Дорогая Тигги!

Прошу рассматривать это небольшое подношение как еще одну мою попытку извиниться за свое вчерашнее грубое и к тому же откровенно глупое поведение.

Пожалуйста, прошу Вас, давайте начнем все сначала.

Зед



– Хм! – задумчиво хмыкнула я, обращаясь к Тистлу, и направилась в Киннаирд-лодж.

– Доброе утро, Тигги, – поздоровалась со мной Берил, когда я вошла в кухню. Она жарила бекон, занимаясь приготовлением завтрака. – С вами все в порядке?

– Да, спасибо. Все хорошо. Вот зашла забрать еду для Чилли. Кстати, а кабинет ваш сейчас свободен? Хочу попутно проверить свою электронную почту.

– Пока свободен, но на вашем месте я бы поторопилась. Наш гость, как правило, с девяти утра берет Интернет в свои руки и просиживает за компьютером часами.

– Спасибо. Уже бегу. – Я быстрым шагом направилась по коридору в кабинет экономки, зашла и плотно прикрыла за собой дверь.

– Ну вот! – пробормотала я про себя, набирая в поисковике фамилию «Лусия Альбейсин». На дисплее завертелось колесико, пока машина старательно занималась поисками того, что, возможно, является частью моего прошлого…

Наконец она начала загружать информацию, которую нарыла по искомому объекту. На экране замелькали ссылки на разнообразные тексты. Я нажала на первую и увидела, что это «Википедия». Из чего сам собой напрашивался вывод о том, что Лусия в свое время была довольно известной личностью, и, следовательно, не все в истории, рассказанной мне Чилли, можно отнести к категории небылиц. Впрочем, одно имя еще ничего не значит. Женщина точно с такой же фамилией оказалась тренером по конному спорту из Южной Америки, но…

Внезапно мое внимание привлекла черно-белая фотография, подписанная тем же именем. И в этот момент дверь за моей спиной отворилась. Я поспешно нажала на кнопку «Печать» и отключила экран.

– Доброе утро, Тигги. А вы ранняя пташка, как я посмотрю.

Прежде чем я успела отвернуться, на мои плечи уверенно легли две руки. Я невольно содрогнулась.

– У вас озноб? – поинтересовался он у меня.

– Должно быть, немножко простыла, – соврала я, поднимаясь со стула.

– Вы еще долго? Мне нужно срочно отправить одно письмо по электронной почте.

– Нет, я уже заканчиваю. Сейчас вот распечатаю весь материал и уступлю место вам.

– Тогда я, пожалуй, воспользуюсь этой паузой для того, чтобы позавтракать, – сказал Зед и вышел из комнаты.

Я поспешно выхватила из принтера, расположенного под столом, все распечатанные страницы и обнаружила среди них еще одну черно-белую фотографию, обрадовавшись тому, что наконец увидела женщину, про которую мне рассказывал Чилли. Фотография сопровождалась подписью сверху: «Лусия Альбейсин, исполнительница фламенко».

Я с трудом удержалась от того, чтобы не начать читать прямо сейчас.

Но надо было спешить. Я выскочила из кабинета и направилась к черному ходу.

На улице я успела поймать Кэла, который уже был готов сорваться с места на своей «Берил», и поспешно запрыгнула в кабину, усевшись рядом с ним.

– А ты что здесь делаешь? – удивился Кэл.

– Прячусь от Зеда, а заодно ловлю машину, которая подбросила бы меня к Чилли, – ответила я, знаком указав на пластиковый контейнер с едой, который держала в руке. – А еще я тут подумала, а вдруг, если мы будем проезжать мимо той рощицы, я случайно снова увижу…

– Ты прекрасно знаешь, какой дорогой я обычно езжу к Чилли, – тяжело вздохнул Кэл. – Это совсем в другой стороне. А вот ты, девушка, явно вступила на путь всяких нелепых фантазий. Клянусь, если белый олень окажется реальностью, а не твоей выдумкой, то я готов голышом пробежаться по снегу, только прикрыв плавками свое достоинство!

– С нетерпением буду ждать это незабываемое зрелище, – подначила я. – Потому что говорю тебе, Кэл, уже вполне серьезно. Я видела его!

– Наверняка твой белый олень танцевал в той рощице вместе с феями, – весело рассмеялся в ответ Кэл. В этот момент отворилась задняя дверца, и в машину залез Лочи.

– Доброе утро, – поздоровался он с нами, сильно хлопнув за собой дверцей.

– Доброе утро, Лочи. Рада тебя видеть.

– И я тоже рад, Тигги. – Мальчишка добродушно улыбнулся, и мы тронулись в сторону ущелья.

Кэл остановил машину возле той рощицы сам, безо всякого напоминания с моей стороны. Я опрометью выскочила из кабинки, понимая, что дел у него и без меня по горло, а мои пустые, по его мнению, фантазии, никак его не впечатляют.

Я быстро перешла по мостику на другую сторону ручья и стала наводить свой бинокль, разглядывая рощу. Но, судя по всему, олени уже ушли, подались выше в горы: я приехала на место слишком поздно.

– Ну что? Видела? – спросил меня Кэл, когда мы двинулись дальше.

– Нет. Но можно попросить тебя подъехать сюда завтра пораньше, а? – сказала я умоляющим тоном. – Еще до того, как олени поднимутся на горные пастбища.

– Почему ж нельзя? Можно, конечно, – благодушно ответил Кэл. – Хотя бы ради того, чтобы убедить тебя, что все это тебе померещилось. Хорошо! Сейчас быстро смотаемся к Чилли, потому как у нас с Лочи полно работы: надо продолжить подсчет поголовья оленей, а потом еще изгороди починить, которые завалились.

– Знаешь, Кэл, пожалуй, будет лучше, если и сегодня ты сам отнесешь обед Чилли, – предложила я, когда мы подъехали к домику старого цыгана. – Тебя-то он точно не соблазнит никакими разговорами. А ему передай, что я навещу его завтра! – крикнула я Кэлу уже вдогонку, слегка приоткрыв форточку. – Скажи ему, что я его люблю.

* * *

Ближе к вечеру я принялась изучать содержимое наших кухонных шкафчиков в поисках необходимых ингредиентов для приготовления карри, которое я обещала Кэлу уже давным-давно. За последние дни он проявил недюжинную выдержку, общаясь со мной, а потому я посчитала, что мне следует отблагодарить его. Поскольку дома не оказалось практически ничего из того, что мне было нужно, пришлось сесть в запасной лендровер и сгонять в Тейн, чтобы закупиться в тамошних магазинах всем необходимым.

– Привет, Кэл! – радушно встретила я своего соседа, когда он вернулся вечером с работы. – День прошел удачно?

– Даже очень удачно, спасибо. Лочи – парень, что надо! И намного крепче, чем выглядит. И дело свое, по-моему, неплохо знает.

– Вот это здорово! – порадовалась я за Лочи, а Кэл, не вдаваясь в дальнейшие разговоры, прямиком направился в ванную комнату. Вскоре послышался шум воды из кранов. Обычно Кэл, как истинный джентльмен, всегда предоставлял мне право принимать душ первой.

«Может, вляпался в какие-нибудь какашки, которые оставили после себя олени», – мелькнуло у меня, когда я поспешила на кухню проверить, как там мое карри.

Когда минут через пятнадцать Кэл так и не возник еще в нашей столовой, я подошла к ванной комнате и осторожно постучала в дверь, уловив приятный запах лосьона после бритья, просочившийся сквозь закрытую дверь.

– Карри будет готово через десять минут. Поторопись! – окликнула я Кэла. – Вот обещала приготовить тебе карри и свое обещание выполнила.

Дверь отворилась, и на пороге показался свежевыбритый Кэл в банном халате.

– Тиг, я же говорил тебе, сегодня у меня свидание с Кейтлин. Так что я уматываю в Дорноч.

– Ой, господи! А я совсем забыла! Но ничего… На второй день карри бывает даже лучше, чем сразу после приготовления. Сохраню твою порцию на завтра.

– Спасибо, Тиг. Извини, что так получилось.

– Незачем тебе извиняться передо мной, – ответила я и поплелась за ним следом, когда он направился к себе в спальню, чтобы переодеться. – И напоминаю! Ты должен в обозримом будущем привезти к нам на ужин Кейтлин. Я с удовольствием с ней пообщаюсь.

– Обязательно привезу, – пообещал Кэл и захлопнул дверь своей комнаты прямо перед моим носом. А минут через десять снова появился на кухне в свежей клетчатой рубашке и чистых джинсах. И сразу же стал совсем не похожим на самого себя.

– Вернешься на ночь? – поинтересовалась я у него, вдруг почувствовав себя этакой старой курицей-наседкой, которая раскудахталась вокруг своего драгоценного дитяти.

– Если небо будет чистым, то вернусь. До свидания, Тиг, – попрощался Кэл, натягивая пиджак. – Смотри, не влипни в какие-нибудь неприятности, пока меня не будет дома.

– Какие такие неприятности? Что он там навыдумывал? – пожаловалась я Алисе, когда кормила ее. – Но на всякий случай запущу-ка я Тистла в дом, – добавила я, чувствуя себя предательницей по отношению к хозяину собаки. Я открыла дверь и окликнула пса. Холодный ветер обжег мне лицо. Температура уже явно ушла в минус.

– Иди же сюда, дорогой мой! – приободрила я Тистла.

– Вот это действительно по-настоящему сердечный прием, – услышала я мужской голос, а следом за псом на пороге появился и его обладатель.

– Добрый вечер, Зед, – поздоровалась я, чувствуя, как сердце уходит в пятки. – Вам что-то нужно?

– Да, но скорее мне нужен кто-то, кто составил бы мне компанию в этот морозный зимний вечер по распитию бутылки исключительно хорошего вина под названием «Новый замок Папы» или «Шатонеф-дю-Пап». А у вас тут пахнет чем-то вкусненьким! – Зед принюхался к запахам, долетающим из кухни. – Кого-то ждете? Я видел, что Кэл уехал.

– Никого не жду. Просто решила сама себе приготовить карри на ужин, – ответила я, лихорадочно перебирая в голове причины, по которым можно выставить непрошеного гостя за дверь. Ни одной убедительной, как назло, сплошные грубости. Придется впустить. – Проходите, – с явной неохотой пригласила я.

Зед уже готов был переступить порог, но Тистл тут же прыгнул и сел передо мной, шерсть на его загривке встала дыбом, и он издал злобное рычание.

– Scheibe! Ах, ты, зараза! Приведите-ка его в чувство! И поживее! – воскликнул Зед, испуганно отпрянув назад.

– Тише, Тистл! Все в порядке! Успокойся! – Я погладила пса по спине. – Сама не знаю, что это на него вдруг нашло. Обычно он такой спокойный и миролюбивый пес…

– Но, судя по всему, абсолютно не приучен к порядку, – недовольно буркнул Зед.

– Тистл, успокойся, прошу тебя, – проговорила я, наклонившись к уху собаки, ибо Тистл продолжал угрожающе рычать. – Иначе я буду вынуждена выставить тебя за дверь.

Чувствуя себя самой настоящей предательницей по отношению к своему верному другу и четвероногому защитнику, но одновременно опасаясь жалоб со стороны Зеда, адресованных Кэлу или даже самому Чарли, по поводу вопиющей невоспитанности псины, я все же выпроводила Тистла обратно на улицу и закрыла за ним дверь, впустив в дом Зеда. Неравноценный обмен, подумала я с досадой, стараясь не обращать внимания на жалобные повизгивания, раздающиеся со двора.

Зед проследовал за мной на кухню, и я вручила ему старый штопор, весь изогнутый и кривой. Чтобы управиться с ним и открыть бутылку, нужна недюжинная сноровка, решила я, наблюдая за тем, как Зед какое-то время безрезультатно сражался с этой штуковиной. Но, в конце концов, он все же откупорил бутылку и разлил вино по бокалам.

Как обычно, какое-то время принюхивался, вертел свой бокал в руке, потом сделал глоток и, откинув голову назад, некоторое время смаковал вкус вина во рту, после чего отпил еще.

– Хорошее вино, – вынес он наконец свой окончательный вердикт. – Думаю, оно как нельзя лучше подойдет к вашему карри.

– Намек понят! Но сразу же предупреждаю вас, блюдо исключительно вегетарианское. К тому же я уверена, что Берил приготовила вам что-нибудь вкусненькое и уже поджидает вас к ужину.

– Сегодня у Берил выходной, поэтому на подхвате сейчас эта полоумная девчонка. Наварила какой-то бурды под названием суп, – пренебрежительно бросил в ответ Зед. – Думаю, даже ваш постный карри предпочтительнее ее варева.

– Спасибо на добром слове. Тогда я угощаю. Я и сама, если честно, уже умираю с голоду.

– Чем могу помочь вам? – спросил он у меня.

– Пошевелите дрова в камине, – попросила я и, глянув ему в спину, подумала, что вряд ли он вообще знает, как это делается. Наверняка для такой работы у него есть какой-нибудь специальный прихлебатель.

– Где вы учились? – поинтересовалась я у Зеда, пытаясь нащупать новую тему для разговора, когда мы с ним устроились за столом, чтобы приступить к трапезе.

– В Париже, в Сорбонне. Кстати, пару дней тому назад я наконец вспомнил, почему ваша фамилия мне знакома. Я учился там вместе с вашей сестрой Майей.

– Правда?

– Да. Мы даже встречались с ней некоторое время. Ничего, впрочем, серьезного. Но я отлично помню, как она мне рассказывала о своих пяти сестрах, которых тоже удочерили, как и ее саму. И у всех девочек были очень странные имена. Но потом я закончил университет, а ей оставался еще год. Словом, мы потеряли друг друга из виду.

– Она никогда не упоминала о вас в разговорах со мной. Впрочем, это на нее похоже. Она у нас очень скрытная.

– О да, что правда, то правда. Но все равно очень милая девушка. И невероятно красивая к тому же.

– Да, из нас шестерых она, безусловно, первая и самая главная красавица.

– А что отличает вас?

– О, я такая же малозаметная, как одна отдельно взятая снежинка, – усмехнулась я в ответ. – Но девочки называют меня «спиритом».

– В том смысле, что вы колдунья, да?

– Если даже и так, то, клянусь, на моей совести нет никаких гадостей. Я чиста, как снег за окном. Кстати, это в какой-то степени моя проблема. Стараюсь не задевать ничьи чувства и не обижать никого, – многозначительно добавила я.

– А напомните мне, Электра тоже из числа сестер Деплеси?

– Да, она у нас младшенькая. С ней вы тоже знакомы?

– Наши пути пересекались несколько раз в Нью-Йорке на всяких благотворительных вечерах. Можно сказать, я ее хорошо знаю.

– О, она постоянно участвует в подобных мероприятиях. А вы?

– Как правило, да. А что? Все это довольно забавно. Так почему бы не поучаствовать?

– А я вот ненавижу светские тусовки. – Я скорчила рожицу. – Огромные залы, забитые до отказа праздной публикой, бесконечные воздушные поцелуи, посылаемые друг другу, улыбки, а все для того, чтобы тебя сфотографировали и поместили твою фотку в каком-нибудь глянцевом журнале.

– Нет, Тигги, здесь вы не правы. – Зед поднял руку. – Да и нельзя мазать всех одной краской.

– Наверное, это исключительно мое видение. В любом случае, у меня такое ощущение, что Электра, несмотря на то что она у нас самая младшая, уже выхолощена до предела своим пустым и бесцельным существованием. А виной всему, полагаю, тот гламурный мир, в котором она постоянно вращается.

– Может, виноват не столько сам мир, сколько те люди, с которыми она общается, – предположил Зед.

– Как бы то ни было, а лично для меня жизнь здесь – это и есть мой мир на сегодняшний день. Он для меня главнее тех людей, с которыми можно общаться где-то в другом месте.

– Что ж, у каждого все складывается по-своему. Вы вот говорите, что терпеть не можете всякие светские тусовки, а я, к примеру, никак не могу привыкнуть к той изоляции, в которой очутился здесь. Понимаю, терпения у меня маловато. Но жить в таком затворничестве под силу, пожалуй, лишь святому. Ну а мне далеко до святости. Скорее уж, наоборот… В любом случае, Киннаирд – это бесконечная череда неудобств: плохой доступ к Интернету, многие километры до ближайшего городка, полное отсутствие светской жизни, никаких человеческих контактов, в принципе. Только с вами, Тигги, чему я страшно рад. Потому что мне очень нравится ваше общество.

– Спасибо. Но вас послушать, так Киннаирд – это настоящее божье испытание, ниспосланное вам свыше. Думаю, однако, вы преувеличиваете и в глубине души так не считаете. Киннаирд-лодж – красивый дворец, и здесь даже Интернет имеется, пусть и не круглосуточный.

– Вы, конечно же, правы, – охотно согласился со мной Зед. – А я просто испорченный сноб. Но расскажите же мне о своем отце. Майя всегда говорила о нем с такой любовью.

– К сожалению, в минувшем году он умер. В июне. Да, мы все обожали его. Уход папы – огромная потеря для каждой из нас. – Но тут я оборвала себя, не став далее распространяться о своих переживаниях. В конце концов, не буду же я признаваться Зеду в том, что у меня до сих пор такое чувство, будто папа жив. Едва ли Зед способен понять такие тонкие духовные материи.

– Примите мои соболезнования, Тигги. Между прочим, мой отец тоже умер сравнительно недавно, – негромко обронил Зед. – У него был диагностирован рак, но отец, за всю свою жизнь не проболевший и дня, вскоре после того, как ему озвучили окончательный диагноз, вышел на своей яхте в открытое море и там покончил жизнь самоубийством.

– Ох боже мой, какое горе, Зед! Мне очень жаль.

– Наверное, он посчитал, что так будет лучше для всех. К тому же отец был уже очень старым человеком, за девяносто… Прожил хорошую жизнь. До самых последних дней работал в своем кабинете в Нью-Йорке.

– А что у него был за бизнес?

– Компания «Лайтнинг Коммьюникейшнс». Сейчас ее унаследовал я. Я работал у отца много лет, полагал, что получил хорошую подготовку для самостоятельного ведения дел. Но на практике все оказалось не так просто. Это как в бейсболе. Никогда не знаешь, когда противник окажется у твоих ворот.

– А как звали вашего отца?

– Криг, а фамилия наша – Эсзу. Вполне возможно, вы о нем слышали. Его фотографии постоянно мелькали в газетах, то он участвует в каком-то светском мероприятии, то озвучивает свое мнение с экрана телевизора. Он был очень колоритной личностью, мой отец, вне всякого сомнения. К тому же большой жизнелюб. А чем занимался ваш отец?

– Если честно, то толком и не знаю. Когда мы были детьми, он постоянно отсутствовал, колесил по всему свету, но в свои дела предпочитал нас не посвящать. Он говорил, что когда находится в Атлантисе – это наш фамильный дом в Женеве, – то всецело принадлежит только нам.

– А вот мой отец притащил меня в свой кабинет, когда я был еще совсем маленьким ребенком. Так, во всяком случае, рассказывала мне мама. С тех самых пор я так и торчу там, практически безвылазно. – Зед невесело усмехнулся. – Особенно в последние месяцы. Столько всего пришлось разгребать.

– Могу себе представить. А ваша мама жива?

– К сожалению, тоже нет, хотя она была лет на тридцать моложе моего отца. Он всегда называл ее «моя девочка-жена». Они развелись, когда я был подростком. Потом долго и шумно судились, решая, с кем я буду жить. Разумеется, эту битву выиграл папа. Он вообще всегда выходил победителем из любых схваток. Правда, я до сих пор так и не пойму, зачем я ему был нужен, коль скоро все его воспитание свелось лишь к одному: он тотчас же отправил меня в закрытую частную школу. Мама погибла в результате несчастного случая, катаясь на лыжах. Ей было тогда едва за сорок. Трагическая смерть, по-иному и не скажешь. Простите меня, Тигги, что-то я сегодня разболтался, гружу вас своими невеселыми воспоминаниями. Хотя я очень благодарен за то, что вы меня выслушали. – Он накрыл мою руку своей ладонью. – И за ужин тоже большое спасибо. К моему удивлению, карри оказался превосходным. Даже не ожидал.

– Тогда приглашаю вас ко мне трапезничать. Я люблю готовить. Помню, ребенком я часами просиживала на кухне, наблюдала за тем, как работает наша экономка Клавдия. Кстати, именно она научила меня готовить много вкусных вегетарианских блюд.

– Так говорите, ваша экономка? – улыбнулся Зед, а я подумала, что опять меня повело не в ту сторону.

– Пожалуйста, Зед, оставим эту тему на потом, для другого раза, – попросила я.

– Давайте оставим. – Он подался в мою сторону. – О какой работе вы мечтаете, Тигги?

– Мне всегда хотелось поехать в Африку, работать там с крупными животными.

– В качестве кого?

– Главным образом, чтобы защищать этих животных и сохранять их для дикой природы. Собственно, это моя специализация. Я защищалась в университете именно по охране дикой природы. Хотя сравнительно недавно я поняла, что мне нравится и обычный ежедневный уход за животными.

– Вы имеете в виду то, чем занимают ветврачи?

– Да, наверное, так.

– Как с моей колокольни, так проблема охраны диких животных представляется мне более интересной, гораздо более сексуальной, что ли.

– Вот как раз сексуальность меня совсем не интересует, Зед. Все, что меня интересует, так это как с максимальной пользой для дела распорядиться своими знаниями и своей квалификацией.

Я поднялась со своего места и принялась собирать посуду со стола.

– Но при этом сами вы чертовски сексуальны, – возразил Зед. Он тоже поднялся из-за стола и поплелся вслед за мной на кухню. Внезапно выхватил тарелки из моих рук, поставил их на стол, потом развернул меня к себе и заключил в объятия. – Можно мне поцеловать вас?

Я не успела ответить, как он уже впился в меня своими губами. Для меня это стало самым настоящим шоком. Я начала барахтаться, пытаясь вырваться из его цепких рук.

– Всем добрый вечер, – услышала я голос Кэла. Он стоял на пороге, весь с головы до ног запорошенный снегом. Ни дать ни взять, самый настоящий снежный человек. – Надеюсь, я не очень помешал? – поинтересовался он с самым невинным видом.

– Совсем не помешал! – крикнула я, бросаясь к нему навстречу. – Зед как раз уже уходит. Ведь правда же, Зед?

– О, если только из-за меня, то можете не спешить. Извините, если я все же помешал. Из-за это снегопада пришлось бросить машину прямо посреди дороги и тащиться добрых пару миль на своих двоих. Чертовски замерз! Хорошо бы сейчас чашечку горячего шоколада для сугреву. Не хотите составить мне компанию? – спросил Кэл у Зеда, сбрасывая с себя всю верхнюю одежду, с которой уже начало капать на пол.

– Нет, благодарю вас. – Кажется, Зед правильно понял сделанный ему намек. – Я действительно уже собрался уходить. И еще раз спасибо, Тигги, за карри. Доброй ночи.

Он ушел, громко хлопнув за собой дверью.

– Господи! Какое счастье, Кэл, что ты вернулся! И как раз вовремя! – воскликнула я, обессиленно опускаясь на диван. Я все еще не могла опомниться от только что пережитого потрясения и от того, как все благополучно разрешилось в итоге.

– Что ж, я рад, что сорвавшееся любовное свидание с моей дамой обернулось хоть какой-то пользой, – сухо обронил Кэл, подходя к огню, чтобы хоть немного отогреться. – Как я понимаю, его намерение не встретило особого одобрения?

– Конечно нет! Какое одобрение?! – воскликнула я возмущенно. – Он сам меня схватил.

– Явно этот парень на тебя запал.

– Зато я в этот момент почувствовала себя оленем, обреченным на отстрел.

– Но я уже здесь и позабочусь о твоей безопасности. Послушай, Тиг, мне надо пойти переодеться во что-нибудь сухое. Давай отложим все наши разговоры до утра, ладно?

– Ладно. И еще раз спасибо тебе, Кэл.

Всю ночь я не сомкнула глаз. Мне мерещился Зед, намеревающийся проникнуть в мою комнату через окно, которое он пытался открыть ломиком, чтобы потом наброситься на меня и довершить свое грязное дело…

– Успокойся, Тигги, – приказала я сама себе утром, с трудом поднявшись с постели. – Все, чего он хотел, просто поцеловать тебя. А уж насиловать он точно не собирался. По всей вероятности, он привык в отношениях с женщинами всегда брать инициативу в свои руки…

«Да, только чем бы все это закончилось, если бы так вовремя не появился Кэл?»

– Вид у тебя убитый, – коротко констатировал Кэл, когда я появилась на кухне, он как раз возился с чайником.

– Я и чувствую себя ужасно, – вздохнула я в ответ. – Прошу тебя, задерни все шторы на окнах. Тогда я буду точно знать, что он за нами не подглядывает.

– Кажется, ты попала в серьезную передрягу. Прямо роковая женщина какая-то…

– Не вижу ничего смешного, Кэл! Честное слово! – снова рассердилась я. – Не знаю почему, но этот человек меня определенно пугает.

– Думаю, что, как только он поймет, что такой лакомый кусочек, как ты, ему не по зубам, он тотчас же от тебя отцепится. Укроется в своей подземной норке, старая ящерица…

Кэл ушел, через какое-то время я тоже подалась на улицу и увидела, что за минувшую ночь снега кругом навалило полным-полно. Я решила отправиться к своим кошкам на нашем лендровере по имени «Берил», справедливо рассудив, что если уж во дворе намело такие сугробы, то внизу в ущелье снег будет точно выше колен. Само собой, кошки в такую погоду предпочли не высовываться из своих нор и остались в укрытии вместо того, чтобы предаваться играм на свежем воздухе. Поэтому я тоже не стала задерживаться, приехала домой, растопила камин и взяла те распечатанные страницы, которые посвящены Лусии Альбейсин, и уселась в кресло возле огня с намерением прочитать, сколько успею. Частично потому, что сегодня я решила посетить Чилли и хотела отправиться к нему уже подготовленной, а частично потому, что просто захотелось отвлечься от неприятных мыслей о Зеде.

Вне всякого сомнения, материалы, опубликованные в «Википедии» и касающиеся ранней юности Лусии и ее восхождения к вершинам славы, практически полностью совпадали с тем, что рассказал мне Чилли. А поскольку он читать не умеет, да и вряд ли видел когда-либо в своей жизни такую вещь, как компьютер, то едва ли он мог позаимствовать подробности из каких-либо других источников. Я дочитала до того момента, когда Лусия стала выступать в баре «Манкуэт» и решила на этом пока остановиться. Будет лучше, если и продолжение истории я услышу из уст Чилли. Сейчас я по крайней мере знаю, что он ничего не придумал и что мы с Чилли действительно родня.

– Получается, – сказала я вслух, глядя на собственное отражение в зеркале, – в тебе и правда течет цыганская кровь. И это многое, очень многое, очень многое объясняет в моем характере, подумала я, отправившись в Киннаирд-лодж за едой для Чилли. По пути к нему я снова заскочила в ту рощицу, где пару дней назад увидела белого оленя, но в роще было пусто, все олени разбрелись по окрестностям, и я поехала дальше.

Когда я вошла в дом, то увидела, что Чилли не сидит в своем кресле, по обыкновению. Он лежал на постели, забывшись тяжелым сном. В хижине стоял зверский холод. Я на цыпочках приблизилась к его кровати. Громкие стоны и хрипы свидетельствовали о том, что он по крайней мере жив.

– Чилли, с вами все в порядке? – спросила я, глянув на него.

Он полуоткрыл один глаз, глянул на меня, потом слабо махнул рукой, приказывая, чтобы я удалилась. И тут же зашелся приступом кашля. Кашель глухой, как из бочки, из груди вырвался надрывный хрип. Потом кашель возобновился с новой силой и длился до тех пор, пока Чилли не стал задыхаться.

– Давайте-ка я приподниму вас, Чилли, – предложила я, испугавшись не на шутку. – Вам сразу же полегчает.

Поскольку ответить мне он не мог из-за кашля, я обхватила его руками за плечи и слегка приподняла вместе с подушкой. Вялое тело старика, легкое, словно пушинка, напоминало тряпичную куклу. Я тронула рукой его лоб. Горячий. Судя по всему, у него сильный жар.

«Как у Филипе», – неожиданно мелькнуло у меня.

– Чилли, вы заболели. У вас ужасный кашель. Я сейчас же вызову по радиотелефону доктора.

– Нет! – Дрожащим пальцем он указал на комод. – Лучше травы! Возьми там, – выдохнул он с трудом. – Я скажу тебе, какие закипятить.

– Вы так полагаете? А я вот считаю, что наступил момент, когда вам действительно нужна настоящая медицинская помощь.

– Делай, что тебе говорят, или уходи! – Он сердито сверкнул на меня заплывшими кровью глазами. После чего последовал очередной приступ удушливого кашля. Я принесла ему кружку с водой и заставила сделать пару глотков.

Следуя указаниям Чилли, я извлекла из шкафчика сухие травы: бадьян, или анис звездчатый, тмин, тимьян и листья эвкалипта. Зажгла газовую плитку, залила смесь трав водой и поставила кастрюльку на огонь. Потом оставила раствор настаиваться, а сама извлекла из комода чистую тряпицу, смочила ее водой и приложила к горячему лбу Чилли. Так всегда делала Ма, когда я в детстве болела, что со мной случалось довольно часто.

– В детстве у меня была сильная астма, – поделилась я своими воспоминаниями с Чилли. – И она тоже всегда сопровождалась очень сильным кашлем.

– Скоро к тебе прицепится еще одна болезнь, – пробормотал он, и глаза его почти вернулись в свои орбиты после очередного приступа кашля.

Потом Чилли задремал, а я сидела рядом с его постелью и прикидывала, что за болезнь он мне напророчил. Надеюсь, обычную простуду. Потом я стала размышлять о том, что про свою известную бабку я уже знаю много чего. Но моя мать? Кто она? А поскольку Лусия Альбейсин стала со временем настоящей звездой фламенко, и, следовательно, была достаточно богата, то значит, отнюдь не затруднительная финансовая ситуация вынудила мою мать отдать меня в чужие руки. Тогда что?

Запах трав и специй, заполнивший помещение, напоминал стойкий запах антисептика. Между тем настой уже приобрел темно-коричневый цвет. Я сняла кастрюльку с плиты и перелила жидкость в железную кружку Чилли.

– Чилли, настой готов. Просыпайтесь. Надо выпить, пока он еще теплый.

Он кое-как приподнялся на постели, а я изловчилась и приладила кружку к его губам. Он пил небольшими глотками, но до тех пор, пока не допил до самого дна.

– Вот теперь все будет хорошо, Хотчивитчи. – Он слабо улыбнулся и легонько погладил мою руку. Я решила подождать часок, посмотреть, как подействует на старика целебный отвар, спадет ли температура. В противном случае буду связываться с Кэлом по рации и просить его вызвать к Чилли врача.

На улице между тем снова начался снегопад. Снежинки хлопьями оседали на маленьких оконцах, скрадывая и без того скудное освещение в комнате. Снова, уже в который раз, я с удивлением подумала, как же выживал здесь Чилли все эти годы, один и в такой глуши. Но, по его словам, он никогда не чувствовал себя одиноким: компанию ему составляли деревья, ветер, птицы, с которыми он разговаривал.

А ведь большинство людей, которых я знаю, физически не могут переносить молчание. Они заполняют тишину громкой музыкой, телевизором, чаще – пустой болтовней. А вот лично мне нравится молчать. Тогда ты явственнее слышишь все звуки, которыми полнится тишина. Потому что никакая это не тишина на самом деле, а самая настоящая какофония звуков окружающей нас природы: пение птиц, шуршание листвы на деревьях, сотрясаемых порывами ветра, сам ветер или дождь… Я закрыла глаза и вслушалась в легкое шуршание снежинок, соприкасающихся с оконной рамой. Кажется, будто они тихонько стучат в окно, пытаясь проникнуть внутрь, словно какие-то волшебные феи…

Должно быть, я тоже задремала, что и немудрено после минувшей бессонной ночи. Я очнулась, почувствовав на своей руке руку Чилли.

– Лихорадка спала, Хотчивитчи. Дай мне еще настоя, а потом можешь уходить к себе.

На дворе уже стало смеркаться. Я пощупала лоб Чилли: действительно, такой же холодный, как и мой собственный. И глаза стали ясными. Он смотрел на меня не просто с теплотой, а я бы даже сказала, с любовью. Но вот Чилли снова закашлялся, и из его груди донеслись те же пугающие хрипы.

– Хорошо, я уйду, Чилли. Но кашель мне ваш категорически не нравится, – сказала я, поднимаясь с места, и снова направилась к комоду. – Вам нужен какой-нибудь ингалятор и, может быть, даже антибиотики.

– Ваша медицина – это все сплошной яд! – снова, наверное, уже в сотый раз, повторил он свое любимое заключение об официальной медицине.

– Пусть так, но врачи спасли многие и многие миллионы жизней! – возразила я Чилли. – Подумайте сами, сколь долог век современного человека. Разве раньше доживали до таких лет, как сегодня?

– А ты взгляни на меня! – Чилли слабо ударил себя в грудь, прямо вылитый Тарзан, только очень старый. – Вот я же дожил! И без всяких этих ваших снадобий!

– Верно. Но, с другой стороны, мы же знаем, что вы не такой, как другие, – возразила я, зажигая газовую конфорку, чтобы вскипятить новую порцию ароматного настоя.

Чилли промолчал в ответ, что показалось мне достаточно необычным. Наконец он заговорил.

– Ты тоже не такая, как все, Хотчивитчи. Сама скоро в этом убедишься.

Я вышла во двор: снег хлопьями летел прямо в лицо. «Интересно, – подумала я, – смогу ли я отыскать в такую метель обратную дорогу домой? Или придется заночевать в хижине Чилли?» Я принесла с улицы дров, заново растопила камин, потом сбегала в машину за рацией. К этому времени травы уже успели настояться. Я снова поднесла чашку ко рту Чилли, и он выпил целебный отвар.

Но на сей раз он отказался от моей помощи, предпочел держать чашку сам, хотя рука его заметно тряслась. Впрочем, и невооруженным глазом было видно, что Чилли заметно полегчало. Особенно в сравнении с тем, каким я его нашла.

– Поезжай домой, – сказал он. – Пока еще окончательно не стемнело.

– Я хочу оставить у вас свою рацию, Чилли. Вы умеете ею пользоваться?

– Нет. Забирай ее с собой. Если пришло мое время, значит, оно пришло.

– Чилли, после таких заявлений я вообще не могу оставить вас одного.

Он улыбнулся, глянув на мое расстроенное лицо, потом покачал головой.

– Нет, Хотчивитчи, мое время еще не пришло. Но когда оно придет… – Внезапно он схватил меня за руку. – Ты узнаешь об этом.

– Перестаньте, Чилли. Прошу вас, не надо больше подобных разговоров. Что ж, если вы уверены, что справитесь без меня, тогда я, пожалуй, поеду, пока окончательно не стемнело. Завтра я первым делом наведаюсь к вам. И все же, вопреки вашим возражениям, я оставляю рацию рядом с вами. Нажмите на любую кнопку, и кто-то, я или Кэл, ответит на ваш звонок. Обещаете?

– Обещаю.

Метель между тем разбушевалась уже вовсю. Я села за руль и почувствовала, как екнуло сердце, когда я покатила на своей «Берил» навстречу пурге. В какой-то момент остановила машину, пытаясь определить, где тут была дорога. Тщетно! Все, что раньше было разъезженной колеей, сейчас утопало в сугробах снега. Главное – не угодить ненароком в замерзший ручей, тоже заметенный сейчас снегом. Я понимала, что если собьюсь с пути, то велика опасность провалиться под воду. Речка еще не настолько схвачена льдом, чтобы выдержать вес моего лендровера.

– Только этого еще не хватало! – Сердце бешено заколотилось в груди, и я даже решила, что вот сейчас попробую развернуться и поехать назад к домику Чилли. Пережду у него, пока утихнет метель. Однако, как оказалось, и такой маневр, как разворот, мне сейчас не удастся сделать, потому что, вполне возможно, речка всего лишь в нескольких сантиметрах от меня: начну разворачивать машину и прямиком угожу в воду.

– А ты, дура набитая, еще оставила рацию у Чилли! – принялась чихвостить я саму себя, чувствуя, как стучат зубы от холода и страха.

И вот, когда я уже почти смирилась с тем, что скоро замерзну, и приготовилась к медленной смерти в снегу, я вдруг увидела яркий свет встречных фар, вспыхнувших на некотором расстоянии от места моей вынужденной стоянки. А минут через пять рядом с моей машиной остановился новенький, сверкающий ренджровер Зеда. Я почувствовала и облегчение, и страх, увидев, как водитель выбрался из машины и направился в мою сторону.

– Слава богу! – воскликнули мы с Кэлом в один голос, когда он рывком открыл дверцу моей машины.

– Где твоя рация? Почему ничего не сообщила? – набросился он на меня, затащил, можно сказать, на руках в свою машину и тут же включил отопление на полную мощь.

– Я оставила рацию у Чилли, – стала я объяснять. Кэл сделал разворот в три приема, и мы поехали вперед, а дворники метались, как заведенные, энергично смахивая снег с ветрового стекла. – Он очень болен.

– Господи боже мой! Разве ты не знаешь, Тиг, что правило номер один в здешних местах – это никуда не соваться, не имея при себе рации? Можешь себе представить, как я разволновался, когда ты перестала выходить на связь? Ведь ты же запросто могла здесь замерзнуть до смерти! Это вообще чудо, что я отыскал тебя в такую пургу!

– Прости меня, – жалобно пробормотала я, чувствуя, как живительное тепло уже побежало по моим рукам и ногам.

– А когда ты так и не объявилась дома, то я смотался к Зеду и слезно попросил одолжить мне на время его новенький лимузин. Думаю, именно эта груда металла и спасла тебе сегодня жизнь.

– Я обязательно загляну к нему завтра и поблагодарю за его любезность. И тебе огромное спасибо, Кэл, – добавила я, когда он помог мне выбраться из машины и завел в дом. – Мне действительно очень стыдно, что все так получилось.

Позже, когда Кэл завалил мою постель одеялами, принес бутылку с горячей водой, а потом еще и кружку с горячим пуншем, я мысленно возблагодарила небеса за то, что рядом со мной сейчас находится Кэл. Конечно, все эти духи-покровители, это все очень хорошо и замечательно, но, к счастью, у меня есть свой покровитель и защитник, и он тут, на земле.

17

Я мысленно возликовала, считая, что легко отделалась от своего ночного приключения в пургу: всего лишь простуда, к которой, правда, присовокупился еще и противный кашель.

– И снова Чилли оказался прав, – призналась я Кэлу как-то раз за завтраком спустя несколько дней. – Он говорил мне, что я заболею. Так оно и случилось. А кстати, как он сам?

– Жив-здоров, с ним все в полном порядке. За тебя сильно переживает.

– Со мной тоже все в порядке, – ответила я, чувствуя тем не менее необыкновенную слабость во всем теле. Наверное, это меня так вымотали кашель и насморк. – А у тебя? – поинтересовалась я у Кэла. – Что-то ты в последние пару дней ходишь какой-то непривычно тихий.

– К превеликому сожалению, Тиг, у меня не все в порядке. Лэрд обещал сегодня со мной встретиться и снова, уже в который раз, отменил свой визит в самый последний момент. А у меня к нему накопилась куча вопросов. Пожалуй, их перечень в письменном виде окажется таким же длинным, как и моя рука. И на первом месте в этом перечне, конечно, замена «Берил».

– Надеюсь, ты имеешь в виду не живую Берил, а нашу машину? – пошутила я, слабо улыбнувшись.

– Ха-ха-ха! Но мне, Тиг, ей-богу, не до шуточек. Если бы я в минувшую ночь не обнаружил тебя полузамерзшей, а в нашей старухе «Берил» отсутствует система обогрева, то ты наверняка бы умерла от переохлаждения. Далее, домик наш тоже промерзает насквозь. Кейтлин уже сто раз повторяла мне, что я должен потребовать установить здесь центральное отопление. Увы-увы! Весь наш бюджет, о чем я и сказал ей, целиком ушел на эту помпезную реконструкцию господского дома, все, чтобы потрафить ее светлости и их гостям. А это не вполне справедливо по отношению к тем, кто здесь работает.

– Кэл Маккензи – представитель профсоюзов Киннаирда, – снова попыталась я свести все к шутке.

– Смейся-смейся! Но, в любом случае, я намереваюсь вернуться к своим баранам. Звоню ему немедленно и договариваюсь о встрече. На сей раз Чарли не удастся ускользнуть от меня и снова увернуться от своих прямых обязанностей.

– Может, поинтересуешься у него и на мой счет? Чем мне сейчас заняться? Ведь у меня, кроме походов к моим кошкам, другой работы пока нет. А уж если посмотреть правде в глаза, то мы-то с тобой хорошо понимаем, что такую работу может вполне выполнять и Лочи.

– Верно, – согласился со мной Кэл. – Но ты не переживай! Работу я тебе тут найду, – пообещал он, собираясь уходить.

Через полчаса я развела огонь в камине и устроилась на диване с книжкой в руке и с Тистлом под боком. Тистл тотчас же громко захрапел. Я прислушалась к его дыханию: оно было более шумным, чем обычно, он даже кашлянул пару раз во сне.

– Неужели моя простуда передалась и тебе? – пожалела я пса, ласково поглаживая его уши.

В этот момент раздался негромкий стук в дверь, Тистл немедленно насторожился, тут же спрыгнул с дивана и начал рычать.

– Успокойся! – приказала я псу, он неохотно подошел ко мне. – Сидеть! – А сама пошла открывать дверь и увидела на крыльце Зеда.

– Добрый день, – поздоровалась я с ним, зная, что должна хотя бы поблагодарить его за машину. – Проходите.

– Он в порядке? Не съест меня? – спросил Зед, потому что Тистл продолжал тихо рычать.

– Сейчас я возьму его на поводок, и он будет как шелковый, – пообещала я, отнюдь не собираясь выпроваживать пса на улицу и сегодня, памятуя о том, что случилось здесь в прошлый раз. Я сняла поводок с крючка в прихожей и пристегнула его к ошейнику Тистла. – Ступай за мной, – скомандовала я ему и поволокла назад к дивану.

– Первым делом, – сказала я, усаживаясь на диван, – хочу поблагодарить вас за то, что вы разрешили Кэлу воспользоваться вашим ренджровером и, по сути, спасти мне жизнь. И, само собой, за цветы тоже. – Я указала на свежий букет цветов, стоящий на подоконнике, этот букет я обнаружила пару дней тому назад на крыльце. – Они мне очень подняли настроение.

– Правда? Тогда я счастлив. Итак, – продолжил Зед, осторожно присаживаясь в кресло рядом с камином и опасливо поглядывая на Тистла, – насколько я наслышан, сегодня ваш лэрд не собирается проведать свое родовое гнездо. И это весьма жаль, ибо я с нетерпением ждал встречи с ним.

– И я тоже! – не стала я кривить душой. – Мне надо так многое обсудить с ним. Впрочем, как и Кэлу.

– Да, ничего не скажешь! Могу себе представить, как трудно работать, когда твой босс постоянно отсутствует.

– Все так. Но ведь у Чарли есть и основная работа. Он трудится ведущим кардиохирургом в городской больнице Инвернесса. Так что ему тоже приходится несладко.

– В свое время отец постоянно учил меня не размениваться сразу на множество дел. Главное, говорил он, это умение концентрироваться на каком-то одном проекте, самом важном на данный момент, и всецело вкладывать в него все свои силы и энергию, – задумчиво обронил Зед.

– По-моему, у Чарли сейчас просто нет выбора. Не может же он взять и бросить своих пациентов на произвол судьбы, а сам переехать сюда и начать заниматься исключительно делами имения.

– Ну а как же те, кто на него здесь работают? С самого начала мне бросилось в глаза, что в Киннаирде маловато обслуживающего персонала. А при постоянном отсутствии капитана на мостике вашего судна его швыряет и носит по волнам, как говорится, без руля и без ветрил. Вот взять меня, к примеру. Несмотря на то что я пока физически нахожусь здесь, в Киннаирд-лодж, каждый день я работаю по шесть часов кряду, а иногда и больше, постоянно взаимодействуя со своим персоналом то по телефону, то по электронной почте.

– С трудом представляю себе Чарли, беседующего по телефону в разгар операции на открытом сердце, – достаточно запальчиво возразила я Зеду.

– Согласен. Тогда он должен решать, что для него важнее и чем он хочет заниматься в дальнейшем, и решение это нужно принимать безотлагательно. Я тут просмотрел счета имения за последние месяцы. Сплошные убытки, причем огромные. Если назвать вещи своими именами, то Чарли Киннаирд – полный банкрот.

– Но каким образом вы получили доступ к его счетам? – ужаснулась я подобной осведомленности Зеда.

– О господи! Тоже мне, нашли проблему! Да сейчас в Интернете можно найти все что угодно. Главное знать, где искать. А я знаю, что в регистрационной палате Киннаирд-лодж числится как общество с ограниченной ответственностью.

– Да? – промямлила я с глуповатым выражением лица. Ибо ответ Зеда отнюдь не объяснил мне главного. Зачем он рылся в счетах Чарли?

– На какой срок вы заключили с ним контракт? – спросил у меня Зед.

– На три месяца, но Чарли заверил меня, что контракт будет продлен.

– Понятно. Хотя, просматривая его счета и те суммы задолженности, которые у него образовались после реконструкции дома, остается лишь удивляться, где он изыщет дополнительные средства, чтобы оплатить расходы за электричество, не говоря уже о выплате зарплат своим работникам в следующем месяце. Тигги! – Зед слегка подался вперед. – Собственно, сейчас я перехожу к делу, ради которого и пришел. В моей компании появилась одна свободная вакансия, и я хочу обсудить ее с вами.

– О, но, боюсь, я мало что соображаю в вопросах коммуникации и связи, включая все технологические аспекты вашего бизнеса.

– Я знаю, что вы в этом ничего не смыслите. Более того, я и не хочу, чтобы вы разбирались во всех этих вопросах. Проблемы коммуникации и все, что с ней связано, это моя прерогатива. Но я сейчас занят созданием совершенно новой службы, которая будет субсидироваться из всемирного благотворительного фонда под эгидой «Лайтнинг Коммьюникейшнс».

– И чем конкретно будет заниматься эта служба?

– Наша основная цель – начать отдавать природе и обществу в целом все то, что мы у них когда-то забрали. Скажу вам честно, у моего отца была не очень хорошая деловая репутация. Многие в мире бизнеса называли его не иначе как проходимцем и мошенником. Да и я лично уверен в том, что для того, чтобы стать успешным в бизнесе, начав практически с нуля, без обмана и хитрости никак не обойтись. Но сейчас во главе компании стою я, и, заверяю вас, с прошлым покончено раз и навсегда. Я совсем не похож на своего отца, Тигги. К тому же мне хочется приобрести более благоприятную репутацию во всех этих средствах массовой информации. Хочу, чтобы массмедиа слепили из меня положительный образ. Не скрою, разговоры с вами, да и вы сами, натолкнули меня на определенную идею. Я решил, что самое время заняться созданием благотворительного фонда с самыми широкими возможностями. Ну, а вас, если коротко, я приглашаю возглавить то подразделение нашего фонда, которое станет заниматься проблемами охраны дикой природы.

– Я… Боже мой! Но…

– Прошу вас, дайте мне закончить, а потом уже начинайте говорить. По заверениям моего главного бухгалтера, свободных денег у меня предостаточно. Ведь, как известно, средства, выделяемые на благотворительность, не облагаются налогами, а это, в свою очередь, благотворно сказывается на бюджете. Собственно, в ваше распоряжение поступят миллионы долларов, а вы уже сами будете решать, как распорядиться этими деньгами с наибольшей эффективностью и пользой. Вы будете сами выбирать те проекты, которые сочтете целесообразными, и, конечно же, вы станете главным лицом этого нового благотворительного фонда, потому что вы – единственная, кто знает предмет и может квалифицированно рассуждать на эту тему. К тому же вы очень фотогеничны, что тоже совсем неплохо.

Зед глянул на меня с улыбкой, потом сложил свои пальцы в некое подобие рамочки и снова посмотрел на меня уже через эту рамку.

– Я уже представляю, какие потрясающие фотографии можно будет подготовить к первой презентации фонда, когда мы запустим проект в дело. Вы стоите где-нибудь посреди африканской саванны и разглядываете жирафа. Блеск! – Зед хлопнул себя по бедру. – Хорошо или нет? Так… все же, Тигги, что вы думаете по этому поводу? Как вам сама идея? Нравится?

«Нравится ли мне сама идея? Миллионы в моем распоряжении, которые я смогу инвестировать по всему миру, защищая будущее существование редких видов, помогая беззащитным и слабым животным и имея в своем распоряжении самую настоящую трибуну, с которой можно будет говорить о тех страданиях, которые выпадают сегодня на их долю. На слонов ведется охота из-за их бивней, норок истребляют ради их меха, тигров отстреливают, чтобы получить драгоценный трофей и сделать из шкуры убитого животного коврик себе под ноги…»

– Тигги, вы меня слышите?

Я очнулась от собственных мыслей и оцепенело уставилась через стол на Зеда.

– Звучит великолепно, – выдохнула я. – Да, именно так! Великолепно!

– Отлично! Я рад, что вы так думаете.

– Но почему я? Я ведь всего лишь… на данный момент присматриваю за дикими кошками.

– Тайгете Деплеси! – издал он в ответ короткий смешок. – Ваше досье я тоже прошерстил в Интернете. И узнал много чего интересного. Оказывается, вы получили самый высокий балл в Европе за свою дипломную работу по проблемам зоологии. Есть и фотография, опубликованная в свое время в газете «Трибуна Женевы», на которой вы запечатлены вместе с вашим трофеем. После окончания университета вам было предложено множество самых перспективных мест, но вы остановили свой выбор на зоопарке Сервион, а после шести месяцев работы там уехали в Шотландию.

Я почувствовала себя подопытным кроликом в его руках. С другой стороны, мне понятно, почему Зеду нужна была информация про меня.

– Да, это все так, – сказала я. – Что совсем не означает, будто у меня достаточно опыта, чтобы встать во главе такого внушительного предприятия.

– По-моему, ваша главная проблема на сегодняшний день – это недооценка собственных возможностей, и, как следствие, вы пока не реализуете весь свой творческий потенциал в полную силу. Вам двадцать шесть лет, полтора года тому назад вы окончили университет. Последние несколько месяцев у меня лично ушли на то, что я выкорчевывал старые пни, которые оставил после себя отец. Старики явно засиделись на своих местах, многие ведь работали на отца десятилетиями. Зато сейчас вокруг меня одна молодежь, приблизительно вашего возраста, не отягощенная грузом собственного прошлого. Мир вокруг нас стремительно меняется, Тигги. Мне нужны люди, которые могут смело смотреть в будущее, у которых есть энергия, которые обладают особым драйвом и страстью для того, чтобы добиться успеха. Стать такими же, как их босс.

Я глянула на Зеда и подумала, уж не хотел ли он в свое время заделаться каким-нибудь проповедником. Уж больно вдохновенно рассуждает… И почти убедил меня.

– Вы мне признались, что мечтаете об Африке, – продолжил он свой монолог. – Это меня вполне устраивает. Большая игра всегда сексуальна. Да и, как правило, широко освещается во всех этих массмедиа. Будете постоянно на связи с Манхэттеном, где расположена штаб-квартира нашей компании. Но в ваш обязательный служебный пакет я также включу и постоянные перелеты первым классом. Плюс зарплата шестизначная, плюс масса других бонусов. Да, и служебная машина в вашем распоряжении, замечу, с обогревом. – Зед издал короткий смешок.

– Ах, Зед! Все слишком грандиозно. Я пока даже не могу осмыслить сказанное вами в целом. Нужно какое-то время, чтобы все переварить. И все же, почему именно я?

– Постарайтесь понять меня правильно. Ваши успехи в университете и ваш послужной список в зоопарке Сервион однозначно выводят вас на первое место в списке подходящих кандидатур на эту должность среди молодых. Так что, поверьте мне, Тигги, с моей стороны никакого одолжения, хотя, безусловно, вы мне очень нравитесь. Но! Бизнес есть бизнес. Так что это вполне серьезное деловое предложение, а взамен я буду ждать и соответствующей отдачи.

– Ну, это уж само собой, – ответила я, старательно загоняя вглубь иронию, которая могла бы ненароком прорваться в моем голосе. – Да, возможности просто обалденные, но…

– Вам надо время, чтобы все хорошенько обдумать, да?

– Да.

– Ладно! Думайте! – сказал Зед, поднимаясь с кресла. – Уверен, мы с вами отлично сработаемся. – Он сделал шаг навстречу и сразу же замер на месте, поскольку Тистл тут же угрожающе зарычал. – Ухожу, оставляю вас наедине со своими мыслями. Когда будете готовы, мы сможем продолжить наш разговор и обсудить подробнее некоторые аспекты будущего проекта.

– Хорошо, я обязательно все обдумаю, – пообещала я. – И большое вам спасибо за столь лестное предложение.

– Спокойной ночи, Тигги.

– Спокойной ночи, Зед.

Позднее, уже лежа в постели в своей промерзающей насквозь комнате, я невольно предалась всяческим фантазиям. Конечно, иметь Зеда в качестве своего босса – это не самая приятная перспектива, можно сказать, главное препятствие, но, когда представишь себе бескрайние африканские равнины, когда вспомнишь, какими деньгами придется ворочать и скольким тысячам и тысячам животных я смогу помочь, имея в своем распоряжении такие деньги, поневоле дух захватывает…

* * *

На следующее утро я проснулась рано и отправилась на кухню. Там Кэл уже запихивал в рот последний кусок тоста, уходя на работу.

– Доброе утро, а я как раз собираюсь идти кормить твоих кошек. Может, хочешь сама на них взглянуть?

– Пожалуй. Кашель у меня почти прошел за последние пару дней. Да и хочется вдохнуть глоток свежего воздуха. Ну, и как там мои кошечки?

– Как всегда, к общению не расположены. Поедем к ним на «Берил». Я еще попутно хочу взглянуть, где прячутся в снегу олени. Завтра у нас здесь намечается большая охота. Твой ухажер тоже будет участвовать. Дай-то бог, чтобы мы получили какое-то дополнительное количество пенсов и смогли сделать шаг навстречу своей мечте: приобретению новой «Берил». У меня сегодня ближе к вечеру должен состояться телефонный разговор с лэрдом. Я уже заказал вызов.

Тистл, который все еще продолжал кашлять, с кряхтением взобрался на заднее сидение машины, и мы двинулись в путь.