Калинина, Дарья Александровна.
Четыре чики и собачка
© Калинина Д.А., 2021
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Глава 1
Ожидание чуда зачастую бывает для человека куда приятней, чем само чудо. Пока ты его ждешь, можно немножко расслабиться и помечтать, как оно будет славно, когда все непостижимым образом получится так-то и так-то, в точности, как тобой и задумывалось. О том, что будет, если не получится, можно заставить себя не думать вовсе, и тогда уж вовсе утопаешь в розовых мечтах по самую тыковку. И лежишь, и мечтаешь, и таешь от тех сладких образов, которые перед твоим мысленным взором толпятся.
Когда же это самое чудо все-таки вопреки всем предсказаниям добрых родственников и интригам завистников с тобой случается, то радость длится всего лишь мгновение. Дальше чудо – это уже вроде бы факт свершившийся, очередная ступенька тобой преодолена, но останавливаться нельзя, нужно двигаться дальше. А это значит, нужно предпринимать новые шаги, которые потребуют от тебя новых усилий, и вот уже радоваться времени, да и желания совсем нету, нужно мобилизовать все свои силы к очередным свершениям.
Примерно так думала Вероника Васильевна, глядя на то, как на электронном табло название ее оркестра «Окто» неуклонно отрывается от остального числа участников конкурса. И по мере того, как шкала рейтинга все росла, число отданных за него голосов увеличивалось, также стремительно росла и уверенность в их победе у Вероники. Это была ее победа, ее триумф. Ее и ее учеников.
Этот маленький джазовый оркестр, состоящий всего из трех девочек и пяти мальчиков, она взрастила лично, выпестовала, взлелеяла этих детишек с первого класса, это было ее детище от самого начала и до сегодняшнего дня. По мере того, как росло мастерство педагога самой Вероники, рос и авторитет группы под ее руководством. Она еще помнила, как сперва никто всерьез их не воспринимал, да и с чего, если они и побеждали на всяких несерьезных мероприятиях для малышей. Но потом постепенно понабрались опыта и уверенности, стали брать призы уже на более солидных состязаниях.
И вот сегодня Веронику ждала победа! Настоящая! Стопроцентная! Победа на всемирном конкурсе!
Да еще проводящиеся под лозунгом «Все лучшее в России» и под патронажем Правительства Российской Федерации. А что это могло означать? О-о-о! Это могло означать великое множество приятных сердцу бонусов из бюджета, всевозможные награды, звания и тому подобные вроде бы и нематериальные, но вполне себе со временем ловко материализующиеся вещи.
И вот, наконец, Вероника могла выдохнуть.
– Гран-при наш!
Правда, начало несколько расхолаживало. Каждому из участников оркестра-победителя выдали памятный приз – пластиковую закладку для книг с логотипом конкурса. И денежный приз – пять тысяч на всех. Но это они уж сами виноваты, приз был единым для команды с любым числом музыкантов. Могли бы выступать соло, не пришлось бы делиться. А так, извините, десять человек выступало, десять человек и получат приз. Десять, потому что вместе с детьми выступали также и двое взрослых.
Во-первых, это была Вероника, которая играла партию на саксе, и ее помощница Полина, которая пела. Итого, получалось: приз по пятьсот рублей. Эти деньги всем дружным коллективом было решено потратить на пиццу, которая была заказана и съедена подчистую в этот же день.
Теперь оставалось ждать следующих подарков судьбы из выделенных для этих целей бюджетных средств. И они не замедлили свалиться на головы счастливых победителей.
И на ближайшей репетиции оркестра Вероника, трепеща от охватившего ее волнения, сообщила своим ученикам потрясающую новость:
– Мы с вами будем участвовать в гала-концерте, который проводится по итогам конкурса!
Но если она ожидала, что ряды учеников взорвутся воплями восторга, то здорово ошибалась. Молодежь сверлила ее взглядами, в которых восторга было ровно столько же, сколько и желания поучаствовать в гала-концерте.
– А зачем это? – спросил Петя, который был старше и выступал у ребят за главного, когда ему это позволяла делать Ксюша.
Сегодня Ксюша почему-то задерживалась, и Петя немножко распустил перышки.
– Мы же уже вроде бы победили, – произнес он, глядя на остальных. – Приз наш. Или я чего-то не понял? Зачем нам еще где-то выступать?
Остальные тут же одобрительно загудели. И Вероника Васильевна с огорчением в очередной раз осознала, что работать просто ради работы современная молодежь вовсе не любит. Пришлось добавить ништячков.
– Каждый из лауреатов конкурса выступит в гала-концерте со своей новой программой, – объяснила она. – Награда для лучшего участника гала-концерта – поездка в «Сириус» на фестиваль джаза!
Дети тут же нырнули в смартфоны, каждому хотелось понять, что это за штука такая, «Сириус», и прилагающийся к нему фестиваль джаза. Судя по лицам, они нашли этот фестиваль вещью, стоящей их усилий. Потому что лица у ребят посветлели, и в глазах появилось желание трудиться. Вероника Васильевна вздохнула с облегчением.
– Победителя определяет профессиональное жюри. Ну, и зрительские симпатии тоже будут учитываться, поэтому голосуем все семьями, не стесняемся привлекать к этому делу друзей и просто подписчиков.
Вероника умолчала, что ей уже намекнули, что в случае их оркестра голосование – это простая формальность, выбор победителя уже очевиден, в «Сириус» они поедут обязательно. Но ребятам лучше об этом было пока что не знать, а то не станут выкладываться по полной, изучила она уже своих подопечных за столько-то лет!
– Это все прекрасно, – произнес Петя. – А сколько будет стоить путевка на этот фестиваль? Потому что, судя по картинкам, там очень круто, а у моих родителей три кредита…
– Путевки предоставляются за счет бюджета, – сообщила Вероника. – Ваши имена уже внесены в регистр одаренных детей, и, если победим в гала-концерте, поедем даром. И нам еще даже дорогу оплатят, кажется.
Это вызывало неподдельный энтузиазм среди участников коллектива. Все тут же высказались за немедленное начало репетиций, потому что, как метко выразился все тот же Петя, прокатиться на халяву наверняка хотят многие. И его слова оказались в какой-то мере пророческими, о чем вскоре предстояло убедиться Веронике Васильевне.
Ее любимица умница и отличница Ксюша сегодня появилась позже остальных, вошла в зал, когда репетиция уже шла полным ходом.
Это было до такой степени необычно для девочки, что Вероника Васильевна даже не стала делать замечания. Она видела, опоздавшая ученица выглядит необычайно взволнованной, значит, причина для опоздания у Ксюши более, чем веская. Да иначе и быть не могло. Как никак, а Ксюша была самым ответственным ребенком во всем их коллективе. И на репетиции являлась неизменно собранной и работала с отдачей.
Но сегодня Вероника не понимала, что происходит. Все время, пока шло занятие, Ксюша выглядела так, словно ее мысли блуждают где-то в другом месте. Веронике Васильевне несколько раз пришлось обращаться непосредственно к Ксюше, требуя, чтобы она играла вместе с остальными. Ксюша кивала, но дело не ладилось. Девочка не могла совладать со своими мыслями.
И, наконец, Вероника Васильевна не выдержала:
– Перерыв пять минут. Ксюша, пойдем со мной.
Они вышли в коридор, где Вероника Васильевна попыталась разговорить девочку.
– Ну, что случилось?
Но не тут-то было. Ксюша утверждала, что все в полном порядке, хотя весь ее вид говорил об обратном.
– В чем дело? Ты мне можешь сказать?
Но Ксюша лишь подмигивала левым глазом и косилась куда-то за спину учительницы.
Вероника Васильевна оглянулась, думая, что там кто-то стоит, но коридор был пуст.
– Что происходит, Ксюша?
Тогда Ксюша подошла ближе, встала на цыпочки и прошептала в самое ухо:
– Камеры!
– Что?
– За нами следят. Каждое слово слышат и записывают.
Только теперь до Вероники Васильевны дошло, куда смотрела все это время девочка и на что указывала ей.
Недавно руководство их центра приняло решение увеличить количество камер видеонаблюдения. Теперь они были не только в коридорах, но и в классах. И как подозревала Вероника Васильевна, даже в уборных, костюмерных и гримерках, хотя это открыто и не афишировалось. Нельзя сказать, чтобы Веронику такое новшество радовало, но обсуждать приказы руководства тут было не принято.
– И что же такого, что камеры?
– Мне нужно с вами поговорить, но только так, чтобы об этом никто не знал. Давайте встретимся на нейтральной территории после занятий.
– Может, созвонимся?
– Нет, телефон тоже может прослушиваться.
Серьезность, с которой разговаривала Ксюша, позабавила Веронику Васильевну.
Она попыталась улыбнуться и перевести все в шутку.
Но Ксюша покачала головой и прошептала:
– Я знаю, что нас хотят отнять у вас. Хотят, чтобы у нас был бы другой руководитель.
И Веронике Васильевне мигом стало не до смеха. Она вспомнила ходившие слухи, что в «Сириус» должен поехать кто-то более опытный, и ей стало не по себе.
Так что оставшуюся часть репетиции она провела, раздумывая над словами своей ученицы. И, увы, наверное, так много и часто отвлекалась от занятий, что все это заметили, и играть ребята стали вкривь и вкось.
В итоге Вероника Васильевна уловила фальшь в стройном музыкальном ряду, устыдилась и попыталась взять себя в руки. А когда ей это не удалось, она прекратила занятия на пятнадцать минут раньше положенного времени.
Случай был поистине неординарный, и дети ушли, перешептываясь друг с другом и кидая на свою руководительницу опасливые взгляды, уж не заболела ли она, не случилось ли с ней что-то дурное? Потому что обычно Вероника всегда, наоборот, задерживала учеников, стремясь проработать с ними все самые трудные и плохо поддающиеся места. Но сегодня она торопилась. У нее было запланировано еще несколько дел, но она и про них забыла. Выскочила следом за детьми из здания учебного центра и сразу же увидела фигурку Ксюши.
Девочка поджидала ее, сделала приглашающий жест рукой, но заговорила только после того, как они покинули огороженную территорию центра и отошли от нее на приличное расстояние.
– У меня сегодня перед занятиями у вас был еще урок по слушанию музыки.
– Знаю, его ведет у вас Белла Исмаиловна, моя хорошая знакомая.
– Так вот, у нашей Беллы забарахлил ее проигрыватель на компьютере. Он у нее вообще-то уже старый и часто барахлит, но обычно она с ним как-то договаривается, а сегодня что-то совсем заупрямился. И Белла попросила, чтобы я сходила в учебную часть, взяла бы у них запасной ноут. Музыку-то слушать как-то надо! Тем более что он там у них стоит без всякого дела и прекрасно себя чувствует. В общем, я дошла до учебной части, хотела уже к ним постучать, потому что я хорошо воспитанный ребенок, как вдруг слышу, как произнесли ваше имя. Тут я решила, что нельзя прерывать разговор, вдруг там что-нибудь важное для вас скажут. Думала, что вас хвалить будут, а вместо этого услышала, что один мужчина требует, чтобы ему отдали наш оркестр. Мол, у него в администрации работает тесть, который может быть многим полезен нашему центру. И что победа в гала-концерте тогда будет уже у нас в кармане. И что в ответ на эту услугу он требует сущую безделицу: чтобы ему отдали наш коллектив. И знаете, кто был этот нахал? Знаете, Вероника Васильевна?
Вероника Васильевна знала, верней, догадывалась. Но Ксюша ее опередила:
– Это Антон Борисович! – гневно воскликнула она. – Представляете, какой гад ползучий? Тот, что нам на рояле аккомпанировал. А еще он сказал, что у него установился прекрасный контакт с ребятами, то есть с нами! Это с чего он себе это вообразил? Только потому, что он иногда аккомпанирует нам на рояле, мы должны его полюбить всей душой, как любим вас?
Не успела Вероника порадоваться этому простодушному признанию своей ученицы, как Ксюша продолжила:
– Нет, я ничего не скажу, играет он классно, но какой из него руководитель? Это же вы наш оркестр создали, а почему он хочет примазаться? И если бы примазаться, он же хочет у вас его отнять!
– Ладно, Ксюша, я все поняла. Спасибо тебе. Я разберусь с этим Антоном… Борисовичем.
– Теперь вы предупреждены, да? – обрадовалась Ксюша. – А кто предупрежден, тот вооружен, да?
– Читала «Одиссею капитана Блада»?
– Нет, – простодушно отозвалась девочка, – так мой папа всегда говорит. А кто этот капитан Блад?
– Так… неважно.
Но любопытство Ксюши уже разбушевалось:
– Космический путешественник? – предположила она. – Скиталец по Млечному пути?
– Нет, так далеко его судьба не заносила, но помотало его все же изрядно. Если судить по рядовому обывателю тех лет, то дорогу капитан Блад преодолел и впрямь, как до Млечного Пути. И корабли ему случалось угонять. Одним словом, он был пират.
– О! Как Джек Воробей!
– Ну… почти.
Вероника не стала сейчас углубляться в пиратский экскурс и объяснять, чем отличался человек благородного происхождения, попавший по воле случая в трудную жизненную ситуацию, от проходимца и мошенника, пусть и невероятно обаятельного. В конце концов, какие времена, такие и герои. Пусть Ксюша любит своего капитана Джека. Да и сама Вероника не имеет ничего против него.
Ксюшу сегодня встречал ее дядя Саша, который неизменно являлся в компании с небольшим черно-белым песиком с забавными длинными ушками и коротким обрубленным хвостиком. Русский охотничий спаниель, порода невероятно обаятельная, а для охотника еще и полезная.
Девочка давно убежала, а ее преподавательница все стояла и думала, как ей лучше поступить.
Вероника была совсем молоденькой, когда пришла работать в учебный центр на должность преподавателя саксофона. Не все отнеслись положительно к появлению у них такой молоденькой учительницы, на первых порах было много интриг и разговоров. Но постепенно все успокоились, потому что Вероника доказала, что она не только может, но и умеет работать хорошо. У нее был особый дар привлекать к себе детские умы.
Не все дети, приходя заниматься музыкой, делали свой выбор осознанно. За многих его и вовсе делали родители. А потому от преподавателя в первую очередь требовалось заинтересовать ребенка, чтобы он продолжил заниматься музыкой, а не слился бы из центра уже через пару-тройку лет, едва лишь родители ослабили бы свою хватку. Процент таких детей был высок. Но так уж получилось, что как раз среди учеников Вероники не было ни одного отчислившегося или неуспевающего. Совсем наоборот, ее ученики стали быстро делать успехи, что опять же вызывало немало разговоров, только теперь уже не пренебрежительных, а откровенно завистливых.
Какое-то время Вероника старалась не обращать внимания, подумаешь, завистники есть у любого успешного человека. Но сейчас у нее пытались отнять ее детище, ее оркестр, и Вероника чувствовала, что пришло время дать бой.
И для начала она отправилась в учебную часть, где обсудила ситуацию с руководителем их центра.
Увы, Мария Николаевна все подтвердила:
– Я даже не знаю, что и делать. С одной стороны, я понимаю, что это явно некрасиво: отправить в поездку с твоими детьми другого человека. А с другой… Этот его тесть, которым он меня пугает, я знаю этого человека. Да и ты про него должна была слышать. Глеб Игнатьевич… слышала, конечно?
Вероника покачала головой.
– Нет, не доводилось.
– Ну, неважно. Поверь мне на слово, этот Глеб Игнатьевич реально способен сделать нам как немало гадостей, так и щедро одарить. А нам так нужен ремонт на третьем этаже. Его там не было с момента открытия центра, а было это, как мы все знаем, более тридцати лет назад.
– А мне что делать прикажете? Поднять лапки и сдаться?
– Нет, конечно. Попробуй поговорить с Антоном. Убеди его, что он просто не сможет справиться с детьми без твоей помощи. Поезжайте в поездку вдвоем.
– Как это? Должность руководителя оркестра одна. И она моя! Кроме того, в конкурсе с детьми участвовала я. Каким образом мы впихнем сейчас туда Антона?
Мария Николаевна поморщилась:
– Что ты, Вероника, как маленькая? Будто бы не знаешь, как легко такие дела делаются.
– Впереди еще участие в гала-концерте! Без меня дети могут и не сыграть настолько хорошо, чтобы выиграть!
– Если с ними будет Антон, они обязательно выиграют. Ты же помнишь про его тестя? Жюри тоже будет знать, я уверена. Так что победа в гала-концерте будет за нашим коллективом.
– Но это аморально!
– Увы, это жизнь.
– Но вы же должны как-то соблюсти приличия. Назначите Антона руководителем, а меня куда денете?
– Но ты же человек. Ты можешь заболеть, попасть под машину, умереть.
– Спасибо! Вот только умереть мне и не хватало.
– Не обостряй, – снова поморщилась Мария Николаевна. – Будто бы у нас с тобой есть выбор. Этот Антон еще не слишком наглеет, просит всего лишь одну поездку.
– И зачем она ему сдалась?
– Откуда мне знать? Но сдается, что у него есть причина так стремиться попасть в этот «Сириус».
– Что же его влиятельный тесть не пропихнет Антона по каким-нибудь своим каналам?
– Тесть не самый простой человек.
– Если тесть для родного зятя не хочет пробить поездку в «Сириус», то с чего вы взяли, что он станет помогать нашему центру? Похоже, это такой жлоб, что еще поискать!
– Не говори так! – испугалась Мария Николаевна. – Нынче и у стен есть уши. Ты лучше иди и поговори с Антоном. Если уж он категорически упрется с этой поездкой, что же… оформим тебя как замену кого-нибудь из детей. Они ведь тоже могут заболеть.
– Этого еще не хватало! – всплеснула руками Вероника. – Не стану я обижать детей. Они много трудились, чтобы завоевать этот приз. Эта поездка ими и мной заслужена долгими и упорными занятиями. А этот Антон хочет примазаться и поехать на халяву! Нахал он!
– Нахал, – печально согласилась Мария Николаевна. – Но нахал чиновный. И ссориться с ним я никак не расположена.
Из кабинета руководительницы Вероника вылетела еще более злая, чем вошла туда. Проклиная в душе гибкость, которая у некоторых из руководящих сотрудников достигает той стадии, словно они вовсе не имеют скелета, Вероника понеслась по центру.
Ну, попадись ей сейчас под горячую руку этот Антон! Уж она бы ему наговорила!
Но Антона нигде не было видно. Попадались другие люди, и у всех Вероника спрашивала, не видели ли они Антона. И все дружно отвечали, что не знают, а потом интересовались, уж не убивать ли она его мчится. Видимо, выражение лица у Вероники было настолько говорящим само за себя, что ни у кого не возникло сомнений насчет намерений молодой учительницы в отношении Антона. А может быть, все уже знали про каверзу, которую подложил ей Антон.
И все, словно сговорившись, отвечали ей одинаково:
– Нет, мы не знаем.
– Не видели.
– Ищи его сама.
Вероника на мгновение даже растерялась:
– Где же он? Куда этот гад от меня запрятался?
Антон обнаружился в кафе. Ну, конечно, где же ему быть, пижону этакому!
У Вероники внутри все вскипело и забурлило:
– Устроился тут, кофе пьет с пирожными! Нога за ногу сидит, еще бы закурил.
И закурил, наверное, если бы так не пекся о своем драгоценном здоровье и не бросил курить много лет назад.
Ничуть не смущаясь, что разговор их происходит при окружающих и, конечно, записывается на камеры наблюдения, Вероника подлетела к столику Антона и выпалила тому прямо в лицо:
– Надо поговорить!
Антона ее возглас даже не заставил вздрогнуть. Как пил свой кофе, так и продолжал цедить из чашечки ароматную черную жидкость. Он даже не смотрел на Веронику, делал вид, что ее словно бы не существует.
Это окончательно вывело девушку из себя. И, сама себе поражаясь, она протянула руку и резко толкнула Антона в плечо. В результате оставшийся в чашке кофе частично выплеснулся ему на физиономию, а частично угодил на белоснежную рубашку, сделав ее уже не такой белоснежной.
А сам Антон утратил свою невозмутимость:
– Ты что делаешь?! – заорал он на Веронику.
– Я?! Это ты что делаешь? По какому праву ты требуешь, чтобы в «Сириус» вместо меня послали тебя!
– В гала-концерте вам нипочем не выиграть. Там выиграют те, у кого в руководстве есть толстая лапа. У тебя есть? То-то и оно, что нету. А у меня есть!
– Выиграет тот, кто способней и талантливей.
– Только такая дурочка вроде тебя может так думать, – фыркнул Антон. – И потом… У тебя же ни рожи, ни кожи, ни умения себя держать в обществе. Какой тебе «Сириус»! Единственное место, куда тебя можно послать, деревня «Маленькие рожки», да ты и там сумеешь опозориться.
– Я тебе покажу рожки!
Взгляд Вероники упал на тарелку, которая стояла перед Антоном на столе. На ней лежали два пышно украшенных взбитыми сливками бисквита, хоть и не кирпичи, но тоже сгодятся, чтобы славно засветить ему в морду! А вишенки еще и украсят натюрморт!
Но Антон оказался шустрым, прочтя намерение Вероники по ее глазам, он быстрым движением переставил тарелку так, что она оказалась вне пределов досягаемости девушки.
Кулаки у Вероники сжались сами собой от охватившей ее злости.
Ладно, пирожные ей не достать, но кулаки-то при ней! Ох, и врежет она сейчас Антону! Не зря целый год ходила на бокс! Отец твердил, зачем, мама падала в обморок всякий раз, как дочь отправлялась на тренировку, все вокруг твердили, зачем тебе это надо, а вот, смотрите-ка, пригодилось!
– Последний раз тебя предупреждаю, откажись!
– А иначе что?
– Я своих детей тебе не отдам!
– И что ты сделаешь? Ты против меня ничто! У тебя ни покровителей нет, ни влиятельными друзьями ты не сумела обзавестись. Ты пролетаешь, девочка! Пролетаешь!
Да он издевается над ней! Мерзкий, противный и гадкий тип. Он просто заслуживает хорошей взбучки!
– Попробуй меня ударить, я тебя еще и в тюрьму засажу! – предупредил ее Антон, явно смекнувший, к чему идет дело.
Проклятая мимика! Театральная студия, которая научила Веронику так ясно выражать свои эмоции, была лишней!
Она угрюмо набычилась и пообещала:
– Я тебя не просто ударю, я тебя убью!
– Ого! – восхитился Антон и, повернувшись к застывшим посетителям кафе, воскликнул: – Вы все слышали? Эта шмакодявка только что грозилась меня убить!
Посетители не отвечали. Они явно не знали, как им себя вести в такой ситуации. На чью сторону встать? Антон был им неприятен, его поведение они находили отвратительным, но и Вероника слишком уж вышла из себя, так воспитанные коллеги конфликты между собой не решают. И люди опускали глаза, делая вид, что ничего особенного не происходит. Они пришли в это маленькое кафе, чтобы немножко перекусить и отдохнуть, а вместо этого вынуждены лицезреть такую безобразную сцену.
И Веронике стало стыдно. Что она себе позволяет! Испортила хорошим людям аппетит.
И она пообещала Антону:
– Сейчас я ухожу, но я с тобой еще разберусь!
– Иди, иди, разбирайся, – оттирая следы кофе от своего шелкового галстука, заявил Антон.
Тарелку с пирожными он уже вернул обратно за свой столик, но наслаждаться их вкусом не торопился. Кажется, он купил пирожные для кого-то другого, которого и ждал, когда ему на голову опустилось маленькое и нехилое такое цунами по имени Вероника. И последнее, что услышала девушка за своей спиной, уже уходя из кафе, был издевательский смех Антона, от одного звука которого у нее вновь зачесались костяшки правой руки.
Глава 2
Остаток дня Вероника провела в крайне возбужденном и нервном состоянии. Все, с кем ей доводилось разговаривать после злополучного раунда с кофе, слышали от нее одно и то же: что Антон гад ползучий, втерся к ней в доверие и что она найдет способ ему отомстить.
– И ни в какой «Сириус» он не поедет! – восклицала Вероника в ажиотаже. – Это я вам говорю! Пусть мне придется пойти на преступление, пусть мне придется ему башку размозжить, но он мое место не займет!
Вероника и сама не знала, почему так сильно разозлилась. Но этот Антон всегда цеплял ее. Такой высокомерный, такой самодовольный! И самое главное, он имел на это полное право. Во-первых, красавчик. Во-вторых, богатый красавчик. И, в-третьих, что было уж совсем неприятно, Антон и впрямь был не без способностей. Они у него имелись и очень даже неплохого уровня.
Откровенно говоря, Вероника никогда не понимала, что забыл исполнитель такого уровня в их учебном центре, который хоть и славился по району, но в целом давал обучение на уровне школьного. А у Антона был уровень консерватории, он мог бы собирать награды пачками, но почему-то вместо этого выбрал прозябание на весьма скромной должности педагога.
– Ну, выбрал и выбрал себе такую работу, так работай честно! Никто же тебя не заставлял спускаться к нам со своего Олимпа. Сам приперся!
Вероника рассуждала так: коли уж поселился среди простых смертных, так и нечего корчить из себя небожителя. Скромнее надо быть, скромнее! Но Антон этой скромности никак не мог и не хотел понабраться. Ну, что же, придется Веронике его проучить.
– Но что же мне придумать? Как сделать, чтобы этот самовлюбленный осел отказался бы от своей затеи?!
Всю дорогу до дома Вероника ломала голову. Дома весь вечер тоже думала, а под конец даже поговорила с родителями, которые посоветовали ей написать заявление по собственному желанию.
Папа так прямо и заявил:
– Раз они не ценят мою дочь, возьми и уйди от них!
– Нечего тебе метать бисер перед свиньями!
– Еще пожалеют!
– Прибегут к тебе, извиняться станут, да поздно! Ты уже себе получше работу найдешь.
Но увольняться Веронике не хотелось. Это означало признать свое поражение. А для боевой натуры Вероники оставить поле боя за врагом было невозможно.
– Нет, я должна что-то придумать.
Вся семья была в курсе проблемы. Многоопытная бабушка посоветовала обратиться к родителям учеников.
– В наше время общественность играет большую роль, – заявила она. – Если родители подпишут петицию, что доверяют своих детей только тебе и ни с каким Антоном их в «Сириус» не отпустят, то вопрос решится сам собой.
– Понимаешь, бабуля, тут такой момент, этот Антон, так как он зять начальника, то он поедет в любом случае. А если поедем мы вдвоем, то придется оставить кого-то из учеников. Количество путевок будет ограничено числом участников, которые победили в конкурсе.
– Господи, неужели наше государство обеднеет, если даст вам одну лишнюю путевочку?!
– Нельзя, бабушка, так не положено.
– Так пусть этот Антон заболеет, – невозмутимо предложила бабуля. – Говоришь, он кофе любит? Так подсыпь ему чего-нибудь туда. Напиток обладает сильным ароматом и горьким вкусом. Этот Антон выхлебает и ничего не заметит.
– Да, Вероничка, тебе сегодня надо было на него не с кулаками кидаться, а в кофе ему чего-нибудь подсыпать, – сказала мама.
– Присела бы рядом с ним, завела разговор о том о сем, он бы уши развесил, а ты сама в это время ему в чашечку и сыпанула, – добавил папа.
– Мама! Папа! Бабуля!
Вероника была чрезвычайно скандализирована той невозмутимостью, с какой родители и бабушка предлагали ей отравить постороннего человека. И пускай Антон показал себя редким мерзавцем, но травить его казалось Веронике как-то совсем уж слишком.
– Так ведь не насмерть же, – пожала плечами бабуля, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся, и папа с мамой в полном согласии с ней покивали головами. – Слабительного ему или рвотные порошки.
– Это для здоровья ничуть не вредно, а наоборот, полезно.
– Клизмы людям ставят для очищения кишечника, а это ничем не хуже.
В общем, у своих близких Вероника встретила такое горячее понимание проблемы, что сама испугалась.
– Ладно, забудьте, – попросила она у них.
Но было уже поздно, бабушка засеменила в ванную, где у нее имелась аптечка. А мама, крича бабушке, что ее таблетки все просрочены, а для такого дела жалеть денег нельзя, побежала в аптеку под домом. Что касается папы, то он с загадочным видом отправился в гараж, где у него была припасена такая штука, знакомства с которой ни один нормальный мужик и врагу своему не пожелал бы.
– Ты мне только скажи, этот твой Антон пьет?
– Не особенно. Конечно, может при случае немного хорошего коньяка или виски выпить.
– А водку пьет?
– Не видела. При нас ни разу не пил.
– Значит, придется для этого мерзавца еще и вискарик покупать, – задумчиво произнес папа. – Ох, умеют же некоторые устраиваться в этой жизни! Небось, от дешевого еще и нос поворотит. М-да… Втравила ты меня, дочурка, в расходы. Но ради особого случая уж раскошелюсь! Не для кого-нибудь, для родной дочули стараюсь.
Видя, что близкие все разбежались в разные стороны, Вероника позвонила Полине.
За все время работы в центре Вероника приобрела массу хороших знакомых и лишь одну близкую приятельницу, которую считала подругой. Именно ею и являлась Полина.
– Поль, ты представляешь, вместо меня хотят в «Сириус» отправить Антона. С моими детьми! С моей программой! А поедет он!
Полина ахнула, но как-то не слишком горестно. Веронике даже показалось, что радостно подруга ахнула. Но, конечно, Веронике это всего лишь показалось, потому что с какой стати Полине радоваться неудаче Вероники, если они подруги? Да и Антона подруга тоже терпеть не могла. Они частенько высмеивали и его барские замашки, и его спесивый нрав.
– Этого ни в коем случае нельзя допустить! И что же ты придумала?
– Не знаю. Родители советуют его отравить.
Полина ахнула уже громче.
– Не насмерть! – успокоила ее Вероника.
Но Полина все равно разахалась.
– Тебя могут поймать! У тебя ничего не выйдет! Не станет Антон теперь из твоих рук ничего пить!
– Но что же делать? – закручинилась Вероника. – Как-то мне нужно его уговорить. Я не могу отпустить детей с этим охламоном. Он же их там растеряет. И программу он не знает. Он все загубит!
– Я ведь тоже поеду, – робко напомнила ей Полина.
Но Вероника считала, что Полина с ее мягким характером никак не сможет повлиять на Антона, если тому придет в голову желание подурить.
До позднего вечера они с Полиной обсуждали, как урезонить Антона. Уже и мама из аптеки прибежала, румяная и счастливая. И папа из гаража вернулся, подозрительно раскрасневшийся и довольный. Что касается бабушки, то она решила проверить степень годности слабительного и уже второй час безвылазно сидела в туалете. И, как ни странно, тоже была очень довольна.
– Действует! – кричала она через дверь. – Ребята, говорю вам, все отлично действует! Ничего специально покупать для этого типа не нужно. А то взяли моду – чуть что сразу деньги тратить! Таблетки прекрасно сохранились. В порошочек их растолочь да в тарелку ему вместо соли посыпать. Пусть думает, что это он столовской котлетой отравился, с нее ему кишки выворачивает.
Папа поманил Веронику к себе и показал ей бутылку виски, принесенную из гаража.
– Нальешь этому типу из этой бутылки пятьдесят граммов. Только смотри осторожней, сама не пей!
– А что там? Яд?
– Да какой там яд! Грибы!
– Где же тут грибы? – удивилась Вероника, подняв бутылку на просвет. – Тут же виски и никаких грибов в нем нету.
– Ну, сок там добавлен, вытяжка из грибков – навозников. Сами по себе эти грибы вещь совершенно безобидная и даже вкусная, я как-то ел жаренные с картошечкой. Невзирая на такое странное название, вкус у них приятный. А навозники, потому что предпочитают унавоженную почву, но это многие растения любят, и вкус у них от этого ничуть хуже не становится. В общем, сами по себе грибки вполне съедобные, но вот в сочетании со спиртным способны творить чудеса. Стоит выпить рюмку, и этого вашего Антона так вывернет, что он про мать родную забудет, не то что про твой «Сириус». Бери, доча, для тебя старался, для твоего будущего.
И папа вытер скупую мужскую слезу, которая появилась в углу его глаза.
– Спасибо, папа.
Мама на кухне уже раскатывала тесто, планируя начинить пирожки купленным в аптеке рвотным средством.
– От моих пирожков еще никто не отказывался, – зловещим голосом приговаривала она. – Слопает за милую душу! Закуска-то к выпивке нужна!
Одним словом, вся семья готовилась к завтрашней встрече Вероники с Антоном так рьяно, что у девушки невольно закралось сомнение, выживет ли Антон после полученных от их семьи гостинцев?
На другой день Вероника отправилась на работу, тяжело навьюченная полученными дома «гостинцами». В одной руке у нее была сумка, в которой булькала бутылка с начиненным навозниками виски. Папа не пожалел, купил ноль семь, так что сумка с бутылкой то и дело била Веронику по ноге. Вторую руку девушке оттягивала миска с мамиными пирожками и бабушкиным компотиком, который она лично вчера «сварила». Оставалось подсунуть всю эту «вкуснятину» Антону, но сделать это нужно было так, чтобы он не заподозрил причастности к этому делу самой Вероники.
– А иначе нипочем не станет лопать. Не дурак же он!
Можно было бы попросить Полину, но не хотелось впутывать никого постороннего. Вероника не была совсем уж дурочкой, и она прекрасно понимала, что история-то получается мутная. Но отказаться от плана своей семьи она тоже не могла. Ее близкие вложили в эти приготовления всю свою душу, а бабушка так и еще кое-что.
И теперь Вероника пыталась уговорить себя, что ничего такого уж страшного не происходит:
– Ну, посидит чуток на унитазе, так правильно папа говорит, это человеку даже полезно. Специально врачи прописывают пациентам разные очищающие штуки, те в аптеки ходят, деньги тратят, а тут ему все совершенно даром, можно сказать, в подарок!
Но, как ни убеждала саму себя Вероника, что дело она затевает благородное, верилось в такое все равно с трудом. И первое, о чем следовало позаботиться начинающей преступнице, это камеры у них в центре. Никто, ни одна живая душа не должна была видеть, кто принесет Антону в его учебный класс «гостинцы».
– А то потом позора не оберешься. Не будешь ведь всем и каждому объяснять, что это была лишь лечебная процедура.
Ключ от двери нужного ей кабинета раздобыть было делом плевым. Но проклятая система видеонаблюдения, которую их директор установил повсюду, фактически связывала Веронику по рукам и ногам.
– Систему мне не отключить, – рассуждала сама с собой Вероника. – Можно было бы устроить короткое замыкание и вырубить все электричество, но моментально выяснят, кто его устроил. И потом опять же придется объясняться. Да и меня могут увидеть, когда я буду в кабинет к Антону заходить. А свидетели мне не нужны.
Если через дверь попасть было нельзя, оставалось окно. Оно находилось на втором этаже, решетки не имело, да еще Антон, который был парень горячий, все время держал его нараспашку. Время года было теплое, и, невзирая на замечания, которые Антон регулярно получал, он продолжал оставлять окно в своем кабинете открытым даже на ночь.
– И, значит, через окно можно было спокойно проникнуть к нему в кабинет, оставить там гостинцы и также спокойно исчезнуть.
Идея показалась Веронике стоящей, и она начала ее обмозговывать в полную силу. На втором этаже имелся балкон, на который раньше выходили покурить, а с появлением моды на здоровый образ жизни сотрудники стали там же дышать свежим воздухом и принимать солнечные… ну, не ванны, конечно, для ванн они были слишком стыдливы, а, скажем так, умывания.
И вот с этого балкона до окна в кабинет Антона было рукой подать. Пройти нужно было всего несколько шагов по довольно широкому карнизу. Вот только сумеет ли она преодолеть его с бутылкой виски в одной руке и миской с пирожками в другой? Об этом нечего было даже и думать. И куда деть бабушкин компот, заботливо перелитый ею в двухлитровую пластиковую бутылку, которую бабушка специально купила в хозтоварах и приберегала для торжественного похода за бочковым молоком?
Почему-то бидон бабушка считала старомодным и не пользовалась им. Причиной тут был тот факт, что у их соседки тети Милы был аккуратный бидончик, но бабушка считала Милу безнадежной деревенщиной и наотрез отказывалась следовать любому ее примеру. У молочника были свои бутылки, но он продавал их по десять рублей. А рачительная бабушка высчитала, что если взять сразу оптом на базе, то получится всего по пять рублей. И это с доставкой.
– Это же какая экономия получается! Два раза в неделю хожу за молоком, считай, сорок рублей в месяц. А в год почти пятьсот! Такие деньги на дороге не валяются.
Сказано – сделано. И теперь вся бабушкина комната была завалена упаковками с чистыми бутылками, одну из которых она торжественно презентовала по такому случаю внучке.
– Сам герцог не побрезговал бы из такой пить, не то что этот хмырь!
Оказавшись у себя в рабочем кабинете, Вероника поспешно принялась продумывать дальнейший ход событий.
Допустим, виски она спрячет на груди. Компот засунет в штаны. А куда деть пирожки? Руки Вероника хотела оставить свободными, карниз все-таки, а внизу два этажа, если полетишь, то мало не покажется.
Оставалось взять пакет в зубы, что она и сделала, оказавшись на балкончике. К счастью, время было еще раннее, на балкончике никого не было. И никто не помешал Веронике перелезть через перила и пройти по карнизу к интересующему ее окну.
Она знала, что можно не торопиться. У Антона сейчас были занятия в главном зале, где он сидел за роялем, давая молодежи возможность восхититься его способностями. А окно оставил открытым.
Вероника легко забралась в кабинет, радостно выгрузила все свои подношения и уже повернулась, чтобы уйти, но вдруг замерла. Она стояла, смотрела на заставленный подарками стол и понимала, что все ими с родителями задуманное никуда не годится.
– Вот с чего мы взяли, что целую миску пирожков Антон употребит в одно рыло? Он же мерзавец, но не обжора. И два литра компота ему нипочем не всосать в себя. Значит, он кого-нибудь угостит. И пирожки съедят ни в чем не повинные люди. И бабушкин компот пойдет в компании с пирожками. И виски он прямо в школе употреблять не будет, а отложит на потом, да еще выпьет его с друзьями. И что получится? А получится, что вместо одного Антона перетравится целая куча народу!
И Вероника принялась хватать обратно свои подношения. Схватила компот, уцепила пирожки и только протянула руку к виски, как в двери заскрежетал замок.
Вероника заметалась по комнате. Спрятаться было негде. Через окно удрать тоже уже не успеть.
Это было фиаско! Катастрофа! Страшный и несмываемый позор! Но внезапно внимание Вероники привлек стенной шкафчик, лично у нее в кабинете тоже имелся точно такой же, но он был полностью забит всяким хламом, который накопился у Вероники за годы ее работы в центре. Но Антон был новеньким, как знать, возможно, он еще не успел захламить свой шкафчик.
– Была не была!
Вероника распахнула дверцы, и, о счастье, шкафчик был пуст. Она пихнула туда пирожки, кинула компот, а потом залезла сама.
Успела она буквально в последнюю секунду. Пришлось согнуться в три погибели, но это было сущей ерундой по сравнению с тем, что могло иначе ожидать Веронику.
К удивлению девушки, вошедший оказался совсем не Антоном. Это была женщина и, судя по ее цокающей походке, молодая. Она прошлась по комнате, что-то мурлыча себе под нос.
Потом набрала номер, поднесла трубку и капризным голоском произнесла:
– Ну ты где? Я уже пришла, а тебя нет. Поторопись.
Ждать ей пришлось недолго. Не прошло и минуты, как в комнату влетел Антон.
Они с женщиной тут же кинулись в объятия друг другу.
– Любимая!
– Родной!
– Если бы ты знала, как я ждал этого мига.
– Нет, это я ждала. Почему ты так долго?
– Как же долго, радость моя? Специально отпросился ради тебя.
– Так ты теперь свободен?
– Как птица!
Дальше последовали звуки, спутать которые было решительно невозможно ни с какими другими.
Вероника даже челюсть на пол уронила. Что они там затеяли! И где! В святая святых! В храме искусств! Другого места не могли себе найти! Развратники! На столе, на котором дети раскладывали свои нотные тетрадки, Антон и неизвестная девушка занялись таким бурным и безоглядным сексом, что Вероника в своем укрытии не знала, куда ей деваться от стыда. Вроде бы сама она тихонько сидела в одиночестве, в компании компота с пирожками, невиннейшее занятие, но щеки у нее буквально полыхали.
– Вот дают, – шептала она. – Это надо же! Если бы кто такое увидел!
И тут Веронику осенило. Она извлекла из кармана смартфон, включила его на видеозапись и выставила руку из шкафчика. Запись пошла, вот только лиц участников было не разглядеть. Антон с девушкой приняли такую позу, что Веронике была видна лишь задница партнера и ноги партнерши. Но ничего, на попе у Антона оказалось приметное родимое пятно в форме подковы, которая была, на взгляд Вероники, тут очень к месту. Ишь, жеребец какой выискался! И Вероника старалась, вела видеосъемку, как заправский кинооператор.
Посмотреть и поучиться там было чему, да еще девушка попалась азартная.
– О-а-а-ах! – стонала она. – У-у-уй!
А потом и вовсе принялась понукать своего кавалера:
– Еще! Еще! Давай!
Антон старался, как мог. Мебель скрипела и вибрировала, все в комнате плясало и прыгало.
А девица, знай, подначивала: