Я подпрыгнула так резко, что ноутбук соскользнул с коленей и чуть не свалился на пол.

– Ух. Ты до смерти меня испугал! – Я резко вытащила наушники.

– Да тише ты, Рыжая. – Держа сигарету губами, Скотт принялся рыться в карманах своей потрепанной кожаной куртки. – Не ожидал тебя здесь увидеть.

Я поставила трек на паузу и захлопнула ноутбук. За дверью послышался раскат грома.

– Ничего. Я уступлю место.

– Не стоит. – Скотт чиркнул зажигалкой. – Посидим тут. Если ты не в настроении говорить, я буду молчать. – Он покрутил в пальцах сигарету.

Настороженно посмотрев на него, я снова открыла ноутбук.

– Ладно. Договорились.

Он кивнул на ноутбук:

– Ну, как дела?

– Бекона запасла.

Он ухмыльнулся.

– Нет, правда. Что ты задумала, раз тут прячешься?

– Не твое дело, – выдохнула я, думая только о том, чтобы вернуться к работе.

Он изогнул бровь.

– Посещаешь запрещенные сайты, а? Не думал я, что ты из таких, Рыжая. – Покачав головой, он затянулся сигаретой.

– Что? Нет! Я не… я… – Я на мгновение умолкла, не зная, стоит ли рассказать ему правду. Если Прия узнает, что я пряталась на лестничной клетке, чтобы не встречаться с ней, она этого не переживет. Она принимает все слишком близко к сердцу.

– Так, похоже, ты и правда прячешь тут какой-то маленький грязный секрет. – Он задержал дыхание на несколько секунд и, наконец, выпустил клуб дыма, наблюдая за моим выражением лица. Внезапно он помрачнел.

– Вот, блин, Рыжая. Ты что, прячешься от Фила? Его никогда не пустят в школу, будь уверена.

У меня внутри все словно сжалось, когда я вспомнила застывшее лицо Фила в момент, когда я заметила пистолет у него в рюкзаке, и потом, когда он рассказывал мне правду о своем агрессивном отце. Он бы ведь не стал пытаться отомстить мне за содеянное? Или стал бы? Меня пробрала дрожь.

– Нет, нет. Не в этом дело. Я… кое над чем работаю. И мне просто нужно место, где можно сосредоточиться.

Лицо Скотта расслабилось.

– А. – Он пристроился рядом со мной, скрестив ноги, и посмотрел на мой ноутбук. – Вот бы у меня такой был. Мне приходится использовать древний ноутбук моего папаши – из девяностых или около того.

– Серьезно?

Он пожал плечами:

– Не, не может быть, чтобы он был настолько старый. Но он и правда зависает чаще, чем запускается. Представь себе. – Он затянулся еще раз. – Так над чем ты так настойчиво трудишься? – Прежде чем я успела ответить, он добавил: – Хы! Нас-торчиво!

– Не смешно, – ответила я, но все-таки с трудом сдержала улыбку. – Кое-что сочиняю, если хочешь знать.

– Может, и хочу! Сочиняешь… в смысле музыку? Для пьесы?

– Верно, угадал.

– Ну, ты могла бы писать эссе. Или сочинение по литературе.

Я фыркнула.

– Тогда бы я так не сказала.

– Так, а где все твои инструменты?

– Я пишу музыку в специальной программе. – Я наклонила ноутбук, чтобы Скотту стали видны такты композиции на экране.

– А, ясно. Значит, ты пишешь музыку для каждого инструмента, а потом собираешь ее вместе, верно?

Впечатленная его ответом, я улыбнулась. Большинство людей понятия не имеют о том, как пишется музыка.

– Все немного сложнее, но да, ты уловил суть. Как только тебе понравится результат, трек можно записать с помощью синтезатора или сыграть с настоящими инструментами, как мы и сделаем для пьесы. – Я сморщила нос. – Уф. Не знаю, что ты куришь, но воняет оно как скунс… – О боже. Он что, курит здесь травку? Я захлопнула ноутбук и запихнула его в сумку. – Черт побери! Скотт! – Я понизила голос до шепота. – Ты что, добиваешься, чтобы меня отстранили? Я и не догадалась, что ты куришь траву.

Он рассмеялся.

– Ты тусуешься с компанией Саши и все еще так наивна?

Я посмотрела на его косяк, а потом подняла взгляд к потолку в поисках детекторов дыма. Один обнаружился в дальнем углу, рядом с дверью, ведущей в коридор, – красный огонек на нем угрожающе мигал. – Они не курят траву. По крайней мере, в моем присутствии. Только пьют.

– Даже Саша?

– Именно.

Он поднес косяк к губам.

– Удивительный поворот.

– Почему?

Он оперся локтями о колени и уклончиво улыбнулся.

– Просто.

Что он хотел этим сказать? Может, он знал о Саше что-то, чего не знала я? Я хлопнула его по руке.

– Чему ты так удивился? Расскажи.

– Эй, ты что, хочешь, чтобы я рассказывал ей твои маленькие грязные секреты? – Он кивнул на мой ноутбук и сделал длинную затяжку.

– Это вовсе не маленький грязный секрет. Именно Саша попросила меня написать эти треки. Мне нечего скрывать. – Я с трудом удержалась от улыбки, осознав ироничность последней фразы, – я ведь и правда пряталась на лестничной клетке.

Он выпустил клуб дыма.

– А Саша всегда получает то, что хочет. – В его словах прозвучала горечь, и это было странно. Обычно он смотрел на все с пренебрежением.

Я нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. Забудь.

– Ты явно на что-то намекаешь.

Он медленно покатал косяк между пальцами, о чем-то размышляя.

– Смотри, возьмем, например, тебя. Возможно, я подслушал, о чем вы говорили в закусочной, кое-что, или нет…

– Так, допустим, не проблема.

– Ладно. Так вот, вспомни, ты поддалась на ее уговоры буквально за две секунды. Тебе это не кажется странным?

– Я поддалась не ей. А театральному клубу. Саша мне помогала. Если бы я не согласилась писать это новые треки, они решили бы ставить «Бриолин».

– Прости, тебе не нужно прилечь?

Я опустила взгляд.

– Зачем?

– Прости, я не знал, что ты восстанавливаешься после удаления хребта.

Я хмуро посмотрела на него.

– Ну а что еще мне было…

Кто-то хлопнул дверью и затопал вверх по лестнице. «Убери эту штуку», – произнесла я одними губами, лихорадочно жестикулируя и показывая на косяк Скотта. Он затушил кончик косяка пальцами и спрятал его в карман. На лестничной клетке все равно отчетливо пахло травкой. Когда наверху хлопнула дверь, я поднялась на ноги и повесила сумку на плечо.

– Я ухожу. Кто бы это ни был, скорее всего, он расскажет учителю, что учуял травку.

Скотт похлопал по своему карману.

– Ох ты, да тебе оно нужнее, чем мне. – Он улыбнулся. – Выделить тебе немного? Новичкам скидки.

– Нет. Не надо. – Я направилась к двери.

– Погоди. – Скотт тоже спустился на пол. Раньше я и не замечала, какие у него красные глаза.

Я помахала рукой, разгоняя висящий в воздухе дым.

– В чем дело?

– Я просто хочу сказать… ты даешь ей слишком много власти над собой.

Я наклонила голову.

– Нет… вовсе нет.

– Да, именно. И не только ты. Мы все. – Он поморщился и тряхнул головой, отгоняя какую-то мысль. – Да ты сама посмотри, Рыжая. Ты хоть раз обсуждала с театральным клубом их странные требования?

Мои брови удивленно взлетели вверх.

– Погоди, что ты имеешь в виду?

Он хохотнул.

– Они что, и правда считают, что превратить предсмертный монолог Джульетты в песню – хорошая идея? Кто вообще станет петь, прежде чем убить себя?

Когда Саша попросила меня добавить вокальные партии, я запаниковала и тут же согласилась, испугавшись, что все плоды моей упорной работы в последние несколько месяцев пропадут впустую. Но, может, мне и правда стоило присутствовать на встрече театрального клуба.

– Ух, а ты прав. Мне стоило попытаться отговорить их. – Я прижала ладонь ко лбу. – Но сейчас уже, наверное, слишком поздно.

Скотт прислонился к противоположной стене, наблюдая за мной блестящими глазами. На его губах заиграла улыбка.

– Не-а. Ты все равно не поняла.

– А в чем тогда дело? Я слишком быстро поддалась. Верно. Я поняла. В следующий раз, когда они попросят сделать какую-нибудь глупость, я встречусь с ними и докажу, что есть лучшее решение… – Я замолчала, когда Скотт, вскрикнув, хлопнул себя по колену. – В чем дело?

– Бедная маленькая невинная Эмбер Прескотт. Рыжая, ты понятия не имеешь, как устроен мир, верно? – Он наклонился вперед и рассмеялся, словно только что услышал самую уморительную шутку в мире.

– О боже. Да ты под кайфом.

Он не то кивнул, не то покачал головой, уставившись в стену у меня за спиной.

– Ну да. Но это не отменяет того факта, что ты наивна и проста, как гладкая речная галька.

Я скрестила руки.

– Так вообще не говорят. В чем именно заключается моя наивность? Может, просветишь меня?

Он хихикнул и хлопнул меня рукой по плечу.

– Рыжая, я же тебе уже сказал. Саша всегда получает то, что хочет.

Боже, это было так утомительно. Он повторял одно и то же по кругу.

– Может, ты перестанешь говорить загадками? Если я что-то упускаю, просто скажи мне. Дело даже не в том, чего хочет Саша…

– А? А? – Он ткнул пальцем в мою сторону, чуть не попав в щеку, и я оттолкнула его руку.

– Господи, да что с тобой, черт побери, не так?

Но он лишь расхохотался.

– Похоже, у Саши больше одного маленького грязного секрета.

От того, как он это произнес, у меня по спине пробежал холодок.

Саша управляла всеми, но она была ко мне добра – без вопросов приняла в число своих друзей, помогла мне с пьесой, устроила мне свидание со своим лучшим другом. И все же я понимала, что она не такая идеальная, какой хочет казаться. Она пила алкоголь, хотя была несовершеннолетней, причем на территории школы, – но ведь и я тоже. Она сжульничала на том тесте по биологии, когда Прия украла ответы, – но я помогла Прии выпутаться из этой истории. Насколько я могла судить, Саша не совершала ничего такого, чего не могла бы совершить я сама… Так что же я упускаю? Может, у Саши какие-то проблемы? Или она от меня что-то скрывает? Может, я зря так безоговорочно ей доверилась?

Я ткнула пальцем в руку Скотта.

– Тогда в чем заключается ее другой секрет?

– Я не могу тебе просто так рассказать. Она же догадается, что я разболтал. Тебе нужно поймать ее с поличным.

– Но я даже не знаю, о чем речь. Как я тогда смогу ее поймать?

– Без понятия. – Похоже, ему было сложно концентрироваться на чем-то одном. – Не знаю, когда она займется этим в следующий раз. Узнаю – напишу.

Не говоря больше ни слова, он направился в коридор, оставив меня в крайней растерянности. Какой же «маленький грязный секрет» скрывает Саша Харрис?

Осталось 35 минут

Все уставились на Скотта, как стая газелей, заметивших тигра, который готов вот-вот броситься на них. Его слова эхом отдавались в моей голове. «Может, она решила, что я достаточно двинутый, чтобы убить кого-то из вас».

Скотт был изгоем. Отстающим. И легко предположить, что он немного не в себе. Но делало ли это из него потенциального убийцу? Нет. Совсем нет.

– Почему ты так говоришь? – спросила я, чувствуя, как напряженно звучит мой голос.

– «Одна из них не похожа на других», – пропел Скотт, кивая нам на каждом слоге. Но как только он увидел, что все смотрят на него широко раскрытыми от страха глазами, его улыбка тут же испарилась.

– Тот факт, что ты в некотором роде изгой, не делает тебя психопатом, – сказала я.

– Он не изгой, – сказал Робби.

– Ах, верно, я и забыл. – Прищурившись, Скотт посмотрел на Робби. – Для таких самодовольных сволочей, как ты, я – просто укурок. Торговец наркотой…

Прежде чем он успел сказать что-то еще, Саша внезапно бросилась к столу и схватила шприц.

– Саша! – выкрикнула я. – Какого черта ты творишь?

Сжав шприц в кулаке, она нацелилась на Скотта.

– Защищаю нас. Он опасен. Вот почему он здесь. Он убьет кого-то из нас. – Волосы в беспорядке рассыпались по ее плечам. Несколько выбившихся прядей прилипли к потному лбу.

– Боже, черт побери, я пошутил. – Подняв руки, Скотт прижался к стене. Его лицо исказилось от боли.

– Да с какой стати тебе шутить о чем-то подобном? – взвизгнула она. – Сбрендил? Это доказывает, что ты достаточно безумен, чтобы убить нас всех.

Диего наклонил голову.

– Правда, что ли, доказывает?

– Я сейчас даже стоять не могу! – выкрикнул Скотт, тяжело дыша. Крупные капли пота стекали с его подбородка на рубашку. – Это ты меня пытаешься дерьмом измазать. Ты не в том положении, чтобы рассуждать, кто безумен, а кто нет.

– Ну нет. Не пытайся обратить все это против меня. Это у тебя шарики за ролики заехали. У тебя, наверное, нервные клетки уже передохли от травы и бог знает от чего еще.

– Саша. – Я сделала осторожный шажок в ее сторону. – Опусти шприц. Скотт не причинит нам вреда.

– Как ты можешь быть в этом уверена? – Она отступила от меня, покачала головой, пытаясь сдержать слезы. – Почему ты доверяешь ему?

Скотт неотрывно смотрел на шприц в руке Саши, на его лице застыла гримаса боли.

– Ты-то почему мне не доверяешь? – выкрикнул он. – Из всех присутствующих здесь людей у тебя больше всего причин доверять мне!

Робби нахмурился.

– О чем вы?

– Понятия не имею. Он двинулся. – Взгляд Саши снова метнулся в сторону Робби. – Может… нам следует выбрать его.

– Что? – крикнула Прия.

Глаза Саши наполнились слезами.

– Если нам придется это сделать… если нам придется выбирать, кого убить… это должен быть он.

Я покачала головой. Мысль о том, что она предложила убить Скотта, вызвала у меня отвращение – в особенности потому, что я знала, в чем дело. Вовсе не в том, что он опасен.

– Ладно, мне не стоило отпускать такие шуточки. – У Скотта дрожали руки. – Я просто высказал безумную теорию насчет того, почему Бекки или кто-то другой мог бы пригласить меня. Но я понятия не имею, почему меня сюда вызвали, клянусь вам.

По Сашиной щеке скатилась слеза.

– Я тебе не верю.

Она подошла ближе к Скотту – каждый шаг взрывом отдавался у меня в ушах. Никто не осмеливался даже шелохнуться. Но Скотт не был таким психопатом, каким его пыталась выставить Саша. Он просто знал ее «маленький грязный секрет». Может, она даже плакала не только от мысли, что придется убить Скотта, но и от страха, что он может проболтаться.

– В чем дело? – спросил Робби, заметив мое выражение лица.

Но я, не обратив на него внимания, подошла к Саше.

– Убив его, ты ничего не исправишь.

Саша широко открытыми глазами посмотрела на меня.

– О чем ты? – Она облизала губы. – Я не хочу этого. Но если это единственный выход… убить его, и таймер остановится… И мы выберемся отсюда…

– Я вовсе не о том, и ты меня понимаешь. Если ты его убьешь, он не унесет твой секрет с собой в могилу… потому что я тоже его знаю.

3 месяца и 3 недели назад

Выпускной класс, октябрь

– В закусочной «У Майка» подойдет? – Я застегнула ремень безопасности, чувствуя, как заурчал желудок, предвкушая молочный коктейль. Робби нужно было где-то убить час перед бейсбольным матчем, потому что команда противника застряла в пробке. Вот он и пообещал мне короткую встречу за обедом.

– Я не очень проголодался, а ты? – Робби вставил ключ в замок зажигания, но не повернул. Его взгляд задержался на мне.

Я пожала плечами:

– Ну… думаю, нет. Мы можем просто посидеть здесь и немного поговорить.

У него дернулся уголок рта.

– Верно. Давай поговорим. – Он провел пальцами по тыльной стороне моей ладони, отчего по моей спине пробежала дрожь. Я знала, к чему все идет. В последнее время мы проводили большую часть наших свиданий, обнимаясь в его внедорожнике. Не стану скрывать, мне чрезвычайно нравились такие встречи, так что меня все устраивало. Но я была не готова заходить дальше – и уж точно не посреди школьной парковки.

Нам и раньше случалось соприкасаться очень тесно. Он брал мое лицо в ладони и целовал меня так мягко и нежно, так осторожно, словно я была каким-то бесценным сокровищем, которое он стремился защитить. Потом он забирался рукой под мою рубашку, его кожа касалась моей, и мне становилось сложно не растаять от его прикосновений. Но секс – совсем другое дело. Меня пугала перспектива так безоговорочно отдаваться другому человеку… как бы сильно мои нервные окончания ни искрились от его прикосновений. До Робби я никогда не заходила ни с кем дальше поцелуев. Я просто была не готова.

Я схватила его пальцы, блуждающие по моему телу, заставив их остановиться. Сердце громко билось в груди.

– Мне было бы любопытно кое-что узнать.

– Как называется любопытный музыкант?

Я улыбнулась, и, пока я размышляла, он поднес мою руку к губам и принялся целовать пальцы, один за другим. Наконец, я сказала:

– Не знаю, а как?

– Нот-блюдательный.

Я пихнула его в грудь.

– Боже, какая ужасная шутка. – Но я все равно рассмеялась следом за ним. – Нет, серьезно.

– Что?

– Если бы вдруг оказалось, что ты больше не можешь играть в бейсбол, неважно, по какой причине, чем бы ты занялся после выпуска? – Теперь, когда на нас надвигался срок подачи заявлений в универы, а его еще не взяли ни в одну бейсбольную команду, мне стало любопытно, есть ли у него запасной план. Может, ему стоит попытать счастья в каких-нибудь учебных заведениях в Южной Калифорнии? – Ну, в смысле карьеры?

– Уф. – Он нахмурился. – Честно говоря, не знаю. Бейсбол для меня все, понимаешь? – Он скользнул пальцами по моей шее, наклонился поближе. – Прямо даже не знаю, что еще я люблю так же сильно.

– А за что конкретно ты так сильно любишь бейсбол? – продолжала расспрашивать я. Может, найдется что-то общее с другими занятиями.

Он улыбнулся.

– Ах, вот что. С чего же мне начать? Мне нравится предвкушать каждую подачу. Напряжение, которое спадает с каждым взмахом биты. Запах травы на поле. Мне нравится, как мелочи могут решить игру, как, ударив по мячу чуть иначе, можно изменить ход всей игры. Мне нравится ее точность, понимаешь? – Мысли хаотично крутились в моей голове. Может, математика? Или физика? – Но еще мне нравится, как иногда все идет в точности так, как надо, например, когда ты заканчиваешь игру удачным ударом или когда все играют слаженно, и вы берете базу за базой, словно так предначертано. Словно это судьба.

Ух ты. Я никогда не думала, что он может быть таким поэтичным.

– Не знаю, в общем. Сложно объяснить.

Я улыбнулась.

– У тебя отлично получается.

– Правда?

Он без предупреждения расстегнул мой ремень безопасности и притянул меня к себе, зацепив пальцем петлю на поясе джинсов. Я оказалась у него на коленях.

– Думаю, я смогу придумать еще что-то, с чем я неплохо справлюсь. – Он пригладил волосы одной рукой, а другую прижал к моей щеке. Наши губы соприкоснулись.

Если Робби имел в виду, что умеет хорошо целоваться, он был на сто пятьдесят процентов прав.

Внезапно его телефон зазвонил, заставив нас вернуться в реальность. Я отцепилась от него и откинулась на свое сиденье. Он вытащил телефон из кармана.

– Хм… – нахмурив лоб, он всмотрелся в экран. – Это твоя мама. «Эмбер с тобой? Она в порядке? Пожалуйста, ответь как можно быстрее».

– Вот отстой. – Я выудила из сумочки собственный телефон. Я должна была написать ей, чтобы сообщить, когда мы доберемся до закусочной «У Майка», но мы так и не выехали со стоянки. Я пропустила пару ее звонков и примерно пятнадцать сообщений, которые прошли эволюцию от простых просьб ответить до сообщений, состоящих из кучи сердитых красных эмодзи. Я отключила беззвучный режим и огорченно вздохнула – она пообещала, что будет использовать номер Робби только в экстренном случае, а эта ситуация явно не тянула на экстренную.

Я торопливо настрочила ответ, сообщая ей, что все в порядке, и в этот момент появилось новое сообщение. От Скотта. «Задняя дверь, корпус девятиклассников. Снаружи. Через 10 минут».

Я выпрямилась на сиденье. Прошло две недели с того момента, когда Скотт намекнул на секрет Саши, и я по-прежнему ни о чем не догадывалась. Я испытывала одновременно любопытство и беспокойство – из-за Саши и из-за того, что доверилась ей. С тех пор я писала Скотту каждый день, уговаривая его раскрыть мне ее секрет, но он отвечал лишь подмигивающими или радостными эмодзи. Похоже, теперь он наконец готов показать мне, в чем дело, и мне повезло, что я до сих пор оставалась у школы. Я непременно должна это увидеть.

– Прости, мне надо идти.

Робби недовольно хмыкнул.

– Что ж, я могу отвезти тебя домой.

– Нет, все нормально… у меня тут велосипед.

– Ладно. – Мы вышли из машины и направились к школе. Робби взял меня за руку, так что наши пальцы переплелись. – Уверена, что не сможешь прийти на игру?

– Саша скоро подойдет. Она ужасно переживает насчет субботнего итогового теста.

Он закатил глаза.

– Еще бы. Хм… велосипедная стоянка вроде бы вон там? – Он показал на стойку для велосипедов, мимо которой мы только что прошли.

– А, я… мне нужно сначала зайти в туалет. – Мои щеки вспыхнули, но Робби не стал задавать вопросов. Когда мы прошли через вестибюль, я коротко поцеловала его в губы. – Удачи сегодня. Ни пуха ни пера.

– Удача не помешает. – Он помахал мне рукой и направился в раздевалку для мальчиков. Как только он завернул за угол, я побежала по опустевшим коридорам мимо пустых кабинетов к корпусу девятиклассников, торопясь успеть к задней двери. Приоткрыв ее, я осторожно выглянула на улицу. Вдалеке прожектора освещали бейсбольное поле, бросая сиреневые отсветы на тусклое небо. Саши нигде не было видно.

– Привет, Эмбер! – крикнул кто-то у меня за спиной. Я отпустила дверь и резко развернулась. О господи. Это оказался Диего. Он тащил большой штатив, а на шее у него висел фотоаппарат.

– На игру идешь? – Он поправил ремень камеры, подходя ко мне. Темные волосы падали ему на глаза.

– Нет, сегодня не собираюсь. – Я всмотрелась в коридор, но и там Саши не было видно. – А ты?

– Ага. Я же буду ее снимать. Нужно сделать ролик для сайта местной лиги.

Я изогнула бровь.

– У тебя хватает времени на подобные штуки?

Он кивнул.

– Нет.

Не сдержавшись, я рассмеялась, и в его медных глазах вспыхнули искры.

– Это весело, так что я нахожу на это время, – сказал он. Меня это не слишком удивило: несколько лет он сам делал те самые вирусные видео для «Губки-Клоуна», благодаря которым и удалось раскрутить проект. Внутри все сжалось от обиды, и улыбка тут же исчезла. – Но я, похоже, выбрал не ту игру. Другой команде еще полчаса ехать. Ну и что ты тут делаешь так поздно?

– Ничего. Я, то есть… просто занималась. – Проклятье, я плохая лгунья. Но у меня не было времени на все это – я не могла пропустить то, что вот-вот должно случиться снаружи. – Ладно, мне пора. – Я снова распахнула дверь, но он вышел следом за мной.

– Ты тоже припарковалась на той перехватывающей парковке? – Он показал рукой на тропинку, которая поднималась на холм.

– М… нет.

– Лааадно. – Он наклонил голову, наверное, решив, что я форменная идиотка. Почему он не может просто уйти? Я поежилась, ощутив, как холодный воздух пробирается сквозь мои леггинсы, – было ужасно холодно для октября. Собирался ли Скотт встретиться со мной здесь? Или он только узнал, где будет Саша? Трибуны по-прежнему пустовали, лишь несколько игроков на поле перекидывали друг другу мячи. Скотт, наверное, ошибся.

Или я пришла слишком рано.

– О, я только что вспомнила, я кое-что забыла в своем шкафчике. Увидимся позже… – Я попыталась открыть дверь, чтобы вернуться в теплый коридор, но она закрылась за нами и замок автоматически защелкнулся. – Вот блин.

Диего рассмеялся.

– Похоже, у тебя какие-то проблемы с дверями, а?

Я поморщилась.

– Боже, может, ты просто уже… – Я стиснула губы, чтобы не сказать то, о чем потом пожалею. – Я обойду с главного входа. Увидимся завтра, ладно?

Он пожал плечами:

– Ладно, хорошо. – Я прикусила губу, глядя, как он поднимается на холм, к стоянке. Почему он всегда появляется в самый неподходящий момент? Он словно пытается застать меня за чем-то неприглядным.

А может, он просто искал возможности поговорить со мной, как тогда, перед зимним балом? Может, он просто старался выглядеть дружелюбным.

Стараясь не обращать внимания на то, как неровно забилось мое сердце, я осмотрелась по сторонам, но не увидела ничего особенного. Может, я на самом деле опоздала. Проклятье.

Пара голубей взлетела в воздух, убравшись с моего пути, когда я топала по голой земле мимо трибун – к главному фасаду школы. На ботинки налипала грязища. Внезапно я заметила под трибунами какое-то движение.

Я охнула, увидев, как Саша, присев, пробирается между боковых опор трибун, одетая в спортивную форму; видимо, после тренировки чирлидеров. Она зашагала к школе, а потом заметила меня, и ее глаза расширились. Бросившись ко мне, она схватила меня за руку.

– Блин, привет. Что ты тут делаешь? – Она хлопнула себя по лбу. – Я тебе не сказала, что театральный клуб собирался сегодня вечером, или сказала?

– Нет. – Я собиралась прийти на встречу в прошлую пятницу, но Саша сказала мне, что она начинается в четыре, а по факту началась в три, так что я ее пропустила. В последнее время она была занята и часто путалась в своем расписании.

– Я просто была тут с Робби… а ты-то сама что здесь делаешь? – Я повернулась к трибунам и как раз увидела, что Скотт тоже вылезает из-за них. На нем была его обычная кожаная куртка; темные волосы торчали во все стороны из-под черной вязаной шапочки. Подмигнув мне, он вытащил из кармана куртки пачку сигарет.

– Черт тебя дери, Саша. Ты что, встречаешься со Скоттом?

На ее лице промелькнуло отвращение.

– Нет, не говори глупостей. Мне нравится Зейн. И я бы никогда не стала… нет! Уф!

Они с Зейном вызывающе флиртовали друг с другом еще с тех пор, когда я с ними только познакомилась, но они давно дружили. Были ли у нее на самом деле какие-то чувства к нему? Или она просто пыталась убедить меня, что у них со Скоттом ничего нет?

– Тогда что вы делали? – настойчиво спросила я.

– Ничего, – отрезала она. – Забудь. Давай к тебе. Я поведу.

Она потащила меня к стоянке. Я оглянулась на Скотта, который стоял, прислонившись к трибунам. Глядя нам вслед, он щелкнул зажигалкой, прикрывая ладонью огонек от ветра. Если они не встречаются… чем еще они со Скоттом могли заниматься под трибунами? Не могла же она принимать наркотики вместе с ним…

Но если у нее и правда был какой-то «маленький грязный секрет», наркотики отлично подходили на эту роль. Оставался только один вопрос: на что же она подсела?

Осталось 34 минуты

– О чем говорит Эмбер? – спросил Робби у Саши, которая отступила к столу. Рука, в которой она держала шприц, дрожала. – Какой секрет ты скрываешь?

Саша покачала головой, широко распахнув глаза.

– Ни о чем понятия не имею.

Прия понимающе переглянулась со мной, и я кивнула, подтверждая ее подозрения.

Робби наблюдал за тем, как мы переглядываемся.

– В чем дело? – спросил он, встревоженно нахмурив лоб. Саша будет потрясена, если Робби узнает правду. Она создала такую убедительную видимость совершенства, что не доверилась даже ему.

Скотт неровно дышал, глядя на шприц. Пот стекал по его вискам. Я должна была что-то сказать. Саша хотела убедиться, что ее секрет умрет вместе со Скоттом. Я напрямую спрашивала ее об этом несколько месяцев назад, она все отрицала и решила, что убедила меня. Но если она не понимала, что я знаю… если она думала, что только Скотт хранит ее секрет… смогла ли бы она и в самом деле вонзить шприц ему в плечо?

Я не могла рисковать. Еще слишком рано. У нас еще есть время. Я должна раскрыть ее секрет.

– Саша покупала наркотики у Скотта, – сказала я. Недовольно сжав губы, Саша бросила на меня взгляд, острый, словно кинжал.

Робби отшатнулся.

– Какие именно?

Я покачала головой:

– Этого я не знаю.

– Ух, – пробормотал он. – Похоже, это многое объясняет.

Саша опустила шприц.

– Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать?

Скотт с облегчением привалился к стене.

– Ну… – Робби потер затылок. – В последнее время ты изрядно дерганая и нервная. И глаза у тебя выпученные и все такое, вот как сейчас. – Саша быстро заморгала, словно стараясь вернуть глаза в нормальное состояние. – Я знал, что ты испытываешь стресс. Мы все переживаем насчет следующего года. – Он многозначительно посмотрел на нее. – Так что я списывал все это на избыток кофе или еще что-то в таком духе. Мне и в голову не приходило, что ты можешь употреблять наркотики. Боже мой, право слово. – Он покачал головой, явно с трудом осмысливая происходящее.

– Именно поэтому мне и нужно было какое-то средство, – сказала Саша. – Нужно было бодрствовать. Ты и понятия не имеешь, какой это стресс. Ни малейшего понятия! Предстояло столько сделать… а ведь мне нужны лучшие оценки, чтобы поступить в Гарвард. Нельзя было спать. Нужно было сосредоточиться. – Ее голос дрогнул. Она так и не получила ответа на свое заявление и с каждым днем все сильнее тревожилась по этому поводу. – Слишком много стресса.

– Есть и другие способы с ним справляться, – покачал головой Диего. – Мы все нервничаем, верно? Представь себе, как я руковожу бизнесом и одновременно хожу в школу.

– Ой, не начинай, – отрезала Саша. – Ты уже миллионер. Тебе больше не нужно переживать насчет учебы.

Диего наморщил лоб.

– Кто бы говорил. Я хочу изучать биомедицинскую инженерию, так что мне приходится весьма часто переживать насчет учебы. Я просто хочу сказать, не у тебя одной триллион дел. Да и в любом случае, Гарвард не стоит того, чтобы подсесть на наркоту. Есть много других учебных заведений.

Саша, прищурившись, посмотрела на него.

– Тебе легко говорить. Ты уже принят. – Она так сильно стиснула зубы, что мне показалось, будто сосуд, выступивший у нее на шее, вот-вот лопнет. – В Гарварде учатся лучшие из лучших. Я должна туда попасть. Просто обязана.

Лучшие из лучших. Мне этого было не понять. Она готова пойти на все ради своего вечного стремления к совершенству – жульничать, лгать, принимать наркотики или еще чего похуже. Видимо, дело было не только в давлении со стороны матери – но тогда в чем?

– Как бы там ни было, – сказала Саша, взглянув на таймер бомбы. – Сейчас у нас нет времени на подобные разговоры.

– Так что ты ей продавал? – Робби повернулся к Скотту. Он напряженно дышал, раздувая ноздри.

Скотт открыл рот, собираясь ответить, но Саша перебила его:

– Я принимала антидепрессанты. Ясно? Ничего страшного.

– Ничего страшного? – выкрикнул Робби. – Ты оказалась бы по уши в дерьме, если бы тебя вышвырнули из школы за то, что принимаешь таблетки.

Скотт усмехнулся.

– Не нагнетай. – Он поморщился, взглянув на свою пострадавшую лодыжку. – Я продавал ей успокоительное, а не антидепрессанты.

– ЧТО? – спросила Саша.

– Эй-эй-эй, – сказала я. – Ты, получается, врал ей о том, что продаешь.

– Ей это только на пользу. – Голос Скотта казался низким и тяжелым, словно каждое слово требовало усилий. Однажды она спросила меня, нет ли у меня таблеток на продажу. Словно я какой-то прям настоящий наркоторговец.