Тот остановился и повернулся к нему. Обогнув колодец со ступеньками. Ричер подошел поближе, не отводя от его груди ствола.

— Я ищу женщину, которую вы называли Наташа. Она здесь?

Московит ничего не ответил.

— Опишите-ка мне расположение бункера.

Тот продолжал таращить глаза на Ричера и молчал.

— Кто остался внизу? Сколько человек?

Громила словно воды в рот набрал.

— Ваше время истекло, — сказал Ричер и кивнул в сторону лимузина. — Откройте багажник.

Губы московита искривились в улыбке, открывая кривые, покрытые темными пятнами зубы.

— Думаете, бронежилет вас спасет? — спросил Ричер и поднял ствол на уровень его переносицы. — Вы точно уверены? Открывайте багажник.

— Ты не станешь в меня стрелять, — сказал московский гость, твердо, с сильным русским акцентом выговаривая каждое слово. — У вашего ФБР есть правила.

— Верно, — сказал Ричер и опустил ствол ниже, примерно на фут. — Но я на ФБР не работаю.

И нажал на курок.

Пуля ударила московита точно в середину груди. Она прорвала рубашку и врезалась в кевларовый[19] слой жилета. Московский гость покачнулся и сделал шаг назад. Всего один. Обычный человек с такого расстояния, как правило, падает как подкошенный. Бывает, со сломанными ребрами. И поврежденными внутренними органами. Сетка прядей этого полимера слишком прочна и плотна для пули. Но должна же куда-то уйти ее огромная кинетическая энергия.

Ричер снова поднял ствол пистолета на уровень глаз противника.

— Последний шанс, — сказал он.

Московит поднял руки вверх. Кивнул. Потом из кармана брюк медленно достал ключи. Большим пальцем той же руки попытался нащупать нужную кнопку на пульте дистанционного управления. Связка скользнула у него между пальцев. Упала на землю у самых ног. Он наклонился, чтобы поднять ее. Загреб горсть земли. Быстро взмахнул рукой и швырнул пыль, перемешанную с песком, Ричеру прямо в лицо. Пытаясь избежать ее попадания, Ричер сделал шаг назад. Громила швырнул еще и бросился вперед. Для человека таких размеров он оказался на удивление резвым. И проворным. Выбросил вверх колено. За ним пошла стопа. Быстрый полукруг. Подцепила торчащий впереди ствол глушителя. Вырвала из руки Ричера пистолет. И тот вертясь в воздухе, медленно, словно с ленцой, по широкой дуге полетел прочь. Ричер услышал, как он застучал и зацокал вниз по бетонным ступенькам.

Москвич опустил голову и посмотрел на дыру в рубахе. На расплющенную пулю. Улыбнулся. И выбросил мощный, всесокрушающий кулак, целясь Ричеру в голову. Тот сделал быстрый шаг в сторону, пригнулся, нырнул под руку противника и вонзил локоть ему в бок. Но этот удар не принес никакого толку. С бронежилетом он был для московита как слону дробина. Что касается Ричера — у него автоматом сработала чисто мышечная память. Московский гость неожиданно развернулся и попробовал повторить выпад. Ричер снова сделал шаг, отпрянул и еще раз всадил ему локоть, только на этот раз в бок. Противник распрямил ноги и ответил прямым ударом Ричеру в голову. Ричер успел пригнуться, но почувствовал, как шевельнул его волосами легкий ветерок, поднятый пролетающим над головой гигантским кулаком.

Бронежилет на противнике надежно защищал его корпус, бить Ричеру было практически некуда, поэтому он перенес все внимание на голову московита. Нос его сплюснут и смотрит в сторону. Очевидно, когда-то был сломан. Возможно, даже не раз. А что это значит? Уязвимое место. Ричер метнулся вперед. Сделал ложный замах, будто бы собираясь нанести крюк левой по голове. А сам нанес прямой удар правой в лицо. Удар получился просто сказка. Мощный. Точный. Голову противника отбросило далеко назад, шея его изогнулась, растянув связки. Обычный человек после такого удара брякнулся бы на спину. И возможно, так и остался бы лежать. Но московит лишь тряхнул головой и снова выпрямился. Даже крови не видно было, ни капельки. И дыхание тоже не сбилось. Тогда Ричер двинул ему еще пару раз. Тем же кулаком. В то же самое место. Вложив в эти удары все силы, какие смог собрать. И отскочил назад, чтобы оценить нанесенный урон.

Нет, ни малейшего признака повреждений. Московит лишь подпрыгивал и щерился, словно еще никогда в жизни так не веселился. И вдруг бросился вперед и попытался нанести Ричеру двойку. Первый выпад Ричер блокировал. И тут же нанес ответный удар. Снова сработала мышечная память. Среагировала на открытое лицо противника и совершенно незащищенный корпус. Вдруг Ричер понял, откуда ему грозит опасность. Собрался. Хотел парировать второй удар. Но чуточку опоздал. Всего на долю секунды. Кулак противника промелькнул мимо поднятой руки Ричера и врезался ему в грудь, рядышком с левым плечом. Ричера развернуло кругом и отбросило в сторону. Он опустился на одно колено и пришел в себя как раз в тот момент, когда русский собирался нанести ему удар ногой в живот. Ричер успел изогнуться и выбросил правый кулак в висок. Русский пошатнулся влево. Восстановил равновесие. Сделал еще четыре шага назад. Потом остановился и рванул обратно, прямо на Ричера. Причем на большой скорости. Желая навалиться на него всей своей тушей. Сбить с ног. Школьный приемчик. Зверски эффективный, особенно против тех, кто в минуту опасности не очень внимателен. Но это не касалось Ричера с его богатым боевым опытом.

Русский действовал правым плечом. Ричер сделал шаг к его левому, чтобы оказаться у него за спиной, когда тот прозевает. Подальше от опасности получить прямой правой. Или крюк левой. Или сокрушительный удар предплечьем. Только русский не прозевал. Он уперся правой стопой в землю. Выпрямил колено. Оттолкнулся. Развернулся против часовой стрелки. И обрушил левый локоть на грудь Ричера.

Сила удара была такова, что Ричер потерял опору, был сбит с ног и на этот раз навзничь повалился на спину. Ударился головой о землю. Из легких его вышибло весь воздух. И над ним нависли неясные очертания противника. Вот громила высоко поднял правую ногу. Подержал секунду, готовясь растоптать ею голову Ричера. Или раздавить глотку. Или размазать живот. Или заехать в пах. Впрочем, какая разница, в любом случае это конец. Или начало конца. Только русский почему-то не очень торопился. Возможно, не знал, какой вариант выбрать. А может, хотел заставить свою жертву поволноваться подольше. Но независимо от причин у Ричера появилось время, чтобы перевернуться на грудь. Оттолкнуться от земли руками. Подтянуть коленки. Поставить обе стопы на землю. Резко распрямить ноги и со всей мощью треснуть макушкой ему прямо в нижнюю челюсть.

Русский вздернулся, качнулся назад, рухнул вниз и бездыханный распростерся на грязной земле. А Ричер стоял и смотрел на него сверху. Но долго думать Ричер не собирался. В душе он был уличный боец. И как всякий уважающий себя уличный боец, знал первое правило всякой драки. Когда противник повержен, надо довести дело до конца. Тут же. Немедленно. И он изо всех сил нанес мощный удар ногой русскому в голову. Потом еще раз. И еще раз. А потом встал коленями ему на грудь и с силой, подкрепленной всем его весом, вонзил кулак противнику в горло.



Ричер встал, чтобы оценить нанесенный русскому урон. А заодно отдышаться. Потом оттащил тело к лимузину. Обыскал карманы, надеясь найти патроны для пистолета. Не нашел и тогда нажал кнопку пульта и открыл багажник. Поднял гиганта. Уложил его в багажник. Потом открыл дверцу со стороны водителя. Сунул голову внутрь и открутил зеркальце заднего вида. Отправил Саре сообщение: «Включайте». И снова направился к лестнице. Он был уже на третьей ступеньке, когда зазвонил мобильник.

Это был Уоллуорк.

— Есть новости. Из Ок-Риджа. Вы были правы, отпрыск Клостерманна там работает. Но это не сын его. А дочь. Зовут Диана. И она проходит не под именем Матусак. Она замужем. И у нее фамилия мужа. Смит. Самое распространенное в Америке имя. Полезная штука для шпиона, не находите? Короче, сейчас мы за ней ведем наблюдение. При первой же удобной возможности схватим. Пригодится как козырь на переговорах.

Ричер дал отбой и продолжил спуск по ступенькам. Извлек из кармана пистолет, постоял немного внизу, толкнул дверь. И вошел внутрь.



Помещение оказалось совсем крошечное. С низким потолком. Как примерочная в магазине готового платья. Возможно, достаточное для человека нормальных размеров. Но Ричеру здесь было тесновато. Пол и стены в помещении были бетонные. Потолок укреплен внушительными стальными швеллерами. Впереди имелась еще одна дверь. Также серая. Вместо замка посередине огромный штурвал. Ричер потянул его на себя, и дверь открылась. Он зашел и оказался еще в одном помещении, немного побольше, но столь же неуютном. По потолку шли такие же швеллеры. Стены бетонные. А в пол была вделана крышка люка. Ричер ожидал увидеть нечто в этом роде. Некий вертикальный колодец. Если внизу кто-то поджидает с оружием в руках — ему конец. Но больше двигаться некуда. И раз уж он собрался найти Фишер, надо спускаться.

Держа пистолет в правой руке, левой Ричер потянул на себя люк. Распахнул его полностью, достал реквизированное в лимузине зеркальце. Расположил его над отверстием под таким углом, чтобы в нем можно было видеть, что там внизу. Шахта оказалась цилиндрической формы. Сделана из отдельных, поставленных одна на другую бетонных секций. Пригнанных одна к другой плотно, тютелька в тютельку. Без зазоров. Без трещин. Глубина около двадцати футов. В стенки вделаны полукруглые металлические прутья, по которым можно спускаться вниз и подниматься наверх. Все это освещалось тусклыми лампами в металлических сетках. И никаких признаков того, что внизу кто-то притаился. Ричер сунул зеркало обратно в карман, заткнул пистолет за пояс. Подумал, что пространство внизу, скорей всего, ограниченное. И вероятно, с толстыми, крепкими стенками. Из-за опасности рикошетов стрельба там ничего хорошего не сулит.

Пространство внизу шахты оказалось примерно вдвое больше, чем наверху. В полу справа он обнаружил еще один люк, который, скорей всего, вел на следующий уровень. А впереди еще одна серая металлическая дверь в стене. Он чуть-чуть приоткрыл ее и опять с помощью зеркала заглянул в щелку. За ней виднелся коридор. Снова все серое. Много прямых углов. Но людей не видно. Ричер распахнул дверь полностью и шагнул вперед.



Стиснув зубы, Фишер пыталась сосредоточиться. Такое ощущение, словно голова забита опилками. Ей вдруг стало холодно. Словно ее окунули в воду. Кажется, она находится в вертикальном положении, но не стоит. Руки где-то над головой. Попробовала опустить их. И не смогла. Догадалась, что висит на руках. И плечи ее уже протестовали против этого. И в запястьях ощущалась боль. Что-то словно вгрызалось в них. Сделанное из металла. И ноги босые. Пальцами касаются пола, грубого, неровного.

Она помотала головой, и в поле зрения словно вплыл человек. Старый. Седоволосый. Густая, вьющаяся и спутанная шевелюра. Он что-то поставил на пол. Ведерко. Протянул руку куда-то вбок. К металлическому столику. На нем в ряд разложены предметы. Инструменты. С лезвиями. И в виде клещей. Незнакомец взял один из них. Вроде ножниц, только больше размерами. И возможно, острее. Правой рукой он поднес их к ее лицу, а левой ухватил за край рубашки и потянул к себе.

— Ну-ка, милая, — сказал он. — Давай-ка освободим тебя от этих мокрых тряпок.



В конце коридора Ричер разглядел еще одну дверь. И еще три слева. И две справа. Он открыл первую слева. Там оказалась спальня. Маленькая. Довольно аскетичная. Металлический шкафчик у стенки. И железная койка. Другой мебели нет. И никаких бытовых удобств. За первой дверью справа — туалет. Общий, с писсуарами, кабинками и раковинами. Все из нержавеющей стали и простого белого фаянса. Пол выложен белой плиткой. За второй дверью слева тоже спальня. Такая же, как и первая. Металлический шкафчик. Железная койка. И больше ничего. За второй дверью справа открылась общая спальня. С тремя двухъярусными койками. Металлические каркасы с полосатыми матрасами, между ними тумбочки для хранения личных вещей. Последняя дверь слева вела на кухню. Здесь были холодильники и морозильные камеры. Шкафчики и длинные кухонные столы. Столы для приема пищи со стульями. Две раковины. А на стенке нарисовано окно со складчатыми шторами, за которым открывался вид с деревьями, цветочками и травкой. Последняя дверь вела в квадратную комнату площадью не меньше всех остальных, вместе взятых. Справа — обеденная зона со светлым деревянным столом и восемью стульями. Место для отдыха слева с двумя диванами и двумя креслами. Вдоль стен тянутся книжные полки. Некоторые заполнены книгами. Другие пустые. На некоторых настольные игры. На других журналы. Но ни единой души. И ни намека на то, что где-то здесь может быть Фишер. А ведь именно этого Ричер боялся. Значит, надо спускаться дальше, на более низкий уровень.



Туман, застилающий сознание Фишер, стал рассеиваться. Голова все еще болела, но она уже была в состоянии понимать, где находится и что ее окружает Женщина поняла, что сейчас на ней надето только белье. От холода тело ее дрожало. Руки в наручниках были над головой, прикреплены к цепи, пропущенной через кольцо посреди потолка. Комната, где она находилась, была футов десять на пятнадцать. Дверь, ведущая в нее, распахнута. Стены шлакобетонные, крашеные. Белой краской, теперь желтеющей и со множеством светло-бурых пятен и высохших брызг. Пол бетонный. Из него на первый взгляд как попало торчали какие-то толстые стержни. «Наверно, — подумала Фишер, — на них некогда были закреплены какие-то станки».

Кроме нее в комнате было еще пять человек. Седоволосый старик с большими ножницами в руке, которыми он срезал с нее одежду. Трое оставшихся членов ее группы. И какая-то незнакомая женщина. Невероятно худая, в черном платье с белым фартуком, что было похоже на некую униформу. Светлые волосы зачесаны вверх и заколоты на макушке.

Искромсанная в клочки одежда Фишер валялась на полу у ее ног. Тут же стояло и ведро, в котором, как она догадалась, этот человек принес воду и облил ее. Теперь она увидела, что на металлическом столике внизу есть еще одна полка. А на ней какое-то приспособление. Из полированного дерева с расположенной под углом передней частью и ручкой настройки, как у старинных радиоприемников. От задней его части к розетке в стенке тянулся провод. Там было еще два провода. Оба свернутые кольцом. На конце одного — шарик, покрытый своего рода металлическим ворсом. А другой представлял собой изолированную рукоятку с двумя торчащими из ее торца острыми медными шипами.

— Вижу, вы любуетесь моими инструментами, — сказал старик. — Старинные вещи, можно сказать, коллекционные. Из самой Москвы. Еще моей матери принадлежали. Говорят, она была выдающимся хирургом. Возможно, сегодня они нам пригодятся. Эти парни, небось, никогда не видели ничего подобного. Высокое напряжение и низкий ток. В этом весь секрет. Получается гораздо больней. И вытерпеть можно дольше. Вот эта стальная вата проникает в плоть… в общем, думаю, ты и сама догадываешься. И зонд достанет везде, где мне захочется.



Ричер вернулся обратно, прошел в дверь в переднее помещение. Поднял люк в полу и снова с помощью зеркала заглянул внутрь. Шахта спускалась вниз еще на двадцать футов. Ричеру это очень не понравилось. Он и так уже залез глубоко под землю. По затылку и шее побежали мурашки. Недаром предки его верили во всяких шныряющих под мостами троллей и обитающих в пещерах драконов. Там всегда темно. Тесно. И страшно. В такие места человеку не стоит совать носа.

На следующем уровне оказалось пять помещений. Два слева. Два справа. И одно в конце коридора. На дверях здесь висели таблички. «Очистка воздуха» и HVAC[20] слева. «Распределительный щит» и «Генератор» справа. Ну и само собой, «Очистка воды». Ричеру не понадобилось обследовать эти помещения одно за другим. Все двери были заперты. Кроме одной. В генераторную. Здесь было лишь прикрыто, и оставалась щелка. Достаточная, чтобы Ричер услышал голос. И он этот голос узнал.



Клостерманн провел ножницами Фишер между грудей. Подцепил тоненькую бретельку бюстгальтера между лопаток. Дотронулся до небольшого декоративного бантика. И начал сжимать ручки своего инструмента.

— Все это я делаю просто для удовольствия, ведь я уже все про тебя знаю, Наташа. Или лучше звать тебя Маргарет? — проговорил он. — Впрочем, один вопрос у меня для тебя найдется. Меня очень интересует бродяга. Где его можно найти?

— А вы повернитесь кругом, — сказал Ричер, стоявший у двери.

Все пятеро одновременно повернулись к нему. Двое попятились к стенке. Клостерманн и его экономка. Остальные трое схватились за оружие. Русские агенты. Они стояли справа от Ричера, где-то посередине комнаты. В одну шеренгу. Плечами почти касаясь друг друга. Значит, мужчины по краям. Женщина, как котлета в гамбургере, между ними. Ричер шагнул к ним. Те вскинули пистолеты. Ричер поднял руки. Медленно, до уровня лица, ладонями наружу, пальцы растопырены.

— Я вот что думаю по этому поводу, — сказал он. — Вы все профессионалы. И делаете здесь свою работу. Ничего личного. То есть если вы сейчас опустите пистолеты, ляжете на пол и положите руки на затылки, я не стану вас убивать. Просто сдам вас властям, и все. Они станут задавать вам кучу глупых вопросов. Несколько месяцев кормить вас дрянной едой. А потом обменяют на очередную партию американцев, которых отловят в вашей стране. И отнюдь не исключено, что уже к концу года вы будете дома. Что скажете?

Русские словно воды в рот набрали.

— Это предложение имеет ограниченный срок действия, — добавил Ричер. — Срок истекает через три секунды. Готовы? Три… две…

Выбросив обе руки и сжав кулаки, Ричер бросился вперед и нанес удар одновременно двум агентам в горло. Выронив пистолеты и сжав пальцами шеи, оба опрокинулись назад и упали на спину, отчаянно пытаясь вдохнуть воздух через смятые к черту гортани. А он тем временем двинул коленом женщине прямо в живот. Задыхаясь, она сложилась пополам, а Ричер всадил правый локоть ей в шею, точно в то место, где позвоночник соединяется с черепом. Она тут же отключилась и рухнула к ногам Ричера.

«Неплохо», — подумал Ричер. Быстро. Эффективно. Хотя и не вполне симметрично. За стиль исполнения баллы вряд ли начислят.

Но тут бросилась вперед экономка. Полет ее ноги Ричер едва ли заметил, но вот удар в скулу боковой стороной стопы почувствовал. Он прыгнул к ней, однако она отскочила назад, извиваясь и уклоняясь так быстро, что ему никак не удавалось ее ухватить. Он пошел на нее, тесня и пытаясь загнать в угол и тем самым свести к нулю ее бешеную скорость движений. Но она увернулась, на ходу вытащив из прически какой-то предмет. Заколку. Больше похожую на лезвие. Длиной шесть дюймов, не меньше. Тонкую. И острую как бритва. Не прекращая быстрых движений, экономка полоснула ею Ричера. Схватила его за грудки. Резанула по рубахе, достав и до тела. Неглубоко, но вполне себе: из пореза потекла кровь. Резанула в другую сторону. Промахнулась. И бегом бросилась к двери. Ричер за ней. Выглянул в коридор. Увидел, что она успела пробежать половину. Он выхватил из-за пояса пистолет, прицелился и три раза выстрелил. Стараясь координировать перемещение центра масс системы «стрелок — оружие». Но попал только в стену, в самый конец ее: пули пролетели высоко и забрали влево. Должно быть, погнулся глушитель, когда скакал вниз по бетонным ступенькам. Инстинкт вопил ему в уши: «Догони ее!» Но разум тут же его охладил: «Слишком шустрая баба. Забудь про нее. Ее уже не догнать».



Ричер вернулся в комнату и сразу за дверью увидел Клостерманна. И немедленно врезал ему ногой по яйцам. Тот согнулся вдвое и, упав на карачки, стал блевать, с судорожными стонами глотая ртом воздух. Ричер подошел к Фишер. Протянул руки вверх, отстегнул наручники. Чтобы не упасть, она схватилась рукой за грудь Ричера. Но через секунду обеими руками обхватила себя:

— Я совсем замерзла. И голова кружится.

Ричер шагнул к русской шпионке, рывком привел ее в сидячее положение и через голову стащил с нее рубаху. Отдал ее Фишер, а сам принялся стаскивать все остальное: ботинки, носки, штаны. Потом предоставил Фишер самостоятельно закончить одевание, а сам подошел к Клостерманну, помог ему сесть и прислонил спиной к стенке.

— Я хочу, чтобы вы поведали мне две вещи, — сказал Ричер. — Я увидел, как вы добываете из людей информацию. Надеюсь, мне не придется воспользоваться вашим же инструментом. Подвешивать вас к потолку. Включать вашу электрическую игрушку.

— Не надо, — проговорил Клостерманн едва слышным шепотом.

— Отлично. Итак, все это я уже знаю, но мне хочется, чтобы вы сами мне рассказали об этом. Первое: Тони Гарза. Журналистка. Это вы убили ее?

— Да.

— И вы пытали ее?

Клостерманн кивнул.

— А Марти? Тот, который увез меня?

— Он мертв.

— Его тоже убили вы?

— Нет. Я им приказал это сделать. — Клостерманн махнул рукой в сторону неподвижно лежащих русских.

— Ладно. Спасибо за откровенность. И пока нас еще не покинул дух сотрудничества в деле обмена информацией, мне тоже хотелось бы поделиться кое-чем с вами. Для начала поговорим о вашем плане использовать Фишер для того, чтобы подкинуть ФБР ложную информацию. Он провалился.

— Не знаю, о чем вы тут мне толкуете.

— Зато привлек их внимание к настоящему агенту.

Клостерманн, похоже, оцепенел.

— И уже очень скоро ее арестуют.

— Я вам не верю.

— Чистая правда. Иначе откуда было бы мне известно ее имя? Диана Смит. До замужества Диана Клостерманн.

Клостерманн никак не отреагировал. Сидел совершенно неподвижно. Десять секунд. Пятнадцать. И вдруг быстро протянул руку к щиколотке. Схватился за отделанную перламутром рукоятку маленького пистолета. Но из кобуры он так его и не вынул. Ричер вцепился в его буйную шевелюру. Наклонил ему голову вперед. И шмякнул затылком о стенку.

Всего один раз.

Больше и не понадобилось.



Из карманов Клостерманна Ричер выудил два мобильника. Простенький одноразовый и аппарат с наворотами, массой дополнительных кнопок и картинок. Мелькнула мысль, что в ФБР наверняка заинтересуются этой игрушкой, и он отдал его Фишер. Потом вывел ее из помещения, и по коридору они прошли в предбанник. Маргарет шагнула было к скобам лестницы, как вдруг опустилась на корточки:

— Мне что-то нехорошо. Они ввели мне какую-то дрянь, наверно, еще действует. Вряд ли я смогу сейчас лезть вверх.

— Не оставлять же вас здесь, — сказал Ричер. — Черт меня побери.

Он взвалил ее на плечо, вскарабкался до следующего уровня, протиснулся в люк.

— Вот видите, никаких проблем. Сейчас возьмем еще один такой пролет, и все, считайте, мы уже дома.

Ричер поднялся еще на пять перекладин. И остановился. Наверху явно было что-то не так. Слишком уж как-то темно. Он продолжил подъем, выбрался наверх, осторожно опустил Фишер на пол и прислонил спиной к стене. Закрыл глаза. И попробовал открыть дверь.

Она не слушалась. Не подалась и на крохотную долю дюйма.



Ричер попал в ловушку. Под землей. В замкнутом пространстве. Единственный кошмар, которого он боялся с самого детства. Хуже для него ничего не было. Единственное, с чем он не мог бороться.

— Не понимаю, — сказала Фишер. — Почему здесь нет ручки?

— Ручка с другой стороны, — ответил Ричер, а сам думал только о том, чтобы не задохнуться. — Там что-то типа тамбура. С двумя дверями.

Он помолчал.

— Их нельзя держать открытыми одновременно. Поэтому ручки только с одной стороны. И тогда один человек может контролировать обе двери.

— Значит кто-то запер нас с той стороны? Но кто?

— Скорей всего, экономка.

Ричер прижался спиной к двери и пополз вниз, пока не коснулся задом пола. Между лопатками у него уже вовсю бегали мурашки. Все тело было липким от пота.

— Эта тощая женщина? Которая убежала? Но вы же в нее стреляли. Я сама слышала. Нет… Погодите…

Фишер помотала головой, пытаясь избавиться от все еще обволакивающего сознание тумана. Прижала пальцы к вискам:

— Ну да, ее тела в коридоре не было. Значит, она удрала?

Ричер пожал плечами.

— Помните, как она дралась? — спросила Фишер. — Ведь она и в пытках участвовала, верно? Нет, это не просто экономка. Она — одна из них. И обязательно доложит о том, что случилось. И русские отзовут своего агента. Надо предупредить Уоллуорка.

— Он уже на подходе. Должен быть где-то близко. Я сообщил ему, что вы здесь.

— Нельзя ждать ни минуты. Мы должны предупредить его прямо сейчас.

Ричер достал мобильник. Сигнала не было. Поверхность земли уже близко, но вокруг слишком много бетона. И стальных перемычек тоже. То, что держит их здесь, не пускает сюда и радиоволны. Ричер попробовал и мобильники Клостерманна. Результат тот же.

— Ладно, — сказала Фишер. — Тогда надо остановить ее.

— Но как? — спросил Ричер. — Выйти отсюда можно только через эту дверь. А она не открывается.

— Должен же быть какой-нибудь другой путь. Инженерные коммуникации. Какие-нибудь трубы. Канализация.

Ричер покачал головой:

— Это совершенно автономное сооружение. Отработанную воду подвергают очистке, и она снова поступает в оборот. То же самое с воздухом.

— А электричество? Генератор. Сейчас он не работает, но ведь где-то он здесь есть. Когда построили этот бункер? В пятидесятые?

Ричер кивнул.

— Какие типы генераторных установок тогда использовались? — спросила Фишер.

— Кажется, дизельные.

— А дизельным двигателям нужен свежий воздух. Который должен поступать снаружи. Пошли. — Фишер с трудом поднялась на ноги. — Вернемся в генераторную. Начнем с нее.

Ричер бросил взгляд на зев шахты. Куда-куда, а вот обратно лезть ему очень не хотелось. Но и здесь, возле этой массивной двери, отрезавшей им путь к свободе, сидеть тоже большого желания не было. Тем более что надо что-то делать с русским агентом. Дочкой Клостерманна. Возможно, она уже добралась до программы «Часовой». И ею уже получен приказ исчезнуть. Ричер понимал, что, не дождавшись его возвращения, Сара поднимет тревогу. И люди Уоллуорка уже на подходе. Но как долго придется ждать помощи, это вопрос.

— Туда пойду я, — сказал Ричер и отдал Фишер пистолет. — Сюда в любую минуту могут прийти наши. И возможно, сумеют открыть дверь. Проследите, чтобы не заперли снова.



Ричер стал спускаться в первую шахту. Перекладина за перекладиной. Спокойно, без резких движений. Потом во вторую. Потом коридор, и вот перед ним генераторная. Он вошел. Окинул взглядом тела на полу. Посмотрел на потолок. Внимательно обследовал каждый дюйм. Ничего похожего на вентиляционное отверстие или воздухопровод не обнаружил. Перешел к стенам. Здесь он заметил два замазанных бетоном круга, что вполне могло быть трубами. И в таком случае они обречены. Диаметр кругов был всего девять дюймов. Оставалось проверить две вделанные в противоположную стену квадратные панели. Ричер подошел к ним, двинул по одному ногой. Судя по звуку, за нею сплошной бетон. Он попробовал второй.

Там явно была пустота.

Он попробовал оторвать панель, но не получилось, нужен был какой-нибудь рычаг. Она была по периметру густо закрашена, поддеть не за что, ни щелочки, даже ногтями подцепить невозможно. Он подошел к металлическому столику. Осмотрел аккуратно выложенные в ряд страшные инструменты. Нашел что-то вроде стамески. И молоток. Старался не думать о том, как их использовал Клостерманн. И для чего. Просто взял и вернулся к панели. Начал с левого верхнего угла, вогнал острый конец стамески между краем панели и бетоном. Прошел так по всему периметру и начал сначала, загоняя стамеску глубже. На три дюйма. Потом на четыре. И только теперь, подцепив стамеской край, попытался оторвать панель от стены. Почувствовал, что подалась. Ричер продолжал работать стамеской как рычагом, пока щель не увеличилась, и вот наконец он оторвал панель полностью. Она закрывала квадратную дыру в стене, три на три фута. В глубину дыра уходила тоже на три фута, образуя полость в форме куба. Ричер ощупал ее изнутри. Нижняя сторона оказалась монолитной. Стенки тоже. Но вот верх — совсем другое дело. От него отходила круглая шахта трех футов в диаметре. Он попытался заглянуть в нее, но там была кромешная тьма. Тогда Ричер пробрался в шахту, встал во весь рост, втянув голову в плечи, вытянул руки вверх и ощупал стенки, пробуя за что-нибудь зацепиться и подтянуться выше. Но ничего такого не обнаружил. Ричер еще раз ощупал стенки шахты. Они были холодные и гладкие. «Нержавеющая сталь», — подумал он. Провел руками пониже и нащупал канавку. Глубиной где-то в дюйм. Там, где соединялись секции стального стакана. Не густо. Но все-таки кое-что. Он снова вытянулся и нашел еще один, в трех футах над первым. Как крохотные ступеньки. Ведущие во мраке неизвестно куда. Может быть, на поверхность земли. А может быть, в никуда.

И узнать правду есть только один способ.

Ричер стал карабкаться вверх. Подтягивался, нащупывал следующий стык. Находил ногой тот, что ниже. Прижимался спиной к металлической поверхности сзади. Переводил дух. Подтягивался к следующему стыку. Снова переводил дух. Он все еще был мокрым от пота. Снова подтягивался. По коже бегали мурашки. Вдруг шахта стала сужаться. Теперь приходилось с усилием втискиваться в нее. Она сжимала тело со всех сторон. Еще немного, и он просто застрянет. Ситуация напомнила ему черные дыры в космосе, о которых он когда-то читал. Всасывающие в себя материю. Материя в них невероятно сжимается. И никогда оттуда больше не возвращается.

Нет. Это неправда. Сознание играет с ним злую шутку. Усилием воли он заставил себя двигаться дальше. Ему удалось добраться до восемнадцатого стыка. Девятнадцатого. Он снова вытянулся. И кончиками пальцев чего-то коснулся. Твердое. Шероховатое. «Дерево», — подумал он. Это уже выход, но чем-то перекрытый.

Ричер прижал к крышке ладони. Уткнул подбородок в грудь и подтянул ноги еще на один стык. Распрямил спину, пока не уперся в крышку плечами и шеей. Поднатужился и нажал. И тут левая нога его скользнула и сорвалась. Он завалился в сторону. Головой ударился в металлическую стенку, что дезориентировало его в темноте. Уперся в стенки руками, и ему кое-как удалось удержаться. Оттолкнулся. Снова обрел равновесие. Сориентировался. Перевел дух. И попробовал еще раз. Наклонился вперед. Прижался плечами и шеей. Медленно, осторожно стал усиливать давление. И почувствовал, что крышка тронулась. Ричер поднажал еще. Она подалась. Он выгнулся, повернулся, продолжая толкать, и ему удалось сдвинуть ее в сторону. Примерно на дюйм. На два дюйма. Вполне достаточно, чтобы видеть свет. Вдыхать свежий воздух. Он снова нажал, еще сильней. Извернулся еще больше. Продолжал двигать крышку, пока отверстие не увеличилось так, чтобы можно было пролезть. Весь мокрый от пота, Ричер как куль вывалился из шахты на поросшую жалкой, жесткой травкой землю и растянулся лицом к небу.



Ричер сел и достал из кармана телефон. Аппарат завибрировал у него в руке, и на экране появилось два слова: «Новое сообщение». Ричер нажал на нужную клавишу и приложил аппарат к уху. Голосовое от Уоллуорка. Новость из Ок-Риджа. Немногословно, как и всегда. Уоллуорк сообщал, что дочь Клостерманна пыталась бежать. Люди из ФБР ее задержали. Но она ничего не говорит. Пока.

Ричер убрал мобильник и поднялся на ноги. Бросил быстрый взгляд на шахту, из которой только что выбрался. Вокруг нее был сделан аккуратный бетонный буртик в виде квадрата. Из него торчали обломки крепких болтов, и Ричер подумал, что изначально здесь была какая-то прочная, хорошо закрепленная заглушка, предохранявшая от радиоактивных отходов, которых тогда все участники холодной войны очень боялись. И сняли эту крышку, видимо, когда снимали с эксплуатации генераторную установку. А демонтированные части ее, возможно, поднимали наверх через эту шахту. Что гораздо легче, чем таскать их вверх по шахтам со скобами вместо лестниц. Это уж точно. А когда все было сделано, просто закрыли дыру деревянным щитом. Со временем щит покрылся толстым слоем грязи. На нем выросла скудная травка, такая же, как и везде вокруг. Вот почему на фотографии со спутника шахты не было видно.

Ричер поспешил через поле к лестнице. Спустился вниз и уже за первой дверью увидел чью-то сгорбившуюся и прислонившую ко второй двери ухо фигуру. Это была экономка Клостерманна. Небось, подняла тревогу и вернулась обратно. Захотела узнать, какая судьба постигла ее товарищей.

— Вы напрасно теряете время, — сказал Ричер, шагнув через порог. — Они все мертвы. Ваш агент схвачен. Так что советую не дурить. Сдавайтесь.

Экономка повернулась к нему. С разинутым ртом. И выпученными глазами. Отпрянула назад, одновременно доставая из прически заколку. Ричер подошел ближе, и она бросилась на него, взад-вперед размахивая острым лезвием. Он отбросил ее руку в сторону, выбил из пальцев заколку. Потом левой рукой схватил за шею, правой повернул колесо и открыл дверь. Подождал, когда Фишер выйдет и поднимется по лестнице наверх. А потом с силой толкнул экономку внутрь.

Может быть, она свалилась в шахту. А может, и нет. Проверять Ричер не считал нужным. Он закрыл дверь и повернул колесо в обратную сторону.



Ричер и Фишер сидели на капоте красного «шевроле» и ждали прибытия Сары. Она появилась через три минуты, остановив машину на том же месте, что и в первый раз. Вышла из машины. Обняла Фишер. Помогла ей устроиться на переднем сиденье. Потом вернулась потолковать с Ричером.

— Мне нужно доставить агента Фишер в госпиталь, — сказала она. — Вы едете с нами?

— Нет. Надо здесь еще кое-что сделать.

— А потом? Мы с вами увидимся?

Ричер промолчал.

— Ну, если наши дорожки больше не пересекаются, желаю удачи, Ричер.

— И вам тоже удачи. Надеюсь, ваш «Цербер» оправдает себя. И вы получите свой плавучий дом.

— Спасибо. И я тоже желаю вам получить все, что вам нужно, — сказала Сара и подошла к нему ближе. Поднялась на цыпочки и поцеловала Ричера в щеку. Потом повернулась, чтобы идти к машине.

— Сара! — окликнул ее Ричер, достал из кармана мобильник и протянул ей. — Передайте его от меня Расти, хорошо? Мне он больше не нужен.

Глава 29

«Затишье перед бурей», — подумал Ричер. За Сарой и Фишер ворота с лязгом закрылись, и снова наступила тишина и умиротворение. Но это продлится недолго. Скоро сюда налетят тучи агентов ФБР и перевернут дом вверх дном. Отдельный отряд пошлют под землю. В бункер. Поднимать оттуда тела. А с ними возникнут кое-какие вопросы. Отвечать на которые Ричеру очень не хотелось. Поэтому ему надо было торопиться.

Ричер достал одноразовый мобильник Клостерманна. Это была исходная модель. Старинный дизайн. Наверняка дешевая. Покупать такой аппарат имеет смысл, когда не видишь перед собой долгого будущего. Где нет функции идентификации личности отпечатком пальца. Или идентификации по лицу. По старинке надо лишь ввести ПИН-код. Четыре цифры. Десять тысяч сочетаний. Пытаться перебрать их все — не стоит и пробовать, да и времени нет. Поэтому Ричер наскреб немного землицы. Перетер ее в пыль. Посыпал немного на клавиши. Сдул пыль. Подставил мобильник бочком к свету. И увидел, что к клавишам не пристало ни пылинки. Попробовал еще раз, посыпав земли чуть больше. Результат тот же. На этот раз прием не помог. Хорошо, что хоть у ворот сработал. Значит, Клостерманн пользовался кодом 0420. День рождения Гитлера. Коварный намек для тех, кого Генри хотел убедить, что он нацист. Которым на самом деле не являлся. Зато этот вариант кода подсказал возможную склонность Клостерманна к игре с датами. Итак, какую бы еще выбрал он дату? Нечто связанное с идеями, противоположными идеям нацизма? Ричер попробовал 0505, день рождения Карла Маркса.[21] Аппарат возмущенно загудел и разблокироваться отказался. Попробовал 0422, день рождения Ленина.[22] То же самое, отказ. Попробовал 1107, день рождения Троцкого.[23] Снова отказ. Тогда Ричер решил действовать более утонченно. Клостерманн родился в 1950 году. Рос в самый разгар холодной войны. Его родители были советскими агентами. И чье же имя из той эпохи могло в течение всей жизни вдохновлять и подпитывать его преданность идеалам, которые он исповедовал? Ричер набрал 1218. День рождения Иосифа Сталина.[24]

И мобильник разблокировался.

Ричер пробежал глазами меню и нашел список входящих звонков. Звонили с четырех разных номеров. С трех из них звонок был только один раз. С четвертого — четыре раза. Ричер начал с него. Он выделил его и нажал на вызов. Ему ответили после трех гудков.

— Да? — услышал Ричер мужской голос.

Ричер не сомневался в том, что голос ему знаком. И еще ему показалось, что где-то там, на заднем плане, закрылась дверь.

— Слушайте меня внимательно, — сказал Ричер. — Генри Клостерманн мертв. Агенты ФБР едут обыскивать его дом. Будут примерно через двадцать минут.

Ричер дал отбой и направился к дому. Прошел крыльцо. Зашел внутрь. Прохрустел подошвами по кусочкам дверной рамы. Прошел по коридору. Мимо фотографий. И так далее, до самого конца. Он знал, что последняя дверь справа ведет в гостиную, так что выбирать пришлось из остальных трех. Он выбрал последнюю слева. И сразу нашел то, что искал. Кабинет Клостерманна.

Квадратная комната, окна с противоположных сторон. Перед одним из них, с правой стороны, рабочий стол, обращен внутрь кабинета. Большой и тяжелый, из полированного красного дерева, крышка обтянута зеленой кожей. За столом кресло хозяина, тоже зеленой кожи, обитой по краю мощными медными гвоздями с большими шляпками. Рядом с дверью книжный шкаф. У другой стены ряд шкафчиков для картотеки и документации, высотой примерно по пояс. Над ними выполненный маслом портрет в раме. Сталин. Изображен в своем привычном военном мундире эпохи Второй мировой войны. Ричер снял его со стены. С обратной стороны — совсем другой портрет. Адольф Гитлер. Ричер снова повесил картину, но теперь стороной, где изображен нацистский лидер.

Потом проверил ящики стола и шкафчиков. Все они оказались заперты. Он хотел было просто взломать их, но передумал. Как ни интересовали его исторические артефакты, имеющие отношение к Клостерманну и его эпохе, но работой, связанной с изучением и анализом документов и прочих бумаг пусть лучше займутся люди из ФБР. Чисто по привычке он заглянул за книги на полках, ничего не обнаружил, устроился рядышком с книжным шкафом и стал ждать.

Пять минут прошло в полной тишине, потом в коридоре послышались чьи-то шаги. «Идет человек средней упитанности», — подумал Ричер. В крепкой обуви. Старается не очень шуметь, но явно торопится. Звук шагов становился все ближе. Неизвестный подошел к двери и остановился. Повернулась ручка. Дверь тихонько стала открываться. Медленно. Край отошел от дверной коробки примерно на фут и остановился. В щели появился ствол пистолета. Вот в поле зрения Ричера он оказался целиком. А за ним и весь револьвер. Системы «Смит и Вессон». Модель 60. Первый в мире, изготовленный из нержавеющей стали. Специально приспособленный для того, чтобы избежать коррозии при ношении близко к телу. У полиции таких не бывает. Теперь видна и рука, сжимающая его рукоятку. А за ней и запястье. Торчащее из манжеты белой рубашки под серым рукавом пиджака.

Ричер с силой двинул ногой по двери. Она захлопнулась, защемив запястье незнакомца. Тот заорал от боли. Выронил пистолет, выдернул руку и отскочил назад. Ричер рванул дверь на себя, полностью распахнув ее. И увидел перед собой детектива Гудиэра, съежившегося у противоположной стенки и зажавшего запястье в пальцах левой руки. Ричер вышел в коридор. Схватил Гудиэра за лацканы пиджака. Потащил его в кабинет. Швырнул головой вперед в стенку под окном. А сам оперся на крышку письменного стола и стал ждать, когда этот человек перевернется лицом к нему и примет полусидячее положение.

— Думаю, на один вопрос вы уже ответили, — сказал Ричер. — На тот, который я задал вам в здании суда, когда мы с вами впервые встретились. О том, почему вы так озабочены тем, чтобы поскорее замять дело о неудавшемся похищении Резерфорда.

Гудиэр ничего не сказал на это.

— Значит, остался один вопрос. Что заставило вас помогать Клостерманну? Деньги? Или вас шантажировали? Что скажете?

— Убеждения, — выпалил Гудиэр. — Мистер Клостерманн трудился на благо спасения нашей страны. Нашей расы. Я гордился тем, что ему помогаю.

— Встаньте.

Тот не пошевелился.

Ричер оттолкнулся от стола.

Гудиэр поднялся на ноги.

— Снимите пиджак.

Детектив вынул руки из рукавов и сбросил пиджак.

— Расстегните рубашку.

Гудиэр стал расстегивать пуговицы, сверху, одну за другой, до самого пояса.

— Все расстегивайте.

Гудиэр повиновался и медленно распахнул рубашку. На левой стороне груди его Ричер увидел знакомую татуировку. Орел со свастикой.

— Возможно, вы слышали, что на днях вечерком я имел счастье познакомиться с вашими так называемыми братьями, — сказал ему Ричер. — Все они больше не члены вашей маленькой банды. И получили строгий наказ рассказывать всем остальным бывшим товарищам, что дом любого, кто не последует их примеру, будет сожжен. Вместе с ним.

— Не надо, — взмолился Гудиэр. — Не делайте этого. Прошу вас. Я выхожу из организации.

— Выйдете. Но не сразу. Ваши приятели сообщили мне, что Клостерманн планировал воссоздать гитлеровский «Храм света». Эти дураки даже не понимали, что это такое. Надеюсь, хоть вы-то лучше знаете историю.

— Вы не ошибаетесь, черт возьми, знаю. Я помогал мистеру Клостерманну разрабатывать каждый этап этого плана.

— Значит, вам известно о том, что на это событие приглашаются некие люди из всех штатов страны.

— Это верно, черт побери.

— Значит, у вас есть с ними контакты. С такими же отстойными группами в других местах.

— Стоп. Дальше я не пойду. Сяду в тюрьму, но предавать своих братьев не стану.

— Откажетесь, тюрьма покажется вам сущим раем. Но позвольте задать вам вопрос о ваших убеждениях. Вы ведь разделяли их с Клостерманном?

— Правильно.

— И Генри Клостерманн был вам брат?

Гудиэр кивнул.

— Нет, братом он вам не был, — сказал Ричер. — Он был русским агентом. И держал вас за дурака. И на каждом шагу просто использовал вас. Каждый божий вечер, вспоминая о том, какой вы тупица, он засыпал с улыбкой на губах.

— Зря стараетесь, Ричер. Я никогда в это не поверю.

— Видите этот портрет? — спросил Ричер, указывая на стену над шкафчиками для документов. — Он всегда здесь висел, когда вы бывали в этом доме?

Гудиэр встал и вскинул руку в нацистском приветствии. И тут же поморщился от боли, пытаясь сделать так, чтобы она была идеально прямой.

— Да, всегда, — ответил он Ричеру.

— А теперь снимите его. Посмотрите, что там с другой стороны.

Детектив не сдвинулся с места.

— Прикасаться к нему было бы богохульством, — проговорил он.

— Тогда я это сделаю сам.

Ричер шагнул вперед, но Гудиэр бросился вперед и преградил ему дорогу.

— Нет, — сказал он. — Если кто из нас это и сделает, то пусть это буду я.

Гудиэр молча постоял перед портретом, словно читал про себя молитву. Потом протянул руки и взял ее. Обеими руками. С двух сторон рамы. Спустил вниз. Снова помедлил. И повернул обратной стороной к себе.

— Вы ведь знаете, кто это, верно? — сказал Ричер. — Истинный идол Клостерманна. Генри Клостерманн всю свою жизнь посвятил уничтожению всего, во что вы верите. Он обманным путем заставил вас помогать ему. Помните зверски убитую журналистку? Тони Гарза? Это ведь Клостерманн ее убил. Потому что она собиралась разоблачить его. Только вот вы поставили крест на расследовании этого убийства. Потому что он приказал вам. И вы помогли ему выйти сухим из воды.

Гудиэр помотал головой:

— Я вам не верю.

— Да какая разница, верите вы мне или нет. В ФБР вам все объяснят. Я не обманывал вас, когда сказал, что скоро здесь будут их агенты. Можете остаться и помочь им задержать остальные группы. И честное слово, окажете своим братьям услугу. Может, тогда эти, с двузначным коэффициентом умственного развития, не смогут больше ездить на них верхом. А если вам не нравится эта идея, можно пойти к вашему дому.

Ричер достал из кармана зажигалку.

— А по дороге прихватить с собой бензинчику, — добавил он.

Гудиэр сразу обмяк и снова опустился на пол:

— Нет. Я лучше останусь.

— Достаньте свои наручники, — велел ему Ричер.

Гудиэр послушно вынул их из кожаного подсумка на поясе.

— Пристегнитесь к шкафу. За ручку ящика.

Тот послушно исполнил приказание.

— Хорошо, — сказал Ричер. — И перед уходом еще кое-что.

Обеими руками он взял портрет размахнулся и с силой опустил его Гудиэру на голову, и теперь картина висела у него на шее в виде воротничка. А потом Ричер нанес Гудиэру мощный удар по морде. Обычно в таких случаях он всегда пользовался левой рукой. Возможно, еще и для того, чтобы не слишком зашибить жертву. Но на этот раз решил, что исключения иногда бывают вполне уместны.



Одноразовый мобильник Клостерманна Ричер оставил на письменном столе. В списке входящих звонков там было четыре номера. Номер Гудиэра, с которым он уже разобрался. Номер Марти, на который теперь звонить — дохлый номер. Буквально. Но оставалось еще два, которые могли бы очень заинтересовать людей из ФБР. Возможно, это телефоны других продажных полицейских. Или еще каких-нибудь двух шавок на побегушках. С ними неплохо бы тоже провести воспитательную работу.

Ричер убедился, что Гудиэр еще дышит. Вышел из дома и направился к красному «шевроле». Сначала решил съездить на стоянку для большегрузов. Оставить машину на площадке. Пойти на заправочную станцию для грузовиков. Поговорить с первым попавшимся водилой и напроситься к нему пассажиром, не важно, куда он едет.

Ричер подъехал к воротам. Подождал, когда они откроются. Проехал. И нажал по тормозам. Прямо перед ним, откуда ни возьмись, возник автомобиль. Казалось, словно из пустоты. Не со стороны дороги, это точно. Должно быть, стоял на газоне, который тянулся параллельно стене.

Ричер подождал, когда он проедет. Маленькая такая машинка. Одна из последних моделей «хонды». За рулем сидела женщина. В обычной цивильной одежде. Именно поэтому Ричер не сразу ее узнал. Это была Рул.

А вот Рул узнала Ричера сразу. Остановилась, вышла и подошла к его дверце. Ричер опустил стекло.

— Ричер! — воскликнула Рул. — Что вы здесь делаете?

— Уезжаю. Вообще-то, меня здесь никогда и не было. А вы?

Рул ответила не сразу, словно колебалась, стоит ли отвечать.

— Ехала вслед за одним человеком.

— Гудиэром?

Рул кивнула.

— А зачем?

— Мне показалось, что у нас творится что-то очень странное. Что-то неладно.

— В общем-то, есть такое дело. А вы-то откуда узнали?

Рул пожала плечами:

— Называйте это полицейским инстинктом. Просто я увидела, как Гудиэру кто-то позвонил, и он сразу бросился в свой кабинет. Но говорил он не по обычному своему мобильнику. Когда у нас в отделении сдохли телефоны, всем пришлось пользоваться своими… ну вот, у него, как я знаю, был айфон. Последняя модель. Но несколько раз он пользовался каким-то другим. Старой модели. И старался делать это всегда как-то незаметно, тайком. Раньше я не обращала внимания. Но потом подумала: что бы это значило? Хорошо бы разобраться, где тут собака зарыта.

— А где это было, когда ему позвонили? В доме правосудия?

— Да.

— А почему вы сейчас не в форме? И почему на своей машине?

— Заезжала в дом правосудия, чтобы подать заявление об уходе. Я ухожу из полиции. Сыта по горло. Нет, ну послушайте… посудите сами. Вот вы чужой здесь человек. Случайно оказались в нашем городе. И что я вижу? Что вас преступность в городе волнует больше, чем нашего следователя. Вы один успели помочь мне больше, чем все остальные в нашем отделении. С меня хватит. Самое время начать все с чистого листа где-нибудь в другом месте.

— Ну и как, подали? Заявление уже кто-нибудь прочитал?

— Сомневаюсь. А что?

— Да мало ли… Вдруг вам захочется взять обратно.

— С чего бы это?

— В этом городе появилась вакансия для нового следователя.

— У нас только одна штатная должность следователя. И она занята.

— Уже нет. Гудиэр только что уволился.

— Вы что, серьезно? Но почему?

— Назовем это личностным переломом. Так что его надо срочно кем-то заменить. Можно, конечно, взять кого-нибудь со стороны, я так думаю. Но местный на этой должности был бы лучше. Кому не все равно, что происходит в вашем городе. С чьим именем связан ряд недавних арестов. Вы здесь такого, случайно, не знаете?

Рул подумала, но всего секунду.

— Пожалуй, вы правы, мне надо срочно вернуться в дом правосудия. Сделать так, чтобы заявление исчезло.

Она направилась было обратно к машине, но на полдороге остановилась и повернулась к Ричеру:

— Ну а вы? Куда отправитесь вы?

— Сам не знаю… Еще об этом не думал.

— А не хотите заглянуть в гости? Вы же знаете, где я живу. Сегодня пятница, скоро вечер. Можно было бы заказать чего-нибудь в ресторане навынос. У меня дома есть пиво. И вино тоже.

— А как же соседи? Они ведь точно меня увидят.

— Да пошли они… Что они мне сделают? Связываться с будущим следователем города? Это вряд ли.

Глава 30

В понедельник утром, ровно через две недели после того, как его уволили, Расти Резерфорд вышел из дома.

Он был не из тех, кто любил тусоваться в местной кофейне. Каждый день ходил в одну и ту же. Но исключительно ради порции кофеина. А не в поисках, с кем поболтать. Новых знакомств он тоже не искал. В очереди всегда стоял молча. Потом делал заказ. Забирал напиток сразу, как ему приготовят. И уходил. И даже после того, как неделю провел в компании Джека Ричера, оказалось, что не так-то просто отказаться от этой привычки.

И реакция постоянных посетителей кофейни нисколько не облегчила для него процесс приспособления к радикально изменившейся атмосфере заведения. Всем им без исключения почему-то было очень приятно его видеть. Ему казалось, что он как магнит притягивает к себе людей. Они уже не сторонились его, не держали дистанцию, а, напротив, старались придвинуться к нему как можно ближе. Пока Резерфорд стоял в очереди, он успел обменяться теплыми словами с более чем десятком людей. А уже подойдя к стойке, заметил, как барменша обращалась со стоящими впереди него двумя мужчинами, когда подошла их очередь. Как она чуть ли не швырнула им чашки на стойку. Кофе пролился через край чашек в блюдечки, но ей этого было мало, она так придвинула к ним чашки, что пролилось еще больше. Зато когда пришел черед Расти, барменша так и расцвела и с широкой улыбкой спросила, не желает ли он, как обычно:

— По-домашнему, средней крепости, без молока, верно?

— Верно, — ответил Расти. — С собой.

— За счет заведения. Завтра придете?



В ту самую минуту, когда Расти Резерфорд выходил из кофейни, Джек Ричер стоял на противоположной стороне улицы. В квартале от единственного в городе оборудованного светофорами перекрестка, которые, к слову сказать, сейчас работали идеально. Он смотрел, как Резерфорд отправился в путь, направляясь в восточную сторону города. Не спеша. Но и не мешкая попусту. Весь погруженный в свой маленький мирок. Шагая хорошо знакомым маршрутом. Вполне довольный и собой, и окружающим миром. Направляясь домой. Где ему и надлежит быть.

С Ричером поравнялся какой-то автомобиль и остановился. Новенький, сверкающий на солнце и ничем особо не примечательный. Взятый напрокат. За рулем сидел молодой человек, тот самый служащий страховой компании, с которым Ричер познакомился на прошлой неделе. На нем был все тот же простой темный костюм. Но на этот раз он уже не казался человеком, охваченным паникой. Скорее, наоборот, лицо его говорило о том, что он пребывает на вершине блаженства.

— Ну что, подбросить? — спросил молодой человек.

— А куда вы едете? — спросил в свою очередь Ричер.

— В Нэшвилл. У нас на работе собрание. Я буду делать доклад. Расскажу о том, как договорился о снижении суммы выкупа на сорок процентов и возобновлении работы всех систем города. Не говоря уже о мелочах, связанных с архивом, но это не важно. История. Кому это интересно?

Ричер секунду подумал. Совсем недавно ему уже довелось побывать в Нэшвилле, а у него правило: никогда не возвращаться туда, где был. Ни к чему хорошему это не приводит. Но ведь и исключения бывают, как, например, совсем недавно. И все сложилось нормально. Почему бы не сделать еще одно? Можно было бы посидеть в каком-нибудь клубе.

Послушать каких-нибудь музыкантов.

И убедиться, что им заплатили.