Александр Цыпкин (Санкт-Петербург)

Племяш-наш… или Куда приводят звонки

Притча о связях и их роли в жизни отдельного российского человека, ну и о женщине, разумеется

Рассказано моим другом лично, с его слов записано верно.
Итак, есть у меня младший товарищ (а я для него, соответственно, старший), с которым я иногда делюсь неимоверным жизненным опытом. По натуре мой друг – аферист, и очень талантливый, но приличные еврейские родители, с коими я тоже знаком, приделали к его голове радиатор и регулярно заливают туда тосол. В результате охлаждения мозгов аферы у парня получаются не очень опасные, а в свободное от обувания доверчивых граждан время он даже сделал неплохую для студента карьеру в медийной отрасли.

Зовут героя Яша Кац, и фамилия вытатуирована на его физиономии, как членство в КГБ – на лике сами знаете кого.

Выше я уже отметил, что есть у Яши родители. Папа – математик и мама – красавица. Глаз не оторвать. Также от Марии Яковлевны не оторвать разнообразных мужчин, стремящихся постонать одним воздухом или хотя бы подышать им.

Год назад среди страждущих неожиданно обнаружился генерал. Настоящий. Лампасы и погоны проступали сквозь ткань изысканных костюмов. В общем, генерал с возможностями и со вкусом. Звали старого чекиста подобающе – Петр Сергеевич Березин. Причем его национальность сияла на лице не меньше, чем Яшина.

Он сразу пошел на штурм Марии Яковлевны, но его облили кипящей смолой еще на подступах к крепости.

Оценив потери, он предложил искреннюю дружбу.

Яшина мама сообщила, что дружить им не о чем, но если он настаивает, то может дружить с сыном и быть ему полезным.

Госпожа Кац поступила как еврейская мама, генерал Березин – как русский офицер. Мгновенно взял Яшу под крыло и не из надежды на доступ к телу, а потому, что дама попросила.

Раз в пару месяцев он приглашал юное дарование на беседу, спрашивал, все ли хорошо, и учил уму-разуму. Накануне нового рандеву юному аферисту засветило увольнение на почве личной неприязни одного из топов. Учился и работал Яша в Москве и «поуехать» не собирался. Об этой ситуации было доложено покровителю на встрече, проходившей на этот раз в лобби петербургского отеля NN.

Петр Сергеевич задумался. В этот момент случилось чудо. По отелю катилась сфера в сопровождении двух кубов. Она была в дорогом темном костюме при двух телефонах, кубы – в дешевых темных костюмах при наушниках и оружии.

Петр Сергеевич просиял и ошарашил лобби громогласным:

– Моня, стой, старая сволочь!

Сфера остановилась и дала полный назад.

– Петюня!

Выдающийся нос уткнулся в солнечное сплетение генерала Березина. Кубы отошли на два метра.

– Ну что, все спекулируем?

– Так ловить-то некому!

– Знакомься, мой племянник, Яша. Яша, это мой старый товарищ, Моисей Ефимович.

– Хаймович, Петя, Хаймович.

Моисей Хаймович внимательно посмотрел на Яшу, поднял брови и, не оставляя генералу места для маневра, ответил:

– Петюня, ты кому голову морочишь, лицо его видел, он такой же тебе племянник, как Арафат мне – дядя!

Генерал надел суровость, вздохнул и отрезал:

– Он мне как племянник, и нужно парню помочь с работой в Москве. Задача ясна?

Нос Моисея Хаймовича вырос, а глаза уменьшились и вспотели. Теперь задумался он.

– Племянник, ты не против железной дороги?

– Он не против, – ответил Петр Сергеевич.

– Начнешь проводником, а там посмотрим! – Эта шутка показалась новому Яшиному покровителю удачной, и он долго смеялся, набирая номер. – Алло, Николай Кузьмич, есть минута? Такое дело, у меня тут племянник работу решил сменить, у тебя там есть чего общественно-возмездное? Я к тебе обращаюсь не часто и прошу к моей просьбе отнестись с максимальным вниманием.

Яша слышал голос из трубки, и он был до предела услужлив. Моисея Хаймовича Николай Кузьмич очень уважал.

– Племянник – близкий мне человек, талантливейший экономист, так что считайте, что вам всем там повезло!

Далее еврейский лоббист, не отрывая трубки от лица, громко спросил у близкого ему Яши:

– Как твоя фамилия?

– Кац.

– Фамилия его Кац, так что вашему Когану достойная компания. – Значит, так, родственник, завтра дуй в Москву, приедешь к Николаю Кузьмичу, он тебе все устроит. Номер запиши.

– Моня, куда пацана пристроил, дядя хренов, и с чего ты взял, что он экономист? – железно спросил попечитель.

– Любой Кац – экономист. Место отличное. Контора при РЖД. Кузьмич там – директор. Мало шума, много денег. Все, как мы любим.

– Что значит много денег? Ты мне парня не порти! – Генерал поднял пудовый кулак и так потряс им перед паспортом друга, что чуть «Улисс Нардан скелетон» не свалился. Вкус не пропьешь.

– Да все честно, зарплата, премия, я же сказал, отличное место, только для своих! Все, Петюня, я побежал.

Обалдевший от скорости происходящих событий всеобщий племянник примчал в Москву, нашел замаскированное под тюрьму здание «отличного места для своих», сделал шаг в будущее, но уперся в проходную. Для проникновения в здание требовался паспорт, сдача норм ГТО, флюорография и справка из психдиспансера. Яша справился.

Коридоры, заключенные, вольноотпущенные, коридоры, приемная.

Секретарша, бравшая Зимний, недоверчиво посмотрела на Яшу и без приветствий клацнула:

– Кац?

– Да.

– Ждите.

«Если у Моисея Хаймовича такие свои, интересно, какие чужие?» – эта мысль не давала Яше покоя.

Секретарша подняла трубку, перенастроила голос и излилась медом:

– Николай Кузьмич, к вам Кац.

«Заходите», – прошипел другой голос изнутри одушевленного шлагбаума.

Николай Кузьмич родился непосредственно в своем кабинете сразу шестидесятилетним чиновником и будет жить вечно, пока смерть не найдет способ продраться через проходную. А она не найдет.

В меру богатую комнату украшали три портрета. Два ожидаемых и один Николая Первого. Также на стене висели икона и календарь от самарского управления ФСБ. Российское духовное «оливье» начала ХХI века.

Угрюмый Николай Кузьмич встал из-за массивного стола и крепко тряхнул Яшу за руку.

– Хороший у тебя дядя, заботливый.

– Николай Кузьмич, он просто мне помочь решил. Я не совсем его племянник, – врать Яша умел блистательно, но сейчас не видел в этом никакого смысла.

Николай Кузьмич, судя по лицу, не знал, радоваться или нет этому известию.

– М-да. Чем занимаешься?

– Рекламой, спонсорством, могу подробнее объяснить.

Железнодорожник скривился как от зубной боли и глотнул из стакана в медном подстаканнике.

– Ээх!

Теперь задумался Николай Кузьмич. Размышляя, он завел разговор о футболе, о погоде, о буднях отрасли, об Украине наконец, но к вопросу трудоустройства переходить не спешил. Что делать с Яшей, он не знал, равно как и сам герой. Тюрьма аферисту не нравилась отчаянно.

Тем временем горячий камень задержался в руках Николая Кузьмича и начал жечь ладошки. Железнодорожник поступил по-железнодорожному. Перевел стрелку.

Он взял трубку и спросил у церберши: «А Сергей Евгеньевич у себя? Соедини. Сергей Евгеньевич… – Николай Кузьмич закрыл ладошкой телефон и шепотом спросил, обращаясь к Яше: – У тебя отец жив?

Яша со страхом ответил:

– Да.

– Сергей Евгеньевич, ко мне тут достойный человек сына прислал. Посмотрите, пожалуйста. Давайте найдем ему применение. Спасибо. – И обратился к Яше: – Иди к моему первому заму, он человек молодой, современный, поговори, дальше думать будем.

– Извините, а можно вопрос?

Отступившая зубная боль вернулась на лицо Николая Кузьмича.

– Давай!

– А почему именно Николая Первого портрет?

– При нем первую железную дорогу в России построили.

Сергей Евгеньевич Яшу удивил. Сорокалетний франт в ботинках, говорящих о владельце все, подтянутый, загорелый не по-зимнему, сидящий за пустым столом, на котором основное место занимал огромный маковский монитор. Фотографии жены с детьми вместо высочайших портретов, селфи с БГ вместо иконы. Юный аферист был достаточно опытен, чтобы понять, кто перед ним. Смотрящий от руководства и куратор финансового блока.

– Присаживайтесь, рассказывайте, – холодно, но доброжелательно начал беседу поклонник «Аквариума».

Яша удивился обращению на «вы», посмотрел финансисту в прозрачные глаза и быстро поведал всю историю.

Сергей Евгеньевич задумываться не стал.

Он был прямолинеен, неподвластен магии дядюшек и честен:

– У вас, как я понимаю, теперь много новых родственников, а у нас теперь одна общая задача. Как вам здесь не работать, чтобы никто при этом не обиделся? Кстати, а почему вы хотите уйти с нынешней работы? – дежурно спросил финансист.

– Конфликт с руководством.

– А подробнее?

– Я придумал одну схему, и моему начальнику не понравилось, что я лезу не в свое дело, ну, и я не сдержался.

– Чем собираетесь заниматься, пока ищете работу?

– Доработаю одно приложение для игры на бирже.

– Что за приложение? – Сергей Евгеньевич оживился и не стал нажимать кнопку delete на судьбе племянника всея Руси.

Яша начал рассказывать.

Взгляд финансиста вцепился в цифры и графики, которые рисовал юный аферист. Жизнь стала клокотать в яростных глазах человека, для которого деньги были предметом искусства. Все-таки у каждого свой наркотик! Он заставляет жить и убивает, если доза слишком велика.

– Да ты талант, а что за идиот у тебя начальник?

Переход на «ты» вновь удивил афериста.

– Костров Дмитрий Владимирович.

– Вы, по-моему, к банку NN имеете отношение?

– Есть общие акционеры.

– С начальником твоим я разберусь. Работай спокойно, и давай на следующей неделе поговорим. Людям мозги нужны, а не родственники, но генералу своему проставься. Семья превыше всего, сам понимаешь.

Вечером Яше позвонил Петр Сергеевич.

– Яшка, я связался с начальником СБ банка, которому ваша контора принадлежит. Шефу твоему все доходчиво объяснят. Людям свои нужны в окружении, а не просто умники хрен знает откуда. Так что подожди соглашаться, если этот железнодорожник предложит что-нибудь.

Вскоре удивленный и встревоженный генеральный директор Яшиной компании провел кадровые перестановки, долго благодарил перспективного работника за прекрасные результаты и высказал надежду на длительное сотрудничество. А еще через пару недель Яша начал получать новогодние подарки и поздравления от коллег, ранее не знавших, как его зовут. Самый дорогой подарок был от Дмитрия Владимировича Кострова, отправленного поднимать региональную сеть.

Петр Сергеевич и Сергей Евгеньевич были горды собой и своими жизненными принципами.

Ну, а Яшина мама, узнав о всех событиях, просто усмехнулась, отметив, что масштаб эффекта бабочки зависит от того, чьи крылья взмахнули.

Женщины…