– Капитан! – вызвал Дарислав Бугрова. – Вы нас видите?
– Так точно.
– Протокол ВВУ! Атака! Средства – «нульхлоп»! Цель – опасный искусственный объект! Координаты – лавовый блин с колодцем! Три секунды!
– Выполняю! – без промедления отозвался Виталий Семёнович, прекрасно знавший цену секундам.
– Не смейте! – неожиданно вцепилась в руку Дарислава Хильда. – Там… может быть…
– Что? – не понял он.
– Я не знаю… – смешалась женщина.
– Сядьте на место!
«Голем» метнулся прочь от лавового купола.
«Яйцо» всплыло на километр над взломанной дымящейся воронкой в глубинах лавового купола.
– С ума сойти! – потрясённо воскликнула Диана. – Неужели это…
– Древний Вестник Апокалипсиса! – закончил Голубев.
– Нам говорили, что это база…
– Верно, база древних рептилоидов, хранящаяся здесь уже полмиллиарда лет. Кто-то её активировал.
– Что же будет?!
– А ничего не будет, жаль только, что не мы первыми обнаружили её.
– Залп! – отдал приказ Дарислав.
В сплошной мутно-жёлтой пелене облаков протаяло на короткое время окно, обнажившее черноту космоса. Из этого окна прянул к поверхности Венеры прозрачно-плывучий тоннель, через мгновение схлопнувшийся в нить. И вместе с ним схлопнулось всё, что попало внутрь канала: поднимавшийся к небу белый «баллон» с пучком водорослей под ним, и часть каменной выпуклости с воронкой в том месте, где начинался в глубину плато колодец.
Но за миг до этого Дариславу показалось, что «баллон» исчез, и сжавшийся канал «сингулярного конфайнмента», как учёные называли процесс рождения «суперструны», гиганта не захватил.
Воздух сотряс неимоверной силы стон, будто в тысячу глоток взревело стадо смертельно раненных быков!
Этот крик не мог просочиться сквозь обшивку катера, вдобавок накрытого защитным полем, но шлемы космолётчиков были подключены к системе внешнего контроля, и они слышали звуки снаружи аппарата так же хорошо, как если бы стояли на земле. Поэтому, несмотря на сброс громкости аудиоавтоматикой катера, люди едва не оглохли.
Вскрикнула Диана.
По-мужски выругалась на немецком языке Хильда.
Звук «нульхлопа» укатился по равнинам Венеры к горизонту. Наступила шипящая тишина. Взбудораженный воздух перестал мерцать, взбитая воздушной волной пыль начала оседать на каменные плиты и глыбы плато.
В центре лавового купола осталась зиять трёхкилометрового диаметра дыра неизвестной глубины.
– Вот это по-нашему! – с удовлетворением проговорил Савкин.
– Вы… с ума сошли… – прошептала Хильда.
– Командир. – Голубев повернул голову к Дариславу. – А тебе не показалось, что…
– Он ушёл! – глухо ответил Дарислав, расслабляясь и ещё не зная, радоваться ему или нет в данной ситуации. Хотя интуиция подсказывала, что радоваться не стоит.
Глава 7. «Кинжал» в спину
Ожидание возвращения исследовательского десанта затянулось, и капитан Дроздов принял решение войти в атмосферу планеты поближе к району работы экспедиции. Кроме того он озаботился подготовить боевую штурм-группу на двух «големах». Одним из которых должна была управлять Таисия Котик, специалист по вооружению, для которой поход на «Великолепном» был далеко не первым.
В состав штурм-группы капитан включил и ещё одного живого человека – Юру Рушевского, первого навигатора корабля. Остальные бойцы являлись функционально организованными защитными механизмами, управляемыми общим ИИ.
События начали разворачиваться после того как башня из пыли вытянулась на тридцать километров, а над морем в районе расположения Опухоли сформировался видимый из космоса гигантский ажурный «осьминог».
Дроздов распорядился опустить фрегат на высоту десяти километров над уровнем моря.
– Мы готовы, – доложила Таисия.
– Стартуйте!
Оба «голема» спикировали в море, не останавливаясь ни на мгновение и не обращая внимания на поведение «осьминога».
Но их маневр не остался незамеченным.
Ещё при десантировании шлюпов к фрегату метнулись пыльные струи, выстраиваясь под ним в ежастую конструкцию, сотрясаемую изнутри молниями. А когда катера нырнули в воду, за ними туда же протекла ещё одна струя наноботов, напоминающая гигантского двухсотметрового удава.
– «Кинжал»! – скомандовал капитан.
На борту фрегата находился стратегический ударный модуль – «Малый Стоглав», имевший на вооружении не только неймс, лазерный комплекс «Пересвет» и «огневик», но ещё и компактификатор – генератор векторной свёртки пространства, почти такой же мощности, какой стоял на «Великолепном» в качестве ходового генератора. Управлялся он кванком, связанным с компьютером корабля.
– Программа? – осведомился Твердыня.
– ААСС!
Аббревиатура ААСС означала защиту от атаки агрессивных сил и сред. Кванк модуля должен был поддержать десант, связавшись с его командиром, в данном случае Тереховым, и при необходимости ответить на атаку «агрессивных сил», в данном случае – наноботов.
– Выполняю! – сказал Твердыня.
«Великолепный» выпустил беспилотник, имеющий форму эллипсоида длиной в семь метров, который тотчас же исчез, накинув кокон невидимости.
Кванки фрегата и модуля скорректировали его траекторию, и «Кинжал» нырнул в море как невидимый метеорит со скоростью около десяти километров в секунду, подняв приличный фонтан. Зависший над этим районом пыльный «осьминог» успел отреагировать только на этот фонтан, бросив вслед за беспилотником одно из «щупалец». Но за судьбу аппарата капитан Дроздов не беспокоился, веря, что защиту «Кинжала» не пробьёт ни один из существующих в мире излучателей. Зато ответно модуль мог уничтожить любой объект массой до десяти тысяч тонн, свернув его в «струну».
– У меня нехорошее предчувствие, Вильям, – виноватым тоном проговорил Твердыня, словно был не компьютером, а живым человеком.
Капитан Дроздов промолчал, хотя у него тоже занозой в душе шевелилось недоброе предчувствие. На корабле не осталось никого из экипажа и научной группы, что не поднимало настроения. С одной стороны, ситуация развивалась стремительно, и он действовал правильно, отрабатывая все возможные инструкции космофлота. С другой – развитие событий можно было предвидеть в какой-то степени, снизив риск потери людей. Вообще не надо было полагаться на мнение гражданских и даже на приказы Терехова, несмотря на его статус. Надо было использовать всю беспилотную технику и роботов, прежде чем отправлять человеческий десант. Но уже ничего нельзя было изменить, оставалось лишь ждать благополучного возвращения людей на борт фрегата, и капитан стиснул зубы и застыл глыбой камня в командирском ложементе, не давая гневу на самого себя вырваться наружу.
* * *
Дамир нашёл исследователей, а с ними и Марину Кочевую, опустившись на третий уровень комплекса.
Десантники вскрыли центральный отсек Опухоли, в котором приборы фиксировали слабую пульсацию энергии, оставили у люка одного из роботов, а сами увлечённо возились в отсеке, представлявшем собой большой зал полусферической формы, забитый до отказа непонятными конструкциями, колоннами и гнутыми перепонками.
В центре зала располагался самый настоящий – судя по форме – металлический кактус, очевидно играющий роль информационного интерфейса. Нижние колючие листья цвета шафрана напоминали кресла, хотя явно сконструированы были не для человеческих тел. Средний пояс листьев выглядел цепью экранов, и один из них светился жемчужным отливом. Самые маленькие верхние листочки кактусовидного «девайса» пробивала обегающая верхушку красная искра.
Шустов сидел в одном из «кресел», вглядываясь в светящийся экран «вархакера» – взятого с собой комплекса обработки данных, и поглядывая на «лист кактуса» перед собой. Руки он вставил в раструбы на горизонтальном «листе кактуса», и с каждым движением рук внутри кактусовидного «экрана» изменялись геометрические фигуры.
Рядом стояли Терехов и Кочевая, на сводящие глаз с виома «вархакера».
Остальные космолётчики разбрелись по залу, осматривая удивительные инопланетные аппараты.
Воздух в зале присутствовал, но дышать им было нельзя (атмосфера Пушистой на пятьдесят процентов состояла из углекислого газа, на сорок из азота и лишь на десять из кислорода), поэтому шлемы не откидывали, и узнать каждого десантника можно было только по светящимся опознавательным шевронам на плечах.
Дамир сориентировался, подбежал к группе Шустова.
– Игорь Ильич, Бен, алярм! Капитан послал меня срочно вернуть вас на борт!
– В чём дело? – недовольно спросил Терехов.
Волков рассказал всё, что знал сам, о деятельности пыли над морем, добавил:
– К тому же катер Ромы сбит!
Терехов замер, отвернулся от «экрана».
– Как сбит?!
– Я подлетел – он торчит в иле кормой вверх, никто не отвечает, а один я не смогу его вытащить. Вдобавок там жрут корпус Опухоли аж три «пиявки»! – Дамир помедлил: – То есть уже две, одну пришлось грохнуть, мешала подойти.
Терехов молчал две секунды, взвешивая решение. Дотронулся до плеча Шустова, продолжавшего шевелить руками внутри конусовидных раструбов.
– Игорь Ильич, уходим!
– Я нащупал ввод, – выдохнул начальник экспедиции. – Это точно компьютер, хотя и создан другой цивилизацией. Нашим спецам на Земле удалось расшифровать послание пушистиков, и я смогу прочитать всё, что записано в памяти этой машины, используя уже известный ключ.
– Ситуация изменилась, будем возвращаться.
– Оставьте меня здесь, я попробую вытащить блоки памяти.
– Встать! – рявкнул Терехов так, что Дамир и Марина вздрогнули. – Уходим!
Шустов оглянулся, оставаясь сидеть.
– Дайте минуту, умоляю!
– Дорога каждая секунда! Надо ещё выяснить, что случилось с Филиным!
– Господи, мы же у порога эпохального открытия! Если удастся вскрыть браузер этого компьютера – выясним, что произошло на Пушистой!
– Чёрт бы вас побрал, Игорь! Вы фанатик!
– Я просто делаю своё дело…
– Даю минуту! – Терехов вызвал разбредшихся по залу коллег Шустова: – Голенго, Любина, Черкесова – марш к катеру!
– Я нашла что-то интересное, – послышался голос ксенобиолога экспедиции. – Разрешите…
– Марш в катер, я сказал!
Любина ойкнула, не привыкшая к тому, чтобы с ней говорили таким тоном.
– Люба, мы все погибнем, если не уберёмся отсюда! – поспешила Марина объяснить женщине поведение Терехова. – Бежим на катер!
Десантники поспешили к люку, осознав, что опасность действительно велика. В зале остались трое: Шустов, Терехов и Дамир.
– Чем помочь? – деловито спросил молодой человек.
Шустов не ответил.
Один из нижних листьев «кактуса» внезапно крякнул и встал вертикально. Его шипы, окружавшие лист, затеплились тусклым фиолетовым свечением.
– Нашёл! – торжествующе воскликнул учёный. – Блок памяти!
Терехов и Дамир оглядели лист.
– Ну и что дальше? – спросил специалист по безопасности. – Он откроется? Что собой представляют носители памяти? Как выглядят?
– Не знаю, – смутился Игорь Ильич.
– Здрасьте! Тогда какого дьявола мы здесь торчим?!
– Давайте унесём весь этот блок, – предложил Дамир.
– Каким образом?
Оператор направил ствол «универсала» на плече к «листу кактуса», перевёл режим боя на ультразвук и как ножом срезал «сучок», соединявший лист со всей конструкцией. Подхватил лист длиной в полметра, не дав ему упасть на пол.
Шустов выдернул руки из раструбов, вскочил.
– Что вы сделали?!
Онемевший на мгновение Терехов хлопнул оператора по плечу.
– Молодец, лейтенант! У вас дар опережать действием собственную мысль! Уходим!
Шустов замешкался, Терехов подтолкнул его к выходу, и все трое выбежали из зала наружу.
Через несколько минут разместились в двух «големах», оставив тамбур и робота в отсеке, и Дамир первым вывел свой шлюп из верхнего помещения Опухоли.
Над шлюпом Филина кружила струя «нанослизи» в форме гигантского ската. Пришлось отгонять её лучом неймса, развалив на тающие облачка серого тумана.
Затем оба «голема» поднырнули под утонувший в иле катер, вырастили манипуляторы и вытащили аппарат из коричневого слоя грязи. Он по-прежнему не отзывался ни на вызовы, ни на стук по корпусу, и перед руководителями десанта встал вопрос, как доставить шлюп на борт корабля.
– Что там могло случиться? – прошептала Дарья, вместе с Шустовым и Тереховым занявшая место в катере Дамира.
– На них напали, – предположил Дамир, наблюдая, как из темноты к ним тянутся струи наноботов.
– Они же могли отбиться…
– Значит, не смогли. Кстати, когда на меня бросился один сгусток, меня шибануло электрическим разрядом. А ведь «голем» имеет отличную полевую защиту.
– Мы тоже ощущали электрические судороги, когда к нам приближались эти струи. Наверно, они используют какое-то неизвестное излучение.
– «Голем» способен отразить все виды излучений, – возразил Шустов.
– Значит, не все.
– В принципе, мы можем вытащить катер на поверхность моря, – сказал Дамир. – Но нам будут мешать струи в воде, а наверху над морем вообще крутится настоящий пыльный смерч. Давайте вскроем корпус «голема» и вытащим наших парней. Похоже, защита катера отключена.
– А если они сидят там в разгерметизированных скафандрах? – буркнул Шустов.
– Не должны, мы шли сюда в полной упаковке.
– Всё равно это большой риск.
– В таком случае остаётся всплывать.
– Рискнём вскрыть, – сказал молчавший до этого момента Терехов. – Всплывая с грузом, мы рискуем ещё больше.
– Вода прорвётся внутрь кабины…
– Скафандры должны выдержать давление воды на этой глубине. Они рассчитаны больше чем на двести атмосфер.
– Что ж, вы решаете.
– Пристыковываемся!
Дамир направил шлюп к носу вытащенного из ила аппарата.
* * *
Операцию по вскрытию и спасению трёх космолётчиков в кабине «голема» осуществить не удалось.
Сначала к маневрирующим аппаратам метнулись уплотнившиеся до состояния «щупалец» струи спустившихся к Опухоли наноботов.
Дамир и Марина, занявшая место пилота во втором шлюпе, собрались отразить атаку, но открыть огонь из неймсов не успели: «щупальца» вдруг разрезали столбы кипящей воды, и над Опухолью появились ещё два «голема».
– Ура! – не сдержал чувств Артур Голенго, обрадованный появлением неожиданной помощи. – Наши пришли!
– Кто на борту? – спросил Терехов.
– Рушевский, – отозвался навигатор.
– Котик, – доложила Таисия.
– Прекрасно! Мы собираемся транспортировать катер Ромы Филина, а вы отгоняйте это агрессивное нанодерьмо с нашего пути.
– А что с Ромой?
– Неизвестно, с ним вместе Ахмет и Джон, однако все трое молчат. Возможно, повреждены системы связи катера, но возможно, что они…
– Мертвы?!
– Не отвлекаемся, работаем!
«Големы» рассредоточились: два, в том числе шлюп Дамира, взялись за катер Ромы Филина, прибывшие с борта «Великолепного» двинулись к поверхности моря первыми, разгоняя струи «нанослизи» импульсами неймсов.
Но подъем длился всего несколько минут.
На глубине около полукилометра путь кавалькаде из пяти катеров преградил внезапно ставший видимым аппарат, в котором компьютеры «големов» опознали бортовой модуль «Кинжал».
Катера Таисии и Рушевского прекратили подъём. Остановились и следовавшие за ними катера Дамира и Марины Кочевой, обнявшие манипуляторами шлюп Ромы.
Дамиру показалось, что при появлении «Кинжала» затылок снова свело как от слабого электрического укола, но спутники никак не прореагировали на это, и он промолчал.
– Отлично! – выдохнул Шустов, сидевший в кабине за спиной пилота. – Капитан послал нам в помощь сопровождающего. Свяжитесь с ним.
Компьютер катера вызвал модуль, но ответа не получил.
– Что вы медлите? – не выдержал Терехов.
– Подождите, – торопливо сказал Дамир, заметив за кормой «Кинжала» неясно видимое уплотнение воды, напоминавшее грозовую тучу. – Модуль кажется сопровождает рой наноботов!
– Ну и что?
– Комп модуля давно должен был среагировать на угрозу! А так получается, что он привёл сюда за собой целую тьму наноботов!
– Посигнальте.
«Големы» начали мигать прожекторами.
«Кинжал» потоптался на месте (так это выглядело со стороны), смутно видимый в лучах прожекторов с расстояния в двести метров. Из тёмной тучи за его «спиной» высунулось «щупальце», дотянулось до аппарата.
– Прочему он не стреляет?! – изумился Рушевский.
«Кинжал» выстрелил! Но не по лизнувшему его корпус «щупальцу» из наноботов, а по ближайшему катеру, которым управлял Юра Рушевский.
Это был выстрел из «огневика», а не из неймса.
Огненная спица, разбухая взрывами пара, хлестнула по катеру страшной плетью аннигиляции, ударная волна которой отбросила назад все «големы», в том числе и те, что поддерживали молчавший катер Ромы Филина.
Раздались крики пилотов и пассажиров, поражённых неожиданной атакой модуля, созданного для защиты космолётчиков и их транспортных средств.
– Дьявол!
– Он с ума сошёл?!
– Что он делает?!
– Остановите его!
Манипуляторы катеров Марины и Дамира, поддерживающие шлюп Филина, соскользнули с корпуса «голема», и он стал тонуть.
– Протокол ВВУ! – крикнул Терехов. – Отражение атаки!
– Но мы тащим Рому… – заикнулась Марина.
– Отставить! Уходим на фрегат! Иначе погибнем все! Потом вернёмся!
«Големы» пришли в движение согласно боевым программам, прописанным ещё век назад службой космической безопасности ООН на случай столкновения людей с недружественной формой жизни. Программы эти были вписаны в память компьютеров защитных комплексов, в том числе и модулей класса «голем», поэтому пилотам ничего придумывать не пришлось. Кванки катеров, получив приказ, начинали маневрировать самостоятельно, не дожидаясь реакции людей.
Удар аннигилятора «Кинжала» породил огромное облако пара, скрывшее видимость. Но системы обзора «големов» видели во всех диапазонах электромагнитного спектра и не потеряли из виду «сошедший с ума» боевой модуль. Управляемые кванками, катера рванулись выполнять противоприцельный маневр, разбегаясь фигурами «высшего пилотажа», созданными специально для маневрирования в плотных средах.
– Огонь! – рявкнул Терехов.
«Големы» дали залп из неймсов.
Однако «Кинжал» пилотировал такой же кванк, не уступавший быстродействию компьютеров шлюпов, к тому же неймсы в воде на расстоянии двух-трёх сотен метров не были так эффективны, как в безвоздушном пространстве, и модуль увернулся от протянувшихся к нему струй пара. Неизвестно, по какой причине он не включил стелс-компенсатор, отчего был отчётливо виден пилотами «големов», получавшими изображение от видеокамер напрямую на сетчатку глаз.
Выстрелил!
Огненная нить, мгновенно скрывшаяся под «шубой» пузырьков газа, прянула куда-то в сторону от «голема» Дамира. Все катера давно оделись в коконы силовых полей и стали невидимыми, но компьютер «Кинжала» очевидно знал, куда надо стрелять.
Раздался крик Рушевского:
– В меня попали! Система обзора вышла из строя!
– Надо выходить из боя! – быстро проговорила Таисия. – «Кинжал» вооружён компактом! Выстрелит – ни один шлюп не уцелеет!
– Вариант ЭО! – скомандовал Терехов, что означало экстренное отступление.
– Но мы его можем подбить… – начал Дамир неуверенно.
– Выполнять! – рассвирепел Терехов.
«Големы» дали ещё один залп из нейтрализаторов материи, вызвавший гигантскую тучу пара и воздушных пузырей, скрывших видимость, и на форсаже помчались в разные стороны, начиная всплывать.
– Надо было бить по рою наноботов, следовавшему за «Кинжалом», – сказал Дамир с сожалением.
– Зачем? – поинтересовался Шустов.
– Рой управлял модулем.
– Каким образом?
– Уж не знаю каким, но скорее всего он перепрограммировал комп «Кинжала».
– Это невозможно!
– Тогда что произошло?
Шустов не нашёлся, что ответить.
Глава 8. ВВУ как образ жизни
Вечером третьего ноября Головин наконец-то получил возможность отдохнуть и, вернувшись в свой жилой модуль на окраине Циолковского, решил в кои-то годы поиграть в айсол – трёхмерный хоккей, вошедший в моду лет пять назад вместе с другими «трёхмерниками» – волейболом, футболом и баскетболом. Разумеется, киберконструкторы, разрабатывающие всё более изощрённые и умопомрачительные виртуальные миры, не могли пропустить идею «расширения бизнес-пространства» и создали множество виртуальных площадок, где любители острых ощущений, особенно из не занимающихся никакими видами спорта, могли если не поиграть мышцами, то хотя бы пошевелить мозгами.
Игра, которую выбрал Велиарий Анатольевич, представляла собой хоккей на катке с изменяющейся геометрией. Этот каток не был пассивной ареной, а сам активно включался в игру, отчего хоккеистам приходилось играть на изменяющей кривизну поверхности льда, удерживать равновесие, давать пасы на опережение смены ландшафта и прогнозировать расположение ворот, также изменяющих размеры.
Шайба, а то и две, в зависимости от сложности комбинаторики игры, перемещались по замысловатым траекториям, и останавливать их клюшкой было сродни настоящему искусству. Поэтому в реальный айсол играли только суперпрофессионалы, использующие терафимов – личных секретарей, способных просчитывать комбинации. Виртуальный айсол мало в чём уступал по сложности реальной игре, но доиграть до конца дилетантам было невероятно сложно, если вообще возможно.
Вариант А-3, выбранный Головиным, выдал ему каток в форме меняющего кривизну и силу тяжести цилиндра. Развивая необходимую скорость, игроки могли кататься вверх-вниз и передавать пас по воздуху, что требовало наличие великолепной реакции, точного расчёта, верного глаза и прекрасной интуиции. Играя в молодости за команду института в обычный хоккей, Головин мог рассчитывать на хороший результат и в айсоле, пусть и виртуальном. Но попав пару раз в бортовую засаду (игроки противоположной команды внезапно скатывались с боков цилиндра с двух сторон) и получив «сотрясение мозга» (эйдетический эффект был почти той же силы, что и в реальной игре), Велиарий Анатольевич вышел из игры с ощущением получившего нокдаун боксёра.
Старею, подумал он с огорчением. Пора уходить в управдомы?
Он, конечно, лукавил. В свои шестьдесят два (чуть больше половины жизни) полковник мог дать фору многим молодым оперативникам Коскора, однако понимал, что близится предел человеческой выносливости для такой работы и пора задуматься о смене профессии. Тем более что у него был большой опыт оперативной работы в Службе и Российский институт цифровых технологий, который он закончил тридцать шесть лет назад.
Отключив гейм-систему, Головин залез в бар, достал початую бутылочку «Рислинга» (он любил слабые алкогольные напитки с кислинкой), налил полный стакан (рюмки было мало) и устроился у видеостены, утонув в старом, без модернистской комфорт-автоматики, но уютном кресле.
Вспыхнувший ТВ-виом принялся делиться с ним новостями, собранными со всей Солнечной системы, многие из которых были ему знакомы в силу специфики работы Коскора.
Позвонила жена. В данный момент она нянчила двойню – двух внуков, Любомира и Виссариона, родившихся у сына Головина Дмитрия, который жил в городке Камчюрмала на Камчатке, – и хотела узнать, как дела у мужа, с которым не виделась, страшно сказать, уже целых четыре дня. Она соскучилась. Да и сам Велиарий Анатольевич соскучился не меньше, хотя в принципе добраться из Циолковского на Камчатку, как и из любого другого района Земли или Солнечной системы, можно было за несколько минут. Однако именно это обстоятельство – всегда можно обняться в следующую минуту – и мешало семье, и не только Головиных, встречаться часто. Главное, что такая возможность существовала.
Что касалось внуков, Головины предпочитали воспитывать их лично, не прибегая к помощи новомодных коучей и программ автовоспитания малышей.
Однако насладиться вином и покоем Велиарию Анатольевичу не дали.
Позвонил Строганов, велел срочно прибыть в Центр, и события понеслись вскачь, стремительно обгоняя друг друга.
Пока летел на штатном флайте в резиденцию СКБ, связался со своим замом Вадимом Раевским.
– Инцидент в Лахта-центре, – доложил сорокалетний полковник, хваставшийся тем, что его род идёт от знаменитого полководца, героя Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года генерала Раевского. – Нападание на информационный департамент, убиты два сотрудника, захвачен один.
– Кто?
– Савелий Рогоз, занимался расшифровкой Мертвеца.
– Что значит – захвачен?
– Его вывели из корпуса, усадили в пинасс без номеров и увезли.
– Кто выводил?
– Два молодых парня, скорее всего витсы.
– Куда его увезли?
– Разбираемся, – виновато пробурчал Раевский. – Номгон уже там, с ним спецгруппа.
– Когда это случилось?
– Полчаса назад.
– Почему не доложили сразу?
– Не хотели беспокоить… э-э… не имея полной информации.
– Ещё раз позволите себе нечто подобное, – вспылил Головин, – будете искать другое место работы!
– Клянусь, больше не…
Не дослушав, Велиарий Анатольевич переключил каналы мобильного «спрута», вызвал Фарниева:
– Номгон Номгонович, есть новости?
– Разбираемся, – ответил глава департамента гостайны. – Вроде бы всё на месте, но есть следы взлома.
– Зачем похитителям понадобилось увозить оператора?
– Есть версия, что они скачали часть информации, а Савелия забрали с собой, чтобы он расшифровал материал.
– Докладывай мне каждые полчаса.
– Хорошо, Велиарий Анатольевич.
Головин вспомнил историю открытия Мертвеца.
Довольно большой планетоид в форме заостренного с обоих концов эллипсоида обнаружили с подачи компьютера толкиновского Вестника (так назвали «вселенолёт судного дня», созданный хозяевами планеты-тора) между двумя небольшими чёрными дырами в балдже Млечного Пути. Длина его достигала шести тысяч километров, диаметр широкой части пояса – полторы тысячи. Но он оказался не просто искусно изготовленной каменно-металлической глыбой, а носителем цивилизации, оставившей на поверхности следы былой инфраструктуры. Но и это было ещё не всё.
Именно в его недрах был оставлен Мертвец, или ББД – Большая База Данных, хранившая информацию обо всех цивилизациях Вселенной, участвующих во всеобщей межгалактической войне. В памяти Копуна сохранились кое-какие сведения о принадлежности Базы, которую он назвал «Мёртвой Рукой Предтеч», а создали её не меньше миллиарда лет назад предки создателей Копуна, что позволяло сделать грустный вывод: войны между цивилизациями шли и в те далёкие времена.
Копун же помог землянам и проникнуть в пост управления Мертвеца, и найти ключ для расшифровки данных, после чего Вестник с группой добровольцев под началом полковника Вересова отправился искать исчезнувших «за границей космоса» создателей.
Российские лингвисты, физики, айтишники и ксенологи начали изучать Мертвеца, скачали большую часть содержащейся в нём информации на кванк-носители, привезли на Землю и продолжили исследования.
А Мертвец через несколько дней после этого внезапно упал на одну из чёрных дыр, словно у него кончились запасы энергии, удерживающие планетоид на восьмёрочной орбите. И доставшийся исследователям контент вдруг оказался уникальным достоянием землян, так как позволял искать следы разумной жизни по точным координатам.
И вот оператора, обслуживающего главный компьютер российского Лахта-центра, умыкнули, образно говоря, и нетрудно было догадаться – с какой целью. Какое-то из криминальных сообществ Солнечной системы узнало о существовании ценнейшей реликвии, и её боссы решили присоединиться к «чёрным копателям», как называли незаконных частных археологов, для поиска военных баз исчезнувших цивилизаций. Нетрудно было представить и то, что из этого могло получиться. Война с Куртом Шнайдером, завладевшим нимфианским Вестником (его создали жители планеты-капли), показалась бы в этом случае детской забавой.
Шнайдер…
Мысли свернули в новое русло.
Головин крякнул, взъерошивая волосы на макушке. Догадка была ослепительно простой и стопроцентно верной. Именно Шнайдер, управляющий Вестником по имени Мурекс, которого удалось изгнать из Солнечной системы два месяца назад, мог тайно вернуться на Землю, выяснив через приятелей местонахождение флэш-массива Мертвеца. И это он или его подручные выкрали Савелия Рогоза, собираясь по-быстрому раскодировать «мёртвую» базу данных.
Велиарий Анатольевич вспомнил запись переговоров Шнайдера с Копуном во время битвы Вестников – нимфианского Мурекса и толкиновского вселенолёта – в центре Галактики.
– Что, попался, который кусался?! – вопил Шнайдер. – Козлина инопланетная! Спаситель человечества хренов! Как я тебя подловил?! Думал, ты один такой сильный и крутой?! Есть вселяне и покруче! Я, Курт Шнайдер, профессионал спецназа, в тысячу раз умнее таких железяк, как ты! Не надо было вмешиваться в наши земные разборки, глядишь, уцелел бы, а теперь получи то, что заслужил!
Ответить ему Копун не мог, исчерпав все силы, но в районе боя неожиданно появился фрегат «Дерзкий», сделавший всего один-единственный выстрел из ходового ВСП-генератора, и Мурекс исчез. Тогда всем показалось, что нимфианский Вестник уничтожен вместе с его водителем и никогда больше не появится в поле зрения землян. Однако он, по всей видимости, уцелел, иначе Шнайдер не смог бы появиться на Земле.
Что же ты задумал, приятель?..
Глава Коскора ждал командира оперативной бригады в своём рабочем модуле не один, а вместе с Даниилом Савицким, директором департамента безопасности коммуникаций, и Никанором Вуличем, директором по персоналу.
Перед ним светился настенный виом, показывающий туманную, серо-жёлтую, с коричневыми проплешинами равнину и дымящийся кратер, взломавший вершину блинообразного каменного поднятия.
– Разрешите? – спросил Головин.
Мужчины в кабинете обратили внимание на него.
– Садись, – хмуро сказал Строганов, собрав морщины на лбу. – Ты уже в курсе?
– Лахта…
– Нет, вот это. – Строганов кивнул на венерианский пейзаж.
Ёкнула селезёнка.
«Уволю всех к чёртовой матери!» – мысленно пообещал полковник дежурным по штабу.
– Н-нет.
– Волков и его команда наткнулись на артефакт.
– Очевидно, Вестник, – добавил загорелый до черноты Вулич. Обычно улыбчивый, он выглядел удручённым.
– Мурекс?! – вырвалось у Головина. – Как он оказался на Венере?!
– Не похож на Мурекса, вот, смотри запись.
Равнина осталась той же, но ракурс передачи сместился.
Над облаком дыма, вырвавшимся из кратера, завис громадный белый баллон в форме груши, нижняя часть которого темнела и превращалась в своеобразный хвост из водорослей. Баллон был упакован в крупноячеистую сетку, и вся эта конструкция здорово напоминала воздушный шар. Но принять его за шар мешало одно обстоятельство – размеры: высота грушевидного эллипсоида с хвостом достигала не меньше трёх километров, ширина купола – почти километр.
– Не Мурекс, – качнул головой Головин.
В самом деле нимфианский Вестник получил название именно из-за схожести его с земными моллюсками. Этот странный объект больше походил на исполинский грушевидный баллон.
– Волков определил, что это чей-то Вестник, и приказал капитану фрегата нанести по нему удар из «нульхлопа», – сказал Савицкий угрюмо. – Но, судя по всему, Бугров не успел с выстрелом. Этот баллон исчез буквально за долю секунды до выстрела.
– Он не имел права… – начал Вулич, морщась, как от зубной боли.
– Нет смысла обвинять в этом майора, – перебил полковника Савицкий. – Тем более что удар запоздал. Решение было правильным.
– Но для такого решения нужен квалитет ответственности.
– Какой квалитет, если счёт шёл на доли секунды?
– И тем не менее решение Волкова поставило под угрозу людей на Венере. Нам теперь придётся отбрёхиваться от нападок западных партнёров, что вполне может закончиться санкциями.
– Да плевать на их санкции! Мы уже два века живём под санкциями и ничего, только крепче становимся.
– Закончили? – Строганов перевёл взгляд с одного на другого. – Оставьте политику и психологию юристам и тем, кто этим занимается по должности. Волков отреагировал правильно, потому что последствия активации нового Вестника, если это и в самом деле «машина судного дня», могут быть сродни катастрофе. Жаль, что уничтожить его не удалось, и теперь у нас вместо одной проблемы – две: Шнайдер с его Мурексом и неизвестный угонщик «воздушного шара».
– Три проблемы, – уточнил Савицкий. – Ещё похищение оператора и базы Мертвеца.
– Не всей, – возразил Вулич.
– И того, что скачали, достаточно для головной боли.
– Разрешите? – сказал Головин.
– Слушаю, – кивнул Строганов.
– Оператора мог похитить Шнайдер. Только он из всех причастных к делу специалистов знал досконально, что за информацию хранит Мертвец.
Мужчины переглянулись.
– И он же мог проникнуть в законсервированную базу рептилоидов на Венере и угнать Вестник.
– Одновременно? – скептически хмыкнул Вулич. – Время похищения Рогоза и угона Вестника совпадают чуть ли не до минуты.
– Вполне допускаю, что операцию в Лахта-центре провернули приятели, родственники или соратники Шнайдера. Следователям нужно копать именно в этом направлении.
– А нам что делать? – поинтересовался Вулич.
– А нам надо бросить все силы на поиски и захват Шнайдера, пока он не наломал дров.