– Незаконно человека еды лишать! – насупилась работница.

– А законно опаздывать на три часа? – прищурилась Валентина. – Люба ушла в семь тридцать из-за того, что ты дрыхнешь без задних ног, она после ночи задержалась.

– После вашей Любки сортир как ад выглядит, – возмутилась девушка. – Может, она никогда не опаздывает и сразу не уходит, но грязи не видит. Я за ней все подтираю. Просто вы к Любе хорошо относитесь, а меня терпеть не можете, я же гастарбайтерша! Я же пятый сорт!

– Не нравится тебе у нас? Увольняйся, – спокойно отреагировал Константин. – Но пока заявление не написала, давай работай!

– Вот с Любкой вы так никогда не разговариваете, – заныла Вера. – Понятно, она же москвичка, русская, а я не такая!

Продолжая причитать, девушка ушла.

– Вот оно, поколение тик-тока, – рассердился Костя. – Ни фига делать не желают, могут только на телефон видео снимать, в интернет бросать, да чтобы им за эту фигню миллионы платили. Чего она врет? Нам все равно, кто человек по национальности, лишь бы работал хорошо.

– Люба, между прочим, не москвичка, а украинка, от войны уехала, – подхватила Валентина, – но у нее в руках все горит, поэтому она получает прилично. Костя, ты не прав. Есть совсем молодые, но не ленивые! Настю помнишь?

– Ну, – протянул муж, – она исключение.

Знакомое имя меня насторожило.

– У вас работала Анастасия? Не Димкина случайно?

– Ой, вы с ней знакомы, – обрадовалась Валя, – хорошая девочка. Я так радовалась, когда она похудела, а то была очень толстая.

Я вспомнил тощую крестную дочь Татьяны и удивился:

– Мне она, наоборот, показалась слишком худенькой.

Валя рассмеялась.

– Ага, у Кости в глазах все тоже шпроты. Сейчас фотку покажу, какая Настя была и какой стала.

Валентина схватила телефон и начала в нем рыться.

И тут у меня в животе стартовала война Алой и Белой розы. Маленькая чашечка эспрессо, упав в мой желудок, спровоцировала масштабный конфликт. Почему я не люблю арабику, да и все остальные сорта в придачу? Из-за неадекватной реакции на кофеек моей пищеварительной системы. Зря ваш покорный слуга понадеялся, что длительное воздержание от бодрящего напитка поспособствует мирному восприятию его крохотной порции.

Я быстро встал.

– Прошу меня простить, можно посетить ваш туалет?

– Выйдете в коридор, первая дверь налево, – подсказала Валя, – а я пока курочку для вас оформлю.

Санузел был чист, как операционная. Я воспользовался унитазом, потом помыл руки, вытащил из пластиковой коробки на стене несколько салфеток, вытер ладони, наклонился, чтобы бросить бумажки в ведро, и замер. Мыло тут было не самое дорогое, полотенца не лучшего качества, пипифакс в кабинке висел дешевый. А вместо мусорницы хозяйка приспособила пластиковое ведро, на нем была наклейка: «Ветеринарный препарат. Только для животных. «Митупродоналол».

Я сделал фото ведра, в котором изначально находилось давно запрещенное в России лекарство, и вернулся в кафе.

– Вот, гляньте, – зачастила Валя, подсовывая мне свой телефон. – Как вам Настена?

Я увидел полную девочку и осведомился:

– Это Анастасия Димкина?

– Да, да, – закивала жена Константина.

– А какой она стала после того, как вам удалось посадить толстушку на диету? – спросил я.

Валентина продемонстрировала другое фото.

– Где вы познакомились с девочкой? – осведомился я, глядя на совершенно незнакомого мне подростка. – Вроде Настя живет в Грунске!

– Да, да, – закивала Валентина, – у нее в паспорте прописка есть, девочка все про себя сообщила, она из многодетной семьи, денег у родителей нет. Анастасия хотела поступить в медицинский, но в школе, куда она ходит, нет нормальных учителей. Химию и биологию преподает математичка, она всем ставит пятерки. Директор пообещала ученикам, которые исправно посещают уроки, хорошие результаты по ЕГЭ, она как-то это организует. Но Настя понимает, что с ее знаниями ей никогда вступительные не сдать. Нищие родители дочке репетиторов не могут нанять. Настя решила сама заработать, поэтому пришла к нам. Если идти через лес мимо оврага, то до Грунска рукой подать. Настя очень просила никому не говорить, что здесь работает, объяснила, если отец узнает, то отнимет деньги себе на водку.

Я понял, что уже слышал похожую историю от Татьяны и настоящей Насти, но только в ней речь шла об уборке участка в коттеджном поселке, и спросил:

– Долго она к вам ходила?

Валентина начала кусать губу.

– Меньше года, месяцев девять, точно не помню, потом исчезла. Я не оформляла ее официально, оплату давала наличкой. Школьница просила заработанное ей на руки не выдавать, а в сейфе держать, она опасалась, что взрослые увидят деньги, отнимут их и пропьют. Потом все сразу забрала, ночь отработала и больше не показывалась.

– Ночь? – повторил я.

– Настя объяснила, что она должна ходить в школу, а после занятий необходимо по дому помогать. Семья ложится спать около девяти вечера. Все по кроватям, а Настя к нам. Она туалеты мыла, зал, часов до трех-четырех носилась с тряпками, потом уходила.

– На сон ей всего ничего оставалось, – заметил я.

Валя махнула рукой.

– Так она молодая, сил полно. Я в ее возрасте сутками пахала, вообще не уставала, еще и на танцульки бегала.

– У Насти был брат, Глеб, – продолжил я, – он от вас получил в подарок курицу на свой день рождения.

– И кто вам это сказал? – рассердилась Валентина. – Никогда никому ничего я просто так не вручу. Хочешь курицу? Плати. Нет денег? Нет птицы! Если увижу, что человек совсем голодный, отведу его в подсобку, дам поесть, потом дело ему найду. Знаете, у кого в кошельке пусто? У ленивых! Всегда есть где заработать, да не нравится человеку сортиры драить. Ну и сиди тогда с дырой в кармане. Полно любителей на жалость надавить.

– Вот вам курочка, – загудел Константин, появляясь в кафе.

Я вынул кошелек, расплатился и попросил:

– Перешлите мне, пожалуйста, фото Насти, хочу показать своей дочери, как некоторые девочки вес сбрасывают.

Глава двадцать девятая

Боря встретил меня в квартире словами:

– Ее зовут Оксана Маросеева, она училась в той же школе, куда ходила Настя.

– Быстро вы сведения нашли, – похвалил я батлера.

– Вы прислали мне фото, я только начал его прогонять по разным базам, как вывалились статьи в «Желтухе» и ей подобных изданиях, – объяснил Борис.

– Чем девочка из Грунска заслужила такое внимание? – удивился я.

– Прошел слух, что Оксана внебрачная дочь телеведущего Семена Рубахина, – стал вводить меня в курс дела батлер. – Он давно ведет популярное скандальное шоу на ютуб-канале, женат на дочери бизнесмена из Форбс. Часто говорит о том, что верит в Бога, выставляет свои фото из храмов.

Я пошел в столовую, говоря на ходу:

– И как это вяжется с ведением скандальной программы?

– Именно такой вопрос ему чаще всего задают в соцсетях, Семен не отвечает подписчикам, но свое шоу он завершает словами: «Эта программа горькое лекарство. Сегодня вы видели пример нечеловеческих отношений, наблюдали за скандалом. В моей руке скальпель, чтобы вскрыть нарыв и объяснить всем: «Так жить нельзя». Очнитесь. Любите тех, кто рядом. Уважайте тех, с кем работаете, относитесь хорошо как к знакомым, так и к незнакомым людям». Семена зрители чуть ли не святым считали. И вдруг конкурирующий ютуб-канал, где шло похожее скандальное шоу, выпустил программу «Тайны великих». В первой части шел рассказ о внебрачных детях известных актеров. Ничего интересного, все давным-давно эту информацию знали, лицедеи успели побывать во многих студиях, сами все сообщили. Но перед рекламой, которая отделяла вторую часть, ведущий неожиданно объявил:

«Не переключайтесь. У нас сенсация! Неизвестная дочь всеми любимого… Кого? Смотрите продолжение нашей программы». И действительно, после рекламы капель от запора, зубной пасты и пары банков перед зрителями опять появилась студия. В ней на диване сидела милая женщина, она представилась Асей, воспитательницей родной дочери… Рубахина.

Ведущий изобразил удивление:

– Всей стране известно, что у Семена нет детей.

– В законном браке они отсутствуют, – согласилась Ася, – но Оксану родила его любовница, шеф-редактор программы Рубахина. До четырех лет девочка жила с мамой, потом та умерла. Семен нанял меня, исправно выдает зарплату, платит оговоренную сумму раз в месяц на малышку, но сам к ней никогда не приезжает. Оксане исполнилось шесть лет, пора ее определять в школу. Сейчас дочь телеведущего живет в доме, который некогда принадлежал его матери. Двухэтажное кирпичное здание расположено в Дулькине в Московской области. Дети ходят в гимназию Грунска. Образование там дают ниже среднего.

Боря открыл холодильник.

– Короче, няня явилась на шоу с целью пристыдить Семена, уговорить его забрать ребенка в свою московскую квартиру.

Я взял кусок хлеба и начал намазывать на него масло.

– Интересно, сколько заплатили гувернантке за откровения перед камерой?

Боря поставил предо мной доску с сыром.

– Думаю, для бюджета шоу немного, она не звезда, а наемный работник. И начались галдеж, лай, визг. Слава богу, сама девочка на съемке не присутствовала.

Я взял нож.

– Есть границы, которые даже создатели гнусных программ не переступают.

– Думаю, они просто не договорились о цене, – усмехнулся Борис. – Предполагаю, нянька сообразила, что настало время черпать ведром из денежного колодца, но эта ситуация не вечна. Руби побольше капусты, скоро все завершится. Рубахина стали травить в соцсетях. Он не реагировал, зато выступила Ирина Львовна, его мать, и объяснила: да, Оксана дочь, но не Семена, а Юры, его брата-близнеца. Отец ребенка погиб в ДТП, его сожительница стала матерью девочки и находилась в роддоме. Пара собиралась оформить брак, но не успела. Любовница Юры действительно шеф-редактор шоу Рубахина. С телеведущим у нее дружеские, рабочие отношения. Более того, мать Оксаны не желала видеть никаких родственников Юры, запретила им навещать малышку, не брала ни денег, ни подарков. Жесткая позиция несостоявшейся невестки изменилась после сообщения врачей о ее тяжелой болезни. Мать Оксаны впустила в свой дом бабушку, мать Юрия и Семена, попросила ее не сдавать малышку в интернат. Ирина Львовна жила вместе с дочерью, помогала ей воспитывать пятерых детей. После смерти гражданской жены сына бабушка не смогла взять к себе внучку, потому что ее дочь родила шестого ребенка. Поэтому дама оформила опеку над малышкой, а Семен нанял няню, Оксана по-прежнему жила в Подмосковье. После шоу, когда СМИ стали травить Семена, Ирина Львовна пришла на съемку уже на федеральный канал и показала свидетельство о рождении Оксаны, где в графе «отец» стояло – Юрий Михайлович Рубахин. Дама попросила оператора продемонстрировать документ крупным планом и объяснила:

– Юра, естественно, признал дочку, он не собирался от нее отказываться. Брак мой сын и Ирина планировали оформить первого ноября. Тридцатого октября Юрочка погиб. Нянька, которая рыдала и призывала родного отца забрать к себе ребенка, все прекрасно знала. Ей просто много заплатили.

Думаете, СМИ угомонились? Как же! Теперь пресса обвиняла Семена и его мать в черствости, в том, что оставили сироту на попечении воспитательницы, не взяли в свою семью.

И пошла писать губерния. Шоу стало многосерийным, длилось с перерывами в несколько месяцев. Завершилось все обращением матери Рубахина в суд. Дама выиграла дело, ютуб-канал, который инициировал скандал, заплатил родительнице телеведущего некую не очень большую сумму. Женщина, прихватив с собой съемочную группу программы «Новости», которая выходит на федеральном канале, приехала в магазин, под прицелом камер купила игрушки, книги, одежду и отвезла все в детдом.

Боря снял с плиты ковшик, в котором кипела вода, и вылил ее в заварочный чайник.

– Более про Оксану СМИ не вспоминали. Ирина вскоре после суда скончалась. Семен с женой уехали в Лондон. Рубахин открыл там винный магазин, Оксана погибла.

Батлер поставил передо мной чашку с чаем.

– Что случилось с девочкой? – осведомился я.

– Она упала, – объяснил Борис, – по дороге из Грунска до кафе, где, как мы только что узнали, Оксана работала уборщицей, есть овраг, это берег некогда протекавшей там речушки. Сейчас от нее остались только камни. Местный Шерлок Холмс предположил, что Оксана бегала ночью на свидание к мальчику, поссорилась с ним, неслась домой, оступилась, упала на булыжники и сломала шею.

Я оторвался от чая.

– Когда это произошло?

– В самом конце ноября прошлого года. Обнаружили тело тридцатого ноября. Эксперт предположил, что смерть наступила числа двадцать пятого-шестого. Последний месяц осени выдался аномально теплым и дождливым. При такой погоде все процессы идут быстрее, чем обычно.

Я взял телефон.

– Надо спросить у Насти, как ее паспорт оказался у Оксаны. Кстати, деньги при ней нашли? Ей выдали зарплату за весь период работы.

– Ни копейки не было, – отрезал батлер, – ключа от дома тоже не нашли, карманы были пусты. Странная история.

– Согласен, – пробормотал я, – алло, Татьяна, надеюсь, я не оторвал вас от важных дел. Настя дома? Можете попросить ее подойти к трубке?

Я повернулся к Боре и включил громкую связь.

– Сейчас поговорим. Алло, Настя? Это Иван Павлович.

– Здрассти, – ответила девочка.

Я решил не затягивать беседу.

– Ты знаешь Оксану?

– Никитину? Да, она в храме на свечном ящике стоит, – спокойно ответила девочка.

– Нет, твою одноклассницу, – уточнил я, – Маросееву.

– Конечно, – подтвердила Настя, – только она насмерть расшиблась, в овраг упала.

И опять в ее голосе не слышалось волнения.

Я тут же задал вопрос дня:

– Объясни, каким образом девочка по твоему паспорту оформилась на работу?

– Паспорт? – повторила собеседница. – А-а-а! Вот оно что! Я понять не могла, почему его не заметила. Ясно!

Я жестом попросил Бориса налить мне еще чаю.

– С твоим удостоверением личности случилась какая-то история?

Настя затараторила:

– Малоимущим велели в школу принести паспорта, а у кого их нет, свидетельства о рождении. К нам приехал какой-то фонд и всем бедным раздавал подарки. За них просили расписаться, данные записывали из документов. Мне достались конфеты, плюшевый мишка, печенье и шерстяная шапочка. Когда я вернулась домой, отец обедал, велел мне паспорт вернуть. Я весь рюкзак перетряхнула – нету его! Куда он подевался? Хорошо помню, что спрятала паспорт в карман на молнии. Влетело мне не по-детски! На следующий день я пришла из школы поздно, бросила сумку в сенях. Папа за мной появился, опять вломил за то, что не берегу вещи. Приказал отнести сумку на место, вынуть учебники, тетради, разложить их на полке. Я стала книги вытаскивать… и вдруг вижу паспорт! Показала его отцу:

– Вот, смотри! А ты меня вчера отругал и ужина лишил.

Он разозлился:

– И правильно сделал. Наверное, уборщица полы мыла, паспорт увидела и тебе отдала. Вчера я сам весь твой рюкзак на кровать вытряхнул, ксивы в нем не было! Обязательно я бы его увидел.

И опять я без ужина осталась.

– За что теперь? – спросил Боря.

– Папа не поверил, что паспорт в рюкзачке был, – пояснила Настя. – Решил, что я получила его в гимназии от человека, который обнаружил потерю. И вместо того, чтобы честно сказать: «Я посеяла паспорт, а его вернули», я начала врать. Теперь все ясно! Его Оксанка сперла, зачем-то он ей понадобился, а на следующий день она украденное назад вернула. Наверное, она с Колькой удрать решила, но он передумал.

Глава тридцатая

– С Колькой удрать решила? – повторил я.

– Ага, – ухмыльнулась девочка. – Оксанка некрасивая, толстая, с ней никто не дружил. Но мы с ней на одной парте сидели, поэтому я кое-что знаю. Маросеевой постоянно в Телеграм писал Бахоров. Изображал любовь-морковь. Но об этом никто не знал, Кольке было девятнадцать. Знаете, как это называется?

– Растление малолетних, – вздохнул я.

– Оксанка телефон на парту положит, звук уберет, а экран мигает, текст появляется. Я его вижу, – развеселилась собеседница, – не всю переписку, конечно, но и того, что заметила, хватило. Оксанка из-за любви есть перестала, Колька ее обозвал один раз жирной кабанихой. Маросеева так расстроилась, плакала, потом жрать вообще бросила. Ей нянька давала коробку с едой, там всякое вкусное было. Бутербродики с сыром, фрукты, печенье. Оксанка крышку поднимет, посмотрит и мне протягивает:

– Ешь!

В первый раз я удивилась:

– С какой радости ты меня угощаешь?

Она объяснила:

– Хочу стать худой, как ты.

Я от ее еды не отказывалась, но мы не подруги, я просто ее жалела. Когда Оксанку мертвой нашли, я сказала участковому: «Она договорилась с Николаем встретиться в одиннадцать вечера в лесу у оврага». Виктор Иванович велел фамилию назвать. Только я ее произнесла, полицейский такую морду скорчил и пообещал: «Если продолжишь врать, в колонии окажешься за клевету». Тогда я сообразила, что не стоит ему правду говорить.

Я успел сделать глоток чая.

– Почему?

– Колька его родня, – пояснила девочка, – сын двоюродной сестры. Николай Федоскин.

– Отчество его не помнишь? – присоединился к беседе Боря.

– Отец его, Сергей Данилович, работает в… ну, я забыла, как место называется, – призналась Настя. – Раньше он всем квитанции всякие выписывал, справки выдавал, а сейчас пособия оформляет. Типа он депутат, но не депутат.

– Николай Сергеевич Федоскин, – пробормотал Борис, когда мы завершили беседу с Настей. – На момент смерти Оксаны ему, если верить нашей информаторше, было девятнадцать лет. Сейчас поищу. Иван Павлович, еще чаю?

– С удовольствием, – согласился я, – что-то я никак не согреюсь.

Боря встал, взял небольшую кастрюлю с ручкой.

– Почему вы не кипятите воду в новом чайнике? – удивился я.

Борис поставил ковшик на горелку.

– Ну… понимаете… он…

– Говорите прямо, – велел я.

Батлер открыл один из шафчиков.

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

С этими словами Боря вынул на свет божий нечто странное и водрузил его на стол.

– Что это? – обомлел я.

А вы бы как среагировали, увидев короткий женский сапог с длинным изогнутым каблуком. Он стоял на широком тупом носке, «шпилька» торчала сбоку. Ручкой служил якобы шнурок, согнутый петлей.

Боря нажал на «пятку».

Верхняя часть сапога открылась.

– Туда наливается вода, – объяснил мой помощник.

Потом он подошел к мойке, подставил «сапог» под кран, вода потекла внутрь.

– Слов нет, – только и смог произнести я.

– Сейчас покажу, как кипяток выливается, – пообещал мой помощник, поместил эту жуть на подставку, нажал на ручку, потом сказал: – Ждем-с.

Я подошел поближе к странному чайнику.

– Мне не очень приятно использовать воду, которая вскипела внутри сапога. Хотя гусары любили пить шампанское из туфелек своих дам. Странный цвет для сапога, голубой с пронзительно-зеленым.

Борис оперся о столешницу.

– На коробке написано: «Чайник-туфелька для мальчиков». Поэтому он выполнен в такой гамме. Есть вариант для девочек, розовый с перламутром. Смотрите.

Батлер взял электроприбор и наклонил «каблук» над мойкой. Из него потекла струйка кипятка.

– Мда. Носик прямо… прямо… Слов не подберу. Упакуйте его в коробку, я пойду поменяю.

– Не получится, – пригорюнился Борис, – монстр бытовой техники исправен.

– Его вид оскорбляет мой взор, – нашел я причину.

– Иван Павлович, забудьте, – махнул рукой батлер. – Вам откажут, вы будете нервничать, решите написать жалобу. Пока я обойдусь ковшом. А потом найду в интернете нормальный электрочайник.

– Люба, так зовут женщину, которая принесла мне коробку и заверила, что внутри находится самый обычный чайник. Просто у него неудачное название «Туфелька», – пояснил я, – но, похоже, она не знала, что находится в коробке. Боря, не волнуйтесь, я позвоню Любови, она в торговом центре начальник.

– Посмотрите в окно, – остановил меня батлер, – снег валит, на улице стемнело. Чем плох ковшик? Завтра разберетесь с этим ботинком.

Я взглянул на улицу и поежился.

– Вы правы. Останусь в тепле и уюте. Использую свободный вечер для отдыха.

– А я пока займусь поиском клиентов Якова, – пообещал Боря. – Что-то никак их список не найду.

И тут раздался звонок в дверь.

– Мы кого-то ждем? – удивился я. – Вроде я ни с кем не договаривался, поэтому нахожусь дома, а не в офисе.

Звонок повторился.

– Может, у соседей что-то случилось? – пробормотал Борис.

– Олег и Ирэн уехали, – напомнил я, – остальные квартиры пустуют. Владельцы живут за границей.

Боря молча направился в прихожую, через мгновение оттуда донесся голос Зюки:

– Боречка, сделай, голубчик, чаю. На дворе адская погода.

– А вот и мы, – закричала Николетта.

Я испытал разочарование школьника, который собрался сесть у компьютера, чтобы заняться своей любимой игрой, и тут вошла бабушка со словами: «Скорей умойся, причешись и переоденься. К нам едут тетя Лена и Машенька. Веди себя с девочкой приветливо, развлекай ее».

– Вава, Вава, – кричала маменька, – где ты? Где?

Мысленно простившись со свободным вечером, я вышел в холл.

– Добрый вечер.

– По мне так он отвратительный, – заявила Николетта, не закрывая за собой дверь.

С лестницы донесся голос Маки:

– Нам высоко подниматься?

– Дорогая, у тебя что, Альцгеймер? Ты же здесь сто раз бывала, – засмеялась Кока. – На восьмой.

– В доме всего пять этажей, – захихикала Мака.

– Девочки, вы тут? – завопила Зюка.

– Поднимайся, лифт не работает, – сообщила Мака.

– Глупости, я на нем приехала, – возразила Николетта.

– Ой, дверь в подъезд не захлопывается, – заныла Дюка.

– Опять эта собака! – взвизгнула маменька и топнула ногой. – Сгинь!

Демьянка, которая в этот момент вышла из гостевого санузла, замерла. Она ходит в эту ванную, чтобы безобразничать. Псина встает на задние лапы, опирается одной передней о рукомойник, а вторую подносит к сенсорному крану. Тот незамедлительно реагирует, ему все равно что рука человека, что лапа собаки. Вода бьет в раковину, брызги летят в разные стороны, Демьянка пытается их поймать пастью. Ну, полный собачий восторг. Санузел потом приходится мыть, потому что и коврик на полу, и все вокруг залито водой. Псинка тоже становится похожей на мокрую курицу, но она не переживает по поводу своего внешнего вида. А вот при виде Николетты Демьянка впадает в ужас. Вот и сейчас, услышав приказ «сгинь», Демьянка затряслась, метнулась к открытой входной двери и исчезла на лестнице. Забыв о присутствии незваных гостей, я бросился за своей любимицей.

Глава тридцать первая

Сначала я столкнулся с Зюкой, та схватила меня за рукав рубашки.

– Вава, ты куда?

– Потом объясню, – отмахнулся я, преодолел еще один пролет и налетел на Маку.

– Вава! – обрадовалась подружка маменьки. – Где все?

– Наверху, – бросил я на ходу, домчался до входа в подъезд и увидел Дюку, которая отряхивала шубу.

– Вава, – начала она возмущаться, – что за безобразие? Мерзкая дверь с такой скоростью захлопнулась, что прищемила мне пальто. Еле-еле его освободила!

– Вы видели собаку? – перебил я подружку маменьки.

Дюка закатила глаза, потом кокетливо осведомилась:

– Большую страшную или некрасивую, на твою похожую?

– Вторую, – ответил я.

– Не поняла, – протянула Дюка.

– Демьянка тут не пробегала? – осведомился я. – Некрасивая такая!

– Нет, – улыбнулась дама. – А зачем тебе пёс?

Я вылетел во двор и стал бегать по парковке около мусорных баков, крича на все лады:

– Дёма! Дёма! Дёма!

Вскоре прибежал Боря с моей курткой в руках, набросил ее на меня, и теперь мы уже вдвоем вопили:

– Дёма, Демьянка…

В паузу между криками я услышал женский голос:

– Мужчины, я их видела.

Я помчался к решетчатому забору, который отделял дворик от улицы.

– Вон туда ее какой-то жуткий парень повел, – сообщила незнакомка. – Девочка плакала, сопротивлялась, а он ее тащил.

Я выдохнул.

– Спасибо. Мы не девочку ищем.

– Мальчика? – еще сильнее ажитировалась баба. – А его уволокли подростки вон туда! Небось в подвал затащили. На этой улице дома старые, в них есть катакомбы.

Мы с Борей переглянулись и ринулись к подъезду.

– Эй, а деньги? – закричала прохожая. – Вы мне должны!

Это заявление было настолько неожиданным, что я обернулся и повторил:

– Деньги?

– Я подсказала вам, куда ребенок делся, – расцвела в улыбке врунья.

Я порылся в кармане, нашел там купюру и протянул тетке. Та недовольно протянула:

– За жизнь мальчика этого маловато.

– У нас собака пропала, – скороговоркой выпалил Борис, и мы с ним поспешили в подъезд.

– Надеюсь, подвал не заперт, – сказал Борис, когда мы спускались по лестнице, которая вела на минус первый этаж.

Я дернул ручку железной двери, она послушно открылась.

– Ура! – обрадовался батлер.

Мы стали осматривать небольшой подвал, но ничего, кроме труб, не увидели.

– И что теперь делать? – спросил я.

– Иван Павлович, вы не переживайте, – воскликнул Боря, – мы непременно найдем Демьянку. Теперь мы знаем, что в подвале ее нет.

Я постарался скрыть, что расстроен до крайности.

– Не стоило надеяться найти ее там.

Боря неожиданно взял меня за руку.

– Мы оба слишком взволнованы.

– Дёма пропадет на улице, – воскликнул я.

– Давайте рассуждать логически, – предложил батлер. – Что мы сделали, когда выбежали из квартиры в подъезд?

Я удивился его вопросу.

– Вышли во двор.

– А до этого? – не умолкал батлер.

– Бежали по лестнице, – ответил я.

– Иван Павлович, перед тем, как очутиться на улице, нам пришлось открыть дверь, – объяснил Боря.

Я прислонился к стене.

– Это настолько очевидно, что не стоит говорить об этом.

– Да, но не сейчас, – не согласился батлер. – Внутрь дома ведут три двери. Первая наружная, декоративная, замка там нет. Чтобы открыть ее, нужно просто нажать на ручку. За ней установлена стальная дверь повышенной прочности с домофоном. И, наконец, третья створка, она для тепла, железная, обита специальным материалом, на ней кодовый замок. Благодаря этим трем дверям в наше парадное не заходят бомжи, подростки, которым негде целоваться, попрошайки. А теперь скажите, как Демьянка могла выбежать во двор? Изнутри все двери заперты. Мы единственные обитатели подъезда.

– Николетта и ее подруги входили в парадное, – напомнил я.

– Да, но я открыл им после звонка домофона, – согласился Боря. – И собака сбежала, когда все дамы или уже находились у нас дома, или шли по лестнице.

– Дюка была в подъезде, – вспомнил я, – она пожаловалась на дверь, которая быстро захлопнулась и прищемила ей шубу.

– И вот еще аргумент в пользу того, что Дёма не могла выйти во двор, – обрадовался батлер. – Доводчики у нас и правда рьяно работают. Собака в доме. На чердаке!

Я воспрял духом и, забыв про лифт, помчался вверх по лестнице. Боря же сел в подъемник, но у открытой двери чердака мы оказались одновременно.

– Чердак не запирается, дверь можно боднуть головой. Скорей всего Демьянка там, – заликовал батлер.

– Вава, Вава, – закричала маменька, выглянув из квартиры, – немедленно принеси нам соль!

– Идите, Иван Павлович, – посоветовал Боря. – Упаковки соли в той кладовке, что в маленьком коридоре. Я пока поищу Дёму.

– Может, сделаем наоборот? – предложил я.

– Вава, Вава, – продолжала вопить маменька, – сколько можно тебя звать! Поторопись, Сергей ждет, нам нужен мужчина для поимки ведьмы!

– Иван Павлович, вам придется стать приманкой для колдуньи, – засмеялся Борис. – Меня для этой цели использовать нельзя.

– Вава, Вава! Сколько можно тебя звать, – пришла в негодование маменька.

Я побрел домой в самом плохом настроении, надеясь, что Борис прав и Демьянка побежала не вниз, а наверх.

Дверь в квартиру была открыта нараспашку. Едва я вошел в прихожую, как маменька скомандовала:

– Вава, ты едешь с нами.

– Куда? – осведомился я, абсолютно не желая отправляться в путешествие в составе дамской компании.

– Сергей нам пока не сообщил адрес, – ответила Мака, – но там всех нас ждет эрцгерцог.

– Собирайся, – велела Николетта таким голосом, что мне стало понятно: в данной ситуации лучше сразу согласиться.

Понимаю, многие из вас давно считают меня трусливым подкаблучником. Но я просто берегу свою нервную систему, знаю, если сейчас я категорически откажусь от участия в шабаше, Николетта потом всю жизнь будет напоминать при любом удобном и неудобном случае: «Вава, помнишь, как ты отказался поехать с нами?» Лучше отмучиться один раз, чем страдать до конца своих дней.

Я молча протянул руку к куртке, и тут пришла помощь со стороны, откуда ее не ждали.

– Иван должен остаться дома, он же не посвящен в члены нашего общества, – отрезал колдун.

– Действительно, – всплеснула руками маменька. – Вава, тебе необходимо стать…

– За пять минут Иван не может выучить наши правила, сегодня поедем без него, – перебил Николетту Сергей, потом он повернулся ко мне: – Извините, что лишил вас радости, но правила одинаковы для всех.

– Прекрасно это понимаю, – кивнул я, с трудом сдерживая ликование.

– Но как мы подманим ведьму? – занервничала Николетта. – Вы же говорили, что она реагирует на присутствие мужчины!

– Деньги сработают еще лучше, – заверил ведьмак. – Положите на алтарь купюры и получите, что хотели.

Я стоял с непроницаемым видом, а чародей-то прав! Деньги всегда притягивают дам определенного характера. Но стоит ли иметь дело с теми, кто летит на запах купюр?

Глава тридцать вторая

Утром меня разбудил заливистый храп Демьянки. Я открыл глаза, взглянул на будильник и пробормотал:

– Семь часов! У тебя есть совесть?

В ту же секунду меня подбросило на постели. Я сел и уставился на псину, самозабвенно издававшую трели разной тональности. Несколько мгновений я во все глаза смотрел на собаку, потом осторожно потрогал ее. Может, я сплю? Но нет, ладонь ощутила мягкую шерсть, а Дёма продолжала храпеть.

Я начал трясти собаку, та открыла глаза и замела хвостом. Я вскочил, набросил халат и ринулся в столовую. Там в зоне кухни, как и предполагалось, стоял Боря, он удивился:

– Доброе утро, Иван Павлович, вы сегодня рано.

– Можете зайти в мою спальню? – попросил я.

– Конечно, – согласился Боря. – Что-то не так?

Я не ответил, подождал, пока батлер окажется у кровати, и спросил:

– Видите?

– Дёма! – заликовал Борис. – Слава богу, она дома. Но как псина попала в квартиру? Хотя… Понял! Мы с вами побежали по лестнице вниз, а Демьянка побежала наверх! Возможно, она спряталась на чердаке. И пока мы с вами носились по двору, псинка вернулась в квартиру и, как обычно, забилась куда-то в вашей комнате.

– Похоже на то, – согласился я. – Когда я подошел к двери в апартаменты, она была открыта. Сейчас умоюсь и вернусь, займемся работой. Что-нибудь узнали про клиентов Якова?

Мы вернулись в кухню.

– Да, есть интересные факты, – кивнул Борис и водрузил на плиту ковш.