– Это ДНК человека, у которого один из родителей родом из района Гран-Сассо, Аквилы или её окрестностей! А другой… другой… неизвестно откуда, – закончила свою мысль Лола.

– Думаешь, будут искать через родственников?

– Дана пишет, что предполагается взять пробы у всех жителей указанной зоны, – Лола опять заглянула в монитор.

– Но это же тысячи и тысячи людей! А анализы недешёвые. К тому же не факт, что этот человек всё ещё там проживает.

– А что делать, если других зацепок нет? Нельзя забывать – убит мэр города!

– Ну да. А про второе убийство все как будто забыли.

– Но убийца-то один и тот же, ясное дело! Идентичный способ убийства, одинаковый яд… Остаётся только найти связь между Миндадори и Уго.

– Вовсе не обязательно должна быть какая-то «связь»! Может быть, Уго просто увидел или услышал что-то, что могло сделать его нежелательным свидетелем. – Стефано посмотрел на переливающуюся в стакане янтарную жидкость и опять зазудел: – Ну зачем мы остались? Или ты надеешься, что здесь ещё что-то произойдёт?

– Скажешь тоже, «надеешься»! Думаешь, я железная? И так два убийства одно за другим! Я как вспомню вытаращенные глаза этого Уго на покрасневшем лице и как у него пальцы у ворота застыли, как будто хотел свитер разорвать…

– Во-первых, не два, а, считай, целых три, так как никому и в голову не могло прийти, что это розыгрыш. Целую ночь пережили с мыслью о третьем убийстве! А во-вторых, ты мне на вопрос так и не ответила.

– Это насчёт «зачем остались»? Собирайся, пойдём в номер мэра. Ну и в комнату Уго заглянем.

Эта идея посетила её только что, после выпитого. Поняв, что хвалёная интуиция подвела и они на самом деле остались зря, Лола решила выжать из своей затеи хоть какую-то пользу.

– Да ты с ума сошла! Там полиция наверняка всё опечатала!

– Вот пойдём и посмотрим.

– И чего ты там обнаружить собираешься?

– Пока не знаю. Но Миндадори сюда приехал с чемоданом, полным личных вещей, наверняка и ноутбук имеется. Уго, правда, остался здесь случайно, но проверить, что там у него в номере, было бы интересно.

– Я не пойду никуда! – категорично заявил Стефано. – Это уже серьёзное нарушение, за которое Капелини арестовать может – и на этот раз будет прав.

– Пошли! – дёрнула его Лола. – Хоть на шухере постоишь. – Ей не сиделось на месте. Выпитый коньяк толкал на «подвиги».

– Сказал, не пойду, и точка. Отель пустой, каждый шорох слышен.

– Не хочешь – как хочешь, а я пошла.

Она встала, уверенная в этом безотказном приёме, который не первый раз использовала со Стефано. Его чувство ответственности за друга было непоколебимо и не давало остаться в стороне.

– Как «пошла», ну куда тебя несёт?! – вскочил он. – Понимаешь, что это подсудное дело?! – Он схватил её за руку.

– Мы что, зря остались? Сделаем последний бросок, проверим, что у них в номерах. – Лола осторожно открыла дверь и выглянула в коридор. – Вперёд!

– Знать бы, что ищем… – тихо проворчал Стефано.

На них пахнуло свежей штукатуркой и холодом. Лампы не горели по всему этажу. Отопление и электричество Сальваторе, видимо, отключил, оставил только в номерах, догадалась Лола. Ну что же, тоже правильно, отель опустел, чего деньги тратить.

– Давай за ключами на ресепшен!

Стефано завернул к лифту.

– Ты что? По лестнице пойдём! – Она стукнула его по пальцу, протянутому к кнопке вызова. Лолу обуяли задор и уверенность: они обязательно найдут что-то особенное, что перевернёт весь ход расследования!

Они бесшумно спустились вниз, и Лола выглянула с лестничного пролёта: стойка администратора пустовала, жёлтый луч настольной лампы ровным пятном высвечивал круг на открытом журнале регистрации. Она молча подобралась к ключам и беззвучно сняла две связки. Стефано стоял у лифта.

– Откуда номера знаешь? – спросил он, когда Лола вернулась.

– Номер Уго полиция при мне у Сальваторе спрашивала. А Миндадори в регистрационной книге посмотрела. Пошли за перчатками на нулевой.

– Что?!!

– А как ты собрался без перчаток двери открывать и всё остальное?

– Я? Никак. Я вообще нигде не собираюсь рыться! Давай вернёмся, Лол, – заныл он.

– Перчатки возьмём в подсобке, там дверь всегда открыта. – Лола сделала вид, что не расслышала последней фразы.

– Где ребята вещички для Пиноккио стащили?

– Ну да.

– Это же между бассейном и подземным коридором, где мы Уго обнаружили! – прошептал он с придыханием. – Нет, не пойду!

– И не надо. Стой здесь, у лифта. Если что подозрительное услышишь, свистни.

Лола спустилась к бассейну. Ровная гладь воды в темноте казалась чёрной. Свет не горел нигде. Она с трудом нашла выключатель и щёлкнула им, стараясь не производить шума. Пройдя мимо валявшейся куклы и жёлтой ленты, преграждающей доступ к месту преступления, юркнула в подсобку. На полке с моющими средствами отыскала перчатки и тихо вышла, предусмотрительно погасив за собой лампочку.

– Надевай! – протянула она Стефано второй комплект, натягивая первую пару.

– Зачем? Я в номера не пойду!

– На всякий случай, так спокойней. А то дотронешься до двери или до косяка, объясняй потом полиции.

– Не буду я ни до чего дотрагиваться! – пробормотал он.

Тишина стояла такая, как будто все уже спали. «Десяти ещё нет», – взглянула на часы Лола. Безмолвие отеля казалось напряжённым. Они поднялись на нужный этаж, в полутьме виднелась жёлтая лента, крест-накрест висевшая на двери номера мэра.

– Ну вот видишь, – облегчённо вздохнул Стефано, – всё перекрыто.

– И опечатано, – разочарованно подтвердила Лола, разглядывая чёткий оттиск, стоящий на узком листке бумаге, соединявшем дверь с косяком.

– Ну и славненько! Не собираешься же ты срывать печать? Пошли отсюда, – потянул он её.

– Ладно, давай тогда к номеру Уго, – не сдавалась она.

«Пока я не проверю всё, что можно проверить, и не увижу всё, что можно увидеть, отсюда не уберусь! Спустившись вниз на фуникулёре, мы потеряем все свои преимущества и будем толкаться вместе с остальными неудачниками журналистами и препираться с полицией, охраняющей подъём на гору». Задор всё ещё не оставлял её, а коньяк помогал не думать о последствиях.

На этаже, где работала полиция, горел свет и слышался приглушённый гул голосов. Войдя в коридор, где располагался номер Уго, они опять попали во мрак и почувствовали холод и насторожённость неестественной тишины.

– Обратила внимание, на этаже полицейских свет и тепло, а на нашем Сальваторе всё отключил, как и здесь.

– Обратила, обратила! Под ноги смотри, споткнуться немудрено.

Здесь тоже шли ремонтные работы: вдоль стены стояли мешки с цементом и несколько банок с краской. Пахло какой-то химией.

Они подошли к нужной двери.

– Нет никаких лент и заграждений!..

Лола осторожно вставила ключ в замочную скважину, но он не поворачивался в нужную сторону. «Дверь не закрыта…» – подумала она, и ей стало по-настоящему жутко.

– А это точно тот номер? Ничего не перепутала? – Стефано часто задышал. – Почему они его не опечатали? А если это какая-нибудь засада?!

– Ну какая «засада», что ты мелешь! – Лола сдерживалась из последних сил, не показывая испуга. От её лёгкого толчка дверь с тонким скрипом отворилась, и она шагнула внутрь. Стефано мялся на пороге, вытягивая шею.

Лунная дорожка бежала по центру комнаты через заправленную постель и подходила к её ногам. Никаких следов проживания здесь не обнаруживалось: открытые полки были пусты, поверхности тумбочек и подоконника тоже. Лола сделала шаг и повернулась. Всё её нутро разом дрогнуло и тут же сжалось в напряжённый комок; на мгновение перехватило дыхание. За спиной у двери стояла совершенно белая фигура человека. Она шевельнулась и медленно двинулась на Лолу. Та охнула и бросилась к выходу.

Глава 19

Они сидели в одной из комнат, отданных полиции под офис. Капелини кривился в ухмылке, отчего ещё больше походил на Мефистофеля.

– Я решил напоследок в номер Уго заглянуть. Ещё раз проверить никогда не мешает, – рассказывал молодой полицейский Роберто Павани.

– Очень похвально! – подал голос Капелини.

Роберто расправил плечи и продолжил с ещё большим энтузиазмом:

– Уже на этаже я услышал, что кто-то поднимается по лестнице, и решил свет не включать. И не ошибся. Чувствую, прямо у двери остановились, а потом и ключ вставили. Ну, думаю, кому это понадобилось в номер к убитому забираться, как не самому убийце, чтобы следы замести? А у меня пистолета с собой нет!

На этой фразе Лола не выдержала:

– А других версий не пришло в голову?

– На тот момент нет, – ответил Роберто, не глядя на журналистку. Он говорил, обращаясь к одному Капелини, полностью игнорируя Лолу и Стефано. – Я к стене прижался, чтобы сзади напасть можно было, а когда рассмотрел, что это телеведущая, понял, что явилась она чего-нибудь разнюхать, не иначе. Тут она повернулась и увидела меня. Я, честно говоря, даже забыл, что на мне белый комбинезон[18] надет, поэтому не сообразил, чего она так шарахнулась. Я-то ожидал, что она изворачиваться начнёт, оправдываться, будто номер перепутала или что-нибудь в этом роде. А она как резаная рванула к выходу!

– А почему ты сразу исключил журналистку из списка подозреваемых в убийстве? – поинтересовался Капелини.

– А как же? Мы на «летучке», когда всех гостей разбирали, то журналистка… – увидев недовольный взгляд начальника, Роберто закончил совсем тихо: –…не вписывалась ни по каким параметрам.

– Сейчас она нам сама объяснит, с какой целью пожаловала на место преступления, пренебрегая всеми известными правилами!

Стефано вдавился в стул, изо всех сил стараясь сделать вид, что он здесь ни при чём.

– С каких это пор комната, где ночевал Уго, стала считаться местом преступления?! – Лола ерепенилась, но чувство неловкости, после того как она, убегая, воткнулась в твёрдую грудь удивлённого Капелини, поднявшегося на шум, не покидало её.

– Я вас слушаю, – пренебрёг ответом начальник.

– Мы тоже ведём расследование, пусть и журналистское! – Лола специально сделала акцент на слове «мы», давая понять Стефано, что он не отвертится. – И очень часто наши материалы запрашиваются полицейскими и помогают им в официальном следствии.

– Поверьте, это не тот случай. – Капелини принял излюбленную позу.

На этот раз Лола тоже проигнорировала его замечание и продолжила:

– Мы привыкли работать в тесном сотрудничестве с вашими структурами, но никак не в противоречии.

– А нам не нужно от вас никакого «сотрудничества»! И уверен, не потребуется. Всё, что вы должны делать, это не мешать расследованию.

«Что он от меня хочет, в конце концов?.. Извинений? Покаяния? Права Джема, не похож он на копа!» Лола задумчиво разглядывала Капелини. Движения резкие, порывистые; но если останавливается, то стоит как соляной столб, не двигаясь и не шевелясь. Манера общения совсем не полицейская, стиль одежды классический, с определённым шиком. Даже сейчас он одет в пиджак, который стоит его месячную зарплату. С другой стороны, Капелини не обращает на него никакого внимания: не одёргивает и не поправляет, как обычно это делают люди, долго копившие на тот или иной предмет гардероба. Совершенно ясно, что таких нарядов у него навалом. На подчинённых действует как удав на кроликов. А уж про руки и говорить нечего – довольно крупные, но с длинными, аристократическими, изредка подрагивающими пальцами, которые никак не соответствуют его профессии; это скорее руки хирурга или пианиста… «Дана мне на него так никакой информации и не сбросила…» Лола молчала, не отводя взгляда. На лице Капелини промелькнуло подобие смущения. Или показалось? Верилось с трудом.

– Мы завтра уедем, освободим вас от нашего присутствия, – успокоила она начальника.

– Я бы вас прямо сейчас по домам отправил, была бы моя воля! – Он открыл дверь. – Свободны! Завтра в девять ноль-ноль прибудет фуникулёр, я тоже на нём спущусь, так что увидимся на станции.

Стефано радостно вскочил со стула:

– До свидания и спокойной ночи!..

Лола медлила.

– У вас уже есть какие-то версии?

– Версии есть всегда. – Капелини подошёл к столу, делая вид, что читает документы.

– Видите ли, что получается: вы вашими сведениями не делитесь, вот нам и приходится самим материал добывать и выстраивать собственные гипотезы.

– Всё, аудиенция окончена. Павани, проводи их до номера, чтобы они ещё куда-нибудь не забрели… невзначай.

«Где он таких слов понабрался, не в полицейской же академии? Совсем это не армейский лексикон», – подумала Лола, выходя в коридор со Стефано.

– Легко отделались! – проговорил тот, как только Павани скрылся за дверью.

– Жаль, что не засняли наш привод хотя бы на телефон. Даже аудио не сделали…

– Да кому это интересно? Если бы что-нибудь узнали, тогда да.

– А почему нет? Пусть зритель видит, что нам приходится терпеть, чтобы раздобыть нужные сведения!

Не забыв поспорить, кому идти первому в душ, сполоснувшись и успокоившись, они наконец разошлись по комнатам, оставив дверь открытой. Через две секунды до её уха донёсся заливистый храп. Поворочавшись, Лола решила закрыть свою комнату. Всунув ноги в холодные шлёпанцы, она засмотрелась на полную луну за окном и колючий сверкающий снег, покрывающий вершины гор. Похолодало, пушистые снежинки превратились в твёрдый переливающийся наст, ровно лежащий вокруг отеля. «На таком снегу даже лисица следов не оставит… разве только медведь провалится…» – почему-то взбрело ей в голову.

Закрыв дверь, она поёжилась и хотела было вернуться в постель, как вдруг прямо из-под окна выплыла голубоватая лыжа с прикреплённым к ней чёрным ботинком. Медленно скользя по блестящей снежной поверхности, быстро разогнавшись и подпрыгивая на мелких неровностях, она скрылась за кромкой горы, не оставив и намёка на отпечаток.

Лола остолбенела от ужаса, тут же представив, что лыжа слетела с ноги очередного трупа, лежащего где-то у самой стены. Не позволив страху полностью захватить свой мозг, она быстро открыла окно и, вывалившись до половины, посмотрела вниз. Под отвесной стеной тихо переливался под лунным светом девственно-белый покров.

«Не могло же мне показаться?! Я ещё с ума не сошла!..» Она тряхнула головой, отбрасывая сомнения.

– Стефано! Эй, проснись! – громко сказала Лола.

В ответ раздался лишь громкий храп.

«Чёрт побери, что же делать? Надо к Капелини идти! А что я скажу? Что увидела одинокую лыжу, уехавшую под гору? Но ведь это важно! Тем более если лыжи пропали…»

Самое кошмарное в этой ситуации было то, что наряду с испугом на неё напала и полная растерянность. Откуда взялась эта лыжа ночью? К чему это привязать? К тому, что человек, укравший их, уже мёртв? Или они ему не понадобились, и он раздумал спускаться? А может быть, это совсем не те лыжи, которые пропали?.. Не хотелось снова выглядеть идиоткой, но она заставила себя одеться. Идя по тёмной лестнице, Лола приговаривала: «Я это видела… это не может быть шуткой… в конце концов, убито уже два человека… возможно, мои показания окажутся важными и направят на нужный след полицию». Зубы стучали то ли от холода, то ли от непроходящего страха. Из-под двери, где они со Стефано ещё недавно объясняли своё проникновение в номер Уго, виднелась тоненькая полоска света. Не успела Лола подумать, что не придётся никого будить, как на пороге, чуть не наткнувшись на неё, возник Капелини.

– Опять вы здесь!.. – Он присмотрелся к сжавшейся журналистке. – Или что-то случилось?

– Только что из-под моего окна отъехала одна голубая лыжа.

Капелини не обратил внимания на нескладность фразы и сразу посерьёзнел.

– Пойдёмте, покажете, где это произошло.

– Её уже нет, и следов не осталось, – на всякий случай пояснила Лола.

Он опять никак не отреагировал на невнятность сказанного, видимо, уловив нужное, и только спросил:

– Показать, откуда эта лыжа отъехала, сможете?

– Да. Только одеться нужно, чтобы на улицу выйти.

– Давайте я вам куртку свою дам, чтобы в номер не возвращаться. А… – Начальник взглянул на её кроссовки. – А на ноги бахилы наденьте, где-то здесь их криминалисты оставили… – Он вернулся в офис, взял верхнюю одежду, открыл один из ящиков и вытащил белые защитные чехлы для обуви. – Мы через задний ход выйдем: там только два шага сделать, не успеете замёрзнуть. – Он вдруг с сомнением посмотрел на Лолу. – Хотя… я, наверное, один пойду… Говорите, прямо из-под вашего окна выехала?

– Нет-нет, не найдёте!

«Ни за что не упущу такой случай!» – прочёл в её глазах Капелини.

– Хорошо, одевайтесь. – Он протянул ей бахилы и галантно помог надеть куртку. Она была длинная и спускалась ниже колен; материал был приятный на ощупь, и к тому же одежда хорошо пахла. Лола с удовольствием запахнула обе полы, ощутив объятие начальника. «Ну, ну, только ещё размякнуть не хватало!» – подтянулась она внутренне и даже попыталась отодвинуть от себя куртку, чтобы не прилегала.

Они спустились вниз и через кухню прошли к служебному входу. Капелини открыл дверь ключом.

– А центральный вход тоже закрыт?

– Центральный закрыт на задвижку с внутренней стороны.

«Значит, совсем необязательно иметь ключ от служебного входа! Можно пройти в обход через главный, – отметила Лола. – Просто открываешь задвижку – и ты на улице». Рядом с Капелини её страх прошёл, она вполне успокоилась, вернулось желание рассуждать и оценивать ситуацию. Ветер прекратился полностью, стояла звенящая тишина, снег волшебно мерцал на горных вершинах, уходящих в чёрное небо.

– Это ваше окно горит, я так понимаю?

– Да, я специально свет оставила, чтобы не страшно возвращаться было.

Они осторожно прошли вперёд. Сугроб доходил до самого фундамента, который, выступая от стены больше чем на полметра, сравнялся со снежной кромкой. По цементу можно было идти, не оставляя видимых отпечатков, чего Лола не заметила из окна. Тут же лежали две широкие серые трубы, которые женщина проглядела в полутьме. Не было видно ни следов, ни второй лыжи. Трупа, слава богу, тоже не наблюдалось. Совершенно ясно, что тот, кто здесь был, так же, как и они, прошёл по фундаменту, не выходя на снег.

Капелини молча наступил на снежный настил, который тут же хрустнул и подмялся под его весом, оставив глубокий нескладный отпечаток.

– Так откуда отъехала лыжа?

Лола подняла голову, посмотрела на окно, вспоминая точное место, и подошла к трубам.

– Где-то здесь… – На всякий случай она заглянула в чёрную дыру трубы.

Капелини наблюдал с интересом.

– Всё понятно, – сказал он, – можем возвращаться.

Идти в номер Лоле почему-то расхотелось, и, обойдя трубы, она присела на краешек, запрокинув голову к звёздам.

– Да ты что, простудишься! – вдруг перешёл на «ты» Капелини и даже шагнул к Лоле, вытянув руки, чтобы поднять её. Этот жест заботы никак не вязался со всем его образом.

Она послушно встала.

– Так что же всё это значит? Кто-то хотел спуститься и упустил лыжу?

– Необязательно, – ответил Капелини.

«Очень обстоятельный ответ! – подумала Лола. – Ничего из него не вытянешь… А между тем ДНК на пиджаке мэра принадлежит посторонней персоне! Что, если этот человек всё ещё прячется и именно здесь попытался спуститься сегодня ночью?» Ей опять стало не по себе.

– У меня к вам просьба, – Капелини опять перешёл на «вы», – не рассказывайте никому про эту лыжу. Вашему… – он запнулся – …приятелю тоже. Или он видел?

– Нет, он в это время уже спал. Хорошо, договорились. – Лола выразительно посмотрела на начальника, включив всё своё обаяние. – Если бы вы всегда обращались к нам с просьбой, а не в приказном порядке, мы могли бы нормально сотрудничать.

– Не думаю. – В голос Капелини вернулась прежняя твёрдость. – Единственная моя и главная просьба, чтобы вы вообще не выходили в эфир с этим делом. Как насчёт такого сотрудничества?

– Никак, – буркнула она.

Он проводил её до самого номера, галантно помог снять куртку и пожелал спокойной ночи. Стефано лежал на том же боку и всё так же храпел. Лола закрыла свою дверь, разделась, юркнула под одеяло и тут же провалилась в глубокий сон. Ей снился Капелини, Змеем Горынычем вылезавший из только что виденной под окном трубы. Он хватал её своими длинными пальцами, превратившимися во сне в живые и корявые ветви, похожие на те, что Лола видела маленькой в русских сказочных мультиках… Она безвольно сопротивлялась и улетала с ним в чёрную бездну…



Наутро, попрощавшись с Сальваторе и Кристиной, помахав издали возившейся на кухне горничной, Лола и Стефано благополучно погрузились в подошедший фуникулёр.

– Проходите, чемоданы в тот угол ставьте и держитесь за перила. Если вдруг кабинка остановится, не упадёте, – приговаривал молодой служащий, суетясь вокруг Лолы и помогая ей подвезти и установить чемодан.

– Тяжёлая ноша славы! – пошутил Стефано, наблюдая, как хмурится невыспавшаяся подруга.

– Сейчас поедем, – сообщил парень.

– А начальник полиции разве не должен этим же рейсом спуститься? – поинтересовалась Лола.

– Я не в курсе, меня никто не предупреждал. – Было заметно, что никакая полиция не волновала его так, как присутствие известной журналистки. – Можно автограф у вас попросить? – Он достал заранее припасённую ручку и открытку с видом гряды Гран-Сассо.

Тёмные брови Лолы полетели вверх.

– Это я специально с видом горы взял, чтобы помнить, что автограф на этой вершине получил, – ответил он на молчаливый вопрос. – Меня зовут Джироломо Феличи. Если можно, напишите…

– Хорошо, хорошо! – Лола взяла ручку, подмахнула: «Джироломо Феличи, спасибо за быстрый спуск» – и расписалась.

– Ой! – Парень прочёл надпись. – А если застрянем? Я первый раз еду: сейчас на фуникулёр бросают тех, кто свободен, так что…

– Да какая разница, что написано! Даже если встанем, это ж не от тебя, наверное, зависит, – успокоил его Стефано.

– Не от меня, – застенчиво подтвердил Феличи. – Ну что, поехали? – Он приблизился к щитку.

– Подождите, Капелини ещё не подошёл! – забеспокоилась Лола.

– А кто это? Ваш помощник-журналист?

– Нет, начальник полиции.

– Пять минут могу подождать, не больше. – Служащий не отходил от щитка. – Видели бы вы, что внизу творится, сколько ваших коллег собралось! Все ждут вас.

«Интересно, а то, что прибудет начальник полиции, никого не волнует? Скорее всего, никто и не знает», – догадалась Лола.

На дорожке, ведущей к канатной станции, появился Капелини. Лола вздохнула с облегчением.

– Доброе утро! Все в сборе? – Что-то наподобие улыбки появилось на его лице. – Поехали!

Феличи сразу признал в нём главного и без разговора нажал кнопку спуска. Кабина выплыла из густых облаков, и на протяжении всего снижения их сопровождало яркое солнце. Снег, как и ночью, застывшей искрящейся коркой покрывал ложбины и ущелья. Капелини явно находился в хорошем расположении духа.

– Доставай камеру, – подмигнула Лола Стефано, – будем интервью у начальника полиции брать.

Стефано не надо было повторять дважды. Он молниеносно приготовил аппаратуру.

– Как продвигается расследование убийств мэра Аквилы и служащего канатной дороги? – Без всякой прелюдии журналистка поднесла микрофон к Капелини. Отвертеться у него здесь не получится, понадеялась она.

Совершенно обалдевший от такой наглости, Капелини даже попятился, но твёрдо заявил: «Без комментариев!» «Даже пальцами не дёрнул, – отметила про себя Лола, – видимо, что-то у них проясняется… То-то он сегодня такой невозмутимый! Надеюсь, Дана уже знает, в чём дело…»

– Когда собираетесь устроить пресс-конференцию? Один за другим убиты два человека, итальянцы хотят знать, какие действия предпринимает полиция.

– Устроим мы вам пресс-конференцию, устроим, не беспокойтесь! И вас пригласим. – Капелини был непробиваем.

– А когда конкретно, можно узнать?

– Пока не могу сказать.

«Ну что же, пусть зрители увидят, как наплевательски относится их «лучший следователь», как написала Дана, не только к нам, журналистам, но и к общественному мнению…»

Вдали показалась нижняя станция. Вся парковка, как в лучший лыжный сезон, была заполнена машинами, многие из которых принадлежали полиции; среди них мелькали и специальные автобусы с «тарелками» на крышах. Журналисты стояли отдельными группами, но, увидев медленно приближающийся фуникулёр, ринулись на платформу.

– Вот это да-а-а! – протянул Стефано.

– Я же говорил, – довольно хмыкнул Феличи.

– Чёрт побери! – выругался Капелини и схватился за мобильник. – Почему станцию не очистили от представителей СМИ?

Лола и Стефано подошли к выходу. Капелини отступил за их спины. Двери кабинки открылись, и, не давая им выйти, толпа журналистов бросилась навстречу. В одно мгновение перед Лолой вырос лес микрофонов.

– Ваши ощущения при обнаружении трупа?!

– Как вам удалось оказаться в центре событий?!

– Чем, по-вашему, могут быть связаны оба убийства?!

Лола вышла вперёд и обворожительно улыбнулась.

– Смотрите Пятый канал и узнаете самые последние версии этой трагической истории!

Журналисты, не ожидавшие такой откровенной рекламы, убрали микрофоны.

– Про Пятый канал мы всё поняли! Скажите зрителям что-то по делу, ведь они с таким нетерпением ждали вашего спуска! – не сдавалась Бобриха с Первого.

– Вот главный следователь и шеф полиции, который ведёт это дело! – Лола отступила, открыв пытающегося выбраться из толпы Капелини. – Он вам всё и расскажет. – Увидев обескураженное лицо начальника, она добавила: – И сделает это с удовольствием.

– Как «главный следователь»?!

– Так это он, Капелини!

– Почему никто не знал, что начальник в этом фуникулёре?!

Все кинулись на него, чуть не сбив с ног Стефано.

– Сильный ход, – проговорил он, оказавшись наконец на свободе. – Капелини тебе этого не забудет.

– Возможно. Но главное, чтобы он и вправду не вздумал поделиться с ними какой-нибудь важной информацией.

Оглянувшись, Лола увидела вконец взбешённого начальника, отбивающегося от ватаги корреспондентов. Его глаза метали молнии.

«Нет, ничего не расскажет», – успокоилась Лола.



Как и ожидалось, их встречала Дана.

– Привет, герои!

Её короткая стрижка стала ещё короче и придавала ей вид ощетинившейся нутрии; глаза горели азартом, вся фигура излучала готовность к бою.

– Привет! Какая программа действий?

– Пошли в машину, там разберёмся.

Быстро покидав чемоданы в багажник, все расселись по местам. Дана мягко нажала на газ.

– Развезу вас по домам. Думаю, отдохнуть вам не помешает. Поговорим по дороге, не возражаете?

– Надеюсь, успеем всё обсудить и выстроить план работы, – сказала Лола.

– Отлично! – обрадовался Стефано. – Если честно, очень домой хочется.

– Какие новости? – поинтересовалась Дана, разворачивая «Фиат» и выезжая на просёлочную дорогу.

– Нас вчера в тюрьму чуть было не посадили. Лола решила напоследок по номерам убитых пройтись, чтобы проверить, не оставили ли чего интересного, – вылез Стефано.

– Любишь ты преувеличивать! – недовольно заметила Лола, всё ещё не до конца уверенная, правильно ли они сделали, уехав из отеля. Перед глазами стояли лыжа, плывущая по снежным просторам, и Капелини, подающий ей куртку.

– Во всяком случае, ситуация была не из приятных, – упорствовал он.

– Нашли что-нибудь? – Дана выехала на развилку и повернула в направлении Паганики.

– В том-то и дело, что нет. – Лола строго посмотрела на Стефано, собравшегося было выложить всё об их неудачных похождениях вчера вечером, и он, поперхнувшись, послушно захлопнул рот.

– Я про Миндадори тоже ничего особенного не накопала, – тут же вступила Дана. – Только общеизвестное: развёлся с женой много лет тому назад, детей нет, жил один, родители давно умерли, состоял в партии Берлускони, занимал там заметные посты, пока года три тому назад не был избран мэром Аквилы.

Яркое солнце, сопровождавшее их во время спуска, померкло, затянутое вязким туманом. Дана включила обдув лобового стекла.

– Об Уго известно ещё меньше. Но сведения достаточно любопытные. Он работал в отеле «Кампо Императоре» в прошлом году и заново устроился на канатную дорогу практически накануне убийства. Официально женат, но жил один. Есть ли дети, пока не знаю. – Дана ловко проскочила на жёлтый свет. – Однако полиция узнала, что он очень настаивал на том, чтобы его как можно скорее оформили, прямо с первого января. Тридцать первого декабря ему удалось подмениться с напарником, и он вышел на работу на день раньше.

– О том, что это был его первый рабочий день, я уже слышала, только упустила из виду. А ведь это важно и подтверждает, что Уго что-то срочно понадобилось в горном отеле! – подытожила Лола.

– А вот и необязательно! Разве он не мог сесть на фуникулёр и просто приехать? – не согласился Стефано.

– Мог, конечно. Только он сразу бы привлёк к себе внимание, непонятно зачем явившись в ремонтируемую гостиницу. А так стал обычным служащим, для которого поездки туда и обратно являются работой. – Лола вцепилась в дверную ручку. – Спокойно, не гони!

– Пришли распечатки телефонных звонков Миндадори и Уго. – Дана снизила скорость.

– И?

– Насколько я знаю, отчёты были затребованы за последние две недели, но полиция пока отработала только два дня. Ничего интересного. Мэр служебный мобильник вообще дома оставил, да и личный отключал периодически, видимо, хотел отдохнуть от всех. К тому же, как вы знаете, связь там плохая, так что его побеспокоили всего три раза – знакомые, которых уже проверили, плюс куча поздравительных сообщений. Ничего подозрительного.

– А по Уго что выяснили?

– Звонил два раза хозяйке, у которой снимал квартиру. Предупредил, что останется в отеле. Всё.

– Да уж. Я с самого начала не очень-то надеялась на эти телефонные проверки. Передвижение убитых по ним не установишь – трагедия разыгралась на пятачке в пятьсот квадратных метров, где функционирует одна и та же антенна. Да и убийцы знали, что связь на Кампо Императоре периодически пропадает. Так что неудивительно, что не обнаружилось никаких зацепок.

Машина подскакивала на кочках, образовавшихся из-за корней деревьев, вздыбивших асфальт. Они выехали на дорогу, которая шла мимо небольших деревень, входящих в зону, захваченную землетрясением.

– Не вижу особых разрушений, – проговорил Стефано, разглядывая аккуратные дома с ровно подстриженными кустиками, заменявшими заборы. – Зачем мы вообще по просёлочной дороге поехали?

– Посмотреть и прикинуть масштаб работы. – Дана замедлила ход. Теперь на домах можно было заметить трещины и сколы от отвалившейся штукатурки.

– То есть? – не понял Стефано.

– Полиция приняла окончательное решение разрабатывать гипотезу об особенностях происхождения убийцы и его родственных связях из этого района. Здесь будут проверять всех поголовно на совместимость с обнаруженным генетическим материалом. Нам придётся ходить по следу криминалистов. Так что окиньте взором фронт работ!

– Можно и на карте было посмотреть, – буркнул Стефано.

– Дана совершенно права. Только увидев всё воочию, мы сможем понять, что здесь произошло после природной катастрофы. – Машину тряхнуло в очередной раз, теперь уже на разрыве дорожного покрытия, образовавшегося после сдвига почвы. – Единственное, с чем я не согласна, – что полиция будет проверять каждого. Думаю, это очень долго и дорого, наверняка у них есть какие-то иные способы контроля, которые позволят кого-то исключить априори и произвести пробы выборочно.

– Очень может быть. – Дана притормозила. – Здесь кто-то говорил, что разрушений не видно? Посмотри, что от магазина осталось.

– Кошмар! Видите, как эпицентр прошёл? На той стороне всё цело, а на этой…

Они проехали гору кирпича, поверх которой лежала вывеска с надписью «Мини-маркет»; рядом виднелись покорёженные фундаменты, оставшиеся от домов; на развалившихся стенах, трепыхаясь от ветра, болтались жёлтые обои. Руины, огороженные лёгким сетчатым забором, легко просматривались и производили тягостное впечатление; угадывалось, что вне центральной улицы находятся другие развалины, скрытые уцелевшими строениями.

– Послушайте, на это, конечно, страшно смотреть, но Дана правильно сделала, что привезла нас сюда. Я хочу, чтобы мы все представили, в какой обстановке придётся работать. Если полиция займётся выборочной проверкой, нам предстоит разбираться, почему один дом взяли в разработку и пропустили другой. Народ и так на взводе от свалившихся на голову бед, а тут ещё полиция и журналисты донимают…

– Да, работа предстоит огромная. Но дело того стоит! – с азартом добавила Дана.

– Надо прошерстить весь район и попытаться найти хоть какие-то зацепки логическим путём. Пока мы на коне и впереди всех! – оптимистично заявил Стефано.

– Повезло вам, что вы очутились в нужное время и в нужном месте!

– И наша задача – на нём удержаться! – подвела итог Лола.

Глава 20

Уже третий день Михаил жил у своего приятеля Ивана. Двенадцатиэтажный дом стоял за МКАД, но теперь и этот район считался Москвой. Квартира была однокомнатной, но очень просторной. На пятидесятиметровом пространстве умещались кухня, гостиная с удачно примостившимся в дальнем углу компьютерным столом и спальня. Вся мебель была в минималистском стиле, самая необходимая. Большие окна выходили на зелёный двор с прудом.

Квартиру Ивану подарили родители, но какую-то часть суммы он им вернул, чем по праву гордился. Это позволяло ему чувствовать себя вполне независимым человеком. С Михаилом они учились на одном курсе в Университете связи и информатики, на факультете информационных технологий. Их сблизил необыкновенный интерес к основному предмету, и разница в уровне жизни совсем не влияла на их споры о программных защитах инфо-коммуникаций. Когда Иван узнал, что Миша родился в Италии, то почему-то сразу признал в нём лидера и без боя отдал первенство в необъявленной конкурентной борьбе за процессы, методы поиска, хранения и распространения информации. Стоило Михаилу попроситься к Ивану зависнуть на несколько дней, как тот сразу согласился, не требуя объяснений.

Боль в ноге отпустила и напоминала о себе только при движении. Михаил потрогал эластичный бинт и переложил конечность на стул перед собой. «Хорошо, что это не перелом, где без врача и гипса не обойтись, – размышлял он. – Как я вообще умудрился выбраться оттуда, а не остался в одной из заснеженных расщелин!» Он вспомнил зловещий хруст снежного наста, свой истошный крик, боль, пронзившую ногу, и отчаяние, схватившее его мёртвой хваткой…

Иван уехал на два дня к «черепам»: пятого января у его отца был день рождения. В одиночестве, отягощённый тяжёлыми думами, Михаил не находил себе места.

– Жесть! Но через пару дней должен быть как новенький! – проговорил он вслух, пытаясь взбодриться. – Но домой всё равно нельзя. – Ему так хотелось успокоить мать, прижаться носом к её щеке, вдохнуть родной запах и забыть обо всём, что случилось в далёких горах…

Он открыл компьютер, с которым никогда не расставался и где в последние дни находил только очередные подтверждения своему страху и безвыходности положения. Михаил опять подумал о матери: пока она знает только о том, что Миндадори убит. «Предполагается, что полиция будет проводить сравнительные анализы ДНК для всех жителей района Аквилы», – прочёл он на сайте Settimanale Giallo. «С чем это они его собираются сравнивать?» – подумал Миша и похолодел в предчувствии самого худшего. Судорожно прокручивая страницы электронных версий итальянских газет, он нашёл нужное предложение: «На плече пиджака мэра была обнаружена субстанция, ДНК которой, как выяснилось, не принадлежала ни одному из присутствующих в отеле «Кампо Императоре».

Судорожный спазм подкатил к горлу.



Парень начал откладывать деньги на поездку в Италию, решив, что на этот раз он не будет устраиваться на работу и поставит себе целью встречу с отцом. Он не привык обманывать, и его сильно смущало, что он должен придумывать отговорки для матери. Миша старался больше помалкивать и однажды, когда мама стала расспрашивать о месте предстоящей работы, сделал вид, что не слышит. Последние дни перед праздником у Валентины был завал с переводами, и она, обеспокоенная сроками, почти не задавала вопросов.

– Опять Новый год вместе не встретим, – с сожалением сказала она, провожая сына и целуя его в щёку, покрытую мягкой щетиной.

– У нас же ещё Старый Новый год есть, вот его и отметим вместе, – сказал Михаил, тюкая носом в ухо матери и изображая поцелуй.

«Вот разберусь с Миндадори, окончу университет, найду настоящую работу и обязательно свожу маму летом в Италию», – думал он, прижавшись к заледеневшему окну автобуса и глядя, как Валентина сиротливо стоит на остановке под кружащимися снежинками. Сердце защемило от неизвестности и нехорошего предчувствия.

Всю дорогу он не переставал думать, что и как скажет Миндадори. Мысли крутились роем, сердце стучало, как колёса старого паровоза, грохая по грудной клетке и отдаваясь во всём теле. Он так и не составил чёткого плана и, приехав в Аквилу, удивился, что автобус не остановился на площади, а высадил всех далеко от центра.

– Разве конечную остановку перенесли? – спросил он выходящего с ним мужчину.

– Центр сильно разрушен после землетрясения, туда даже вход запрещён и перегорожен. Теперь сюда приезжаем.

Не ожидавший такого поворота событий, Михаил опешил.

– А площадь с двумя фонтанами?

– Перекрыта и площадь. У кого там дома остались в нормальном состоянии, по специальным пропускам заходят.

А если и дом Миндадори развалился и он не живёт в нём больше?

Михаил не надеялся на встречу с отцом в первый же день, но то, что мэр мог поменять место жительства, никогда не приходило ему в голову. Расстроенный, он побрёл в сторону центра.

Темнело, сумерки захватывали город. Окна полуразрушенных домов, стоящих вдоль улицы, смотрели чёрными проёмами, зловеще открывая тёмные внутренности комнат с очертаниями кроватей, комодов и старинных буфетов. Неужели все разъехались по родственникам и знакомым? Но кто-то же остался! Из новостных программ Михаил знал, что в городе продолжаются расчистки завалов и оставшихся без крова людей расселили по гостиницам и временным жилищам. Но в этих репортажах говорилось также, что уехали не все и, несмотря на трудности, продолжают жить в прежних домах, чтобы участвовать в необходимых работах. Вернулись назад и многие из уехавших; открывались магазины и учреждения – народ начинал приспосабливаться.

Подойдя к проходу, где дежурили двое полицейских, которые тотчас потребовали предъявить пропуск, Михаил попытался разглядеть улицу, ведущую к площади двух фонтанов. Дома в центре были как минимум столетней давности и без намёка на сейсмостойкую постройку: почти все они состояли из разнокалиберных камней, слепленных чем-то наподобие цемента. У многих строений были поставлены металлические подпорки, уродовавшие старинные фасады, но поддерживающие и скрепляющие треснутые стены.

– Вы не подскажете, трёхэтажный серый дом с высокой аркой сохранился? – спросил Михаил, продолжая вглядываться в даль улицы.

– Это который с полукруглыми окнами? – уточнил один полицейский и как-то странно посмотрел на другого.

– Нет, с обычными. Там на первом этаже ещё пастичерия[19] была.

– А, с обычными… – как показалось Михаилу, с облегчением сказал он. – У тебя там кто-то знакомый?

– Да нет… – замялся Михаил, не зная, как лучше спросить про мэра.

– Там ещё Миндадори живёт.

– Да, да! – Парень обрадовался, что не надо ничего объяснять.

– Цел этот дом, слава богу. Я сначала на другой подумал, от которого и фундамента не осталось. – Он повернулся к напарнику.

– Да уж, такое несчастье! – Полицейский рассматривал незнакомца. – Только мы тебя всё равно не пропустим, да и нет там никого. Кто был, все по родным и знакомым на праздники разъехались.

– А мэр? – не выдержал Михаил.

– Так тебе Миндадори нужен? – без особого удивления проговорил полицейский.

«Наверное, многие сейчас к нему обращаются за помощью», – успокаивал себя Миша, которому не хотелось показаться подозрительным.

– Мэр… не знаю. Хотя утром я его видел.

– После праздников приходи в мэрию! На Рождество Миндадори работал, насколько я знаю, не думаю, что на Новый год без отдыха обойдётся.