Эми Кауфман

Ледяные волки

Глава 1

Рэйна уверенно вела их не в ту сторону. Силясь ее догнать, Андерс протискивался через толпу. На мгновение, когда они проходили под каменной аркой, мальчика окутало облаком рыбной вони, но он тут же отклонился в сторону, ловко увернувшись от корзины с маслянистой рыбой, которую несла какая-то женщина.

– Рэйна, нам…

Однако его сестра-двойняшка уже поворачивала за угол и неслась через улицу Холстов, проскочив прямо перед колышущимся на каменистой дороге гружеными бочками фургоном, запряженным двумя темно-рыжими пони. Андерс еле дождался, пока проедет повозка, а потом снова кинулся за девочкой, окликая ее по имени.

Он знал, что сестра прекрасно его слышит: она то и дело оглядывалась через плечо, сверкая белоснежной улыбкой на смуглом лице, но шаг так и не замедлила, продолжая свой путь почти бегом, а заплетенные в увесистую косу черные волосы раскачивались в такт. Андерс снова попытался догнать ее, но застрял в толпе. Вот вечно она так!

– Рэйна, – прокричал мальчик в последний раз, как раз в ту минуту, когда они поворачивали за угол и увидели стоявших на дороге стражников в серых шерстяных мундирах. Ни на секунду не останавливаясь, сестра развернулась в обратную сторону и, схватив брата за руку, увлекла его с собой за угол. Сердце прижавшегося к холодной скале Андерса бешено колотилось.

– Стража, – прошептала она, оправляя пальто.

– Знаю! Они же тут на каждой улице: вся северная сторона города патрулируется, – прошипел подросток в ответ. – Проверяют всех прохожих.

Откинувшись назад, Рэйна осторожно заглянула за угол.

– Что, снова видели дракона? Или просто усиленная проверка перед Состязаниями Ульфара?

– Я слышал, как в таверне рассказывали, что прошлой ночью над городом летал дракон, – ответил Андерс, но не стал напоминать, что он уже говорил ей об этом, чего сестра, увлеченная рассказами о своих планах, даже не заметила. – Говорят, змей еще и плевался огнем.

Такая новость заставила умолкнуть даже Рэйну. В Холбарде уже десять лет не было драконов, но недавно они стали появляться снова. Полгода назад, в ночь празднования равноденствия, двойняшки видели, как монстр кружил в небе над городом и изрыгал белый огонь, а потом исчез в темноте. Через час на севере города запылали бело-желтым огнем постройки на конюшне и горели так яростно, что их почти невозможно было потушить: пламя перескакивало с места на место гораздо быстрее, чем обычный огонь.

Когда от построек остались одни головешки и пепел, дракон уже пропал, как пропал и мальчик, живший в доме неподалеку. По рассказам, чудища всегда забирают детей: слабых, больных, беззащитных.

– Возможно, стражники думают, что вчерашний дракон до сих пор в городе и шпионит в человеческом обличье или замышляет снова что-то поджечь, – предположил Андерс.

– Что? – фыркнула Рэйна. – И чего они добиваются своими расспросами? По их мнению, люди должны признаться, что знали, где был монстр, но просто не хотели говорить?

Он кивнул и, понизив голос, изображая добропорядочного гражданина, выдал: «Виноват, господин стражник, чего греха таить: прячу у себя на крыше опаляющих драконов, потому что мне нравится быть зажаренным заживо и я не верю во всеобщую безопасность. Сам хотел во всем признаться, но не знал, кому можно об этом рассказать».

– Ну хоть согрелся, – захохотала Рэйна, пиная рыхлый, полурастаявший сугроб.

– Не спросишь – не узнаешь, – сказал Андерс обычным голосом. Он надеялся, что и в этот раз ее смех отгонит от него тревогу. И хоть мальчик улыбался и дурачился, страшные слова вонзились как кинжалы: опаляющие драконы. Их в Холбарде боялся каждый: от местных жителей до приезжих торговцев из-за моря. Каждый день появлялись слухи о летающих в окрестностях города чудищах, а на прошлой неделе один из них спалил дотла ферму вместе с так и не успевшими выбежать людьми.

– И как далеко на юг нам идти, чтобы обойти стражников? – вырвала Рэйна Андерса из потока невеселых раздумий. Двойняшки никогда об этом не говорили, но понимали, что стражники будут спрашивать: «Где ваши родители?» и задавать подобные неудобные вопросы, связанные с их беспризорностью.

– Улиц на десять, не меньше, – ответил мальчик. – Я заметил двоих в волчьем обличье, уж они-то почуют наше волнение, если пройдем ближе.

– На десять?! Так нам вдвое дольше идти до Трильской площади! Андерс, если ты знал, что мы идем не в ту сторону, почему же ты меня не остановил? – Рэйна была само возмущение, даже руки уперла в бедра.

– Ну я же… – начал было мальчик, но подумал, что не промедли он с предупреждением, они не зашли бы в такую даль. Надо было лучше стараться. – Извини, – примиряюще сказал брат, но сестра уже помчалась на юг, на ходу бросив:

– Проберемся по крышам.

Двойняшек роднили только черные волосы да смуглая кожа, в остальном у них было мало общего: он – высокий и неуклюжий, она – маленькая и ловкая. Андерс подсадил сестру, чтобы та могла зацепиться за водосток и перевалиться на крышу, а потом подставил бочку и залез сам.

Они увидели бескрайние поля, раскинувшиеся на крышах Холбарда. Каждый травяной квадрат, перемежаемый выступами и откосами, занимал не меньше двадцати домов в длину и столько же в ширину.

Крыши покрывал красочный ковер из полевых цветов: вдоль водостоков торчали красные фентилии, на скатах колыхались на ветру желто-белые огнецветы, а иногда попадались огородики с пряными травами – они принадлежали жителям, чьи окна были достаточно велики для того, чтобы вылезти на крышу, где они могли ухаживать за растениями.

Благодаря уличной шпане Холбарда можно было обойти полгорода, так и не ступив на землю: повсюду были припрятаны доски, и оставалось только перекинуть мостик через переулок или даже через широкую улицу и перескочить с крыши на крышу.

Андерс и Рэйна шли бок о бок через травяное поле, взбираясь на скаты крыш, и уже через пару минут добрались до Трильской площади. Здесь было не так многолюдно, как на просторных площадях соседних районов или возле порта, но все же хватало народу. По крайней мере сотня покупателей толпилась возле нескольких десятков тесно сгрудившихся прилавков со всякой всячиной: от цветов и яиц до подержанной одежды и горячих сосисок в тесте.

На скате противоположной крыши они заметили черноглазого паренька с бледным, покрытым слоем пыли лицом и темными волосами – Джерро. Скандально известный воришка-карманник бежал по соседней крыше в сопровождении пары братьев, похожих на него как две капли воды, только ростом поменьше. На этот раз он внимательно посмотрел на двойняшек и, решив, что они ему не помеха, отвернулся.

Внизу, на площади, пока не стемнело, готовился дать последнее представление кукольный балаган: под аккомпанемент губной гармошки, которая сама засасывала воздух и выдавала мелодию, актеры собирали деревянный ящик. За ним они прятались, выставив кукол наружу. Гармошка управлялась магической силой, и, должно быть, такой артефакт стоил дороже, чем все пожитки балагана вместе взятые.

Брат и сестра улеглись плашмя на край крыши и, опершись подбородками на руки, принялись наблюдать за представлением, которое началось, как только стихла музыка. Они не могли ничего расслышать, но поняли, что действо повествовало о последней битве с драконами, когда десять лет назад стражники-волки отразили их нападение на Холбард. Тогда Андерс и Рэйна были еще малышами.

Кукольные человечки блаженно скакали и пританцовывали на сцене, не ведая, что будет дальше. Искусно вырезанные из различных пород дерева, от светло-кремовой гладкой сосны до темнейших оттенков красного дерева, куклы были такие же разные, как наблюдавшие за представлением жители Холбарда.

Андерс услышал, как публика ахнула при неожиданном появлении красного кукольного дракона: тот спикировал на бросившихся врассыпную кукольных человечков, закачавшихся вверх и вниз на своих палочках. Змей нырнул еще раз и схватил самую маленькую фигурку – похитил ребенка.

– А как они покажут… – начала было Рэйна, но вдруг монстр дохнул огнем: не выпустил несколько белых и желтых тряпичных полосок, а изрыгнул самый настоящий огонь, который перекинулся на одежду кукол и охватил крохотные фигурки, пока те не сгорели дотла.

– Но как он получился таким белым? – зашептала сестра. – А желтые искры? Выглядит как настоящий драконий огонь!

– Наверное, соль какую-то подожгли, – прошептал брат в ответ, – а искры сделали из железных опилок. В жизни не видал представления лучше.

Уцелевшие в огне куклы заскакали по сцене в еще более бешеном ритме. Андерс и Рэйна прильнули к самому краю крыши, застыв в ожидании: они уже увидели нападение одних оборотней, сжигающих драконов, теперь очередь была за героями битвы – ледяными волками.

На сцене появилась группа деревянных кукол в серой одежде, указав на которых Рэйна с восторгом шепнула:

– Смотри, волки-стражники!

Кукловоды провернули какой-то трюк под деревянной коробкой, и изображавшие охранников марионетки в мгновение ока вывернулись наизнанку, превратившись в настоящих волков! Они завывали и пускали в драконов ледяные стрелы. Звуки битвы долетали до крыши даже поверх шума охавшей толпы.

– Какие забавные куклы, – сказал Андерс, а в это время пара настоящих волков-стражников, удивительно похожих на вырезанных из сосны и красного дерева марионеток, прохаживалась по площади, наблюдая за порядком. Они одобрительно закивали, когда игрушечный змей был повержен. Мальчик вздрогнул, в то время как второй дракон выронил с порядочной высоты фигурку, изображавшую похищенного ребенка. Андерс сомневался, считается ли такое выбрасывание за «спасение», но, может, ему и не стоило об этом задумываться.

– Забавные, да, – согласилась Рэйна, – но обедом они меня не накормят, несмотря на всю их забавность.

И Андерс увидел, как сестра вытащила из-за пазухи удочку, собрала рукоятку, соединив сочленения, и пристроилась на краю крыши. Внизу, прямо под ними, расположился продавец сосисок – седой худенький человечек в зеленом пальто. Девочка спустила крючок и, когда продавец отвернулся, осторожно подцепила одну сосиску.

Толпа внизу до сих пор шумела, впечатленная концовкой представления. Люди бросали медные монеты артистам и оживленно спорили о том, как у тех получилось заставить игрушечного монстра изрыгать огонь.

Рэйна быстро и ловко потянула леску к себе, перебросила ее Андерсу, а тот, дурачась, как кукла на сцене, повалился на спину и снял сосиску с крючка, изображая, как всплывает и ныряет, словно они ловили рыбу.

– Не балуйся с едой, – засмеялась сестра, высматривая, как бы раздобыть еще одну сосиску. Здорово она придумала использовать рыболовную леску: искать вора наверху никто и не подумает.

Хотя, учитывая нынешние слухи о появлении драконов в небе, рассчитывать, что никто не будет смотреть наверх, не приходилось. Но в любом случае это было лучше, чем воровать, стоя на земле. Андерса беспокоило, что, чтобы сэкономить пару монет на день грядущий, им приходилось воровать, но Рэйна только пожимала плечами и говорила, что другого выбора у них нет и в этом мире каждый сам за себя.

Видя, что торговец отдал последнюю сосиску покупателю и уже сворачивает свой прилавок, девочка нахмурилась и разобрала удочку, разглядывая что-то внизу, в переулке за их крышей.

– Тсс, – шикнула она на стоящего на другом конце крыши брата и жестом подозвала его к себе, – видишь то окно?

Не ожидая ничего хорошего, он пересек крышу и посмотрел в указанном направлении. Так и есть: маленькое окошко было слегка приоткрыто.

– Рэйна, даже не думай, – попытался он урезонить сестру.

– Да ладно, у тебя же длинные ноги, ты достанешь, – сказала она. – Только подумай, что мы там найдем.

– Людей! – ответил брат. – Там могут быть люди!

На что девочка беспечно махнула рукой и сказала:

– Окно точно не ведет в комнату, слишком уж оно маленькое, скорее всего, это ванная комната или кладовка. Тебя никто и не заметит.

Андерс мог назвать с десяток причин, почему им не стоило этого делать, но он прекрасно знал, чем закончится их спор, и, со вздохом сняв пальто и вручив сестре, опустился вниз, держась руками за край крыши. Рэйна направляла его, пока брат пытался нащупать ногами подоконник, и Андерс начал беспокоиться, что зря согласился на эту затею, потому что падение на булыжную мостовую не сулило ничего хорошего.

Мальчик уже запаниковал, но вдруг узенький карниз оказался под ногой, и он смог поставить на него обе ноги. Осторожно балансируя и придерживаясь руками за стену, юный воришка наконец-то просунулся в окно и легко ступил на пол маленькой комнатки (это и в самом деле оказалась кладовка), размахивая руками, чтобы не опрокинуть установленные вдоль стен полки. Наконец ему удалось встать ровно, и Андерс с облегчением выдохнул. Но буквально через несколько секунд послышалось, как открывается входная дверь. По жилищу прокатился сквозняк и, дойдя до кладовки, с шумом захлопнул оконце. У мальчика душа ушла в пятки. Он обернулся и попробовал открыть окошко, однако оно захлопнулось на замок, а ключа не было.

Подросток с ужасом уставился на свое последнее прибежище: ну почему ему так не везет? Шаги приближались, и он повернулся в поисках хоть какого-то укрытия. После пары секунд мучительных раздумий Андерс спрятался за огромный коричневый горшок, почти с него ростом.

Приподняв крышку горшка, мальчик ощутил, как ему защекотал ноздри пряный аромат соленых овощей. Он водрузил на голову крышку, так и норовившую упасть. Несмотря на то что брат часто попадал во всякие переделки, ему на удивление везло. Вот и сейчас он надеялся, что смуглый оттенок кожи поможет ему слиться со стоящими рядом горшками.

Шаги затихли где-то совсем рядом с приоткрытой дверью кладовки, через которую Андерс увидел женщину. По ее одежде было непонятно, хочет ли она выделиться или слиться с толпой: на голове незнакомки громоздилась отделанная дорогими цветами шляпа, а огромное пурпурно-красное платье гармонировало с такого же цвета румянами на смуглых щеках. По всему было ясно – женщина богата. Она наклонила надменно приподнятый подбородок, оглядывая себя в висящем в коридоре зеркале, и, поправив шляпу, произнесла:

– Что себе вообразила эта Дама Барро, – возмущенно заговорила незнакомка. – А Дама Чарди? Я им покажу, чьи пирожки плоские. Мы еще посмотрим, кто посмеется на следующем конкурсе.

Андерс так и уставился на Даму: она что, разговаривает сама с собой? И как долго это будет продолжаться? Как ему отсюда выбираться? Если женщина найдет его, то точно сдаст Волчьей страже. И пока мальчик приказывал себе успокоиться и дышать медленнее, раздался стук в дверь.

Не может быть!

Дама пошла открывать, и шляпа скрылась из проема, а потом до Андерса долетел бодрый голос сестры, хотя слов не удалось разобрать. Одно про Рэйну можно сказать наверняка: она безрассудно бросалась на выручку, даже если у нее не было никакого плана.

Неожиданно голос женщины послышался совсем близко:

– Я же сказала, что не хочу…

Девочка прервала возражения дамы, просто пройдя в дом и продолжив:

– Говорю вам: только сегодня мы раздаем сосиски бесплатно. Попробуйте и убедитесь, что у нас лучший продукт во всем Холбарде! А может, даже и в Воллене!

Андерс увидел, как сестра проходит мимо кладовки в сопровождении явно желающей от нее избавиться дамы. Он подумал, что они очень похожи на родственниц: не будь одежда сестры такой поношенной, а платье женщины таким нарядным, их можно было бы принять за мать и дочь, а этот дом за их, Андерса и Рэйны.

Вдруг мальчик очнулся от задумчивости и понял, что путь к входной двери свободен – дамы там больше нет. Он сбросил непокорную крышку с головы и выбрался из-за горшка.

Набрав побольше воздуха, Андерс выскочил из кладовки и крадучись стал пробираться к выходу.

– Эй! – раздался пронзительный голос Дамы. И мальчик что есть духу припустил к двери.

– Приятного аппетита, – прокричала выбегающая ему вслед Рэйна.

Продираясь сквозь толпу, они побежали через площадь, стараясь попасть в переулок на противоположной стороне, и успели скрыться до того, как женщина выглянула из двери.

– Фуф, – выдохнула сестра, – еле успели. Ну, что взял?

– Взял? – удивленно спросил брат, надевая пальто. – Надо было что-то взять?

– Да, – повторила она, – ты ведь в кладовке был, верно? Какую еду достал? Мне-то пришлось отдать ей сосиску, чтобы тебя выручить. Хорошая была сосисочка.

– Я… я ничего не взял. Когда окно закрылось, только и думал, куда мне спрятаться, – признался Андерс.

Рэйна замолкла на мгновение, а потом сделала то, что делала всегда, когда мальчик попадал в переделку: улыбнулась и, обхватив его рукой за плечи, ободряюще сказала:

– Ничего страшного, братишка. Зато мы посмотрели кукольное представление, да еще какое.

Темнело, и двойняшки понимали, что пора искать укрытие на ночь: разгуливать по городу с наступлением темноты двенадцатилетним не полагалось. Дети пробрались по крышам к таверне в центре города. Вывеска гласила: «Коварный волк». Чтобы прокормиться, маленьким воришкам приходилось промышлять по всему городу, и они не всегда могли вернуться в таверну на ночь. Но если такая возможность выпадала, ребята обязательно ею пользовались. «Коварный волк» был особым местом. На первом этаже бойко шла торговля: шум выплескивался на улицу и тек рекой. А над таверной было еще два этажа, и, учитывая, что здание стояло на холме, оно считалось необычайно высоким для Холбарда.

Дети взобрались на крышу и подняли заросший травой люк, который они обнаружили еще несколько лет назад. Под ним был малюсенький чердак, где взрослый не смог бы уместиться даже сидя, но достаточно вместительный, чтобы приютить брата и сестру: они могли свернуться и согреться.

Для Андерса этот крохотный чердак под крышей «Коварного волка» был почти как дом – их особое, секретное место.

Рэйна юркнула первой, а он немного задержался, чтобы полюбоваться видом стремительно уходящего в сумерки города: массивными городскими стенами, равнинами и возвышенностями, уходящими в темноту. Раскинувшиеся на крышах луга разбегались во все стороны, а на востоке поблескивало море и виднелись мачты кораблей в гавани.

Андерс хотел закрыть люк, но услышал тихое мяуканье неподалеку. Он немного подождал, пока появится черная тень с ярко-желтыми глазами и спрыгнет к Рэйне – это пришла в поисках тепла Кэсс, кошка, которая иногда с ними ночевала.

Люк был закрыт, девочка расправила одеяло, накрыв их с братом, а Кэсс свернулась калачиком у них в ногах. От голода у Андерса урчало в животе, и он знал, что его сестра тоже хочет есть, но они ни слова не проронили ни об упущенной сосиске, ни о том, что он, стоя в кладовке, полной еды, не догадался положить что-то в карман. Не так уж все и плохо: двойняшки были вместе, в безопасности, в своем потайном уголке.

Но кое-что сказать ему все же было необходимо, и Андерс тихо произнес:

– Спасибо, что пришла на выручку.

– Да ладно тебе, – прошептала сестра в ответ, – разве я могла поступить иначе? Мы же с тобой команда, верно? – Она вытащила руку из-под одеяла и обняла брата. – Мы всегда будем вместе, Андерс. И всегда будем заботиться друг о друге, обещаю.

Конечно, это была правда, и он сказал:

– Я тоже обещаю.

Засыпая, мальчик размышлял о том, что он нуждался в Рэйне гораздо больше, чем она в нем. И это тоже была правда.

Глава 2

На следующее утро, встав пораньше, ребята направились к пристани. Брат и сестра не хотели упустить удачный для мелких краж день – сегодня, как и каждый месяц, в Ульфаре проводили Испытание посохом. Хорошо, что они вышли пораньше, потому что волки-стражники (а их было больше обычного) еще не дошли до пристани и пока что стояли на перекрестках. Двойняшки снова пробрались по крышам – так было безопаснее, хоть и занимало больше времени: чтобы пересечь улицу, часто приходилось проходить на несколько кварталов дальше.

Они шли к площади возле причала, окруженной с трех сторон яркими домами, раскрашенными в желтые, зеленые и синие цвета. Двух– и трехэтажные домики с квадратными окнами в белых рамах и деревянными полированными дверями жались друг к другу. В каждом из них жило по несколько семей.

Четвертая сторона площади выходила на гавань. Издалека мачты флотилии, состоящей из кораблей со всех концов света, напоминали лес. Хоть Воллен и был небольшим островом, люди всегда говорили, что можно увидеть мир, не покидая Холбарда, ведь сюда приезжали люди со всего света. И причина тому – распростертые над входом в порт ветровые щиты – самые мощные артефакты на всем Воллене, несколько десятков лет защищающие гавань.

По всей длине металлических арок щитов, возвышающихся над входом в порт, были выкованы магические руны – знак того, что это артефакт. Арки были достаточно высокими, чтобы пропускать самые большие корабли. Под ними ничего не было, поэтому Андерс мог смотреть на океан прямо сквозь них, однако щиты магическим образом не пускали ветер внутрь. И даже если за пределами щита бушевал шторм, в гавани всегда царило спокойствие.

Все вновь прибывшие в Холбард первым делом попадали на пристань. Здесь были путешественники со всех концов света, о которых мальчик мог только воображать. Люди приезжали не только торговать, некоторые оставались жить. Насколько Андерсу было известно, в больших городах всегда была куча народу отовсюду, однако такое разнообразие, как в Холбарде, едва ли где встретишь.

На пристани коммерсанты ожидали вестей о грузе, рыбаки и уличные торговцы тут же раскладывали товары, а двойняшки приходили сюда раз в месяц, чтобы пощипать карманы во время проведения состязаний, и иногда на следующий день после них.

Испытание представляло собой целое действо, посмотреть которое набивалась полная площадь заезжих торговцев. Они так усердно таращились на сцену, что им было не до стоящих за их спинами двенадцатилетних ребятишек, и те легко запускали руки им в карманы или корзины. Об элементалах, обитающих в их родных землях, посетители и так знали, а вот ледяные волки, как и опаляющие драконы, жили только на Воллене. И никто не хотел упустить потрясающего зрелища превращения ребенка в ледяного волка.

На пристани Андерсу всегда было как-то не по себе. Где дети были десять лет назад, во время знаменитой битвы, они понятия не имели, но что-то мальчику подсказывало, что двойняшки находились именно здесь: уж очень он нервничал, когда сюда попадал. Глядя на следы, прожженные на деревянных дверях, Андерс вдруг начинал ощущать запах дыма. Подростка беспокоило, что люди в толпе его задевают, хотя обычно ему на это было наплевать, и казалось, что он слышит какой-то уносящийся прочь крик. Иногда мальчик видел это в кошмарах.

На этот раз двойняшки спустились с крыши в двух улицах от площади и продолжили путь по земле. Пройдя в конец толпы, они унюхали какой-то теплый, соленый аромат, который Андерс тут же узнал: это были его любимые жареные винд-орешки, их где-то продавали с лотка. Ребята, конечно, выудили из карманов прохожих пару медяков по пути к площади, но…

И тут брат с сестрой, не сговариваясь, сказали одно и то же: «А может, нам…», разом захихикали и так же в унисон закончили: «…позавтракать?».

И вот уже Андерс с Рэйной протискивались через толпу в сторону манящего запаха. Так и есть: торговка в ярко-зеленом пальто жарила на кованой железной сковороде поблескивающие коричневые винд-орешки. Огня под сковородой не было, однако разложенные вокруг нее руны ползли по цепочке друг за другом и нагревали ее без всякого пламени.

– По медяку кулек, – предложила заметившая интерес детей женщина.

– Вообще-то, обычно за медяк дают два кулька, – возмутилась Рэйна. – У вас что, какие-то особые орехи?

– Они пожарены при помощи артефакта, – ответила торговка. – Жар сильнее, чем от огня, и по вкусу тоже отличаются. Ни одного горелого нет.

Сестра что-то пробурчала, но Андерс знал, что у нее текли слюнки, так же как у него, и, в конце концов, она протянула сразу две монеты. Женщина вручила детям по маслянистому пакету размером с их кулак, и двойняшки пошли глубже в толпу, на ходу жуя орехи: нужно было торопиться, представление скоро начиналось.

Они увязались за стайкой из четырех учеников Академии Ульфара, будущих волков-стражников, уже прошедших испытание. Как заметил Андерс, обычно такие ребята в серой одежде с белой отделкой (знак ученичества) ходили по четверо.

Неожиданно все присутствующие повернулись в сторону помоста, установленного на одной из сторон площади, и хотя толпа закрывала Андерсу обзор, он понимал, что представление должно начаться, поэтому дочиста облизал пальцы и положил остатки орехов в карман.

Несмотря на то что стояла ранняя весна и лишь кое-где по краям площади виднелись серые комки нерастаявшего снега, на Андерсе было зимнее пальто. Но учитывая, что порывы прохладного ветра нет-нет да и задували, зимняя одежда была как раз кстати. К тому же к подкладке пальто были пришиты карманы, куда он мог складывать свой «улов».

В поисках цели они с Рэйной выбирали в толпе такие места, где люди стояли не столь тесно. Брат и сестра делали вид, что они не знакомы. Да, у них были похожие черные кудрявые волосы и коричневый оттенок кожи, но кто мог заподозрить родственную связь, если в Холбарде полно людей отовсюду? В остальном сходства не наблюдалось, и как двойняшки они не выглядели.

Взгляд Андерса упал на какую-то женщину, которая, откинув голову назад, уставилась в небо (слухи о драконах не проходили даром). Незнакомка была хорошо одета и выглядела рассеянной, что сулило неплохую наживу. Брат легонько подтолкнул Рэйну плечом, указывая в направлении намеченной жертвы. Сестра перестала теребить пуговицы пальто и, незаметно, сквозь ресницы, посмотрев на женщину, слегка качнула головой и пробормотала:

– Застежки-молнии.

Андерс шагнул чуть влево и бросил взгляд исподтишка на незнакомку. Понятно, почему она была так расслаблена: ей не нужно было беспокоиться о сохранности содержимого карманов – в них были вшиты грубые металлические молнии, с каждой из которых свисал маленький талисман с двумя выгравированными на нем рунами. Воришка чуть не попался: задень он молнию, тут же завыл бы громкий сигнал тревоги, и все люди на площади повернулись бы к ним. Двойняшки точно попали бы в беду. И снова по его ошибке.

Андерс закусил губу, но Рэйна ободряюще сжала его руку и повела вперед. Следующую жертву он предоставил выбрать ей. Мальчик не блистал в карманных кражах, как, впрочем, не давалось ему и вскрытие замков, да и вообще подобные дела. Но хуже всего все оборачивалось на этой площади, где его одолевало чувство тревоги.

Как раз когда на помост поднималась предводительница волков – Дама Сигрид Турнсен из рода Фурстульфов, Рэйна выбрала цель: широкоплечего уличного торговца в яркой, развевающейся на ветру шелковой красно-синей накидке. В ожидании Дамы на помосте стояли одетые в изящные пальто глава города и два члена Волленского парламента. Их шеи украшали золотые церемониальные цепи, знаки высокого положения, но все на площади (по крайней мере жители Воллена) знали, кому из присутствующих принадлежала реальная власть. Короткостриженая беловолосая и бледнокожая Сигрид Турнсен уверенно стояла среди мужчин в своем сером мундире.

Намеченный Рэйной торговец расположился как раз напротив предводительницы. Дельце обещало быть легким: по цвету его накидки было понятно, что он нездешний: одеться в красное – цвет дракона – для местных было немыслимо. Неубедительный материал его тонкой накидки с длинными широкими рукавами выдавал в нем жителя Архипелага Рос, который, скорее всего, прибыл на Воллен совсем недавно, не рассчитывая на обычные для этих краев холодные ветра. А значит, все его внимание, как любого вновь прибывшего, занимала выступавшая Сигрид Турнсен. И, возможно, его заботило еще одно: почему он не прихватил одежду потеплее.

– Мы должны, как никогда, сохранять бдительность, – летел над площадью голос Дамы из рода Фурстульфов. Андерс слушал ее выступления каждый месяц, с тех пор как ему исполнилось шесть лет, но они никогда не казались скучными: властный голос предводительницы всегда находил в нем отклик.

Рэйна, дурачась, довольно похоже могла изобразить выступление Дамы, но брат воспринимал Сигрид Турнсен очень серьезно и не позволял себе насмешек.

– Спустя десять мирных лет драконы вновь хотят развязать войну, – продолжала Дама.

А вот этого раньше в ее речах не звучало. Выходит, дело приняло весомый оборот, раз об этом заговорила сама представительница рода Фурстульфов.

– Десять лет назад волки-стражники защитили Холбард, прогнав драконов в их логово в горах, и готовы сделать то же самое еще раз. Мы знаем, что отродье опаляющих драконов где-то рядом. Не исключено, что шпионы, ставящие под удар безопасность и стабильность, которые мы вот уже десятилетие с таким трудом поддерживаем на Воллене, бродят где-то рядом.

От этих слов Андерса пробила дрожь, затмившая его обычное беспокойство от нахождения на пристани. Дама каждый месяц напоминала волленцам о великой жертве, принесенной волками, и о том, что опасность близка, но сегодня ее голос звучал тревожнее обычного.

А тем временем Рэйна непринужденно проскользнула прямо перед торговцем и начала потуже завязывать расслабившуюся в косе ленту. Поправила медную шпильку и бант, заткнула выбившийся черный локон и тут же незаметно распылила между большим и указательным пальцами щепотку мелко молотого перца. Едкое облачко полетело к мужчине, который и так еле дышал от лезших ему в лицо волос Рэйны, чем был немало возмущен.

От Андерса требовалось просунуть указательный и средний пальцы (большой тут не годился – слишком неуклюжий) в карман торговца и шарить ими по подкладке, пока не обнаружится кошелек. Затем легонько вытащить добычу и спрятать к себе. Кошелек почти ничего не весил: пара медяков, не больше.

Оставив расчихавшегося мужчину, воришка отошел в сторону, пропустив пару местных торговцев в коричневых пальто. Рэйна подошла к нему, как обычно, с правой стороны, и они вместе принялись высматривать новую жертву.

Пока сестра спрашивала время у беззаботно сплетничающих кумушек, Андерс выудил небольшой кошелек из желтого платья у одной из них.

Когда Сигрид Турнсен произносила речь, выстроившиеся вдоль помоста волки-стражники, все, как один, коротко стриженные и в серых мундирах, сузив глаза, пристально вглядывались в толпу. Из стен Академии Ульфара они выходили похожими, словно их строгали по одной болванке.

Тем временем Сигрид продолжала:

– А теперь пусть выступит тот, кто считает, что в нем течет кровь ледяных волков. Если вам исполнилось двенадцать, вас испытают. Многие волленцы могут гордиться, что среди их предков был хотя бы один ледяной волк, но не многие могут превращаться.

От услышанного у Андерса побежали по коже мурашки: будь у него такая способность, это в одночасье изменило бы всю его жизнь.

А Сигрид торжественно продолжала:

– Этот редкий дар накладывает огромную ответственность – обязанность вступить в ряды Академии Ульфара, где вас будут обучать, после чего вы присоединитесь к Волчьей страже и посвятите себя защите Воллена. Это означает, что вам уготована жизнь воина. Это означает…

Конец фразы рассеялся в налетевшем на площадь порыве ветра. Андерс увидел, как толпа всколыхнулась, кто-то упал, люди вокруг закричали.

И вот то, что он так старательно задвигал на задворки памяти, встало перед ним вновь: крики ужаса и несущийся по ветру дым. Рэйна ухватилась за брата, и он краем глаза заметил, как со стороны моря, над мачтами кораблей, приближается что-то огромное. Андерс повернулся, чтобы разглядеть получше, и тут же вспомнил, о чем говорили в таверне, и о драконе, которого он видел полгода назад собственными глазами. Разум услужливо превратил вздымающийся парус корабля в дракона, пикирующего над портом. Но вот ветер успокоился, и все еще с бьющимся от страха сердцем мальчик увидел, что никакого дракона нет, а это был лишь кусок ткани. Крики тут же утихли. Люди вокруг начали подниматься с земли.

– Артефакт не действует, – завопила какая-то женщина неподалеку.

– Драконы! Это сделали они, – в ужасе зашептал кто-то еще.

Продолжавшая стоять на помосте представительница рода Фурстульф излучала спокойствие, словно ничего не произошло.

– Противоветренные арки нужно иногда вентилировать, – громко, чтобы перекрыть ропот толпы, сказала она. – Их должны были отрегулировать ночью, чтобы никого не беспокоить. Прошу извинить. А теперь вернемся к ритуалу Испытания. Кто хочет вступить в ряды Волчьей стражи и защищать народ?

Из так и не угомонившейся окончательно толпы выступили пятеро детей – одногодки двойняшек: три девочки и два мальчика. Все были нарядно одеты, а девочка, которая шла последней, так сильно тряслась, что Андерс думал, будто она свалится со сцены еще до того, как коснется посоха Хадды и начнется Испытание. Юный воришка и сам трясся от ужаса, напуганный недавним порывом ветра.

Обычно в Испытании участвовали больше десяти ребят, но пройти удавалось немногим: в лучшем случае превращались двое-трое из них. Андерсу всегда было очень жаль тех, у кого не получилось.

Вот в середину выступил первый мальчик, а один из стражников вручил Сигрид посох. Она кивнула, и с лица смельчака начала сходить краска, пока оно почти не слилось по цвету с его белым тонким пальто. Мальчик пытался говорить громче, чтобы его расслышали в гомоне неутихающей толпы, но голос дрожал от страха.

– Меня зовут Натан Хауген. Мой дед, Бергур Хауген, был членом Волчьей стражи, как и моя прабабушка, Серена Андерсен. Мой брат, Николас Хауген, обратился три года назад, и теперь он ученик Академии Ульфара. Я заявляю, что во мне течет кровь ледяного волка, и хочу пройти Испытание.

Натан посмотрел на Сигрид, она кивала, как и некоторые люди в толпе. Даже издалека Андерсу было видно, что Натан не сводит глаз с амулета в руках предводительницы волков: небольшое кольцо из полированного металла с выгравированными на нем рунами, подвешенное к кожаной ленте. Об этих амулетах ходили легенды: с их помощью волки узнавали, говорит ли кто-то правду или лжет, а может, они помогали отличать членов стражи от чужаков. Чему бы они ни служили, но именно на этот амулет в руках Сигрид Натан смотрел так, словно это был его билет в другую жизнь. И в чем-то он был прав.

Андерс о такой жизни мог только мечтать: он не имел никакого отношения к Ульфару и не знал никого из своего рода. У него была только Рэйна, и ему не нужен был никто другой, напомнил мальчик сам себе.

Однако временами, особенно когда приходилось голодать, Андерс страстно желал, чтобы у него была семья: отец, мать, дяди, тети, бабушки или дедушки.

Мальчик на сцене потянулся к посоху Хадды, но застыл в нерешительности. Один из важнейших артефактов Воллена был выполнен из светлого, отполированного за долгие годы множеством рук дерева и обвит металлической лентой с выкованными на ней рунами. Только мощнейшие артефакты носили имена создателей, и для волков посох Хадды стал пропуском в новую жизнь.

Набравшись храбрости, Натан ухватился за магический предмет, и вся площадь затаила дыхание. Даже Андерс и Рэйна.

Ничего.

Несколько мгновений спустя Сигрид опустила руку на плечо мальчика и медленно отвела его в сторону от посоха.

– Воллен благодарит тебя за твою готовность служить, – сказала она, и не успел Натан, спотыкаясь, спуститься с помоста, как представительница рода Фурстульф с интересом обернулась к новой соискательнице. Андерс сочувственно смотрел на бредущего с поникшей головой Натана.

Девочка тоже не смогла превратиться. Рэйна сжала ладонь брата, напоминая, зачем они здесь, и они продолжили двигаться от человека к человеку, выуживая пару медяков тут и там. Сестра отвлекала внимание, а мальчик доставал из карманов незадачливых зевак мелочь, стараясь не привлекать внимание и ничего не испортить.

Привычная церемония шла своим чередом: соискатели друг за другом оглашали свою родословную, заявляя право на прохождение Испытания, и брались за посох. Горожане становились все угрюмее, по мере того как ни одному из претендентов не удавалось превратиться. Волки нужны были Воллену как никогда, Волчья стража нуждалась в пополнении и защитниках. Но такого, как в этом месяце, чтобы не превратился никто, Андерс не припоминал.

Пока он запускал руку в карман хорошо одетого высокого мужчины, с деревянной сцены спускалась хрупкая девчушка с опущенной головой. Двойняшки были слишком близко к помосту и гораздо дальше от края толпы, чем хотелось бы Андерсу. Рэйна этого даже не замечала, она уверенно взмахнула косой и ловко натолкнулась на пару ничего не подозревающих торговцев. Однако ее брат не отличался подобной смелостью, и, когда он попытался выудить последнюю монету, его руки затряслись.

Брату было так жаль девочку, спускавшуюся со сцены: по аккуратной, но простой и старомодной одежде было видно, что, скорее всего, она с родителями приехала откуда-то с окраины острова, и путь назад будет неблизкий, да еще и омрачен тяжкими раздумьями о постигшей неудаче.

Андерс обхватил пальцами тяжелую монету – наверняка серебряная – и, занятый мыслями о девочке, о том, как она безмолвно поедет домой в скрипучей повозке, отвлекся и зацепился рукой за шов кармана. Чертыхаясь про себя, он постарался освободиться и приподнялся на цыпочки, чтобы тут же отойти в сторону, как только выпутается, но было поздно – ему показалось, что время застыло, и торговец медленно поворачивает к нему голову, его глаза расширяются от удивления, а рот открывается для крика. Схватив Андерса за запястье железной хваткой, мужчина прокричал:

– Держи вора!

Мальчишка только и успел, что бросить монету обратно в карман, пока еще не потерял равновесие и не развернулся лицом к схватившему его торговцу. «Ну почему, почему я постоянно все порчу?» – подумал Андерс.

– Этот мальчишка залез ко мне в карман, – сердито нахмурив густые светлые брови и свирепо глядя на воришку, объявил мужчина во всеуслышание.

– Я не залезал! – тут же начал отпираться мальчик. – У меня ничего нет!

«Потому что я только что бросил все обратно». Но Андерс знал, что его слов недостаточно. Подняв голову, он заметил пробиравшегося к ним через толпу стражника. Не желая находиться рядом с преступником, люди вокруг расступились.

– Ты – вор, – настаивал на своем торговец, а брат тщетно пытался унять дрожь и старался не смотреть на Рэйну – он не допустит, чтобы и ее схватили. Торговец продолжал: – У тебя ничего нет, потому что вор из тебя плохой. И скоро ты пожалеешь, что не научился воровать получше.

Глава 3

Андерс изо всех сил крепился, чтобы не завыть от боли: мужчина так сильно сжал ему руку, что, казалось, кости запястья почти раздробились. Еле дыша от охватившего его ужаса, он увидел приближающуюся Рэйну.

– Что за вздор вы несете? – выкрикивала она, протискиваясь мимо стоящих неподалеку женщин. – Прочь руки, громила! Он просто хотел пройти.

– Пройти? – повторил торговец и заморгал. Хватки он не ослабил, но, как и большинство тех, кто встречается с напором Рэйны, замер в нерешительности.

– Пройти, – медленно повторила она, закатив глаза, как бы говоря: вот олух, не понимает с первого раза. – Не похоже, что вам двенадцать, значит, в Испытании вы точно не участвуете, так дайте встать в очередь тем, кто пришел для этого. А то загородили проход, ни пройти ни проехать. Разве мальчик виноват, что хотел вас вежливо обойти и постеснялся толкать?

И тут же, не дав никому опомниться, продолжила:

– Я тоже пыталась пройти к сцене и стояла как раз за ним. – Когда двойняшки защищали друг друга, главное правило было – не признаваться, что они брат и сестра: люди охотнее поверят тому, кто выгораживает не родственника, а постороннего. И она смело продолжила: – Так вы дадите нам подняться на помост или нет?

«На помост». От этих слов у Андерса кровь в жилах застыла.

А к ним уже шла одна из Волчьей стражи: высокая женщина в безукоризненном сером мундире и накрахмаленной рубашке, брюках и черных блестящих сапогах.

На груди женщины красовался знак Ульфара – застывший в свирепом рыке волк, защищающий Холбард.

– Ты хочешь пройти Испытание? – обратилась он к Рэйне.

– Мы оба хотим, – ответила девочка, на что торговец, все еще удерживающий воришку, попытался было протестовать, но хватка его ослабла, и мальчик выскользнул на волю, с облегчением потирая сдавленное запястье.

– Тогда пройдите на помост, – объявила женщина, обернулась и молча пошла к сцене. Пока торговец не опомнился, Рэйна схватила брата за руку и потянула в сторону помоста вслед за стражницей.

Все взгляды были устремлены в их сторону, лицо Андерса пылало, голова втянулась в плечи. Рэйна, как обычно, бросила их из огня да в полымя, а он шел рядом, пытаясь не отставать, и молил только об одном: чтобы ему хватило смекалки и сноровистости сказать и сделать все как надо. Но он понимал, что тысячи пар глаз видят, как по деревянным ступеням помоста поднимается не кто иной, как неуклюжий, чумазый, лохматый мальчишка в рваной одежде. Он был растерян и смущен, стоя в каком-то метре от представительницы рода Фурстульф. Все эти мысли заслоняли главное: ему нечем было подтвердить свое право на прохождение Испытания – они с Рэйной и родителей-то своих не знали, не говоря о предках, да и наверняка никого выдающегося в родословной не было.

Что будет, если коснуться посоха Хадды, не имея в жилах ни капли волчьей крови? Может, как-то обойдется, они провалят Испытание и быстро скроются в толпе, пока пострадавший торговец их не поймал? После того порыва ветра люди на взводе, и убежать будет легче.

Затащив брата на помост, Рэйна победно улыбнулась Сигрид и выступила на середину сцены, готовясь рассказать о своей родословной. «Интересная должна быть история», – промелькнуло у Андерса.

– Меня зовут Истрид Ларсен, – начала она, и имя было новым не только для посторонних, но и для Андерса. После одного правила о сокрытии родства шло второе: никогда не называть своего настоящего имени. Так они уговорились, чтобы вместе выпутываться из опасных переделок. А Рэйна продолжала: – И в моей семье всегда текла кровь ледяных волков. Моя бабушка, Ида Ларсен, была членом Волчьей стражи и…

– Как-как ее звали? – нахмурившись, спросила Сигрид Турнсен.

– Ида Ларсен, – услужливо повторила Рэйна, или Истрид.

– Что-то я не припомню такой… – засомневалась Дама.

– Так она нездешняя, не из города, – бойко поспешила уверить ее Рэйна, но Сигрид не сдавалась:

– Чтобы поступить на службу в стражу, она должна была жить в Холбарде.

Такой поворот событий вызвал оживление и интерес в толпе. Торговец подвинулся поближе к сцене, ожидая выхода Андерса.

– Вообще-то оказалось, что она не пригодна для службы, – уверенно продолжала девочка, пока ее брат силился справиться с дрожью. – У нее зрение было ужасное, и она спокойно жила в горах.

– В землях драконов? – Сигрид нахмурилась еще больше. – Но все члены Волчьей стражи живут в казармах Ульфара. Ты почти ровесница моей дочери, и я уверена, что запомнила бы твою бабушку…

– Я что, сказала «в горах»? – нерешительно залепетала Рэйна. – Она, скорее, у подножия жила, ниже драконьих земель. Да и вообще, какая разница? Главное, кто может превращаться, так давайте, я трону посох, если вы не против…

И хоть Сигрид точно была против, Рэйна уже тянулась к посоху Хадды рукой. Несмотря на то что Андерс готовился огласить выдуманную им родословную, он мысленно молил сестру быстрее задеть посох, чтобы все поняли, что превращения не будет, и они могли убежать.

Рэйна закусила губу и, обхватив посох, крепко сжала пальцами гладкое дерево. Даже Андерс затаил дыхание, хоть и знал, что она превратится, скорее, в капусту, чем в ледяного волка, ведь они сироты и выросли в приюте и на улицах Холбарда.

Неожиданно Рэйна вскрикнула, ее глаза широко раскрылись, она выгнула спину и вскинула свободную руку. Толпа так и ахнула. Девочка отшатнулась назад, размахивая посохом, и чуть не сбила двух членов Волчьей стражи, поспешно отступивших, уклоняясь от удара.

«Остановись», – мысленно призывал сестру сгорающий от стыда Андерс, ждавший возможности улизнуть с помоста. Рэйна всегда умела подать любую историю убедительно и артистично, но на этот раз привлекать всеобщее внимание им было совсем не на руку.

А тем временем она снова вскрикнула, выронила посох и, встав на четвереньки, бросила на брата пронзительный, полный недоумения взгляд. Андерса как холодной водой облили, стыд тут же улетучился.

«Так это по-настоящему!» – Рэйна была перепугана до смерти, и такого превращения он в жизни не видал.

Андерс хотел подойти поближе, но она снова закричала, надрывно и хрипло, зашаталась и с шумом свалилась с помоста на каменные плиты площади.

Стоящие рядом люди отпрянули, а Рэйна повалилась на спину, разбросав руки в стороны. Ее лицо потемнело до темно-бордового, а потом зарделось ярко-красным, как будто на коже выступила кровь. Переливы золотистого, бронзового и медного змеились по шее и исчезали под одеждой.

Застыв в ужасе, Андерс наблюдал, как руки и ноги сестры удлинялись, и вот уже рукава пальто разорвались с треском, потонувшим в криках толпы. Изорванная в клочья одежда исчезла, а тело Рэйны увеличивалось и росло, став сначала вдвое больше, а потом удлинилось еще на треть. Шея неимоверно вытянулась, из открытого рта вырвался бесконечно пронзительный крик. По коже разом заполыхали, зазмеились волны пурпура, бронзы и меди, обратились в сияющую чешую, и мгновение спустя Рэйна исчезла. Теперь перед ними, неуклюже раскинувшись на спине и рыча на толпу, лежал почти пятиметровый опаляющий дракон. Повозившись, он повернулся на бок, встал на лапы и, широко расправив крылья, принялся хлестать изогнутым дугой хвостом.

«Быть этого не может!» – Андерс стоял так близко, что его окатывало жаром, обжигало кожу, он едва вдыхал раскаленный воздух.

– В атаку! – что есть силы закричала стоявшая сзади Сигрид, вырвав мальчика из оцепенения.

Дракон выгнул хвост и задел Андерса в районе ребер, сбив с ног. Боль разлилась по телу, и он не мог понять, поджег ли его дракон или просто дышал на него. Одно было наверняка – перед ним стоял дракон и кричал так пронзительно, что казалось, этот крик жил сам по себе.

Андерс лихорадочно пополз с помоста и упал на спину, и как раз вовремя: длинный змееподобный хвост начал крошить деревянные подмостки в щепки. Мальчик схватил отлетевшую на него доску и начал отмахиваться от чудища, с трудом ловя воздух от пронизывающей ребра боли. Сигрид Турнсен неподвижно лежала рядом, из раны на лбу вытекала кровь.

Драконий хвост взвился снова, и мальчик уклонился от удара, припав к земле на четвереньки.

Как такое могло произойти? Что случилось с Рэйной?

Это точно была Рэйна.

Люди вопили от ужаса, дракон зарычал снова, а Андерса внезапно пронзила мысль: что бы ни случилось, это все равно была его сестра.

Стоявшие поблизости волки-стражники начали превращаться. Их серая одежда растворялась на коже, и тут же появлялась косматая шерсть того же цвета. Они обнажали зубы, лица вытягивались в оскалившиеся рычащие морды. Андерс еще никогда не видел превращения так близко. Страшный рык волков леденил душу, они поднимались на дыбы, потом вновь припадали к земле, и из-под передних лап вылетали острые зазубренные ледяные стрелы, направляясь в сторону сверкающего дракона. Стрелы напоминали огромные заостренные сосульки, несущие смерть. Мальчик видел подобное только в балаганных представлениях, но он точно знал, что будет дальше.

Ледяная стрела врезалась в Рэйну, и чешуя стала серой и похолодела. Чудище вскрикнуло, распростерло крылья, а другие волки один за другим начали ударять передними лапами по земле, пуская ледяные копья. Андерс прижался к земле и скорее слышал, чем видел, как лед пронзает горячий воздух.

Дракон взмахнул крыльями, поскреб в воздухе когтями, попытался подняться и оторвался от земли. Мальчика отбросило воздушной волной. Он отполз к обломкам помоста в поисках укрытия, а вокруг проносились ледяные стрелы, кричали люди и выли волки.

И тут он увидел возле себя наполовину погребенный под обломками посох Хадды. Из-за этой гладкой истертой жерди произошло ужасное превращение, и надо найти способ вернуть все обратно. Андерс попытался коснуться посоха, но в страхе отдернул руку: а что будет с ним, если он его заденет?

Но снова раздался крик дракона – Рэйны, и брат решительно схватил посох.

Боль пронзила все тело, ноги и руки словно огнем горели. Крики толпы стали громче, он мог различить малейший звук, почувствовал, как треснула рубашка, а нос вдруг заполнили многочисленные ароматы: мальчик различал пот, запах сырой шерстяной одежды и мускусную вонь волчьего меха. Все так навалилось, что он хотел только одного – бежать!

Андерс начал скрести камни мостовой подушечками пальцев: это что, когти?! Разбросав обломки в стороны и широко расставив колени, он бросился сквозь толпу. Неожиданно вынырнув из сборища людей, подросток очутился на какой-то улице и побежал, минуя колеса неподвижно стоящей повозки, лошадиные ноги и деревянные двери с отметинами подпалин.

Наконец, свернув в какой-то переулок, он нашел закуток с грудой деревянных ящиков, где можно было укрыться. Прошмыгнув за ящики, Андерс, тяжело дыша, с высунутым языком, попытался собраться с мыслями и успокоиться.

В затененном переулке, куда никогда не проникало солнце, пахло мхом, плесенью и сырым деревом намокших ящиков.

Все вокруг было необычайно четким и резким, но цвета поблекли, как будто в сумерках, словно он так бежал из Холбарда, что все тени смазались. Но по крайне мере толпа осталась позади.

Весь дрожа, мальчик посмотрел вниз: перед ним лежали две серые, вытянутые вперед лапы. Он хотел закричать, но вышло лишь жалкое повизгивание.

В смятении Андерс завертелся на месте и, чтобы не упасть, начал балансировать при помощи хвоста. Хвоста? У него есть хвост?!

Его бросило в жар от неожиданной догадки: Рэйна стала опаляющим драконом, а он – ледяным волком. Тихое скуление вырвалось из пасти, но брат попытался его унять, успокоить прерывистое дыхание и сосредоточиться. Он должен найти сестру.

Надо всем объяснить, что она не дракон, не враг; не могут двойняшки, члены одной семьи превращаться и в драконов, и в волков. Волки защищают Воллен от драконов, и даже представить невозможно, что кто-то будет водить дружбу с драконами, не говоря уже о том, чтобы с ними породниться.

Андерс был точно уверен, что Рэйна – его сестра-двойняшка, и тут не обошлось без обмана: кто-то ловко наслал на нее заклятье, и он должен убедить Волчью стражу, что до того, как на нее напали, она никогда не была на стороне драконов.

Для начала нужно превратиться обратно в человека, иначе как он сможет говорить? Несмотря на то что внутри нового тела мальчик все еще оставался собой, поток неожиданно обрушившихся ощущений сбивал с толку, и обострившиеся слух и зрение, ведомые незнакомыми ранее звуками и запахами, так и норовили увести его от главного.

Андерс изо всех сил постарался сосредоточиться на происходящем с ним сейчас, потом закрыл глаза и попробовал припомнить, как чувствовал себя, когда был в теле человека, отмечая, в чем разница. Стараясь еще глубже погрузиться в человеческие чувства и воспоминания, мальчик вдруг ощутил что-то похожее на предвестник чихания, и вдруг раз – он снова стал человеком!

Он ощущал подошвами и руками холод каменной мостовой. Только что это? Где обувь? Да ладно обувь, одежда где?

Опустив голову, Андерс заскулил почти так же, как это делал в теле волка. Ну конечно, он был голым, как же еще? Наверное, волки-стражники свою одежду как-то превращали в шерсть, он же помнит, что его рубашка треснула по швам и ни во что не превратилась, это точно. А казалось, что самое худшее позади. Как бы не так!

Тут мальчик услышал над головой какой-то шум. Подняв голову, он увидел парящего в небе дракона – это Рэйна, это чудовище – Рэйна. Змей летел прочь из города, в сторону крестьянских ферм и засаженных полей. Андерс снова услышал, как на улицах Холбарда в ужасе кричат горожане. Дракон уже скрылся из вида, но он запоздало крикнул:

– Рэйна! Вернись, Рэйна! Я здесь! Ты можешь превратиться обратно, можешь…

Но Рэйна уже исчезла, и брат почувствовал, что так одиноко ему еще никогда не было.

Глава 4

Андерс в отчаянии прильнул к поставленным друг на друга ящикам, но тут же отпрянул: ему в бок воткнулась заноза. Ребра нестерпимо ныли от удара хвоста дракона, однако не это стало самой большой неприятностью.

Поблизости мальчик не видел ничего, во что можно было бы одеться. Но даже если он чем-то прикроется, как ему найти Рэйну? Доносился шум толпы на пристани, значит, до порта можно добежать за несколько минут. В голове царила полная неразбериха: что произошло, что теперь делать?..

Беспокойство нарастало, но тут он услышал доносящиеся из начала переулка рычание и какой-то жалобный вой. Припав к земле, Андерс осторожно посмотрел в щель между ящиками, сердце бешено стучало. По крайней мере, ему есть куда спрятаться. Он хотя бы может… Нет, только не это! В начале переулка, припав мордами к земле, стояли трое волков, которые шли по его следу.

Самый крупный из них снова зарычал. Они начали вставать на задние лапы и как бы размываться в пространстве, мех плавно обратился в серые мундиры, и вдруг волки разом обрели человеческое обличье. Само собой, на них была одежда: видимо, они знали какой-то неизвестный ему трюк.

Перед ним стояли двое взрослых стражников – мужчина и женщина с коротко остриженными волосами – в серых форменных мундирах Волчьей стражи: под тяжелым плащом виднелись рубашка, брюки и идеально отполированные сапоги. Третьим человеком была девочка примерно его возраста, белая окантовка плаща которой говорила о том, что она ученица Академии Ульфара. Наверняка она видела, как проходило Испытание.

– Как ты? Цел? – спросил главный в этом трио – рослый широкоплечий мужчина с аккуратно подстриженной бородой, в квадратных черных очках в толстой оправе. В волчьем обличье у него была серебряно-серая шерсть, а в человеческом – черные волосы и светло-коричневая кожа.

– Э-э-э… – промычал Андерс из-за своего укрытия. Мальчик готов был умереть со стыда, но понимал, что от него ждут, пока он выйдет из-за ящиков, и ответить смог только одно: – Одежда порвалась, когда я…

Со стороны донесся смех, и, хоть он и был беззлобным, Андерс зажмурился от смущения.

– Подожди, – сказал главный, что-то зашуршало, потом послышались приближающиеся шаги, и мальчик увидел, как к коробкам протянулась рука с охапкой одежды. Ему достался плащ с белой каймой, огромная рубашка, чьи-то подштанники и ремень. Без лишних возражений он взял предложенное и принялся натягивать на себя.

– Дракон тебя задел? Ты ранен? – спросила женщина.

– Нет, я…

Однако она не дала ему закончить и ободряюще продолжила:

– Не бойся, чудище уже улетело.

Андерс уже открыл рот, чтобы сказать что-то, но передумал: он и так знал, что бояться нечего – Рэйна никогда бы его не ранила. Правда, она была довольно близка к этому.

Мальчик затянул пояс потуже, чтобы подштанники не сваливались, и накинул плащ поверх рубашки, немного запутавшись в том, как его застегивать. Шок уже прошел, и Андерс понял, что просто закоченел от холода и почти не чувствовал пальцев на ногах.

Выйдя из укрытия, он заметил, что волки до сих пор оставались напряжены, однако понимал, что это не из-за него: поглядывая в небо и на вход в переулок, взрослые опасались появления Рэйны или ждали угрозы со стороны кого-то еще.

Только девочка смотрела прямо на него и вежливо поклонилась, сдержанно, но дружелюбно. Ростом она была с Рэйну, но крепкая, как Андерс. А ее белое лицо, обрамленное черными короткими, но курчавыми волосами, почти скрывали многочисленные веснушки. Девочка стояла в одной рубашке (ее плащ был на нем), но не выказывала никаких признаков того, что ей холодно.

Наконец лидер группы обратил внимание на Андерса и, как-то по-волчьи склонив голову, сказал с усмешкой:

– Поздравляю, у тебя получилось превратиться. Все произошло не при самых удачных обстоятельствах, но стая рада любому новому члену.

От неожиданности мальчик перестал дышать: что-что? Не хотел он ни в какую стаю и не собирается идти в Академию Ульфара: ему нужно искать Рэйну.

– Вот, мы даем тебе это, – сказала стоящая за ним женщина, приподняв амулет, который крепко держала в руке. – Он поможет не терять одежду во время превращения. С ним ты будешь превращаться, когда сам этого пожелаешь, а не как сейчас, когда тебя захлестывают какие-то ощущения или одолевают волнение и страх.

Щеки подростка пылали от смущения, ему было немного страшно, но ко всему этому примешивалось кое-что важное: он смог превратиться. Он, Андерс, стал ледяным волком – одним из немногих избранных.

В голове никак не укладывалось, как это случилось с ним, простым, ничем не примечательным мальчиком? Но что произошло, то произошло.

– Меня зовут Хейн Мэккинсен, – представился мужчина, приподнимая очки с носа. – У тебя есть родители, они остались на площади? Пойдем их искать?

Отработанная годами ложь уже была готова сорваться с губ Андерса. Их с сестрой простые правила гласили: не показывать, что вы родственники, не называть настоящих имен, не сознаваться, что у них нет родителей. Но каких родителей он собирается искать, если ответит да?

– Я, э…

И тут мальчик понял, что в вопросе Хейна прозвучало другое. По потрепанной одежонке (кстати, вся награбленная выручка пропала вместе с курточкой во время превращения), худенькому телу, косматым, нечесаным волосам, которых давно не касались ножницы, волки догадались, что он беспризорник, коих было в Холбарде не так уж мало, и наверняка Хейн их видел.

– Если у тебя нет семьи, стая о тебе позаботится, – сказал мужчина. – Мы дадим еду, одежду, дом, и ты будешь обучаться в Академии Ульфара.

И хотя легкие Андерса не отличались особой мощью, он протяжно выдохнул. Подросток мог только мечтать о том, что сейчас услышал: не думать о поисках пищи, жить в безопасном месте, ходить в школу. Даже что-то одно из этого было бы просто счастьем, а уж все вместе и подавно.

– У меня нет родителей, герр Мэккинсен, – признался мальчик, теребя между пальцами дорогую шерстяную ткань плаща и ощущая исходящее от нее тепло. Девочка, хозяйка плаща, застенчиво улыбнулась Андерсу, но он не улыбнулся в ответ, потому что еле дышал, лихорадочно придумывая, что бы ему такое сказать, чтобы отвлечь их и убежать.

– Не беспокойся, – сказал Хейн, не поняв, о чем волновался мальчик. – Если еще один дракон появится в городе, мы своего шанса не упустим. Нас послали найти тебя, но остальные преследуют ее.

Холод пронзил Андерса, подобно ледяному копью, пущенному в Рэйну.

Они охотились за его сестрой, а значит, и за ним тоже. Пока волки не знают, кто он, но они хотели убить его сестру, и, возможно, ледяные стрелы полетят и в него.

– Вы были рядом, ты знаком с той девочкой? – нахмурившись, спросила женщина.

Помня о правиле номер один, Андерс изо всех сил затряс головой.

– Нет, Дама, я ее не знаю. Мы оба хотели подняться на помост, но было очень тесно. – Слова еле слетали с пересохших губ. – Я видел ее раньше, на улицах, однако мы не знакомы.

– Значит, выясним, кто она такая, и найдем ее, – твердо сказал Хейн.

Если бы Андерс только мог, он и секунды бы с ними не остался. Он рано или поздно сболтнет лишнее и выдаст их с Рэйной родство, поэтому надо было как-то убегать да побыстрее.

У сестры это получилось неплохо – в конце концов она улетела. Если она сможет вернуться обратно в город, Андерс должен ее дождаться, и уж никак не в стенах Ульфара, за запертыми высокими воротами.