– Ладно, уговорил, поеду. Заедете за мной?
– Как и в прошлый раз. Я прискачу к семи часам, оставим моего зверя возле дома Кости и поедем на озеро на его «Кайенне».
– Хорошо, буду ждать.
Нестор привёл себя в порядок, позавтракал и поехал на работу в хорошем расположении духа. Ему и в самом деле захотелось отдохнуть и развлечься, так как в отпуск он в этом году ещё не ходил, и предложение Стаса пришлось ко двору. К тому же интерес к аппарату на воздушной подушке у Нестора не пропал. Строительство этих судов развернулось в России с большим размахом, в этом виде техники она опережала все страны мира. Особенно востребованы экранопланы или экранолёты были на Крайнем Севере. Климат начал меняться в связи с глобальным потеплением (независимо от того, верил кто-то в него или нет), стала таять вечная мерзлота, и побережья северных морей России постепенно превращались в болота, перекрывающие дороги между городами и посёлками.
В офис Нестор зашёл вторым после Анюты.
Женщина обрела душевное равновесие после инцидента с сыном: по её рассказам, Лёва Шмалько перестал приставать к Денисику, – и повеселела. Пока она делилась новостями, подошёл Пётр Еремеевич, нарядившийся в тёмный костюм с галстуком, несмотря на почти летнюю погоду.
– Был вчера в Макдональдсе, – сказал он, церемонно целуя пальцы Анюте. – Видел человека без телефона, ноутбука, планшета и вообще без каких-либо гаджетов.
– И что же он делал? – удивилась Анюта.
– Сидел за столом и пил кофе как психопат.
Нестор засмеялся.
– Неожиданная оценка в ваших устах.
– Что поделаешь, если мы дожили до того, что нормальных людей начали называть больными на всю голову.
– Вы не слишком толерантны, Пётр Еремеевич.
– Таким уродился, – развёл руками специалист по разводам. – Если так пойдёт и дальше, то следующий этап развития толерантности, судя по нашей реальности, будет заключаться в запрете умным думать, чтобы не оскорблять чувства тупых дураков.
Анюта фыркнула.
– Как-то вы резко про дураков.
– Что поделаешь, если они того заслуживают, особенно когда добираются до власти. Кстати, «дурак» на турецком языке означает остановку транспорта. Уничижительным это слово стало в России только в девятнадцатом веке, а до этого так именовали знатных людей: Дурак Кемский – князь Иван Иванович Бородатый, московский дьяк Дурак Мишурин и другие.
– Да что вы говорите? – не поверила Анюта.
– Это слово использовалось как второе нецерковное имя для обмана злого духа. Если бы я жил в пятнадцатом веке, тоже получил бы имя Дурак Калугин.
– Вы шутите…
– Ни в коем разе. А знаете, чем дурак отличается от идиота?
– Нет.
– Слово «идиот» в Древней Греции не считалось оскорблением, дураком называли обособленного человека, равнодушного к политике и общественной жизни. Греки называли таких «дуратэс».
– Я не знала.
– А вы, Нестор Евлампиевич?
– Спасибо за информацию, – усмехнулся Нестор. – В России полно этих «дуратэс».
Калугин поклонился и вышел.
В комнату вбежала запыхавшаяся Валентина, глянула на часы.
– Уф, не опоздала! На улице так жарко.
Она заметила Нестора, замолчала. Говорили только глаза женщины, полные смятения.
Нестор дружески кивнул ей, раскладывая по столу бумаги.
Она подошла, покосилась на Анюту, занятую тем же, наклонилась ближе, одетая в шортики и красивую белую рубашку с плечиками. Спросила тихо, но с нажимом:
– Что ты с ним сделал?!
– С кем? – сделал невинное лицо Нестор.
– С мужем! С Вадимом! Он другой человек!
– Разве это плохо?
– Что ты с ним сотворил? Он перестал беситься и ругаться!
– Так это же хорошо.
– А вдруг он сорвётся? Куда мне потом бежать с двумя детьми?!
Нестор взял руку девушки в свои, показал глазами на Анюту.
– Успокойся, всё будет хорошо. Я только посмотрел на него… гипнотически… и он всё понял.
– Ты гипнотизёр? – недоверчиво сказала Валентина.
– Я умею смотреть на людей… под нужным углом. Иди работай и забудь о плохом. Твой Вадик никогда вас больше не обидит.
– Почему ты так уверен?
– Потому что уверен. Давай поговорим об этом отдельно.
– Чего шушукаетесь? – осведомилась Анюта. – Что за секреты?
Валентина смутилась.
– По работе… консультируюсь… надо поменять…
– Работу?
– Н-нет. – Валентина помялась. – Это другое… Хотя Вадик давно требует, чтобы я уволилась и нашла другую.
– Почему?
Валентина смутилась ещё больше.
– Мало получаю…
– А он на что? – возмутилась мать Денисика. – Это мне надо больше зарабатывать, так как я одна, а в хороших семьях мужики должны зарабатывать.
– Может, всё изменится… – Валентина неуверенно посмотрела на Нестора.
– Обязательно! – кивнул он.
– Моя подруга работает в рекламном агентстве, – сказала Анюта. – Занимается тем, что впихивает невпихуемое, как она говорит. Хорошо платят.
– Чего ж ты не пойдёшь во впихиватели? – усмехнулся Нестор.
– Не моё.
– И не моё. – Валентина помахала рукой и шмыгнула за дверь.
Анюта посмотрела ей вслед.
– Что случилось у нашей красавицы?
– Муж резко изменился.
– Муж? – простодушно удивилась Анюта. – Я не знала, что она замужем.
– У неё ещё и дети есть, мальчик и девочка.
– Что ты говоришь? С ума сойти! Представить не могла, что она замужем и с детьми, вот же скрытная какая. А ты откуда знаешь?
– Белка на хвосте принесла.
Анюта фыркнула, собираясь продолжать расспросы, но в это время пришла хозяйка конторы Наталья Степановна, седая дама с лицом начальника тюрьмы, и разговаривать на отвлечённые темы стало недосуг.
До обеда Нестор копался в делах клиентов, изучал сделки с отчуждением имущества, проверял документы. Хотел договориться с начальницей о получении отпуска за свой счёт, но она посоветовала взять неделю в нормальном режиме, не за свой счёт, и он согласился. А после обеда в контору пришла клиентка в чёрном платке и цветастом платье до пола, похожая на цыганку, и Наталья Степановна велела Нестору заняться ею лично.
Он не возражал, тем более что лицо посетительницы поразило его не только красотой, но и каким-то внутренним наполнением сродни тёплому ветерку и огоньку горящей свечи. Она уселась на стул перед молодым нотариусом, теребя ремень бежевой сумочки, объяснила цель визита: у неё был бархатистый сильный голос, который она сдерживала, и Нестор невольно попытался прочитать если и не мысли, то окрас эмоций, владевших женщиной. Каково же было его удивление, когда он не смог этого сделать, наткнувшись на подобие защитной завесы, какой владел сам.
Посетительницу звали Жанна, и её дело касалось раздела собственности после развода с мужем. Муж задался целью забрать квартиру и машину, оставив жене дачу, но такой раздел был неравноценным, и Жанна хотела выяснить, какие документы ей нужно подготовить для подачи в суд.
– Вообще-то вы обратились не по адресу, – сказал Нестор извиняющимся тоном. – Это прерогатива адвокатов. Но если хотите, я вам помогу с составлением заявления.
– Спасибо, – проговорила Жанна, оценивающе разглядывая лицо нотариуса яркими карими глазами; он даже внутренне поёжился, вдруг подумав, что так смотрят психиатры да, может быть, рентгеновские аппараты. – Буду весьма благодарна.
Они проговорили полчаса, Нестор объяснил Жанне её положение, набросал образец заявления, и она ушла, оставив после себя приятный травяной запах.
– Красавица, – оценила Анюта задумчиво-заторможенное состояние коллеги. – Хотя не в моём вкусе.
Зато в моём, подумал он, приходя в себя.
– Да, странная… и у меня сложилось впечатление…
Анюта подождала продолжения.
– Какое?
– Ей не нужен был нотариус.
Он вспомнил взгляд посетительницы, которым она одарила его перед прощанием, и понял, что хочет увидеть женщину ещё раз. Хотел было догнать её и договориться о встрече, потом заставил себя успокоиться, проверил, записан ли телефон Жанны. Звонить ей сразу после ухода было неудобно, и он решил это сделать вечером, без свидетелей.
Однако все его попытки дозвониться из квартиры после работы не увенчались успехом. Жанна не ответила. Тогда он послал ей эсэмэску: «Жанна, позвоните, пожалуйста, есть идеи, Нестор», – и лёг спать, отказавшись от экспериментов с переселением в неживые объекты с оставлением «следа ума» в собственной голове. Он уже делал такие попытки, чтобы научиться оставаться в сознании после перехода в другую голову. Обычно тело теряло способность двигаться во время процесса переселения. Но эксперименты ещё надо было продолжать.
* * *
Следующий день шестнадцатого сентября запомнился ему на всю жизнь.
Стас заехал, как обещал, в семь утра.
Добрались до коттеджа Кузьминых, пересели на «Кайенн», и Костя, сидевший за рулём, вывел машину на трассу Иваново – Владимир.
До озера Рубское, на берегу которого, в трёх километрах от трассы, аккурат напротив санатория «Чайка», и размещалась Рыбинспекция, имевшая два катера и экраноплан, доехали всего за час, не особенно разгоняясь.
Озеро считалось самым крупным в Ивановской области. Его площадь достигала трёхсот гектаров, оно было овальным и тянулось почти на три километра с юго-востока на северо-запад. Через озеро протекала речка Смердяга, вполне себе чистая река, несмотря на не сильно приятное название.
Вокруг озера располагалось до десятка баз отдыха и оздоровительных лагерей, в нем водилась рыба – плотва, окунь, щука, карась, язь и даже налим, поэтому рыбаков хватало, а также хватало и браконьеров, ловящих рыбу незаконными методами, что и оправдывало наличие здесь филиала Рыбинспекции Ивановской губернии.
Попетляв по восточному берегу озера, кстати прилично замусоренному, «Кайенн» достиг причала и остановился у трёх домиков «порта», один из которых представлял собой хозблок для катеров, второй – кассу для пассажиров, а третий – собственно офис Рыбинспекции.
Экраноплан – красивого современного дизайна аппарат, напоминающий гидросамолёт, но почти без крыльев, стоял у причала, сверкая белым металлом корпуса. На его борту красовалось название «Лунёк» и номер 007.
– Аппарат Джеймса Бонда? – пошутил Костя, заметив этот номер.
– Лучше! – гордо ответил Стас.
Поставили машину рядом с двумя непрезентабельного вида «ладами». Уже направляясь вслед за остальными к причалу, Нестор заметил, что к домику инспекции подъехал ещё один шикарный автомобиль – «БМВ Х7», и ему показалось, что в кабине промелькнуло лицо вчерашней посетительницы конторы – Жанны. Однако началась посадка в экраноплан, и он забыл о своём впечатлении.
Как оказалось, управляли аппаратом два пилота. Поэтому пришлось ждать напарника Стаса, которому он позвонил заранее. Звали его Васей, это был худенький паренёк лет двадцати, обладавший светлым чубом и стеснительной улыбкой. Он и сел за штурвал, когда компания устроилась в салоне экраноплана, в котором можно было разместить не менее шести пассажиров.
В кабине пахло рыбой, водорослями и пластиком. По центру лежали два комплекта костюмов для подводного плавания, всякое снаряжение, ружьё для стрельбы под водой, снасти и похожий на срезанную акулью голову с ручками аппарат с моторчиком.
– Здесь обычно сидят инспектора с биноклями, – показал на лавочки вдоль бортов Стас. – Или полиция. Пару раз приходилось отлавливать обнаглевших браконьеров.
– Можно попилотировать? – спросил Костя.
– Можно, только осторожно. Отойдём от причала, и я покажу систему управления.
Нестор тоже с интересом рассматривал кабину и убранство экраноплана, действительно позволявшего владельцам с большей свободой и оперативностью следить за порядком на озере. В средней полосе России находилось немало водоёмов и болотистых мест, где с успехом могли применяться такие аппараты, а уж что касается Заполярья, только экранопланы и спасали положение, доставляя грузы и пассажиров от пункта к пункту в любую распутицу.
Кабина управления «Лунька» напоминала гостям командный модуль космического корабля в миниатюре. Здесь тоже был установлен цифровой дисплей с минимумом шкал и приборных панелей, присутствовала клавиатура на консоли и всего две рукояти, по сути – джойстики для первого и второго пилотов.
– Поехали, – сказал Стас Васе.
Из глубин аппарата донёсся усиливающийся рокот, экраноплан приподнялся на металлизированной резиновой «юбке» и отплыл от причала, набирая скорость.
– Пошли наверх, – предложил Стас.
– Куда идём? – спросил Вася.
– По центру, пересечём озеро на максималке, выберемся на топь, чтобы мои друзья убедились в проходимости птички, потом сделаем круг.
– Понял.
Поднялись наверх, так сказать, «на крышу» аппарата: он имел нечто вроде смотрового гнезда, огороженного поручнями и прозрачным козырьком, а также сиденье, на котором устроились Ксюша с мужем.
Стас вручил им бинокли.
– Любуйтесь.
Откуда-то прилетел посторонний звук.
Нестор оглянулся и увидел, как от удалявшегося причала отвалил красный катер «Fairline» класса «Премиум». Издали трудно было разглядеть, кто был на его борту, но молодому человеку показалось, что один из пассажиров катера – женщина.
«Лунёк» увеличил скорость, практически не оставляя за собой кильватерной струи. Четыре мощных горизонтальных вентилятора приподнимали его над водой почти на метр, и он не касался воды, разгоняемый ещё двумя кормовыми винтами.
– Держитесь! – предупредил Стас.
Аппарат помчался ракетой.
– Он может двигаться со скоростью до ста узлов! – прокричал Стас.
– Ой, не надо так быстро! – испугалась Ксюша.
– Как скажете. – Стас нырнул в люк и вернулся через несколько секунд.
Экраноплан снизил скорость.
Пересекли озеро из конца в конец, затратив на это всего десять минут. Аппарат повернул к низкому западному берегу, поросшему осокой и кустарником.
– Кто это там? – спросил Костя, прижимая к глазам тубус бинокля.
– Где? – завертел головой Стас.
Ксюша передала ему свой бинокль.
Стас некоторое время разглядывал приближающийся берег, представлявший собой болотистый язык с куртинами мха, возвышавшимися над водой на полметра.
– Блин!
– Что ты увидел?
– Похоже, браконьеры, нелёгкая их принесла!
– Чёрт с ними, не связывайся, – сказал Костя. – Мы отдыхать приехали, а не устраивать облаву.
– Не могу, – виновато сморщился Стас. – Если начальство узнает, что я видел рыбаков и не вмешался, уволит к чёртовой матери!
– Я подтвержу, что ты действовал в соответствии с моими указаниями.
– Извините, товарищ майор, лучше сделать и сожалеть, что сделал, чем не сделать и сожалеть об этом. Второе гораздо хуже.
Стас нырнул в люк.
Экраноплан повернул и скользнул над мхом и зарослями высокой травы к заливчику, где виднелась серая глыба катера и фигурки рыбаков, торопливо вытаскивающих сети.
Катер оказался класса «Pacesetter», двухреданный, он мог двигаться, глиссируя, с большой скоростью и преодолевать мелководье.
Вытащить сети рыбаки – их было трое – не успели.
Экраноплан перекрыл катеру путь отступления, завис над мшистым мыском, выдувая из него травинки и сухие клочки мха. Сел на воду.
– Эй, рыбачки! – крикнул Костя. – Майор Кузьмин, южское РОВД. Попрошу к нам с сетями. Вашу посудину мы позже отведём куда надо.
Рыбаки переглянулись.
Все трое носили удобные куртки камуфляжной расцветки, «ковбойские» шляпы зелёного цвета, непромокаемые зелёные же штаны и сапоги. Один был явно кавказцем (куда ж без них, подумал Нестор, расселились по России как саранча), судя по смуглому, заросшему чёрным волосом лицу, остальные двое – блондин и шатен, тоже с небритыми физиономиями, – являлись, скорее всего, коренными жителями ближайших территорий.
– Не пошёл бы ты, майор, куда подальше? – осведомился блондин с широким носом и квадратной челюстью.
На площадку экраноплана вылез Стас.
– Не заставляйте нас применять силу, мужики. Ловля рыбы сетью – одна статья, сопротивление властям – совсем другая, уже уголовная. Так что прошу на борт.
Дальнейшие события развернулись в течение полуминуты.
Кавказец бросил край сети, достал из-за спины карабин «Сайга». Навёл ствол на застывших пассажиров экраноплана.
– Держи их на мушке, Самед! – бросил блондин. – Шевельнётся кто – глуши!
Шатен тоже бросил край сети и полез к своему катеру, вытащил из-под панели управления пистолет, бросил блондину.
– Вылазьте на берег! Живо!
Стас сжал кулаки, посмотрел на мужа Ксюши.
– У меня в кабине ружьё…
– Неси.
– Костя, – жалобно пискнула Ксюша, – не надо…
Стас шагнул к люку.
– Не духарись, шибздик! – Блондин выстрелил, попав капитану экраноплана в плечо.
Стаса развернуло, он вскрикнул, падая на сиденье.
Костя попытался спрыгнуть на берег, но зацепился ногой за поручень и свалился в воду.
Блондин навёл на него ствол пистолета, ощерился.
И в этот момент Нестор прыгнул в него ястребом.
Удар, темнота, тишина, свет и волна злобы, затопившая всё тело до красной кровавой пелены в глазах, и ещё страх: в данный миг это было всё, что собой представлял «рыбак».
На анализ ситуации потребовалось несколько мгновений.
Ствол пистолета повернулся к остроносому кавказцу с карабином, глаза которого светились как у кошки. Звали его Самедом Дукаевым, он был рецидивистом, не раз сидевшим за разбой. Блондин, внутри которого, перехватив его сознание, расположился Нестор, носил имя Коля Мокроусов по кличке Мокрый. Красавца-шатена звали Вадимом Трубецким по кличке Труба, и они тоже имели за плечами тюремные сроки. Каким образом они оказались в одной компании, да ещё принялись рыбачить, Нестор выяснять не стал, не было времени.
Он рассчитывал справиться с «рыбаками» быстро, но не учёл их реакции и боевого настроя: всем троим было что терять. Впоследствии, после анализа инцидента, Нестор стал в контактах подобного рода принимать во внимание все детали и всех участников событий, выбирая для нейтрализации наиболее острые угрозы прежде других.
Выстрелить в Костю кавказец Дукаев не успел, Нестор крикнул:
– Валим отсюда! Их тут много!
Однако в отличие от самого блондина-Мокрого его приятели отреагировали иначе. По-видимому, за ними числилось столько грехов, что сработало подсознание: бежать во что бы то ни стало, не обращая внимания на спутников и убирая с пути любого, кто стал бы им мешать. Вместо того чтобы повиноваться главарю, Дукаев, оскалившись, выстрелил в него, попав в ногу!
Разряд боли оглушил Нестора, не ожидавшего такого поворота событий.
Шатен-Труба в этот момент выстрелил из пистолета в Костю, но майор проявил неожиданную прыткость и вовремя шарахнулся под защиту катера.
Кавказец навёл ствол карабина на согнувшегося от боли блондина.
Шатен кинулся вдоль края мшистого пласта, ища стволом пистолета Костю.
Возникла секундная пауза, отмерившая смертельное равновесие всей компании.
И в этот момент в заливчик с рёвом мотора ворвался красный катер «Фейрлайн», подняв волну. Лихо развернулся на пятачке между серым «Пэйсеттером» и экранопланом. И ситуация резко изменилась.
Кавказец внезапно выстрелил… в шатена-Трубу, попав ему в бок. Тот с воплем сунулся носом в мшистую кочку, роняя пистолет.
Нестор, чувствуя, что сейчас сам потеряет сознание, не успев вернуться «домой», в собственное тело, с трудом выпрямился, освобождаясь от тумана в глазах и видя, как кавказец Дукаев поднимает ствол. «Конец! – мелькнуло в голове. – Не успею…»
– Возвращайся, – вдруг выговорил кавказец, изобразив странную улыбку и показывая стволом на тело самого Нестора, лежащее на верхней площадке экраноплана.
– Н-не понял… – прохрипел изумлённый Нестор.
– Возвращайся, – повторил Дукаев, – поговорить надо.
После этих слов он вдруг шире открыл глаза, выронил оружие и упал навзничь на мшистый пласт.
Мотор красного «Фейрлайна» перестал работать, наступила удивительная пронзительная тишина.
Нестор увидел на борту катера двух мужчин и женщину, полулежавшую на сиденье. Она открыла глаза, опёрлась на руку крепкого парня в пятнистой камуфляжной форме и встала. Глянула на блондина, управляемого сознанием Нестора, проговорила с тонкой усмешкой:
– Долго будете сидеть в этом кретине? Вырубите его по полной программе, можете даже грохнуть его к чёртовой матери.
Нестор облизал пересохшие (чужие) губы.
– Терпеть ненавижу насилие…
– Я тоже, но иногда без него не обойтись, особенно если перед тобой враг, способный без раздумий убить тебя.
– Кто… вы?
– Не узнал?
Память восстановилась.
– Квадратный корень из минус единицы… Жанна?!
Незнакомка засмеялась.
– Кажется, начинаем соображать.
– Костя! – ожила вдруг стоявшая до этого мгновения статуей Ксюша.
– Тут я, – отозвался майор, выплывая из-за катера весь в тине и клочках мха.
Нестор заблокировал сознание блондина с таким расчётом, чтобы тот не сопротивлялся и во всём признался, и призрачным облачком перелетел в своё тело.
Глава 9
Реальные проблемы «Призрака»
Проблем навалилось выше крыши, и Сивков вынужден был задерживаться в офисе допоздна, а иногда и ночевать там, благо в здании «Филиала исторического общества» имелись две комнаты отдыха с кроватями и необходимой бытовой утварью.
Аналитики Дубинина втихую перлюстрировали все связи и переписку сотрудников «Призрака» и выявили так называемые «информационные лакуны», то есть тёмные места в переговорах и файлах контактов, говорившие о том, что кое-какие переговоры были подкорректированы либо вообще стёрты. Этим баловались три сотрудника команды Сивкова в разных подразделениях, и контрразведчики Дубинина взялись за их «разработку».
Кроме того была сочинена легенда о проведении операции в одном из американских центров по разработке биологического оружия, и об этом стало известно одному из подозреваемых в измене. Решено было подключать их к операции по очереди, чтобы не путаться в доказательствах связи предателей со спецслужбами других стран, и надо было делать это до тех пор, пока подозрения не отпадут либо подтвердятся в отношении кого-то из них.
Кроме ловли «крота» Сивкову пришлось участвовать и в поиске пси-генератора, нагрузив разведотдел Ланина сверх всякой меры. Но дело стоило усилий, будучи чрезвычайно важным. Имея такую технику, американские спецслужбы могли через своих агентов добраться до высших должностных лиц нашей страны, что резко снижало эффективность работы российских спецорганов и научных институтов.
По данным СВР («Призрак» был связан с внешней разведкой через заместителя директора, входившего в Комитет защиты Отечества) разработкой психотронного оружия занимались два десятка корпораций США, и две из лабораторий, принадлежащих корпорации «Sierra Nevada», располагались одна в Германии, в Гросс-Лихтерфельде, а вторая – центр Лугара – в Грузии, недалеко от Тбилиси. Именно туда вели следы разработчиков, если судить по комплектующим, направленным в лаборатории с секретных военных заводов.
Для выполнения операции по добыче материалов, чертежей или образцов генератора необходимо было участие слипера, что гарантировало бы успех. Но с потерей Даманского возможности команды Сивкова упали, что заставляло аналитиков искать другие варианты. Оставшиеся слиперы были заняты: А-1 (Терентий Песков, прописанный в США в качестве журналиста) и А-2 (Жанна Миловидова) были загружены до предела, поэтому на рекрутеров «Призрака» легли обязанности по выявлению скрытых паранормов среди россиян. Обнаружение в городе Юже Ивановской губернии человека, подозреваемого в обладании необходимым пси-запасом, обрадовало руководство организации, и Сивков с большим волнением ждал возвращения группы Валетова с Жанной, надеясь, что результат будет положительным.
Вызвав Дубинина, Владлен Тимофеевич обсудил с ним варианты реализации задуманного и заметил, что начальник службы собственной безопасности находится в плохом настроении. Поинтересовался:
– Что-то случилось, Игорь Михайлович? Вид у вас… пришибленный.
– Поругался с сыном, – досадливо признался Дубинин. – Любит пофилософствовать, но не любит работать. Начнёшь упрекать, тут же переводит разговор на другую тему или хвастается, что раз он смог бросить пить и курить, то держит всё под контролем. А того не понимает, что он гордится этим только потому, что гордиться больше нечем.
– Сколько ему?
– Двадцать четыре.
– Ничего, созреет, у него всё ещё впереди.
– Вашими бы молитвами, товарищ полковник. Сам был молодым, всё понимаю, и молодёжь нынче действительно другая, но так и хочется спросить: существуют ли сегодня герои, способные отвлечься от айфона, чтобы спасти кому-то жизнь? Можно ли им доверять, как доверяли нам? Ох, сомневаюсь…
– У каждого времени своя молодёжь, Игорь Михайлович. Возможно, и о нас старики говорили, что мы никуда не годимся.
– Согласен, хотя убеждён, что нас воспитывали иначе – в любви к Родине. На нас можно положиться, и мы ещё способны решать важные задачи, сохраняющие народ как единое целое. А что творится сейчас? По оценке социологов, больше десяти процентов молодёжи носит одежду, подключённую к Интернету. Вы думаете, это хорошо?
– Не думаю.
– А они не понимают, что превращаются в живые компьютерные узлы и детали.
– Не они в этом виноваты.
– Мало того, – пропустил мимо ушей слова начальника Дубинин, – даже наши вижн-очки подключены к Интернету.
Полковник с горечью махнул рукой.
– В моде имплантируемые телефоны, смартфоны теперь есть практически у каждого жителя планеты. Человечество уверенно движется к единой цифровой матрице, отрицая мораль и нравственность, и превратится в машину уже лет через десять!
Сивков улыбнулся.
– Не будьте пессимистом, Игорь Михайлович, дайте пожить спокойно ещё лет двадцать хотя бы.
– А после нас хоть потоп?
Улыбка сбежала с губ начальника «Призрака».
– Затем мы и созданы, чтобы не было потопа. Давайте работать, дружище, а не перемывать косточки нынешней молодёжи. Расслабляться нам не следует ни на улице, ни в постели, ни тем более при контактах со случайными на первый взгляд людьми. Американцы создают системы управления человечеством, нам же остаётся только совершенствовать себя, чтобы противостоять новым вызовам. Найдём «крота», станет полегче.
– Марион Давидович сказал, что его спецы создают методику выявления слиперов.
– Знаю, но пока её нет, будем работать по-старинке, пользуясь проверенными способами.
– А людей катастрофически не хватает…
– Хороших специалистов всегда не хватает. Очень надеюсь, что в Юже мы нашли того, кто нам нужен. А что касается сына… будьте терпеливы и настойчивы, как говаривал мой дед, и всё сложится. Умный парень поймёт в конце концов, что делать.
Дубинин усмехнулся, но возражать не стал, ушёл через полчаса, обговорив план работы.
Зато к Сивкову неожиданно заявился сам председатель КЗО Мараев, седой, гладко выбритый, с лицом дипломата и светящимися совиными глазами. Он был не один, сопровождаемый ещё одним членом Комитета, советником президента Брусникиным, лицо которого украшала седоватая бородка. В молодости он был спортсменом, мастером спорта по регби, и это чувствовалось по осанке советника, несмотря на его солидный возраст.
– Не ожидал, – признался Сивков, встречая гостей на пороге кабинета.
– Есть проблема, – густым баритоном сказал Мараев, пожимая ему руку, оглядел «космическую рубку» помещения. – Никак не привыкну к вашему ракетному офису. Есть где посидеть в режиме совсек?
– Конечно, идёмте. – Сивков пожал руку Брусникину и повёл гостей за собой, попросив секретаря принести кофе в зал совещаний.
Уселись в небольшой комнате без окон, имевшей электронную и акустическую защиту.
Секретарь прикатил столик с кофейными приборами.
Сивков взял чашку.
– Комп нужен, товарищи экзоты?
Гости переглянулись.
– Не нужен, – сказал Мараев. – Как вы нас окрестили?
Сивков улыбнулся.
– Первый раз слышите? Это практически аббревиатура названия нашего объединения – КЗО, то есть Комитета защитников Отечества, плюс буква «э» – от слова «экстерриториальный». Не я придумал, кто-то из моих сотрудников. Я думал, вы знаете.
– Что ж, остроумно. Итак, Владлен Тимофеевич, к делу. Валерий Захарович, вам слово.
Брусникин кашлянул, прикрыв рот ладонью.
– Все мы знаем, как работает команда нового премьер-министра. Главные министры правительства, плюс руководители важнейших структур, таких как Центробанк, Сбербанк и первый телеканал, как работали по указке Международного валютного фонда, Гугла и Википедии, так и работают в угоду западной либеральной системе, не давая России встать с колен.
– Этими ребятами мы ещё займёмся, – сказал Мараев. – Я имею в виду глав Центробанка и Сбербанка. Извините, что перебил, Валерий Захарович.
– Назрела необходимость срочно вмешаться в деятельность министра торговли и промышленности. Если мы его не остановим, этот непотопляемый проводник западной идеологии разрушит важнейшие отрасли и торговые связи, при этом бодро докладывая президенту о своих достижениях. Речь идёт о ликвидации вертолётного КБ под видом слияния двух российских конструкторских бюро – «Миля» и «Камова» – в одно. Создано единое юридическое лицо под названием АО «Национальный центр вертолётостроения имени М.П. Миля и Н.И. Камова», что по сути своей является уничтожением одной из всемирно известных вертолётных школ.
– Центр ведь уже построен? – Сивков вопросительно посмотрел на Мараева.
– Тринадцатиэтажное здание в Томилине, – подтвердил руководитель КЗО.
– Главное при этом, что произошло резкое сокращение персонала обоих КБ и практически ликвидация КБ «Камова», что просто недопустимо из-за потери ценных кадров и соответствующих компетенций. Центр заработал ещё в две тысячи двадцать первом году, но результат виден уже сейчас: мы потеряли лидирующие позиции в мире по разработке вертолётов, что, естественно, скажется и на обороноспособности страны.
– Президент этого не видит?
– Ему умело вешают лапшу на уши и премьер, и сам министр, и советники по промышленности и торговле.
– А вы?
– Меня в этом вопросе он не слушает, – мрачно скривил губы Брусникин. – У меня слишком много врагов, нашёптывающих президенту гадости про меня и советуя уволить. Уж слишком я неудобен для господ либералов, озабоченных моим сопротивлением разрушать страну с их подачи.
– Я понял, – сказал Сивков. – Министра надо… ограничить. Есть готовые курсовые?
Брусникин покосился на Мараева.
Имелось в виду наличие планов корректировки деятельности функционера, определяющие его поведение в связи с нейтрализацией сделанных им управленческих ошибок.
– В самых общих чертах.
– Может быть, достаточно убрать его с этого поста?
Брусникин кинул оценивающий взгляд на спутника.
– Рискованно, – качнул головой Мараев. – Нет никаких гарантий, что на его место придёт адекватный государственник. А замы министра все как один не лучше его самого.
– Понял, подумаем. Сколько у нас времени?
– Неделя, может быть, две.
Сивков свёл брови в линию.
– Это… несерьёзно. Мы готовим слиперов для таких мероприятий не меньше месяца. К тому же они все заняты.
– В скором времени премьер собирается навестить Томилино, и к этому времени наш… гм, откорректированный министр уже должен доложить ему о новой стратегии: о возвращении двух отдельных бюро и наборе специалистов-конструкторов в коллектив «Камова».
Сивков оглядел собеседников, абсолютно не похожих на голливудских супергероев и функционеров: обладающих властью: обыкновенные лица пожилых умных людей, возможно, учёных, но только не «терминаторов» и «спасителей человечества». Однако именно на их плечах лежала такая тяжесть отвечать за судьбы России и её народа, что становилось не по себе.
Что он такой же «спаситель», Владлен Тимофеевич не думал, для него это было в порядке вещей.
– Хорошо, я вас услышал, товарищи… гм, экзоты.
Гости обменялись улыбками, выпили по чашке эспрессо и степенно удалились.
Он вернулся в кабинет, гадая, почему руководители Комитета не стали пользоваться удалёнкой, а приехали лично, но вскоре его отвлекли, и полковник перестал думать обо всём, кроме решаемых «Призраком» задач. А после полдника, когда Сивков пил чёрный кофе без сахара, из Южи вернулись посланцы Валетова, сопровождавшие виновника переполоха, молодого нотариуса по фамилии Безоружный.
* * *
Парень держался хорошо, с достоинством, хотя нет-нет, да и мелькала в его глазах растерянность, когда беседующие с ним затрагивали незнакомые ему темы.
Беседовали с ним четверо: сам Сивков, завлаб Курчинский, Хвощёв и Жанна Миловидова, которая, как оказалось, и спасла этого рослого молодого человека, не подозревающего, что он слипер.
Нет, он понимал, конечно, что обладает экстрасенсорными способностями, но не знал, что кроме него есть ещё такие же люди и что они называются слиперами. Откровением для него стало и то обстоятельство, что существует целая секретная организация – «Призрак», контролирующая разработки психотронного оружия в стране и за рубежом, а также устраняющая последствия его применения.
– А разве ФСБ не хватает для этого? – наивно спросил Нестор.