Со скоростью, которая пробудила его старые кости, Марцеллий Пай бросился к зеркалу и сунул в него руки. Пальцы ухватились за пустоту. Алхимик чертыхнулся. Промазал. Промазал! Мальчишка – как там его звать? – ускользнул. Последним рывком старик протолкнул себя в зеркало и, к собственному облегчению, схватил ученика за одежду. Дальше осталось самое простое. Он уцепился за ремень мальчишки (вот где пригодились длинные кривые ногти) – и потащил. Тот начал было сопротивляться, но этого следовало ожидать. Не ожидал алхимик внезапного появления Эсмеральды. Последнее время голова играет с ним злые шутки. Но Марцеллий тащил изо всей силы, потому что для него это было делом жизни и смерти. И вдруг башмаки мальчишки остались в руках у Эсмеральды, а Септимус Хип – вот как его зовут! – провалился в зеркало.

15

Старый путь



Септимус проскочил сквозь стекло, продолжая драться. Он отвесил три удара алхимику и отчаянно пинался, хотя без башмаков толку было мало, но мальчик и тем остался доволен. Он вертелся и извивался, а в какой-то момент даже вырвался из костлявой хватки Марцеллия и бросился обратно в зеркало, но отскочил от него, как от каменной стены.

– Осторожнее, Септимус, – сказал Марцеллий и, вцепившись в его тунику, оттащил в сторону. – Убьешься же.

– Отпустите меня! – завопил Септимус, бешено выкручиваясь из его лап.

Марцеллий Пай даже бровью не повел.

– Слушай, Септимус, – сказал он, – здесь надо быть осторожным. Вниз-то очень далеко лететь. Ты же не хочешь свалиться?

Септимус замер, услышав свое имя.

– Откуда вы меня знаете? – спросил он.

Марцеллий Пай улыбнулся: на этот раз память не подвела.

– Назад дорога долгая, ученик, – сказал он.

Септимус не понял, обрадовала ли его такая перспектива, но улыбка незнакомца его немного успокоила. Он стоял смирно и несколько минут критически оценивал ситуацию. По всей видимости, он в темной пещере с очень древним стариком. Могло быть и хуже, но, опять же, могло быть и лучше. Для начала не помешали бы башмаки.

А потом правая нога Септимуса нащупала край выступа, и он понял, что могло быть гораздо лучше.

– И высоко тут? – спросил Септимус, проводя ступней по грани площадки, и почувствовал знакомое головокружение.

– Кто ж знает, ученик. Взбираться долго, вот это я знаю. Слезать тоже долго, так что пора нам.

Септимус мотнул головой и отпрянул.

– Я никуда не пойду, – заявил он. – С вами – никуда!

– Ну, это вправду, если со мной не пойдешь, так и никуда не пойдешь, – усмехнулся Марцеллий. – Вверх дороги нет.

– Я хочу обратно сквозь зеркало – к Джен. С вами я не пойду.

Септимус вывернулся из рук Марцеллия и навалился на стекло. Но снова отскочил и закачался, теряя равновесие.

– Стоять! – Марцеллий поймал его на самом краю выступа. – Через зеркало ты никогда не вернешься, – заверил он Септимуса. – Это же я его сделал. И ключ только у меня.

Септимус молчал. Он страшно боялся того, что этот мерзкий старик говорит правду. Мальчик посмотрел на кольцо дракона, которое, как всегда, светилось утешительным светом, но все равно мало успокаивало.

Марцеллий Пай перепрыгнул через край выступа и легко опустился на верхнюю перекладину лестницы. Септимус услышал какой-то шум и поднял кольцо, чтобы разглядеть, что там делает старик. Марцеллий улыбнулся ему тремя желтыми зубами в слюне.

– Иди же, Септимус. Пора увидеть, где ты проведешь годы своей учебы. Не надо кукситься. Мало кому выпадал шанс стать моим учеником.

– Учеником? Я никогда не буду вашим учеником! У меня уже есть учитель! Это Архиволшебник. И она скоро заберет меня отсюда! – прокричал Септимус увереннее, чем был на самом деле.

– Я в этом сильно сомневаюсь, – ответил Марцеллий. – А теперь давай спускайся.

– Никуда я не пойду! – продолжал упрямиться Септимус.

– Не глупи. Ну, просидишь ты тут несколько дней, продрогнешь, оголодаешь – и сам будешь умолять, чтобы я дал тебе спуститься. Или хуже – свалишься и расшибешься в лепешку. Не самое приятное зрелище, поверь мне. Ну, идешь ты или нет? – заискивающим голосом спросил Марцеллий.

– Нет, – спокойно повторил Септимус. – Ни за что.

Второй раз за утро когти Марцеллия выскочили из пустоты и вцепились в тунику Септимуса. Старик удивил мальчика своей силой и застал врасплох. Септимус потерял равновесие и упал к выступу.

– Осторожнее! – взволнованно прокричал Марцеллий, который вдруг испугался, что его добыча проживет недолго.

Но Септимус кое-чему научился в своем сне. В левой руке он уже сжимал летающие чары. Зажав их двумя пальцами, он прицелился золотой стрелой в трубу и, глубоко вдохнув, нырнул во мрак.

Когда Марцеллий Пай с ужасом увидел, как его будущий ученик пронесся мимо, он заметил золотой блеск того, что он хорошо помнил. Когда-то он сам обладал этим и любил этот предмет больше всего на свете, если не считать жены Броды.

– Чары! – прокричал он. – У тебя мои чары!!!

Но Септимус пропал глубоко на дне дымохода.

Полет оказался не из легких. Хотя Септимус регулярно практиковался с Альтером, но тренировки всегда проходили на открытом пространстве. А в тесной трубе летать оказалось гораздо сложнее – и опаснее. Но Септимус скоро обнаружил, что главное – это просто падать, и делать это как можно медленнее. Через несколько минут Септимус легко приземлился у основания трубы.

Мальчик несколько раз глубоко вдохнул и огляделся. Позади него высилась прочная кирпичная стена дымохода, но впереди простиралось то, что наверняка представляло собой древний туннель. В разные времена под Замком рыли новые туннели, и подземелье пронизывалось ими вдоль и поперек, а выложенные кирпичом были самыми старыми. У Септимуса над кроватью висела карта известных туннелей, но этого на ней мальчик не видел. Когда он вернется, нужно будет отметить свою находку… Если он вообще вернется.

Огни в шарах, которые висели по обеим сторонам коридора, давали тусклый красный свет и бросали на стены дрожащие тени. Септимус едва слышно присвистнул. Видимо, это негаснущий огонь алхимиков. Он не раз читал о нем, но не мог поверить в его существование. Один из этих шаров был у ног Септимуса, и мальчик не удержался, чтобы не рассмотреть его. Септимус опустился на колени и прикоснулся к шару. Толстое зеленое стекло было холодным, даже когда огонь лизал руку мальчика, точно веселый щенок, требующий внимания.

Грохот лестницы заставил Септимуса очнуться от наваждения. Высоко над ним Марцеллий Пай слез на ступеньку и начал медленно спускаться вниз. С каждым его шагом лестница сотрясалась.

Септимус запаниковал. Он бросился бежать, и его толстые шерстяные носки скользили по гладкому известняковому полу Старого пути. На бегу мальчик просматривал безликие стены в ожидании любой двери или туннеля, любой надежды на спасение. Он понимал, что ничего не останется, никакого выхода, никакого укрытия – как только старик ступит на землю, а это случится совсем скоро.

Старый путь извивался под землей, почти повторяя древний Путь Алхимика, который вырыли высоко над ним. Вскоре Септимус свернул на первом повороте и, к своему величайшему облегчению, скрылся из виду. Запыхавшись, он сбавил шаг и внимательно заозирался по сторонам. Довольно скоро мальчик был вознагражден за усилия – он увидел гостеприимную небольшую арку в нескольких метрах над полом. Септимус шустро вскарабкался в нее и оказался у подножия низких винтовых ступенек из ляпис-лазури.

К мальчику наконец вернулась надежда, и он заспешил по лесенке вверх. Ступени извивались змейкой и никак не заканчивались. Через несколько минут Септимус затормозил, чтобы отдышаться. Он прислушивался к звукам шагов, но, к счастью, ничего не услышал. Тогда Септимус пошел медленнее, освещая путь кольцом. Ляпис-лазурь тянулась впереди и сзади, насколько хватало глаз. Мальчик уже почти поверил, что подъем бесконечный, как вдруг, повернув в очередной раз, он оказался лицом к лицу еще с одним зеркалом. Оно, темное и таинственное, стояло на последней ступеньке. Септимус увидел в нем свое тусклое отражение: вытаращенные глаза перепуганно смотрели на него. Мальчик глубоко вдохнул и заставил себя немного успокоиться.

Молясь о том, чтобы поверхность поплыла под пальцами, как в прошлый раз, Септимус сунул руку в зеркало. Но случилось то, чего он так боялся. Старик не лгал. Зеркало не пропустило его. Оно было твердым как камень. Септимус отчаянно бросился на зеркало и надавил со всей силы. Но оно не поддавалось – такое же прочное, как всегда. Понимая, что до добра это не доведет, но не в силах сдержаться, Септимус ударил по зеркалу кулаками и бил до тех пор, пока на руках не остались синяки и ладони не заныли. По ту сторону стекла Джилли Джинн подняла голову от своих записей и улыбнулась. Всегда приятно, когда твои вычисления сходятся. Она аккуратно сложила в рядок перья, свернула бумаги и не мешкая отправилась во Дворец.

Септимус в последний раз отчаянно прицелился ногой и ушиб пальцы. Едва не разрыдавшись, мальчик бросился вниз по лестнице. Спуск оказался проще, и скоро Септимус увидел маленькую арку и красный свет шаров с негаснущим огнем. Он выпрыгнул из арки и в тот же миг услышал:

– Какая встреча, ученик!

Дрожащий голос старика эхом разнесся по туннелю, и алхимик упрямо зашаркал к Септимусу:

– Мы почти пришли.

Уверенность, с которой говорил старик, напугала Септимуса. Он понял, что угодил в ловушку, но оставалось последнее средство, которое мальчик мог попробовать. Он полез за пояс в поисках летающих чар. Но их не было!

Септимус бросился бежать.

– Отсюда не убежишь! – крикнул ему вслед медлительный, но безжалостный преследователь.

Свернув за последний поворот, Септимус понял, что и на этот раз старик не лжет. Тупик. Дорогу преградили высокие позолоченные двери. Два огромных шара с негаснущим огнем, размером почти с Септимуса, стояли по обеим сторонам створок. Мальчик сел между ними и посмотрел на огни, которые плясали так весело, точно встретили старого друга. Дальше идти некуда. Оставалось только слушать настойчивые шаркающие шаги, которые неумолимо приближались.

– А, ученик, – выдохнул старик и улыбнулся гигантскими зубами. – Кажется, это твое. – Он помахал перед мальчиком летающими чарами. – Надо зорко следить за этой взбалмошной вещицей, ведь она любит ускользать от тех, кто думает, будто обладает ею. А теперь она, кажется, снова моя.

– Летающие чары никому не принадлежат, – мрачно напомнил Септимус.

– Хороший ответ, ученик, и к тому же верный, – усмехнулся старик. – Вижу, мы с тобой сработаемся. Мои поздравления – ты сдал вступительный экзамен. Ты нашел вход… ха-ха. Это я так шучу. Так куда же я задевал свой ключ?

Септимус испугался и хотел было бежать, но Марцеллий натренированно выбросил руку вперед, его костлявые пальцы ухватили мальчика за пояс и притянули обратно. Тяжело дыша, старик достал золотой диск, поместил в круглую выемку в центре золотых дверей, а Септимуса оттащил со словами:

– В сторонку, ученик, сегодня у нас опасная работа.

Двери медленно отворились, и за ними открылась глубокая зеркальная чернота. Септимус уставился в пространство перед собой, не понимая, что видит. Спрятанный в черноте, на Марцеллия и Септимуса смотрел юноша с черными кудрявыми волосами. На нем были черно-красные одежды с вышитым золотым кругом, похожим на диск, который старик держал в руке. Юноша смотрел на них с ужасом и надеждой одновременно.

Марцеллий встретился лицом к лицу с собой, каким он уже никогда не будет. С безграничной тоской во взгляде он смотрел на тридцатилетнего себя. Старик со всей силы толкнул Септимуса, и мальчик распластался в ледяной черноте.

Высокие двери бесшумно затворились за ним, и Септимус исчез.

16

Пустой Дворец



В тот момент, когда Септимуса затолкнули в большие золотые двери, сторож Северных ворот Гриндж переходил низкий деревянный мост, ведущий во Дворец.

– Доброе утро, мисс, – поздоровался Гриндж с волшебницей-стажером Хильдегард, которая в то утро дежурила у дверей.

– Доброе утро, мистер Гриндж, – ответила Хильдегард.

– Надо же, вы знаете мое имя! – воскликнул Гриндж.

– Ну конечно знаю, мистер Гриндж. Все знают сторожа Северных ворот. Я могу вам чем-то помочь?

– Дайте-ка подумать… Это щекотливый вопрос, и мне надо торопиться, потому что я оставил миссис Гриндж на страже, а она не совсем подходит для этой работы, да еще и не любит считать деньги, это в лучшем случае… Так что я должен туда и назад…

– Так чем я могу вам помочь? – повторила Хильдегард.

– Ах да! Я, вообще-то, пришел проведать Сайласа Хипа. Если вы не возражаете.

– Нет, я вовсе не возражаю, мистер Гриндж. Будьте добры, присядьте куда-нибудь, а я пошлю за ним гонца.

Хильдегард подошла к Долгому променаду и позвонила в маленький серебряный колокольчик, который стоял на древнем сундуке из черного дерева. Звон колокольчика разнесся по пустому коридору.

Дворец приводил Гринджа в священный трепет. Сторож до сих пор не мог поверить, что здесь и в самом деле живет Сайлас Хип. Он смерил взглядом ряд хрупких на вид золотых стульев с красными бархатными сиденьями, на которые небрежно махнула Хильдегард, и решил, что садиться на них не стоит, поэтому метнулся в самый темный угол залы, где обнаружил очень удобное креслице. Оно было почти скрыто в тени, и на нем, невидимый Гринджу, мирно дремал древний дух Годрика, бывшего стражника у дверей.

– Нет! – резко прозвенел голос Хильдегард. – Только не туда, мистер Гриндж!

Гриндж, который как раз собирался сесть, подпрыгнул, как будто его кто-то укусил.

– На нем кое-кто сидит, – объяснила Хильдегард.

Гриндж, который в жизни не видывал призраков и был не против вообще этого избежать, печально покачал головой. Правду говорят: тут во Дворце все чокнутые. Вот почему это жилище так подходило Сайласу Хипу.

Надо признаться, Гриндж испытал облегчение, когда наконец явился Сайлас, за которым хвостом волочился Макси. Сайлас был немного взволнован. Как только представился предлог уйти, он обрадовался и оставил Марсию продолжать поиски Септимуса по Дворцу. Мальчик, очевидно, прогулял экзамен, и Сайласа это даже привело в восторг. Наконец-то его сын успокоится и начнет вести себя как нормальный ребенок.

Гриндж подпрыгнул, словно терьер на охоте за кроликом.

– Где он? – требовательно спросил сторож.

– И ты туда же! – вздохнул Сайлас. – Я же сказал Марсии, я не знаю! И вообще, это вполне нормально. Лично я нисколько не виню мальчонку за то, что он прогулял дурацкий экзамен.

– Какой еще экзамен? – оторопел Гриндж.

– Не помню, чтобы я сам его сдавал. Наверное, не важный какой-то. Кстати, а тебе от него что нужно? Он что, выкидывал коленца на твоем мосту? – Сайлас снисходительно хмыкнул, вспоминая времена, когда они с ватагой друзей, бывало, вбегали на разводной мост во время подъема и стояли там на спор, кто дольше продержится и спрыгнет в последний момент, не свалившись при этом в ров.

– Коленца? – переспросил Гриндж, которого вновь посетило чувство, будто они с Сайласом живут на разных планетах. – Чьи еще коленца теперь не дают покоя Саймону? Хотя я бы не удивился. От него вечно одни неприятности, от этого негодника.

На этот раз оторопел Сайлас.

– Саймон? – переспросил он. – Коленца?!

Но Гринджа так просто не проведешь.

– Слушай сюда, Хип. Я только хочу знать, где Саймон…

– Хм, не ты один, – заметил Сайлас.

– Да уж. Мой Руперт его бы живо нашел, не сомневайся. Он очень привязан к своей младшей сестренке, мой Руперт, а теперь она опять сбежала с этим бездельником…

– Убежала с Саймоном? – переспросил Сайлас, который был почти согласен с мнением Гринджа о своем старшем сыне-бездельнике. – Как это?

– Откуда мне знать. Если бы я знал как, то остановил бы ее.

– Ну, извини, Гриндж, – сказал Сайлас, который устал от того, что все обвиняют его в грехах первенца, – но я не знаю, куда подевался Саймон. И мне жаль, что твоя Люси до сих пор с ним общается. Она милая девчушка.

– Да, это верно, – согласился Гриндж и на минуту отвлекся.

Гриндж и Сайлас некоторое время неловко стояли в холле Дворца. Наконец Гриндж сказал:

– Ну, тогда я пошел. Приглядывай за своей Дженной, на случай если Саймон поблизости.

– Дженна… – протянул Сайлас. – Забавно, я ее сегодня еще не видел…

– Нет? На твоем месте я бы поскорее ее отыскал. А теперь мне пора. Приходи поиграть, если хочешь. Могу одолжить тебе набор шашек.

– Нет уж, у меня теперь свои есть, Гриндж, – фыркнул Сайлас, а потом, вспомнив наказ Сары, добавил: – Слушай, может, придешь сюда? Для разнообразия.

– Я? Я во Дворце дважды за один день? Вот так дела… – усмехнулся Гриндж. – Спасибо, Сайлас.

Хип проводил приятеля до двери.

– Тогда до скорого, – сказал Гриндж, а через минуту подумал вслух: – Нет у нас никаких коленец на мосту. Ни единого.

– Конечно нет, – успокоил его Сайлас и помахал на прощание, после чего они с Макси отправились на розыски Дженны.



Сайласу не повезло в поисках Дженны так же, как и Марсии в поисках Септимуса. Марсия шагала по Долгому променаду, и за ней семенил Альтер. Она открывала каждую дверь и кричала:

– Септимус! Дженна! – И потом громко захлопывала дверь.

Наконец Альтер не выдержал.

– Что-то неладно, Марсия, – сказал он.

– Куда уж верней, Альтер. Септимус! Дженна!

Хлобысь!

– Так, Марсия. Я ненадолго отлучусь. Мне нужно кое с кем покумекать.

– Разговорами делу не поможешь, Альтер. Я вдоволь наговорилась с этой глупой писцом-алхимиком, на всю жизнь хватило. Она несет полную чушь. Нужно немедленно найти Септимуса. Септимус! Дженна!

Хлобысь!

Альтер оставил Марсию в компании с дверями и улетел прочь по Долгому променаду. Добравшись до конца, он проник сквозь стену и направился к башне в восточном крыле Дворца. Затем он штопором взмыл вверх по винтовой лестнице и постоял на последнем этаже, собираясь с мыслями. Альтер был немного встревожен. Он отряхнул одежду, хотя его вид от этого не изменился, и дернул себя за бороду. Потом глубоко вздохнул и в непривычно почтительной для него манере медленно прошел сквозь стену в покои прежней королевы.

Королева вскочила с кресла.

– Прошу меня простить, ваше величество, – официально сказал Альтер и слегка склонил голову.

– Попробую, Альтер, – ответила королева и слегка улыбнулась, – если расскажешь, что привело тебя сюда. И ради всего святого, не зови меня «ваше величество». Можно просто Церис. Я же всего лишь призрак, как и ты. Никакое больше не величество, Альтер, – вздохнула она.

– Могу я поинтересоваться, видела ли ты сегодня свою дочь, Церис? – спросил Альтер.

Королева нежно улыбнулась.

– Да, в самом деле, – ответила она.

– Ах… Так она ушла к Зельде?

– Значит, и ты знаешь о Пути Королевы, Альтер? Это уже не секрет, как раньше…

– Ваш секрет я никому не открою. А Дженна, случайно, не взяла с собой юного ученика Архиволшебника?

– Он был с ней. Симпатичный мальчик. А ты, как обычно, все знаешь. Я всегда тобой восхищалась. Ты как будто знаешь… все.

– Так она повела Септимуса с собой? Ну, тогда это многое объясняет. Спасибо, Церис. Я пойду и сообщу Марсии, а то она всех с ума сведет.

– Дорогая, дорогая Марсия, – задумчиво произнесла королева. – Знаешь, она ведь спасла мою Дженну.

– Знаю, – ответил Альтер.

Они помолчали несколько минут, вспоминая тот день, когда оба отошли в мир иной. Наконец Альтер покачал головой, прогоняя воспоминания.

– Ну, я пошел. Спасибо.

Альтер повернулся, чтобы уйти, а потом сказал:

– Знаешь, Церис, тебе стоит чаще выходить отсюда. Нельзя все время торчать в этой башне. И подумай, может, стоит явиться Дженне? Я понимаю, это серьезное решение, но…

– Я явлюсь ей, когда придет время, Альтер, – сказала королева немного строго. – Принцесса должна сама все выяснить, чтобы доказать себе, что она достойна стать королевой. Так было и со мной. Я остаюсь здесь и охраняю Путь Королевы от зла, как поступала и моя мать. И Дженна будет делать так для своей дочери.

– Милая Церис… Надеюсь, до этого еще далеко.

– Я тоже надеюсь. Но нужно быть начеку. До свидания. До новой встречи…

Королева плавно опустилась в кресло у вечно горящего камина, и Альтер понял, что аудиенция окончена. Он выплыл из комнаты со смутным чувством неудовлетворенности. И только потом понял, что королева так и не дала прямого ответа ни на один его вопрос.



Альтер отправился на поиски Марсии, чтобы сообщить ей, что Дженна повела Септимуса в гости к тетушке Зельде, и убедить Архиволшебника не заглядывать за каждую дверь в надежде обнаружить пропавшего ученика.

Он нашел Марсию в тот момент, когда она горячо спорила с сэром Хирвордом возле комнаты Дженны.

– Если вы сейчас же не уйдете с моей дороги, сэр Хирворд, – сердито говорила Марсия, – мне придется пройти сквозь вас, ни больше ни меньше.

Старый рыцарь с сожалением покачал головой и ответил:

– Я очень извиняюсь, ваше Архиволшебство, но принцесса специально наказала мне никого не впускать в ее покои. А значит, и вас, к сожалению. Если бы только это было не так, но…

– Да перестаньте вы трястись, сэр Хирворд. Мне нужно срочно с ней поговорить! Так что дайте пройти!

– Уф! – вздохнул сэр Хирворд, когда острый мысок туфли из фиолетового питона вонзился в его прозрачную ногу.

– Марсия! – прикрикнул Альтер. – Марсия, прекрати! В этом нет никакой необходимости. Сэр Хирворд хорошо выполняет свою работу. Дженны нет в ее комнате, она повела Септимуса в гости к тетушке Зельде.

– Что?!

Марсия замерла, и ее нога так и осталась стоять в ноге сэра Хирворда. Рыцарь дернулся назад, потом вынул меч, загородил им дверь и уставился на Марсию, испепеляя ее взглядом.

Волшебница отпрянула от призрака.

– Но… но с какой стати она повела Септимуса к тетушке Зельде? Альтер, это ужасно! Септимус сегодня вообще не должен от меня ни на шаг отходить, он в серьезной опасности. А что касается Дженны, то ты и сам прекрасно знаешь, что она должна оставаться в Замке. Если они будут бродить по Болотам Песчаного Тростника, с ними бог знает что может случиться! О чем они только думают?

Альтер глянул на стражника, не зная, стоит ли говорить что-то в присутствии старого рыцаря, но призрак дипломатично разглядывал свои ноги. Сэр Хирворд знал, когда нужно смешаться с фоном. Но все равно Альтер взял Марсию под локоток и повел прочь от старого призрака. Когда они прошли немного по коридору, Альтер с тревогой заметил, что Марсия дрожит.

Когда их никто не мог услышать, Альтер сообщил:

– Э-э… Они пошли не через Болота, Марсия. Есть другой путь. – Альтер неловко замялся.

Путь Королевы – это тайна, которую хранят королевы и их потомки. Много лет назад, еще будучи Архиволшебником, Альтер сам наткнулся на Путь Королевы в Домике смотрительницы, когда искал предка тетушки Зельды – Бетти Крэкл. Бетти оставила Путь открытым, и Альтер, к величайшему изумлению, очутился в королевских покоях в компании королевы Матильды – суровой бабушки Церис. Он тут же бросился назад в Домик смотрительницы, но королева Матильда успела вытянуть из него обещание никому не раскрывать тайну Пути.

– Ну, через Порт, знаешь, тоже не легче, Альтер.

– Они не через Порт пошли, Марсия. Это гораздо быстрее… и безопаснее…

Марсия слишком хорошо знала своего старого учителя, чтобы понять, когда он что-то от нее скрывает.

– Ты что-то знаешь? – спросила она. – Что-то знаешь и не говоришь!

Альтер кивнул:

– Прости, Марсия, я поклялся не выдавать тайну. Это секрет королев.

– Но Септимусу он, очевидно, известен, – заметила Марсия.

– Да. Хотя Септимус – это другое дело, – ответил Альтер.

– В том-то вся и проблема, Альтер, – заявила Марсия, и ее голос зазвучал тоненько-тоненько, Альтеру даже почудилась в нем паника. – Он другой! Он настолько другой, что оставил мне записку пятьсот лет назад!

17

Дворцовые призраки



С огромным облегчением сэр Хирворд смотрел, как Марсия и Альтер шли по широкому коридору, свернули направо и исчезли из виду.

За дверями покоев Дженны еще один, гораздо более неприятный призрак приложил ухо к двери, и улыбка заиграла на тонких губах. Так эта назойливая принцесса убежала на Болота Песчаного Тростника с учеником? И, судя по всему, не выполнила обещание! Она за это заплатит, и ученик пусть не думает, что так легко отделался.

Призрак королевы Этельдредды быстро пересек комнату и подлетел к маленькой, грубо сделанной коробке, где Дженна хранила все свои драгоценности. Королева внимательно осмотрела коробку и открыла крышку. Пошарив длинным костлявым пальцем в пожитках Дженны, Этельдредда нашла, что искала. А потом она сделала то, что не может сделать ни один призрак: она подняла предмет – маленький серебряный шарик с выгравированными буквами «М. П.» – и положила в карман. С загадочной улыбкой призрак королевы Этельдредды скользнул в дверь и прошел сквозь сэра Хирворда.



Призрак королевы Церис, по всей видимости, дремал в кресле у камина, так что когда королева Этельдредда украдкой протиснулась в комнату и направилась к кладовке для снадобий, она меньше всего ожидала, что путь ей преградит решительный потомок.

– Ты не можешь пройти, – сурово произнесла Церис.

– Не смеши меня, дитя. У меня есть полное право ходить по Пути Королевы. Что я и собираюсь сделать. Отойди.

– Не отойду.

– Отойдешь! – Сердитая Этельдредда попыталась оттолкнуть соперницу.

Церис, ахнув – не только оттого, что неожиданно ее прошли насквозь, но и оттого, что Этельдредда оказалась вполне материальной, – быстро среагировала и заставила дверь кладовки закрыться.

– В эту игру могут играть двое, – бросила Этельдредда и заставила дверь открыться.

– Но только один может выиграть, – ответила Церис, снова заставив дверь закрыться.

– И вправду, дитя. Рада, что ты все понимаешь. – Этельдредда заставила дверь открыться.

– Я намерена защищать свою дочь. И ты меня не остановишь, – сердито заявила Церис и снова захлопнула дверь.

А потом, чтобы Этельдредда не успела ответить по-своему, Церис завертелась. Быстрее и быстрее, она кружилась, как смерч, гоняя по комнате воздух, пока Этельдредду против ее воли не подхватило ветром. Старушку кружило по комнате, как осенний лист, гонимый бурей.

– Уходи! – прокричала Церис.

На этих словах королеву Этельдредду вышвырнуло из комнаты, из башни, и она полетела через лужайки к самой реке, где приземлилась посреди кучки драконьего навоза, которую аккуратно сложил Билли Пот. Королева в ярости выбралась из кучи и надменно полетела к берегу реки, где ее ожидал королевский корабль.

Высоко вздернув подбородок и ни разу не оглянувшись, королева Этельдредда взошла по трапу. Как только она заняла свое место на помосте, корабль-призрак отчалил. Он бесшумно уплывал прочь от дворцовых садов и направлялся к середине реки, где последовал вниз по течению, проходя насквозь вереницу лодок, которые почему-то казались охваченными огнем. Королева Этельдредда недовольно зацокала: какое беззаконие творится в Замке! Ее утешало только то, что продлится это недолго. И уж она об этом позаботится.

С довольной улыбкой королева Этельдредда уселась поудобнее и стала наслаждаться плаванием. Добраться до Домика смотрительницы можно не одним и даже не двумя путями.



В тот момент, когда королеву Этельдредду вышвырнуло из башни, Альтер вел Марсию по одной из множества запасных лестниц к Долгому променаду.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что он оставил тебе записку пятьсот лет назад?

– Сегодня утром, Альтер… я открыла запечатанную полку.

– Что? Повтори!

– Ты сам показывал мне, как это делается. Я должна была там кое-что посмотреть.

– Только не говори, что это «Я, Марцеллий»! – За последние полчаса Альтер бледнел все больше и больше. Теперь он стал почти прозрачным.

Марсия кивнула.

– Ты открыла «Я, Марцеллий»? Но ведь эта книга была запечатана с тех самых пор, как заморозили туннели?

– Знаю, знаю! Но я решила рискнуть. Я увидела… Я кое-что увидела в вычислениях Джилли Джинн к экзамену Септимуса по предсказаниям.

– Хм, эта женщина вечно что-то вычисляет, – сказал Альтер. – Вчера я застал ее за вычислениями процента материала для новых туфель. Хотела выяснить, сколько они прослужат.

– Это меня не удивляет, Альтер. Лично меня она доводит. Сейчас мне надо быть в «Манускрипториуме» и слушать ее очередные скучные теории. Ах, какой ужас!

– Марсия… Что именно ты нашла в книге «Я, Марцеллий»?

– Я нашла… – начала было Марсия, но голос подвел ее. – Ах, это ужасно!

– Что ты нашла? – осторожно спросил Альтер.

– Я нашла записку от Септимуса. Она была адресована мне.

– Марсия, ты уверена?

– Да. Ты знаешь, что Септимус всегда ставит такую закорючку в конце – кажется, она похожа на семерку…

– Да, довольно вычурная. Но молодежь нынче так странно подписывается. Я только надеюсь, что он остановится на чем-то более приземленном, когда повзрослеет.

– Пусть подписывается, как ему только вздумается, Альтер. Он может подписываться клубничным вареньем, стоя на голове, если хочет… Мне все равно. Но я сомневаюсь, что мы увидим, как он повзрослеет… по крайней мере, в этом времени.

Альтер изумленно молчал. Его потрясло это известие, потому что Марсия не была склонна преувеличивать. Марсия тоже молчала: она поняла, что ее слова могут оказаться правдой.

– И что в записке? – тихо спросил Альтер.

Они спустились с лестницы и остановились в затемненном шторами проеме. По застекленной крыше забарабанил дождь, и Марсия вздрогнула, достав клочок хрупкой бумаги. Осторожно, чтобы бумага не рассыпалась, Марсия развернула записку и, прищурившись, прочитала вслух слова, которые Септимус написал пятьсот лет назад.

Дорогая Марсия!
Я знаю, что однажды вы найдете эту записку, потому что, когда я не вернусь, вы будете искать по всей библиотеке и по всем алхимическим вещам. Я никогда не видел книгу Марцеллия в библиотеке, но могу поклясться, что знаю, где она. Она, вероятно, на запечатанной полке. Надеюсь, вы найдете ее вскоре после моего исчезновения и не будете волноваться за меня. И вы можете рассказать всем, куда я делся. Я положу записку в раздел «Альманах» книги Марцеллия. Он пишет ее для нашего времени – то есть для вашего. Это больше не мое время. Я положу ее туда в тот день, когда уйду, так что вы будете знать, где ее искать. Надеюсь, бумажные жуки не съедят записку.
Я хочу поблагодарить вас, потому что мне очень понравилось быть вашим учеником. Мне бы хотелось быть им до сих пор, но я стал учеником Марцеллия Пая. Вы не должны беспокоиться, это не так уж плохо, но я по всем очень скучаю, и если вы сможете как-нибудь прийти и забрать меня (хотя я не знаю как), я был бы ОЧЕНЬ счастлив.
Теперь мне нужно идти, Марцеллий сейчас придет.
Я попал сюда через зеркало. Дженна расскажет вам.
С любовью,
Септимус.

– Ох, – прошептал Альтер.

18

Драконья будка



Дженна и Волчонок остановились возле будки Огнеплюя. Хотя эту конуру построили всего несколько месяцев назад, дверь уже покосилась и на ней были видны большие трещины, которые заделали железками.

– Ты берись за одну сторону засова, а я – за другую, – сказала Волчонку Дженна. – Они довольно тяжелые. Сеп… ну, Сеп всегда просит кого-нибудь помочь. Обычно меня.

Дверь была заперта на три широких железных засова, и Дженна с Волчонком взялись за верхний.

Септимусу не нравилось запирать Огнеплюя на ночь, но его буквально вынудили это сделать после забастовки волшебников, которые явились в покои Марсии и отказались уходить, пока не будут предприняты какие-то меры. До тех пор Огнеплюю разрешалось бегать по всему двору Башни Волшебников, но выпущенный на волю молодой дракон с приданым из кучи навоза доставлял много хлопот. Скоро не осталось почти ни одного волшебника, который, гуляя ночью, не вляпался бы случайно в очередную кучу и не потерял бы там сапог. Кто-то даже увязал так, что его потом приходилось вытаскивать. А еще Огнеплюй пристрастился к синим шерстяным плащам, которые носили Обычные волшебники, поэтому готов был сутки напролет гоняться по двору, нагуливая аппетит в поисках вкуснющего плаща.

Будка сотрясалась от храпа молодого дракона. Огнеплюй, который теперь по драконьим меркам стал подростком, с недавнего времени заимел привычку спать до полудня. Но когда Волчонок и Дженна подняли засов и осторожно положили его на землю, Огнеплюй тут же проснулся. Его хвост с громким треском ударил по балкам на крыше, и заскрипели переломанные деревяшки. Волчонок испуганно отпрянул, но Дженна, которая слышала из будки звуки и пострашнее, даже и ухом не повела.

– Извини, Дженна, – пристыженно сказал Волчонок. – Я не ожидал. Эти два я могу отпереть сам.

К удивлению Дженны, он без посторонней помощи снял сильно погнутый средний засов, потом нижний – и со звоном бросил на землю.

Из будки раздался ответный грохот – это Огнеплюй в предвкушении свободы ударил хвостом.

Теперь Дженне оставалось только открыть дверь будки. Она принесла большой ключ, который висел на крючке, и вставила в замочную скважину.

– Эта дверь открывается наружу, – предупредила она Волчонка. – Так что отойди, а то получишь ей по лбу, когда Огнеплюй выйдет оттуда. И ноги свои тоже держи подальше, а то он любит отдавить кому-нибудь пальцы. Сеп всегда говорил… говорит, что это случайно, но лично я считаю, что Огнеплюй нарочно так поступает. Игра у него такая, ему нравится, когда люди скачут на одной ноге и вопят.

Дженна повернула ключ – дверь распахнулась, и Огнеплюй вырвался на волю, вытянув шею навстречу утреннему воздуху. Его когти забарабанили по пандусу. Спустившись, молодой дракон остановился и с опаской огляделся. Потом он склонил голову набок, с удрученным видом уселся на землю и притих, что ему было крайне несвойственно.

Огнеплюй превращался в очень симпатичного дракона. Пока еще он был четыре с половиной метра длиной – в половину меньше взрослых размеров, но уже казался большим и сильным. Его изумрудная чешуя блестела под мелким утренним дождем и переливалась на огромных мускулистых плечах при малейшем движении. Кожистые зелено-коричневые крылья были аккуратно сложены по обеим сторонам от ряда толстых черных позвонков, которые спускались по спине от ушей до самого кончика хвоста. Изумрудно-зеленые глаза Огнеплюя сверкнули, и из ноздрей вырвалось пламя, когда дракон вдохнул воздух, но не почувствовал запаха своего хозяина Септимуса Хипа.

Крепко сжимая башмаки Септимуса, Дженна с опаской приблизилась к Огнеплюю, стараясь не делать резких движений, потому что по утрам дракон бывал непредсказуем. Но тот даже не обратил на Дженну внимания, когда она медленно подошла к нему и опустила руку на холодную чешуйчатую шею.

– Септимуса здесь нет, Огнеплюй, – осторожно произнесла она. – Я буду вместо него.

Огнеплюй смерил Дженну подозрительным взглядом и понюхал башмаки. Потом он фыркнул и высморкал большую зеленовато-серую драконью соплю. Сопля пролетела через весь двор и с характерным звуком шмякнулась об окно Башни Волшебников на втором этаже. Секунду спустя окно распахнулось, и какой-то сердитый волшебник высунул голову.

– Эй! – завопил он. – Утихомирьте там своего зверя! В прошлый раз я три дня это отскребал! – Но, увидев, что рядом с драконом не Септимус, а Дженна, тут же спохватился: – Ой, ой, извините… Простите, ваше величество. – И захлопнул окно.

– Да не зовите меня так, – по привычке пробормотала Дженна и, заметив озадаченный взгляд Волчонка, пояснила: – Я не королева. Они не должны меня так звать. И я вообще не хочу быть королевой.

Волчонок удивился, но ничего не сказал. Так он поступал всегда, когда что-то казалось ему чересчур замысловатым.

– А теперь, четыреста девятый, надо произнести заклинание «Заместителя», – немного взволнованно сказала Дженна. – Надеюсь, получится.

– Конечно получится, – подбодрил ее Волчонок, который считал, девочка сможет все, если только захочет.

Дженна достала из кармана помятую бумажку с инструкциями Жука и внимательно прочитала. Затем открыла коробку от ирисок, вынула хрупкий лоскуток синей драконьей кожи и осторожно развернула. Дженна присела рядом с башмаками Септимуса, и ее губы бесшумно зашевелились. Она снова и снова повторяла слова, написанные на коже дракона, тщательно запоминая их. Волчонок удивился, что это заняло так много времени. Примерно так же долго он читал рецепт какого-то снадобья у тетушки Зельды. Волчонок знал, что он мало чем может помочь Дженне с «Заместителем», но подумал, что можно проверить навыки, которые получил, пока жил с росомахами в Лесу.

И вот Волчонок сел на расстоянии от Огнеплюя и стал очень пристально смотреть на дракона, чтобы тот сидел смирно и тихо. Огнеплюй поймал взгляд Волчонка и тут же отвернулся, но этого было достаточно. Теперь дракон знал, что за ним наблюдают. Он неловко заерзал, но не сдвинулся с места. Огнеплюй сидел совершенно неподвижно под утренней изморосью, надеясь, что его хозяин вскоре появится и сразит эту приставучую двуногую росомаху, которая не переставала таращиться на него.

Наконец Дженна запомнила заклинание «Заместителя». Она взяла башмаки Септимуса и положила у ног Огнеплюя. По-прежнему спокойно Огнеплюй понюхал башмаки. А потом вскинул голову и со всей силы выдохнул. Волчонку стало дурно: он не привык к запаху драконьего дыхания, который больше всего напоминает вонь от жженой резины и старых носков, с чуть слышными нотками давно не чищенной клетки хомяка.

Дженна встала на цыпочки и дотронулась до носа дракона.

– Посмотри на меня, Огнеплюй, – сказала она.

Огнеплюй посмотрел себе под ноги, потом в небо, затем на свои когти и вдруг вывернул шею, ни с того ни с сего заинтересовавшись собственным хвостом.

– Огнеплюй! – настойчиво повторила Дженна. – Посмотри на меня, пожалуйста!

Что-то в голосе Дженны привлекло внимание дракона. Он склонил голову набок и посмотрел на девочку. Дженна по-прежнему не снимала руку с его влажного и липкого носа. Рука дрожала. Это был единственный шанс найти Септимуса, и сейчас все зависело от Огнеплюя, на которого, вообще-то, трудно было положиться. Дракон подозрительно глянул на Дженну. А она принесла ему завтрак?

Дженна неотрывно смотрела на Огнеплюя, потом глубоко вздохнула и начала говорить:

– Огнеплюй, посмотри на меня, и я скажу тебе пять вещей, которые ты должен знать. Первое: Огнеплюй, со всей честностью я говорю тебе, что твой хозяин потерялся.

Огнеплюй вскинул голову. Неужели на завтрак опять каша?

– Второе: Огнеплюй, со всей честностью я принесла тебе то, что принадлежит твоему хозяину.

Огнеплюй закрыл глаза и с аппетитом представил пару жирненьких курочек.

– Открой глаза, Огнеплюй, – сердито сказала Дженна.

Огнеплюй открыл глаза. Да из-за чего весь сыр-бор?

– Третье: Огнеплюй, со всей честностью я говорю тебе, что я твой штурман.

Огнеплюй подумал, что сегодня утром он согласен съесть и двух курочек, и кашу. Желательно перемешать все в большой бадье.

– Четвертое: Огнеплюй, со всей честностью я прошу тебя принять меня как заместителя твоего хозяина.

«Раз уж завтрак припоздал, почему бы им не дать мне три курочки и кашу?» – думал Огнеплюй.

– И пятое: Огнеплюй, со всей честностью я умоляю тебя найти твоего настоящего хозяина, сквозь огонь и воду, землю и воздух, где бы он ни был.

Дженна удерживала взгляд Огнеплюя положенные тринадцать секунд, а потом отвернулась.

Огнеплюй подумал: «А искать хозяина придется до или после завтрака? Надеюсь, после», – подхватил зубами башмаки Септимуса… и съел их.

– Огнеплюй! – вскрикнула Дженна. – Верни сейчас же!

Она вцепилась в шнурок, который быстро исчезал в пасти дракона, и потянула. Огнеплюй тоже потянул. Ему нравилось играть в перетягивания, и в этот раз особенно. Башмаки Септимуса всегда выглядели очень аппетитно. Дженна потянула сильнее… Хрясь! – и у нее в руках остался только мокрый, истерзанный кончик шнурка. Огнеплюй проглотил угощение, довольно рыгнул… и вдруг удивленно подпрыгнул.

За Большой аркой раздался оглушительный лязг и грохот вперемешку с устрашающими криками и возгласами. Волчонок в ужасе вскочил. Ему не нравились резкие громкие звуки – примерно так в Молодой армии их будили среди ночи на задание.

– Это крысодушители! – догадалась Дженна. – Наверное, нашли крысу. Бедняжка. Теперь ей не поздоровится. Можно подумать, им больше нечем заняться, кроме как бегать весь день вокруг Замка, греметь крышками от мусорных баков и убивать крыс.

Шум становился громче и громче, и крысодушители завели свою песню: «Крысы, крысы, бейте крыс! Крысы, крысы, бейте крыс! Бей, души, бей, души крыс, крыс, крыс!»

Крики разносились по всему двору Башни Волшебников, и многие ее обитатели распахивали окна посмотреть, в чем дело. Разношерстная банда крысодушителей с воплями ринулась через Большую арку в погоне за своей добычей. Две отчаянные крысы во весь опор удирали от них, и одна тащила за собой другую.

Почему крысы бросились в будку дракона, Дженна не поняла, но они пересекли двор, не заметив относительно безопасный колодец и два удобных водостока. Крысы нырнули между ногами Огнеплюя, взлетели по пандусу будки и глубоко зарылись в колючую солому, которой был устлан пол.

В ту же секунду крысодушители окружили будку, гремя крышками и не переставая выкрикивать свои угрозы. Огнеплюй презрительно фыркнул. Драконы вообще избегают толп людей, тем более когда это охрипшая банда, которая гремит железяками и вопит. У драконов, между прочим, тонкий слух, они очень музыкальные и любят мелодичную классическую музыку и церковные напевы. Они иногда ни с того ни с сего являются в какой-нибудь монастырь в глуши послушать вечерние григорианские хоралы, чем крайне удивляют монахов. Огнеплюй тоже не был исключением. От грохота его нежные ушки заболели, а эта банда даже не попадала в тональность. Тогда дракон с ревом повернулся к крысодушителям и обрушил на них свое горячее драконье дыхание.

Большинство людей на этом бы и сдались. И в самом деле, некоторые зеваки, которые затесались в толпу, чтобы развлечься, тут же отправились восвояси. Но банда крысодушителей держалась до конца. Они еще не пропустили ни одну крысу, и на этот раз тоже будут беспощадны.

Дженна пришла в ярость.

– Как вы смеете? – прокричала она. – Как вы смеете являться сюда, гоняться за бедными крысами и пугать дракона? Как вы вообще посмели?!

Голоса затихли, и крысодушители, в ажиотаже не заметившие принцессу, опустили крышки. Песня плавно завершилась пристыженным молчанием.