Новый главный конюший Вуффа, стоявший перед Рагной, ответил, не поворачивая головы:

— Гита прикупила себе рабыню! Эй, сиськи ей потрите!

Мужчины вокруг загоготали.

Рагна могла бы вмешаться, учини дворня такое непотребство со свободной молодой женщиной, но рабыня — совсем другое дело. Закон допускал и даже одобрял жестокое обращение с рабами. Конечно, рабов запрещалось убивать без уважительной причины, но даже этот запрет почти не соблюдался, а наказание за такое преступление полагалось поистине смешное.

На вид рабыне было лет тринадцать. Кожа бледная там, где все же удалось смыть грязь, волосы на голове и между ног темные, почти черные, руки и ноги стройные, грудь маленькая, но красивая. Даже с лицом, перекошенным от ярости, девица привлекала мужские взгляды.

— А зачем Гите понадобилась новая рабыня?

Вуффа обернулся с ухмылкой, спохватился, увидев перед собою Рагну, и сразу поскучнел.

— Не знаю, госпожа, — пробормотал он. Было понятно, что конюх знает, но стесняется сказать.

Уилф вышел из большой залы и направился к толпе зевак, тоже, как и Рагна, заинтересовавшись шумом во дворе. Рагна поглядывала на мужа, гадая, как он воспримет происходящее. Гита шикнула на товарок, те перестали намывать девушку и принудили валлийку замереть, чтобы Уилвульф мог ее рассмотреть.

Толпа почтительно раздалась в стороны перед элдорменом. Девушку почти отмыли, ее влажные черные волосы обрамляли хмурое лицо, а кожа, надраенная тряпками, будто сияла. Недовольная гримаса, как ни странно, делала рабыню еще привлекательнее.

Уилф широко усмехнулся:

— Это у нас кто?

— Ее зовут Карвен, — ответила Гита. — Это мой подарок тебе, лучшему на свете пасынку, какого только может пожелать любая мачеха.

Рагна едва сдержала рвущийся из горла вопль. Это было несправедливо! Она делала все, чтобы доставить удовольствие Уилфу и сохранить его верность, все три года замужества он был куда более верен жене, чем большинство знатных англосаксов. Да, он спал с Инге время от времени, словно по старой памяти, и, быть может, возлегал с крестьянками, когда уезжал из дома, однако в Ширинге он почти не смотрел на других женщин. А теперь, выходит, все усилия Рагны пошли прахом — из-за какой-то рабыни, подаренной Гитой! Рагна сразу поняла, что Гита хочет вбить клин между нею и ее мужем.

Уилф шагнул вперед, раскинув руки, будто собирался обнять Карвен.

Та плюнула ему в лицо.

Уилф застыл как вкопанный, а зеваки мигом умолкли.

За такое рабов обычно казнили. С Уилфа станется вытащить нож и перерезать дерзкой девице горло.

Элдормен вытерся рукавом, его пальцы легли на рукоять кинжала на поясе. Он долго смотрел на Карвен. Рагна не могла понять, как он намерен поступить.

Он убрал руку с рукояти.

«Ну же, прогони эту грубиянку Карвен! Кому нужен подарок, который плюет тебе в лицо? Прогони ее, — думала Рагна, — и мы снова будем вместе».

Уилф опустил руку. Усмехнулся. Огляделся по сторонам. Зеваки осторожно захихикали.

Он рассмеялся, толпа захохотала, и Рагна осознала, что все пропало.

Выражение лица Уилфа изменилось. Хохот вокруг мгновенно стих.

Элдормен сильно ударил рабыню по лицу. Карвен тоненько вскрикнула и разрыдалась. Ее щека заалела, струйка крови с губ потекла по подбородку.

Уилф повернулся к Гите:

— Свяжи ее и отведи в мой дом. Пусть ждет на полу.

Он благосклонно наблюдал, как рабыне связывают руки за спиной. Карвен сдалась не сразу, довольно долго сопротивлялась. Потом ей связали и лодыжки.

Мужчины в толпе зевак пялились на обнаженную девушку, а вот женщины украдкой посматривали на Рагну. Им явно хотелось узнать, что чувствует сейчас супруга элдормена. Рагна прилагала все силы к тому, чтобы сохранять бесстрастное выражение лица.

Женщины подхватили связанную Карвен и понесли рабыню в дом Уилфа.

Рагна развернулась и медленно двинулась прочь в совершенно расстроенных чувствах. Отец троих ее сыновей собирался провести ночь с рабыней. Что ей делать?

Она решила, что не позволит никому разрушить свой брак. Гита сумела причинить ей боль, но это ерунда. Главное — образумить Уилфа.

Она вошла в собственный дом. Слуги молчали. Они всё видели и заметили, какое у госпожи лицо.

Рагна села и задумалась. Понятно, что не стоит даже пытаться отговорить Уилфа от близости с Карвен. Он попросту не станет слушать — такой мужчина, как он, не прислушивается к словам женщин, даже тех, кого любит, вздумай она настаивать, это лишь его разозлит. Значит, нужно попробовать притвориться, что ей все равно? Нет, это уже чересчур. Правильнее всего будет разыграть тоскливое повиновение мужским желаниям. Пожалуй, на это она способна.

Приближалось время ужина. Ни в коем случае нельзя выглядеть подавленной и грустной. Она должна блистать, чтобы Уилф испытал сожаление, проведя ночь с другой женщиной. Рагна выбрала темно-желтое платье, которое, как она знала, нравилось мужу. Платье немного жало в груди, но это даже хорошо. Кэт повязала волосы Рагны шелковым платком каштанового оттенка. Поверх платья Рагна накинула плащ темно-красной шерсти, чтобы защитить спину от сквозняков, гулявших среди деревянных стен большой залы, а завершила наряд затейливая эмалевая брошь золотистого цвета.

За ужином Рагна, как всегда, уселась справа от Уилфа. Элдормен был в приподнятом настроении, подшучивал над остальными, но время от времени она ловила на себе его взгляд, и в этом взгляде было что-то необычное. Не то чтобы страх, вовсе нет, однако чувствовалось, что Уилфа что-то по-настоящему беспокоит, Рагна поняла, что ее мужу действительно не по себе.

И как себя повести? Если она перестанет прятать свою боль, Уилф сочтет, что его принуждают к покорности, и рассердится; тогда он захочет преподать жене урок и примется, пожалуй, уделять Карвен все больше внимания. Нет, нужно действовать более тонко.

На протяжении всей трапезы Рагна старалась, несмотря на терзавшие ее мысли, выглядеть еще привлекательнее обычного. Она смеялась над шутками Уилфа, а всякий раз, когда он намекал на любовь или плотские утехи, исподтишка поглядывала на него так, что он поневоле поддавался любовным мечтаниям.

Когда с едой было покончено и мужчины принялись пить, Рагна вышла из-за стола вместе с большинством женщин. Она вернулась в свой дом с фонарем, освещавшим дорогу. Не стала снимать плащ, замерла в дверном проеме, устремив невидящий взгляд на двор, размышляла, прикидывала, произносила в уме нужные слова.

— Что ты делаешь, госпожа? — спросила Кэт.

— Жду, пока все разойдутся.

— Зачем?

— Не хочу, чтобы Гита видела, как я иду в дом Уилфа.

Кэт как будто испугалась:

— Там же эта рабыня. Что ты намерена с нею сотворить?

— Пока не знаю. Вот, думаю.

— Не надо злить мужа.

— Там поглядим.

Вскоре Рагна увидела человеческую фигуру со свечой в руках. Фигура двигалась от дома Гиты к дому Уилфа. Наверняка Гита явилась проверить свой подарок и убедиться, что Карвен не исхитрилась как-то себе навредить.

Рагна терпеливо ждала. Вскоре Гита покинула дом Уилфа и вернулась к себе. Теперь подождем еще чуть-чуть… Какая-то женщина и ее пьяный муж вывалились из большой залы и, пошатываясь, поплелись через двор. Наконец они пропали из вида, и Рагна быстрым шагом направилась в стоявший поблизости дом Уилфа.

Карвен по-прежнему была связана, но могла сидеть. Никто не удосужился прикрыть ее наготу, и она мерзла и норовила подвинуться к очагу. Левую половину ее лица украшал громадный лиловый синяк, след от кулака Уилфа.

Рагна присела на табурет. Понимает ли рабыня англосаксонский?

— Мне очень жаль, что с тобой случилось все это.

Карвен не ответила.

— Я его жена, — продолжала Рагна.

— Ха! — Карвен оживилась.

Значит, язык она понимает.

— Мой муж вовсе не жестокий. — Рагна помолчала и добавила: — По крайней мере, не более жестокий, чем большинство мужчин.

Лицо Карвен чуть разгладилось — должно быть, от облегчения.

— Он никогда не бил меня так, как ударил тебя сегодня. Правда, мне хватало ума его не злить. — Рагна вскинула руку, как бы предупреждая возражения: — Я не осуждаю тебя, просто рассказываю свою историю.

Карвен кивнула.

Уже что-то.

Рагна взяла одеяло с кровати Уилфа и накинула на тонкие и бледные плечи Карвен.

— Налить тебе вина?

— Да.

Рагна подошла к столу, налила вино из кувшина в деревянную кружку. Опустилась на колени рядом с Карвен и поднесла кружку к губам девушки. Карвен отпила. Рагна отчасти предполагала, что валлийка выплюнет вино ей в лицо, но та лишь благодарно улыбнулась.

Тут вошел Уилф.

— Какого дьявола ты здесь делаешь? — напустился он на жену.

Рагна встала:

— Нам надо поговорить насчет этой рабыни.

Уилф скрестил руки на груди.

— Хочешь вина? — Не дожидаясь ответа, она наполнила две кружки, протянула одну ему и села на табурет.

Он пригубил вино и уселся напротив. Выражение его лица говорило, что, возжелай она драки, ее ожидает кровопролитный бой.

Смутная мысль, которая давно зрела, вдруг обрела законченность в уме Рагны.

— По-моему, Карвен не следует жить среди рабов.

Уилф опешил настолько, что не сразу нашелся с ответом. Такого поворота событий он явно не ожидал.

— Почему? — хрипло спросил он наконец. — Из-за того, что там грязно?

Рагна пожала плечами:

— Там грязно потому, что рабов запирают на ночь и они не могут выйти на улицу помочиться. Но меня беспокоит не это.

— А что?

— Если она будет ночевать там, ее непременно поимеют несколько мужчин, не исключено, больных срамными болезнями. А она потом заразит тебя.

— Черт! Я как-то не подумал. Где же ей жить?

— Сейчас у нас нет свободного дома, да и не может рабыня проживать отдельно. Купила ее Гита, так что пусть Карвен живет с Гитой… когда она не с тобой.

— Хорошо придумала, — похвалил он. Уилф явно испытал немалое облегчение: он готовился к скандалу, а ему вместо этого предложили разумный совет и готовое решение.

Разумеется, Гита будет в ярости, но Уилф не передумает, раз уже дал согласие. Чем не достойная месть — мелкая, но до чего же приятная?

Рагна встала.

— Развлекайся, — сказала она, в глубине души продолжая надеяться, что он образумится.

— Угу.

Она направилась к двери:

— А когда девчонка тебе надоест и ты снова захочешь женщину, возвращайся ко мне. — Она открыла дверь: — Спокойной ночи.

26

Март 1001 г.

Все пошло не так, как ожидала Рагна. Уилф спал с Карвен каждую ночь на протяжении восьми недель, а затем отправился в Эксетер.

Поначалу Рагна ощущала себя сбитой с толку. Почему ее муж проводит столько времени с тринадцатилетней девчонкой? О чем ему говорить с этой Карвен? Что такого знает подросток, что его словами может заинтересоваться взрослый мужчина с жизненным опытом Уилфа? В постели с Рагной, по утрам, муж рассуждал о повседневных заботах владетеля — о сборе податей, об отлове преступников и в первую очередь об обороне от викингов. Разумеется, с Карвен он подобных разговоров даже не заводил.

Зато продолжал вести их с Рагной — вот только не в постели.

Гита не скрывала своего удовлетворения новым положением дел и при малейшей возможности не упускала случая упомянуть о Карвен в присутствии Рагны. Та страдала от уязвленной гордости, но прятала чувства за вежливой улыбкой.

Инге, ненавидевшая Рагну, которая отняла у нее Уилфа, откровенно радовалась унижению жены элдормена и, вторя Гите, так и норовила лишний раз ее уколоть. Но ей недоставало самообладания Гиты. Однажды она обронила, что, мол, Рагна не спала с Уилфом несколько недель.

— Так и ты тоже, — ответила Рагна, и Инге заткнулась.

Рагна старалась, как бы ни было горько на сердце, извлекать пользу из изменившихся обстоятельств. Она приглашала в Ширинг стихотворцев и музыкантов. Она вдвое расширила свой дом, превратила тот, по сути, во вторую большую залу и принимала там гостей — с разрешения Уилфа: элдормен охотно откликался на любые прихоти жены, дабы та не мешала ему развлекаться с рабыней.

Она опасалась того, что заодно с привязанностью Уилфа начнет ослабевать ее положение среди власть имущих, поэтому взялась налаживать и укреплять отношения с другими значимыми особами — такими как епископ Норвуда, настоятель аббатства Гластонбери, шериф Ден и некоторые другие. Брат Осмунд из аббатства Ширинга оставался прикованным к постели, так что Рагна подружилась с замещавшим его казначеем Хильдредом. Она зазывала всех этих мужчин к себе — слушать музыку и внимать чтению стихов. Уилф одобрял эту затею, ведь она подразумевала, что его двор в Ширинге постепенно становится местом почтенным и широко известным. Впрочем, в его собственной большой зале по-прежнему резвились шуты и жонглеры, а все разговоры велись об оружии, лошадях и боевых кораблях.

Потом пришли викинги.

Предыдущим летом они благополучно отсиживались в Нормандии. Никто в Англии не знал, почему так вышло, но все благодарили небеса, а король Этельред даже сходил походом на север против бриттов Стратклайда[40]. Но по весне викинги вернулись — и обрушились на побережье: добрая сотня кораблей с носами, похожими на изогнутые лезвия мечей, стремительно вошла в устье реки Экс. Сам город Эксетер был надежно защищен, однако викинги безжалостно опустошили окрестности.

Все это в Ширинге узнали от королевских гонцов, прибывших просить о помощи. Уилф не медлил. Если викинги сумеют подчинить себе окрестности Эксетера, оттуда они без труда смогут нападать на любые поселения запада Англии, когда им заблагорассудится. По сути, им останется сделать всего один шаг, чтобы покорить запад острова целиком и отнять у Уилфа его владения, ровно то же самое уже по большей части произошло на северо-востоке Англии. Подобное было неприемлемо, и элдормен стал собирать войско.

Он обсуждал свои действия с Рагной. Та сказала, что будет глупо нестись сломя голову на врага с малочисленным войском. Конечно, скорость перемещений и неожиданность нападения — это важно, но, когда врагов множество, такой наскок приведет, скорее всего, к быстрому поражению и последующим унижениям. Уилф согласился и заявил, что сначала двинется на запад, созывая отовсюду воинов и пополняя свои ряды, в надежде до встречи с викингами на поле брани основательно укрепиться и обеспечить себе подавляющее численное превосходство.

Рагна знала, что ей придется нелегко. До отъезда Уилфа нужно обязательно добиться того, чтобы он прилюдно назначил ее своим заместителем. Ведь стоит ему уехать, соперники тут же попытаются ее свергнуть, пока Рагну некому защищать. Уинстен вряд ли присоединится к брату: как человеку Божьему ему возбранялось проливать кровь, и он обычно соблюдал это правило, нарушая многие другие. Значит, епископ останется в Ширинге и непременно попробует перехватить бразды правления при полной поддержке Гиты. Рагна должна быть начеку каждый день.

Она молила Господа, чтобы Уилф провел с нею хотя бы ночь перед своим отъездом, но этого не случилось, и оттого на душе стало еще горше.

В день отъезда мужа Рагна встала рядом с ним у дверей большой залы. Вуффа подвел элдормену его любимого жеребца серой масти по кличке Клауд. Карвен нигде не было видно: должно быть, Уилф попрощался с ней наедине, и это было любезно с его стороны.

На глазах у всех Уилф поцеловал жену в губы — впервые за два месяца.

Она произнесла громко, чтобы слышали все:

— Клянусь тебе, муж мой, хорошо и справедливо управлять твоими владениями в твое отсутствие. — Рагна намеренно выделила голосом слово «управлять». — Буду вершить правосудие, как вершил его ты, и защищать твоих подданных и твои доходы. Никто не помешает мне исполнить свой долг.

Это был прямой вызов Уинстену, о чем Уилф, без сомнения, догадался. Чувство вины до сих пор побуждало его потакать Рагне во всем, чего бы та ни попросила.

— Благодарю, жена, — ответил он столь же громко. — Я знаю, что ты будешь править так, как правил бы я сам. — Он тоже подчеркнул слово «править». — Кто пойдет против дамы Рагны, тот выступит против меня!

Рагна понизила голос:

— Спасибо тебе. Прошу, возвращайся ко мне в целости и сохранности.

* * *

Рагна притихла, глубоко ушла в себя и почти не общалась с окружающими. Постепенно она осознала, что, хочется ей того или нет, придется признать очевидное: Уилф никогда не полюбит ее так, как она мечтала.

Да, он любил ее по-своему, ценил и уважал, рано или поздно он, должно быть, опять станет проводить с нею ночи. При этом она всегда будет только одной из кобыл на конюшне. Это не та жизнь, о которой она грезила, когда влюбилась в него. Сможет ли она к такому привыкнуть?

От этого вопроса хотелось плакать. Она сдерживала чувства днем, когда встречалась с другими людьми, но по ночам рыдала, и ее рыдания слышали близкие, жившие с нею под одной крышей. Она словно понесла тяжелую утрату, правда, уступила мужа не необоримой смерти, а другой женщине.

На Благовещение она решила, как обычно, отправиться в Оутенхэм, на сей раз в надежде, что поездка позволит ненадолго забыться, заняться чем-то другим, а не скорбеть с утра до вечера и с вечера до утра над развалинами собственной жизни. Детей Рагна оставила на Кэт, а служанкой взяла Агнес.

В Оутенхэм она прибыла с улыбкой на лице и увесистым камнем на сердце. Однако деревня подняла ей настроение. За три года ее правления здесь все изменилось. Местные прозвали свою госпожу Рагной Праведной. Прежде, когда все жульничали и воровали, не преуспевал никто, а теперь, когда старостой поставили Серика, люди охотнее платили подати, поскольку были уверены в его честности, и трудились усерднее, зная, что получат достойное вознаграждение.

Рагна заночевала в доме Серика, а утром вершила суд. Днем перекусила наскоро, потому что к вечеру обещали устроить пир. На каменоломню выбралась во второй половине дня, Эдгар поджидал ее на въезде, красовался в синем плаще верхом на собственной лошади, крепкой вороной кобыле по кличке Подпорка.

— Хочу тебе кое-что показать, госпожа. Ты не против? — спросил он.

— Конечно нет.

Он держался необычно обеспокоенно, и Рагна поняла, что Эдгара явно занимает что-то важное — по крайней мере, важное для него. Так-то у каждого в деревне найдется о чем поведать жене элдормена, но Эдгар был человеком особенным, и Рагна поневоле заинтересовалась.

Доехали до реки и пошли по колеям от колес тачки к каменоломне. С одной стороны виднелись задники деревенских домов — при каждом небольшой огород, несколько плодовых деревьев, один-два загона для животных и непременная навозная куча. С другой стороны раскинулось Восточное поле, уже частично вспаханное, пестревшее влажными глиняными бороздами; в праздник, разумеется, никто не пахал, поэтому поле пустовало.

— Обрати внимание, — сказал Эдгар. — Видишь, как далеко это поле от деревенских огородов?

— Да, вижу. Намного дальше, чем хотелось бы. Тут сразу две дороги проложить можно.

— Вот именно. Требуется двое мужчин, чтобы доставить груз камня к реке, и возятся они почти целый день. Из-за этого наш камень выходит дороже. С тачкой, конечно, проще, но по времени все равно получается приблизительно столько же.

Рагна сознавала, что ее подводят к какой-то мысли, но сама пока не понимала:

— Так что, собственно, ты хотел мне показать?

— Я пытался продавать наш камень монастырю в Куме, но мне сказали, что будут покупать в норманнском Кане, так дешевле.

Рагна выгнула бровь:

— Как такое может быть?

— Тамошний камень везут на одном корабле — вниз по реке Орн к морю и дальше через пролив до гавани Кума.

— А у нас каменоломня далековато от реки, верно?

— Э-э… Не совсем.

— Прошу, выражайся яснее.

— Река находится всего в полумиле отсюда.

— Но эти полмили мы никуда не спрячем.

— Вообще-то их можно спрятать.

Рагна улыбнулась. Ей нравилось наблюдать, как Эдгар наслаждается, постепенно делясь своими открытиями.

— И как же?

— Надо прорыть канал.

Она изумилась:

— Что?

— Ну, в Гластонбери-то прорыли, — заявил он с видом человека, которому выпала выигрышная карта. — Олдред мне рассказал.

— Ты хочешь прокопать новую реку?

— Я прикинул на досуге… Десяти мужчинам с мотыгами и лопатами понадобится около двух десятков дней, чтобы прорыть канал, глубиной три фута и чуть больше моего плота в ширину, от реки до каменоломни.

— Это все?

— Дальше будет потруднее. Возможно, придется укрепить берега, все будет зависеть от плотности почвы. Но с этим я сам справлюсь. Меня заботит, как бы не промахнуться с глубиной. Нужно удостовериться, что вода свободно затекает в канал из реки. Ладно, думаю, с этим я тоже могу разобраться.

Он точно умнее Уилфа, быть может, даже умнее Олдреда, умилилась про себя Рагна, но вслух задала самый главный вопрос:

— Во что нам это обойдется?

— Допустим, если не брать рабов…

— Я бы предпочла их не привлекать.

— По полпенни в день на каждого человека, еще пенни в день десятнику, всего выходит сто двадцать пенни, то есть полфунта серебром. Еще надо будет кормить рабочих, ведь большинство придет издалека.

— Зато потом мы сбережем деньги на перевозке.

— Да. Много денег.

Эта затея изрядно воодушевила Рагну. Отличная мысль, дерзкая, но вроде бы выгодная. Придется потратиться, увы, но она могла себе это позволить.

Прибыли в каменоломню. Там теперь стояло два дома: Эдгар возвел себе отдельный, чтобы не стеснять Габа и его семейство. Конечно, он не стал строить ничего из камня, однако и деревянный дом, доски которого крепились хитрым образом — шпунтами, как он пояснил, — ласкал взор: целых два окна со ставнями, дверь из цельного куска дуба. Эта дверь запиралась, Эдгар вставил ключ и открыл замок.

Внутри все выглядело чисто по-мужски: куда ни посмотри, всюду громоздились инструменты, мотки веревки, какие-то деревяшки и предметы упряжи. Имелся бочонок с элем, но вина не было, а из еды — твердый сыр, никаких овощей и никаких цветов.

На стене Рагна заметила висящий на гвозде лист пергамента. Присмотревшись, она прочла список покупателей — с подробностями их покупок и с указанием уплаченных денег. Большинство мастеров вело такой учет посредством зарубок на палках.

— Ты, оказывается, умеешь писать? — спросила Рагна у Эдгара.

Тот гордо задрал нос:

— Олдред меня научил.

Надо же! Чего только не узнаешь!

— Полагаю, читать ты тоже научился.

— Наверное, но у меня нет книг.

Рагна твердо решила подарить ему книгу на завершение строительства канала.

Она села на скамью, а Эдгар наполнил для нее кружку эля из бочки.

— Приятно, что ты не хочешь привлекать рабов, госпожа.

— Это почему, позволь узнать?

— Почему-то владение рабами пробуждает в людях худшие черты. Хозяева становятся какими-то дикими, что ли. Бьют, убивают, насилуют, как будто так и надо…

Рагна глубоко вздохнула:

— Были бы все мужчины такими, как ты!

Он засмеялся.

— Что тут смешного?

— Да вспомнилось, как я думал о тебе то же самое, госпожа. Я тогда просил подыскать мне дом, а ты просто ответила «да», без всяких условий. Помню, я сказал себе: «Почему не все такие, как она?»

Рагна улыбнулась:

— Повеселил, правда. Спасибо.

Поддавшись порыву, она встала со скамьи и поцеловала Эдгара.

Думала поцеловать в щеку, но почему-то поцеловала в губы. Их уста соприкоснулись всего на мгновение, и сама она не нашла в этом касании ничего такого, однако Эдгар отпрянул. Он шарахнулся в сторону, его лицо стало пунцовым от смущения.

Рагна сразу поняла, что совершила ошибку:

— Прости, мне не следовало этого делать. Я лишь хотела поблагодарить тебя за то, что ты помог мне взбодриться.

— А я и не знал, что ты приуныла. — Судя по тону, Эдгар начал приходить в себя, но Рагна заметила, как он коснулся своих губ кончиками пальцев.

Она вовсе не собиралась рассказывать о Карвен.

— Я скучаю по мужу. Он отправился набирать войско против викингов. Те поднялись на своих кораблях по реке Экс. Уилф сильно встревожился. — По лицу Эдгара при упоминании о викингах промелькнула тень, и Рагна вспомнила, что морские разбойники убили его возлюбленную. — Прости, — повторила она.

Он покачал головой:

— Все хорошо. Правда… Госпожа, я должен еще кое-что тебе сказать.

Рагна порадовалась перемене в разговоре:

— Продолжай.

— У твоей служанки Агнес новое кольцо.

— Ну да, муж ей подарил.

— Из серебряной проволоки, витое и с желтым камнем внутри, верно?

— Верно. Красивое колечко.

— Оно напомнило мне подвеску, украденную у Аделаиды — ну, у той женщины, что приезжала к тебе из Шербура. Та подвеска тоже была из серебряной проволоки и с таким же камнем.

Рагна изумилась:

— Я и внимания не обратила!

— А я запомнил, потому что подумал — этот камень подошел бы тебе.

— Но откуда у Агнес взяться кольцу из подвески Аделаиды?

— Подвеску украли и переделали, чтобы никто не догадался. Раз это подарок мужа, надо бы того расспросить.

— Агнес замужем за Оффой, старостой Мьюдфорда. — Рагна начала понимать: — А Оффа, полагаю, купил кольцо у ювелира в Куме. Этот ювелир должен знать посредника, а посредник знает, где прячется Железная Башка!

— Ага.

— Шерифу Дену нужно поговорить с Оффой.

— Ага.

— Быть может, Оффа и вправду просто купил кольцо.

— Ага, — в третий раз сказал Эдгар.

— Я не хочу втягивать мужа Агнес в неприятности.

— Боюсь, тебе придется это сделать, — произнес Эдгар.

* * *

Эдгар проводил Рагну обратно в деревню и оставил общаться с деревенскими, а сам вернулся в каменоломню. Пустил лошадь пастись на опушке, укрылся в доме и задумался о недавнем поцелуе.

Изумление, его охватившее, было изрядно приправлено смущением. Наверняка он покраснел в тот миг, а еще непроизвольно отшатнулся, и Рагна, которая все заметила и поняла, сразу извинилась за свой порыв. Но она увидела лишь то, что лежало на поверхности, ибо Эдгару удалось скрыть куда более важное осознание, постигшее его подобно откровению свыше: едва его губы соприкоснулись с устами Рагны, он мгновенно понял, что любит ее, горячо и безоглядно.

Раскат грома, вспышка молнии, и человек сражен…

Нет, не то, не так все было. Лежа на тростнике у очага и размышляя в одиночестве с закрытыми глазами, Эдгар копался в своей душе — и признался самому себе, что влюбился в Рагну давным-давно. Многие годы он твердил себе, что в его сердце живет одна только Сунгифу и никто не сможет занять ее места. Но однажды — лишь Господу ведомо, когда это случилось, — он полюбил Рагну. Сейчас, по прошествии времени, в этом сомневаться не приходилось.

Перебрав в памяти события последних четырех лет, Эдгар сообразил, что Рагна как-то исподволь сделалась главным человеком в его жизни. Они помогали друг другу. Он просто обожал разговаривать с нею, — и ведь не вспомнить, с каких именно пор эти беседы стали излюбленным его занятием. Он восхищался ее умом и решительностью, а более всего — присущим ей умением сочетать в себе неоспоримую властность и простую отзывчивость, из-за этого, к слову, и все вокруг к Рагне тянутся.

Он млел и преклонялся перед нею, восторгался ее красотой. Конечно, это не пожар страсти, но все равно походило на то, что бывает, если искра пламени падает на груду хвороста. Сегодняшний поцелуй оказался такой искрой, одной-единственной. Вот бы снова поцеловать ее, целовать весь день и всю ночь…

Разумеется, это все пустые мечты. Рагна — дочь графа: даже оставайся она одинокой, девушка такого положения никогда не вышла бы замуж за простого строителя. А она не одинока, она замужем за человеком, который никогда не должен ничего узнать об этом поцелуе, иначе Эдгара прикончат в мгновение ока. Хуже того, она всем своим поведением доказывала, что искренне любит мужа. В довесок, словно всего прочего недостаточно, она уже успела родить тому трех сыновей.

«Что со мною не так?» — спросил себя Эдгар. Раньше он любил умершую девушку, а теперь полюбил женщину, тоже, почитай, для него мертвую, если учесть, что она никогда не будет ему принадлежать…

Он подумал о своих братьях, счастливо делящих одну на двоих жену — грубоватую, себялюбивую и, чего греха таить, не слишком-то башковитую. Почему он не такой, как они, почему до сих пор не связался с первой же встречной? Как его угораздило влюбиться в замужнюю знатную даму? А он-то еще недавно считал себя самым умным в семье…

Эдгар открыл глаза. Сегодня вечером в деревне будет пир. На этом пиру он весь вечер просидит рядышком с Рагной — а завтра начнет прокладывать канал. За следующие несколько недель у него наверняка появится множество причин и поводов встретиться с нею снова. Она точно больше его не поцелует, зато будет частью его жизни.

Что ж, будем довольствоваться этим.

* * *

Рагна отправилась к шерифу Дену сразу после возвращения в Ширинг. Ее снедало желание наконец-то изловить Железную Башку, который превратился в подлинное проклятие окрестных земель. Вдобавок Уилф, несомненно, порадуется такому повороту событий, когда вернется из похода, — порадуется поимке злодея и предприимчивости жены, ведь никакая Карвен на такое не способна.

Шериф, которому тоже не терпелось изловить разбойника, согласился, что Оффа может подсказать, где прячется Железная Башка. Они договорились допросить Оффу следующим утром.

Рагна тихо надеялась, что Агнес с Оффой не замешаны ни в чем постыдном, что они непричастны к торговле ворованным имуществом.

На рассвете следующего дня Ден поджидал Рагну возле дома Оффы. Всю ночь шел дождь, земля под ногами чавкала. Шерифа сопровождали Уигберт, двое других воинов и двое слуг с лопатами. Рагна даже слегка опешила: что шериф собрался откапывать?

Агнес открыла дверь, увидела шерифа и явно испугалась.

— Оффа дома? — спросила Рагна.

— Зачем тебе Оффа, миледи, да еще в такую рань?

Рагне было жаль служанку, однако пришлось проявить суровость: в конце концов, она пришла сюда как правительница владений своего мужа, проявлять снисходительность при расследовании преступления неуместно.

— Замолчи, Агнес! Будешь отвечать, когда тебя спросят. Все прояснится достаточно скоро. Теперь впусти нас.

Уигберт велел воинам оставаться снаружи, а слуг с лопатами позвал за собой в дом.

Рагна оглядела обстановку: ширмы укрывали от сквозняков, на досках кровати толстый тюфяк, на столе выстроились в ряд кружки и миски с металлическим ободом.

Оффа сел в постели, скинул с себя толстое шерстяное одеяло, медленно встал:

— Что стряслось?

— Агнес, покажи шерифу кольцо, которое ты носила в Оутенхэме, — велела Рагна.

Белошвейка вытянула вперед левую руку:

— Вот оно.

— Оффа, где ты взял это кольцо?

Староста задумался, почесал искривленный нос — то ли пытался вспомнить, то ли подбирал правдоподобный ответ.

— Я купил его в Куме.

— Кто тебе его продал? — Рагна рассчитывала услышать имя ювелира, но ее поджидало разочарование.

— Да мореход из франков, — сказал Оффа.

Если и врет, то умело, мысленно хмыкнула Рагна. Отыскать в Куме конкретного ювелира довольно просто, но поди отыщи чужестранного моряка.

— И его звали?..

— Ришар из Парижа.

Какое удобное имя, надо же! Да таких Ришаров из Парижа на побережье десятки, если не сотни. Рагна поневоле начала подозревать Оффу, но ради Агнес не спешила предъявлять необоснованные обвинения.

— Почему мореход торговал женскими украшениями?

— Он сказал мне, что купил кольцо для своей жены, а потом пожалел о покупке, когда проиграл все оставшиеся деньги в кости.

Обычно Рагна быстро догадывалась, лжет человек или говорит правду, но вот Оффу у нее никак не получалось прочитать.

— У кого этот Ришар из Парижа купил кольцо?

— Наверное, у кого-то из ювелиров в Куме. Да в чем дело-то? Почему меня допрашивают? Я заплатил за это кольцо шестьдесят пенни. Что с ним не так?

Рагна все больше утверждалась в мысли, что Оффа знал — по крайней мере, заподозрил — продавца, но почему-то старательно того защищал. Увы, она растерялась, не ведая, о чем спрашивать дальше.

Тут вмешался шериф Ден, который повернулся к двум слугам и распорядился:

— Обыщите дом.

Рагна промолчала, хотя сама была уверена, что это бесполезно: нужно развязать язык Оффе, а не шарить по дому.

Нашлось два запертых сундука и несколько ящиков для хранения еды. Рагна терпеливо наблюдала, как слуги тщательно все обыскивают: они проверили одежду, висевшую на колышках, заглянули в бочку с элем и переворошили тростник на полу. Было непонятно, что они предполагают найти, однако их усилия в любом случае ни к чему не привели.

Рагна испытала облегчение. Ради Агнес ей хотелось, чтобы Оффа оказался невиновен.

— Очаг, — бросил Ден.

Теперь Рагна поняла, зачем понадобились лопаты: слуги ловко подхватывали тлеющие уголья и выкидывали те за дверь. Падая на мокрую землю, угольки громко шипели.

Вскоре показалась земля, и слуги стали копать.

Внезапно одна из лопат ударилась о дерево с легко узнаваемым стуком.

Оффа метнулся за дверь. Все случилось так быстро, что никто в доме не успел ему помешать. Впрочем, снаружи стояли двое часовых. Раздался яростный вопль, последовал глухой удар, будто в грязь упало что-то тяжелое. Потом вооруженные воины ввели Оффу обратно, крепко держа его за руки.

Агнес заплакала.

— Продолжайте копать, — распорядился Ден.

Яма становилась все глубже, и вскоре из нее извлекли деревянный сундучок около фута длиной. По кряхтению слуг стало понятно, что весит сундучок немало.

Замка не было. Ден поднял крышку. Внутри лежали сотни серебряных монет и несколько украшений.

— Ага! — воскликнул шериф. — Доходы от многолетнего воровства и милые побрякушки.

Поверх монет красовался пояс мягкой кожи с серебряной пряжкой и висами. Рагна ахнула.

— Что-то знакомое? — справился Ден с прищуром.

— Этот пояс… Я везла его из дома в подарок Уилфу на свадьбу, а Железная Башка его украл!