41
– Гилас! – шепотом позвала Пирра. – Ты здесь?
Приблизившись к краю скалы, насколько позволяла привязь, Пирра глядела на проплывавшего мимо Духа. Стражник на палубе корабля тоже не сводил глаз с дельфина, теребил амулет и бормотал заклинание. Бросив на охранника взгляд, исполненный презрения, Пирра повернулась к нему спиной.
Внизу, с той стороны мыса, которую матрос видеть не мог, из кустов можжевельника показалась знакомая светловолосая голова. У Пирры едва колени не подогнулись от облегчения.
– Ты жив! Нашла камушек со значком. Так и думала, что от тебя, но на всякий случай сомневалась. Ты как?
– А ты? За что тебя к дереву привязали?
– Боятся, убегу.
Гилас хотел вскарабкаться по склону, но Пирра предостерегающе выставила перед собой ладонь.
– Не высовывайся. За мной наблюдают с корабля.
– Будь спокойна, подкрадусь так, что не заметят.
– Не вздумай! Слишком опасно!
Он состроил недовольную гримасу. Мальчик стоит перед Пиррой голый по пояс: жалкие лохмотья, оставшиеся от туники, обвязаны вокруг бедер. Вид у Гиласа усталый. Пирра сгорает от любопытства. Хочется спросить: что же случилось на затонувшем корабле, отчего погиб Кратос? Но, может быть, Гилас все равно не ответит.
Дети глядят друг на друга. Оба ощущают странную неловкость, будто и не было всего того, что они вместе пережили.
«С чего начинала, к тому и вернулась, – с горечью подумала Пирра. – За себя ничего не решаю. Я всего лишь пешка в играх матери».
Поймет ли Гилас, если она попытается ему все это объяснить? Или опять рявкнет: «Радуйся, что не голодаешь!»? Пирре кажется, будто перед ней стоит незнакомец. Мальчишка-ликонианец с глазами волчонка, заботящийся только о себе.
– Ты была одна, когда нашла камешек? – уточнил Гилас.
– Нет.
Пирра рассказала, как они с Теламоном наткнулись на окровавленный кусок туники. Пирре пришло в голову, что Гилас нарочно оставил его на берегу. Потом заметила поблизости камешек, а на нем рисунок: что-то круглое и колючее.
– Ты репей нарисовал, да? Чтобы, кроме меня, никто не догадался?
– Теламон ничего не заметил?
– Нет, я его отвлекла.
– Значит, думает, меня нет в живых.
Девочка кивнула.
– Посмотрел на кусок туники, сел и расплакался. Не поверишь, но кажется, он искренне горюет.
Гилас помрачнел. Немного помолчал и спросил:
– Это ведь ты пробудила Сотрясателя Земли?
Пирра ответила не сразу.
– Сначала удивлялась, как мраморная раковина попала на берег. Она же в пещере лежала. А потом до меня дошло: ее Дух принес.
Дети нашли взглядами дельфина. Он снова проплыл мимо мыса, устремился к кораблю. Вороны перевешивались через борт, держа за хвосты рыбу – подношения для священного животного Богини. Пирра вспомнила тот день, когда, ухватившись за плавник Духа, летела вместе с ним по Морю. «Все, кончилась свобода», – мрачно подумала она. При одной мысли сделалось тошно.
– Стало быть, Вороны добрались до кинжала, – процедил сквозь зубы Гилас.
– Зато до тебя не добрались. Помни: Чужак может погубить дом Короносов. Оракул сказала…
– Плевать на Оракула! Мне сестру искать надо, а с Воронами пусть кто-нибудь другой борется.
– Гилас, устами Оракула вещает Богиня, а Ее слова что-то да значат. Все, что с тобой происходит, так или иначе имеет отношение к Богине. Это Она привела тебя на остров…
– Зачем? – со злостью вскричал Гилас.
Пирра испуганно зашикала.
Но Вороны не сводили глаз с Духа, лакомившегося скумбрией.
– Зачем? – понизив голос, с горечью повторил Гилас. – Все бьюсь, бьюсь, а толку никакого: ни сестры, ни друга, ничего! Ну выберусь с острова, и что дальше? Буду дрейфовать один на плоту посреди Моря, а какой от этого толк?
Девочка стянула с руки последний золотой браслет и бросила Гиласу.
– На, – сердито произнесла она. – Дождись корабля и дай им эту штуку. Тебя возьмут на борт, и никакого плота не понадобится.
Мальчик с сомнением покрутил в руке браслет.
– А до Ликонии меня за него довезут?
– Гилас, за золото тебя до самого Египта довезут, если попросишь! А потом еще собственный корабль купишь! Разбей браслет на части. Чтобы доплыть до Ликонии, достаточно кусочка размером с оливку.
– Понял. Спасибо.
– Пустяки, – отмахнулась Пирра.
Зачем ей золото, если за него нельзя купить свободу? Пирру охватило уныние.
Тут девочка заметила, как на скалу поднимаются два воина. С ними идет Усерреф. Увидел, что Пирра привязана к дереву, и на лице отразилось глубокое возмущение.
– Сюда идут. Прячься! – велела Пирра.
– Что думаешь делать? – спросил Гилас.
Она проглотила ком в горле.
– Постараюсь избежать того, что мать мне уготовила. Надеюсь, сбегу. Опять. А у тебя какие планы?
– Вернуться в Ликонию. Найти Исси. Вместе поискать спокойное место, где нет Воронов.
– В общем, сплошные поиски, – заметила Пирра.
Гилас невесело улыбнулся:
– А у тебя разве по-другому?
– Прячься! – поторопила девочка.
Но вместо того чтобы юркнуть в укрытие, Гилас полез к ней.
– Чуть не забыл. Гляди, что нашел. Бери, это тебе!
Натянув веревку, Пирра кончиками пальцев ухватила синевато-серое перышко с серо-голубой полосой.
– Соколиное, – сказал Гилас. – Подобрал в бухте. Подумал – для амулета самое то.
– Лучше подарка мне никто не дарил, – сдавленным голосом произнесла Пирра. – А у меня для тебя ничего нет.
Гилас усмехнулся:
– Только что здоровенный золотой браслет вручила, а говорит – подарка нет!
– Браслет – это не то. Вот что-нибудь для амулета – другое дело.
А хуже всего, что у Пирры есть как раз подходящая вещь, но она осталась в лагере. Усерреф принес из выжженной долины львиный коготь, и Пирра собиралась отдать его Гиласу. Но ничего из этой затеи не вышло.
Мальчик глядел на нее сквозь спадавшие на лоб спутанные волосы.
– Один раз сбежала, и второй сумеешь, – подбодрил он девочку.
Она хотела ответить, но боялась разреветься.
– Ты смелая и никогда не сдаешься. Все у тебя получится.
Пирра выдавила улыбку.
– Удачи, Гилас.
– Удачи.
Девочка хотела спросить, встретятся ли они снова, но Усерреф вместе с воинами подошли слишком близко. Когда Пирра оглянулась, Гиласа возле мыса уже не было.
Теламон и Пирра давно уплыли, а Гилас все стоит на берегу и смотрит им вслед. Попутный ветер быстро вынес корабль в открытое Море, но потом наступило затишье. Все на острове замерло, будто погрузившись в сон. Духа не видно. Должно быть, охотится со своей стаей.
Гилас сказал себе, что это хорошо. Главное, чтобы Дух был счастлив. Но мальчик не может себя заставить за него радоваться. Теперь он ясно понимает: у дельфинов своя жизнь, у людей своя. Погружение на морское дно это лишний раз доказало. Дух хотел показать Гиласу свое родное и любимое Море, но едва не убил мальчика.
Интересно, Дух тоже понимает, что дружбы у них не получится? Трудно сказать. После того случая дельфин к нему больше не подплывал.
Гилас разыскал припасы Теламона. Бывший друг оставил их там, где сказал: под сикомором со сломанной веткой. Полный бурдюк воды, туника, ремень и даже простой бронзовый нож. А еще – мешок из козлиной кожи, доверху набитый оливками, твердым сыром и засоленной скумбрией. Теламон сдержал слово. Но сейчас Гиласу не хочется думать о нем хорошо.
Мальчик побрел на север и наткнулся на трещину. В этом месте Сотрясатель Земли расколол берег. От затонувшего корабля не осталось и следа: на его месте только ровная морская гладь.
Вспомнился жуткий булькающий смех Кратоса. Что он там крикнул с этим своим грубым гортанным акцентом? «Ничего у тебя не выйдет»? Интересно, о чем это он?
Перекинув через трещину корягу, Гилас перебрался на другую сторону и пошел дальше. А вот и второе судно. Отсюда они с Пиррой добывали материалы для плота. Гиласу не хочется думать ни о девочке, ни о том, что его ждет впереди. Одинокое плавание на плоту… Прощание с Духом…
Но оказалось, что из-за плавания Гилас зря беспокоился. Плот уже спустили на воду, и он быстро удалялся от берега. Человек, укравший его детище, установил на нем мачту и повесил уцелевший кусок паруса. Впрочем, в безветренную погоду парусина уныло свисала с мачты, как тряпка. Вор стоял, широко расставив ноги и положив руку на весло. Течение само несло плот мимо подводных скал. Этот человек остриг волосы, чтобы Злобные его не узнали, но Гилас быстро понял, кто перед ним.
– Акастос! – крикнул мальчик, забегая в воду.
Тот обернулся и при виде Гиласа на секунду опешил. Потом издал лающий звук, отдаленно напоминающий смех.
– Блоха! Уцелел-таки!
Гиласа трясло от ярости.
– Да уж, ты все сделал, чтобы я из долины живым не вышел! Верни плот! Он мой!
С еще одним смешком Акастос покачал головой.
– Я его построил! – взревел мальчик.
– Твоя правда, – ответил Акастос. – Но материалы-то взял с моего корабля! Кстати, для горца ты неплохо справился, только про парус забыл.
Решив, что в этой ситуации лучший путь – заговаривать Акастосу зубы, Гилас спросил, где беглец прятался от Воронов.
Тот застыл, как каменный.
– Вороны были здесь? На острове?
– Да, на побережье. Только что уплыли. Тут целая битва разыгралась. А потом еще Пирра разбудила Сотрясателя Земли. Как же ты пропустил такой переполох?
– Да… Странно… – произнес Акастос, будто говоря с собой. – Видно, боги опять сыграли со мной шутку.
Потом обратился к Гиласу:
– А насчет того, что Сотрясатель Земли проснулся, – это ты загнул, Блоха. Так, шевельнул хвостом во сне, и все. Когда Он пробуждается, горы раскалываются и извергают огненные реки, а Море нападает на сушу. Если Сотрясатель Земли просыпается, это ни с чем не спутаешь.
Он снова повернулся к веслу.
– Возьми меня с собой! – крикнул Гилас.
Акастос беспощаден, но все-таки не Ворон. Лучше уплыть с попутчиком, которого преследуют Злобные, чем застрять на острове одному.
– Прошу тебя! – взмолился мальчик.
– Не могу, Блоха. От тебя только и жди неприятностей, а мне этого добра и так хватает.
Вдруг откуда ни возьмись налетел ветер и наполнил маленький парус.
– Надо же! – обрадовался Акастос. – Помогает мешочек с ветрами! А я думал, шарлатаны врут.
Акастос помахал рукой Гиласу:
– Удачи, Блоха! Смотри Воронам не попадайся!
Гилас прыгнул в воду и поплыл, но ветер уже отнес плот так далеко, что не догнать.
– Я не Блоха! – прокричал мальчик вслед Акастосу. – Меня зовут Гилас!
Но Акастос уже был далеко. Наверное, не расслышал.
Вдруг Гилас заметил на поверхности воды темную тень, похожую на пятно, – и это нечто следовало за плотом. Интересно, Акастос знает, что Злобные у него на хвосте? И долго ли еще ему удастся уходить от преследования?
Стемнело. Гилас в одиночестве поужинал оливками и сыром.
Царапина от клыка морской змеи больше не болела, рана на руке наконец зажила. С тех пор как напали Вороны, прошла половина лунного месяца. А кажется, будто Исси пропала несколько лет назад, не меньше.
Гилас не мог уснуть. Мальчик подошел к воде и сел на берегу, глядя на молодую Луну. Море блестело, как отполированный обсидиан. Лунная дорожка подрагивала на поверхности тонкой серебряной нитью.
Тут гавань пересекла стремительная темная тень.
– Дух! – окликнул Гилас.
Но вместо того чтобы подплыть к мальчику, дельфин обогнул берег по широкой дуге. Сколько Гилас ни свистел, сколько ни хлопал ладонями по волнам – толку никакого.
И тут мальчик понял: Духу до сих пор стыдно – чуть не утопил мальчика.
– Да не бери в голову! – прокричал Гилас, хоть и знал: дельфин человеческую речь не понимает. – Ты же не со зла! Просто Море мне показывал!
Но с таким же успехом мог бы разговаривать с волнами. Дух уже уплыл далеко и вскоре скрылся в сиянии серебристой лунной дорожки.
Дельфину грустно. Вечно у него все наперекосяк! Вот и на этот раз сделал очередную глупость, а как поправить дело – не знает.
Думал – пусть мальчик увидит всю красоту подводного мира. А в результате чуть на тот свет его не отправил. Наездник весь обмяк и повис на нем, как тряпка. Дух в жизни так не пугался. Что он натворил? К счастью, на мелководье его друг ожил. Но когда дельфин просил прощения, мальчик оттолкнул его задним плавником.
Потом Дух несколько раз хотел помириться, но так и не решился подплыть к мальчику.
Стая чувствует, как дельфин переживает, и старается его развеселить. Родные трутся о него носами и боками, младшая сестренка принесла в подарок пучок водорослей и краба.
Но дельфина ничто не радует. Играть не хочется. Даже охотиться нет настроения.
Мальчик – его друг. Да, они могут плавать вместе только на самом Краю, и разговаривать по-дельфиньи человеку не дано, зато они понимают чувства друг друга, а это для дружбы самое главное.
Дух ужасно скучает по мальчику. Боится, что скоро тот уплывет далеко за Море. Уплыла же девочка. Неужели мальчик покинет остров и они с дельфином так и не помирятся?
Прошло два дня. Гилас стоял на корме иноземного корабля. Он уносил мальчика все дальше от Острова Людей-с-плавниками. Земля медленно таяла вдали. Гилас высматривал в воде дельфинов, пока глаза не заболели, но ни одного не заметил. Мальчик чувствовал внутри холод и пустоту. Вдруг Дух так и не приплывет?
Подошел капитан корабля и протянул Гиласу пригоршню сушеных анчоусов. Мальчик кивнул, принял угощение, но аппетита не было.
А капитан между тем обводил волны пытливым взглядом опытного морехода. Он одет в юбку с ремнем на поясе – совсем как тот кефтиец в гробнице. Но кожа у него темнее, а в уши вдеты костяные серьги в форме двух летучих рыб. Гилас не знает, откуда родом этот человек и куда ведет корабль. Главное, что сейчас судно направляется на север, к Ликонии. Больше мальчику ничего не надо.
Капитан что-то сказал на непонятном языке и поднес пальцы к губам. Наверное, хочет, чтобы Гилас поел. Мальчик снова кивнул, но к анчоусам не притронулся. Капитан пожал плечами и отошел.
Вдруг вся команда оживилась. Гилас быстро понял почему. Над волнами в удивительном единстве поднимались гладкие спины. Они рассекали воду, будто серебряные стрелы. У путешественника на глаза навернулись слезы. Вся стая приплыла его проводить. Куда ни глянь, дельфины ловят волны, расходящиеся от судна, плывут с кораблем наперегонки – и легко его обгоняют. У Гиласа замерло сердце. Мальчик заметил Духа.
Не обращая внимания на любопытные взгляды гребцов, Гилас перегнулся через борт. Дух вильнул в сторону и приблизился к Гиласу, с легкостью плывя вровень с кораблем. Дельфин посмотрел мальчику в глаза, но быстро отвел взгляд. Будто спрашивал: «Ты меня простил?»
Гилас попытался ответить мысленно, на дельфиний манер: «Я и не злился». Потом для верности произнес вслух:
– Я и не злился! Ты же ничего плохого не хотел. Просто… Ну не могу я жить в твоем мире! А ты в моем. Тут уж ничего не поделаешь.
В горле встал ком, но Гилас повторил:
– Да… Ничего не поделаешь.
Дух подплыл ближе. Мальчику стало слышно, как тот дышит: «Пфф, пфф». Он потянулся, и на секунду пальцы коснулись спины Духа и почувствовали прохладу и гладкость дельфиньей кожи. «Мы еще увидимся?»
Дельфин отплыл в сторону и скрылся на глубине. Подпрыгнул, высоко взлетел над водой, развернулся в воздухе и с такой силой плюхнулся боком о поверхность, что с ног до головы окатил мальчика брызгами. Тряхнув мокрыми волосами, Гилас улыбнулся. Наверняка судить трудно, но похоже, Дух сказал «да».
В знак того, что понял ответ, Гилас бросил за борт анчоус. Дух поймал угощение и проглотил в один миг.
«Ты всегда будешь моим другом», – мысленно произнес мальчик.
Их взгляды снова встретились. Похоже, дельфин все понял. На душе у Гиласа сразу стало легко и радостно.
Но стая уже поворачивала обратно.
Некоторое время Дух плыл рядом с кораблем, но потом кинулся догонять родных. Обернулся и в последний раз встретился с Гиласом взглядом. Выгнул спину, взмахнул хвостом и скрылся, погрузившись в синие глубины, куда Гилас за ним последовать не мог.
Зеленый парус надулся от ветра, и корабль понесло вперед по волнам. Ветер быстро высушил слезы на щеках Гиласа.
Подошел капитан и протянул мальчику глиняный кувшин. Гилас кивнул в знак благодарности. Отпил глоток воды, смешанной с вином, медом и жареной ячменной мукой. Густой напиток ударил в голову, но одновременно придал сил. Гилас вернул кувшин капитану. Тот указал на Море, согнул ладонь ковшом, изображая прыгающего дельфина, прижал кулак к сердцу и нацелил палец на своего гостя.
– Да, – кивнул в ответ мальчик. – Этот дельфин – мой друг.
Капитан вернулся к рулевому колесу. Гилас задумался и понял, что они с Духом действительно друзья, хоть и живут в разных мирах. Мальчик доел анчоусы и бросил один за борт в качестве подношения.
После встречи с Духом оптимизма у Гиласа прибавилось. Наверное, Пирра права: в том, что с ним происходит, чувствуется рука Богини. Много дней назад Ее слова, изреченные Оракулом на Горе Ликас, оказались той искрой, от которой запылал огонь. Из-за них Вороны напали на пастухов-Чужаков. Из-за них Гилас пустился в дальний путь и оказался на Острове Богини. Там он встретил Духа, а теперь дельфин воссоединился со своей стаей – во многом благодаря Гиласу и Пирре. И все это означает, что, может быть, когда-нибудь Гилас найдет Исси.
Суша превратилась в темное пятно на горизонте. Рядом с ним над волнами блеснуло что-то серебристое. С такого расстояния Гилас не мог разглядеть Духа, но знал – это он исполняет один из своих любимых крученых прыжков.
Гилас помахал дельфину и крикнул:
– До свидания!
Мальчик рассмеялся – просто потому, что на воде играют яркие солнечные блики, а сам он жив, здоров и свободен, а значит, возможно все.
Зеленые паруса надулись пузырем, корабль взлетел на высокую волну и рассек сверкающий пенный гребень. Гилас стоял и смотрел, как Остров Людей-с-плавниками медленно растворяется в морской синеве.
От автора
Действие истории Гиласа и Пирры происходит три с половиной тысячи лет назад. Сейчас мы называем эту эпоху бронзовым веком. Как вы, наверное, догадались, действие происходит в стране, известной нам как Древняя Греция. Однако Греция бронзового века сильно отличалась от знакомой нам Древней Греции мраморных храмов и классических скульптур. Бронзовый век закончился задолго до начала этих времен. Описанные события разворачиваются до того, как греки объединили богов и богинь в упорядоченный Пантеон, куда входят Зевс, Гера, Гадес и многие другие.
О Греции бронзового века нам известно намного меньше, чем о более поздних эпохах: с тех времен сохранилось очень мало письменных свидетельств. Но все же мы можем кое-что узнать об удивительных культурах, процветавших в ту эпоху. Мы называем тогдашние цивилизации микенской и минойской, и это мир богов и воинов.
Хочу сказать пару слов о названиях мест, где разворачиваются события. То, что Гилас зовет Акией, традиционно называют Ахеей – это старинное название материковой Греции. Ликония – придуманное мной название нынешней Лаконии, юго-западной части Греции. Название «Микены» я не изменила – оно слишком широко известно. Что касается народа Пирры, использовала название «кефтийцы» для великой критской цивилизации, которую мы знаем как минойскую. Но то, как представители этого народа именовали сами себя, – одна из неразрешенных загадок Древнего мира. В разных источниках пишут по-разному: кто-то утверждает, что критяне называли себя кефтийцами, кто-то считает, что так их звали египтяне. Кстати, о египтянах – хотя это слово происходит от слова, которым их звали греки, я все равно его использовала. Как и в случае с Микенами, любое слово, подобранное на замену, выглядело бы неестественно.
Воссоздавая мир Гиласа и Пирры, я изучила археологические находки эгейского Бронзового века, особенно гробницы, крепости, артефакты и оружие. Но для того чтобы получить представление о том, как рассуждали и во что верили люди той эпохи, черпала вдохновение в описаниях уклада современных племен, ведущих первобытный образ жизни. Тем же приемом я воспользовалась, когда писала о каменном веке в серии «Хроники темных времен». Хотя во времена Гиласа люди в основном промышляли земледелием или рыболовством, а не охотой и собирательством, как в каменном веке, не сомневаюсь: многие навыки и верования охотников и собирателей сохранились и в бронзовом веке – особенно среди людей, не обладавших имуществом и проживавших изолированно, таких как Гилас.
Что касается политической географии, многие полагают, что Греция бронзового века была населена разрозненными племенами, отделенными друг от друга высокими горами и густыми лесами. Кроме того, считается, что в те времена климат там был влажнее нынешнего, поэтому местность отличалась более богатым растительным и животным миром, чем сейчас, – как на суше, так и в море. Остров Богини не имеет реального прототипа, но его описание основано на моих впечатлениях от давних поездок на острова Итака, Кефалония и Алониссос. Перед тем как писать о Ликонии, я побывала в Лаконии, чтобы набраться вдохновения. Посетила спартанский Акрополь, реку Эвротас и пустынные руины близлежащего Менелайона (последние вдохновили больше всего). Чтобы описать родные горы Гиласа, совершила переход через ущелье Лангада между горами Тайгетос. Несколько дней провела на вершине в конце перевала. В тамошних лесах до сих пор водятся дикие кабаны. Однажды утром повстречала пятерых поросят и их очень бдительную мать. Встреча прошла в слегка напряженной обстановке.
Чтобы рассказать о пещерах, где прятались Гилас и Пирра, я исследовала огромную систему частично заполненных водой пещер Вличада на берегу залива Дирос в юго-западной Лаконии. Кроме того, посетила местный музей. Экспозиция небольшая, но очень информативная. Там узнала об ужасной судьбе некоторых из ранних обитателей пещер. Покрытые известью останки одного из них подсказали идею о пещере Исчезнувших.
Чтобы больше узнать о Кефтиу, посетила Крит. Руины Кносского дворца и города Фест, а также музеи Ираклиона и Арханеса предоставили много материала для описания родины Пирры.
Дух, разумеется, один из главных персонажей истории. Чтобы лучше понимать дельфинов, я поплавала с приученными к человеку дельфинами во Флориде. Один из них любезно согласился меня прокатить: так же, как Дух – Гиласа и Пирру. Потом отправилась на среднеатлантические Азорские острова, где провела несколько дней, наблюдая за дикими дельфинами разных видов: полосатыми, атлантическими пятнистыми, дельфинами-белобочками (или обыкновенными дельфинами), дельфинами Риссо и сородичами Духа – бутылконосыми дельфинами. Только когда увидела диких животных в естественной среде обитания, в полной мере имела возможность наблюдать удивительную синхронность, с которой они перемещаются. Плавая вместе с ними с ластами и маской, я как будто попала в другой мир. Легко было вообразить, как дельфины плывут в фосфоресцирующем сиянии, которое Гилас называет «голубым пламенем». А главное, наблюдая за дикими дельфинами, смогла представить, как им живется в их подводном мире.
Хочу поблагодарить многих людей – всех не перечислить – за неоценимые советы и помощь во время моих путешествий по Лаконии и Криту, а также морских биологов в Понта-Дельгада на Азорских островах. Именно они помогли подобраться к диким дельфинам настолько близко, насколько это возможно, чтобы их не потревожить. Кроме того, почерпнула от ученых ценнейшие сведения о биологии и поведении дельфинов. Также очень благодарна Тодду Уайтлоу, профессору эгейской археологии в Институте археологии в Университетском колледже Лондона, за то, что любезно уделил время и ответил на вопросы о доисторической эпохе в эгейском регионе. Как всегда, хочу поблагодарить моего замечательного и неутомимого агента Питера Кокса за преданность делу и энтузиазм, а также двух моих талантливых редакторов из издательства «Puffin Books» Элва Моуди и Сару Хьюз за бурный энтузиазм и активную вовлеченность в историю Гиласа и Пирры.
Мишель Пейвер, 2012