Жан-Франсуа Шаба
Дух из черной комнаты
Посвящаю Хлое, с поцелуем
Jean-François Chabas Jean Francois
Lutin du Cabinet Noir
© С. Петров, перевод на русский язык, 2018
© ООО «Издательство Альбус корвус», издание на русском языке, 2018
© 2015 text: Jean-François Chabas
© 2015 l’école des loisirs, Paris
* * *
Глава 1
Когда я впервые услышал духа из черной комнаты, то подпрыгнул на месте, как кенгуру. В полной темноте я стал нащупывать дверную ручку. Но дверь, естественно, была закрыта на ключ. Отец закричал:
– Эдгар! Ты и здесь идиотничаешь? Сейчас оставлю тебя там еще на четверть часа!
– Но тут что-то есть! Какая-то штука! Какая-то фигня!
– Ох, Эдгар, надаю я тебе по заднице!
Я замер. И даже дышать перестал, чтобы было лучше слышно – вдруг мне все же показалось? Я готов был поклясться: кто-то только что кашлянул – да, кашлянул прямо у меня над ухом. Но как такое могло быть? Комната крошечная, и выход только один – дверь. Я прошептал:
– Нет, тут ничего нет.
Стояла тишина, и я добавил:
– Я все равно ничего не боюсь.
Ох, не надо было притворяться.
Мама, папа, моя сестра Жеронима и я уже три недели как переехали в огромную несуразную квартиру. Ну, то есть какой она была в момент постройки, неизвестно, но мы застали ее в виде лабиринта – с загибающимися ходами, коридорами и странными углами в комнатах. По какой-то непонятной причине в этой квартире до нас давно никто не жил: когда мы переехали, она вся была в паутине. В ней было как-то странно, как-то необъяснимо-неуютно, но, поскольку стоила она недорого, а денег у нас немного, мы купили ее, почти не раздумывая. Через три дня после переезда женщина, торговавшая зеленью на углу нашей улицы, воскликнула, обращаясь к моей маме:
– Ах вот как! Значит, теперь там живете вы?
Интонация у нее была какая-то непонятная. Мама надменно взглянула на нее. И тут торговка, только что кричавшая, какие у нее красивые, красивые помидоры, зашептала:
– Они все свалили, в одночасье!
– «Они»? Кто «они»?
– Прошлые жильцы! Они уматывали один за другим! Фюить, фюить – и пока! Без предупреждения – и никто их больше не видел! А я, знаете ли, уже двадцать лет как слежу за районом!
Если есть человек на Земле, которого сложно напугать, так это моя мать. Она пристально посмотрела на торговку:
– «Фюить», говорите?
– Да, фюить! Я думаю, эта квартира проклята. Или там живут привидения, вот что!
– Привидения? Отлично, отлично… Познакомьтесь: это мой сын, его зовут Эдгар. И вы, если я правильно понимаю, хотите его запугать? Вы что, совсем сбрендили, да?
– Что вы себе позволяете?
– То и позволяю! Совсем сбрендила! Решила напугать ребенка сказками о привидениях! Занимайтесь-ка лучше своими яблоками!
Мне пришлось потянуть маму за рукав. Возмущенная торговка размахивала огромной морковкой, словно полицейский – дубинкой.
Прохожие смотрели на нас, переговариваясь и смеясь. Мама уходила прочь широким решительным шагом. Она крепко держала меня за руку и шла так быстро, что я несся за ней, будто на водных лыжах. А еще говорят, что это у меня плохой характер…
В этой квартире в конце узкого коридора была крошечная, не больше шкафа, комната почти без ничего – только лампочка, которую, впрочем, включить можно было лишь снаружи. Дверь комнаты извне запиралась на ключ. Ну идеальная тюремная камера. Родители сразу это поняли и устроили тут карцер. Понятия не имею, какой средневековый мерзавец выдумал наказывать детей, запирая их в темноте, но, похоже, в разных семьях эта блестящая идея до сих пор пользуется большой популярностью. Всякий раз, как выяснялось, что я плохо себя веду, – а в большинстве случаев это была судебная ошибка, – меня помещали в черную комнату. В нашей предыдущей квартире темницей служила большая кладовая, но в нее через щели в стенах проникал свет. Здесь же все было совсем иначе. Комната была совершенно темной. Ни теней, ни сумрака: я не видел своих пальцев, даже если махал рукой перед самым лицом.
На следующий день после ругани с зеленщицей я узнал, каково это – оказаться в черной комнате. Меня обвинили, что я якобы делал самолетики из бумаги, вырванной из сестриной тетради по математике. В тот раз в черной комнате ничего особенного не произошло – просто мне было как-то не по себе. Да, я знал про привидения, но смеяться над теми, кто в них верит, в полной темноте сложнее, чем при свете дня.
За несколько недель я возвращался в эту комнату четыре раза и уже начал к ней привыкать, когда наступил тот самый день. Кто-то покашлял возле моего уха, и, тщетно потребовав выпустить меня, я зачем-то сказал вслух: «Все равно я никогда ничего не боюсь».
Сейчас, когда я хорошо знаю, что за дух жил в черной комнате, я понимаю, что своими словами я только раззадорил его: он просто не мог удержаться. Едва я произнес это, по плечу меня что-то слегка стукнуло. Что-то вроде пальца.
В полной темноте я стал размахивать руками, словно мельница, и… коснулся чего-то – кажется, это был чей-то бок. Это мгновение я никогда не забуду. Я был бы не прочь упасть в обморок от ужаса, но мое сознание, увы, наоборот, заработало на полную катушку. Может, расплакаться? Все-таки мне всего девять лет. Но во мне проснулся человек действия, которым я был всегда, и я начал наудачу бить в темноту – ногами и кулаками. И при этом бормотал сквозь зубы:
– Вот как я с ними разбираюсь… Хуф! Я… Хуф! С привидениями!
Дверь чулана широко распахнулась. Меня ослепил яркий свет. Это был отец.
– Ну что ты тут еще выдумал?
Великие исторические перевороты зачастую были вызваны большой несправедливостью. Вот почему моим родителям следовало быть немного более чуткими. Когда скорее мертвый, чем живой, я выбежал из крошечной комнатки и рассказал, что со мной случилось, никто мне не поверил. Отец процедил:
– Ты не-воз-мо-жен.
Мама сказала:
– Эдгар, ну хватит уже!
А Жеронима, не поднимая глаз от своего планшета, заявила:
– Это у тебя мозг заржавел.
Двенадцать раз я возвращался в черную комнату, но теперь уже добровольно и неизменно не забыв зажечь свет, настежь распахнув дверь и размахивая включенным фонариком. Я даже дубасил в стены всеми четырьмя конечностями, чтобы убедиться, что там нет какого-нибудь тайника. Но – ничего, совсем ничего. Стены были твердыми и без пустот. Я вспомнил про зеленщицу на углу, которая, что бы там ни думала мама, кажется, была не такой уж сумасшедшей. Я уже не сомневался: меня тогда коснулось привидение.
Глава 2
С некоторым беспокойством ждал я своего следующего наказания – потому что в темницу меня отправляли регулярно. Люди недалекие могли бы решить, что просто не надо было делать глупостей – и от меня бы отстали. Но разве можно викингов заставить вышивать салфетки? Или Аттилу – печь черничные пироги?
Жеронима, которой было одиннадцать, целыми днями твердила, что хочет стать ветеринаром. Но меня ничего не интересовало, и я понятия не имел, кем стану в будущем. Папа – плиточник – приходил с работы, держась за спину; мама – уборщица – все вечера напролет массировала себе шею, которая ныла от усталости. Все это меня совершенно не вдохновляло, и я не торопился взрослеть. Если сестра хотела тетешкать своих пони и чихуахуа, слушать сердце у слонов и гипсовать гиен – пожалуйста. А я останусь маленьким и буду делать все, что захочу. Если бы я думал иначе, был умненьким-разумненьким, я бы не встретился с духом из черной комнаты. Но дела приняли совсем другой оборот.
И кажется, я спас человечество.
– Эдгар, внимание! В черную комнату – наказание!
Я чуть было не ответил маме, что она говорит в рифму, но слишком волновался из-за предстоящей встречи в темноте. Ни слова не говоря, я отправился в крошечную комнатку и даже сам закрыл за собой дверь. В замке́ заскрежетал ключ. И все это в наказание за крошечную петарду, брошенную в баночку с клеем Жеронимы. Ну ладно: результат несколько превзошел мои ожидания – петарда оказалась довольно мощная. Очутившись в полной темноте, я тут же вспомнил, что случилось со мной в прошлый раз. Родители и сестра отнеслись к произошедшему с безразличием и насмешками (к тому же я все им рассказывал при свете дня), так что я и сам почти поверил, что мне показалось. Но, вновь стоя во мраке, я вдруг отчетливо понял: тогда все было взаправду. Меня в самом деле кто-то похлопал по плечу, и я точно кого-то коснулся. От затылка к пяткам пробежал холодок.
Не знаю, сколько времени я простоял в этой давящей тишине, замерев от страха, словно статуя. Но не мог же я вечно так торчать, не двигаясь с места!
– Эм-м… Я тут один?
– Нет.
Голос! Этот голос, раздавшийся в комнате, этот странный голос, напоминавший песню сверчка, запаянного в железную коробку, – его я не забуду никогда.
Я не вскрикнул, не стал бить наугад кулаками. Меня потрясло это неведомое явление. Я открыл рот, закрыл, потом опять открыл.
– Вы ведь привидение, да?
Ни звука. Точнее, где-то как будто очень далеко я слышал, как отец насвистывает, гладя свои рубашки. Звать на помощь бессмысленно: все будет как в прошлый раз. Я предчувствовал самое худшее, и мой голос задрожал:
– Это вы – привидение этой квартиры? Вы умеете проходить сквозь стены? Вы… вы причиняете людям зло?
– Хорошо, что ты никогда ничего не боишься… Эдгар!
– Вы знаете, как меня зовут?
– Было бы странно этого не знать. На тебя целыми днями кричат, мой мальчик.
«Я разговариваю с привидением», – вот что я твердил себе, сидя в запертой черной комнате. Было очень страшно, но в то же время волнительно: ведь я соприкоснулся с волшебством. Вытягивать руку в темноту не хотелось – было страшно от мысли, что я коснусь чего-то, но мне хватило смелости продолжить разговор:
– Вы ведь не всегда здесь, да?
– Да и нет.
Какой загадочный ответ. Я чувствовал себя очень странно. С одной стороны, это был порыв с криком убежать, с другой – броситься на голос и обнять невидимое, пусть и пугающее существо.
– Вы знаете, что меня зовут Эдгар, но вашего имени я не знаю.
Совсем рядом я услышал вздох. Откровенно говоря, даже как-то слишком близко ко мне. Я ощутил запах фиалок.
– Дух.
– Дух?
– Дух. Так меня зовут.
– Просто дух?
– Да.
Дух! Вот это повезло! Духи бывают разные, и этот не злой. Иначе я бы почувствовал. От облегчения я глупо рассмеялся.
– А ты думал, я привидение, а, Эдгар?
– Хи-хи-хи, да!
– Порождение дьявола, да?
– Хи-хи-хи!
– А я всего лишь дух!
– Ха-ха-ха!
Я схватился за бока; от дурацкого смеха, вызванного облегчением, я почти задыхался, когда свет в черной комнате зажегся, ослепив меня. На пороге стояла Жеронима, уперев руки в боки.
– Ты кудахчешь, как психованная курица, – сообщила она.
Я беспомощно моргал. Оглядев всю комнату, я никого не увидел. Сестра вздохнула:
– Ну и морда у тебя. Ты тут с феями разговариваешь, что ли?
– Нет, с духами.
Я сказал это не подумав, и, конечно, Жеронима не обратила на мои слова никакого внимания.
– Очень смешно. Ты точно в порядке?
В вопросе моей старшей сестры чувствовалось некоторое беспокойство.
– Здоровье в порядке, спасибо зарядке. Все нормально, все шикарно, все кайфово.
Не успел я договорить, как Жеронима захлопнула дверь прямо перед моим носом. Свет погас. Опять полная темнота. И тут меня осенило! Я прошептал:
– Вы ведь здесь, да?
– Да. Ты догадался?
– Вы появляетесь только в темноте. И исчезаете при свете.
– Почти так. На самом деле я существую только в темноте.
– Вот как? В любом месте?
– Не понимаю тебя.
– Ну, то есть вы можете быть где угодно, если там темно?
Раздался странный звук, похожий на скрежетание зубов. Наконец дух проговорил:
– Нет, не где угодно. Только в этом чулане.
– То есть вы можете жить только в этой черной комнате, когда в ней выключен свет?
Жестокая судьба, подумал я. Но, как часто со мной бывает, от смущения я стал говорить глупости:
– Должно быть, вы не очень загорелый.
Но тут я вспомнил, что ничего не знаю: ни какой у моего компаньона по потемкам характер, ни на что он способен. Поняв это, я замер, словно такса на охоте. Дух не отвечал, и я уже собирался извиниться перед ним, как тут открылась дверь и на пороге показалась мама:
– Время закончилось. Давай, выходи! Выбирайся из своей норы, рак-отшельник!
Я медленно вышел из комнатки.
– Мама?
– Да, малыш?
– Нет, ничего.
Не мог же я попросить ее немедленно отправить меня обратно в черную комнату. К тому же я решил никому не рассказывать о духе, чье дыхание пахнет фиалками.
– Твоя сестра говорит, что ты смеешься в полном одиночестве. Это так?
– Я как апачи. Я смеюсь, когда меня пытают, чтобы выразить свое презрение.
Проговорив это, я с большим достоинством удалился в свою комнату.
Глава 3
У меня был план: как только сестра и родители заснут, я вернусь в черную комнату и продолжу беседу с духом. Я очень надеялся, что он не рассердился на меня за шутку про загар. Может, принести ему поесть?
Я был так возбужден, что отправился спать сразу после ужина. Родители провожали меня подозрительными взглядами, боясь предположить, что я задумал. Не потребовалось даже заставлять меня чистить зубы.
Дух, настоящий дух! Да здравствует черная комната!
Я ворочался под одеялом.
Сестра тоже легла. Затем я услышал ворчание родителей, выбиравших подержанную машину в интернете; им все время попадались слишком дорогие варианты. Затем и они отправились в свою спальню. Грамотную стратегию я придумал. Осталось немного подождать и…
– Вставай, лодырь! Каша готова!
Я вытянулся в кровати и зажмурился от лившегося из окна яркого утреннего света. Проклятье! Я заснул.
– А-а-а-а-а-а!
Я хотел вскочить, но на ноги намоталось одеяло, и я головой вниз свалился на паркет.
– Бог мой, ты окончательно сбрендил! – сказала мама, поднимая меня. – Смотри, у тебя кровь из носа!
Времени совсем не оставалось. Пора было идти в школу. Я не успею зайти в черную комнату, к тому же все уже встали. Я слышал, как Жеронима в ванной распевает во все горло r’n’b. Я затопал ногами от досады. Мама взяла меня под руку, смыла кровь у кухонной раковины и, тщательно ощупав нос, запихнула в ноздри кусочки бумажного полотенца.
– Молодой человек, что-то ты какой-то рассеянный стал в последнее время. Может, ты хочешь что-то мне рассказать? Может, к тебе пристают в школе?
– Нет.
– Скорее ты там пристаешь ко всем.
– Ты видишь меня насквозь.
– Вот как? Ну, ешь свою кашу, наглый мальчишка.
В кухню, зевая, как крокодил, вошел папа.
По дороге на занятия я понял, что целый день не вытерплю – ведь обедал я в столовой, а не дома. Я развернулся к Жерониме, с которой мы вместе шли в школу:
– Я забыл циркуль. Подожди меня или иди, я догоню.
Она что-то крикнула, но я уже бежал, делая вид, что ничего не слышу. За мной она, конечно, не пойдет. Я зашел в подъезд, перепрыгивая через ступени, поднялся на наш этаж и открыл дверь ключом, который висел на веревочке у меня на шее. Не задерживаясь, я бросился в черную комнату и заперся в ней. Мое сердце колотилось очень быстро – не только из-за бега.
– Вот и ты, Эдгар, – сказал тихий голос с металлическими нотками.
– Здравствуйте, у меня мало времени.
– Зато у меня его полно.
– Это… да, да, это глупо.
Оказавшись в обществе духа, я не знал, что ему рассказать. Согласитесь, не каждый день такое случается.
– Мне надо в школу, – беспомощно пробормотал я. – Я всего лишь хотел, э-э, э-э, поздороваться с вами.
Я чувствовал себя совсем не уверенно. Дух прочистил горло.
– Ступай, мой мальчик. Если хочешь, позже мы поговорим об услуге, которую ты мог бы мне оказать.
Наверное, в этот момент мне стоило насторожиться. Потому что, хоть дух и говорил со мной мягко, его металлический голос звучал немного угрожающе и нервно. Но я был слишком возбужден, даже опьянен этой фантастической встречей.
– Все, что пожелаете! Значит, до вечера?
– До вечера, Эдгар.
Я догнал Жерониму у дверей школы. Уже звенел звонок, поэтому у нее не было времени высказать все хорошее, что она думает в связи с моим побегом.
Утро прошло как во сне. Сидя за партой, я оглядывал учительницу и своих товарищей, и мне даже не хотелось паясничать. Это был особый день. Если бы все они знали! Услуга! Какая услуга? Я чувствовал, что раздуваюсь от собственной важности. Я был настолько поглощен своими мыслями, что в столовой полностью съел пюре и ни одной ложки ни в кого не швырнул.
Человеческий мозг – мой, во всяком случае, – очень капризный механизм. Все это время я ждал звонка, не сводя глаз со стенных часов, но, когда уроки закончились, я испытал какое-то смущение, неловкость. Как будто у меня в голове что-то заскреблось. Словно смутные воспоминания грызли меня изнутри, но не полностью выходили на поверхность и оставались где-то на границе…
– Гагар, ты тормоз и кошмар!
Меня толкал к выходу Манюэль, признанный чемпион школы по Xbox. Я стоял посреди прохода между партами, погруженный в свои мысли. В другой раз я бы отбрил его, но теперь ничего не ответил, потому что понял: все это время меня беспокоила продавщица зелени.
«Я думаю, потому что эта квартира проклята».
Связано ли это с духом? Неужели предыдущие жильцы уехали из-за него? Наверное, если бы духа черной комнаты обнаружил не я, а сестра, и она рассказала бы мне о нем, я был бы более осторожным и подозрительным. Но меня переполняла гордость. Он мой! Это мое и только мое приключение.
Глава 4
По дороге домой, поколебавшись, я вновь убежал от Жеронимы, бросив ей через плечо:
– Мне надо встретиться с другом!
И уже вдалеке за мной раздался голос:
– Я все маме расскажу!
Но я слишком запыхался, чтобы ответить ей что-нибудь этакое. Да и вообще я теперь не тратил время на всякие глупости.
– Свежая свекла, свежая свекла!
Да уж, это не был голос робкой маленькой девочки. Эту торговку легко можно было использовать вместо ревуна на пароходе. Спорить с такой женщиной не хочется: от нее сразу же начинает звенеть в ушах. Только отчаянно смелый человек, вроде моей мамы, мог вступить с ней в перебранку.
Зеленщица заметила меня и, кажется, сразу узнала. Не сводя с меня своих голубых, как лед, глаз, она проорала:
– Клубника, недорого, клубника!
Я вспомнил о духе. Это придало мне храбрости.
– Здравствуйте, мадам.
– К чему эти формальности, мы же свои: зови меня просто «совсем сбрендила»!
Ну вот. Она оказалась злопамятной. Забыв о семейной солидарности, я попытался пойти на мировую:
– Я так не говорил. Я не считаю, что вы сбрендили. Во всяком случае, не совсем.
Кажется, у меня выходило не так гладко, как хотелось.
– Яблочки, яблочки, вкусные яблочки!
Я подскочил на месте. Наверное, у этой женщины голосовые связки из титана.
– Мадам, мадам, почему вы говорите, что в нашей квартире живут привидения?
Торговка ответила, что сельдерей всех вкусней, а репка – свежая и крепкая. Потом, положив руки с толстыми красными пальцами на край прилавка, она наконец взглянула на меня. Ее взор потеплел, она смотрела на меня, как смотрят женщины на маленьких мальчиков.
– У меня есть дети, пацан. Примерно твоего возраста. И если то, что мне рассказали, правда, то я бы не хотела, чтобы они жили там. Сматывайтесь оттуда.
– Но…
– Валите скорее.
Больше ни слова не смог я выудить из зеленщицы. Разговор с ней не дал мне ничего нового, если не считать чувства страха, от которого мое воодушевление поутихло. Но отступать было поздно. Я досадливо пожал плечами. Торговка заметила это и скроила театральную гримасу, выражавшую: мне не избежать чудовищных последствий. Мне было девять лет, я уже был вполне разумный человек, но все равно не нашел ничего лучше, как показать ей язык. И мне стало легче.
Торопясь домой, я успокаивал себя, вспоминая свои встречи с духом. Разве он пытался причинить мне зло? Разве он был злобный или агрессивный? Разве он хоть как-нибудь угрожал мне? Нет, мадам зеленщица. Да, точно: эта женщина просто завидовала и бесилась, что у нее из-под носа увели такую большую квартиру по такой низкой цене. Вот она и мстила.
И я скорее отправился в черную комнату. Злобное чудовище никогда не стало бы вежливо просить у мальчика оказать ему услугу. Это был безвредный дух, наверное, даже добрый. Ох, мне не хватит терпения дождаться ночи! Как бы сделать так, чтобы увидеть его поскорее?
Глава 5
– Ты что это убегаешь от сестры по дороге в школу? Да еще и по дороге обратно! Не ври! Мне только что рассказала Жеронима! А ну в черную комнату! Мухой!
Я стоял в дверях, а надо мной, размахивая руками, нависала мама, бледная от гнева. Я даже не успел поставить на пол портфель. Вот это повезло, невозможно поверить! Мне не удалось изобразить побитую собаку, что соответствовало бы моменту; я даже едва не закричал «Спасибо, спасибо!», но вовремя сдержался.
Меня встретили потемки. Я знал, что я здесь не один. Я подождал, пока в коридоре стихнут шаги матери, и спросил:
– Как прошел день?
– Немного однообразно, дорогой Эдгар, – ответил металлический голос.
– Скажите, а вы добрый?
Это был совсем уж младенческий вопрос. Я пожалел о нем раньше, чем произнес его. Но мой сокамерник не стал надо мной насмехаться.
– Конечно, я добрый. Все духи добрые.
– Я так и думал!
Сейчас за такую наивность я надавал бы себе оплеух. Как будто те, кто задумал что-то нехорошее, объявляют всем: «Я плохой! Я негодяй! Я обожаю причинять зло!»
Какой же наивный я был!
Окрыленный такой очаровательной любезностью, я задал вопрос, который крутился у меня в голове все время, что я был в школе:
– А чем вы питаетесь, сидя здесь взаперти?
– У меня есть небольшой бочонок фиалкового ликера. Я никогда с ним не расстаюсь и ношу его на боку.
– Вот как!
– Да, так принято у нас, у духов.
– Ого!
– Это наша пища.
– Вот как!
У меня не получалось ответить ничего, кроме вот этих идиотских «Вот как!» и «Ого!». Шутка ли – я исследовал обычаи духов!
– А, э-э-э, как насчет э-э-э…
– Духи не ходят в туалет.
– Вот как!
– Нет. Никогда.
Это вызывало уважение. Я задумался, переваривая полученные сведения.
На самом деле люди ничего не знают о духах. Если верить тому, что мне рассказывали и что я читал сам, сказки переполнены чепухой и неточностями. Но теперь-то я все знал. Как я был горд!
– А почему вы оказались в этой черной комнате? Ведь вряд ли вы сами выбрали такое место?
– Ты очень проницателен, мой мальчик. Действительно, не я решил провести долгие годы в этом месте в полной темноте. Поэтому я и говорил об услуге, которую ты можешь мне оказать.
Я трепетал от возбуждения.
– То есть я когда-нибудь смогу вас увидеть? Увидеть духа… это… это должно быть супер!
– Договорились, мой дорогой Эдгар. Мы придумаем способ сделать это. Но давай сейчас поговорим о той небольшой услуге, которую я бы хотел, чтобы ты мне оказал?
Я вновь почувствовал в голосе духа черной комнаты намек на нетерпение, какое-то раздражение. Но сделал вид, что ничего не заметил, – уж очень не хотелось портить себе впечатление.
Он душераздирающе вздохнул.
– Давным-давно одна колдунья, одна злая колдунья, которая…
– Постойте! То есть и колдуньи существуют? Невероятно!
– Да. Так вот, одна злая колдунья…
– И у них есть метлы? В смысле, они летают на метлах?
В темноте заскрежетали зубы. Дух тяжело задышал. Воздух с шумом вырывался из его ноздрей. Как будто дышали дельфины.
– Ну нет, мой дорогой Эдгар… Помилуй, метлами они подметают, как все. Так вот, я говорил, что эта злая колдунья…
– А как тогда они летают?
– Заткнись! Заткнись, мерзкий мальчишка! Замолчишь ты или нет? Дашь мне слово вставить?
Дух нервничал, и голос его стал пронзительным. Это было одновременно забавно и тревожно. Я не знал, что сказать; просто замолчал и стал ждать. Спустя какое-то время (мне показалось – довольно долгое) мой компаньон вновь заговорил. На этот раз – плаксивым тоном.
– Прости меня, мой мальчик, у меня сдают нервы. Темнота, одиночество – сам понимаешь…
И он заплакал горючими слезами:
– Я больше так не могу! Это слишком несправедливо! Слишком жестоко!
Вообще-то я не против, когда все считают, что я плохо воспитанный, дерзкий и недисциплинированный. Но что бы там ни говорили, я добрый малый. Рыдания духа черной комнаты так меня тронули, что я тут же забыл про его злобные крики. Конечно, своими стенаниями он того и добивался.
– Можно я продолжу свою историю? – спросил он слащаво.
– Да, да, продолжайте! Простите меня.
– Я лесной дух. Представь, как мне плохо в этом крошечном…
– Вы больше не будете рассказывать про колдунью? Ой, простите. Молчу. Больше ни слова. Клянусь!
Дух покашлял и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Наконец он заговорил скороговоркой:
– Я лесной дух. Я люблю леса. На меня напустила порчу злая колдунья. Из-за нее я заперт здесь, да еще в темноте. Но если ты прочтешь вслух одно заклинание, ты сможешь меня выпустить. Я вернусь в леса к своим друзьям-духам – это будет прекрасный день! – мы все будем счастливы, а ты станешь героем.
– Значит, в леса? Ну нет! Нет, нет, нет! Я хочу оставить своего духа в черной комнате!
Мне показалось, что в темноте зарычала разъяренная собака. Я отступил назад и ударился о стену. Но тут зажегся свет, и дверь открылась.
Это был отец.
– Привет, сын! Освобождаю тебя – пора делать уроки.
Еще два дня назад я стал бы жаловаться, что меня из карцера отправляют в рабство. Но сейчас я покорился.
Я никак не мог прийти в себя. Даже собирался рассказать про духа папе, потому что очень испугался. Чего это он так зарычал?.. Но я ничего не сказал. Все-таки у меня впервые была своя тайна, да еще такая…
Глядя невидящим взглядом в тетрадку по грамматике, я размышлял. Получается, все эти духи и колдуньи существуют взаправду? Невозможно поверить! Дело осложнялось тем, что я ни разу не видел своего духа – понятно почему. В какой-то момент я вдруг подумал: а не подшучивает ли кто надо мной? Но нет, это исключено: как живое существо могло бы бесследно исчезнуть?
А ведь я дотронулся до него. Я даже чувствовал его фиалковое дыхание. Он настоящий. А его манеры – это его дело.
Глава 6
Этой ночью я лежал допоздна и не засыпал, собираясь навестить духа. После свирепого рева, которым завершилась наша прошлая беседа, я был полон дурных предчувствий. Но поскольку я шел с хорошими новостями, то надеялся, что буду принят благосклонно.
– Месье дух! Я согласен, я прочитаю ваше заклинание. Месье дух! Вы здесь?
– О-о-о, спасибо, Эдгар! Это так любезно с твоей стороны!
Маленький обитатель потемок был совершенно очарователен. Сердечность из него так и выплескивалась.
– Ты – добрая душа. Хороший мальчик. Я буду вечно тебе благодарен. В наше эгоистичное время редко встретишь доброту. Знаешь, я так тронут!
– Да, только у меня есть одно условие.
– Ну конечно!
– Вы будете ко мне иногда приходить и рассказывать про колдуний и всякое такое.
– И все? Ну конечно, я буду к тебе приходить, мой дорогой друг, мой дражайший маленький Эдгар!
– Ну тогда давайте вашу бумажку, и я ее прочитаю в своей комнате.
– Нет. Я должен быть рядом. Не дальше чем в трех локтях от тебя.
– Но вы же не можете выйти из черной комнаты!
– Совершенно справедливо! Поэтому читать надо здесь, в… Ах, фея-расфея! Если ты зажжешь свет, я исчезну.
Прошло какое-то время, прежде чем мы придумали решение: читать заклинание не обязательно, достаточно произнести его вслух. Так что просто нужно было выучить его наизусть.
– Держи, – сказал дух из черной комнаты.
Я наугад протянул руку и взял листок шершавой бумаги, который он мне протягивал.
– Давай, Эдгар, скорее выучи это. Но никому его не показывай, это наш с тобой секрет.
– Скажите… А почему вы сами не прочитаете заклинание и не освободитесь? Или почему вы мне просто не скажете его, а я повторю?
– Потому что это запрещено Кодексом. Ну и… хороший же ты мальчик!
– Вы опять нервничаете.
– Вовсе нет! Что ты! Вовсе нет, совершенно! Ну давай-давай! Гоп-гоп, отправляйся учить заклинание!
– А что такое Кодекс?