Быстро оглядевшись по сторонам, Белль осторожно подкралась ближе. Никто не давал ей права проникать в чужие владения, но остановиться она уже не могла — так ей хотелось рассмотреть все до мельчайших деталей. Держась в тени деревьев у самого края дороги, она слышала, как гости приветствуют друг друга, видела, как мужчины кланяются дамам и целуют их руки. Словно загипнотизированная, Белль подошла еще ближе. Спрятавшись в зарослях вишневых деревьев, разросшихся вблизи шато, и прислонившись щекой к тонкому стволу, она стала разглядывать людей.

— Какие они элегантные в отличие от меня, — грустно прошептала она, бросив взгляд на свою одежду. — Это убогое платье, эти грязные…

«Ботинки», — хотела произнести она, но слова застряли в горле. Прямо на ее глазах старенькое голубое платье исчезло, а вместо него появился сверкающий бальный наряд.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Как… как это произошло? — запинаясь, пробормотала Белль.

В испуге оглянувшись по сторонам, она дрожащей рукой дотронулась до платья, и шелк зашелестел под ее пальцами. Оно было настоящим! Белль взглянула на ноги. Вместо кожаных ботинок теперь на них красовались атласные бальные туфельки. Она прикоснулась к голове — волосы оказались уложены в высокую замысловатую прическу, дотронулась до шеи — ее украшало колье из драгоценных камней.

— Сапфиры, — прошептала Белль, разглядывая камни. — Сапфиры!

Никто в Вилльнёве и в руках-то не держал сапфиров, не говоря уж о том, чтобы носить их гроздьями на шее! От всех этих превращений голова у Белль пошла кругом. Она зажмурилась и досчитала до десяти в полной уверенности, что, когда откроет глаза, снова окажется в своей неказистой одежде. Но нет, этого не случилось. Тогда Белль шагнула из зарослей вишни на свет, льющийся из окон шато, чтобы получше себя разглядеть. Она подошла так близко к лестнице, что могла бы погладить одного из каменных львов, сидящих на нижних ступенях.

Группа смеющихся гостей прошла мимо. Одна из дам, совсем юная, скользнула по ней взглядом.

— Изумительное платье! — остановившись, воскликнула она. Затем, подлетев к Белль, она взяла ее под руку и потянула вверх по лестнице.

— Вы непременно должны познакомить меня со своим портным! — защебетала она.

— Моим… портным? — бормотала Белль в растерянности, не зная, что на это ответить.

К счастью, разговор на этом и закончился. К юной леди подошел молодой человек и что — то прошептал на ухо. Та расхохоталась, легонько шлепнув его веером по руке, отпустила Белль и, казалось, тут же о ней забыла, позволив молодому человеку увлечь себя в фойе. Там уже толпились бесчисленные гости. Сквозь их голоса и смех прорывалась веселая музыка. Яркий свет заливал роскошное убранство зала. В воздухе витал опьяняющий аромат роз. Из фойе наверх уходила еще одна лестница, справа и слева от которой располагались дверные арки, ведущие во внутренние покои. Белль замерла среди толпы гостей. Легкая паника охватила ее — она совершенно не знала, что ей делать и куда идти.

— Мадемуазель, позвольте? — произнес чей — то голос совсем рядом.

Белль обернулась и увидела молодого человека, сероглазого, улыбающегося, может быть, на год или на два старше ее. Он был одет в бледно — зеленый фрак, а его убранные в хвост густые темные волосы были перевиты черной лентой.

— Для меня будет честью сопровождать вас, — сказал он.

— Сопровождать? Куда? — ошарашенно спросила Белль.

— Конечно же, к графине!

— Но… где я?

— На летнем балу, который графиня дает ежегодно в своем поместье под Парижем.

— Под Парижем? — воскликнула Белль, не веря своим ушам. — Так я в шато на окраине Парижа?

Молодой человек склонил голову.

— Все верно! Разве это не то, что делает любая хорошая книга? Она тебя захватывает и больше не отпускает.

Он протянул Белль руку.

— Графиня Терр де Мор хочет встретиться с вами, — сказал он. — А она не из тех, кто прощает опоздания.

Белль опешила, услышав имя графини.

— Терр де Мор… Земля мертвых? Не уверена, что хочу с ней встречаться!

Молодой человек рассмеялся.

— Согласен, имя ужасное. Его взял себе один далекий предок графини, когда выиграл какую — то очередную кровавую битву. Но это всего лишь имя, уверяю вас.

— А что это вообще за место?

— Немного волшебное, как все хорошие книги. Отдушина. Место, где можно забыть все свои заботы и печали. — Молодой человек улыбнулся. — По крайней мере, пока читаешь пару глав. — И он снова протянул Белль руку.

Она кусала губы, глядя на блеск вокруг. Еще не поздно было уйти. Еще не поздно было убежать из шато вниз по дороге, туда, где осталась «Страна Грез», и вернуться через нее в замок Чудовища. Но там она сможет только читать истории, а здесь, похоже, ей удастся прожить одну из них.

— Мне пора к графине, — сказал молодой человек, опуская руку. — Переверните страницы «Страны Грез», если желаете, или закройте ее — выбор за вами.

Он поклонился и повернулся, чтобы уйти.

— Подождите! — окликнула его Белль.

Она заглянула в его красивые глаза — загадочные, с озорным блеском. «Париж. Огромный особняк. Таинственная графиня. Приятный кавалер. История началась слишком заманчиво», — подумала она.

— Так мы идем? — спросил молодой человек.

Белль глубоко вздохнула.

— Да, — ответила она. — Идем.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Кстати, мое имя Анри, — сказал молодой человек.

Он вел ее через длинную анфиладу, уставленную статуями и с картинами на стенах.

— Просто Анри?

— Вам нужен мой полный титул? — спросил он с лукавой улыбкой. — Извольте. Анри, герцог де Шоз-Пассе, к вашим услугам.

Белль заморгала. Не каждый день ей доводилось посещать бал во дворце в предместье Парижа и прохаживаться под руку с герцогом. Анри вздернул бровь:

— О, простите, я вас разочаровал. Вы ждали принца.

— Нет, вовсе нет! — залепетала Белль.

— Ждали, признайтесь. Он должен быть смелым, красивым и богатым. Должен принести хрустальную туфельку, естественно, и жениться на вас после первого танца.

Белль поняла, что он подтрунивает над ней.

— Ты просто невозможен!

Усмехнувшись, Анри простер руку к высокому своду.

— Только представь! Ты живешь в роскошном дворце в окружении сотни слуг, на завтрак ешь пирожные, на обед торты и проводишь все дни в постели. У тебя есть попугаи, мартышки, ежики…

— Вот это уже соблазнительно, — подыграла ему Белль. — Обожаю ежиков.

— А еще у тебя куча прелестных маленьких принцев и принцесс, штук двадцать.

— И это все?

— А что, мало? Ну, хорошо, пусть тридцать. У вас с принцем чудесная жизнь — шашки, вязание… Вы раздаете милостыню бедным, правите миром…

— И все это в постели?

— Конечно, придется приделать к ней колеса.

Белль рассмеялась, представив принца и принцессу, отдающих приказания, сидя на кровати с колесами.

— Вы будете счастливы до конца своих дней. Ничего, кроме любви и всяких сладостей. Разве не так происходит во всех этих историях?

— Во всех этих историях — да, именно так. Но не в моей.

— Значит, ты не ждешь прекрасного принца? Того отважного рыцаря, который прискачет на белом коне и спасет тебя? Что ж, я не удивлен. Я слышал, ты из тех девушек, что предпочитают спасать себя сами. Так, как ты освободила своего отца из темницы в замке зверя.

Белль застыла на месте.

— Откуда ты знаешь? — спросила она, вдруг почувствовав себя неуютно: Анри был остроумный и занятный, но она его так мало знала.

Он не ответил. Тем временем они подошли к открытым дверям, за которыми сверкал бальный зал. Там играл оркестр, а грациозные пары танцевали менуэт.

— Готова, Белль? — спросил Анри.

— Ты и мое имя знаешь? — с нехорошим предчувствием спросила она.

— Мне про тебя рассказала графиня. Она тобой очень интересуется.

— Неужели? Почему? И как она обо мне узнала?

Но взгляд Анри блуждал по залу.

— Пойдем, — сказал он. — Пора.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В кресле, обитом алым бархатом и больше напоминавшем трон, восседала высокая темноволосая женщина. Царственная осанка, пронзительный взгляд, волосы, убранные в прическу с помощью гребешков такого же цвета, колье с рубинами на шее — все выдавало в ней хозяйку бала. Черное шелковое платье оттеняло белоснежную кожу без единой морщинки. Но в глазах, изумрудно — зеленых, словно океанские волны, светилась мудрость, такая же глубокая, как и сам океан.

Анри и Белль направлялись к женщине, гости провожали их любопытными взглядами, дамы перешептывались за разноцветными веерами. Анри отвесил хозяйке шато глубокий поклон.

— Госпожа графиня, позвольте представить: мадемуазель Белль из Шато де ля Бет [Франц. Chateau de la Bete — «убежище зверя»], — выпрямившись, произнес он. — Мадемуазель, графиня Терр де Мор.

— Для меня честь познакомиться с вами, графиня. — Белль присела в реверансе.

Тысяча вопросов крутилась у нее на языке, но она чувствовала, что пока не время и не место их задавать. Графиня окинула Белль проницательным взглядом.

— Это честь и для меня, мадемуазель. Я счастлива, что вы присоединились к нам. Нам нужно о многом поговорить…

Заигравшая музыка прервала ее. По первым нотам Белль узнала знаменитый испанский танец пассакалию.

— О, мой любимый танец! — воскликнула графиня. — Для начала потанцуем, моя девочка, а поговорим позже, когда обе устанем!

Словно по команде, рядом возник высокий мужчина с орденами на груди. Он поклонился графине и повел ее в центр зала. Анри, следуя его примеру, протянул Белль руку, но она колебалась. От нереальности происходящего у нее закружилась голова. Анри ободряюще улыбнулся.

— Не ты ли всегда твердишь, что хочешь вырваться из своей провинциальной жизни? Не каждый день можно оказаться внутри захватывающей истории. Пользуйся моментом, Белль.

Танцующие пары выстроились в два ряда напротив друг друга. Щеки гостей горели. Музыка заиграла громче и быстрее, и Белль, не выдержав, поддалась всеобщему веселью. Следующие несколько минут напомнили ей гонку на дикой лошади сквозь чащобу леса. Прикосновение рук, кружение тел, стук каблуков по паркету — все это действовало опьяняюще. Сердце Белль билось в такт с музыкой. Она почувствовала необычайную легкость и свободу. Когда танец закончился, Анри отвел запыхавшуюся Белль в уголок. Там они столкнулись с известным лондонским актером.

— Эдвард и его труппа ставят в Париже «Гамлета», — объяснил он, когда представлял его Белль.

— Правда? — взволнованно спросила она. — Я бы с удовольствием посмотрела. По — моему, это лучшая пьеса Шекспира. Лучше «Макбета» и «Отелло».

— Интересно, что столь хорошенькая девушка знает из Шекспира? — Эдвард снисходительно посмотрел на нее. — Дайте — ка угадаю. «Быть или не быть: вот в чем вопрос», верно?

Белль покоробила его грубость. В ее родном Вилльнёве встречались подобные позеры, так что она знала, как обращаться с ними. Мило улыбаясь, она вдруг громко произнесла:

— Кто здесь?

— Простите? — заморгал Эдвард.

Белль вскинула голову.

— Неужели вы не узнали начало первого акта, месье? — с вызовом спросила она. — Почему бы вам не продолжить? Предлагаю читать по строчке до тех пор, пока кто — нибудь из нас не собьется.

Волнение прокатилось по окружившей их вмиг толпе. «Пари! Словесная дуэль!» — зашептались дамы.

— Глупости! — презрительно бросил Эдвард. — Я лучший специалист по Шекспиру, знаменитый актер. Вы опозоритесь!

В глазах Анри запрыгали чертенята.

— Идем, Белль, — вкрадчиво произнес он. — Похоже, месье Эдвард боится.

Тот фыркнул.

— Это абсурд! — Он повернулся к Белль. — Что ж, мадемуазель, когда вы проиграете и будете всхлипывать в свой платочек, не говорите, что я вас не предупреждал.

— Не скажу, обещаю.

Эдвард глубоко вздохнул, театрально приложил пальцы к вискам и продолжил низким голосом:

— Нет, сам ответь мне; стой и объявись! [Уильям Шекспир «Гамлет, принц датский» (перевод М. Лозинского)]

— Король да здравствует! — ухмыльнулась Белль.

— Бернардо?

— Он.

— Вы в самое пожаловали время.

— Двенадцать бьет; иди ложись, Франсиско.

Белль отвечала без промедления. Самоуверенность Эдварда испарилась, сменившись беспокойством. Реплики следовали одна за другой, быстрые и точные, как стрелы метких лучников. Толпа сгрудилась вокруг них, с восхищением слушая, как Эдвард и Белль без запинки переходили от одной строчки к другой, от одного героя к другому.

Вторая сцена сменила первую. Пот выступил на лбу Эдварда. Щеки Белль раскраснелись, а улыбка стала еще шире. «Гамлет» был любимой пьесой падре Робера. Сколько раз бесконечными зимними вечерами или хмурым дождливым утром они читали ее вслух! Иной раз падре Робер был Гамлетом, размахивая метлой вместо меча. В другой раз он изображал Гертруду с кухонным полотенцем на голове. Белль могла в один день быть Офелией, в другой — Лаэртом. Разбуди ее ночью, она бы с легкостью процитировала любой отрывок.

Они перешли к третьей сцене. Эдвард начал монолог Лаэрта, в котором тот поучает Офелию, и запнулся. Белль подхватила строчку, закончила монолог и присела в реверансе. Гости разразились аплодисментами.

— Вот, месье, что хорошенькая девушка знает из Шекспира, — бойко заявила она.

Эдвард едва склонил голову, признавая поражение, и ретировался.

— Браво! — воскликнул Анри. — Давно надо было поставить на место этого заносчивого болвана!

— Анри! — одернула его Белль.

— Прости, пожалуйста, но так и есть!

Индийский махараджа в костюме, украшенном драгоценностями, подошел к ним и с поклоном пригласил Белль на следующий танец. Она танцевала с ним, потом с другими гостями. Весь следующий час она не присела ни на минуту. Менуэты следовали за польками и кадрилями, а те сменялись контрдансами и англезами, и всякий раз Белль была приглашена. В коротких перерывах между танцами она беседовала с художниками и профессорами, шутила с философами и писателями. Она познакомилась с марокканским принцем, исследователем из Перу, венецианским скульптором. Вдова китайского императора пригласила ее в свой дворец в Запретном городе. А когда она наконец полностью выдохлась, чья — то рука подхватила ее под локоть.

— Ну, как твои туфельки, дорогая? Протерлись до дыр? — Глаза графини искрились весельем.

Белль слегка приподняла подол платья и посмотрела на свои ступни. Большие пальцы проглядывали сквозь ткань. Она опустила подол, покраснев.

— Замечательно! Вот доказательство того, что бал удался! — Графиня потянула Белль на террасу. — Давай выйдем, дитя мое. Мне нужен глоток свежего воздуха.

Она обмахивалась веером, и аромат ее духов, густой и пряный, волнами наплывал на Белль. «Какой знакомый запах! — подумала Белль. — Откуда я его знаю?» Высокий крючконосый лакей в черной ливрее с широким рифленым белым воротником раскрыл перед ними двери на террасу. Он поклонился графине, сверля Белль своими глазами — бусинками.

— Я так много слышала о тебе, Белль, — начала графиня, когда они вышли. — Я знаю, что ты очень любишь книги, знаю, что хочешь путешествовать и…

Графиня пытливо посмотрела на Белль.

— …Сейчас ты в крайне затруднительном положении. Очень надеюсь, вечер немного скрасил твое одиночество.

— Простите, сударыня, но откуда вы все это обо мне знаете? Мы же только что познакомились.

Странное, необъяснимое беспокойство снова кольнуло Белль, как тогда, когда Анри рассказывал о ней вещи, которые знать не мог.

— Это Париж, дорогая! — рассмеялась графиня.

— Земля слухами полнится. Ты же видишь, я знаю очень многих. Рано или поздно они все приходят познакомиться со мной. Они все открывают «Страну Грез».

— Но что такое «Страна Грез»? Как все это…

— Белль обвела рукой шато, мигающие фонари на дорожках, вишневые заросли. — Как это действует?

Графиня улыбнулась с напускной скромностью:

— С помощью магии повествования, конечно. Ведь это я пишу «Страну Грез». Это особая книга. В ней множество историй. Но есть одна, которую я написала специально для тебя.

— Но почему? Почему я?

Графиня, казалось, не слышала ее. Они дошли до края террасы, и что — то привлекло ее внимание.

— Ага, нам приготовили закуски! Наконец — то! — воскликнула она. — Умираю от голода! Посмотрим, что на этот раз сотворили мои повара.

Великолепные яства красовались на столиках, покрытых белоснежными скатертями. Розы и лилии украшали каждый столик. В серебряных ведерках со льдом охлаждались бутылки шампанского. В хрустальном графине искрился рубиновый пунш. На фарфоровых тарелках были уложены сладости, а засахаренные фрукты свешивались с круглых ваз на ножках. Графиня отпустила руку Белль.

— Разве это не божественно? — спросила она. — У меня лучший кондитер во всем Париже. Угощайся!

Белль показались аппетитными разноцветные французские пирожные «макарони», разложенные на серебряном подносе. Она выбрала шоколадное, откусила кусочек и зажмурилась от удовольствия. Но стоило ей потянуться за вторым, как на поднос с треском приземлился громадный страшный жук и зашипел на нее. Белль вскрикнула и отдернула руку. Насекомое было величиной с яблоко, черное и блестящее, с радужными крыльями и двумя заостренными рогами на голове. Два других жука ползали по пирогу с малиной, доставая из его начинки ягоды своими шершавыми лапками. Из этих ягод жуки выложили на скатерти слова. Белль наклонилась и прочитала их:



Три кусочка не глотай,
Вещи три не оставляй.
А иначе быть беде,
Разобьешь ты жизнь себе.



Графиня тоже увидела эти слова и вспыхнула от злобы.

— Паршивая нечисть! — взвизгнула она.

Сложив веер, она что есть силы треснула по подносу, метя в жука, но промахнулась. Блюдо перевернулось, и пирожные посыпались на пол.

— Мушар, ко мне! — закричала она.

Тотчас появился долговязый лакей в черном.

— Убей их! — приказала она. — Убей всех.

Мушар схватил серебряный половник для пунша, но умные жуки уже улетели со стола и скрылись в саду. Пока Мушар гонялся за жуками, другие слуги убрались на террасе и принесли свежие пирожные.

— Мне так жаль, дорогая, что эти назойливые твари причинили тебе столько беспокойства! — сказала графиня. — Надеюсь, ты попробовала пирог? А может, хочешь кусочек торта?

Но аппетит у Белль пропал. Насекомые удивили ее, но хуже было то, что они вывели ее из равновесия.

— Никогда не встречала жуков, которые умеют складывать слова, — задумчиво произнесла Белль. — Странное послание. Интересно, что оно значит?

— Ничего. Полный бред, — быстро ответила графиня. — Их держит одна сумасшедшая. Живет тут неподалеку. Время от времени эти мерзкие насекомые от нее сбегают.

— Сумасшедшая? Здесь? — встревоженно переспросила Белль. — Она тоже часть истории?

— Боюсь, что да. К сожалению, она часть любой истории.

— Она опасна? — боязливо оглядываясь, спросила Белль.

— Более чем. Она абсолютно ненормальная. У нее светлые серебристые волосы и темная кожа. И обычно она вся в белом. Любой ценой избегай встречи с ней.

— Хорошо, — дрожа, пообещала Белль.

Слуга принес поднос со свежими «макарони».

— Хватит о плохом, дорогая. Возьми еще пирожных.

— О нет, сударыня, я не могу. Меня ждут на ужин. Мне пора возвращаться.

Здесь, на террасе, вдали от музыки и танцев, Белль вспомнила о времени. Миссис Поттс, должно быть, уже взялась за ужин.

— Как жаль, что ты уже уходишь, — произнесла графиня. — Мне было приятно общаться с тобой.

— Мне тоже, сударыня. Спасибо за волшебный бал. За то, что позволили стать частью «Страны Грез», пусть даже на один вечер.

— Ты всегда можешь быть частью «Страны Грез», дитя. Это твоя история. Возвращайся, когда захочешь.

Затем она притянула Белль к себе и крепко обняла, поглаживая по голове. Одно кольцо зацепилось за локон Белль.

— Ой! — вскрикнула Белль, когда графиня отпустила ее: кольцо вырвало небольшую прядь ее волос.

— Моя бедная девочка! Прости меня.

— Ничего страшного, не волнуйтесь, пожалуйста.

— Месье Анри проводит тебя, — сказала графиня, и герцог тут же появился на террасе.

Анри и Белль ушли, а графиня сняла с кольца прядь волос Белль и намотала на палец. Ее улыбка исчезла, а глаза странно заблестели. Анри проводил Белль до самых ворот поместья. Книга стояла там же, где Белль ее оставила, и ее страницы все так же искрились. Ей оставалось лишь переступить сквозь них, и она снова окажется в замке Чудовища.

— Жаль, что тебе нужно уходить, — сказал Анри. — Понравился вечер?

— Очень! — ответила Белль.

— Значит, ты вернешься к нам?

Было ли это приглашением или требованием? Белль не поняла — Анри не дал ей времени на размышления.

— У тебя здесь есть друзья, — сказал он. — Помни об этом. Я один из них.

— Спасибо, — промолвила Белль. — Спасибо за все.

И она переступила страницу. Белль оказалась на другой стороне так быстро, что не увидела улыбки Анри и не услышала, как он прошептал:

— Мы будем ждать тебя.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Белль! — звал чей — то тоненький голосок из библиотеки. — Белль, ты здесь?

Это был Чип.

— Иду! — крикнула Белль в ответ.

Она снова была в своем голубом платье и громоздких ботинках. Как только она вышла из «Страны Грез», книга захлопнулась и съежилась до своего обычного размера. Белль быстро положила ее обратно на стол и направилась к двери. Внезапно в комнате раздался тихий голос: «Это особая книга. В ней множество историй. Но есть одна, которую я написала специально для тебя». Легкий холодок прошелся по шее Белль, словно графиня стояла за ее спиной. Белль резко обернулась. В комнате никого не было. Она взглянула на «Страну Грез», лежавшую на столе. Повинуясь какому — то необъяснимому порыву, она вернулась, схватила книгу и сунула ее в выдвижной ящик стола.

— Белль, ну где же ты?

— Я здесь, Чип! — Белль поспешно вышла из комнаты.

Чип ждал ее у дверей в библиотеку.

— Я тебе везде ищу! Ужин готов!

— Я была вон там, в маленькой комнате, — показала Белль. — Я там нашла… — Она запнулась.

— Что ты там нашла?

«Волшебную книгу», — чуть было не ответила девушка.

— Вот что! — сказала она, доставая из кармана пыльную тряпку. — Пошли вниз, Чип.

Чип унесся вперед, а Белль побрела за ним, чувствуя себя скверно: ей пришлось солгать. Ей так не хотелось этого делать! Слова вырвались сами, и сейчас она поняла почему: она не хотела, чтобы кто — то еще знал о книге. Переверни страницы «Страны Грез» или закрой ее — выбор за тобой. Так сказал Анри.

Выбор… Его всегда так нелегко сделать. В последний раз, когда ей пришлось выбирать между своей свободой и свободой отца, она осталась пленницей в замке. Но это было только ее решение, и теперь уже ничего не изменить. А до того злополучного дня ни с каким выбором в своей жизни она вообще не сталкивалась. И вот появилась волшебная книга, в которой ее ждали прекрасные места, веселье и встречи с очаровательными людьми, и снова ей предстоит решить, возвращаться туда или нет. И снова решать будет только она, и никто другой.

— Белль, идем скорей! — крикнул Чип снизу. — Кюизиньер приготовил томатный суп и гренки с сыром! Все уже стынет!

Белль вдруг вспомнила, что не ела несколько часов и ужасно проголодалась, к тому же гренки с сыром были ее любимым кушаньем. А еще она почувствовала усталость и раздражение. Это был долгий день.

— Уже бегу!

Она закрыла тяжелые двери библиотеки и поспешила вниз в предвкушении горячего ужина в теплой компании и душевных разговоров. На некоторое время «Страна Грез» была забыта. Она осталась в ящике стола, в пыльной комнатушке. В темноте. Но если кто — нибудь подошел бы к столу, то непременно уловил бы аромат роз. И услышал бы женский смех.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

В полном одиночестве Чудовище сидел за столом в своем кабинете. Ужин, который ему принесли, стоял нетронутым. Он вспоминал каждое мгновение, проведенное с Белль, как они завтракали, ее внимательный и живой взгляд. Вспоминал ее в библиотеке, растрепанную, с выбившейся из пучка волос прядкой, как она улыбалась его неуклюжести. Вспоминал ее нежный голос, когда она читала строчки из «Королевы фей». Этот голос уносил его прочь из проклятого замка в мир, где он был благородным принцем, а не уродливым зверем.

«Хорошо, что у меня есть эти воспоминания», — думал он, и эта мысль заставляла его сердце трепетать, а губы растягиваться в улыбке. Но как ни хотелось ему просто наслаждаться этими воспоминаниями, неизбежная тоска омрачала каждое из них, надвигаясь, словно грозовая туча. Он оглядывал свой заколдованный замок, и неуловимые секунды счастья испарялись. Конечно, он знал, что привычный мир разбился вдребезги исключительно по его вине. Это все его самовлюбленность и высокомерие! Стоило ему взглянуть на увядающую розу, как радость, всего лишь мгновение назад наполнявшая его сердце, сменялась мучительными страданиями, к которым он уже привык.

В дверь постучали. Это был Люмьер.

— Что — нибудь еще, мессир, прежде чем вы отойдете ко сну? — спросил он.

— Я хотел… мы хотели завтра покататься на коньках.

Люмьер вскинул бровь.

— На коньках? Вы? Мессир, вы же ни разу в жизни на них даже не стояли!

— Белль как — то упоминала, что раньше каталась. В своей деревне. Я подумал, может, она захочет попробовать здесь. Это, вообще, как? Трудно?

— Нелегко, учитывая, что вы будете кататься на пятой точке… — усмехнулся Люмьер. — Как бы то ни было, я все устрою. Что — нибудь еще?

— Нет, — ответил Чудовище и сбивчиво добавил: — Спасибо, что спросил.

— Рад служить, мессир, — с поклоном произнес Люмьер. — Спокойной ночи.

Он вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. Не успела она захлопнуться, Чудовище окликнул его:

— Люмьер… постой!

— Мессир? — слуга вернулся.

— Вообще — то, я хотел спросить кое — что еще… — смущенно начал Чудовище.

— Чашку теплого молока на ночь, вероятно?

— Как Белль, счастлива? Она удобно устроилась? Библиотека… ей нравится библиотека?

— Не просто нравится! — засмеялся Люмьер.

— Если бы она могла, она бы перетащила туда свою кровать!

— Ты видел, как она улыбалась сегодня, когда я пытался отмыть окно? А как смеялась над ведром у меня на голове? — Он тряхнул головой, все еще конфузясь, но потом все — таки улыбнулся. — Я смотрю, вы с ней подружились. Ей нравится твоя компания.

— Но сегодня именно вы развеселили ее. Чудовище отвел взгляд.

— Я ждал, когда ты скажешь что — нибудь подобное, — пробормотал он. — Уж и не надеялся услышать…

Он посмотрел на Люмьера:

— Думаешь, когда — нибудь мы с ней станем друзьями? Смягчится ли она ко мне?

Люмьер потупился.

— Что ж, сегодня вы являли собой презабавное зрелище, — наконец выдавил он, имея в виду, что любой — нравится ему Чудовище или нет — посмеялся бы над представлением в библиотеке.

— Весьма тактичный способ сказать, что не станем, — с упавшим сердцем произнес Чудовище.

— Мессир, такие вещи не случаются по мановению пальца. Должно пройти время…

— А его — то у нас не так много, — вздохнул Чудовище, глядя на розу.

Несколько свечей не могли разогнать темноту в кабинете, и в их дрожащем свете цветок выглядел еще более хрупким, чем обычно.

— Очень мало, — согласился Люмьер.

Он изо всех сил пытался выдавить улыбку, и Чудовище вдруг понял, что заклятие все больше отдаляет Люмьера от человеческого образа. Раньше в позолоченном канделябре гораздо отчетливее просвечивали черты прежнего Люмьера, особенно когда он улыбался. Но постепенно его движения стали неловкими, механическими, и огоньки свечей уже еле теплились. Чудовище редко признавался в том, что очень беспокоился за Люмьера и остальных слуг. Он видел, как они превращаются в неподвижные предметы, становясь по — своему пленниками, как и Белль. И в этом тоже была его вина. Он, и никто иной, навлек проклятие на свою голову, на своих слуг, на свой замок. И только он должен все исправить — если сможет. Как же глубоко он раскаивался в том, что сделал! Он вспоминал нищенку, что постучалась в ворота замка во время веселого бала, вспоминал, как посмеялся над ней, когда она предложила ему розу в обмен на ночлег.

Чудовище смотрел сейчас на ту самую розу, ронявшую лепестки под стеклянным колпаком. Волшебница оставила ее, заявив, что заклятие будет снято, когда Чудовище встретит настоящую любовь и она будет взаимной, но только до того, как упадет последний лепесток. Если же этого не произойдет, он навсегда останется заколдованным, а те, кто волею судьбы обречены страдать вместе с ним, умрут. Уже много лепестков лежало на столе, но несколько еще держалось.

— Вы думаете, Белль узнает, как можно снять заклятие? — спросил Люмьер, следя за взглядом Чудовища. — Пока она не догадывается, а мы не можем ей рассказать. Волшебница наложила на нас запрет. — Люмьер вздохнул. — Мы бы и рады открыться ей. Так было бы намного легче.

Чудовище осторожно прикоснулся к стеклянному колпаку.

— Но что бы тогда поменялось? — глухим голосом спросил он. — Взгляни на меня. Белль такого никогда не полюбит. Она лишь испытывает ко мне жалость.

— Позвольте не согласиться, мессир. Любовь… — вздохнул он. — Настоящая любовь видит сердцем, а не глазами!

— Откуда ты это знаешь? — Чудовище скептически усмехнулся.

— Потому что я влюблен в женщину, а она выглядит как перьевая метелка для смахивания пыли! Вот откуда…

— Не понимаю.

— Да, не понимаете. Но надеюсь, однажды поймете. Вы заслуживаете этого. Каждый заслуживает.

— Ты считаешь, каждый заслуживает того, чтобы влюбиться в метелку?

Люмьер фыркнул от смеха.

— Покажите Белль, какой вы есть на самом деле, мессир, — сказал он. — Покажите ей свое сердце.

С этими словами он тихонько удалился. Оставшись один, Чудовище вернулся за стол. Разговор всколыхнул в нем целую бурю чувств. Он бы с радостью понес наказание один, если бы волшебница освободила обитателей замка от своих чар. А отпустить Белль значило бы разрушить все их надежды на возвращение к нормальной жизни. Когда-то давно, еще в самом начале своего звериного существования, Чудовище жалел себя и оплакивал то, что потерял. Сейчас он жалел других. Его слуги не были заносчивыми и жестокими, и все — таки они понесли незаслуженную кару. А Чип, крошка Чип? Он же еще ребенок! Неужели его жизнь оборвется, едва начавшись?

Чудовище застонал. Снова и снова его взгляд возвращался к розе. Ее призрачная красота сияла в темноте, и он приблизился к ней, пытаясь что — то найти в этом сиянии. Может быть, чуточку покоя. Прощения. Надежды.

Еще один лепесток слетел.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

— Ой! — вскрикнула Белль, схватившись за лапу Чудовища.

Прямо перед ними из заснеженного куста, шумно захлопав крыльями, выпорхнула пестрая птица.

— Это всего лишь куропатка, — сказал Чудовище, улыбаясь.

Он сжал ее руку, и она быстро отняла ее, немного устыдившись своего испуга.

— На моих землях тебе нечего бояться. По крайней мере днем, когда волки не высовываются из леса.

Белль вспомнила, как Чудовище в одиночку расправился с целой стаей волков, и подумала, что с ним она будет в безопасности — всегда и везде. Зимнюю прогулку предложил Чудовище. После завтрака он зашел к Белль, заявил, что ему нужно немного размяться, и спросил ее, не желает ли она составить ему компанию и прогуляться до озера. Белль тут же согласилась.

— Нам необязательно уходить слишком далеко — сказал Чудовище, когда они взобрались на каменную ограду.

Белль огляделась вокруг. От вида захватило дух: суровый зимний пейзаж был ослепительно прекрасен. Казалось, поля, укрытые снегом, с разбросанными по ним одинокими дубами, безжизненны и пусты, но зоркий взгляд Белль уже заметил сокола и пару ястребов. Из-за пригорка выскочил заяц, за ним — ярко — рыжая лисица. Лоснящаяся норка шныряла вдоль замерзающего ручья.

— Последнее время ты выглядишь задумчивой — сказал Чудовище, оторвав ее от созерцания пейзажа. — Наверное, нашла хорошую книгу в библиотеке?

Белль вздрогнула. Конечно же, он не имеет в виду «Страну Грез»… или имеет?

— Я… да, нашла, — ответила она, быстро оправившись. — По правде говоря, не одну, а целую сотню.

Чудовище засмеялся, и Белль решила, что он никоим образом не мог узнать о волшебной книге графини Терр де Мор. Она надежно спрятала ее. Но ее удивила мысль, насколько ревностно она стала к ней относиться.

— Собираешься стоять здесь весь день? — спросил Чудовище.

— Почему бы и нет? Смотри, какой чудесный вид!

— Ну, тогда ты не увидишь пруд. А он еще красивее.

Белль хотела было спуститься, но вдруг замерла и принюхалась.

— Чувствуешь? Пахнет дымом.

— Точно…

«Это не из замка, — определила Белль. — Мы слишком далеко». Она глубоко вдохнула.

— И шоколадом…

— Неужели? — Чудовище прищурился.

Белль подозрительно покосилась на него.

— Что это ты задумал?

— Спускайся — покажу!

Он ухмыльнулся и протянул ей лапу. Как только они спустились на землю, Чудовище пустился бегом по равнине.

— Эй, подожди меня! — крикнула Белль. — Я же не могу так быстро!