Мара Вульф

Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно

Мне очень хочется, чтобы каждый из вас однажды нашел свою родственную душу. Удачи в поисках. Ваша Мара Вульф
© Косарим М., перевод на русский язык, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021



Подернутое дымной поволокой,
Знакомое мне чуждым станет вдруг.
И звезды в небе, где-то там, высоко,
Мечтательную душу призовут.


И окруженье новое мне странно,
И мир, сформировавшийся вокруг, мне нов.
Так, словно в мудреце тщеславном
Младенец прячется, свободный от оков.


Но озарит меня внезапная догадка,
Подобно свету от сияющей звезды —
След предыдущего рожденья:
Пространства никогда и не были пусты.


Душа склонится и воспрянет снова,
Вдыхая бесконечности миров,
И из обрывков нитей тонких
Сплетается наряд Богов.

Герман Гессе


Первоначальная душа

Иерархия Магии душ



«Путешествия заканчиваются встречей влюбленных». Уильям Шекспир (1564–1616)


Пролог


Шотландия, 2 августа 2011 года



Прошлое


Даже рев мотора не мог полностью заглушить плач мамы. Папины попытки утешить ее не увенчались успехом.

– Так будет лучше, – шептал он. – У твоей матери Саша будет в безопасности. Мы должны думать и о мальчиках, а она подвергает Адама и Эндрю опасности. Мы не сможем защитить Сашу так, как это ей необходимо.

– Но ведь еще слишком рано, – всхлипнула мама. – Ее дар пока нельзя выставлять напоказ. И девочка не может его контролировать.

– И именно поэтому мы поступаем правильно, – прервал ее отец. – Я хочу, чтобы моя дочь могла вести относительно нормальную жизнь, и если для этого мы должны с ней расстаться, то пусть так и будет. Нам следует в первую очередь думать не о себе, а о Саше.

Сидя на заднем сиденье машины, я вслушивалась в их знакомые голоса и пыталась вылепить из сияния души, что струилось из моих пальцев, сверкающий шар. Удовлетворившись размерами и прочностью сферы, я сделала так, что она засияла всеми цветами радуги. А потом слегка подбросила шар в воздух. Он ударился о потолок машины и рассыпался на множество сверкающих стрекоз, которые разлетелись по всему салону автомобиля.

Мама повернулась ко мне. Ее глаза расширились от ужаса.

– Прекрати, дорогая! Тебе нельзя этого делать! Сколько раз мне повторять?

Мне было всего десять лет, но тот ее голос я точно помню до сих пор. В нем сквозила паника, которую мама изо всех сил пыталась подавить, и я скорчила гримасу, потому что не могла понять, в чем причина ее волнения. Она постоянно призывала меня скрывать мой дар. При этом никто из моих друзей не мог похвастаться, что умеет делать что-то настолько классное! И все же я заставила шар в моих руках обратиться в пыль.

– Все, порядок, – буркнула я. – Мне скучно. Я хочу домой. Что я буду делать с бабушкой и дедушкой на этом необитаемом острове? Без вас!

Я злилась на них обоих и всеми силами стремилась это показать. Родители должны об этом знать!

Глаза мамы снова наполнились слезами. Она протянула руку, чтобы погладить меня по колену, как вдруг в нашу машину врезался другой автомобиль. Нас прижало к перилам моста, и они, не выдержав, рухнули. Вместе с нашей машиной, которая, слетев вниз, с размаху вонзилась в водную гладь. Я кричала, звала своих родителей, но ответа не было. Вода проникала в салон сквозь разбитую дверь с моей стороны, а автомобиль все еще раскачивался на волнах, медленно погружаясь в глубину. Пытаясь разбить стекло, я изо всех сил колотила по нему кулаками. Напрасно.

И тут я увидела их. Серые призраки, похожие на огромных летучих мышей, парили вокруг машины. Один из них прижался лицом к окну. Я заглянула в черные бесчувственные глаза. Кожа, не толще папиросной бумаги, натянулась на безволосом черепе, а на месте рта и носа зияли черные дыры. Гнилостный запах пополз сквозь щели. Заостренные ногти царапали стекло. Я застыла, не в силах пошевелиться или закричать. Даже тогда, когда существо с визгом улетело, и вода сначала дошла до моей талии, а потом и до груди. От страха меня словно парализовало.

Там, снаружи, меня поджидали охотники за душами. Они нашли меня. Должно быть, их привлекло сияние моей души. Они меня учуяли.

Бабуля часто предупреждала меня о них. Если им удастся меня поймать, они расколют мою душу и разделят ее между собой. Потому что это и было тем, чем занимались охотники за душами, именно это ими двигало: эти существа похищали души других людей, чтобы выжить.

Меня затрясло. Вода уже доходила мне до самого подбородка. В панике я лихорадочно нащупывала ремень безопасности, стремясь освободиться. И тут стекло в моей двери лопнуло. Вода хлынула сплошным потоком, но я разглядела руки, потянувшиеся ко мне. И папино лицо. Я заглянула в его широко распахнутые глаза и задержала дыхание, когда машина полностью ушла под воду. Папа вытащил меня через разбитое окно. Все будет хорошо. Острые края разбитого стекла рассекли мое лицо. От внезапной боли я вскрикнула, захлебываясь водой. Папа подтолкнул меня вверх, и я вырвалась на поверхность, хватая ртом воздух. Течение реки несло меня вниз. Я отчаянно била ногами по воде и что-то кричала ему. Каким-то образом мне удалось ухватиться за низко висящую ветку. Но сил, чтобы подтянуться, у меня уже не было. Мокрые пальцы скользнули по коре, и я громко разрыдалась. Если я отпущу эту ветку, то умру.

Сильная рука схватила меня и потащила к берегу. Я упала в мягкую траву, отплевываясь от воды.

– Мой папочка, – простонала я. – Он все еще где-то там. И моя мама – тоже. – Я дрожала всем телом, плакала, захлебываясь слезами. – Пожалуйста. Мы должны их спасти, – все же удалось выговорить мне.

– О твоих родителях я позабочусь чуть позже, малышка.

Я подняла голову и заглянула в глубокую бездну черных безжизненных глаз. У мужчины были впалые щеки и тонкие редкие волосы.

– Нет, – беззвучно прошептала я. – Нет.

Это просто невозможно. Такого не могло быть. Только не он.

– Ты ведь знаешь, кто я, не так ли? – Его вкрадчивый голос словно манил меня.

Конечно, я знала. Передо мной стоял Лазарь Риммон, самый главный и самый могущественный охотник за душами. Бабуля рассказывала, что он прятался в старинном замке где-то во Франции, заставляя своих доверенных лиц доставлять ему туда похищенные души. Но, видимо, он покинул замок, раз теперь находился здесь, передо мной.

Моя нижняя губа начала дрожать, и холод, пуще того, что исходил от мокрых вещей, прилипших к телу, сковал все мое существо, превратив кровь в лед.

Мужчина глубоко втянул в себя воздух, и я знала, что он может ощущать запах моего страха.

– Все произойдет очень быстро, – прошептал он. – Тебе не будет больно, обещаю. Ты ничего не почувствуешь.

Его рот растянулся в улыбке. Он не выглядел таким же призрачным, как другие охотники. Лазарь Риммон был намного человечнее. Его сущность выдавали только пустые черные глаза, в которых не было жизни.

– Я так долго ждал тебя.

Голос охотника звучал почти изумленно.

Дрожа, я отступила назад. Я не могла отдать ему свою душу. Если охотник получит ее, то сможет жить еще сто лет или даже больше. Да, я была еще молода, но энергия моей души многократно превышала энергию души простого смертного. Должно быть, она являла для главного охотника бесконечное очарование.

Позади меня раздался какой-то шум. Если сейчас здесь появятся другие охотники, то мои шансы выжить станут равны нулю. Но это был мой папа. Он вылез из воды и сейчас направлялся к нам. В его взгляде отражались гнев, отвращение и ненависть. Он спасет меня. Внезапно мои ноги подкосились, и я упала на колени.

Папа подхватил меня и заставил снова принять вертикальное положение.

– Беги, солнышко! – произнес он каким-то совершенно чужим голосом. Никогда раньше я не слышала, чтобы папа так говорил. – Беги так далеко, как только сможешь.

Что-то яркое сверкнуло в руке отца, когда он повернулся к Лазарю, губы которого искривились в надменной улыбке.

– Значит, сегодня я заберу две души, – снисходительно заявил охотник. – Одну – у колдуньи, другую – у защитника.

Я вскочила и рванулась прочь, когда папа напал на него.



Прохожие нашли меня на следующее утро. Я лежала на берегу без сознания, в нескольких милях от места крушения. Мама утонула в машине, а отца так и не нашли. Когда я спустя несколько дней пришла в себя, то находилась в больнице, а бабушка и дедушка сидели у моей постели. Немного восстановившись, я отправилась вместе с ними в Олдерни[1]. На этом крошечном клочке суши в проливе Ла-Манш мы жили, как на всеми забытом острове. Местных поселенцев здесь было мало, а туристы редко забредали сюда, потому что добраться до Олдерни было неимоверно трудно. Штормы, скалы и непредсказуемое море, отрезав остров от внешнего мира, удерживали охотников за душами в стороне от нас.

В мой первый день на Олдерни я поклялась себе, что в будущем стану подавлять свой дар. Я закрою магию внутри себя. Просветленная колдунья могла выбрать для себя такой путь. Мы рождались со своим предназначением, но это вовсе не означало, что мы обязаны были принимать на себя исполнение этой задачи.

А мне магия и так уже слишком дорого обошлась. И я не была готова принести ей в жертву еще больше. Всего несколько минут – и из-за нее я потеряла родителей, братьев и дом.

Папа хотел для меня нормальной жизни, и именно такую жизнь я собиралась вести. Мои родители погибли – и в этом была виновата я. Дар разрушил не только мою жизнь, но и жизнь моих младших братьев.

Мне было безразлично, что души моих родителей скоро возродятся и начнут жить новой жизнью. Не важно, что их души потом не вспомнят обо мне. Я лишь хотела, чтобы они гордились мной, поэтому я должна была выполнить последнее желание моего отца.

До сегодняшнего дня я соблюдала эту клятву.



Глава 1


Восемь лет спустя



Олдерни, 25 августа 2019 года



Настоящее


Звезды отражались на поверхности залива Сэй Бэй, а я, не отрываясь, смотрела на горизонт. Не пройдет и часа, как лиловый свет поползет по четко очерченной кромке моря, и наступит новый день. Мое настроение, которое давило на меня еще до того, как я сорвалась на пробежку, по-прежнему было мрачным и хмурым. Я надеялась, что утро принесет мне облегчение. Меланхолия и печаль были нормальными побочными эффектами того, что я пыталась запереть в себе свою душевную магию. Обычно бег помогал мне справиться с этими проблемами. Магия ослабевала от равномерных движений. Однако сегодня ночью она крепко вцепилась в меня. Пальцы ног и рук охватил нестерпимый зуд, и если бы я ничего не предприняла, волшебство брызнуло бы из меня потоком искр. Несколько смущающее зрелище для обычных людей, но, к счастью, они не выходили погулять среди ночи. Мороз охватил мои руки, хотя погода была удивительно теплой для конца августа, и волоски на моем теле приподнялись, подобно маленьким громоотводам.

Еще одно предвестие. Я потерла ладони друг о друга, стараясь снять напряжение.

– Я смогу это контролировать, – прошептала я ветру. – Я справлюсь.

Но мы с ветром знали, что это не так, и мне даже показалось, что я слышу его тихий смех. Будь я обычной девушкой, я лежала бы сейчас в своей постели. Как бы мне хотелось этого! Я ужасно устала. Устала от бесконечных попыток избежать уготованной мне судьбы. К сожалению, сегодня ночью мне поспать пока не пришлось, потому что в маленьком тесном домике, где мы с бабушкой жили вместе с Мегги – самой молодой послушницей Круга Просветленных, – сегодня готовились к торжествам для Мабона[2]. Я не хотела иметь к этому никакого отношения. У меня не было ни интереса к языческим обрядам, ни желания участвовать в обсуждении того, хотим ли мы на этот раз провести празднование в 1083 или в 1756 году или еще когда-то, потому что я все равно никуда не собиралась отправляться. Я ненавидела путешествия во времени. Мне хватало того, что я была постоянно занята предотвращением незапланированных временных скачков, поэтому добровольно изменять время своего пребывания я не собиралась.

Ни одна из моих сестер – членов нашего Круга – этого не понимала. Как бы то ни было, до сих пор я была единственной Просветленной колдуньей, которой при перемещении во времени становилось настолько плохо, что меня рвало. Обычно крепкий желудок выделывал такие сумасшедшие кульбиты, что было совсем не смешно, когда я приземлялась в незнакомом времени и меня тошнило прямо кому-то под ноги.

Я вздохнула, стараясь дышать равномерно. Концентрированная энергия всех Просветленных, которые на протяжении веков посещали это время, пробуждала во мне беспокойство, и попытки освободиться от своей собственной магии были близки к провалу. За несколько часов я перебежала весь остров вдоль и поперек. Безрезультатно, как я теперь вынуждена была признать. Казалось, энергия моей души только набирала силу. Я не знала, что еще должна была сделать, чтобы избавиться от нее. Это доводило меня до отчаяния.

За прошедшие годы я уже перепробовала множество методов. Но ни один из них не работал постоянно. При этом я получила настолько замечательное образование, что любая Просветленная колдунья могла только мечтать о подобном. После начальной школы меня обучали подруги моей бабули.

Они позаботились о том, чтобы я освоила все возможные техники защиты, научилась распознавать зрелость душ, избавлять Душелишенных, свободно говорила по-французски и знала все о каждом хоть сколько-нибудь значительном событии мировой истории. Я даже выучила наизусть проклятый кодекс Круга, в котором были записаны права и обязанности Магии Душ.

Ничего, что было бы полезно в обычной жизни, но для Просветленной колдуньи – незаменимо.

И все же, двум элементарным вещам я, к сожалению, так и не научилась. Я не могла владеть своей магией настолько, чтобы заблокировать ее внутри себя. И я не могла цивилизованно перемещаться во времени. Бабушка не могла объяснить, почему мне это не удается. Хотя я очень старалась. Но эта неспособность только укрепляла мое намерение не использовать магические силы моей души в этой жизни. Никто не мог заставить меня следовать моему предназначению. У каждой души было право самостоятельно выбирать свою судьбу. Я вытянула руку вверх, рассматривая нежное мерцание на своей коже. Разочарованная, я стерла сверкающие частицы, и они превратились в крошечные пылинки, которые разлетелись по ветру, как светлячки. В этом не было ничего хорошего. Совсем ничего.

Круг Просветленных существовал с XII века, и колдунья, достигшая восемнадцатилетнего возраста, могла туда вступить. Я не вошла в него и не собиралась делать этого в будущем. Как бы Селина Монтегю, Глава Круга, ни лезла из кожи вон. Она основала этот Круг вскоре после того, как ее сестру-близняшку, Стеллу Монтегю, захватил Лазарь Риммон. Ему удалось похитить и раздробить душу Стеллы. Селина устроила на него безжалостную охоту и преследовала до тех пор, пока ей не удалось найти осколки души Стеллы и спасти их от Мрака и проклятия. Правда, душа Стеллы так и не возродилась, но, по крайней мере, найденные осколки вернулись в Первоначальную душу.

Каждая душа, живущая на земле, в какой-то момент возникла из этой Первоначальной души, чтобы родиться в человеческом теле. Когда тело умирает, душа умершего переселяется в новорожденного. Задача души состоит в том, чтобы накопить опыт и созреть, проживая различные жизни. И только после тысячи прожитых жизней она возвращается, чтобы снова слиться с Первоначальной душой и обогатить ее своим знанием.

Стелла же, хоть и не прожила тысячу жизней, по крайней мере, не была потеряна во Мраке – месте, куда уходили души, взвалившие на себя тяжкую вину, уничтоженные или проклятые, души, которые не могли вернуться к началу.

За такой героический поступок Селину теперь почитали как святую. Ведь в схватке с Лазарем она рисковала своей собственной душой. Чтобы избежать участи Стеллы, с тех пор Просветленные колдуньи селились вместе, небольшими группками, потому что против магии нескольких из нас Лазарю было намного труднее сражаться. И все же он по-прежнему был нашим самым серьезным противником. Каждая душа, захваченная им и его охотниками, была потеряна для Первоначальной души, а значит, и для ее опыта и знаний. С незапамятных времен перед Просветленными стояла задача не допускать этого.

Где-то рядом раздался усталый крик северной олуши[3], и этот звук вырвал меня из раздумий. Нужно пойти искупаться. Возможно, холодная вода и равномерные плавательные движения откроют клапан для моей взбудораженной магии. Внутренний голос предупреждал меня о том, что я собираюсь сделать нечто ужасно неразумное, но я его проигнорировала. Я плескалась в отчаянии. Ночью море могло быть коварным и непредсказуемым. Только сегодня я была готова пойти на такой риск. Я плавала очень хорошо и надеялась, что после этого почувствую себя лучше. Выскользнув из свитера и стянув легинсы, я вбежала в холодную воду и нырнула, стиснув зубы и рассекая глубины размашистыми движениями рук и ног. Уже через несколько мгновений я ощутила, что мое напряжение начинает ослабевать. Накопившаяся магия испарилась, оставив воду вокруг меня мерцать теплым сиянием. Я вздохнула с облегчением, почувствовав, как волшебство струится из меня. В какой-то момент я перевернулась на спину и позволила своему телу свободно раскачиваться на волнах. Морские просторы казались такими мирными, что я предпочла бы остаться здесь навсегда. Я закрыла глаза, наслаждаясь спокойствием, которое распространялось во мне.

До тех пор, пока меня вдруг не накрыла мощная волна. Я, отфыркиваясь, выпрямилась. Пляж был довольно далеко: течение уже донесло меня почти до самого выхода из бухты. Если меня вынесет в открытое море, я не смогу вернуться. Я прекрасно понимала это. Начинавшийся отлив и неспокойное море были не самой подходящей комбинацией для того, чтобы оставаться здесь. Энергичным кролем я поплыла обратно к берегу.

Эта сторона острова была известна своими бурными приливами, и даже если залив Сэй Бэй предоставлял определенную защиту, сейчас я находилась слишком далеко от берега. Сколько бы усилий я ни прилагала, вода снова и снова тянула меня назад: вперед я продвигалась медленно и с большим трудом. Мои руки и ноги устали, хотя на самом деле пловцом я была очень выносливым, но, конечно, не тогда, когда до этого уже успела пробежать трусцой около десяти миль. Еще одна волна обрушилась на меня и потянула вниз.

Я захлебнулась водой и закашлялась. Я не должна была утонуть. Ни в коем случае. Дедушка перевернулся бы в могиле. Он приложил столько усилий, чтобы обучить меня плаванию. Для него было особенно важно, чтобы я преодолела свой страх перед водой, оставшийся у меня после аварии. И вот теперь я разочаровывала его из-за своей неосторожности. Ветер подул с востока, и волны стали сильнее. Я пыталась не сбавлять темпа движений, но истощение ощущалось уже в каждой косточке моего тела.

Поэтому я заставила себя плыть медленнее. Если мои ноги сведет спазм, я пропала. Хотя и просто двигаясь так, как сейчас, я ничего не могла противопоставить силе разбушевавшегося моря. Снова на меня нахлынула волна, и я пошла вниз. Меня охватила паника, и я задержала дыхание. Неужели смерть дала мне лишь небольшую передышку? Неужели эта жизнь никогда не предназначалась мне? Вообще неудивительно. В самом деле, до сих пор мне ни в чем не было удачи. Новая волна заглотила меня, потянув на глубину. Давление на мои легкие становилось все более невыносимым, пока мне не начало казаться, что они вот-вот лопнут. Я в панике барахталась в толще воды, двигая руками и ногами в попытках выбраться на поверхность, но у меня не было никаких шансов.

Я погружалась все глубже и глубже. Длинные волосы обвили мое лицо, и я закрыла глаза. Если так и должно быть, то, может быть, моя следующая жизнь будет более милосердной. Иногда жизнь просто не подходила душе. Узнает ли когда-нибудь бабуля, что со мной случилось?

Ненавистный вихрь в голове дал о себе знать без всякого предварительного уведомления. Пожалуйста, только не это! Но было уже поздно. Бирюзовое сияние души просочилось из кончиков моих пальцев, смешиваясь с водой. Я почувствовала интенсивное пощипывание и покалывание в животе, предшествующее незапланированному скачку во времени, и оно становилось все сильнее. Тошнота поднималась вверх по моему пищеводу, все вокруг завертелось, и я катапультировалась, перенеслась куда-то, куда совсем не желала попасть. Все произошло так быстро, что я даже не успела ухватиться за спасительный душевный якорь, болтающийся у меня на шее. Я носила этот амулет, чтобы избежать непредвиденных скачков во времени и привязать себя к этой жизни. Кажется, я и в самом деле была самой паршивой колдуньей всех времен.

А потом я ощутила, что сижу в колючем коричневом шерстяном платье на деревянном стуле. Мои руки оказались связанными за его спинкой, а плечи болели. Просветленные колдуньи могли перемещаться в любое время. При этом они либо напрямую возвращались в одну из своих предыдущих жизней и сливались там со своим прежним «я», либо оказывались в каком-то времени и месте по своему выбору, где раньше им не приходилось жить. Тогда им следовало заранее приспособиться к этому времени, чтобы не выделяться. Теперь я, очевидно, оказалась в одной из своих прошлых жизней и слилась со своим прежним телом. Хорошая новость. В XIII, да, пожалуй, и в XVIII веке было бы трудно объяснить появление на улице наполовину обнаженной девушки в спортивном нижнем белье. Плохой новостью было то, что вокруг меня было множество мужчин. И все они кричали на меня. Брызгающие слюной рты, изможденные лица и ненавидящие глаза встречали меня везде, куда бы я ни повернулась. В чем меня обвиняли, было понятно и без их воплей.

– Колдовство запрещено, – прошипел один из мужчин мне прямо в лицо, и, когда его хриплое дыхание коснулось меня, я почувствовала себя еще хуже. Я подавила рвотный рефлекс.

– Она – посланница Сатаны, – обличал меня другой. – Мы должны уничтожить ее, иначе она произведет на свет его потомков.

Я мучительно раздумывала, что же сотворила такого, что все они считают меня ведьмой. Неужели и в этой жизни я недостаточно овладела своей магией? Я огляделась вокруг. Должно быть, мы находились в церкви и каком-то общественном здании. Передо мной выстроились скамейки, на которых сидели перепуганные женщины и дети. Никто из них не поможет мне. Кто-то рванул меня за волосы, а потом густой рыжий локон упал мне на колени.

– Нужно проверить, нет ли на ней дьявольской метки[4], – закричала какая-то старуха из рядов зрителей. Я, конечно, не собиралась позволять этим неряшливым типам прикасаться ко мне. При мысли об этом мне стало так плохо, что я наклонилась вперед, и меня и в самом деле стошнило. Они ведь не хотели ничего другого. Холодная дрожь сотрясала меня, и я, задыхаясь, хватала ртом воздух. Черт. Черт. Черт. На этот раз у меня действительно были проблемы.

– Мы подвергнем ее ведьминому испытанию[5], – раздался значительно более цивилизованный голос. Я повернула голову в сторону говорящего и обнаружила священника. Его черные бесчувственные глаза были слишком хорошо знакомы мне. Лазарь Риммон! Так это он натравливал людей? Сколько жизней он преследовал меня на самом деле? Я не видела главного охотника за душами с детства, но его взгляд навсегда запечатлелся в моей памяти. Он выглядел так же, как и тогда, только щеки его были не такими впалыми, а волосы – совсем не редкими. Казалось, в этом времени он не испытывал недостатка в душах, которые мог поглотить. Вот он подошел ко мне, и темная прядь волос, выбившаяся из прически, упала мужчине на лоб. Лазарь Риммон, бесспорно, был очень привлекательным мужчиной, и в это время женщины, вероятно, добровольно предлагали ему свои души. Подушечкой указательного пальца охотник провел по моей щеке. При этом он торжествующе улыбался, с наслаждением вдыхая мой аромат. Страх пронзил меня насквозь. Охотники за душами не могли перемещаться во времени. Они попросту были бессмертны, пока имели возможность поглощать свежие души. Лазарь Риммон не знал, что в будущем мы встретимся снова. Но если он похитит мою душу сегодня, моего будущего не станет. Мне нужно было что-то предпринять. Хоть что-нибудь. Насколько сильна была моя магия в этой жизни?

Палец Лазаря был холоднее льда. Сколько еще невинных душ он заберет в будущем? Такая долгая жизнь казалась чем-то необычным даже для охотника.

– Испытание мы проведем прямо сейчас! – громогласно объявил он, выпрямляясь. – Мои подопечные заслужили небольшое представление. Не правда ли?

Толпа разразилась одобрительными аплодисментами. Женщины слушали его с открытым ртом. И я даже не могла их в этом винить. Священник был красивым мужчиной и, по-видимому, обещал им искупление всех их грехов. Лазарь перерезал стянувшие меня веревки и сдернул со стула. Потом охотник схватил меня за одну руку, а второй мужчина грубо сжал другую. И они выволокли меня из здания.

Темная ночь окружила нас. Орущая толпа людей двинулась следом, потрясая зажженными факелами. Мне непременно нужно было вернуться назад во времени или применить свою магию. Я попыталась нащупать ее, но не смогла. По крайней мере, не настолько, чтобы ее можно было направить на мое спасение. Может быть, в этой жизни я смогла заблокировать магию в себе? Если это так, то теперь это может означать мою смерть. Я извивалась в попытке освободиться, но хватка Лазаря лишь усиливалась.

– Будь умницей, признайся добровольно, – тихо прошептал он мне на ухо. – Тогда твоя смерть будет легкой.

– Забудь об этом, – прошипела я в ответ. – Я скорее позволю сжечь себя, чем ты получишь мою душу.

Лазарь улыбнулся, и его глаза сверкнули, когда он произнес свои следующие слова.

– Еще раз ты не сгоришь, малышка. Я слишком долго ждал этого дня.

Внезапно охотник остановился и, прежде чем я успела подумать над его словами, без лишних церемоний толкнул меня в ледяной вонючий пруд. Я захлебывалась стоячей водой, барахталась изо всех сил и хватала ртом воздух, когда мне наконец удалось удержать лицо над поверхностью воды. Лазарь стоял на берегу и улыбался. Вес толстой шерстяной ткани платья, пропитанного водой, снова потянул меня на глубину, словно камень, привязанный к моей шее. Я панически пыталась сосредоточиться. Когда они вытащат из воды мое ослабевшее тело, Лазарь без труда сможет заполучить мою душу. Некоторые из таких незапланированных скачков во времени длились всего несколько минут, другие – час. Прежде я всегда возвращалась назад, но никогда еще не находилась в такой опасности. Я должна была вернуться в свое время, но проблема состояла в том, что я так и не научилась целенаправленно перемещаться в одиночку.

Именно это происшествие и стало для меня роковым. Прямо сейчас, в этот момент, в своей настоящей жизни я тоже тонула, но утонуть из-за собственной глупости было не так обидно, как из-за глупости моих ближних, которые уверовали в ложь Лазаря. Я изо всех сил двигала ногами и смотрела вверх. Сверкающая молния вспыхнула над поверхностью пруда, и магия души стала ощутимой даже здесь, в воде. Должно быть, другие колдуньи прибыли, чтобы спасти меня. Я не умру! И когда в моей голове все снова закружилось, я, в виде исключения, была рада вновь поприветствовать знакомое ощущение тошноты.

Через несколько секунд вода снова обрела соленый вкус, а вес платья исчез. Зато на своей талии я ощутила прикосновение чужих рук. Меня подтолкнули вверх, и моя голова оказалась над поверхностью воды. Я, захлебываясь, жадно хватала ртом воздух. Неужели я привела Лазаря с собой в свое время? В панике я стала отбиваться что было сил. Я отталкивала его руки от своего живота и пинала его ногами.

Сияние души выстрелило из моих пальцев. Никакого эффекта. Мужчина, к сожалению, обладал немыслимой силой.

– Прекрати, – приказал он. – Ты вернулась в свое время. С тобой ничего не случится. Просто глубоко вдохни и расслабься, иначе мы оба утонем.

По всей видимости, он не был ни Лазарем, ни кем-либо из этих ненавидящих ведьм людей Средневековья. Если так, то хорошо. Но тогда кем он был? Ни один нормальный человек не бросился бы в такое неспокойное море, чтобы спасти девушку. Я замерла в его руках, глубоко наполняя легкие прохладным ночным воздухом. Вода тем временем немного успокоилась, но ветер дул еще довольно сильно. Мерцание моей души отступило, покалывание исчезло, а моя спина была прижата к твердому как сталь телу, которое тут же пришло в движение. Я смотрела на луну и такие знакомые созвездия в ночном небе. Еще несколько секунд, и я утонула бы, в каком бы времени ни находилась. По крайней мере, я знала, что Лазарь не получил мою душу в прошлом, иначе в этой жизни меня вообще не было бы. Но почему он тогда преследовал меня?

Однако сейчас мне стоило разрешить совсем другую проблему. Кто бы ни тащил меня в этот момент по волнам к берегу, он знал, кто я и что со мной только что произошло. Охотником он быть не мог, потому что те, как правило, сторонились воды. И ни одно из этих чудовищ не спасло бы меня от утопления. Должно быть, происходящее объяснялось как-то иначе. Волны снова и снова стремились утянуть нас обратно в море, но мой спаситель этого не позволял. Кажется, ему надоело жить, иначе чем еще можно было объяснить его поступок? Почему он бросился в воду вслед за мной? Парень не был охотником и тем более – русалом, потому что ноги у него явно присутствовали. Длинные и мускулистые, они, невзирая на сильное течение, отталкивались от водных глубин и размеренными движениями направляли тело моего спасителя к пляжу. Мои пальцы цеплялись за предплечье его левой руки, которой парень прижимал меня к себе.

В конце концов, какая мне разница, кем или чем он был. Я с огромным облегчением ощущала, что он рядом и поддерживает меня. Тем временем мы достигли берега. Я ощутила под ногами твердую землю, но сильные руки продолжали удерживать меня. Очень кстати, потому что мои ноги были пока не в силах выполнять эту функцию. Какое-то мгновение, которое мне самой показалось бесконечным, я просто наслаждалась ощущением знакомого песка под ногами. Я не погибла. Я снова была дома. Мне хотелось посмотреть на своего спасителя и поблагодарить его, но тут я поняла, что к моему горлу снова подкатывает тошнота.

– Пожалуйста, не надо, – пробормотала я. К сожалению, я проглотила больше соленой воды, чем когда-либо в своей жизни, и мое тело хотело только одного – избавиться от нее прямо сейчас. Опасаясь, как бы меня не стошнило прямо на ноги незнакомцу, я, пошатнувшись, отвернулась от него. Прохладная рука подхватила меня, когда меня вырвало прямо на песок. Мой спаситель убрал волосы с моих щек, и я застыла. Никто и никогда не обнажал левую половину моего лица. Я искренне надеялась, что в тусклом лунном свете он не заметит моих шрамов. Желудок снова скрутило. Незнакомец продолжал терпеливо удерживать меня до тех пор, пока рвота не прекратилась. Теперь я просто дрожала.

– Тебе лучше? – Я почувствовала прикосновение его пальцев к своей шее и пожелала, чтобы мне не пришлось выпрямляться и смотреть на него.

Спасти меня, когда я тону, – одно дело. Оставаться рядом, пока меня рвет, – совсем другое.

– Мы не можем здесь оставаться, – продолжал незнакомец. – Кажется, собирается дождь, а ты сегодня ночью наделала уже достаточно глупостей.

– Что, прости? – Я остановилась. Руки уперты в колени, голова наклонена вниз.

– Ты все поняла. Кто, скажи на милость, ходит купаться в это время суток? На улице ночь, и надвигается непогода.

Каким-то чудесным образом он, не отпуская меня, сумел укрыть мои плечи полотенцем.

– Без тебя знаю, – не так уж и убедительно огрызнулась я. – Нет нужды напоминать мне об этом.

– К счастью, сияние твоей души было достаточно ярким, чтобы я смог его разглядеть, да и ушла ты совсем ненадолго. Вечно ждать тебя я не смог бы, – как ни в чем не бывало продолжал свои обвинения незнакомец, почти не повышая голоса. Казалось, ему просто доставляет удовольствие перечислять мои проступки.

– Я не просила тебя спасать меня. Зачем ты это сделал? Мы оба могли погибнуть.

– Что ж, к счастью, судьба уготовила нам другой конец, – сухо ответил он, не отвечая на мой вопрос. – Хочешь, я понесу тебя? Тебе срочно нужно в тепло.

Его рука погладила мою кожу. Прикосновение незнакомца резко контрастировало с его обвинениями. Я почувствовала тепло. К сожалению, жар бросился только мне в лицо.

– Нет, спасибо. Пожалуй, воспользуюсь собственными ногами, – выпрямилась я. – Если нас кто-нибудь заметит, то моя репутация будет испорчена раз и навсегда.

– Здесь нет никого, кто мог бы тебя увидеть, – еще более недовольным голосом ответил мой спаситель.

– Это так кажется. На этом острове сплетни разносят даже птицы.

Было недостаточно светло, чтобы я могла разглядеть каждую деталь облика своего ночного собеседника, но то, что я увидела, выглядело несколько устрашающе. Несмотря на то что моему спасителю только что пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы выбраться вместе со мной из воды, он все еще излучал неиссякаемую энергию.

При малейшем признаке опасности он подхватит меня на руки и унесет. Хотя сейчас, кажется, во мне говорили отголоски моих девичьих мечтаний. Никто здесь никого и никуда не унесет. И все же я завороженно любовалась игрой мышц на его гладкой груди, которая все еще сверкала каплями воды. Я покачала головой и отступила от него на шаг. Он был чужаком, а незнакомцы всегда представляли для меня потенциальную опасность. То ли из-за этого неосторожного движения, то ли от того, что его взгляд с расстояния длиной в метр оказался еще более ошеломляющим, я вдруг потеряла чувство равновесия и пошатнулась. Рука незнакомца тут же метнулась вперед, и он снова притянул меня к себе.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Может, отвезти тебя к врачу?

Мои руки вдруг легли на его мускулистые плечи, и мне потребовалась вся сила воли, чтобы они не скользнули по гладкой коже вниз. Я даже не поняла, как мои пальцы вообще попали туда.

– Все в порядке. Уже прошло.

– Тогда я сейчас отпущу тебя, – предупредил он меня. Его низкий бархатистый голос совсем сбил меня с толку.

– Пожалуйста, не надо, – прошептал неразумный голос в моей голове.

– Хорошо, – произнес мой здравомыслящий рот, за что я была ему очень благодарна.

Отпустив меня, мой спаситель отступил на шаг. При этом он ни на секунду не выпускал меня из виду. Если бы я начала падать, он снова поймал бы меня. Он сделал бы это с неохотой – об этом ясно говорил неодобрительный взгляд парня, – но сделал бы. Тупая головная боль, которая не давала мне покоя целый день, снова заявила о себе. Внезапно мне захотелось лечь спать, невзирая на то, какое количество Просветленных, желающих прочесть мне с десяток лекций о моей безответственности, заселили мой дом. Я натянула свои вещи поверх мокрого спортивного белья и просунула ноги в обувь. Я стойко игнорировала охвативший меня холод, когда мой спаситель отошел от меня, тоже облачаясь в свои джинсы, свитер и сникерсы.

– Могу ли я хотя бы отвезти тебя домой?

– Только если скажешь мне, откуда ты знаешь, что я такое.

– Кто сказал, что я знаю?

Я отчетливо видела, как между нами протиснулся воображаемый щит, за которым он скрывал свои собственные тайны.

Не обращая внимания на его защитную реакцию, я скрестила руки на груди и начала перечислять:

– Ты ждал в море, пока я не вернусь в это время. Ты видел свечение моей души, и при этом не выглядишь пораженным и не убегаешь, крича на весь остров.

Молчаливая дуэль наших взглядов затянулась на несколько секунд.

– Ты, наверное, на это рассчитывала.

Он был для меня загадкой. Может, он явился сюда из кемпинга, что располагался выше залива? Олдерни был очень популярен среди любителей водных видов спорта, а с таким телом этот чужак вполне мог быть серфером. Хотя маловероятно, что мне на помощь совершенно случайно пришел обычный серфингист, при этом разбирающийся в Магии Душ и так удачно оказавшийся рядом, когда я тонула. Холодный ветер проник под мои влажные вещи, и я содрогнулась при воспоминании о том, что в своей другой жизни я только что столкнулась с Лазарем.

Мой недружелюбный спаситель поднял с земли свою куртку и накинул ее мне на плечи.

– Надень, – приказал он тоном, не терпящим возражений.

Вообще-то я должна была натянуть эту куртку ему на голову, но на мне было только тонкое поло, поэтому я с готовностью завернулась в предложенную одежду.

– Во всяком случае, спасибо, что спас меня. Может быть, я смогу взять реванш в следующий раз.

Незнакомец сжал челюсти.

– Следующего раза не будет, потому что ты больше никогда не станешь плавать в темноте. Что, если бы я не обнаружил тебя? – Теперь он выглядел расстроенным. Парень пальцами зачесал волосы назад. Его локоны были темны, как ночь. Намокшие, они почти достигали плеч незнакомца, делая его немного похожим на пирата. Разъяренного пирата, которому не терпелось избавиться от меня.

– Вообще-то я имела в виду, что собираюсь пригласить тебя на кофе в городе, – так же недружелюбно отозвалась я, закатив глаза. Неужели он и вправду считал меня такой дурой?

– Где ты оставила свою машину? – продолжал он.

– Дома. Я была на пробежке.

– Среди ночи? – Я и не думала, что его голос может быть еще более возмущенным. Это было почти смешно.

Я пожала плечами.

– Ничего такого в этом нет. Здесь, на острове, даже кошки мышей не ловят. Вряд ли можно найти более мирное место.

– Так думаешь только ты. Я отвезу тебя, иначе ты замерзнешь, пока будешь идти домой, и тогда получится, что я зря спасал тебя. И никаких возражений по этому поводу.

Вот же черт. Покачав головой, я последовала за ним по узкой тропинке, пролегающей через высокую траву, к дороге, и на некотором расстоянии от нас заметила джип, припаркованный в месте расширения проезжей части. Я напряженно пыталась придумать, как бы дипломатично избавиться от моего спутника, как вдруг, словно из ниоткуда, справа от нас возникла тень. Мой спаситель развернулся, толкнул меня себе за спину и уже представлял собой живой щит, пока я все еще смотрела на фигуру из своих кошмаров.

– Беги! – закричал он и рванулся прямо на тень.

Я проигнорировала указание. На этот раз я не убегу. Тогда я не смогла помочь отцу, потому что была еще слишком юна. Но своего незнакомца в беде я не оставлю.

Что здесь, собственно, происходило сегодня ночью? Словно пригвожденная, я осталась стоять на месте, наблюдая с безопасного расстояния, как две тени схлестнулись между собой. Это была моя настоящая жизнь, и я не застряла, беспомощная, в другом веке. Здесь я чувствовала свою магию даже больше, чем мне этого хотелось, и многолетние тренировки подготовили меня к подобным ситуациям. Я направила энергию через свое тело. Зловещая тень отскочила от моего спасителя, издав пронзительный визг.

Подобно охотникам, с которыми я сталкивалась в детстве, этот тоже был одет в длинный черный плащ, а лицо его скрывал капюшон. Чем дольше охотник выживал, тем больше он терял свою телесность. Во всяком случае, тогда, когда ему не удавалось регулярно потреблять новые души. Похищенные души привязывали этих существ к земному бытию.

В прежние времена, когда Европа еще была охвачена войнами и болезнями, охотникам было гораздо легче получать души. Ослабленные люди не могли им противостоять. Но если охотники не получали достаточно пищи, их тела разлагались, и рано или поздно наступал момент, когда они начинали напоминать призраков или привидений. И тогда чаще всего они умирали, потому что им не хватало сил, чтобы собирать свежие души. Столь человечным, каким я совсем недавно увидела Лазаря, охотник мог быть только тогда, когда у него не было недостатка в свежей энергии душ.

Но даже Лазарь не выглядел настолько человечным, когда мы впервые встретились с ним в моем детстве. Я подошла ближе к схватке. Восемь лет мы мирно жили на этом острове, без всяких помех в виде охотников за душами. Откуда только взялся этот монстр? Моя одежда все еще была сырой, но, несмотря на это, я вдруг вспотела. Теоретически я обладала способностью убивать охотников за душами, но я никогда прежде не использовала этот навык. Противники рухнули на землю и покатились по траве. Капюшон соскользнул с головы охотника, и я всмотрелась в его обезображенное лицо. Оно выглядело так же, как и то, что прижималось тогда к стеклу нашей машины. Эти чудовища были ответственны за смерть моих родителей. Черные тусклые глаза уставились на меня, коричневые зубы скалились, остатки волос свисали с морщинистой головы, а бледная кожа натянулась на выступающие кости.

– Я сказал тебе бежать, – выдавил из себя мой спаситель. Пальцы моего чужака легли на то, что осталось от шеи охотника, и незнакомец сжал ее руками.

Но жадность придала монстру невообразимую силу. Он высвободился и стряхнул с себя соперника, пнув моего спасителя в бок, отчего тот, застонав, скорчился от боли. Я не шевелилась, терпеливо ожидая, пока охотник не повернется в мою сторону и не кинется на меня. Мое сердце колотилось так сильно, что, казалось, готово было выскочить из груди. Тонкая линия, образовавшая рот охотника, скривилась в жестокой улыбке.

– Кто это у нас тут? – прохрипел он. – Столько энергии… – В его шипящем голосе я уловила нотки радости. Принюхиваясь, охотник провел пальцем по отверстию на своем лице, на месте которого когда-то был нос.

Тут он был совершенно прав, и именно этот избыток энергии сейчас станет для него роковым. Мои руки пульсировали. Еще один шаг, и он окажется в ловушке. Но прежде чем я успела осуществить выброс магии, что-то блестящее пронеслось по воздуху и пронзило охотнику горло. Бурая кровь забила из раны фонтаном, стекая на капот. Нож застрял глубоко в шее монстра. Серебряный нож. Охотник упал на колени, закатив глаза. Его тело билось в диких судорогах, пока он валился на бок, а потом останки превратились в какой-то пепел, который сдуло налетевшим порывом ветра. Я все еще стояла на том же месте, уставившись в землю, когда кто-то встал рядом со мной.

– Чего ты не поняла в приказе «Беги!»?

– Убегать – это самый последний вариант, – тихо ответила я. – Не объяснишь мне, что это было?

Он только что убил охотника за душами и хотел обсудить со мной, почему я не убежала?

– Не хочу. Сейчас я отвезу тебя домой, и ты останешься там. Больше никаких ночных вылазок, поняла?

– Скажи, ты спятил? Ты появляешься из ниоткуда, спасаешь меня, когда я тону, убиваешь охотника за душами и воображаешь, что можешь приказывать мне? Может быть, он ударил тебя? По голове? Я бы и сама с ним справилась. Лучше скажи мне, кто ты и почему, по воле случая, таскаешь с собой серебряный нож?

Вместо того чтобы ответить мне, он вдруг, на мой вкус, слишком рьяно, принялся вытирать бурую кровь охотника с блестящего лезвия ножа матерчатым платком, который вытащил из кармана брюк.

– Я просто тот, кто случайно оказался рядом, когда на тебя напали.

– А, ну тогда я – спящая красавица, – возразила я, испепеляя его возмущенным взглядом.

Однако это не произвело на него ни малейшего впечатления.

– Ты сейчас же сядешь в машину, и мы покинем это место, не дожидаясь, когда здесь появятся другие охотники!

Предложение, больше похожее на приказ, звучало достаточно разумно. Эти монстры обычно охотились не в одиночку, а стаями. Я распахнула дверцу и забралась в машину. Незнакомец нетерпеливо ждал, пока я пристегнусь.

– Думаешь, это был наблюдатель? – Они нашли меня. Вся эта защита никуда не годилась. Сколько потребуется времени, пока Лазарь не явится за мной собственной персоной?

– Скорее всего. И обычно за наблюдателем следует целая армия охотников. Особенно если он не вернется.

Мы были так осторожны все эти годы. Круг наложил на остров невидимый магический щит, который прятал меня от внешних опасностей. Должно быть, что-то уничтожило его.

– Где ты живешь? – Парень завел машину и повернулся к регуляторам кондиционера.

– Ты можешь высадить меня на Виктория-стрит, – резко бросила я. – На самом деле, будет здорово, если нас никто не увидит. Я не хочу неприятностей с бабушкой.

– А у тебя не будет проблем, если незнакомый парень привезет тебя домой на рассвете? – Джип медленно выехал на дорогу, и я откинулась на сиденье, радуясь изобретению обогрева сидений и тому, что мне не нужно бежать еще две с половиной мили.

Особенно бабушку разозлил бы тот факт, что этот человек спас меня от охотника за душами. Я с подозрением оглядела своего спутника. Почему он делал из всего тайну?

– Я сказала лишь, что пойдут разговоры, а мне хотелось бы этого избежать. – Я ни в коем случае не хотела, чтобы толпа подвыпивших колдуний рассматривала этого незнакомца под микроскопом, когда он высадит меня у моей двери. К этому времени они наверняка выпили уже все запасы пунша, и теперь я не стала бы ручаться за сознательность каждой из них. Вполне вероятно, они еще затащат этого парня, который был так привлекателен да к тому же мог бороться с охотниками за душами, ко двору Людовика XIV, только затем, чтобы произвести на него впечатление. Я никак не могла допустить, чтобы произошло что-то подобное. С другой стороны, бабушка могла бы точно сказать мне, с кем я имею дело. Сама я никогда еще не слышала об обычном человеке, который мог вот так запросто убить охотника. Во всяком случае, не в XXI веке. Если только он не был… Я покачала головой. Нет, этого не могло быть. Мой отец был последним защитником.

После моего рождения бабуля посвятила папу в тайну Магии Душ, и он поклялся защищать меня своей жизнью, что, в конце концов, и сделал. Других защитников, насколько я знала, больше не было. И хотя люди уже не были такими суеверными и трусливыми, как раньше, в них по-прежнему жило скептическое отношение к магии. Было лучше, когда никто ничего не знал о нас.

Я взглянула на длинные тонкие пальцы, сжимавшие руль, а затем на профиль парня, ведущего автомобиль. Его брови были сдвинуты, лоб нахмурен, словно он досадовал на что-то. На кого этот красавчик сердился, догадаться было нетрудно. Я позволила ему довезти меня до цветочного магазина Греты.

– Ты можешь высадить меня здесь, – предложила я. – Мой дом всего в паре метров. Спасибо, что подвез.

Он заглушил мотор, вышел, молча обогнул машину и открыл мне дверцу.

– Сделаешь мне одолжение? Не уходи больше из дома ночью.

– Если ты расскажешь мне, кто научил тебя убивать охотников за душами.

Он с видимым недовольством покачал головой.

– Ты должна рассказать бабушке о том, что случилось. Она будет знать, что делать.

Происходящее становилось все более загадочным. Откуда он знал, что бабушка – Просветленная? Расскажи я ей о случившемся, бабуля тут же перенесет меня в другое время и спрячет там. Но я не допущу этого. В детстве, когда меня засунули на этот остров, у меня не было другого выбора. Но сегодня я хотела распоряжаться своей жизнью сама, и ни за что не позволю какому-то там красавчику указывать мне, что делать и где быть.

– Ах, забудь, – прервал он мои размышления. – Просто будь осторожнее.

И прежде чем я успела ответить хоть что-то, мой спаситель уже закрыл дверцу, обогнул машину, снова вернулся за руль и уехал. В шоке от того, что он даже не попрощался, я, по крайней мере, еще с минуту стояла на обочине, глядя вслед габаритным огням, а затем бегом преодолела последние несколько метров до дома. Я отчаянно нуждалась в горячем душе, и желательно поскорее. В фильмах и книгах спасатели всегда были милыми и обаятельными. Ясное дело, мне нужно было столкнуться с одним из их недружелюбных представителей.

Тихо отворив дверь магазина, я и в самом деле услышала, как из дальних комнат доносится какое-то бормотание. На креслах и прилавке лежали разноцветные пальто и вязаные накидки. Пахло жженой миррой – по непонятным мне причинам самым популярным ароматом среди Просветленных, а пустые стаканы и чашки с остатками пунша были расставлены по всему помещению. Как бы ни были чисты души наших колдуний, о порядке члены Круга не особенно пеклись. Но и у меня не было никакого желания начинать уборку прямо сейчас. Это могло подождать. Я бесшумно пробиралась вверх по лестнице, когда передо мной вдруг возникла тень. Я тихо вскрикнула, а потом узнала лицо Селины Монтегю. Она слегка улыбнулась.

– Так страшно, Саша? – Ее взгляд испытующе скользнул по мне и задержался на мужской куртке. Тщательно выщипанная бровь Селины взлетела вверх. – Где ты была?

– Бегала, – коротко отозвалась я. Селина, может, и была главной для членов Круга, но я не обязана была ей отчитываться.

– Может, присоединишься к нам ненадолго? – Главная колдунья поднесла бокал с пуншем ко рту и сделала глоток. Мой взгляд задержался на ярко накрашенных кроваво-красных губах. Сегодня, как, впрочем, почти всегда, ее темные волосы были стянуты в строгий пучок. Прическа подчеркивала высокие скулы и миндалевидные глаза Селины.

– Я бы предпочла принять душ и лечь спать.

Селина кивнула и немного посторонилась.

– Тогда желаю тебе приятных снов.

– Большое спасибо, – отозвалась я, протискиваясь мимо Селины и вдыхая окутавший ее аромат роз.

– В ближайшие дни я собираюсь отправиться ко двору Ричарда. Не хочешь присоединиться ко мне?

Эта женщина никак не могла так просто оставить меня в покое.

– Спасибо, Селина. Но нет. У меня и тут дел хватает.

– Как скажешь. Но если ты вдруг передумаешь, то знаешь, где меня искать. – И каблуки Селины застучали в направлении нашей оранжереи. Я смотрела ей вслед, пока стройный силуэт колдуньи не исчез из виду. А потом помчалась в свою комнату. Я жутко замерзла. Скинув куртку своего неизвестного спасителя, я повесила ее на спинку кресла, и, освободившись от своей влажной одежды, приняла душ и проскользнула в теплые домашние брюки и вылинявший шерстяной свитер. А после, уютно устроившись в кровати, уставилась на чужую куртку.

Уже засыпая, я вдруг поймала себя на внезапной мысли. Мое незапланированное перемещение во времени. Тогда я почувствовала чужую магию. Кто пришел мне на помощь? Селина? Я могла спросить ее об этом, когда мы случайно встретились на лестнице. Но тогда мне пришлось бы рассказать колдунье о том, что со мной произошло. Вздохнув, я пожелала иметь возможность получить собственную Книгу Душ, не вступая в члены Круга. Но это была цена, которую я заплатила, не пожелав принимать свое предназначение. Это было трудно выдержать, потому что Книга Душ принадлежала только тем Просветленным колдуньям, которые были его участницами.

В Книге Душ мы, колдуньи, отмечаем самые важные события своих предыдущих жизней, и как только мы возвращаемся к нашей Книге, вступая в Круг, мы можем вспомнить все эти жизни. Книга Душ – сложный магический предмет, который постепенно возрождает эти воспоминания.

Но для меня в этой жизни они были закрыты. Однако, говорила я себе, другие люди тоже не помнят жизней, которые уже были пройдены их душами. Не все так плохо. То, что мог нормальный человек, должно оказаться возможным и для меня.



Глава 2


Олдерни, с 25 августа по 31 августа 2019 года



Настоящее


На следующее утро, устранив беспорядок, я села на велосипед и доехала до кемпинга, где ненароком осведомилась у его хозяйки Зои о некоем привлекательном молодом человеке. К моему сожалению, среди ее гостей сейчас значились только три семьи, да, кроме того, несколько девушек, которые разбили палатку на территории базы. Я размышляла о том, не спросить ли у Зои разрешения пройтись по кемпингу, но решила, что это только пробудит в ней любопытство, и тогда уже завтра – самое позднее – весь Сент-Анн [6]будет судачить о моих расспросах. Идти узнавать о моем незнакомце в отель Брай-Бич или многочисленные островные пансионаты было бы еще более заметно, поэтому я решила оставить все как есть. В конце концов, я пыталась найти его. Придется просто оставить куртку у себя и забыть о парне. В любом случае так будет разумнее всего. Меня не покидало стойкое ощущение, что, кем бы ни был мой ночной спаситель, он вряд ли будет способствовать моим усилиям вести нормальную жизнь.

Мое намерение забыть незнакомца, к сожалению, не воплотилось в жизнь, потому что в последующие дни я беспрестанно думала о нем, хотя и старалась всеми силами отвлечься. Я помогла дяде Уиллу украсить церковь к свадьбе, испекла вместе с Мегги целую гору печенья, очистила от пыли книжные полки в магазине и заново рассортировала ящики с кристаллами. Занимаясь всем этим, я снова и снова задавалась вопросом, кто же он такой. Может быть, он уже уехал? Правда, в последние дни море сильно штормило, так что паромом он уплыть не мог. Я очень хотела увидеть его еще хотя бы раз. Главным образом потому, что обрывки рассеянных воспоминаний создали в моих фантазиях образ, который мог и не соответствовать действительности. Это был обычный молодой человек, оказавшийся в нужное время в нужном месте и умеющий чертовски хорошо плавать. Парень, который носил с собой серебряный нож и действовал довольно решительно. Он определенно не был принцем, который взял бы на себя работу по спасению меня от Лазаря Риммона. Это могла сделать только я сама.

Вероятно, охотник за душами, напавший на нас, на самом деле был просто одиночкой, слишком голодным, чтобы правильно оценивать ситуацию. Для одинокого и наполовину изголодавшегося охотника нападать на волшебницу было откровенной глупостью. Магия многочисленных Просветленных, проводивших ту ночь на острове, должно быть, ослабила волшебный щит и заманила его. Будь он одним из наблюдателей Лазаря, у нас уже давно возникли бы гораздо большие проблемы. Я держала все произошедшее при себе. Никто не должен был узнать, что произошло той ночью.



Спустя пять дней, придя в нашу оранжерею, расположенную непосредственно за магазином, я увидела бабушку, которая сидела там за столом, помешивая ложечкой чай, и читала газету.

– Могла бы и сама мне рассказать.

– Извини. – Я села напротив и придвинула к себе чашку, которую тоже наполнила чаем. – Не хотела тебя волновать.

Я осторожно размешивала сахар в чае, неотрывно следя взглядом за волнообразными колебаниями, вызванными движениями ложки.

– Я не волнуюсь, дорогая. – Чайная ложечка бабушки звякнула, ударившись о тонкий фарфор. – Я просто рада, что с тобой ничего не случилось.

– Откуда ты вообще об этом знаешь? – подняла я наконец глаза, и наши взгляды встретились.

– Мистер Ларсон видел, как ты ни свет ни заря выходила из машины какого-то молодого человека, и вчера рассказал об этом Селине. Та сразу же сообщила Грете, а Грета позвонила мне. Селина была вне себя, ты же знаешь, какая она.

О, я знала. Селина отчего-то считала, что она – моя самая близкая подруга и что я должна была все ей рассказывать. Когда мне было десять, я, возможно, так и поступала, как только она посещала нас на острове. Но в восемнадцать я определенно уже не собиралась этого делать, хотя теперь Селина тоже жила здесь. Ее дом находился за городом, в заливе Лонгис, но это не мешало ни единому слуху достигать ее ушей.

– Да это просто чудо, что такому любопытному человеку потребовалось целых пять дней, пока он не решился поделиться известной ему информацией, – сказала я с облегчением. По крайней мере, ни бабуля, ни Селина не имели ни малейшего понятия об убитом охотнике за душами.

– Его беспокоила подагра, поэтому он не выходил из дома несколько дней, – подмигнула она мне.

И эти дни он провел, стоя у окна за занавеской. Я решила, что половина исповеди лучше, чем ничего.

– Я хотела освободиться от магии. Пробежка не помогла, и я решила поплавать. Море стало несколько неспокойным, а этот молодой человек вытащил меня из воды.

– Насколько неспокойным?

Я не выдержала ее пронизывающего взгляда и отвернулась.

– У меня были некоторые трудности.

Бабуля кивнула. Это было в ее духе – не судачить попусту о том, чего она уже не могла изменить.

– Что-нибудь еще, заслуживающее моего внимания?

– Нет. Он подвез меня домой, потому что собирался дождь, а потом исчез.

– Тогда я спокойна. В своей жизни я делала вещи и похуже, чем купания по ночам, – улыбнулась она, и мне пришлось подавить угрызения совести. – Главное, чтобы это не дошло до дяди Уилла.

Морщинки вокруг ее небесно-голубых глаз стали глубже. Ее сын, мой дядя Уилл, пастор нашей маленькой общины на Олдерни, был самым осторожным человеком на планете, напрочь лишенным иллюзий. Иногда мне даже казалось, что его подменили при рождении, потому что он был совсем не похож на бабушку. И хотя свою маму я помнила совсем смутно, она наверняка была в тысячу раз жизнерадостнее.

Вошла Мегги с подносом в руках. Увидев меня, она ухмыльнулась. Конечно, ей тоже было давно известно о моих приключениях. Я усмехнулась в ответ.

Мегги была ученицей. Она жила с нами уже полгода, и хотя оказалась всего на год старше меня, жизненного опыта у нее было не занимать. Прибыв на остров изможденной и грязной, сейчас она стала самой самостоятельной и независимой девушкой, которую я знала. О прошлом Мегги напоминали лишь ее зеленые волосы, пирсинг в левой брови и татуировки, которые тянулись по всей правой руке девушки. Всю жизнь Мегги была сама по себе. Родители отказались от малышки, и девочка выросла в приюте, вырваться из которого смогла лишь тогда, когда ей исполнилось шестнадцать лет. Мне оставалось только догадываться, как испугалась Мегги, когда проявилась ее магия. На подростка без каких-либо предварительных знаний вспышки магии, должно быть, наводили ужас. Когда она появилась у нас, бабуля тут же распознала в ней новоявленную колдунью, взяв Мегги под свое крыло. Души бабушки, ее подруг и даже моя собственная уже прожили множество жизней. Но Просветленные, живущие впервые, были редкостью.

С тех пор Мегги не только охотно развивала магию своей души, но и с не меньшей готовностью занималась домашним хозяйством: готовила, пекла для нас с бабулей и поддерживала дом в чистоте. У нее никогда не было настоящего дома, но, несмотря на это, девушка была удивительно хозяйственной. Иногда мне казалось, что она хочет наверстать все упущенные мгновения своего детства. Мгновения, в которые ее родители должны были оберегать и защищать ее. Мгновения, которых, несмотря на смерть моих мамы и папы, так много было у меня, ведь бабушка и дедушка всегда были со мной.

Мы с бабулей старались не препятствовать Мегги в ее стремлении заботиться о нас, потому что, как нам казалось, именно это и делало ее счастливой. Хотя лично мне не всегда было понятно ее желание постоянно что-то готовить или печь, но, в конце концов, у меня тоже были свои причуды, которые Мегги никогда не подвергала критике. Она просто соглашалась с ними. Жизнь рано научила ее принимать людей такими, какие они есть.

Во всяком случае, я радовалась, что Мегги была с нами. После того как год назад умер дедушка, бабуля долго тосковала. Она потеряла свою родственную душу и очень страдала от этого, хотя и знала, что снова найдет дедушку в своей следующей жизни. Появление Мегги и обучение ее Магии Душ отвлекали бабулю от переживаний. Удивительно, но она невероятно гордилась малейшим прогрессом, которого достигала ее ученица. В конце сентября, на праздник Мабона, Мегги должна была вступить в состав Круга. Девушке уже не терпелось приступить наконец к своей работе в качестве Просветленной, разыскивая и избавляя от страданий Душелишенных.

Душелишенными звали людей, души которых были похищены охотниками. Мы не должны были допускать, чтобы они продолжали жить, потому что это неизбежно вело к одному: Душелишенные сами становились охотниками. Ибо если душу человека похищали, жажда новой души становилась в нем настолько неистовой, что он начинал охотиться сам и крал души других. А тот, кто впервые вкусил чужой души, становился зависимым. Душелишенных, найденных Просветленными до того, как они успевали поглотить первую душу, было легче избавить от этой участи, чем если бы они уже стали охотниками за душами. Хотя избавление или искупление были лишь красивыми словами. На самом деле колдуньи просто убивали Душелишенных. Я не завидовала этой обязанности: для этой своей жизни я выбрала кое-что другое. Я предпочитала сортировать ароматические свечи, раскладывать серебряные украшения, расставлять антикварные книги в магазине бабушки и иметь дело с бесцеремонными туристами. Все это тоже было довольно увлекательно и вполне оправданно. По крайней мере, чаще всего.

Мегги поставила на стол передо мной блюдо с горкой сконов[7] и подсела к нам.

– Решила в виде исключения сморозить глупость?

Я только пожала плечами. Я всегда так старалась принимать разумные решения, что, в конце концов, поступила крайне неразумно. Неудивительно, что весь Сент-Анн теперь потешался надо мной, хотя вряд ли кто-то из местных знал, в чем состояла настоящая проблема. Мы не предавали огласке наше предназначение.

Бабуля потянулась за сконом, и Мегги пододвинула к ней топленые сливки.

– Доктор Барнс запретил тебе злоупотреблять жирной пищей, – немного неуверенно прокомментировала я, обращаясь к бабушке. Чем старше я становилась, тем больше ощущала потребность заботиться о ней. Я уже потеряла родителей и не могла поддерживать связь со своими братьями, чтобы не вовлекать их в свои проблемы. Дедушка расстался с жизнью слишком рано, и я не хотела, чтобы потерь в моей жизни стало еще больше. Когда бабушка все же умрет… Я не хотела додумывать эту мысль до конца.

– Да, я знаю, но какой была бы жизнь без прегрешений? – подмигнула она мне.

– Безопасной? – предложила я.

Бабуля рассмеялась.

– Скорее, скучной, – заявила она, разрезая свой скон.

– Уилл звонил, – сообщила Мегги после того, как мы немного насытились. – Тебе нужно зайти в церковь.