Василий Головачёв

Экзотеррика

© Головачёв В. В., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Глава 1. Миссия выполнима

Второе десятилетие двадцать второго века ознаменовалось рядом астрофизических открытий, таких как обнаружение звезды Глаз Гефеста, система которой сформировалась не без помощи экзотической тёмной материи, а также сети «машин судного дня» – автоматических комплексов для гарантированного ответа агрессорам, созданных более пятисот миллионов лет назад древними цивилизациями, к данному моменту давно погибшими в результате глобальной межгалактической войны. На этом фоне как-то затерялось открытие ещё одной планетной системы в периферийном галактическом Рукаве Киля[1], из которой был получен слабый сигнал явно искусственного происхождения.

Но после того как ажиотаж с «машинами судного дня», способными уничтожить любую звезду, спал, компетентные органы Всеземной Федерации обратили внимание и на Рукав Киля, представлявший собой соседа Местного Рукава, в котором располагалось земное солнце. Рукав Киля находился по космическим меркам чуть ближе к центральному балджу Млечного Пути, расстояние до него не превышало двух тысяч световых лет, а поскольку современные корабли пространства добирались и до других галактик, то это расстояние не считалось непреодолимым. Изучив проблему, Федеральный Центр космических исследований (ФЦКИ) обратился к национальным центрам с просьбой проработать вопрос посылки экспедиции в район звезды созвездия Киля, получившей название Тревожная.

На призыв ФЦКИ откликнулась только Россия. Остальные государства проигнорировали обращение Федерального объединения, так как давно занимались своими делами и подсчитывали только свою выгоду. Интерес к исследованиям Вселенной у человечества в двадцать втором веке вообще заметно угас. Человечество превратилось в потребительскую цивилизацию, деградируя в результате внедрения цифровых технологий и искусственного интеллекта. Занимались научными исследованиями в основном ИИ-машины, то есть тот самый искусственный интеллект, превзошедший людей по всем параметрам, кроме духовного.

В российском же научном сообществе всё ещё работали увлечённые звёздной романтикой люди, и созданный почти двести лет назад Центр экстремального оперирования в космосе (ЦЭОК) часто посылал корабли за пределы Солнечной системы, расширяя границы исследованного мира.

Двадцать первого августа руководство ЦЭОК приняло решение отправить к Тревожной новейший космолёт «Великолепный» с экипажем из шести человек на борту и небольшой исследовательской группой.

«Великолепный» относился к классу космических кораблей, использующих ВСП-технологию – технологию векторной свёртки пространства. Он обладал мощным кванком[2] по имени Твердыня, генератором вакуумного отсоса энергии, комплексом универсальной защиты «Стоглав» и мог свободно пересечь расстояние между спиральными галактическими рукавами в пределах десяти тысячи световых лет.

В отличие от кораблей эпохи ракетного космоплавания, закончившейся в две тысячи пятьдесят первом году, диктовавшей форму для прорывающихся сквозь атмосферу Земли аппаратов, нынешние космолёты представляли собой универсальные трансформеры, способные принимать любую геометрическую конфигурацию. Преодолевать трение воздушного слоя им не требовалось. Поэтому строились машины пространства согласно функциональной необходимости и требованиям безопасности для экипажей. Из-за этого военные суда – крейсеры, матки – носители беспилотников, фрегаты и корветы разных стран отличались весьма существенно. К тому же конструкторы космофлота рассчитывали форму кораблей в соответствии с так называемым параметрическим или алгоритмическим дизайном, возникшим как эволюционное течение цифровых и нанотехнологий.

«Великолепный», как и его предшественник фрегат «Дерзкий», экипаж которого и обнаружил «машины судного дня», использовал для своей геометрии фрактальную диаграмму, допускающую разбиение пространственного объёма корабля на множество трансформируемых сегментов и подсистем, связанных единой транспортной системой, поэтому в деактивированном состоянии представлял собой красивый фрактальный «букет» кристаллов, сочетавший разные геометрические фигуры. С разных ракурсов он выглядел разным: то как торпеда дельфина, то как гигантская хищная птица, то как сросток алмазов. Ничего лишнего, плавные переходы форм, намёки на крылья, чешуя и перья, подчёркивающие стремительность и готовность к полёту, и скрытая мощь, вызывающая невольный восторг у тех, кто понимал в этом толк.

Двадцать второго августа экипаж «Великолепного» прибыл на российский космодром Плесецк, на краю которого размещался и Центр экстремального оперирования.

Чуть позже к ним присоединились члены экспедиции численностью в семь специалистов разного назначения, которыми руководил доктор физико-математических наук Шустов Игорь Ильич. Он был опытнее и старше всех (летом ему исполнилось пятьдесят пять лет), а также являлся единственным специалистом, принимавшим участие в рейдах фрегата «Дерзкий» к звезде Глаз Гефеста в созвездии Кеплера и к Сфере Дайсона. Остальные члены исследовательской группы были гораздо моложе: их возраст не превышал тридцати лет.

Самым старшим в экипаже фрегата был капитан Вильгельм Дроздов, которому исполнилось тридцать три года. Самым молодым из космолётчиков был лейтенант Дамир Волков, оператор вспомогательных систем, ему только что стукнуло двадцать пять.

Час ушёл на знакомство всех со всеми и на обмен мнениями о цели полёта. Затем собравшиеся в конференц-зале Центра руководители Роскосмоса и учёные Института нестандартных физических проблем (ИНФП) ещё раз обстоятельно объяснили членам экспедиции их задачу в системе звезды Тревожной.

В тот же день все рейдеры перебрались на корабль и приступили к обязательным процедурам по проверке его систем, докладам капитану о результатах контрольных тестов и общению с руководителями разных рангов о состоянии психического здоровья каждого космолётчика. После этого «Великолепный» стартовал, легко оторвавшись от поля древнего космодрома, созданного ещё в двадцатом веке российским Министерством обороны.

Путь от Местного Рукава галактики Млечный Путь, в котором располагалось Солнце, до рукава Киля занял у космолёта всего четыре дня и четыре часа. Все системы «Великолепного» работали в штатном режиме, никаких сюрпризов пространство между Рукавами не преподнесло, и кванк Твердыня сообщил, что звезда Тревожная находится от корабля всего в двух часах пути в режиме шпуга, то есть двойного ускорения – если следовать стандартному подходу инструкции СРАМ[3]: Инструкция предполагала при приближении к опасному объекту не менее четырёх остановок.

– Идём на «струне»! – объявил капитан Дроздов. – Упаковка по всем правилам безопасности!

– Но ведь мы ещё не обнаружили ничего опасного, – сказал Волков, известный своей энергичностью и бесшабашностью. Впрочем, специалист он был классный, несмотря на молодость, и ему многое прощалось.

– Сообщение из Киля было расшифровано как сигнал SOS, поэтому будем работать в формате ЧС. Надеюсь, других мнений нет?

– Инструкции составляют трусы… – начал Волков.

– Дамирчик, ты знаешь, что тебя не хотели брать в поход из-за твоей безответственности? – спросил серьёзным тоном лейтенант Роман Филин, кванконик и бортинженер, который был старше Дамира всего на один год.

– Это правда? – удивился Волков.

– Хуже, это мнение руководства Центра.

Космолётчики, закукленные в ложементах центрального поста управления корабля, связанные единой системой бортового общения, засмеялись.

– Экипаж, отставить шуточки! – жёстко скомандовал капитан Дроздов. – Глядеть в оба!

Смех смолк.

«Великолепный» сориентировался в пространстве и сделал прыжок в канале ВСП длиной в один миллиард километров в направлении на тусклую оранжевую звезду класса К, возле которой и предполагалось наличие планеты, жители которой около двух тысяч лет назад[4] отправили в космос сигнал бедствия.

Звезда Тревожная обладала скромной планетной системой, состоящей из пяти планет разного калибра: трёх планет среднего класса наподобие Земли и Марса, и двух газовых гигантов. В зоне Голдилока, то есть в поясе перспективного развития жизни, не очень далеко и не слишком близко к звезде, находилась всего одна планета массой и размерами приблизительно равная Земле, и капитан Дроздов, выслушав доклад Твердыни, что в системе не слышно никаких переговоров на всех диапазонах электромагнитного спектра (что представляло собой загадку, потому что любая обитаемая планетарная система, в том числе Солнечная, кишит передачами и светится в радиодиапазоне как приличная звезда), дождавшись, когда «Великолепный» приблизится к планете на лунный радиус[5], послал к ней два зонда, управляемых собственными ИИ.

Издали планета походила на мохнатый серо-серебристый шар, окутанный слоем тумана, поэтому по предложению симпатичной брюнетки Марины Кочевой, второго навигатора фрегата, ей дали имя Пушистая.

Зонды, по сути шлюпы-беспилотники, имеющие хорошие антиграв-двигатели, достигли границ атмосферы Пушистой и начали облёт на разных высотах: один – в пятистах километрах от поверхности, второй – всего в пятидесяти. И сразу же выяснился удивительный феномен: дальний зонд обнаружил города на дневной стороне Пушистой, нижний же не заметил ни намёка на инфраструктуру! Хотя оба проходили над одним и тем же районом планеты. Вместо городов камеры беспилотника видели одно и то же – толстый слой волнующейся фонтанчиками пыли.

– Как это понимать? – осведомился заинтригованный Рома Филин, в то время как остальные члены экипажа и учёные исследовательской группы жадно рассматривали передаваемые видеокамерами дронов изображения.

– Дежавю, – проворчал Шустов. – В походе к Глазу Гефеста мы тоже обнаружили планету, покрытую пылью.

– Да, но почему пыль превращается в города, как только дроны удаляются от планеты?

Никто Роме Филину не ответил. Мудрые мужи экспедиции не любили кидать слова на ветер, не обладая полнотой информации, космолётчики же просто выполняли свою работу, ожидая команд капитана, хотя, естественно, тоже были удивлены.

– Надо садиться! – предложил азартно Волков.

Он имел в виду посыл катера с исследователями на поверхность планеты.

– Рано! – отрезал капитан Дроздов. – Наблюдаем! Твердыня, ещё полсотни зондов в атмосферу!

«Великолепный» дал очередь из дронов, устремившихся к Пушистой наподобие снарядов, выпущенных для поражения цели. Все они вышли на разные орбиты вокруг планеты и приступили к мониторингу поверхности, контролируемые компьютером корабля.

Сделал несколько оборотов вокруг Пушистой и фрегат, то приближаясь к ней, то удаляясь для проверки феномена ВДН – «визуально-дистанционного несоответствия», как сформулировал эту проблему начальник экспедиции.

Через час суеты земного отряда машин вокруг молчавшей до сих пор планеты компьютер подвёл первые итоги наблюдений.

Феномен «визуально-дистанционного несоответствия» проявлялся лишь на определённом расстоянии от поверхности Пушистой. Инфраструктура обитателей планеты – города и сооружения, странные транспортные системы – была видна из космоса вплоть до высот в пятьсот – пятьсот двадцать километров. Но стоило аппаратам землян опуститься ниже, и города исчезали, распадались на пыльные струи, фонтаны и волны, будто срабатывала какая-то неведомая сила, уничтожая искусственные сооружения в течение нескольких секунд! На месте городов поднимались серо-жёлтые и буро-коричневые пыльные смерчи, образуя самые настоящие слои пыльных морей, по которым носились вскипающие фонтанчиками волны, напоминающие волны земных океанов в бурю. Вели себя эти волны необычно, будто обладали некоей волей, так как их формы походили на искусственные фрактальные образования, танец которых вызывал у наблюдателей ощущение осмысленности – при полном отсутствии устойчивых форм.

– Это иллюзии! – заявил Волков, больше всех увлечённый идеей штурма планеты на развед-катере.

– Пыльные фонтаны и струи – вполне реальное явление, – возразил оператору Рома Филин, также настроенный спуститься на поверхность Пушистой и пощупать всё своими руками.

– А как вы считаете, Игорь Ильич? – поинтересовался Волков.

– Закончим комплекс анализов – сделаем выводы, – уклончиво ответил Шустов.

– Я готов доставить вашу группу к любому объекту.

– Благодарю, Дамир, но мне кажется, отправка катера – прерогатива капитана Дроздова. Я не прав?

– Упс! – прикусил язык оператор, не испытывая, впрочем, раскаяния.

– Капитан, нужно взять образцы пыли и пород планеты, – обратился Шустов к Дроздову. – Район – Райские кущи.

Физик имел в виду низменность на северном полюсе планеты, получившую название Райские кущи из-за наличия кроме «технологических» и растительноподобных форм пыльных струй.

– Всегда к вашим услугам, – ответил капитан. – Вбейте программу в кванк борта номер три.

– У нас родилась идея – поднять все наши зонды на пятисоткилометровую высоту.

– Зачем?

– Убедимся, что эффект ВДН работает, и посадим дрон в Райских кущах на форсаже. То есть с максимально возможной скоростью.

– Я понял! – не сдержал эмоций Волков. – Чтобы город не успел превратиться в пыль!

– Дамир, – укоризненно проговорила Таисия Котик, оператор защитных систем и систем вооружения фрегата.

– Извините, шеф! – спохватился оператор, осознав, что нетактичен по отношению к капитану.

– Хорошо, Игорь Ильич, – сказал Дроздов. – Мы готовы к любым вашим распоряжениям.

Команда подняться за пределы атмосферы планеты заставила все беспилотные аппараты удалиться от Пушистой на шестьсот километров.

Мгновенно проявился феномен «визуально-дистанционного несоответствия»: пыльные «моря» превратились в структурные образования, напоминающие земные мегаполисы и комплексы технических сооружений, хотя их форма и была непривычной для землян.

Молодые, энергичные, полные энтузиазма члены экипажа «Великолепного» затеяли было обсуждение причин этого процесса, но капитан прервал дискуссию кратким:

– Предельное внимание!

Фрегат десантировал шлюп, способный самостоятельно брать пробы воздуха и твёрдых веществ с поверхности планет, и снова экипаж и члены научной группы сосредоточились на передаче с камер зонда, похожего на морского ската и обладающего определённой свободой действий.

Дрон спикировал на Райские кущи как боевая ракета, несущая в своём чреве мощную взрывную начинку.

Сначала всем показалось, что феномен ВДН не действует. Вплоть до высоты в сто метров очертания «мегагорода» Райских кущ оставались незыблемыми. Но стоило беспилотнику окунуться в ущелье между рядами «небоскребов», как все они стали расплываться струями пыли, и через несколько секунд от стройных колонн не осталось ни следа. Перед глазами ошеломлённых наблюдателей сформировалось море пыли в барашках волн, вскипающее струями и фонтанами.

– Грандиозно! – пробормотал практически не участвующий в спорах команды фрегата флегматик Юра Рушевский, первый навигатор.

– Полный фуфляк! – поддержал его Волков словечком из современного молодёжного лексикона, означающим абсолютное недоумение и одновременно издёвку.

– Давайте попробуем ещё раз, – предложил Шустову Рома Филин, имея в виду стремительную посадку зонда.

– Подождите, пока он не выполнит программу, – ответил Игорь Ильич.

Беспилотник действительно окунулся в слой «кипящей» пыли, выдвигая из брюха манипуляторы для забора образцов. И в этот момент танцующие вокруг вихри серо-серебристой пыли скрутились в спирали и обрушились на аппарат со всех сторон!

– Святые небеса! – изумлённо выдохнула Таисия Котик. Она была очень красивой девушкой, расположения которой безуспешно добивались Дамир и Роман, но при этом имела такой строгий, прямо-таки железный характер, что любой её заинтересованный взгляд можно было воспринимать как подарок.

Беспилотник, конечно, имел защитный комплекс, оперирующий силовыми завесами, однако нападение пыльных струй компьютер аппарата сначала не воспринял как угрозу, и это сгубило дрон.

Неизвестно, что произошло в следующее мгновение, после того как аппарат окутали металлически взблёскивающие спирали, но его видеокамеры перестали работать, и картинка «кипящего моря» перед глазами космолётчиков исчезла.

Фрегатом завладела тишина. Не сказал ни слова даже эмоциональный Дамир, не меньше остальных шокированный происшествием.

– А ведь похоже, что это нападение, – впервые заговорил главный инспектор по безопасности ксеноконтактов Бен-Сурен Терехов. Полномочия его распространялись так далеко, что в экстремальных ситуациях он мог взять руководство экспедицией на себя.

– Да ладно, – с легкомысленной недоверчивостью отозвался Волков. – Вся поверхность планеты представляет собой слой пыли, взбиваемой ветрами. Никого там нет.

– А города? – напомнил Филин.

– Никаких городов на самом деле не существует! Просто физические условия и параметры среды здесь создают эффект искусственности, вот и всё.

– Но сигнал бедствия был послан отсюда, – заметил Рушевский.

– Может быть, цивилизация на Пушистой когда-нибудь и существовала, – не стушевался оператор, – но исчезла в результате войны, оставившей только пыль от всего, что на ней росло и строилось.

– Неужели ничего не сохранилось? – задала вопрос Таисия. – Разве такое возможно? На Земле мы находим артефакты, сохранявшиеся в течение миллионов лет.

– То на Земле.

– И на других планетах тоже.

– Игорь Ильич, что скажете?

– Годится в качестве прикидочного варианта, – ответил начальник экспедиции. – У нас нет достаточного количества данных. Давайте накапливать фактаж и искать реально сохранившиеся сооружения.

– У вас есть предложения? – спросил капитан Дроздов.

– Послать ещё пару дронов, посмотреть, что будет.

– Лейтенант Волков, запускайте борта номер четыре и пять.

– Есть! – обрадовался Дамир. – Но лучше бы послать один из «големов». Готов пилотировать!

– Выполняйте указание!

«Великолепный» выстрелил двумя дронами, имевшими мощную радиационную и полевую защиту.

Оба аппарата один за другим пронзили атмосферу Пушистой, выходя над Райскими кущами, уже восстановившими свой первоначальный облик: издали район северного полюса походил на лес геометрических фигур, переходящих друг в друга. Городом назвать эту локацию было трудно с человеческой точки зрения, но ни у кого из космолётчиков не возникло сомнений, что перед ними гигантская искусственная агломерация.

На сей раз управлял катерами Дамир. Система связи позволяла ему находиться как бы в самом аппарате, хотя в данный момент он сидел внутри кокон-ложемента в рубке фрегата. Поэтому оператор видел всё глазами дронов и, пользуясь данными их бортовых компьютеров, мог совершить любой манёвр.

Беспилотники нырнули в атмосферу Пушистой, пронзив её за несколько секунд, и вышли над центром Райских кущ: один завис на высоте пятисот метров над частоколом «искусственно-лесных» вершин, второй чуть сбоку и повыше – на километровой высоте.

С Райскими кущами повторилась та же метаморфоза, что и во время спуска первого дрона.

«Здания» расплылись дымками, которые, смешиваясь, превратились в море танцующих пыльных струй. Некоторые из этих струй словно почуяли пришельцев и щупальцами устремились к ним.

– Странная пыль, – пробормотал Рушевский. – Ведёт себя как живая!

– Либо ею кто-то умело управляет с помощью магнитных полей, – предположил Рушевский.

– По данным спектральных анализов материал пылинок хотя и включает атомы металлов, но это скорее какой-то композитный материал, – вежливо уточнил Джон Булковски, физик экспедиции.

– Я не понял, – смущённо произнёс Рома Филин. – Пыль везде одинаковая, что ли? То есть состоит из композита? Но ведь этого не может быть. Планета слеплена из разных геологических пород, пыль должна отличаться по составу.

– Да, это загадка, – подтвердил Шустов. – Поэтому и важно взять образцы пыли в разных районах планеты.

– Прошу внимания, товарищи! – проговорил Терехов. – Если на планете есть кто-то, кто управляет пылью, в дело вступает Инструкция ксеноконтакта. Мы будем вынуждены работать по протоколам СРАМ Службы космической безопасности!

Молодые космолётчики зашумели и смолкли только после сердитого капитанского окрика:

– Тишина на борту!

– Не рано ли вводить протокол? – разочарованно спросил Шустов; инструкция СБ существенно ограничивала свободу действий исследовательских групп в космосе. Но все знали, что другого варианта не будет, так как впереди экспедицию ждали по-настоящему серьёзные испытания.

Терехов промолчал. Он был опытным космопсихологом и не раз переносил недружественное отношение горячих космолётчиков к объявлению разного рода запретов.

Первый беспилотник завис над вскипающим фонтанчиками колышущегося дымно-туманного моря.

Тотчас же к нему потянулось пыльное щупальце, взблёскивающее жемчужными искрами, будто внутри его проскакивали мелкие электрические разряды.

– Стрелять?! – азартно предложил оператор.

– Ни в коем случае! – воскликнул начальник экспедиции. – Берём образцы и ждём реакции!

– Оно действительно ведёт себя как живое, – сказал Филин.

– Спокойно! – сказал капитан Дроздов. – Никаких агрессивных телодвижений!

– А может, пыль и есть разумный кластер Пушистой? – предположил Дамир с шутливой ноткой в голосе.

– Ну ты и фантазёр! – хмыкнула Марина.

– А что? Попробуй опровергнуть мою идею.

Пыльное щупальце достигло беспилотника, обвилось вокруг него спиралью. Сверкающие внутри его молнии стали ярче. Изображение волнистого слоя пыли под аппаратом начало моргать и передёргиваться: пыль экранировала радиопередачи камер.

Волков заставил дрон уклониться от объятий щупальца, метнуться влево, вправо, вверх, но пыльная струя не отставала, к ней присоединилась ещё одна, после чего изображение с видеокамер зонда покрылось «снегом» помех.

– Отмечаю всплеск мощности электромагнитных полей, – доложил оператору компьютер дрона.

Со второго беспилотника было видно, как первый, обвитый спиралями сверкающей пыли, попытался освободиться от них, но его атаковало ещё несколько фонтанов, и он скрылся в растущем столбе пыльного смерча.

– Выводи его! – скомандовал капитан.

– Нет связи, – озабоченно ответил Дамир. – Я его не слышу. Предлагаю открыть огонь из второго.

– Отставить, чёрт побери! – вмешался в ситуацию Терехов. – Подведите второй дрон к первому, разверните силовую завесу как весло и попробуйте отогнать пыль.

– Выполняю.

Верхний беспилотник спикировал к вращающейся пыльной колонне, выращивая крыло силового поля таким образом, чтобы как парусом сдуть пыль с аппарата. Но с первого раза сделать это не удалось. Вихрь устоял под ударом «паруса», с него лишь снесло тоненькие струйки пыли, тотчас же влившиеся обратно в основной смерч.

– Ещё раз! – попросил Шустов.

Беспилотник опустился чуть ниже и снова «махнул крылом» невидимого поля.

На этот раз удар получился сильнее, и пыльный смерч расплылся ажурной пеленой, открывая зрителям земной аппарат.

Кто-то охнул.

– Мать честная! – воскликнул Рома Филин.

Корпус первого зонда оказался дырявым как решето! Он ещё держался в воздухе, шатаясь из стороны в сторону, благодаря гравикомпенсатору, но, судя по всему, уже не представлял собой летательный аппарат, способный маневрировать и мчаться со скоростью до ста километров в секунду. Ещё через пару мгновений он камнем упал вниз, скрываясь в пыльных волнах «моря».

– Дьявол! – озадаченно проговорил Дамир. – Мы его потеряли!

– Возвращайте второй зонд! – быстро сказал Шустов. – Откройте горловины заборников для образцов, какие-то пылинки туда попадут, этого достаточно для анализа.

– Капитан? – на всякий случай сказал Волков.

К дрону метнулись пыльные щупальца.

– Уходи! – рявкнул капитан Дроздов.

Беспилотник послушно рванулся в небо, сопровождаемый утончавшимися опадающими пыльными хвостами.

Глава 2. Беспокойство

Колени и грудь, сдавленные грубым полотном мешка, болели всё больше, но приходилось терпеть: сам выбрал роль, действия которой хотелось изменить с раннего детства.

– Тяжёлый, – раздался хриплый голос первого носильщика; говорили на старофранцузском, который тут же переводился на русский. – Вот тебе и столетний старец.

– Говорят, после смерти мясо усопшего каменеет, – ещё более сипло ответил второй носильщик.

– Так-то на ощупь он мягкий.

– Развяжем, посмотрим?

– На кой тебе это надо? Велено сбросить, так давай сбрасывать.

Мешок с телом «мертвеца» перевернули, носильщики подтащили его к обрыву, поудобней взялись за углы, приподняли.

Дождавшись этого мгновения Дарислав сделал ножом разрез в мешковине и выскочил из мешка, как чёртик из коробки.

В данный момент он был графом Монте-Кристо, точнее узником замка Иф Эдмоном Дантесом, и собирался бежать с острова, на котором располагался замок. Но не тем путём, какой описал триста с лишним лет назад Александр Дюма, а своим, придуманным накануне.

Писатели к двадцать второму веку на Земле перевелись, превратившись в сценаристов, режиссёров и провайдеров одновременно. Теперь эта профессия называлась иначе – видеорайтер. «Писатель» создавал свой виртуальный мир и превращал его с помощью программ-шаблонов в спектакль, который можно было переживать как собственную жизнь, выбрав героя или того, в кого зритель собирался перевоплотиться.

Сценарий обычно разрабатывался гибко, предусматривая варианты действий героев и видеоромана в целом, что подогревало интерес «читателей», особенно молодых, нередко избиравших нестандартную концовку вопреки создателю.

Исчезли к этому времени и кинотеатры вследствие того, что каждый зритель мог смотреть видеокниги, не выходя из дома. Но театры, как ни странно, сохранились, как и театральные вузы, поставляющие актёров, хотя в большинстве случаев каждого героя видеорайтера можно было легко нарисовать.

Дарислав-Дантес уложил служителей тюрьмы на пол и метнулся вдоль зубцов башни, с которой его хотели сбросить в море, прицеливаясь к орлам, с клёкотом топтавшимся на площадке между зубцами и ожидавшим по мысли создателя виртуала, очередную порцию «мяса». Миг – и он в прыжке схватил самого могучего орла за лапы, так что тот не смог увернуться. Подняв отчаянно бившую крыльями птицу, он повернулся лицом к морю, разбежался и прыгнул. Заработав могучими крыльями, орёл сначала провалился вниз под весом пленника, но справился с падением и тяжело понёс беглеца к скалам берега…

В ушах зазвенело.

Мысленно остановив видео, Дарислав вернулся в реальность, то есть в свою спальню, и прислушался: слух не подвёл, звон издавали вижн-очки коммуникатора. Глянув на старинные настенные часы, доставшиеся ему по наследству от прадеда, он нацепил очки и увидел веснушчатую физиономию своего приятеля Савелия Рогоза, капитана СКБР, кванконика, занимавшегося последний месяц изучением Мертвеца. Так называли наследие Вестника Апокалипсиса – «машину судного дня», принадлежащую давно исчезнувшей цивилизации арвалисов – «лягушколюдей», полмиллиарда лет назад населявших планету-бублик.

Война, прокатившаяся по Вселенной в те времена, уничтожила практически все высокоразвитые цивилизации, послужив своеобразным «Великим фильтром», но многие командные пункты «машин возмездия» уцелели, и Вестник арвалисов, нашедший в лице землян новых друзей, выдал им карту мест расположения всех существовавших пятьсот миллионов лет назад цивилизаций, участвующих в войне, и множества баз, где могли остаться такие же «машины судного дня».

Вестник арвалисов месяц назад улетел к границам Вселенной вместе с небольшим отрядом специалистов под командованием полковника СКБР Вересова, а Мертвецом (реестром разумной жизни, от которой к нынешней эпохе остались только следы) занялась Служба космической безопасности России, получившая грандиозный подарок от компьютера Вестника (первый контактёр с ним Иван Ломакин назвал его почему-то Копуном, хотя тот по своим интеллектуальным и эмоционально-этическим качествам не уступал человеку).

Дарислав знал, что к одному из них, если пойманный земными астрономами сигнал от одной из звёзд созвездия Киля можно было назвать «следом», отправился исследовательский фрегат Коскора «Великолепный», в экипаже которого служил оператором технических систем брат Дарислава – Дамир. От экспедиции пока что не пришло ни одного сообщения, но Дарислав был уверен, что поход закончится благополучно. А если космолётчикам «Великолепного» понадобится помощь, российский ЦЭОК пошлёт к нему на выручку спасательный корабль.

– Дар, – сказал пухлощёкий, с роскошным чубом Савелий, – не хочешь посмотреть, что мы раскопали в Мертвеце?

– Только этого мне и не хватало, – фыркнул Волков, – копаться в мертвецах.

– Шутишь? Я про карту Вестника. Удалось сопоставить старые координаты некоторых цивилизаций с современными звёздами и галактиками.

– О! – посерьёзнел Дарислав. – Это интересно! В нашей Системе тоже была цивилизация?

– Кто знает, мы ещё только приступили к расшифровке материала. Мой коллега Боря Пилипчук роется в других файлах Мертвеца, так он вроде бы нашёл упоминание об одной из баз рептилоидов, обитавших на планетах красного гиганта Бетельгейзе. От этих планет осталось только облако пыли, которое иногда закрывает звезду, отчего её яркость убывает[6], но эти крокодильчики построили в Солнечной системе пару баз. Я тебе покажу, где расположена одна из них, не поверишь.

– А начальство уже знает об этом?

– Начальство подождёт, тебе первому покажу. Удивить хочу.

– Кои-то веки собирался посидеть один в тишине и спокойствии пару дней, так нет же, обязательно кто-нибудь покусится на мою свободу.

– Ты в отпуске, что ли? – удивился Савелий. – Не верится, что тебя могут отпустить. Ты же незаменимый.

– Сам не поверил, но главный дал целых три дня, из которых я уже пролежал один.

– Где именно пролежал? И с кем?

– Шутник, – укоризненно покачал головой Дарислав. – Прямо хоть в камеди-клаб. Я сейчас в селендже на Луне, если тебе известно, что это такое.

– Нашёл где отдыхать! Я бы лучше на Мальдивы махнул: чистое море, там недавно запустили очистной комплекс, отличный песочек, пальмы, девушки…

– Вот и отправляйся, а я в своём селендже посижу.

Продавать участки лунной поверхности всем желающим под частные владения начали ещё в двадцатом веке, хотя первые поселения на спутнице Земли появились лишь в тридцатых годах двадцать первого века. К середине двадцать второго столетия процесс упорядочили, приняли соответствующие федеральные законы, и олигархи первыми начали возводить на Луне коттеджи и обустраивать усадьбы, получившие название селенджи.

Дед Волковых не был ни олигархом, ни миллионером, зато служил в Погранслужбе, и ему за хорошую службу и выдающиеся достижения подарили участок в десять соток в районе знаменитого кратера Коперник, где он и построил коттедж: верхний этаж – надземный, два ниже – подземные.

После смерти деда селендж по наследству достался отцу Дарислава Доброгору, а потом и братьям Волковым, Дамиру и Дариславу. Младший Волков – Дамир практически не появлялся на Луне, будучи членом экипажа космолёта «Великолепный». Зато старший (Дарислав опередил брата на семь лет) бывал часто, с удовольствием проводя здесь свободное время, изредка приглашая в гости друзей или знакомых девушек. Ему не мешали ни пустынные лунные пейзажи, ни малая сила тяжести (при необходимости он мог с помощью гравикомпенсатора создать земную), и созерцание звёзд над валом кратера весьма способствовало душевному умиротворению.

Дарислав глянун на витейр[7] на стене. На изображении он стоял в обнимку с Дамиром, снимок был сделан на Земле, в Смоленске, где и начался род Волковых, на фоне крепости, братья смеялись, обнявшись, и были разительно похожи друг на друга: оба высокие, с развитыми мышцами, с лицами героев славянского эпоса, только без бород и усов, сероглазые, с приятными чертами. Только причёски у них были разные: Дамир любил замысловатые «перья» по моде «поле-ветер», Дарислав предпочитал носить «речную волну» с «барашками» седых волос.

– Доброе утро, – кивнул он витейру. – Хорошего настроения.

Дамир перестал улыбаться, ответил как живой человек:

– Привет, братишка, и тебе того же.

В нынешние времена компьютерные технологии достигли такого совершенства, что позволяли создавать мориалы – виртуальные слепки умерших людей, способные разговаривать точно так же, как если бы они были живыми. Не отставали от мориалов и витейры друзей, благодаря вселённым в них программам поведения. Поэтому люди в объёмных окнах витейров могли при необходимости отвечать на вопросы.

Дарислав отвернулся, и витейр приобрёл прежнюю форму.

Через полчаса, переодевшись в стандартный повседневный уник без каких-либо знаков официального различия: тёмно-серые брюки, серая куртка с жемчужным отливом и чёрными вставками, серые шузы, – Волков вошёл в кабину персональной ветки метро[8] (служба СКБР нередко требовала мгновенного прибытия оперативных офицеров от майора и выше) и вышел из такой же кабины в терминале Лахта-комплекса в Санкт-Петербурге, где располагался вычислительный центр Службы космической разведки России, филиала СКБР.

Сначала флэш-блок, на который Копун сбросил своего Мертвеца – огромный массив информации о состоянии разумного космоса полмиллиарда лет назад, изучали в информационном центре ЦЭОК в городе Плесецке, где располагался древний российский космодром, с которого в двадцатом веке запускали военные спутники, а с середины двадцать первого – космические корабли спасательных служб, разведэкспедиций и экспериментальных разработок.

Однако после старта Вестника «за пределы Вселенной» в поисках его создателей оказалось, что Мертвец закодирован с помощью неизвестных методов, и прочитать материал, исключительно интересующий исследователей, как учёных, так и военных, с лёту не удалось. Тогда флэш-модуль и был отправлен в Санкт-Петербург, в святая святых космической разведки – Кванк-цитадель, как называли его служащие центра обработки полученной дальразведчиками информации.

Дарислав как майор СКБР имел допуск высшего уровня, и на сто первый этаж Лахта-крыла его пропустили беспрепятственно.

Если жители селенджей на Луне руководствовались показаниями счётчиков средне-солнечного времени, единого для всей Солнечной системы, и в кратере Коперник наступил условный вечер, то в Санкт-Петербурге в настоящее время рабочий день ещё не закончился. Кстати, тоже условный, так как многие сотрудники такого рода сетей работали удалённо.

Дарислава встретил виф[9] в форме космослужащего: сине-белый уник, на плече шеврон младшего клерка, – и провёл в зал кванториума – собственно компьютерного терминала, где в отдельных боксах работали операторы – одиннадцать человек: пять мужчин и шесть женщин, во главе с начальником дежурной смены. В данный момент начальником и являлся Савелий Рогоз, занимавший центральный ложемент.

Ложемент представлял собой специальное кресло, оборудованное всеми возможными системами связи, обзора и обработки информации. На голове Савелия не было ни привычных очков, ни наушников, ни шлемов, но при этом его сфера сознания была подключена к интерфейсу компьютера с помощью ментального канала, и айтишник мог общаться с ним мысленно, в режиме «один-на-один», не теряя времени на ручные манипуляции.

– Присаживайся, – кивнул он на стул-консоль, тряхнув руку гостю. – Нацепи корону.

Дарислав послушно сел, вытащил из стойки вириала[10] две ажурные чашечки, соединённые спиралькой, приладил к ушам.

Перед глазами поплыли столбцы символов и цифр, сменились «снегом», и перед гостем развернулось персональное окно виома.

– Сначала я покажу две звезды, – зазвучал в ушах голос Савелия, – у которых были цивилизации. Одна – в нашей Галактике, вторая – в Малом Магеллановом Облаке.

Виом впереди развернул многовитковую спираль Млечного Пути. Она приблизилась, распадаясь на лохматые облака звёзд и узорчатые иероглифы созвездий. Одна из тусклых звёздочек на краю спирали стремительно увеличила блеск, выросла в размерах, превращаясь в багровый, распухший, поросший протуберанцами шар.

– Звезда Стивенсон 2–18, – продолжал Савелий. – Или RSGC 2–18 по каталогу. Находится в созвездии Щита на удалении двадцати тысяч световых лет. Температура поверхности три тысячи двести градусов. Размеры – две тысячи сто пятьдесят восемь солнечных радиусов. Если поместить её на место Солнца, она достанет до орбиты Сатурна.

– Неплохая цель для астрофизиков. Планетарная система у неё имеется?

– Очень небольшая, всего три газовых гиганта и астероидно-пылевой пояс. По предположениям наших экспертов остальные планеты сгорели внутри звезды после её расширения в стадии красного гиганта пятьсот миллионов лет назад. Сгорела, вероятно, и планета, вырастившая разум.

– То есть её атаковали и уничтожили?

– Наверно, раз мы ничего о ней не знаем. Если бы она уцелела, наши автоматы с ИИ наткнулись на неё при исследовании созвездия Щита.

– Кто населял эту систему?

– Не поверишь, с виду ежи.

– Ежи?! – удивился Дарислав.

Изображение гигантской звезды перед ним сменилось изображением странного существа с шарообразным телом, обросшим иглами, двумя лапами и головой змеи с умным взглядом думающего хищника.

– Какой красавец! – оценил Дарислав облик «ежа». – Или красавица?

– Какая разница?

– Да и то правда, никакой. Что у Мертвеца сказано об этой расе?

– Создатели Вестника с Копуном с ней не встречались. Никакой дополнительной информации нет.

– Жаль, интересно было бы узнать, как жили эти ёжики.

– Возьми и слетай туда, вдруг найдёшь уцелевший информарий, а то и самого Вестника.

– Слетай, – усмехнулся Дарислав. – Легко сказать.

– А что? Наша Даль-разведка уже и Андромеду[11] навещала. Так скоро и до условий «Далёкой Радуги»[12] доживём, когда любой шкет сможет просто выбрать любую звезду в каталоге и полететь на собственной тачке.

– Что ещё за далёкая радуга?

– Не читал?

Дорохов вспомнил только что «прочитанно-пережитый» эпизод из «Графа Монте-Кристо».

– Предпочитаю старые исторические книголенты.

– А я сказки люблю, – признался Савелий со смешком. – Ладно, поехали дальше.

Звезда перед глазами Дарислава исчезла, вместо неё на фоне звёздных россыпей засиял шарик голубоватого цвета.

– Объект Ханни.

– Как?

– Объект Ханни, газовое облако, светится как тридцать тысяч Солнц, но звёзд внутри не обнаружено. Облако отыскала школьная учительница Ханни ванн Арпел ещё в две тысячи седьмом году.

– Если нет звёзд, то почему оно светится?

– До сего времени считалось, что такие облака, а подобных ему в Галактике насчитывается больше сотни, подпитываются рентгеном от близлежащих чёрных дыр. Но Ханни указана в Мертвеце, значит, облако создано существующей в том районе цивилизацией. Будь я на месте директора Федкосмоса, обязательно послал бы к Ханни экспедицию.

– Я тоже, – согласился Дарислав. – Интересно, что там случилось пятьсот миллионов лет назад? Враги ханнийцев взорвали звезду? Или звезды изначально не было и в облаке жили какие-нибудь экзотические шаровые молнии?

– Шаровые молнии? – хмыкнул Савелий. – Ну и фантазия у вас, товарищ майор. Хотя с другой стороны, ни одно уравнение физики не запрещает сложному объекту иметь разум. Человеческие мозги не самый перспективный объект в нашей Вселенной, есть и покруче.

– Орилоух?

– В том числе и обитатели Орилоуха.

Речь зашла о планете, населённой «живыми» математическими формулами, не желающими ни с кем контактировать, настолько они были далеки от органической формы разума.

– Правда, я до сих пор не понимаю, как это «формулы» могут мыслить, – сказал Дарислав. – Столько лет прошло с момента открытия Орилоуха, а ксенологи до сих пор топчутся на месте.

– Интерес пропал, вот и топчутся только энтузиасты. Выражайся правильно: никаких «живых математических формул» на Орилоухе не существует. Система разума Орилоуха представляет собой непрерывный физический процесс, развивающийся в строгом соответствии с математическими формулами преобразования Мультиверса.

– Что в лоб, что по лбу. Я же не лингвист, как ты. Так что за сюрприз ты мне подготовил? Нашёл точные координаты ближайшей базы разумников?

– Кстати, Боря сказал, что звезда в Киле, к которой полетел «Великолепный» с твоим братом, указана в Мертвеце. Так что не исключено, что разведчики наткнутся на цивилизацию.

– Это тоже интересно, но ты говорил про рептилодиов. Так что с ними?

– База в Солнечной системе, – оживился Савелий. – Угадай с трёх раз, где её построили рептилоиды?

– На Луне?

– Не повторяй расхожие домыслы. На Луне полно артефактов, оставленных пришельцами в разные времена, в том числе рептилоидами, но баз, располагающих Вестниками, нет.

Дарислав поиграл бровью.

– Какой-нибудь спутник Сатурна или Юпитера.

– Ещё раз.

– Плутон.

– Смотри.

Виом почернел, пряча шарик Ханни в глубине космоса, затем сделался жёлтым и протаял в глубину, показав венерианский пейзаж: долина, заполненная мутным туманом (вместо воды бассейны Венеры заполнял так называемый сверхкритический флюид на основе двуокиси углерода, сочетавший в себе свойства жидкости и газа), длинный каменистый гребень с башенками и заросли похожих на облепиху растений коричнево-багрового цвета.

– Венера, – с сомнением произнёс Дарислав.

– Так точно, Венера. Я тоже сначала не поверил, так как пришлось долго разбираться с координатами звезды. Когда она оказалась Солнцем, дело пошло резвей, хотя работы не убавилось. Начал с самых дальних объектов – с пояса Койпера и облака Оорта, пока не дошёл до Венеры. Условия совпали не полностью, потому что полмиллиарда лет назад состав атмосферы Венеры был иным, а температура воздуха не поднималась выше ста градусов.

Дарислав кивнул.

Температура воздуха на Венере в нынешние времена держалась на уровне четырёхсот пятидесяти градусов Цельсия, давление на дне атмосферы – от четырёхсот до пятисот атмосфер. Но при этом существовала и жизнь – полимерная, на основе не углерода и его соединений, как на Земле, а на основе азота.

– Это и есть база? – Дарислав кивнул на возвышение в форме гребня с башенками.

– Возможно, прямых указаний ведь в Мертвеце нет, вот и приходится изучать карты Венеры и анализировать все ландшафтные изыски. Этот вал похож на оползшую стену крепости, но есть и другие, не менее загадочные образования.

Изображение «крепостной стены» сменилось изображением дыры правильной четырёхугольной формы в каменистом куполе.

– Вот, пожалуйста.

– Колодец?

– А чёрт его знает, комп раскопал в навигационном архиве. Надо смотреть. Вот ещё.

Изображение купола с «устьем колодца» сменилось панорамой горных останцов, напоминающих полуразрушенные пирамиды, расположенные строго по окружности.

– Девять пирамид, – сказал Савелий. – Странно, что до сих пор они никого из планетологов и археологов не заинтересовали.

– И хорошо, что не заинтересовали. В первую очередь такими вещами должна заниматься безопасность.

– Сам знаю, просто хотел доложиться тебе первому.

– Докладывай начальству в формате «совсекретно». У тебя всё?

– Пока всё, но впереди уйма интересного, даже не хочется вылезать из компа.

– Ты же не один Мертвеца изучаешь?

– Да нет, что ты, целая бригада копается, все на подписке «совсек», мне доверили только ближайшие окрестности рукава Ориона в нашей Галактике. А Боре повезло больше, он изучает Рукав Киля и хвостик Рукава Стрельца. Если что узнаю – позвоню.

– Будь здоров. – Дарислав потряс локоть приятеля и покинул Лахта-центр, ещё не зная, чем будет заниматься близившимся вечером.

Лететь обратно в свой селендж уже не хотелось. Мысли свернули к предложению Савелия отдохнуть на Мальдивах или в любом другом районе Земли, имеющем хорошие базы отдыха. Можно было пригласить приятельницу Валентину из научного отдела Коскора, с которой он познакомился полгода назад, либо подругу детства Зинаиду, готовую ради него на любое приключение, и хотя попасть на курорты в нынешние времена было сложно без бронирования мест, Дарислав даже начал искать друзей, которые могли ему помочь, но звонок по сети «спрута» опередил его.

По мысленной команде вижн-система терафима (так назывался личный секретарь, чип которого был вшит под кожу на затылке) перед глазами возник световой кружок и развернулся в поле обзора, внутри которого появилось лицо абонента. Это был командир оперативного подразделения «Космический Лис» Корпуса космических сил специального назначения (официальное название Коскора) полковник Головин.

Так как Дарислав не был готов к звонку командира, приветствие выговорил через пару секунд:

– Д-добрый день, Велиарий Анатольевич. Извините, немного расслабился…

– Не извиняйся, майор, – проворчал Головин, обладатель «боксёрского» лица, пышных седых волос и глубокого баса. – Это я должен извиняться, что напрягаю в неподходящие моменты. Тебя видели в кванториуме, и я решил позвонить, раз ты не с любимой девушкой на пляже.

– Не на пляже, – сморщился Дарислав. – Хотя намеревался туда отправиться в ближайшее время.

Этими словами он как бы намекнул полковнику, что лучше его не трогать, но на Головина это не подействовало.

– Есть новости.

– От брата? – с наигранной наивностью спросил Дарислав. – Надеюсь, хорошие?

– Тебе не понравятся. Савелий уже показал тебе Венеру?