Эрин Хантер
Пролог
Багряные стволы деревьев терялись в голубом небе. Лизушка попыталась отыскать их вершины, но почувствовала, как её глаза заболели от напряжения, и, оставив это занятие, побежала сквозь пышную траву за ушедшими вперёд братишками. Щенята отчаянно старались не отстать от Марты — огромной чёрной собаки, которая уверенно вела их по дремучему лесу.
«Вот это приключение!» — Лизушка аж подпрыгнула от переполнявших её эмоций.
Воображение разыгралось.
Малышка сузила глаза, и трава моментально превратилась в лес, она сама — в собаку размером, с Марту, а густые кустарники с мясистыми листьями — в диких, уродливых чудищ, сгрудившихся поодаль от желтовато-зелёных стеблей Травного Леса…
Лизушка почувствовала, как ей стало не по себе, и решительно заморгала. Ни к чему воображать себе ещё одно приключение. Этой прогулки с Мартой вполне достаточно! И, прибавив скорости, она нагнала Ворчуна и Вертушку.
Марта оглянулась, отыскивая их взглядом. Её тёмные глаза искрились любовью и нежностью.
— Ещё немного, и мы на месте, — мягко проурчала большая собака.
— А что за сюрприз нас ждёт? — тявкнул терзаемый любопытством Ворчун.
— Скажи нам, Марта, пожалуйста! — пискнул Вертушка, самый маленький из щенят.
— Не могу, — Марта остановилась, чтобы лизнуть его в макушку. — А то никакого сюрприза не получится!
— Как же я хочу его увидеть! — Лизушка громко взвыла от нетерпения и сломя голову понеслась вперёд. Марта поспешила предостеречь её хриплым лаем.
И как раз вовремя! Скользнув лапами по песчаному грунту, Лизушка в изумлении застыла на краю склона, а у подбежавших за ней Ворчуна и Вертушки отвисли челюсти.
— Что это? — ахнул Ворчун.
Марта села, с интересом наблюдая за их реакцией.
— Это называется река. Здесь живёт Собака-Река. В её обществе я чувствую себя счастливой.
Лизушка вгляделась в тёмный, ревущий, стремительный поток, совсем не походивший на те журчащие, искрящиеся на солнышке ручейки; крошечные, с шумом пузырившиеся на гальке и валунах водопады и тихие, глубокие, едва подёрнутые рябью озёрца среди деревьев, что она видела ранее. Вода пенилась белыми хлопьями вокруг подводных камней, а ближе к берегу, на котором стояли собаки, становилась темнее, ровнее и глаже. Великая река выглядела могучей, величественной и опасной.
— Я хочу в неё войти! — пролаял Ворчун.
— И я! — тявкнула Лизушка, не желая отставать от брата.
— А я не хочу. Мне здесь не нравится, — Вертушка попятился, вздрогнув от охватившей его тревоги.
— Не стоит спешить, — ласково осадила озорников мудрая Марта. — Я обязательно преподам вам уроки по плаванию, но сначала вы должны научиться уважать Собаку-Реку. Если вы не будете выказывать ей должного почтения, она может рассердиться, затянуть вас вглубь и проглотить!
Ощутив, как по её бокам пробежала дрожь, Лизушка послушно кивнула. При всём возбуждении, которое вызывала у неё река, она целиком полагалась на мнение Марты. Марта всегда говорила правильные вещи. Лизушка верила каждому её слову. И, хотя её хвост всё ещё энергично постукивал по земле, покорно уселась на берег.
Ворчун тем временем с интересом принюхался к топкой песчаной почве.
— Запахи! — озадаченно выдохнул он. — Они тут совсем другие! Я чую аромат воды. И водорослей… они пахнут, как мокрая трава… А вот это что такое?
Марта внимательно повела по земле носом.
— Так пахнет речной кролик, — пояснила она несколько секунд спустя. — Мы называем это существо так, потому что его мясо по вкусу напоминает крольчатину, но на самом деле речной кролик — охотник, как и мы. Он ловит рыбу. В этой реке водится множество разных рыб, и некоторые из них кусаются.
— Пусть эти рыбы только попробуют меня укусить, — Ворчун горделиво вскинул голову. — Они сильно пожалеют об этом! Я их… я их тоже тогда покусаю! И очень больно!
Марта только рассмеялась на его угрозы.
— А кто ещё живёт в реке? — поинтересовалась Лизушка. Она сделала несколько шагов вперёд и изо всех сил вытянула шею, в попытке углядеть хоть одного речного жителя.
— Водяные крысы и угри. Это такие длинные скользкие рыбины, — сказала Марта. — Иногда встречаются змеи. И птицы, способные плавать под водой!
— Ух ты! — удивлённо воскликнул Вертушка.
— Собака-Река держит в своих лапах жизни многих существ, — ласково прогудела Марта. — А кроме того, она вдыхает жизнь в лес. Именно благодаря ей деревья получаются такими высокими, а трава — зелёной и сочной. Собака-Река питает всё живое и заботится обо всём, что растёт в ней и вокруг неё.
— Какая необыкновенная Всесобака! — в благоговейном трепете прошептала Лизушка.
— Да, она такая! — задумчиво прищурившись, подтвердила Марта. — И плавать — всё равно, что играться с ней. Я хочу, чтобы вы почувствовали это на своих шкурках. Только будьте осторожнее, малыши! Когда Собака-Река в игривом настроении, она может вас дёргать, пинать, тянуть то в одну, то в другую сторону и даже затащить под воду. Она очень сильная!
— Уж в этом я нисколечко не сомневаюсь, — кивнула Лизушка. Ей внезапно расхотелось забираться во владения Собаки-Реки. Вода была слишком тёмной, холодной, глубокой… Задрожав всем тельцем, Лизушка попятилась.
И ощутила на своём ушке тёплый и нежный язык.
— Не бойся, Лизушка, — подбодрила её Марта. — Помни, Собака-Река — наш друг. Она станет другом и тебе, если ты будешь уважать её. А теперь следите за мной!
Уверенно подбежав к самой кромке текучей ленты, большая чёрная собака медленно склонила голову. А затем прыгнула в воду. Вертушка испустил тревожный, растерянный визг, но Марта легко перевернулась и, высунув язык, поплыла по течению, ритмично болтая своими сильными лапами под поверхностью прозрачной воды.
— Видите, как я двигаюсь? — крикнула она щенкам. — Не надо бороться с течением. Пусть Собака-Река вас поддерживает и несёт на себе. Она может быть не только бурной и неистовой, но и очень обходительной и ласковой. Только не заплывайте слишком далеко!
Взволнованный, но решительно настроенный Ворчун приблизился к воде. «Ну, уж нет, первой буду я!» — моментально расхрабрилась Лизушка. Марта выглядела очень счастливой, когда находилась в воде. Похоже, плавать и вправду было очень весело! Отпихнув Ворчуна с дороги, Лизушка с разбега плюхнулась в реку и отдалась на волю слабого, закручивающегося в небольшие водовороты, течения.
— А вода не такая уж и холодная, — поделилась впечатлениями кроха, млея от потока, ласкавшего её шкурку, — дружелюбная и приятная!
— Да, — согласился с сестрой Ворчун, торопливо последовавший её примеру.
Вертушка неуверенно тронул воду лапкой, но в последний момент предпочёл остаться на берегу. Поняв, что ждать братишку не имеет смысла, Лизушка и Ворчун решительно устремились к Марте, постепенно отдаляясь от берега.
Лизушка продвигалась вперёд всё быстрей и смелей, как вдруг песок ускользнул у неё из-под лап. Они больше не касались речного дна! Хватая пастью воздух, малышка начала погружаться под воду, но, инстинктивно замолотив лапками, быстро всплыла наверх. Её голова снова оказалась над водой, и теперь она снова могла дышать. Более того, она могла ещё и двигаться!
— Я плыву! — ликующе закричала Лизушка.
— Я тоже! — восторженно поделился столкнувшийся с ней Ворчун, подгоняемый слабым течением.
— Вертушка, давай к нам! — от переизбытка эмоций Лизушка перестала шевелить лапками и едва не ушла под воду. Но широкая морда бдительной Марты тут же отыскала её брюшко и выровняла малышку, не дав ей времени испугаться. Лизушка чихнула, немножко побарахталась, а затем вновь поплыла, обретя равновесие в нежных объятьях Собаки-Реки. Марта кружила вокруг своих подопечных, держа ситуацию под контролем.
Вертушка продолжал колебаться. Он всё-таки вошёл в воду, но явно не горел желанием отрывать лапы от надёжного речного дна. Лизушка подбадривающе тявкнула, но тут её внимание отвлёк на себя Ворчун.
— Погляди-ка на меня, сестрица! — важно пролаял малыш. Повернув голову, Лизушка увидела, что он уже заплыл в самую глубокую часть реки. Пыхтя и усердно шлёпая по воде лапками, щенок рывками приближался к Марте. — Собака-Река совсем не страшная!
— Хвастунишка! — весело хмыкнула Лизушка себе под нос, зажмурившись от удовольствия.
Со стороны берега донёсся пронзительный и тревожный визг Вертушки. Лизушка раскрыла глаза и снова оглянулась на Ворчуна. Тот всё ещё беззаботно плыл в сторону Марты, но, к ужасу Лизушка, Собака-Река схватила его своими мощными челюстями и потащила вниз по течению.
«Он не проявил к ней должного уважения!» — запаниковала Лизушка.
— Ворчун! — залаяла она так громко, как только могла. — Ворчун, возвращайся назад!
Но Ворчун уже ничего не мог сделать. На какой-то момент его голова ушла под воду. Потом опять показалась над поверхностью, но мордочку щенка исказил страх. Он задыхался, не плыл и не сопротивлялся. Он выглядел совершенно беспомощным в зубах могучей Собаки-Реки.
От страха и беспомощности Лизушка истошно завыла. Но тут рядом с ней всплыла Марта и стала мордой подталкивать её к берегу. Едва лапки Лизушки заскребли коготками по речному дну, собака развернулась и изо всех сил поплыла к Ворчуну.
Прерывисто дыша, Лизушка вскарабкалась на берег. Вертушка сразу же кинулся к ней.
— Марта ведь его спасёт? — жалобно проскулил он. — Ох, Марта, пожалуйста, доплыви да нашего братика!
— Я его больше не вижу! — захныкала Лизушка. Её лапки вдруг подкосила ужасная слабость. От речной воды, стекавшей со шкурки, повеяло жутким холодом.
— И я… я тоже не вижу! — чуть не задохнулся от отчаяния Вертушка, изо всех сил напрягая глаза.
Вглядевшись ещё раз вдаль, Лизушка заметила тёмную тень. И эта тень с каждой секундой увеличивалась — Марта усиленно гребла против течения, сжимая в пасти безвольного и ослабевшего Ворчуна. Брату и сестре показалось, будто минула целая вечность, прежде чем чёрная собака выбралась на берег и положила на песок крошечное бездыханное тельце.
— Ворчун! — горестно вскрикнул Вертушка.
Лизушка не смогла даже заскулить. В пасти у неё пересохло, язык прилип к горлу, а тельце до мозга костей пробрал озноб. Её братик почему-то выглядел теперь намного меньше, чем всегда. Это было просто невыносимо!
— Марта, он не шевелится!
— Тихо! — строго цыкнула на щенят Марта. А потом сделала глубокий вдох и, подняв одну из своих сильных перепончатых лап, ударила Ворчуна прямо в бок. Лизушка ахнула и захныкала. Удар показался ей очень болезненным. Но Марта ведь знала, что делала? Марта всегда знала, что делала. Она просто не могла ошибиться именно сейчас!
Ворчун не отреагировал на пинок, и Марта снова ударила его — один раз, второй, третий… Неожиданно тело Ворчуна вздёрнулось, щенок захрипел, и из его пасти потоком хлынула речная вода.
— Благодарю вас, о Всесобаки! — выдохнула с облегчением Марта.
«Похоже, ему очень плохо», — подумала Лизушка, поглядывая на братика. Его мышцы бешено содрогались, лапки беспомощно дрыгались, а маленькая грудка сотрясалась от удушающего кашля.
Но Лизушка всё равно почувствовала головокружительный прилив счастья. Ворчун страшно мучился, его промокшее тельце корчили жуткие судороги, но он был жив! И, осознав это, Лизушка громко, протяжно завыла… из признательности Марте, но ещё больше — из благодарности суровой, но милостивой Собаке-Реке.
«Ты не поглотила Ворчуна — ты отпустила его! Спасибо тебе, великодушная Собака-Река! Ты не отняла у меня брата… Клянусь, я всегда буду почитать тебя!»
Глава первая
«Как такое могло случиться?»
Гроза с ужасом осознала, что осколки прозрачного камня скрывались в самом нутре добычи. Той самой, которую так жаждали съесть собаки! Две упитанные оленухи… Лучшая добыча, доставшаяся Стае за множество пробежек по небу Собаки-Луны… И кто-то её испортил. Зачем?!
Морды собак перекосились в недоумении и отвращении. Белла, стоявшая чуть позади Грозы, поскуливала от горечи и досады. Но даже её верный спутник — Свирепый пёс Дротик — был слишком напуган, чтобы утешить и приободрить подругу. Он жался к Грозе, и его сильное мускулистое тело сотрясала нервная дрожь.
Большинство членов Стаи хранили молчание, но шерсть на их спинах топорщилась дыбом. Изданный Ветерок вопль всё ещё витал в воздухе, и Гроза отлично понимала, что чувствовала маленькая собачка.
Гроза и сама подозревала, что в Стае водилась собака, постоянно пакостившая остальным, но даже ей с трудом верилось в то, чтобы кто-то из её сородичей мог совершить настолько чудовищное злодеяние. Они все были так счастливы этим вечером, так радовались лакомой добыче охотников! А теперь Третий Пёс Стаи лежал на земле, задыхаясь и постанывая, пока Кусака извлекала из его пасти окровавленные осколки.
Солнышко, крепко придерживавшая красно-бурую голову пса своими маленькими передними лапками, жалостливо подвывала:
— Пожалуйста, постарайся не шевелиться! Ой! Ой, нет, Хромой, нет! Ой держись! Ой! Ой! Бедняжка!
Но после того, как Кусака вытащила очередной кусочек прозрачного камня и бросила его в маленькую кучку, отважная малышка утратила всё своё мужество и расхныкалась, как оробелый щенок, уступив свой пост Дейзи.
После того как Стая, наконец, осознала, что среди них есть предатель, собаки долго стояли на месте как вкопанные, с ужасом оглядывая друг друга. Но вот Шкирка повернулась и уставилась пытливым взглядом на Дротика. По хребту Грозы пробежал холодок тревоги — во взгляде Шкирки сквозило обвинение. Бруно тоже повернулся и уставился на Свирепого пса. И за ним, как по команде, к Дротику обернулись все головы Стаи.
А потом над поляной раздалось рычание Бруно.
— Я вам говорил. Я повторял вам всё это время. Нельзя доверять Свирепым собакам!
Шерсть на холке Грозы вздыбилась от возмущения и обиды. Бруно был большим и мускулистым псом, и он с нескрываемой злобой посматривал на Дротика.
— Я никогда не хотел, чтобы этот Свирепый пёс жил с нами в Стае!
Гроза, оцепеневшая поначалу от столь вопиющей несправедливости, ощутила, как внутри поднимается волна гнева.
Она так долго заставляла себя бодрствовать, опасаясь оказаться той самой плохой собакой и натворить новых бед, безотчётно блуждая во сне, а теперь, когда она поняла, что не она виновата в тех жутких несчастьях, что обрушились на её Стаю, что она понапрасну изводила себя бессонницей, настоящий предатель продолжал пакостить, искусно таиться и притворяться невинным, подставляя других собак!
И то, что Бруно заподозрил в предательстве Дротика только потому, что тот был Свирепой собакой, как и сама Гроза, было просто отвратительно. В этот момент она ненавидела его.
— Как ты смеешь, Бруно? Дротик ничем не заслужил подобного отношения! Он не сделал вам ничего плохого! Он с самого начала был верным членом Стаи, признаёшь ты это или нет!
Выплеснув свою ярость, Гроза почувствовала, как ей становится легче. Но ненадолго.
— Ха! — презрительно тявкнула Шкирка. — Этого следовало ожидать.
Гроза предупреждающе оскалила пасть и резко повернулась к ней:
— Что ты имеешь в виду? А ну-ка, объяснись!
— Охотно! — ухмыльнулась Шкирка, бывшая когда-то Омегой в стае Хромого. — Одна Свирепая собака защищает другую. Вот так неожиданность!
Ответить Грозе помешало низкое рычание Стрелы:
— Ты не должна заступаться за Дротика, Гроза. Он не такой, как ты. Он чужой среди нас. Ты хорошо проявила себя и доказала свою преданность нашей Стае. А что мы знаем о Дротике? Ничего!
— Ничего, — поддакнула ей Погоня, — кроме того, что он предал свою бывшую стаю. Не так ли, Дротик?
— Погодите-погодите! — выпрыгнула вперёд Белла, вздыбив на спинке рыжую шерсть. — Вы что, от спокойной жизни совсем нюх потеряли? Дротик предал Свирепых псов, чтобы спасти нас! У вас нет права обвинять его! И он не мог испортить добычу — я знаю это наверняка! Я всё время была рядом с ним с той минуты, как охотники приволокли в лагерь оленух.
— Да? — сузив глаза, поднял голову высокий, взъерошенный Щётка. — Ты не отводила от него глаз? И не отвлекалась — хотя бы на миг?
— Все собаки отвлекались, — прорычал Лесник. — Особенно на новых щенков Альфы. Ты не могла всё время смотреть только на Дротика, Белла.
— А вот и могла! — Белла гордо вскинула голову. — Я всегда знаю, где Дротик! Всегда!
— Даже так? Да неужели? — усмехнулась Шкирка. — А почему, позволь полюбопытствовать?
— Мне тоже это интересно, — Стрела насмешливо склонила голову вбок, буравя глазами Беллу. — Почему ты так уверена в Дротике? Тебе есть, что нам рассказать?
На мгновение Белла замолчала. Гроза видела, как задёргались мышцы её глотки. Сердце самой Грозы колотилось так, словно хотело выскочить из груди — ведь она прекрасно знала, что могли услышать от Беллы собаки.
«Неужели она отважится им признаться? В такой напряжённый момент Стае будет намного труднее принять её выбор…»
Рыжая шерсть Беллы всё ещё топорщилась.
— Да! — вызывающе пролаяла охотница. — Мы с Дротиком — пара! С некоторых пор!
От такого признания собаки лишились дара речи. Воцарившуюся тишину нарушали только жалобные стоны Хромого, от которого успела отойти Кусака, закончившая свою жуткую работу.
А затем заговорила Ветерок — впервые с того самого момента, как она издала вопль ужаса. И голос её, хоть и неуверенный, прозвучал над приумолкнувшим лагерем звонко и чётко:
— В таком случае… — повернулась Ветерок к их предводительнице, стройной собаке-бегунье. — Прости, Альфа, но мы не можем верить Белле на слово. Раз они с Дротиком так близки, вполне естественно, что она будет всеми способами защищать и выгораживать его!
— Нет! — громко гавкнул Счастливчик, золотистый Бета их Стаи. — Я знаю Беллу лучше всех вас! — Правда, во взгляде, который пёс быстро метнул на сестру, Гроза успела подметить сомнение: «Хотя, может быть, и не так хорошо, как я думал». — Она никогда бы не стала общаться с собакой, способной вредить своей Стае. Будь Дротик плохим псом, моя сестра никогда не создала бы с ним пару, — ещё раз покосившись на Беллу, Счастливчик замолчал, переводя дыхание. Потом слегка передёрнул плечами и неуверенно облизал губы. Несмотря на всё, что он сейчас сказал, скрыть удивление от заявления Беллы ему не удалось.
«Да уж, — подумала Гроза, — если бы не чрезвычайная ситуация, наш Бета, вероятно, узнал бы всю правду нескоро». Белла явно выжидала более подходящего момента, чтобы сообщить новость брату, занимавшему в их Стае такое высокое положение.
— А я отнюдь не уверена, — возразила Счастливчику Стрела, усевшись на свои бело-коричневые задние лапы и в задумчивости постукивая по земле хвостом. В её глазах засверкал недобрый блеск. — Это ведь не первый раз, когда Белла выбирает сомнительных дружков.
При этих словах Микки — добрейшей души чёрно-белый пёс — сердито фыркнул:
— Зачем ворошить былое, Стрела? Кто старое помянет, тому глаз вон!
Гроза беспокойно заёрзала. Она поняла, о чём вели речь собаки: когда-то в прошлом Беллу угораздило связаться со сворой лис. С их помощью она надеялась вынудить полуволка, бывшего Альфу стаи, поделить территорию. Но опрометчивая стратегия плохо аукнулась потом Белле, как она сама однажды призналась Грозе.
Стреле действительно не следовало бередить прошлое. С её стороны это была мелочная, мстительная попытка побольнее уколоть независимую Беллу, которая давным-давно раскаялась в собственной глупости. И ещё один способ задеть Дротика. Губы Грозы презрительно искривились.
Вся Стая повернулась к Альфе, ожидая её ответа, но серая собака-бегунья, казалось, пребывала в глубоком размышлении. Она даже ни разу не рыкнула, пока собаки спорили между собой.
— Ну, так что, Альфа? — Бруно посмотрел прямо в глаза вожаку. — Ты согласна с Бетой? Или с Ветерок? И готова ли ты доверять словам Беллы, после того как она снюхалась со Свирепым псом?
Гроза чуть не ахнула от потрясения — их Бете открыто бросали вызов! Она знала, что Бруно недолюбливал Дротика, но выказать пренебрежение Счастливчику? Неужели Альфа не приструнит задиру? В глотке Грозы забурлило возмущение, но она была слишком обескуражена и распалена яростью, чтобы вымолвить хотя бы слово. Теперь это было делом Альфы — показать собакам, насколько нелепы их обвинения!
Качнув узкой головой, Альфа поочерёдно обвела взглядом каждого члена Стаи. На её морде блуждало странное выражение — смесь разочарования и раздражения, но от голоса повеяло холодом:
— Слишком рано показывать лапой на какую-либо собаку. Вы все должны успокоиться и прекратить перемывать друг другу кости. Хромой сильно пострадал, — Альфа кивнула на лежавшего на земле, изнурённого болью пса, бока которого тяжело поднимались и опадали от нестерпимых мук. — Сейчас не время для губительных ссор!
— Но, Альфа! — возроптал Бруно.
— Мы должны положить этому конец прямо сейчас, — заныл Лесник. — Ведь, скорее всего, виноват во всём именно Дротик!
— Да это же очевидно! — надувшись, провыла Стрела.
— Хватит! — грозно рыкнула Альфа. И больше не проронила ни слова. Только вглядывалась в глаза бурчавших собак до тех пор, пока они, пристыженные, не замолчали. Не обошла она вниманием и Грозу, посмотрев ей в глаза с такой прямотой, что больше никаких доводов не потребовалась. Крепко стиснув челюсти, Гроза подавила желание выступить борцом за справедливость.
— А теперь, — заявила Альфа, — довольно болтать и верещать! Вы же не стая крикливых, драчливых белок! Всем пора спать. Хромой нуждается в тишине и заботе. Кусака, Дейзи и Солнышко! Молодцы, что быстро сообразили, как ему помочь! И спасибо вам за то, что не ввязались в склоки! Найти виновника и не ошибиться — моя задача. И я это сделаю. А в сплетнях и пререканиях правды не выяснить, — Альфа ещё раз обвела собак строгим взглядом. — Надеюсь, вы все будете начеку. Ночные патрульные! Приготовьтесь и отправляйтесь в обход. Возможно, в нашей Стае и есть плохая собака, но это не означает, что у нас нет других врагов. Возвращайтесь все к своим обязанностям!
Изящно повернувшись, Альфа направилась к своему логову. За ней по пятам проследовал Счастливчик. Когда вожаки удалились, Гроза покосилась на собак. Некоторые из них всё ещё стояли, ощетинившись и мрачно нахмурив морды. Альфа оставила их вопросы без ответов, и Гроза вновь восхитилась её мудростью. Не время было членам Стаи щёлкать зубами и бросаться друг на друга — сейчас, когда Хромой лежал пораненный. Он вроде бы не сильно покалечился, но боль жестоко истязала его. И шокирующая преднамеренность злодеяния, похоже, терзала его не меньше, чем раны от осколков прозрачного камня.
Наконец, собаки разбрелись по своим логовам. Погоня, Колючка, Шкирка и Жук, разбившись на группы, убежали за пределы лагеря.
И хотя Гроза сердилась на патрульных за их глупое упрямство, она с удовольствием примкнула бы к ним. Всё лучше, чем дать себя изгрызть тревогам и переживаниям в охотничьем логове! У неё никак не получалось поудобней устроиться на подстилке из листьев и мха. С тяжёлым вздохом Гроза оставила напрасные потуги и предалась размышлениям.
Почему Альфа больше ничего не сказала Стае? Она могла бы пресечь любые нападки на Дротика. Могла бы запретить им строить нелепые, подчас даже дикие предположения и выдвигать ещё более несуразные обвинения, которые только подрывали единство Стаи. Конечно, сегодня собаки прекратили ссориться, но сделали они это с большой неохотой, и Гроза ни на минуту не допускала мысли, что они перестанут брюзжать между собой. Сейчас Альфа заткнула им глотки, но она ничего не предприняла для того, чтобы опровергнуть подозрения или унять враждебность по отношению к Дротику.
«И всё только потому, что он — Свирепый пёс, — пригорюнилась Гроза, стиснув клыки. — У них нет других причин, чтобы недолюбливать Дротика. Как же всё это несправедливо и неправильно!»
И всё-таки, стоило Грозе повернуть голову и остановить взгляд на Дротике, как она ощутила внутри лёгкий всплеск счастья. Ещё прошлой ночью он и Белла спали у разных стенок логова, тщательно скрывая от Стаи свои отношения, а теперь они лежали рядом, касаясь друг друга мордами, и хвост Беллы покоился на гладком боку Дротика.
Впрочем, Дротик, как и Гроза, бодрствовал Охотница заметила встревоженный блеск в глазах, которые пёс не отводил от входа в логово. Из симпатии и солидарности Гроза подползла и прислонилась к нему с другой стороны. Благодарный Дротик вильнул хвостом и, издав приглушённый, печальный вздох, прикрыл снова веки в очередной бесполезной попытке заснуть.
Однако, хруст листвы под чьими-то лапами заставил его резко приподнять голову. Гроза тоже встрепенулась, но тревога оказалась ложной: к логову с искажённой от боли пастью подковылял Хромой. Гроза села, а Дротик вперил в Хромого нервный взгляд. Жилка на его шее стремительно запульсировала в такт зашедшемуся в волнении сердцу.
— Хромой! — мягко проговорила Гроза. — Тебе лучше?
Третий Пёс Стаи медленно закивал, морщась при каждом движении. В тусклом свете луны Гроза рассмотрела его распухшую морду и сгустки тёмной запёкшейся крови, облепившие губы пса. Что он ощутил, когда остроконечные осколки вонзились ему в мягкую плоть глотки? И зачем он так поспешно вонзил свои зубы в тот проклятый кусок оленины?
Грозу передёрнуло. Она даже представить себе не могла, до чего это было больно!
— Дротик! Я не верю, что ты причастен ко всему этому, — голос Хромого был твёрд, даже несмотря на мучившую его жгучую боль. — Я хочу, чтобы ты это понимал. Я убеждён… ты бы никогда…
— Спасибо, — Дротик поднялся на лапы, слегка наклонив вперёд уши. — Хромой, пожалуйста, постарайся поменьше говорить. Я не хочу, чтобы ты разбередил свои раны.
— Да уж, постараюсь, — Хромой криво усмехнулся в знак согласия. — Просто я хотел высказать тебе своё мнение.
Придвинувшись к раненому псу, Дротик аккуратно лизнул его:
— Я ценю это гораздо больше, чем могу выразить словами! Правда, я очень тебе благодарен!
Гроза почувствовала, как на неё накатывает облегчение. Хромой понимал, что Дротик не виноват! Он не считал его плохим псом!
Увы, этого было недостаточно. Нужно было убедить в невиновности Дротика и всех остальных собак.
«Кто же это сделал? Неужели собака из Стаи? Да это просто немыслимо!» — содрогнулась Гроза, покосившись на запятнанную кровью морду Третьего Пса Стаи.
— Не волнуйся за нас, Хромой! Сейчас тебе необходимо хорошенько отдохнуть.
— Пожалуй, — согласился пёс и, медленно развернувшись, вышел из логова. — Спокойной ночи, молодёжь!
Дрожа от напряжения, Свирепые собаки проводили его взглядами.
— Бедный Хромой, — облизнув губы, пробормотала Гроза.
— Трудно поверить, да? — вздохнул Дротик. Но, похоже, визит Хромого его утешил. На этот раз, свернувшись клубочком на своей подстилке из мха и листьев, он моментально уснул. Уши Грозы уловили его слабое похрапывание. Она опять прильнула к другу и вскоре почувствовала, что стук его сердца начинает усыплять и её.
«Я всё ещё нуждаюсь во сне… Я так долго старалась бодрствовать, страшась коварной, лютой тьмы внутри себя… Я была слишком запугана сидящей во мне Свирепой собакой, чтобы разрешать себе спать… Я так боялась, что стану снова блуждать во сне и, сама того не сознавая и не желая, причиню вред собратьям по Стае… Я так долго думала, что могла убить Шёпота… Но теперь-то я знаю наверняка — моей вины в его смерти нет. Как нет её и во всех остальных злодеяниях. Не я — плохая собака в этой Стае! Теперь я в этом уверена…»
Должно быть, Гроза погрузилась в очень глубокий сон, потому что пробудилась она от судорожных подёргиваний в мышцах.
Её собратья по Стае спали поблизости; она слышала их глубокое дыхание, тихий храп, редкое поскуливание или слабое повизгивание. В воздухе пахло тёплыми телами и сухими шкурами, травой и мхом. Чья-то лапа почесала за ухом, а потом безвольно упала вниз. И, если не считать привычных звуков ночи, всё было спокойно.
Или не всё?
Навострив уши, Гроза прислушалась к негромким голосам. Похоже, в дальнем конце лагеря беседовали какие-то собаки. Их было не меньше трёх.
«Это голос Бруно…»
Гроза мгновенно насторожилась. Бруно не был ночным патрульным. Тогда почему он бодрствовал и разговаривал с кем-то низким рыком? Подкравшись к выходу из логова, Гроза осмотрелась по сторонам и скользнула в ближайшие заросли, подбираясь поближе к собакам.
— Значит, мы договорились?
Заговорщиков было пятеро: Бруно, охотница Кусака, худая бело-коричневая Стрела, выступившая против Дротика, маленькая чёрная Шкирка, неожиданно обретшая дар речи, чтобы покритиковать Свирепых собак, и высокий растрёпа Лесник. Они стояли, тесно сомкнув головы, но ночь была тихая, и Гроза, поводя ушами и напрягая слух, отлично различала их слова.
— Да, договорились, — подтвердила Шкирка. — Мы будем по очереди наблюдать за ним.
— Необходимо соблюдать осторожность, — подчеркнул Лесник. — Не стоит всё время вертеться вокруг него.
— И не только вокруг Дротика, — добавила Стрела. — Некоторые собаки, похоже, не считают его опасным.
— Проблема в том, — заявил Бруно, — что он не станет ничего предпринимать в присутствии другой собаки. Он будет выжидать, когда останется один. На самом деле, он очень ограничен в своих действиях, если собирается и дальше нам пакостить.
— В том-то и суть, — подала голос Кусака. — Если мы будем поочерёдно следить за Дротиком всё время, он не сможет ничего сотворить. Возможно, мы и не получим доказательств его вины, но, по крайней мере, защитим нашу Стаю.
— Правильно, — одобрил её слова Бруно. — Постоянное, скрытое наблюдение — вот, что нам нужно. Только не следует ставить в известность ни Альфу, ни Бету. Вряд ли они воспримут это благосклонно.
— Точно, — угрюмо поддакнул Лесник. — Альфа, может, и готова доверять Свирепому псу, но лично я — нет.
Обменявшись кивками и прощальными рыками, заговорщики собрались уходить. Гроза в ужасе сообразила, что пройти им предстояло мимо неё! Быстро и по возможности тихо она зарылась в высокую траву и задержала дыхание. И лишь удостоверившись, что собаки не заметили её и направились в свои логова отдыхать, облегчённо вздохнула.
Некоторое время она ещё пролежала в траве, стараясь хотя бы немного собраться с мыслями. Когда вновь стало тихо, она ползком вернулась к своему логову. Дротик всё так же спал, ни сном ни духом не подозревая о заговоре. Его бока мерно поднимались и опускались в унисон со спокойным дыханием.
Задержавшись у входа, Гроза поглядела на Собаку-Луну, парившую над деревьями. Небесная Всесобака отвернулась от собак на земле, выгнув свои задние лапы так, что её силуэт стал виден только наполовину.
«Уж не разгневалась ли она на нас за подозрения, заговоры и перепалки? Что ж, я бы этому ни капельки не удивилась», — подумала Гроза.
Сон отказывался возвращаться. Слишком сильной была боль беспокойства, гложущего ей теперь грудь и живот.
«Я не знаю, что случилось с этой Стаей. Я не знаю, кто всё это затеял, кто мог оказаться настолько зловредным. Одна из собак-заговорщиц… или какая-то другая собака?» — терялась в догадках Гроза.
Нутром она понимала только одно — что-то ужасное проникло в их дружную команду.
Глава вторая
Царапая когтями траву, Гроза вытянула уставшее тело и широко зевнула. Собака-Луна уже давно залезла в своё логово — чтобы проспать там до вечера, а выбежавшая вместо неё на небо Собака-Солнце почему-то предпочла остаться за толстым слоем облаков.
«Может, она тоже гневается на нас, как Собака-Луна? — пронеслось в голове у Грозы. — Она нам светит, но смотреть на нас не хочет. И дарить сегодня нам своё тепло тоже не желает».
Небо было густо-серым, и на какой-то момент Грозу охватила тоска. Такого же цвета была и шерсть бедного Шёпота. Стоило образу маленького, тощего, но невероятно отзывчивого пса всплыть в её памяти, как сердце пронзила боль горькой утраты, а горло сдавил противный спазм. Шёпота убили жестоко и безжалостно, и Стая до сих пор не узнала, кто это сделал.
«Он был моим другом, — вспомнила Гроза, и печаль камнем легла ей на грудь. — Он восхищался мной даже тогда, когда я сама себе не нравилась. И так старался добиться моего расположения! Будь Шёпот живой, он был бы сейчас рядом, болтал бы всякие милые глупости… И повсюду ходил бы за мной по пятам, как Альфа за своими щенками… Я считала его надоедливым. А теперь мне хочется только одного — чтобы он снова начал мне докучать…»
Только этому уже никогда не бывать. Какой-то вероломный и кровожадный член Стаи позаботился об этом.
До убийства Шёпота дела в Стае обстояли гораздо лучше. Присев на задние лапы, Гроза приподняла одну из них и почесала за ухом.
«А так ли это? — нахмурилась она. — Действительно ли было лучше?» Немного поразмыслив, Гроза осознала: даже до того злополучного дня, когда они нашли изувеченное тело Шёпота, кто-то всё время интриговал, строил козни, выискивал способы навредить собакам, разобщить их и разрушить жизнь, которую они пытались всеми силами наладить здесь, возле Бескрайнего озера. И до, и после смерти Шёпота происходили неприятные события, которые Альфа и Бета почему-то дружно игнорировали. Мёртвая рыбина в реке, из которой они пили воду… Гниющая крысиная тушка в куче добычи, отравившая их пищу и ставшая причиной недомогания многих собак… Хуже того: убитый лисёнок, оставленный кем-то возле их лагеря с явной целью — вызвать войну между лисами и собаками.
Когда убили Шёпота, Гроза сразу поняла, что страшные раны на его теле не могли оставить ни койоты, ни лисы. Это были собачьи укусы! Но прошло немало времени, прежде чем Стая поверила ей. А когда, наконец, это случилось, собаки так быстро накинулись на Дротика, что стало очевидно: Свирепого пса никогда по-настоящему не принимали в Стае.
«Да, — кивнула самой себе Гроза, — в Стае давно что-то было не так…»
— Гроза! — прервал её мрачные размышления чей-то весёлый голос.
Обернувшись на зов, собака увидела Счастливчика. Даже при пасмурном дневном свете его золотистая шерсть сверкала и переливалась. И, судя по виду, сейчас он не злился на Грозу, как частенько бывало в последнее время. Нежно лизнув её в нос и усевшись на задние лапы, Бета поинтересовался:
— Ты в порядке, Гроза?
Она кивнула и постаралась задвинуть свои тревоги в самый дальний угол сознания.
— Я отлично понимаю, каково тебе было выслушивать вчера мерзкие нападки собак на Свирепых псов.
Гроза ощутила дрожь облегчения: ну хоть Счастливчик это понимал!
— Да уж. Слышать такое — приятного мало!
— Ладно тебе, — примирительно ткнул Грозу носом Бета. — Не забывай: осуждая Свирепых псов, они не имели в виду тебя! Для них ты — одна из нас!
Грозу пробрал кусачий холодок: «Он что, не сознаёт, что дело совсем в другом?»
— Счастливчик, — ощутила Гроза острую потребность сменить тему. — Ты можешь мне растолковать слова Стрелы?
— О Свирепых псах? — нахмурился Бета. — Я же сказал тебе, что…
— Нет, — помотала головой Гроза. — О том, что она имела в виду, упомянув о сомнительных дружках Беллы. Ты можешь пересказать мне подробней ту старую историю с лисами? Я знаю только то, что Белла объединилась с ними, однако всё пошло не так, как она хотела. Что именно тогда случилось?
Теперь пришла очередь вздрогнуть Счастливчику. Облизав губы, пёс уклончиво пробормотал:
— Это было очень давно…
— Не важно, — пристально посмотрела на Бету Гроза. — Что тогда у вас произошло? И как произошло?
— У Беллы в то время завелась своя собственная маленькая стая, — уставился в землю глазами Счастливчик. — Это случилось вскоре после Большого Рыка, когда она убежала с другими собачками-на-поводочке. Они жили поблизости, а я жил в лагере полуволка.
— Почему? — повела ушами Гроза. «Почему Счастливчик не остался со своей сестрой?» — Разве не ты вывел Собачек-на-поводочке из города…
— Я… — вздохнул пёс. — Но когда мы пришли на территорию бывшего Альфы, он не пожелал делить с нами добычу и воду, хотя и того и другого у него было предостаточно. Вспомни, Гроза, каким упрямым и жестоким мог быть полуволк! Он не хотел, чтобы мы оставались в его охотничьих владениях. Белла попросила меня примкнуть к его Стае, стать в ней шпионом. И я согласился.
— Шпионом? — обескураженно переспросила Гроза. Эту часть истории ей раньше никогда не доводилось слышать.
— На тот момент я уже знал нашу Лапочку. Мы познакомились с ней в Западне. Лапочка, как ты помнишь, была Бетой у полуволка, так что я без труда влился в стаю. Но это оказалось… ошибкой, во многих отношениях. У Беллы появился свой собственный план, о котором я даже не подозревал. Она заключила договор с лисами.
— Да, она рассказывала мне об этом, — кивнула печально Гроза. — На что она рассчитывала?
— Она была убеждена, что сила в численном превосходстве, и даже не задумывалась над тем, каковы были в действительности её новые «друзья». В итоге погиб один из щенков Луны.
Гроза открыла от удивления пасть, а хвост Счастливчика расстроенно поник.
— Белла не хотела, чтобы так вышло. Сестрица повела себя глупо, но она не желала никому причинять вреда. Она до сих пор не простила себя до конца за то, что случилось.
Потрясённая до глубины души, Гроза не смогла подавить гневный рык:
— Я понимаю, что Белла не хотела ничего плохого, но, похоже, она и не думала о возможных последствиях!
— Нет, не думала, — с усталым вздохом согласился Счастливчик.
Грозе показалось, что её грудь вот-вот разорвётся от несправедливости.
— Дротик никогда не делал ничего подобного, — прошипела она. — И я тоже! Мы никогда не совершали таких ужасных поступков, однако многие собаки в этой Стае доверяют Белле больше, чем нам!
Счастливчик облизал пересохшие губы. И, наконец, сподобился встретиться взглядом с Грозой. Он выглядел таким огорчённым и растерянным, что ей расхотелось добивать его упрёками. Заглушив гнев, Гроза уставилась поверх его головы и простояла так до тех пор, пока яростный вой, рвавшийся из её глотки наружу, окончательно не заглох. Охотница не знала, о чём ещё говорить. Счастливчик прекрасно понимал её состояние, но ничего поделать не мог. Как и все остальные собаки… за исключением тех, кто неспособен был преодолеть свою предвзятость.
— Ты случайно не планируешь очередную охоту? — спросила Гроза. Её голос прозвучал сухо и сдавленно. — Я бы пошла, если ты не против.
Счастливчик явно обрадовался смене темы.
— Сказать по правде, я пришёл сюда попросить тебя об одном одолжении. Альфе надоело сидеть дома с четырьмя щенками. Почти как в Западне, — попытался пошутить пёс. — Ей очень хочется выбраться из лагеря и побегать… расправить лапы и размяться, понимаешь? Так вот… Ты не присмотришь за нашими щенками?
Бета уже нетерпеливо перетаптывался с лапы на лапу в ожидании её ответа, готовый в любую секунду сорваться с места. Но Гроза при словах «присмотреть за щенками» онемела.
— Ой, Счастливчик… Может, тебе лучше обратиться к Луне? Чтобы она посидела с щенками. Или… или к Ветерок?
Не вымолвив ни слова, пёс развернулся и потрусил назад к логову Альфы. Грозе пришлось догонять его, на ходу подыскивая возражения:
— Честно… Бета! Я ничего не знаю о щенках… И не умею с ними обращаться… Я понятия не имею, как…
— Привет, Гроза! — показалась из логова Альфа. Вылетевшие следом щенята кувыркались возле маминых лап. Альфа загнала их обратно в логово, а Счастливчик остановился и нежно лизнул её в морду. — Я очень тебе благодарна! — обратилась Альфа к Грозе.
— Но я не могу… Луна любит ухаживать за малышами, я знаю, что она… — Гроза понимала, что лепечет что-то несуразное, но паника напрочь отшибла собаке мозги.
— Гроза, мы хотим, чтобы именно ты присмотрела за нашими щенками, — твёрдо сказала Альфа. — Так ведь, Бета?
— Так! — отозвался Счастливчик. Он поглядел на Грозу с толикой удивления, но остался неумолим.
Гроза раскрыла пасть и тут же её закрыла. И нерешительно оглядела четырёх малышей. «Альфа и Бета хотят показать, как сильно они доверяют мне, — осознала собака. — Разве я не этого хотела? Вся Стая увидит, что они поручили мне своих детёнышей».
Да и щенки были такие милые!
— Хорошо, — со вздохом сдалась Гроза. — Я позабочусь о них, Альфа, не беспокойся. Они такие маленькие… Я справлюсь! Это ведь очень просто!
Вожаки тут же помчались разыскивать других охотников.
«Мне это померещилось? — озадачилась Гроза, провожая их взглядом. — Или они действительно прыснули со смеху?»
«Это ведь очень просто». Гроза пожалела о своих словах практически сразу.
Её голова гудела, а в глазах рябило от тщетных усилий уследить за четырьмя щенками разом. «Я не думала, что такие маленькие существа могут так быстро двигаться», — в отчаянии причитала она, в сотый раз изворачиваясь и хватая Пушинку. Мохнатая коричневая малышка всё время норовила выскочить из логова, а Грозе чудилось, будто она бежит прямо в открытую пасть койота.
— Нет, Пушинка! Стой! Это опасно!
— Гроза! — внезапно вскрикнула кроха. — Мама!
— Я не твоя мама… Эй, прекрати это! — Заметив, что Пушинка отвлеклась, золотистый Кувыркушка набросился на сестричку, и оба щенка покатились по земле, урча, хихикая и шутливо покусывая друг друга. Доведённая до белого каления «няня» еле растащила их. А потом Гроза вспомнила про ранку от лисьего укуса на лапке Кувыркушки и ужасно испугалась, что она снова откроется. Придерживая щенка лапой, собака попыталась рассмотреть её поближе. Пушинка не преминула воспользоваться новым шансом. Повизгивая от радости, она выбежала из логова. Гроза кинулась за ней, но малышка не собиралась искать койотов. Она принялась бегать по кругу, пытаясь догнать и укусить свой хвостик. Воодушевлённые примером сестрички, из логова вырвались и остальные малыши. С щенячьим восторгом они присоединились к её игре. Грозе ничего больше не осталось, как со вздохом последовать за ними.
«Это всё равно, что пытаться согнать в одно место царапок», — подумала собака и устремилась к Грызушке. Но прежде чем настичь юркий рыжевато-коричневый комочек, Гроза почувствовала острую боль в собственной лапе и взвыла от удивления. Резко повернувшись, она увидела перед собой Крошку. Довольно тявкнув, золотистая малышка кокетливо выгнулась в призыве играть. «Вот тебе и недоросток!» — раздражённо подумала Гроза и тут же — как можно суровее — добавила вслух:
— Нет, Крошка, так играть очень больно!
Проигнорировав её замечание, малышка запрыгала у лап своей Свирепой «няньки», делая молниеносные выпады в попытках ещё раз щипнуть или куснуть её. Ошарашенная, смущённая и вконец разнервничавшаяся Гроза отпрянула назад. «О, Небесные Псы! Да эти игры изнурительней сражений с лисами! Ещё немного, и я выдохнусь…»
У логова патрульных послышался недовольный лай. А в следующий миг перед Грозой возникла чёрно-белая морда Колючки, угрюмая и полусонная.
— Тебе поручили присматривать за щенками, Гроза? Имей в виду — я патрулировала округу всю ночь и очень хочу выспаться!
— Извини, Колючка, — тявкнула Гроза. — Я буду… О! Крошка, перестань!
— Гроза! Играй, играй, играй! — посыпались со всех сторон вскрики. Трое щенков присоединились к младшей сестричке, видимо, решив окончательно вымотать Грозу.
Почему остальные собаки не могли ей помочь? Нежась на травке, они снисходительно наблюдали за тем, как проказливые щенята кругами носились вокруг Грозы. И, похоже, их это вполне устраивало. Только Луна фыркнула от удивления, когда Кувыркушка в очередной раз увернулся от лап охотницы и рванулся к окраине лагеря.
Со всей осторожностью, на которую она была способна, Гроза схватила малыша за шкирку, и в этот миг её глаза уловили в куще деревьев движение. В отблесках рассеянного света собака разглядела две фигуры — тёмную и золотистую. Выйдя за пределы лагеря, Дротик и Белла направились куда-то, где не будет никого, кроме них двоих. При виде их счастья Гроза испытала прилив нежности и умиления. Но лишь на мгновение. Потому что она тут же заметила третий силуэт, всего в одном кроличьем прыжке кравшийся за парочкой. Стоило ему вынырнуть из тени, и Гроза легко опознала бело-рыжую шкуру… Кусака! Значит, заговорщики уже начали воплощать свой план в жизнь. Они решили наблюдать за каждым шагом Дротика.
Гроза встряхнулась. Ей некогда было злиться. За щенками требовался глаз да глаз. Решительно развернувшись, она затащила Кувыркушку обратно в логово и положила на мягкий мох. Щенок сразу же попытался выбраться обратно наружу, но Гроза проявила строгость.
— Кувыркушка, сиди тут и не ерепенься! — рыкнула она.
Малыш заморгал глазками так, словно понял, что довёл свою няню до белого каления. Впрочем, оглядевшись по сторонам, он быстро нашёл повод для озорства внутри логова. С криком «Пушинка!» щенок кинулся к сестричке и сбил её с лап.
Распластавшись на брюхе, Гроза тяжело запыхтела от истощения. А в следующий миг ощутила, как к ней ластится тёплое вертлявое тельце. «Ах! Грызушка! Милая! Хоть она поспокойнее остальных…»
Не успела Гроза додумать мысль, как Грызушка вскочила и ринулась к Кувыркушке и Пушинке. Из пасти собаки вырвался обречённый стон. Положив голову на гудящие лапы, незадачливая няня стала молча наблюдать за вознёй малышей.
«И откуда у них столько энергии? Я уверена, что ни Ворчун, ни Вертушка, ни я… мы никогда себя так плохо не вели!»
Громкий визг вынудил Грозу вскочить.
— Грызушка! Не кусайся так сильно. Ты делаешь Кувыркушке больно! — угрюмо насупившись, Гроза принялась разгребать непонятную кучу-малу. «Золотистый, мохнатый щенок — Кувыркушка — есть… Тёмно-коричневый щенок — это Пушинка — на месте… Рыжая Грызушка, вот она… Золотистая, с водянистыми глазками, самая маленькая…»
Ужас отбросил Грозу назад, глаза широко распахнулись: где же вторая золотистая малышка?
— Почему вас здесь только трое? — прорычала собака, чувствуя, как нарастающая внутри тревога вздыбливает ей на спине шерсть.
— Гроза! Давай играть! — вскинув на неё свои яркие глазки, щенята со всех лап устремились к няне.
Но та лишь в шоке уставилась на них. Паника сковала собаке глотку. Кроме кучки щенков непосредственно перед ней в логове никого больше не было! Как бы она ни искала…
— Где Крошка? — Развернувшись, Гроза бросилась вон из логова. В ушах бешено запульсировала кровь, сердце зарокотало, как разгневанная Небесная Собака.
«Куда же бежать?» Скользнув по земле лапами, Гроза в недоумении остановилась. Никогда она ещё не чувствовала себя такой растерянной! Она крутила головой из стороны в сторону, вглядывалась в каждый уголок лагеря, в отчаянии вертела ушами. Но следов золотистой крохи нигде не было… «Где же её искать?!»
— Похоже, тебе нужна помощь, — раздался позади смешливый голосок. Гроза резко крутанулась на лапах.
— Ветерок! — воскликнула охотница, надеясь, что её мольба не прозвучит униженно и жалко. — Пожалуйста, я не могу найти…
Скосив глаза, Ветерок кивнула на свои передние лапы. Проследив за её взглядом, Гроза увидела комочек золотистой шерсти, большие блестящие глазки и свисающий из пасти розовый язычок…
— Крошка! — захлебнувшись в благодарности, Гроза чуть не согнулась в три погибели перед Ветерок.
— Малышка гонялась за белкой, — рассмеялась маленькая собачка. — Такой же большой, как наша Крошка. Уж и не знаю, что бы она стала с ней делать, если бы поймала.
— Ох, Крошка! Ну и заставила ты меня поволноваться. Я чуть умом не тронулась от беспокойства, — разворчалась Гроза, вылизывая маленькую золотистую головку. Малышке это скоро надоело, и она сморщила мордашку в недовольной гримаске.
— Тебе нужна помощь? — подмигнула Грозе Ветерок.
— Да… конечно… Пожалуйста!
— Тогда пошли! — сказала собака. И тут же ласково тявкнула троим щенкам, которые, высунувшись из логова, таращились на свою сестричку в окружении взрослых собак: — Давайте ко мне, малыши! Я расскажу вам одну интересную историю. Хотите?