Хелли ответила:

— Мы не можем найти Джеральдину.

— Не можете найти… — Она отбросила простыни, а Хелли почти бегом вернулась в комнату девочек.

Там по-прежнему не было никаких следов Джеральдины, а Рози прищурилась от света и сонно посмотрела на Хелли, которая схватила что-то, аккуратно сложенное на подушке, и выскочила с этим из комнаты.

Мисс Паргайтер вышла на лестничную площадку, на ходу завязывая пояс халата, а Хелли протянула ей ночную рубашку Джеральдины:

— Вот что я нашла. Куда она могла деться?

Она пробежала мимо мисс Паргайтер вниз по лестнице и столкнулась с Роджером Шерманом, который выходил из кухни. Хелли воскликнула:

— Она оделась! Она встала и оделась!

Она почти кричала. Роджер сказал тихо:

— Дверь из кухни открыта.

— Куда она могла пойти?

Хелли снова посмотрела на мисс Паргайтер, и та покачала головой в полнейшем недоумении.

— Возможно, она сказала об этом Рози, — предположил Роджер Шерман.

Спрашивать не пришлось. Спотыкаясь, не вполне проснувшаяся Рози шла через лестничную площадку. Увидев Хелли, она проговорила:

— Я сказала, что ты завтра ее отведешь. — И голосок девочки задрожал.

— Отведу куда? — Хелли снова поднялась по лестнице, обняла перепуганную девочку и почувствовала, что та дрожит.

— К камню желаний. Она спрашивала меня, действует камень или нет.

— Где этот камень желаний? — спросил Роджер Шерман.

Хелли ответила:

— На Ведьминой горке.

— Понятно. — Он повернулся.

У Рози стучали зубы от страха.

— Там ночью ведьмы. Они ее утащат.

— Нет, — успокоила ее Хелли. — Нет там никаких ведьм, а мы сейчас пойдем и приведем ее домой.

Роджер Шерман сказал:

— Я пойду к Ведьминой горке и, если не найду ее, взмахну два-три раза фонариком. Из окна вам будет видно. Как только вы это увидите, сейчас же звоните в полицию, придется организовать поиск. Если я ее найду, то направлю луч неподвижно вверх.

Мисс Паргайтер кивнула.

— Я пойду с вами, — заявила Хелли.

Он уже стоял у парадной двери. Мисс Паргайтер взяла Рози за руку:

— Мы сейчас приготовим себе попить чего-нибудь горяченького и подогреем молока для Джеральдины.

Хелли подошла к Роджеру, когда тот отпирал засовы, и он сказал ей:

— Вы бы лучше остались, без вас я быстрее туда доберусь.

Она вместе с ним вышла из дома, а потом — в гараж, где он достал фонарь из багажника машины.

— Я от вас не отстану, девочка будет напугана, я просто должна пойти.

Несколько секунд он колебался, держа в руке фонарь и глядя сверху вниз на Хелли. Он, видимо, хотел что-то сказать, но потом передумал, закрыл багажник, запер дверь гаража и широкими шагами пошел в обход дома к маленькой калитке в саду, ведущей на болота.

Ярко светила луна. Видно было почти как днем, с той лишь разницей, что все вокруг казалось черно-белым, болота в лунном свете чернели как бездонные впадины, а холмы выглядели подобно заснеженным горным вершинам.

Роджер Шерман спросил:

— Что это за история с камнем желаний?

Чтобы не отстать от Роджера, Хелли приходилось почти бежать, а по тропинке, освещенной обманчивым лунным светом, надо было ступать осторожно.

— Мы были тогда на Ведьминой горке. Эндрю Коттар начал было рассказывать, что большой камень на вершине служил ведьмам для жертвоприношений, а я сказала, что это камень желаний — мне показалось, что это звучит не так страшно.

— Так, значит, теперь у нас есть ведьмы и камни желаний.

На ходу он высвечивал зажженным фонарем широкие дуги, а Хелли звала:

— Джеральдина, Джеральдина!

В лунном свете все вокруг выглядело странным. От усталости и волнения у Хелли слегка кружилась голова, когда она смотрела на Ведьмину горку и этот злополучный плоский камень на вершине. Ей вдруг пришла в голову шальная мысль, что если ведьмы действительно прилетали сюда, то они, должно быть, были страшно глупы. Отсюда их хорошо можно было разглядеть за несколько миль.

Горло у Хелли пересохло. Она с трудом сглотнула и прокричала:

— Джеральдина!

Роджер Шерман был почти на вершине холма, Хелли вздохнула поглубже и заставила себя пуститься бегом. К тому времени, как он прошел по плоской вершине и обогнул камень, она тоже была там. Она услышала, как Роджер сказал: «Привет!» От облегчения на нее вдруг накатила такая слабость, что она чуть не упала навзничь.

Джеральдина, скорчившись, сидела у камня и плакала. Вид у нее был такой жалкий, что Хелли опустилась на колени рядом с девочкой и чуть не расплакалась сама.

— Джеральдина, что ты здесь делаешь? Мы так за тебя волновались!

— Я собиралась назад, — всхлипывала Джеральдина. На ней была только одна туфелька, вторую она, очевидно, потеряла на каком-то этапе своего путешествия. — Я порезала ногу. — Она протянула ногу Хелли, и та ласково сказала:

— Покажи.

— Надо доставить ее домой, — сказал Роджер. — Здесь вы ничего не сделаете.

На Джеральдине был плащ, и, хотя ночь была теплой, она дрожала от страха и боли в порезанной ноге. Роджер снял пиджак, передав фонарик Хелли.

— Поверните его вверх и держите как можно ровнее, если не хотите, чтобы мисс Паргайтер вызвала сюда все полицейские силы округа.

Он закутал Джеральдину в свой пиджак и взял ее на руки. А Хелли постояла с минуту, подняв фонарь и чувствуя себя чем-то вроде Свободы, а затем засеменила вслед за ним.

Хелли, спотыкаясь, брела, устремив взгляд на огни в комнатах «Дома священника» так же, как до этого смотрела на темный силуэт Ведьминой горки.

Мисс Паргайтер стояла у калитки и, когда они приблизились, поспешила к ним навстречу.

— Все в порядке? — прошептала она. — Вы нашли ее?

— Она спит, — успокоила ее Хелли.

Мисс Паргайтер пощелкала языком:

— Ну и денек у нас сегодня! Не хотела бы я, чтобы выдался еще один такой же! Что же это делается?

На кухне она протянула руки к Джеральдине, и Роджер Шерман передал ей свою ношу. Джеральдина проснулась и захлопала глазами.

Она сидела на коленях у мисс Паргайтер, страшно чумазая, с босой ногой в царапинах и мелких порезах.

Хелли улыбнулась ей:

— Ну вот, ты снова дома. Теперь давай умоемся, промоем твою ногу и уложим тебя в постель. И никогда больше так не делай, ладно? Почему ты не подождала, пока кто-нибудь тебя туда не отведет?

Она прошептала:

— Я не могла долго ждать.

Они раздели девочку и отнесли ее наверх. Рози уже снова уснула, и Хелли сказала:

— Давай положим ее в моей комнате, а то Рози, едва проснувшись, потребует рассказать ей все немедленно.

— А почему не ко мне? — спросила мисс Паргайтер. — Я-то успела поспать и к тому же сидела у окна, а не ходила по болотам. Ты просто полумертвая от усталости.

Хелли тихо рассмеялась:

— Похоже, я превращаюсь в зомби. Хорошо, положим Джеральдину у тебя.

Она вернулась в гостиную. Роджер стоял у камина. Огня в камине не было, но он смотрел на темную каминную решетку и, когда Хелли вошла, сказал ей:

— Садитесь.

Сесть ей было просто необходимо. Она бы не поручилась за то, что не уснет прямо на ногах. Он продолжал:

— Что заставило такого ребенка пойти среди ночи на болота?

— Она хотела загадать желание.

— Это желание не могло подождать до утра? Что это за желание?

Хелли сказала решительно:

— Думаю, это было желание увидеть отца. Это то, чего она ждет большую часть своей жизни.

Она сидела, откинув голову, положив усталые руки на подлокотники кресла, а Роджер Шерман спросил, все еще продолжая стоять:

— Вы имеете дело с неуравновешенным ребенком. Как вы думаете, стоило ли выдумывать всякие истории с камнем желаний?

— Я не знаю, — она действительно не знала, — не думаю, что это могло бы причинить ей какой-либо вред. Единственная причина, по которой она не смогла дождаться утра, была в том, что сегодня, во время праздника, кто-то назвал детей сиротами. Джеральдина сказала, что она не сирота. Мне следовало подумать о том, что ей может прийти в голову нечто подобное. Она не осознавала, как далеко идти ночью к Ведьминой горке. Она думала, что сможет улизнуть потихоньку, загадать желание и вернуться назад и никто об этом не узнает.

— Это она вам сказала? — Он задавал вопросы, словно производил дознание.

— Нет. — Но Хелли знала это. В ней самой было что-то от Джеральдины, что-то от Руни. В ней были частички, роднившие ее с каждым из детей в Спрингфилде. — И она не неуравновешенная. Она в глубине души знает, что никаких писем нет. Она просто фантазирует.

— Фантазировать тоже можно до определенного предела, — заметил он.

— Да, конечно! — Факты и только факты. Это был стиль работы Роджера Шермана, а возможно, и стиль его жизни. Она с горечью сказала: — В фантазиях нет особого смысла. Мы живем в реальном мире, не так ли?

На секунду он потерял терпение.

— Не будьте ребенком, — коротко сказал он, и она ничего не ответила, потому что он опять был прав.

Хелли поднялась:

— Спокойной ночи. Извините, что вам пришлось проделать этот путь среди ночи.

Да фантазировать можно лишь до определенного предела, и, перестав фантазировать, она увидела только это.

Глава 8

Хелли заснула не сразу. Она очень устала и могла бы заснуть, едва коснувшись головой подушки, но мысли, вертевшиеся в голове, отгоняли сон.

Она мечтала, подобно Джеральдине, но она уже давно не ребенок и не может ждать чудес только потому, что обошла трижды вокруг камня желаний. Отныне — никаких грез, пора стать взрослой.

Приходилось признать и другой факт — она рискованно увлеклась Роджером Шерманом. И увлечение это могло оказаться опасным, поскольку он-то не проявлял никаких признаков чувств по отношению к Хелли.

Она вошла в его жизнь крохотной частичкой, так же как и Руни. Основная часть его жизни ничего общего с ней не имела. Там не было места для Хелли Крейн.

Гуляя с детьми, Хелли часто думала: «Я должна рассказать Роджеру это…», «Не забыть рассказать Роджеру…». Она сделала его основной частью своей жизни, и вечерние получасовые беседы с ним превратились для нее в ритуал подведения итогов за день.

С этим должно быть покончено. Просто чашка кофе и легкая беседа — ничего больше, и видеть его Хелли должна только там, сидящим в кресле напротив, а не идущим навстречу к ней, чтобы заключить ее в объятия, как представлялось ей в мечтах…

События предыдущей ночи на Джеральдину особенно не повлияли. Мисс Паргайтер смазала ей порезы заживляющей мазью, и девочка надела белые носки. Она проснулась в обычное время и выглядела ничуть не бледнее и не тише обычного.

Поскольку Рози все было известно, от близнецов скрывать случившееся не имело никакого смысла. Известие о ночном происшествии вызвало у них главным образом восхищение. И хотя они считали, что девочка просто чокнулась, раз пошла ночью к камню желаний, они всегда знали, что Джеральдина Мюррей слегка не в себе, а вот предел храбрости существовал даже для Руни. Они бы ни за что не согласились сами вот так пойти в полночь на болото, ни за что, ни за какие миллионы.

Мисс Паргайтер уже сказала Джеральдине, что Хелли пришлось идти ее искать, и это после всей той работы, которую она проделала, чтобы устроить детям праздник; мисс Паргайтер была крайне огорчена.

Джеральдина проговорила:

— Я хотела вернуться.

Мисс Паргайтер ответила, что это, конечно, хорошо, но в следующий раз стоит сначала подумать хорошенько. Но как бы то ни было, все уже кончилось, и Джеральдина в другой раз прежде подумает. Да и мистер Шерман был очень огорчен.

Роджер Шерман пришел на кухню, когда они завтракали, и Джеральдина, съежившись на своем стуле, просто онемела от страха, когда он сказал:

— Ну и напугала же ты нас вчера.

Он улыбнулся девочке, и Джеральдина робко улыбнулась в ответ. Это немного подбодрило Джеральдину. «Точно так же он улыбается мне», — подумала Хелли.

Теперь, когда она немного успокоилась, Хелли понимала, отчего мисс Паргайтер так беспокоилась за нее — все оттого, что она чуть не утратила чувство реальности. А реальностью было то, что Роджер Шерман никуда больше не приглашал ее после того случайного вечера и что он проводил в этом доме минимум времени. «Просто место, где можно переночевать и где можно хранить бумаги», — сказала Элвис Дэлзелл. Для него это не было домом, он вполне мог отсюда уехать.

До сего времени единственными мужчинами, с которыми Хелли встречалась в Реддинг-Хиллз, были женатые люди, отцы семейств, в которые ее приглашали, Саймон — она ни на секунду не пожалела, что с ним все кончено. Оставался еще Гэрет Фрэзер, появлявшийся дважды в неделю со своей бесконечной историей. Ну что ж, все-таки что-то новенькое. В следующий раз, когда Гэрет пригласит ее куда-нибудь, она отказываться не станет.

Каникулы у детей подходили к концу, и Хелли предчувствовала, что будет без них скучать. Само собой выходило, что дети снова приедут на Рождество. Одно лишь то, что мисс Паргайтер взялась вязать им шарфы к Рождеству, превращало эту вероятность в уверенность. Они уже не говорили «если», они говорили «когда мы приедем на Рождество».

Хелли необходимо было браться за работу по-настоящему, ей нужны были деньги, а мисс Паргайтер, без сомнения, не мешало бы отдохнуть. Возня с детьми занимала все время, и хотя обе они — и Хелли, и мисс Паргайтер — будут расставаться с детьми со слезами на глазах, все же мисс Паргайтер станет чувствовать себя значительно лучше, если сможет позволить себе подольше поспать утром и вздремнуть после обеда.

— Когда дети уедут, — сказал Гэрет Фрэзер, — вы, возможно, сможете немного пожить и для себя.

Хелли несколько раз использовала детей как предлог, чтобы отказаться от его настойчивых предложений. Теперь она сказала:

— Возможно.

И воодушевленный этим, он предложил:

— На этой неделе пойдет фильм…

— Отлично, — с готовностью ответила Хелли. — Я не была в кино с тех самых пор, как приехала сюда.

На следующий день вечером Хелли отправилась в кино. Фильм был хороший, и Хелли он понравился. После фильма Гэрет пригласил ее поужинать, они посидели, поговорили о фильме, а потом Гэрет предложил ей пообедать в пятницу, и Хелли приняла это приглашение.

Гэрет привез ее домой около полуночи, и она с минуту постояла в холле, раздумывая, стоит ли постучаться в дверь кабинета. И решила, что не стоит. Роджер Шерман наверняка слышал шум подъезжающей машины. Если бы хотел ее видеть, то сам вышел бы в холл.

Обед в пятницу тоже удался на славу. Они отправились в какой-то ресторан, славившийся своими бифштексами, и за обедом Хелли сказала:

— Когда дети уедут, я смогу пригласить гостей, ведь правда? За тем длинным столом все будет смотреться великолепно.

Ей, конечно, доводилось приглашать гостей в Лондоне, но обед в столовой «Старого дома священника» будет выглядеть совершенно иначе. Хелли спросила:

— Вы придете ко мне в гости?

И Гэрет с готовностью согласился:

— Когда? Недели через две?

— Я дам вам знать заранее, — пообещала Хелли.

На следующее утро позвонила Марджори Перри и, когда трубку взяла мисс Паргайтер, спросила, дома ли Хелли.

— Я сейчас позову ее, — сказала мисс Паргайтер.

— Не стоит, — ответила Марджори, — с ней хочет поговорить Томас. Он зайдет к вам минут через пять.

Мисс Паргайтер вошла на кухню, где Хелли раскатывала тесто для печенья.

— Сейчас придет мистер Перри. Они ничего там вчера не натворили, на что бы он мог пожаловаться?

— Пожаловаться? — Хелли перестала катать тесто, Рози перестала орудовать формочкой, а Джеральдина остановилась над пирогом, который укладывала в форму. — Какие еще жалобы? — слегка испуганно спросила Хелли.

— Я не уверена, что он собирается жаловаться, но он сейчас придет, и ему надо с тобой поговорить. Звонила его жена.

— Мы ничего не натворили, — сказала Рози.

Она говорила от имени всех Руни — близнецы были сейчас наверху в игровой, и звать их не было необходимости. Если что-нибудь и случилось, то Хелли и так скоро об этом узнает.

Мисс Паргайтер взяла скалку у Хелли из рук. Вчера детей пригласили к чаю, и они ходили одни, без всякого сопровождения. После дня рождения Рози это было уже не в первый раз, и все всегда было вполне мирно и прилично, но могли быть и исключения.

— Может быть, это насчет какой-нибудь благотворительной распродажи, — с надеждой произнесла Хелли.

Мисс Паргайтер принялась раскатывать тесто.

— Может быть, — сказала она, и в ее голосе надежды было гораздо меньше. — Знаешь, мне показалось, что речь идет о чем-то срочном.

Вопрос, который собирался обсудить с Хелли преподобный Томас Перри, касался работы для нее. Он узнал, что его другу, владельцу агентства по продаже недвижимости, нужен личный секретарь. Марджори упоминала, что Хелли понадобится работа, когда уедут дети. Хелли вынуждена была признаться, что это решило бы ее проблемы. Она поблагодарила Томаса Перри и с удовольствием согласилась зайти к мистеру Тервиллу в понедельник к четырем часам.

— Как мило, что мистер Перри проявил такую заботу, — заметила мисс Паргайтер, когда Хелли, вернувшись на кухню, рассказала ей обо всем. Рукой, запорошенной мукой, она потерла Рози по головке, словно извиняясь за свои необоснованные подозрения.

Роджер Шерман это предложение одобрил, он сказал:

— Это одно из лучших агентств по продаже недвижимости в этих местах. Предложение хорошее.

— Вы знакомы с мистером Тервиллом?

— Да. По-моему, работать у него будет неплохо.

— Отлично, — сказала Хелли, — мне нравятся люди, у которых неплохо работать.

Помощь Роджера Шермана в поисках работы не понадобилась. Возможно, Хелли бы заинтересовалась, если бы он сказал: «У нас в лаборатории есть вакантное место секретаря», но там, похоже, свободных мест не было. Хелли не сомневалась, что Роджер в любом случае помог бы ей, но он не колеблясь посоветовал ей не упустить место, о котором говорил Томас Перри.

В понедельник после обеда с ней беседовал Хью Тервилл, дородный уроженец Йоркшира, человек с приятным лицом и раскатистым голосом, одетый в твидовый костюм хорошего покроя, скрывавший выпирающее брюшко. В самом начале их разговора мистер Тервилл решил, что эта девушка может оказаться ценным сотрудником, а Хелли — что ей бы хотелось у него работать. Офис был светлый, современно обставленный и находился в центре города. Ожидая мистера Тервилла, Хелли успела обменяться улыбками и перекинуться парой слов с женщиной и двумя мужчинами, работавшими в офисе. И люди, и атмосфера в агентстве понравились ей сразу, да и зарплата, которую предложил мистер Тервилл, была вполне приличной. Она договорилась начать работу со следующего понедельника.

То, что она получила работу, снимало самую большую проблему. Мисс Паргайтер обрадуется, и надо будет сразу же по возвращении позвонить Марджори, поблагодарить ее и Томаса. Они поступили очень мило, как добрые соседи, взяв на себя труд помочь ей в таком деле.

Она просто должна пригласить Марджори и Томаса в гости. И еще обязательно Джона и Мэри Коттар. Гэрета она уже пригласила, говорила с Аннабел, и та сказала, что это будет здорово. И конечно, Роджер. Он — единственный из приглашенных, у кого в данный момент очень мало свободного времени, выбор дня, в который соберутся гости, безусловно, будет зависеть от него. Он обязательно должен присутствовать. Невозможно представить себе, чтобы вечер в «Старом доме священника», в его доме, прошел без него.

Ей понадобится новое платье. Хелли решила посмотреть платье прямо сейчас — в качестве подарка самой себе за то, что она поступила на работу. Это не будет ни безрассудно, ни экстравагантно с ее стороны, поскольку она не собирается тратить слишком много, и к тому же она не покупала себе никаких обнов с тех пор, как приехала сюда.

Она отправилась в магазин, в котором работала Мэри Коттар. Это был лучший магазин в городе, и товар был хороший.

И тут Хелли увидела это платье. В викторианском стиле, с высоким, отороченным оборкой воротничком и рукавами-буфф, облегающее у талии, с длинной широкой юбкой. Оно было сшито из набивного муслина с рисунком в виде веточек сирени, выглядело прелестно и прекрасно подходило Хелли и по размеру, и по цене. Она уже знала, что купит это платье, и, направляясь в примерочную, попросила одну из продавщиц передать миссис Коттар, что ее просит мисс Крейн.

Когда Хелли увидела свое отражение в зеркале, она окончательно утвердилась в своем решении. Она сделает себе прическу повыше и повяжет ленту в тон. Платье ей очень понравилось. В сочетании с парадной столовой в «Доме священника» оно будет великолепно.

За окном послышался голос Мэри Коттар:

— Хелли!

И Хелли отдернула занавеску.

— Оно тебе очень идет. — Восхищение Мэри было неподдельным, не похожим на обычные увещевания продавщиц. — Ты выглядишь в нем в точности как Джейн Эйр.

«Элегантный сорванец!» — сказал тогда Роджер Шерман, но он тоже еще никогда не видел ее столь сногсшибательно одетой, в таком наряде ее никто не принял бы за одного из Руни.

— Я получила работу у Тервилла в агентстве по продаже недвижимости и подумала, что неплохо бы это отметить. Думаю пригласить гостей на обед на следующей неделе или через неделю. Вы с Джоном придете? — сказала Хелли.

— С удовольствием, — ответила Мэри.

— Хорошо. — Хелли принялась расстегивать молнию на платье. — Я его возьму. Не подбросить тебя обратно в Хоули?

Машина Мэри была в ремонте, но она отказалась:

— Нет, спасибо, за мной заедет Джон.

Значит, ждать Мэри не нужно. Хелли забрала платье и в соседнем магазине купила ананас, потом, проходя мимо кондитерской к автостоянке, решила купить пончиков.

Кондитерская была одним из магазинов, выходивших на площадь, на которой по пятницам устраивали ярмарку. На камнях мостовой было припарковано множество машин, вокруг сновали люди. Хелли в ожидании своей очереди оглядывала прохожих и тут заметила Саймона Коннелла. Он проходил мимо витрины, и их глаза встретились как раз в тот момент, когда Хелли поворачивалась к продавцу, чтобы сделать заказ. Она была уверена, что он ее не заметил, но бросаться за ним вдогонку никакого смысла не было. Ей было нечего ему сказать, кроме банальных фраз типа: «Привет, как поживаешь? Ты все еще здесь?»

Поэтому она сделала вид, что не заметила его, а когда вышла из магазина с пакетом пончиков, его уже и след простыл. Она села в машину и отправилась обратно в Реддинг-Хиллз. То, что она увидела Саймона, было далеко не самым важным событием за сегодняшний день. Гораздо значительнее было то, что она получила работу. Даже покупка нового платья волновала ее больше.

Мисс Паргайтер была в восторге от известия о новой работе, а Хелли примерила платье, чтобы на нее могли взглянуть Джеральдина и Рози. Обе они решили, что платье потрясающее. Раздался телефонный звонок, и Хелли, шурша своей длинной юбкой, пошла к телефону под непрекращающееся восторженное аханье девочек.

— Хелли? — сказал женский голос.

— Да. Это ты, Аннабел?

Это действительно была она, и голос ее звучал так, словно она только что взбежала по крутой лестнице.

— Ты можешь сейчас выйти из дому? — спросила Аннабел. — Мне необходимо с тобой поговорить. Пожалуйста, постарайся.

— Хорошо, но…

— Ты знаешь «Летающую лошадь», по дороге от Хоули к Реддинг-Хиллз?

— Я проезжала мимо.

— Я там. Ты сможешь приехать прямо сейчас?

— Да, но…

— Большое спасибо, — поспешно сказала Аннабел, — и, пожалуйста, никому не говори. Я буду ждать тебя здесь.

Аннабел повесила трубку, а Хелли некоторое время постояла в недоумении.

«Никому не говори», — сказала Аннабел. Надо полагать, и мисс Паргайтер тоже. Какая-то загадка, но разгадать ее можно, только встретившись с Аннабел.

Похоже, что Аннабел снова попала в историю. Хелли вздохнула и отправилась поскорее снимать свое платье «в стиле Джейн Эйр».

Мисс Паргайтер была в игровой комнате и смотрела телевизор. Хелли заглянула в комнату.

— Я ненадолго уйду. Не возражаешь?

— Конечно иди, — ответила мисс Паргайтер.

«Летающая лошадь» была совсем недалеко. Хелли добралась туда минут за десять. Бар находился несколько в стороне от дороги, и у края газона стояла машина. Хелли подъехала поближе и едва не забыла притормозить, потому что это была не машина Аннабел. Это был автомобиль Саймона Коннелла, и он сам собственной персоной прохаживался неподалеку, определенно поджидая Хелли. Хелли открыла дверцу, выбралась из машины и требовательно спросила:

— Что ты здесь делаешь?

— Мы звонили тебе.

— Аннабел… — проговорила Хелли.

— Ты видела нас сегодня днем.

Она видела только Саймона. Она отвернулась сразу же, как только его заметила, и совсем не разглядела девушку, которая была с ним. Она снова спросила:

— Аннабел? — и добавила: — Шерман?

— Ну да, конечно. — До него наконец дошло. — Ты что, нас не видела?

— Я не видела ее.

Он откинул голову назад и рассмеялся.

— Черт меня побери, я готов был поклясться, что ты видела нас обоих. Аннабел тебя не заметила, но мне показалось, что ты смотришь прямо на нас. Я отвел ее за угол и сказал: «Там Хелли, она нас видела, что нам теперь делать?» А Аннабел ответила: «Надо ей все рассказать».

У Хелли голова пошла кругом. Она спросила:

— Когда ты увидел ее впервые?

— Когда я приезжал к тебе. На другой день я позвонил ей и попросил замолвить за меня словечко. — На его лице появилась капризная гримаса. — Только, когда мы встретились, разговор пошел о нас двоих. Вот так все и вышло.

— Но это же было несколько недель назад. Что ты здесь делаешь до сих пор?

— Работаю. Я начал работать на другую рекламную фирму.

— И вы встречались все это время? Почему Аннабел никогда не говорила о тебе?

Они стояли лицом к лицу. Саймон засунул руки поглубже в карманы и спросил:

— А если бы она рассказала тебе, что бы ты ей посоветовала?

Он продолжал:

— Ты сказала бы ей, что со мной рискованно иметь дело. Может, ты и права, но мне очень нравится Аннабел, а я нравлюсь ей. Но к тебе, возможно, прислушался бы ее брат. — Саймон, должно быть, знал о Роджере по рассказам Аннабел. — Он имеет на Аннабел большое влияние. Она ничего не сможет сделать, если он будет против. Если он скажет, что не одобряет ее встреч со мной, она будет чувствовать себя очень несчастной.

Хелли спросила:

— Где Аннабел?

Она посоветовала бы быть осторожной. Быть очень осторожной, вот что она посоветовала бы. Саймон кивнул в сторону «Летающей лошади», и Хелли сказала:

— Пошли к ней.

Они вошли в зал, стены которого были отделаны под дуб. Аннабел сидела за столиком, отделенным перегородкой, в противоположном от стойки бара углу. Перед ней стоял нетронутый бокал с пивом.

Саймон остановился у бара, чтобы взять пива себе и Хелли, а Хелли прошла через зал и села напротив Аннабел. Она спросила весело:

— К чему такая средневековая таинственность? Что я, по-твоему, должна была сделать? Все это не касается никого, кроме тебя и Саймона.

Аннабел произнесла мечтательно:

— Мне кажется, это настоящее чувство. На самом деле думаю, что люблю его.

— Говорить он умеет, — сказала Хелли.

Подошел Саймон, поставил на стол стаканы, подвинул себе стул.

— Ты не станешь давать мне чересчур убийственную характеристику, когда Аннабел представит меня своему братцу, а, Хелли?

— К чему вообще вмешивать меня во все это? — сказала Хелли. — Она с тем же успехом может одновременно представить тебя и мне, и тогда никто не спросит у меня никаких рекомендаций.

— Как насчет такого варианта? — спросил Саймон.

Аннабел покачала головой.

— Он догадается. Что-нибудь да заметит. Он всегда замечает.

— Пожалуй, верно. — Хелли не стала бы соглашаться, но при мысли, что Роджер Шерман может учинить ей допрос относительно Саймона, у нее замирало сердце.

Аннабел сказала:

— Он все нам испортит.

— Каким образом? — спросил Саймон таким тоном, словно он уже слышал ответ.

— Очень просто. — Аннабел взяла руку Саймона в свою. — Мы любим друг друга, но Роджер может положить этому конец.

Она права, думала Хелли. Он может воспользоваться их слабостью. Просто заложит все данные в компьютер, которым является его мозг, и просчитает ситуацию или просто интерпретирует факты таким образом, что им придется расстаться.

— Он так и сделает, — продолжала Аннабел, — если решит, что я снова веду себя как полная идиотка.

Хелли спросила неуверенно:

— Ну а от меня-то вы что хотите?

Аннабел взяла со стула картонную подставку под бокал, прочла надпись на ней и продолжала говорить, глядя не на Хелли, а на эту картонку:

— Пожалуйста, когда будешь говорить с Роджером… я знаю, что в жизни Саймона были и другие девушки. — Она очень аккуратно положила подставку на стол. — Он мне все рассказал, я ничего не имею против, я все понимаю, я знаю, что сейчас все это уже кончилось, но, пожалуйста, не говори Роджеру.

— Я вообще ни с кем не собираюсь разговаривать на эту тему, — резко ответила Хелли.

— Я знаю, — поспешила успокоить ее Аннабел, — но ты же знаешь Саймона, ты же знала его раньше, и Роджер обязательно спросит, что тебе известно. Ну и не говори, что он повеса, а просто скажи, что он общительный человек. — Она улыбнулась Саймону. — И просто великолепный во всех отношениях. — Ты веришь в приметы, Хелли? Помнишь, в тот день, когда я приехала домой, я подняла с пола фотографию Саймона?

— Да, конечно, — ответила Хелли.

В тот день Аннабел приехала просить Роджера уладить ее дела. Он все сделал, все устроил. А ночью Хелли проснулась и разрыдалась от одиночества, но теперь она понимала, что одинокой она себя чувствовала не оттого, что потеряла Саймона.

Образ Роджера заслонил собой Саймона. Даже теперь, когда она смотрела прямо на Саймона, она видела другие черты: перед ней всплывало волевое лицо Роджера, за голубыми искорками глаз Саймона виделся взгляд других глаз — серых и холодных.

Во всяком случае, после этого обеда Роджеру станет труднее относиться к ней как к одному из сорванцов Руни. Она не блистала красотой, но за столом вряд ли окажется женщина более привлекательная, чем Хелли Крейн. Это относится и к Элвис Дэлзелл.

Она сказала Саймону:

— Я приглашаю гостей на обед на той неделе. Может быть, Аннабел говорила тебе. Почему бы тебе тоже не прийти? Ты сможешь встретиться с Роджером, не привлекая лишнего внимания.

Когда они вышли на улицу, Саймон сказал:

— Знаешь, я рад тому, что ты обо всем узнала, Хелли. То, что приходилось держать все в тайне, очень волновало Аннабел, но она говорит, что городок маленький и люди станут сплетничать.

— Это уж точно, — согласилась Хелли. — Между прочим, что ты сказал Аннабел обо мне? Я тоже часть твоих сказок из жизни повесы?

У него хватило такта покраснеть.

— Нет, конечно. Я ей вообще ничего про тебя не рассказывал, кроме того, что мы были знакомы, о чем она и так знала. А зачем мне было рассказывать?

— Совершенно незачем, — ответила Хелли.

Вечером, вернувшись с работы, Роджер заглянул в гостиную, чтобы поинтересоваться, как все прошло.

— Я получила эту работу, — сказала Хелли.

— Я не сомневался, — ответил он.

— Кажется, мне там понравится. И те служащие, с которыми я разговаривала, показались мне вполне дружелюбными.

— Это хорошо.

— Я подумала, что это стоит отметить. Приглашу друзей на обед. Не смогли бы вы в этот день вернуться пораньше?

— Я, безусловно, постараюсь. Когда вы планируете?

— Через неделю, скажем в следующий вторник, — и поспешно добавила: — Если вы не сможете в этот день, то скажите, когда сможете.

— Вторник вполне подойдет.

Элвис она пригласила на следующий день, когда та пришла за почтой. Элвис не преминула прокомментировать:

— Устанавливается связь с обществом? Сперва эта детская драка из-за булочек, а теперь званый обед?

— Ну что ж, дорогая, — ответила Хелли. — Так вы придете?

— Не соглашусь пропустить это ни за что на свете.

Последние дни каникул полетели быстро. В субботу Хелли погрузила детей в машину, а мисс Паргайтер и Аннабел вышли помахать им на прощанье. Мисс Паргайтер при этом старательно утирала свой римский нос, а Аннабел как-то чересчур быстро моргала. Даже Уэдделл с грустью смотрел на них, перегнувшись через садовую ограду. Когда они приезжали, все было совсем не так. Теперь же Эндрю Коттар и другие их маленькие друзья устроили им королевские проводы, и, пока они ехали по Хай-стрит, встречные улыбались и махали им вслед.

Рози немного посопела, да и близнецы с грустью смотрели сквозь окна машины, но вскоре они заговорили о Рождестве, о том времени, когда холмы покроются снегом, и о том, что мистер Шерман обещал, что они будут кататься на санках.

— Когда он вам об этом сказал? — спросила Хелли.

— Вчера, — ответил Тим, — когда мы сказали ему, что приедем на Рождество. Он обещал, что подарит нам красные санки.

Что-то не похоже, чтобы он планировал переехать из «Дома священника». Тони сказал:

— Если санки купит мистер Шерман, то это будут самые лучшие санки в мире.

Образ Роджера Шермана в детских умах теперь трансформировался из великана-людоеда в сказочного героя и предмет для подражания.

— Не знаю, как там насчет самых лучших, а самыми прочными им быть просто необходимо, — сказала Хелли, — если вы все собираетесь на них кататься.

Ночевать Хелли осталась у Фрэнсис и Серины, и они допоздна проговорили о прежних временах.

Хелли рассказала им о Гэрете Фрэзере, о том, что объявился Саймон.