– О-о-о-хо-хо! – проворковали хором Коренные Сестрицы, возбуждённо хлопая в ладоши. Через минуту большинство охранников принца оставили пост. Несколько оставшихся опустили оружие и в ужасе наблюдали за происходящим.





– Ха! – засмеялась Буревеста.

Я никогда не видел такое существо раньше. Девочка, несомненно, была гоблином, но совершенно другого вида, чем принц Грогба и его норные спутники. Я читал о её виде в книгах дедушки Абрахама. Шквальные гоблины! Мореходы, которые плавают по глубоким канализациям и океанам и которые НИКОГДА не высаживаются на берег. Что бы Грогба ни украл, это должно было быть большой ценностью.

Норные гоблины были низенькими и толстенькими, а Буревеста – высокой и худой. Если бы она встала рядом со мной, то достала бы до плеча. На ней были длинный синий с переливами камзол и красные сапоги на шнуровке до самого колена, а кудрявые рыжие волосы прижимала шляпа-треуголка.

— Давай, давай, займись-ка лучше делом — ведь, как ты сам только что сказал, Грачик, наверное, всех уже на ноги поднял. Угонять — так угонять, и нечего здесь рассусоливать. Время дорого.

– Где Грогзад? – спросила она через стиснутые зубы.

Я взглянул на него, но это было бесполезно. Если он решил участвовать в этом, то его уже ничто не способно остановить. И он, и я отлично это понимали.

Со сжатыми до боли губами я направился к пульту, за которым уже расположился Эдамс — он уселся в кресло первого пилота. Корабль был готов, и Эдамс тоже.

Все сидящие на полу указали на принца Грогбу, который на цыпочках крался к ближайшему выходу. Принц застыл и с нервным смехом повернулся к девочке.

— Гремучник? — позвал я. — Ты здесь?

Несколько секунд, которые показались мне вечностью, стояла тишина. Я напряжённо всматривался в отрешённое лицо Эдамса, в мои мысли стало вкрадываться подозрение в предательстве и обмане…

Когда Буревеста разглядела Грогбу в толпе, её глаза загорелись мстительным огнём.

— Я здесь, — прошептал Эдамс.

– СТОЯТЬ, СТОЧНЫЕ КРЫСЫ! – крикнула она, и… ну… я клянусь, что не вру…

Я попытался проглотить комок, застрявший у меня в горле.

Стену ПРОЛОМИЛ нос гоблинского пиратского корабля. И гости отеля, и гоблины разбежались во все стороны; большие куски лестницы рухнули на пол и раскололись о чёрно-белую плитку.

— Мы готовы к старту. Тебе точно известно, где сейчас захватчики?

Заколдованная волна, принёсшая корабль на берег, достигла цели, и мы по щиколотку оказались в воде.

— Известно. Но где же… зомби, чтобы я мог… его вести?

Команда пиратского корабля слезала по деревянным бортам или съезжала по канатам. Это была пугающая компания гоблинов и гоблинок. У некоторых были повязки на одном глазу, или деревянные ноги, или крюки вместо руки, и все размахивали кортиками.

За этими словами было совершенно безразличное отношение ко всему что связано с родом человеческим — равнодушие и отстранённость.

– Взять его! – приказала Буревеста, и её команда бросилась за принцем. Они схватили его и потащили к девочке.

— Не будет никакого зомби, — не без злорадства ответил ему я. — Пастырь Эдамс — тот человек, через которого я к вам обращаюсь, — сделает всё, как полагается, вместо зомби.



Возникла довольно долгая пауза, во время которой Эдамс лишь тупо уставился на меня, но передавшаяся к нему от гремучников мимика недвусмысленно говорила о том, какое изумление переживал мой невидимый собеседник-гремучник. Не было сомнений в том, что использование Искателей в качестве зомби никак не приходило в голову им.



— Я не знаю, возможно… ли это.

– Я могу всё объяснить! – кричал Грогба. – Я только одолжил!

— Так попытайся, — грубовато-требовательно произнёс Куцко, кивнув на дисплей. — Мы уже, можно сказать, под парами.

– ГОТОВЬСЯ К СМЕРТИ! – прошипела Буревеста, выхватывая меч из-за пояса.

Все зажмурились. Все, кроме мамы.

– ПОСТОЙТЕ! – закричала она. Все в зале обернулись к ней. – ЧТО ПРОИСХОДИТ? НЕЛЬЗЯ ТАК ПРОСТО ПРОБИТЬ ДЫРУ В НАШЕЙ СТЕНЕ, А ПОТОМ УБИТЬ ГОСТЯ В ВЕСТИБЮЛЕ. ДАЖЕ ЕСЛИ ГРОГБА – МЕРЗКАЯ ЖАБА!

Внезапно меня осенила невероятная догадка. Я посмотрел на девочку-пиратку. Я посмотрел на корабль. Я посмотрел на команду и понял, что уже их видел. Мысли стремительно закрутились у меня в голове. Какая у Буревесты фамилия?

У меня чуть не подкосились колени от восторга.

– Киль! – ахнул я. Я смотрел на дочь величайшего гоблина-пирата в истории. – Капитан Катастрофус!

21. Кости в сундуке

Буревеста улыбнулась мне, а потом перевела взгляд обратно на маму.

– Простите, мадам, – она сняла треуголку и низко поклонилась, а затем развернулась и ткнула тонким пальцем в кончик носа Грогбы. – Мы много лет искали этого жулика.

– Зачем? – удивилась мама. – Кто вы такие?

Девочка-пиратка заткнула меч обратно за пояс, а затем крепко пожала мамину руку.

– Я – Буревеста Киль, первый помощник на борту «Раковой Ракушки», – объявила она, указывая на корабль за спиной. – Мальчик прав: мой отец – капитан Катастрофус Киль, Очиститель семи сточных труб. Этот слизневый помёт, – она указала на принца Грогбу, – украл его самое главное сокровище, и мы пришли его вернуть.

Все заохали и заахали. В волшебном мире не было существа, которое не слышало бы о безумных приключениях капитана Киля.

– Пустите! – завопил Грогба, пытаясь вырваться из хватки пиратов. – Я передумал. Я совершенно не представляю, о чём вы тут болтаете. Я ничего у вас не брал!

– Где они?! – рявкнула Буревеста.

– Понятия не имею!

– ГДЕ БРИЛЛИАНТЫ МОЕГО ОТЦА?!

– Никогда о них не слышал, – брызгая слюной, заявил Грогба.

– ГОВОРИ!

Принц начал ёрзать и вертеться ещё сильнее, так что пираты с трудом его удерживали.

– НИКОГДА НЕ СКАЖУ! – заорал он, дёрнулся в сторону и оказался в полосе лунного света, падавшего в дыру в стене.

По всему залу внезапно замерцали сотни крохотных звёздочек: что-то на голове принца отразило лунный свет во все стороны.

– Ага! – Буревеста промаршировала к Грогбе и сорвала брошь, приколотую к его тюрбану. Огромное перо согнулось и упало на пол.

– Нет! МОИ БРИЛЛИАНТЫ! – заскулил Грогба.

– Хватит ныть! – сказал один из пиратов, связывая ему руки и ноги.

Буревеста подняла драгоценность к свету, и я впервые разглядел, что это не брошь в форме полумесяца, а инкрустированные бриллиантами вставные зубы!

– Сходите за отцом, – велела Буревеста своей команде, и двое пиратов побежали к кораблю и забрались на борт.

Через минуту они снова появились на палубе, таща деревянный сундук.

– Раз-два, взяли! – хором крикнули они и бросили сундук вниз, в руки другим пиратам.

– Постойте-ка, – сказал папа, почесав в затылке. – Там капитан Киль?

– Да, – сказала Буревеста.

– В сундуке с сокровищами?

– Ага.

– Так выпустите его! – Глаза у папы блеснули. Он, как и я, был большим поклонником историй о капитане. – Наверное, там очень неудобно. Может, капитан Киль желает чаю?

Буревеста подняла крышку, и все столпились вокруг, чтобы заглянуть внутрь.





– БАТЮШКИ МОИ! – ахнула мама.

– Он шовшем тошший, – сказали Коренные Сестрицы.

– Выглядит очень аппетитно, – заявила Глэдис Поттс. Она немедленно отрастила пушистую белую шерсть и превратилась в пуделя.

– Это… это… – выдавил я.

– Это просто кости, – закончил за меня папа.

Неужели все члены команды «Раковой Ракушки» сошли с ума? Зачем они столько времени гонялись за принцем Грогбой, если их капитан – скелет? Даже не скелет… всего лишь кучка костей, с беззубым черепом сверху.

– Зачем, по-вашему, нам были нужны бриллиантовые челюсти? – спросила Буревеста. – Смотрите!

Она опустила руку в сундук и аккуратно вставила блестящие зубы в рот черепа.

БЛА-А-А-АРГ! – быстрее взрыва кости собрались снова, и внезапно оказалось, что мы смотрим в пустые глазницы скелета гоблина, который по пояс высовывается из сундука.





– Что? – выдавил я. – Это неправильно… – Мысли опять заметались у меня в голове. В книгах капитан Киль был гоблином, с волосами, кожей и глазами, но никак не скелетом…

– Папа! – Буревеста крепко обхватила его руками.

П-ф-ф-фт! От неожиданности скелет снова выплюнул вставную челюсть, и сотни мелких косточек ссыпались обратно в сундук.

Буревеста повернулась к нам, держа в руках череп капитана Киля.

– У-упс… – сказала она, закатив глаза. – Видите? И так всё время!

Она наклонилась, подобрала бриллиантовые зубы с пола и снова вложила их в челюсти Катастрофуса.

– Шт-что? – кости немедленно снова собрались в скелет. – Батюшки-светы, как голова болит.

– Папа! – снова воскликнула Буревеста. – С возвращением!

– Эм? – капитан Киль посмотрел на свою дочь. – С возвращением? Где я был?

Скелет повернул голову и заметил, что вокруг него столпилась куча народу.

– Здравствуйте, – сказала мама.

– Мы искренне рады приветствовать вас здесь, – добавил папа.

– Кто вы такие? – прохрипел капитан Киль. – Что происходит?

Буревеста похлопала Катастрофуса по костяному плечу, а затем указала на зеркало на ближайшей стене.

Капитан развернулся, чтобы посмотреть на своё отражение, и на мгновение застыл. Очень трудно угадать, какие эмоции испытывает скелет. Кто знал, что брови так важны?

Лицо Эдамса скривилось, и руки его стали уже хорошо знакомыми движениями искать «Пульт Мертвеца». Я затаил дыхание… и внезапно меня прижало к пульту, потому что мы были уже на траектории Мьолнира, и заработал псевдогравитатор. Я судорожно выдохнул, через несколько секунд лёгкого головокружения моя система кровообращения снова приспособилась к силе тяжести. Еще секунда, и мое зрение обрело четкость, и, повернувшись, я заметил, что Куцко смотрит на меня. — Ну, вот, — констатировал я.

– О, я и забыл про все эти кости, – протянул он.

В этот момент наше внимание привлекло тихое рычание откуда-то сверху. Оно было не очень громким, но отражалось эхом от разломанных стен, и даже капитан Киль, щёлкнув зубами, поднял голову.

— Сработало, вроде бы, — согласился он. — А что теперь?

Я повернулся и посмотрел на лестничную площадку первого этажа, где были отколоты ступени. Там, зацепившись маленькими пальцами за край, сидел Гурп.

— Все будет зависеть от того, как он с этим справится, — спокойно сказал я. — Если мы увидим, что он в состоянии провести нас до того места, где сосредоточилась флотилия пришельцев, с первого раза, то это просто великолепно. Ну, а если нет… будем смотреть, сколько ему понадобится пауз для отдыха между контактами и сколько каждая пауза будет длиться.

– Гурп! – воскликнула мама. – Что ты тут делаешь?

— А если мы предположим, что уже добрались до них? — не отставал Куцко. — Ведь нельзя же позволить, чтобы он отрубался во время переговоров с захватчиками.

Топ, топ, топ, топ!

— Давай не будем гадать на кофейной гуще, ладно? — решил я положить конец этой дискуссии. Мне было очень хорошо известно, что скрывалось за его словами, и от этой мысли тут же пересохло во рту.

Что-то очень большое и очень тяжёлое спускалось по ступеням с самого верха.

Куцко изучающе смотрел на меня. Потом кивнул и снова занялся содержимым сумки, доставленной мною из шлюза.

– О нет! – воскликнул папа.

— Всё так и есть, — сказал он мне через плечо. — Никакой паники пока нет. Так что, давай-ка займемся тем, что соберем твой передатчик для связи с пришельцами.

Топ, топ, топ, топ!

– Ой-ёй-ёй! – пробормотала Нэнси. – Кажется, весь этот шум разбудил…

Я посмотрел на него, стоявшего ко мне спиной, — я весь трясся от злости и какого-то непонятного страха перед этим человеком. Нет, погони за нами, конечно, не было, и, если нам повезёт, её вообще не будет.

ВАШ ХУДШИЙ КОШМАР!

Но я чувствовал, что сам Куцко в это не верил. Да и я где-то в самой глубине тоже не верил.

Бабуля Отрыжуля миновала последний поворот и скривилась, глядя на нас всех. Сначала она ничего не говорила, только смотрела на выбитую дверь, связанного принца гоблинов, скелет, стоящий в сундуке, и пиратский корабль, торчащий из стены. Затем её взгляд остановился на мне и моих родителях.

– Кому-то здесь придётся ой как долго объясняться…

ГЛАВА 36

22. Проклятье бриллиантовых челюстей

Прошло уже сорок пять минут, как мы были за пределами Солитэра. Это составляло две трети пути до флотилии пришельцев, когда фортуна отвернулась от нас.

– Бабуля Отрыжуля! – заволновался папа. – Бабуля… Я могу всё объяснить…

Не было ничего такого, что могло, хоть как-то насторожить меня, ни одного жеста Эдамса, ничего в его мимике. Он скованно сидел за «Пультом Мертвеца», уставившись в пространство, но уже через минуту раздался характерный щелчок прерывателей, и снова мгновенно исчезла гравитация, а наш Эдамс хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

– Ну, давай, Барджес, мелкий комок СОПЛЕЙ! – сказала бабуля. (Хочешь верь, хочешь – нет, но это одни из самых добрых слов, которые она когда-либо говорила папе.)

Мы одновременно бросились к нему, Куцко прижал к его лицу кислородную маску, а я пытался обнаружить признаки серьезного заболевания.

– Ну… – у папы на лбу выступил пот. – Эм… там были крабы…

Всё начиналось очень плохо.

– Крабы? – бабуля выгнула одну щетинистую бровь.

— Со мной … всё… в порядке, — через две минуты на чистом кислороде Эдамс был в состоянии произнести эти слова. — Только… дайте мне чуть… отдышаться, хорошо?

– Да. И… эм… большой бум в саду… и матрас Глэдис Поттс.

Куцко повернулся ко мне.

– Продолжай.

— Как он?

– И купание нагишом… вон тот корабль… о… и Газон кричал.

Я вздохнул.

Бабуля Отрыжуля смотрела на папу как на умалишённого.

— Конечно, его жизни опасность не грозит, не думаю, чтобы это было что-нибудь серьёзное, — заключил я. Дело в том, что в медицине у меня кое-какие познания всё же были.

– Фух, – с облегчённой улыбкой выдохнул папа. – Теперь всё понятнее, да?

До правления Аарона Валаама Дар Мопина и той паранойи, которая охватила всё наше общество, Смотрителей часто приглашали в различные лечебные учреждения для оказания помощи врачам и наблюдения за больными. Мне тоже пришлось в этом участвовать, причем довольно часто, и я приобрел кое-какие навыки эскулапа.

Кажется, впервые в жизни бабуля не нашлась что ответить.

— Сердцебиение постепенно приходит в норму, и кровяное давление нормальное. Что до функций головного мозга… — Я посмотрел в глаза Эдамсу. — Зрачки реагируют на свет нормально и… я не вижу никаких признаков испытываемой им боли.

– Кхм! – капитан Киль выступил из сундука и вышел вперёд. – Думаю, я смогу объяснить весь этот хаос.

— Нет, нет, у меня ничего не болит, — подтвердил Эдамс, все еще задыхаясь. — Просто мне надо чуть-чуть передохнуть.

– Ты кто такой? – буркнула бабуля.

Мы с Куцко переглянулись… я знал, что он думал в этот момент.

– Ну же, Отрыжуля! Ты меня знаешь, – скелет улыбнулся блистательной бриллиантовой улыбкой.

— Мы можем проделать остаток пути поэтапно, — со всей возможной непреклонностью заявил я. — Нам осталось всего пятнадцать минут пути до пришельцев. А теперь мы можем дать ему отдохнуть и затем продолжим.

– В жизни мои пялилки тебя не зырили!

— А как же твои переговоры с захватчиками? — не соглашался он. — Они тоже будут происходить пятиминутными кусками?

– Неужели? – засмеялся капитан Киль. – Не узнала старину Катастрофуса без кожи?

— Если в этом возникнет необходимость, то — да, — ответил я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. Всякая ложь в данной ситуации была бы излишней, да и гремучники, скорее всего, не подслушивали нас… но теперь, когда оставалось еще так много неясностей, я предпочел всё же побыть излишне осторожным.

Бабуля Отрыжуля ахнула и… эм… кажется, даже улыбнулась.

Как же быстро я обучился, причем овладел в совершенстве этим хитрым искусством вранья.

– Катастрофус Киль, ты ли это, старый морской слизень?

Есть пути, которые могут показаться прямыми и честными, но ведут они к смерти…

– К твоим услугам, – скелет поклонился.

— Кроме того, — добавил я, — существует необходимость разбить наши беседы с пришельцами на небольшие отрезки. Они ведь промчатся мимо нас на двенадцати процентах от световой, ты что, забыл об этом?

Бабуля большими руками подхватила Гурпа и спрыгнула с разбитой лестницы. Она приземлилась с оглушительным БУМ, от которого затрясся пол.

Он поморщился, но в этот момент, по крайней мере, хоть постарался мне поверить.





— Хорошо, — наконец, произнес он. — Мы дадим ему время. Может быть, предложить ему этой знаменитой микстурки доктора Айзенштадта. Посмотришь, как быстро он очухается.

– Что ты с собой сотворил? – спросила она, опуская Гурпа на мокрый пол. – Где твоё пузо, и твоя кожа, и твоё… – она сделала паузу. – Лицо?

Я невольно взглянул на Эдамса. Если он и сумел заметить что-то невысказанное Куцко, некое «а если нет», то виду не подал.

– Долгая история, – сказал Катастрофус, с оглушительным скрипом почёсывая костяными пальцами макушку черепа. – Сказал морской ведьме, что люблю её.

— Согласен, — кивнул я. В очередной раз у меня свело живот. «А если нет… », то кто-нибудь из нас — либо я, либо Куцко не вернётся на Солитэр.

– О, как чудесно! – ахнула Нэнси.

Нам пришлось прождать чуть больше часа… время, которое навсегда запечатлелось в моей памяти.

– Так и было, – продолжал Катастрофус. – Вот только беда в том, что ещё я сказал русалке, что люблю её.

И не потому, что тогда произошло что-то особенное. Наоборот, наиболее яркой отличительной чертой этого промежутка времени была скука, причем смертная. Погруженный в свои мысли и страхи перед тем, что нам предстояло, никто из нас не имел охоты разговаривать друг с другом, и поскольку всё оборудование для связи уже было готово, делать нам было совершенно нечего. Я уже не помню, сколько тысяч раз я подплывал к замершим в том же положении индикаторам или сколько миллионов минут провел перед экраном панорамного обзора, разглядывая звезды и до боли в глазах вглядываясь в тот несчастный астероид, болтавшийся у нас на привязи.

– Ой, ничего хорофего фдать не фтоит, – вставили Коренные Сестрицы.

Но моим главным занятием было перебороть чудовищный ужас, сковывавший меня.

– Так и есть, – кивнул Катастрофус. – Моя возлюбленная ведьма узнала об этом, и – ВЖУХ, ХРУСТЬ – я оказываюсь ходячим скелетом с волшебными зубами, которые всякий норовит украсть. Сороки для меня просто чума.

Не страх! Его я предвидел, к нему подготовился. Но по мере истечения минут, мысли мои менялись и по своему составу, и по направлению и в конце концов сосредоточились на страшной картине внезапного нападения на нас чужих кораблей. И не помогало никакое напоминание о том, что эти корабли в двух годах пути, если судить по их скорости в нормальном пространстве — мое чутьё уже готово было подсказать мне, что до нас им оставалось лететь пятнадцать минут. Страх был совершенно иррациональным, и, несмотря на то, что я постоянно внушал себе, что не может быть никаких оснований для него, это мало что меняло, разве что усугубляло мой стыд демонстрировать свои переживания другим. И не один раз я говорил себе, что причиной этого состояния вполне могут быть и сами гремучники, ведь это именно они создавали у меня плохое настроение в камере Службы безопасности.

– Но как это объясняет здешний бардак? – спросила бабуля, шаркая по вестибюлю и оценивая ущерб.

Но на этот раз не помогал и этот довод. Таким образом, в течение приблизительно одного часа я был вынужден страдать — в тоске, одиночестве и стыде. Это походило на пребывание в преддверии ада… но дальше этого преддверия мне уж никак не хотелось заходить. Мое состояние и определило в конечном итоге и моё спешное решение продолжить полет, когда Эдамс заявил, что он пришел в норму. Не впервые мне пришла в голову мысль, что ход вещей мог бы быть, возможно, иным, прояви я большую осмотрительность.

Все повернулись и уставились на принца Грогбу, который был обмотан таким количеством верёвок, что был похож больше на клубок шерсти, чем на гоблина.

— Через три минуты вы… достигните захватчиков, — прошептал гремучник губами Эдамса. — Какие будут от вас указания?

– Не смотрите на меня, смерды! – огрызнулся он.

У меня в горле все пересохло. Несмотря на все превратности судьбы и всякого рода противодействия, мы были у цели. И теперь все зависело лишь от меня…

– Вот он. – Буревеста подошла к отцу и указывала на гоблинского принца.

— Остановите нас здесь, — распорядился я, — как можно ближе от предполагаемой траектории полета ведущего корабля. Если сможете аккуратно подвести нас к этому месту, то все будет в порядке.

– Буревеста Киль, – бабуля рассматривала девочку-пиратку. – Когда я тебя видела в последний раз, ты была совсем малюшняя.

— Смогу, — прошипел гремучник, и у меня возникло явственное ощущение того, что я невольно задел его самолюбие. Я от души надеялся, что именно так всё и было — что же, тем: лучше для меня, тем аккуратнее он выполнит то, что ему сказано. Не дыша, я во все глаза глядел на то, как руки Эдамса провели небольшую коррекцию курса корабля, затем снова щелкнули переключатели, исчезла гравитация, и снова экран панорамного обзора заполнили звезды.

– Это было давно, – ответила Буревеста. – С тех пор бо́льшую часть времени папа был в сундуке, а я искала этого гоблинского принца-воришку.

Мы прибыли на место.

– Последнее, что я помню, – сказал Катастрофус, – как мы плыли по канализационной трубе, ведущей прямо в Грязнючую Бездну. Я подошёл к бортовому лееру, и подданные Грогбы схватили меня и утянули мои протезы.

— Отлично, — сказал я, и голос мой при этом не дрожал. — Теперь. Обрати на это самое серьёзное внимание, гремучник, потому что эта часть — решающая. — Я поднялся, проплыл над Эдамсом и показал на одно хитроумное устройство. — Этот прибор служит для замера магнитного поля снаружи корабля, на борту которого мы сейчас находимся, — объяснил я. — Именно магнитные поля используются пришельцами для того, чтобы улавливать водород для своих двигателей, и магнитные поля могут вследствие их высокой мощности представлять опасность для нашего вида, то есть для людей. Ты понимаешь меня?

– И с тех пор ты скрываешься? – спросил папа у Грогбы.

— Да, — прошептал он.

– Как тебе не стыдно! – покачала головой мама.

– Я не могу удержаться! – огрызнулся принц. – Бриллианты очень ярко блестят. Мне нравятся блестяшки. Я ХОЧУ БЛЕСТЯШКИ!

— Прекрасно. Теперь мы настроим наш прибор так, что он пошлет вам короткий — очень короткий сигнал, прежде чем напряжённость магнитного поля достигнет критической величины. Когда вот здесь, — я показал ему пальцем, — вот здесь загорится красный свет, вы немедленно, тотчас же должны будете снова вернуть нас на траекторию Мьолнира. Понятно тебе? Немедленно!

– Ну, что теперь делать будем? – спросила бабуля Отрыжуля. – Все знают, что по гоблинскому закону причинённое зло можно исправить только ВЕЛИКИМ СРАЖЕНИЕМ!

— Понимаю, — ответил гремучник.

– Я очень устал, – махнул рукой Катастрофус. Он потянулся, и кости громко захрустели. – Это обязательно?

Напрасно я надеялся — это хваленое устройство лорда Келси-Рамоса с его красным сигналом даст нам от силы секунды три, чтобы посторониться, когда покажутся пришельцы. При такой скорости времени для ошибок не предусмотрено.

Но принц Грогба заорал «СТРАЖА!», и огромный вестибюль внезапно заполнился норными гоблинами. Они вовсе не сбежали! Эти хитрые мелкие вредители ушли за остальными войсками, потому что догадались, что им придётся сражаться с пиратами! Армия Грогбы рекой текла из столовой и из сада; даже на лестнице поджидал батальон с копьями наготове.

— Хорошо, — обратился я к гремучнику, вложив в свой голос всю свою убежденность. — Вы увидите свет сейчас, когда я буду готовить этот передатчик к работе.

Бабуля Отрыжуля посмотрела на Катастрофуса и подмигнула:

По пути к передатчику я краем глаза взглянул на Эдамса… и сразу заметил, что гремучник здорово удивился.

– Думаю, это ответ на твой вопрос.

— Ты уже приготовился… чтобы послать… сигнал захватчикам? — спросил он.

— Разумеется, но сначала мне потребовалось произвести подстройку этого прибора, — непринуждённо соврал я. — Мне надо точно подсказать, что говорить. Ты ведь утверждал, что можешь общаться с ними, понимаешь?

23. Задай им жару!

Судя по тому, как выглядел Эдамс, нервозность и страх гремучника прошли.

Стражники Грогбы все как один бросились в бой. Одни метнулись к принцу, чтобы его развязать, а другие помчались на нас, размахивая оружием над головами.

— Да, — прошептал он. — Помню. Мы обещали оказать тебе любую помощь, которая потребуется.

– О НЕТ, НЕ НАДЕЙТЕСЬ! – взревела бабуля Отрыжуля. Она вонзилась в орду гоблинских солдат, как бешеный носорог, и тела-тыквы разлетались на её пути. – РРРА-А-А!

Я кивнул с таким видом, будто непререкаемо верил в истинность его слов, и повернулся к передатчику.

Катастрофус подставил подножку пробегающему мимо охраннику и выхватил его меч.

— Ладно, поглядим…

– Посмотрим, остался ли порох в моих костяных пороховницах.

Я посмотрел на маму, которая кивнула, а затем сдёрнула с вешалки зонтик и бросила мне.

Я попросил лорда Келси-Рамоса дать мне самую умную из всех машин, но он явно перестарался, выполняя мою просьбу. Несмотря на малые размеры, передатчик представлял собой весьма сложное устройство, поразившее меня огромным количеством переключателей, верньеров, индикаторов. Я хлопотал над ними, боковым зрением следя за Эдамсом и проверяя, сможет ли он со своего места увидеть красную вспышку. Потому что, если раздастся сигнал тревоги и гремучник не заметит…

Внезапно красный свет зажёгся.

– ПОКАЖИ ИМ, ФРЭНКИ! – прокричала она, перекрывая гвалт вокруг, схватила швабру и врезала ею в лицо гоблину. Не прошло и нескольких секунд, как отель превратился в массу мельтешащих конечностей, колющих копий и взлетающих в воздух кусков мебели.

— Гре… — лишь успел крикнуть я, и тут же вернулась гравитация, и мы снова были на траектории Мьолнира.

– ХУЛИГАНЫ! – леди Леонора испустила поток эктоплазмы в лица трёх рычащих солдат.

Я с каким-то ужасом выдохнул, казалось, весь воздух, который был у меня в легких, отчаянно стараясь отделаться от жуткой картины нашей гибели, которая заполняла всё мое буйное воображение.

— Это было здорово, гремучник, — силился поблагодарить я. — И каким-то образом все произошло быстрее, чем я ожидал. Куда мы теперь направляемся?

– А-А-А-А-И-И-И-И! – гоблинский стражник пролетел у меня над головой и с громким плеском шлёпнулся в фонтан.

— За пределы системы, — прошептал Эдамс. — Туда, где захватчиков уже нет.

– Вот тебе! – я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Буревеста Киль выстрелом сбила один из канделябров, и он обрушился прямо на кучку гоблинов-тяжеловесов.

— Разверни нас, пожалуйста, — приказал я ему. — Помести нас назад, впереди корабля, который возглавляет флотилию, чтобы они пронеслись мимо нас минуты через три-четыре.



— А почему впереди? — спросил Куцко. — Почему бы нам не расположиться спокойненько на обочине и не ждать, пока они ударят нам в хвост?



У меня похолодело в животе, но я сумел ответить ему как подобало.



От всего этого голова шла кругом.

— Потому что иначе всё это произвёдет нежелательный… эффект Допплера, — всю эту ахинею я произнес очень убедительным, вполне серьезным тоном. Я уже осилил не очень хитрую науку, как облечь заведомую ложь в обертку убедительности. — Когда мы будем находиться впереди них, им придется иметь дело лишь с одним проявлением этого эффекта, лишь с одним его фактором. А он непременно последует, стоит лишь мне запустить эту нашу машинку.

Нэнси забралась на стену и выпускала большие паутинные сети на ничего не подозревающих стражников, а потом подвешивала их в воздухе.

— Дай я тебе помогу, — вызвался Куцко, делая шаг ко мне. Но этому шагу суждено было превратиться в широкую дугу, как только раздался щелчок прерывателей, и мы, потеряв гравитацию, снова очутились на траектории Мьолнира. Он выругался и стал беспорядочно размахивать руками, ища, за что бы ухватиться. — Может быть, нам что-нибудь сделать с этим чертовым псевдогравитатором? — зарычал он. — Из-за этих штучек кто-нибудь сломает шею.

– Даже не думайте, что просто так отделаетесь! – кричала она на извивающихся маленьких солдат.

— Нет! — выкрикнул я, когда рука Эдамса потянулась к «Пульту Мертвеца» выполнять приказание гремучника. — Пусть всё так и остается.

Я побежал к фонтану, зонтиком разбрасывая стражников в стороны и пытаясь получше разглядеть вестибюль. Я был уже близко, когда мне пришлось перепрыгнуть через Глэдис Поттс, которая бежала мимо, таща в зубах рукоять от метлы и подставляя её под ноги гоблинам.

— Почему? — нахмурился Куцко.

О-О-О! А-А-А! И-И-ИК! У-У-УФФ!

Я, кусая губы, стал лихорадочно прикидывать, что бы такое ему еще соврать и… нашёл.

Теперь битва шла по всему отелю, но я думал только о Грогбе. Куда сбежал это негодный коротышка? Надо его найти!

— Все, что мы наплели этому Грачику — вовсе не ерунда, вот почему, — заявил я. — Мы не можем знать, как поведёт себя этот контроль со стороны гремучников в условиях невесомости, и лучше уж меня потошнит лишний раз от этих перепадов, чем мы потеряем ориентацию. Кстати, о ней — гремучник, где мы очутились?

– ФРЭНКИ! – услышал я папин крик. Обернувшись, я чуть не расхохотался. Папа направил трубу пылесоса прямо на макушку Королевского Крикуна. Узел рыжих волос напыщенного карликового индюка втянуло в трубу, и он бился, как рыба на крючке.

— Приблизительно… в двух минутах… перед захватчиками, — прошептал тот.

– ТУДА! – папа указал на библиотеку. – ГРОГБА ПОБЕЖАЛ ТУДА!

Я просил о трёх или уж четырёх минутах. Вот какова их ювелирная точность, оказывается.

Я помчался в библиотеку, увернувшись от одного из приспешников Грогбы, который висел в воздухе. Сначала я подумал, что это магия, пока не заметил перед ним облезлый парик.

— Ладно, — согласился я. — Не забудь и следи за появлением красного света.

– Ха! Хорошая работа, Альф! – крикнул я.

— Не забуду. Вы уже готовы для… нашей помощи?

Добежав до входа в библиотеку, я остановился и с восторгом смотрел на то, как пылевушки закидывают книгами отряд гоблинов с мечами – со скоростью, удивительной для комочков размером с картошку.

Я присвистнул.

Но где же принц?

— Да нет, еще не совсем готовы. Подожди минутку — дай мне прикинуть, как это всё сделать.

На другой стороне библиотеки мадам Мак-Криди шлёпала метёлкой для пыли нескольких кислолицых жён Грогбы. Жёны в ответ хлестали её длинными нитями жемчуга, украшавшими их роскошные наряды.

Краем глаза я заметил, как одна из бровей Куцко медленно поползла вверх.

– ТАК, НАДОЕЛО! – провизжала мадам Мак-Криди и испустила крик банши, такой громкий, что жён Грогбы откинуло назад, прямо сквозь стену в кухню. – И НЕ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ!

— Говоришь, провёл на «Вожаке» четыре дня, где тебя учили управлять этой штукой, и ты все еще не можешь этого делать?

Секунду сквозь дыру в стене виднелись только мелькающие пятки и бьющиеся тарелки, но потом мимо пронеслись розовые одежды, расшитые крохотными золотыми цветами.

— Послушай, лучше заткнись и дай мне работать, ладно? — отбрил его я. — Я знаю, что делаю, а сделать это — ровно одна минута.

– Попался! – крикнул я, подбежал к дыре в стене и нагнулся, чтобы заглянуть в неё.

Куцко взглянул сначала на Эдамса, потом снова на меня. Он по-прежнему старался доверять мне, но доверие не бесконечно.

И действительно, там был принц – он обогнул кухню по краю, чтобы избежать сражения, и нырнул в оранжерею. Но я знал, что он там не задержится.

— Знаешь, если это займет слишком много времени, то не лучше ли нам удалиться на значительное расстояние отсюда и попробовать всё сделать оттуда? Не очень что-то мне хочется, чтобы наш гремучник проглядел сигнал, и нас бы разнесло еще до того, как ты успел бы дотронуться до этого передатчика.

Грогба направлялся в сад.

— Да не будет это долго длиться, — огрызнулся я. Сам того не зная, Куцко почти вплотную подошел к истине и страстно желал, чтобы гремучники всё же уловили то, что я так хотел им передать. — Ещё минута, и всё, о\'кей?

24. Где Грогба?

— Ладно, — согласился Куцко. С его терпением стало происходить то же, что и несколько секунд назад с доверием. — Просто хочется верить, что ты сможешь отыскать эту проклятую частоту, на которой мы собираемся работать, и побыстрее. И при этом будешь знать, что именно ты собираешься им передать.

Я рванул в кухню.

— Надеюсь, что мне не придется искать особую частоту, — рыкнул я. — Это широкодиапазонный передатчик — именно поэтому вся эта настройка такая хитрая. А что касается того, что я должен им сказать, то я просто собираюсь передать им наши поздравления от Патри и повторить это затем на том языке, который нам предоставят гремучники. Потом перейдём на приём и подождём ответа. Ну что, доволен?

Он не успел сообщить мне, доволен или нет, так как снова вернулась гравитация.

Почему я раньше об этом не подумал? Если принц доберётся до сада, то сбежит через тот же валун, через который прибыл, и ему ВСЁ сойдёт с рук!

— Правильно, — кивнул Куцко, голос его звучал твёрдо. — Значит, еще минута. Ух!