Полина Дельвиг

Рыбалка у медной горы

Глава 1

Под низким абажуром цвета топленого молока, на широком уютном диване в клеточку, в окружении пуховых подушек сидела миловидная рыжеволосая особа и с отсутствующим видом обгрызала ногти на левой руке. Правой рукой она придерживала телефонную трубку, и время от времени тяжело вздыхала. Симпатичную хозяйку клетчатого дивана звали Дашей, разговаривала она с мамой и, судя по безнадежному выражению веснушчатого лица, разговор был не из простых.

— Да, мама… — в очередной раз вздохнула она. — Я совершенно с тобой согласна… Нет, с чего ты взяла, я даже не пытаюсь спорить.

— Еще бы ты пыталась спорить! — сердилась мать. — Ты же непутевая, ты абсолютно несамостоятельна…

Последнее замечание было несправедливым: непутевая дочь выглядела очень даже самостоятельной. Об этом свидетельствовали бокал вина на журнальном столике, маска на лице, фривольного вида кружевная рубашка и толстые шерстяные носки на босу ногу — только очень уверенная в себе женщина рискнет расхаживать по дому в таком виде. По крайней мере, уверенная, что в ближайшее время к ней никто случайно не заглянет. Но очевидно именно этот факт и расстраивал родительницу больше всего. Поэтому она продолжала наседать:

— Запомни, доча, молодость не вечна, ты должна не забывать о своем возрасте!

— Зачем? — вяло сопротивлялась Даша. — Лично я с удовольствием о нем позабыла бы. Хотя бы часа на два. Даже, несмотря на то, что у меня прекрасный возраст.

— Интересно, и что в нем прекрасного?

— Ну, как что… — Последовал еще один вздох. — Много чего… Скажем, о жизни рассуждаешь уже со знанием дела, но, по счастью, еще без цинизма.

Философский настрой оценен не был.

— Цинизм произносить подобные вещи! И о каком таком понимании жизни ты тут рассуждаешь, если тебе едва за тридцать, а ты уже не замужем! — Голос матери задрожал. — А ведь это ужасно. Ужасно! Это бросает тень на репутацию всей нашей семьи!

Понять логику матери, когда та сердилась, было бы не под силу и Сократу, даже учитывая его крайне неудачную женитьбу на женщине неприятной и вздорной. Но Сократ был человеком мудрым и сдержанным, а вот терпение разведенной дочери было уже на исходе.

— Конечно, плохо, что я не замужем, — холодно произнесла она, — но при чем здесь ты или, к примеру, отец?

Ответ последовал незамедлительно:

— Получается, что это мы тебя так плохо воспитали.

— Да что ты! А как же королева Виктория, которая получила прекрасное воспитание и создала целую эпоху, названную ее именем? Между прочим, она прожила без мужа лет сорок, если не ошибаюсь. И сомневаюсь, чтобы ее кто-нибудь упрекал по этому поводу…

— Нет, это поразительно! — Мать завелась с пол-оборота. — Начнем с того, что королева Виктория овдовела, а не развелась, едва выйдя замуж. Что же касается воспитания, то ее отец, чудовище, отрубил голову ее матери, чтобы жениться на очередной любовнице. И ты этого человека ставишь нам в пример?!

Даша твердо решила оставить последнее слово за собой.

— Но все же он был королем Англии. А для казни жены выписал лучшего палача из Франции, так как в то время в Англии были отвратительные палачи.

— Ты издеваешься?!

— Хорошо, бог с ней, с Англией. — Даша решила оставить историю в покое. — Где я тебе тут, в Чехии, в марте месяце мужа отыщу? Мужчины ведь не коты, им тепло требуется для активизации. Или ты предлагаешь мне бегать по улицам с плакатом «Ищу мужа, помогите, кто, чем может!». И потом, мне совершенно не нравится местный тип мужчин…

— Прекрати говорить глупости, — голос матери звучал устало и рассерженно. — Тип ей не нравится… Тебе вообще никакой тип не нравится.

— Почему же, какой-то нравится. — Даша принялась грызть ноготь. — Ближе к восточному.

— К ближневосточному? — насторожилась мать. — С чего вдруг?

— Да не к ближневосточному, а ближе к восточному. Точнее, к дальневосточному. Я тут кино недавно смотрела и поняла — на самом деле мне японцы нравятся.

— Нет, вы только послушайте ее — кино она смотрела! Да ни один японец не женится на такой дуре, как ты!

Даша молча улыбнулась. Сейчас мать наверняка лихорадочно перебирает в памяти всех знакомых японцев. Интересно, сколько их у нее?

— Кстати, у меня на работе есть сотрудница, у которой сын ходит заниматься айкидо, так вот она рассказывала, что у них занятие проводит настоящий японец.

— Да что ты! Вот мне счастье-то привалило… Ну, теперь моя судьба точно устроена — ведь этот добрый человек бросит все на свете и прилетит в Прагу, чтобы жениться на мне. Это же его единственный шанс. Кстати, а если бы я сказала, что мне нравятся коренные жители Папуа и Новой Гвинеи?

— Прекрати ерничать. Ты прекрасно понимаешь, что я имела в виду.

— Нет, не понимаю! Я не понимаю, почему тебе так срочно понадобилось выдать меня замуж, причем практически все равно за кого. Тебе наплевать на то, что я чувствую, о чем думаю?

— Не наплевать! В том-то и дело, что не наплевать. Просто речь сейчас идет не только о твоей нестабильной личной жизни— тебе надо заканчивать свое пражское изгнание. Ты не Цветаева.

— Нет, я не Цветаева. И даже не Кафка.

— При чем здесь Кафка?

— Он тоже жил в этих краях. И прекрасно себя чувствовал.

— Чувствовал он себя отвратительно. Кроме того, он был мужчиной и имел плохие отношения с отцом. Почитай, почитай его письма.

— Уже читала. Кстати, именно эти письма его и прославили. А с философской точки зрения…

Мать не собиралась вступать в философско-литературную дискуссию.

— Да прекрати, бога ради! Вместо того чтобы всякие бестолковые книжки читать, лучше бы на дискотеку сходила.

Даша горько рассмеялась.

— От кого я это слышу! Лет пятнадцать назад ты придерживалась прямо противоположного мнения.

— Пятнадцать лет назад вся страна придерживалась противоположного мнения, — отрезала мать. — И все, хватит! Повторяю, тебе следует немедленно вернуться в Москву и начать искать подходящего мужа.

— Мама, ну что ты такое говоришь! — От возмущения у Даши даже веснушки стали ярче. — Ты со мной, как с собакой: «К ноге!», «Искать!». И что значит «немедленно вернуться» и «искать»? Мне что, обойти все бюро забытых вещей в Москве? Речь все-таки идет о моих чувствах.

Но переспорить мать было невозможно и в лучшие годы.

— Нет, моя дорогая, прежде всего речь идет о моих чувствах! О чувствах матери, потратившей лучшие годы своей жизни на то, чтобы воспитать дочь порядочным человеком, дать ей хорошее образование и на старости дождаться внуков. Скажи, имею я на это право или нет?!

— Конечно, имеешь. Поэтому, думаю, тебе следует учесть ошибки в моем воспитании и дождаться долгожданного приплода от другой дочери.

— Да как же тебе не стыдно! — Теперь в голосе матери отчетливо слышались слезы. — И это то, чего я добилась! Это мне за все, что я для тебя сделала…

— Мама, ну ты себя со стороны послушай, — Даша тоже чуть не плакала, — получается, что весь смысл моей жизни состоит только в том, чтобы стать звеном в продолжение вашего непревзойденного рода. А может, я создана для какой-то иной, более великой миссии?

В трубке раздался звук, похожий на звук разорвавшейся гранаты.

— Где ты только научилась этой демагогии! Да цель всего человечества состоит в продолжение рода. И потом, у тебя что, открылись какие-то сверхъестественные таланты, о которых мне ничего не известно?

Слышать такое, тем более от родной матери, показалось обидным.

— А как они у меня откроются, если даже мои собственные родители видят во мне лишь инкубатор?

Поняв, что разговор принимает нежелательное направление, мать решила подвести черту:

— Так, Дарья, я прекращаю эту бессмысленную дискуссию и в последний раз предупреждаю: если через три дня ты не будешь в Москве, можешь забыть, что у тебя есть родители! Все, разговор окончен.

Торопливые гудки отбоя рассерженными точками подвели итог разговору.

— Да бога ради!..

Даша с досадой зашвырнула телефон в угол дивана и рухнула на подушки.

— Самое время мужа искать, — возмущенно проворчала она. — На дворе март месяц — слякоть, грязь, ветер.

Погода действительно не располагала к активным действиям: за окном висел густой серый туман, сквозь который не то, что женихов, даже соседних домов не было видно.

«Что хорошего можно найти в такую погоду? — думала Даша, натягивая плед до подбородка. — А ведь в Москве еще холоднее, чем здесь. Там наверняка даже снег еще не начал таять… И чего им неймется? Заняться, что ли, больше нечем…»

И она вдруг представила родителей, сидящих рядышком возле темного окна, таких одиноких, грустных, с тоской взирающих на лютующую непогоду, мокрые черные деревья, обмерзшую землю… По сердцу, словно чем-то резануло.

«А может, родить им кого-нибудь? Сразу из головы вся дурь вылетит. Ведь для этого дела даже не обязательно мужа искать, можно просто красивого дядечку. Правда, его тоже надо где-то найти… Замкнутый круг какой-то получается».

Неожиданно веснушчатое лицо посветлело, в зеленовато-карих глазах заплясали искры.

«А зачем далеко ходить!..»

Нащупав ногой телефон, Даша по-обезьяньи подтянула его и на ощупь набрала номер. «Лишь бы дома оказался…»

— Алло, слушаю вас, — послышался в трубке красивый, уверенный баритон.

Если джентльмен на другом конце провода был так же хорош, как и его голос, то от него явно стоило рожать детей.

— Привет, Полетаев, это я. — Даша села, по-турецки скрестив ноги. — У меня к тебе есть одно неожиданное рацпредложение…

— Одну минутку. — Голос стал суше, официальнее. — Позволь уточнить: ты откуда звонишь?

— Откуда, откуда… Из дома, конечно.

— Это не ответ. Твоя врожденная безалаберность не позволяет быть уверенным в месте твоего нахождения.

— Я звоню из Праги.

— А, тогда все в порядке. — Собеседник повеселел. — В таком случае я тебя слушаю.

— Мне только что звонила мама…

— Как она?

— Ужасно.

— Что случилось? — Послышались искренние нотки обеспокоенности. — Что-то серьезное? Мне подъехать к твоим родителям?

Даша с трудом сдерживала смех, но говорить при этом старалась как можно серьезнее:

— Думаю, лучше сразу ко мне. Правда, если ты, конечно, готов к продолжению рода.

— Чьего рода?

Было очевидно, что обладатель красивого баритона не понимал, о чем идет речь

— Их, разумеется.

— Ничего не понимаю… Ты трезва?

— Разумеется.

— Тогда выражайся, пожалуйста, яснее и конкретнее.

— Родители считают, что я должна немедленно размножиться.

— Боже тебя упаси! Об этом не может быть и речи! — разволновался Полетаев. — Тебя и одной больше чем достаточно. По крайней мере в этой Вселенной.

— Вот и я о том же. Однако мама требует внуков. Представляешь, у них, оказывается, совершенно допотопные представления о целях и задачах человечества.

В трубке раздался смех. Смех был приятным, так смеется человек, уверенный, что его слушают с удовольствием.

— Ах, вот ты о чем… А я уж, грешным делом, подумал, было, что они решили тебя клонировать. Мысль показалась интересной.

— Наверное, для меня это было бы намного проще.

— Почему?

Полетаев уже уяснил ситуацию и потому мог пококетничать.

— Тогда мне не пришлось бы искать отца.

— Чьего отца? Твоего?

— Слушай, ну какой же ты бестолковый! — Даша изобразила возмущение. — А еще разведчик. Искать отца моему будущему ребенку.

— Подожди, подожди… — В успокоившуюся было душу вальяжного подполковника снова начали закрадываться подозрения. — Давай еще раз уточним: ты с какой целью мне звонишь?

— Да вот как раз с этой. — Даша счастливо зажмурилась. — Ты не согласишься поучаствовать?

— В чем?

— В процессе продления человеческого рода?

Некоторое время в трубке стояла тишина. Когда же Полетаев наконец, заговорил, голос его звучал торжественно и печально:

— Я по пятницам не размножаюсь.

Повесив трубку, Даша довольно ухмыльнулась:

— Кто бы сомневался…

Глава 2

Переступая порог родительской квартиры, Даша испытывала странное волнение, она давно выросла, давно жила своей жизнью, возможно, слишком своей, но в этом доме, наверное, и в сто лет будет чувствовать себя маленькой девочкой.

Ксюша повисла на сестре с пронзительным поросячьим визгом.

— Дашка, — верещала она на всю квартиру, — как я тебя люблю! Какая ты миленькая, что приехала!

Мать стояла чуть поодаль, с радостным волнением наблюдая за встречей дочерей, но лицо старалась держать строгим.

— Здравствуй, Дарья, мы очень рады, что ты вернулась.

Даша поспешила расставить все точки над «і»:

— Мама, я не вернулась, а приехала в гости. Ты же не думаешь, что…

— Давай перенесем выяснение отношений на другой раз.

— Давай лучше вообще не будем их выяснять.

— Как скажешь. Иди мой руки, я сейчас накрою на стол.

— Мам, я пока не хочу есть…

— Прости, дорогая, но в этом доме, к счастью, я решаю, что следует делать, а чего нет.

Даша подавила вздох. В этот момент две тысячи километров, что отделяли ее дом от родительского, совсем не казались таким уж большим расстоянием.

— Хорошо, мама…

За столом царила приподнятая атмосфера. Отец в костюме, галстуке, официальный, как на заседании кафедры, весело шутил, рассказывая какие-то невероятные истории из своей последней экспедиции. Мама, тоже очень нарядная, с прической и макияжем, слушала его с повышенным вниманием, делая вид, что ничто иное в этот момент ее не интересует. Дождавшись, пока обстановка станет полностью непринужденной и все окончательно расслабятся, мать неожиданно прервала отца на полуслове и как-то особенно посмотрела на старшую дочь.

— Да, что я хотела сказать… Мы вот тут с папой подумали, подумали и решили: очень удачно, что ты приехала именно на школьные каникулы.

Даша с удивлением глянула в окно. Все это время она ожидала, когда же начнется атака, но такой переход все же показался несколько неожиданным.

— Какие каникулы, мам? На улице март месяц. Мать осуждающе поджала красиво накрашенные губы.

— «Какие каникулы»! Ну конечно… Так вот, моя дорогая, будь у тебя дети, ты бы знала, что как раз в конце марта и начинаются весенние школьные каникулы.

Миллион раз Даша давала себе слово не спорить с родителями и в миллион первый не выдерживала:

— А если бы у меня были дети дошкольного возраста? — спросила она с вежливой улыбкой. — Если бы у меня было трое грудных младенцев?

Ее аргументы никогда не действовали на мать успокаивающе.

— Грудные младенцы! Да у некоторых твоих одноклассников дети уже школу закончили! Даша невинным взглядом посмотрела на мать.

— Случайно, не у тех, с кем ты мне категорически запрещала дружить? Обещая, что если я буду с ними общаться, то непременно закончу свои дни с метлой в руке?

Из рассерженных глаз полетели искры:

— Ты стала невыносима!

Заметив умоляющий взгляд отца, Даша нехотя отступила:

— Ладно, чего сейчас обсуждать… Так куда ты хочешь, чтобы я отправилась с Ксюхой на школьные каникулы? В театр? В музей?

— Театров и музеев ей и в течение года хватает. Я хочу, чтобы вы действительно отдохнули. По-настоящему.

Даша снова напряглась.

— А именно?

В связи с тем, что родители, во что бы то ни стало, планировали выдать ее замуж, кандидатура девятилетней сестры в качестве компаньонки представлялась по меньше мере странной.

— Вам необходимо съездить на какой-нибудь хороший горнолыжный курорт. Ксюша очень хорошо катается…

От сердца немного отлегло, горные лыжи — это, конечно, не ее замечательный диван, но, с другой стороны, не брачное бюро и не лаборатория по искусственному оплодотворению. Хотя в конце сезона снег, как правило, отвратительный.

— Ну вот, здрасьте! — заворчала Даша. — А сразу, когда звонили, нельзя было об этом сказать? Зачем, по-вашему, я из Европы тащилась в Азию? Чтобы потом двинуться в обратном направлении? Вы же знаете, я ненавижу самолеты.

Мать демонстративно нахмурилась:

— Что за выражения? «Тащилась»! Кроме того, тебе совершенно не нужно возвращаться обратно в Европу.

— Интересно, а с каких гор мы здесь будем кататься? С Ленинских? — удивилась Даша.

— С Воробьевых, — машинально поправила мать. — Можно подумать, в России больше кататься негде.

— Я на Кавказ не поеду, — категорично заявила Даша. — Нет, я, конечно, мечтаю выйти замуж, но не настолько.

— Зачем Кавказ? На Урале есть прекрасные горы.

— На Урале?

Даша задумалась. В памяти всплывали какие-то смутные картины покорения Сибири Ермаком.

— Интересная мысль. Хотя, признаться, я не большой любитель фрирайда.

— Что такое фрирайд? — поинтересовался отец.

— Это когда вниз по бездорожью. — Мать содрогнулась.

— Еще чего не хватало! Стала бы я вас посылать в бездорожье… Нам нужен массовый спорт. — Ксюшка незаметно подмигнула.

— Неподалеку от Магнитогорска построили прекрасную горнолыжную трассу, лучшую в стране.

— В какой? — вздохнула Даша. — Что «в какой»?

— В какой стране лучшую? Мать погрозила пальцем:

— Запомни, высокомерие человека не красит. Мир не ограничивается одним Куршавелем. К тому же эту трассу строили швейцарские специалисты.

Даша устала спорить.

— Ну, если швейцарские… Тогда ладно.

Что ж, горы так горы. Тем более что конкретно против Урала она ничего не имела. Как у искусствоведа, пускай и в отставке, об этом крае у нее сохранились самые сказочные представления.

— Лично я могу хоть завтра. — Мать сразу повеселела:

— Вот и прекрасно! Сейчас папа отвезет вас в спортивный магазин, вы подберете себе соответствующее горнолыжное снаряжение.

— А… — а о билетах и гостинице я уже позаботилась.

Парировать было нечем. Организация и размах задуманной операции просто поражали. Даже если очень захотеть, отвертеться было практически невозможно.

— Тебе надо было сразу, по телефону, меня предупредить, что планируешь отправить меня в горы, я хотя бы лыжи взяла с собой. А так только зря деньги потратим. Может, я там напрокат возьму?

— Ни в коем случае! Девушка на отдых должна ехать со своим… — Тут мать замялась.

— Приданым?

— Почему сразу с «приданым»? Просто перед таким важным событием, как свадьба, чужими вещами пользоваться нехорошо. Примета плохая. Мало ли какая на них аура осталась.

Опустив комментарии по поводу предстоящей свадьбы, Даша со сдержанной иронией поинтересовалась:

— А вдруг на них осталась аура многодетной матери?

Мать вспыхнула:

— Так, хватит говорить глупости! Лучше собирайтесь — и по магазинам. У меня тоже дел невпроворот. Да, пока не забыла, — она протянула конверт, — вот, держи и не вздумай потерять, здесь все — билеты, путевки. Путевки я покупала через туристическое агентство. Очень солидная надежная фирма. Они порекомендовали мне лучший санаторий в тех краях, так что сможешь заодно и полечиться.

Мамины идеи просто поражали — одна была замысловатее другой.

— Зачем мне лечиться? Я не больна.

— Это ничего не значит. Профилактика еще никому не вредила.

— Так-то оно так, но если по приезде я сразу начну лечиться, то шансов найти здорового жениха у меня будет не много. Ты же хочешь здорового зятя?

— Конечно, здорового, что за вопрос?

— Тогда почему путевка в санаторий?

— Это самое лучшее место из всего, что было, — повторила мать.

Даша пожала плечами. Что и говорить, выбор странный, но спорить — себе дороже.

— Как скажешь. Когда вылетаем?

— Завтра.

— Завтра?! А почему не сегодня?

— На сегодня билетов не было. Мать поднялась из-за стола.

— И не вздумай сказать, что не успеешь собраться.

Даша задумалась:

— Но я действительно могу не успеть.

— Ты успеешь. Потому что я уже все собрала.

Сообщение не слишком обрадовало, ибо дочь прекрасно помнила, как они раньше ездили отдыхать: чемоданы обычно мама начинала собирать недели за две, умудряясь за столь непродолжительное время запихнуть в них то, что покупалось и собиралось годами. Сама Даша, даже в самых продолжительных поездках, прекрасно обходилась одной небольшой сумкой.

— Значит, тем более я должна все тщательно проверить. Мало ли что ты туда подложила… Мать тут же всполошилась:

— Вот на проверку у тебя точно уже нет времени. Сегодня у вас магазины.

— А завтра? — Дашу терзали все большие сомнения.

— А завтра у вас самолет.

— Во сколько?

— В семь с чем-то.

— Утра?!

— Да что с тобой… Разумеется, дня.

— Тогда получается, что у меня почти целый день в распоряжении?

Даша немного повеселела. За это время она успеет половину повыбрасывать.

— Никакого дня! Во-первых, погода отвратительная, неизвестно, сколько до аэропорта придется добираться…

— Но…

— …А во-вторых, — мама форсировала голос, — в связи с нынешней нестабильной обстановкой приезжать в аэропорт рекомендуется не меньше чем за четыре часа. Теперь при продаже билетов об этом предупреждают специально.

Недовольная Даша принялась подсчитывать, во сколько же это им завтра придется выезжать. Мать уловила направление ее мысли.

— Часов в двенадцать, не позже.

— Какой кошмар, — пробормотала горнолыжница. — Нет, чует мое сердце — ничего хорошего из этой затеи не получится.

Она и предположить не могла, насколько близка была к истине…

Глава 3

Даша вышла из подъезда и поежилась. Погода была неважнецкой, впрочем, как всегда в марте. Она прикрыла глаза и глубоко вдохнула сырой, пахнущий подтаявшим снегом воздух. Вспомнилось детство. Как после уроков они убегали играть в прятки к огромным бетонным плитам, завезенным на местный пустырь для неведомого строительства, как рвали последние джинсы о ржавую арматуру… Тогда это казалось самым замечательным времяпрепровождением, с которым не сравнились бы все курорты мира.

— Девушка, это вы машину в аэропорт заказывали?

Крепкий дядечка зябко топтался возле видавшего виды джипа. Машина выглядела настолько потрепанной, что даже модель определить было затруднительно.

— Да, мы.

Прикидывая, доедут они на этом замечательном лимузине до аэропорта или развалятся по дороге, Даша невольно перевела взгляд на окно кухни, выходящее во двор, — может, отправить дядьку восвояси, пока их никто не видит? Но не тут-то было — на боевом посту номер один, за милой кружевной занавеской дежурила мама и контролировала происходящее недремлющим оком. Шансов не оставалось. Даша махнула:

— Спускайтесь!..

Через секунду из распахнутой двери подъезда кубарем выкатилась Ксюшка в шапке набекрень, победоносно выкрикивая:

— Ура! Мы уже едем!

Следом за младшей сестрой чинно следовал папа. Настолько чинно, насколько может следовать человек, тащащий в руках два огромных чемодана, а на плечах трещащую по всем швам сумку, размером приблизительно со шкаф.

— Да вы что, издеваетесь? — охнула Даша. — Ну, так я и знала… Надо было мне вчера все самой проверить.

А по раскисшему снегу уже семенили модельные лодочки.

— Доча, и совершенно ничего проверять: там исключительно подарки для вас. Приедете, все разберете, повесите на плечики…

Даша была просто в отчаянии.

— Мама! Да зачем же мне тащить твои подарки через полстраны, потом обратно, а потом…

— «Потом», моя дорогая, может вообще не настать! — отрезала мать. — К тому же, повторяю, там все только самое необходимое.

— Господи, ну какое «самое необходимое» могло занять три огромных баула?

— Как три? Почему три? Коля, а где еще две сумки? — засуетилась мама.

Услышав про «еще две сумки», Даша кинулась

— Стоять! Не двигаться! Все — больше никаких сумок. — Она широко развела руки в стороны. — Мы немедленно садимся и уезжаем. Все остальное потом, когда вернемся.

— А лыжи? — Мама сложила губы ехидным бантиком.

Но Даша пребывала в таком ужасе от количества багажа, что ей уже и лыжи были не нужны. Она вступила в отчаянную перепалку с матерью, предоставив, таким образом, свободу действий отцу. В результате не успела привести и половину аргументов, когда заметила, что отец забивает в разбухший джип последнюю сумку.

— Ну, все, с богом! — Довольная мать оборвала спор на полуслове — сразу, как только убедилась, что машина полностью загружена.

Поцеловав стенающую Дашу и повизгивавшую Ксюшку, Татьяна Леонидовна промокнула слезу платочком.

— Давайте, девочки… Счастливого вам полета, ведите себя хорошо…

И еще одна слеза скатилась по заплаканному лицу.

— Приедете, вещи повесьте на вешалки…

— Мама! Хватит меня учить! Как-то я все-таки жила все эти годы.

Раздосадованная Даша поспешила сесть в машину.

— Вот именно, что «как-то», — всхлипнула мать и прижалась к отцовскому плечу.

В воздухе носились вихревые облачка снежинок. Попадая на стекло, снежинки тут же таяли, превращаясь в тонкие струйки дождя. Дворники лениво смахивали воду с лобового стекла, оставляя дугообразные влажные полосы. Прилепившись носом к окну, Ксюшка с интересом разглядывала пролетающие вдоль кольцевой дороги магазины, автосервисы, рынки… Все казалось одинаково серым и мокрым. Даша, полуприкрыв глаза, время от времени поглядывала на часы и дорожные указатели — мама так запугала ее всяческими невзгодами, что она тоже начала волноваться. Однако, несмотря на рабочий день и отвратительную погоду, они продвигались без особых проблем и пробок, а значит, и прибыть во Внуково должны были с существенной форой.

«Да найдем что делать…» — думала она под монотонное шуршание широких шин.

Аэропорт Внуково выглянул из-за сосен неожиданно. Даша чуть приподнялась.

— А я слышала, его вроде как реконструировали… — разочарованно протянула она.

— «Вроде как» реконструировали. — Водитель засмеялся. — Не переживайте, внутри еще хуже.

— Утешили. — Даша вздохнула. — С другой стороны, нам же не ночевать здесь.

— Ну, это как получится, — снова засмеялся водитель, аккуратно втискиваясь между двумя маршрутами. — Вам помочь выгрузиться?

— Если можно. Боюсь, одной мне не справиться. Тяжело отдуваясь, шофер выставил последнюю сумку на асфальт и окинул багаж скептическим взором:

— Вас хотя бы там встречают?

— К счастью — да. Мама предусмотрительно заказала трансфер. Там ведь от аэропорта еще километров сорок.

— Ну что ж, тогда желаю счастливого пути.

— Спасибо, — кисло ответила Даша, — и вам не болеть…

Сестры принялись перетаскивать вещи в аэровокзал. Тяжелее всего дались чемоданы — они хоть и были на колесиках, но все равно весили, как два слона, а слона хоть так тащи, хоть на колесах — легче не будет. На переход, который обычно занимает минут пять, им понадобилось не меньше двадцати.

— Ксюха, — разминая затекшие пальцы, пробормотала Даша, — ты пока стой здесь, вещи охраняй, а я схожу, узнаю, где наша стойка.

Пробегав минут пятнадцать и не найдя никакого сообщения об их рейсе, Даша переполошилась — неужели посадку уже закончили — в кои-то веки мать оказалась права, говоря, что приезжать надо за четыре часа. Однако кое-какие сомнения все же оставались: закончить посадку за три с половиной часа — это все-таки жестоко. Без особой надежды она подошла к справочной.

— Простите, а на Магнитогорск рейс… Уже все?

— В каком смысле «все?» — Девушка в униформе смотрела строго.

— Улетел?

— Как же он мог улететь, если еще даже посадку не объявляли?

— Не объявляли! — Даша выдохнула с облегчением. — А когда объявят?

Девушка посмотрела еще строже:

— Откуда я знаю? Ждите.

Обескураженная Даша отошла от информационной стойки.

— Зачем просить приезжать за четыре часа, если даже за три не знают, когда посадка? — бормотала она.

— Ну что? — Ксюшка приплясывала от нетерпения. — Когда пойдем?

— Пока не известно, — вздохнула Даша и с ненавистью посмотрела на чемоданы.

С таким барахлом даже кофе не сходишь попить: кафе находилось на втором этаже, а они на первом. Лифт, разумеется, не работал.

Прошло еще полчаса. Никаких изменений. Мучаясь от безделья и неизвестности, Даша решила сходить наверх, купить две чашки кофе.

Улыбчивая буфетчица быстро разлила по пластмассовым стаканчикам что-то темное, дымящееся.

— Триста рублей, — сказала она.

— Что, простите?

Даша рассеянно шарила в сумке в поисках кошелька.

— Триста рублей.