– С тобой? С тобой я готов всегда, готов везде и не меньше трех раз! – отшутился я с нарочитой бодростью.

– Пошляк! – фыркнула девушка. – Да еще и врун в придачу! Такую… такое… В общем, то, во что я превратилась за эти сутки, невозможно вожделеть.

Я хмыкнул. Самокритично. И по сути верно. Ну, что ее выворачивало совсем недавно на моих глазах – это ерунда. Плох тот мужик, который при виде рвоты возлюбленной изменит отношение к ней. А вот выглядели мы оба действительно ужасно: по уши в болотной грязи, в насквозь промокшей одежде, и вонища от нас была – жуть! О горячей ванне пока можно даже не мечтать. А вот новую одежду где-нибудь раздобыть… или хотя бы эту просушить – этим следует озаботиться по ходу движения.

Шаховская – поселок совсем небольшой, от его границ до центра можно прогулочным шагом дойти за двадцать минут. Но я ни на секунду не забывал, что мы в самом сердце Зоны. В географическом сердце, я имею в виду. Совпадает ли он с начальной точкой возникновения и распространения территории с аномальными физическими законами, с эпицентром энергетического выброса, я не знал.

Здесь я бывал еще подростком, в тот же кинотеатр «Мир» ходил пару раз, как будто не хватало мне кинотеатров в Рузе и Волоколамске. Поэтому я шел вперед довольно уверенно. Домов на окраине практически не было, а те, что торчали вдоль улицы, по большей части были основательно разрушены и зияли провалами пустых окон. Детектор аномалий констатировал полное отсутствие неприятностей. И это было странно. Я почему-то представлял себе, что в центре подмосковной Зоны, как и в центре Галактики, скопление объектов будет куда более плотным, чем возле Периметра.

Ощущение враждебного присутствия и чужого оценивающего взгляда накрыло меня под указателем «Волочановское шоссе». Стараясь не пугать раньше времени Веру, я все же непроизвольно оглядывался и поеживался. Поймал ее внимательный взгляд и попытался взять себя в руки.

Хренушки.

А через десяток шагов и сама Вера ощутимо занервничала. Смахивало на направленное ментальное воздействие: кто-то очень не хотел, чтобы мы шли дальше. Значит, впереди действительно кто-то есть? Впереди – именно здесь, на въезде по этой трассе? Или поселок в принципе обнесен таким защитным кольцом, что ни с какой стороны без ущерба для психики не подступиться?

Мы остановились. Справа вдоль шоссе тянулись кусты с побуревшей листвой, слева за глухим забором виднелись приземистые строения явно производственного типа. Я уже и не помнил, что там располагалось в стародавние времена. Завод железобетонных изделий? Фабрика стройматериалов? Одна проходная располагалась лицом к Волочановскому шоссе, на обочине которого стояли мы с Верой, другая проходная смотрела своими воротами на 3-ю Советскую улицу, что шла параллельно железной дороге и упиралась в нужный нам перекресток. А если попытаться пересечь границу поселка не здесь, а там? Но для этого требовалось пройти по заводской территории, между приземистых цехов.

Чем мы рисковали? С одной стороны, общеизвестно, что большинство мутантов терпеть не может всего, что связано с техникой. Поселиться в человеческом жилище – это запросто, причем без разницы, в квартире ли, в дачном коттеджике или в палате санатория. А вот свить гнездышко в слесарной мастерской или гараже, и уж тем паче там, где массово производилась какая-то продукция, стучали прессы, ворчали центрифуги или ползла конвейерная лента, – это нонсенс. Ни я в своей жизни ни разу такого не встречал, ни кто-либо из знакомых сталкеров. Но «не встречал» и «вообще не бывает» – это все-таки разные понятия.

Ворота проходной были распахнуты, так что преодолевать высокий забор не пришлось. Как только мы попали на территорию, сработал детектор, фиксируя первую с момента нашего прохода через портал аномалию. Сверившись с расположением точки на экране, я нашел взглядом и реальный объект: рыжее мочало свисало с наружного трансформатора и с высоковольтных проводов, тянущихся к нему от ближайшей мачты.

Проходить под проводами в непосредственной близости от аномалии, издалека напоминавшей затаившуюся в ветвях дерева рысь, как-то не хотелось. Огибать длинный цех – тем более. Я мотнул головой, указывая Вере на сквозной проход через этот цех. Что лучше: триста метров в обход по открытому пространству или тридцать – напрямик, но в полумраке производственного помещения?

– Останься здесь, – тихо скомандовал я. – Смотри мне четко в спину и держи пистолет наготове. Как только пройду цех насквозь – подам тебе знак. Ферштейн?

Вера сосредоточенно кивнула и передернула затвор. Ее автомат благополучно сдох после купания в болоте: вычистить всю грязь, забившую ствол, в походных условиях было нереально. Поэтому пришлось девушке удовлетвориться «Глоком» – тем самым пистолетом, который мы сняли с тела первого убитого ею бандита. Сколько же недель назад это было?..

За сдвинутой створкой ворот внутри помещения оказалось довольно промозгло. День, несмотря на отсутствие солнца, выдался на удивление жарким, а тут вдруг я почувствовал, как липнущая к телу мокрая одежда становится еще и ужасно холодной. Мне как-то сразу расхотелось идти этим путем, в студеном полумраке, заставленном станками.

Я все же решился, выдохнул, сделал шаг вперед и два в сторону, заходя за строгальный станок. Я терпеливо дожидался, когда глаза привыкнут к темноте – и вот уже стал различать очертания дальних станков, прессов, ножниц для резки листового металла. Похоже, цех был инструментальным, а не производственным.

Я еще постоял некоторое время, прислушиваясь, принюхиваясь, приглядываясь. Потрескивания или слабого голубого сияния, свойственного аномалиям, не наблюдалось. Звериного запаха, присущего логову хищника, тоже не ощущалось.

Обогнув штабель уложенных на деревянном поддоне металлических заготовок, двинулся вперед. Детектор исправно указал мне местоположение нескольких аномалий, которые жались к стенам и не мешали моим передвижениям.

Внезапно раздался звук, который едва не заставил меня обделаться: впереди, в трех метрах от меня заработал токарный станок. Включилась лампочка, потекла из крана охлаждающая эмульсия, завращался барабан с зажатой в кулачках продолговатой деталью, заскользил по ней проходной резец, потянулась из-под него спираль раскаленной металлической стружки…

Я икнул. Потом еще раз. Потом нашел в себе силы оглядеться. Пусто. Никого. Почему включился станок? Почему именно сейчас? Мелькнула паническая мысль, что на меня открыла охоту какая-то мутировавшая тварь, умеющая становиться невидимой или мимикрировать под любой интерьер. Возможно, она стоит возле вон той шлифовальной машины и выглядит как шлифовальная машина! А может, она сидит рядом с промышленным наждаком и выглядит как промышленный наждак! А может, она сейчас начнет крутить рукоятки, меняя положение победитового резца, грызущего металл заготовки!

А я ведь преодолел всего лишь две трети погруженного в темноту цеха. Напоминать о действиях в такой обстановке мне не нужно было. За меня все сделали наработанные в Зоне рефлексы – пусть с запозданием, но они все-таки сработали. Тот путь, которым ты только что благополучно прошел, априори безопаснее, чем тот, что ждет тебя впереди. Поэтому я переместился в сторону и рванул со скоростью спринтера обратно, к выходу, а память и приобретенные навыки помогали избегать случайного сближения с одной из притаившихся у стен аномалий.

Позади меня по-прежнему завывал токарный станок, по-прежнему светилась лампочка и шипела на раскаленной стружке охлаждающая эмульсия. Резец, по всей видимости, прошел деталь до конца и теперь начал со скрежетом биться о «кулачки» барабана. А потом будто кто-то кнопку нажал – и станок затих. Я, содрогнувшись от ужаса, припустил еще сильнее и поудобнее перехватил в руке автомат. Обороняться от твари в такой обстановке не имело смысла, поиграет, сомнет, сломает и высосет все соки без остатка. Только вперед, к спасительной створке, петляя меж станков и молясь, чтобы ни один больше не включился!

Два десятка метров… Казалось бы, как это мало! В три прыжка преодолеть можно! Но я все бежал и бежал, петлял и петлял, а цех все не заканчивался. И Веры до сих пор не было видно – а ведь она должна контролировать мои передвижения, страховать меня!

Вырвался. Хапнул воздуха раскрытым ртом, будто ныряльщик, надолго задержавшийся на глубине. Отскочил в сторону, прижался спиной к наружной стене цеха. Повращал глазами.

Асфальтовый пятак перед входом и ведущая к проходной дорога оказались пусты. Веры нигде не было видно.

Глава 9

Поворот

Разумеется, я не носился с воплями по территории завода.

Разумеется, я не оставлял попыток найти если не девушку, то хотя бы какие-то ее следы, которые могли бы направить меня в правильную сторону.

Потом я не оставлял попыток найти хоть чьи-нибудь следы.

Абсолютно вымершие цеха. Абсолютно мертвый завод.

Ну, если не считать того станка, который так не вовремя включился.

Я еще некоторое время метался туда-сюда. Потом, в пятый, наверное, раз зайдя в помещение с гигантскими чанами для промывки речного песка, я услышал неясный звук голосов. Пошел в ту сторону, подобрался поближе. Спустя полминуты я уже мог различить два голоса – мужской и женский. Диалог был крайне эмоциональным, а женский голос принадлежал, несомненно, Вере.

Пытаясь ступать как можно тише, я подобрался еще ближе. Похоже, Вера попала в беду. Я закрепил автомат за спиной и достал из кобуры пистолет. В ближнем бою он, возможно, будет предпочтительней.

Я вновь стал шаг за шагом продвигаться вперед.

Готовый к любым решительным действиям, я прислонился спиной к стене, перевел дух. Один шаг, резкий поворот – и похититель вместе с похищенной девушкой окажется в пяти метрах передо мной. Я вспомнил, как стреляла Вера: три выстрела – два трупа, один с аккуратной дырочкой во лбу, другой – с двумя отверстиями в левой части груди. Сумею ли я так же точно поразить цель первыми же выстрелами? Или придется ввязаться в длительную перестрелку? И как бы при этом еще и девушку не зацепить…

И тут я разобрал слова.

– А сейчас-то тебе от меня что нужно? – устало спросила Вера.

– Я не виноват, что именно меня задействовали в операции! Это просто совпадение, – приглушенно ответил мужчина. – Когда мне поручили встретиться с агентом…

– Тебе поручили встретиться с агентом? – пренебрежительным тоном переспросила Вера. – Да тебе даже тряпку половую нельзя доверить, не то чтобы вести агентурную работу.

– Ты забываешься!

– Наоборот, я слишком хорошо все помню. На свой счет ты можешь обманываться сам и обманывать кого угодно, но только не женщину, которая жила с тобой больше года.

Я дернулся. Два удара под дых подряд.

Я через силу совладал с эмоциями. Подышал через нос, досчитал до десяти и осторожно высунулся из-за угла. Отсюда просматривалась невесть как уцелевшая стеклянная перегородка. За стеклом стоял канцелярский стол, на краю которого сидел мужчина в камуфляже. Я мог видеть его ухо и щеку, и если на то пошло, мне было достаточно и этого, чтобы как следует прицелиться. С пяти метров я не промахнусь. Однако нужно было понять, что это за встреча, что это за агенты.

Веру с этой позиции я наблюдать не мог. А жаль. Хотелось бы видеть ее лицо, ее эмоции.

– Тем не менее, – терпеливо продолжил ее собеседник Веры, – именно меня послали на встречу с тобой.

– Ну-ну! – с сарказмом откликнулась она.

– Нам интересен человек, которого ты разрабатываешь.

– Алгоритм? А вы тут, простите, каким боком? Это целиком и полностью моя разработка, не надо мешаться под ногами!

Еще одна отрезвляющая пощечина. Или ушат холодной воды. Узнать, что Вера работает на госбезопасность – неприятно, да, но все-таки не смертельно. Ну, мало ли, как ее жизнь сложилась и что в итоге привело в контору? Всякое ведь бывает. На службе тоже попадаются отличные парни… и девчата. Короче, если бы нам с Верой суждено было и дальше встречаться, ее работа, скорее всего, не стала бы препятствием для наших отношений.

Однако теперь получалось, что наша встреча в отделении полиции – отнюдь не случайность. Она меня разрабатывала. Сама так сказала.

– На первых порах службу устроила бы твоя позиция, – меж тем, объяснял незнакомец. – Обыкновенный сталкер, который ходит в Зону и дружит со странной семейкой близнецов – да, интересно, но не настолько, чтобы отбирать это дело у молодой девчонки. Пусть дитя потешится. Тем более такие обстоятельства – не у каждого из нас отцы командуют четвертым блокпостом, тебе даже легенду придумывать не пришлось, чтобы навязаться в попутчицы.

– Заткнись, ублюдок! Папа, между прочим, погиб!

– Соболезную, – без тени сочувствия сказал агент и пожал плечами. – Это Зона, детка, здесь каждый день кто-нибудь гибнет. Мы все знаем, на что идем, когда отправляемся сюда.

Мужчина откинулся назад, оперся о столешницу руками. В этот момент я смог немного рассмотреть его внешность. Собеседник Веры оказался довольно-таки молодым парнем крепкого телосложения, с круглым лицом и светлыми волосами.

– Так зачем вам близнецы? – осведомилась девушка, проигнорировав философскую позицию парня.

– Не-еет, дорогая, близнецы были нужны тебе! – усмехнулся он и потер шею широкой ладонью. – А нам нужно то, что вы собираетесь найти в Шаховской. У нас новый враг в Зоне, и на сей раз это вполне конкретная личность. Велика вероятность, что искомый артефакт поможет нам воздействовать на эту личность.

Значит, мои подозрения беспочвенны? Макар – не мутант из мутантов?

– Как вы вышли на нас? – спросила Вера.

– Элементарно. Но подробности, я думаю, тебе знать ни к чему. Портал держался достаточно долго, чтобы я смог пройти за вами следом.

– Ну, тогда мне остается только повторить свой вопрос: сейчас-то тебе от меня что нужно?

– Координаты, разумеется. Я же не телепат, чтобы мысли ваши читать! Ну и некоторое содействие: тебе придется задержать своего любовничка хотя бы на полчаса, чтобы я успел добраться до точки и забрать объект. Думаю, тебе это не составит труда. А я клятвенно обещаю, что выставлю в конторе твои действия в самом выгодном для тебя свете. Очередную звездочку на погоне гарантирую.

Как же меня покоробило от его слов! Это что же – контора за нами наблюдала даже в тот момент? Или это сама Вера исправно рапортовала о проделанной работе, отправляя шифровки типа: «Объект Алгоритм соблазнен зпт контакт налажен зпт жду указаний тчк»?

– Иди в задницу, Антон! Ты – не мой руководитель, я не обязана делиться с тобой информацией. Особенно если меня уже сняли с этого дела. Хотите знать координаты – начинайте с нуля.

– Значит, не поможешь друзьям? – вкрадчивым голосом поинтересовался собеседник Веры. – Ладно, а если я попрошу не как друг и не как коллега?

– Коллегой ты еще можешь себя называть, а вот другом – вряд ли.

– А если я попрошу как любимый мужчина?

Вера прыснула:

– Вот это самомнение! Да кто ты такой, чтобы называть себя любимым?

– Тот, кто целый год заставлял тебя кричать от наслаждения ночами. Знаю, что женщины такого не забывают. Если хочешь, я могу напомнить прямо сейчас.

Он спрыгнул со стола, сделал шаг к невидимой мне Вере.

– Не подходил бы ты ко мне, – тихо и устало посоветовала девушка.

– А и правда, Верунь, давай, как говорится, вспомним молодость? Давай прямо сейчас повторим? – с усмешкой в голосе проговорил тот, кого Вера назвала Антоном.

Девушка пискнула, зашуршала одежда, звякнула пряжка ремня… Потом наступила тишина, если не брать в расчет тихих шорохов и учащенного дыхания.

Не могу сказать, что мой мир рухнул. Да, вера мне нравилась. Возможно, я сам себе боялся признаться, насколько нравилась. Но так противно мне давно уже не было. Пользуясь тем, что эти двое заняты друг другом, я бесшумно попятился, а затем покинул цех.

Я нашел удобную наблюдательную точку на крыше соседнего производственного помещения. Отсюда был отлично виден выход, через который, предположительно, могли бы выйти Вера и ее хахаль. Я надеялся понаблюдать за ними и проанализировать их поведение. Яснее ясного, что она назовет ему координаты – разумеется, не из-за того, что он прямо сейчас удовлетворит ее сексуальные потребности. И конечно же, не в память о былом. Просто она – сотрудница госбезопасности, ей нет смысла ссориться с конторой. Антон прав – ей следует воспользоваться шансом и получить лишние звездочки на погоны. Точнее, совсем даже не лишние. Но меня интересовало другое: пойдут ли они за артефактом вместе? И сделают ли это прямо сейчас? Или Антон вызовет экспертов и подкрепление?

Раз уж спецагенты следили за мной энное количество времени, ничто не мешало мне в конце пути поменяться с ними ролями.

* * *

Тусклое красное солнце показалось меж размытых облаков, на миг осветив видимое пространство запретной территории, а вместе с его появлением стали таять остатки моих надежд еще разок сегодня увидеть сладкую парочку. Каким бы сексуальным гигантом ни был Антон, а он все же на службе. Сколько можно-то? Пора бы, ха-ха, и честь знать! Или они там заснули?

Стараясь ступать бесшумно, я вновь прокрался к той стеклянной перегородке, где ранее стал свидетелем разговора Веры и ее бывшего (и, видимо, настоящего!) возлюбленного. Никого там не оказалось. Похоже, они ушли через другой выход, пока я, как дурак, куковал на крыше. Ну и поделом тебе, парень. Нашел с кем тягаться. Ты уже видел, как Вера стреляет – теперь вот довелось убедиться, что и передвигается она с навыками разведчика-диверсанта.

Я вдруг встал, как вкопанный: это что же, вся ее беспомощность, все ее нелепые телодвижения в сложных ситуациях – тоже спектакль?! Я вспомнил, как учил ее двигаться ползком от аномалии, как наставлял, как вел по болоту – и застонал. Да ведь она наверняка и не такому обучена! А ты хвост-то распушил, ощутил себя значимым… Противно-то как!

Я развернулся, чтобы уйти из помещения с чанами для промывки песка. В темном углу мне почудилось движение. Отчетливая тень, куда более плотная, чем просто полумрак цеха. Вера? Антон? Нет, слишком высокая фигура. Метра три ростом. Вот и верь тем, кто утверждает, будто мутанты терпеть не могут промышленных зданий!

Автомат к щеке, пригнуться, перевести на стрельбу очередями.

Тишина. Только слабое покачивание тени в углу.

Шаг, еще шаг. Может, оно спит? Может, ранено?

Может, ну его на фиг?

Но во мне уже проснулся охотничий азарт. Как-никак, первый мутант, встреченный в Шаховской! Должен же он отличаться от тех, что водятся на периферии?

Еще шаг, еще…

Наконец, я приблизился настолько, что сумел разглядеть детали. И меня словно обухом по голове шарахнуло. Оторопело выпучив глаза, я попятился.

В углу, в метре от пола, в петле, сооруженной из плотной брезентовой ткани, покачивался тот, кого Вера назвала Антоном. Он был напрочь, окончательно и бесповоротно мертв. А брезент я узнал – эту сумку-пояс с карманами для артефактов, сшитую мною собственноручно, девушка назвала кустарщиной. После того как я этот пояс на нее надел – то ли триста лет назад, то ли вчера утром.

Глава 10

Артефакт

Одноэтажный хозяйственный магазинчик располагался через дорогу от кинотеатра. Очень удачное место, все подступы как на ладони. Кое-как я забрался на крышу магазина, попытался подкрепиться, но кусок в горло не лез. Ну и шут с ним.

На площадке перед входом в кинотеатр стоял бронетранспортер. Судя по всему, стоял он так не один месяц и даже не один год – от колес практически ничего не осталось.

Чем дольше я смотрел вниз, тем больше уверялся в ошибочности координат. Вернее, в ошибочной интерпретации того, что ввел в мой планшет Игнат. Ближайшим подходящим зданием на карте казался знакомый с детства «Мир» – вот я и назначил его на роль хранилища диковинки. Но мурашки по спине у меня начинали бежать, только когда я переводил взгляд на бронетранспортер.

Я долго лежал у края крыши, наблюдая за улицей. Где-то тут, возможно, прячется Вера. Возможно, она уже побывала в кинотеатре, обследовала его, ничего не обнаружила и теперь поджидает меня, чтобы вытащить каштан из огня моими руками. Возможно, она таки нашла артефакт, и теперь держит путь домой, в контору, чтобы порадовать сослуживцев столь ценным экземпляром.

От мыслей о Вере желудок скручивался в жгут. Вот ведь идиот! Напридумывал себе сцены разврата, а она там врукопашную со здоровенным мужиком билась. Пусть не из-за меня, точнее – не из-за планов конторы на мою персону. Пусть она собственную честь защищала. Или какие-то свои планы, которые Антон вознамерился разрушить. Но в Зону-то ее привел я! Кем бы она ни была – она все еще оставалась моей подопечной, я нес за нее ответственность, что бы между нами ни произошло! Я должен был помочь ей, когда этот ублюдок попытался ее изнасиловать. Вместо этого я легко поверил, что она собирается отдаться ему добровольно…

То, как в итоге она обошлась с Антоном, произвело на меня колоссальное впечатление. Да, я был совершенно подавлен.

Сил, чтобы хотя бы пошевелиться, не осталось. Где-то там, внизу, под защитой бронированного корпуса, находился артефакт. Воспользовавшись его необыкновенными свойствами, я бы мог ликвидировать угрозу. Нет, не обратить распространение Зоны, не отодвинуть границы запретной территории до прежнего Периметра, не вернуть привычный жизненный уклад в некогда тихий подмосковный городок. Всё это, к сожалению, уже досталось прошлому, а повлиять на прошлое не способен никакой артефакт.

Зато я мог доставить эту диковинку Макару, тем самым усугубив раскол, возникший между группами мутантов. К каким бы хитростям ни прибегали братья-близнецы, все-таки они не чурались сотрудничества с людьми. С ними можно договориться. По крайней мере, я уверен, что у меня это получится. А мутант из мутантов наглядно продемонстрировал, что ни о чем договариваться не намерен – ему нужна безраздельная власть в Зоне, полное подчинение нечисти и расширение запретной территории.

Умение взаимодействовать с аномальными энергиями Зоны – против чудесного способа такое умение нейтрализовать. Противостояние, которое может затянуться на годы. Главное, чтобы оно не было кровопролитным.

Еще можно было просто продать артефакт за солидную сумму – той же конторе, в которой работала Вера. Эти не поскупятся. Взять деньги и уехать куда-нибудь в теплые края. Куда-нибудь, где нет никаких Зон. Забыть о знакомых, наплевать на долг – точнее, перепоручить всю ответственность людям куда более компетентным.

Я понимал, что до артефакта мне рукой подать, а я все еще продолжаю тянуть время. Да, так бывает, что человек, долго и напряженно продвигавшийся к какой-то цели, вдруг замирает в шаге от нее. Может, это и вовсе не та цель, к которой он стремился? Может, ошибся с приоритетами? Вот и я так же застыл, полностью обессиленный долгой опасной дорогой.

Еще я вдруг отчетливо осознал, что под налетом философии скрывается одна гаденькая вещь: я попросту боюсь завладеть артефактом, тем самым запустив механизм, который приведет в действие некие дьявольские силы.

Вход в кинотеатр находился в десятке метров от бронетранспортера. Стеклянная стена от пола до потолка, темное фойе с кучами мусора и обломками мебели. Отличное место, чтобы устроить засаду на любого, кто посягнет на артефакт. Положим, мутант из мутантов знает, где находится такое грозное оружие против него (обязан это чувствовать, как чувствует Макар!), но не может его даже тронуть – законы Зоны причудливы, некоторые правила и условия непосвященным людям могут показаться отрывками из сказки, однако эти правила и условия действуют. Допустим, и сейчас имеются некие ограничения, о которых я не догадываюсь, но догадывается мутант из мутантов. Что он предпримет в том случае, когда сам забрать не может, но и другим позволить завладеть артефактом для него – верная смерть.

Он пошлет своих слуг охранять. А слуг у него мно-ооого.

Недостаточно я в эти два дня воевал, да?

Я со стоном сел и занялся чисткой оружия. Размеренные действия всегда помогали мне успокоиться и привести в порядок мысли. Но сейчас я был спокоен, а мысли – в полном порядке. Просто нужно было подготовиться к схватке. Возможно, самой последней для меня.

Какого лешего военные бросили бронетранспортер, если на вид он был невредимым? Ну, не считая сгнивших от старости колес. Сам собой пришел ответ: техника попала в эпицентр радиационного загрязнения, и никакая дезактивация ей уже не могла помочь, потому ее и оставили здесь ржаветь. Потом я долго через бинокль рассматривал фойе кинотеатра, пытаясь обнаружить какие-нибудь следы человеческого и нечеловеческого присутствия. За стеклянной стеной никто не мелькал, а скрытого наблюдателя, если он там находился, я не смог обнаружить. Ну что ж, сколько ни тяни кота за хвост, а все же придется прогуляться до БТР, обозначить свое присутствие и определенный интерес.

Город по-прежнему был тих, здесь все давно и прочно вымерло.

* * *

Я приблизился вплотную. Счетчик Гейгера стал верещать без остановки, предупреждая о высоком радиационном фоне. Я надеялся на закрепленный на моем поясе артефакт. Ну и в принципе – глупо не сделать последний шаг, когда ты прошел путь длиной в несколько десятков километров, прыгал через портал, погибал под пулями и в болотах, дрался с мутантами и в упор стрелял в зомби, который тебя спас.

На корпусе бронетранспортера уже проросло какое-то пышное подобие коричневого то ли мха, то ли лишайника, совершенно не свойственное природе этой местности. Я зябко повел плечами и, больше не медля, потянул за скобу крышки нижней бортовой двери. Дверь открылась вниз, превратившись в подножку. Проверил детектором наличие аномалий и, тяжко вздохнув (не везет так не везет!), полез внутрь.

Артефакт обнаружился в головной части корпуса, в отсеке управления, между сидениями механика-водителя и командира бронетранспортера. Да и как его было не обнаружить, если переливчатый шар размером с теннисный мячик, испуская радужное сияние, висел в воздухе как раз на уровне глаз? Будь я в нормальном состоянии, я бы непременно испытал восторг. Однако я был измотан, меня тошнило, кружилась голова и чесалась кожа – короче, не до любования и восхищения. Подсвечивая себе фонариком, я обнаружил, что сиденья и приборная панель оплавлены. Нет, дело было не в пожаре, просто совсем недавно здесь разрядилась «электра» – чрезвычайно кусачая дрянь.

Я отложил автомат, заткнул захлебывающийся дозиметр, скинул рюкзак и вынул оттуда контейнер. На четвереньках дополз до зависшего над полом артефакта. Поддел его краем контейнера, будто зачерпнул половником кусман мяса в супе – и «мячик» плавно перекатился внутрь.

В тот момент, когда радужный шарик коснулся стенки контейнера, меня будто молнией пронзило. Какие заслонки открылись в мозгу, какие знания туда перетекли, какие взаимодействия сделались доступны – все это невозможно было сразу осознать, проанализировать и описать. Помню, я орал от боли в сознании – да-да, сознание, оказывается, может болеть! – но понятия не имею, как долго это длилось. Казалось, мимо проходит неизмеримая вечность, и скоро бронетранспортер рассыплется от старости в пыль, а сам я превращусь в высохшую мумию, но процесс слияния с аномальным объектом продолжался и продолжался, а крик над мертвым городом все звучал и звучал…

* * *

Судьба смилостивилась надо мной и, пока я валялся без сознания между БТР и кинотеатром, ни одна тварь не пришла на запах крови. Да были ли они в Шаховской, эти порождения Преисподней?!

Истерзанный последними событиями, я, используя последние резервы, покинул открытое пространство и пополз в сторону жилых домов. Меня лихорадило, губы запеклись так сильно, что от прикосновения языка начинала слезать корочка затвердевшей кожи. Кружилась голова, пару раз меня вывернуло желчью. Да, дружок, эта доза потребует радикальных мер. Средства для этого имеются – просто нужно развинтить небольшой контейнер с накрепко закрученной крышкой. И выпить водки – во фляжке оставалось еще грамм двести. Лишь бы добраться туда, где можно лечь и зализать раны – как физические, так и моральные.

Деревянный домишко казался мне вполне подходящим пристанищем. Палисадник порос сорняками высотой взрослому человеку по грудь. Детектор аномалий молчал, никаких признаков чужого присутствия не наблюдалось.

Только тут я обнаружил, что автомата при мне нет. Потерял, растяпа. То ли в БТР оставил, то ли в том месте, где меня рвало. Я попытался достать из кобуры пистолет, затем плюнул – все равно в таком состоянии ни в кого не попаду. Кое-как поднялся на ноги и оставшийся путь вдоль стеночки прошел на полусогнутых.

В сенях на грубо сколоченной лежанке, укрывшись огромным пыльным бушлатом, спала Вера. Я уже ничему не удивлялся. Спит – значит, так надо. Именно здесь – значит, так суждено.

Я с трудом заполз на лежанку, уронил голову на руки. Пять минут. Всего пять минут отдыха. Потом я встану и займусь здоровьем. Или попрошу Веру, чтобы она полечила меня. Просто дайте мне пять минут…

* * *

Отрубился я сразу же и не приходил в себя до самых сумерек. Сложно назвать это полноценным сном – скорее, это была полудрема-полубред, во время которого в воспаленном мозгу оседала и укладывалась по полочкам приобретенная через радужный артефакт информация.

Потом я услышал стон.

Приподнявшись на локте, я присмотрелся и с ужасом понял, что девушка вовсе не спит, а находится без сознания. Жестокий ожог от «электры» изуродовал левую сторону ее лица – ничего, со временем заживет, а шрам сейчас любой косметолог зашлифует так, что и не заметит никто. Куда хуже было другое: у Веры, как и у меня, наблюдались все признаки лучевой болезни. И лежала она в лужице собственной рвоты.

Твою ж мать, подруга! Мы так не договаривались!

Я заставил себя спуститься с лежака, на четвереньках дополз до рюкзака. Шприц с «коктейлем». Фляжка с водкой. Контейнер с артефактом, избавляющим от последствий облучения. Да, я собирался воспользоваться всем этим сам. Но, кажется, не судьба.

Разрезал ножом ее рукав, нашел вену, воткнул иглу, нажал на поршень. Затем ножом же разжал ей зубы и потихоньку, чтобы не захлебнулась, влил ей в рот пару глотков водки. Затем положил на живот извлеченный из наконец-то раскрученного контейнера лечебный артефакт. Второй и последний шприц с «коктейлем», а также фляжку с остатками водки поставил возле лежанки: очнется – увидит, сообразит.

Все. Больше я ничего не мог поделать. Запретная территория полностью вычерпала энергию очередного искателя приключений, и теперь я был вынужден признать, что безнадежно проиграл. Больше всего мне сейчас хотелось провалиться в сон. Но я обязан был сделать еще кое-что.

Ощущая сильный жар и ломоту во всем теле, я выбрался из домишки. Отчаянно заморгал от неожиданно яркого света. Нет, это не солнышко выглянуло из осенних облаков Зоны – просто теперь мною любой свет, даже вот этот тусклый вечерний сумрак, воспринимался как направленный в глаза прожектор.

Напротив крыльца в десятке метрах над землей без видимой опоры висел человек. Или, что куда точнее, человекоподобный мутант.

– Здорово, Штырь, – прохрипел я.

– Здорово, Алгоритм, – ответил левитирующий субъект. – Хреново выглядишь.

– На себя посмотри.

– Это ты верно подметил, – согласился мой бывший напарник. – Выгляжу я так же дерьмово, как и чувствую себя.

– Управление коллективом так сильно выматывает? – заплетающимся от слабости языком поддел я Штыря.

– А ты, я смотрю, уже в курсе всего. Даже не удивился моему появлению.

– Пару часов назад догадался. До этого – так, подозрения были. Необоснованные.

– Как поступим? – полюбопытствовал мутант из мутантов.

– А есть варианты? Ну, давай ты нападешь, я попробую пострелять в тебя из пистолета, потом ты все-таки подавишь мое сознание, заберешь у меня чудо-артефакт и станешь абсолютно неуязвимым. Это если мы выберем долгий путь. Но я бы попросил тебя поступить лаконичнее. Будь другом: если в тебе осталось хоть что-то человеческое – добей меня, а? Ну мочи просто нет никакой.

– Эй-эй! – возмутился Штырь. – Чувак, ты с дуба рухнул? Ты давай не безобразничай! Я его сюда вел-вел, а он теперь помирать у меня на глазах собрался.

– Ты меня вел? Мать твою, и ты меня вел?! Вы сговорились все, что ли?!

– Про других не знаю, хотя прям даже любопытно, кто эти «все».

– Все, кому жизненно необходимо владение артефактом. Тем самым, из бронетранспортера.

– А. Понятно, – без особого интереса кивнул Штырь.

– Скажи, а почему ты не держал его при себе?

– А почему царь Кощей не держал при себе иглу с собственной смертью на кончике? – пожал плечами мутант и опустился на пожухлую траву в двух шагах от меня. – Наверное, потому, что прекрасно понимал: вечная жизнь и могущество однажды могут так достать, что молиться станешь на того, кто придет гоняться за зайцем, уткой и прочей живностью, пока наконец не отломит кончик.

Вопросительно вздернув брови, я ткнул себе в грудь указательным пальцем – дескать, это ты про меня, что ли? Штырь кивнул.

– Давай, Алгоритм, соображай шустрей.

– Издеваешься? Мне сейчас не то что соображать, мне разговаривать трудно!

– Разве? – удивился бывший сталкер. – Дружище, ты, может, не заметил, но мы уже минут пять как общаемся невербально. Ты даже губ не размыкаешь!

Я потряс головой. Бред. Наваждение. Я страдаю от лучевой болезни, мне чудится всякое. Наверняка и никакого Штыря передо мной нет.

Будто опровергая последнюю мысль, Штырь с сочувствием похлопал меня по плечу.

– Ты даже не знаешь, что такое настоящее страдание. Лучевая болезнь – тьфу, ерунда! Зона тебя излечит за пару часов. Если ты, конечно, будешь ей полезен. А страдание – это когда постоянно, ежесекундно чувствуешь все аномалии, любое перераспределение энергии, всех мутантов, вообще все, что происходит на подведомственной территории.

– Это ты о себе?

– И о себе, и о тебе. Лучшей кандидатуры на роль моего преемника не найти. Я когда-то пытался нащупать контакт с мутантами, понять их психологию, менталитет, мотивы поступков – я это получил. А ты всегда искал взаимосвязи, хотел знать алгоритмы, уметь предчувствовать, просчитывать и предугадывать. Теперь тебе будет предоставлена возможность все это познать.

– Но… почему?!

– Потому что я устал. Даже подвергшимся мутации нервам свойственно выгорать. А уставший человек с расшатанными нервами – это абсолютно неадекватные действия, фатальные ошибки и непредсказуемая агрессия. Тебе мало того, что случилось позавчера в нашем родном городке?

– Ах ты ублюдок! Ты хоть понимаешь, сколько людей там погибло?!

– А ты представляешь, сколько тварей гибнет в Зоне каждый день? Вы же их пачками приходуете! Только тебе от смерти посторонних горожан… ну, максимум, печально. А от меня каждый раз будто кусок мяса отгрызают – я же каждую смерть подопечных ощущаю на своей шкуре. Ну и потом – я же уже сказал про агрессию и фатальные ошибки. И все это может продолжаться и продолжаться…

– Ты меня шантажировать вздумал?!

– Безусловно. На то и был расчет. Ты прагматик. И моралист. И вообще – человек ответственный. Захочешь вернуть Зону в прежние границы – вернешь. Захочешь, чтобы нечисть массово научилась играть на скрипках и кларнетах, – достаточно отдать такой приказ. И никаких чудовищ, нападающих на сталкеров; никаких монстров, ворующих младенцев из человеческих жилищ. Плохо ли?

Я глубоко задумался. Перспектива пугала. Но не меньше пугало и то знание, что вложил в меня радужный артефакт. Как ужиться с этим знанием, если реализовать его не будет никакой возможности? А реализовать можно только оставшись здесь, на запретной территории.

Но какая чудовищная ответственность!

Выдержу ли? Не сойду ли с ума? Не начну ли через пару месяцев совершать «фатальные ошибки» и демонстрировать немотивированную агрессию? Не стану ли подыскивать преемника уже послезавтра?

– Дай мне подумать пять минут, – попросил я. Вслух. Голосом. – Пожалуйста, дай мне пять минут.

Зона погружалась в ночной полумрак.

Как знать, каким будет утро?