– Звучит просто божественно, – заверила его Кейт. Последние пару дней она питалась одними только тостами.

За ланчем Кейт посвятила Алана в детали дела и объяснила, каким образом Дэвид Ламб и Гейб Кемп вообще к нему причастны. После трапезы – самой вкусной за последние несколько лет жизни Кейт – они перешли в гостиную, чтобы спокойно попить кофе.

– У меня есть знакомый в отделе уголовного розыска. Ему удалось разыскать в архиве досье на Дэвида Ламба и Гейба Кемпа. – Алан передал ей две картонные папки с загнутыми уголками. – Там есть очень занимательный раздел «Показания свидетелей». Рекомендую к прочтению, узнаешь о прошлом этих молодых людей много интересного.

Он наклонился и принялся чесать Квинси животик, пока Кейт углубилась в досье.

В 1995 году, когда ему было шестнадцать, Гейб Кемп изнасиловал четырнадцатилетнюю девочку в местном парке. За это он отсидел восемнадцать месяцев в колонии для несовершеннолетних. А дальше шла его личная характеристика, полученная из полицейского отчета и последующих допросов в полиции.

Рос Гейб в небогатой семье, а родился в городе Бангор, что в Северном Уэльсе. Его отец уехал работать строителем в Саудовскую Аравию почти сразу же после рождения сына, а мать, которая воспитывала его в одиночку, практически всю жизнь была безработной и скончалась от передозировки, как только Гейбу исполнилось шестнадцать лет.

Выпустили из колонии его летом 1997 года, после чего Гейб переехал в Эксетер и устроился на работу в гей-бар под названием «Перечная мята»…

«Смотрите-ка, что тут у нас», – подумала Кейт. Очередная зацепка, ведущая к Ною Хантли. Она поставила себе мысленную зацепку разобраться наконец с баром «Перечная мята» и вернулась к чтению.

Незадолго до Рождества 1997 года полиция устроила на бар рейд, и Гейба арестовали за хранение кокаина и экстази. Он признал себя виновным и отделался тремя годами условного срока. После этого, кажется, Гейб решил держаться подальше от неприятностей, потому что на этом его досье заканчивалось, а через пять лет, в апреле 2002 года, Гейб бесследно исчезнет.

Кейт взялась за вторую папку. В июне 1997 года Дэвида Ламба, недавно отметившего свое семнадцатилетие, арестовали в пригороде Бристоля по подозрению в убийстве пятидесятипятилетнего Сидни Ньюита. Жена Сидни, Мариетта, в то время была в Венеции, в поездке, организованной Женским институтом. Сидни Ньюитта нашли мертвым на заднем дворе собственного дома. Он был обнажен по пояс – причем снизу, а в его крови обнаружилось крайне высокое содержание алкоголя, а также следы каннабиса и кетамина. Дэвида Ламба отпустили спустя двадцать четыре часа, а все обвинения в непредумышленном убийстве сняли, когда экспертиза показала, что Сидни умер от сердечного приступа. Тем не менее Дэвиду все еще предъявили обвинения в хранении незаконных веществ и назначили шесть месяцев условно. Спустя десять месяцев, в апреле 1998 года, личное дело Дэвида пополнилось еще одним правонарушением: публичное предложение проституции. При каких обстоятельствах это произошло и кому он предлагал интимные услуги, указано не было.

– А что насчет Джорджа Томассини? – спросила Кейт.

– Джордж в полицию никогда не попадал, – ответил Алан, потягивая кофе. – Говоришь, эти молодые люди числятся в списке пропавших без вести?

– Только Дэвид и Гейб. Думаю, Джоанна расследовала их исчезновение и успела раскопать что-то серьезное, прежде чем пропала сама. По крайней мере, сейчас мы работаем над этой теорией, – добавила Кейт. Алан кивнул.

– Чем-то еще тебе можно помочь? – спросил он, заметив, что Кейт никак не решается попросить его сама.

– Не уверена. Я подумала, может, тела этих ребят уже нашли? Родственников у них не было, так что их могли и не опознать.

– Ты знаешь, что в Британии в год находят в среднем сто пятьдесят неопознанных тел?

– Так мало? Статистика по пропавшим без вести куда как выше.

Алан кивнул.

– Некоторые тела находят в целом виде, от некоторых удается найти только части. А ты знаешь, кто их обычно находит? Люди, которые вышли на прогулку с собакой или на пробежку, иногда – грибники.

– Грибники? Кто-то еще грибы собирает?

– Ну естественно. По крайней мере здесь, в пригороде. Вряд ли кто-то ищет грибы в центральном Лондоне. И большинство тел находят осенью или поздней зимой, когда листва уже опала, а новая еще не появилась.

Все это время Алан почесывал пушистый живот Квинси, и сейчас щенок счастливо похрапывал.

– Ты не мог бы поискать их в списке неопознанных тел с 1998 по 2002 год? – попросила Кейт. – Именно в этот период пропали Дэвид и Гейб.

– Пять лет – это больше шести сотен тел, – ответил Алан. – А у меня сейчас и со своей работой дел полным-полно.

– А что, если я дам тебе узкие критерии, по которым нужно искать тела? Юго-западный округ Англии. Мужчины, возраст от восемнадцати до двадцати пяти лет. Выше ста восьмидесяти сантиметров, темные волосы, на теле могут иметься следы насилия. Следы употребления наркотиков или занятия проституцией… Еще привлекательные. Ладно, последнее можно вычеркнуть. Нельзя написать в поисковой системе «привлекательный», это субъективная оценка…

Кейт замолчала, заметив, что Алан резко выпрямился. Он встал, подошел к окну и уставился на сад со встревоженным видом.

– Я проводил вскрытие одного юноши в прошлый четверг, – сказал он. – Нашли его в Дартмуре. Тело сбросили в яму, которая осталась на месте рухнувшего в грозу дерева. С момента смерти прошло всего тридцать шесть часов. Полиции удалось опознать его по отпечаткам пальцев… – Он взглянул на Кейт. – И он подходит под описание, которое ты предоставила. Подходит с точностью до буквы – за исключением, правда, цвета волос. Он был блондином. Его арестовывали за проституцию.

– Как он умер? – спросила Кейт. Сердце у нее взволнованно заколотилось.

– Результат многократного удушения. На шее я обнаружил точечные кровоизлияния, похожие на красную сыпь – свидетельство того, что его несколько раз душили, а затем возвращали к жизни. В крови были обнаружены следы рогипнола и алкоголя. Кроме того, незадолго до смерти его связали и изнасиловали. Никаких следов ДНК на теле не осталось.

– Что сказала полиция? – спросила Кейт.

– Прессе – ничего. Насколько мне известно, свидетелей и подозреваемых у них нет, – ответил Алан.

* * *

Как только Кейт вышла от Алана, ей позвонил Тристан.

– Я нашел Эшли Харриса, редактора Джоанны из «Вест-Кантри Ньюс», – с ходу сказал он.

– Пожалуйста, скажи, что он еще жив.

Тристан рассмеялся.

– Жив. Мы не могли его найти, потому что он женился и взял фамилию своей жены.

– Весьма современно.

– И не говори. Но данные о смене фамилии сохранились в Регистрационной палате. Его жену зовут Джульет Мэпплторп, так что теперь он Эшли Мэпплторп. У них общая компания, называется «Фронтирс Пипл».

– Чем они занимаются?

– У них контракт с правительством Великобритании. Занимаются социальной системой, помогающей безработным оформить самозанятость и вернуться к работе. В прошлом году выручка фирмы составила семьдесят миллионов фунтов.

– Словом, работа куда как престижнее, чем редактор местечковой газеты.

– Именно. И еще: он ушел из «Вест-Кантри Ньюс» через две недели после того, как Джоанна пропала. Не знаю, совпадение это или нет, – сказал Тристан. – Я нашел в интернете старую статью «Вест-Кантри Ньюс», в которой говорится, что он заступил на пост редактора в январе 2001 года. Ему тогда было тридцать лет и он считался весьма амбициозным журналистом. Начал свою карьеру еще в шестнадцать лет в качестве помощника, постепенно пробивал себе путь наверх. Он стал самым молодым редактором в нашем округе и бросил дело всей своей жизни, как только исчезла Джоанна. А теперь самое главное – я написал ему сегодня утром, сразу после того, как все это обнаружил, и он согласился встретиться с нами во вторник.

– Хорошая работа, Трис.

– Это еще не все, – с энтузиазмом продолжил Тристан. – Я просмотрел сайт «Фронтирс Пипл» и нашел на нем биографию и фотографию Эшли. Мне сразу показалось, что лицо у него знакомое. Я проверил: он был на той фотографии с открытия отеля Джесперс. Эшли и его жена, Джулиет, стояли рядом с Ноем Хантли и, судя по всему, его женой. Я проверил данные Регистрационной палаты еще раз и узнал, что Эшли тоже вложился в отель Джеспера – наравне с Ноем Хантли, Максом Джеспером и его партнером, Ником Лейси, а также еще тремя местными бизнесменами.

– Ты просто великолепен, Тристан! Черт возьми, они там все друг с другом повязаны.

– Ага. Будет очень интересно спросить Эшли о его связях с Ноем Хантли и Максом Джеспером.

– Кстати, разве ты сегодня не должен был пойти на ланч к Саре?

– Она слегла с простудой и все отменила.

– Сочувствую. Зато посмотри, как продуктивно ты провел утро! Просто блестяще.

– Как прошел визит к Алану? – спросил Тристан, и Кейт принялась рассказывать ему о досье на Дэвида и Гейба, о ее теории насчет того, как отыскать их тела, и о трупе, недавно найденном неподалеку от упавшего дерева.

– Что ж, мы еще на один шаг ближе к разгадке.

– Похоже, Алану моя идея пришлась по душе. Я думала, что прошу невозможного, но Алан говорит, что ему нужно прошерстить около шести-семи сотен случаев, связанных с неопознанными телами. Это, конечно, все еще очень много, но хотя бы не тысячи.

– Как думаешь, как быстро он справится?

– Ему нужно поискать по базе данных, так что надеюсь, это будет довольно быстро. Если, конечно, он вообще что-нибудь найдет.

Глава 27

Весь понедельник Кейт и Тристан провели в офисе – готовились к встрече с Эшли Мэпплторпом. Где-то в обед на региональном новостном сайте ББС появилась небольшая заметка о том, что недалеко от деревни Бакфастли нашли тело молодого человека по имени Хайден Окли, и полиция уже занята расследованием. К статье прилагалась фотография: огромное поваленное дерево, у чьих корней криминалисты поставили белую палатку-шатер. Никакой новой информации не было.

Во вторник утром Кейт и Тристан сели в машину и направились к дому Эшли. Жил он в Торнбридж-Холле в Йонвиле, в Сомерсете, в девяноста километрах от Эшдина.

Дом был сложен из серого камня, и завидели они его, как только съехали с трассы. Обсаженная деревьями подъездная дорога длиной в добрые полтора километра вилась через поля, где вольготно паслись овцы, чтобы в конце концов привести их во двор с конюшнями, где уже были припаркованы четыре больших черных внедорожника. Вблизи стало ясно, насколько это огромное здание. Парадный вход украшали колонны, а ровные ряды окон сурово взирали на раскинувшуюся вокруг сельскую местность.

– Интересно, мы считаемся за коммивояжеров? Нам вообще позволено постучаться в парадную дверь или нужно поискать вход для прислуги? – пошутил Тристан. Они смотрели на величественные каменные ступени, ведущие к широкой каменной террасе и двум массивным деревянным дверям.

– Мы точно не будем искать вход для прислуги, – заявила Кейт. Они направились к лестнице и вскоре, несколько запыхавшись, уже стояли перед дверью. Из недр дома раздался звон дверного колокольчика, и спустя минуту двери открылись.

На Эшли Мэпплторпе были джинсовые шорты и черная футболка с логотипом группы AC/DC. Ноги у него были босыми. Он оказался высоким блондином и, судя по всему, старался держать себя в форме. Рядом, как с удивлением обнаружила Кейт, стояла его жена, Джульет Мэпплторп. Она была на голову ниже Эшли – примерно одного роста с Кейт – и носила совершенно восхитительное платье аквамаринового цвета, украшенное узором из больших красно-желтых антирринумов. Ее слегка влажные волосы были насыщенного рыжего цвета, отдающего в красный, и слегка вились. Под легким платьем виднелись лямки купальника. Джульет тоже не носила обувь, зато на ее левой ноге красовался золотой браслет.

– Здравствуйте! Проходите, – сказал Эшли так радостно, словно они были старыми друзьями, внезапно решившими заскочить на ланч. У него был очень правильный нормативный выговор.

– Добро пожаловать в Торнбридж-Холл, – поприветствовала их Джульет. Она говорила с мягким северо-восточным акцентом, но взгляд ее зеленых глаз был пристальным и недоверчивым. – Эшли нужно было попросить вас сообщить нам, когда вы будете подъезжать. Дом такой большой, что до двери быстро не дойти.

Она внимательно следила за каждым движением Кейт и Тристана. Было ясно: с этой женщиной нужно соблюдать осторожность.

Они проследовали за хозяевами по длинному холлу в дом, затем прошли через гостиную, а оттуда вышли на задний двор. Он был просто гигантским: тут были и теннисный корт, и бассейн с шезлонгами и большими зонтами от солнца, а за всем этим виднелись сад и лабиринт из живой изгороди.

В центре лужайки стояло газебо, обтянутое зеленой тканью, в обширной тени которого стоял длинный стол, окруженный стульями. Впрочем, утро сегодня выдалось жаркое, и даже оказавшись внутри, Кейт чувствовала, как припекает весеннее солнце.

Несмотря на весьма неформальный внешний вид, у черты Мэпплторпов все же имелся дворецкий, облаченный в строгий фрак. Он появился из дверей, ведущих гостиную, и направился к ним через лужайку, сжимая в руках тяжело нагруженный поднос.

– Вы не возражаете, если я буду вести заметки? – спросил Тристан.

– Можем мы потом получить копию? – спросила Джульет. В руках у нее появился небольшой веер, которым она теперь нервно обмахивала лицо. Выглядела она куда более напряженной, чем ее муж.

– Разумеется, – ответил Тристан.

– Мы не журналисты, – сказала Кейт. – Могу вас заверить: все, что вы нам расскажете, будет храниться в строжайшей конфиденциальности.

– И все-таки я бы хотела получить копию. Мой прошлый опыт общения с журналистами был не слишком положительным.

Интересно, что она имела в виду? Боится, что наружу всплывет нечто компрометирующее?

– Конечно, – кивнула Кейт. – Мы оставим вам копию всех заметок, которые сделаем во время нашей встречи.

К газебо подошел дворецкий и принялся выставлять на стол графин с ледяным чаем, стаканы, четыре кружки эспрессо и маленькие молочники. Последней на столе оказалась тарелка с крошечными пирожными, выложенными в круг. Бедняга весь вспотел в своем двубортном костюме, жилете и накрахмаленном воротничке.

– Будут ли еще гости? – осведомился он. Джульет покачала головой, и он поклонился и ушел, сунув гигантский поднос под мышку.

– Дело Джоанны Дункан беспокоит меня все эти годы, – сказал Эшли, откидываясь на спинку стула.

– Как долго вы были ее редактором? – спросила Кейт.

– Около полутора лет.

– Вы ушли из газеты спустя две недели после исчезновения Джоанны. Почему?

– Произошел конфликт интересов, – ответила Джульет. Одной рукой она продолжала обмахиваться веером, а другой наливала в эспрессо молоко. На ее руке блеснуло кольцо с крупным бриллиантом. – Моя компания как раз подписала контракт с правительством, и нас сильно донимала пресса…

– В 2001 году «Фронтирс Пипл» подписала контракт с правительством Великобритании на сумму сто двадцать пять миллионов фунтов стерлингов, – сказал Тристан, перелистывая свои заметки. – Также вы получили большие дивиденды вскоре после того, как правительство вам заплатило. Девять миллионов фунтов стерлингов из государственного бюджета.

Повисло ледяное молчание.

– Я начала бизнес в 1989 году. Построила его буквально с нуля. В девяностых я реинвестировала в компанию миллионы фунтов. Я получила дивиденды в виде девяти миллионов фунтов стерлингов, на что я имела полное право после того, как многие годы бизнес едва приносил мне прибыль. А газетчики извратили это, выставили все так, будто я забрала себе деньги налогоплательщиков. Еще хуже все стало, когда на эти деньги я выкупила у семьи Торнбриджей дом, которым они владели на протяжении многих столетий, – сказала Джульет, взмахом руки указывая на особняк. – «Дэйли Мэйл» воспользовались этой историей по полной. Написал статью и журналист из «Вест-Кантри Ньюс», но Эшли отказался публиковать эту историю. Его вызвали на заседание правления, но он не отступился от своего решения и подал в отставку.

– Значит, ваше решение уйти из «Вест-Кантри Ньюс» не было связано ни с исчезновением Джоанны Дункан, ни с расследованием, над которым она работала? – спросила Кейт.

– Нет. Я просто отказался выставлять себя героем очередной новостной статьи. – Впервые за все это время улыбка Эшли немного померкла.

– К тому же нам нужен был человек, который мог заниматься контактами с общественностью. Так что момент был крайне подходящий, – сказала Джульет.

– В конечном итоге я сделал лучший выбор в своей жизни, – продолжил Эшли. – В 2002-м интернет начал пользоваться все большей популярностью, и мы смогли значительно развить наш онлайн-бизнес. Вы только посмотрите на это место. Это же настоящий рай! – Эшли расплылся в широкой улыбке и несколько натужно рассмеялся. Джульет улыбнулась самыми уголками губ и положила ладонь ему на колено.

– Конечно, вся эта история с Джоанной была просто ужасна, правда, Эш? – произнесла она.

– Да. Да, конечно же, – мгновенно посерьезнел он.

– Работала ли Джоанна над какой-нибудь скандальной историей незадолго до своего исчезновения? – спросила Кейт.

– Что вы имеете в виду под «скандальной»? – уточнила Джульет.

– Например, Джоанна расследовала коррупционные схемы Ноя Хантли, что в конечном итоге привело к тому, что он потерял место в парламенте.

– Да, это была настоящая находка, – кивнул Эшли и отпил холодного чая.

– Мы знаем, что у этой истории были и некоторые другие аспекты, которые вы попросили опустить в статье, – продолжила Кейт, внимательно следя за реакцией Эшли. Он снова кивнул и допил остатки своего чая.

– Да. Она, гм, обнаружила, что Ной Хантли занимался сексом с молодыми мужчинами… будучи женатым.

– Он им за это платил? – спросил Тристан.

– Он платил тем, кто оказывал эскорт-услуги, да. Но с мужчинами он знакомился и в барах, и в клубах.

– Почему вы попросили Джоанну не включать это в статью? – спросила Кейт. Эшли откинулся на спинку кресла и растер ладонями лицо.

– Джоанна убедила одного из юношей дать показание под диктофонную запись. Затем этот молодой человек отказался от своих показаний, а без этого мы не могли подтвердить правдивость истории, – ответил Эшли.

– Как много этих молодых мужчин опросила Джоанна?

От жары на лбу Эшли выступил пот, и он утер лицо.

– Это было давно. Если мне не изменяет память, она говорила с несколькими юношами, но только у одного из них имелись настоящие доказательства. Хантли был до наглости неосторожен. Он заплатил этому парнишке из эскорта чеком! Уму непостижимо.

– Вы можете вспомнить имя этого молодого человека? – спросила Кейт.

Эшли надолго замолчал. Единственный звук, нарушающий воцарившуюся тишину, был шелест веера Джульет. С каждым взмахом Кейт чувствовала, как ее мокрое лицо обдувает слабый ветерок.

– Да. Гейб Кемп.

Ни Кейт, ни Тристан не смогли скрыть своего удивления.

– Других имен вы не помните?

– Нет. Как я уже говорил, Гейб Кемп был единственным мальчиком по вызову, у которого имелось реальное доказательство, что Ной Хантли заплатил ему за секс.

Джульет окинула их взглядом.

– С чего бы Эшли помнить имена эскортников спустя столько лет?

– Когда Хантли заплатил Гейбу Кемпу за секс? – уточнила Кейт, не обращая на нее внимания.

– Я правда не помню всех этих деталей.

– Вы знали, что Гейб Кемп пропал в апреле 2002 года, спустя месяц после публикации обличительной статьи Джоанны о Ное Хантли?

– Нет. Об этом я ничего не знал, – покачал головой Эшли.

– Кроме того, Гейб Кемп отсидел в детской колонии. Когда ему было шестнадцать, он изнасиловал четырнадцатилетнюю девочку.

– Это ужасно. Но об этом я тоже ничего не знал, – ответил Эшли.

– Вы просили Джоанну заплатить ему за его рассказ или предлагали ему деньги самостоятельно? – спросил Тристан.

– «Вест-Кантри Ньюс» – местная газета, а не таблоид. У нас не было бюджета, чтобы платить за истории. Но Джоанне было разрешено заплатить ему две сотни фунтов за любые понесенные расходы, и ему заплатили бы деньги, если бы эту историю подхватили национальные газеты, – ответил Эшли. – Но затем Гейб Кемп отозвал свои показания, так что мы так ничего и не напечатали о том, что Ной Хантли пользовался услугами мальчиков по вызову. Да и вообще я считаю, что без этих подробностей статья вышла лучше.

– Когда Гейб отозвал свои показания?

– По-моему, за пару месяцев до того, как мы выпустили статью Джоанны. В начале 2002 года.

– Почему он отозвал свои показания? – спросила Кейт.

– Насколько я помню, он не хотел, чтобы о нем узнала общественность, и боялся возбуждения уголовного дела. Сейчас, когда я услышал о том, что у него уже была судимость, это обретает смысл. Похоже, он был весьма неприятным молодым человеком.

Джульет наклонилась вперед, чтобы ободряюще взять его за руку.

– Могу я узнать, как все это связано непосредственно с исчезновением Джоанны Дункан? – спросила она.

– Конечно. – Кейт рассказала им про запись, снятую с камер наблюдения автозаправки: ту, где Джоанна встретилась с Ноем Хантли в августе 2002 года. – Вы не знаете, почему она решила встретиться с Ноем Хантли спустя пять месяцев после публикации статьи?

Эшли и Джульет рассматривали лежащие на столе фотографии, а Кейт пристально следила за их реакцией. Эшли выглядел удивленным, в то время как Джульет быстро переводила взгляд с фотографий на своего мужа и обратно. Ее кожа покрылась крупными бисеринками пота. Эшли открыл было рот, чтобы что-то сказать, как она тут же его прервала?

– Господи! Прошу прощения, но можем мы переместиться к бассейну? Боюсь, от этой жары я скоро упаду в обморок. У воды дует прохладный ветерок, кроме того, было бы славно хотя бы окунуть ноги. Эшли, ты мне не поможешь? У меня немного кружится голова.

Она торопливо вскочила с места и решительно направилась к бассейну.

Тристан и Кейт переглянулись.

– Жарит тут, конечно, будь здоров, но момент она испортила филигранно, – тихо сказал он. Кейт молча смотрела, как Джульет стремительно уходит вдаль: полы ее платья развеваются на ветру, хлопая по ногам, и Эшли изо всех сил спешит следом.

Глава 28

Бассейн в Торнбридж-холле был таких размеров, что в нем смело можно было проводить Олимпийские игры. Он располагался на выложенной плиткой площадке, венчающей верхушку холма, а вокруг раскинулся обширный ухоженный сад. Дальняя сторона бассейна слегка выступала за холм, нависая над его пологим склоном, и эта часть площадки была обнесена перилами. С более глубокой стороны бассейна стоял гриль для барбекю и был небольших размеров бар, а рядом выстроились шесть деревянных шезлонгов, прячущихся в тени пляжных зонтов. На противоположной стороне же уровень воды достигал не больше десятка сантиметров, а только затем дно уходило вниз. На этом мелководье и обосновалась Джульет: она сидела в шезлонге, обмахиваясь веером и опустив босые ноги в воду, а над ней раскинулся огромный зонт. Завидев приближение Кейт и Тристана, Эшли подвинул шезлонги и для них.

– Вы же не против разуться? – спросил он. Кейт перевела взгляд на свои черные ботинки и джинсы. Тристан-то сегодня был в шортах и кроссовках.

– Не против, – ответила она, хотя на самом деле была изрядна раздражена и тем, что Джульет оборвала разговор, и тем, что теперь ей придется снять носки с ботинками и закатать штанины джинс. Не говоря уже о том, что ноги Кейт сегодня не брила. С другой стороны, у бассейна и впрямь было куда прохладнее – с холмов дул приятный ветерок.

Кейт сняла обувь, закатала джинсы так высоко, как только решилась – то есть чуть выше лодыжки – и побрела по воде к шезлонгам.

И честно говоря, прохлада прохладой, но Кейт предпочла бы, чтобы Джульет и Эшли и дальше потели и изнывали от тревоги.

– Мы обсуждали снимки с камеры наблюдения, на которых видно, что Джоанна встречалась с Ноем Хантли за две недели до своего исчезновения, – Кейт вернула разговор в прежнее русло. Эшли наклонился к фотографиям и еще раз внимательно их просмотрел.

– Я не знаю, зачем они встречались, – сказал он.

– Обычно Джоанна отчитывалась о своих встречах?

– Она никогда не описывала подробно каждый свой рабочий день. Обычно она обращалась ко мне в двух случаях: чтобы рассказать об истории, которой она собиралась заняться, и чтобы сообщить, что статья скоро будет готова.

– Вы говорили с Ноем Хантли до или после того, как статья Джоанны увидела свет? – спросил Тристан.

– Мне приходилось иметь дело с его адвокатами и до того, как мы выпустили статью, и после, но с ним лично я не говорил. Джоанна дала Хантли возможность дать комментарии за двадцать четыре часа до выхода статьи в печать, но он от этой возможности отказался.

– После того, как вышла история о финансовом мошенничестве Ноя Хантли, вы рассматривали возможность выпустить следующую статью, в которой рассказывалось бы о его связях с платными секс-работниками?

– Он же уже сказал: Гейб Кемп отозвал свои показания, – сказала Джульет. Затем она откинулась на спинку шезлонга и улыбнулась. – Нет ничего необычного в том, что некоторые статьи так и не выходят в печать по самым различным причинам. Обычно – из-за проблем с правовыми вопросами. В данном случае, очевидно, дело было в том, что Гейб Кемп оказался осужденным преступником, который не хотел обращать на себя внимание полиции.

– Состоите ли вы с Ноем Хантли в дружеских отношениях? – спросил Тристан.

– Конечно, нет, – ответила Джульет.

– Вы никогда не общались с ним и не имели никаких общих дел после выхода статьи?

– Я только что вам ответила. Нет. Никогда. – Глаза Джульет сузились, и Эшли взял ее за руку.

– Все в порядке, Джульет… Моя жена склонна меня оберегать. После всей этой истории с прессой ей пришлось учиться стоять за себя.

Тристан бросил на Кейт вопросительный взгляд, и она кивнула. Он достал из папки копию фотографии с открытия отеля Джеспера.

– Здесь вы стоите рядом с Ноем Хантли и его женой, – сказала Кейт.

– Ну… – выпалил Эшли, завидев фотографию. – Возможно, мы встречались на каких-то мероприятиях.

– Значит, вы все же с ним общались?

– На подобных мероприятиях полно людей, – ответила Джульет, утирая с верхней губы пот. – Я не могу сказать, что мы дружим с семьей Хантли, но мы могли мельком видеться.

– Вы также являетесь инвесторами отеля Джесперс, как и Ной Хантли, – продолжил Тристан.

Кейт достала из сумки документы из регистрационной палаты и протянула их Джульет.

– Что вы, черт возьми, устроили? Это что, допрос? – взорвалась Джульет. Эшли, хоть и оставался спокойным, ничего не сказал.

– Ну разумеется нет. Мы просто пытаемся прояснить некоторые детали, – ответила Кейт, каким-то чудом умудрившись сохранить невозмутимость. – Согласно законодательству, компании с ограниченной ответственностью обязаны проводить собрания акционеров, так что Эшли, Ной и прочие инвесторы должны были встречаться. Вы управляли отелем вместе с Ноем в течение пяти лет, верно? Вряд ли это можно описать как «мельком видеться». Хотите взглянуть на документы?

– Не хочу! И это не значит, что Эшли и Ной были друг с другом знакомы! – вскричала Джульет. – И я считаю вашу выходку с этими фотографиями и документами коварной и грубой!

Кейт положила папку себе на колени.

– Мы не пытаемся намекнуть, что Эшли каким-то образом причастен к исчезновению Джоанны Дункан, – солгала она. – Но ваша реакция меня беспокоит.

Джульет обвела всех взглядом. Она буквально кипела от гнева, нервно прикусив губу в попытке успокоиться. Поерзав на своем шезлонге, она яростно откинула с лица прядь волос.

Эшли сидел молча, рассматривая свои ноги, по щиколотку погруженные в воду. Он выглядел куда как спокойнее.

– А как вы думали я отреагирую?

Кейт ничего не ответила, и Тристан тоже смолчал: в некоторых случаях молчание играло только на руку. Джульет сделала глубокий вдох. Несмотря на легкий ветерок и прохладную воду, лицо Джульет совсем раскраснелось, а кожа блестела от пота. Кейт ощутила легкий укол сочувствия. Может быть, Джульет страдала от менопаузы?

– Эшли, возможно, мне стоит передать слово тебе, – многозначительно сказала она, а затем откинулась на спинку шезлонга и принялась обмахивать лицо веером.

Эшли резко выдохнул и смахнул со лба пот.

– Да. Я знаком с Ноем Хантли. Издали. Но я больше не владею акциями Джесперса… И после выхода той статьи я видел Ноя, наверное, всего раза три. На открытии отеля, – он принялся загибать пальцы, – потом на первом собрании акционеров… Дальше мы проводили собрания по телеконференции – то есть через конференц-связь, так это теперь называется.

– Вы когда-нибудь посещали коммуну Джеспера? – спросил Тристан. Вопрос, кажется, застал Эшли врасплох.

– Господи, нет! Ни разу! – воскликнул он, а затем добавил уже спокойнее: – Нет, не посещал. Что я там забыл? Я вообще ничего не знал о коммуне. Ну, то есть Макс рассказал об этом, когда объяснял, что получил особняк согласно праву о незаконном владении.

– Я так понимаю, Джоанна подробно обсудила детали статьи о Ное Хантли с вами и юридическим отделом газеты? – прервала его Кейт.

– Да. Как я и сказал.

– Гейб Кемп когда-либо жил в этой коммуне? Всплывал ли когда-либо этот факт во время обсуждения? Повлияло ли это на ваше решение вырезать из статьи ту часть, где рассказывалось, что Ной Хантли пользовался услугами мужчин секс-работников? – продолжил Тристан.

– Нет. Я понятия не имел, где живет Гейб Кемп! Это не…

– Эшли не мог знать адреса Гейба Кемпа, – прервала его Джульет. – Редактор газеты не мог и не стал бы интересоваться настолько незначительными деталями. Эшли каждый день занимался огромным количеством статей.

– Когда вы увидели его в третий раз? – спросил Тристан.

– Кого? – переспросил Эшли.

– Ноя Хантли. Вы сказали, что после публикации статьи Джоанны вы видели его только три раза.

– Это было прошлым летом на вечеринке у Макса Джеспера, – ответила Джульет. Эшли бросил на нее мрачный взгляд, но быстро вернул себе прежний спокойный вид и даже улыбнулся.

– Да. Нас приглашали каждый год, но вечеринки в честь его годовщины всегда выпадали на наш с Джульет отпуск во Франции… Понимаете, у нас домик в Провансе. В прошлом году там затеяли ремонт, и мы остались в Британии. Решили, что все-таки стоит принять приглашение Макса. – Эшли откинулся в кресле. – Это была частная вечеринка на несколько сотен человек. Поскольку темой был бал-маскарад, с таким количеством народа было сложно понять, кто есть кто. Не помню, чтобы я видел там Ноя Хантли. А ты?

– Вы же только что подтвердили, что это был третий раз, когда вы видели Ноя Хантли.

– Я имел в виду «встречал». Я не помню, чтобы я его там встречал. Я видел его издали, – поспешно исправился Эшли. Он выглядел все более и более раздраженным и явно изрядно нервничал.

– Мы даже Макса и Ника особо не видели, а ведь это была их вечеринка, – сказала Джульет.

– Почему вас пригласили? Кажется, вы сказали, что не слишком хорошо их знали, – спросила Кейт.

– А почему нет? В прошлом мы все-таки работали вместе. Мир бизнеса в Уэст-Кантри очень тесен.

– Такого рода вечеринки – очень хороший способ наладить связи, – добавила Джульет. – А мы много времени уделяем налаживанию связей.

– Я поговорил с одним из официантов, который работал на той вечеринке, – сказал Тристан. – Он сообщил, что Ной Хантли предложил ему денег за то, чтобы он согласился заняться с ним сексом в песчаных дюнах неподалеку.

Джульет высоко подняла брови.

– Бог ты мой. Я плохо знакома с женой Ноя, с Хелен, но хотела бы я знать, почему она все еще с ним живет, – проговорила она. – Как был политиком, так и остался. Мне часто приходится иметь с ними дело, и я слышала кучу историй об их извечных интрижках и изменах. Создается впечатление, что огромное количество политиков геи, хотя при этом они женаты.

– Что напоминает мне об еще одной причине, по которой мы не хотели давать свет всей этой истории с секс-работниками, – сказал Эшли. – Политический курс тогда сильно изменился. Под руководством Блэра правительство отменило 28 раздел. Партнерские браки между однополыми партнерами были узаконены. Больше нельзя было так просто напечатать, что кто-то гомосексуал – разглашать эту информацию без согласия стало незаконным. А поскольку мы больше не могли предъявить доказательства, что Ной Хантли пользовался услугами секс-работников, это означало, что с правовой точки зрения он обычный гей, скрывающий свою ориентацию и вступающий в сексуальные связи по обоюдному согласию.

– А что насчет его жены? Хелен? – спросил Тристан.

– Она работает у него секретарем. Полагаю, Хелен просто закрывает на все это глаза. А что до Ноя, по-моему, он до сих пор инвестирует финансы в проекты Ника.

– Сейчас кто-то из вас ведет бизнес с Ником? – спросила Кейт. Они уже знали, что ответ будет отрицательным – по крайней мере, в Регистрационной палате никаких упоминаний об этом не было, но почему бы не проверить.

– Ник частный инвестор, а я побаиваюсь фондового рынка. Возможно, во мне говорит мое происхождение из семьи рабочего класса, – ответила Джульет. – Я предпочитаю вкладывать деньги в собственность или хранить в банке, где я могу их видеть.

Кейт кивнула, следя, как Тристан тщательно конспектирует ее слова. Все больше и больше пересечений между одними и теми же людьми.

– Если позволите, я бы хотела вернуться к обсуждению Джоанны Дункан. Ее тексты хранились в главной базе данных «Вест-Кантри Ньюс»?

– Только те, что вышли в печать. В 2002 году у нас в редакции только-только появился интернет, буквально пару месяцев как. Локальную сеть мы тогда еще толком не настроили, – ответил Эшли.

– Она не хранила свою работу на жестком диске рабочего компьютера?

– Нет. Она пользовалась ноутбуком, – ответил Эшли.

– Она оставила его на работе?

Лицо у Эшли становилось все более раздраженным.

– Господи боже. Какой интересный вопрос. Не знаю? Вроде бы нет.

– Полиция не знает, что случилось с ноутбуком Джоанны и всеми ее записями, – сказала Кейт, не сводя с него внимательного взгляда.

– Я тоже этого не знаю.

Наступила долгая тишина. Эшли и Джульет явно с нетерпением ждали, когда разговор наконец-то подойдет к концу.

– Можно задать вам пару более конкретных вопросов? – спросил Тристан. – Эшли, вас не было в городе в субботу седьмого сентября, когда Джоанна пропала без вести?

– Нет. Я говорил об этом полиции, когда давал показания. Я был в Лондоне, на встрече со старым другом из университета. Он это подтвердил, – сказал Эшли.

– Да, с другом по имени Тим Джекэлс, – сказал Тристан, пролистав блокнот. – Вы провели вместе выходные в северном Лондоне. У него там была квартира.

– Он был театральным режиссером. Я приехал посмотреть на его новую постановку. К сожалению, Тим скончался пять лет назад.

Кейт заметила неловкость, мимолетно промелькнувшую между Джульет и Эшли. Быстрый косой взгляд.

– А я была дома, насколько я помню, – сказала Джульет. – Полиция не спросила, чем я занималась. Просто хотели подтверждения, что Эшли в городе не было.

– Мы пытались связаться с Ритой Хокинг, коллегой Джоанны. Она была в редакции в тот день, когда Джоанна пропала. Может быть, вы еще поддерживаете с ней связь? – спросил Тристан.

– Нет, я давно не общался с Ритой. Она сейчас вроде бы живет в Америке?

– Да, она работает в «Вашингтон Пост». К сожалению, она не отвечает на наши звонки.

– Жаль, что Минетт больше нет в живых. Она работала с копировальными машинами. Железная была женщина и всегда была в курсе, если в редакции что-то происходило.

– А в редакции что-то происходило? – спросила Кейт. Эшли раздраженно закатил глаза.

– Естественно, нет. Это просто фигура речи, – ответил он. – Но она наверняка знала о Джоанне больше, чем я.

– Какая у нее была фамилия?

– Замора. Минетт Замора, – ответил Эшли. – Она умерла пару лет назад от рака легких.

– Джоанна когда-нибудь говорила с вами о здании в Эксетере под названием Марко Поло-хаус? Она расследовала одну историю: несколько бизнесменов выкупили его и пытались скрыть, что в ходе ремонта в стенах был обнаружен асбест, – сказал Тристан. Эшли выглядел искренне озадаченным.

– Э-э, нет. Марко Поло-хаус? Это ведь офисное здание?

– Да.

– Нам пора заканчивать, – произнесла Джульет, сверяясь с часами. – Скоро должна прийти моя сестра со своей дочерью и ее друзьями. Они хотят поплавать.

– Хорошо, последний вопрос, – сказала Кейт. – Как вы думаете, что случилось с Джоанной Дункан?

Эшли, похоже, такого не ожидал.

– Разве не считается, что кто-то ее похитил? Какой-то случайный псих? Мы вечно ее предупреждали о том, что не стоит парковаться на этой отвратительной старой парковке.

– Это первый случай в моей практике, когда кто-то исчезает совершенно бесследно, – заметила Кейт.

– Возможно, иногда люди просто исчезают, – промолвила Джульет.

Глава 29

– Почему наши вопросы так сильно вывели их из равновесия? – спросила Кейт. Они уже возвращались обратно в Эшдин. – И зачем лгать, что они якобы незнакомы с Ноем Хантли?

– Алиби Эшли Мэпплторпа тоже весьма показательное, – сказал Тристан. – Тим Джекэлс, друг из театра? – Он бросил взгляд на Кейт и приподнял бровь.

– И не говори. Прямо какая-то «Горбатая гора». Разве что они вряд ли тайно уходили в поход с палатками, раз уж Тим жил в Лондоне… Заметил, как Джульет отреагировала на его слова? Думаю, Эшли и правда тогда уехал в Лондон. Джульет этот Тим Джекэлс явно сильно беспокоит, кем бы он Эшли ни приходился. Меня больше интересует, почему они так хотели откреститься от любых связей с Ноем Хантли.

– Угу. Постоянно всплывают одни и те же имена. Ной Хантли, Макс Джеспер… – начал перечислять Тристан. – Мужа Макса, Ника Лейси, упомянули уже дважды. А теперь с ними связан еще и Эшли Мэпплторп.

– Во всем этом чувствуется старый добрый британский дух, не находишь? Как только заводишь себе компанию друзей, остаешься в ней на всю жизнь. Клан, можно сказать. Даже если ты всех их ненавидишь, лучше быть со своим кланом, чем одному, – проговорила Кейт.

– И Гейб Кемп теперь тоже связан с Ноем Хантли. Гейб встречался с Джоанной и был готов дать показания, а затем вдруг струсил.

– Вопрос вот в чем – как связаны Дэвид Ламб и Гейб Кемп? Джоанна записала их имена вместе. Если мы сможем найти, как Гейб Кемп связан с коммуной, то сможем связать его и с Дэвидом Ламбом, и с Максом Джеспером… И если Ник Лейси и Макс вместе уже так долго, может, и он тоже знает Дэвида? Он мог бывать в коммуне, раз уж был парнем Макса. Так, Эшли уже причастен – он был акционером в отеле… Если он действительно гей, то кто знает – может, он и сам навещал коммуну?

– Ты видела, какое у Джульет было лицо, когда мы его об этом спросили?

– Эшли отрицает, что вообще что-то знал о коммуне. Но Гейб Кемп был ключевым источником в расследовании Джоанны, и она должна была подробно обсудить все детали их разговора со своим редактором. Если они собирались опубликовать сведения о том, что действующий депутат парламента пользуется услугами секс-работников, им нужно было написать обо всем как можно подробнее. – Тристан покачал головой. – Подозрительно это все.

Они ненадолго замолчали. Машина выехала на высокий мост, и теперь внизу колыхалась васильково-голубая вода, окаймленная зарослями зеленого камыша. Окна были открыты, и теплый летний ветерок доносил сладкий аромат скошенной травы.

– Марни сказала то же самое, что и Эшли, – вдруг произнесла Кейт.

– Что?

– Что Джоанна могла стать жертвой серийного убийцы. Что у него вообще не было никакого мотива, что это был просто какой-то псих, которому подвернулся удобный случай.

– И ты с этим согласна?

– Иногда. Когда просыпаюсь в холодном поту, а в голове бьется мысль: мы вообще сможем выяснить, что случилось с Джоанной? Эшли Мэпплторп, конечно, вел себя крайне подозрительно, и разговор с ним оставил после себя кучу вопросов… Но он был в Лондоне, когда пропала Джоанна.

Кейт нашарила в сумке пачку обезболивающего. От жары и общей неловкости их встречи с Мэпплторпами у нее разболелась голова. Она выдавила из блистера пару таблеток, закинула их в рот и проглотила, не запивая.

– Эй! Нельзя таблетки просто так глотать! Тут в машине где-то была вода. – Тристан пошарил за своим креслом и вручил Кейт бутылку.

– Спасибо, – сказала она, открутив крышку и отпив большой глоток прямо из горлышка. – Да, так гораздо лучше.

С моря подул свежий соленый ветер, чуть унявший ее головную боль.

Резкая телефонная трель заставила их обоих вздрогнуть от неожиданности.

– Прости, это мне звонят, – сказал Тристан, убавляя громкость на встроенной в машину гарнитуре. Затем он нажал на зеленую кнопку на приборной панели, чтобы принять вызов. – Здравствуйте.

– О, мисс Марпл, да ты, оказывается, жива! – из динамиков раздался голос Эда.

– Прости, я был очень занят, – ответил Тристан.

– О да. Я уже начал думать, что тебя убили в Восточном экспрессе. Или, может, ты просто слишком увлекся разгадыванием тайны чьей-нибудь охотничьей сторожки?

– Я сейчас в машине. Вместе с Кейт, – пояснил Тристан. Вид у него был крайне смущенный.

– Ой. Прости. Здравствуй, Кейт. – Голос Эда тут же зазвучал куда более официально.

– Привет, – ответила Кейт, ухмыляясь. – Мне нравятся твои каламбуры про Агату Кристи.

– Благодарю. Знаешь, Роджер Экройд все никак не выходил у меня из головы… Впрочем, кому интересно слушать, как я развлекаюсь в свободное время?

Кейт громко рассмеялась.

– Я как раз собирался позвонить тебе, когда доберусь до дома, – все еще немного смущался Тристан.

– Думаю, вам обоим будет интересно это услышать, мисс Мар… Тристан, – поправил себя Эд. Возникла пауза.

– Ладно, тогда рассказывай. – Они как раз добрались до крупного кругового перекрестка и встроились в поток машин. Окна пришлось закрыть, чтобы защититься от удушающего запаха выхлопных газов.

– Так вот, лучше я начну с самого начала и объясню вам предысторию… Расставлю декорации, так сказать.

Тристан закатил глаза и еле слышно прошептал: «Прости, Кейт». Эд тем временем продолжил:

– Я проходил мимо церкви на Хай-стрит и заметил на доске объявлений старую заметку. Там было сказано, что завтра они устраивают встречу с нашим местным ДЭПом. То есть с депутатом Европейского парламента, он же европарламентарий…

– Мы знаем, что значит это слово, – прервал его Тристан.

– И выяснилось, что какая-то тощая девчонка по имени Кэролайн Тусет – наш ДЭП! Я жуть как разозлился – я ведь и слыхом не слыхивал, что проходили европейские выборы! Так что я отправился домой и залез в интернет. Вот вы знали, что выборы были в прошлом году?

Тристан вырулил из потока машин, развернулся на перекрестке и выехал на дорогу, ведущую в Эксетер.

– Нет. Но при чем тут все это? – спросил он.