Глава 1
Дем Михайлов.
Инфер-4.
Пролог.
Нагретый собственным содержимым бетонный короб достигал четырех метров в высоту и восьми в ширину. Огромный ленточный червь, один из множества ему подобных, проходящих сквозь чрево небесной башни-государства. Опустив на его обращенный к стене край короба кресло без ножек, я уселся, распечатал банку пива Блатта Экстра и задумчиво уставился в единственное еще не заложенное кирпичом узкое длинное окно, за которым открывался вид на совсем близкий океан и светлеющую за ним полоску песчаного берега. Пустыня ежедневно сбрасывала в воду тонны песка, пытаясь отвоевать у океана хоть немного территории. Океан жадно глотал подношение, а на следующий день насмешливо выбрасывал его обратно, громоздя дюны, что из-за отсутствия сдерживающей их растительности быстро превращались в бродячие барханы, которые рано или поздно уползали к далекому горизонту. Но однажды ветер пригонит их обратно и снова сбросит в океан у подножия гордой величественной небесной башни.
Не просто башни — независимой башни.
Независимость дорого далась этому гиганту — некогда ультрасовременная постройка, что дала приют сотням тысяч населения, стремительно превращалась в гетто. Неуплата коммунальных платежей привела к массовым прорывам труб, коротким замыканиям, обесточиванием целых этажей-районов, а затем и полным их блокированием из-за непригодности к проживанию. И ради лишения криминала площадей для ведения своего подпольного бизнеса.
Те, кто был изгнан из своих трущоб, выбора не имели — им было приказано либо доказать свою кредитоспособность и получить право остаться, либо же покинуть небесную башню с помощью любезно предоставленных транспортных барж, что обычно доставляли сюда различные припасы, заодно подпольно вывозя и сбрасывая в океан особо ядовитую «отрыжку» башни, которую она не могла переварить самостоятельно.
Доказать свою платежеспособность смогли единицы. Они перебрались на те этажи, что были чуть побогаче, но тоже стремительно нищали, превращаясь в очередное гетто. Некоторые — те, кто потупее — решили покинуть башню и вскоре их с личными пожитками высадили на песчаном пологом берегу в паре километров отсюда. Каждому правление выдало по десять литров относительно чистой воды и суточному продовольственному пайку. Этого им должно было хватить чтобы преодолеть путь в двадцать километров до ближайшего населенного пункта — крохотного и почти полностью автоматизированного транспортного узла, что осуществлял доставку заказанных товаров между пятью башнями близнецами, называющимся себя Аурум Супербия. Никто не знал значения этого названия — всем было насрать. Особенно тем, кто был изгнан. На берегу образовалась огромная толпа. И вскоре те, кто посильнее, начали забирать воду и еду у тех, что послабее. Еще через пару минут вспыхнула первая драка, что быстро переросла в массовое побоище. Светлый мертвый песок потемнел от пролитой крови.
Сидя в кресле на краю бетонного короба, что прогонял через себя тонны отходов, ведя их в давно уже почти не работающие очистные сооружения — плевать, океан проглотит и это — я пил прохладное пиво, неспешно курил и смотрел в окно, изредка бросая взгляды на лежащий на колене планшет. На экране происходящее на берегу показывали в красках, со звуком, казалось, что брызги крови летят прямо в лицо. За моей спиной трое молчаливых выдрессированных как следует помощников разгружали только что прибывшую малую грузовую платформу, снимая с нее пластиковые ящики с просроченными пищевыми пайками и сотнями банок такого же пива. Содержимое ящиков передавалось в жадные руки сдержанно гудящей толпы, что обступила дарителей. Колышущаяся толпа стояла смирно — они уже знали, что не стоит напирать и проявлять чрезмерную жадность. Вчера я убил здесь троих — убил показательно, двоим вскрыв глотки от уха до уха, а третьему выпустив кишки. Это научило здешних отморозков не пытаться присвоить даже часть продовольствия. А здешний сброд научился спокойствию.
Да… сюда, в мрачную утробу небесной башни, перебрались те остатки населения из расселенных этажей, что сохранили достаточно разума для понимания — снаружи их ждет смерть. Пусть отсюда нет доступа к еде, а вода только техническая, мутная и горькая, полная тяжелых металлов, но здесь хотя бы нет убийственно палящего солнца. И нет рассекающих по пескам автоматизированных квадроциклов с навесным оружием — новый вид жестокой реалити-игры, где управляемые дистанционно машины с электрическими движками сутками катались по пустыне, выискивая достойную цель. Шоу полностью незаконное, но очень популярное. Все любили тайком поглядеть как разлетаются на куски попавшие под крупнокалиберные пули придурки…
Когда я узнал о возникшей в этом секторе коммуне бездомных, мне было посрать. Но затем я узнал, что там уйма детей. Это изменило дело. Теперь я доставлял сюда продовольствие. И пиво в качестве воды — чистая вода слишком дорогое удовольствие. Ее было мало — только для детей. Остальные хлебали просроченное пиво и их это полностью устраивало.
— Босс.
Глянув на Дарин, что загородила путь подошедшему парню, я коротко кивнул и она пропустила его. Бросив на меня быстрый бесстрастный взгляд, Дарин отвернулась, вернувшись к контролю толпы. Но ее бесстрастность меня не обманула — она все еще ненавидела меня. Я убил ее младшего брата. Убил за дело. И мозгами она это понимало. А вот сердцем нет — она заменила ему мать, сама вырастила ушлепка, а я его у нее отобрал. Пока что она держала эмоции под контролем, но я знал — однажды, перебрав наркоты или алкоголя, они явится чтобы отомстить.
Опустивший рядом со мной на корточки был еще молод — ему двадцать четыре. Я на восемь лет старше. Почти на девять.
— Босс — с моего молчаливого разрешения вскрыв одну из банок Блатта Экстра, он сделал большой глоток, глянул на экран планшета.
На далеком песчаном берегу уже все закончилось. Лежащие вповалку мертвые тела, кружащие над ними как стервятники дроны, уходящая в песок кровь и убегающие прочь убийцы, волокущие за собой жалкую добычу. Скоро все снова оживится — из башен уже наверняка послана частная полиция, чтобы соблюсти хотя бы видимость законности. Убегающих поймают, половину убьют при задержании, остальных притащат обратно в изрыгнувшие их башни и устроят показательное судилище. Само собой, приговоры будут только расстрельные. Тех же, кому чудом посчастливится уйти от копов, ждет судьба похуже — на них начнут охоту дистанционно управляемые квадроциклы и дроны. Почти ни для кого ни секрет, что все эти операторы живут в башнях Аурум Супербия, зарабатывая на трансляциях своих охот и не забывая отстегивать щедрую долю тем, кто их прикрывает.
Допив пиво, я тут же открыл следующее и, делая глоток, поверх банки взглянул на заходящего влажным хриплым кашлем старика, что пытался выблевать свои легкие. Частично у него получалось — из рта вылетали черные ошметки, что плюхались на нагретый бетон. В метре от старика пара малышей в обносках беззаботно играли с безрукой куклой и черепом крысы. Чуть дальше, опьяневший от просроченного пива мужик пытался запустить руку под рваную рубашку жеманно хихикающей грязнули, на чьих черных потрескавшихся пятках вполне можно было высаживать грибы — если они уже там не росли.
— Дерьмо — процедил Динк, отрывая взгляд от старика — Босс… позволь вопрос?
— Спроси — зевнул я.
— Зачем ты лично сюда ходишь? Мы бы и сами проконтролировали раздачу жратвы этим убогим. А ты прешься сюда сам, дышишь этим воздухом. Чувствуешь, чем здесь воняет?
— Дерьмом — кивнул я — Здесь воняет дерьмом, перекисшим потом, болезнью, чуток кровью… а еще здесь воняет детской мочой… Веселая коммуна, что живет на вершине магистрального сточного короба.
— Вот именно! Мы сидим на хреново прикрытом бетонном желобе полном теплого дерьма… Зачем ты сюда приходишь, босс? Да и нам незачем — рядовых быков послать, и они разрулят.
— Чтобы не забывать — ответил я и, не дожидаясь недоуменных вопросов, продолжил говорить — Дыши глубже, Динк. Вдыхай запах дерьма, смотри на блюющего собственными легкими старика, любуйся сношающимися ушлепками, что не стесняются играющих рядом детей. Вдохни, ощути, запомни. И если однажды ты вдруг чересчур загордишься своим сытым свободным положением, если вдруг начнешь относиться к своему достатку как к чему-то обычному… тогда вспомни увиденное и унюханное здесь. Окуни руки по локоть в это дерьмо. Поднеси ладони с дерьмом к лицу. Это отрезвит. Заставит бояться — а вдруг однажды ты потеряешь все нажитое и превратишься в одного из этих несчастных? Что, Динк? Хочешь пожить здесь недельку?
— Ну нахер — зябко вздрогнув, беловолосый Динк замотал головой — Лучше сдохнуть, чем жить… вот так…
— Все так говорят — проворчал я — Но я не об этом.
— Я уловил суть, босс. Ты спускаешься сюда, чтобы увидеть все это дерьмо и…
— И чтобы никогда не расслабляться. А заодно чтобы быть привычным к этому. Я не собираюсь жить в таком дерьме, но если придется — я хочу окунуться в небо без внутренних дешевых содроганий, что сейчас крупно нарисованы у тебя на искаженной роже.
— Пройдет и это… — пробормотал Динк.
— Что?
— Говорят у одного из царей древности на пальце было кольцо с надписью «пройдет и это». И он часто поглядывал на него — чтобы не радоваться…
— Чтобы не расслаблять булки — понимающе кивнул я.
— Ты в таком месте никогда не окажешься — убежденно заявил Динк, что быстро сделал карьеру в моей организации и продолжал расти — Ты не такой. А эти… сношающиеся и блюющие… босс да они сами виноваты! Половина из них заслужила себе такой вот… город на дерьме.
— Город на дерьме — усмехнулся я — Да. Имей я возможность… я бы создал такой город, Динк.
— Город на бетонном коробе полном дерьма?
— Город в дерьме. Чтобы там даже дожди были вот такие — подняв руку, я указал в сторону. Там в желоб входило несколько давно прогнивших труб и сейчас вниз стремительно спускалось бурое облако фекалий, грозя накрыть все вокруг на метры вокруг. Живущие там либо прятались под заляпанные пластиковые навесы, либо разбегались.
— Дожди из дерьма?
— Да. Дожди и реки из дерьма, но чтобы некуда было от них бежать! Чтобы те, кто просрал собственную жизнь по тупости и безделью, попадали на несколько лет в такой вот город. Пусть поживут в мире дерьма. Пусть покроются язвами. Пусть дышат дерьмо и пьют воду с дерьмом.
— Да нахрена?!
— Подержать их там пару лет… и отпустить. И ты увидишь, как сильно они начнут ценить нормальную жратву, нормальный воздух, чистое небо над головой и жизнь без язв на коже… Да… хотел бы я иметь возможность создать такой город однажды.
— Босс… я только за твое возвышение. Ты знаешь — я в наших войнах первый стреляю. Но я рад, что у тебя нет возможности построить город из дерьма… И этих бедолаг мне тоже чуток жалко. Они… как будто-то и не люди, а твари какие-то. Низшие… низшие создания…
— Это их добровольный выбор — оскалился я, глядя на упавшего и затрясшегося в судорогах старика — Они добровольно низшие, Динк.
— А мы тогда кто? Высшие что ли?
— А мы те, кто поит их просроченным пивом и дешевой жратвой. Вызвони сегодня Диккенса. Пусть заберет еще сорок детей в социальные приюты. А мы проследим, чтобы у них было все необходимое.
— Диккенс сказал, что площадей нет.
— Пусть найдет. Или уже завтра он вместе со своей красивой ухоженной женой будет жить вон в той обляпанной дерьмом палатке и ждать, когда мы прикатим тачку со жратвой. Понял?
— Понял, босс. Я даже сфотографирую ему его будущее место проживания — его это впечатлит…
— Хорошо. Что там с поставкой еще одного контейнера с просрочкой? Верхние этажи шевелятся? Ты проконтролировал? Сегодня контейнер придет?
— Я не успел, босс — повинился Динк, взлохматив идеально уложенную белую шевелюру — Но у нас ведь еще есть запасы на три дня. Я только что проверил.
— Только что проверил — медленно повторил я и уже неплохо знающий меня парень опасливо подался назад.
— Ты чего, босс?
— Мир повторяется, да?
— Не усек сейчас…
— Я расскажу тебе историю. Она короткая. И поучительная.
— От тебя любую выслушаю, босс.
— Жил давно на свете один старик. Он жил на вершине заброшенной башни далеко отсюда. Но какое-то время он обитал вон в той самой пустыне — почти опустевшей банкой я указал в окно напротив — Он жил в небольшом селении, приглядывая там за порядком. Домом ему служила глинобитная мазанка с плоской крышей. За мазанкой, в глубине длинного узкого участка, был небольшой сарай. И вот этот старик… у него всегда не хватало времени на личные нужды — приходилось мотаться между вечно ссорящимися местными, чтобы не допустить пролития крови. Если там начинается резня — это на долгие годы. И вырезаются целые роды.
— Понимаю…. Люто…
— И вот перед отъездом он говорит своему помощнику — я вернусь вечером, а до этого ты натаскай кизяка и сухой травы в сарай. Они использовали это как топливо для обогрева холодными пустынными ночами. Ну и пищу на этом готовили.
— Так…
— Когда старик вернулся домой, его встретил помощник. Старик спрашивает — как там с дровами и кизяком? А помощник ему в ответ с виноватой улыбкой — я не успел сегодня, слишком уж было много дел. Но на днях сделаю! Но ведь ничего страшного — я посмотрел и увидел, что у тебя в сарае еще есть запас кизяка. Вот возьми холодного айрана, выпей, я сам за ним сбегал к другу на другой конец селения! Старик выслушал, снял с плеча дробовик и отстрелил этому хренососу голову. А спустя годы он рассказал эту историю мне. И я спросил его — почему он так поступил? И вот что он мне ответил — помощник не нашел времени натаскать грязный сухой кизяк и колкую траву, но зато у него нашлось время сбегать за холодным айраном и проверить запасы в чужом сарае.
— Вот дерьмо…
— Вот и думаю я сейчас…
Поднявшийся Динк выставил перед собой ладони:
— Не напрягай усталую голову, босс. Уже сегодня контейнер просрочки будет стоять на нашем складе.
— Хорошо… пусть так и будет, Динк. Пусть так и будет…
Глава первая.
После прохода через первый стальной шлюз, что вел от пещеры системных обозников в преддверие мира-опухоли Франциска II, мы очутились в еще одном стальном боксе — куда большем по размерам. Здесь Камальдула заставила нас проторчать четыре часа, за которые я успел вздремнуть и даже что-то урывками увидеть из сновидений-воспоминаний. Мы все немного отдохнули. Но сначала пришлось вытерпеть потоки то прохладного, то теплого воздуха, наполненного химическими ароматами. С нас сдули пыль, затем окропили обеззараживающим раствором, выдержали паузу в пару часов, повторили процедуру раствором с уже другим запахом, еще два часа… и массивная створка преграждающих путь врат отошла в сторону. Вроде все хорошо, но все же была одна проблемка — предлагаемый путь был достаточно широк для каждого из нас, но только не для внедорожника с прицепом.
Задумчиво оглядев предложенную щель, я задрал голову и заорал:
— Мне нужен транспорт, Камальдула!
Секунда… пять секунд… и загудевшие скрытые моторы отодвинули створку еще на пару метров. Обрадованный Хорхе прыгнул за руль и поспешно вдавил педаль газа, справедливо опасаясь, что система может и передумать. Но он зря опасался — машина еще подъехать не успела, а за открытой створкой уже заплескалось подозрительно бурое озерцо, разместившееся в промежутке между двумя вылезшими из бетонного пола стальными порогами. Пришлось придумывать пандусы, чтобы внедорожник сумел перевалить через препятствие. Я первым ступил в бурлящую жидкость и пошагал к противоположному краю, морщась от рвущего ноздри едкого запаха. За мной последовали остальные. Я оглянулся лишь раз, чтобы оценить бойцов. Кто как входит?
Зрелище было грустным.
Все новички тупо забыли об осторожности, либо открыто выказывая потусторонний зябкий страх, либо завороженно крутя башками по сторонам, бездумно опустив оружейные стволы к бетонному полу.
Бетон…
Да. За вторым шлюзом начинался бетонный рай — гудящий от потоков воздуха тоннель, что был освещен редкими светильниками под высоченным потолком. При нашем приближении лампы услужливо зажигались, а затем тухли за нашими спинами. Я тихо выругался, понимая, что нет смысла требовать от системы вырубить эти предательские маяки — тут явно что-то вроде тупых датчиков движения. А в целом этот тоннель явно не использовался уже очень и очень давно, если судить по нетронутому ни единым следом слою мокрой грязи на полу. По левой части коридора тянулась длинная транспортная лента, по крутящимся стальным валикам неспешно плыли несколько крупных безликих контейнеров. Именно в таких система не раз радовала нас всем подряд — от витаминов с шизой до оружия и экзоскелетов. Неизвестно, что находится внутри уплывающих из Франциска II контейнерах, но я помнил явно выраженную в тексте задания нелюбовь Камальдулы к системным обозникам. Она относилась к ним как к чужим, как к грабителям. И явно не имела бы ничего против, предпочти я прикончить всех обозников и уничтожить их технику.
По бетонной кишке, что соединяла один из анусов Франциска с внешним миром, мы двигались семь с половиной километров, пока не уперлись в очередные раздвижные стальные врата. Транспортная лента давно осталась позади, нырнув в бетонное вздутие и пропав. Над нашими головами замерло два мостовых крана, что выглядели, как угодно, но только не автоматизировано — остекленные кабины были тускло освещены желтыми лампами, что позволяло увидеть примитивные органы управления и понять, насколько древней была эта техника. Такое создано для грубых гоблинских лап. Но проверять так ли это, я не стал — неохота было взбираться по приделанным к стенам стальным лестницам. Да и некогда — ворота раздвинулись, пропуская нас дальше. Я демонстративно приподнял и опустил винтовку. За спиной защелкали затворы, застучали проверяемые магазины, Каппа выдвинулся вперед в своей Глефе. Наемница и я пока оставались в обычной снаряге — я не забывал про критичную важность энергии, а подзарядки на пути нам пока не встречались.
За вратами оказались еще одни и, прежде чем они открылись, нас заперли и пару минут помариновали в этом тамбуре, обдувая потоками воздуха пахнущими цитрусовым, химией и… Дренажтауном. Этот мерзкий родной запашок забыть трудно. А еще я уловил в воздухе запах чего-то тоже знакомого, но уже забытого. Потребовалась минута, чтобы я понял — так вроде бы пахнет серая слизь, которую я когда-то таскал ведрами, выполняя первые задания Камальдулы.
Я не удивился, когда по точно такому же коридору, но уже снабженному двойными рельсовыми путями, мы двигались еще пятнадцать километров ровно. Но путь уже не был прямым как стрела — нас вели по отчетливой дуге, а в стенах встречались тусклые стальные прямоугольные и квадратные заплатки, что явно прикрывали заблокированные проходы куда-то. Кое-где на влажных и местами потрескавшимися стенах виднелись осыпавшиеся остатки намалеванных знакомых обещаний и ободрений. Они окончательно убедили меня, что в очень далеком прошлом эта бетонная кишка использовалась для доставки внутрь партий гоблинов счастливчиков, спешивших скрыться в огромном убежище от опасностей закатного мира.
«Вы уже в безопасности!».
«Удача на вашей стороне!».
«Новый дом ждет!».
«Здесь нет войн и бед! Нет голода и слез! Здесь в избытке счастья!».
«Я живой!».
«Вас ждет дивная новая жизнь!».
Удивительно, что многие буквы осыпались, равно как и исчезли глаза на лицах изображенных счастливых гоблинов. Но вот восклицательные знаки и сверкающие улыбки сохранились идеально. Может для них использовалась особо стойкая краска?
«Инженеры нижних уровней — сила!».
Замедлившись, я перечитал этот странный лозунг, находящийся над еще различимым изображением улыбающегося мускулистого грязнули, что помимо комбеза имел на себе частичный рабочий экзоскелет увешенный различными инструментами.
Чуть дальше была более вразумительная надпись:
«Инженеры нижних уровней держат мир на широких плечах! Присоединяйся!».
— Инженеры нижних уровней — пробормотал Каппа и повернулся ко мне забралом — Это…
— Гномы — оскалился я, чувствуя, как внутри разгорается притухший, но не исчезнувший огонек злобной ярости — Гребаные гномы…
— Почему не механики?
— Потому что «инженеры» — звучит круче — отозвалась торчащая из потолочного люка внедорожника Ссака.
— Сеньор — показался из водительского окна Хорхе — Впереди свет…
— В жопу твое «сеньор», гоблин — буркнул я — Здесь таких нет. Забывай.
— Бвана — с едва заметной усмешкой произнес Каппа — Да, лид? Бвана…
Тихо рассмеявшись, я глянул на тусклые огни впереди, что так напрягли водителя:
— Пятачок?
— Придорожный пятачок безопасности — подтвердил Каппа, давно успевший все разглядеть с помощью бортовой электроники — Но…
— Да?
— Там два торгмата, командир. И их прямо сейчас торопливо загружает какая-то…
— Дрезина — предположила Ссака, протягивая мне бинокль — Дрезина с жирной жопой и длинными руками…
Удивленно хмыкнув, я на ходу прижал бинокль к глазам, одновременно дав прикладом ласковый подзатыльник сунувшейся вперед узкоглазой лучнице. Та умудрилась почти полностью увернуться, получив по башке лишь касательный удар и с понимающим «ш-ш-ш-ш» утечь назад. Я не обратил внимания на ее шепелявое извинение, сосредоточившись на ранее еще не виданном зрелище. Здесь явно не имелось внутристенных магистралей доставки, что вели прямо к торгматам. Поэтому их загружали иным способом — в стене открылся один из стальных люков, откуда выдвинулась железнодорожная небольшая платформа со здоровенным коробом сзади, что походил на вздутое брюхо монструозного насекомого. Передняя часть платформы была занята крутящейся средней полусферой — а значит есть и вооружение. Середина же скрывалась под пуком сходившихся здесь манипуляторов. Большая часть этих лап сейчас бездействовала, будучи сложена, а три манипулятора занимались делом — один таскал из приоткрывшегося короба небольшие контейнеры, вкладывая их в мигающие торгматы, а еще два старательно сметали пыль с приподнятого пятачка. Сама дрезина на полметра утопала в воде, что залила эту часть тоннеля. Чуть в стороне с потолка обильно капало и чем ближе мы подходили, тем отчетливо я различал частые трещины в потолке тоннеля. От мысли, что прямо над нами сейчас плещется внутренний кольцеобразный океан Франциска II меня невольно царапнуло холодком инстинктивного страха, что тихо, но очень отчетливо шептал мне прямо в мозг: «здесь задерживаться не стоит».
Дерьмо…
Настоящее мать его дерьмо, причем наглядно!
Я не помню на сколько веков были рассчитаны миры-опухоли. Может два, может три века максимум. Слишком уж сложные и огромные эти сооружения, чтобы рассчитывать на больший срок. Рано или поздно вся эта хрень рухнет. Есть зыбкий шанс, что удастся продержаться дольше. Но это при условии, что долбанные «инженеры нижних уровней» действительно делают свою работу, а не просто трахают татуированных жриц и скармливают заманенных гоблинов плунарным ксарлам.
Успев закончить с делами до нашего прибытия, дрезина сложила стальные лапы и убралась из тоннеля, скрывшись в тут же закрывшемся боковом отнорке. Свет над солидной по размерам зоной безопасности вспыхнул ярче, высветив такое, что я тут же забыл о услужливом доставщике припасов.
Первое, что приковало мой взор — расположенная за зоной безопасности стальная стена с врезанной в нее раздвижной дверью. Где-то на метр стена уходила под скопившуюся здесь стоялую вонючую воду. И в воде что-то жило — метались юркие светящиеся тень, всплескивала и шла рябью поверхность, были видны белесые наросты на полу и стенах. Над дверью радостно светилась старинным неоном надпись «Убежище Франциск II: новый дом для равных во всем! Добро пожаловать!». Как смешно…
Вот оно начало настоящего путешествия. Вот оно начало Сумрачной Территории, чье одно только название так много говорит опытному и битому жизнью гоблину.
Маршрут начальный: Транспортная зона-2-Сумрачная Территория-Окраина Мира-Гиблый Мост-Дренажтаун-Грузовая платформа-5М. Дальнейшие указания последуют.
Транспортная зона позади. А мы в крохотном безопасном буфере, где можно перевести дух и…
— Энергия есть! — радостно сообщил Хорхе, успевший вытянуть кабель и поискать куда бы его всадить — Зарядка пошла!
Молча кивнув, я развернулся и взглянул на следующую местную достопримечательность — большой вроде как придорожный щит, что был установлен серой задницей к нам, а лицевой частью к стальной стене с дверью. Щит «радовал» рисунком улыбающегося светловолосого мужика в то ли зеленом, то ли синем комбезе, что выставлял оттопыренный большой палец. Над ним слова «Поздравляем, герой!», а в самом низу «Край МИРА достигнут!».
Шагнув чуть ближе, я с нескрываемым изумлением прочитал куда более мелкие строки на прикрепленном к стойке щита стальном листе. Вычеканенный текст гласил, почему-то показавшись мне деловой рекламной скороговоркой:
«Поздравляем! Вы в шаге от получения легендарного игрового достижения «Грань Мира-2!». Для получения и внесения достижения во внутреннюю личную базу прижмите любой палец к расположенному ниже сенсору.
В качестве дополнительной награды каждому обладателю достижения предлагается на выбор один из нижеследующих пунктов. Выбирай сердцем, герой!
Перечень дополнительных наград на выбор:
ВИП-статус на сутки в элитном борделе Эльфийская гурия.
Боевой экзоскелет «Рекрут» в серебряной отделке.
Беспроигрышные лотерейные билеты на розыгрыш рандомных элитных блоков к игстрелам.
Полный курс регенерационной смеси с отложенной активацией по необходимости «Воскреситель-Альфа-3».
Акр плодородной земли в личное владение в доступных зонах (без права дарения, наследования или продажи).
— Вы сука долбанулись — пробормотал я, прижимая палец к сенсору — И я походу тоже…
— Я тоже жиману — скромно признался Каппа — Если дадут… что посоветуешь выбрать, лид?
— Не бордель и не акр — буркнул я, убирая палец после того, как сенсор мигнул зеленым.
— А дают только вам? — не скрывая жадности, поинтересовалась вчитывающаяся Ссака — Мы то сука не местные… а как же новый дом для равных во всем?!
— Хорошо Рэка здесь нет — хмыкнул я, еще раз скользнув взглядом по списку наград.
Спустившись ниже, мой взгляд уперся в третью здешнюю достопримечательность. В этом месте зона безопасности прилегала к стене, что была снабжена не только явно мертвой полусферой под потолком, но и пятком приваренных к стене нар и так давно мной не виденных капсул с прозрачными оконцами. Прижми палец, снимется оплата и на сутки эта капсула твоя — спи, жри, смотри на опасный мир сквозь оконцо, почесывая отмякающую во временной безопасности жопу.
— Отдыха не будет — предупредил я гоблинов, которые уже явно нацеливались на жесткие холодные койки — Через полчаса двигаемся дальше.
— Хотя бы час, лид — крикнул от щита Хорхе — Не ради себя прошу — подзарядка. Пусть хоть чуток энергии глотанет.
— Час — согласился я — Не больше. Эй! Не трогать!
— Да, сеньор… — пугливо попятился самый любопытный гоблин.
— Так… — выдохнул я, задумчиво глядя вниз.
Это «так» скромно лежало на одной из коек. Второе «так» находилось на полу рядом с койкой. Я начал осмотр с самого низа.
Скелет. Женский. При жизни она была невысокой, а из одежды предпочитала что-то вроде бронированного топика и кожаных шорт обшитых кольчужной сеткой. Наколенники, наплечники и налокотники не в счет, как и серебряный обод на черепе. Язык не поворачивается назвать это дерьмо броней, хотя и присутствуют многие элементы. В черепе зияет сквозная дыра. В метре от скелета валяется в грязи большой игстрел с широким ремнем. Там же лежит почти сгнившая перевязь с саблей.
Ладно…
Койка?
На койке мирно вытянулся мужской скелет. В двух шагах от него замер согнувшийся и вскрытый боевой легкий экзоскелет неизвестной мне модели. Но судя по очертаниям и вооружению это что-то чуть ли не самопальное и уж точно из набора «я дам тебе кучу разнокалиберного дерьма, а ты собери конфетку». Скелет дохлого рослого мужика. На едва прикрытых рваной тканью ребрах лежит пистолет. В виске дыра от пулевого отверстия.
Чуть пригнувшись, я вытащил из его руки стеклянную бутылку, открутил со скрипом крышку. Мне на руку выпала тонкая бумажная трубка.
«Мы дошли. Прорвались. Из пятидесяти семи дошло только двое. Лея потеряла экз, истекает кровью. Дерьмо… Нам уже не вернуться. Нам не пройти через Сумрак. Лучше умереть здесь, чем там. В жопу! В жопу! В жопу! Но мы все же дошли! Прорвались! Конец пути… Лею предупреждать не стал. Решил за нее. Она умерла мгновенно. Я сам ухожу следом. Тому, кто читает — герои Констард Крутой и Лея Пушистик дошли до второй грани мира! Мы сумели! Гордитесь нами! Если окажетесь в…».
— Тупые ушлепки — проворчал я, выпуская листок из пальцев.
Подавшаяся вперед Ссака успела подхватить до того, как он спланировал в лужу. Усевшись на край облюбованной скелетом койки, наемница погрузилась в чтение, а я пошагал к призывно светящимся торгматам, не обращая внимание на торжественную надпись перед глазами:
«Подтверждено получение достижения «Грань мира-2».
Глянув на торгмат, оценив навскидку ассортимент, я понимающе усмехнулся, подступил поближе и, пройдя очередную идентификацию, принялся выгружать товары в лоток, откуда его проворно забирал подбежавший Хорхе, сгружая прямо на пол. Торгмат радостно пикал, с готовностью выдавая пластиковые и стальные обоймы, коробки патронов, запасные броневые щитки, шлемы, разгрузки, рюкзаки, обувь… в общем все то, по чему я так скучал в джунглях. Там подобное тоже удавалось отыскать, но уже ношеное, коцаное, испохабленное, воняющее кровью и дерьмом. А тут все новое и… и я ничуть не удивился, когда обнаружил во втором торгмате черные футболки, штаны, трусы, майки, носки, тяжелые ботинки и даже поясные ремни. Там же нашлись запакованные в пластиковую обертку прохладные сменные картриджи для наших аптечек.
Каждому нашлось всего понемногу. Камальдула успела сосчитать нас, изучить внешность, выгрузить из своих банков данных информацию о известных ей предпочтениях, глянуть во что одеты и как снаряжены незнакомые ей, после чего собрала контейнеры избранным товаром и отправила «дрезину» на загрузку давно пустовавших торгматов.
— Че ты делаешь? — поморщился я, глядя, как Ссака, успевшая прочитать предсмертное послание дохлого героя, бережно прячет листок и еще пару каких-то бумажных листков и что-то вроде диктофона в свой рюкзак.
— Это же история, лид — пожала плечами наемница — Вот тебе глубоко похер на эту сопливую мишуру…
— В точку.
— А кому-то будет полезно потом найти все эти мысли уже мертвых ушлепков и узнать, чем они жили, о чем думали.
— На кой хер?
— Ну может среди них окажутся историки или те, кому важно изучить прошлое, чтобы не допустить в их настоящем…
— Нет. Ты не поняла. Лично тебе это на кой хер, боец?
— Это данные — она опять пожала плечами, широко улыбнулась — Данные надо сохранять. О прошлом надо знать. Я не яйцеголовая и не особо умная, но мне кажется что так будет правильно. Вот тебе, мне и почти всем нам стерли память. Мы ничего не знаем. Ты доволен своим беспамятством?
— Ты пересидела в компании ученых — качнул я головой — Переслушала их пафосных речей. Пусть не помнишь этого, но их пердливое влажное эхо все еще гуляет в твоей ушибленной голове.
— Да может и так… но почему нет, лид? Мы только и умеем что убивать. Ну еще и выживать. А ученые… да от них вони больше, чем толку, но ведь создали уйму полезного!
— Ладно… а историки? Те, кто ворошит грязное белье давно-давно сдохших гоблинов. Ведь эти сберегаемые тобой бумажки нужны им, а не создающим что-то ученым.
— Говорю же — важно знать о ошибках прошлого, чтобы не допустить их в настоящем или буду…
— Дерьмо это все! — зло буркнул я — Сколько веков изучали историю! И как? Пошло на пользу? Извлекли жизненные уроки? Взяли пример? Нет! Как всем было и раньше посрать на ту же загибающуюся и уже почти загоревшуюся планету… так и теперь посрать!
— Но ведь теперь планета спасена!
— Ага — издевательски ухмыльнулся я — Теперь планета спасена. Но для ее спасения никто не изучал долбанное прошлое. Нет. Просто взяли и уничтожили для начала кучу гоблинов, чтобы те перестали срать и дышать, загрязняя воду и пережигая кислород. А остальным гоблинам, тем, кому посчастливилось, стерли нахер память, чтобы они позабыли обо всем — включая ошибки далекого прошлого… и свои гражданские права. До коктейля «Сучья Амнезия» он был наглым говорливым гражданином, что смело срал мимо унитаза и кидал мусор в окно машины, а превратился в мирного бродячего дикаря, что через шаг кланяется стальным системным полусферам и до усрачки боится сорвать лишнее яблоко с дерева. Вот как решили проблему! Говоря о прошлом, но нихрена не делая в настоящем, будущему не поможешь!
— Х-м-м-м-м… тогда в жопу пользу — буду слушать и читать их сраные мемуары чисто для личного кайфа. Так пойдет?
— Да мне посрать.
— Можно мне высосать пачку вон того вишневого концентрата?
— Соси смело.
— Спасибо, лид… спасибо…
Хмыкнув, я принялся стягивать с себя разгрузку, а понятливый Хорхе уже отбирал для меня комплект свежей одежды, не забыв швырнуть к моим ногам огромную пачку влажных полотенец. В двух шагах от меня, уже достаточно умело снаряжая обоймы, беседовали два загорелых до черноты гоблина. Тот, что постарше, седой, уже теряющий по возрасту мышечную массу, но все еще крепкий, явно услышав обрывки нашей с Ссакой беседы, ударяя кулаком о ладонь, яростно доказывал:
— Все верно лид сказал! Какое прошлое? Зачем в нем копаться? Ведь и так все ясно! Гоблины — это дерьмо. Даже не дерьмо, а колючая проволока спрятанная в жирной колбасине из дерьма. Вот мы кто! Все без исключения! Но даже шипастое дерьмо может пригодиться — в качестве удобрения и разрыхлителя возрождающейся природной среды. Все дело в разумной количестве выпускаемого двуного дерьма — точно отмеряемом управляющими системами. Гоблины — пищевая база хищников. Гоблины срут семечками манго, рассеивая их по джунглям…
— Ты хоть раз видел косточки манго, старик?
— А ты видел мою жопу, амиго? Косточка манго? Ха! Да для меня это как бурито в коридор кинуть…
— А? Я че-то не догнал…
— Дам тебе совет, амиго — меньше думай о чужих седых жопах. А чего ты не догоняешь, так это того, что гоблины разрушают бетонный кариес прошлого, а скоро они же выгрызут последние из разбросанных по планете мегаполисов… Вот в чем наша польза, амиго.
— Кем ты был в прошлом, старик?
— Не знаю… я помню себя лет с сорока.
— Без обид… но может ты был этим… ну… не хочу тебя так называть, чтобы лид не сердился…
— Кем?
— Ну… тем кто лопатит вонючее прошлое…
— Историком?
— Ты сам сказал.
— А может и был — кивнул седой гоблин, откладывая полную обойму и берясь за следующую — Я так думаю, что историки тоже нужны! Хорошо вскопанное прошлое это отличная почва для ростков будущего, амиго.
— Нет… лид все же прав — к черту прошлое!
— Да погоди ты! Я расскажу тебе свои предположения о допущенных нашими предками ошибках, и ты поймешь, что…
— Пока ты бубнишь о сдохших временах, там Ссака сиськами светит! Задумайся! Впустую живешь!
— К-хм… помоги-ка мне подняться…
Закончив вытираться и переодеваться, я бросил грязную одежду в растущую кучу рядом с останками дохлого героя. Вернулся к торгматам, еще раз попытался проверить баланс через внутреннее меню и убедился, что пересчета валюты пока не произошло. Вместо цифр лишь пустота. Но шизу продают исправно — и я с нескрываемой радостью набрал пятьдесят таблеток, не забыв добавить к этому два вида энергетиков и десяток пакетов компотного концентрата. В голове лениво шевельнулась мысль о эльфийских слезах… Шевельнулась и исчезла.
Тщательно собравшись, убедившись, что ничего не забыл, я закинул оружие и рюкзак в машину, рявкнул на гоблинов и принялся забираться в экзоскелет. Выбравшись, расплескивая воду, давя какую-то живность и рвя растительность, добрался до дверей, где вскрыл ручную броню, чтобы прижать палец к сенсору. Спустя мгновение двери с тяжелым скрежетом начали открываться. Внутрь тут же хлынула вода, небольшое озерцо стремительно исчезало. Над головой зазвучала хриплая торжественная музыка — так и представилось как под эту дешевую музыкальную клоунаду сюда входят автобусы набитые поселенцами. Не доиграв до конца, музыка оборвалась и тут же из широко тускло освещенного коридора донесся долгий гудящий звук. Не понять что было его первоначальным источником, но мне он показался долгим рыком, что многократно отразился от стен и углов, прежде чем долететь до нас. Рык затих, а вот отчетливые тикающие звуки никуда не делись. Следом послышался почти неразборчивый женский голос едва живой автоматики, объявивший, что створки будут закрыты через минуту. Выждав еще несколько секунд, я шагнул вперед, входя в Сумрачную Территорию. За мной вошли остальные, въехал внедорожник, мы начали спуск по ребристому влажному спуску. И на этот раз под моими ногами лязгал металл — бетон кончился. Все роднее окружающие пейзажи…
Покрывшая стены живая желтизна и зелень сожрали краску всех возможно бывших здесь картин и надписей, после чего сдохли, не сумев выжить на мокром металле. Но одну надпись я все же увидел и с трудом прочитал: КЛУКС-15.
Судя по всему, раньше на этом месте располагался целый список, снабженный одной фигурной скобкой, чьи остатки я едва различил. Скобка служила стрелкой указывающей прямо по коридору.
КЛУКС-15.
Что-то знакомое… надо вспомнить… однажды я уже слышал это название. Подняв руку, я провел бронированным пальцем по стене в том месте, где в этом исчезнувшем списке должна была располагаться строчка «КЛУКС-17».
Ладно… нас ввели во Франциск II в месте, что наиболее приближено к моей условной родине. Похоже, система решила, что для меня не составит труда повторить однажды уже хоженый маршрут.
Глава 2
Глава вторая.
— Охрене-е-е-еть… — Ссака вроде бы просто выдохнула в пространство перед собой, но оно услышало и ответило многократными шепотками и смешками, что невидимыми зверушками запрыгали по стальному и каменному месиву в чьем преддверии мы оказались.
Тяжело шагнув, я ударил ногой по вздыбленной стальной плите и, убедившись, что она даже не шелохнулась, полез по крутому склону этого с презрением высунутого металлического языка. Оказавшись у верхнего края, не став показываться полностью, огляделся. Врубать фонари или пользоваться средствами ночного видения не потребовалось — освещения тут хватало. Свет исходил сверх, от висящих на высоте в три десятка метра здоровенных ламп, находящихся на нетронутой повреждениями ровной стальной поверхности. А вот все остальное….
Сколько стадионов вмещается в рваную жопу Камальдулы?
Много…
Сейчас уже так сходу не понять, что тут было раньше, но судя по тому, что бросалось в глаза и опознавалось сначала частично, а затем целиком, я решил, что здесь находились ангары для тяжелой строительной техники. Хотя куда лучше было бы сказать, что здесь базировалась тяжелейшая эпично-охренительная техника, что некогда возводила Франциск II и подобные ему миры-опухоли.
Под моими ногами лежала изувеченная, частично смятая ферма строительного крана или ему подобной башенной техники. Начиналась она у моих ног, а где заканчивалась не понять — в пятидесяти метрах впереди она исчезала в мятой куче металлолома, что состояла из… собранных в кучу помятых монструозных гусеничных бульдозеров и промышленных шагоходов.
В ста семнадцати метрах высилась еще одна подобная гора — также из искореженной и будто стащенной сюда техники. Металлические плиты напольного покрытия местами содраны, согнуты, обнажая бетон и камень.
Чуть сместившись, я глянул в центр колоссального ангара, что по моим оценкам был не менее километра в поперечнике. В центре, где к потолку поднимались целехонькие стальные колонны, от которых отходили арочные пролеты, кто-то тоже постарался, очистив пол от нагромождений запаркованной техники. Там по большей части явно парковались пассажирские длиннющие колбасы, каждая на сотню гоблинских рыл — теперь ясно, на чем радостных гоблинов-переселенцев возили по стальным коридорам обманчиво радушного мира. Сейчас все электрокары были отброшены, собраны в три металлических холма, что встали не абы как, а по краям здоровенного углубления до краев заполненного водой.
Вот оно… теперь картинка сложилась…
Именно в центре, между колоннами, что поддерживали своды, тому, кто с легкостью отшвыривал многотонные машины, удалось вскрыть напольные плиты в достаточном количестве, а затем выбить из-под них бетон, чтобы начала поступать вода и образовалось озеро шириной в тридцать с чем-то метров. Глубина неизвестна, но вряд ли она важна — главное наличие воды.
Почему?
Потому что те три холма вокруг озерца и еще один, что гораздо ближе к нам, радостно светятся достаточно большим количеством желтых тусклых огоньков, хотя среди них встречаются очаги света чуть ярче. Холмы обитаемы — как и ангар.
— У здешних холмов есть глаза — произнес Каппа, успевший занять позицию на капоте мертвого бульдозера с эмблемой Атолла Жизни во весь корпус.
— Там! — возбуждения в голосе Ссаки было столько, что я не стал презрительно морщить жопу и сразу же глянул в предложенном направлении.
Увидел нечто не вписывающееся — или слишком хорошо вписывающееся? — сделал увеличение и… шатнулся вперед, падая с плиты.
— Я увидела! — с надеждой выдохнула наемница — Я!
— Ссака со мной — уже в движении приказал я — Остальным ждать. Наблюдай, Каппа.
— Есть! — мечник не смог скрыть звучащего в голосе разочарования.
Двигаться скрытно в этом месте было легко — укрытий хватало. Прежде чем выбрать подходящее место для будущего озера, неизвестные твари успели пошариться по всей территории утопающего в сумраке ангара, изгибая или вырывая плиты, сдвигая и сгребая технику. Укрытий до жопы. Главное двигаться в ровном мягком ритме и заранее просчитывать маршрут так, чтобы все время находиться под защитой того или иного укрытия. Мы быстро удалялись от входа в Сумрачную Территорию, но противоположная стена приближалась куда медленнее — сказывались размеры этой рукотворной каверны.
— Лид?
Правильно поняв вопрос, я остановился рядом с поставленным дыбом смятым электро-тягачом и, оценив расстояние до вершины холма, принял решение:
— Лезем оба. Кресты не трогаем. Не высовываемся.
— Лишь бы все это дерьмо не придавило нам жопы — пробухтела Ссака, проворно взбираясь по боку во многих местах пробитой цистерны еще одного тягача.
Я двигался по соседней «опоре». Через минуту мы оказались у самого верха, где и замерли, скрывшись в решетчатой тени под изогнутой фермой мертвого крана. На вершину стального холма-хлама, будто бейсболка, был нахлобучен кузов многотонного грузовика. Получилась относительно ровная монолитная площадка, на которой и находились привлекшие наше внимание объекты.
Семь крестов, три из них заняты распятыми гоблинами. Один сдох, распух и влажно шипит дохлой жопой, испуская из себя трупные воды. На еще одном кресте голая скальпированная девка со срезанными сиськами и утыканными сварочными электродами животом. Эти электроды в каждом из обитателей крестов, но в девке их раз в десять больше. Похоже, кто-то тайно выражал своих похотливые мечтания. Уронив покрытую запекшейся кровью голову, девка подергивается, явно собираясь скоро присоединиться к коллективу жопного хорового пения. И третий крест… на нем обладатель таких же украшений, лишенный скальпа, члена и яиц мускулистый крепыш с обожженным снизу лицом — походу ему сжигали бороду, чьи жалкие остатки еще видны на щеках. Крепыш, уставившись в никуда, пребывал в говорливом бреду, явно споря с кем-то невидимым, но уже пришедшим по его душу:
— Нет! Нет! Нет! К каждому есть ключик — кроме тех, кто не имеет замка. Ведь ключ надо вставлять в душу, а не в жопу. Вставлять прямо в гребаное подсознание, а затем проворачивать. И каждый раз это происходит по-разному. Каждый раз ключ разный. Но знал бы ты сколько у меня в незримой связке универсальных ключей, что подходят к миллионам душевных замков… Ты знаешь названия этих ключей…
Пауза… долгий хрип… недолгая тишина… и черные рваные губы расползаются в презрительную кровавую ухмылку:
— Что? Деньги, власть и секс? Это универсальные ключи? Нет!
Пауза… на этот раз подольше. Стон боли, к которому добавляет свою плачущую лепту агонизирующая девка. И опять лихорадочное бормотание:
— Нет! Тогда это взятка, а не ключ! Ценность ключа в том, что ты по сути ничего не даешь взамен, а свое все же получаешь… Хотя может и ты что-то даешь — нечто эфемерное, но очень и очень желаемое. Я умею! Умею договориться! О, лидер! Мой серебряный лидер Флоратор! Доверь эту миссию моему боевому звену! Я не подведу! Я договорюсь! Я…
Мелко задрожав, крепыш ударился затылком о крест и расслабился, медленно выпуская воздух уже мертвыми губами.
— Флоратор… — сдавленно пробулькала Ссака — Лидер Флоратор… щас сдохну от смеха…
— Гномы — выдохнул я, переводя взгляд с новоиспеченного мертвеца на соседний крест.
— Поговорить не удалось. Баба тоже не жилец.
— Но еще не сдохла — возразил я — Цепляй ей к жопе запасную аптечку. И отдавай приказ впрыснуть все бодрящее разом.
— Ее это прикончит — предупредила поползшая наемница.
— Да что ты говоришь? — удивился я.
— Ну туда-то зачем электроды запихивать? — поразилась подползшая к полудохлой девке Ссака — О… они их еще и подпалить пытались. Бенгальских огоньков захотелось, ушлепки?! — она не замечала, что в ее голосе зазвучала та извечная древняя солидарность одной бабы к другой.
— Уймись, боец — зевнул я — И подари ей веселье.
— Обезбол тоже вколю.
— Мне похер. Главное не дай аптечке погрузить эту дохлятину в сон!
— Сделано…
Эффекта долго ждать не пришлось. Получившая ударную дозу целительной химии изуродованная девка вздрогнула, подняла голову и заорала так громко, что наверняка привлекла к себе внимание всех здешних обитателей. Да и посрать — Ссака уже отползла, вернувшись под защиту противоположного от озерца склона. Даже если оттуда в это время смотрели на далекий от центра эшафотный холм, то вряд ли что-то сумели увидеть. В этом проблема подобных казней — воняет, течет, мешает наслаждаться жратвой и питьем, да и потрахаться при такой вони нормально не удастся. Поэтому убрали кресты с распятыми подальше. И дали нам шанс подобраться к казнимым. Хотя если толк?
— Заткнись, боец! — рявкнул я и воющая девка осеклась, повела в мою сторону ободранной башкой, из ее пробитых скобами и затянутых на болт рук лениво потекла кровь.
— Кто… кто… Лидер Флоратор? Ты послал за нами…
— Нет. Я Оди. Гоблин Оди.
— А… а… дерьмо святое… — опять уронив голову, девка засмеялась — Ты ангел смерти, Оди? Не зря твоим именем пугают. Я сама с опаской ходила сумрачными кор… — ее речь прервалась внезапно. Обвиснув, она замерла, аптечка с потушенными огнями и вырубленным звуком часто завибрировала на ее ребрах, пытаясь вернуть жизнь в этот истерзанный кусок мяса.
— Боец!
— Да! Да! Я на посту! На посту! Я полезна!
— Ты уже умерла. Понимаешь это?
— Да… да…
— Аптечка тебя не вытянет.
— Да…
— Успей рассказать — на кой черт вы здесь? Не похоже на гномье поселение.
— Энзимы! Энзимы поймали нас! Засада!
— Энзимы?
— Уходи, гоблин Оди… они поимеют тебя… они не хотят говорить… миссия провалилась…
— О чем вы пришли говорить?
— Металл! Металл! — это слово вылетало из ее уже почти дохлого сухого рта со звонким лязгом — Металл! Гномы куют металл! Нам нужен металл! Дайте металла… дайте!
— Чем они вооружены?
— Дайте металла!
— Эй! Какое у энзимов вооружение?
— Металлом окованы наши сердца…
— Вооружение?
— Разное… огнестрел… тесаки… грязные твари… мы хотели договориться… Металл!
— Техника?
— Рыцари великаны шагают… бум… бум… ковши на руках…. И ножницы… перерезали сестрицу Пульвассу… вместе с броней…
— Шагоходы? Строительные шагоходы?
— Сдохни, гоблин Оди… От… отсоси! Мы… я…
На этом общение закончилось. Одним трупом стало больше. Зная, что весь отряд слышал через передатчик откровения похотливой девки, я тихо приказал:
— Выдвигайтесь тем же путем сюда, Каппа.
— Есть.
— Ссака. Давай им навстречу. На полпути тормозни, займи позицию и подстрахуй.
— Есть.
Оставшись у вершины в одиночестве, я ползком добрался до изуродованного трупа, дотянулся до выплюнувшей все содержимое аптечку и парой осторожных тычков по клавишам оживил ее световые сигналы. Как и ожидалось сначала загорел, а затем сиротливо замигал единственный красный огонек. Пациент сдох, аптечка ничего поделать не может. Этот мигающий красный огонек мне и был нужен. Убравшись с вершины, я замер в терпеливом ожидании, зная, что рано или поздно подмигивающая красным вершина эшафотного холма привлечет чье-то внимание.
— Лид…
— Слышу — ответил я Каппе.
— Засек у озера движение. Бортовая электроника опознала тяжелый шагоход. Скорей всего промышленный.
— Ага — согласился я, с высоты занятой позиции оглядывая огромный ангар — Наверняка он и есть. Продолжайте движение.