– Ты уверен? – прищурился Дегтярев, который вернулся в офис, когда мы разговаривали с Галей.

– Святой Нафонамании не было в природе, – заверил Кузя, – и монастыря, о котором она говорила, тоже нет!

Дегтярев стукнул ладонью о стол.

– Следовательно, эта баба заманила Галю в кладовые с одеждой, а там лежал якобы труп Эдуарда! Наконец-то появился человеческий след. Кузя!

– Здесь я, – ответил парень, уставившись в экран одного из своих компьютеров, – у меня для вас есть интересное сообщение. Дашенция, ты близко знакома с Лукиными?

– Они не так давно в Ложкине поселились, – ответила я, – иногда я сталкиваюсь с Лидией, она любит одна быстрым шагом ходить по поселку, я в магазине ее встречала.

– Певица Опалис не родная мать Романа, – затараторил Кузя, – его родила Ксения, старшая сестра Лидии. А вот Зина ее дочь. И все сведения о певице Опалис, которые можно найти в открытом доступе, красивая сказочка! На самом деле Лида и Ксюша – дочери Владимира Михайловича и Елены Николаевны Морозовых. Информации о том, кем они были в советские годы, почти нет. После перестройки Владимир начинает заниматься бизнесом. На сайте его фирмы сообщается, что Морозов кандидат наук, работал при коммунистах в НИИ, но бумага все стерпит. Информация из официального источника, как правило, хорошо «причесана». Например, пресс-секретарь мецената, благотворителя и миллиардера Шелкопрядова-Майского говорит, что его босс имеет высшее образование, докторское звание, в советские годы преподавал в вузе. На самом деле мужика выперли из восьмого класса школы в ПТУ, где он обучался на слесаря. Несколько раз отбывал срок, но об этом в официальной справке ни гу-гу. Елена Николаевна умерла, когда Ксении исполнилось восемнадцать. Потом на тот свет ушла и старшая дочь. Через некоторое время скончался Владимир Михайлович. В возрасте восемнадцати лет Лида выходит замуж за Григория и усыновляет Романа, сына Ксении, на свет через некоторое время появляется Зина.

– И как ты все это выяснил, если никаких сведений в интернете нет? – осведомился Дегтярев.

– Прогнал псевдоним «Опалис» по всем закоулкам, – улыбнулся Кузя, – упоминаний о певичке много, но все они повторяются. Восторги фанатов, злоба хейтеров, лай журналистов, которые живут за счет обсасывания новостей о так называемых звездах. Как правило, журналюги завидуют певцам, художникам, музыкантам, писателям, поэтому с восторгом строчат о них гадости. Года полтора назад Опалис заняла первое место на международном конкурсе, он проходил в курортном месте на острове. Новость выложили на сайте певицы. Фейсбук и инстаграм захлебнулись желчью. Я читал и радовался, что мне повезло не иметь ничего общего с шоу-бизнесом. Бедная Лидия! Надеюсь, ей не показывают комментарии: «Безголосая, старая, страшная, не умеет двигаться, сценические костюмы на редкость вульгарны, шея, как у старой черепахи, ноги толстые, задница тощая, грудь похожа на уши спаниеля». Ну, и много хейтерских комплиментов, которые считаются классикой: «Деньги гребет лопатой, ездит на острова отдыхать, лучше бы помогла детскому дому. Или приюту для бездомных животных». Разбор творчества Лидии на уровне: «Мне это дерьмо не нравится». О конструктивной критике речи не идет.

– Она собирает стадионы, – пробормотала я, – значит, у нее есть армия поклонников.

– Да, – согласился Кузя, – в общем хоре ядовитых жаб порой звучат голоса белых лебедей, но их затаптывает свора земноводных. При этом жабищи в комментариях дерутся и ругаются друг с другом. Ну просто банка с тарантулами.

Дегтярев посмотрел на меня, потом постучал пальцем по своим часам.

– Тебе пора на встречу.

Глава двадцать четвертая

– Рад с вами познакомиться, – произнес полный мужчина, – присаживайтесь. Чай, кофе?

Я кокетливо поправила белокурую челку, которая закрывала мои брови. Дегтярев, Кузя, Сеня и Лёня никак не могли понять, почему Галя не избавляется от ненужных вещей, складывает их в отдельном доме. А у меня есть ответ на этот вопрос: ненужных вещей не бывает! Рано или поздно любая тряпочка, обувь, украшения непременно пригодятся. Вот сейчас, собираясь на встречу с Борисом, мне понадобилось слегка измениться внешне. И что я сделала? Полетела в магазин, накупила кучу барахла, которое использую лишь один раз? Нет! Выйдя из офиса, я залезла в одну из старых гардеробных и извлекла из нее красные сапоги-ботфорты с золотыми каблуками, синее мини-платье, широкий пояс, на пряжке которого горит «бриллиант» – конкурент камня «Орлов», что хранится в Алмазном фонде. На шее у меня бусы от якобы Шанель, длинная нитка разноцветных камней в золотой оправе. Мадам Коко никогда ничего такого варварски великолепного не делала. Но человек, который не разбирается в драгоценностях, сочтет бусы за ювелирное изделие баснословной цены. Сумочка от той же Шанель, на сей раз настоящая, и пара колец на пальцах довершали образ слишком модной дамочки, которая следует советам своего стилиста. На голове у меня парик очень хорошего качества. Ни издали, ни вблизи вы не поймете, что мои волосы родились на какой-то фабрике. Килограмм тонального крема, нарисованные соболиные брови, разноцветные веки, искусственные ресницы толщиной со спичку, яркий румянец, губы в красной помаде…

Когда я, вся такая красавица, вышла в коридор, собака Мафи, которая именно в этот момент куда-то по нему бежала, села и отчаянно завыла. На вой принеслась вся стая и прилетел Гектор. Мопс Хуч взглянул на меня, упал на живот и споро уполз к лестнице, наверное, он принял меня за вампира и поспешил удрать. Афина попятилась, потом присела и напрудила лужу. Я пришла в восторг. Если ваша собака размером с пони, посмотрев на свою наряженную хозяйку, писается, то это она определенно совершает от полнейшего восторга. А уж когда я заметила споро убегающую пуделиху Черри, которая забыла, что у нее артрит лап и глаза почти ничего не видят, вот тут ко мне пришло понимание: я выгляжу сногсшибательно. Последнюю каплю в океан моего восторга добавил ворон.

– Ух ты, – каркнул Гектор, – …! …!

Я шла к машине, размышляя, от кого ворон набрался нелитературных словечек? Он обитает в доме, где в библиотеке собраны произведения классиков. Где он услышал непарламентские выражения? Хотя нынче и в парламенте случается всякое. Да и Дегтярев порой весьма невоздержан на язык.



Я опять поправила челку.

– Дорогой Борис, моя просьба может показаться вам странной.

– Говорите, радость моя, – попросил Круглов, – я не первый год на этой работе. Ничему давно не удивляюсь.

– Я временно не замужем, – вздохнула я.

– Мужчины глупы, они не замечают красоты, – правильно отреагировал собеседник.

– Ой, да ладно, – промурлыкала я, – красота может исчезнуть. А вот деньги останутся. Я живу в гражданском браке, все у нас пока нормально. Но! Любовник решил узаконить наши отношения.

– Прекрасная идея, – одобрил Борис.

– Мне тоже так показалось, – согласилась я и начала вертеть кольцо с булыжником, которое украшало мой указательный палец, – но потом выяснилась засада. У мужика есть мамашка. Она живет в деревне на краю мира. Сынок спит и видит, как перевезти бабу в столицу. Как вам его идейка?

– Не в моих правилах осуждать чужие решения, – дипломатично ответил Круглов, – под каждой крышей свои мыши. Могу лишь сказать о себе: в подобном случае я не стану тащить пожилую мать в Москву. Она привыкла к чистому воздуху, а в мегаполисе его нет. Огород, корова, куры, река, подружки-соседки, привычная налаженная жизнь – всего этого возрастная леди лишится, заболеет в столице и скоро умрет.

– Ха! – подпрыгнула я. – Кабы было все так просто, то супер. Но моя будущая свекровь не дряхлый лебедь. Ей сорок лет! Бойкая, говорливая! Она решила облагородить мой дом. Обозвала картину в гостиной «мазней, как на воротах у Любки». Понятия не имею, кто такая Любка, но она точно не гениальная художница. Полотно, которое пришлось не по вкусу будущей свекрови, принадлежит кисти Пикассо, это оригинал. Мой папа, увы, покойный, его на аукционе взял.

Я схватилась за виски и стала телеграфным стилем перечислять все, что натворила моя мифическая потенциальная свекровь.

– Брак еще не зарегистрирован, баба мне пока никто. А она сняла с диванов и кресел в гостиной пледы, привезенные из Англии, обозвала их пылесборниками. Убрала из спальни, в которой временно поселилась, ковер, а он приехал из Таджикистана, сделан вручную, и постелила вместо него домотканые половики. Встает в пять утра, гремит кастрюлями на кухне, велела выгнать повара, сама хочет готовить…

Я воздела руки к потолку.

– Борщ! Жарить котлеты, лепить пельмени. Довела моего пусечку до слез, заставляет его поступать в институт. Да я своего мужа в любой вуз устрою платно без проблем. Но зачем? Пусечка должен проводить время со мной. Денег у меня от четырех мужей осталось достаточно, все они умерли счастливыми! Поэтому я и выбрала пусечку, ему двадцать два года. Надоели старики. То им из окна дует, то кости ломит, то сидят на диете, то у них клизма сломалась. Все! Мои истории с дедушками завершены. Только пусечка, он меня всегда смешит, бодрит и вообще дуся и зайка. Но в комплекте с ним идет мамашка!

Я сдула с бровей челку.

– Ладно, я могла бы и потерпеть бабу, но в среду она обозвала мою собаченьку, мою чхунечку, мою лапочку, мое счастье…

Я посмотрела своими теперь карими глазами на Бориса.

– Деревенщина, которая на улицу всю жизнь в будку бегала, назвала чхунечку крысой уродской.

– Ужасно! – воскликнул Борис. – Понимаю. какую вам нанесли рану.

Я понизила голос.

– Это еще не все! Ведьма пожелала моей доченьке: «Чтоб ты сдохла!»

– Отвратительно, – немедленно отреагировал Борис, – приперлась в гости…

– Да, – кивнула я.

– Без приглашения!

– Да!

– Надо вести себя тихо!

– Да.

– А она! Прямо как хозяйка.

– Да.

– И чужую очаровательную чхунечку ненавидит!

– В топку его маманьку, – подвела я итог диалогу, – избавьте меня от нее! Навсегда!

– Увезти ее в деревню? – уточнил Борис. – Легко.

– Она вернется, – пригорюнилась я, – уберите бабу навсегда, пусть исчезнет!

Круглов исподлобья взглянул на меня.

– Вы имеете в виду… чтобы она совсем вас покинула?

– Да, – фыркнула я, – понимаю, это дорогое удовольствие. Цена не имеет значения. Хочу жить счастливо с пусенькой и чхунечкой! Все!

Борис кашлянул.

– Прошу меня извинить, но то, что вы хотите, для нас неосуществимо.

– На сайте написано: «Выполним любой заказ», – возразила я.

– Да, но есть исключения, – заюлил собеседник.

– За любые деньги, – напомнила я.

– Давайте решим проблему иным способом, – предложил Круглов.

– Каким? – поинтересовалась я.

– Вам придется улететь из Москвы куда-нибудь подальше, – протянул Борис, – вместе с вашим гражданским мужем.

– Только назовите страну, и мы завтра будем там, – объявила я, – но… нам надо лететь вдвоем?

– Можно с компанией, – сказал Круглов.

– А чхунечка? – возмутилась я. – Ее надо оставить в Москве?

Где-то в глубине глаз Бориса промелькнула насмешка вместе с удивлением, но ему понадобилась одна секунда, чтобы завуалировать свое отношение к богатой, злобной и капризной идиотке.

– Я даже подумать не мог, что вы девочку оставите, само собой разумеется, что она полетит с вами, – заулыбался Борис.

– Ну, мы смоемся, а дальше что? – надулась я.

– Сделаем так, что мать вашего мужчины живо уедет домой, – пообещал Борис, – свет у нее отключится, вода тоже.

– Глупости! – вспылила я. – Хочу, чтобы она очутилась на кладбище! Если вы отказываетесь, я пожалуюсь вашему хозяину Эдуарду Бокову!

Борис засмеялся.

– У вас устаревшая информация. Да, сайт открыл Боков, но он оказался неспособен вести бизнес. Адрес перешел в руки другого человека.

– В интернете хозяином указан Эдуард, – перебила его я.

– Мы с Эдуардом хорошие знакомые, – продолжал Круглов, – он попросил не убирать его с сайта. Не хочет, чтобы родственники считали его неудачником, лжет им, что ведет успешное дело. Я пообещал ему, что до весны следующего года все останется по-старому. А уж потом, извини! Мне нужны клиенты, но то, что вы хотите, я осуществить не могу. Подобным не занимаюсь. Аварию с электричеством могу устроить, подбросить тараканов в апартаменты, выжить бабу из квартиры, показав ей ночью привидение – все это пожалуйста! Но ваша просьба неисполнима.

– Сам живи с прусаками, – нахамила я и убежала.

Глава двадцать пятая

– Значит, Эдуард уже не владелец сайта, – повторил Кузя, – просто пока им числится.

– Да, – подтвердила я.

– Боков не добился успеха на ниве исполнения людских просьб, – резюмировал Сеня.

Я включила чайник.

– Верно. Галина не ошиблась, когда называла родственника лентяем и неудачником. Помните, что она рассказывала о попытке парня жить самостоятельно?

– Она закончилась жалобой соседей на вонь из его квартиры, – засмеялся Собачкин. – Кузя, можешь взглянуть, кто он такой, этот Боря?

– Сообщаю пока лишь то, что сверху плавает, – отозвался компьютерных дел мастер, – он сын Ефима Морозова по кличке Псих.

– Надо же, – покачал головой полковник, – мы его папашу брали. На редкость безбашенный тип. Мигом хватался за оружие и убивал того, кто, по его мнению, что-то не так сделал. Стоп-сигнал у мужика напрочь отсутствовал во всех областях. Ел без удержу, на момент захвата килограммов сто пятьдесят весил, а рост как у Дашуты. Грабил банки, постоянной команды не имел, работал один. Отличался немотивированной жестокостью, выбирал отделения в разных городах, в Москве не светился. Гастролер, одним словом. Прилетал, приезжал куда-нибудь, вел себя тихо, снимал квартиру в частном секторе, селился в многоэтажках без консьержки. Ну да по тем временам таких домов было навалом. Сценарий у него был всегда один: знакомился с сотрудницей банка, незамужней, лет этак сорока, начинал за ней ухаживать. Как правило, ему хватало месяца, чтобы тетка потеряла голову и отдала мужику все, что было в кассе. В тот же день парочка сматывалась из города. Женщина оставляла письмо родне с просьбой никогда ее не искать, мол, она уехала за счастьем во Владивосток, деньги взяла в долг, заработает и вернет. Ефим оплачивал съемную квартиру на полгода вперед, хозяйка однушки не искала жильца. Подельница, которая украла деньги, на самом деле покупала билет до Владивостока и регистрировалась на рейс. Дальше ее следы исчезали. Ефим улетал в Москву. Прокол у него случился в Перми. Служащая банка позвонила из аэропорта матери и зашептала в трубку:

– Прости меня! Очень тебя люблю! И его обожаю. Но мне тревожно. Я зарегистрировалась на рейс, а любимому позвонили, попросили вернуться в город. Сейчас он машину в аренду берет. Вот приеду назад, а меня арестуют за то, что деньги взяла.

Дегтярев поморщился.

– Ну и вычислили мы его. До города женщина не доехала, Ефима на трассе взяли одного. Он заявил, что его спутница улетела. Самолет во Владивостоке милиция встретила, а нет там такой пассажирки. Убил он ее по дороге. Пожизненное получил. Помню, как жена преступника с сыном ко мне приходила, плакала:

– Никогда не выпускайте его. Зверь он, меня бил и ребенка. Удовольствие получает, когда кому-то больно делает.

– Борису лет сорок пять, – остановила я полковника, – он, наверное, хорошо папашу помнит. Бизнес у Бориса вроде легальный, и клиентке, которая попросила свекровь на тот свет отправить, он отказал. Но начал предлагать другие варианты: устроить потоп, отключить электричество. Короче, выжить женщину из дома. Не очень приятный тип, но не убийца.

– Или не захотел связываться с глупой блондинкой, – возразил Кузя, – и он моложе, чем ты предположила. Просто толстый, поэтому выглядит старше. Фамилию ему после ареста папаши поменяли на материнскую. Учился на журналиста. В Фейсбуке у него указано, что он работал пресс-секретарем у разных звезд. Сейчас индивидуальный предприниматель, оказывает рекламные услуги, снимает видео, может вести ваши соцсети и все такое. Никакой связи с Эдуардом не прослеживается, но сайт, где предлагаются услуги, до сих пор зарегистрирован на Бокова.

– Побежали мы не по тому следу, – пробурчал полковник, – так бывает. Работаем дальше.

– Правильно, что побежали, – возразил Сеня, – сайт записан на Эдуарда, следовало его проверить.

– А теперь о Ксении, покойной сестре Лидии, – заговорил Кузя, – я откопал человека, который этих девушек прекрасно знал. Это доктор Высоковский. Ему сейчас под восемьдесят, у врача больная жена, она мужа на пять лет старше. Думаю, Юрию Петровичу очень нужны деньги. Он уже не работает в частном медцентре, где много лет заведовал родильным отделением. То ли устал физически, то ли владелец клиники посчитал врача старым. На данном этапе Высоковский занимается онлайн-консультациями. На мой вопрос, может ли он рассказать нашему сотруднику о Лидии, он сначала ответил очень резко: «Я врач, поэтому всегда соблюдаю тайну пациента». Но когда я объяснил ему, что мы заплатим за рассказ, обрадовался:

– Хорошо. Пусть приезжает сегодня вечером. Завтра я увожу супругу в реабилитационный центр в Тверской области. Там дешевле, чем в столице, а специалисты лучше, чем в оборзевшей от денег Москве.

И давай катить бочку на современных эскулапов: «Они огромные деньги имеют, но знаниями не обладают. А я с многолетним опытом копейки онлайн получаю…»

– И когда он меня ждет? – остановила я Кузю и услышала ответ:

– Если сейчас выедешь, как раз вовремя прикатишь. Адрес у тебя в сообщениях.

Я взяла телефон и приуныла.

– Улица Академика Маранятина? Она же очень далеко!

Сеня кивнул.

– Поэтому я и советую выехать сейчас. Я бы сам отправился, но Высоковский выдвинул условие: он будет беседовать только с женщиной. Мужчин не любит.

Я встала.

– Ну, раз так, то я уже бегу к машине.

Путь до квартиры бывшего главврача родильного отделения занял почти три часа. Еще тридцать минут – и можно было бы приземлиться в Париже.

Хозяин открыл дверь и приветливо поздоровался. Я вошла в холл и вынула из сумки мешочек с балетками, чем вызвала одобрение Юрия Петровича.

– Очень мило, что прихватили сменную обувь. Прошу пройти в мой кабинет.

Мы пошли по длинному коридору, Высоковский продолжал говорить:

– Sic transit gloria mundi. Вы поняли смысл?

– Крылатое латинское выражение: так проходит слава мирская, – перевела я, – оно звучит всякий раз во время вступления в сан нового папы римского. Перед ним трижды сжигают клочок ткани в знак того, что все получаемое земное: власть, слава – тленно, и произносят: так проходит слава мирская.

Высоковский открыл дверь.

– Браво. Я всегда говорю сии слова, когда знакомлюсь с человеком, и сразу понимаю уровень его образования. Садитесь поудобнее, разговор будет не из коротких.

Я устроилась в большом кресле. Меня нельзя назвать энциклопедически образованным человеком, в моих знаниях зияют огромные пробелы. В институте студентка Васильева когда-то учила латынь, но давно забыла всю науку. Про то, как происходит вступление в сан очередного папы римского, я прочитала в книге Смоляковой. Действие одного из романов Милады разворачивалось в Ватикане. А еще говорят, что детективы – жвачка для мозга, но я почерпнула из них много разных знаний.

– Вас интересует Лидия, которая прикидывается певичкой? – уточнил Юрий Петрович.

– Верно, – согласилась я.

– Мои условия вам известны? – продолжил Высоковский.

Я кивнула.

– Пятьдесят процентов сейчас, вторую половину перед окончанием беседы, – деловито заявил доктор, – наличкой.

Я вынула кошелек, отсчитала нужную сумму и протянула Юрию Петровичу.

Тот живо схватил купюры, и они исчезли в его руке, словно шелковый платочек в кулаке фокусника. Высоковский резко повеселел.

– Отлично. Я весь ваш. Тема разговора – Лидия. Что вас интересует?

Раз мы вступили в товарно-денежные отношения, мне не стоит стесняться.

– Все, что знаете об этой женщине.

– У меня была пациентка, Елена Николаевна, – завел рассказ доктор, – она дважды рожала в центре, которым я тогда руководил. Девочки у нее появились, Ксения и Лидия. Мы с Еленой с течением времени стали приятельствовать, она порой ко мне в кабинет приходила не на осмотр, а чтобы поплакать. Муж у Лены был уникальный бабник! Заводил романы одновременно с двумя, а то и с тремя любовницами. Обещал каждой развестись с законной половиной, но не собирался этого делать. Кроме мужской нечистоплотности, он еще отличался плохой памятью и рассеянностью. Утром, например, врал, будто ему надо в семь вечера по рабочим делам задержаться. Забывал тут же, что нафантазировал, звонил супруге в обед и сообщал: «Вернусь за полночь, записался на девятнадцать часов к зубному, раньше двадцати трех он меня не отпустит». И смех, и грех. Лена делала вид, что не замечает нестыковок, она дурака любила. Русским бабам свойственно страдать, они мужей – гуляк, пьяниц, лентяев несут по жизни на своем горбу с гордостью, жалуются всем на тяжелое семейное счастье, но очень довольны собой, мученицами. Чем дряннее мужик, тем он больше супругой обожаем. Если же мужчина со всех сторон положительный, налево не заруливает, зарплату домой несет, дополнительный заработок на подарки жене и детям тратит, с тещей не воюет, вот тогда его замечаниями замучают, претензиями завалят. Сколько раз видел, как в роддоме корзины с цветами в отдельную палату доставляют, еду из ресторана туда же тащат, при выписке нанятый оркестр играет, чемодан с приданым для новорожденного прикатили, толпа родственников «ура» кричит. Но молодая мать выходит с кислой рожей. Что не так, Царевна Несмеяна? Охапку роз ей не того цвета прислали! Она любит красные, а вазы набили белыми. И наблюдал я, как из многоместной палаты выписывают мамочку, та младенца в нашу пеленку завернула, потому что муж пришел, от водки качаясь. Какие цветы, какая родня, никого и ничего нет. Спускается она во двор, а супруг ей две ромашки дарит, сорвал на ближайшей клумбе. И такая буря восторга у дурочки: «Мой-то какой внимательный, заботливый».

Я покосилась на часы, которые висели на стене.

Юрий Петрович отследил мой взгляд.

– Хорошо, перехожу к рассказу о Лидии.

Глава двадцать шестая

– Елена Николаевна долго терпела зигзаги супруга, а потом решила отомстить ему и завела отношения с парнем по имени Дмитрий, – начал врач, – он представлялся как Дэдди и годился женщине в сыновья, выглядел лет на девятнадцать. Семья Морозовых фактически развалилась. Владимир Михайлович стал жить с очередной любовницей, дома не появлялся. Что происходит у дочерей и законной супруги, его абсолютно не интересовало. Наверное, Ксения и Лидия должны были возненавидеть Дэдди, потому что Елена очень быстро превратилась в собственную противоположность. Раньше она вела себя, как примерная бюргерша, которая соблюдает правило трех К: Kirche, Küche, Kinder. Знаете перевод?

– Церковь, кухня, дети, – ответила я, – немецкое устойчивое выражение, оно описывает основные представления о социальной роли женщины в германской консервативной системе ценностей.

– Вот, вот, – закивал доктор, – до появления Дэдди Елена была примерной женой и матерью, носила платья бежевого цвета и туфли на устойчивом каблуке. Вот только в храм она никогда не заглядывала, остальное все было при ней. Но с появлением парня ситуация кардинально изменилась. За несколько месяцев общения с молодым любовником Лена потеряла лишний вес, надела мини-платье, сапоги-ботфорты, выкрасила волосы в рыжий цвет, стала постоянно смеяться и начисто забыла о дочерях. Справедливости ради отмечу, что дети и раньше мать не особо волновали, вся ее любовь отдавалась мужу. А потом вдруг амур решил отправлять свои стрелы по другому адресу. Елена возненавидела Владимира и без памяти влюбилась в Дмитрия. Холодильник в доме был пустым, по полу в квартире мотались клочья пыли, грязное белье из бачка вываливалось на пол… Лена ни на что не обращала внимания. Когда Ксюша или Лида говорили матери:

– У нас есть нечего, – она отвечала:

– Возьмите деньги, купите у метро в палатке курицу-гриль, шаурму или крошку-картошку. Я устала служить у вас домработницей, хочу пожить на полную катушку.

В стране занималась заря перестройки, уже гремела на улицах перестрелка, повсюду, словно поганки после дождя, выросли палатки с едой сомнительного качества и всякой ерундой. Копеечной зарплаты не хватало, многие учителя, сотрудники НИИ, врачи подались в челночники, стали таскать здоровенные клетчатые сумки с дешевой одеждой из Китая. В школах стали работать странные личности. Лида наплевала на учебу, делала что хотела. Потом вдруг в доме возник отец, и разразился феноменальный скандал. Владимир Михайлович объявил супруге о желании развестись с ней, о дележе квартиры, имущества, дачи… Лена схватила табуретку и кинулась на спутника жизни. Сестры успели вовремя растащить родителей, никто никого не покалечил. Ночью Ксения, чья спальня находилась вблизи прихожей, услышала, как мать открыла кому-то дверь. Девушка удивилась, соскочила с постели, приоткрыла дверь и увидела Дэдди. Тот обнял Елену:

– Что случилось?

Мать заплакала, села на пуфик у вешалки и выложила любовнику все, что наговорил ей муж.

– Мерзавец, – оценил поведение ее супруга парень, – не переживай! Решу проблему.

– Как? – истерично засмеялась мать. – Как? У него деньги, связи, а у меня ничего.

– У тебя есть я, – заявил Дэдди.

Елена расхохоталась.

– Ты хороший, добрый и в постели герой. Но щеночек с крокодилом не справится.

– Щенок может попробовать сразиться с аллигатором, – заметил Дэдди. – Не сидеть же сложа руки, не ждать, когда сюда начнут ходить на просмотры люди, желающие приобрести апартаменты. Поставь передо мной задачу. Что надо сделать?

– Пусть он сдохнет, – зашипела Лена, – навсегда! Прямо на этой неделе! Как можно быстрее! Сволоку его останки в крематорий и вздохну свободно!

Парень поднял руки к потолку.

– Крэкс, фэкс, пэкс! Принято и отправлено в космос. Ответ прилетит завтра вечером.

Елена вытерла слезы подолом халата.

– Хорошо бы так, но чудес не бывает.

– Ты не права, – возразил любовник, – чудеса происходят каждый день, но только с теми людьми, кто в них верит.

– Иди в ванную, – устало произнесла Елена.

– Нет, я сейчас уеду, надо кой-чего организовать, – ответил Дэдди, поцеловал Лену и ушел.

На следующий день, вечером, уже после окончания программы «Время», позвонили из милиции и сообщили, что супруг Елены стал жертвой грабителя. Владимира нашли поздние прохожие, они шли от железнодорожной платформы и обнаружили труп. Рядом валялся открытый пустой портфель. Поскольку дача Морозовых располагалась неподалеку, следователь предположил, что покойный вышел на станции, отправился на фазенду и на свою беду встретил по дороге бомжей. Они убили хорошо одетого человека, ограбили и исчезли. Утром к Елене приехал следователь Иван Алексеевич. Вдова сообщила, что муж любил порой провести время за городом в одиночестве и частенько ездил на дачу общественным транспортном.

Потом не пойми куда исчез Дэдди. Елена после его исчезновения могла не спать и не есть сутками, она худела, бледнела. Через некоторое время в доме появился Костя, он был толстым, выглядел старше Дмитрия, но скорей всего являлся его одногодком. И Елена снова расцвела. А Лида вдруг стала полнеть. То, что сестра беременна, Ксения поняла, когда до родов младшей девочки осталось мало времени.

– Кто рассказал вам все это? – удивилась я.

– Ксения, – объяснил доктор, – она приехала ко мне с известием о беременности Лиды. Ситуация осложнялась возрастом будущей мамочки. Младшей сестре едва исполнилось четырнадцать лет. Оценили проблему?

Я кивнула.

– Конечно. Едва девочка появится в женской консультации, там сразу вызовут милицию.

– Не совсем так, но вы правы, о беременности малолетки надо сообщать в органы, – объяснил Юрий Петрович, – поднимется шум. Ксюша просила меня по-тихому принять роды на дому. Но я отказался. У юной девочки процесс может пойти непредсказуемо, возможно кесарево. Лидии следовало ехать в клинику. Я поинтересовался, почему Елена сама ко мне, своему другу, не обратилась. Девушка смутилась, забормотала:

– У нее работы много, дома дел полно.

Чушь понесла. Я понял: что-то неладно, и поставил условие: я помогу тихо уладить ситуацию, знаю, что делать. Но займусь проблемой только, если мать Лиды сама придет ко мне с просьбой.

Глава двадцать седьмая

Ксюша заплакала.

– Она совсем с ума сошла.

И выложила то, что я вам уже сообщил. На момент визита ко мне Ксении Елена неделю не ночевала дома, ее новый любовник тоже не появлялся. Старшая дочь понятия не имела, куда подевалась мать.

Высоковский встал и начал ходить по кабинету.

– Я согласился поговорить с вами за деньги. И теперь отрабатываю гонорар, выдаю чужие тайны, даже не поинтересовался у вас, зачем частным сыщикам эта информация. Окажись я сейчас на вашем месте, мог бы подумать: экий подлый старикашка. Живет вон в каких хоромах, мог их продать, переехать в меньшие, а на разницу тихо существовать. А он! Мерзавец, чем занимается, хорош врач, торгует секретами пациенток!

Я замахала руками.

– Таких мыслей в моей голове нет! Я знаю о болезни вашей жены, она прикована к инвалидной коляске. В небольших апартаментах такому человеку трудно жить, дверные проемы, коридоры, санузел очень узкие. Если въезжать в пятиэтажку, то в ней лифта нет, как на улицу погулять выбраться? Вы один не сумеете с проблемой справиться. Наверное, получаете пенсию, но на нее даже продуктов не купишь. И вы рассказываете о друзьях, большинство из которых умерло.

Юрий Петрович подошел ко мне и погладил меня по плечу.

– Спасибо.

– То, что вы сообщили и еще расскажете, никогда не станет достоянием прессы, – договорила я.

Высоковский сел напротив меня.

– Ксения ничего не знала ни о Дэдди, ни о Косте. Только имена, ну и примерный возраст. Возникает вопрос: парни молодые, зачем им Елена, тетка пятнадцатой свежести? Ответ напрашивается сам собой: деньги. Я попросил Ксюшу обыскать комнату матери, проверить: на месте ли драгоценности. Еще велел съездить на дачу, посмотреть, целы ли картины, столовое серебро, пообещал помочь Лиде, приказал не выпускать ее на улицу. Написал справку для школы: мол, Лидия сломала ногу, сейчас находится в клинике. Ксения заверила, что в школе у сестры теперь новые равнодушные педагоги, они не станут беспокоиться о девочке. Так и получилось. Через день Ксюша сказала, что в квартире все цело. Коробки с ювелирными изделиями не тронуты. В шкафу, в белье, лежит мешок из-под обуви, набитый валютой. Ох уж эта женская манера прятать деньги в трусиках и лифчиках. Ну самое надежное место, правда?

Я смутилась: у самой на полочке среди нижнего белья спрятана коробочка с купюрами. Налички немного, основная сумма в банке.

– Кое-какие привычки неискоренимы, – улыбнулся Юрий Петрович. – Спустя день Ксения отправилась на дачу. На участке жила пара, она сторожила дом, занималась садом. Жена рассказала дочери хозяев, что дней восемь-девять тому назад Елена Николаевна заявилась на фазенду. Провела там какое-то время, потом ушла в лес. Назад хозяйка не вернулась, но сторожиха не заволновалась. Она честная баба, муж у нее работящий, непьющий. Но супруги не очень сообразительны и никогда не лезут в дела господ. Приехали, уехали? Хорошо. Велели на даче прибрать, посуду помыть? Выполнили. Ушла в лес и не вернулась? Значит, так Елене захотелось.

Ксюша вошла в особняк и сразу увидела диктофон, который лежал на консоли в прихожей. На нем была приклеена записка: «Только для Ксюши». Девушка включила устройство.

Юрий Петрович встал и открыл бар.

– Могу ли я предложить вам фужер коньяка?

– Спасибо, я за рулем, – отказалась я.

– Вас не шокирует, если я налью себе глоток? – спросил Высоковский.

– Ни в коей мере, – ответила я.

Хозяин вынул бутылку.

– До сих пор даю платные консультации. Порой мне преподносят подарки. Что чаще всего дарят?

– Выпивку и конфеты, – усмехнулась я, – моя близкая подруга Оксана хирург, она иногда говорит: «Почему никто не догадывается врачу вкусной колбаски или сыра притащить? Ну не пью я, а конфет дома на три жизни хватит».

Юрий Петрович кивнул.

– Вот-вот! Я давно не покупаю спиртное. Ксюша примчалась ко мне с тем диктофоном. Я испытал шок, когда услышал голос Елены. Она говорила, что любила своего мужа больше всего на свете, обожала с такой страстью, что на девочек чувства уже не хватало, поэтому они учились в загородной школе, с понедельника по пятницу жили там, выходные проводили дома. Лена испытывала угрызения совести, боялась, что дочери поймут, что мама лишь прикидывается любящей, поэтому заваливала их подарками, скрывала от отца шалости детей, двойки, не заставляла девочек что-то делать по дому, не наказывала, не ругала их. Елена терпела любовниц мужа, ни разу не дала ему понять, что знает об изменах. Она утешала себя мыслью: «Да, Володя ходит от меня налево, но ведь он ко мне возвращается. Метрессы – временное увлечение, законная супруга – настоящая любовь». И вдруг супруг ее бросил, переехал жить к молодой пассии. Елена растерялась, потом решила показать тому, кто ее кинул, что она совсем не переживает. И тут дьявол подбросил ей Дэдди. Юноша трогательно ухаживал за Леной, он в нее влюбился со всей страстью, буквально обожал, исполнял все ее желания, тратил на нее много денег. А она ни разу не поинтересовалась, где парень добывает средства. И вдруг новый удар! Владимир потребовал развода. Новость свалилась Елене на голову кирпичом. И тут пришел Дэдди. Он увидел, в каком состоянии находится любовница, принялся ее расспрашивать, обещал помочь. У Елены началась истерика, она заявила:

– Пусть он сдохнет.

Дмитрий пообещал решить проблему и ушел.

И вскоре неверного супруга нашли в лесу мертвым.

Юрий Петрович начал осторожно наливать коньяк в пузатый фужер, а я спросила:

– Елена решила, что Дэдди убил ее супруга?

– Да, – согласился Высоковский, – она задала ему вопрос на эту тему, парень без тени волнения ответил:

– Я не убиваю людей сам. У меня много знакомых, я знаю, к кому обратиться. Теперь можешь жить спокойно. Бизнес супруга, квартира, дача, деньги – все достанется тебе, никакая чужая баба не посмеет откусить от твоей собственности.

Морозова забилась в истерике, начала кричать:

– Я находилась в невменяемом состоянии, просто ляпнула сгоряча. Ты преступник!

Дэдди рассмеялся.

– Я все сделал ради нашей любви, если ты недовольна, то прощай.

Все, больше Елена его не видела. Жизнь ее превратилась в ад, по ночам стал сниться окровавленный муж, он спрашивал:

– Милая, зачем ты велела меня убить? Здесь мне одному скучно, скоро я приду за тобой.

Вдова просыпалась в холодном поту, потом боялась заснуть, включала свет, сидела до утра, дергаясь от каждого шороха. В конце концов она начала пить.

Как-то раз, идя домой с очередной покупкой из супермаркета, Лена была сбита с ног молодым мужчиной, он несся куда-то сломя голову, выскочил, как черт из табакерки. Морозова упала, бутылка разбилась. Парень помог Елене подняться, долго извинялся, назвался Костей, пригласил ее в кафе. Вот так начались новые отношения.

Когда Ксюша увидела Константина, она впервые в жизни потеряла самообладание и воскликнула:

– Мама, ты с ума сошла? Он противный, жирный.

– Не твое дело, яйца курицу не учат, – взвилась Елена и несколько дней демонстративно не общалась со старшей дочерью.

Глава двадцать восьмая

Любовь длилась несколько месяцев, потом Костя исчез, а вскоре после того, как парень перестал появляться, непонятно куда сгинула и мама. А через некоторое время старшая дочь нашла на даче диктофон. Послание оказалось длинным, в самом его конце Елена объяснила причину, по которой лопнули ее отношения с Костей. Дмитрий спокойно реагировал на эмоциональные взбрыки неюной любовницы, никогда не кричал на нее в ответ, не убегал, хлопая дверью, а просто говорил:

– Давай, я заварю нам чайку? С мятой.

Костя же пару минут слушал вопли Елены, а потом тоже начинал орать и всегда перекрикивал Лену. Во время истерики и Морозова, и парень теряли над собой контроль, могли наговорить черт-те что, здорово обидеть друг друга. Одно хорошо: оба быстро успокаивались, забывали про оскорбления и жили дальше. Но один раз Елена больно задела сожителя, на пике эмоций обозвала его альфонсом, попрошайкой, заорала:

– Не знаю, кто тебя воспитал, но подозреваю, что папаша твой – жиголо, а мать – проститутка!

Большинство представителей сильного пола остро реагируют на оскорбления в адрес своей семьи. А уж стерпеть, что его мать назвали представительницей древнейшей профессии, способны единицы. У Кости отказали все тормоза, он взорвался и сообщил Елене правду, которую той не следовало знать: Дэдди никогда не любил бабу, которая старше его на много лет. Студента нанял муж Елены, он не хотел отдавать жене все, что полагается при разводе, поэтому нашел молодого парня, который зарабатывал исполнением разных поручений. Владимир поставил перед Дмитрием две задачи. Охмурить Елену по полной программе, прикинуться богатым, предложить бабе руку, сердце и кольцо в придачу. Когда она потеряет голову, нужно внушить ей, что Дэдди насмерть обидится, если любовь всей его жизни устроит скандальный развод, начнет выдвигать непомерные требования, изъявит желание отгрызть здоровенный кусок от всего, что Владимир заработал с помощью своего ума и трудолюбия. Неверный муж спокойно отдаст опостылевшей бабе квартиру, машину и дачу. И на этом все! Требовать часть прибыли от бизнеса Елене не стоит!

Дэдди приступил к выполнению задания и сначала добился успеха. Лена бросилась в объятия юного красавчика. Но! Когда он завел речь о том, что не стоит отгрызать большие ломти от доходов мужа, Лена его осадила:

– А вот это не твоего ума дело!

Дэдди не справился с основной задачей, ради которой весь сыр-бор затевался. Морозов сначала разозлился, но потом ему в голову пришла новая идея. Владимир Михайлович знал, что законная жена никогда не имела дел с органами правопорядка, детективов не читает, сериалы на криминальную тему не смотрит. Елену радуют мелодрамы, любовные романы, она боится вида крови, даже бутафорской, понятия не имеет, как ведется следствие. И неверный супруг решил поставить масштабный спектакль. Он объяснил Дэдди: «Я буду вести себя так, чтобы дура совсем взбесилась, а твоя задача спровоцировать ее на вопль: «Да чтоб Володька сдох». Я потом живо смоюсь за рубеж, а ты ей скажешь, что выполнил ее желание, убил негодяя».

Юрий Петрович прервал рассказ.

– Как вам его идея?

– Нет слов для ее оценки, – пробормотала я. – Но как Дмитрию удалось внушить Елене, что ее муж мертв?

Высоковский вынул из кармана носовой платок.

– Учитывая, что госпожа Морозова абсолютно не представляла работы следователя, задача оказалась не такой уж сложной. Ей позвонил мужчина, представился сотрудником милиции, сообщил о находке тела Владимира. Затем Елену попросили приехать в морг, предупредили: опознавать труп она должна одна, назначили время для этого. Елена никогда не могла похвастаться доверительными отношениями с дочерьми. А после ухода мужа она постоянно впадала в истерику, выливала на Ксению и Лиду дурное настроение, обижала дочерей, не давала им денег даже на еду, что окончательно отдалило от нее девочек. Близких подруг у Морозовой не было. Она приехала в морг в указанный час одна. Там «вдову» встретили два санитара, отвели в комнату, выкатили каталку, сдернули простыню. Женщина увидела человека, которого убили в драке, от лица у него почти ничего не осталось. Оцените обстановку. Не самый современный морг. Запах дезинфекции. Суровые мужики. Тусклый свет. Страшное, изуродованное тело. Рядом нет никого, кто мог бы поддержать ее морально и подхватить, если ей станет плохо. Лена бросила взгляд на покойного и лишилась чувств. Владимир ожидал именно такой реакции. На следующий день Елене позвонил «следователь» и ласково запел:

– Наверное, вам тяжело сейчас приехать в отделение?

– Да, – всхлипнула Морозова, – до сих пор руки-ноги трясутся.

– Могу прибыть сам, – предложил «следователь». – Когда вам удобно встретиться? Хорошо бы сегодня.

– В любое время, – прошептала «вдова».

В районе полудня появилось двое молодых мужчин в штатском, они показали удостоверения. Один парень оказался «следователем», второй «адвокатом». Они сообщили Елене, что открыто дело об убийстве.

– Возбуждено, – пробормотала я, – полицейские говорят: «возбуждено дело».

– Вы правы, – согласился Юрий Петрович, – на таких мелких оговорках и ловят мошенников.

– И полицейский произносит возбу́ждено, а не возбуждено́, – дополнила я, – в каждой профессии своя лексика и подчас неверные ударения. И возбудить дело – это особая процедура по заявлению потерпевшего или членов его семьи.

Юрий Петрович сложил ладони домиком.

– Но Елена всего этого не знала, обмануть ее было элементарно. Молодые люди внушили «вдове», что хоронить «покойного», пока идет следствие, нельзя. Ей отдадут усопшего после закрытия дела. Получит наследство Морозова через полгода, для этого ей надо заполнить кое-какие бумаги. «Адвокат» вытащил из портфеля бланки, Елена Николаевна взялась за ручку.

Трудно представить, что творилось в душе Морозовой, когда пара актеров, оставив для связи свои номера телефонов, удалилась. С одной стороны, она испытала облегчение: Владимир не успел оформить развод, следовательно, любовница не получит ни копейки, она покойному никто. Лена может не беспокоиться за свою финансовую обеспеченность. Но едва она выдохнула, как в ее голове появилась новая мысль: это же она убила супруга! Да, Елена Николаевна испытывала горькую обиду, думая о том, что Владимир Михайлович, наплевав на годы брака, ушел к другой. Да, она собиралась драться за деньги до последней копейки. Да, она хотела, чтобы неверный муж был несчастлив с новой возлюбленной. Да, на волне эмоций она крикнула Дэдди: «Хочу, чтобы он умер». Но это была просто истерика. И что получилось? Морозова прорыдала сутки, потом утешилась и стала жить, тратя деньги мужа. Она без проблем пополняла свою кредитку, пользовалась средствами на счетах мужа. Никто ни разу не сделал ей в банке замечания, не задал никаких вопросов. Похоже, клерки не знали, что Владимир Михайлович убит. Несколько раз в неделю «вдове» звонил следователь, сообщал, как идет расследование, спрашивал, нет ли каких проблем с финансами, напоминал:

– Если вдруг что не так пойдет, сразу сообщите. Я решу любые проблемы. Сами ничем не занимайтесь.

Но все шло, как обычно, недостатка в наличных не было. Около нее появился Костя, над горизонтом взошло солнце, жизнь налаживалась. Лена стала спокойно спать. Как-то раз в пятницу Елена и Константин уехали на дачу. И вдруг в полночь раздался телефонный звонок. Номер был незнаком. Костя спал в другой комнате, он сильно храпел, поэтому они не проводили всю ночь в одной постели. Лена удивилась, но ответила:

– Слушаю вас.

Сквозь треск раздался тихий, до судорог знакомый голос:

– Здравствуй!

Елена обомлела.

– Кто это?

– Я, твой муж, – сказал мужчина, – Володя. Как у вас дела?

– Ты умер, – прошептала Елена, – я видела твое тело.

– Да, – не стал спорить покойный, – но, понимаешь, оказывается, все, что я считал сказками, – правда. Тот свет существует. Нам разрешают позвонить родственникам, чтобы задать самый важный вопрос. Лена, почему ты велела Дэдди убить меня?

Глава двадцать девятая

Морозова швырнула трубку на пол, но телефон почему-то не разбился, он лежал у кровати и вещал: «Почему ты велела убить меня?»

Потом голос умолк. Лена сидела на постели, боясь пошевелиться. Спустя несколько минут айфон снова зазвонил. Морозова похолодела, но увидела на экране имя «Иван Алексеевич» и ответила.

– У вас все в порядке? – встревоженно осведомился следователь.

– Да, – прошептала Лена.

– По вашему голосу я слышу, что нет, – возразил молодой мужчина, – быстро рассказывайте о своей проблеме.

И Морозова сообщила про звонок, завершила она рассказ вопросом:

– Меня кто-то разыгрывает?

– Нет, – ответил следователь, – я знаю о таких случаях. Невинно убитые часто звонят тем, кто лишил их жизни. Ай, ай, ай, Елена Николаевна, значит, это вы организовали покушение на своего мужа. Собирайте сумку.

– Какую, зачем? – пролепетала Морозова.

– Мыло, зубная паста, тапки, расческа, – перечислил Иван Алексеевич, – наденьте спортивный костюм, в камере в нем удобнее будет. Прихватите чай, угостите соседок по камере.

– Не понимаю вас, – прошептала Елена.

– Завтра отправитесь в СИЗО, – выпалил следователь.

– Куда? – жалобно спросила Морозова.

– В следственный изолятор, – расшифровал незнакомую аббревиатуру ее собеседник, – вас обвиняют в убийстве мужа, поедете в колонию в Сибирь на лесоповал. Не вздумайте пытаться сбежать! Найдем вас даже под землей. Вот не жилось вам с хорошим человеком! Зачем Владимира Михайловича убили? Хотели деньги его заполучить? А каков результат? Скоро все узнают, что вы, Елена Николаевна, убийца! Вас посадят за решетку! Позор!

Голос Ивана Алексеевича подействовал на полностью деморализованную Морозову как звук дудочки на кобру. Она молча слушала вкрадчивый голос, потом вдруг очнулась, кинулась к окну, распахнула его, вышвырнула в сад мобильный и влетела в комнату к Косте.

Любовник не спал, он мирно играл на айпаде, удивился появлению Елены и спросил:

– Что случилось?

Морозова начала истерично кричать, парень попытался успокоить Лену, но та, окончательно перестав владеть собой, наговорила ему гадостей. Обозвала его альфонсом, а мать любовника шлюхой. Костя тоже потерял самообладание и сообщил любовнице правду. Владимир Михайлович жив. Сначала он нанял Дэдди; когда тот сумел довести Лену до вопля: «Пусть он сдохнет», велел ему разорвать отношения с любовницей. Но перед расставанием внушить ей, что смерть Владимира – это ее заказ. Потом нанял Константина, чтобы тот докладывал ему о всех шагах, которые решит предпринять опостылевшая баба. Сам Владимир вместе с любимой женщиной от греха подальше смылся в свой дом в Испании.

– У него есть недвижимость в этой стране? – обомлела Елена.

Странно, конечно, что, узнав от Константина всю правду, Морозова отреагировала лишь на сообщение про особняк. Наверное, она настолько ошалела от потока страшных новостей, что окончательно потеряла способность мыслить.

– Ага, – ехидно подтвердил Костя, – муженек твой отлично устроился, перевел весь бизнес в надежные руки, увел деньги туда, где до них никто не доберется. А тебя обвинят в организации покушения на мужа, ты отправишься в вагоне, где в купе не четыре, а семь человек едут, на край карты России.

Я подняла руку.

– Стоп, стоп. Концы с концами не сходятся. Иван Алексеевич, который изображал следователя, вел себя глупо, он мало похож на настоящего…

– Дашенька, – остановил меня Юрий Петрович, – это все спектакль, его разыгрывали для того, чтобы Елена Николаевна покончила с собой. Его придумал и организовал Владимир Михайлович, он не хотел отдавать надоевшей супруге даже нитку из того, что имел. Судебные разбирательства о разделе имущества при разводе могут тянуться годами, а то и десятилетиями. А вот если жена умерла, то нет проблем. Что же касается глупого поведения следователя… Вы в материале, работаете детективом, понимаете, как должен вести себя полицейский. А Елена кто? Домашняя хозяйка. Только не думайте, что я с пренебрежением отношусь к женщинам, ведущим хозяйство. Да, я считаю, что жена и мать – это профессия, очень нужная и важная. Но мало кто из этих женщин разбирается в судопроизводстве и владеет информацией, как ведется следствие. Елену планомерно довели до самоубийства, нажимая на два ее страха: стать нищей и быть опозоренной. Вот только организатор не учел, что объект травли может оставить предсмертное послание. И Ксения узнала правду.

Мне стало жаль девушку.

– Вот бедняжка! Тело ее матери нашли?

Юрий Петрович скрестил руки на груди.

– Учитывая, что я не один год работал в родильном отделении, заведовал им, то, наверное, вы понимаете, что у меня есть связи в самых разных местах. Я попросил одного знакомого навести справки о неопознанных трупах. Ну и выяснилось, что Морозова бросилась под поезд неподалеку от дачи. Узнав о смерти матери, старшая дочь стала испытывать муки совести, звонила мне по ночам, говорила:

– Мама не очень меня любила, но я-то вела себя с ней как свинья.

Никакие утешения не срабатывали. Ксения впала в уныние. Я не рад был, что согласился помочь девушке, та просто села мне на шею и свесила ноги. Она могла позвонить в час ночи, использовала меня, как мусорное ведро, сливала все негативные эмоции в меня. Я оказался в непростой ситуации. Жалел Ксению, ей пришлось непросто, помогал ей как и чем мог. Сделал Лиде медкарту в женской консультации при своем роддоме. Но оформил ее на Ксению, та совершеннолетняя, никаких проблем с законом. И рожала Лидия тоже не под своим именем, все прошло спокойно. Лидия выглядела старше, на вид ей можно было дать восемнадцать-девятнадцать. Между прочим, молодая мать мне даже «спасибо» не сказала. Как вела себя Ксения, я уже рассказал. Я мужественно терпел истерики старшей сестры, уговаривал себя: девушке тяжело, трудно. Но потом устал и перестал брать трубку. Я помог, чем мог, но не подписывался служить выгребной ямой для Ксении. И спустя несколько недель она перестала мне звонить. Я вздохнул свободно. Тридцать первого декабря на трубке высветился знакомый номер. Если человек беспокоит вас незадолго до боя курантов, которые объявят о наступлении нового года, что вы подумаете?