Кирк выругался. Краем глаза я заметила, что Иван сложил руки на своей широкой груди. Кирк посмотрел на меня, затем на шеф-повара, затем снова на меня.
Он снова выругался, но затем сказал:
– Я был здесь с восьми часов. Спроси Джейка, если так интересно. Он подтвердит.
– Это твой сотрудник? – спросил Иван.
Кирк кивнул:
– Джейк Фитцпатрик.
– Кто-нибудь еще может подтвердить твои слова? – спросила я, сомневаясь, что Джейк скажет правду.
Кирк наклонился через стойку, ткнув пальцем в меня:
– Послушай-ка…
Но его перебил Иван:
– Отвечай на вопрос.
У Кирка начали раздуваться ноздри, но палец он опустил.
– Несколько человек заходили рано утром. Я передал их имена шерифу. Он уже меня допрашивал. И я ему уже говорил: мне не нужно алиби, потому что у меня не было причин убивать эту сумасшедшую.
– Но она тебя шантажировала, – сказала я.
– Я тоже так думал. По крайней мере, сначала.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я удивленно.
– А то, – сказал Кирк, продолжая сердито смотреть на меня, – Ида Уинклер – не единственная, кто меня шантажировал.
Глава 16
Это заявление Кирка настолько меня удивило, что мне потребовалось время, чтобы собраться с мыслями и спросить:
– Если тебя шантажировала не Ида, то кто?
– Да откуда я знаю?
Совершенно сбитая с толку, я схватилась рукой за лоб. Кроме того, состояние мое явно усугублялось духотой в магазине.
– Погоди. Но откуда ты знаешь, что это была не Ида?
Я подумала было, что Кирк мне не ответит и снова скажет выметаться, но, поглядев на меня еще пару секунд, он, похоже, смирился, что говорить ему придется.
– Когда мне в магазин подкинули записку, я сразу подумал, что это Ида.
– Потому что она знала, чем ты занимаешься? – спросил Иван.
– Вообще-то у меня честный бизнес, комиссионка, – сказал Кирк, но возражение его прозвучало не слишком убедительно.
Мы с Иваном молчали, и тогда он продолжил.
– А, ладно. Она думала, что я и правда замешан в чем-то таком. Намекала мне на это раньше. Ну и кроме того, место, куда нужно было принести деньги, указывало на Иду.
– Почему на Иду? – спросила я.
– В записке говорилось, что деньги нужно оставить в бумажном пакете под скамейкой на западной стороне Уайлдвудского парка, рядом с фонтанчиком для питья.
– И что? – сказала я, не понимая, при чем тут Ида.
– Она всегда сидела на этой скамейке, – сказал Кирк. – Каждый день кормила своих дурацких голубей.
– Хорошо, но почему ты тогда решил, что шантажирует тебя не она?
– Я пошел прямо к Иде, чтобы все ей высказать. Я порвал записку, бросил в нее и сказал, что она не получит ни цента. Она могла бы пойти в полицию, но у них ничего на меня нет. Никаких улик против меня. – Кирк снова опустился на стул. – А она сказала, что понятия не имеет, о чем я говорю.
– И ты ей поверил? – спросил Иван с сомнением.
– Да, но не потому, что она сказала, что ничего не знает о записке, а потому что я посмотрел ей в глаза. Ей ничего не стоит соврать тебе прямо в лицо, но я чувствую, когда врут, а когда нет. И я серьезно: она впервые слышала об этой записке.
– И ты не знаешь, кто тебя на самом деле шантажирует?
– Понятия не имею.
Кирк снова встал со стула и сунул руку в карман, звеня чем-то вроде связки ключей.
– А ты не ходил в парк, чтобы посмотреть, кто заберет твои деньги?
Кирк посмотрел на меня так, будто я сказала глупость.
– Так я не понес никакие деньги в парк. Ты думаешь, я буду плясать под чью-то дудку? Мне нечего бояться. У полиции на меня ничего нет.
Он вышел из-за прилавка и повел нас с Иваном к двери.
– Вам пора, я закрываюсь на перерыв.
Решив, что больше ничего от Кирка не добьюсь, сопротивляться я не стала. Как только мы с Иваном вышли на улицу, Кирк запер дверь и перевернул табличку: с «Открыто» на «Закрыто». Я осталась стоять под жарким солнцем, едва замечая его обжигающие лучи.
– Я растерялась, – сказала, покачав головой. – Если Ида не шантажировала Кирка, то, наверное, она не шантажировала и мистера Хайнза, и других. И если она никого не шантажировала, то у части моих подозреваемых больше нет мотива.
И тут мне пришла в голову еще одна мысль.
– Но возможно, убийцу все-таки шантажировали, и – как и Кирк – он решил, что за всем стоит Ида. Ее могли убить по ошибке.
Иван хмыкнул, и я не поняла, согласен он с моей идеей или нет.
– Но, во всяком случае, Кирка из списка подозреваемых можно исключить. Наверное, он и замешан в чем-то незаконном, но, мне кажется, он говорит правду: у полиции на него ничего нет. И он знал, что это не Ида его шантажирует.
– Звучит логично, – сказал Иван.
Я все еще раз обдумала.
– Надо снова поговорить с Шерил Хайнз и посмотреть, что она скажет о шантаже. Если Мелинда нашла среди бумаг отца записку – а это вполне вероятно – и пошла к Иде, значит, она думала, что шантажировала его тоже Ида. И если Шерил узнала о записке от Мелинды, то наверняка тоже решила, что шантажист – это Ида. Кто-то из них может оказаться убийцей.
Иван снова скрестил руки на груди, пристально наблюдая за мной.
– Ты пойдешь к ней прямо сейчас?
– Да, если она дома.
– Тогда я пойду с тобой.
Я хотела сказать, что в этом не было необходимости и там мне нечего бояться, но передумала. В конце концов, если она убийца, то это может быть опасно. И после сцены с Мелиндой мне не хотелось рисковать.
– Спасибо, Иван, – сказала я.
Мы добрались до дома Шерил. Она была на крыльце, занималась цветами, которые висели в горшках под окнами. В руках она держала лейку. Когда мы свернули на дорожку к ее дому, Шерил посмотрела в нашу сторону и нахмурилась. Она поставила лейку и положила руки на бедра.
– Мне вчера звонила Мелинда, она была очень расстроена, – сказала Шерил, когда мы подошли к крыльцу. – Зачем ты с ней так?
– Мне очень жаль, что так вышло, – сказала я, все еще стоя у лестницы. – Она, наверное, не сказала, что чуть не набросилась на меня? Это уже ни в какие ворота…
Шерил нахмурилась еще сильнее.
– Нет, об этом она не сказала. Это никуда не годится, конечно, но ты тоже хороша!
– Может, и так, но я пытаюсь выяснить, кто убил Иду.
– И ты подозреваешь мою дочь? Это смешно! – Шерил начала перебирать нитку жемчуга на шее. – Я уже говорила, это не она. Мелинда была у меня на глазах все утро. Я не видела ее, разве что когда она пошла к Иде, но она дошла только до крыльца, внутрь не заходила.
Я не стала говорить Шерил, что рассказ Мелинды отличался.
– Ваша дочь – не единственная, кто мог хотеть смерти Иде. Но она ведь нашла записку, Ида шантажировала вашего мужа.
Шерил вздохнула.
– То есть ты знаешь. Да, Мелинду это очень разозлило, но она никого не убивала.
Я кивнула на стулья, стоявшие на крыльце.
– Может, сядем?
Шерил еще раз вздохнула и села на ближайший стул, положив ногу на ногу. Руки она сложила на коленях. Я села рядом, а Иван остался стоять у лестницы, снова скрестив руки на груди. Шерил бросила на него неловкий взгляд, но затем снова посмотрела на меня. Она явно была недовольна.
– Не знаю, чего ты от меня хочешь. Мелинда не убивала Иду, и я буду признательна, если ты оставишь нас в покое.
– У меня есть несколько вопросов по поводу того, как вас шантажировали, – сказала я.
Выражение лица Шерил не изменилось, но возражать она не стала, и я решила, что молчание – знак согласия.
– Что было в записке? И почему Мелинда решила, что записка – от Иды?
Я решила, что Шерил скажет то же самое, что и Кирк, но надо было удостовериться.
– Помимо того, что шантаж – очень в духе Иды? – спросила Шерил и, не дожидаясь ответа, продолжила: – В записке говорилось, что деньги нужно оставить в парке под скамейкой, на которой Ида сидит почти каждый день. К тому же она живет с нами по соседству, значит, могла подслушивать.
Мне хотелось спросить, какую тайну удалось вызнать шантажисту, но я решила, что это не имеет значения и злить Шерил тоже не стоило.
– Как думаете, ваш муж тоже думал, что шантажист – Ида?
Шерил больше не хмурилась, но губы ее вытянулись в строгую тоненькую нитку.
– Да, он тоже так считал.
Я удивленно захлопала глазами.
– Так вы были в курсе, что вашего мужа шантажируют еще до того, как он умер?
– Конечно. Он рассказал мне, когда получил записку. Мы не сказали Мелинде, потому что не хотели, чтобы она расстраивалась. Ты сама видела, она иногда… слишком остро реагирует.
Мягко сказано, но я оставила эту мысль при себе.
– Ваш муж сделал все, что было сказано в записке? Он видел, кто взял деньги?
– Нет, конечно. Ты правда думаешь, что мы стали платить этой ведьме?
– Значит, наверняка сказать, что вас шантажировала Ида, вы не можете?
– А кто же это еще? – Шерил покачала головой. – Я не сомневаюсь, что она.
Мысли вертелись у меня в голове, но я постаралась сосредоточиться и задала следующий вопрос:
– А что случилось, когда ваш муж не заплатил? Были ли еще угрозы?
– Нет, ничего не случилось, – Шерил улыбнулась, хотя улыбаться тут было нечему. – Я так и думала, что Ида нас только запугивает.
Шерил поднялась с кресла.
– Кажется, я ответила на все твои вопросы. А теперь вам пора.
– Хорошо, – я тоже встала и пошла вслед за Иваном вниз по ступенькам.
– Мисс МакКинни?
Я оглянулась.
– Буду признательна, если теперь вы оставите меня и мою дочь в покое.
– Разумеется.
Я чувствовала, что Шерил продолжает смотреть мне в спину, когда мы с Иваном оказались на тротуаре. Не говоря ни слова, мы направились в сторону его дома. Только когда мы достигли конца улицы и свернули за угол, мы нарушили молчание.
– Ты узнала, что хотела? – спросил Иван.
– Не знаю, – ответила я. – Если честно, я запуталась еще больше.
– Тогда отложи это дело.
Иван наверняка имел в виду, что дело нужно отложить насовсем, и пусть расследованием занимается шериф. Это у меня вряд ли получится, но внезапно я ощутила страшную усталость ото всей неразберихи и подумала, что мои поиски и правда можно отложить на час или два. Надо сходить окунуться в океан и побыть на пляже. Когда мы достигли конца другой улицы, я остановилась, и Иван остановился рядом со мной.
– Спасибо, что сходил со мной, – сказала я.
Иван коротко кивнул и сказал:
– Будь осторожна.
Затем он пошел к своему дому.
Я развернулась и медленно пошла в противоположном направлении. Я подумала позвонить Хлое, чтобы сказать ей, что Ида не шантажист, но решила повременить. Не хотелось ее расстраивать и говорить, что человек, который подбросил ей записку, вероятно, все еще жив и здоров и вполне может опять начать ее шантажировать.
Я шла по извилистой дорожке, ведущей к окраине города, гул газонокосилки становился все громче. Через несколько домов я заметила знакомую фигуру, управляющую косилкой на лужайке у белого викторианского домика.
Я подумала было свернуть на другую улицу, но слишком поздно. Бретт повернулся ко мне лицом, заметил меня и с усмешкой выключил косилку. Я изо всех сил постаралась натянуть на лицо такую же улыбку, как у него.
– Что это ты делаешь в этой части города?
– Иду домой. Я заходила к Шерил Хайнз.
Улыбка Бретта исчезла, на лбу вновь появилась морщинка – явный признак беспокойства.
– Разговаривали насчет убийства? – спросил он.
– Да.
– Марли, – сказал Бретт, немного поколебавшись, – думаешь, это хорошая идея – принимать участие в расследовании?
– Я хочу снять с себя подозрения и найти настоящего убийцу.
– Конечно, хочешь, но вдруг ты принесешь больше вреда, чем пользы?
– Что ты имеешь в виду? – спросила, настороженно ожидая его ответа.
– Ты и так под подозрением, – напомнил он, хотя необходимости в этом не было. – И если ты и дальше будешь вмешиваться, то следствие может решить, что ты как будто заметаешь следы.
– Вмешиваться? – это слово я произнесла с негодованием. – Я не вмешиваюсь, я пытаюсь помочь.
Голос на последнем слове предательски дрогнул, и стало ясно, как сильно меня задели слова Бретта.
– Марли… – начал было Бретт, но я не дала ему закончить.
Вместо этого я бросилась прочь по улице. Бретт меня окликнул, но я шага не сбавила. Добравшись до конца улицы, я услышала, как снова заработала газонокосилка. Я не останавливалась, пока наконец не добралась до дома, и только тогда пожалела о том, что я сделала.
Я взяла на руки Оладушка, обняла его и прильнула щекой к его макушке.
– Что же я делаю, а? – сказала я, перебивая мурлыкающего кота. – У нас с Бреттом дела должны налаживаться, а я взяла и все испортила.
Оладушек не сумел дать мне мудрого совета, зато он сумел меня успокоить. Я надела купальник и пошла к океану, надеясь, что соленая вода все смоет. Но, естественно, купание особенно не помогло. Домой я вернулась все еще в скверном настроении. Переодевшись в шорты и футболку, стала думать, как отвлечься. Так ничего и не придумав, мрачная, я рухнула на диван.
Минут двадцать я просидела на диване, настроение оставалось таким же удрученным, но тут на заднем крыльце послышались шаги. В дверях появился Бретт. Он нерешительно топтался на пороге. Своими голубыми глазами посмотрел в глаза мне, и я поняла, что он так же сильно сожалеет о произошедшем, как и я.
Мое сердце сжалось, и не в силах оставаться на месте, я бросилась к Бретту и обняла его. Он крепко притянул меня к себе и заговорил мне прямо в волосы:
– Прости, Марли.
– Ты меня тоже.
– Я знаю, что ты хочешь помочь, просто я волнуюсь, что кто-то может решить по-другому. И я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
Я сделала шаг назад и посмотрела на него слегка затуманенным взглядом.
– Я знаю, и мне так повезло, что ты обо мне заботишься.
Он снова притянул меня поближе, а затем поцеловал. Это был глубокий и долгий поцелуй, от которого у меня перехватило дыхание и все поплыло перед глазами.
– Я соскучился, – сказал он, прикоснувшись своим лбом к моему.
Я улыбнулась.
– Я тоже. Побудешь со мной?
– Конечно.
Около часа мы готовили рыбные тако и очень рады были наконец побыть вдвоем. Мы поужинали на заднем крыльце, Оладушек крутился неподалеку. Я рассказала Бретту, как съездила в клинику к Бентли, а он сказал, что завтра тоже планирует к нему съездить. Вечером мы выбрались на пляж и уселись на одно из бревен. Бретт обнял меня, и я прислонилась к его груди.
О расследовании, уликах и подозреваемых я совсем не думала и была этому очень рада. Хотелось полностью сосредоточиться на Бретте. Я вспомнила разговор с мамой, и меня охватило беспокойство. Мне хотелось открыться Бретту, но я не знала, с чего начать, поэтому я молчала. Мы слушали плеск волн и наблюдали, как прилив медленно ползет вверх по пляжу.
Через некоторое время Бретт приобнял меня и поцеловал в висок.
– У тебя все нормально, Марли?
Конечно, Бретт заметил мое беспокойство, пускай даже такое мимолетное. Первой моей мыслью было сказать, что все в порядке, но я передумала, не желая вновь идти этим путем. Вместо этого я на секунду задумалась, насколько хорошо и спокойно мне было в его руках, а потом ответила:
– Ты спрашивал у меня, о чем я все время думаю, и я ответила тебе не совсем честно.
Я почувствовала, как Бретт напрягся.
– Ничего такого, – я поспешила успокоить его, что это никак не касается наших отношений – особенно после того, что произошло днем. – Но последнее время мне не по себе.
– Из-за убийцы?
Я покачала головой.
– Нет, не в этом дело.
Я помолчала, подыскивая подходящие слова.
– Марли?
Но и без подходящих слов мне нужно было все объяснить Бретту.
– Мне не по себе из-за нас… – наконец сказала я.
Я откинула голову, чтобы видеть лицо Бретта. Меня не удивило, что на лбу у него снова появилась морщинка. Наверняка мои слова сбили его с толку.
– Наверное, лучше сказать, что страшно от того, что я чувствую к тебе, – сказала я, пытаясь все лучше объяснить. – Я понимаю, мы совсем недолго вместе, но я уже без ума от тебя. И чем ближе ты мне становишься, тем…
– Тем страшнее потерять, – закончил он за меня.
– Да, – ответила я.
Я посмотрела на его руки, которые держала в своих.
– Это глупо, да?
– Совсем нет. Особенно после того, что ты пережила. – Он снова поцеловал меня в макушку. – Я не могу пообещать, что со мной ничего не случится, но я тоже без ума от тебя, и мне кажется, впереди нас ждет только хорошее.
Я улыбнулась этим теплым словам.
– Я тоже так думаю. И я не хочу, чтобы мои страхи встали у нас на пути. Но я хотела, чтобы ты знал, что творится у меня в голове, чтобы ты ничего не подумал.
– Хорошо, что сказала.
Я даже не заметила, как напряглась всем телом, но после слов Бретта расслабилась и вновь оперлась на его грудь.
– Да, хорошо.
Бретт гладил большим пальцем костяшки на моей руке и, слушая звук волн, я совсем успокоилась. Плохо, что я скрывала от него, что знаю о Хлое, но я была рада, что наконец открылась ему во всем остальном. Как хорошо, что он меня понял, и мои чувства к нему стали только сильнее.
Когда солнце стало медленно опускаться за горизонт, я села и поцеловала Бретта. Может, из-за того, что я поделилась с ним своими страхами, или, может, потому что мне наконец удалось на время забыть об этих страхах, но наш поцелуй был еще приятнее и чувственнее, чем обычно. А потом я положила голову ему на плечо.
– Не хочу, чтобы ты уходил, – сказала я со вздохом.
– Мне и не нужно никуда идти, – тихо ответил он в мои волосы.
Я взяла его за руку и подняла на него глаза, встретившись с ним взглядом:
– Тогда оставайся.
Глава 17
На следующее утро я проснулась до того, как сработал мой будильник. Дневной свет проникал сквозь щелки в шторах, и через открытое окно я слушала звук океана и пение птиц. Так рано, когда солнце еще не поднялось высоко, океанский бриз, прохладный и приятный, заставлял шторы танцевать и вздыматься. Я перевернулась на бок и увидела, что голубые глаза Бретта смотрят на меня. Я не смогла бы сдержать улыбку, даже если бы захотела.
– Доброе утро, – сказал Бретт, улыбаясь и убирая мои спутанные кудри от лица.
Я прижалась к нему.
– Доброе утро.
Он поцеловал меня в макушку и провел рукой по спине. Я прижалась к нему еще ближе, но тут очень не вовремя сработал мой будильник, и комната заполнилась музыкой. Со стоном я протянула руку и отключила его.
– Видимо, это значит, что пора вставать, – сказал Бретт.
Я положила голову ему на грудь.
– Обычно я не возражаю, но сегодня мне совсем не хочется выбираться из кровати.
– Поверь, мне тоже этого очень не хочется.
На кровать вскочил Оладушек. Он приземлился мне на ноги, мяукнул, подошел поближе и стал тереться мордочкой о мое лицо. Я не шевелилась, и тогда он снова мяукнул, на этот раз толкнув меня в подбородок.
– Хорошо, хорошо, я поняла, – сказала я ему.
Не испытывая особого избытка радости из-за необходимости вставать, я поднялась с кровати, быстро приняла душ и оделась. С Бреттом мы встретились на кухне. Оладушек уже поедал свой завтрак. Он был так занят едой, что даже не взглянул на меня, когда я вошла в комнату.
– Я дал ему немного корма и налил воды, – сказал Бретт.
– Спасибо. Вы теперь друзья на века. Будешь кофе? Завтрак?
– Да нет, спасибо. Я перехвачу что-нибудь дома.
Я решила, что позавтракаю позже, в «Флип Сайд», поэтому попрощалась с Оладушком и собралась уходить.
Мы с Бреттом шли, взявшись за руки, вдоль пляжа и наслаждались прекрасным летним утром и последними минутами общения друг с другом перед началом рабочего дня. Мы дошли до набережной и остановились, чтобы поцеловаться перед расставанием.
– Поужинаем сегодня вечером? – Бретт спросил после поцелуя.
Я держала его за руку.
– Было бы здорово.
В сумке у меня зазвонил телефон. Я выловила его и посмотрела на экран. Мне написала Лиза, а ведь еще не было и шести утра!
Этой ночью кто-то пытался ворваться в дом Иды. Шериф его поймал. Думаю, тебе будет интересно!
– Опять? – сказала я, как только прочитала сообщение.
– Что опять?
Я показала сообщение Бретту.
– На прошлой неделе на участке Иды крутилось два человека. А теперь кто-то попытался влезть в дом.
– Может, один из них в первый раз испугался, а потом решил вернуться?
– Может, – согласилась я. – Думаю, что один из них – это Митч Полсон.
– Из банка? – спросил Бретт с удивлением.
Я быстро рассказал ему обо всем, что узнала о Полсонах. – Но до Митча приходил кто-то другой, совсем на него не похожий.
Я покачала головой.
– Это дело все запутаннее и запутаннее.
Я посмотрела на часы на моем телефоне.
– Мне пора.
– Заберу тебя около шести?
– Буду ждать.
Напоследок я очень коротко поцеловала Бретта и, оставив его на набережной, зашла в «Флип Сайд».
Оказавшись в кабинете, я включила компьютер и, пока ждала, когда он загрузится, написала Лизе.
Мне очень интересно! Известно, кто это был?
Лиза ответила, когда я проверяла электронную почту нашей закусочной.
Нет, извини! Иду на первое занятие по йоге. Завтра, наверное, не смогу шевелиться.
Я пожелала ей удачи на занятии, а потом занялась делами. Но мысли о том, что мне рассказала Лиза, тем не менее нет-нет да всплывали у меня в голове. Мне хотелось узнать, кто пытался проникнуть в дом Иды, но я не знала, как получить эту информацию. Вряд ли Рэй будет разглашать эти данные, и мне совершенно не нужны его нотации по поводу того, что я вмешиваюсь в расследование. Бретт, возможно, так беспокоился из-за того, что ему сказал его дядя.
Но, как оказалось, я зря переживала: незадолго до открытия закусочной, часов в семь, позвонил Бретт и сказал, что поговорил со своим дядей.
– В дом к Иде залез ее муж, Терри Уинклер, – сказал он.
– Я и не знала, что у нее есть муж.
Единственный ее родственник, о котором я знала, был ее племянник, который сейчас сидел в тюрьме.
– Он несколько лет был в тюрьме. Только недавно вышел. Наверное, они расстались до того, как его осудили.
– В этой семье, кажется, любят тюрьмы.
– И правда. В общем, он, кажется, пришел пьяный на участок, а в сам дом не вламывался.
– А разве это можно было бы считать взломом? Ведь это же и его дом тоже?
– Не знаю. Но он просидел в участке несколько часов, пока не протрезвел.
Мы с Бреттом попрощались, и как раз пришло время открывать закусочную. Ли и Сиенна были на месте, так что я прошла через зал и открыла входную дверь. Подойдя ближе, я заметила согнутый листок бумаги, приклеенный к внешней стороне стекла. Открыв дверь, я взяла бумажку, которая держалась на скотче.
Я развернула лист и прочитала, что там было написано. Затем тут же перечитала.
Если хочешь знать, кто убил Иду Уинклер, в 13:00 приходи в сарай.
Подписи не было, и никаких намеков, кто оставил записку, – тоже.
Что это? Действительно ли кто-то хочет мне помочь, или это всего лишь ловушка убийцы.
Не знаю, но, боюсь, есть только один способ узнать.
– Что это, Марли? – спросила Сиенна, когда заметила, что я разглядываю бумажку. Направляясь на кухню, я жестом позвала их с Ли за собой.
– Пойдемте – покажу.
Когда мы оказались на кухне, я показала записку всем.
– Не ходи, – сразу сказал Иван.
– Он прав, – сказала Ли. – Это опасно.
– Не волнуйтесь, – успокоила я их, – я не собираюсь идти одна. Может, вообще не пойду. Надо рассказать шерифу и посмотреть, что он скажет.
Хотя, конечно, тут возрастает вероятность, что мне начнут читать нотации.
Все согласились, что лучше сказать Рэю.
Первые посетители появились, когда мы с Ли и Сиенной вышли из кухни. Я вздохнула с облегчением: значит, из-за слухов, ходивших по городу, поток клиентов у нас все-таки не снижался. Людей пока еще пришло немного, поэтому я пошла в кабинет, чтобы позвонить.
Как только я сказала Рэю о записке, он тут же со всем вниманием меня выслушал.
– Ты не видела, кто приклеил записку? – спросил он.
– Нет. Я недавно купила камеру наблюдения, но еще не успела ее установить.
Я мысленно попеняла себе. Ведь мы могли заснять автора этой записки! А возможно, и самого убийцу. Если бы только я сразу поставила камеру…
– Я зайду и посмотрю на записку.
– Конечно. Я буду здесь все утро.
Когда я повесила трубку, живот у меня заурчал, напоминая, что я еще не завтракала. Эту проблему я решила с помощью восхитительных клубнично-ванильных блинов Ивана. Потом повязала вокруг талии свой красный фартук и пошла помогать Ли и Сиенне. Через полчаса в закусочную вошел шериф Джорджсон, а за ним – его помощник Рутовски. Они сняли шляпы, и я жестом пригласила их пройти за мной в кабинет.
Предложила им кофе, но они отказались, поэтому я сразу показала записку.
Рэй быстро ее осмотрел, затем передал Рутовски и обратился ко мне:
– Возможно, это какая-то шутка…
Понимая, что Рэй скажет дальше, я продолжила за него:
– Очень возможно. И что мне делать? Пойти туда? – спросила я. – Под вашим присмотром, естественно.
– Мы рассматривали такой вариант, – сказал Рэй. – Но ты совершенно не обязана. Мы с Рутовски сделаем все возможное, чтобы обеспечить твою безопасность, но это все равно опасно.
Я не сомневалась ни секунды:
– Я пойду. Если это поможет поймать убийцу, я пойду.
Рэй кивнул мне в знак признательности.
– На тебе будет жучок, если вдруг этот человек захочет рассказать что-то полезное для следствия. Рутовски все устроит. Мы оба будем поблизости следить за происходящим.
– Хорошо.
Рэй надел шляпу.
– Мы вернемся, как только все будет готово, – сказал Рэй, остановившись у двери. – Марли, но я не хочу, чтобы после этого случая ты решила, что можешь вмешиваться в расследование.
Кажется, пришло время для нотаций.
– Видимо, кто-то решил, что ты замешана в этом деле, – продолжил Рэй. – Иначе ты бы не получила эту записку. Если убийца решит, что ты слишком любопытна, то ты окажешься в опасности.
– Я понимаю, – сказала я, тем не менее не желая давать никаких обещаний.
К счастью, мой ответ Рэя, кажется, устроил. Кивнув, он и Рутовски ушли. Записку они взяли с собой. Я стояла у двери кабинета, смотрела, как они уходят, и, несмотря на беспокойство Рэя, чувствовала возбуждение. Если записку отправил убийца и это ловушка, и если все пойдет по плану, то убийцу Иды арестуют еще до того, как мы вечером увидимся с Бреттом.
Помимо радостного возбуждения я ощутила и некоторое волнение. Всего через пару часов мне, возможно, предстоит лицом к лицу встретиться с преступником. Но об этом я твердо решила не думать. Чтобы отвлечься, переключила свои мысли на Бретта. Я не позволю страху встать на пути наших отношений, и это, пожалуй, одно из лучших решений, которое я принимала за последнее время. Я знала, что вечером мы увидимся, и потому настроение у меня оставалось приподнятым, несмотря на то, что я немного нервничала. Даже из-за истерики маленького ребенка и разбитой бутылки кленового сиропа я не особенно расстроилась. Вместе с Ли мы убрали липкую смесь из сиропа и разбитого стакана, потом я перекусила, а затем в закусочную пришел Рутовски. Хотя я и рассказала Ли и Сиенне о том, что собираюсь помочь шерифу, мне еще предстояло поделиться этой информацией с Иваном и Томми.
На этот раз Рутовски согласился выпить кофе, я отправилась на кухню за чистой чашкой и там обрисовала план действий для нашего повара и его помощника.
– Потрясающе! – воскликнул Томми в восторге. – Хотел бы я пойти с тобой.