Паоло Бачигалупи

Народ песка и шлаков


Перед вами картина мрачного будущего: хорошо, что люди выжили, плохо, что кроме них мало кто остался…
Паоло Бачигалупи впервые опубликовал свое произведение в «The Magazine of Fantasy & Science Fiction» в 1998, затем на несколько лет расстался с этим жанром и вернулся к нему уже в новом столетии, предложив свежие труды журналам «F&SF\'» и «Asimov\'s». Один из его рассказов появился в двадцать первом сборнике «The Year\'s Best Science Fiction». Вместе со своей семьей Бачигалупи проживает на западе Колорадо и пишет статьи для газеты, посвященной охране окружающей среды.


* * *

— Враг в пределах периметра! В пределах периметра!

Адреналин мгновенно погнал кровь, и я сорвал с головы очки Виртуального Погружателя. Пейзаж города, который я пытался разрушить, исчез, а вместо него появилась наша комната наблюдения и множество картин, отражающих горные выработки компании СесКо. На одном из мониторов струйкой крови тянулся красный фосфоресцирующий след нарушителя, направлявшегося к Восьмой шахте.

Джак уже выбежал из комнаты наблюдения. Я кинулся за снаряжением.

Джака я догнал в экипировочном отсеке; он уже схватил ТС-101, плазменный резак, и пристегнул противоударный экзоскелет к своему татуированному телу. Патронташ с ядерными зарядами Джак повесил на крепкие плечи и стремительно бросился к выходному люку. Я пристегнул свой экзоскелет, выдернул из стойки «сто первый», проверил заряд и кинулся за Джаком.

Лиза уже сидела в Х-5, она открыла заглушки, и турбонасосы взвыли, словно баньши.[1] Часовые кентавры направили на меня Дула своих «сто первых», но данные «друг — враг» быстро дошли до их верхних дисплеев, и охранники расслабились. Я выскочил на бетонную площадку, и от порывов ледяного ветра Монтаны вместе с реактивной струей от двигателя «Хентаза Марк-5» стало немного пощипывать кожу. Над головой неслись облака, окрашенные в оранжевый цвет огнями ботов-разработчиков СесКо.

— Давай, Чен! Двигай! Скорее! Скорее!

Я прыгнул в поисковик. Корабль взмыл в небо. Он сделал вираж, от которого я чуть не врезался в переборку, затем описал широкую дугу и понесся вперед. Люк Х-5 закрылся, и завывание ветра стихло.

Я пробрался вперед в прозрачный кокон, и через плечи Лизы и Джака стал всматриваться в проносящийся внизу пейзаж.

— Хорошо поиграл? — спросила Лиза.

— Почти выиграл, — сердито ответил я. — На этот раз это был Париж.

Мы прорвались сквозь завесу тумана над отстойниками, всего в нескольких дюймах над поверхностью воды, и едва не врезались в противоположный берег. Система безопасности рванула поисковик в сторону от надвигающейся скалы. Лиза отключила компьютер и повела корабль вдоль поверхности. Поисковик летел над самой осыпью, так что я вполне мог протянуть руку и зачерпнуть горсть щебенки.

Взвыл сигнал тревоги, но Джак быстро выключил сирену; это Лиза заставила поисковик опуститься еще ниже. Впереди возникла извилистая гряда отходов горной выработки. Мы поднялись вдоль склона и медленно перевалили в следующую лощину. Лиза использовала всю проектную мощность тормозной системы, так что «Хентаза» даже задрожала от напряжения. Еще один подъем, и мы перевалили очередную гряду пустой породы. Перед глазами тянулась бесконечная ломаная линия горизонта, образованного терриконами. Мы опять спустились в пелену тумана и полетели над озером-отстойником. Позади на золотистой масляной поверхности оставалась рябь.

Джак следил за системами наблюдения.

— Я его нашел. — Он усмехнулся. — Двигается, но медленно.

— Контакт через одну минуту, — сказала Лиза. — Он не предпринял никаких контрмер.

Я следил за нарушителем по экранам наблюдения, куда поступала информация со спутников СесКо.

— Это даже не скрытая цель. Если бы мы знали, что он не собирается играть в прятки, можно было бы бросить мини-заряд прямо с базы.

— И ты бы закончил свою игру, — добавила Лиза.

— Мы и сейчас можем поразить цель ядерным снарядом, — предложил Джак.

Я покачал головой:

— Нет, давайте сначала посмотрим. Если нарушитель испарится, у нас ничего не останется, а Банбаум захочет узнать, для чего поднимали поисковик.

— Тридцать секунд.

— Ему было бы все равно, если бы кое-кто не использовал корабль для увеселительной прогулки в Канкун.

Лиза пожала плечами:

— Я хотела поплавать. Если бы не Х-пять, пришлось бы топать на своих двоих.

Поисковое судно перевалило еще через несколько гребней.

Джак не отрывал взгляда от мониторов.

— Цель удаляется. Но все так же медленно. Мы еще можем ее достать.

— Пятнадцать секунд до прыжка, — объявила Лиза.

Она отстегнула, ремни и переключила управление на автоматику. «Хентаза» нацелилась в небо, словно автопилот стремился оторваться от беспорядочного нагромождения камней под брюхом судна, и мы торопливо перебрались к люку. Откинув крышку, один за другим, мы, словно Икары, посыпались вниз. В землю мы врезались со скоростью в несколько сотен километров в час. Экзоскелеты после удара раскололись, словно стекло, и выбросили в воздух тучи лепестков. Черные металлические пластинки стали медленно опускаться вокруг, поглощая радио- и тепловое излучения, чтобы не дать вражеским радарам возможности обнаружить постороннее присутствие, пока мы были слишком уязвимы после падения на сыпучей груде отработанной щебенки.

Поисковик перевалил через гряду, и двигатели взвыли, преследуя близкую цель. Я поднялся во весь рост и побежал к гребню осыпи, хлюпая по желтой массе отходов выработки и клочьям пожелтевшего от пыли снега. Позади остался Джак с переломанными руками. Лепестки его экзоскелета отметили путь, по которому он прокатился со склона, образовав черную мерцающую дорожку. Лиза лежала в сотне ярдов дальше, ее берцовая кость торчала из бедра, словно ярко-белый восклицательный знак.

Я вскарабкался на гребень и осмотрел долину.

Ничего.

Пришлось включить увеличение на шлеме. Однообразные склоны многочисленных холмов отработанной породы придвинулись ближе. То тут, то там среди мелкой желтоватой щебенки и песка виднелись огромные, величиной с наш Х-5, булыжники, треснувшие и оплавленные после мощных взрывов — результаты деятельности горнодобывающей компании СесКо.

Рядом, споткнувшись, остановился Джак, а мгновение спустя к нему присоединилась и Лиза. Штанина ее полетного комбинезона была порвана и залита кровью. Лиза, не переставая осматривать Долину, собрала с лица желтоватую грязь и отправила себе в рот.

— Есть что-нибудь?

Я покачал головой:

— Пока нет. Ты в порядке?

— Обычный перелом.

— Вот он! — взмахнул рукой Джак.

По самому дну долины бежало какое-то существо, преследуемое нашим поисковиком. На берегу узкого ручья, густого от кислоты, оно поскользнулось. Корабль гнал нарушителя навстречу нам. Ничего. Ни ракетных снарядов. Ни огня. Просто бегущее существо. Масса спутанных волос. На четырех ногах. Забрызганное грязью.

— Какой-то биороб? — удивился я.

— У него совсем не видно рук, — пробормотала Лиза.

— И никаких приспособлений.

— Какой дурак будет изготавливать биороба без рук? — добавил Джак.

Я осмотрелся кругом:

— Может, какая-то ловушка?

Джак проверил данные, получаемые от более мощных датчиков поисковика.

— Не думаю. Можно поднять поисковика повыше? Я хочу осмотреть все вокруг.

По команде Лизы поисковик взмыл в небо, охватывая больший сектор наблюдения. Чем выше он поднимался, тем тише становился гул моторов. Джак подождал, пока уточненные данные появятся на мониторе его шлема.

— Нет, ничего. И никаких сигналов о нарушениях с других участков периметра. Мы одни.

Лиза упрямо тряхнула головой.

— Надо было все-таки запустить в него мини-заряд прямо с базы.

Стремительный галоп бегущего по долине биороба замедлился до резвой рыси. Казалось, ему нет до нас дела. Теперь существо было намного ближе, и мы смогли рассмотреть детали: лохматое четвероногое создание с хвостом. Слипшаяся шерсть свисала с его боков, образуя неровную бахрому, унизанную каплями жидкой желтоватой жижи. Волосы вокруг лап посветлели от текущей по земле кислоты, словно существу пришлось переходить вброд потоки урины.

— Какой-то очень уродливый биороб, — сказал я.

Лиза сняла с плеча свой «сто первый».

— Сейчас я сделаю из него биокляксу.

— Постой! — воскликнул Джак. — Не стреляй!

Лиза метнула на него раздраженный взгляд:

— Что еще?

— Это вовсе не биороб, — прошептал Джак. — Это собака.

Неожиданно он спрыгнул с гребня и понесся вниз по склону насыпи к бегущему животному.

— Подожди! — крикнула Лиза, но Джак уже ничего не слушал и продолжал набирать скорость.

Существо глянуло на несущегося с воплями Джака, потом развернулось и кинулось наутек. Но соревноваться с ним в скорости животному было не по силам. Спустя полминуты Джак настиг нарушителя.

Мы с Лизой переглянулись.

— Ну, для биороба оно слишком медленно передвигается. Кентавры, и те проворнее.

К тому времени, когда мы добрались до Джака, животное было загнано в тупиковую расщелину. Оно стояло посреди густой лужи отходов, дрожало, рычало и скалило зубы. Мы окружили странное создание. Оно попыталось прорваться мимо, но Джак легко перехватил беглеца.

Вблизи животное выглядело еще более жалким, чем издали. Тридцать килограммов рычащей шерсти. Лапы у него были порезаны во многих местах и кровоточили, шерсть кое-где облезла, обнажив воспаленные кислотные ожоги.

— Будь я проклят, — выдохнул я, — оно и впрямь похоже на собаку.

Джак усмехнулся.

— Мы как будто динозавра поймали.

— Как она могла уцелеть? — спросила Лиза, обводя рукой горизонт. — Здесь ничто не может жить. Животное должно было измениться. — Она внимательно посмотрела на собаку, потом на Джака, — Ты уверен, что периметр больше не нарушался? Это не может быть западней?

Джак посмотрел по сторонам:

— Больше ничего нет. Ничего.

Я наклонился над животным. Собака в приступе ярости оскалила зубы.

— Выглядит довольно жалко. Может, и впрямь настоящая?

— Конечно, — заверил меня Джак, — конечно настоящая. Я однажды видел собаку в зоопарке. Говорю вам, это просто собака.

Лиза качнула головой:

— Не может быть. Если бы она была настоящей, она давно бы погибла.

Джак довольно усмехнулся.

— Ни в коем случае. Посмотри-ка. — Он протянул руку, чтобы убрать шерсть с головы собаки и посмотреть на ее морду.

Животное рванулось навстречу и сомкнуло зубы на руке Джака. Оно сильно тряхнуло его кисть и зарычало, а Джак только смотрел на прицепившуюся к его руке собаку. Ее голова яростно мотнулась из стороны в сторону, и кровь из порванных артерий потекла по морде собаки.

Джак рассмеялся. Кровотечение прекратилось.

— Проклятие. Прекрати, — Он стал поднимать руку, пока полностью не вытащил странное животное из лужи. — Глядите-ка, я завел себе любимца.

Собака так и висела, вцепившись в мягкие ткани руки Джака. Она снова попыталась тряхнуть мордой, но теперь, когда лапы не опирались на землю, ее старания были бесполезными. Даже на лице Лизы появилась улыбка.

— Должно быть, проспала все на свете, а когда проснулась, обнаружила, что находится на самом кончике витка эволюции.

Собака снова зарычала, не разжимая зубов.

Джак засмеялся и вытащил свой мономолекулярный нож.

— Получи, собачка.

Он полоснул по руке, оставив кусок своей плоти в зубах озадаченного пса.

Лиза задумчиво наклонила голову.

— Как ты думаешь, мы сможем выручить за нее какие-то деньги?

Джак наблюдал, как пес поглощает полученное мясо.

— Я где-то читал, что раньше ели собак. Интересно, каковы они на вкус?

Я посмотрел на таймер на мониторе шлема. Мы убили целый час на занятие, которое не принесет никакой прибыли.

— Джак, забирай своего пса и тащи в поисковик. Мы не станем его есть, пока не вызовем Банбаума.

— Он наверняка объявит собаку собственностью компании, — проворчал Джак.

— Да, он всегда так поступает. Но все равно придется составить рапорт. Неплохо сохранить и улику, раз мы не уничтожили ее сразу.

* * *

На ужин мы ели песок. За стенами бункера службы безопасности деловито жужжали сновавшие роботы; они все глубже и глубже вгрызались в почву, превращая ее в груды щебенки, оставляя после себя тысячефутовые терриконы пустой породы или озера кислотной жидкости, если натыкались на подземные потоки. Шум двигавшихся взад и вперед машин действовал успокаивающе. Только ты и машины, и прибыль, а если во время твоего дежурства ничего не взорвалось, то еще и неплохая премия.

После ужина мы сели рядом и поработали над кожей Лизы; вдоль всех конечностей мы имплантировали острые лезвия, так что она со всех сторон была похожа на бритву. Она предпочитала мономолекулярные ножи, но они слишком легко рассекали плоть, а мы и так потеряли слишком много частей тел и не хотели лишних увечий. Такие побрякушки хороши для людей, которым не нужно работать: эстетов из Нью-Йорка и Калифорнии.

Для украшения у нее был набор «Декор-мечта». Во время последнего отпуска Лиза заплатила за него большие деньги, вместо того чтобы приобрести очень распространенную дешевую подделку. Мы разрезали ее тело до самых костей и вставляли лезвия. Один приятель из Лос-Анджелеса рассказывал, что у него даже проводятся вечеринки любителей «Декор-мечты», чтобы помочь друг другу украсить те части тела, до которых трудно достать самому.

Лиза рисовала мне вдоль позвоночника узор, изображающий чудесное дерево с огоньками вместо плодов от копчика до самого затылка, так что я не имел ничего против этого занятия, а вот Джак, завершивший свой облик при помощи старого мастера в салоне татуировок на Гавайях, был недоволен. В процессе возникли небольшие трудности, поскольку тело Лизы начинало закрывать раны раньше, чем мы успевали вставить лезвия, но мы приспособились, и уже через час она выглядела прекрасно.

Закончив с Лизиными украшениями, мы сели отдохнуть и покормить ее. Я взял чашку с жидкой грязью и стал вливать Лизе в рот, чтобы ускорить процесс вживления. В перерывах мы наблюдали за собакой. Джак затолкал ее в самодельную клетку и задвинул в угол нашей общей комнаты. Животное лежало неподвижно, словно мертвое.

— Я посмотрела ее ДНК, — сказала Лиза. — Это действительно собака.

— Банбаум тебе поверил?

— А как ты думаешь? — сердито взглянула она на меня.

Я рассмеялся. В СесКо требовалось, чтобы группа реагирования действовала быстро, изобретательно и надежно, но на самом деле наш СПД — Стандартный Порядок Действий — был всегда одинаков: ядерный удар по нарушителям, а потом зачистка огнем, чтобы они не могли регенерировать. Потом следовал отпуск на одном из пляжей. В том, что касалось тактических решений, нам полностью доверяли, но никто не мог ожидать, чтобы в компании поверили, будто солдаты охраны нашли живую собаку среди терриконов пустой породы.

Лиза кивнула.

— Он хотел знать, как проклятое животное могло выжить. Потом захотел узнать, почему мы не выловили ее раньше. И спрашивал, за что он нам платит. — Лиза убрала со лба прядь светлых волос и посмотрела на животное. — Надо было сжечь ее.

— Что он приказал с ней сделать?

— Инструкции на этот случай нет. Он перезвонит позже.

Я посмотрел на неподвижно лежащего пса.

— Хотелось бы знать, как ему удалось уцелеть. Собаки ведь должны есть мясо?

— Может, ее подкармливали инженеры? Как сделал Джак.

Джак покачал головой:

— Вряд ли. Этот ублюдок выбросил мою руку обратно, едва успев проглотить. — Он приподнял покалеченную руку, уже начавшую восстанавливаться, — Вряд ли этот пес привык есть мясо.

— Но мы-то можем его съесть? — спросил я.

Лиза усмехнулась и положила в рот еще ложку отходов выработки.

— Мы можем съесть все, что угодно. Мы взобрались на вершину пищевой цепочки.

— Странно, что он не может есть нас.

— В твоей крови ртути и свинца больше, чем может переварить любое животное дотехнобионтического периода.

— Это плохо?

— Раньше считалось ядом.

— Странно.

— Наверно, я его сломал, когда впихивал в клетку, — сказал Джак и внимательно осмотрел пса. — Он почти не двигается, как было раньше. И я слышал, как что-то хрустнуло, пока его засовывал.

— И что?

— Мне кажется, он не восстанавливается, — пожал плечами Джак.

Пес действительно выглядел так, словно его сильно избили. Он просто лежал на брюхе, а бока поднимались и опускались, как кузнечный мех. Глаза были полуоткрыты, но зрение не фокусировалось ни на одном из нас. Когда Джак неожиданно дернулся, пес приподнял веки, но не сделал попытки встать. Он даже не зарычал.

— Никогда не думал, что животные могут быть такими хрупкими, — добавил Джак.

— Ты тоже хрупкий. И это никого не удивляет.

— Да, но я сломал ему всего пару костей, и что из этого вышло? Он просто лежит и тяжело дышит.

Лиза сосредоточенно нахмурилась.

— Он не восстанавливается. — Она неуклюже поднялась на ноги и подошла к клетке, чтобы взглянуть на животное. Было заметно, что она взволнованна. — Это настоящая собака. И мы должны были быть такими же. На ее восстановление может уйти несколько недель. Одна сломанная кость, и она ни на что не годна.

Лиза просунула руку с вставленным лезвием в клетку и сделала тонкий разрез на ноге животного. Из раны выступила кровь, но не остановилась, а продолжала вытекать. Так продолжалось несколько минут, и только потом ранка перестала кровоточить. Собака продолжала лежать неподвижно, только дыхание стало еще более прерывистым; она явно очень ослабела. Лиза засмеялась.

— Трудно поверить, что мы когда-то могли жить достаточно долго, чтобы эволюционировать. Если оторвать ей ноги, они больше не вырастут. — Она озадаченно склонила голову набок. — Животное так же уязвимо, как скалы. Разрушь их, и они больше никогда не станут единым целым. — Лиза нагнулась и пощупала спутанную шерсть собаки, — Ее легче уничтожить, чем наш поисковик.

Прогудел зуммер коммутатора, и Джак поднялся, чтобы ответить.

Мы с Лизой продолжали смотреть на собаку — как в маленькое окошко своей предыстории. Вскоре вернулся Джак.

— Банбаум послал биолога, чтобы тот взглянул на собаку.

— Ты хотел сказать «биоинженера», — поправил я.

— Нет. Биолога. Банбаум говорит, что они изучают животных.

Лиза уселась на свое место, и я подошел проверить, не сбила ли она какое-нибудь лезвие.

— Это бесперспективное занятие.

— Наверно, они выращивают их из ДНК. Изучают, на что способны эти создания. Поведение, что ли, будь они прокляты.

— Кто же им платит?

Джак пожал плечами:

— В Панамериканском Фонде числится три таких специалиста. Изучают происхождение жизни. Вот один из них и приедет. Муши-как-его-там. Не разобрал фамилию.

— Происхождение жизни?

— Ну, да. То, что заставило нас тикать. Что делает нас живыми. Что-то вроде этого.

Я влил в рот Лизе очередную порцию грязи. Она проглотила с удовольствием.

— Грязь заставляет нас тикать, — сказал я.

Джак кивнул на собаку.

— А ее грязь не заставляет тикать.

Мы все снова взглянули на животное.

— Трудно сказать, что ей нужно для жизни.

* * *

Лиин Мушарраф оказался черноволосым коротышкой с выдающимся крючковатым носом. Его кожа была украшена резным круговым узором с вживленными лампочками, так что, выпрыгнув из чартерного Х-5, он светился в темноте, словно голубая спиральная гирлянда.

Кентавры озверели при появлении неопознанного посетителя и не давали шагу ступить от корабля. Они все собрались вокруг, рычали, обнюхивали его самого и сумку с ДНК-определителем, сканировали каждый участок тела и направляли «сто первые» прямо в светящееся лицо.

Я дал ему немного попотеть, а потом отозвал охрану. Кентавры разомкнули кольцо, попятились, не переставая ворчать, но стрелять не стали. Мушарраф был явно потрясен. Я бы не стал его винить. Это опасные ребята — они крупнее и быстрее, тем люди. Поведенческая программа предусматривает проявление злобы, а уровень модернизации позволяет им обращаться с военной техникой. Рефлекс «бежать-сражаться» настроен таким образом, что в случае любой угрозы они способны только атаковать. Я сам видел, как наполовину сожженный кентавр разорвал человека голыми руками, а потом присоединился к атаке на укрепления противника, причем ему пришлось ползти только при помощи рук. В случае опасности таких созданий очень полезно иметь за спиной.

Я увел Мушаррафа подальше от часовых. По дороге заметил, что на затылке у него полный набор запоминающих устройств. Толстая трубка передачи информации уходила прямиком в мозг, зато не было никакой защиты от ударов. Кентавры могли покончить с ним одним ударом по голове. Кора головного мозга после этого могла бы и восстановиться, но он стал бы совсем другой личностью. Одного взгляда на тройные мерцающие плавники на его затылке хватило, чтобы понять, что перед тобой типичная лабораторная крыса. Одни мозги, и никаких инстинктов выживания. Я не стал бы вживлять в череп дополнительную память даже за тройной бонус.

— Вы обнаружили собаку? — спросил Мушарраф, когда мы оказались вне пределов досягаемости кентавров.

— Похоже на то.

Я провел его в наш бункер мимо стоек с оружием, мимо приборов наблюдения в общую комнату, где все это время оставалась собака. Пес при нашем появлении поднял глаза — это единственное, на что он был способен с того момента, как Джак поместил находку в клетку.

Мушарраф подошел вплотную.

— Замечательно.

Он опустился перед клеткой на колени, открыл дверцу и достал из кармана горсть таблеток. Собака поползла вперед. Мушарраф попятился, освобождая ей дорогу, и пес настороженно и напряженно последовал за ним. Наконец лохматая морда ткнулась в коричневую ладонь, и животное захрустело таблетками. Мушарраф поднял голову.

— И вы обнаружили его в отстойниках?

— Верно.

— Замечательно.

Пес доел таблетки и ткнулся носом в ладонь, требуя добавки. Мушарраф поднялся, широко улыбаясь.

— Больше нет, тебе пока хватит.

Биолог открыл свой ящичек с приборами, достал шприц и воткнул в тело пса. Прозрачная трубочка стала быстро наполняться кровью.

— Вы с ним разговариваете? — спросила внимательно следившая за биологом Лиза.

— Это привычка, — пожал плечами Мушарраф.

— Но он же не понимает.

— Да, но собакам нравится слушать голоса.

Шприц заполнился до конца. Мушарраф выдернул иглу, отсоединил прозрачный контейнер и вставил его в прибор. Шкала анализатора ожила, и кровь с тихим шипением исчезла внутри прибора.

— Откуда вы знаете?

— Это же собака, — снова пожал плечами Мушарраф. — Они всегда были такими.

Мы все нахмурились. Мушарраф стал проводить тесты, что-то беззвучно бормоча себе под нос. Его ДНК-анализатор посвистывал и попискивал. Лиза следила за его манипуляциями, и ее явно раздражало, что из СесКо прислали лабораторную крысу, чтобы проверить ее собственные исследования. Ее недовольство было легко понять. ДНК-анализ мог сделать даже кентавр.

— Никак не могу поверить, что вы нашли ее среди завалов пустой породы, — пробормотал Мушарраф.

— Мы собирались ее сжечь, — сказала Лиза, — но Банбаум этого не одобрил бы.

— Как предусмотрительно, — заметил биолог, глядя ей в глаза.

— Приказ есть приказ, — пожала плечами Лиза.

— И все же ваше термическое оружие — большой соблазн. Как хорошо, что вы оставили в живых голодающее животное.

Лиза подозрительно нахмурилась, и я забеспокоился, как бы она не разорвала биолога на части. Лиза и так была довольно вспыльчивой, а Мушарраф осмелился разговаривать свысока. Приспособления и приборы на его затылке тоже были довольно соблазнительной целью. Один удар сзади, и с лабораторной крысой будет покончено. Я спрашивал себя, заметит ли кто-нибудь его пропажу, если мы утопим труп в отстойнике. Проклятый биолог!

Мушарраф снова занялся своими приборами, ничуть не подозревая об опасности.

— Можете мне поверить, что раньше люди считали себя обязанными проявлять сочувствие ко всем земным обитателям? Не только к другим людям, но и ко всем живым существам?

— И что?

— Хотелось бы надеяться, что вы проявите сочувствие к одному глупому ученому и не станете сегодня разрезать его на части.

Лиза рассмеялась. Я расслабился. Ободренный Мушарраф продолжил:

— Нет, правда, это очень любопытно, что среди горной разработки уцелел такой экземпляр. Я уже лет десять или пятнадцать не слышал о подобных случаях.

— Я когда-то видел такое существо в зоопарке, — вставил Джак.

— Да, зоопарк — самое подходящее место для них. Да еще лаборатории, конечно. Они продолжают удивлять нас некоторыми генетическими особенностями.

Биолог погрузился в чтение результатов анализа и кивал головой в такт бегущим по монитору строчкам.

— Кому нужны животные, если мы можем есть камни? — насмешливо спросил Джак.

Мушарраф начал складывать свое оборудование.

— Ну да. Эволюция. Технобионты. Мы покинули пределы животного мира. — Он захлопнул крышку ящичка с прибором и кивнул всем нам. — Что ж, это было крайне интересно. Спасибо, что позволили взглянуть на вашу находку.

— Ты не собираешься забирать ее с собой?

Мушарраф удивленно помолчал.

— Нет, не думаю.

— Значит, это не собака?

— Что вы, это самая настоящая собака. Но что я с ней буду делать, ради всего святого? — Он продемонстрировал герметичный сосуд с кровью. — Я получил ее ДНК. Живое существо довольно трудно содержать, это очень дорогое удовольствие. Производство основных элементов питания требует сложной технологии. Нужны чистое помещение, воздушные фильтры, специальное освещение. Восстановление живой ткани тоже нелегкое занятие. Гораздо легче избавиться от собаки, чем пытаться ее вылечить. — Он посмотрел на пса. — К несчастью, наш лохматый друг не сможет приспособиться к современному миру. Черви съедят его так же быстро, как и все остальное. Нет, вы, конечно, можете залечить его царапины, но что из него получится? Биороб без рук?

Мушарраф рассмеялся и направился к своему Х-5.

Мы переглянулись. Я бросился за доктором и догнал его у выхода на взлетную площадку. Перед люком он немного помедлил.

— Теперь ваши кентавры меня знают? — спросил он.

— Да, все будет в порядке.

— Хорошо.

Он откинул створку и вышел на холод. Я шагнул следом:

— Постойте! Что же нам с ним теперь делать?

— С псом? — Мушарраф вскарабкался в Х-5 и начал пристегиваться. Порывы ветра секли нас песком, срывавшимся с отвалов. — Бросьте обратно в отстойник, Или можете его съесть. Как мне кажется, это настоящий деликатес. Существуют специальные рецепты для приготовления животных. Это требует времени, но результат того стоит.

Пилот Х-5 запустил двигатели.

— Вы смеетесь?

Мушарраф пожал плечами и напрягся, чтобы перекричать шум двигателей:

— Вы должны это попробовать! Это еще одна частица нашего наследия, которая атрофировалась в процессе технобионтической эволюции.

Он опустил колпак летного кокона и заперся изнутри. Турбовентиляторы взвыли еще пронзительнее, и пилот жестом приказал мне убраться из-под воздушной струи. Х-5 медленно поднялся в воздух.

* * *

Лиза и Джак не смогли договориться, как поступить с псом. Для улаживания конфликтов у нас существуют определенные соглашения. Они нам необходимы, поскольку мы — общество убийц. Обычно мы без труда находим общее решение, но бывают случаи, когда все запутывается, каждый стоит на своей позиции, а потом, когда дело доходит до кризиса, может начаться резня. Лиза и Джак сцепились не на шутку. После пары дней препираний, когда Лиза угрожала приготовить еду из собаки, пока Джак спит, а он в свою очередь в этом случае пообещал поджарить ее саму, было решено прибегнуть к голосованию. У меня был решающий голос.

— Я требую, чтобы мы съели собаку, — сказала Лиза.

Мы сидели в комнате наблюдения, просматривали информацию со спутников и созерцали, как передвигаются по поверхности инфракрасные точки рабочих роботов. В углу комнаты в клетке лежал предмет спора, принесенный сюда Джаком в надежде повлиять на исход спора.

Джак развернулся на крутящемся кресле и отвлекся от мониторов.

— Я считаю, что собаку надо оставить. Она забавная. Из далекого прошлого. Скажите, среди ваших знакомых у кого-то еще есть настоящая собака?

— Кому нужна такая обуза? — огрызнулась Лиза. — Я хочу попробовать настоящего мяса.

Лезвием одной руки она провела по предплечью, потом, пока Ранка не затянулась, собрала пальцем капельки крови и попробовала на вкус.

Оба спорщика обернулись ко мне. Я смотрел в потолок.

— Вы уверены, что не сможете обойтись без моего участия?

Лиза ухмыльнулась:

— Давай, Чен. Решение за тобой. Собаку нашли все вместе. Джак не обидится, правда, Джак?

Он ответил ей мрачной гримасой.

Я посмотрел на Джака:

— Я бы не хотел, чтобы плата за корм собаки вычиталась из общего вознаграждения. Мы договорились выделить часть общих денег на покупку нового Виртуального Погружателя. Старый меня совсем замучил.

Джак пожал плечами:

— Меня это устраивает. Я могу платить за корм из своей доли. Но я не хочу больше спорить.

От удивления я откинулся на спинку кресла и взглянул на Лизу:

— Что ж, если Джак хочет платить за собаку, мы можем ее оставить.

Лиза не хотела верить своим ушам.

— Но мы же могли приготовить из нее еду!

Я посмотрел на лежащего в клетке пса:

— У нас будет свой собственный зоопарк. Мне это нравится.

* * *

Мушарраф и Панамериканский Фонд помогли нам сделать запас таблеток для собаки, а Джак заглянул в старинную базу данных и узнал, как срастить ей сломанные кости. Он даже купил фильтр для воды, чтобы собака могла пить.

Мне казалось, я сделал правильный выбор, поддержав Джака, но не мог подозревать, сколько хлопот доставит нам содержание в бункере неподвижного существа. Собака гадила по всему полу, иногда отказывалась есть, ее тошнило безо всяких причин, а восстанавливалась так медленно, что в конце концов нам всем пришлось стать сиделками, пока она лежала в клетке. Я опасался, что в одну из ночей Лиза свернет ей шею, но, несмотря на все жалобы, Лиза не уничтожила пса.

Джак пытался подражать Мушаррафу. Он разговаривал с собакой. Он провел массу времени в библиотеке и перечитал все, что мог найти о собаках из прошлых времен. Как они бегали стаями. Как люди разводили животных.

Мы сообща пытались определить, какой она была породы, но не могли даже сузить круг поисков, а потом Джак выяснил, что собаки разных пород могли спариваться и приносить потомство. Все, что нам удалось выяснить, это принадлежность пса к породе крупных овчарок, но с головой ротвейлера. Происходили собаки от волков или койотов. Джак решил, что этот пес произошел от койота, поскольку считалось, что они легче приспосабливаются к новым условиям. Кем бы ни были предки нашего пса, у него должен быть большой запас приспособляемости, чтобы выжить среди отвалов пустой породы. У него не было усилителей, как у нас, и все же он выжил среди скал и кислотных отложений. Этот факт производил впечатление даже на Лизу.

* * *

Я проводил ковровое бомбометание над позициями Антарктических Отступников, загоняя отдельные группы противников на плавучие льды. Если повезет, я всю деревню загоню на опасный участок и потоплю раньше, чем они поймут, что происходит. Я спустил свой аппарат еще ниже, на бреющем полете выбросил очередной заряд, а потом поднялся вверх, чтобы уклониться от ответного огня.

Это занятие было забавным, но оно всего лишь помогало убить время между настоящими боевыми рейдами. Новый ВП должен быть не хуже, чем аркады, с полным погружением и обратной связью, более компактным. Некоторые так погружаются в игру, что прибегают к внутривенному питанию, чтобы не истощить себя, пока они находятся в виртуальном мире.

Я приготовился потопить целую толпу Отступников, но тут раздался крик Джака:

— Идите сюда! Вы должны это видеть!

Я сорвал очки и бросился в комнату наблюдения, чувствуя мгновенный прилив адреналина. С порога я увидел ухмыляющегося Джака, стоявшего посреди комнаты, а рядом с ним — собаку.

В следующее мгновение ворвалась Лиза.

— Что? Что происходит?

Ее взгляд сразу метнулся к мониторам в поисках нового повода для резни.

— Посмотрите сюда, — все так же ухмыляясь, предложил Джак. Он повернулся к псу и протянул руку. — Давай.

Пес сел на хвост и с серьезным видом поднял переднюю лапу. Джак радостно улыбнулся и пожал лапу, а затем бросил псу питательную таблетку. После чего повернулся к нам и отвесил поклон.

Лиза сосредоточенно нахмурилась:

— Сделай еще раз.

Джак пожал плечами и повторил все представление.

— Он способен думать? — спросила Лиза.

— Кое-что понимает, — уклончиво ответил Джак. — Его можно научить определенным вещам. В библиотеках полным-полно инструкций. Собаки поддаются дрессировке. Не так, как кентавры и прочие, но их все же можно научить некоторым трюкам. А если собака подходящей породы, то она может работать.

— В качестве кого?

— Некоторых тренировали как охранников, другие разыскивали взрывчатку.

— Вроде ядерных зарядов и пластида? — с любопытством уточнила Лиза.

— Наверно, — пожал плечами Джак.

— А можно, я попробую? — спросил я.