– Ты мне веришь?

– Нет.

– Но ты наверняка хотел бы меня трахнуть, так?

У него в голове все спуталось.

– Да… но я не могу, – пробормотал он, пентотал натрия начал действовать. – Я люблю Терри и не могу ее обманывать.

– Джонас, Терри в Марианской впадине. Она погибнет, если мы не предупредим ее об Ущелье дьявола. Джонас, не дай ей умереть.

Джонас стиснул зубы, пытаясь стряхнуть наваждение:

– Я не хочу, чтобы она погибла.

– Тогда назови координаты… быстро. – Селеста погладила его по щеке. – Джонас, Ущелье дьявола…

Джонас почувствовал, что начинает уплывать, он невнятно бормотал, но ему казалось, будто все происходит как будто не с ним:

– …северный желоб… двадцать два градуса… сорок пять минут… северной широты…

– Да, продолжай!

– …один… сорок шесть… градусов… тридцать три… минуты… восточной долготы.

Селеста крепко поцеловала его в губы и выбежала из палаты.



Два часа спустя Мак, сбавив скорость, начал кружить над бескрайней долиной с вкраплениями дикорастущих цветов. К северо-востоку до самого горизонта тянулись горные вершины с шапками снега, а с юга местность была покрыта сосновыми лесами.

Вертолет снизился.

– Куда нас, на хрен, занесло?! – завопил Марен.

– Слышал когда-нибудь о городе под названием Бетел?

– Нет.

– Я тоже. Но если верить карте, он находится к югу отсюда. Милях в тридцати-сорока. – Отодвинув дверь грузового отсека, Мак выкинул оттуда картонную коробку.

– Что? Как прикажешь это понимать?

– Я тут подумал, что тебе захочется иметь при себе личные вещи. А потому взял на себя смелость забрать их из твоей каюты. Можешь не благодарить, мне это было в радость.

– Ты же не собираешься меня здесь оставить?

– А почему нет? Здесь красивые места, хотя тебе, конечно, придется держать ухо востро, чтобы не столкнуться с медведем.

– Я тут погибну.

Мак отвязал шнур от кронштейна и выволок Марена из вертолета.

Марен бухнулся на колени прямо в промерзшую грязь:

– Макрейдс, погоди! Хорошо, сознаюсь. Это я убрал боек из гранатомета. Но, Богом клянусь, я не перерезал канат!

– Тогда кто?

– Я не знаю… – (Мак подошел к вертолету, закрыл грузовой отсек.) – Макрейдс, подожди! Не улетай! Если не веришь мне, можешь спросить Селесту. Мы с ней трахались в ту ночь, когда Тейлора атаковала акула.

– Что ж, чем не мотив? Селеста запала на Джонаса. Ты приревновал и попытался его убить.

– Нет, то есть да. Я действительно ревновал, но канат я не трогал.

Мак вгляделся в лицо Марена. Затем достал финку.

Марен вздрогнул.

Схватив его за запястья, Мак перерезал шнур, достал из кабины рюкзак и швырнул Марену.

– Там внутри карта, спички и кое-какие припасы. Если ты еще раз попадешься у меня на пути, я тебя прикончу, – произнес Мак, садясь в вертолет.

Марен подбежал к кабине пилота, но дверь оказалась закрытой.

– Макрейдс, не делай этого!

Мужественное лицо Мака с квадратной челюстью расплылось в широкой улыбке.

– Желаю хорошей прогулки.

В отчаянии Марен схватился за салазки. Вертолет взлетел, и Марен упал на землю.

Обезумевший Марен сидел и смотрел, как вертолет исчезает за соснами. Колючий северный ветер завывал в ветвях деревьев, от пронизывающего холода по спине побежали мурашки. Только сейчас он до конца осознал всю безнадежность своего положения.

– Будь ты проклят, Макрейдс! – кинувшись за вертолетом, закричал он, и его голос эхом разнесся вокруг.

Марен споткнулся о поваленное дерево, но удержался на ногах, затем, с воплями и площадной бранью, принялся пинать ствол.

Остановился Марен только тогда, когда нога начала болезненно пульсировать. Открыл рюкзак, достал оттуда карту, которой снабдил его Макрейдс, и развернул.

Он держал в руках карту Кливленда.

Марен разорвал ее пополам и, припадая на ушибленную ногу, зашагал вперед.



Джонас открыл глаза. Селеста ушла, в палате было темно. Впервые за долгое время Джонас чувствовал полное умиротворение. Мысленно он уже представлял, что именно скажет жене. Он предложит ей переехать, продать дом, сняться с места и начать новую жизнь там, где она пожелает. У него будет работа с нормальным графиком, а уик-энды он станет проводить дома, чего бы это ни стоило. И вот так, пока смерть не разлучит их.

Глухой рокот нарушил ход его мыслей, стены палаты затряслись. В оконной раме задрожали стекла. Вода из стакана расплескалась по подносу.

Несколько секунд спустя толчки прекратились.

В палату снова вошла медсестра.

– Вы в порядке? – улыбнулась она.

– Что это было? Землетрясение?

– Нет, просто тряхануло немного. У нас это обычное дело. Люди уже не обращают внимания. Господи, вы бы видели последнее извержение вулкана Макушина! Все кругом было засыпано пеплом.

– А я и не знал, что на острове есть вулкан.

– На Алеутских островах полно действующих вулканов. Ведь как ни крути, мы часть Тихоокеанского огненного кольца. – (Джонас окаменел, его вдруг словно ударило током.) – Вы в порядке, мистер Тейлор?

– Нет, сестра. Прошу вас, не уходите. Мне срочно нужна ваша помощь… Мне необходим доступ к компьютеру.

– У моего сына есть лэптоп…

– А можно им воспользоваться? Пожалуйста, это очень важно. Вопрос жизни и смерти!

Мышеловка

Марианская впадина

Бенедикт Сингер склонился над круглым световым столом. В люминесцентном свете его изумрудные глаза скорее напоминали глаза животного, нежели человека. Слева от него стоял Владислав Прокович, недавно назначенный капитан «Бентоса», справа – доктор Лю Гуань, профессор в области физики плазмы. Все трое внимательно изучали батиметрическую карту Марианской впадины и Марианских островов.

Цепь вулканических островов казалась длинной дугой, протянувшейся с севера на юг. Миллионы лет назад острова эти поднялись из океанского ложа, когда Тихоокеанская плита опустилась под Филиппинскую. К востоку от островов находилась самая глубокая в мире впадина – извилистое ущелье, разделенное на дне перешейком шириной примерно тридцать миль на северную, более глубокую, и южную часть.

Синяя точка в южной части впадины обозначала местоположение «Бентоса». Бенедикт нарисовал красным маркером букву «X» в северной части впадины:

– По словам Селесты, Джонас Тейлор указал этот участок как место погружений «Си клифа». Владислав, как скоро мы сможем туда прибыть, если идти с максимальной скоростью?

Владислав Прокович потрогал черную повязку на левом глазу – вечное напоминание об Афганской войне:

– Склона ущелья мы достигнем примерно через тридцать часов. После чего «Бентосу» придется подняться на тринадцать тысяч футов, чтобы выйти из ущелья, пройти еще двадцать восемь миль на север вдоль морского ложа, затем опуститься в северную часть впадины, откуда до Ущелья дьявола двадцать часов хода… В общей сложности семьдесят два часа, возможно, меньше – в зависимости от течений.

– Пожалуй, будет не лишним, если «Голиаф» прямо сейчас начнет получение данных для Ущелья дьявола методом газовой хромотографии, – предложил Гуань.

Прокович покачал головой:

– Нет. Нельзя, чтобы «Голиаф» уходил вперед, пока нас продолжают атаковать эти твари.

– Почему нет? – не согласился Гуань. – Корпус «Бентоса» невозможно пробить.

– Все верно, но балластные цистерны с бензином, расположенные под обтекателем днища, очень даже уязвимы, впрочем, так же как и «Эпиметей», – сказал Прокович. – Выигрыш во времени не оправдывает всех рисков.

– Как только мы начнем подъем, эти твари от нас отстанут, – заметил Бенедикт. – Распорядитесь, чтобы «Голиаф» продолжил следовать за нами до начала подъема.

– А что с девчонкой? – спросил Прокович. – Теперь, когда Сергей мертв, будет неразумно предоставлять ей полную свободу действий.

– Ее свобода действий – всего лишь иллюзия, – заявил Бенедикт. – Мои глаза следуют за ней повсюду.

– Тогда почему вы позволили ей убить Сергея?

– Я просто-напросто отпустил ситуацию. Девчонка оказалась хитрой, а Сергей – слишком беспечным. Алкоголь разрушил его мозг. Он заслужил смерть…

– Мы можем приставить к ней охранника…

Бенедикт погладил капитана по короткостриженым морковно-рыжим волосам:

– Не волнуйся, Владислав. Девчонка – это мой объект. Отчаявшаяся мышка, попавшая в лабиринт, откуда нет выхода. Как исследователь человеческой природы, я втайне наблюдаю за ней, изучаю ее реакцию на стрессовые ситуации.

– Она слишком много знает, – нахмурился Гуань.

– И кому она может рассказать? – спросил Бенедикт. – Пока она жива, у нас остается шанс в случае возникновения непредвиденных обстоятельств использовать ее в качестве заложницы. Когда мы закончим нашу миссию, моя маленькая мышка будет препарирована, а ее останки должным образом утилизованы. А пока пусть себе побегает по клетке.

03:20

Терри остановилась и с замиранием сердца прислушалась к приглушенным голосам, доносящимся из отсека с ядерным реактором на уровне F. Открыв водонепроницаемый люк, она спустилась вниз, закрыла за собой люк и наконец оказалась на палубе G.

Войдя в пустой коридор, Терри быстро прошла через холл в сторону защищенных замками дверей, ограждавших вход туда, где, как ей говорили, находятся складские помещения. Достав магнитную карточку Сергея, она провела ею по замку.

Дверь, щелкнув, открылась.

Терри попала в тускло освещенный коридорчик. Дождавшись, когда дверь у нее за спиной закроется, Терри прошла по узкому проходу, с правой стороны которого находилась еще одна дверь. Девушка прислушалась и осторожно вошла, оказавшись в пустой раздевалке. Вдоль трех стен располагалось с десяток кабинок для переодевания. В каждой кабинке на крючке висел защитный костюм, подобный тем, что Терри видела на «Голиафе».

Из раздевалки Терри прошла по ковровой дорожке мимо отделанной кафелем душевой, оказавшись перед стальной дверью. На двери висело объявление на английском, русском, корейском и арабском: «ПРИМИТЕ ВОЗДУШНЫЙ ДУШ ПЕРЕД ВХОДОМ В ЛАБОРАТОРИЮ ТЕРМОЯДЕРНОГО СИНТЕЗА».

Терри проигнорировала объявление и вошла внутрь, инстинктивно зажмурившись от хлынувшего в лицо потока воздуха. Перешагнув через порог, за которым подача воздуха тотчас же прекратилась, она оказалась в прихожей размером десять на пятнадцать футов, в дальнем конце которой располагалась дверь со стеклянным окошком. Девушка прижала лицо к темному стеклу и заглянула внутрь.

Перед ней была лаборатория, причем такая, каких Терри еще не доводилось видеть. В центре помещения находился черный предмет, похожий на шестифутовый стеклянный куб. Куб окружали бесчисленные компьютеры и вакуумные насосы. Высоко под потолком, прямо над кубом, был установлен прибор, напоминавший мощный промышленный лазер.

Убедившись, что в лаборатории никого нет, Терри распахнула дверь, в лицо снова ударила струя воздуха. За компьютерами Терри обнаружила ряды алюминиевых лабораторных столов, заваленных грудами черных камней размером с картофелину. Подобрав один камень, Терри вгляделась в бугристую поверхность.

– Марганцевая конкреция, – прошептала она.

– Совершенно верно.

Застигнутая на месте преступления, Терри испуганно обернулась. Перед ней стоял Бенедикт Сингер. В ожидании неминуемой расплаты девушка вызывающе уставилась на Бенедикта.

– Похоже, ты пристрастилась к ранним утренним прогулкам, – сказал Бенедикт. – Но на будущее я все же попрошу тебя, прежде чем входить в наши засекреченные помещения, соблюдать правила гигиены. Нарушать предписания, кажется, вошло у тебя в привычку еще с тех пор, как ты тайком проникла в лабораторию с Токамаком на борту «Голиафа».

Терри почувствовала, что у нее начинают сдавать нервы:

– И что вы со мной сделаете? Убьете?

Боже мой, как глупо!

– Убить тебя? За то, что проникла в запертое помещение? Ты не находишь, что это уже перебор? Правда, ты убила Сергея… Разве нет?

– Он меня насиловал!

– Разве попытка изнасилования оправдывает убийство?

– Он непременно убил бы меня, как убил капитана Хоппа.

– Sancta simplicitas [7], не так ли, моя дорогая? – Бенедикт кружил вокруг да около, точно стервятник. – Хотя это не имеет значения. Твой ужасный поступок останется нашей маленькой тайной.

– Чего вы от меня хотите? – Терри отчаянно пыталась взять себя в руки.

– Чего я хочу? – задумчиво повторил Бенедикт. – Положа руку на сердце, я и сам толком не знаю. Очевидно, до сих пор не могу оценить, сколько ты стоишь. Отвага, которую ты продемонстрировала в ангаре, меня впечатлила, не говоря уже о твоих подвигах на борту «Голиафа». А теперь давай-ка проверим твои умственные способности. Скажи мне, какова истинная цель моей миссии в Марианской впадине?

Терри посмотрела ему в лицо, не собираясь уходить от ответа:

– На Марианскую впадину распространяется действие законов об особых экономических зонах. Вы используете развертывание системы ЮНИС в качестве прикрытия нелегальной добычи марганцевых конкреций со дна впадины.

Глаза Бенедикта одобрительно блеснули.

– Очень хорошо. Но тогда объясни, зачем мне идти на такие немыслимые затраты лишь для того, чтобы добыть какие-то там полиметаллические конкреции?

– Для ваших целей вам наверняка нужен не марганец, и не никель, и не кобальт. В этих конкрециях, должно быть, содержится нечто, связанное с термоядерным синтезом.

– Браво! Иди за мной. – Слегка подталкивая Терри правой рукой, Бенедикт повел ее к яйцевидной камере. – Скажи, ты когда-нибудь слышала о гелии-3?

– Только то, что он крайне редко встречается.

– Редко – это еще мягко сказано. По мнению большинства ученых, на Земле едва ли можно наскрести несколько стаканов этого изотопа, хотя его уже обнаружили на Луне. Однако добыча гелия-3 на Луне стала бы чересчур крупномасштабным проектом.

– А почему этот изотоп так важен?

Бенедикт улыбнулся:

– Потому что это ключ, моя дорогая. Ключ к секретам получения энергии термоядерного синтеза, что является величайшим технологическим вызовом в современной истории. И хотя с тех пор, как Эйнштейн первым открыл, что масса может превращаться в энергию, человечество ушло далеко вперед, сейчас наша основная проблема – научиться удерживать раскаленную плазму, необходимую для достижения температуры термоядерного синтеза в сто миллионов градусов.

– И вы решили эту проблему?

Бенедикт прислонился к лабораторному столу:

– Нет, не я, а два выдающихся физика. Профессор Дик Престис и профессор Майкл Шаффер. Причем последний одно время был моим коллегой.

– Престис и Шаффер… Эти имена я уже где-то слышала.

– Естественно. Это те двое ученых, погибших на борту «Си клифа» – глубоководного аппарата военно-морских сил, который твой муж пилотировал одиннадцать лет назад в Марианской впадине. К счастью для меня, они унесли секрет термоядерного синтеза с собой в могилу.

– А Джонас об этом знает?

– Господи, конечно же нет! Даже военное начальство не было в курсе того открытия, к которому вплотную подошли эти физики.

– Джонас говорил, что они измеряли абиссальные течения, чтобы захоранивать плутониевые стержни.

Бенедикт ухмыльнулся:

– Удачная легенда, но весьма далекая от правды. Несколькими годами ранее Престис и Шаффер сделали поразительное открытие в ходе исследования марганцевых конкреций, извлеченных с морского дна более ста лет назад экспедицией на корвете «Челленджер».

– Да! – Лире не хотелось снова к нему оборачиваться и встречаться с ним глазами, но раз уж между ними началось эдакое состязание «Кто первым опустит взгляд?», она твердо решила, что первой не сдастся.

Бенедикт нажал на кнопку пульта управления, расположенного возле стеклянного куба, и одна сторона куба отъехала в сторону. Взяв со стола марганцевую конкрецию, Бенедикт положил ее на поднос внутри куба. Терри подняла глаза к потолку и увидела, что трубка лазера начала опускаться.

Серебристые глаза Грэйсона впились в нее.

– Надень-ка вот это. – Бенедикт протянул Терри защитные очки.

– Я тебя знаю, знаю твой голос. – Последнее слово будто бы застряло у него в горле. – Я уже его слышал.

Затем он закрыл стеклянный куб, подошел к компьютеру и активировал лазер. В камере загорелся сверкающий луч, хорошо видный через прозрачное черное стекло. Под действием мощного луча марганцевая конкреция стала нагреваться. Вакуумный насос внутри камеры начал откачивать газ.

Лира и представить не могла, что он запомнит хоть что-то из их общения. Да это и общением не назовешь – они разговаривали всего трижды в общей сложности минуты три, не больше, причем полтора года назад. Своего имени она Грэйсону ни разу не называла, а звонила всегда с одноразовых номеров.

– Хотя мы до конца толком и не понимаем, как происходит процесс обогащения в конкрециях, мы знаем, что из некоторых гидротермальных источников в Тихом океане происходит выброс реликтовых газов. Один из таких газов – гелий-3, поступивший из Земли при образовании нашей планеты. Когда из гидротермальных источников выбрасываются марганец, минералы и перегретая вода, образуются конкреции, иногда улавливающие инертные газы. – (На экране компьютера вдруг замелькали полученные данные: список металлов и химических элементов, обнаруженных в конкреции.) – Престис и Шаффер разработали процесс, подобный тому, что ты сейчас наблюдаешь, с использованием марганцевых конкреций, извлеченных в ходе экспедиции «Челленджера» в тысяча восемьсот семидесятых годах. Полученный результат их ошеломил. Внутри камня была заключена уникальная смесь гелия-3 и дейтерия – топливная смесь, которая, как вскоре обнаружили физики, подходит для устойчивой термоядерной реакции. – Бенедикт выключил лазер. – Все конкреции, собранные нами за последний месяц, абсолютно бесполезны. К сожалению, точное место отбора образцов с «Челленджера» было известно лишь Престису и Шафферу. Это отдаленный район Марианской впадины, который они шутливо называли Ущельем дьявола. Для выполнения той секретной миссии «Си клиф» специально оснастили длинным всасывающим устройством, предназначенным для отбора проб с морского дна. Подозреваю, что мегалодона в первую очередь привлекли к подводному аппарату именно вибрации от той вакуумной помпы.

– Ты, должно быть, ошибся. – Лира первой отвела глаза. Потом отвернулась и пошла прочь. Опять.

– Боже мой!..

– Я ошибаюсь крайне редко, если не сказать никогда, – сообщил Грэйсон холодным парализующим тоном. Но Лира не сбавила шаг. – Ты звонила мне, – продолжил он, сделав особое ударение на первом и последнем словах: ты, мне.

Бенедикт выключил компьютер:

«И услышала: «Не звони сюда больше», – пронеслось в голове у Лиры, но она сдержалась.

– К моменту появления этой твари Престис успел собрать с полдесятка конкреций, которые военные сразу же конфисковали, не имея, правда, ни малейшего представления об их истинной ценности. И только много лет спустя мне наконец удалось раздобыть несколько таких образцов и, протестировав в моей собственной лаборатории, раскрыть их секрет. – Бенедикт взял еще один камень. – Пытаться найти Ущелье дьявола в огромной впадине – все равно что искать иголку в стоге сена. К сожалению, координаты этого места были известны только горстке морских офицеров… ну и, естественно, пилоту «Си клифа».

– Ну допустим, и что? – спросила она. На этот раз ей хватило силы воли, чтобы не обернуться, но все усилия обернулись прахом. Всего через секунду Грэйсон умудрился загородить ей путь. Она даже не слышала, как он подошел. Лира сглотнула образовавшийся в горле комок.

– Джонасу? Джонас никогда вам не скажет.

– Пропусти!

– Уже сказал, ну а если точнее, сказал моей протеже. – Бенедикт оскалился в победной улыбке. – И не стоит так удивляться. Селеста умеет быть очень убедительной.

Грэйсон всматривался в нее, как всматриваются в толщу темной воды в надежде разглядеть на дне сокровище, словно она была тайной, которую он вознамерился разгадать. В серебристых глазах промелькнуло какое-то чувство, и на краткий миг показалось, что в Грэйсоне Хоторне вот-вот появится что-то человеческое.

– Я вам не верю.

– Так поверь. Пока мы с тобой беседуем, «Бентос» уже направляется в Ущелье дьявола.

А потом он резко отошел в сторону, освобождая дорогу. Движение вышло быстрым, но вместе с тем элегантным, под стать черному костюму с иголочки, который сидел на нем идеально, будто вторая кожа.

Терри покачала головой:

Плевать Лира хотела на такую обходительность.

– Ничего не понимаю. Почему такая секретность?

– Лучше держись от меня подальше, – процедила она, проходя мимо Грэйсона.

– А ты не подходи к обрыву, – парировал он очередным приказом, не терпящим возражений.

– Ты уже ответила на свой вопрос. Согласно законам особой экономической зоны, представители других стран не имеют права добывать осадочные породы со дна. А запретный плод самый сладкий, не так ли?

Глава 9

– Но кто от этого всего выиграет? На кого вы работаете?

Джиджи

– Бенедикт Сингер ни на кого не работает. Моими «партнерами» стали члены небольшой коалиции арабских инвесторов, щедро обеспечивших «Геотек» трудовыми и финансовыми ресурсами, что позволило выполнить столь масштабную задачу.

Водная прогулка, а уж тем более на катере, да не на абы каком, а на Outerlimits SL-52, преобразила прическу Джиджи.

– Инвесторы? Вы хотите сказать, террористы?! – сгоряча выпалила Терри и тут же об этом пожалела.

В предстоящем состязании любые детали важны, поэтому она подмечала огненно-красный цвет обшивки, внушительную (пятьдесят один фут!) длину катера, очертания острова, к которому они спешили, внешность одного из Хоторнов у руля.

Бенедикт впился в нее взглядом:

Так вот, волнистые непослушные волосы Джиджи, обычно ниспадавшие на плечи, казалось, зажили своей жизнью и плясали на сильном ветру, развеваясь во все стороны.

– Похоже, я снова тебя недооценил. Впрочем, это не важно. В ответ на твое заявление я вот что скажу: ярлык террориста или борца за свободу скорее наклеивается в зависимости от проводимой политики, чем от конкретных действий. Неужели британские колонисты в конце восемнадцатого века свирепствовали меньше? Мои арабские компаньоны позволяют мне монополизировать мировой источник новой энергии, чего никогда не допустили бы представители Запада. Я по натуре своей исследователь. И жажду достичь новых рубежей. А потому совершенно не хочу, чтобы судебные и законодательные органы ограничивали мне свободу действий. – Схватив Терри за руку, Бенедикт вывел ее из лаборатории. – Через сорок восемь часов «Бентос» будет в Ущелье дьявола. Общими усилиями «Прометея» и «Эпиметея» мы очень быстро очистим дно от марганцевых конкреций. И отдельное спасибо Институту Танаки. Когда «Бентос» поднимется из впадины, ни американцы, ни японцы так и не узнают истинной цели нашей миссии.

– Ты не взяла резинку, – констатировала Саванна, сидевшая рядом. Опыт подсказывал Джиджи, что сестра-близнец может сейчас снять резинку со своей светлой и длинной косы и вручить ей, но ничего такого не случилось.

Терри стало дурно, у нее затряслись руки.

С тех пор как Саванна уехала в колледж, что-то между ними изменилось. Нет, это началось еще раньше.

– А что вы собираетесь сделать со мной?

Джиджи ненавидела лгать своей сестре, а ложью ей казалась любая попытка приукрасить горькую правду. Папа не на Мальдивах – он умер! Погиб, пытаясь убить Эйвери Грэмбс! Это пытались замять! А еще он взорвал самолет! Два человека погибли!

– Еще не решил. Я к тебе привязался. Ты вроде как стала моей любимой зверюшкой. Меня даже посетила шальная мысль оставить тебя до конца жизни на борту «Бентоса». – Бенедикт улыбнулся. – Скажи, моя дорогая, ты находишь меня хоть сколь-нибудь привлекательным?

Прядь волос хлестнула Джиджи по лицу.

В огненном кольце

– Держи, – произнес тихий баритон, прорезавшись сквозь вой ветра. Джиджи обернулась к еще одному пассажиру лодки – последнему игроку. Он протянул ей резинку – точно такой же были перехвачены его дреды до плеч.

Берингово море

– Спасибо, – поблагодарила девушка и, наконец взяв под контроль непослушные пряди, одарила соигрока ослепительной улыбкой. – Меня зовут Джиджи. Ты теперь мой лучший друг!

Вертолет приземлился на больничной парковке. Джонасу пришлось прикрыть глаза от кружащейся в воздухе пыли. Помахав рукой медсестре, он забрался в знакомую кабину пилота.

Новый друг (а заодно и соперник) едва заметно улыбнулся и перевел взгляд на остров вдалеке. Кожа у него была почти черная, на лице поблескивали очки в массивной оправе, а на красивой волевой челюсти темнела щетина.

– А ты неплохо выглядишь для покойника, – сказал Мак.

Ладно, «красивой» – слабо сказано.

Джонас пожал другу руку:

Джиджи ждала, что новый знакомый еще что-нибудь скажет, но тщетно. Типаж силача-молчуна, стало быть? К счастью, сама она превосходно умела заполнять тишину.

– Мак, я…

– Обожаю острова – и частные, и заброшенные, и островные городки, где живут всякие чудаки.

– Забудь. Я просто добавлю это к твоему счету, который и так здорово разбух. Если серьезно, я рад, что у тебя наконец мозги встали на место. А то я уже начал подумывать о том, не назваться ли мне Измаилом [8].

Саванна сидела по соседству и тоже молчала. Она безупречно держала осанку, а из ее прически не выбилось ни волоска. Точно с трона сошла!

Джонас пристегнул ремень, и вертолет взмыл в воздух.

– Если взять любую книгу или фильм и переместить действие на остров, станет в тысячу раз интереснее! – продолжала Джиджи, упорствуя в своей беззаботности. – Сама не знаю, почему так!

– Сколько летного времени до «Уильяма Биба»?

– Замкнутая система, – вставил всё тот же тихий голос.

– Несколько минут. Прошлой ночью мы вошли в гавань Датч-Харбора. Кстати, Селеста покинула судно рано утром.

Джиджи перевела взгляд на нового друга-соперника.

– Селеста уехала? Интересно куда?

– Замкнутая система?

– Ее забрал вертолет «Геотека». Капитан Морган сказал, она свалила со всеми пожитками.

– В квантовой физике так называют систему, которая не обменивается с другими ни энергией, ни веществом. Похожие концепции есть и в термодинамике, и в классической механике. А еще в химии и инженерии. – Он едва заметно пожал плечами. – Остров не совсем подходит под это определение, но принцип похож: ничего нового не появляется, но ничего и не исчезает.

– Ничего не понимаю. – Джонас бросил взгляд в сторону появившегося вдали «Уильяма Биба». – Зачем было так срочно уезжать? Ведь она столько времени потратила на поимку мегалодона. Да и ворота в лагуну уже отремонтированы.

– Замкнутая система, – еще раз повторила Джиджи, мысленно внося коррективы в свое первое впечатление от собеседника: сильный, не всегда отмалчивается, а еще ботан! – А ты что, физик? – уточнила она.

– Без понятия. Быть может, это как-то связано с тем, что она тебя динамила, вовсю кувыркаясь с Мареном.

Если побольше разузнать о сопернике, проще его разгромить, да и ей было искренне интересно.

– Селеста с Мареном? Кто тебе сказал?

– В завязке.

– Марен. Незадолго до того, как я высадил его у границы Аляски для пешей прогулки. Марен признался, что вынул боек из гранатомета, хотя клянется, что это не он перерезал канат у «Зодиака».

– Физик в завязке? – переспросила Джиджи, расплывшись в улыбке.

– И ты ему поверил?

– Сейчас я на третьем курсе докторантуры, изучаю культурную антропологию.

– Да. И это значит, что на борту есть кто-то еще, кто явно от тебя не в восторге. Какие-нибудь догадки имеются?

Катер начал сбавлять скорость. Он двигался прямиком к причалу.

– Нет. – Джонас потер глаза, пытаясь переварить информацию. – Ума не приложу. Зачем Селеста ко мне клеилась, если трахалась с Мареном?

– А сколько тебе лет и как тебя зовут? – продолжила Джиджи беседу с «физиком в завязке».

– А хрен его знает! Скатертью дорога. Пусть оба катятся куда подальше!

Собеседник снова наградил ее едва заметной улыбкой.



– Двадцать один, зовут Брэди Дэниелс.

Капитана и Гарри Муна они нашли в диспетчерской.

– Не друг он тебе никакой, а соперник, – напомнила Саванна, даже не потрудившись взглянуть на сестру. – И если в свои двадцать один он уже на третьем курсе докторантуры, получается, бакалавром стал в семнадцать, ну – максимум – в восемнадцать.

– Тейлор, рад видеть тебя в добром здравии, – сказал капитан. – А теперь объясни, что это за дела со сменой курса.

Юное дарование! Пока катер причаливал, Джиджи тайком поглядывала на Брэди.

– Нам нужно срочно отправиться к Марианской впадине. Дело не терпит отлагательств.

– Глаз-алмаз! – довольно воскликнул Ксандр Хоторн, который вел катер, когда судно остановилось аккурат у пристани, и победоносно вскинул кулак.

– Прости, но у меня приказ закончить ремонт и вернуться в Берингово море отловить акулу.

– Доверять кому-то из игроков – большая ошибка, – сказала Саванна сестре, проворно выбираясь из катера. Она сошла на пристань даже раньше, чем Ксандр успел пришвартоваться. – Твой новый приятель вышвырнет тебя из игры при первой же возможности.

– Мегалодон уже не в Беринговом море. Он направляется к Марианской впадине.

– Если бы доктор Марен был сейчас здесь, то наверняка стал бы возражать. – Гарри с подозрением покосился на Мака.

Стороннему наблюдателю выражение лица Саванны показалось бы холодным, чопорным, в равной степени уверенным и спокойным, а Джиджи сразу узнала эту маску, которую сестра всегда надевала, когда хотела сообщить всему миру, что вступает в игру. И кому, как не Джиджи, лучше всех на свете известно: если ее сестрица-близнец, обладательница более высокого роста, более светлых волос, безупречного самообладания, вероятно, куда лучше работающих мозгов и уж точно куда бо́льших запасов упорства, решает в чем-то поучаствовать, то исключительно чтобы…

Джонас, порывшись в судовых картах, нашел батиметрическую карту Тихого океана:

…выиграть!

– Гарри, полагаю, ты знаешь, что такое Огненное кольцо?

Глава 10

Джиджи

– Хм, если честно, то нет.

За всю свою жизнь Джиджи выигрывала у Саванны только трижды: один раз в «Монополию», еще один – в виселицу и в танцевальном баттле (правда, сама Саванна отказывалась признавать, что он вообще был).

– Неужели? Никогда бы не подумал. Впрочем, не важно… – Джонас развернул ламинированную карту, провел красным маркером линию вдоль Тихоокеанского побережья Южной и Центральной Америки, вдоль северо-западного побережья Северной Америки, затем – вдоль побережья Канады, Аляски, вокруг Алеутских островов и, наконец, через Тихий океан и дальше на юг вдоль побережья Японии и Индонезии. – Это Тихоокеанское огненное кольцо, где расположено более четырехсот действующих вулканов. Глубоко в недрах Земли, над корой и мантией, находятся примерно четырнадцать тектонических плит, которые передвигаются, точно гигантские континентальные плоты, вдоль земной коры. Динамические процессы на границах этих плит вызывают землетрясения и сильные вулканические извержения, и особенно мощные вдоль границ этого сейсмического кольца.

Джиджи пообещала себе, что четвертой станет победа в «Грандиозной игре». Она успела понастроить масштабных планов на призовой фонд, и все они были сопряжены с обратными кражами. Может, тогда ее душа наконец успокоится.

– Но при чем здесь мегалодон? – удивился Гарри.

– Формально игра начинается сегодня, – объявил Ксандр Хоторн с изрядной долей драматизма в голосе, – но в определенном смысле она стартует прямо сейчас…

– Во время последнего ледникового периода температура океана резко понизилась, отчего бóльшая часть популяции мегалодонов погибла. Уцелевшие представители этого семейства переселились в абиссаль Марианской впадины, придонные воды которой устойчиво подогреваются выбросами из гидротермальных источников. Однако сама по себе впадина входит в Огненное кольцо, поскольку расположена в зоне конвергенции на стыке двух литосферных плит, возникшей в результате субдукции Тихоокеанской плиты под Филиппинскую.

Как только он изложил все инструкции, Саванна на полной скорости ринулась исследовать остров. «Физик в завязке» Брэди Дэниелс ускользнул тихо и незаметно, а Джиджи…

– И что ты этим хочешь сказать?

Джиджи слегка запрокинула голову, чтобы оглядеть с пристани остров. Каменистый пляж. Высокие скалы. Поместье, словно сошедшее со страниц журнала Architectural Digest. Пятиэтажный дом: строение потихоньку сужалось от первого этажа, образуя почти треугольную форму, стена, смотревшая на океан, казалось, была сделана из стекла.

– Гарри, я хочу сказать следующее. Акулы обладают особой сенсорной системой, способной использовать магнитное поле Земли, а также сейсмические колебания на линиях разлома коры, чтобы ориентироваться на больших расстояниях. Когда мать Ангела четыре года назад ускользнула из впадины, то инстинктивно направилась на восток, сперва вдоль цепи Гавайских островов, затем – вдоль побережья Центральной Америки, пока не оказалась в каньоне Монтерея. Все эти точки являются частью Огненного кольца, так же как и маршрут Ангела после побега из лагуны.

«Сплошные окна», – благоговейно подумала Джиджи. Один вид дома, возведенного на этих скалах, помог вернуться в реальность и осознать: она и впрямь здесь, участвует в «Грандиозной игре». Она выиграла свой билет – забрала одну из четырех шальных карт, разбросанных по миру.

– А мне казалось, она просто следует по пути миграции китов, – заметил Гарри.

– Я справлюсь, – сказала вслух девушка, забыв на секунду, что на причале не одна.

– Мне тоже. Но теперь я уверен, что акула обошла Берингово море вдоль побережья. Полагаю, она движется на юго-восток, следуя слабым сейсмическим колебаниям, распространяющимся из Алеутского желоба. Вот поглядите. – Джонас показал на побережье Аляски. – Если Ангел продолжит путь по Алеутскому желобу, то пересечет северную часть Тихого океана и окажется в Курило-Камчатском желобе. Эта впадина тянется на юго-запад мимо Курильских островов и переходит в Японскую впадину, причем все в пределах Огненного кольца. Японский желоб соединяется с Марианской впадиной, ставшей за последний миллион лет местообитанием этого вида.

– Еще как справишься, – ободряюще пообещал Ксандр Хоторн, – и в твою честь будут сочинять эпические поэмы – даже покруче, чем про викингов! – Он выдержал паузу, а потом уточнил: – Я этим займусь – сам их и напишу.

– Типа наша акула движется по подводной автомагистрали, – заметил Мак.

Не то чтобы Джиджи много общалась с братьями своего братца, но Ксандр был до того открытым, что у нее успело сложиться представление о нем. Парень любил называть себя машиной Руба Голдберга в теле человека. Джиджи же, скорее, описала бы его как «завод по производству хаоса, наделенный изобретательностью, добрым сердцем и любовью к выпечке, человек, который вечно что-нибудь придумывает или сооружает».

– Тейлор, ну я не знаю, – произнес капитан Морган. – Этот монстр вполне может продолжать следовать по пути летней миграции китов.

Тут ее вдруг осенило.

Джонас посмотрел на капитана в упор:

– Нам велено обыскать остров, – произнесла она. – Пристань – это его часть. Катер пришвартован к пристани. Следовательно, он обладает такими же свойствами, и я вправе его обыскать!

– Мегалодон не следует за китами. У самки сейчас течка в самом разгаре. Она, словно гигантский лосось, использует Огненное кольцо, чтобы проложить курс обратно в Марианскую впадину для размножения.

– Да нечего там искать, – запротестовал было Ксандр, но Джиджи уже перекинула ногу через бортик SL-52.

– Тейлор…

– Твой тайный запас кексиков «Твинки» сейчас бы обиделся, – парировала девушка. На поиск запертого бардачка не ушло много времени. Пару секунд повозившись с замком, Джиджи легко его вскрыла.

– Капитан, я очень прошу. Моя жена сейчас в Марианской впадине. И мне нужно, пока не поздно, ее оттуда вызволить.

– Вуаля!

Западная часть Тихого океана

Внутри ее ждал «набор для выживания» Ксандра Хоторна: две булочки в бумажных полотенцах, пачка кексиков «Твинки», энергетик, кубик Рубика, моток скотча с леопардовым принтом и перманентный маркер.

21 миля к юго-западу от полуострова Камчатка

– Я возьму вот это, – сообщила Джиджи, выловив из бардачка энергетик, – и вот это. – Она надела скотч на запястье и схватила маркер. Учитывая, что игрокам запретили брать с собой хоть что-то, любые полезные инструменты, найденные на острове, могли обеспечить ей преимущество. Джиджи повернулась к высоким скалам и к тому самому дому, сняла колпачок с маркера и принялась что-то рисовать на ладони.

Капитан двадцативосьмифутового научно-исследовательского судна «Кашалот» повернул судно носом по ветру, дав возможность экипажу спустить паруса и дрейфовать по пятифутовым волнам. Холодный ветер свистел в мачтах. Восходящая луна в третьей четверти выглянула из-за плотных облаков, озарив палубу призрачным светом.

– Мне строго-настрого запретили подпускать тебя к кофеину, – мрачно признался Ксандр.

Гидроакустик Дженис Хенкель поправила наушники и прислушалась, стараясь не смотреть в направленную на нее камеру оператора канала «Дискавери».

Джиджи открыла банку с энергетиком и сделала несколько жадных глотков.

Дженис повернулась лицом к мужу:

– Я говорила, что люблю карты почти так же сильно, как острова? – Она повернула ладонь так, чтобы Ксандр смог увидеть рисунки на коже: «Т» символизировало пристань (они были похожей формы), треугольником она обозначила дом, а волнистыми линиями – скалы.

– Брюс, согласно моим последним расчетам Безумный Макс сейчас спит в вертикальном положении на глубине восьмисот футов, прямо под нашим судном. Если он и дальше будет придерживаться типичной для себя модели поведения, то проспит еще три часа, после чего продолжит двигаться на север.