Сара Джио
Сладко-горькая история
Sarah Jio
BITTERSWEET
Copyright © 2017 by Sarah Jio
All rights reserved.
Перевод с английского Эльвиры Фарниевой
Художественное оформление Сергея Власова
© Фарниева Э., перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
* * *
Посвящаю эту книгу всем моим многочисленным, великодушным и очаровательным читателям и друзьям из России. Моя жизнь изменилась к лучшему, когда Россия стала ее частью
Предисловие
Я люблю мемуары. А вы? Обожаю читать о правдивых деталях чужих жизней. По-моему, человеческие существа бесконечно увлекательны. Мне хочется знать не только о мелочах, например, о том, что они едят на завтрак и что им докучает, но и о более важных предметах – почему они любят именно этих людей, что ими движет. Мне нравится слушать их истории о путешествиях и расставаниях. И мне любопытно, отчего они такие, какие есть, отчего расстраиваются, когда в ресторане вдруг зазвучит определенная песня Фрэнка Синатры, или какие многозначительные и странные детские воспоминания все еще ранят их сердца, когда бы ни всплыли в памяти.
Я неисправимая фанатка человеческой природы и истинный наблюдатель за людьми. Моей работой стало подслушивание разговоров в кафе и слежка за другими в любых местах, от музеев до продуктовых магазинчиков, а самые яркие детали я откладываю про запас, чтобы оживить героев своих романов.
Писать о других людях, особенно вымышленных, легко. Но писать о себе? Господи, я поняла, до чего же это тру-у-у-дно! Работая над этой книгой, я вся извелась от неуверенности. Что, если все вы сочтете мои личные истории крайне скучными? Что, если автор полюбившихся вам романов сама по себе – пустышка?
Все это может оказаться правдой (ох!), и написание первой книги от моего собственного лица – огромный риск. Но за свои сорок лет я выучилась тому, чтобы не бояться рискнуть ра-зок-другой – и в бизнесе, и в любви. Я робко надеюсь, что вы найдете мои истории хотя бы немножко забавными, может, даже в каком-то смысле вдохновляющими. А в лучшем случае рассчитываю, что вы обнаружите на этих страницах нечто ценное для себя.
Как писатель, я делюсь своими героями с миром. У меня есть возможность сочинять истории о вымышленных людях, которые мне интересны. И я могу наделить их рыжими волосами, или каштановыми, или платиново-русыми, поселить их в лофте, расположенном в районе рыбного рынка Пайк-Плейс в Сиэтле, или в пляжном бунгало на юге Тихого океана. Я могу заставить их улыбаться, когда их жизни рушатся. Могу подарить им невероятные истории любви и счастливые финалы, и пусть не всегда так поступаю, но мне это нравится. Потому что, буду откровенна, я обожаю счастливые финалы, пусть даже они не всегда случаются в реальной жизни.
А сейчас я пишу о… себе. Это странно и отчасти пугающе – стать тем человеком, чью жизнь представляют публике. Вы можете прочитать мои слова и поднять бровь, или кивнуть в знак согласия, или сердито мотнуть головой. Можете не согласиться с моими решениями или безоговорочно согласиться. И в отличие от моих статей или книг, которые я планирую от начала до конца, с ясным осознанием того, в какую сторону все развивается, моя личная история иногда была неизведанной и непредсказуемой. А конец может быть счастливым или трагическим – я этого не знаю, потому что проживаю эту жизнь прямо сейчас.
Я слышала это от стольких людей, побывавших в похожих ситуациях. Потерянных людей. Печальных. Их жизнь пошла не по плану, и каждое утро они просыпаются, ощущая мучительную боль в сердце.
– Печаль и горе сродни друг другу, – сказал мне недавно друг. – Ничье горе не может быть более или менее значительным.
И я подумала, что это правда.
– Просто продолжай идти вперед, – как-то раз поведала мне подруга Стейси. – Обещаю, на том конце пути есть счастье.
Она была права, и кажется, я живое тому свидетельство.
Нет, я не покоряла Эверест и не переживала ужасающий опыт похищения ребенка, тем более не снималась в голливудском фильме, не выигрывала Пулитцеровскую премию и не излечивалась от рака мозга. У меня было вполне идиллическое детство, и я все еще каждый день разговариваю с мамой по телефону. Но все-таки я прожила много лет и за эти годы накопила так много всего, чем хочу поделиться с вами. Хотя я написала много книг – к настоящему времени одиннадцать штук, которые были изданы в более чем 25 странах (к моменту этого издания, признаю, я сбилась со счета!), – ни одна из них не была полностью моей. А эта – моя.
Надеюсь, вы будете читать и улыбаться, может, даже смеяться, когда строчка или глава придется вам по душе. И если вдруг вы увидите меня в аэропорту или кафе любой точки мира, надеюсь, вы поздороваетесь и расскажете, что думаете о книге.
С искренней любовью,Сара
Глава 1
Все распадается
(но уверяю, ты можешь снова все склеить)
Жизнь быстро проходит. Наслаждайся ею. Будь спокойна. Все – забава. Джоан Риверз, комедийная актриса
Я долго думала о том, как начать эту книгу. Какая глава задаст верный тон? Какая история поможет читателям точно понять, кто я и откуда? Какое первое впечатление я хочу произвести? Будучи прирожденной оптимисткой, я не люблю предаваться мрачным размышлениям, негативу, и все же я решила начать как раз с этого: с моих самых темных часов. Отнеситесь ко мне с пониманием в этот миг (обещаю, вскоре мы доберемся и до забавных происшествий).
Я решила начать эту книгу с одного тяжелейшего момента жизни, который стал вместе с тем и моментом моего возрождения: шансом стать отважнее, воссоздать себя заново, если можно так выразиться, и планировать жизнь на своих условиях. Итак, друзья, перенесемся назад во времени, в 6 ноября 2013 года.
Был солнечный осенний день в Сиэтле. Я только что пообедала с подругой, алые и янтарные листья шелестели под ногами, когда мы подходили к нашим машинам. Я тяжко трудилась ради завершения нового романа, засиживаясь допоздна, чтобы разобраться с деталями сюжета и медленно, но настойчиво приблизить книгу к финишной черте. Хоть я и не признала бы этого в тот момент, романы стали моим убежищем в далеко не счастливом браке.
Однако этого никто не знал – даже ближайшие друзья, даже сестра и мама. Я сосредоточилась на том, чтобы как можно дольше транслировать идеальную картинку своей жизни. Каждый, кто в те дни просматривал мой «Фейсбук», видел фотографии счастливой с виду парочки, позирующей на кухне дома в Сиэтле, видел свежеиспеченные маффины на столе, видел жизнерадостных детей – ну в точности страничка одного из журналов, для которых я писала. Но правда, которую я скрывала от мира и, возможно, от себя самой, заключалась в том, что я переживала не лучшие времена – совсем не лучшие.
У нас с мужем не было ничего общего. Мы были абсолютными противоположностями, которые поженились слишком рано и по неверным причинам (в моем случае в основном из-за желания угодить семье). Нас связывала любовь, но не из тех, что бывают на всю жизнь. Думаю, будет честным сказать, что мой тогдашний муж, практичный и тихий человек, совсем не понимал меня. Фактически бо́льшую часть времени я гадала, не считает ли он меня инопланетянкой.
Я знала, он заботится обо мне, но, по-моему, я его смущала. То, что удивляло и умиляло в ранние годы брака, по прошествии лет стало камнями преткновения и символами глубокого разочарования. Почему, ради всего святого, я предложила переехать в Нью-Йорк? Почему я надела это платье? Почему я хочу сходить на обед со старой подругой из колледжа – разве мне не следует просто остаться дома? Я ощущала себя запертой в клетке колибри, порхающей вдоль периметра и пытающейся протиснуться к цветам за оградой. В конце концов я изнемогла и присела на шесток, совершенно позабыв, как летать.
Если уж быть целиком откровенной, стоит признать истину: я опасалась краха нашего брачного союза еще до того, как решилась пойти к алтарю. Но в том-то и дело, что я сотворила опаснейшую вещь – приняла важное жизненное решение до того, как полностью выучилась доверять своему инстинкту. Не совершайте ту же ошибку следом за мной.
Да, да. В молодости вы уверены, что все знаете. Я точно так и полагала. Все мои подружки были помолвлены или замужем, и следование их примеру казалось такой необходимой вещью. И рядом был этот мужчина, казавшийся тем самым, по крайней мере на первый взгляд: симпатичный, высокий, влюбленный в меня, практичный, заинтересованный в создании семьи и совместном будущем.
Я не слушала тихий внутренний голос, убеждавший меня: «Погоди-ка, Сара. Тебе только двадцать один. Не думаешь ли ты, что стоит пожить своей жизнью еще немного до того, как… остепениться навеки? И кстати, насколько хорошо ты знаешь этого парня?» Но этот голос, как бы вам ни хотелось его назвать – «нутро», «мои инстинкты» или даже «интуиция», – у всех нас, женщин, есть эта особая мудрость. Мы с нею рождаемся. Штука в том, чтобы научиться тому, как ей доверять.
ЧТО ЗНАЧИТ «ПРИСЛУШИВАТЬСЯ К СВОЕМУ НУТРУ»
Скажу вам следующее: я научилась прислушиваться к своему нутру к середине четвертого десятка, но, ох, как бы я хотела разобраться в этом раньше. Вы можете спросить – как же человек учится тренировать эту способность, как оттачивает умение доверять собственным инстинктам?
Прежде всего до принятия важного решения (устроиться на новую работу, переехать в другой город, выйти замуж и т. д.) сделайте паузу и немножко переварите это потенциальное решение. Не говорите сразу же: «да». Скажите: «возможно». А затем поживите вот так столько времени, сколько понадобится, – часы, дни, недели или даже дольше. Если кто-то вдруг проявит нетерпение по этому поводу – его проблемы. Жизнь-то ваша! Позвольте решению помариноваться в вашем сознании и сердце, примерьте его на себя. Почувствуйте его по-настоящему. Есть ли ощущение правильности? Если вы ощутите раздражение, прилив страшной неловкости (а я обещаю, так и будет) – тогда-то и наступит понимание.
А теперь краткое предупреждение: страх иногда маскирует себя под интуицию. Возможно, вы испуганы идеей переезда в Париж, или перехода на работу мечты в Стамбуле (счастливица!), или согласия на первое свидание. И это нормально! Страх – обычное и полезное чувство. Просто не позволяйте ему взять верх и воздействовать на принятие решений. Отстраните страх и просто задайте себе вопрос: «А [вставьте сюда свое важное решение] – это правильно?» Если вы можете посмотреть на себя в зеркало, кивнуть и ощутить прилив уверенности в избранной дорожке, тогда, ничуть не сомневаясь, смело бросайтесь в том направлении.
Но что, если вышеупомянутый зуд продолжает напоминать о себе, мучая безостановочно? Дорогие мои, это значит «нет».
И это самая крутая вещь, которая происходит с возрастом: за десяток лет вы улучшаете навык понимания своего нутра. Действительно, потрясающая вещь, когда сам ее переживаешь в течение жизни: ты становишься мудрее. Как я и упомянула выше, мои навыки нутрочуяния отшлифовались до блеска к тридцати пяти годам. Я совершила переход от личности, которая часто ощущала неуверенность в своих выборах и целях, к личности, которая почти всегда могла принимать решения с уверенностью. И в этом отношении со временем жить становится все легче. (Вот почему я звоню маме, которой уже за шестьдесят, всякий раз, принимая непростое решение, – она лучше слышит свои инстинкты, чем я!) Помните об этом, особенно в юности, и будьте осторожны (привет, прекрасные и энергичные подростки и молодые люди, читающие эти строки!), принимая глобальные жизненные решения до того, как по-настоящему отточите важные навыки. Не цепенейте от страха, будьте просто начеку.
Ладно, итак, давайте предположим, что вы стали профессионалом в нутрочуянии и сделали решительный шаг – вышли замуж, или завели ребенка, или начали строить карьеру на новом месте, – а планы… не сработали, или вы провалились и рухнули лицом вниз. Дорогие, повторяйте за мной: «Все будет хорошо». И еще разочек: «Все будет хорошо».
Два факта:
1) женщины очень выносливы и изумительно приспособлены, чтобы построить запасной план;
2) плюсы провалов, падений и не сработавших планов в том, что они встряхивают вашу жизнь и не только делают ее гораздо интереснее, но и выковывают из вас более ответственное, мудрое и интересное человеческое существо.
ГЛЯДЯ В ЛИЦО ТЕМНОЙ ПОРЕ
Прошу прощения, кажется, это было небольшое отступление от темы. А сейчас вернемся к моему темнейшему часу (странновато печатать эту фразу, но таково наиболее точное описание того жизненного момента). Как вы уже, вероятно, догадались, в результате того непонимания собственного нутра много лет назад мой брак развалился, точно карточный домик.
Шестого ноября 2013 года, когда я выходила из машины, незнакомец протянул мне толстую пачку документов по разводу – на улице перед моим милым сиэтлским домом, жилищем трех некогда привезенных из роддома малышей. Чувствуя, как дрожат руки, я поднялась по лестнице на свое крыльцо, по ступеням, украшенным крошечными оранжевыми тыковками. Сердце невыносимо бешено колотилось, пока я изучала бумаги, которые муж заполнил без моего ведома. Мне было больно, я ощущала злость, шок и глубочайшую тревогу, но все это тонуло в ощущении полнейшего провала.
В сознании неслись вскачь противоречивые мысли: «Да как он посмел?! Прямо перед Рождеством!» И кстати о Рождестве – мы только недавно сделали ежегодное праздничное фото. Перед съемкой я усердно выгладила рубашки сыновей – все они идеально сочетались между собой, конечно же, – и провела целый час за укладкой волос и макияжем. В миг, когда сработала камера фотографа, мы с мужем нежно взирали друг на друга, стоя на нашей кухне (со свежеотполированным оборудованием из нержавеющей стали), а по бокам примостились наши ангелочки. Эти фото – точнее, только то, на котором моя прическа выглядела лучше всего, – предполагалось напечатать на наших рождественских открытках, которые затем должны были разойтись по списку из более чем сотни родных и друзей. Идеальная счастливая семья.
Только мы не были счастливы. Внутри этой кухни трещал по швам брак – мой. И никто об этом не знал. И сейчас, пока я держала в дрожащих руках бумаги по разводу, этот образ совершенства, за который я столь отчаянно цеплялась, разлетелся вдребезги всего за три с половиной секунды. Я вставила ключ в замок, вошла в ванную комнату, и меня стошнило.
Следующие часы, дни и недели так смазались в моем сознании, что даже теперь остались моменты, которые я едва могу припомнить. Вот что я вам скажу по поводу душевных травм – у нашего мозга есть поразительная способность защищать хозяина при помощи их блокировки. Каждый, кто когда-либо проходил через тяжелое жизненное испытание, может сравнить эту блокировку с заряженной адреналином реакцией «бег или бой», которые переживают солдаты в бою. На моей личной войне были адвокаты, которых требовалось нанять, дети, которых требовалось защитить, собственность и активы, которые необходимо было разделить, – в том числе авторские отчисления, полученные за романы, – и муж, ставший за ночь чужаком, который уже упаковал половину нашего дома и собирался переезжать в новый, с пятью террасами и видом на озеро. Он снял свое обручальное кольцо, то же сделала и я. Он спрашивал: «Можно забрать нашу свадебную фарфоровую посуду? Спальные мешки и палатку?» Кресло в кухне? Я отдала ему все вещи. Так или иначе я больше их не хотела. Не желала ничего, кроме избавления от боли.
Но она не ушла. Наоборот, она длилась долгое время, воплощаясь в оттенках вины и страха, стыда и самоуничижения. Внезапно я почувствовала себя единственной мамой без кольца на пальце, ожидающей школьный автобус, единственной брошенкой в мире счастливо женатых пар, заполнивших все рестораны, кафе и парки, единственным в целом мире человеком, вынужденным пройти через развод. Я была огорчена и крайне… одинока.
Хотя в некотором смысле я оплакала свой брак за годы до этого момента – даже фантазировала о том, каков будет колибри, вырвавшийся из клетки и нашедший путь в цветочный сад, – когда конец настал, я оказалась не готова, впала в смятение и шок.
Нет ничего хуже, чем праздники, когда у вас горе. И вот, будто по команде, поздравительные открытки завалили мой почтовый ящик, как гранаты, прилетевшие из вражеских окопов. С каждым ярко-красным или зеленым конвертом, выуженным из ящика, я все сильнее ощущала досадливое отвращение. Я не могла заставить себя вскрыть эти конверты, и они копились сиротливой стопочкой на столике у входа. Я знала, что каждое «хо-хо-хо» и «счастливого Рождества», каждое фото счастливого семейства в лучших нарядах и с самыми сверкающими улыбками только впечатает вглубь моего сознания мысль: жизнь, прямо скажем, лежит в руинах.
Неделями, даже месяцами я подавляла эмоции, притворяясь перед внешним миром, что ничего плохого не произошло. Когда друзья осведомлялись о самочувствии, я лгала и отвечала что-то в стиле «великолепно, хорошо, отлично!». Я скрывала красные отекшие глаза солн-цезащитными очками. Но внутри я чувствовала себя комедианткой. Глядя в зеркало, я не видела счастливую маму, жену и всемирно известного автора, какой меня считал мир. Вместо этого я видела боль и проблемы, стыд и печаль. Вечерами, уложив мальчиков в кроватки, я рыдала, пока не проваливалась в сон. Я тонула в своем горе, но никто не знал об этом, потому что я была слишком напугана, чтобы признаться.
Когда дети оставались с моим бывшим мужем, я почти не жила. Я спала слишком много или мало. Рыдала так часто, что в левом глазу закупорился слезный канал. Будучи фанаткой экологически чистых продуктов и вместе с тем лакомкой, я довольствовалась хлопьями на обед, или крекерами, или вообще голодала. Я потеряла около семи килограммов, а волосы стали тонкими.
Как-то в субботу, когда ребята уехали к бывшему мужу на все выходные, я, в халате и босиком, спустилась в кухню, где тарелки громоздились в мойке, и случайно поскользнулась на незамеченной лужице, разлившейся по плиточному полу, рухнула на пол, стукнувшись головой о бок шкафчика. Сев и потерев саднящее местечко на виске, я попробовала сообразить, что случилось. Неужели эта жидкость в луже – вода? Или апельсиновый сок из чашки-непроливайки сына? Как выяснилось, ни то ни другое. Мой старенький золотистый ретривер ночью описался, и теперь я переживала один из самых неприятных и определяющих моментов жизни: одна, в луже собачьей мочи, с шишкой величиной с мячик для гольфа.
Я сидела там, промокшая и плачущая, – и смеялась. Я вообразила заголовок в свежей газете: «Автор бестселлеров по версии “Нью-Йорк таймс” падает, поскользнувшись на собачьей моче, и умирает в неубранной кухне». Нравилось мне это или нет, но такой была моя новая унылая жизнь. Однако, по крайней мере, я смеялась.
Моя подруга Натали позднее в тот день прислала мне сообщение. «У тебя все нормально?» – написала она. Я стремилась хотя бы на время избавиться от адвокатов, поведать кому-нибудь, насколько ужасной казалась жизнь в тот миг, и поэтому осторожно написала в ответ: «Нет. Совсем нет, если честно». Два часа спустя она без предупреждения появилась у моего порога. Я высунулась из-за занавески и увидела Натали, стоявшую на крыльце и державшую в руках цветы и большой пакет продуктов. Раньше я сделала бы вид, что не заметила ее, и сейчас мне тоже на миг захотелось так поступить. Я давно перестала краситься, мои волосы потускнели и сбились в колтун. Мой дом можно было объявлять местом стихийного бедствия (наглядный пример – кухонная мойка, от которой несло тухлятиной). Но по какой-то причине я открыла дверь и впустила ее в свой кошмарный дом и несовершенную жизнь.
Сначала я принялась извиняться за беспорядок, за себя саму. Она покачала головой.
– Людям больше нравятся другие люди, когда они настоящие, – заявила она, проталкиваясь мимо заваленного барахлом стола и наливая мне бокал вина. – Что ж, ты в процессе развода. И твоя жизнь не идеальна. Кому какое дело. Никто не любит совершенных людей. Это правда. Прими свои изъяны, свои неудачи. Они делают тебя – тобой.
На следующей неделе психотерапевт, к которому я записалась, развила эту мысль.
– Все мы так отчаянно стараемся спрятать трещинки на фарфоре, – сказала она. – Но люди забывают о том, что именно трещинки делают нас такими интересными, забавными, понятными – уникальными.
Прокручивая эти слова в сознании, я принялась думать обо всех случаях, когда упускала шанс связаться с людьми – друзьями, соседями, родителями одноклассников моего сына – только потому, что была чересчур зациклена на создании иллюзии совершенства.
– Знаешь что? – сказала я несколько недель спустя другу, практикуя новообретенную открытость. – Я в этом году не распечатала ни одного поздравительного конверта. Слишком больно.
Будучи счастливым мужем и отцом двух малышей, он сознался: вся концепция праздничных открыток кажется ему притворством, рассчитанным на то, чтобы вызвать чувства зависти и несостоятельности в нас и других.
– Да! – вскричала я.
Затем он поведал мне историю знакомой семьи. Супруги, оба с модельной внешностью, и их двое прекрасных детей каждый год рассылали рождественские открытки такого формата, что ими можно было оборачивать здоровенные каталоги одежды. Идеальная семья? Как оказалось, совсем нет. Казавшаяся совершенством жена страдала от многолетней наркозависимости, а очаровательный муж лечился от сексуальной зависимости.
Понимаете, мы не всегда знаем, что происходит за закрытыми дверями чужих домов, и не стоит тратить время на сравнения себя и других. Так же, как риэлторы организовывают показ домов на продажу, мы организовываем показ наших жизней другим людям, думала я; а еще думала о том, как мы стараемся продемонстрировать наши лучшие стороны и спрятать острые краешки. Моя подруга называет это «синдромом каталога “Роскошный домик”» – когда мы делимся только тщательно отобранными снимками наших жизней (скажите-ка, кто, имея маленьких детей, способен держать гостиную в чистоте круглые сутки?). Очевидно, трансляция личной жизни всему миру – это нездоровая идея (в конце концов, избыток информации есть избыток, и хотя я пишу о трудностях и скорбях своего развода, я все равно сохраню специфические подробности в тайне). Но не следует ли нам – мне – стремиться к балансу в том, как мы изображаем наши жизни?
Держа все это в уме, незадолго до завершения бракоразводного процесса я прошерстила свои посты в «Фейсбуке» и «Инстаграме». Признаюсь, я была именно тем человеком, который делился почти тошнотворными новостями о своей якобы идеальной жизни: «Представляю будущую резиденцию Джио!» – пост с архитектурным планом раздражающе великолепного дома мечты, который мы возводили аккурат перед тем, как наш брак рухнул; «Только что сорвала в саду – что приготовить вечером? Пасту примавера или пасту болоньезе?» – гласила подпись рядом с фото морковки, трав и зеленой фасоли, которые я тщательно вымыла и разложила на гранитной столешнице одним летним днем.
Нет ничего заведомо плохого в том, чтобы делиться светлыми сторонами вашей жизни или рассказывать миру о том, что кажется нам прекрасным и приносит радость, но без баланса и искренности все это может стать… мошенничеством, порой не имеющим ничего общего с реальностью. В конце концов, мы все сравниваем себя с окружающими на основании сфальсифицированных жизней. Да, я сорвала свежие овощи в своем саду. Да, возможно, я сделаю пасту примавера на обед (вкуснотища). Но в этот миг на заднем дворе могут драться сыновья, на белом стуле виднеется отпечаток липкой от шоколада ладошки, а я, ворчливая и выдохшаяся, пялюсь на часы, молясь чуть ли не на коленях о том, чтобы поскорее уложить детей в кроватки.
Шли месяцы, и, свыкаясь с ролью разведенной матери-одиночки, я позволила себе отпустить стыд и вину, а также решила содрать, если можно так выразиться, пластырь. Я сама повезла мальчишек пообедать в кафе (большой шаг, учитывая, что один еще носил подгузники, а двое других упрямо отказывались сидеть смирно). Я попросила незнакомца снять нас снаружи, еще до того как мы сели за стол. Вечер выдался ветреный, и мои волосы не хотели лежать нормально. Один из мальчиков скандалил. Другой только что разлил яблочный сок по всему пальто, покрыв и его, и меня заодно липкой субстанцией. Но все это не имело значения. «Я сделала это! – написала я. – Вывезла мальчишек к башне Спейс-Нидл самостоятельно. Большая веха для этой одинокой мамочки. И мы стоим под дождем, причем мои волосы спутались, и фотографируемся на смотровой площадке. Пьем за жизнь, за храбрость и за то, чтобы отыскать радость в эпоху перемен».
Заявление не было таким уж крутым, глубоким и уж точно не серьезным. Но зато честным. И полученные ответы были удивительными – множество теплых откликов, слов поддержки, не говоря о нескольких письмах и личных сообщениях от друзей: они тоже боролись против чего угодно – от болезней до проблем в браке. И все это оттого, что я решила стать откровенной. Мне не нужно было делиться драмой развода, ужасной сердечной болью, когда я узнала, что мой бывший муж нашел другую и встречается с ней уже давно, с момента переезда, или тем фактом, что я плакала столько, что могла бы вложить целый капитал в покупку громадной бочки со средством для коррекции кругов под глазами. Нет. Я просто улыбалась в камеру сквозь слезы, принимая свою жизнь как есть – запутанной, несовершенной, с перечеркнутыми мечтами – и делясь ею. Потому что как раз этому я и научилась: жизнь может быть хороша даже тогда, когда все плохо. Как кое-кто говорит, горекрасной: горькой и прекрасной.
После этого поста в «Фейсбуке» подруга рассказала мне, как одна изумленная женщина задала ей вопрос. «Сара Джио развелась? – спросила она. – Не могу поверить. Думала, у нее идеальная жизнь».
Не было у меня такой жизни. И сейчас нет. Я готова это признать. На моем фарфоре – все виды трещинок, некоторые крохотные и едва видны, другие глубокие и на грани скола. Друзья могут заметить их на моих рождественских фото текущего года (если я вообще удосужусь послать хоть одно!) и впервые, может, даже за всю жизнь, я не вижу в этом ничего страшного.
«А вот и солнце»:
рецепт лимонно-маковых маффинов
Недавно старший сынок Карсон сделал мне особый заказ. Не могу ли я испечь лимонно-маковые маффины? Когда у кого-то из ребят появляются такие пожелания, я ощущаю волнение. Приготовление вкусных блюд для меня – один из способов выразить свою любовь к людям. И тут подвернулся шанс именно этим заняться… да еще с маффинами! Так что на следующий день я отправилась в магазин и купила банку маковых семян, кучу лимонов, а потом ринулась домой, чтобы поэкспериментировать. Результат был изумительно вкусным (и полезным!). Итак, вот одобренный Карсоном рецепт, которым, как я надеюсь, вы тоже будете наслаждаться.
P. S. В другой жизни я бы с радостью стала скромным пекарем в Англии XVIII века.
Продукты:
2 яйца
120 г растопленного масла
2–3 ст. ложки свежевыжатого лимонного сока (можно и больше, если вы любите лимоны так же, как мы!)
2 ч. ложки тертой цедры лимона
3 ст. ложки маковых семян
1 ст. ложка экстракта ванили
1 чашка белого сахара или, что еще лучше, подсластителя типа архата или стевии
1/4 ч. ложки разрыхлителя
1/4 ч. ложки пищевой соды
1 щепотка соли
1/2 чашки миндальной муки
2 чашки пшеничной муки
Приготовление:
Разогрейте духовку до 180 градусов Цельсия. Сбрызните кокосовым маслом или кулинарным спреем углубления двух мини или одной обычной формы для маффинов.
Смешайте жидкие ингредиенты в миске с лимонной цедрой, отставьте в сторону (кстати, аккуратнее взбивайте теплое масло с яйцами – может обрызгать, если увлечься и действовать слишком сильно). Смешайте сыпучие ингредиенты, потом перемешайте с жидкой основой, следите, чтобы не оставалось комочков муки, но и не забейте тесто вчистую. Я, кстати говоря, использую венчик, который обеспечивает гладкое тесто.
Пеките 15 минут или до тех пор, пока краешки маффинов не зазолотятся, а зубочистка, воткнутая в центр одного из них, не выйдет сухой. Приятного аппетита!
P.S. Из моего опыта, это рецепт, рассчитанный на 32 мини-маффина.
Глава 2
Искусство приготовления пищи для избранного
Люди, которым нравится есть, – всегда самые лучшие. Джулия Чайлд, шеф-повар
Вам знаком звук трескающегося яйца после удара о бортик миски или хрупающего зубчика чеснока после расплющивания боковой стороной ножа? Или скворчания масла, булькающего на сковородке? Хлопка пробки, выскакивающей из бутылочки красного французского вина? Обожаю эти звуки – все до единого.
Я готовила и пекла почти всю жизнь. Мои самые драгоценные воспоминания раннего детства – когда мама позволяла моей младшей сестренке Джессике и мне сидеть за кухонным столом и печь вместе с ней печенье, маффины, хлеб, пироги. Мама была превосходным поваром, пусть и не признала бы этого никогда. Однажды, когда мне и сестре было семь и пять, маме позвонили, и она оставила нас одних с миской песочного теста. Представьте наше искушение! Я посмотрела на маму – она повернулась спиной к нам и во время разговора оборачивала витой телефонный шнур вокруг пальцев. Я улыбнулась Джессике, затем окунула один пронырливый пальчик в миску и попробовала кусочек. Сестричка последовала моему примеру, и через несколько минут мы слопали половину теста. «Девочки!» – отчитала нас мама, не в силах перестать смеяться. Мы обрадовались тому, что нас не наказали. Боль в животах, которая пришла чуть позже, сама по себе послужила достаточной карой.
В то время как многие из моих друзей детства часто приходили домой и ели разогретую пиццу, обеды из микроволновки и пресные запеканки в кастрюльках, моя мама, не в пример другим, блистала как прославленный шеф-повар. Она готовила домашние фрикадельки, карри, блюда во фритюре – прямо в воке – и соус болоньезе. Почти всегда в духовке пеклось что-то вкусное – партия домашних брауни или булочек к обеду. В одной из своих книг (забыла, в какой именно) я написала об одном персонаже, который верил: уровень счастья в доме напрямую связан с количеством корицы в кладовке. Правда это или нет, не знаю, но могу лишь сказать, что дом моего детства был невероятно счастливым, и в нем всегда хранилось очень много корицы.
Я была нетребовательным в еде ребенком. Я ела все, что угодно (кроме странного периода в старших классах, когда стала вегетарианкой – тогда это было в моде. Впоследствии я устала от «веджибургеров» и вновь перешла на мясо). Благодаря маминой помощи к тому времени, как я повзрослела, в моем арсенале имелись богатые познания в кулинарии и множество выученных наизусть рецептов. За исключением грандиозного провала в колледже, когда я приготовила тайскую рисовую лапшу для парня по имени Джейкоб (буду честной, того еще придурка), а он попробовал и скорчил гримасу (по правде говоря, блюдо и впрямь было гадкое), готовить для меня было естественно, и я наслаждалась возможностью поделиться своими блюдами с другими. P. S. Был во времена колледжа еще эпический провал, о котором следует поведать. Случилось все примерно так: Натали вернулась после занятий и подозрительно осмотрела меня, стоявшую на кухне нашего снятого вне кампуса жилья: «Что ты делаешь, Сара?» Я, наливая банку соуса маринара в сковороду, ответила: «Ну, не нашла мясной фарш, так что откопала в шкафу эту баночку тунца, – тут я вскрыла крышку и вытряхнула тунца в сковороду, – и подумала – почему бы и нет?» До сих пор помню выражение ужаса на лице Натали. Позже я поняла, почему соус маринара и тунца ни в коем случае не следует совмещать. Никогда.
Но во время и после моего развода произошла забавная вещь. Так же, как радость, из моей жизни исчезло и желание готовить. Конечно, я продолжала стряпать полезные блюда для троих сыночков, но сам акт приготовления пищи стал утомительным и пресным. Я потеряла вкус к еде и в каком-то смысле к жизни.
Моя старая подруга и бывшая соседка по комнате Натали, однако, сыграла большую роль в улучшении этой ситуации. Помните о том ужасном дне, который я описала в предыдущей главе? Когда она пришла в мой дом в темнейший миг? Я впустила ее, и она убрала беспорядок на кофейном столике, чтобы освободить место для небольшого пиршества. Она принесла с собой фрикадельки из магазинчика деликатесов, которые мы обе любили, отличный сыр, красное вино, виноград, ароматный, сочный, яркий как из мультфильма!
– Держи, – сказала она, протягивая мне тарелку. – Съешь кусочек.
Вначале я капризничала, словно привередливый карапуз. В те месяцы, когда моя жизнь распадалась на части, я запретила себе ощущать вкус и отказалась от любимой еды. Прошло столько времени, что казалось странным вновь насладиться чем-то по-настоящему, но Натали меня подбодрила.
– Ешь, – попросила она, наливая мне стакан вина.
Помню, как положила фрикадельку в рот. Оттенки вкуса взорвались, точно петарды. Я смыла их бокалом отличного мальбека, затем съела еще одну фрикадельку, заела ее кусочком овечьего сыра манчего и ломтиком гауды, который можно описать лишь одним словом – волшебный. Помню его дымный привкус и зернистую структуру до сих пор.
– Отлично, – заявила Натали, снова наполняя мой бокал. – А знаешь, ты с этим справишься.
Я кивнула и подтянула ноги к груди, испытывая благодарность за то, что она, будучи настоящим ангелом, удержалась от комментирования моей уродливой пижамы. Поистине омерзительной, ребята. Желтой с красными звездами, а на коленке – дыры.
Когда подруга ушла от меня в тот день, я отправилась в кровать с полным желудком, спокойная, гораздо более счастливая, чем была на протяжении многих месяцев, благодарная за ее дружбу и за то, что Натали разбудила часть меня, дремавшую слишком долго.
На следующий вечер я решила приготовить ризотто. Подготовка к этому действу напоминала сражение – с самой собой. Вооружившись подходящей кастрюлькой, большим куском сливочного масла и бутылкой оливкового, а также деревянной ложкой, я робко подошла к плите. Я нависла над казанком, размешивая масло, затем добавила чеснок. Потом туда же высыпала резаный лук и рис, наблюдая, как заблестела смесь, и наконец влила белого вина и бульона. Склонилась над кастрюлькой, вдыхая полную пара, возносящуюся вверх благодать, в то время как мой младший сынок играл с поездом в кухне. «Ризотто – чистка лица» – так я называла это раньше, в более счастливые времена. Я улыбнулась себе, хотя рядом не было людей, взрослых по крайней мере, с которыми я могла бы поговорить.
Да, у меня не было мужа, охотно ожидающего свежее кулинарное творение, да и вообще никакого мужчины, и некому было помочь мне с посудой в этот вечер и в следующий тоже, ну и пусть, сказала я себе. Просто готовь.
И я готовила, в тот вечер и все следующие – сначала с горем пополам. То сковорода подгоревших брауни, то унылая паста примавера. Но вдруг получились великолепные баклажаны пармезано и охапка нутовых оладьев. Тающий во рту глазированный в мисо палтус с салатом из соба-лапши, приправленной имбирем и соевым соусом, настолько замечательным, что я почти разревелась. Может, моя жизнь и лежала в руинах, но я начала припоминать кое-что уже выученное: хорошая еда может… исцелять.
– Как поживаешь? – спросила Натали по телефону несколько месяцев спустя.
– Неплохо, – ответила я.
– Неплохо – это хорошо, – отреагировала она.
Был почти обеденный час. Недавно я начала встречаться с приятным, симпатичным мужчиной, и я рассказала Натали, что он звонил до нее – пригласить меня в ресторан в центре, но получил от меня отказ.
– В чем дело? – уточнила она. – Ты потеряла к нему интерес?
– Нет, – сказала я.
– Может, устроим вместо этого вечеринку для девочек? – полюбопытствовала она. – Мы могли бы перехватить что-то в том новом заведении на Пайонир-Сквер, а?
– Спасибо, но… – Я смолкла, оглядела свою кухню, услышала зов разделочной доски. – Думаю, я сегодня просто… останусь дома. Купила немножко салата латук и отличной феты.
Мы попрощались, и я отложила телефон, налила себе бокал красного вина, а потом соорудила идеальный греческий салат – только для себя. И я наслаждалась каждым кусочком.
МОИ ПРАВИЛА ДЛЯ ВОЛШЕБНЫХ БЛЮД
Готовите ли вы для большой семьи или просто для себя, вот вам мои лучшие советы для создания восхитительных обедов.
Готовьте в компании: По какой-то причине люди полагают, что готовка должна быть скучным одиночным опытом. Можете нарисовать в мозгу картинку: женщина, батрачащая возле раскаленной плиты часами, пока обед не будет готов. Не мой вариант! В моем доме готовка – это всегда совместный опыт. Вообще я терпеть не могу оставаться на кухне одна. Спросите любого моего знакомого – я вечно пытаюсь кого-либо зазвать, будь то друг, сосед или один из сыновей, – чтобы он подвинул ближе стул и болтал со мной, пока я давлю чеснок, делаю соте или гриль, а еще лучше будет, если они помогут мне все это делать! По-моему, одно из величайших удовольствий – налить по бокалу вина и разделить с другими процесс приготовления пищи. Волнуетесь, как бы не перенервничать и не порезать себе руку – да не стоит! Уверенность придет по ходу дела. Я порой притворяюсь звездой кулинарного шоу и разыгрываю его у себя, диктуя пошаговую инструкцию на каждом этапе. Это очень весело.
Остались одни? Ничего страшного. Готовьте и слушайте! Включите какой-нибудь жизнерадостный цыганский джаз (мой любимый), или ознакомьтесь с аудиокнигой, или углубитесь в новый подкаст. Мне очень нравится, что, в отличие от прочих медиа, аудио позволяет вам делать сразу несколько вещей. Можете резать овощи и слушать эпизод о путешествии в Исландию (или даже мой свежий подкаст «Mod About You»!)
Накройте на стол: Я всегда твержу две вещи – нет ничего более угнетающего, чем 1) незаправленная кровать и 2) не накрытый к обеду стол. Ладно, может, я здесь чуть-чуть драматизирую, но серьезно, народ, сервируйте ваш стол! Сложенные салфетки (даже бумажные) и аккуратно расположенные столовые приборы придадут всему стильный вид, и никому не придется тянуться за своими же вилками и ножами, как студентам. Мы можем справиться гораздо лучше!
Свечи: Несколько лет назад, когда мальчики были младше, я придумала обеденный ритуал – всегда зажигать на столе свечи. И он так полюбился ребятам, что, если я забывала, они сами зажигали свечи для меня. Горящие свечи придают обеду торжественности – одни вы за столом или окружены семьей и друзьями. P. S. Я также зажигаю одну на кухонном столе, начиная готовить, а когда приходит пора подавать на стол, задуваю.
Запрет на гаджеты: Знаете, сколько в среднем времени уходит у семьи на поедание обеда? Двадцать минут. Итак, я спрошу: а что там такого важного, что не может подождать двадцать минут? Ответ: почти ничего. Так что отложите телефон и прочие гаджеты в сторонку на время обеда, чтобы осознанно есть и хорошо общаться.
Присядьте: Крайне простой совет, но признаю, когда я одна, ему трудно следовать. Исследования показывают, что еда сидя (в отличие от еды стоя или на ходу – в машине и т. д.) не только здоровее и лучше для пищеварения, но также помогает уменьшить уровень стрессового гормона кортизола в наших организмах. Сядьте. Включите какую-нибудь спокойную музыку. Будьте в настоящем моменте.
Все остаются за столом, пока все не наедятся: Я должна поблагодарить своих родителей за этот совет. Когда мы росли, от нас ожидали пребывания за столом до тех пор, пока каждый член семьи не заканчивал обед. Это означало, что даже самый шустрый едок должен был сидеть там, пока самый медлительный едок не поглощал последний кусок. Для семьи из шести человек это порой бывало тягостным (спросите у меня, сколько раз я желала, чтобы мой маленький братик закончил наконец есть свой горошек!). Но в то же время это стало практикой, которую все мы полюбили, поскольку самые важные разговоры происходили в это общее обеденное время.
Рецепт «Лучшее в мире ризотто»
До того как я начала готовить ризотто, я была всерьез испугана этой перспективой. Разве это не чрезвычайно времязатратное блюдо, требующее постоянного помешивания и всего такого? Разве оно не ведет себя как суфле, не оставляя даже шанса все сделать верно? Как выяснилось, нет и нет! Ризотто готовится куда проще, и я поняла, что результат доставляет такое удовольствие! (Я из тех, кто также полагает, что комбинация кипящего вина, бульона, чеснока, масла и трав, вероятно, самый удачный брачный союз продуктов в жизни.) Я приглашаю вас приготовить это блюдо и ощутить счастье – иное невозможно! И не забудьте наклониться и вдохнуть всю эту парну́ю благодать (или, как я это называю, сделайте «Ризотто – чистку лица»).
Продукты:
1 л куриного или овощного бульона
2 ст. ложки оливкового масла
2 ст. ложки сливочного масла
1 чашка риса сорта арборио
1/2 ч. ложки соли
1 щепотка молотого перца – по вкусу
5 зубчиков рубленого чеснока
1/2 чашки белого вина
1/2 чашки тертого сыра пармезан
Дополнительно – нарезанные грибы, нарезанные кубиками мускатная тыква, цукини или другой любимый овощ
Приготовление:
Вскипятите бульон в большом сотейнике, затем уменьшите огонь до минимума. Держите черпак под рукой. В глубокую сковороду, стоящую на среднем огне, влейте оливковое масло, добавьте сливочное масло, соль, перец и чеснок (и любые добавки), затем пассеруйте, пока чеснок не размягчится, только аккуратнее – не сожгите ничего. Всыпьте на сковороду рис, мешайте минуту, пока зернышки не покроются смесью масел. Добавьте вино, пусть побулькает еще минуту. Затем, все еще держа сковороду на среднем огне, добавьте туда один черпак горячего бульона и помешивайте постоянно, пока не впитается. Продолжайте помешивать и добавлять порциями бульон, пока рис не разбухнет и не вберет в себя весь бульон. Посыпьте тертым пармезаном, далее разложите по тарелкам. Украсьте еще пригоршней пармезана и свежими травами. Подавайте на стол немедленно.
Глава 3
На что похожа жизнь после развода
Вы не можете промотать вперед большое горе, не можете вернуться к началу любви, и это все – просто большущий облом. Челси Хэндлер, комедийная актриса
Я всегда верила, что в жизни мы запоминаем не дни, а моменты. И моя жизнь, возможно, как и ваша, представляет собой коллекцию значимых моментов – некоторые из них серьезны, другие нет. Например, та минута, когда рыжая девочка в детском садике отняла у меня желтый мелок и вогнала в слезы. Или та, когда я впервые разбила мальчику сердце (Альфред, восьмой класс), или наоборот, мальчик разбил его мне (не будем об этом). Минуты, когда я впервые брала на руки своих новорожденных сынишек.
Моменты.
Я не ожидала, что день моего официального развода попадет в этот список. Наоборот, я думала, что тот день выпадет из памяти – по крайней мере, я этого желала. Но мой мозг с этим не согласился.
Утром, когда бумаги должны были быть подписаны, я обнаружила, что в буквальном смысле мысленно конспектирую каждую секунду. Я проснулась и увидела брызгающий в окно дождь, затем выбрала черное платье, висевшее в дальнем углу гардероба. Чуть выше колена, с кружевными вставками – мне всегда нравилась его посадка, но что более важно, мне нравилось то ощущение, которое возникало у меня в нем: контроль над собой, очарование, надежда, уют – уверенность.
Я стянула платье с вешалки и позволила воспоминаниям взять надо мной верх. Я надевала его на похороны своего дедушки, на деловую встречу много лет назад, которую с блеском завершила, на первое свидание до того. Платье прошло со мной через многое. И должно было сыграть роль еще раз – в еще одном значимом моменте.
Все детали того дня застряли в моей памяти намертво. «Скорая», которая с грохотом пронеслась мимо меня на трассе, запах в лифте, тряско поднимавшемся на десятый этаж к офису моего адвоката в центре города, гудение факса снаружи конференц-зала, стук моего сердца.
Помощник адвоката положила передо мной документы, и я расписалась на линии – один большой росчерк на «С», второй на «а», – прежде чем мы с адвокатом направились в зал суда.
– Мне придется задать вам несколько вопросов в присутствии судьи, – сказала она. – Обычная ерунда. Потом судья просмотрит документы, и все закончится.
Я ощутила комок в горле.
– А если я расплачусь?
– За все годы практики ни один из моих клиентов не рыдал, стоя перед судьей, – уверила она.
А потом меня назвали по имени. «Не плачь, – твердила я себе. – Нет. Не плачь».
– Вы Сара Джио? – спросила судья.
– Да.
– Вы согласны, что ваш брак бесповоротно разрушен?
«Не плачь. Не плачь»
– Да.
Я ответила еще на дюжину вопросов, хотя не помню, на какие именно и что сказала. Я могла только пялиться в окно, через плечо моего адвоката. Небо было темным и зловещим. Чайки и голуби устроились на крыше дома, а внизу мужчина без рубашки и с волосатой грудью выглядывал из окна своей квартиры и курил сигарету.
И вот тогда хлынули слезы. Я не могла с ними справиться. Они лились по щекам, как река, настойчиво пробивающая себе путь к морю. Все, о чем я могла думать, это двадцатитрехлетняя девушка с широко распахнутыми глазами, девушка в белом пышном платье, в день свадьбы тринадцать лет назад. Жизнь пошла совсем не так, как она рассчитывала.
– Молодая леди, ваш брак расторгнут, – заявила судья, сшивая скобками всю пачку бумаг и отрывая меня от размышлений.
Я кивнула и снова заплакала.
Адвокат, должно быть, сказала судье, что я писатель, потому что та немедленно спросила у меня, какой из моих романов следует читать первым. Я пробормотала что-то в ответ, обняла адвоката (которая сообщила, что я первый клиент в ее практике, сорвавшийся на суде), потом онемело вернулась в вестибюль, где Натали ждала меня, чтобы выпить вместе по стаканчику. Мой друг Бен прибыл следующим. Тем вечером были объятия, и слезы, и хорошее вино. А потом, ночью, уложив усталую голову на подушку и закрыв глаза, я почувствовала себя раненой, но спокойной. Грустной, но уверенной. Скорбящей, но ощущающей искру надежды.
В своих мемуарах «Да, пожалуйста» Эми Полер описывает развод так: «Представьте, что вы разложили все самое дорогое на одеяло, а потом швырнули все это в воздух. Бракоразводный процесс – это когда вы нагружаете одеяло, подбрасываете, смотрите на его вращение и волнуетесь, что вещи разобьются после приземления».
Все имеет начало, все имеет конец. А концы ранят. Ох, как же сильно ранят. Но замечательно в них то, что они ведут к новым началам.
Примечание автора: Я написала вышеприведенное эссе для журнала «Гламур», а вскоре его опубликовал и Yahoo.com. Они выложили эссе на главной странице, и миллионы людей без промедления все прочли. В последующие дни мне писали люди со всего мира – они делились своими историями о разводе и скорби. Для меня было честью поделиться своей.
Рецепт «Мои волшебные миндальные печенья «Тройка»»
Не знаю точно, когда я начала печь эти вкусные (и полезные) печенья, но занимаюсь я этим уже давно. Это мой быстрый перекус во время написания книг или в момент, когда я просто нуждаюсь в небольшой энергетической подзарядке. Лучшее в этих печеньях – это низкое содержание карбогидратов, высокое содержание протеина и почти полное отсутствие сахара (я использую любимый натуральный бескалорийный подсластитель, но вы можете брать что захотите!).
Продукты:
1 чашка миндальной пасты (я предпочитаю соленую с кусочками орешков)
1 яйцо
1/4–1/2 чашки подсластителя (я использую гранулированный архат)
Дополнительно можно взять хлопьевидную морскую соль для украшения
Приготовление:
Разогрейте духовку до 180 градусов Цельсия. Смешайте миндальную пасту, яйцо и подсластитель, хорошенечко перемешайте. Сформируйте из массы шарики диаметром около 3 сантиметров (мне нравится сбрызгивать руки оливковым маслом, так что масса не прилипает). Разложите шарики на силиконизированном пергаменте, потом вилкой примните их – два нажатия, и получится «решетка» на печенье. По желанию посыпьте солью и выпекайте около 8–10 минут. Остудите хотя бы 15 минут до еды, так как печеньям нужно постоять. Приятного аппетита!
Глава 4
Клуб разбитых сердец
Хотела бы я вновь стать маленькой девочкой, потому что легче вылечить ободранные коленки, чем разбитое сердце. Джулия Робертс
В первых влюбленностях есть волшебство, так ведь? Я впервые влюбилась в мальчика по имени Уильям. У него были миндалевидные глаза и черные волосы, которые всегда выглядели свежепричесанными, а его рубашки всегда были аккуратно заправлены в брюки. Мне, как и ему, было шесть лет.
Помню, как увидела его в первый раз в школьном автобусе, с зеленой коробочкой для ланча в руках. Он улыбнулся мне, и я ответила улыбкой. «Можешь сесть со мной», – заявил он, указывая на место рядом. Не помню, что я ему сказала во время той поездки, если вообще говорила что-нибудь, но я вся светилась от счастья. В своем детском уме я представляла, как мы с Уильямом вырастем, поженимся и будем жить долго и счастливо. Не правда ли, мне повезло отыскать родственную душу в детском саду?
Но затем… в середине учебного года Уильям однажды не появился в автобусе, как и на другой день. Потом я узнала, что мой будущий муж и отец моих нерожденных детей… переехал.
То был мой первый опыт разбитого сердца, и мне пришлось тяжко. Еще долгое время я думала об Уильяме, хоть и знала, что больше никогда его не увижу (не смейтесь, но как-то раз, пару лет назад, я вроде бы признала его в аэропорту, но так ли это, никогда не узнаю!).
Несмотря на то что мы высмеиваем это в ромкомах или сетевых мемах, правда в том, что сердечная боль – неважно, шесть вам или шестьдесят – чрезвычайно горька. Собратья по несчастью, как и ветераны этой боли, могут с одного взгляда друг на друга все понять. Она настолько неотступна и безжалостна, что напоминает пытку, причем медленную и садистскую. И позвольте сказать: если вы проходите через этап расставания и чувствуете себя такой несчастной, что даже света не видите, то вот вам немного тепла и утешения – вы не одиноки. Жизнь в эту минуту может быть невыносимой, и может показаться, что все в мире, кроме вас, находятся в счастливых отношениях, но уверяю вас – это не так. Я была на вашем месте. Месяцами изнемогала от отчаяния, и я здесь, чтобы уверенно напомнить вам, что все улучшится, очень сильно улучшится – просто потребуется время, ибо господин Время, по сути, великий целитель и единственный лекарь сердечной муки.
Я переживала настоящую сердечную боль четырежды за всю жизнь, и хотя обстоятельства были всегда совершенно разными, ощущения практически не отличались: это походило на смерть. В каждом случае разрыв был внезапным, как чаще всего и бывает, и даже если намеки и были у меня перед носом, я не могла его предвидеть (поскольку, как упомянула выше, еще не выучилась прислушиваться к своему нутру). Случайная пометка на полях: я нахожу весьма любопытным, что, согласно исследованиям отношений, разрывы чаще случаются в памятные моменты, например по праздникам, на годовщины, во время отпусков или даже в Валентинов день.
Так или иначе с каждым новым разрывом я ломалась и сгорала так быстро, что, даже сознавая необходимость нажать кнопку катапультирования и раскрыть парашют, каждый раз приземлялась жестко. Но худшим падением стал конец моего брака; мне потребовалось больше времени, чем ожидалось, чтобы выползти из руин.
А это действительно были руины. Воспоминания, точно несовпадающие кусочки головоломки, валялись вокруг меня – раздробленные и обожженные. И хотя я знала, что все эти сломанные фрагменты могут никогда не стать единым целым, что они сами по себе, как моментальные снимки, они были прекрасны и правдивы. И поэтому я ощущала себя как человек в пылающем здании, который задержался там дольше, чем следовало бы, стараясь вытащить вещи из комнат и обжигая руки в процессе.
У меня есть замечательная крестница Ариа, и хоть я и хотела бы однажды сказать ей, что любовь – это легкая, идеальная формула 1 + 1 = 2, буду говорить с ней честно. Правда заключается в том, что порой любовь может быть сумасшедшей игрой. Настоящим полем боя (спасибо, миссис Пэт Бенатар, за сравнение)[1]. Вы строите все вместе, вдвоем, но проходит время, и обстоятельства усложняются. Приходят бури, старые призраки суют всюду носы, вражеские отряды просачиваются с юга. Внезапно вы начинаете гадать, задавать вопросы и плести заговоры. Начинаете думать: а может, вы с партнером никогда и не подходили друг для друга. Может, все это был дурацкий риск. Может, вы больше не способны это выносить. А что, если попросту испечь буханку хлеба, вытащить ее из духовки и съесть кусочек с маслом?
Может быть…
Вот в чем риск – когда отношения выстроены на «может быть». «Может быть, он перестанет столько пить». «Может быть, будет работать больше и получит работу получше». «Может быть, он станет приятнее».
А потом – бам, кто-то объявляет войну. Вы либо жмете на кнопочку детонатора, либо отступаете и делаете все, что в ваших силах, чтобы защититься, пока партнер поджигает фитиль динамита. Хоть так, хоть эдак, это агония. И к тому моменту уже поздно поворачивать назад. Граната тут, бомбочка там. Бум – Разрыв. Кончено.
Говорят, это война разбитого сердца. Что началось с искры, завершается пожаром. И пока брак полыхает, вы удивляетесь: как то, что началось столь искренне, могло закончиться крахом.
Вы наблюдаете, как все, что вы строили вместе, сгорает, пока пламя не утихнет до едва заметного тления. Потом встаете и перевязываете свои раны. Лечитесь, идете на поправку (подруга дразнит меня за употребление такого старомодного выражения, но мне оно нравится), долго пялитесь на потолок (кто же знал, что по углам у вас столько паутины?). Раны превращаются в шрамы, и вы постоянно их касаетесь, и, делая это, втайне чувствуете себя настоящим монстром, потому что уж – в этом-то нет никаких сомнений – вы настоящий монстр.
Солнышко, вы боролись, и вели себя отважно, и если даже не победили, то по крайней мере выжили. Любовь сразила вас, но не разрушила до конца. О нет. И вы удаляетесь от обломков с достоинством, с гордо поднятой головой, не сводя своих очаровательных глаз с линии горизонта.
Вы заслужили свой почетный знак или любую медаль, которую вручают за благородный бой и выдержку до конца. А вы выстояли до горчайшего конца, радость моя. Вы не сбежали. Вы посмотрели опасности в лицо, расправили плечи и сказали: «А давай».
Мое сражение завершено. Сирены «скорой» смолкли. Дым рассеялся, как раньше. Подобно многим из нас, я ветеран нескольких «войн». Какие-то напоминали эпические междоусобицы, другие – лишь маленькие стычки; некоторые разожгла я, прочие – нет; но каждая из них была не менее тяжелой, чем следующая.
Порой оно истощает, это занятие по имени «любовь». И бывали мгновения, когда я не понимала, осталось ли во мне хоть немного боевого задора. Но даже теперь я все еще верю, что любовь стоит каждого грамма боли.
ЛЮБОВЬ И СОВЕТЫ МУДРЫХ ЖЕНЩИН
В последние годы, стоя на грани серьезного решения или находясь в трудной ситуации, я стала частенько задумываться о том, что бы сделали на моем месте другие мудрые женщины, особенно публичные лица, первые леди истории. Некоторые из них живы, другие ушли. Но если бы я могла волшебным образом пригласить их к себе на чашечку кофе или чая (а лучше бокал вина!) и попросить каждую поделиться мудростью касательно счастья и любви, то, как мне кажется, вот что они бы мне ответили:
Певица Джони Митчелл: «Ступай в бар и выпей бокал вина. Посиди там немножко. Намалюй его лицо на салфетке. Пририсуй ему странные усики. Кинь монетку в музыкальный автомат, детка, и выпей еще. К утру все пройдет».
Ведущая Опра Уинфри: «Вот что я знаю наверняка: ты единственный человек, который на самом деле может сделать тебя счастливым. Никто другой этого не сделает».
Актриса Люсиль Болл: «Смейся над всем этим, дорогая. Жизнь – такая уморительная шарада».
Кинорежиссер Нора Эфрон: «Мужчины умирают раньше женщин. И то и дело разводятся с тобой и просят тебя выплачивать им алименты. Все они храпят. Большинство из них разочаровывают. (Кроме Тома Хэнкса. Он никогда не разочарует.) Лучше научись наслаждаться одиночеством».
Певица Тейлор Свифт: «Твои подруги – единственные люди, которые в итоге прикроют тебе спину. Отправляйся с одной из них на свидание. И держитесь подальше от плейбоев».
Актриса Элизабет Тейлор: «Ага, мне тоже разбивали сердце. И еще разобьют. Но у меня есть бриллианты. Девушка всегда может купить себе бриллианты. А любовь слишком очаровательна, чтобы лелеять обиду. Прости их, милочка, и люби снова».
Певица Долли Партон: «Дорогая, сходи к парикмахеру. Наложи чуточку туши и скажи “да”, когда это покажется верным. Но заставь его обращаться с тобой как с королевой, которой ты и являешься!»
Певица Уитни Хьюстон: «Детка, просто танцуй! А если ему не хочется танцевать с тобой, продолжай двигаться в любом случае».
Писательница Майя Энджелоу: «Никогда не позволяй мужчине задавать тон твоей жизни. Живи под стук своих собственных барабанов».
Певица Адель: «Скажи ему все, что чувствуешь, ничего не скрывая. Не бойся говорить правду. В уязвимости есть сила».
Актриса Бетти Уайт: «Просто веселись. И съешь немножко шоколада. Не воспринимай себя до такой степени всерьез».
Писательница Дж. К. Роулинг: «Никогда не жди, чтобы мужчина показал тебе мир. Как следует работай и езжай в отпуск – а еще лучше, купи себе яхту».
Дизайнер Коко Шанель: «Носи алую помаду. Но только если тебе нравится, как она на тебе выглядит».
Писательница Энн Ламотт: «Что бы ни случилось, ты получишь хороший материал для книги. Просто проживи его. И молись».
Писательница Элизабет Гилберт: «Поезжай в Италию. Ешь пасту. Плачь. Побудь потерянной – недолго. Ты отыщешь свой путь и снова влюбишься, обещаю». (Заметка на полях: Однажды я встретила Лиз на вечеринке, и она сказала, что у меня отличные туфли. А я ответила, что у нее чудесное платье. Забавно: мы обе купили эти вещи в американском стоковом магазине Target[2]. Люблю приземленных женщин.)
Общественный деятель мать Тереза: «Прости его. Он не ведает собственных ошибок».
Певица Бейонсе: «Будь неудержимой, но вместе с тем доброй».
Общественный деятель Мишель Обама: «Требуй уважения. Научи людей, как следует с тобой обращаться».
Актриса Одри Хепберн: «Если упала, встань грациозно. И съешь круассан».
Летчица Амелия Эрхарт: «Ты можешь самостоятельно добраться до Парижа. Черт, лети на самолете».
Рецепт «Простой домашний мамин хлеб»
Моя мама была и остается искусным кулинаром и пекарем, как я упоминала выше. Хотя я дитя восьмидесятых, эпохи, когда проверенные веками традиционные способы приготовления пищи уступили место более современным возможностям насладиться едой (доставка пиццы! обеды из микроволновки! полуфабрикаты!), мама осталась верна традициям и предпочитала органические продукты до того, как кто-либо услышал о магазинах органических продуктов. Ее преданность здоровому натуральному питанию стала одним из лучших подарков мне. И спустя много лет я несколько раз в неделю пекла сынишкам хлеб. Они получали удовольствие, помогая мне смешивать ингредиенты и вымешивать тесто. Но ничто не сравнимо с моментом, когда достаешь из духовки великолепную, золотисто-коричневую буханку с хрустящей корочкой. Знаю, мои инстаграм-подписчики подустали от множества постов о хлебе, но не могу остановиться. Это – то, кем я являюсь и откуда пришла. #немогуинебудуостанавливаться
Продукты:
1,5 чашки теплой (не горячей) воды
1 пакетик дрожжей
1 ч. ложка сахара
1 ч. ложка морской соли
1/4 чашки оливкового масла
3 чашки муки (плюс немного, если тесто выглядит суховато + немного на вымес)
Дополнительно, по желанию:
• 1/4 чашки цельного или истертого льняного семени
• 1/4 чашки семян чиа
• 2 ст. ложки свежего розмарина
Приготовление:
Смешайте в большой миске дрожжи, сахар и теплую воду. Аккуратно перемешайте и отставьте в сторону хотя бы минут на пять, пока смесь не покроется пенной «шапочкой». Затем добавьте туда соль и масло. Постепенно перемешивая, по одной чашке зараз всыпьте муку, следите, чтобы не переборщить, у вас должно получиться пластичное тесто. Положите его на слегка присыпанную мукой кухонную доску и вымешивайте как минимум пять минут.
Сформируйте из мягкого комка теста правильный круг и поместите его в сбрызнутую маслом миску. Накройте полотенцем, поставьте в теплое место и пусть подойдет хотя бы часик, пока не увеличится вдвое. Достаньте снова, обомните как следует шар теста и опять поставьте в тепло на полчаса (второй подъем). Тем временем разогрейте духовку до 220 градусов Цельсия и поставьте туда большой казанок. Когда казанок согреется, осторожно выньте его щипцами (будет горячо!) и аккуратно (снова) переложите туда тесто. Накройте крышкой и верните в духовку, выпекайте около 25 минут, затем проверьте готовность, убрав крышку. Если корочка лишь слегка зарумянилась, снова прикройте и верните казанок в духовку, уменьшив температуру до 190 градусов Цельсия, и пеките еще минут 10–15.