Он не стал спрашивать ее, какими были ее ожидания. Не хотелось вникать.

– Коко-сан сказала, что нашла Божью Коровку по камерам. И, если с ней что-то случится, я должна попросить у него помощи.

– Почему? – удивляется Нанао. – Почему она сказала попросить меня?

– Она сказала, что на вас можно положиться. Она также сказала, что вы пережили ужасный инцидент. Какой, не знаю.

Нанао с трудом сдерживает дрожь.

– Я предпочел бы не вспоминать об этом.

– Понятно.

– Невозможно забыть прошлое, которое отчаянно хочется забыть. Невероятно…

Камино неожиданно замирает. Ошарашенно смотрит на Нанао, ее глаза наполняются слезами.

– Верно, – таинственно говорит она.

– Что?

– Почему воспоминания так сложно стереть? Вот почему моя жизнь сложилась именно так… Вот почему Коко-сан так поступила… – говорит женщина, печально склонив голову.

Она плачет, не пытаясь сдерживать слезы. Вытирает их ладонями, затем рукавами блузки, но этого явно недостаточно.

Дождавшись, когда Камино успокоится, Нанао говорит:

– Ты все еще можешь сбежать. Я тоже ухожу. Пора, – он встает с дивана.

– Я… когда я запутался в сети для ловли тюленей, вокруг меня кружила стая мойвы… И я тоже почувствовал себя мойвой. Но лишь на мгновение!

– Коко-сан должна была нанять телохранителя.

– На мгновение? И долго это мгновение длилось?

Нанао хочет сказать, что знает об этом от Соды. Камино замолкает. Она хочет что-то еще сказать, но ей трудно. Возможно, она старается сдержать свои эмоции. Ее глаза снова слезятся, она шумно сглатывает слюну, чтобы успокоиться, и говорит:

– Ну… сердце несколько раз ударить успело… я не знаю…

– Вообще-то…

Серые глаза колдуна так и впились в него, казалось, Тенрис хочет проникнуть в самые глубины его существа.

У Нанао плохое предчувствие.

– Что… что? – заикаясь, спросил Торак. – Что это со мной?

– Молчи! – говорит он, вытянув руку вперед, чтобы остановить ее.

Тенрис ответил не сразу:

– Телохранитель, который должен был меня сопровождать, не вышел на связь.

– С тобой… Во всяком случае, ничего плохого. – Он быстро глянул в сторону остальных, чтобы убедиться, что все еще спят, и придвинулся к Тораку поближе. – Просто у тебя… – Он запнулся, качая головой.

– Такое случается гораздо чаще, чем ты думаешь, – Нанао старается закончить разговор.

– Что у меня? Скажи!

– Поэтому Коко-сан решила пойти прямо в номер двадцать десять, где ждал телохранитель. У нее был от него ключ.

Тенрис вздохнул:

– Номер двадцать десять, значит?

– Как бы тебе объяснить?.. – Взяв палку, он задумчиво поворошил головни, и к небу столбом взвились искры. – У всего в мире есть душа, – начал он наконец. – Это тебе известно. Душа есть и у охотника, и у его жертвы, у реки и у дерева. Не все существа, обладающие душой, могут говорить, но все они могут слышать и думать. Ты, конечно же, знаешь и об этом.

Сейчас она, наверное, расскажет о Коре, который погиб, ударившись головой о мраморный стол.

Торак молча кивнул, ожидая, что колдун скажет дальше.

– У телохранителя должен был быть при себе мастер-ключ, который выдают сотрудникам отеля. Поэтому она и пошла.

– Три основные души каждого существа – те, что составляют его сущность, – живут в его теле. – Тенрис снова поворошил палкой костер. – Иногда, правда, телесная душа ускользает из тела – например, когда человек болен или спит, – но она редко уходит далеко и вскоре возвращается. – Отбросив палку, Тенрис протянул руки к огню, словно черпая в нем силы. – Но один раз в тысячу лет рождается существо… отличное от всех прочих.

– Коко-сан?

Несмотря на теплый вечер и жарко горевший костер, Тораку стало холодно.

– Да.

– Души такого существа, – продолжал Тенрис, – способны покидать его тело на сколь угодно долгое время – такого не может добиться ни один колдун, даже когда впадает в транс, исцеляя больного. Его души могут странствовать где угодно. Они также способны проникать в тела других существ. При этом их хозяин начинает видеть, слышать и чувствовать все то, что видит, слышит и чувствует существо, в тело которого его души проникли, но одновременно остается самим собой. – Нервно стиснутые кулаки Тенриса наконец разжались; он спокойно положил руки на колени, повернулся к Тораку и посмотрел прямо в его испуганные глаза. – Это существо, – прошептал он, – обладает блуждающей душой.

– Дай угадаю. Телохранитель был мертв?

У Торака перехватило дыхание.

– Откуда ты знаешь?

– Нет… – только и сумел вымолвить он.

От удивления Камино округляет глаза. Нанао переживает, что она переоценивает его проницательность.

Но серые глаза упорно смотрели на него.

– По телефону Коко-сан объяснила, что телохранитель мертв, однако она нашла мастер-ключ, который я смогу забрать с собой. Но потом появились эти люди… – Камино снова срывается, ее глаза наполняются слезами, которые она не в силах сдержать. – Похоже, она говорила о Шестерке с духовыми трубками. Не знаю, пришли ли они все вместе или только кто-то из них… Пока звонок не прервался, Коко-сан успела дать мне указания. Велела попросить помощи у Божьей Коровки, если она не справится. Прислала мне сообщение с прикрепленной фотографией Божьей Коровки. А еще объяснила, как смотреть записи с камер наблюдения на мобильном терминале, чтобы избежать столкновения… К счастью, я встретила Божью Коровку, как раз когда он входил в лифт на пятом этаже, прямо перед тем как попала в засаду.

– Нет! – воскликнул Торак. – Этого не может быть! Если души покидают тело, значит тело мертво! И я давно уже должен был бы умереть, потому что расставание с душой и называется смертью!

«К несчастью», – думает Нанао.

Тенрис посмотрел на него с жалостью и пониманием.

– Я слышала, что божья коровка – это насекомое удачи. Они могут взлететь на небеса. У них семь пятен.

– Нет, Торак. У того, кто обладает блуждающей душой, тело никогда не покидают все его души: Нануак – его внешняя душа, воплощение его жизненной силы – всегда остается при нем. Она покидает его лишь в миг смерти. Странствуют же лишь душа телесная и душа племенная.

Каких только историй не слышал о них Нанао… Они все казались ему смешными и ироничными, ведь сам он всегда оставался невезучим.

Торак весь дрожал. Он никогда прежде не слышал о странствующих душах. И не желал иметь с этим ничего общего.

– Семь – странное число.

Тенрис здоровой рукой коснулся его плеча и слегка встряхнул.

– Верно.

– Ты прав, что боишься. Блуждающая душа – это великая тайна, и мы почти ничего не знаем об этом. И все те малые знания, которые удалось собрать о блуждающих душах, передавались от одного колдуна к другому, и каждый рассказчик постоянно искажал их, понимая в лучшем случае лишь наполовину. – Тенрис снова умолк, словно решая, способен ли Торак воспринять еще хоть что-нибудь из его объяснений. – Однако мы совершенно точно знаем: даже для человека с блуждающей душой очень опасно, когда некоторые души покидают его тело. Очень опасно! И очень тяжело.

– Семь дней недели, семь богов удачи[52], семь океанов, Большая семерка[53], семь чудес света…

«И очень больно!» – подумал Торак, вспомнив то дурнотное болезненное ощущение, когда ему казалось, что внутри у него что-то рвется в клочья…

– Счастливая семерка, – добавляет Камино, отводя взгляд в сторону, словно поймала какое-то воспоминание. – Я бы не смогла вынести это бремя.

Вдруг в голову ему пришла мысль, возродившая у него некоторую надежду.

Нанао громко выдыхает. Камино выглядит озадаченной.

– Но это же ко мне совсем не относится! – с жаром сказал он. – И никакая у меня не блуждающая душа, я могу доказать это! В Лесу на меня напал кабан. Он чуть не убил меня, и я ужасно испугался – но ничего не произошло! У меня не возникло ни того противного ощущения, ни боли, и я ни секунды не чувствовал и не понимал того, что чувствовал он!

– Ты сможешь мне помочь? Выбраться из отеля.

Колдун покачал головой:

Нанао снова стоит перед выбором: оставить ее или помочь. Он не обязан никому помогать.

– Позволь обратиться с официальным предложением. Ты же наемный работник?

– Торак, Торак, все бывает совсем не так. Подумай! Ты достаточно много знаешь о магических искусствах, чтобы понимать: даже обычным колдунам, если они хотят вылечить больного, необходима помощь, чтобы высвободить их души. Для этого есть немало различных способов. Транс. Особое зелье, высвобождающее души. Иногда помогает даже голодание или задержка дыхания. Вот и с теми, кто обладает блуждающей душой, бывает по-разному. Для тебя, например, оказалось недостаточно просто испугаться – как в случае с тем кабаном, – чтобы выпустить души на свободу.

– Мы все в той или иной степени наемники…

Торак вспомнил другие случаи, когда с ним это происходило. Во время исцеляющего обряда – Саеунн тогда использовала особые курения. Когда он попал в сеть и чуть не утонул. И во второй раз он уже тонул – когда вдруг превратился в Хранителя племени Тюленя. Все эти, как ему казалось, случайности начинали обретать строгий порядок и вполне определенный, но такой ужасный смысл…

– У меня деловое предложение.

– Кроме того, – сказал Тенрис, и Торак с удивлением увидел, что губы у него вновь изогнулись в той же полуулыбке, – тебе просто повезло, что души твои не проникли в тело того кабана. Его души очень сильны и, вполне возможно, одержали бы над тобой верх. И ты, оказавшись в этой ловушке, мог навсегда остаться в кабаньем теле.

– Я не беру задания самостоятельно, – Нанао мог бы уйти без объяснения, но решил объяснить причину своего отказа.

Торак вскочил, спотыкаясь, отошел к самой воде и долго стоял там, весь дрожа. Он не хотел быть иным! И все же – не потому ли его отец старался не подпускать его к людям? И почему он сказал, умирая: «Я столь многого не успел тебе рассказать»?

– Но к кому мне тогда обратиться?

– Это проклятие! – пробормотал Торак, стуча зубами. – Я не хочу быть другим, я хочу быть таким же, как все! Это проклятие!

– К Марии, – отвечает Нанао, тут же срываясь на крик: – Мария!

– Нет! – Тенрис подошел и встал с ним рядом. – Это не проклятие, а дар! Сейчас ты, возможно, так не считаешь, но со временем непременно это поймешь!

Хлопнув в ладоши, он нервно проверяет время. Двери в театр открываются через полчаса. Он не знает, во сколько туда прибудет Мария, но ее нужно срочно предупредить об опасности.

– Нет, – отрезал Торак. – Нет.

Нанао понимает, что это ничем не поможет, но решает объяснить женщине сложившуюся ситуацию. Переводит дыхание, чтобы начать говорить, но она прерывает его:

– Подожди.

– Послушай меня, Торак, – сказал колдун, и его звучный голос дрогнул от избытка чувств. – То, что ты сделал так легко, не учась этому, без проб и предварительных попыток, составляло цель жизни многих мудрейших магов и колдунов. Они мучительно, порой долгие годы стремились достигнуть этого умения – и не достигали. Я знал колдуна, очень хорошего колдуна, который в течение целых шести лет пытался заставить свои души странствовать свободно. Шесть лет он непрерывно разными способами погружался в транс, принимал всякие зелья, постился… Наконец ему это удалось, но… всего на несколько мгновений! И он считал себя счастливейшим из людей!

Почему она останавливает его, когда он уже собрался все объяснить?

– Я не хочу этого, – твердо заявил Торак. – Мне никогда…

Нанао очень недоволен, но Камино показывает ему на экран планшета в своих руках и говорит:

– Но, Торак, это ведь и есть главная цель магического искусства! – Изуродованное лицо Тенриса в эти мгновения было прекрасно; оно светилось вдохновением и страстью. – Мы изучаем магию не для того, чтобы обманывать глупцов цветными языками пламени! Мы хотим обрести глубинные знания! Хотим познать души других существ! – От волнения у Тенриса перехватило дыхание. – Подумай только, на что ты был бы способен, научившись пользоваться своим даром! Какие великие тайны ты мог бы открыть! Ты мог бы узнать языки всех охотников и их жертв. Ты мог бы обрести такую власть…

– Приближаются двое.

– Но мне ничего этого не нужно! – крикнул Торак, и по ту сторону костра шевельнулся во сне Бейл. – Мне ничего этого не нужно! – гораздо тише повторил Торак.

– Приближаются?

Он никогда еще не чувствовал себя настолько испуганным и сбитым с толку. Всю жизнь он был просто Тораком, а теперь Тенрис уверяет его, что он кто-то совсем другой!

Кто? Куда? Зачем?

Глядя на холодные бурные волны, Торак страстно мечтал оказаться сейчас рядом с Волком, поведать ему обо всем. Вот только как сделать, чтобы Волк его понял? Вряд ли он сумеет объяснить ему по-волчьи, что такое блуждающая душа. И в данной ситуации это казалось Тораку самым худшим – ибо, не сумев объяснить Волку столь важную вещь, он окажется полностью от него отрезан.

Словно отвечая на вопросы Нанао, Юка Камино продолжает:

– Что же мне теперь делать? – спросил он холодное Море.

– Двое людей из Шестерки. Они идут прямо в этот номер.

И снова Тенрис положил руку ему на плечо и спокойно сказал:

Пятерка. Номер 525

– Тебе следует поступить так, как мы и собирались. Я сейчас разбужу Бейла, мы подготовимся к отплытию и отвезем корень на стоянку племени. И в канун летнего Солнцестояния – а значит, завтра ночью – мы отнесем корень на Утес, и ты поможешь мне приготовить лекарство. Вот, собственно, и все, что тебе пока предстоит сделать.

Нара спускается по пожарной лестнице. Решив, что спускаться бегом может быть опасно и лишний риск вряд ли пойдет ей на пользу, она старается держать умеренный темп. Сэнгоку спускается впереди нее.

Голос его казался Тораку столь же неколебимым, как мощный дуб, что не гнется даже в бурю. И, чувствуя, что черпает в этом голосе силы, Торак сказал:

– Мы просто ходим туда-сюда по лестнице! – жалуется он.

– Хорошо. Это верно: ничто не может изменить того, что я поклялся сделать. Верно, Тенрис? – Он повернулся и посмотрел колдуну прямо в глаза.

Нара молча соглашается.

– Верно, – подтвердил Тенрис, – этого уже ничто изменить не может.

Еще несколько минут назад они были на двадцатом этаже, надеясь, что схватят Юку Камино, когда та будет спускаться по пожарной лестнице вместе с Коко, но так ее и не встретили. Им ничего не оставалось, как начать спускаться.

Тогда Хэйан сообщила им, что Коко уже спустилась на лифте одна. Хоть ей и удалось по записям с камер видеонаблюдения установить, что она вышла из номера на двадцатом этаже, потребовалось время, чтобы выяснить, из какого именно. Но Хэйан все же удалось найти Коко в номере 2010.

Изначально план состоял в том, чтобы схватить ее и допросить о том, где находится Юка Камино и есть ли у нее другие спутники, но Сэнгоку, присоединившийся к команде до того, как начался допрос, не рассчитал силы и толкнул женщину так, что та, упав, перестала дышать.

Узнав об этом, Эдо напоминает:

Глава 29

– С тетушкой Коко уже ничего не исправить. Только не лишайте жизни Юку Камино. Инуи четко сказал, что она нужна ему живой.

Наконец-то Волк загнал голод в его Логово и освободился от него! Теперь пора было искать бесхвостую самку и Большого Брата.

– Нужна ее голова.

Но пока он жадно глотал вкуснейшие куски уже чуть подгнившей черной рыбины, наступила тьма. Не настоящая Тьма, а та темнота, что спускается сверху, когда Большой Гром на что-нибудь сердится. Только теперь Гром сердился не на Волка. Теперь опасность грозила бесхвостым.

Вскоре Хэйан обнаруживает на записи и саму Юку Камино: женщина попала на камеры в коридоре пятого этажа.

Волк быстро бежал по горячей черной земле, потом вверх по склону, потом снова вниз – к тем валунам, за которыми бесхвостая самка ждала Большого Брата. След сказал ему, что Большой Брат тоже приходил сюда и сердито спорил здесь с самкой. Да: сердито спорил! Волк просто собственному чутью поверить не мог! Они тут рычали, показывали друг другу зубы…

– О, пойду и приведу ее! – тут же откликается Камакура.

Быстро отыскав Яркого Зверя, Который Больно Кусается, Волк обнаружил возле него двух спящих подростков со светлой шерстью на голове и на загривке и, к ужасу своему, понял, что опоздал: Большой Брат уже уплыл отсюда по Великой Воде на одной из этих плавучих шкур.

– Действуй! – отвечает Эдо. – Нара и Сэнгоку, останьтесь в номере двадцать десять, чтобы выяснить, что именно Коко собиралась в нем делать. Юкой Камино займется Камакура.

Спустя некоторое время в наушнике раздается голос Камакуры:

Скуля от огорчения, Волк карабкался вверх, следуя за запахом бесхвостой самки. А вот она повела себя умно! Она вернулась к Тихой Воде, где ей гораздо меньше грозила опасность со стороны Большого Грома, и там спустила на воду плавучую шкуру. Шла она против ветра, и Волк прекрасно чуял ее след. Теперь он знал, что делать. Он должен последовать за ней. Она ведь тоже очень хочет найти Большого Бесхвостого!

– Я нашел Юку Камино. Иду за ней.

Загремел Большой Гром. Засвистел ветер в долине. Сверху обрушились потоки воды, посланной Большим Громом. Деревья пригибались к самой земле, птиц-рыболовов сбивало ветром со скал, точно листья с деревьев. И все же Волк умудрялся бежать довольно быстро, прыгая, петляя, пролетая над скалами и маленькими сердитыми водопадами, струившимися с вершин.

Через минуту он добавляет:

На бегу его настиг еще один знакомый запах, он резко затормозил и остановился. Подняв морду, несколько раз сильно втянул ноздрями воздух и убедился окончательно.

– Считайте, что она у меня. Проще простого! Я – молодец.

Когти его так и вцепились в камень. Шерсть встала дыбом.

Его хвастливый доклад неожиданно прерывается тревожным замечанием:

Это был запах того злого духа.

– В лифте кто-то есть!

* * *

Далее следуют звуки потасовки, и голос Камакуры пропадает.

– Хватай меня за руку! – кричал Тенрис, опасно перегнувшись через борт и протягивая Тораку руку.

Эдо несколько раз зовет Камакуру по имени, но тот не отвечает. Нара и Сэнгоку, посмотрев друг на друга, тут же выбегают из номера 2010, направляясь на пятый этаж.

Торак, стараясь не захлебнуться и держать голову над водой, пробовал ухватиться за руку Тенриса и уже коснулся ее, но вдруг стеной поднялась новая волна, накрыла его с головой и потащила в темную глубину.

– Что с Камакурой? – взволнованно спрашивает Нара, стремительно спускаясь по пожарной лестнице. Звук ее шагов можно принять за сердцебиение отеля.

Волна все крутила, крутила его, не давая ни видеть, ни дышать, а потом, словно играя, выбросила его на поверхность. Куртка из тюленьих кишок надулась пузырем, помогая Тораку держаться на воде, и он безвольно болтался на волнах, хватая ртом воздух.

– У нас проблемы, – говорит Хэйан, продолжая проверять записи с камер, установленных у стойки регистрации и на заднем дворе отеля. – Нехорошо.

Тенрис исчез. Бейл тоже. Над ним висело черное, как базальт, небо. Трескучие вспышки молний освещали лишь беснующееся Море…

Нара и Сэнгоку замедляют темп, чтобы никто не услышал шум их шагов, и медленно продолжают спуск. Если Хэйан говорила, что дела идут «нехорошо», это означало, что все «очень плохо». С Камакурой явно случилось что-то «очень плохое».

– Тенрис! – изо всех сил заорал Торак. – Бейл! – Но буря мгновенно отнесла его крики вдаль и погасила их.

– Хочешь сказать, его убили? – спрашивает Сэнгоку, предполагая худшее.

В мутной пелене брызг Торак заметил перевернутый челнок, качавшийся на волнах, и поплыл к нему. Море так швыряло лодку, словно хотело утопить ее вместе с Тораком, но он успел все же обеими руками ухватиться за борт.

– Весьма вероятно, – отвечает Хэйан.

– Тенрис! – крикнул он снова.

Нара нервно сглатывает.

– Эдо-сан, ты говорил, что Юка Камино – обычный человек?

Но ответа не было.

– Инуи сказал, что она обычная женщина.

Вдруг челнок как-то странно подпрыгнул, и Торака вместе с ним швырнуло на скалы. Едва соображая, Торак одной рукой вцепился в первый же выступ, но челнок не выпустил, хотя Море упорно тянуло челнок к себе, пытаясь и Торака отодрать от скалы. Решать пришлось мгновенно.

– Это сделала не Камино. Какой-то мужчина. Он оказался сильнее. Они попали на запись, – голос Хэйан звучит напряженно. – Мужчина в лифте. Камакура столкнулся с ним в лифте. Все случилось быстро.

Торак разжал руку, отпустил челнок и заполз на скалу. Челнок тут же исчез в темных волнах.

– Хочешь сказать, Юка Камино была не одна?

Дрожа всем телом, избитый и исцарапанный, Торак прижимался к камню, не зная, куда выбросили его волны: если на берег острова, то у него еще есть возможность спастись. Если же это всего лишь одинокий риф, то ему грозит неминуемая гибель.

– Все выглядит так, будто он случайно там оказался.

Ощупью он обследовал спасительную скалу и вскоре понял, что она вряд ли намного больше тех жилищ, какие строят в племени Тюленя. И вокруг не было видно ничего, кроме волн.

– Даже если он случайно оказался там, почему ввязался в драку с Камакурой?

Паника овладела его душой.

– Может, он один из наемников?

Бейл исчез. Тенрис исчез. А он выброшен на какую-то скалу посреди огромного бушующего Моря.

– Не исключено. Я не знаю, кто он. Не смогла разглядеть его лицо, – отвечает Хэйан. – Он оттащил тело Камакуры по коридору. Наверное, вошел в какой-то номер. Судя по записям с камер, это номер пятьсот двадцать пять.

* * *

– Мы с Нарой спускаемся на пятый этаж!

Буря улеглась столь же внезапно, как и началась.

– Где вы сейчас?

К тому времени, как Ренн добралась до восточного края озера и опустила наконец весло, вода уже вполне миролюбиво лизала прибрежные скалы, слабо шурша в тростнике.

Нара проверяет номер ближайшего этажа на лестничной площадке.

Ренн даже подумать было страшно, каково пришлось Тораку в открытом Море. Ну почему, почему он ее не послушался! Почему не пошел по суше, а вышел в Море вместе с этим подозрительным колдуном и долговязым мальчишкой!

– Только что прошли двенадцатый этаж.

Она выволокла челнок на берег, вытащила оттуда свой ранец и спальный мешок и спрятала их за валуном. Она не знала, что ее ждет на стоянке, но сомневалась, что там ей понадобится что-то еще, кроме лука и стрел.

– Может, мне тоже стоит подойти? – спрашивает Эдо, но Хэйан его отговаривает:

Покончив с делами и выпрямившись, Ренн с удивлением заметила, что небо совсем не такое ясное, каким должно быть после грозы. Грязно-белые облака клубились над пиками, языки густого тумана стекали по склонам в ущелье. Над озером уже висел туман. Туман после грозы? Такого ей еще видеть не приходилось!

– Если мы пойдем всем скопом, то поднимется много шума. Номер не такой уж большой, и есть риск, что мы заденем друг друга. Эдо-сан, вам стоит понаблюдать со стороны. Наре и Сэнгоку тоже стоит быть начеку. Похоже, противник смог несколько раз увернуться от стрел Камакуры.

Ренн чуть ли не бегом бросилась вверх по склону, стремясь поскорее попасть на тот маленький белый пляжик. Взобравшись на вершину холма, она даже охнула от неожиданности: Море совершенно скрылось за желтоватой стеной тумана, и эта стена угрожающе надвигалась прямо на нее.

– Камакура действительно мертв? – спрашивает Асука.

«Этого не может быть, – подумала Ренн. – Этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!»

– Похоже, этот тип свернул ему шею. Я не могу сказать наверняка…

И вспомнила: ведь сегодня канун летнего Солнцестояния, так что возможно все.

– Ну, если ему свернули шею, – раздается равнодушный голос Асуки, – то шансов нет.

Измученная, мокрая, испуганная, она наполовину сползла, наполовину просто скатилась по скользкому склону и, упав на колени, ощутила под ними крупный белый песок.

Услышав о смерти Камакуры, она не испытала ровным счетом ничего. У нее не было приятных воспоминаний о нем. Зато она хорошо помнила, как он любил наслаждаться тем, что превосходит окружающих, например по внешней привлекательности. Часто говорил о том, что избранные вроде него всегда и во всем лучше обычных людей. Однажды Камакура рассказал об очередной женщине, которая не пережила расставания с ним и впала в депрессию, поняв, что у нее никогда и не было шанса на счастье с таким мужчиной, как он.

В канун Солнцестояния возможно все…

– Как жаль, что никто из них мне не ровня, – пожаловался Камакура, и Асука, согласившись, принялась смеяться.

Возможно даже, что этот колдун из племени Тюленя прав: Торак действительно обладает блуждающей душой.

Сэнгоку перепрыгивает через несколько ступенек и шумно приземляется на лестничную площадку. Вокруг эхом разносится грохот; звук напоминает удар в гонг, оплакивающий гибель Камакуры. Но погибший боевой товарищ больше тебе не товарищ. Он не приносит команде пользы и может только утянуть остальных на дно. По крайней мере, Нара уверена в этом. Внутренне она уговаривает Камакуру не мешать им.

Там, на Орлиных Высотах, притаившись среди валунов, она слышала все, но тут же решительно отмела это как сущую бессмыслицу. Слова этого колдуна не могли быть правдой. Это наверняка какая-то хитрая уловка, решила она.

Оказавшись на площадке пятого этажа, они открывают дверь в коридор.

Но, преодолевая долгий и трудный путь по озеру, Ренн все время думала о том, что услышала, и наконец поняла: это правда.

– Может, это парень, которого наняла Коко? – спрашивает Нара.

Торак обладает блуждающей душой.

– Возможно, – отвечает Сэнгоку, остановившись у номера 525.


Блуждающей душой!


– Пришли. Входим.

О людях с блуждающей душой Ренн слышала и раньше, но только в старинных преданиях, которые ей иногда зимними вечерами рассказывал Фин-Кединн. В этих историях говорилось, как первый Ворон научился парить на ветру, как возникло первое дерево, и первое племя людей, и первый человек с блуждающей душой…

– Будьте начеку.

Стоя на коленях на жестком белом песке, согнувшись в три погибели и дрожа от холода, Ренн чувствовала – не понимала, а именно чувствовала, – что неким образом именно Торак со своей блуждающей душой оказался причиной всех последних событий – появления токоротов, болезни, поисков лекарства. Вот только она пока что никак не могла уловить связь между всеми этими вещами…

– Осторожнее.

* * *

Нара, протянув руку, подносит магнитное устройство к сенсору на замке. Раздается звук, оповещающий об открытии электронного замка.

Торак по-прежнему льнул к спасительной скале. Он замерз, промок и страшно хотел есть. Буря унеслась прочь с поразительной внезапностью, но ее тут же сменил густой туман, и Торак чувствовал себя точно в ловушке, не имея ни малейшего представления, где находится. Такой туман может провисеть над Морем несколько дней, но у него, Торака, этих нескольких дней просто нет!

Нара вынимает из кармана трубку. Внутри уже находится парализующая стрела. Для сражения на равных с противником, который смог убить Камакуру, подошла бы стрела с нейротоксином, но Юку Камино было необходимо захватить живой и невредимой. Выпущенные Нарой стрелы могут случайно зацепить женщину, поэтому подойдут только те, что вызывают временный паралич.

И тут он вспомнил о куске вяленого китового мяса, который Детлан дал ему перед отправкой на Орлиные Высоты. Мясо довольно противно пахло, и его сплошь покрывали пятна морской соли. К тому же если он это мясо съест, то ему нечего будет принести в дар Матери-Морю. Но он все-таки его съел.

Сэнгоку левой рукой берется за ручку двери, держа духовую трубку в правой руке. Осторожно открывает дверь, присогнув колени, готовый к схватке с вооруженным противником.

Нара, пригнувшись, проходит в комнату следом за Сэнгоку. Ни выстрелов, ни звуков – ни одного признака присутствия людей.

И сразу почувствовал себя лучше. А потом в голову ему пришла одна мысль, которая еще больше взбодрила его. Хотя волшебного корня у него теперь нет – он отдал его Тенрису, – но вполне возможно, что Тенрису все-таки удалось добраться до суши. И тогда еще есть надежда спасти племена от болезни…

– Кажется, мужчина и Юка Камино не выходили из комнаты, – раздается голос Хэйан в наушнике.

Волна ударила с такой силой, что чуть не смыла Торака со скалы.

Слово «кажется» раздражает Нару, но у камер видеонаблюдения, по всей видимости, есть слепые зоны. Знать все невозможно.

«Сосредоточься! – велел он себе. – Тебе необходимо как можно скорее убраться с этой скалы и вернуться на остров. Но особого выбора у тебя нет: так или иначе, а плыть все равно придется».

Они все еще прячутся в комнате? Неизвестно, какое при них оружие.

Но сейчас Торак чувствовал себя настолько измученным, что понимал: долго на воде ему не продержаться и, чтобы остаться на плаву, нужна какая-то поддержка.

В комнате темно свет намеренно выключили. Сэнгоку оглядывается и бросает на напарницу быстрый взгляд, раздумывая, следует ли включить освещение, нажав на выключатель на стене у входа.

Итак, челнока нет, нет и весла; есть только мокрая одежда, отцовский нож и материнский рожок с охрой, надежно спрятанный в мешочек с лекарствами. Охры в рожке как раз хватит, чтобы нанести Метки Смерти… Впрочем, об этом думать пока рано.

Нара взвешивает все за и против этого решения. Если они включат свет, то оповестят о своем прибытии. Однако если комната будет хорошо освещена, то противника будет легче найти. Но в то же время и они сами окажутся на виду.

На скалу обрушилось еще несколько высоких волн, и Торак постарался заползти как можно выше и поплотнее запахнуть куртку из тюленьих кишок.

Нара достаточно опытна, чтобы распознать передвижения противника даже в темноте. Заметив промелькнувшую тень, она успеет выпустить стрелу. Звук выстрела из пистолета тоже тут же выдаст местоположение стрелявшего, а духовая трубка не издает никаких звуков, поэтому заметить их будет практически невозможно. Чем темнее, тем выше их шансы.

Он вдруг вспомнил, как эта прозрачная парка не дала ему утонуть во время шторма; потом – ребятишки из племени Тюленя плескались на мелководье и учились управлять челноками, укрепленными дополнительной перекладиной, к которой с обоих концов были подвешены наполненные воздухом пузыри из тюленьих кишок…

Нара отрицательно качает головой. Сэнгоку кивает, убирая руку от выключателя.

Решение пришло само собой. Торак стянул с себя парку, срезал ремешки, стягивавшие ее горловину, и использовал их, чтобы плотно завязать одно из отверстий для рук, горловину и низ парки. К отверстию для второй руки он прильнул ртом и стал что было сил надувать получившийся мешок.

Стоящим у двери Наре и Сэнгоку не удается как следует осмотреть номер. Нервы на пределе, каждый шаг вперед дается с большим трудом. Из номера есть только один выход: окна не позволяют выбраться наружу.

Где же они прячутся?

Это оказалось непросто, у Торака даже голова закружилась, но в итоге его тяжкие усилия все же увенчались успехом: мешок, правда, получился довольно мягкий, но на воде держался вполне прилично – в этом Торак предпочел убедиться заранее. Теперь он был почти уверен: если привязать этот мешок с воздухом к поясу, это, по крайней мере, не даст ему сразу пойти ко дну, когда у него не хватит сил плыть дальше.

Сэнгоку аккуратно открывает раздвижную дверь шкафа. Заглянув внутрь, Нара облегченно выдыхает. Внутри висят два банных халата. Помимо комнаты с кроватью, в номере должна быть ванная.

Вокруг бушевало Море, кипели валы тумана. Где-то там, среди волн, за туманом, лежал остров Тюленей. Но где именно?

Сэнгоку выбегает вперед. Нара следует за ним, готовая выстрелить, как только увидит кого-нибудь. В комнате установлены две односпальные кровати.

Куда ни глянь – всюду лишь безжизненная черная поверхность вод. Ни морских птиц, ни плавучих водорослей, ни серебристых течений – ничего, что могло бы указать, в какой стороне земля. И солнца видно не было, так что Торак никак не мог определить, где север и юг. Единственное, в чем он не сомневался, – что его вполне может вынести прямо в открытое Море.

– Может, между или под кроватями? – шепчет Нара, встав рядом с Сэнгоку. Там действительно могут прятаться люди, которых они планируют схватить. Достаточно малейшего движения, чтобы она немедленно выстрелила.

Откуда-то издалека до него вдруг донесся волчий вой.

– Туалет и ванная – там.

Торак затаил дыхание.

Кем бы ни был опасный мужчина, неподготовленная Юка Камино непременно выдала бы себя шорохом или криком. Возможно, мужчина зажал ей рот?

Вой прозвучал снова. Знакомый протяжный вопль, за которым следовало несколько коротких, резких взгавкиваний. «Где ты?» – спрашивал Волк.

Можно предположить, что они спрятались за душевой шторой, и ей стоит внимательнее следить за любым шорохом, ведь у мужчины может быть при себе пистолет, позволяющий атаковать их на расстоянии. Она могла бы с легкостью опередить его, выпустив стрелу, ведь выстрел из духовой трубки не требовал предварительной подготовки.

Торак приложил руки ко рту и провыл: «Я здесь!» И услышал ответ – слабый, но ясно различимый! Голос Волка летел к нему сквозь туман над этим безбрежным Морем!

Нара представила варианты развития событий: неизвестный мужчина резко встает из-за спинки кровати, направив на нее пистолет, или прыгает на нее в слепой ярости. В любом случае она окажется быстрее.

«Зови меня, брат мой! Зови!» – громко попросил Торак, мгновенно забыв о голоде, холоде, усталости. Теперь ему не страшен был даже Сломанный Плавник – ведь Волк, его Волк, его провожатый, звал его и показывал ему путь к спасению! Он не даст ему пропасть!

Нара изучает интерьер номера: комод, небольшой холодильник и телевизор. Спрятаться негде. Они смогут загнать противников в угол.

От ледяной воды перехватило дыхание, но Торак, не давая себе времени на раздумья, решительно оттолкнулся от скалы и поплыл с привязанным к спине воздушным пузырем, сделанным из парки, – сквозь туман и волны, в которых рыскал Охотник-одиночка.

Сэнгоку делает шаг в сторону кровати.

* * *

Неожиданно раздается громкий звук.

Скорчившись на белом песчаном пляже и чувствуя себя ужасно одинокой, Ренн услышала волчий вой, и внутри у нее все похолодело.

Уже готовая резко выдохнуть в трубку, Нара понимает, что звук доносится с тумбочки у кровати. Будильник. Сэнгоку успевает выпустить стрелу, которая пробивает дверцу тумбочки.

Но голосов было два… да, два! Значит, это переговариваются Волк и Торак! Уж вой-то Торака она бы узнала где угодно! И этот их разговор означал только одно: Торак жив!

Прижав трубку ко рту, Нара делает еще один неуверенный шаг вперед. Она слишком поздно понимает, что ее ноги обмотаны чем-то похожим на струну. Она так некстати отвлеклась на звук будильника!

Наверное, он уже пробирается к стоянке. У Ренн сразу прибавилось сил и мужества, путь туда уже не казался ей таким трудным и опасным.

Женщина падает вперед, выставив перед собой руки. На полу рассыпаны блестящие предметы – канцелярские кнопки, направленные острой частью вверх. Разгадав задумку противника, Нара вспыхивает от гнева. Она уже готовится к резкой боли, но стоящий рядом Сэнгоку успевает протянуть руку и спасти ее от падения.

Сквозь густой туман она ничего не видела и в двух шагах, так что брела сквозь березовую рощу, точно слепая, протянув перед собой обе руки.

Из-за кровати неожиданно появляется человек. Нара уже опустила трубку и не может быстро отреагировать. Сэнгоку тоже застали врасплох: он не может выстрелить, пока держит Нару.

Наконец роща кончилась. Но залива Тюленей по-прежнему видно не было. И стоянки тоже. И звуки тоже все смолкли, только где-то рядом слышался шорох набегавших на каменистый берег небольших волн. Волчий вой прекратился.

Опасный мужчина резко двигает рукой. Он бросил что-то? Звука выстрела не было.

Выйдя из рощи, Ренн, неуверенно ступая, поплелась в ту сторону, где, как ей казалось, должна быть стоянка.

Нара, не ощутив ни удара, ни шока, готовится выпустить в мужчину стрелу, но в ту же секунду на нее накатывает острая боль: что-то взрывается, соприкоснувшись с ее лицом. Поверхность головы, кожу и глаза сильно жжет.

Вдруг совсем близко послышался скрежет вытаскиваемой на берег лодки, чей-то приглушенный вздох, и – прежде чем Ренн успела отпрянуть назад – из тумана выдвинулась высокая фигура. Незнакомец бросился прямо к ней. Тот высокий мальчишка из племени Тюленей! – узнала его Ренн.

И они тут же с испуганными криками отпрыгнули друг от друга.

Кипяток. Их окатило брызгами кипятка! Сэнгоку, отвернув лицо, вытирает его рукавом пиджака. Он едва стоит на ногах. Брошенный мужчиной предмет попал прямо ему в голову.

– Ты кто? – крикнул мальчишка.

Чайник с кипятком!

– Где Торак? – не отвечая ему, крикнула Ренн.

Мужчина, не раздумывая и не упуская момент, бросается вперед. Нара подносит трубку ко рту и стреляет.

Оба тяжело дышали и не сводили друг с друга глаз.

Мужчина отбивает стрелу и надвигается на Нару, держа в руках стул.

– Да кто же ты?! – снова спросил мальчишка, как-то нехорошо прищуриваясь.

Нара снова поднимает трубку. Сэнгоку выставляет вперед руку с раскрытой ладонью. Возможно, он хочет схватить мужчину?

– Я – Ренн, – спокойно сказала та, хотя чувствовала себя совсем не так уверенно. – А Торак где? Что вы с ним сделали?

Тот замахивается стулом, открыв торс для выстрела. Прицелившись, Нара выпускает стрелу… в пустоту.