Первое лето после гибели родителей.

Погодите, Мэлори нужно это осознать. Родители погибли. Нет Старика, нет Китти. Мэлори тяжело переживает первые полгода 2014-го. Проснувшись, она чувствует себя прекрасно, но дальше наваливаются воспоминания, а за ними – падение в черный бездонный колодец. В ушах свистит, кружится голова, тошнит; она падает, теряет не только отца с матерью, но и себя. Что она чувствует в эти месяцы? Отчаяние, отвращение ко всему, пустоту. И еще страх, что так теперь будет всегда. И самое ненавистное – вину. Была ли она хорошей дочерью? Мэлори боится, что нет.

Она наплевала на все правила. Первое – салфетку на колени. Второе – не кричать из комнаты, если хочешь кого-то позвать. И еще не топать на лестнице. Хлеб и рулеты сначала разламывать пополам, потом на кусочки, каждый кусочек намазывать маслом в отдельности. Солонку и перечницу передаем всегда вместе. Красить ногти можно только в ванной. Записки и письма со словами благодарности нужно отправлять в течение трех дней. Есть список запрещенных телепрограмм: «Узник», «Фэлкон Крест», «Блюз Хилл-стрит». Никакого «Шоу ужасов Рокки Хоррора». Доброе утро. Пожалуйста. Разрешите выйти. Добрый день, это дом Блессингов. И самое главное: не говори о ком-то, кто с тобой в одной комнате, в третьем лице. За этим Китти следила особенно строго.

Мэлори выводило из себя, что родители ждут от нее хороших оценок, правильной осанки, светского блеска в разговоре, безупречного вождения, безукоризненной профессиональной этики. Пусть она и не перечила родителям, но внутри у нее все восставало, и Старик с Китти наверняка это понимали. Все, чему ее учили с детства, все, о чем ей говорили, пошло ей на пользу. За это надо быть благодарной, а она ворчала. Могла бы, кстати, принять мамино приглашение и ходить на уроки к визажисту или на бальные танцы. И сходить с ней в торговый центр тоже могла. И уж точно не стоило называть бабкиными серьги от Дэвида Юрмана, которые мама подарила ей на сорокалетие. Мать так старалась сделать Мэлори более утонченной, а она только отмахивалась. Четыре года в университете были счастливыми: Мэлори носила спортивные штаны, собирала волосы в хвост. В первую зиму на острове сделала татуировку на лодыжке – виноградная лоза оплетает косточку. Если бы у нее спросили – зачем, она бы ответила, что для красоты или, может, для развлечения. Хотя честнее было бы сказать: чтобы не превратиться в собственную мать.

Мэлори старается вынырнуть из тоскливого отчаяния и с головой уходит в дела. Чем она занимается? Сначала организацией панихиды, похорон и приема. Это наша героиня сделала буквально на автопилоте. Купер ничем не мог ей помочь. Потом нужно было выставить дом на продажу, раздать или распродать мебель, продать бизнес Старика. От Купера и здесь не было толку. Мэлори общалась с семейным юристом Джеффри Тоддом, со своим юристом Эйлин Бирс. На февральских каникулах они с Линком приехали домой в Балтимор и разобрали вещи в каждой комнате. В апреле Линк улетел повидаться с Фреем и Анной – они ждали девочку, а Мэлори с братом встретились в Балтиморе, чтобы завершить продажу дома и бизнеса. Деньги поделили, каждому досталась внушительная сумма. Для Мэлори это целое состояние. Но деньги, о которых она прежде так тревожилась, больше ничего для нее не значат.

Что Мэлори говорит себе, чтобы отогнать тяжелые мысли?

Родители были вместе.

Умерли быстро, не мучились.

Она подарила им внука, и они его обожали.

Их гибель не ее вина.

Несчастный случай никак с Мэлори не связан. На Рождество она говорила с отцом и матерью, поблагодарила за подарки: новый поварской нож Wüsthof, дорогое постельное белье, роман «Щегол» в твердом переплете. Они – за черно-белый снимок Линка и сертификат в магазин кухонных принадлежностей. Мэлори сказала, что любит их. Линк тоже сказал, что любит.

Мэлори не знала, что родители взяли билеты на концерт Йо Йо Ма. Честно говоря, она немало удивилась, что Китти вообще удалось уговорить Старика выбраться так далеко, хотя он и любил Вашингтон вообще и «Кеннеди-центр» в частности. Купер тоже не знал, что родители ездили на концерт, но его и не удивило, что они ни о чем не сказали. Мать с отцом были здоровыми счастливыми взрослыми людьми, совершенно самодостаточными. Поехали на «Ауди А4», которую Старик купил в прошлом году. Им не повезло – пробило колесо.

Купер считает, что их час настал. Ничего не поделаешь.

Мэлори тоже хочет так смотреть на вещи, но ей непросто. Она все еще думает, что что-то пошло не так, что это какая-то ошибка, так не должно было быть. Хочет все исправить. Просыпается среди ночи и плачет. Да, она хочет вернуть родителей. Хотя бы на денек, на часок, на минуточку. Она скажет им, что любит. Поблагодарит.

* * *

Лето после их гибели. Внезапно приходит спасение – бейсбол. Линкольн Дули становится первым кетчером в выездной команде «Нантакет Ю14». Июль Мэлори проводит на трибунах стадиона «Дельта Филдс» и на других площадках Кейп-Кода. Хотя новое увлечение Линка требует времени и денег, спорт помогает ей отвлечься. Команда ее сына – лучшая в истории бейсбола на Нантакете. У них рекордное число побед, и это удивительно, ведь на острове совсем не много парней. Один из секретов успеха в том, что десять из двенадцати членов команды здорово сыграны, вместе играли еще в тибол в младшей школе. Другой секрет успеха – тренер Чарли Сувин.

Чарли около шестидесяти. У него взрослые дети, есть бизнес – служба сиделок, недавно умерла жена Сью, в свое время бывшая чемпионкой среди юниорок, гордость Нантакета. Любовь Чарли к бейсболу заразительна. Сильнее он любит только детей, а у них сейчас трудный возраст. Чарли обучил их выбору стратегии при пересечении поля, поэтому они так часто одерживают победы. За пределами стадиона он открытый и добрый человек. Его девиз – три слова: «Дети и бейсбол». Игроки растут, учатся быть спортсменами, поддерживать командный дух и веселиться вместе. Этот мир, конечно, несправедлив, но что-то хорошее в нем все-таки есть.

Линк – кетчер, важная фигура в команде. Он не так заметен, как питчеры, зато задействован в каждом этапе игры. У него твердая рука, и по меньшей мере раз за игру он не дает соперникам добраться до второй базы. На пластине он выступает неровно, и Мэлори ужасно волнуется, когда он берет биту. Он делает много страйков, но все равно смотрит на мяч, а это, как известно, не очень хорошо. Он седьмой в рейтинге игроков.

Фрей ни разу не приехал посмотреть, как сын играет. Мэлори знает: Линка из-за этого бомбит, хоть он и не признается. Мэлори шлет Фрею одно видео за другим. Подписи: «Только посмотри на нашего сына!» или «Шестой номер – просто огонь!». Иногда Фрей звонит после игры (когда Мэлори ему напомнит, а то потом привезут пиццу и будет поздно), и хотя она слышит только ответы Линка, понятно, что разговор не клеится.

Кульминация выездного сезона – неделя соревнований в Куперстауне, штат Нью-Йорк, в конце июля. Мэлори раскошеливается – бронирует номер в отеле «Отесага». Историческое место и очаровательное, нельзя не признать. Здесь останавливаются все звезды спорта. Мэлори ходит на игры, а по утрам плавает в бассейне и завтракает на веранде с видом на озеро Отсего.

Отель хороший, а вот результат команды не очень: шесть поражений в семи играх. За пределами пластины Линку нет равных, но на ней он никуда не годится. Шестнадцать страйк-аутов. Но вот в последней игре им улыбается удача. Линк попадает битой по мячу, и мяч улезает за ограждение – хоум-ран! Вот это да, Мэлори даже не верится. Смотрите-ка, у нее и слезы на глазах. Весь сезон она представляет себе, как родители сидят где-нибудь на облаке в шезлонгах – шезлонги как настоящие, только раз в сто удобнее, – и оттуда болеют за внука.

Старик с Китти это видели? Хоум-ран! В Куперстауне!

Линк второй раз берет биту. Снова хоум-ран! Как?! Мэлори смотрит на поле, не верит. Но нет, мяч в самом деле перелетел за заграждение, а Линк бежит по полю, запрыгивает на спины друзьям по команде.

И снова он берет биту. Нантакет отстает на два очка. Дьюи, отец, сидящий рядом с Мэлори, спрашивает:

– Есть шанс, что он сделает это снова?

– Ни одного, – отвечает Мэлори.

Она надеется на кое-что получше, чем страйк-аут. Может, удастся сравнять счет? Будет два-два, Старик встанет со своего небесного шезлонга и уйдет, причитая, как причитал всегда после игр «Ориолес». Мэлори слышит удар мяча об биту. Мяч летит в дальний угол за заграждение, на базе ликование, болельщики (в основном родители) вскакивают с мест, прыгают, кричат, трибуна ходит ходуном. Мэлори закрывает лицо и плачет. Куда отправляются люди после смерти, она не знает. Но сейчас она уверена: родители здесь, в Куперстауне. Они, и никто другой, сотворили это чудо. Мэлори знает: это они.



На следующий день команда Нантакета возвращается домой. Хотя они одержали победу, веселиться никому не хочется. Этот спортивный сезон дорог всем, тренер Чарли и мальчишки стали настоящей семьей. Пусть не все игры были удачными, но Линк и Мэлори к ним пристрастились. Мэлори научилась отличать страйк от любого другого удара, а еще понимать, где мяч идет просто по дуге, а где слайдер. Больше недели она питалась хот-догами и арахисом, не вылезала из шортов и не снимала бейсболку. А теперь сезон окончен, и Мэлори грустно. Еще неизвестно, будет ли Линк играть следующим летом. Может, захочет найти работу? Но даже если он вернется в команду, не угадаешь, кто из ребят к тому времени не оставит бейсбол. Как в этом году, точно уже не будет. Повторить сезон не получится. Зато он останется в их памяти. 2014-й, «Нантакет-14».

От Куперстауна до порта Хаянис пять часов. Мэлори за рулем. По дороге Линк заявляет, что не хочет ехать в Сиэтл на будущей неделе. Вообще туда не хочет.

– Тебе совсем не интересно посмотреть на малышку?

Линк вынимает наушник из левого уха. В машине с ними Кэм, его товарищ по команде. Он уснул на заднем сиденье.

– Нет, – мягко, но уверенно отвечает он. – Не хочу.

– Но ведь она твоя сестра, а ты ее даже не видел.

– Она совсем маленькая. Короче, не хочу ехать, и все.

– А как же папа? И Анна?

– А что Анна? – хмурится Линк. – Она меня ненавидит.

– С чего ты взял? Анна тебя обожает!

Каких-то пару лет назад Мэлори не на шутку испугалась – ей казалось, что мачеха оказывает на ее сына слишком большое влияние.

Линк пожимает плечами:

– Проводить каникулы в Вермонте было круто. А в Сиэтле папа вечно работает. Анна или на телефоне висит, или в ноуте ковыряется, а меня пилит, что слишком много играю в видеоигры. Мы только по воскресеньям куда-нибудь ходим все вместе. А теперь там еще ребенок… Я не поеду.

– Извини, но тут решать не тебе.

– Мам, пожалуйста, не заставляй меня. У меня и каникул толком не было. Мы не брали лодку, не катались на каяке, я даже в море еще не был.

– В жизни всегда приходится выбирать. Ты выбрал бейсбол.

– А если папа скажет, что я могу остаться, разрешишь?

Мэлори не знает, что ответить. Она давно заметила, что отношения Линка с отцом становятся холоднее. Раньше Фрей приезжал на Нантакет каждый месяц, но с тех пор, как перебрался в Сиэтл, не был ни разу. Ни разу! Мэлори не стала его упрекать – он занят, она понимает. Он много делает для сына, и она надеялась, что в августе они снова встретятся, как обычно.

Если Линк останется, значит, на День труда он будет на Нантакете. А это плохо. Очень плохо.

Неужели она готова обречь сына на жалкое существование в доме с новорожденной, только бы не отказываться от встреч с любовником?

Нет, дело не в этом. Линк должен познакомиться с сестрой. Ее зовут Кассиопея, Кэсси. Он должен проводить время с отцом. Ему тринадцать, сейчас ему необходим образец мужского поведения. Отец.

Фрей едва ли станет с этим спорить. Фрей не позволит ему остаться дома. Фрей его умаслит – достанет билеты на игру «Маринерс» или придумает поездку вдвоем на острова Сан-Хуан. Анна с малышкой останутся дома, наймут няню. Воображение Мэлори разыгрывается, и она уже видит, как Фрей берет яхту и они едут в бухту Фрайдей, селятся там в домике какого-нибудь сотрудника корпорации «Майкрософт». Ловят форель, наблюдают за косатками, разводят костер и говорят о девчонках.

– Если папа разрешит тебе остаться, я спорить не стану, – кивает Мэлори. Успокоенный, Линк снова надевает наушник.

Фрей, конечно, ни за что не разрешит. Ей не о чем волноваться. Они снова увидятся с Джейком.



Фрей разрешает Линку остаться.

– Что? – Мэлори не верит своим ушам.

Они уже вернулись. Дом, милый дом! Август, погода прекрасная, вода прохладная, но не холодная, и Мэлори успевает наплаваться за все упущенное время. Она идет на рынок, покупает кукурузу, помидоры, черничный пирог, брокколи и букет оранжевых лилий. Воспоминания о бейсболе притупились.

– Сказал, если не хочу, могу не приезжать, – Линк пожимает плечами. – Говорит, лучше на Рождество. На Гавайи поедем.

Мэлори не в восторге от этой идеи.

– Это будет первое Рождество без родителей, но Гавайи так Гавайи. Поезжайте.

– Мам, – Линк обнимает ее за талию и сжимает, он всегда так делает, когда она заговаривает о Старике и Китти. – Ты можешь поехать с нами.

Мэлори смеется сквозь слезы. Да, она снова плачет. В который это раз? Уже и со счета сбилась. У родителей были свои недостатки, но теперь она понимает: они были ее якорями. Они были. Китти с ее теннисом и светскими амбициями, Старик с его прагматическим взглядом на мир. Обоих смущал стиль жизни дочери – одна, без мужчины. Не потому, что осуждали, а потому, что любили ее и желали ей счастья.

Мэлори звонит Фрею. За четырнадцать лет родительства она ни разу на него не срывалась. Значит, сегодня будет первый. Накипело.

– Ты сказал Линку, что он может не приезжать? – это она выпаливает вместо приветствия. На мобильный Фрей не ответил, пришлось звонить в офис. Каждый год на Рождество Мэлори отправляет его секретарше мисс Эллисон мешок ванильных конфет, чтобы на всякий случай заручиться ее поддержкой. Сегодня вот пригодилось. – Что за фокусы?

– Мэл, он не хочет ехать. Все лето провел за играми, хочет побыть с друзьями. Мне тоже было тринадцать, я его понимаю.

– А сам-то ты с ним побыть не хочешь? Ты же отец! Посмотрел бы на него, о пестиках и тычинках рассказал, с сестрой познакомил!

– Его сестра перевернула дом вверх дном, – вздыхает Фрей. – У Анны послеродовая депрессия, ей в самом деле не очень, так что я пока нанял няню. Мэл, у меня лето выдалось адское. Честно говоря, я обрадовался, что он не приедет.

Обрадовался он, значит. Что ж, послеродовая депрессия – дело серьезное, с этим не поспоришь. Бедная Анна. В самом деле не стоит отправлять Линка к ним, раз там сейчас сумасшедший дом.

– Это ведь не навсегда, – теперь Фрей уговаривает ее. – Я пообещал пригласить его на Рождество.

– Здорово, только на Рождество я останусь одна, а в этом году мне совсем не хочется быть одной.

Тишина. Фрей думает.

– Прости, мне в самом деле не пришло в го…. А День благодарения тоже не подойдет, да?

– Линк нужен мне на праздники. Это мое время. Август – твое. Мы так договорились.

– В этом году не получится. Прости.



Линк не может поехать в Сиэтл на месяц. А на пару недель? На недельку? Может, хотя бы на День труда, перед началом занятий? Неужели к концу лета Анне не полегчает?

– Слишком далеко лететь ради пары дней, – солидно отвечает Линк. Ну точно семидесятилетний старик, рассудительный, как дед, Старик. – И потом, я хотел побыть с дядей Купом на День труда.

– С Купером? – Мэлори переводит дыхание.

– The Black Keys дают концерт. Я надеялся, что дядя Куп меня сводит.



Мэлори открывает компьютер и покупает места в центре зала на концерт группы The Black Keys. Концерт в субботу, 30 августа. Линк рассылает сообщения друзьям, хвастается. Мэлори выходит на крыльцо и садится на свое любимое место на солнце. На дереве две отполированные выемки – она садится сюда вот уже двадцать один год. Все хорошо: Линк побывает на концерте любимой группы, проведет время с дядей и будет вдали от Нантакета.

Мэлори звонит Куперу. Неожиданно ее охватывает паника. Вдруг у него уже есть планы на выходные?

– Ты свободен в субботу, тридцатого?

– Привет, Мэл, – бесцветным голосом откликается тот. После смерти родителей его природная энергия и обаяние угасли. Вот, кстати, еще одна причина отправить Линка к нему. Пусть приободрится. – Свободен вроде, а что?

Мэлори говорит с ним как озабоченная мамочка, а не как изворотливая лгунья. Линк не хочет ехать к Фрею и остается дома. Мэлори планирует сделать ему сюрприз, порадовать после триумфа в Куперстауне. Вот пришла в голову идея, не мог бы он приютить племянника на День труда. Линк хочет сходить на концерт The Black Keys. Есть два билета, места в третьем ряду.

– Может, я поторопилась с билетами. Извини, если так.

– Концерт не проблема, я буду только рад сходить.

– Отлично! А в чем же проблема?

– Проблема, Мэл, в том, что я знаю, что ты делаешь, – Купер серьезен, что на него не похоже. – Я все знаю.

Мэлори пристально смотрит на блестящую океанскую воду. Волны накатывают одна на другую, снова и снова.

– И что же я делаю?

– Хочешь, чтобы я сказал? Хорошо, я скажу. Ты хочешь избавиться от Линка. – Куп делает паузу. – Ты хочешь остаться одна на День труда. Все я знаю о вас с Джейком, Мэл.

Она удивлена? Да, очень удивлена. Ей хочется швырнуть телефон в воду.

Еще несколько лет назад Джейк сказал, что Купер отстранился от него. Стал замкнутым, равнодушным. Они перестали видеться. Ее это тогда не встревожило. Люди расходятся, это нормально. У каждого полно забот. Даже Мэлори видится теперь с Эппл только в школе, а на каникулах, может, всего раз или два, потому что Эппл замужем и у нее двое девятилетних сыновей. Она занята. У Купера такая насыщенная личная жизнь, что наверняка по вечерам не бывает времени. Особенно теперь, когда Джейк перебрался в Индиану.

Но сейчас она потрясена.

– Куп.

– Знаешь, я не хочу участвовать в том, что тебе разбивают сердце. Я против такой жизни, Мэл. А еще он тебя использует.

– Нет.

Она пытается вставить хоть слово, но какое там.

– У него есть Урсула, а у тебя никого. Мне больно думать, что целый год ты там одна. Сидишь и ждешь, когда он вернется. Ты как жена моряка дальнего плавания на «вдовьей дорожке». Мне обидно за тебя.

– Все не так, – отвечает Мэлори.

Она встречалась с парнями: Джей Ди, Байер, Скотт Фалтон. И Фрей. Она не была одна, но никого не любила так, как Джейка, и поэтому ни с одним не захотела создать семью.

Мэлори всегда казалось, что в их отношениях с Джейком она главная. Это она решила, что у них не будет ничего серьезного, тогда, первым летом. А если бы решила иначе, их любовь наверняка успела бы выгореть. Может, сейчас Джейк уже забыл бы ее. Да, у них необычный роман, но Мэлори уверена, что сделала правильный выбор.

Она не знаменитость, как Урсула, не старается оказаться в центре внимания. Она просто человек, хороший человек – так ей всегда казалось. Может, Купер думает, что у нее нет чести? Но в том, что касается отношений с Джейком, и здесь она будет до конца стоять, она ведет себя крайне достойно. Она никогда не брала больше, чем ей причитается. Время, что они провели вместе, – чистое время. Они светлы и невинны. Она не обманывает себя, знает, что поступает невозможно, неправильно. Но и правильно тоже.

Поймет это Купер, если она попытается ему объяснить? Может, поймет, а может, и нет. Кто его знает, какими правилами он руководствуется, когда речь заходит о любви. А может, это у нее сплошные правила, а на самом деле никаких правил вовсе нет?

Есть одна ниточка. Дернуть за нее?

– Куп, я и так слишком многое потеряла в этом году. Не могу отказаться еще и от него.

Да, сейчас она манипулирует, использует смерть родителей, чтобы добиться своего.

Можно, конечно, и так сказать: «Если бы ты тогда не уехал с собственного мальчишника, ничего этого не случилось бы». Вот только стоит ли?

– Ладно, – вздыхает Купер. – Присылай Линка.

– Спасибо, – шепчет Мэлори.

– Кстати, я кое с кем встречаюсь. Ее зовут Эйми, она психолог. Могу устроить так, что она поговорит с Линком, посмотрит, все ли с ним в порядке.

– С ним все хорошо. Может, сам с ней поговоришь? Эйми узнает, все ли с тобой в порядке.

Купер смеется в ответ:

– Обязательно.

Двадцать третье лето, 2015 год

Чем запомнился 2015-й? Хит Hotline Bling R’n’B исполнителя Дрейка; умирает спортивный комментатор Стюарт Скотт; принята реформа здравоохранения и защиты пациентов; спикером Палаты представителей Конгресса становится Пол Райан; в прокате фильм «Снайпер»; «Очень позднее шоу с Джеймсом Корденом»; засуха в Калифорнии; премьера мюзикла «Гамильтон»; видеоигра FIFA; Джаред Фол, активно рекламирующий сеть закусочных Subway, приговорен к пятнадцати годам тюремного заключения за сексуальные связи с несовершеннолетними и распространение детской порнографии; Американ Фэроу выигрывает скачки «Прикнесс Стейкс»; появляется трекер Fitbit; Сирия; американский комик Билл Косби и скандалы на почве сексуальных домогательств; массовое убийство в Сан-Бернардино; взлом сайта Ashley Madison; дэб; Брайан Уильямс, Селина, Эйми, Гери, Дэн, Джона и Майк[60]; «Любовь побеждает»[61].



По утрам Урсула все еще читает четыре газеты, но к ним добавились новостной бюллетень «Скимм» и «Письмо от Лиланд» по пятницам. «Чертова дюжина» с ее участием набрала более двух миллионов просмотров, но важно не количество, а что это за люди.

Из плохого: выяснилось, что Эй Джей Реннинджер тоже читает блог Лиланд. Она публично раскритиковала Урсулу: у той, мол, слова о женской взаимовыручке расходятся с делами.

– Я считала сенатора дорогим другом, но она никак не поддержала меня в борьбе за кресло мэра, – заявила она в интервью журналу «Политико». – Полагаю, она не хотела, чтобы другая женщина получила большую власть в нашем городе.

Урсула уже собиралась позвонить Эй Джей, чтобы во всем разобраться. Да, она не поддержала старую знакомую, но только потому, что не верила, что из нее получится хороший мэр. Победа Эй Джей никого не удивила: та вложила невиданную энергию в сбор средств на кампанию. Урсула понимает: это означает, что ее конкурентка пообещала откаты особенно заинтересованным людям. На инаугурацию Урсула не ходила – у нее были «другие планы». Работала допоздна, тренировалась на беговой дорожке, на ужин ела хлопья.

Из хорошего: «Письмо от Лиланд» читает редактор «Вог». Урсуле предложили сняться для журнала, номер выходит весной 2015-го. Урсула в деловых костюмах от Каролины Эрреры, Стеллы Маккартни и Трейси Риз. Фотографии получились намного интереснее, чем статья, хотя материал внушительный. В конце журналистка Рэйчел Вайсберг спрашивает, собирается ли Урсула баллотироваться в президенты.

– Пока я не готова, но исключать такую возможность не буду.

Вокруг этого заявления поднимается шум. В порыве гордости Урсула показывает статью дочери. Бесс четырнадцать, она учится в частной школе «Сидуэл Френдс», у нее весьма насыщенная жизнь: музыка, волейбол, а еще Бесс постоянно читает о социальной несправедливости. Больше всего ей нравятся романы о подростках-маргиналах из стран третьего мира. Ты пересекаешь африканский континент, имея при себе только красный карандаш? Тогда Бесс Маклауд хочет узнать твою историю. Урсула втайне радуется, что ее дочь – такая страстная натура, защитница принципа инклюзивности и разнообразия, пусть Бесс иногда и выражает недовольство некоторыми идеями матери в области политики. Как многие молодые люди, Бесс – либерал с обнаженным сердцем.

Урсуле хочется, чтобы дочь прочла статью в «Воге», тогда, может быть, ей станет понятна позиция матери по некоторым деликатным вопросам. Скажем, Урсула хочет провести закон о повсеместных проверках для покупателей оружия. Ей видится, что такая мера сотворит чудо и огнестрельное оружие и скользящие приклады больше не попадут в руки маньяков. Она убеждена, что здравоохранение должно оставаться частным, и хочет решить вопрос с ценами на лекарства по рецепту. У нее здравый взгляд на ЛГБТ-сообщество – Урсула за защиту прав гражданских и военных. Она «независимый кандидат», «центрист», «политическая Швейцария», и да, ей важно, чтобы дочь увидела все собственными глазами. Вот черным по белому написано на глянцевых страницах.

Наступает утро. Джейк готовит омлет для Бесс, все как обычно. Урсула уткнулась в свой ноутбук, читает «Саут-Бенд Трибьюн» – снова на первой полосе материал о неисправной ливневке. Бесс заходит на кухню и спрашивает:

– Значит, ты баллотируешься в президенты?

Джейк разворачивается с лопаткой в руке.

– Что?



Чуть позже звонит Линет, мать Урсулы. Джейк и Бесс огорчились, узнав новость, а Линет, наоборот, очень рада.

– Папа знал, что так и будет! Он предсказал это, когда тебе было семь, и ты, не отрываясь, следила за развитием дела «Уотергейт». Что такое импичмент, ты узнала раньше, чем научилась кататься на велосипеде. Знаешь, я рассказала девочкам в университетском клубе, и они будут за тебя голосовать.

Отлично, думает Урсула. Пять голосов есть.

– Мама, но я не объявляла, что баллотируюсь в президенты, – терпеливо втолковывает она. То же самое она сказала Бесс и Джейку. – Я всего лишь не исключаю такой возможности. Обещаю, что, если это случится, ты узнаешь об этом точно не со страниц «Вога». Для начала мы всё как следует обсудим.

Джейк и Бесс ей не поверили. Мать разочарована.

* * *

Урсула читает «Письмо от Лиланд» из благодарности. Реакция на «Чертову дюжину» оказалась настолько живой, что Урсула как по волшебству превратилась в объект внимания и даже восхищения для многих, живущих за пределами кольцевой дороги Белтвей. И потом, ей просто нравится блог. Написано умно. Есть посты о сексе, отношениях, книгах, об искусстве, о музыке, спорте, кино и телевидении, о еде и вине, о путешествиях. Все для американок, которым хочется знать не только о моде, красоте и домашних интерьерах. Потрясающее интервью с восьмидесятилетней поэтессой Мэри Оливер. Любопытная статья о французских предпринимателях, реанимировавших розе. Неплохой исторический очерк о месте Берты Моризо в среде художников-импрессионистов (мужчин!) в Париже XIX века.

Каждая публикация увлекательная, выверенная, а главное – блестяще написана. Честно говоря, «Письмо Лиланд» нравится сенатору де Гурнси больше, чем «Вашингтон пост» и «Таймс», вместе взятые.



Первые две недели августа Урсула проводит в Саут-Хэвене, штат Мичиган, у матери. Линет де Гурнси продала большой дом в Саут-Бенде и купила квартиру и прекрасный загородный дом на озере Мичиган. Урсула сидит в кресле адирондак на тенистой лужайке с видом на озеро. «Письмо от Лиланд» она открывает на планшете. Джейк взял Бесс в пекарню «позавтракать» (наверняка будут есть сладости), а у мамы «собрание комитета» (с приятельницами Сью и Мелиссой пьют коктейль «Мимоза»). Пост этой недели – «В то же время, год спустя: может ли такая схема спасти современный брак?».

Урсула охотно кликает на статью. Очень хочется узнать, как спасти брак. Если в браке бывают взлеты и падения, то они с Джейком уже давно куда-то падают, а может, и вовсе забрели в глухое болото. Автор статьи – Лиланд Глэдстоун. Она курирует блог и выступает в роли редактора, но не все пишет сама. Этот пост – исключение.

«Поздно ночью мы разговорились с близкой подругой, и она кое в чем призналась мне по большому секрету. Подруга, назовем ее Вайолет, вот уже двадцать лет поддерживает тайную связь вроде той, что объединяет героев фильма “В то же время, год спустя”. Она встречается с любовником раз в год на длинные выходные, а потом они расстаются и не общаются – ни звонков, ни сообщений, ни писем. В следующем году встречаются снова.

Сначала я была возмущена. Вайолет не замужем, зато ее любовник – женатый человек. Но чем больше я размышляла, тем очевиднее становилось: это идеальная схема отношений».

Урсула согласна, схема в самом деле идеальная. Если бы Андерс был жив, она бы не отказалась от таких отношений. Он женился бы на Эй Джей, а Урсула по-прежнему была бы с Джейком. Весной они встречались бы с Андерсом в Вегасе, ходили в те же бары, куда заглядывали во время работы, и пели в караоке. Ужины в «Голден Стир», танцы в «Хайде» и незабываемая ночь в отеле «Белладжио» с видом на танцующие фонтаны.

Если бы Андерс был жив и у них все бы получилось, какой заряженной и посвежевшей она возвращалась бы домой к мужу и дочери! Какой благодарной!

Об этом Лиланд тоже пишет. Что, если моногамия не более чем наши ожидания? Что, если виноваты не участники этих отношений, а навязанные им правила? Может, недолгая чистая связь, которой так дорожит Вайолет, и есть выход? Они с любовником бродят по побережью. Ходят под парусом, гуляют, собирают песчаные доллары, смотрят кино, едят китайскую еду и зачитывают вслух предсказания, запеченные в печенье.

Урсулу словно громом поражает. Перечитать.

Песчаные доллары? Предсказания из печенья?

Близкая подруга Лиланд. Вайолет – вымышленное имя.

Урсула откладывает планшет. Ее сейчас вырвет. Так, не надо торопиться. Вот так с ней всегда бывает – нафантазирует невесть что. Урсула наняла коуча по имени Джинни, и та обучила ее приемам борьбы со стрессом. Один такой прием – не спешить, разобраться со всем спокойно и методично. А первым делом – укротить фантазию.

Песчаные доллары. Предсказания из печенья.

Много лет назад, когда Джейк уволился из «Фарм-Икс» и подхватил стафилококк, Урсула рылась в его столе – искала страховку, чтобы оплатить счета за услуги больницы. Нашла конверт, который выглядел странно. На ощупь плотный. Открыла. Внутри три песчаных доллара и несколько предсказаний. Только это. Больше ничего.

Совпадение?

Один раз в год на длинные выходные. День труда?

Больше двадцати лет. Да, похоже.

На побережье. Дом на Нантакете.

Близкая подруга по имени Вайолет. Мэлори Блессинг?

Урсула методично перебирает в памяти год за годом, насколько позволяют обстоятельства. Сама того не понимая, она все это время ходила по краю. Так, нужно перевести дух. Руки онемели. Как-то раз она поехала в Ньюпорт одна, потому что Джейк отказался отменить встречу на Нантакете. В другой раз они перенесли крестины Бесс. Крестины собственной дочери! Он не пропустил День труда на острове ни разу. Сказал: их с Купером дни – это святое. А ведь в Вашингтоне они почти и не виделись. Отказался поехать на похороны, где Урсула познакомилась с Лиланд и узнала, что Лиланд и Мэлори дружат с самого детства.

Близкие подруги.

Нужно кому-нибудь позвонить. Но кому?

Может, Лиланд? Нет. Она журналист, станет защищать свой источник информации.

Урсула звонит в офис Куперу. Он возглавляет дирекцию по внутренней политике при администрации президента. Работа ответственная, Урсула даже собиралась поздравить его с новой должностью, хотя грань между исполнительной и законодательной властью довольно тонкая. Но сейчас она звонит по личному делу, этические вопросы ни при чем.

Прорваться через оборону его ассистентки Марни непросто. Марни знает, что Урсула – сенатор. Любые звонки делового характера нужно планировать заранее, а этот запланирован не был. Урсула говорит, что звонит по личному делу. Ее муж Джейк Маклауд учился с Купером в университете, они были товарищами по братству.

– В самом деле? Мистер Блессинг не говорил об этом.

– Я бы не стала лгать, – голос недовольный, что лишний раз подтверждает ее репутацию мегеры. Да что там, похоже, она самая настоящая стерва. Именно поэтому муж и изменяет ей вот уже двадцать с лишним лет. – Братство «Фи Гамма Дельта, Фиджи». Джейк был старшим товарищем Купера.

Марни вздыхает.

– Да, о «Фиджи» он рассказывал. Мне жаль, сенатор, но ничем помочь не могу. Мистер Блессинг в отъезде. У него медовый месяц.

– Медовый месяц? – Как, снова? Хорошо, что у Урсулы не вырвались эти слова. – Что ж, очень за него рада. Надеюсь, он отправился в красивое место.

– Он в Сент-Майкле. Передать ему, что вы звонили, сенатор?

– Вы не дадите мне номер его мобильного? Дело довольно срочное.

– Мне жаль, сенатор, но личный номер дать не могу, – доносится из трубки.

Урсула уважает профессионализм ассистентки. Но ей позарез нужно именно сейчас поговорить с Купером.

– Тогда передайте ему, что я звонила.

Кладет трубку. Что теперь? Где-то у нее был домашний номер Блессингов на Нантакете. Можно позвонить, любопытно, кто ответит. Если Мэлори, тогда… Что? Урсула спросит, не изменяет ли ее муж ей вот уже двадцать лет?

И все-таки она решает попробовать. Что еще ей остается? Но номера нет ни в служебном, ни в личном мобильном. Остается загуглить справочник и вбить в поисковик: «Мэлори Блессинг, Нантакет, Массачусетс». Ничего.

Еще бы! Сейчас 2015 год! В домах давным-давно нет стационарных телефонов.

А у Купера, значит, снова медовый месяц. В Сент-Майкле. Сент-Майкл на восточном побережье Мэриленда. Там всего одно место, куда можно отправиться в медовый месяц, – гостиница Инн в Перри Кэбин.

На звонок отвечает задорный женский голос. Добрый знак.

– Доброе утро, гостиница Инн в Перри Кэбин. Чем могу помочь?

– Доброе утро! Вас беспокоит сенатор Урсула де Гурнси. – Урсула умолкает. Только бы эта юная особа интересовалась политикой! – Простите, я ищу Купера Блессинга. Мне сказали, он остановится у вас.

– Здравствуйте, сенатор! Да, у нас есть такой гость. Назовите, пожалуйста, номер, и я переключу вас.

– Я не знаю, в каком номере он остановился. Признаться, я не собиралась звонить ему, но произошло кое-что непредвиденное. Если я оставлю сообщение, вы сможете передать его мистеру Блессингу немедленно?

Администратор какое-то время молчит, потом отвечает:

– Лучше я переведу звонок напрямую. Минуту, сенатор.

Гудки… Что ж, у нее есть время подумать, когда она успела превратиться в ту, кто отрывает знакомого в медовый месяц, чтобы спросить, не изменяет ли ей муж. Нужно немедленно положить трубку! Нет, она не может. Она должна знать.

Хрипловатый голос Купера:

– Алло?

Разбудила. Конечно, разбудила! Сейчас только начало десятого. Урсула отгоняет образ сонного, с похмелья Купера в постели рядом с той, которая только что стала его четвертой или пятой женой.

– Купер? – ее несет, как безумную. Она и есть безумная. – Это Урсула де Гурнси, доброе утро.

В трубке шелест – наверняка он садится в постели и пытается понять, что происходит.

– Привет, Урсула. Что-то случилось? С Джейком все в порядке?

Голос дрожит. Может, он решил, что Джейк умер, смертельно ранен или неизлечимо болен? Ей становится стыдно. В последний раз она видела Купера на похоронах его родителей.

– С ним все хорошо, они с Бесс завтракают. Все в порядке.

Урсула делает глубокий вдох. С озера дует ветерок. Оно такое большое, что уходит за горизонт. Люди, никогда не видевшие Великих озер, даже не подозревают, насколько они громадные.

– Хочу спросить у тебя кое-что о ваших с Джейком поездках на Нантакет.

Пауза. Купер хмыкает, громко вздыхает.

– Урсула.

– Вы ездите на остров каждый год на День труда. Правда?

Снова пауза. В глубине слышится женский голос. Ничего удивительного, что новая жена хочет узнать, кто звонит в гостиницу в медовый месяц в девять утра и заставляет Купера изворачиваться, как уж на сковородке. Может, Купер теперь разведется по вине Урсулы.

– Урсула де Гурнси, – шепчет он. – Дай мне минутку.

И снова, уже громче:

– Извини.

– Это ты меня прости. Прости, что влезаю в твою жизнь в самый неподходящий момент. Просто я только что обратила внимание на одну деталь. Читала один блог, и меня осенило. Что, если вы с Джейком не ездили на Нантакет вместе все эти годы? Что, если он ездил один? Или с кем-то другим? Мне не нужно никаких доказательств от тебя, фотографий или подробностей. Я поверю тебе на слово. – Она чувствует, как выпитый кофе просится наружу. Если Купер скажет, что не ездил с Джейком, мерзкая, грязная вероятность измены стократно возрастет, и ни он, ни она уже не смогут сделать вид, что этого не было. – Скажи, пожалуйста, Джейк ездит туда с тобой?

Короткая напряженная пауза.

– Да, а с кем же еще?

А с кем же еще? Урсула прикрывает глаза. Куп может ей солгать? Вполне. Он ведет весьма сомнительную жизнь, с этим не поспоришь. Может, своим женам он тоже лжет. Может, он паталогический лжец? А еще он вполне может прикрывать сестру. Мэлори Блессинг – привлекательная женщина. У нее простая, чистая красота. Типаж соседки, своей девчонки. Не гламурная, не властная, не русалка. Ничего общего с Урсулой. Нет, у такой не хватило бы чар из года в год завлекать Джейка на Нантакет. У Урсулы паранойя, помешательство. И она только что дала Куперу это понять.

– Отлично! Спасибо, Куп! – делано беззаботно восклицает она. Купер наверняка решил, что она конченная социопатка.

– Урсула?

– Что?

– Спасибо, что позвонила. Увидимся в Вашингтоне.

Урсула кладет трубку. Возвращается на лужайку, садится в кресло. Планшет лежит на траве, открыта закладка «Письмо от Лиланд». Утро перестало быть добрым. Она не оценила ситуацию медленно и методично. Поддалась порыву и теперь чувствует себя полной дурой.

И все же в том конверте были песчаные доллары и предсказания.



Мэлори отвозит Линка на пляж Нобадир, его ждут друзья. Нобадир на том же побережье, где их дом. Почему же он не хочет пригласить всю компанию к себе? Совсем недавно он так и поступил бы. А что изменилось? Мэлори даже предлагает приготовить фахитас с домашним гуакамоле, но Линк стоит на своем: на Нобадире «веселее».

И добавляет, что никто не хочет купаться, когда родители следят.

«За чем следят?» – спрашивает Мэлори, но он не отвечает.

– Лучше бы у тебя в рюкзаке не оказалось пива. – Она останавливается. – Если позвонят из полиции, я не отвечу. Будешь гнить в тюрьме.

– Пива нет.

– Докажи.

Линк медлит, потом открывает рюкзак. Две бутылки воды и изотоник.

– Молодец.

– А как же доверие? – хмыкает он.

Тон вроде дружелюбный, но, выходя из машины, он хлопает дверью сильнее, чем нужно.

Мэлори окликает его:

– Я люблю тебя.

Не оборачиваясь, он машет рукой.

– Я люблю тебя, Линкольн! – чуть громче говорит она.

Он поворачивается с суровой гримасой на лице, но не может сдержать улыбку.

– И я тебя люблю, мама.

У Мэлори звонит телефон. Купер? Странно. Неделю назад он женился, Мэлори летала в Мэриленд на свадьбу. Церемония была простая: Купер, Эйми, сестра и мать невесты и Мэлори. Пока ее не было, Линк приглашал в дом гостей, хотя должен был жить у приятеля Боуди. Вернувшись, Мэлори замечает, что пол на кухне липкий, стеклоочиститель закончился, как и бумажные полотенца, сосиски и кетчуп. Да, еще пустая жестянка из-под колы на подоконнике в ванной. Хорошо, что из-под колы. Линку четырнадцать, он уже не наивный мальчик. Скоро наверняка начнет пить пиво.

Мэлори останавливается на обочине песчаной дороги. Отсюда потрясающий вид на дюны и океан. Хорошая волна, неудивительно, что сегодня столько серфингистов.

– Куп? – Интересно, этот брак уже распался? Если они умудрились разбежаться во время медового месяца, тогда брат поставил новый рекорд. – Что случилось?

– Угадай, кто мне только что звонил. Но ты все равно не догадаешься, поэтому я скажу. Урсула де Гурнси!

Мэлори поднимает стекла в машине, включает кондиционер и направляет воздух на себя. Она горит.

– Правда?

– Правда.

– Что она хотела?

– Чтобы я подтвердил, что это со мной Джейк ездит на Нантакет каждое лето, – он выговаривает каждое слово медленно, с расстановкой. – Сказала, доказательства ей не нужны, она поверит на слово.

Мэлори кажется, что она сама оседлала волну, только ей совсем не весело. В глазах туман, ногу сводит судорога. Она всегда думала, что, если их с Джейком поймают, она успеет придумать себе оправдание. Ничего подобного! Она ошарашена, потрясена. Получила внезапную крепкую пощечину. И что она теперь ответит?

– Что ты ей сказал?

– Сказал, что со мной он ездит. Солгал, Мэл. Я солгал сенатору США.

– Спасибо! – выдыхает она. – Спасибо тебе, Куп.

– Мэл, мне так паршиво! У меня, блин, медовый месяц, я пытаюсь начать новую жизнь с Эйми, с чистого листа. Но мне приходится выгораживать сестру! Которая крутит с моим лучшим другом вот уже… сколько лет?

– Много. Вот уже много лет.

– Много лет, – эхом откликается Купер.

– Она не сказала, почему вдруг ей это пришло в голову? Что, вот так ни с того ни с сего позвонила?

– Вроде она в каком-то блоге прочла пост, и у нее возникли сомнения. Знаешь, я не очень соображал, не помню.

– Пост в блоге?

Мэлори не верится, что Урсула де Гурнси читает блоги.

– Что-то такое, да. Подробностей не знаю. Мэл, я тебя не выдал, но то, что я сказал, – это же абсолютная ложь.

Он умолкает, она слышит его прерывистое дыхание. Плачет?

– Ты понимаешь, да, что я перестал общаться с Джейком, когда понял, что между вами происходит. Это было, когда я женился на Тиш. В каком году? В 2007-м, да? Восемь лет я не говорил с лучшим другом, Мэл. С моим товарищем, братом, какого у меня никогда не было. И если мне еще раз придется врать… Мэл, я, конечно, буду тебя защищать. Только не вынуждай меня снова врать!

Он кричит, и разве можно его за это винить?

– Не буду, – шепчет Мэлори.

– Ты ведь не перестанешь видеться с ним. Я знаю.

Мэлори не отвечает.

Купер продолжает:

– Знаешь, почему я солгал? Не просто потому, что кроме тебя у меня никого не осталось.

– Так почему?

– Потому что мне кажется, вы с Джейком – хорошая пара. Вы оба простые. И до фига умные. Добрые. Вы хорошие люди. Я вижу, что он тебе нравится, и понимаю, почему ты нравишься ему. Но. Вы оба поступаете в корне неправильно. И это лишний раз подтверждает мои подозрения.

– Какие подозрения?

– Мы все люди. Каждый из нас.

Его слова трогают Мэлори. По щеке катится слеза. Она сдвигает очки на лоб и жмурится на солнце, ласкающем поверхность океана.



Прочла пост в блоге. В каком блоге?

Дома Мэлори гуглит: «Самые популярные блоги для женщин».

Первая строка поиска: «Письмо от Лиланд».

Это блог? Мэлори не ожидала. Нет, она в самом деле не знала, что это проект Лиланд. Ей всегда было неловко, что она не уделяет внимания тому, чем занята подруга. Когда блог только появился, Мэлори читала пост о самообороне в метро. И реальную историю женщины из штата Юта, которую против ее воли удерживал многоженец, тогда все об этом говорили. Сайт показался Мэлори злым и резким, как сама Лиланд. Мэлори перестала интересоваться.

Она кликает на ссылку.

Пост на первой странице, прямо под логотипом. «В то же время, год спустя: может ли такая схема спасти современный брак?».