«ПОЛНОЧНОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО»
Мелинда Ли
Серия «Полночь» Книга 3
Над книгой трудились:
Переводчик и обложка: Лена Меренкова;
Редакторы: Альбина, boomaga, Эра, Анна, Саша И;
Перевод выполнен специально для гр. https://vk.com/beautiful_translation
Внимание!
Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчиков и редакторов строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.
АННОТАЦИЯ:
Куратор музейных экспозиций Луиза Хэнкок, оставив Мэн и беспокойное прошлое, по приглашению крупного исторического музея перебирается в Филадельфию. Новая жизнь дарит Луизе долгожданный покой, пока не находят изуродованное тело одной студентки, интерна музея.
Луиза понимает, что убийство не было случайным. А когда исчезает еще один интерн, все подозрения падают на единственного человека, который сумел пробраться в сердце Луизы, — Конора Салливана, обаятельного хозяина местного бара. Прошлое Луизы научило ее быть осторожной, но сердце отказывается верить, что Конор виновен.
Теперь Конор и Луиза должны вместе разобраться с натиском полиции и бурно развивающимися отношениями, а также разыскать настоящего убийцу раньше, чем погибнет еще одна девушка. Но можно ли доверять Конору, против которого находятся все новые и новые улики? А кровавый маньяк уже планирует следующее убийство, и его мишенью становится сама Луиза.
Бабушке,
за безграничную любовь и поддержку
ГЛАВА 1
Две недели назад
Она умерла слишком быстро. Весь процесс похищения и убийства оказался проще, чем мне представлялось. В эту ночь работа должна была занять несколько часов, но удалось справиться гораздо раньше.
Пальцы сжимали резную рукоять. Луч походного фонаря отражался на покрытом густыми каплями крови серебряном лезвии.
Ее было легко заманить. Стоило предложить дозу наркотика — и она тут же села в машину. Как только удалось добраться до этого заброшенного дома, все пошло по плану. Она оставалась тут несколько дней, и наконец состоялся грандиозный финал. Вспомнились долгие часы детальной разработки плана, поминутная четкость его исполнения, и адреналин заструился по венам. Земля была влажной, но мне не было холодно. Все прошло так красиво, а успех, как всегда, пьянил. Но кульминация этого смелого плана не принесла желаемого удовлетворения. Так тщательно все продумывать, представлять каждый шаг... И так разочароваться в конце...
Что пошло не так?
Человеческое тело слишком хрупкое.
Размер, физическое состояние, сила — все это не играет роли. Один порез на шее — и живое существо становится грудой соединительной ткани и костей.
Взгляд скользнул по проделанной работе. Она была голой. Джинсы и футболка, срезанные с тела в первый же день, лежали рядом аккуратной стопкой. В последнюю минуту она пыталась бороться, поэтому открылись запекшиеся раны на бедрах. Свежая кровь стекала тонкими струйками по ее коже. Раны уже не кровоточили, ведь ее сердце остановилось.
Следовало ожидать, что убийство окажется грязным делом, но жестокость самой смерти отталкивает. Надрез был идеально выверен, чтобы жизнь покинула тело быстро. Хотелось бы сказать, что из милосердия, но это не так. Причиной была практичность, а также жесткий график. К тому же это было не первое знакомство ее тела с моим ножом, но определенно последнее. Удары сердца сразу после пореза вызвали ритмичные выбросы крови с убывающей траекторией. Бетонный пол не слишком ровный, поэтому кровь, вытекая из раны, собралась в углублении у стены. Даже когда сердце остановилось, тело кровоточило еще несколько минут после смерти — все дело в гравитации. К счастью, этот алый ручеек струился в стороне от меня, так что туфли и одежда не испачкались.
Осталось последнее: лезвием нарисовать спираль на ее животе. Даже на неподвижном объекте важна точность движений. Было бы неплохо иметь трафарет, как в детстве. Вот. Готово.
Кинжал вытерт ее футболкой и уложен в пластиковый мешок. И последний штрих. У меня запасено все, что нужно для правильного погребального костра: бумага, хворост, бензин. Осталось лишь чиркнуть спичкой. Огонь вспыхнул, охватывая тело жадными щупальцами. Пора уходить, не дожидаясь, пока кто-нибудь заметит пожар или почувствует запах горящей плоти. Даже если заметят, здешние жители обычно не спешат вызывать полицию. Теперь фонарь в руки, сумку в багажник — и вперед. Быстрый взгляд на часы на панели показал, что удалось сэкономить целый час. Мне хотелось, чтобы она боролась сильнее. Но вместо того, чтобы метаться и сопротивляться смерти, она лишь подергалась пару раз и сдалась при виде ножа. Может, раны, нанесенные до этого, были слишком глубокими.
Любопытно, цепляются ли некоторые люди за надежду больше, чем другие? Являются ли физическое состояние, возраст и сила решающими факторами, влияющими на инстинкт выживания человека? Или важна психическая выносливость? Кто больше жаждет жизни и сопротивляется смерти — студентка-отличница с блестящим будущим или бездомный бродяга? А может, инстинкт выживания — врожденное качество, такое же независимое от жизненных условий, как цвет глаз?
Интересные вопросы, но, прежде чем думать над ними, следует осуществить следующую часть плана.
Еще одна девушка. Еще одна смерть. Еще один костер.
ГЛАВА 2
Наши дни
В хранилище коллекций археологического музея Ливингстона поддерживались оптимальная температура и относительная влажность воздуха, необходимые для артефактов, разложенных на полках и в шкафах. Специальные фильтры и бдительность работников сводили к минимуму влияние света, грязи и вредителей.
В центре помещения размером двенадцать на двадцать футов, отведенного под Европейскую коллекцию, за длинным столом из нержавеющей стали, натянув перчатки, Луиза изучала кельтский короткий меч, датируемый железным веком. Это оружие двухтысячелетней давности с шестнадцатидюймовым клинком было легким и смертоносным в ближнем бою, который предпочитали кельты. Луиза вернула древний экспонат в витрину. Подойдя ко второму контейнеру, она сняла недавно прибывшую копию меча и положила рядом с оригиналом — сияющий металл резко контрастировал с проржавевшей сталью артефакта.
Идеально.
Бок о бок в стеклянной витрине, под фреской, изображающей сражение, лежали старые и новые мечи, которые помогут посетителям музея представить кельтских воинов, атакующих римлян. В дальнем углу фигуры в человеческий рост повторяли схватку в трехмерном изображении. Закрыв глаза, Луиза представила зал через пару недель, когда все работы будут завершены. Ей слышались крики воинов, звон тяжелых клинков, бьющихся о железные щиты, мерещился запах немытых тел и пота, вместе с металлическим запахом свежей крови.
Она безнадежно застряла в прошлом, живя в своем воображении. Даже в детстве у нее было больше книг, чем друзей, особенно после смерти матери.
И все же. Луиза больше не собиралась быть таким человеком. Прежняя жизнь позади. Она больше не будет прятаться в истории, избегая действительности. Увольнение с прошлого места работы стало пятном в ее резюме — хоть она и нашла артефакты, украденные при ней, — однако, словно кошка, падающая с высоты, она отделалась довольно легко. Да, чтобы получить работу, пришлось пережить удар по самолюбию, приняв понижение в должности до помощника куратора. В Мэне Луиза была куратором целого музея. Но она была рада, что у нее есть возможность работать в любимой среде и что удалось оставить позади запутанные и болезненные сеМэные проблемы. Находясь вдали от дома, она ощутила возбуждающее чувство свободы, что с лихвой компенсировало более низкую зарплату. Хорошо, что трастовый фонд Луизы позволял заниматься тем, что ей по душе. Ничто не бывает идеальным. Но несмотря на некоторые недостатки, Филадельфия стала новым стартом.
Раздался стук в дверь. Луиза положила кинжал на отведенное ему место и, открыв дверь Эйприл, своему административному помощнику, вернулась к столу.
— О, великолепная инсталляция!
— Да, — Луиза шагнула назад, разглядывая новое блестящее оружие. — Надеюсь, эта красота привлечет посетителей.
— Нельзя недооценивать эффект блеска. Люди как сороки. Их тянет к сверкающим предметам, — Эйприл склонила голову, осматривая экспонаты. — Наша новая выставка произведет фурор. Посетители словно окажутся посреди грандиозного сражения.
— Так и было задумано. Дай мне минутку, сейчас освобожусь, — Луиза закрыла коробки.
— Не торопись, — отозвалась помощница, позволив Луизе сосредоточиться, но тут же принялась отбивать непрерывный ритм ногой, выдавая нетерпение.
Убедившись, что оружие в сохранности, Луиза опустила артефакт на полку. Затем она сняла перчатки и убрала очки в карман жакета, а Эйприл перешла к делу:
— Директор Кьюсак хочет видеть тебя в своем кабинете.
— Что случилось? — Луиза повернулась к помощнице.
В свои пятьдесят пять Эйприл была маленькой и стройной, с ярко-рыжими волосами, уложенными в короткую колючую прическу, которая соответствовала ее энергичной и подвижной натуре. Женщина работала в музее много лет и была в курсе всего, что происходило за его стеклянно-кирпичным фасадом. Ничто не могло ускользнуть от ее цепкого взгляда.
— Точно не знаю, — Эйприл выразила свое неудовольствие, нахмурившись и прищурив глаза, — но к нему пришли из полиции.
— Полиции? — Как будто вызова в кабинет директора было недостаточно, чтобы вогнать ее в стресс.
Луиза сунула упакованную копию под мышку и последовала за Эйприл в коридор. Дверь за ними автоматически закрылась.
— Думаю, это из-за Рики.
— Надеюсь, ничего плохого мы не услышим.
Рики Ласанта, интерн второго курса, работавшая над Египетской коллекцией, пропала несколько недель назад. После ее исчезновения полиция допросила персонал, но без доказательств наличия преступления дело не привлекло особого внимания. Хотя Луиза не работала непосредственно с Рики и не очень хорошо ее знала, каждый раз при виде листовок о пропаже, развешанных по музею и университету, у нее все сжималось внутри. Что могло случиться с девушкой?
— Не знаю, но полицейские выглядят мрачно, — глаза Эйприл затуманились. — Хотелось надеяться, что Рики просто нужен перерыв. Я знаю, ее оценки стали хуже в этом семестре.
Луиза ободряюще сжала руку Эйприл.
— Мы все на надеемся, что причина в этом. Это было бы вполне логично. Магистратура — нелегкое дело. Давление может довести любого.
Они молча шли по коридору. Каблуки Луизы стучали по мраморной плитке, вторя ударам сердца.
Достигнув развилки коридоров, они остановились.
— Хочешь, отнесу репродукцию в реквизиторскую?
— Тебя не затруднит? Было бы здорово. — Луиза отдала коробку Эйприл. — Я уже все внесла в каталог. Ее нужно поставить у дальней стены вместе с остальными вещами для выставки «Кельтские воины».
— Я прослежу, — Эйприл понизила голос: — Будь осторожна. Кьюсак будет пытаться прикрыть свой зад, а не твой.
— Хорошо. Спасибо.
Они с Эйприл расстались в главном коридоре. Луиза замедлила шаг у двери директора. Застегнув жакет и собравшись, она прошла в приемную. Светловолосая секретарша, говорившая по телефону, жестом пригласила ее войти. Двое мужчин с одинаковыми проницательными взглядами сидели в гостевых креслах перед антикварным столом из красного дерева. Хэмиш Кьюсак, доктор наук и главный куратор музея, поднялся, намекая гостям последовать его примеру.
— Доктор Хэнкок, проходите, — Британский акцент директора Кьюсака, переманенного семь лет назад из музея в северной Англии, был таким же безупречным, как и его манеры. Он был высок и подтянут для своих пятидесяти лет, в своем сшитом на заказ угольно-сером костюме, выгодно отличающемся от одежды остальных присутствующих.
— Позвольте вам представить — детективы Джейсон и Янелли, — Кьюсак указал на мужчин.
Детектив Джексон был худым афроамериканцем за пятьдесят с бритой головой, блестящей, словно отполированный грецкий орех. Янелли был младше, около сорока, с темными волосами и оливковой кожей, намекающими на связь со Средиземноморьем. Пуговицы его синей рубашки натянулись на животе.
— Присаживайтесь, — Кьюсак обошел стол, схватил стул из угла комнаты и втиснул его между своим столом и детективами.
Луиза не была асом в чтении невербальных сигналов, но позиция ее босса была очевидна: полный нейтралитет. Он искусно выставил ее между собой и полицией, дистанцируясь от ситуации.
Луиза пожала полицейским руки и опустилась на стул.
— Чем могу помочь, джентльмены?
Старший из них, детектив Джексон, прочистил горло.
— Мы хотели, чтобы вы посмотрели на пару фотографий, доктор Хэнкок. Но должен предупредить, они могут быть немного… неприятными.
Луиза коснулась нитки жемчуга на шее.
— Мы нашли пару странных символов. Директор Кьюсак думает, что это имеет отношение к кельтской культуре. Говорит, вы — эксперт, — Джексон следил за ее реакцией.
Луиза опустила руку, переплела пальцы на коленях, чтобы удержать их на месте, и взглянула на начальника. Он не смотрел ей в глаза. Крыса. Музей Кьюсака в Англии был полон кельтских артефактов.
— Где вы нашли символы?
Джексон ответил резко:
— На теле жертвы убийства.
Луиза вздрогнула.
«Они же не хотят…» — она посмотрела в бесстрастные глаза детектива. Хотят. Несмотря на жакет, одетый поверх шелковой блузки, Луиза ощутила, как волна липкого холода, словно туман через залив, прокатилась по рукам.
— Вы хотите, чтобы я посмотрела на труп.
— Не совсем, — сказал Джейсон таким же сухим тоном. — На фотографии.
Это было лучше, но ненамного. Луиза судорожно вздохнула. Кто-то должен помочь полиции, и было очевидно, что это не ее босс.
— Ладно.
Джексон вытащил три фотографии из желтого конверта и разложил их на столе директора. Изображения были увеличены настолько, что сначала Луиза не разобрала их. К тому же снимки были темные…
Луиза надела очки. Боже. На них была кожа человека.
— Символы сложно рассмотреть, — Джексон вытащил маленькую лупу из кармана. — Они слишком мелкие, да и тело было сожжено.
От картины, вызванной в воображении его словами, перед глазами Луизы на миг потемнело. Ножевые ранения. Обгоревшая кожа. Луиза привыкла видеть следы лезвий на костях, погребенных тысячи лет назад. То время было далеким. Но это…
Эти раны были здесь и сейчас. Они кричали о боли, страхе и насилии.
Джексон поднес лупу к маленьким синюшным пятнам.
— Нас интересуют эти знаки. Они похожи на спирали, или что-то в этом роде.
Луиза зажмурилась, пытаясь отогнать жуткие образы, и глубоко вдохнула. Затем она открыла глаза и вновь посмотрела на символы, стараясь абстрагироваться, словно изучала найденные в раскопках останки. Не сработало. Это было слишком недавно, слишком свежо, слишком реально. Она все еще видела человека, обугленную кожу, страдание. Преисполнившись решимости, Луиза откашлялась и сосредоточилась.
— Похоже на типичные кельтские символы: спирали и узлы. Вот этот знак может означать лошадь.
— Расскажите нам об этих символах.
— Кельты украшали оружие символами своих богов и верований, в надежде, что они помогут в бою. — Луиза подавила накатившую тошноту.
— Какое именно оружие могло оставить такие следы? — спросил Джексон.
— У нас есть несколько кельтских кинжалов с гравировкой. — Луиза знала, что видела схожий узор.
— Оружие здесь? — Джексон собрал фотографии и убрал в конверт.
— Да, в хранилище для коллекций. Мы сейчас готовим выставку кельтского оружия. Все артефакты заперты, пока работы не закончатся.
Джексон закрепил скрепкой края конверта.
— Мы можем на них посмотреть?
— Конечно, но лезвия недостаточно остры, чтобы убить кого-нибудь. — Луиза поежилась.
Чтобы оставить синяк вокруг раны, клинок нужно погрузить до гарды. Для этого требовалась большая сила… или ярость.
— Им от восьми сотен до двух тысяч лет.
— Никто не говорит, что оружие связано с убийством, — глухо прозвучал голос Кьюсака.
Луиза и полицейские проигнорировали его.
Подавив новую волну тошноты, Луиза прошла к двери. Трое мужчин последовали за ней в хранилище артефактов. Она разблокировала дверь своей картой, затем надела белые перчатки и отыскала на полках нужные коробки. Сначала они осмотрели три кинжала Железного века. Лишь на одном из них была гравировка, но символы не совпали. Луиза взяла следующую коробку с образцами, датируемыми Бронзовым веком. Опустив ящик на стол, она подняла крышку. Древний кинжал был покрыт зелеными пятнами и ржавчиной. Луиза указала на изогнутую гарду, отделяющую клинок от рукояти.
— Рассмотреть гравировку на оригинале сложно, но это спирали и узлы. Можно мне еще раз взглянуть на фотографию? — Хотя это было последнее, чего она хотела.
«Пожалуйста, не совпадайте».
Джексон вытащил фотографию и положил возле артефакта.
— Я вижу только ржавчину.
Луиза передвинула лампу с лупой и направила на кинжал. Гравировка стерлась со временем, была еле видна, но опытный глаз разглядел зеркальное отображение знаков. Луиза сравнила их с фотографией в руке Джексона. Не все символы были отчетливо видны, но то, что удалось рассмотреть, было идентично изображениям на древнем оружии. Луиза отошла от стола, пытаясь сосредоточиться — в голове роились вопросы.
Джексон наклонился над увеличительным стеклом. Он напрягся, потом выпрямился и привлек внимание напарника, стукнув того по руке костяшками пальцев.
— Взгляни.
Янелли уставился в объектив и хмыкнул.
— Черт. Выглядит похоже, но, как и сказала доктор Хэнкок, такой кинжал точно никого не убил бы. Он же рассыплется, если его коснуться.
Страх охватил Луизу. Кровь застыла в жилах.
— Подождите… Музей заказал репродукцию этого кинжала.
— Вы скопировали его? — спросил Джексон.
— Репродукцию делают, чтобы показать, как нож выглядел, будучи новым, — Луиза вернула артефакт в коробку и положила на полку.
Они покинули комнату и прошли к лифту.
— Хранение коллекций — всегда проблема, — объяснил Кьюсак, нажимая кнопку третьего этажа. — Поддерживать нужную атмосферу для защиты артефактов довольно дорого. Так что предметы, не имеющие историческую ценность, хранятся отдельно.
Лифт звякнул, и они вышли из него в пустой, похожий на промышленный, коридор со стенами, выкрашенными в уродливый зеленый цвет, и поцарапанным серым линолеумом. Значительная часть бюджета музея тратилась на доступные публике залы, однако третий этаж к ним не относился. Он напоминал муравейник с множеством комнатушек. Дойдя до середины коридора, Луиза открыла дверь и провела ладонью по стене у двери. Сверху загорелись флуоресцентные лампы.
«Должно быть тут».
На рядах металлических полок хранились экспонаты, и комната напоминала кладовую реквизита на киностудии. Музей тоже показывал жизнь в разное время. Десяток стеллажей стоял рядами в два метра высотой и был полон различных предметов.
Луиза прошла к последнему ряду. Бирка на стеллаже гласила: «ВЫСТАВКА –КЕЛЬТСКИЕ ВОИНЫ». Она пробежалась взглядом по ярлыкам на ящиках и вытащила нужный.
— Кинжал привезли пару недель назад. Вот он.
Она подняла крышку. Коробка была пуста. Колени Луизы ослабели, и она чуть не уронила ящик.
— Его здесь нет...
Возможно, оружие просто не туда положили. Но куда? Новая выставка должна открыться через три недели. Луиза вернула пустую коробку на место. Взяв планшет, она пролистала страницы компьютерной распечатки. Палец остановился на строчке с копией кинжала.
— Он зарегистрирован. Должен быть тут.
— Сколько копий кинжала было сделано? — спросил Джексон.
— Одна, — Луиза обхватила себя руками.
Янелли потер лоб.
— Могли быть другие?
— Маловероятно, но возможно, — мрачно ответил Кьюсак. — Я дам вам контакты производителя.
— Копия была достаточно острой, чтобы убить? — спросил Джексон.
— Нет. — Луиза сняла копию меча, прибывшую утром, и отдала Джексону. — Лезвие такое же тупое. Но его можно заточить, как и любой другой клинок.
Джексон провел пальцем по лезвию.
— Он ценный?
Кьюсак покачал головой.
— Не очень. Нам приходится платить за дизайн, но сама ценность символическая. Копии музейных экспонатов можно купить в Интернете менее чем за сто долларов.
Джексон вытащил блокнот и ручку из кармана.
— У кого есть доступ к этой комнате?
Кровь зашумела в ушах Луизы, заглушая звуки вокруг. Она смотрела на пустую коробку, словно сквозь вату слыша, как Кьюсак отвечал детективу:
— Здесь не самые ценные вещи. Охрана на третьем этаже минимальная. Почти у всех работников есть доступ. У нас есть старший куратор, три помощника, охрана музея и два административных помощника, один интерн… — его голос стих, перечисляя тех, у кого был доступ к оружию.
Детектив поднял глаза на потолок.
— Тут есть камеры наблюдения?
—Нет, — ответил Кьюсак. — Только в лифте.
Кого-то убили предметом из их музея. Луиза вспомнила листовки о пропавшей Рики. Она встречала эту милую брюнетку в коридорах. Девушка всегда улыбалась ей, проходя мимо. Сердце наполнилось печалью из-за потери такой юной многообещающей жизни.
— Личность жертвы установлена? — тихо спросила Луиза.
Мужчины замолчали и повернулись к ней. Джексон помрачнел.
— Мы пока не можем разглашать эту информацию.
— Но вы знаете, кто это? — Луиза посмотрела на Джексона.
Он поджал губы и скрестил руки на груди.
— У нас есть предположения, но мы ждем подтверждения, чтобы сделать официальное опознание личности.
— Жертва — женщина? — Луиза вспомнила фотографии, а потом Рики.
— Да, — детектив Джексон нахмурился. — Могу лишь сказать, что это белая женщина, вероятно, чуть старше двадцати. Один бездомный нашел ее в подвале заброшенного здания пару часов назад. Пока удалось избежать огласки, но эта история еще всплывет.
За недели отсутствия Рики в Филадельфии было найдено семь тел. После первых трех работники музея перестали каждый раз думать, что это она.
— Думаете, жертвой может быть наш интерн? — не унималась Луиза.
Но глаза Джексона выражали лишь раздражение.
— У вас есть снимки копии кинжала? — спросил он, игнорируя ее вопрос и заставляя подозревать худшее.
— Да, у меня есть фотографии.
Детектив пронзил ее взглядом.
— Мы не выдаем детали дела прессе. Хотелось бы, чтобы этот разговор остался между нами.
— Конечно. — Луиза скрестила руки.
Кьюсак, стоявший рядом с ней, мрачно кивнул.
Джексон вручил им по визитке.
— Прошу, звоните, если вспомните или заметите что-нибудь необычное.
Полицейские сняли мерки, забрали фотографии копии кинжала, чтобы судмедэксперт смог понять, был ли этот экспонат орудием убийства. Как только детективы распрощались с ней, Луиза вернулась в свой крохотный кабинет и опустилась на стул.
Боже, только не снова.
Не верилось, что это происходило. Во второй раз предметы были украдены из ее музея и использованы для убийства. Полгода назад в Мэне безумец украл экспонаты для кельтского ритуала и убил нескольких человек. Теперь все повторялось.
Конор Салливан втянул Луизу в расследование. Он связал пропавшие артефакты с преступным планом массового убийства, и она помогала ему разобраться в деле. И тогда реакция на Конора поразила Луизу почти так же, как участие в расследовании убийств.
Выдвинув верхний ящик стола, Луиза взяла папку и положила на стол. Здесь были собраны вырезки из газет. Последнюю статью сопровождала черно-белая фотография Конора, ведущего Луизу к машине после того, как полиция закончила ее допрашивать. Луизу было едва видно, Конор заслонял ее от камер. Она смотрела на фото, почти ощущая его защитную позу, сильное тело, закрывающее ее. Пальцы ног поджались от воспоминания.
Конор потряс ее с первой же встречи. Луиза только что потеряла работу. Два дня они работали вместе, пытаясь найти убийцу. Его страх за брата, ужас из-за вовлеченности в дело с убийством и ее реакция на него сильно запутали и без того сложную жизнь Луизы.
Этот мужчина не был похож на тех, с которыми она встречалась, — холодных профессионалов со схожими интересами. Нет, Конор холодным не был. Луиза не хотела чувствовать к нему влечение, но от одного взгляда на фотографию ее охватывал жар. Луиза сняла очки и отодвинула фотографию на пару дюймов, словно расстояние могло ослабить чувства.
Не сработало.
Но все это уже позади. Те полгода были тяжелым периодом в жизни Луизы. Теперь, обретя новый дом, она сможет лучше себя контролировать.
В это было бы легче поверить, если бы Конор не жил в Филадельфии.
И если бы она не хранила в столе его фотографию.
Дверь внезапно распахнулась, и Луиза вздрогнула.
— Расслабься, — в руках у вошедшей Эйприл были коричневый бумажный пакет и два стаканчика с кофе на картонном подносе. — Ты весь день ничего не ела. У нас обеденный перерыв. И никаких разговоров о работе.
— Спасибо, — Луиза посмотрела на статьи. Если спрятать их слишком быстро, это привлечет внимание. Она заставила себя медленно собрать бумаги. — Ты лучшая.
Эйприл положила угощения на стол. Луиза взяла стакан, подписанный черным маркером буквой «Л».
— Знаю, — Эйприл вытащила два сэндвича из пакета. — Индейка или тунец?
Луиза, сделав глоток, выбрала индейку. Она осторожно откусила, почувствовав, что действительно проголодалась.
— Вкусно.
— Есть еще кексы. — Эйприл достала маленькую белую коробочку из кондитерской. — Кексики делают мир лучше.
— И спорить не буду.
Луиза откусила от бутерброда еще кусочек. Очевидно, бекона не пожалели. Праздник для вкусовых рецепторов.
Эйприл заметила фотографию раньше, чем Луиза смогла убрать ее в папку.
— Милая, не надо прятать. Все в музее знают о твоей прошлой работе. Эти статьи тут передавали из рук в руки. На самом деле, это одна из причин, по которым Кьюсак тебя нанял, — Эйприл села в кожаное кресло у стола.
— Не понимаю.
— Я случайно подслушала, как Кьюсак говорил одному из членов совета, что это шанс получить первоклассного куратора по низкой цене. Он сказал, что на твое место взяли кого-то гораздо менее квалифицированного. Музей в Мэне, видимо, хотел сократить бюджет.
Сердце Луизы сжалось. Но решение директора имело смысл. У музеев, особенно небольших, очень ограниченное финансирование, а недавний экономический спад значительно повлиял на размеры грантов и пожертвований. Кто бы мог подумать, что ситуация, приведшая ее в Филадельфию, повторится снова?
— Уверена, репутация твоего отца тоже сыграла роль.
Это было еще одним ударом. Даже второстепенная должность досталась Луизе не благодаря заслугам. Отец жил сейчас в Стокгольме. Он был известным экспертом в области захоронений викингов, и Луиза невольно заимствовала его академический авторитет. Она никак не могла повлиять на события в Мэне, а теперь и в Филадельфии, и, тем не менее, ее карьера была под угрозой. Она постаралась подавить приступ жалости к себе — совершенно неуместное чувство, когда жестоко убита молодая женщина.
Эйприл взяла вырезку из газеты.
— Я уже видела эту фотографию. Кто это? — она поднесла к носу очки в красной оправе.
На фотографии Конор, отвернувшись от Луизы, смотрел в камеру. Он был в ярости из-за назойливости журналистов. Гнев ожесточил его резкие черты лица, а щетина придавала облику брутальности. Байкерские ботинки и кожаная куртка дополняли образ плохиша.
— Его зовут Конор Салливан. Его семья владеет баром в южной Филадельфии.
— Он живет здесь? — Эйприл поджала губы и приподняла бровь. — Прошу, скажи, что ты с ним встречаешься, и лучше в подробностях.
— Нет, не встречаюсь.
Что бы она почувствовала, снова встретившись с Конором? Волна жара вновь окатила Луизу.
Эйприл вскинула брови и посмотрела поверх очков.
— Он что, мудак? — спросила она с присущей ей прямотой.
— Нет.
Эйприл хмыкнула, глядя на фото.
— Горяч.
Сексуальность Конора сомнений не вызывала.
— У нас мало общего, и мы встретились в жутких обстоятельствах. Не думаю, что он заинтересован во встречах со мной.
Эйприл внимательно вгляделась в фотографию.
— Луиза, может, он и не смотрит на тебя, но язык его тела достаточно красноречив. Он практически тискает тебя. Если бы меня так оберегали… Интересно, ему нравятся женщины постарше?
Луиза не сдержалась и прыснула.
— Признаю, он симпатичный.
Она вгрызлась в бутерброд. Разговор с Эйприл отвлек Луизу и успокоил желудок, чего помощница и добивалась. Луизе было сложно общаться с людьми, но честность и юмор Эйприл, а также собственная решимость не быть одиночкой, подобно воде, точащей камень, пробили ее защитную оболочку.
— Дорогая, назвать его симпатичным — это как назвать Давида Микеланджело милой статуей. — Эйприл принялась обмахивать себя.
— Плохие мальчики не совсем мой типаж.
Эйприл покачала головой.
— Это не мальчик. Это мужчина.
Дверь снова открылась, и в кабинет влетела Зои, интерн Луизы. Ей только что исполнился двадцать один год, но ее высокая фигура сохранила подростковую угловатость. С длинными каштановыми волосами, стянутыми в хвост, она выглядела моложе своих лет. Ее карие глаза были широко раскрыты.
— Полиция задала мне кучу вопросов. Зачем кому-то красть копию кинжала? Она же не представляет никакой ценности.
Луиза убрала фотографию Конора и спрятала папку в выдвижном ящике.
Зои была так бледна, что веснушки, покрывающие кожу, выделались яркими пятнышками, придавая ей еще более испуганный вид.
— Они ничего не говорят, но это как-то связано с исчезновением Рики, так ведь?
— Я не знаю, что думает полиция, — сказала Луиза, — мы с Эйприл останемся и проведем полную инвентаризацию европейской выставки. Скорее всего, это займет всю ночь, и нам не помешала бы помощь.
— У меня свидание.
Луиза подняла голову от своего сэндвича.
— Правда?
— Почему вас так удивляет, что у меня есть парень? — усмехнулась Зои. — Хотя даже я была в шоке, когда он меня пригласил.
Луиза улыбнулась.
— Я удивилась только потому, что ты не упоминала о нем раньше.
Зои была на несколько лет младше студентов своей группы и страдала от проблем с общением, часто возникающих у талантливых людей. Она была отличным интерном, если не считать привычки опаздывать. Без сомнения, обе эти проблемы разрешатся, когда девочка повзрослеет.
— Мы только познакомились. И он поведет меня сегодня на хоккей. — Зои посерьезнела. — Но думаю, можно все отменить, если я вам очень нужна.
Луиза и Эйприл, улыбаясь, переглянулись.
— Нет, наслаждайся свиданием, — Луиза прекрасно знала, что значит отчаянно пытаться вписаться в общество, когда ты от всех отличаешься. — Мы справимся.
— Спасибо, — Зои улыбнулась, радостно блеснув карими глазами.
— Будь осторожна, — Луиза знала по своему опыту, что парни умели пользоваться слабостями таких наивных девушек, как Зои.
Она напряглась от нахлынувшего воспоминания. Нет. Сейчас не время. Она загнала старую боль в дальний уголок разума, где ей и было место.
— Не волнуйтесь, я буду в порядке.
— Повеселись, — бросила Луиза вслед выпорхнувшей из комнаты Зои.
Мысли Луизы вернулись к жутким фотографиям, которые продемонстрировали полицейские. Было ли это тело Рики, или другой бедняжки? Кем бы ни была жертва, думала ли она, что была в безопасности? Где и как ее похитили?
И, что гораздо важнее, ударит ли убийца снова?
ГЛАВА 3