Грант покачал головой.



– В этом вся суть лжи, Генри. – Она встала с кресла, нависая над ним. – Однажды начав, уже невозможно остановиться. Куда бы ни вела эта дорога, приходится идти по ней до конца. – Меган допила свое виски. – Что ж, больше я не собираюсь выслушивать твое вранье. Я знаю, что ты убил Банни, и ты знаешь, что я знаю. Будь я проклята, если позволю тебе убить и меня.



– Так она убила Генри для самозащиты? – изумился Грант.

– Да, – ответила Джулия, – потому что Генри убил Банни. Я не сразу обнаружила, что пропустила строчки, которые полностью меняют дело. А вы не уловили разницы. Неужели вы могли забыть то, что явно тщательно продумали?

Он повысил голос:

– Спустя двадцать лет? Конечно, я мог забыть!

– Я тоже так предположила, – сказала Джулия. – Поэтому я оставила свое открытие при себе и решила устроить вам проверку. К сожалению, вы ее не прошли.

Он закрыл глаза.

– Что вы имеете в виду?

– Моя оплошность с первым рассказом натолкнула меня на мысль. Тем вечером мы читали второй рассказ. Его действие происходит в приморском городке под названием Чеверетт.

Грант кивнул.

– Продолжайте.

– Мужчина по имени Гордон Фойл обвиняется в том, что столкнул с обрыва Ванессу Аллен. Но он утверждает, что это был несчастный случай. Точно известно лишь одно: они двигались навстречу друг другу и в какой-то момент сошлись. Детектив – мистер Браун, персонаж с трезвым взглядом на вещи.

– Грузный мужчина в черном, я помню.

– В кустах недалеко от обрыва он находит скомканный женский шарф. На нем отпечаток резинового сапога.

– И он приходит к выводу, что жертву, должно быть, волочили по земле, чтобы сбросить со скалы.

Джулия кивнула.

– Но это как раз единственное, что я изменила. И еще концовку.

Грант вопросительно уставился на нее.

– Вы изменили концовку?

– И несколько деталей, которые к ней ведут. На сей раз я сделала это намеренно, пока вы гуляли. Я слегка подправила рассказ. Как я уже говорила, это была проверка. Посмотреть, заметите вы или нет. Я ожидала замешательства. Готовилась выслушать гневную отповедь. Думала, что смогу как-то объясниться и на этом все закончится. Но вы ничего не заметили.

– Вы меня обманули? – Грант в досаде швырнул шляпу на землю. – А я искренне пытался вам помочь!

– Вы мне лгали.

– Я старый человек и многое забываю. Разве можно меня за это винить?

– Не настолько старый, – сказала Джулия, подняла шляпу и вернула ее хозяину.

Грант вздохнул.

– Так чем все закончилось на самом деле? – Его голос звучал одновременно и встревоженно, и заинтригованно.



– Что ж, позвольте мне вас просветить.

Он чиркнул спичкой и собрался было закурить еще одну сигарету, но тут мистер Браун, подавшись вперед, щелчком пальцев выбил спичку у него из рук. Догорая на красном ковре, она оставила черную отметину, похожую на пятно от брызнувших чернил.

– Подождите минуту, – сказал мистер Браун. – Не могу доставить вам этого удовольствия: ход событий мне известен.

Инспектор Уайлд поднял брови.

– Но это невозможно. Мы сошлись на том, что улик не осталось.

– И тем не менее я кое-что обнаружил. Достаточно для неплохой гипотезы, по меньшей мере.

Во взгляде инспектора Уайлда читалось недоверие.

– Ну, валяйте.

Краснощекий старик устроился в кресле поудобнее.

– Перед вами шарф жертвы.

С этими словами мистер Браун извлек из жилетного кармана кусок сложенной квадратом запачканной белой ткани и вручил его инспектору, тот развернул его и расстелил на столе.

– Где вы его нашли?

– Выудил из верескового куста. По всей видимости, ваши коллеги его не заметили.

– И что именно он должен нам поведать?

– Как видите, на нем остался след от резинового сапога. Широкого, на мужскую ногу. Я сверил отпечаток со следами на газетном листе в доме жертвы, это не ее след. Вы, конечно, подтвердите, что в то утро на мистере Фойле были резиновые сапоги?

Инспектор Уайлд кивнул.

– Они все еще были на нем во время ареста.

– Прекрасно, – произнес мистер Браун. – В таком случае скажите, как можно было наступить на чужой шарф, проходя мимо по тропе? В ветреный день концы шарфа должны были виться в воздухе, да и в любом случае шарф не настолько длинный, чтобы волочиться по земле.

Инспектор Уайлд был весь внимание.

– Продолжайте.

– Размышляя над этим вопросом, я представил себе такую картину. Вообразите, что Гордон Фойл стоит над миссис Аллен, когда та висит на краю уступа, ее голова – как раз вровень с его ногами, и тут он нечаянно и наступает на шарф сапогом.

– Значит, вы считаете, что он виновен?

– Нет. – Мистер Браун сложил руки, соединив кончики пальцев. – Я считаю, что он не совершал преступления. Невозможно оказаться в таком положении, если вас столкнули. Она упала бы вниз головой. А вот оступившись и соскользнув вниз, она вполне могла уцепиться за край уступа. Шарф волочился к обрыву вслед за ней – так он на него и наступил. Итак, что нам осталось прояснить? Поломанный вереск. Предположим, здесь он не солгал. Увидев, как она упала, в нескольких ярдах перед ним, он ринулся сквозь кусты к обрыву. Оттуда он мог видеть, как она повисла на краю уступа, тогда он бросился обратно и по тропе обогнул то место, где она поскользнулась. Пока ничто не противоречит известным нам фактам?

Вид у инспектора Уайлда был немного озадаченный.

– Пожалуй, что нет.

– Перегнувшись через край обрыва, он видит ее под собой. Первый его порыв – конечно, спасти ее. Но тут он начинает сомневаться. Не так-то она и нужна ему живой, если подумать. Он стоит и какое-то время наблюдает за ее попытками выбраться. Ее окровавленные пальцы скользят, перестают ее слушаться и наконец разжимаются – через несколько мгновений она разбивается насмерть. Размотавшийся и соскользнувший при падении шарф ветром сносит к кустам. Скорее всего, он этого даже не замечает. – Мистер Браун поднял стакан. – Что ж, инспектор, теперь просветите меня.

Инспектор Уайлд одарил своего приятеля кислой улыбкой.

– Что тут скажешь? Кажется, многое вы просто угадали, но догадки совершенно верные. Жена хозяина яхты наблюдала ровно то, что вы сейчас описали. Гордон Фойл невиновен, в самом неприятном смысле этого слова.

– Не могу с вами не согласиться. И что же, он избежит наказания?

Инспектор кивнул.

– Скорее всего. Хотя я сомневаюсь, что дочь примет его обратно.

Мистер Браун сочувственно закивал головой, и его усталое лицо казалось марионеткой, покачивающейся на привязанных к темени ниточках.

– Бедная девушка. Сперва умирает мать, потом выясняется, что мужчина, которого она любит, все видел и не попытался ее спасти.

Он вспомнил ее слова: «Не знаю, что мне делать, если его повесят». И улыбнулся скрытой в них иронии: что ей делать, когда его не станут вешать, – вот вопрос посложнее.

– Смерть – грязное дело, иначе не бывает, – произнес инспектор Уайлд. – Но наш долг – соблюдать закон, не больше того.

Без особого воодушевления приподняв бокалы, мужчины откинулись на спинки кресел.



Грант хмыкнул.

– Очень умно. Но это ничего не доказывает. Большая часть рассказа осталась без изменений. И вас удивляет, что я не заметил разницы?

– Я только-только с вами познакомилась. Я не старалась доказать, что вы лжете, я надеялась, что мои подозрения не подтвердятся.

– Значит, вы признаете, что ваши доказательства неубедительны?

– Конечно, признаю. Но я не остановилась на этом.

Грант сломал свою ветку пополам.

– Это еще не все?

Джулия кивнула.

– Первая проверка ничего не доказывала. Но и моих сомнений она не развеяла. Я знала, что должна устроить вам еще одну – на следующем рассказе.

Грант застонал. Но не смог скрыть любопытства.

– Та мерзкая история с двумя детективам и телом в ванной?

– Да, тот самый рассказ, о котором вы нелестно отозвались. Уж простите. Тем вечером я внесла в него существенные изменения.

– Что же вы изменили?

– Напоминаю, действие рассказа происходит неподалеку от сада Колчестер-гарденс в доме, где живет Элис Кэвендиш, ее семья, горничная и кухарка. Утром рядом с этим домом появляется мужчина в синем костюме и заводит разговор с младшей сестрой Элис. В тот же день Элис принимает ванну, а кто-то приходит и топит ее.

– Затем появляются двое детективов.

– Лори и Балмер, сторонники жестких методов. Они допрашивают горничную, мать и отца, затем молодого человека по имени Ричард Паркер и, наконец, мужчину в синем костюме. У всех, кроме последнего, есть алиби. Балмер пытает его, и тот признается, а после вешается у себя в камере.

– В общем, счастливый конец.

– И тут мы узнаем, что на самом деле убийца сам Лори. Беднягу в синем костюме подставили.

– И эта развязка была придумана вами?

Джулия слегка поклонилась.

– Да.

– А как все было на самом деле?



Сержант Балмер выкурил сигарету и снова зашел в камеру. На этот раз в руке он держал лезвие бритвы. Майкл Перси Кристофер как лужа растекся по полу и дышал ртом. На небольших усах запеклась кровь. Балмер навис над ним, и тут погас свет.

Балмер застыл, прижимая большой палец к холодной плоской поверхности лезвия.

– Опять проблемы с электричеством, – пробормотал он, повернувшись к своему напарнику, оставшемуся снаружи.

В этой части здания такое случалось. Он подождал минуту, но света все не было.

Балмеру казалось, что он один в темноте: тень у его ног уже перестала существовать. Но вдруг снизу пролепетал тоненький голосок:

– Я все расскажу.

– Ты готов сознаться?

Было слышно, как тот замотал головой.

– Это не я. Я не убивал ее. Я детектив, как и вы.

Балмер вздохнул. Он совершенно не желал его выслушивать, но все равно заняться было больше нечем.

– Ты же не полицейский.

– Нет, я частный детектив.

– На твоей карточке написано «театральный агент».

– Это мое прикрытие. Мои клиенты обычно хотят, чтобы я работал тихо.

Балмер фыркнул.

– Ну и что же ты расскажешь?

Он услышал, как человек приподнялся на колени.

– Мой профиль – дела о шантаже. В театре это не редкость. Знающие люди всегда назовут вам мое имя. Однажды ко мне пришли двое. Их звали Ричард Паркер и Эндрю Салливан. Их обоих шантажировала Элис Кэвендиш.

Ухажер и детская любовь.

– Зачем? – спросил Балмер, не глядя на собеседника: если бы только включили свет, он бы уже вовсю его обрабатывал. – Как шантажировала?

– Она хотела, чтобы Паркер женился на ней. До этого они встречались лишь раз. Паркер напился и сболтнул лишнего о том, что случилось с ним на войне. Во Францию он отправился вместе с кузеном и там сделал все, чтобы вернулся только один из них. Понимаете ли, Элис умела разговорить мужчину, особенно если тот выпил. Он во всем ей сознался, а на следующий день она потребовала, чтобы они поженились. Хорошая партия для нее, но вовсе не для него.

– А что Салливан?

– Они были близки когда-то. Она однажды застала его в довольно компрометирующей ситуации. Скажем так, у него были необычные пристрастия. С ним она оставалась только из-за денег.

– Я тебе не верю.

– Элис из тех беспринципных девиц, которые думают, что им все можно. В театре таких полно.

– А как познакомились Салливан и Паркер? Они дружили?

Балмер спрашивал себя, почему Лори не вмешивается. Тот наверняка из темноты все прекрасно слышал.

– Не совсем. Элис утратила бдительность. Они оставляли ей послания в саду у дома, на одном из деревьев.

В том самом месте, где Балмер обнаружил старое письмо Ричарда Паркера.

– Но она использовала один тайник на двоих. И вот однажды они столкнулись друг с другом и разговорились. Так и родился заговор.

– И что они сделали?

– Они обратились ко мне за помощью. Я сказал, что справиться с шантажом можно, перевернув его против самого шантажиста. Обычно нужно лишь найти уязвимое место. Я стал разбираться, задавал вопросы. Оказалось, были и другие жертвы. Например, горничная.

– Элиза?

Балмер не видел собеседника, но почувствовал, что тот кивает.

– Она украла драгоценности матери Элис. Элис узнала об этом и угрожала ей увольнением. Только тут она ничего не требовала взамен, лишь наслаждалась властью. И еще отец.

– Отец Элис?

– Отчим, если точнее. Элиза мне все рассказала. Элис грозилась сообщить матери, будто он приставал к ней, если тот не станет выполнять все ее указания.

– Отчим? – вздохнул Балмер. – И что было дальше?

– Все четверо стали моими клиентами. Я устроил им встречу в доме Элис. Она, конечно же, не догадывалась о том, что произойдет. Она была всего лишь избалованной девицей, уверенной, что ей все сойдет с рук. Я думал, она образумится, когда столкнется со всеми сразу. Я пришел на площадь вместе с обоими молодыми людьми, попросил Эндрю Салливана сбегать за отчимом, который был в то время на работе, затем дождался момента, когда ушла кухарка. Потом я постучал в дверь. Мне открыла Элиза. С ней был ее жених – зеленщик. Она сказала, что Элис принимает ванну. Вот повезло, подумал я. Так она станет уязвимей. Я попросил их пройти внутрь. Всех пятерых. И они поднялись по лестнице на встречу с ней. – Его голос стал тише. – О том, что произошло дальше, я ничего не знаю.

Свет на секунду зажегся и снова погас, но Балмер успел заметить Лори: тот стоял снаружи камеры, обхватив руками прутья, с легкой усмешкой на лице. На человека в синем костюме, сидящего внизу, Балмер даже не взглянул.

– Так ты сообщник? – спросил Балмер.

– Я не знал, что они собираются ее убить. Я их просил только поговорить.

Балмер прокрутил в голове все алиби: теперь он словно видел их под другим углом, и каждое казалось лживым, как деревянные декорации на сцене. Элиза якобы была с женихом. Но тот также участвовал в убийстве. Мистер Кэвендиш и Ричард Паркер выбыли из числа подозреваемых из-за того, как выглядели их руки. Но еще три пары рук снимали все вопросы. Почему, кстати, мать не рассказала им, что мистер Кэвендиш всего лишь отчим? Эндрю Салливан вроде бы уехал из страны, но этот факт они не проверили, и он мог легко спрятаться на пару недель вместе с матерью в одном из лондонских отелей.

– Значит, они удерживали ее под водой? Все они?

Балмер почувствовал, будто из темноты на него что-то снизошло.

– Так если бы ты знал, что они собираются ее убить, ты бы никогда не оставил свою карточку на месте преступления.

Вот оно, искусство дедукции, наконец-то он его постиг! Невидимый в кромешной тьме, Балмер улыбался.

– Да, да, – раздался голос снизу, и Балмер почувствовал, как его обхватили за ноги. К его голени умоляюще прижалась теплая щека, будто кто-то гладил утюгом его брюки. – Пожалуйста, поверьте мне.

Снова зажегся свет – ярче, чем прежде. Вместе со светом пространство заполнила тишина. Лори, как оказалось, неслышно зашел внутрь и стоял теперь в нескольких шагах от Балмера, с презрением разглядывая молившего о пощаде человека на полу. Балмер стряхнул того с ноги и повернулся к напарнику.

– Ты все слышал?

Лори кивнул.

– Доля истины здесь определенно может быть.

– Что будем делать? – спросил Балмер. – Арестуем всех пятерых?

– У нас нет улик. На суде показания этого человека ничего не будут стоить, особенно против пятерых сразу.

– А что тогда?

– У нас достаточно улик против мистера Кристофера. Для всех будет лучше, если мы закроем дело как можно скорее. Ты меня понимаешь?

– Конечно. – Балмер вздохнул и поднял мистера Кристофера за подмышки.

– Ну и отлично. Сделай так, чтобы было похоже на самоубийство.

Человек в синем завыл. Балмер положил руку в перчатке ему на лицо: один из пальцев вошел прямо в ноздрю, а большой палец зажал челюсть.

– Не шуми.

Перед тем как выйти, Лори напоследок повернулся к напарнику и положил руку ему на плечо.

– Ты отлично знаешь, что он виновен. Это он все организовал.

Балмер хмыкнул, а затем содрал синий пиджак с мистера Кристофера и обвязал рукав вокруг его длинной шеи.

– К тому же чертов идиот и сам во всем сознался.



У Гранта было готово оправдание.

– Думаю, я выкинул этот рассказ из памяти.

Джулия не стала отвечать на это прямо.

– Тот случай, когда убийцами оказываются все подозреваемые.

– Понятно, – сказал Грант. – Значит, здесь та же развязка, что в четвертом рассказе?

– Да, в том, где пожар и вечеринка с кучей актеров. Но, разумеется, в оригинале этот рассказ был совсем другим.

Грант выглядел побежденным.

– Вы и его изменили?

– Здесь требовалась осторожность. Я придумала план с изменением концовок, но мне приходилось считаться с определенными ограничениями. Ведь рассказы иллюстрируют научную работу. И менять их я могла только в рамках этой работы. Иначе все развалилось бы.

– Вы должны были придерживаться правил, чтобы я изобличил сам себя.

– Мне нужно было, чтобы наши беседы продолжались. Поэтому сочинить совершенно другую, новую концовку было нельзя. Вместо этого я просто поменяла местами концовки третьего и четвертого рассказов.

Грант не удержался от улыбки.

– Очень умно. И что с четвертым рассказом?

– Его оригинальную развязку я переместила в третий рассказ. Все начинается с вечеринки в ресторане по случаю дня рождения. В огромном магазине по соседству бушует пожар. Хелен Гаррик просят последить за местом преступления до приезда полиции. Она осматривает тело: имениннику проломили голову молотком.

– В туалете, запертом изнутри.

– Гости вечеринки – актеры. Каждый рассказывает Хелен свою небылицу, и картина преступления все больше и больше запутывается. Время идет, а полиции все нет. Беспокойство подозреваемых нарастает.

– И проницательный читатель обязательно заметит, что, когда произошло убийство, Хелен тоже была в ресторане, так что ее следует считать подозреваемой наравне с другими.

– И это именно та концовка, которую я переместила в третий рассказ: убийство совершил детектив.



Хелен нарушила ход действия, опрокинув бутылку красного вина на пол. Она приземлилась с грохотом, образовав пятно, такое же, как в уборной: жидкая кровь и осколки.

– Прошу прощения, – сказала она, – но я весь вечер сижу здесь и выслушиваю ваши версии. С меня хватит.

На случай если кто-то еще сомневался, что вино было сброшено намеренно, она кончиками пальцев столкнула со стола и бокал. Она сидела на острове из битого стекла.

– Кажется, мы не знакомы. – Джеймс подошел и протянул ей руку. – Я Джеймс.

Хелен пристально смотрела на него.

– Меня зовут Хелен. Меня попросили здесь подежурить.

– Не обращай на нее внимания, – вмешался Грифф, – она пьяна. Наверное, какая-то подруга управляющего.

– Может, и так, – сказала Хелен. – За окном конец света. Кто отказался бы от бокальчика вина при таких обстоятельствах?

– Ну наконец-то, – сказала Скарлетт, снимая пальто с вешалки. – Думаю, это значит, что мы можем идти.

– Я бы на вашем месте не стала уходить. – Как ребенок, играющий в луже, Хелен ударила ногой по осколкам, и они полетели к двери. – Пропустите все веселье.

Эндрю Картер заслонил собой сестру.

– Что вы задумали? Вы в своем уме?

Грифф внимательно посмотрел Хелен в глаза.

– Вы не в себе, – сказал он. – Вам нужно прилечь.

– Вы что, не хотите послушать мое признание? – Хелен встала и взобралась на стул. – Вы провели в этом зале вместе со мной несколько часов, и ни один из вас не догадался спросить, а что же я делаю в этом ресторане, если живу больше чем в двадцати милях отсюда. Никто не поинтересовался, почему я вызвалась дежурить у места преступления, хотя мой последний поезд домой уходит через несколько часов. Неужели вам не показалось это подозрительным?

Шестеро гостей непонимающе переглянулись.

– Вам не пришло в голову, что это я его убила? Могли бы сказать мне спасибо.

Все изумленно ахнули. Снова послышался звук бьющегося стекла: кто-то от удивления уронил бокал. Солнце садилось, а окна почти совсем почернели от копоти. Хелен говорила с силуэтами.

– Я уже битый час пытаюсь придумать объяснение этому преступлению. Предъявить что-нибудь управляющему, чтобы отвести подозрения от себя. – Она задумалась о демонических собаках, преступниках, скрючившихся на крыше, и прочих теориях заговора, но ни одна из них не выдерживала критики. – Поэтому я терпеливо слушала все, что вы рассказывали. Чем-то это было похоже на день в школе. Истории о любовных похождениях Гарри, о невесте, которая притворяется ею за деньги. С меня хватит.

– Так, значит, это вы его убили, – сказала Ванесса. – Но зачем? Кто вы такая?

Хелен села и обхватила голову руками. Почему она не приберегла эти соображения для уютной беседы с полицейским детективом за чашкой чая? Но она была уже слишком пьяна и не могла остановиться.

– Я? Просто Хелен. Хелен Ронда Гаррик. Одна из женщин Гарри, как и все вы, дамы. Я узнала, что у него будет вечеринка. Он, конечно, не хотел, чтобы я приходила. Так что я забронировала столик внизу. Я поднялась сюда в середине ужина и увидела, что вы все смотрите в окно. Это был удачный момент. Гарри с вами не было. Я услышала звук сливающейся воды, и он вышел из уборной. Мужской, конечно, в коридоре снаружи. Он был совсем не рад видеть меня, но я зашла за ним в зал и затащила его в женский туалет – никто из вас не обернулся. Я сказала, что хочу поговорить с ним наедине. Ну а что произошло дальше, догадайтесь сами.

– Расскажите же нам, – попросил Джеймс: он не видел состояния трупа и был заворожен рассказом Хелен.

Она покраснела.

– Я уронила сумочку на пол. Гарри – он всегда был джентльменом – наклонился, чтобы ее поднять. Я вынула из рукава молоток и ударила его по затылку. Всего один раз, и он упал, как кубик льда из формы. Это было невероятно приятно, тот первый удар. Еще шесть или семь ударов, и его голова превратилась в кровавое месиво.

Ванесса упала в руки брата. Скарлетт повернулась к Гриффу, подняв брови. Венди шагнула вперед.

– Я знала, что это вы. Та женщина, от которой Гарри хотел избавиться. Это из-за вас он позвал меня.

– Да, вполне возможно. Но ваш план не сработал, не так ли? Шум пожара и кутерьма за окном заглушили звуки убийства. Тогда я выбила окно и переложила кусочки стекла вовнутрь. Я заперла дверь туалета, вылезла наружу, поцарапавшись бедром об осколок, и спустилась по пожарной лестнице. Потом я вернулась в ресторан и села за столик, как раз успев ко второму блюду.

Скарлетт история не впечатлила:

– И зачем вы нам все это рассказываете?

Хелен сжала голову руками.

– Потому что хочу исповедоваться. Я думала, я справлюсь, но не могу. Чувство вины – это невыносимо. – Она закрыла глаза и будто наяву представила себя в кругу сестер-монахинь под неодобрительным взглядом каждой из них. – Не из-за Гарри, нет. Здесь я не чувствую вины. Он заслуживал смерти за то, как обращался со мной.

– Что за бред? – воскликнул Грифф.

Эндрю покачал головой. Но женщины в зале просто переглянулись. Венди заговорила от имени всех:

– Тогда за что вы чувствуете вину?

Хелен всхлипнула. Она чувствовала, осуждение, с которым она выросла, настигает ее.

– Мне нужно было что-то для отвлечения внимания. Что-то, на что все будут смотреть, пока я его убиваю. – Она сделала глубокий вдох. – Это я подожгла магазин.

Тут в дверь глухо постучали. Скрипнули петли, и из-за двери показалась голова управляющего. Его бесовская физиономия расплылась в улыбке.

– Прошу прощения, что беспокою вас, но нам сказали, что мы должны немедленно эвакуировать здание.

Он удалился вниз по лестнице. Хелен снова повернулась к слушателям ее исповеди. Они смотрели прямо на нее, не в силах заговорить. Джеймс нарушил молчание.

– Что за странный день. – Он взял шляпу и пальто. – Вы сумасшедшая.

Ванесса плакала, брат помогал ей идти. Грифф и Скарлетт выглядели испуганно. Они покидали зал в тишине.

– Он действительно был ужасным человеком, – обратилась она к Венди, которая шла последней. – По крайней мере, у меня были хорошие намерения.

Венди вышла, и Хелен осталась одна.

У нее тряслись руки от алкоголя и адреналина. Она заставила себя надеть пальто и покинула зал. Ресторан был зловеще пуст, когда она спускалась по лестнице и выходила на улицу. На столике стоял чей-то недопитый бокал вина, и она осушила его – для храбрости. Пройдя вдоль улицы, Хелен шагнула в горящее здание.

Она чувствовала, как жар омывает и очищает ее.



– Над этим рассказом пришлось серьезно потрудиться. В первый день я лихорадочно переписывала его, пока вы спали. И продолжила тем же вечером, после нашего ужина.

Грант прищурился.

– Но и на этом вы не остановились, так?

– Я дала вам еще один шанс доказать вашу невиновность – на пятом рассказе. Вчера перед обедом я переписывала его концовку, сидя на солнце, так что руки обгорели.

– Что вы изменили на этот раз?

– В этом рассказе муж и жена обследуют остров и обнаруживают, что все, кто там находился, мертвы.

– Чарльз и Сара. Помню.

– На острове было десять человек, включая двух слуг. Их всех под разными предлогами пригласил на остров загадочный человек, представившийся О. Т. Кином. Но когда они прибыли, на острове его не оказалось. Суть рассказа в том, что все десять подозреваемых оказываются жертвами, так что заменить убийцу было легко, что я и сделала, выставив в качестве преступника Стаббса.

Грант закрыл глаза.

– В оригинале это был кто-то другой?



Они спустились на первый этаж, в гостиную, покрытую пеплом и щепками.

– В хронологии разобраться несложно. Но давай все же проговорим ее от и до, тогда и все остальное прояснится. Первый день – прибытие. Потом за ужином раздают обвинения и случается первая смерть – та женщина, что проглотила вилку. Я думаю, они разошлись рано, слишком потрясенные, чтобы проводить вечер за беседами с незнакомцами.

– Шок – штука утомительная, – вставил Чарльз.

– Тем временем двое гостей травятся свечами. Наутро пятеро оставшихся гостей просыпаются и спускаются сюда. Слуг не видно, как и еще двоих гостей. Они обыскивают комнаты, затем весь остров и находят четыре трупа. Тогда-то, должно быть, и произошел перелом. Половина постояльцев уже найдены мертвыми. Но на острове они больше никого не находят, поэтому понимают, что все происходящее – дело рук одного из них. Вместо того чтобы держаться вместе, они собирают припасы и запираются по комнатам. Ты успеваешь за моей мыслью?

Чарльз живо закивал.

– В какой-то момент две женщины покидают свои комнаты и переносят свои припасы в кабинет в соседней комнате. Но почему? Я пока не понимаю. В это же самое время один мужчина варится в своей ванне, а еще один медленно истекает кровью внутри своей кровати. При этом двери у обоих заперты. Мужчина в траве на улице – единственный, кто в тот момент еще жив.

– Тогда как же умерли те две женщины?

Сара подошла к камину и потянула на себя выступающий кирпич.

– Если его задвинуть, открывается отверстие в дымоходе и дым поступает в соседнюю комнату сквозь дырку в стене. На двери в ту комнату нет замка, но она запирается, если открыть окно.

– А окно слишком мало́, чтобы через него выбраться наружу. Так что если кто-то задыхается от дыма, единственный способ спастись – это закрыть окно? Омерзительно. – Чарльз покачал головой. – Значит, мужчина, лежащий снаружи, и есть убийца? Он остался последним.

– Дай мне подумать секундочку.

Сара села в одно из обитых бархатом кресел и надавила на лоб, чтобы усилить концентрацию, в этот раз основанием ладони. Чарльз уставился на нее с легким отвращением.

– Нет, – сказала она, – он не убийца. Его смерть труднее всего объяснить. Но это потому, что от механизма почти ничего не осталось. Мы нашли его тело рядом с местом, где обычно привязывают лодки. Как заставить человека, который готовится отплыть на лодке, надеть удавку на шею?

У Чарльза ответа не нашлось.

– Вручив ему спасательный жилет с проволокой внутри. На это хватило бы картона и дешевой ткани. Он надевается на голову, проволока оказывается вокруг шеи, и остается только отпустить противовес.

– Если убийца не он, то кто же тогда?

– Если убийцей был кто-то из тех десяти, значит, он покончил с собой в самом конце. Чья смерть больше всего похожа на самоубийство?

Чарльз пожал плечами.

– Полагаю, что Стаббса.

– И, разумеется, сложность этих преступлений подразумевает, что были замешаны двое. У кого здесь мог быть сообщник?

Чарльз задохнулся.

– Ты имеешь в виду Стаббса с женой?

– Почти, но не совсем. Стаббс идеально подошел бы на роль главного виновника, вот только ему никогда не хватило бы денег провернуть нечто подобное.

– Тогда кто же?

– А кто еще? Когда мотив преступления – вынести кому-то приговор, ищи того, кто осуждает всех вокруг. Та пожилая леди, миссис Трантер. Это она убила всех собравшихся при содействии своей компаньонки Софии.

Чарльз помотал головой.

– Но как?

– Не прощу себе такого упущения, – сказала Сара. – Кое-чему никак не находилось объяснения. Почему они покинули свои надежные запирающиеся комнаты ради этого бесполезного кабинета?

– Я не знаю.

– Да, в этом нет никакой логики. Разве только они знали, что передвигаться по дому будет безопасно. И затем позже, гораздо позже, они отправились в эту комнату умирать.

– Но ведь отравление дымом – не лучший вариант самоубийства.

– Не лучший. И умерли они не от него. Они, наверное, что-то приняли, когда с убийствами было покончено. Мышьяк или нечто подобное. Они разожгли камин и улеглись в той комнате, чтобы дым замаскировал запах, и забрали свой секрет на тот свет.

– Но какой у них был мотив?

Сара задумалась.

– Я думаю, что миссис Трантер умирала. Той ночью кто-то кашлял. И мы нашли платок под ее сумочкой на обеденном столе. На нем была кровь. Что, если она решила забрать кого-то с собой на тот свет? Людей, не понесших наказания за свои проступки. Она, должно быть, уговорила или каким-то образом вынудила свою компаньонку помочь ей. Только тот, кто погряз в сплетнях, мог знать столько чужих тайн. Она была набожной, суровой женщиной. Помнишь Библию, что мы нашли подле их тел? Рядом с ней был пузырек с таблетками. Не знаю, считала ли она свою миссию правосудием или отмщением.

Потрясенный Чарльз едва мог говорить.

– Не верю. Неужели женщина способна на такое злодейство?

Сара бросила на него сочувственный взгляд.