Энджи Сэйдж

Септимус Хип. Книга 1. Магика

Angie Sage

SEPTIMUS HEAP BOOK ONE: MAGYK

Copyright © 2005 by Angie Sage

Illustrations © 2005 by Mark Zug

Published by arrangement with HarperCollins Children’s Books,

a division of HarperCollins Publishers

All rights reserved

© Е. C. Секисова, перевод, 2005

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020

Издательство АЗБУКА^®

* * *

«Подвинься, Гарри! Другой юный волшебник хочет поделиться с нами своей историей… Книга читается на одном дыхании, невероятно завораживающее начала серии!»
Kirkus Reviews

* * *

Посвящается Лоуис, с благодарностью за помощь и отвагу


1

Находка в снегу

Сайлас Хип закутался потеплее в плащ, спасаясь от снега. Дорога через Лес была долгой, и он продрог до костей. Но зато теперь в карманах у него лежали травы, которые дала ему знахарка Галена для Септимуса, новорожденного сына Сайласа.

Идти оставалось недалеко – за деревьями уже забрезжили огоньки. В окнах высоких узких домиков, сгрудившихся у стены Замка, горели свечи. Настала самая долгая ночь в году, и свечи будут жечь до рассвета, чтобы не подпустить мрак. Сайласу всегда нравился этот путь к Замку. Днем в Лесу нечего бояться, и он наслаждался прогулкой, отмеряя шагами милю за милей по узкой тропинке через густую чащу.

Сайлас уже почти вышел на опушку: высокие деревья вокруг начали редеть, а тропинка пошла под гору, стала спускаться в долину. Впереди виднелся Замок. Широкая река обнимала старые стены и прихотливым зигзагом извивалась меж беспорядочно разбросанных скоплений домов. Все домики были раскрашены яркими красками, а те, что выходили на запад, казалось, горели в огне – их окна ловили последние лучи зимнего солнца.

Когда-то, давным-давно, на месте Замка стояла лишь маленькая деревушка. Поскольку по соседству был Лес, деревенские жители воздвигли несколько высоких стен для защиты от росомах, ведьм и колдунов, которые так и норовили украсть то овцу, то цыпленка, а то и ребеночка. Со временем домов становилось все больше, стены достраивались, а для пущей безопасности люди вырыли вокруг селения глубокий ров и наполнили его водой.

Вскоре в Замок потянулись умелые ремесленники из других деревень. Он рос и процветал, да так быстро, что его обитателям стало не хватать места. И тогда кто-то догадался построить Бродилы. Там и жили Сайлас, Сара и их сыновья. Бродилы – это огромное каменное строение у реки. Оно тянется вдоль берега на добрых три мили и подковой загибается назад, к Замку. В этом домине всегда царит оживление и суета. Тут вам и жилые комнаты, и мастерские, и школы, и лавочки, и целый лабиринт коридоров. Здесь есть крошечные сады на крышах и даже театр. В Бродилах довольно тесно, но люди не жалуются. Ведь тут всегда и компанию можно найти по вкусу, и кого-нибудь, кто за детьми присмотрит.

Зимнее солнце скрылось за стенами Замка, и Сайлас прибавил шагу. Нужно добраться до Северных ворот, пока не повесят замок и не поднимут разводной мост.

И тут Сайлас почувствовал рядом нечто. Нечто, в чем теплилась жизнь, но лишь едва-едва. Где-то поблизости слабо билось человеческое сердце. Он остановился. Как всякий Обычный Волшебник, он чувствовал такие вещи. Вот только, по правде говоря, Сайлас был не очень хорошим Обычным Волшебником, и ему пришлось старательно сосредоточиться, чтобы разобраться в своих ощущениях. Он замер, а снежные хлопья все падали и падали вокруг, заметая его следы. А потом Сайлас что-то услышал – то ли сопение, то ли хныканье, то ли слабое дыхание… Он не понимал, что именно. Но и этого было достаточно.

Под кустом у тропинки лежал сверток. Сайлас поднял его и, к своему величайшему изумлению, обнаружил, что смотрит в большие глаза новорожденной девочки. Он прижал младенца к себе, не понимая, как малышка оказалась здесь в снегу в самый холодный день года. Кто-то крепко укутал девочку в толстое шерстяное одеяло, но она все равно сильно замерзла: губы посинели, а на ресницах застыл иней. Младенец пристально смотрел на Сайласа темно-лиловыми глазами, и волшебнику вдруг почудилось, что девочка за свою короткую жизнь уже повидала такого, чего не пожелаешь увидеть ни одному ребенку.

Сайлас подумал о Саре, которая ждала его дома, в тепле и безопасности, вместе с Септимусом и остальными мальчиками. Что ж, им придется потесниться, чтобы найти местечко для еще одного малыша. Сайлас бережно укрыл младенца своим синим плащом волшебника и, прижимая ребенка к груди, бросился к воротам Замка. Когда он подбежал к разводному мосту, Гриндж, сторож, как раз собирался скомандовать разводчику, что мост пора поднимать.

– Еще чуть-чуть – и ты бы опоздал, – проворчал Гриндж. – Странный вы народ, волшебники. Не понимаю, зачем вообще выходить из дома в такой-то денек?

– Что?

Сайлас хотел поскорее миновать сторожа, но сначала надо было заплатить. Волшебник торопливо нашарил в кармане серебряный пенни и положил Гринджу на ладонь.

– Спасибо, Гриндж. Спокойной ночи.

Сторож посмотрел на пенни так, будто это была какая-нибудь гадкая букашка.

– Марсия Оверстренд только что дала мне полкроны, во как. Хотя она окончила обучение с отличием и теперь стала Архиволшебником.

– Что?! – У Сайласа перехватило дыхание.

– Ну да. Она закончила с отличием, во как.

Гриндж отступил, чтобы пропустить Сайласа, и тот прошмыгнул в ворота. Как ему ни хотелось выяснить, с чего вдруг Марсия Оверстренд стала Архиволшебником, но сверток у него под плащом зашевелился, а интуиция подсказала Сайласу, что Гринджу лучше не знать о ребенке.

Стоило волшебнику нырнуть во тьму туннеля, ведущего к Бродилам, дорогу ему преградила высокая фигура в пурпурных одеждах.

– Марсия? – Сайлас от изумления открыл рот. – Что ты здесь…

– Никому не говори, что ты ее нашел! Ты – ее отец. Понял?

Сайлас ошарашенно кивнул. Не успел он вымолвить и слова, как Марсия растворилась в искрящихся клубах пурпурного тумана. Остаток пути через лабиринты Бродил Сайлас прошагал, пытаясь совладать с роем мыслей в голове. Что это за младенец? Что пришлось Марсии сделать с ним? И почему теперь Архиволшебником стала Марсия? А когда Сайлас подошел к красной двери, ведущей в и без того переполненный дом Хипов, в голову ему пришел еще один, более насущный вопрос: что скажет Сара, узнав, что теперь ей придется заботиться еще об одном ребенке?

Но Сайласу не пришлось долго гадать над этим. Едва он подошел, дверь распахнулась и в коридор, чуть не сбив Сайласа с ног, выскочила румяная женщина в темно-синих одеждах повитухи. В руках у нее тоже был сверток, но спеленатый наглухо, так что и личика ребенка не было видно. Да и несла она его под мышкой, как посылку, с которой опаздывала на почту.

– Мертв! – воскликнула повитуха и, оттолкнув Сайласа, бросилась прочь по коридору.

Из комнаты раздался крик Сары Хип.

С тяжелым сердцем Сайлас переступил порог дома. Вокруг Сары столпились шестеро бледных мальчишек. Они были так напуганы, что даже не могли заплакать.

– Она забрала его, – безнадежно сказала Сара. – Септимус умер, и она забрала его.

В ту же минуту что-то теплое и влажное показалось из свертка, который Сайлас до сих пор прятал под плащом. Сайлас не смог найти нужных слов, поэтому просто вынул сверток и уложил Саре на руки.

Сара Хип разрыдалась.

2

Сара и Сайлас

И «сверток» поселился в доме Хипа, и назвали его Дженной, в честь матери Сайласа.

Когда появилась Дженна, самому младшему из мальчиков, Нико, было всего два годика, и он вскоре забыл о своем брате Септимусе. Старшие сыновья тоже забыли, хотя и не сразу. Они полюбили маленькую сестренку и приносили ей всевозможные сокровища со своих школьных занятий по магике.

Сара и Сайлас, конечно, не могли забыть о Септимусе. Сайлас сокрушался, что оставил жену одну, когда отправился к знахарке за травами для младенца. А Сара винила во всем себя. Пусть она почти не помнила, что произошло в тот день, она знала, что пыталась вдохнуть жизнь в ребенка, но так и не смогла. А еще она помнила, как повитуха завернула ее маленького Септимуса с ног до головы в одеяльце и выбежала за дверь, крикнув через плечо: «Мертв!»

Сара все это хорошо помнила.

Но Сара быстро полюбила маленькую девочку так же, как она любила своего Септимуса. Первое время она боялась, что кто-то придет забрать и Дженну тоже, но проходили месяцы, малышка росла круглолицым, веселым ребенком, Сара постепенно успокоилась и перестала волноваться.

Пока в один прекрасный день к ней не примчалась лучшая подруга Салли Маллин, одна из тех кумушек, от которых не могло укрыться ничего из происходящего в Замке. Салли была невысокой, суетливой женщиной с кудрявыми рыжеватыми волосами, которые постоянно выбивались из-под ее неряшливо надетого поварского колпака. У нее было приятное округлое лицо, пухлые щеки (благодаря огромному количеству испеченных ею пирогов), а одежда вечно бывала испачканной в муке.

Салли держала маленькую закусочную на плавучей пристани у реки. Вывеска над входом гласила:



ДОМ ЧАЯ И ПИВА САЛЛИ МАЛЛИН

Сдаются чистые комнаты

для путешественников

Бродягам вход воспрещен



В закусочной Салли Маллин не было никаких секретов. Что бы и кто бы ни приплывал в Замок по воде, здесь всех замечали и обсуждали, а ведь большинство людей предпочитало добираться до Замка на лодках. Никому, кроме Сайласа, не нравились мрачные дороги через Лес, окружавший Замок. Ночью в Лесу по-прежнему было очень опасно из-за росомах и плотоядных деревьев. Да еще и Вендронские ведьмы, которым вечно не хватало денег, расставляли по Лесу капканы для зазевавшихся путников и обирали бедолаг едва ли не до нитки.

Закусочная Салли Маллин находилась в хибарке, которая опасно нависала над самой рекой. Там всегда стоял дым коромыслом. К пристани причаливали лодки всех форм и размеров, а из них выходили на берег самые разные люди и животные. Большинство из путешественников в первую очередь заглядывали к Салли, чтобы восстановить силы после долгой дороги, отведать здешнего крепкого пива, перекусить ячменным пирогом да рассказать последние слухи. Любой житель Замка, у кого выдавались свободные полчаса, чтобы заморить червячка, не задумываясь шел по проторенной дорожке к воротам порта мимо прибрежной свалки «Прелесть», а потом через всю пристань к «Дому чая и пива Салли Маллин».

Салли считала своим долгом каждую неделю навещать Сару, чтобы держать подругу в курсе событий. Трактирщица считала, что Сара слишком уж обременена семейными заботами: семеро по лавкам, не говоря уже о Сайласе Хипе, сущем, по мнению Салли, бездельнике. Обычно Салли рассказывала о людях, которых Сара не знала и не могла знать, но она все равно с нетерпением ждала каждого прихода подруги и с удовольствием выслушивала новости.

Но сегодня Салли пришла не для этого. Она хотела рассказать нечто более важное, чем обычные сплетни, и это касалось самой Сары. И впервые в жизни Сара знала об этом больше, чем Салли.

Трактирщица влетела в комнату и плотно затворила за собой дверь, словно боялась, что их подслушают.

– У меня ужасные новости, – прошептала она.

Сара как раз пыталась одновременно прибрать за недавно взятым в дом щенком волкодава и вытереть завтрак с личика Дженны и всего остального, куда он попал. Так что она пропустила слова подруги мимо ушей.

– Привет, Салли, – поздоровалась она. – Вот здесь вроде бы чисто. Проходи, садись. Хочешь чаю?

– Хорошо бы. Сара, ты не поверишь…

– Да что же случилось, Салли? – спросила Сара, ожидая услышать об очередной драке в закусочной.

– Королева. Королева умерла!

– Что? – в ужасе воскликнула Сара.

Она подняла Дженну со стульчика и понесла в угол комнаты, где стояла корзинка, заменявшая колыбель. Сара уложила Дженну спать, поскольку была убеждена, что детей надо держать подальше от дурных известий.

– Умерла, – печально повторила Салли.

– Нет! – задыхалась Сара. – Я не верю. Она просто еще не оправилась после родов. Потому с тех пор она и не появляется на людях.

– Так говорили хранители, верно? – спросила Салли.

– Ну да, – признала Сара, наливая чай. – Но ведь это ее гвардия, значит они знают. Хотя я никак в толк не возьму, зачем королева позволила этой своре разбойников охранять себя.

Салли взяла чашку чая, которую перед ней поставила Сара.

– Мм, как вкусно… Если уж говорить начистоту… – Салли понизила голос, озираясь по сторонам, словно опасалась, что где-нибудь в углу прячутся хранители. Правда, даже если б они и притаились, их все равно было бы ни за что не разглядеть среди беспорядка, который царил в жилище Хипов. – Они на самом деле свора разбойников. Это ведь они убили королеву.

– Убили? Так ее убили? – воскликнула Сара.

– Тсс! Тише… – Салли подвинула свой стул поближе к Саре. – Об этом чего только не болтают! А ко мне новость из первых рук попала – птичка на хвосте принесла.

– Что же это за птичка такая? – криво улыбнулась Сара.

– Госпожа Марсия! – Салли с победным видом откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. – Кто ж еще!

– Что? С каких пор ты общаешься с Архиволшебником? Она заходила к тебе на чашку чая?

– Можно сказать и так. Вообще-то, ко мне зашел Терри Терсел. Он был в Башне Волшебников – относил ну очень странные туфли, которые сделал для госпожи Марсии. Короче, когда он перестал наконец ныть по поводу ее дурного вкуса и того, как же он ненавидит змей, Терри сказал, что подслушал разговор Марсии с другой волшебницей. Наверное, с этой толстухой Эндор. Так вот, они сказали, что королеву застрелили! Хранители. Убийцы!

Сара не могла поверить своим ушам.

– Когда? – выдохнула она.

– В том-то и самое страшное, – возбужденно прошептала Салли. – Они сказали, что это случилось в день, когда родился ее ребенок. Целых шесть месяцев назад, а мы ничего не знали. Ужасно… ужасно. Они убили и господина Альтера. Так и вышло, что Марсия стала…

– Альтер мертв? – Сара изумленно открыла рот. – Поверить не могу. Поверить… Мы все думали, что он отошел от дел. Много лет назад Сайлас у него в учениках ходил. Альтер был таким добрым…

– Неужели? – неопределенно произнесла Салли, которой не терпелось закончить свой рассказ. – Видишь ли, это еще не все. Терри считает, что Марсия спасла принцессу и увезла ее куда-то далеко. Эндор и Марсия просто разговаривали о том, как она поживает. Но, заметив, что Терри пришел со своими туфлями, они замолчали. Терри сказал – Марсия вела себя с ним очень грубо. Потом он почувствовал себя странно. Наверное, она наложила на него заклятие забвения, но, увидев, что Марсия что-то бормочет, Терри спрятался за колонну – и заклинание подействовало плохо. Он все горюет, что не помнит, заплатила она ему за туфли или нет.

Салли Маллин помедлила, чтобы вздохнуть и сделать большой глоток чаю.

– Бедная маленькая принцесса! Да поможет ей Бог. Интересно, где она сейчас? Может, чахнет где-нибудь в подземелье. Не то что твой маленький ангелочек… Как твоя малышка?

– О, она прелесть! – сказала Сара.

Обычно, выслушав новости, она тут же начинала рассказывать о новом зубике Дженны, или как малышка сопит, или что она уже научилась сидеть и держать чашку. Но теперь Сара не хотела привлекать внимание к Дженне. Последние полгода постоянно задавалась вопросом, чей же на самом деле этот ребенок. А теперь она знала.

Дженна наверняка и есть… маленькая принцесса.



Впервые в жизни Сара была рада уходу Салли Маллин. Она проводила взглядом свою торопливую подругу и, закрыв дверь, вздохнула с облегчением. А потом бросилась к корзинке Дженны.

Она взяла девочку на руки, малышка улыбнулась и протянула ручку к амулету, который висел у Сары на шее.

– Что ж, маленькая принцесса… – тихо сказала Сара. – Я всегда знала, что ты особенная, но и мечтать не смела, что ты будешь нашей собственной принцессой.

Малышка посмотрела на Сару темно-лиловыми глазами, как бы говоря: «Ну вот, теперь ты знаешь».

Сара аккуратно уложила ребенка обратно в корзинку. У нее кружилась голова, и руки тряслись, поэтому она налила себе еще одну чашку чая. Сара до сих пор не могла поверить в услышанное. Королева мертва. И Альтер тоже. Их Дженна – наследница престола. Принцесса. Что же происходит?

Остаток дня Сара разрывалась между двумя делами: она смотрела на Дженну, принцессу Дженну, и думала, думала, что же случится, если кто-нибудь найдет ее здесь. Где же Сайлас, когда он так нужен?



А Сайлас в свое удовольствие рыбачил с сыновьями.

У Бродил река делала изгиб, и здесь вдоль берега тянулся маленький песчаный пляж. Сайлас показывал Нико и Джо-Джо, самым младшим, как привязывать к жердям баночки от варенья и опускать в воду. Джо-Джо уже успел поймать три мелкие рыбешки, но Нико все не везло, и мальчик уже расстроился.

Сайлас поднял Нико на руки и пошел проведать Эрика и Эда, пятилетних близнецов. Эрик предавался сладким грезам, свесив ногу в теплую чистую воду. Эд тыкал палкой во что-то под камнем. Там оказался огромный водяной жук, – увидев его, Нико завопил и обхватил отца за шею.

Сэм, которому было почти семь, уже стал серьезным рыбаком. На прошлый день рождения ему подарили настоящую удочку. Рядом на камнях лежали две серебристые рыбки, и мальчик вот-вот собирался вытащить еще одну. Нико радостно завизжал.

– Унеси его, пап. Он мне всю рыбу распугает, – сердито проворчал Сэм.

Сайлас с Нико на руках на цыпочках отошел в сторону и сел рядом со старшим сыном, Саймоном. В одной руке мальчик держал удочку, а в другой – книгу. Саймон мечтал стать Архиволшебником и все время посвящал старым книгам Сайласа. Та, что он штудировал сейчас, называлась «Полный свод рыбацких заклинаний».

Сайлас хотел, чтобы все мальчики стали какими-нибудь волшебниками. Так уж повелось в семье. Тетка Сайласа прославилась как белая ведьма, а отец и дядя были мастерами перевоплощения. Этот раздел магической науки довольно специфичен, и Сайлас не хотел, чтобы мальчики пошли по стопам деда, потому что талантливые мастера перевоплощения с годами становились очень неуклюжими и иногда не могли удержать свой настоящий облик больше нескольких минут. Отец Сайласа в итоге превратился в дерево в Лесу, только никто не знал в какое. Поэтому Сайлас и любил ходить в Лес. Он частенько обращался к какому-нибудь неприметному дереву в надежде, что это может быть его отец.

Сара Хип была родом из семьи волшебника и колдуньи. В детстве она изучала травы и целительство у Галены, знахарки из Леса. Там она когда-то и познакомилась с Сайласом. Он, отчаянный и потерянный, искал в Лесу отца, и Сара отвела его к Галене. Знахарка помогла Сайласу понять, что его отец, как мастер перевоплощений, выбрал облик дерева много лет назад и теперь обрел истинное счастье. И сам Сайлас впервые за всю свою жизнь почувствовал себя по-настоящему счастливым, когда сидел рядом с Сарой у очага знахарки.

Выучив все о травах и целительстве, Сара тепло простилась с Галеной и поселилась у Сайласа, в его комнатке в Бродилах. Там они и жили до сих пор, хотя ребятишек было уже семеро и места совсем не оставалось. Сайлас бросил свое обучение и пошел работать Обычным Волшебником, чтобы платить за жилье. Сара, когда выдавалась свободная минутка, что случалось нечасто, готовила настои из трав.



В тот вечер, когда Сайлас с сыновьями поднимался с пляжа назад к Бродилам, им преградил дорогу высокий и грозный страж-хранитель, одетый во все черное.

– Стойте! – рявкнул он.

Нико заплакал.

Сайлас остановился и велел мальчикам вести себя тихо.

– Документы! – крикнул надзиратель. – Где документы?

Сайлас удивленно посмотрел на него.

– Какие документы? – тихо спросил он.

Не хватало еще попасть в передрягу с шестью усталыми мальчишками, которым давно пора ужинать.

– Твои документы, гнусный волшебник. Находиться на территории пляжа без соответствующих документов запрещено, – презрительно усмехнулся страж.

Сайлас опешил. Не будь он с детьми, может, еще и поспорил бы. Но мальчики… К тому же у хранителя был пистоль.

– Извините, – ответил он. – Я не знал.

Хранитель оглядел их всех с ног до головы, словно бы решая, что делать, но, к счастью для Сайласа, вокруг были и другие люди, которых можно припугнуть.

– Забирай свой сброд и не возвращайся, – бросил он. – Знай свое место.

Сайлас заторопил ошеломленных ребят по ступенькам, в безопасные стены Бродил. Сэм растерял всю рыбу и ударился в слезы.

– Ничего-ничего, – говорил Сайлас, – все в порядке.

Но сам он чувствовал, что что-то не так. Вот только что?

– Почему он назвал тебя «гнусный волшебник», пап? – спросил Саймон. – Ведь волшебники самые лучшие, разве нет?

– Да, – рассеянно ответил Сайлас. – Самые лучшие.

Но беда в том, думал он, что, если ты волшебник, этого не скрыть. То, что их выдает, есть у всех волшебников и только у волшебников. У Сайласа, у Сары и у всех мальчиков, кроме Нико и Джо-Джо. Но как только Нико и Джо-Джо пойдут в школу на уроки магики, то станут такими же: медленно, но верно глаза у детей-волшебников становились зелеными, по мере того как им открывалась магика. Этим полагалось гордиться. По крайней мере, до сегодняшнего дня. А теперь быть обладателем зеленых глаз, похоже, вдруг стало опасно.

В ту ночь, когда дети наконец заснули, Сайлас и Сара долго говорили. Они говорили об их принцессе и мальчиках-волшебниках, о тех переменах, которые произошли в Замке. Они строили планы побега – куда-нибудь на Болота Песчаного Тростника или в Лес, где можно пожить с Галеной. К тому времени, когда забрезжил рассвет и они все-таки уснули, Сайлас и Сара решили поступить, как делали всегда: жить, как живется, в надежде, что кривая вывезет.

Поэтому следующие девять с половиной лет Сайлас и Сара молчали. Они запирали дверь на засов, разговаривали только с соседями и теми, кому могли доверять. Когда в школах перестали преподавать магику, они начали сами учить детей по вечерам.

Именно поэтому спустя девять с половиной лет у всех Хипов, кроме одного, были пронзительно-зеленые глаза.

3

Верховный хранитель

Было шесть часов утра, и еще не рассвело. Прошло десять лет с тех пор, как Сайлас нашел сверток.

За большой черной дверью в конце коридора номер 223, на которой Дозор Порядка написал число «16», мирно спало семейство Хипов. Дженна лежала, уютно свернувшись в маленьком ящике-кроватке. Его сделал Сайлас из плавника – дерева, которое прибило к берегу. Кроватка была аккуратно встроена в большой шкаф, за которым начиналась гостиная, точнее, единственная комната Хипов.

Дженне нравилась ее кровать в шкафу. Сара сшила пару занавесок из ярких лоскутков, чтобы девочка могла укрыться от холода и своих назойливых братьев. А самое главное, у Дженны было маленькое окошко над подушкой, и оно выходило на реку. Если девочка не могла заснуть, то часами смотрела из окна на бесконечное множество всевозможных лодок, которые держали свой путь в Замок и из него. А когда выдавались ясные ночи, она любила считать звезды, пока не заснет.

В гостиной Хипы жили, готовили, ели, спорили, убирались (время от времени), и потому там всегда царил страшный беспорядок. Повсюду валялся хлам двадцатилетней давности, когда Сара и Сайлас только начинали вить семейное гнездышко. Тут были удочки, катушки, обувь, носки, веревки и мышеловки, мешки и постельное белье, сети и вязаные вещи, одежда и кухонная утварь, а также книги, книги, книги и еще книги.

Гостю Хипов в здравом уме даже не придет в голову оглядеться вокруг в поисках места, где можно сесть. А если и придет, то он увидит только книги. Везде, куда ни посмотри, – книги. На перекошенных продавленных полках, в ящиках, в мешках, свисающих с потолка. Книги подпирали стол, книги громоздились высоченными стопками, которые грозили в любой момент рухнуть. Сказки, поваренные книги, травники, книги о рыболовстве, о строительстве лодок… Но большей частью это были книги по магике – сотни книг, которые Сайлас незаконно вынес из школы и тем самым спас, когда несколько лет назад магику запретили.

Посреди комнаты находился большой очаг, над которым змейкой вилась труба. Она хранила остатки тепла уже погасшего и остывшего очага, а рядом в беспорядочной груде лоскутных одеял сопели сыновья Хипов и большая собака.

Сара и Сайлас тоже крепко спали. Они переселились на крохотный чердак, который несколько лет назад устроил Сайлас: Сара заявила, что больше не может жить с шестью взрослыми мальчиками в одной комнате, и тогда Сайлас просто пробил в потолке дыру.

Но даже среди этого хаоса выделялся маленький островок чистоты и порядка: длинный и довольно шаткий стол, покрытый белой скатертью. На нем красовались девять тарелок и кружек, а во главе стола стоял маленький стульчик, украшенный зимними ягодами и листьями. Перед стульчиком – маленький подарок, бережно завернутый в цветную бумагу и перевязанный красной ленточкой. Его должна была открыть Дженна в свой десятый день рождения, который наступит завтра.

Тишина и покой царили вокруг, пока семейство Хипов мирно досыпало последние часы до рассвета, когда зимнее солнце покажется над горизонтом.



А в другой части Замка, во Дворце хранителей, о сне, мирном или не очень, давно позабыли.

Верховного хранителя подняли с постели, и он с помощью ночного слуги торопливо облачился в черную, отороченную мехом тунику, а также в черно-золотой плащ и показал, как правильно шнуровать его шелковые туфли с вышивкой. Потом он собственноручно водрузил на голову корону. Верховного хранителя никто не видел без короны, на которой с того дня, когда она пала с головы королевы на каменный пол, красовалась вмятина. Корона криво сидела на лысой, слегка заостренной голове хранителя, но ночной слуга, будучи новичком и пребывая в благоговейном страхе, не посмел сказать об этом.

Верховный хранитель бросился по коридору к тронной зале. Это был низкорослый, похожий на крысу человечек с блеклыми, почти бесцветными глазами и спутанной козлиной бородкой, за которой он имел привычку ухаживать часами. Верховный хранитель утопал в широком плаще, обильно увешанном военными наградами, а криво сидящая женская корона придавала ему довольно нелепый вид. Но, увидев хранителя в то утро, вы бы вряд ли рассмеялись. Вы бы вжались куда-нибудь в тень, в надежде, что он не заметит вас, потому что на лице его застыло весьма угрожающее выражение.

Ночной слуга помог Верховному хранителю разместиться на роскошном троне. Потом слуга был отправлен восвояси и радостно удрал прочь. Его ночная смена почти закончилась.

В тронной зале было по-утреннему холодно. Верховный хранитель восседал на троне с невозмутимым видом, но его прерывистое дыхание, клубами пара вырывающееся изо рта на морозном воздухе, выдавало возбуждение.

Хранителю не пришлось долго ждать. В залу быстрым шагом вошла высокая молодая женщина в строгом черном плаще и темно-красной тунике убийцы. Она низко поклонилась, и ее длинные разрезные рукава достали до каменного пола.

– Эту королевку, господин… Ее нашли, – тихим голосом произнесла убийца.

Верховный хранитель выпрямился и вперил в женщину взгляд маленьких блеклых глазок.

– Ты уверена? На этот раз мне не нужны ошибки, – грозно предупредил он.

– Наш шпион, мой господин, давно приметил этого ребенка. Он полагает, что это не родная дочь. А вчера шпион выяснил, что и возраст совпадает.

– И сколько же ей лет? Только точно!

– Сегодня исполняется десять, мой господин.

– В самом деле? – Верховный хранитель откинулся на спинку трона, размышляя над словами убийцы.

– У меня есть портрет девочки, господин. И я вижу, что она похожа на свою мать, покойную королеву.

Убийца достала из-за пазухи листок бумаги. На нем был искусно нарисованный портрет маленькой девочки с темно-лиловыми глазами и длинными черными волосами. Верховный хранитель взял листок. Все верно. Девочка действительно очень походила на покойную королеву. Хранитель быстро принял решение и громко щелкнул пальцами.

Убийца склонила голову:

– Да, мой господин?

– Сегодня же. В полночь. Ты нанесешь визит… Где это?

– Шестнадцатая комната, коридор номер двести двадцать три, мой господин.

– Что за семья?

– Хипы, мой господин.

– Так. Возьми серебряный пистоль… Сколько человек в семье?

– Девять, мой господин, считая девочку.

– …И девять пуль на всякий случай. Серебряную – для девчонки. И доставь тело. Мне нужны доказательства.

Молодая женщина побледнела. Это было ее первое и единственное испытание. Убийце не предоставляют второго шанса.

– Да, мой господин.

Она быстро поклонилась и покинула зал. Руки у нее дрожали.



В тихом углу тронной залы призрак Альтера Меллы легко поднялся с холодной каменной скамьи, на которой сидел. Он вздохнул и выпрямил старые призрачные ноги. Потом он поплотнее завернулся в выцветшую пурпурную мантию, еще раз глубоко вздохнул и прошел сквозь толстую каменную стену.

Он очутился в двух метрах над землей и повис в холодном утреннем воздухе. Вместо того чтобы с достоинством пойти пешком, как полагается призраку его возраста и положения, Альтер расправил руки, словно крылья, и грациозно устремился вперед сквозь летящий снег.

Умение летать было едва ли не единственным, что нравилось Альтеру в «жизни» призрака. Он избавился от щемящей боязни высоты и провел много восхитительных часов, отрабатывая акробатические трюки в воздухе. В остальном быть призраком оказалось не так уж весело, а уж сидение в тронной зале, где он когда-то умер – и потому вынужден был провести там первый год и еще один день своего призрачного существования, – было одним из его самых нелюбимых занятий. Но сидеть там было необходимо. Альтер считал своим долгом знать обо всех планах хранителей, чтобы держать в курсе событий Марсию. С его помощью ей удавалось быть всегда на шаг впереди хранителей и оберегать Дженну. До сегодняшнего дня.

Укрывшись далеко-далеко, в своем убежище в Дурных Землях, Дом Дэниел пытался выйти на след Дженны с тех самых пор, как десять лет назад первый убийца не сумел до конца выполнить свое поручение. После убийства королевы Дом Дэниел прислал своего эмиссара, Верховного хранителя, и армию его подручных, чтобы завладеть Замком и разыскать маленькую принцессу, или «королевку», как презрительно называл некромант девочку. Десять долгих лет прошли в сплошных разочарованиях – Альтер Мелла пресекал все попытки найти принцессу.

Тем не менее Дом Дэниел так и не понял, что его бывший ученик по-прежнему вставляет ему палки в колеса. Дом Дэниел занимался черной магикой, и потому ни один призрак Замка никогда не являлся ему, так что он даже не подозревал об их существовании. В том числе и об Альтере. В своих неудачах он винил негодяйку Марсию Оверстренд, и чаша его терпения была полной почти до краев. Однако Дом Дэниел не знал, что недавно фортуна улыбнулась ему.

Завладев Замком, Верховный хранитель в первую очередь запретил женщинам появляться при дворе. Дамская умывальная стала никому не нужна и в конце концов превратилась в маленький кабинет для собраний. Последний месяц на дворе стояли холода, и Собрание хранителей окончательно перебралось в бывшую женскую умывальную, поскольку там, к счастью, была большая печь – в отличие от похожей на пещеру Залы Собраний, в которой гулял ветер и ноги хранителей превращались в ледышки.

Вот так и вышло, что, сами того не подозревая, хранители оказались недоступны для Альтера Меллы. Будучи призраком, он мог путешествовать только по тем местам, где бывал в течение жизни, а как хорошо воспитанный волшебник Альтер никогда не переступал порог умывальной для дам. Все, что он мог, – это болтаться поблизости и ждать. Примерно так же он поступал и при жизни, когда ухаживал за судьей Алисой Неттлс.

Как-то раз, несколько недель назад, на исходе одного особенно холодного дня Альтер наблюдал, как в женскую умывальную опять потянулись хранители. Тяжелая дверь с потускневшей, но еще заметной позолоченной надписью «Для дам» захлопнулась за членами Собрания, а Альтер остался снаружи и приложил ухо к двери, пытаясь разобрать слова. Но, как ни старался, призрак не услышал, что Собрание решило заслать в Бродилы свою лучшую шпионку, Линду Лейн, которая интересовалась травами и знахарством, и поселить ее в семнадцатую комнату в коридоре номер 223. Прямо по соседству с Хипами.

И ни Альтер, ни Хипы не знали о том, что их новая соседка – шпионка. И очень хорошая.



Альтер Мелла летел сквозь снегопад, размышляя над тем, как спасти принцессу, и в задумчивости сделал две почти идеальные двойные петли, прежде чем ловко окунуться в снежные хлопья и спикировать на золотую Пирамиду, венчавшую Башню Волшебников.

Альтер грациозно опустился на ноги. Пару минут он балансировал на цыпочках, а потом поднял руки над головой, повернулся вокруг своей оси, потом еще раз и еще – быстрее, быстрее – и начал медленно просачиваться через крышу в комнату. Место приземления он выбрал не очень удачно и провалился сквозь полог на кровать Марсии Оверстренд.

Марсия испуганно вскочила. Альтер смущенно барахтался в подушках.

– Извини, Марсия. Не очень галантно с моей стороны. Хорошо хоть не застал тебя в этих… ну, таких штучках, на которые накручивают волосы.

– Спасибо, конечно, но мои волосы вьются от природы, Альтер, – сердито ответила волшебница. – Мог бы и подождать, пока я проснусь.

Альтер посерьезнел и стал немного прозрачнее обычного.

– Боюсь, Марсия, – с тяжелым сердцем вымолвил он, – то, с чем я пришел к тебе, ждать не может.

4

Марсия Оверстренд

Марсия Оверстренд вышла из своей спальни, к которой примыкала гардеробная. Обе комнаты находились на самом верхнем этаже Башни. Волшебница распахнула тяжелую пурпурную дверь, ведущую на лестницу, и быстро посмотрелась в подстраивающееся зеркало.

– Минус восемь целых и три десятых процента! – приказала она.

Зеркало было очень нервным и дрожало от страха, когда по утрам Марсия открывала дверь. За годы оно научилось различать ее настроение по скрипу деревянных половиц под ногами волшебницы, и сегодня половицы не предвещали ничего хорошего. Решительно ничего. Зеркало вытянулось чуть ли не по стойке смирно и, всеми силами желая угодить хозяйке, сделало ее отражение на восемьдесят три процента стройнее, так что она превратилась в некое подобие злого пурпурного богомола.

– Идиотская штуковина! – рявкнула Марсия.

Зеркало пересчитало заново. Математика по утрам – что может быть хуже? Наверняка Марсия специально требует такие дурацкие проценты. Почему нельзя сделаться стройнее на какое-нибудь круглое число, скажем, на пять процентов? Или, еще лучше, на десять? Зеркалу нравились десятки процентов. С ними оно могло справиться.

Марсия улыбнулась своему отражению. Выглядела она прекрасно.

На ней было зимнее облачение Архиволшебника, которое очень шло Марсии. Пурпурный плащ из двухслойного шелка, отороченный мягчайшим мехом ангорской кошки цвета индиго, изящно спадал с широких плеч и послушно ложился складками у заостренных ступней. Ступни у Марсии были заостренными, потому что она любила туфли с острыми мысами и всегда заказывала именно такие. Их шили из змеиной кожи, а точнее, из кожи фиолетового питона, которого сапожник держал у себя на заднем дворе специально для волшебницы. Терри Терсел ненавидел змей и был убежден, что Марсия заказывает змеиную кожу назло ему. И вообще-то он был не так уж далек от истины. Туфли из кожи фиолетового питона мерцали в свете, который отражало зеркало, а золото и платина на поясе Марсии роскошно блестели. На шее она носила Амулет Аку – символ и источник могущества Архиволшебника.

Марсия осталась довольна. Сегодня она должна была выглядеть впечатляюще. Впечатляюще и чуточку угрожающе. Совсем немножко и только если не останется другого выхода. Она очень надеялась, что такой необходимости не возникнет.

Марсия сомневалась, что ей по силам кого-то запугать. Она попробовала изобразить грозное выражение лица, и зеркало испуганно задрожало. Марсия не знала, что многие люди и так считают ее очень страшной и грозной. На самом деле это было дано ей от природы.

Марсия щелкнула пальцами и приказала:

– Со спины!

Зеркало показало ее отражение со спины.

– Сбоку!

Зеркало показало ее вид с одного и другого боку.

И тогда она ушла. Даже не ушла, а сбежала вниз по лестнице, прыгая через одну ступеньку, и ворвалась в кухню, где набросилась на печь, которая, издали заслышав ее шаги, отчаянно пыталась растопить огонь до прихода хозяйки.

Печь не успела, и Марсия весь завтрак пребывала в ужасном настроении.



Марсия оставила посуду мыться самостоятельно и покинула свои покои. Пурпурная дверь с тихим почтительным стуком закрылась за ее спиной, и волшебница вспрыгнула на серебряную винтовую лестницу.

– Вниз! – приказала она.

Лестница завертелась, как гигантский штопор, медленно опуская женщину вниз по высокой башне, мимо бесконечных этажей и множества дверей. Все они вели в комнаты волшебников, практикующих самые разные виды магики. Из комнат слышались строки заклинаний и магических формул, монотонное пение и обычная болтовня волшебников за завтраком. Коридоры полнились запахами тостов, бекона и каши вперемешку с ароматами ладана и фимиама, которые струились из холла внизу, и, когда винтовая лестница осторожно остановилась, голова у Марсии слегка кружилась. Надо было поскорее выйти на свежий воздух. Она быстро прошла через холл к массивным серебряным дверям, которые вели в Башню Волшебников. Марсия произнесла пароль, двери бесшумно распахнулись, и спустя мгновение она выбежала через серебряный сводчатый проход на холод снежного зимнего утра.

Марсия спустилась по крутым ступенькам, осторожно шагая по хрустящему снегу в своих тоненьких остроносых туфлях. Было еще рано, и она застала врасплох часового, который от нечего делать бросал снежки в бездомного кота. Один снежок попал на пурпурный шелк ее плаща.

– Это еще что такое? – сердито воскликнула Марсия, смахивая снег с одежды.

Часовой подпрыгнул от неожиданности и вытянулся по стойке смирно. На лице его застыло выражение суеверного ужаса. Марсия посмотрела на мальчишку, которого словно подобрали на улице. На нем была парадная форма довольно глупого фасона: белый в красную полоску мундир из тонкого хлопка с фиолетовыми оборками на рукавах. Костюм дополняли широкополая желтая шляпа, белое трико и ярко-желтые сапоги, а в левой руке, которая посинела без перчатки от холода, часовой сжимал древко пики.

Когда к Башне Волшебников впервые явились часовые, Марсия возмутилась. Она сказала Верховному хранителю, что волшебникам не нужна стража. Они и сами могут прекрасно о себе позаботиться. Но хранитель лишь самодовольно улыбнулся и вежливо заверил ее, что часовые нужны для безопасности волшебников. Марсия подозревала, что стражники здесь не только чтобы шпионить, следить за каждым шагом волшебников, но и для того, чтобы поставить их в дурацкое положение.

Теперь Марсия разглядывала часового, который бросался снежками. Шляпа была ему слишком велика. Ему еще повезло, что уши у него торчали лопухами, а то бы шляпа и вовсе сползла на глаза. Вдобавок она придавала его осунувшейся физиономии совсем уж нездоровый оттенок. Из-под широких полей на Марсию таращились два испуганных глаза – мальчик запоздало понял, что угодил снежком в Архиволшебника.

Для солдата он слишком юн, подумалось Марсии.

– Сколько тебе лет? – строго спросила она.

Часовой покраснел. Такие важные особы никогда не удостаивали его даже взглядом – не то что разговорами.

– Д-десять, госпожа.

– А почему ты не в школе? – удивилась Марсия.

Часовой с гордостью ответил:

– Мне не нужна школа, госпожа. Я служу в Молодой армии. Мы – гордость настоящего и воины будущего.

– Ты разве не замерз? – неожиданно спросила Марсия.

– Н-нет, госпожа. Нас учат не чувствовать холода, – пролепетал часовой посиневшими губами и дрожащим голосом.

Марсия фыркнула и пошла прочь по снегу, оставив мальчика стоять на посту еще четыре часа до конца его смены.



Она быстро пересекла двор Башни Волшебников и выскользнула в боковые ворота, за которыми начиналась укромная заснеженная тропинка.

Марсия была Архиволшебником уже десять долгих лет. Шагая по тропинке, она погрузилась в воспоминания. Она воскресила в памяти то время, когда была просто «подающей надежды» и читала о магике все, что попадалось, мечтая, что ей выпадет редкая удача попасть в ученицы к Архиволшебнику Альтеру Мелле. Это были счастливые годы. Она жила в маленькой комнате в Бродилах вместе с другими «подающими надежды». Многие из них потом стали учениками Обычных Волшебников. Но не Марсия. Она знала, чего хотела, и не соглашалась на меньшее. Марсия долго не могла поверить своей удаче, когда стала ученицей Альтера Меллы. Это, конечно, не означало, что она обязательно дорастет до Архиволшебника, но она все равно на один шаг приблизилась к своей мечте. И следующие семь лет Марсия провела в Башне в качестве ученицы Альтера.

Марсия улыбнулась про себя, вспомнив, каким замечательным волшебником был Альтер Мелла. На его уроках всегда было весело, он терпеливо относился к неудачам учеников и всегда имел в запасе свежую шутку. К тому же он был очень могущественным волшебником. Только сама оказавшись на его посту, Марсия осознала, насколько Альтер был силен. Но главное – это был просто очень хороший человек. Улыбка исчезла с лица, когда Марсия вспомнила, при каких обстоятельствах заняла его место, и подумала о последнем дне жизни Альтера Меллы, который хранители теперь называли Днем Первым.

В глубокой задумчивости Марсия взобралась по узкой лестнице, которая вела к широкому выступу с перилами. Выступ шел как раз под стеной Замка. Это был кратчайший путь к Северному крылу, как теперь называли Бродилы. Именно туда она сегодня направлялась. Выступ был запасным ходом для Вооруженного Дозора хранителей, но Марсия знала, что даже сейчас никто не посмеет остановить Архиволшебника. Поэтому, вместо того чтобы пробираться через бесчисленные тесные и порой жутко многолюдные переходы, по которым она ходила много лет назад, она быстро пошла по выступу и примерно через полчаса увидела знакомую дверь.

Марсия глубоко вздохнула и сказала себе: «Вот я и пришла».

Она спустилась, миновав еще один лестничный пролет, и оказалась прямо перед дверью. Она собиралась было толкнуть ее плечом, но, завидев волшебницу, дверь испугалась и открылась сама. Марсия не ожидала этого, влетела внутрь и отскочила от довольно скользкой стены. Дверь захлопнулась. Марсия остановилась перевести дыхание. В коридоре было темно, сыро и пахло вареной капустой, кошачьей мочой и сухой гнилью. Совсем не таким Марсия помнила это место. Когда она жила в Бродилах, здесь всегда было тепло и чисто, путь освещали тростниковые факелы, а жители каждый день подметали полы – у них была собственная гордость.

Марсия надеялась, что вспомнит дорогу к комнате Сайласа и Сары. В дни своего обучения она часто проходила мимо их двери – вернее, пробегала, боясь, что Сайлас увидит ее и пригласит зайти. Лучше всего она помнила шум: визг мальчишек, которые вопили, прыгали, дрались – и что там еще делают мальчишки. Вообще-то, Марсия не очень хорошо представляла себе, что обычно делают дети, поскольку предпочитала держаться от них подальше.

Она шла по темному мрачному коридору, и ее начала одолевать тревога. Марсия начала спрашивать себя, чем обернется ее первый за десять с лишним лет визит к Сайласу. Она с ужасом представляла, как ей придется обо всем рассказать Хипам, и даже сомневалась, что Сайлас ей поверит. Он был упрямым и вспыльчивым волшебником, и Марсия знала, что Хип ее недолюбливает. И вот, охваченная такими мыслями, она целенаправленно шагала по коридору, не обращая ни на что внимания.

А если бы она удосужилась оглядеться, то удивилась бы, как странно ведут себя люди при виде Архиволшебника. Было только восемь утра, Сайлас Хип называл это время часом пик. Сотни бледных людей шли на работу, сонно моргая и кутаясь в старенькую одежонку в тщетных попытках уберечься от холода и сырости каменных стен. Бойтесь часа пик в коридорах Северного крыла. Поток людей подхватит вас и пронесет мимо нужного поворота, и придется вам протискиваться и проталкиваться наперерез, чтобы угодить в толпу, спешащую в противоположном направлении. В час пик в Бродилах то и дело слышались жалобные крики:

– Выпустите меня, пожалуйста!

– Перестаньте толкаться!

– Мне надо свернуть, мне надо здесь свернуть!

Но с появлением Марсии часа пик не стало. Для этого не понадобилось никакой магики: один вид женщины заставлял людей остановиться. Большинство жителей Северного крыла никогда прежде не видели Архиволшебника, разве что на дневной экскурсии в Башню Волшебников, где они слонялись по двору в надежде хоть издали взглянуть на птицу столь высокого полета. А чтобы Архиволшебник шел среди них по темным коридорам Северного крыла – в такое они просто не могли поверить.

Люди ахали и расступались. Они растворялись в тенях дверных проемов и обходили волшебницу стороной. Они бормотали под нос свои собственные заклинания. Кто-то ошеломленно замирал, как кролик под свирепым взглядом хищника. Жители Бродил таращились на Марсию так, словно она была пришельцем из другого мира, – что было недалеко от истины, учитывая различия между тем, как жила она и как жили здесь.

Но Марсия даже не заметила всего этого. За десять лет она стала далека от мирских забот. Когда кто-то впервые шарахнулся от нее, она удивилась, но вскоре привыкла и перестала обращать внимание на поклоны и уважительный ропот вокруг.

Марсия свернула с главной дороги и зашагала по узкому проходу, где жила семья Хипов. По пути волшебница заметила, что все коридоры теперь пронумерованы – вместо прежних причудливых названий вроде Ветреного угла или Перевернутой улицы.

Раньше адрес у Хипов был такой: Бродилы, проход Туда-Обратно, большая красная дверь.

Теперь он стал другим: Северное крыло, коридор 223, комната 16. Если бы кто-то спросил Марсию, который из адресов ей нравится больше, она ответила бы не задумываясь.

Волшебница остановилась у двери Хипов, которую Красильный Дозор несколько дней назад выкрасил в предписанный черный цвет. Из-за двери доносился шум и гвалт. Хипы завтракали. Марсия несколько раз глубоко вздохнула.

Но больше откладывать было нельзя.

5

У Хипов

– Откройся, – приказала Марсия черной двери Хипов.

Но дверь не подчинилась – ведь она была собственностью Сайласа Хипа. Волшебнице даже показалось, что дверь напрягла петли и заперлась покрепче. И тогда госпоже Марсии Оверстренд, Архиволшебнику, пришлось унизиться до стука в дверь. Она постучала громко, но никто не отозвался. Еще стук – сильнее, обоими кулаками, но снова никакого ответа. И когда Марсия уже подумывала хорошенько пнуть дверь ногой (чтобы и проучить ее заодно), та открылась, и волшебница оказалась лицом к лицу с Сайласом Хипом.

– Да? – спросил он резко, словно она была каким-нибудь торговцем-надоедой.

На миг Марсия растеряла все слова. Она заглянула Сайласу через плечо и увидела комнату, в которой как будто недавно случился взрыв, а потом туда почему-то битком набились мальчишки. Они толпились вокруг маленькой темноволосой девочки, которая сидела за столом, накрытым белой скатертью (что весьма странно смотрелось посреди царящего в комнате беспорядка). Девочка держала в руках подарок, завернутый в яркую бумагу и перевязанный красной ленточкой. Она смеялась и отталкивала мальчиков, которые норовили в шутку отобрать подарок. Но один за другим дети подняли головы, и странная тишина повисла в доме Хипов.

– Доброе утро, Сайлас Хип, – произнесла Марсия слишком любезно. – Доброе утро, Сара Хип. И… и конечно, все маленькие Хипы.

Маленькие Хипы, большинство из которых уже давно были совсем не маленькими, промолчали. Но шесть пар ярко-зеленых глаз и два темно-лиловых глаза с любопытством уставились на Марсию Оверстренд. Той стало неловко. Может, у нее грязное пятно на носу? Или волосы растрепались? Наверное, шпинат застрял в зубах…

Марсия вспомнила, что не ела шпината на завтрак. «Возьми себя в руки, – строго сказала она себе. – Ты здесь по делу».

Она повернулась к Сайласу, который смотрел на нее так, будто надеялся, что она сейчас уйдет.

– Я сказала «доброе утро», Сайлас Хип, – раздраженно повторила волшебница.

– В самом деле, Марсия, в самом деле, – ответил Сайлас. – И что привело тебя сюда после стольких лет?

Марсия решила перейти сразу к делу.

– Я пришла за принцессой, – сказала она.

– За кем?! – переспросил Сайлас.

– Ты прекрасно знаешь! – огрызнулась Марсия, которая не любила, когда ей задавали вопросы, а от Сайласа Хипа и подавно не собиралась этого терпеть.

– У нас здесь нет никаких принцесс, Марсия, – ответил Сайлас. – Мне казалось, это вполне очевидно.