— Да есть у меня джинсы! Сегодня просто физкультура была!

Но челнока так просто оказалось не унять, и в мебельном салоне он первым делом разложил на одном из диванов свой товар.

— Ты зацени! Пятьсот первый «Левис». Фирма! И всего — две с половиной!

— Привет, Яна! — поздоровался я с бывшей одноклассницей, которая сидела на диванчике и читала «Ровесник», оглядел джинсы и покачал головой. — Дима, ты совсем за лоха-то меня не считай. Пятьсот первые на болтах, а эти с молнией.

Воробей ничуть такому заявлению не смутился.

— Так с молнией удобней!

— Удобней, но мне не надо, — отрезал я и на всякий случай уточнил: — Дюша, у нас ведь на сегодня ничего не намечается?

— У нас — нет. Пацаны сахар фасуют, я к ним ненадолго заскочу и домой пойду, а ты свободен как ветер, — сказал Андрей. — Завтра только подтягивайся с утра. У нас диван заказали, я Рому с кем-нибудь на доставку поставлю, а мы с тобой новый соберём. И ещё на следующей неделе очередная партия сахара ожидается, день на погрузочно-разгрузочные уйдёт. Одним выездом меньше получится.

Воробей убрал джинсы обратно в свой закуток и хрустнул костяшками пальцев.

— Я тут за неделю бабки подбил — не уверен, что нам вообще есть смысл по деревням мотаться. Результаты так себе, а риск на беспредельщиков нарваться приличный. Сколько за неделю наездов было, а?

Андрей поморщился.

— Ну и что ты предлагаешь? Не будем ездить, вообще без доходов останемся. В городе нигде не приткнуться.

— Да с чего бы это? Здесь же мы нормально сидим, так? Повесим объявление о скупке, а ещё между «Ручейком» и гастрономом «буханку» поставим! Место ничейное, люди постоянно ходят! Если кто наедет — Головин прикроет.

— Тоже думал об этом, — признал Андрей. — Попробовать можно, но менты могут нахлобучить так, что мало не покажется. По сути, у нас стационарная точка получится — приходи и тряси.

— Если надо, с участковым на этот счёт поговорю, — предложил я. — Есть на него выход.

— Поговори, ага. Будет круто, если поможет.

Тут Яна взглянула на часы, начала собираться и обратилась к нам:

— Мальчики, а не поможете шкаф передвинуть? Мама ляльку с собой в гости к сестре забрала, хочу обои успеть переклеить. А я вас пирожками с повидлом угощу.

Воробей только плечами пожал.

— Я на хозяйстве.

Андрей вопросительно посмотрел на меня, я на миг задумался, потом кивнул.

— Давай, если недолго.

Как видно, приятель уловил мои сомнения, поэтому спросил:

— А точно два человека нужны? Я один не справлюсь?

Тут уже задумалась Яна.

— Справишься, наверное, — сказала она после недолгой заминки. — Просто вдвоём легче будет.

— Ерунда! — отмахнулся Андрей.

Яна спорить не стала, застегнула определённо тесноватый ей в груди плащ, и мы втроём двинулись на выход из магазина. Во дворе нашего дома распрощались, и я поднялся к себе. Отпер дверь и только шагнул через порог, как раздражённо ругнулся сидевший за кухонным столом дядька.

— Чего опять? — насторожился я.

Дядя Петя потряс газетой.

— Такую страну развалили! Потеряли, распродали, профукали! — Он закашлялся, прервался и взял гранёный стакан, наполненный рубинового оттенка вином до самой верхней риски, разом его ополовинил. — Чёрт-те что в стране творится! На Памире радиолокационные станции отключают! Следующие на очереди — на Кавказе. Системе ПВО кранты настали! Дожили!

Меня сеанс политинформации нисколько не заинтересовал, я прошёл на кухню и укоризненно покачал головой.

— Опять бухаешь?

— Серёжа, ну ты глаза разуй! — возмутился дядька и указал на трёхлитровую банку гранатового сока. — После бани восстанавливаюсь! А то так и ласты склеить недолго. Вам с Борей хорошо, на шею мне сели и ножки свесили! Материал найди, сварочный аппарат обеспечь, мастеров привлеки!

— Всё же решили склад на отдельные клетушки перегораживать?

— Ну да.

Я налил себе сока, отпил и скривился.

— Кислятина!

— Чистый витамин!

Спорить с дядькой не стал, спросил о другом:

— А Борис Ефимович где?

— Младшую свою куда-то повёз, — сообщил дядя Петя и хлопнул ладонью по газетному листу. — Нет, ты только посмотри! В сухумском порту грузинские танки по нашему кораблю пальбу открыли! А в Таджикистане шестого числа офицера двести первой дивизии у подъезда собственного дома убили! Старший лейтенант Ковалёв, не знал такого?

Я покачал головой.

— Не припоминаю.

— И пишут, позиции полка в Курган-Тюбе снайперы обстреливают.

— Там полноценная гражданская война давно идёт, — буркнул я и ушёл к себе. Переоделся и возвращаться на кухню не стал, поскольку планировал перекусить с Зинкой в кафе. Позвонил и попросил позвать её к телефону, но снявший трубку Яша сообщил, что сестра решила вымыть голову.

— Уже волосы сушит, — подсказал он, расслышав мой обречённый вздох.

Сборы вполне могли затянуться, и я решил не ждать у моря погоды, а вместо этого спуститься и поторопить копушу.

Сунул ноги в тапочки и уточнил у дымившего папиросой дядьки:

— Ваучер получил уже?

— Ага.

— Не продал хоть?

— Продал бы, да по номиналу никто не берёт. Ничего! Пусть лежит, есть-пить не просит.

Я кивнул и спустился этажом ниже, а только потянулся утопить кнопку звонка, как дверь распахнулась сама собой и на пороге с ключами в руке возник Яша. Он при виде меня нисколько не удивился и поздоровался:

— Привет, Сергей.

— Привет-привет! — Я пожал протянутую руку, расслышал доносившееся от ванной комнаты жужжание и спросил: — Она до сих пор волосы сушит?

— Ага, — кивнул мальчишка, и в этот момент смолк фен. — Зина! — крикнул пацан. — Сергей пришёл!

Дверь ванной комнаты слегка приоткрылась, Зинка высунула наружу голову с распущенными волосами, чёрными, блестящими и ещё слегка влажными, и всполошилась:

— Яша, а уроки? Мама сказала, чтоб из дому ни ногой, пока не сделаешь!

— Завтра воскресенье!

— Мы завтра в гости едем!

— Да успею! — отозвался пацан и быстро шмыгнул в подъезд.

Я прикрыл за ним дверь, защёлкнув попутно задвижку английского замка.

— Вот балбес! — вздохнула Зинка и скрылась в ванной, но сразу высунула наружу руку с прямоугольным феном. — Сергей, убери в комнату, пожалуйста, — попросила она. — И принеси халат.

Я попытался открыть дверь ванной комнаты, но девчонка придержала её изнутри.

— Серёжа, перестань! — возмутилась она. — Сейчас мама придёт!

Пришлось отступить. Озадаченно повертев в руке массивный аппарат с красным и белым переключателями, короткой трубкой выдува на торце и выпуклой пластиковой решёткой воздухозаборника на боковине, я выдернул из розетки вилку и спросил:

— Халат где?

— В комнате.

Я прошёл в детскую, оставил фен на письменном столе и сразу заметил наброшенный на спинку дивана халат, но брать его не стал, вместо этого скинул к стене и крикнул:

— Нет тут его!

— На диване посмотри!

— Говорю же — нет!

— А в кресле?

— Пусто!

Зинка немного помедлила, потом вышла из ванной, завернувшись в длинное полотенце. То было затянуто под мышкой и при каждом шаге слегка расходилось на боку, позволяя разглядеть голое бедро.

— Упал он, что ли? — удивилась Зинка и встала коленями на диван, намереваясь заглянуть за спинку, тут-то я и потянул за краешек полотенца. Узелок распустился, девчонка взвизгнула и подхватила импровизированное одеяние, но то успело сползли к талии.

А ввернуть его на место я уже не позволил. На усыпанной веснушками загорелой коже явственно выделялись белые следы купальника, и меня будто током тряхнуло. Обхватил Зинку сзади и стиснул в ладонях её упругие груди. Не позволил вывернуться и просьбу отпустить тоже проигнорировал. Почувствовал, как стремительно набухают под пальцами соски и поцеловал девчонку в шею.

— Серёжа, перестань! — попросила та, но как-то совсем уж неуверенно и с таким придыханием, что моя ладонь сама собой скользнула под полотенце к жёстким кудряшкам в самом низу девичьего живота, на миг замерла там, а потом сдвинулась чуть ниже и дальше.

— Не надо… — пролепетала Зинка, но сразу осеклась и закусила губу, стоило только легонько стиснуть её промежность. А когда надавил средним пальцем самую малость сильнее, она и вовсе застонала, обмякая в моих руках. — Ну, Серёженька…

Полотенце окончательно съехало, и я заставил девчонку перебраться поближе к спинке дивана. Зинка немного поупиралась, но затем всё же подалась вперёд и навалиться грудью на пуфик.

— Ну ты что, Серёжа?! Мама в магазин пошла, сейчас вернётся! — зашептала она. — Да перестань ты немедленно! Ну не так же!

На меня невнятное лепетание произвело эффект прямо противоположный, слишком долго ждал этого момента, чтобы совладать с влечением. Приспустил трико сразу вместе с трусами, потянул Зинку на себя, и та послушно сползла чуть ниже, немного даже прогнулась в пояснице, но сразу попыталась вильнуть попой в сторону.

— Серёжа!

Я придержал девчонку, не позволив вывернуться, придвинулся к ней и начал пристраиваться сзади. Действовал уже вполне уверенно, помогал себе правой рукой, а левой поглаживал набухшие соски, попутно негромко пришёптывал:

— Тише, тише, тише…

Зинка протяжно застонала, а когда самую малость подался к ней, вскрикнула и привстала на коленях, отодвинувшись, насколько позволила спинка дивана. Я вновь потянул на себя за бёдра и усилил нажим, тогда она опустила голову на сцепленные кисти, закусила запястье и негромко замычала, а после серии моих осторожных толчков завела руку за спину и выставила ладошку.

— Серёжа, хватит! Пожалуйста!

Пах ещё даже не начал утыкаться в девичьи ягодицы, было очень тесно и жарко, сердце колотилось как безумное, и в голове сумасшедшим перестуком отдавались резкие удары пульса, но я заставил себя отступить, и тогда Зин… аида — теперь уже определённо Зинаида! — развернулась и села на диван, накрыла низ живота ладошкой, но не из стыдливости, а будто прислушиваясь к собственным ощущениям. После подняла руку и взглянула на пальцы, отмеченные алым мазком.

— Всё хорошо? — забеспокоился я.

Вместо ответа Зинка уставилась на меня своими глазищами, серыми и какими-то совсем уж шальными: она словно никак не могла поверить в случившееся. Я избавился от одежды, присел рядом и обнял девчонку, а та вдруг как-то совсем растеряно спросила:

— Ну и что теперь делать?

Вместо ответа поцеловал, стиснул грудь, повёл ладонью по внутренней стороне бедра, и Зинка разом отмякла и ответила на поцелуй. Но завалить себя на спину не позволила, высвободилась и попросила:

— Разложи диван. Что мы как собачки, в самом деле…

С этим поручением я справился в пару секунд, тогда Зинка расстелила полотенце и легла на него.

— Только осторожней своим… красным конём, — со слабой улыбкой попросила она. — Хорошо?

Я без промедления присоединился к девчонке и после недолгой возни вновь вошёл в неё. Получилось это с прежней натугой, раздвинувшая ноги Зинка закусила нижнюю губу и сдавленно застонала; её грудь начала порывисто вздыматься и резко опадать в такт участившемуся дыханию. Поначалу я пытался осторожничать и сдерживаться, а только-только начал толкаться вперёд чуть сильнее и резче, и Зинка мигом упёрлась в меня ладошкой и стала придерживать, не позволяя придвинуться вплотную.

— Серёжа, тише!

Протяжные стоны и отрывистые вскрики подстёгивали и заводили, безумно хотелось отбросить руку в сторону и до упора вжаться лобком в девичью промежность; имей дело с Алёной — именно так бы и поступил, но не с Зинкой, только не с ней.

Прислушался и поумерил пыл, стал двигаться медленней и куда более плавно. Об отсутствии презерватива не забывал ни на миг и вроде бы контролировал ситуацию, но всё же едва не упустил нужный момент. Просто Зинка вдруг выгнулась в пояснице и ничуть не слабее свело мышцы у неё внутри. Спазм поймал на толчке, я охнул, рывком высвободился и тут же кончил на девичий живот, не пришлось даже доводить себя до кондиции рукой. Потом уже только сделал несколько движений, выжимая из ситуации всё возможное удовольствие.

Затуманенный взгляд Зинки мигом прояснился, но в отличие от прошлого раза в нём не оказалось ни следа паники, она привычно уже подставила ладошку, не дав стечь семени на диван.

— Пусти! — попросила девчонка и убежала в ванную.

Вернулась Зинка только минут через десять, вновь замотанная в полотенце. Я потянулся сдёрнуть его и получил по руке.

— Прикрылся бы! — с укором произнесла Зинка, но сразу, противореча самой себе, уселась мне на колени, обняла и поцеловала.

В ней ощущалась некая напряжённость, она будто чего-то от меня ждала, и я девичьих чаяний не обманул, сказал:

— Я тебя люблю!

Искренне сказал, будто чистосердечное признание сделал. Зинка потёрлась своим вздёрнутым носиком о мой и улыбнулась.

— А тебе теперь ничего другого и не остаётся, Серёженька! — ехидно выдала она, но сразу отстранилась и обеспокоенно спросил: — А ты точно успел вытащить?

— Точно.

— Правда-правда?

— Ты же видела!

Зинка поёжилась и призналась:

— Первый раз стану месячные с нетерпением ждать…

— Да всё будет хорошо! — пообещал я, испытал при этом определённый внутренний дискомфорт — а точно успел?! — и, желая сгладить очень уж неприятное ощущение, снова обнял девушку, прижал к себе.

— Скажи ещё: сто раз так делал! — возмутилась Зинка и вдруг настороженно вскинулась, когда из коридора донёсся непонятный отзвук. — Стой! Ты дверь на нижний замок закрыл?

— Нет, просто захлопнул.

— Верхний ключом открывается! Мама вернулась! — Девчонка соскочила с моих колен, сдёрнула с себя полотенце и прошипела: — Серёжа, халат!

Я распластался на полу, поднырнул под диван и выдернул оттуда скомканное одеяние, выбрался следом сам и в один миг натянул штаны с футболкой. Зинка тоже совладала с длинными полами и перехлестнувшимися рукавами, облачилась в халат, затянула пояс и, встав перед зеркалом, начала с невинным видом заплетать косичку. Моё сердце колотилось так, что его стук можно было расслышать и на другом конце комнаты, но я усилием воли подавил приступ паники, выдвинул забитый кассетами верхний ящик письменного стола и сделал вид, будто выбираю музыку.

Именно за этими занятиями тётя Софья нас и застала. Моему присутствию она нисколько не удивилась, ничего спрашивать не стала и спокойно произнесла:

— Здравствуй, Сергей.

Я набрал в лёгкие побольше воздух и задержал дыхание, затем обернулся и поприветствовал соседку:

— Здравствуйте, тётя Софья!

Та смерила меня пристальным взглядом, перевела взгляд на дочь и спросила:

— Зина, ты голову уже вымыла?

— Да.

— Тогда я стирку поставлю.

Тётя Софья ушла, и я с облегчением перевёл дух, но поскольку дверь осталась открытой, то взял первую попавшуюся кассету, валявшуюся сверху без футляра, воткнул её в магнитофон и включил, не тратя время на перемотку.

Жанна из тех королев… [11]

Стоило только заиграть музыке, Зинка закрыла комнату, подошла и уткнулась лбом в мою спину, затряслась в беззвучном хохоте.

— Мы бы её точно не услышали, — заявила она, обхватив меня руками. — Вернулась бы немного раньше — и всё! Вот был бы номер одновременно и девственности, и жениха лишиться! Она бы тебя точно прибила!

Шутка смешной не показалась. Вот уж действительно — был бы номер!

Тут-то я и сообразил, что забыл сложить диван. Обратила тётя Софья внимание на это обстоятельство или нет? Вопрос на миллион!

Определённо пора бежать в кино…

11|10|1992 утро-день

11|10|1992

утро-день

В воскресенье с самого утра всё семейство Марченко укатило в гости. Зинка попыталась было остаться дома, ссылаясь на свой насморк и несделанные уроки, но поскольку вчера мы гуляли до самого вечера, ничего из этого не вышло. Со скандалом, слёзами и обидами, но пришлось ехать; тётя Софья оказалась неумолима.

По этой самой причине не было повода задерживаться дома и у меня. Наскоро просмотрел перед ближайшими семинарами конспекты лекций и двинулся прямиком в хозблок НИИ. Там пришлось пропустить выкатившийся со стройки цементовоз, который под надсадный гул движка прополз по узкому проезду и вывернул на дорогу, испортив воздух чёрным вонючим выхлопом. Ворота хозблока стояли открытыми, из кузова загнанного во двор грузовика выкидывали железо; ржавые уголки и прутки падали на землю и с лязгом бились друг о друга. Работу грузчиков контролировал круживший вокруг автомобиля дядя Петя.

«Буханку» по такому случаю убрали в гаражный бокс. Тут же у дебаркадера стояли пацаны, курили и с интересом наблюдали за разгрузкой.

Но вот так сразу пройти к ним не удалось, остановил поднявшийся с лавочки сторож.

— Одну минуту! — Он раскрыл толстую тетрадь на девяносто шесть листов, взглянул на часы, принялся что-то заполнять, затем потребовал поставить подпись.

Разлинованный лист содержал столбцы с именем посетителя, номером помещения, датой и точным временем входа и выхода. Тут же можно было зафиксировать регистрационный номер въехавшего на территорию автотранспорта.

— Всё по-взрослому?

— Порядок должен быть! — заявил крепкий мужичок средних лет, имя которого я запамятовал. — Это охраняемый объект, а не проходной двор!

Ну я кочевряжиться не стал, поставил свою закорючку, прошёл к дебаркадеру.

— Серый, а что делать собираются? — полюбопытствовал Чижов.

Я оценил количество привезённого материала и решил, что Борис Ефимович как-то слишком оптимистично оценивает сроки нашего тут пребывания. У меня имелись большие сомнения, что вложения успеют окупиться за четыре-пять оставшихся до приватизации НИИ месяцев.

— Серый!

— А? — отмер я и махнул рукой. — Да просто склад на закутки разделят, чтобы товар разных собственников хранить.

Андрей погнал всех фасовать сахар, а сам задержался во дворе и уточнил:

— Как с участковым поговорил?

Я едва сдержался, чтобы не приложить себя ладонью по лбу.

— Блин, совсем забыл!

Фролов досадливо поморщился.

— Ну, Серый! Ну ты даёшь! Надо уже что-то по завтрашнему дню решать!

Показался мне Андрей сегодня каким-то очень уж нервным, не сказать — растрёпанным, и я придержал оправдания, подошёл к наблюдавшему за разгрузочными работами дядьке и спросил:

— А можно как-то с Никифоровым связаться? С участковым, не с его братом.

— Нашкодил опять? — хмуро глянул в ответ дядя Петя.

— Нет, мне бы по делу с ним поговорить. Пацаны уличной торговлей заняться хотят.

— Жди, освобожусь и позвоню.

Я вернулся к Андрею и сказал:

— Сейчас всё будет.

Тот кивнул и слегка расслабился, сунул руки в карманы «дутой» серой куртки. Потом спросил:

— Думаешь, сможет помочь?

Ответить я не успел: тарахтя слабосильным движком в ворота проехала белая «ока». Подумал было, что прикатил кто-то из сварщиков, но углядел в салоне знакомые лица и чуть рот от изумления не разинул. Автомобиль остановился, почти синхронно распахнулись дверцы. С пассажирского сиденья выбрался Лёня Гуревич, а из-за руля вылез невесть как утрамбовавшийся внутрь Тихон Морозов.

Сторож вновь проявил бдительность и внёс наших приятелей в журнал посетителей, заодно записал машину. Толстый поставил автограф, подошёл к нам с Андреем и с гордостью объявил:

— Вот! Тачку взял!

— Да ты сам с неё размером! — рассмеялся я. — Слушай, по кабельному мультфильм «Трансформеры» показывают, ты натурально один из них! Автобот, блин!

Лёня хихикнул и отвернулся, не в силах скрыть улыбку, а вот Фролов невесть с чего напрягся, аж желваки на скулах загуляли. Но сдержался — промолчал.

— Иди ты, Серый! — огрызнулся Тихон. — Нормальная машина! Сейчас обмывать будем!

Лёня сунулся обратно в салон и вытянул оттуда две авоськи с тремя литровыми банками в каждой; те были закатаны обычными жестяными крышками для консервирования, внутри плескалось что-то тёмно-красное.

— Соком? — фыркнул я. — Ну ты даёшь! Про безалкогольные свадьбы слышал, но чтоб компотом обмывать…

— Это вино вообще-то! — вступился за приятеля Лёня, достал одну из банок и протянул мне.

И точно — согласно этикетке, внутрь оказалось закатано вино и даже виноградное, а не плодово-ягодное, как логично было бы предположить.

— Первый раз такое вижу, — признал я, возвращая банку. — У вас хоть открывашка есть?

— Взяли, — подтвердил Лёня Гуревич и поднялся на дебаркадер, а вот Тихон задержался запереть автомобиль. — Слушай, Серый! — обратился он ко мне, начав возится с ключом. — Это же здание какого-то НИИ?

Я настороженно кивнул.

— И что с того?

— Может, у них цветной ксерокс есть?

— Тебе зачем?

— Оказывается, на долларах водяных знаков нет. Прикиньте, пацаны, вообще нет! — доверительно сообщил нам Морозов. — Если получим доступ к цветному ксероксу и бумагу правильную подберём — озолотимся. Вы же по области мотаетесь — сразу и сбывать станете.

— Не, не знаю, — ответил я с усмешкой, ничуть не воодушевлённый очередным прожектом толстяка.

— Уточни, — попросил Тихон и уже собирался уйти, но не тут-то было.

Андрей подступил к нему, развернул и резким тычком привалил спиной к машине. Был он немного ниже нашего пухлого одноклассника, но легко мог превратить его в отбивную, о чём прекрасно знали и тот, и другой.

— Ты чё, сука, — прошипел Фролов, — наши бабки на этот выкидыш автопрома потратил?!

Тихон шумно сглотнул и попытался сдвинуться в сторону, но безуспешно.

— Я на собственные купил! — выдавил он тогда из себя. — Накопил и купил!

— Не гони!

— Машина подержанная! Цена смешная получилась…

Андрей ухватил Толстого за ворот и потянул, заставляя того наклониться.

— Тиша, если завтра не принесёшь деньги и не закроешь все долги до последней копейки, я тебя запру в этом гробе на колёсах, оболью бензином и подожгу! Веришь?

— К-какие деньги? Андрей, ты ещё ваучеры не сдал!

— И не сдам, пока денег не увижу. Не беси меня, Толстый! Либо рассчитаешься с нами по-хорошему, либо… — Фролов глянул на меня. — Серый, здесь паяльник есть?

Я с показной невозмутимостью пожал плечами.

— Специально для такого дела принесу. Но мне с бензином идея больше нравится. И ходить никуда не надо, из «буханки» сольём.

— Слышал, Толстый? Думаешь, шутим?

Кадык Тихона судорожно дёрнулся, и он пообещал:

— Я поговорю с Романом Марковичем.

Замаха я не заметил, да и в любом случае не стал бы останавливать Фролова. Толстый дёрнулся и согнулся, пропустив тычок в печень, но не упал из-за придержавшего его Андрея.

— Завтра! — повторил он. — Завтра — крайний срок. Или место на кладбище оформляй.

Тихон Морозов что-то неразборчиво пробормотал и, прижимая к боку ладонь, заковылял к лестнице на дебаркадер. Фролов его удерживать не стал.

— Деньги он крутит, сука, — выругался Андрей. — Прикинь, Серый, на тачку накрутил!

«Тачка» была так себе, и всё же я впечатлился.

— То есть, он берёт у Гуревича для нас деньги, несколько дней что-то с ними мутит и только потом рассчитывается?

— Ну да, — подтвердил Фролов. — Чего думаешь, я расплатиться с вами не могу?

Я задумчиво хмыкнул.

— Так, может, пусть Тиша и для нас крутит?

Андрей нервно передёрнул плечами.

— Рассчитается, а там видно будет. Блин, пацаны на меня уже косо смотрят!

— Ну да, — усмехнулся я. — Думал, ты специально тянешь, чтобы никто в запой не ушёл.

— Да какой там!

Мы постояли ещё немного, а потом грузовик задом выкатился со двора, дядя Петя помог сторожу закрыть ворота и позвал меня за собой в дежурку.

— Сергей, идём!

— В мастерской буду, — сказал Андрей и после короткого коридорчика повернул направо.

Ну а мы повернули налево и прошли в караульное помещение. На столе в противоположном от массивного засыпного сейфа углу стоял телефонный аппарат; дядя Петя сверился с записной книжкой и покрутил диск, а когда на том конце провода отозвались, поздоровался, попросил выслушать меня и передал трубку.

Я вкратце описал нашу ситуацию, и участковый надолго задумался.

— Лучше это при личной встрече обсудить, — заявил он некоторое время спустя. — Встретимся в кафетерии через полчаса. Хорошо?

— Будем, — сказал я, поблагодарил дядю и пошёл в мастерскую.

Там уже пили. Точнее — пить начинали. Все с непривычки морщились, но всё же цедили сухое вино. Как говорится, на халяву уксус сладкий; отказался от угощения лишь Андрей.

Я подошёл к нему и сказал:

— Через полчаса в кафетерии.

Фролов не колебался ни мгновенья, попросил пацанов закончить фасовку хотя бы уже притащенных со склада мешков, попрощался со всеми и махнул мне рукой.

— Валим!

В кафетерий мы добрались первыми. Поздоровались с работавшей сегодня Алёной, но отвлекать её не стали, с подачи Андрея взяли по бутылке «жигулёвского» и заняли столик у окна. Мой приятель был явственно чем-то озабочен и озадачен, но в ответ на прямой вопрос только отмахнулся и перевёл разговор на другую тему.

— Зря вы тогда с Зиной уехали, — сказал он, хлебнув пива. — Ох, как мы дали в бубен! И Козлов нормальным мужиком оказался. Без всяких закидонов.

Я приложился к бутылке, потом вытер губы и поморщился.

— Не сказал бы.

Андрей кинул быстрый взгляд на продавщицу и понизил голос:

— Вы из-за Алёнки сцепились, что ли?

— Дюша, ты как маленький! Менты все нормальные, пока по делу проходить не начинаешь.

Фролов пожал плечами.

— Ну, не знаю! — Потом встрепенулся и подмигнул. — Да! Всё спросить забываю, как вы с Зинкой помылись?

— Отлично помылись.

— Ты её уже того…

Я кивнул и добавил:

— Но это между нами.

— Мужик! И чего столько времени титьки мял?

Тут распахнулась стеклянная дверь, с улицы вошёл Никифоров и, хоть был он в штатском, компания подвыпивших мужичков у витрины с алкоголем и заветренными бутербродами мигом притихла. К моему немалому удивлению, участковый выпивкой пренебрёг и купил на развес рулет с курагой. Прежде чем покинуть кафетерий, он кивнул нам с Андреем, и мы вышли следом.

— Здравствуйте, Анатолий Владимирович!

Участковый развернулся и предложил:

— Излагайте, молодые люди!

Я предоставил вести разговор Андрею, и тот без лишних подробностей рассказал о желании открыть новую торговую точку на проходном месте между гастрономом и «Ручейком».

— Ну и вперёд! — хмыкнул Никифоров. — От меня вы чего хотите?

— Так ваши коллеги цепляться начнут.

— Наркотой торговать собираетесь?

— Нет, конечно!

— Краденое скупать?

— Вообще ничего скупать не будем! — заявил Андрей и всё же поправился: — Только ваучеры, а по ним пойди пойми — краденые или нет. Они ж не именные.

— Это не проблема, — успокоил нас участковый. — Водкой торговать собираетесь?

— Только в обмен на чеки. И не водкой, а спиртом. За наличку — нет.

— Пойдёт, — кивнул Никифоров после недолгого колебания. — Ладно, поговорю завтра, чтобы вас не обижали. Только открывайтесь после обеда, так верней будет.

Андрей Фролов с явным облегчением перевёл дух и спросил:

— Сколько с нас?

— За что?

— За содействие, Анатолий Владимирович, — быстро сказал я, опередив приятеля.

— Пустое! — отмахнулся участковый. — Просто не доставляйте никому проблем. Не подставляйте ни меня, ни себя. И вот ещё что — станут люди вещи сомнительного происхождения предлагать, вы их запоминайте. И сами вещи, и в особенности людей. На районе серия квартирных краж, буду очень признателен, если поможете на воров выйти.

— Наркоманы? — уточнил я.

— Домашние аптечки потрошат, но не похоже, — покачал головой Никифоров. — Эту версию сразу отработали. — Он уже собрался уходить, но остановился. — А ваучеры по какой цене выкупаете?

— От трёх до четырёх тысяч, — подсказал Андрей, — но для вас…

Участковый покачал головой.

— Не для меня. Есть один человек, что-то вроде ростовщика, он их в счёт долгов с людей собирает за половину номинала.

Я даже не подумал разыграть заинтересованность.

— Пять тысяч — для нас слишком дорого.

— По пять тысяч он их собирает, но за живые деньги, если много возьмёте, цену может и скинуть. Узнать?

Мы с Андреем переглянулись, и Фролов кивнул.

— Узнайте.

Откладывать это дело в долгий ящик участковый не стал, позвал нас за собой к частному сектору. Его целью оказался дом на въезде в посёлок, ничем не примечательный за исключением глухого забора двухметровой высоты. За воротами лязгала цепь и полаивала крупная собака, но Никифоров безбоязненно распахнул калитку и скрылся внутри; тогда Андрей повернулся ко мне и озадаченно поскрёб затылок.

— Серый, так это что получается — он нас вербанул? Ну с домушниками этими…

— Услуга за услугу, — пожал я плечами. — Блин, ты только понятия не вспоминай! У меня тоже чуть квартиру не вынесли, если не забыл!

— Да ладно, — развёл руками Фролов. — Я не против.