– Я сейчас же поговорю с ней! – решил Грейтон, едва не скрипя зубами – неужели в этом деле ему придется опираться лишь на бестолковых девиц? Ни один из джентльменов не сообщил ему ничего полезного, как и дамы из попечительского комитета. Даже миссис Дримлейн не увидела и не услышала ничего подозрительного, а ведь ее наблюдательности порой завидовал судья Хоуксли! Что ж, видно, придется смириться и выслушать мисс Глоу. Почему-то он был уверен, что с этой девушкой ему придется тяжелее, чем с мисс Хаддон, способной хотя бы довольно связно излагать свои мысли.

Развинтив ее, она вынула картриджи с чернилами. Первый картридж в стандартном образце ручки, выпускаемом Управлением, содержал чернила. Второй – пластиковую взрывчатку С-4. Вещество было весьма сильным, и Эмбер не хотела, чтобы они с Финном взлетели на воздух, поэтому она отщипнула крошечный кусочек и раскатала его пальцами в маленький пластиковый шарик.

– Я позову ее, – предложила Кэти.

– Си-четыре? – с изумлением спросил Финн.– Полагаю, эта ручка действительно превосходит в могуществе меч.

– За ней сходит сержант, – резко ответил Грейтон. Должно быть, он не хотел, чтобы Кэтрин и Мег успели поговорить до того, как Меганн войдет в его кабинет. Неужели он не доверяет словам Кэтрин?

Эмбер закатила глаза.

Кэтрин поднялась, приветливо кивнула Бритуэю, слегка поклонилась главному констеблю и с чувством исполненного долга и легкой обиды направилась к двери, когда Грейтон окликнул ее:

– Не волнуйся. Пока я не прикажу, она не взорвется.

– Миссис Хаддон – ваша родственница, не так ли?

Сложив руки на груди, Финн прислонился к стене.

– Да, сэр, она замужем за моим братом, викарием. – Кэтрин не удивилась вопросу, не мог же Грейтон не заметить, что у них с Эммелиной одинаковая фамилия!

– Циклотриметилен-тринитрамин. Смешивается со связующим веществом, например дисебацинатом, для придания пластичности. В основном безопасен, пока его не приведут в действие с помощью источника энергии – детонатора.

– Миссис Хаддон была близко знакома с миссис Роуленд?

– Мужчина, разбирающийся во взрывающихся штучках? Я потрясена.

– Они познакомились вчера в нашей гостинице… – А вот этот вопрос удивил девушку, ведь главный констебль должен был задать его самой Эммелине, как и всем, с кем он беседовал на протяжении последних трех часов. – Миссис Пропсон и кто-то из тех леди из Бата был прежде знаком с миссис Роуленд, но мой брат лишь недавно получил приход в Бате, и у Эммелины еще не так много знакомых.

Она произнесла это равнодушным тоном, но, по правде говоря, действительно была потрясена.

– Благодарю, мисс Хаддон… – Грейтон кивком дал понять, что Кэтрин может идти, и та вернулась в зал, все еще недоумевая.

– Я знаю также, что нас разнесет на кусочки, если ты сделаешь то, что, как мне кажется, собираешься сделать.

– Предложи что-нибудь другое!

Глава 8

Финн вздохнул.

Едва Кэтрин вошла в зал, наполненный уставшими, раздраженными людьми, как ей помахала со своего места миссис Дримлейн. Кэти подошла к старой даме, сидевшей рядом со своей невесткой, Розамунд, которая держала в руках чашку с чаем. Сама же миссис Дримлейн протянула Кэтрин тарелочку с двумя кусками кекса.

– Так или иначе, мы погибнем. Может, и неплохо, что напоследок бабахнет.

– Не смей хныкать.

– Тебе нужно подкрепиться, малиновка. – Миссис Дримлейн приветливо улыбнулась своей юной подруге, а Розамунд жестом показала, что и чай тоже предназначен Кэтрин.

Он ухмыльнулся.

Кэти и в самом деле проголодалась, а еще ей очень хотелось пить, но мисс Фридделл, распоряжавшаяся в чайной комнате, позаботилась лишь о том, чтобы подкрепились ее самые почетные гости. О бедняжках, с утра хлопотавших в приходском доме, не подумал ни викарий, ни его сестра.

– Согласен. Так что ты задумала?

Кэтрин не без некоторого смущения присела рядом со старушкой, она всегда испытывала неловкость, если миссис Дримлейн обращалась к ней в присутствии леди и джентльменов, которые могли косо посмотреть на девушку не их круга. Но для почтенной старой дамы это не имело никакого значения. Ее саму не так давно начали приветствовать некоторые соседи, много лет считавшие миссис Дримлейн ответственной за гибель ее первой невестки, и старая леди не особенно пыталась скрыть неприязнь к ним.

– Выжить,– ответила Эмбер.– И вот как.

– Тебя позвали к Грейтону прежде, чем вон ту группу уважаемых горожан, – заметила миссис Дримлейн, пока Кэти уплетала кекс. – После того, как за тобой пришел сержант Нобблз, они довольно громко выказывали свое возмущение. А сейчас, подумать только, сержант пригласил на беседу девушку, с которой ты сидела в дальнем конце зала! Не надо быть излишне сообразительным, чтобы догадаться – вы обе что-то видели или слышали. Что-то, могущее помочь Грейтону поскорее арестовать убийцу!

Отвинтив отмеченный звездочкой наконечник ручки, она приготовилась снять хомутик и извлечь детонатор, остроумно спрятанный внизу. Но его там не было. Вот незадача!

– Что такое?

– Мисс Меганн Глоу и я находились в соседней комнате с той, где убили миссис Роуленд, – пояснила Кэти, понизив голос. – И я слышала, как миссис Роуленд с кем-то разговаривала, вернее, даже ссорилась.

– Там ничего нет,– сказала она.

Стараясь не привлекать внимания сидевших неподалеку, Кэтрин шепотом пересказала обеим миссис Дримлейн все, что до этого уже говорила главному констеблю.

Вода поднялась выше ее коленей, и это обстоятельство отнюдь не радовало.

Старая леди поерзала на своем стуле:

– Нет детонатора?

– Скорей бы уже нам разрешили вернуться домой. Я чувствую, нам есть о чем поговорить, малиновка. Еще вчера мне хотелось расспросить тебя обо всех этих дамах, которым так старались угодить наши соседи, даже сама миссис Райдинг. А сегодня одна из них мертва! Позже мы пригласим, конечно же, и судью Хоуксли. Он ведь не сможет отказать нам и обязательно поделится всем, что удастся разузнать Грейтону.

– Пропади оно все пропадом,– сказала она.– Должно быть, он вылетел тогда, на стоянке. Черт, черт, черт.

– Эти убийства как будто развлекают вас, матушка, – укоризненно заметила добронравная Розамунд.

– Вот дьявольщина! – едва слышно проговорил Финн.

– Отчасти ты права, дорогая, и мне не стыдно в этом признаться. – Светло-голубые глаза миссис Дримлейн заблестели. – Уверена, из находящихся в этом зале по-настоящему сожалеют о смерти бедной миссис Роуленд лишь несколько человек из тех, кто восхищался ее благотворительной деятельностью. Для остальных же эта трагедия – лишь невероятное событие, потревожившее наше сонное болото. Еще не утихли разговоры о проклятом семействе Тармонтов, как появилась новая пища для пересудов. Уверена, они не закончатся и к Рождеству.

Разумеется, ему не нужно было объяснять всю серьезность проблемы.

– Но это недостойно, находить удовольствие в подобных разговорах… – Розамунд покраснела. – Хотя вы, безусловно, правы. И я тоже буду говорить о случившейся здесь трагедии со своими гостями…

Положение было хуже некуда, и Эмбер стала ломать голову над тем, как по-другому заставить взрывчатку С-4 выполнить ее работу. Но другого способа просто не было. Будь даже у нее спички, пользы никакой: это вещество горело, как дерево. Нет, непременно нужен был маленький взрыв- чик, чтобы получился большой, но она не знала, каким заклинанием вызвать его к жизни.

– Мы с Кэтрин и моим старым другом Хоуксли, конечно же, проведем за разговорами не один час… – Миссис Дримлейн бросила взгляд в сторону судьи, снова занявшего место за столом для членов благотворительного комитета и не пытавшегося скрыть, что наблюдает за находящимися в зале. – Но что отличает нас от обычных сплетников и отчасти оправдывает наше любопытство, так это то, что мы искренне хотим найти убийцу! Восстановить справедливость и наказать чудовище, осмелившееся забрать человеческую жизнь!

Финн пребывал в таком же смущении, что и она. Закрыв глаза, он запустил руки глубоко в карманы джинсов.

– Черт,– прошептал он вдруг.

Молодая миссис Дримлейн неохотно кивнула. Конечно же, она не одобряла вмешательство свекрови в полицейское расследование, но ей было известно, что старая леди будет поступать как ей угодно, невзирая на чье-то мнение. Хуже того, старшая миссис Дримлейн еще сбивала с пути истинного юную мисс Хаддон. К чему девушке забивать голову историями об убийствах? Девице ее лет надо заниматься рукоделием и думать о женихах или найти себе какое-нибудь место. Если уж на то пошло, Розамунд считала себя женщиной прогрессивных взглядов, но прогресс, если можно так выразиться, должен знать свое место. И затрагивать только те стороны человеческой жизни, где он действительно нужен. Она не нанимала своим сыновьям гувернантку, предпочитая проводить с ними как можно больше времени, и считала, что ее познаний хватит, чтобы подготовить их к поступлению в школу для мальчиков. Домашнее образование не для мужчин, которым предстоит управлять страной, делать открытия и защищать родину. Но девушкам вполне достаточно уметь вести хозяйство, чтобы стать опорой для тех самых прогрессивных мужчин, и иметь представление о некоторых науках, чтобы помочь сыновьям сделать первые шаги на пути к достойному образованию.

Глаза его распахнулись.

Старшая миссис Дримлейн не так уж давно сблизилась с невесткой, чтобы указывать ей на противоречивость суждений, и, хотя прекрасно поняла, почему Розамунд поджала губы, предпочла этого не заметить и вновь обратилась к Кэтрин.

– В чем дело? – спросила Эмбер.

– Твоя тетушка, должно быть, испытывает облегчение из-за того, что миссис Роуленд не убили в ее гостинице. – Миссис Дримлейн и не подозревала, что ее мысли были схожи с рассуждением главного констебля.

– Быстро целуй меня,– сказал он, и на его губах заиграла улыбка.– Потому что у меня есть новость, от которой ты просто рухнешь.

– Я не успела поговорить с ней, как за мной пришел сержант, но я уверена, что тетушка очень сожалеет о смерти миссис Роуленд. Все же она жила в «Охотниках и свинье» с другими леди, и тетя Мэриан гордилась возможностью принять их у себя.

Как это ни странно, Финн был очень доволен собой, и его энтузиазм не уменьшился оттого, что последние пятнадцать минут он месил ногами воду, подняв одну руку высоко над головой.

О том, что сперва миссис Роуленд и ее брат должны были жить в доме викария Фридделла, Кэтрин уже позабыла.

Вода почти полностью затопила камеру, оставив над ними около двух футов свободного пространства. Финн держал в одной руке взрывной капсюль близнецов Келли и Элайджи и спички, а другой рукой загребал, чтобы остаться на плаву.

Когда он выберется из этой переделки, то обязательно сводит близнецов в «Макдоналдс». Господи, да он сводит их даже в Диснейленд! Их взрывной капсюль не только спасет его с Эмбер задницы, но и даст ему возможность чертовски здорово выглядеть в глазах Эмбер.

Розамунд сочувственно закивала, а миссис Дримлейн вновь вернулась к своим мыслям – что она подумала, едва узнала о смерти лондонской благотворительницы. Прежде всего это было удивление, охватывавшее каждого, кто давал себе труд задуматься о том, как именно было совершено убийство. Те, кто, как и Кэтрин, догадались о скрывшем звук выстрела колокольном звоне, были поражены дерзостью преступника. Осмелиться на подобное в здании, где собралась едва ли не половина города! Выстрелить в женщину, которая и сама отличалась решительным и твердым характером! Что, если бы стрелявший промахнулся или же только легко ранил миссис Роуленд? Она могла позвать на помощь или даже сама накинуться на нападавшего, бросить в него чем-нибудь, да хотя бы Библией, лежавшей на столе рядом с ее креслом! Как надо было ненавидеть эту женщину или же бояться ее, чтобы пойти на подобный шаг! И куда делся этот человек? Вышел через дверь, ведущую на кладбище, пересек ее и через боковую калитку прошел на тихую улочку, где его ждал экипаж? Или же вернулся в зал и как ни в чем не бывало смешался со знакомыми, которые будут болтать с ним, не подозревая, с кем имеют дело? Удастся ли когда-нибудь мистеру Грейтону выяснить всю правду?

Рядом с ним Эмбер тоже старалась остаться на плаву, держа над головой шарик взрывчатки. Она загребала левой рукой, и временами лицо ее искажалось от боли. Как только они отсюда выберутся – если выберутся,– он еще раз осмотрит ее плечо.

– Неужели преступник собирался убить миссис Роуленд именно здесь? – Миссис Дримлейн рассуждала вслух, не ожидая ответа, но Кэтрин и Розамунд поневоле начали искать его.

– Мы почти на месте,– сказала Эмбер.– Если это сработает, напомни мне хорошенько тебя поцеловать.

– Мне так не кажется, – после паузы первой заговорила Кэтрин. – Этот человек что-то хотел получить от миссис Роуленд и, возможно, ушел бы, отдай она требуемое.

– Бедолага, – прошептал Сэм, обращаясь к Хэксби за спиной Кэт. – И все напрасно. Тот, другой, умер. Ну вы понимаете, тот, которого он пытался спасти.

– Не беспокойся,– откликнулся он.– Напомню.

– Или убил бы ее после того, как получил это, – возразила миссис Дримлейн. – Судя по твоим словам, речь шла о двух вещах, ведь ты упоминала «его» и «ее»…

– Аптекарь во дворе «Трех петухов» продает готовый бальзам, – сказала Кэт.

– И еще какую-то женщину, которая отдала «его» кому-то, – вставила Розамунд, против своей воли начиная погружаться в самодеятельное расследование, увлекавшее ее свекровь.

Она встретилась с ним взглядом, и он понял, что она сделает все как надо. Несмотря на вероятность того, что капсюль близнецов поддельный или что их вообще разнесет взрывом на мелкие кусочки, Эмбер была совершенно в своей стихии.

Маргарет бросила на нее взгляд:

– Сколько, однако же, здесь этих самых «их», и что-то из этого еще и подделка, – недовольно поморщилась старушка. – И зачем этот человек убил ее, если ему было что-то нужно от миссис Роуленд? Ведь теперь он никогда не получит желаемое, если только…

Да и Финн тоже. Он не помнил, чтобы когда-либо еще чувствовал себя таким живым. И вправду забавно, ведь он был так близок к смерти.

– И что в нем?

– Если только что? – едва ли не одновременно спросили Кэтрин и младшая миссис Дримлейн, не дождавшись продолжения.

– Все-таки удивительно, что у тебя при себе оказался взрывной капсюль.

– Молотый плющ, пропитанный нутряным салом оленя. Я видела, как его наносят пером. Помогает.

– Если только он не понял, кому эта неизвестная «она» отдала этого «его», – пожала плечами почтенная дама, удивляясь, какими бестолковыми порой оказываются даже наиболее сообразительные из ее знакомых.

Маргарет кивнула:

– Но тогда… Он продолжит искать то, что ему нужно! – ахнула Розамунд и испуганно обвела взглядом зал, словно убийца уже был здесь и высматривал свою новую жертву. Впрочем, почему бы и нет?

– Моя мать использовала что-то похожее.

– И попытается заставить владельца этого предмета отдать это ему! – подхватила Кэти. – Что, если он убьет кого-то еще?

– Скажите Сэму, что вам нужно. Розовая вода? Мед?

После этих слов ее собеседницы ненадолго умолкли, напуганные картиной возникшего перед ними будущего.

– У меня есть и то, и другое. Также есть молодика. Но ему нужно что-то против боли.

– Что же может быть таким ценным, чтоб ради этого пришлось убить? Мужчина, который стреляет в женщину… Это просто чудовищно! – воскликнула Розамунд.

Кэт сказала Сэму:

Миссис Дримлейн шикнула на невестку – на них начали оглядываться сидящие неподалеку.

– Спросите, что может предложить аптекарь. Вашему господину нужен опий – возможно, также белена. Аптекарь знает.

– Почему ты думаешь, что это непременно был мужчина? – спросила она.

– Послушай… – Мистер Хэксби отвел Кэт в сторонку. – Разве это разумно? – спросил он тихо. – Мы не хотим, чтобы о нашем присутствии стало известно. Это может быть опасно. И для нас, и для Марвуда тоже. Что касается денег…

– Но… как же? – Молодая женщина уставилась на свекровь, широко раскрыв темные глаза. – Вы же не думаете, что на этот кошмарный поступок может быть способна женщина?

Кэт молча пристально на него посмотрела. Несколько секунд они сражались взглядами. Она не сдавалась. Она понимала, что речь идет не о том, помогать Марвуду или нет, а о ней самой и мистере Хэксби.

– Отчего же? Женщины точно так же могут ненавидеть или стремиться заполучить желаемое, чем бы оно ни было, – миссис Дримлейн пожала плечами, должно быть, вспоминая недавние убийства в «Охотниках и свинье». – К тому же Кэти не слышала голоса собеседника миссис Роуленд. А это может указывать на то, что убийцей была женщина.

Наконец Хэксби опустил глаза и полез за кошельком.

– Или мужчина с очень тихим голосом, – прибавила Кэтрин, уже успевшая поразмышлять об этом.

– Очень хорошо, – сказал он без особой уверенности. – Будем молиться за счастливый исход. Но чем заплатить Бреннану? Я…

– Я не припомню среди наших знакомых джентльменов никого, кто говорил бы так тихо, что его голос нельзя расслышать во время ссоры… – Миссис Дримлейн без церемоний огляделась по сторонам, словно надеялась распознать в одном из находящихся в зале людей убийцу.

– Больно! – закричал Марвуд не своим голосом. – Ради бога, умоляю! Дайте что-нибудь от боли!

– Наших знакомых? – Розамунд опять повысила голос, привлекая внимание соседей. – Не думаете же вы, что эту великую женщину убил кто-то из тех, кто сейчас находится здесь, в зале?

– Увы, моя дорогая, именно так мне и приходится думать. И, судя по тому, какие пронзительные взгляды бросает на собравшихся наш старый приятель Хоуксли, он придерживается точно такого же мнения.

Кэтрин уже слышала немало пересудов, главной темой которых была, конечно, личность убийцы. И почти все, кто сидел настолько близко к ней, чтоб быть услышанным, считали, что преступление совершил чужак. Кто-то вошел через дверь, ведущую на кладбище, и хотел ограбить миссис Роуленд. Когда она отказалась отдавать свое достояние, негодяй в ярости застрелил ее. То, что в нескольких убийствах были виновны жители соседних поместий, не мешало горожанам обвинять пришлого грабителя. Ну как, как можно заявить, что достойную женщину, их гостью, перед самым ее выступлением убил кто-то из них? Даже помыслить невозможно!

Глава 24

Так же думала и Розамунд, но ее свекровь и мисс Хаддон еще не могли забыть недавние кошмары, как бы им этого ни хотелось. Должно быть, молодая миссис Дримлейн смогла понять по их лицам, о чем они думают, потому что следующая ее реплика была вполне разумной:

Четыре дня спустя: среда, 15 мая

– Что ж, если это не грабитель и не какой-то опустившийся человек, готовый убить ради нескольких монет, главному констеблю Грейтону будет не так уж трудно отыскать убийцу. Миссис Роуленд не была знакома почти ни с кем из Кромберри, за исключением миссис Райдинг и ее семьи. Но подозревать миссис Райдинг… Это совершенно невозможно! Остаются только дамы из Бата!

«Рассматриваемое дело касается…»

И в самом деле, Эммелина ведь упоминала, что миссис Пропсон и мисс Лэмбон знакомы с миссис Роуленд, как и те дамы из попечительского комитета, что не поехали в Кромберри. Однако же предполагать, что миссис Пропсон или ее подруга могли застрелить миссис Роуленд, так же немыслимо, как считать убийцей миссис Райдинг!

Кэт смотрела, как стенографические знаки горделиво шествуют по ее странице, как предписано мистером Шелтоном в его «Тахиграфии». Женщина, сидевшая рядом с ней на галерее, вывернув шею, безуспешно пыталась прочесть, что пишет Кэт, при этом делая вид, что ее мысли заняты чем-то другим.

И все же кто-то ведь совершил это преступление! Кэтрин уже не была так наивна, как свойственно девушкам ее возраста, и понимала, что убийца не носит на груди табличку, изобличающую его. Как бы ни старались горожане обвинить в убийстве неизвестного чужака, разбойника и вора, миссис Райдинг точно так же может оказаться преступницей, как миссис Пропсон, мисс Лэмбон или любой другой из находившихся в зале. В конце концов, большинство из обитателей окрестных поместий регулярно ездят в Лондон и могут быть знакомы с миссис Роуленд, о чем их соседи даже не подозревают.

«…обширного фригольда, известного как Драгон-Ярд, расположенного непосредственно к северу от Чипсайда между Лоуренс-лейн на западе и Скобяным переулком на востоке…»

Разговор увял, все три дамы могли лишь повторить то, о чем говорили ранее. Оставалось надеяться, что это затянувшееся собрание не напрасно и главный констебль Грейтон найдет среди бесполезной болтовни зернышки, из которых сможет впоследствии испечь хлеб истины.

Кэт повернула блокнот к женщине. Та тотчас отвернулась. Ее шея и лицо залились краской. «Стенография доставляет удовольствие, – подумала Кэт. – Помимо практической пользы – возможности быстро записывать, – знаки обладают собственной красотой и тайной и составляют тайный язык для тайных мыслей для посвященных людей».

У выхода из зала внезапно поднялся какой-то шум, мужской голос возмущенно спорил с констеблями:

«…и находящегося во владении сэра Филипа Лимбери».

– Почему это я не могу войти? Что здесь происходит? Я приехал за своей матерью и хочу убедиться, что с ней все в порядке! Да пропустите же меня, остолопы!

Она могла видеть самого сэра Филипа в зале суда. Он стоял со своим поверенным у подиума, где за круглым столом восседали трое судей. Клерки стояли позади, а приставы расположились вдоль стен, по одному с каждой стороны.

Голос принадлежал Гарольду Райдингу, а вскоре в проходе между рядами стульев возник и он сам, покрасневший от гнева. Все головы повернулись к нему, кто-то начал возбужденно пересказывать события, предшествующие этому всеобщему заточению, но из-за гула голосов Райдинг не мог разобрать, о чем именно идет речь.

Сопровождаемый констеблем, не решавшимся удерживать его силой, Гарри прошел к первому ряду, где уже успел заметить свою мать.

Теофилиус Челлинг тоже находился бы на подиуме; если бы был жив, он бы вел записи и перебирал свои бумаги. Но Челлинг был мертв, а от его комнат остались лишь обуглившиеся балки и осыпавшаяся с крыши черепица. Хэксби узнал, что управляющие Клиффордс-инн даже обрадовались возможности перестроить его лестницу, а также лестницу XIII, пострадавшую во время Великого пожара. Также Хэксби сказал ей перед слушанием, что, вероятно, они довольны, что избавились от Челлинга.

Миссис Райдинг обернулась, как и другие дамы, сидевшие рядом с ней. Кэтрин со своего места рядом с обеими миссис Дримлейн было видно, как осветилось лицо Агнес Беррингтон, когда она увидела приближающегося молодого человека.

Лимбери что-то шептал на ухо своему поверенному, адвокату по фамилии Браунинг. Присутствие профессионалов было скорее исключением, чем правилом, во время слушаний в Пожарном суде. Большинство людей отстаивали свои собственные интересы как могли – услуги профессионалов стоили дорого. Но крупные фригольдеры, такие, как настоятель и капитул собора Святого Павла и ливрейные компании, нанимали юристов или маркшейдеров. Драгон-Ярд был обширным и сложным участком, настоящим лоскутным одеялом из фригольдов и арендованных владений, причем все это было окутано множеством разных соглашений и прав на проезд, поэтому явно был смысл попросить совета у профессионального эксперта.

Как было бы прекрасно, если бы эти двое молодых людей полюбили друг друга! Гарри, любимец матери, пожалуй, сумел бы добиться от нее разрешения выбрать себе невесту, хотя большинство знакомых Райдингов были уверены в обратном. Николас сделал выгодную партию, Стивен скоро женится на девушке с большим приданым, а у Гарри, пусть он и младший сын, есть некоторый капитал, завещанный ему дедом по отцовской линии. С приданым мисс Беррингтон, каково бы оно ни было, им вполне хватит средств на достойное существование.

Кроме того, такому джентльмену, как сэр Филип Лимбери, камергеру спальни его величества, вряд ли пристало представлять самого себя в таком деле. Даже само его присутствие было чем-то необычным. На него смотрели с любопытством как из зала заседаний, так и с галереи, где сидели женщины.

Кэтрин видела, как Гарри улыбнулся Агнес, проходя мимо нее к матери. Миссис Райдинг громким голосом принялась жаловаться на тиранию старшего констебля Грейтона, осмелившегося держать их всех здесь, как будто они какой-то скот. Об убийстве миссис Роуленд она сперва не сказала, и Гарри пришлось прервать ее пылкую речь, чтобы спросить, каким образом главный констебль оказался на собрании благотворительного комитета. Молодой джентльмен стоял лицом к залу, и все собравшиеся могли прочесть на его лице неподдельное изумление и тревогу.

Лимбери был одет в черное – на нем был строгий, но роскошный бархатный костюм. Рядом с ним Браунинг смотрелся крепким, но никчемным коротышкой. Однако Хэксби считал, что нельзя недооценивать Браунинга. Он был вовлечен во многие дела и к тому же представлял в Лондоне интересы сэра Джорджа Сайра, тестя сэра Филипа, человека, о котором говорили, что у него очень толстый кошелек.

И все же, как шепотом сказала миссис Дримлейн своим молодым собеседницам, нельзя исключать, что убийца легко мог уйти, оставшись незамеченным, и появиться в приходском доме позднее. В небольшом холле констебли уже пререкались с мужьями, отцами и братьями дам, которые не явились домой вовремя. На улице стемнело, люди устали, мало-помалу тихое ворчание превращалось в возмущенный ропот, и когда перед собравшимися наконец появился мистер Грейтон, его усталый вид не вызвал ни у кого сочувствия.

– Я должен поблагодарить вас всех за проявленное терпение и предупредить, что, возможно, мне придется поговорить с кем-то из вас еще раз… – Грейтон и не подумал извиниться за это многочасовое ожидание, чем породил еще одну волну возмущенных возгласов. – Вы должны понять, что расследование этого жестокого преступления не будет быстрым и легким и многое зависит от вашей доброй воли и желания помочь найти и покарать негодяя. Если кто-то из вас вспомнит о чем-то, что может показаться важным, прошу немедленно сообщить мне или кому-нибудь из моих подчиненных. Теперь, полагаю, вы все можете вернуться в свои дома и помолиться о душе нашей гостьи, нашедшей в Кромберри свою смерть.

Разочарованная публика потянулась к выходу. Многие надеялись, что главный констебль прямо сейчас назовет им имя убийцы, какого-нибудь Сэма или Джона, пойманного констеблями в то время, как все они томились здесь.

У выхода возникло настоящее столпотворение. Дамы составляли большинство собравшихся, и их лучшие туалеты не позволяли быстро проходить сквозь неширокие двери. Представители светского общества, сидевшие на первых рядах стульев, оказались позади всех – простые горожане даже не подумали о соблюдении приличий, торопясь поскорее оказаться дома и за накрытым столом поделиться с домашними всем, что им удалось увидеть, услышать и запомнить. В жизни многих из них до сих пор не случалось и, возможно, уже никогда не случится ничего столь же поразительного и ужасного.

Кэтрин вынуждена была выбираться из зала едва ли не в самом конце, так как провела последний час в обществе обеих миссис Дримлейн. Она слышала, как за ее спиной миссис Райдинг продолжает критиковать Грейтона и одновременно пытается успокоить безутешную мисс Фридделл.

– Представить не могла более бесполезного занятия, чем сидеть тут и ждать, пока кто-нибудь расскажет Грейтону что-то важное. Да что мы можем знать об убийце? Грабитель вошел с кладбища, совершил свое ужасное деяние и преспокойно вышел, пока мы все тут были заняты подготовкой к заседанию!

– Вы правы, дорогая миссис Райдинг, – прибавил викарий, на чью руку тяжело опиралась его измученная, как будто разом похудевшая сестра. – Да кто из нас мог заметить хоть что-то, когда все либо приветствовали друг друга, либо готовились к собранию!

– А я уверена, что кто-нибудь мог видеть что-то подозрительное, – вмешалась мисс Лэмбон, не имевшая возможности продвинуться вперед из-за спины миссис Пропсон. – Возможно, этот человек просто не сразу понял, что заметил нечто важное! А через некоторое время догадался, что его несущественное воспоминание на самом деле наполнено глубоким смыслом!

– Кажется, будто вы говорите о себе! – ответил ей мистер Блантвилл, как верный рыцарь, держащийся неподалеку от миссис Уиллинг, изменившей сегодня своей обычной болтливости.

– Возможно, так оно и есть, сэр, – многозначительно ответила мисс Лэмбон. – Полагаю, я видела кое-что, непредназначенное для посторонних глаз.

– И вы рассказали об этом главному констеблю? – Старшая миссис Дримлейн живо обернулась, едва не уткнувшись носом в меха на пелерине миссис Пропсон, также обернувшейся к подруге.

– Еще нет, – неохотно призналась мисс Лэмбон. – Сперва я должна кое-что хорошенько обдумать. Я окажусь в неловком положении, если мистер Грейтон сочтет мои слова пустой болтовней.

– Что ж, лучше вам не затягивать с этим разговором, – покачала головой миссис Дримлейн. – Промедление может помочь убийце скрыться.

– О, я совсем не уверена, что речь идет об убийстве! – Длинный нос мисс Лэмбон нервно задергался. – Полагаю, мои наблюдения связаны с… совсем другой историей.

– Вайолет, почему бы тебе не объяснить все, как полагается? – Миссис Пропсон уже могла бы протиснуться в дверь, но остановилась, не позволяя следующим за ней выйти из зала. – А мы все вместе решим, стоят ли твои слова того, чтобы ради них беспокоить главного констебля!

– Нет-нет, я не стану ничего говорить, пока не поразмыслю как следует. Возможно, мне лишь что-то показалось, а мои опрометчивые слова причинят вред… – заторопилась ее подруга.

– Причинят вред – кому? – Миссис Дримлейн не собиралась так просто сдаваться. Как и все, кто слышали слова мисс Лэмбон, старая леди испытывала жгучее любопытство и вместе с тем тревогу. Что, если мисс Лэмбон и в самом деле увидела что-то, способное помочь полиции?

Но эта леди уже, кажется, пожалела о своих намеках, потому что в следующий момент едва ли не протолкнула миссис Пропсон в двери, торопясь поскорее выйти из зала и прекратить этот разговор.



Молодая миссис Дримлейн в своей карете отвезла в «Охотников и свинью» свою свекровь, Кэтрин и шумно сморкавшуюся тетушку Мэриан.

В холле гостиницы уже ждал встревоженный мистер Лофтли. Незадолго до того, как его жена, племянница и миссис Дримлейн вернулись, доктор Голдблюм привез в своем экипаже бедного мистера Макнила, который едва держался на ногах. Пока лакеи помогали джентльмену подняться, доктор коротко осведомил мистера Лофтли о случившемся в приходском доме, и теперь толстяк обеспокоенно переводил взгляд с одной дамы на другую.

– Ох, как я волновался! Бедняга мистер Макнил, похоже, у него помутился рассудок от горя. Должно быть, он очень любил сестру! И какой же мерзавец осмелился убить миссис Роуленд, такую милую и добрую даму!

В холл вошли приехавшие следом миссис Пропсон и остальные дамы, услышавшие последние слова дядюшки Томаса.

– Хотелось бы и нам всем это знать, друг мой! – воскликнула миссис Пропсон. – Надеюсь, ваш мистер Грейтон очень скоро найдет убийцу, и мы сможем вернуться домой! Вы только представьте себе, он запретил нам уезжать, пока в его расследовании не появится хоть какая-то ясность! Да он может искать этого бродягу целую вечность, так что же, нам придется пустить корни в Кромберри?

На это мистер Лофтли не нашелся, что ответить, поэтому предложил гостьям сейчас же отправиться в ресторан и вознаградить себя за перенесенные тяготы допросов.

Все дамы тотчас согласились, хотя миссис Уиллинг заметила, что после пережитого потрясения они должны лишиться аппетита. Миссис Пропсон отмахнулась от этих слов и любезно приняла предложение мистера Лофтли.

Горничные забрали у дам пелерины, дядюшка Томас увлек жену в свой кабинет, чтобы узнать все подробности случившегося, а Кэтрин проводила наверх миссис Дримлейн.

Сара принесла им ужин в Зал фей, где миссис Дримлейн проводила большую часть своего времени, и за едой обе дамы тщетно пытались догадаться, о чем и о ком говорила миссис Роуленд со своим немногословным собеседником.

О том же самом гадала и Кэти, будучи не в силах заснуть. Она так устала, но сон не шел к ней. Правильно ли она запомнила все, что ей удалось подслушать? Так ли пересказала разговор миссис Роуленд главному констеблю, не упустила ли что-то важное?

Так и не придя ни к каким новым мыслям, Кэти немного всплакнула, жалея всех разом: и миссис Роуленд, и ее осиротевшего брата, и дам из Бата, вынужденных задержаться в чужом для них городке, и жителей Кромберри, оказавшихся в тени дурной славы, которая с некоторых пор сопровождала их городок.

Глава 9

Утро было пасмурным и унылым, под стать настроению жителей Кромберри, но хотя бы без дождя. После завтрака гостьи из Бата собрались внизу в гостиной, чтобы со всей возможной деликатностью обсудить случившееся. Хотя, как ни старайся, деликатно об убийстве говорить невозможно, это ведь не обсуждение благотворительного бала или веснушек на лице нового школьного учителя! Дамам ничего не оставалось, как попытаться в кратчайшие сроки научиться называть своими именами некоторые вещи, о которых не принято говорить даже иносказательно! Настоящим леди подобное умение прививают едва ли не раньше, чем они начинают выходить из детской! Впрочем, миссис Пропсон отличалась некоторой прямотой высказываний, а остальные дамы вынуждены были подражать ей.

Из-за своей конторки Кэтрин слышала их встревоженные и возмущенные голоса. Им не пришелся по душе главный констебль Грейтон, что было неудивительно, и миссис Пропсон настаивала на необходимости задействовать связи в Лондоне. Пусть оттуда пришлют кого-то компетентного, кто сможет побыстрее найти убийцу миссис Роуленд! Остальные могли лишь поддакивать ей и бессчетное количество раз повторять, как все это ужасно, невыносимо, трагично.

После полудня на небе засияло долгожданное солнце, а в гостиницу потянулись визитеры, желавшие выразить свое сочувствие мистеру Макнилу и приезжим дамам, не имеющим возможности вернуться домой и разделить тяготы своих переживаний с родными.

Мистер Макнил проснулся поздно и до сих пор не выходил из своей комнаты. Завтрак ему отнесли наверх, но он едва смог съесть немного поджаренного хлеба и выпить чая. Горничные провожали гостей в Зал герцогини, где миссис Пропсон принимала сочувствие за мистера Макнила и семью миссис Роуленд.

Викарий Фридделл явился вместе с сестрой. Мисс Фридделл выглядела совсем больной, но сочла необходимым прийти и поддержать миссис Пропсон и ее подруг. За Фридделлами приехал старший Блантвилл, едва не столкнувшийся в дверях с миссис Райдинг, которую сопровождали дочь и младший сын.

Кэтрин с грустью подумала, что внезапная гибель миссис Роуленд может помочь Гарри и Агнес Беррингтон сблизиться. Если бы не трагедия в приходском доме, назавтра гостьи из Бата отправились бы домой. А сейчас Агнес может беседовать с молодым человеком обо всем, ведь за громкими голосами миссис Пропсон и миссис Райдинг едва ли можно расслышать еще чьи-то слова.

Миссис Лофтли, почти избавившаяся от своего насморка, отпустила Кэтрин навестить Бетси Харт. Кэти могла себе представить, в каком нетерпении и досаде находится Бет, не имеющая возможности выйти из дома и узнать из первых уст, что произошло в приходском доме. Она с утра отправила Бет записку, и Джон Харт прислал за мисс Хаддон свою старую коляску. Миссис Дримлейн в последний момент решилась отправиться вместе со своей юной подругой, как ни хотелось ей посидеть вместе с гостьями в Зале герцогини и послушать, что они будут говорить между собой о смерти миссис Роулинг. Старая дама терпеть не могла викария и его сестру, и непринужденная беседа с миссис Харт и Кэтрин показалась ей предпочтительнее.

– Кто представляет ответчиков? – спросил сэр Уодам Уиндам, председательствующий на процессе.

Обе дамы вернулись пешком через два часа, приятно проведя время в доме Хартов, который Бетси по мере сил и склонностей пыталась превратить в уютное семейное гнездышко. Разумеется, Бет уже знала об убийстве и изнывала от желания узнать побольше. Она почти решилась сбежать из дома, пока Джон был занят в своей конторе, но записка Кэтрин на время успокоила ее.

Подробности разговора миссис Роуленд с неведомым собеседником Бет и миссис Дримлейн выслушали с неослабным вниманием. Бетси хотелось узнать как можно больше обо всем, что произошло в приходском доме, а миссис Дримлейн надеялась, что Кэтрин дополнит свой рассказ подробностями, которые упустила накануне.

Мистер Хэксби подошел к подиуму:

Увы, никаких идей, способных помочь главному констеблю Грейтону найти убийцу, у троих дам не возникло. Бетси была уверена, что в убийстве виновна миссис Райдинг или кто-то из ее семейства:

– Я, милорд. По поручению мистера Роджера Пултона, который является одним из главных арендаторов.

– Если никто в Кромберри не был знаком с этой миссис Роуленд, то остается только она! Вспомните, миссис Райдинг сама устроила ее визит к нам!

– Но мистер Пултон не единственный ответчик. Вы представляете других?

– Но зачем ей убивать миссис Роуленд? – Кэтрин не стала говорить о том, что подобное предположение нелепо, обвинить миссис Райдинг только потому, что она пригласила жертву в Кромберри, было трудновато.

– И да, и нет, милорд. Вовлечены интересы многих. Примирить их всех – дело сложное, поэтому мистер Пултон просит суд отложить слушание на две недели.

– Возможно, их семьи враждовали. Откуда мне знать? – Бетси откинулась на спинку старого удобного кресла, принадлежащего еще отцу Джона, и сложила ладони на животе.

Сэр Филип нагнулся и шепнул что-то на ухо Браунингу. Браунинг пошел к подиуму чуть ли не припрыгивая, словно раздражение не давало ему идти спокойно.

– Завтра я позову на чай Хоуксли. – Разумеется, обе молодые подруги именно этого и ожидали от миссис Дримлейн. – Если Грейтону за эти два дня удастся собрать сведения о связях миссис Роуленд с кем-то из жителей Кромберри, мой старый друг непременно расскажет об этом.

– Милорд, разве это благоразумно? Ни в чьих интересах затягивать дело, не говоря уж об интересах города Лондона. У нас имеется отлично продуманный план, который принесет пользу…

– А если мистер Грейтон ничего не обнаружит? – Кэти не могла не думать об убийстве Дженни Морвейн, когда подозреваемыми считались чуть ли не все горожане. Невероятно тяжко было жить с этим ощущением недоверия ко всем и каждому, страхом, что правда так никогда и не выплывет на поверхность. И вот история повторяется снова…

Уиндам поднял руку:

– После всех этих разговоров Грейтон никого не арестовал, значит, ему не удалось узнать ничего полезного сверх того, что ты ему рассказала, – вздохнула старая дама. – Не исключено, что мы так никогда и не узнаем имя преступника.

– Достаточно, сэр. Вам скоро предоставят слово. – Он снова повернулся к Хэксби. – Сэр, как вы знаете, затягивание – это последнее, чего желает этот суд, мы здесь для того, чтобы ускорить процесс, а не замедлить его. По какой причине вы обращаетесь к нам с подобной просьбой?

– А Мег? – спросила Бетси. – Ты ведь говорила, что она заметила кого-то, выходящего через проход на кладбище!

– По той причине, что мистер Пултон и его семья в трех поколениях имели долевое право в Драгон-Ярде, а также в меньшем по размеру соседнем фригольде, который он предполагает присоединить к Драгон-Ярду. К тому же у нынешних арендаторов сохраняются права еще на несколько лет. По поручению мистера Пултона я начертил планы участка, который позволит построить больше домов, чем по плану сэра Филипа, без ущерба размерам, качеству и удобствам, а также предоставит лучший проезд на Чипсайд. Именно этот вариант предпочтителен для города. Я обсудил его в деталях с одним из городских маркшейдеров, мистером Хуком, и у меня есть письмо от него, в котором…

– Грейтон напугал Мег своей резкой манерой, но она не смогла ничего прояснить, ведь ей всего лишь показалось, что кто-то прошел в ту дверь… – Кэтрин помнила испуганное личико Мег, вернувшейся в зал после беседы с главным констеблем.

– Вчера шел дождь. – После унылой паузы Бет вновь попыталась что-нибудь придумать. – Если тот человек вернулся в зал, на его одежде должны были быть заметны следы влаги!

– Это не относится к делу, милорд, – прервал его мистер Браунинг. – Правда заключается в том, что арендаторы не могут договориться между собой. В то время, как сэр Филип…

– К тому времени еще не все собрались в зале, в дверь постоянно кто-то входил, – возразила ей миссис Дримлейн. – Кареты останавливались у ворот, и гостям нужно было пройти несколько шагов по дорожке, с зонтом или без.

– Милорд, просьба моего клиента пойдет на пользу сэру Филипу тоже. По правде сказать, небольшая задержка упростит все дело и будет в интересах всех.

– А те, кто приехал пораньше? Они должны были обсохнуть, и, если кто-то выходил во второй раз, это стало бы заметным! – не хотела сдаваться Бетси.

Сэр Томас Твизден, сидевший по левую руку от Уиндама, перегнулся через стол и прошептал что-то своему коллеге. Уиндам кивнул и повернулся к третьему судье, сэру Ричарду Рейнфорду, который покачал головой.

Миссис Дримлейн пожала плечами – можно ли было выделить кого-то одного в толпе постоянно перемещающихся по залу и соседним с ним помещениям людей? Кто успел высохнуть, а кто – намокнуть дважды? Кэтрин молча нахмурилась.

Кэт записала стенографическими значками: «Они не могут достичь согласия между собой».

– Если б мы знали заранее, на что надо обращать внимание… – Миссис Дримлейн безнадежно махнула рукой, ее глаза за стеклами очков потемнели от огорчения. – Боюсь, на этот раз Грейтона ждет безнадежное дело. И это убийство может стоить ему карьеры!

– После сэра Филипа и мистера Пултона, милорд, – неотступно, как сама смерть, продолжил Хэксби, – главное имущественное право в Драгон-Ярде имеют арендаторы участка племянницы мистера Пултона, покойной госпожи Селии Хэмпни.

Кэтрин согласно кивнула. Как бы ни пугал ее главный констебль, он все же выглядел надежным блюстителем порядка. А теперь его ждут неприятности, из Лондона наверняка приходят одна телеграмма за другой с требованиями поскорее найти убийцу знаменитости, которой была миссис Роуленд. И, конечно же, в Кромберри вновь появятся бесцеремонные журналисты, готовые заглядывать чуть ли не в ночные горшки горожан ради поиска новых материалов для своих статей.

Его слова вызвали в зале гул, который становился все громче, так что Хэксби пришлось замолчать. Клерк призвал к тишине. Судьи переговаривались между собой. Тишина восстановилась только после того, как Уиндам ударил молотком по столу и пригрозил очистить зал.

Миссис Дримлейн подала Кэтрин знак – пора возвращаться домой. Бетси явно устала и хотела прилечь, но любопытство заставляло ее задавать гостьям новые и новые вопросы. Ответов не было ни у кого во всем Кромберри. Кроме, пожалуй, убийцы.

Уиндам кивком подозвал Хэксби к подиуму.

Обе дамы распрощались с хозяйкой, пообещав прислать из «Охотников и свиньи» лакея с запиской, если появятся хотя бы какие-нибудь новости, и медленно направились по непросохшей еще улице назад в гостиницу.

– Госпожа Хэмпни, вы сказали? Вы имеете в виду леди, которая была убита в руинах на прошлой неделе?

– Да, милорд. После ее смерти ее дядя начал поиск ее завещания, поскольку у нее было абсолютное право распоряжаться своим состоянием по своему усмотрению, за исключением доли, которую она получила в результате брака со своим ныне покойным мужем. Завещание нашлось, но это старое завещание, составленное еще накануне ее замужества. По завещанию мистер Пултон становится ее главным наследником, поскольку она пережила своего мужа, и от брака не осталось детей. Но только вчера мистеру Пултону стало известно, что, возможно, существует более позднее завещание. Если это так и если это завещание действительно, оно может изменить обстоятельства дела.

В холле за конторкой никого не оказалось, должно быть, миссис Лофтли прилегла отдохнуть или присоединилась к дамам в большой гостиной. Из Зала герцогини до Кэтрин доносились голоса, видимо, гостьи так и сидели за чайным столом и уже довольно свободно обсуждали случившееся накануне – а что им еще было делать?

Пока Хэксби говорил, высокий мужчина пробился сквозь толпу и присоединился к Лимбери и Браунингу у подиума. Он бросил взгляд на галерею, изучая сидящих там. У него было худощавое красивое лицо с четко очерченными чертами. Лимбери обернулся и сказал что-то тихим голосом, резко взмахнув правой рукой. Вновь пришедший кивнул.

Миссис Дримлейн прошла в Зал герцогини, чтобы принять участие в разговоре и присмотреться к дамам из Бата. По дороге к дому Хартов и обратно Кэтрин успела рассказать старшей подруге обо всех своих впечатлениях последних двух дней, и миссис Дримлейн собиралась дополнить сложившееся у нее мнение собственными наблюдениями. Экипажей миссис Райдинг и мистера Блантвилла у дверей в гостиницу не оказалось. Должно быть, визиты вежливости закончились, и леди остались предоставленными сами себе.

«Громвель?» – написала Кэт.

Сэр Томас Твизден что-то нашептывал на ухо Уиндаму, указывая в сторону Лимбери. Кэт записала: «Твизден не хочет откладывать».

Кэти заняла место за конторкой и как раз размышляла, стоит ли ей достать блокнот и сделать несколько зарисовок или же лучше подняться в свою комнату за книгой и провести остаток дня, следуя за героями романа. С ними-то наверняка не произойдет ничего подобного тому, что случилось с миссис Роуленд! Она не хотела признаваться себе, но за чтением надеялась прогнать неясные, тревожные мысли, не желавшие уходить без дополнительного толчка.

Уиндам поднял голову:

Девушка уже подошла к лестнице на второй этаж, когда ей навстречу проворно сбежала горничная.

– Я возражаю против удовлетворения вашей просьбы, мистер Хэксби, если вы не представите более серьезную причину, чтобы отложить слушание.

– Мисс Кэтрин, вы вернулись! – обрадовалась Сара. – Вам не встретилась в городе мисс Лэмбон? Миссис Пропсон послала меня поискать ее, но мисс Лэмбон нет в ее комнате. Должно быть, она куда-то ушла.

– Благодарю вас, милорд, – сказал Браунинг. – Тогда можно перейти к изложению наших предложений?

Кэтрин пожала плечами. Они с миссис Дримлейн на обратном пути повстречали немало гуляющих на солнышке знакомых, но мисс Лэмбон среди них не было. Куда могла отправиться леди в незнакомом городе? На почту или в модную лавку, купить ленту для шляпки или другую подобную мелочь. Или же выйти на прогулку, посмотреть на городскую площадь, церковь и богадельню.

Хэксби распрямился во весь свой рост. Кэт знала, что он собирает последние силы. Он расплатится за этот чрезмерный прилив энергии позже, так же как, по-своему, и она.

– Вероятно, она вышла подышать свежим воздухом, пока нет дождя, – ответила Кэти и продолжила свой путь наверх. – Мы с миссис Дримлейн ее не видели.

– Милорд, пока мы не продолжили, прошу вас прочесть письмо, которое мой клиент получил от агента, нанятого семьей Хэмпни. Оно может значительно повлиять на ваше решение.

– Странно, что она не сообщила о своих намерениях друзьям, – сказала ей вслед горничная и пошла доложить миссис Пропсон, что мисс Лэмбон нет в ее Комнате с гобеленом.

Уиндам нехотя кивнул и подозвал пристава:

Кэтрин вернулась на свое место с романом и погрузилась в чтение. Не сразу, но ей все же удалось сосредоточиться на переживаниях героини.

– Передайте мне письмо, сэр.

И если бы не сцена счастливого объяснения влюбленных, происходившая в момент, когда героиня пряталась под деревом от дождя, а ее поклонник мужественно пытался спасти платье девушки, накрыв ее своим сюртуком, то Кэтрин так и не поняла бы, что за тревога томила ее последние часы.

Пристав спустился в зал, взял письмо у мистера Пултона и отнес его судьям. Уиндам развернул письмо и пробежал его глазами. Молча передал его сначала Рейнсфорду, а потом Твиздену, который дернул плечами и вернул его Уиндаму.

«Мокрое платье, ну конечно же!» – Кэти перестала видеть буквы, на книжной странице словно бы появилось лицо Бетси Харт.

– Если убийца вернулся в зал, на его одежде должны остаться мокрые следы! – что-то подобное сказала Бет.

В зале переговаривались шепотом и переступали с ноги на ногу. Дело Драгон-Ярда было не рядовым и давало пищу для сплетен, которые окружали Пожарный суд. Судьи совещались вполголоса. «Снова, – подумала Кэт, – если судить по языку жестов, Твизден не соглашается с Уиндамом и Рейнфордом». В какой-то момент Твизден оглянулся и бросил взгляд в зал, в направлении сэра Филипа, Браунинга и человека, который, возможно, был Громвелем.

Кэтрин отчетливо представила себе сценку в чайной комнате и разговор о нюхательной соли. Эммелина появилась там внезапно и выглядела взволнованной, а подол ее бордового платья потемнел от сырости, словно она шла по высокой траве. А кладбище за приходским домом не назовешь ухоженным – осенью викарий Фридделл не считал нужным платить садовнику, находя это пустой тратой денег. Все равно трава скоро пожухнет, уж лучше оставить все, как есть, до весны.

Наконец Уиндам ударил молотком по столу, и зал замер.

Напуганная мыслями, которые стучались в ее голову, Кэтрин почувствовала острое желание отогнать их, но уже понимала, что не сможет. Могла ли Эммелина быть тем человеком, кто ссорился с миссис Роуленд, застрелил ее, а затем вышел в боковую дверь прямиком на заросшее кладбище? «Боже мой, как я могу думать такое о жене Джонатана? – Кэти попыталась одернуть себя. – Эммелина могла выйти подышать, она же говорила о том, как душно в зале! И, возможно, какое-то надгробие заинтересовало ее, она сошла с дорожки и намочила платье, только и всего! А я уже записала ее в убийцы!»

– Участок, который арендовала покойная госпожа Хэмпни, находится на границе с Чипсайдом и по этой причине играет особую роль в застройке всего Драгон-Ярда. По-видимому, за два месяца до своей кончины госпожа Хэмпни ездила в Линкольншир, где у нее пожизненное имущественное право на дом и ферму как вдовья доля имущества. Во время своего пребывания там она подписала новое завещание, составленное по ее просьбе местным нотариусом. Оно находится в Линкольне вместе с другими купчими и бумагами, относящимися к ее брачному договору, требовавшими ее подписи. Содержание нового завещания неизвестно. Поэтому необходимо доставить завещание из Линкольна и изучить его, прежде чем мы сможем определить достоверно, кто имеет преимущественное право в Драгон-Ярде и какова истинная природа этого права.

Угрызения совести не могли заставить Кэтрин перестать думать о мокром платье и странном волнении Эммелины. А еще эти слова миссис Роуленд о том, что им надо поговорить с миссис Хаддон! Кажется, Эммелина тогда выглядела озадаченной, как и другие дамы, готовые ревновать друг друга к вниманию такой особы, как миссис Роуленд. Но что, если это притворство и есть что-то, связывающее этих двух женщин? В конце концов, именно тетушка миссис Роуленд сыграла роль в судьбе Джонатана, устроив ему переезд в Бат!

– Благодарю вас, милорд, – сказал Хэксби. – Мой клиент…

Кажется, миссис Роуленд осталась недовольна этим обстоятельством. Но ведь она прежде не встречалась с Эммелиной, она сама сказала об этом, когда их представили друг другу! Да и как она могла злиться на жену викария из-за поступка своей покойной тетушки? Старая дама имела право распоряжаться своим состоянием и своими связями, пусть даже это было не по душе ее родственникам. Неужели эта тетушка лишила миссис Роуленд и ее брата значительного наследства? Сколько же денег получил от нее Джонатан? Эммелина упоминала «небольшой капитал», но для нее, выросшей в богатстве, незначительной могла быть сумма, которая кому-то другому показалась бы огромной. Но не миссис же Роуленд, выглядевшей, будто герцогиня! Впрочем, если она рассчитывала на наследство тетушки, чтобы самой распоряжаться им на ниве благотворительности, обида могла поселиться в ее сердце. Насколько сильная? Кэти вспомнила еще один недавний эпизод, оставивший после себя неприятный осадок, но скрывшийся за последующими ужасными событиями.

– Я не закончил, – хмуро сказал Уиндам, недовольный тем, что его перебили. – Но мы не можем позволить, чтобы это обстоятельство задерживало работу суда до бесконечности. Поэтому мы постановляем: завещание и другие относящиеся к делу бумаги должны быть представлены нам в течение семи дней. Я дам вам судебный ордер, который ваш клиент должен послать в Линкольн. Ордер содержит требование доставить завещание нам. В конце означенного периода мы рассмотрим дело в свете той информации, которая будет нам доступна. – Он ударил молотком по столу. – Время обеда. Суд продолжит работу завтра.

Дамы в гостиной миссис Райдинг разливают чай, болтают, украдкой позевывают в ожидании джентльменов. И взгляд миссис Роуленд, полный злобы, который Кэтрин заметила совершенно случайно. Тогда девушка ненадолго огорчилась, подумав, что знатная гостья недовольна миссис Лофтли и ее гостиницей. Но сейчас Кэтрин подумалось, что миссис Роуленд могла так смотреть на Эммелину, сидевшую подле тетушки Мэриан. Но даже если и так, пострадала ведь не Эммелина, а сама миссис Роуленд!



Кэтрин чувствовала, что теряется во всех этих мыслях. Добродушная, хлопотливая хозяйка, любящая мать, жена ее брата – убийца? Право же, только из-за того, что платье Эммелины было влажным в то время, когда уже давно должно было обсохнуть, сочинить целую историю о ненависти и убийстве! Как бы там ни было, Кэтрин не могла не признать, что слишком плохо знает молодую миссис Хаддон, чтобы быть уверенной в чем-либо относительно ее поступков.

Кэт нашла Хэксби снаружи зала заседаний: он стоял, прислонившись к стене во дворе между залом и садом. Его лицо было белым как мел. Несмотря на измождение, он был в хорошем расположении духа.

«Я должна поговорить с Эммелиной, иначе я так и буду мучиться из-за всех этих сомнений! – решила Кэтрин, намереваясь вернуться к роману и прекратить выдумывать ужасные истории. – Пусть она объяснит, почему ее платье и локоны были намокшими, и мне все равно, сочтет ли она меня бестактной! Главный констебль Грейтон как-то странно расспрашивал меня о ней, может быть, кто-то из тех, с кем он говорил прежде меня, тоже видел Эммелину? Если она не захочет говорить со мной, стоит ли мне поделиться своими переживаниями с мистером Грейтоном? Или сначала поговорить с миссис Дримлейн и судьей Хоуксли? Уж они-то не поднимут меня на смех и не сочтут, что у меня больное воображение. Сейчас едва ли не каждый в Кромберри дает волю воображению, пытаясь представить, кто и почему убил бедную миссис Роуленд! Вот и мисс Лэмбон говорила, что не она одна выходила под дождь…»

– Не думал, что у нас получится, – сказал он. – Бог мой, мы едва не провалились. Если бы Рейнсфорд или Уиндам согласились бы с Твизденом, все бы кончилось через минуту. Планы Лимбери более передовые, чем наши, и все знают о его влиянии при дворе, даже если делают вид, что это не имеет значения.

При этой мысли Кэтрин едва не подскочила на тяжелом стуле. Мисс Лэмбон, конечно же! Она появилась, когда все остальные дамы из Бата уже сидели рядом с миссис Райдинг и строили предположения относительно поднявшегося внезапно шума. Кэтрин слишком много довелось вчера услышать, чтобы запомнить все, что говорилось вокруг нее, но миссис Пропсон определенно сказала что-то о мокром платье своей подруги и возможности заполучить простуду.

– Вы думаете, Твизден его знает? – спросила Кэт.

Хэксби поднял брови:

«Господи, да кто угодно мог выйти из душного зала и немного постоять у крыльца, не обращая внимания на дождь! А я уже успела столько всего передумать об Эммелине! – принялась ругать себя Кэтрин. – Мисс Лэмбон точно так же имела возможность застрелить миссис Роуленд и потом вернуться в зал, обойдя здание вокруг! К тому же она-то как раз была знакома с миссис Роуленд! Но ведь она так ехидно говорила вчера, что видела что-то или кого-то… На что она намекала? Могла она увидеть Эммелину, выходящую через боковую дверь на кладбище? Ох, нет, мне все же придется поговорить с Эммелиной, как бы ни стала она потом ко мне относиться! А миссис Дримлейн пусть поговорит с мисс Лэмбон, она должна поделиться тем, что видела! Даже если ей неловко признаться, что она подсматривала за кем-то, она все равно обязана рассказать все, если это поможет мистеру Грейтону! Мне же пришлось признаться, что я подслушивала, хоть это и неподобающее поведение для… кого угодно!»

– Лимбери? Почему ты спрашиваешь?

В таких размышлениях Кэтрин могла провести весь день, если бы только ей не требовалось выполнять поручения тетушки Мэриан. Но даже подвязывая шторы в ресторане или заново взбивая подушки на диванах в холле, Кэти не могла перестать думать о том, когда успели намокнуть Эммелина и мисс Лэмбон и кого еще она не заметила в таком же виде.

– Мне показалось, что между ними что-то происходило.

День перевалил за середину, когда в гостиницу явился доктор Голдблюм, чтобы проведать мистера Макнила и уговорить его спуститься и пообедать вместе с дамами из Бата. По мнению доктора, скорбь в одиночестве не шла на пользу здоровью его пациента.

– Возможно. Обычно Твизден ведомый – он соглашается с другими судьями.

А вскоре и упомянутые дамы направились в свои комнаты, чтобы переодеться к раннему обеду. Миссис Лофтли, вышедшая из Зала герцогини вместе с ними, остановилась у конторки.

На них пахнуло жареным мясом. Через двор в покои судей шествовала процессия официантов с обедом.

– Как себя чувствует Бетси? – спросила она у Кэтрин. – Хорошо, что ее не было вчера в приходском доме. Это ужасное событие могло повредить ее состоянию!

– С Лимбери, кроме Браунинга, был еще один человек, – сказала Кэт. – Высокий мужчина. Он пришел позже.

– Это Громвель, – сказал Хэксби. – Марионетка Лимбери.

Будучи дочерью аптекаря, миссис Лофтли выражалась куда более прямо, нежели другие дамы, если речь заходила об особенных состояниях здоровья, будь то беременность или геморрой.

– Это «Полумесяц»? – спросила Кэт, указывая на крыши, которые были едва видны за зданиями Клиффордс-инн.

Кэтрин не успела ответить тетушке. Наверху раздался пронзительный вопль, перешедший в какое-то завывание.

Хэксби был явно сбит с толку столь неожиданной сменой темы разговора.

– Господи, совсем как вчера! – воскликнула миссис Лофтли и осеклась.

– Таверна? Да, должно быть, это она. Почему ты спрашиваешь?

Кэти вскочила на ноги. В прозвучавшем крике было столько ужаса…

Кэт не успела ответить. К ним присоединился мистер Пултон. Он потирал свои костлявые руки.

– Там что-то случилось. Беги наверх, дитя, а я позову твоего дядюшку. Томас! – Миссис Лофтли бросилась к кабинету своего супруга, а ее племянница нехотя принялась подниматься по ступеням.

– Неделя. Не много, но вы выступили очень хорошо, мистер Хэксби. Я тотчас пошлю человека в Линкольн.

Даже если кто-то из дам всего лишь увидел мышь, необходимо узнать, что именно произошло, и принести свои извинения. На середине лестницы Кэтрин услышала шум шагов, кто-то спешил по коридору второго этажа на помощь кричавшей женщине. И тотчас за первым криком последовало еще несколько, которые тут же перекрыл пронзительный визг. «Господи, лишь бы это была мышь! – взмолилась Кэтрин, почти бегом поднимаясь по крутой лестнице. – Пусть даже крыса! Или полчища тараканов! Да даже привидение бедняжки Дженни! Что угодно, лишь бы не чья-то смерть!»

– Времени хватит?

Вот она достигла площадки и сразу увидела группу людей в дальнем конце коридора. Дамы и их горничные образовали целый гудящий рой, сквозь который пробивался доктор Голдблюм. Не сразу, но он добрался до Комнаты с портретом и исчез. Очевидно, дверь была открыта.

– Если на то будет Божья воля. По крайней мере, дороги подсохли. Но, конечно, мы не знаем, чего ожидать.