Но прежде всего я не дам ему испортить жизнь мне. Ему был дан шанс. Он не воспользовался им — это его выбор.
Я собиралась оставить его в живых. Ради мамы. Хотя он нанес мне травмы, невидимые снаружи, заставлявшие меня лежать без сна ночь за ночью, мучаясь от фантомных болей после всего того, что со мной сделали. Когда-то нам с ним было спокойно вместе — но он украл у меня единственный крошечный осколок прекрасного, существовавший в нашем доме. Он отнял у меня воспоминания, помогавшие мне сохранить хотя бы искру надежды на то, что в жизни есть что-то хорошее, что-то настоящее.
Но он предал не только меня. Мама любит его. Она видит в нем только хорошее, не замечая той тьмы, того зла, которые достались ему в наследство от папы. Из-за слепой материнской любви ему выпал последний шанс. И он только что показал, что не заслуживает его.
Сердце мамы разобьется в тот день, когда она поймет: Себастиан такой же, как папа. И весь этот ужас будет продолжаться в следующем поколении, и ее любовь ничего не сможет изменить. Поэтому Себастиан должен умереть, чтобы избавить маму от этого горя. Она никогда не узнает, что он сделал. И кто он на самом деле…
___
Красный домик располагался в уединенном месте, на верхушке горы, неподалеку от озера, окруженный густым лесом. Это была дача родителей Ильвы, которые состарились и не могли сюда ездить. Уже много лет они не пользовались дачей.
С довольным видом Фэй оглядела металлическую ручку на входной двери, кивнула и закрыла за собой дверь.
В лучах заходящего солнца она разглядела контуры старой мебели, почувствовала запах плесени. Поискала рукой выключатель и нажала. Раздался щелчок, но свет не включился. Вероятно, вырубилась пробка — Ильва сказала, что электричество обычно подключено. Придется искать электрический щит. Хорошо, что она прихватила с собой фонарик.
Деревянные доски пола заскрипели, когда Фэй вошла в помещение, по всей видимости, служившее гостиной.
Она отставила канистру с бензином, прислушалась к тишине старого дома. Помассировала правую руку, затекшую от тяжести канистры.
Здесь наконец пересекутся их пути — ее и Яка. Только один из них уйдет отсюда живым. Многое может пойти не по плану. С таким же успехом она может оказаться проигравшей в этом последнем бою.
Сколько у нее времени до его появления? Час? Два? Чтобы не оставлять электронных следов, Ильва оставила ее мобильный телефон у себя. Фэй, покосившись на ручные часы, отметила, что сейчас около десяти часов вечера.
Ильва позвонила Яку по тому номеру, который он оставил, когда приходил к ней домой. Рыдая в трубку, она сказала, что приходила Фэй и забрала Нору. Якобы она вела себя как помешанная, бормотала, что отнимет у Яка последнее, что у него осталось, — его младшую дочь. Она не сказала, куда направляется, но после ее ухода Ильва обнаружила, что пропали ключи от дачи ее родителей.
Достав карманный фонарик, Фей зажгла его и провела лучом света вокруг себя, ища дверь в подвал. Посмотрела на черно-белые фотографии в рамках. Люди на них выглядели старыми — наверное, все они уже давно умерли. На других фотографиях она увидела Ильву еще ребенком. Ильва без передних зубов. Ильва на лошади. В животе все сжалось. Насколько хорошо она знает Ильву? А если она на стороне Яка? И все это время была на его стороне?
Фэй неверно оценила Яка. И Давида. Неужели и Ильву?.. Нет, это невозможно.
— Прекрати, — буркнула она себе под нос. Затем открыла нужную дверь и стала спускаться в подвал.
Через маленькое прямоугольное окошко Фэй увидела над верхушками деревьев последние лучи солнца. «Когда оно снова взойдет, меня, возможно, уже не будет в живых», — подумала она. Лестница оказалась крутая, противно скрипела при каждом шаге.
Чем ниже она спускалась, тем сильнее становился запах плесени.
Внизу Фэй удалось найти электрощит и отключить рубильник. При помощи фонарика она нашла новые пробки, заменила, и когда снова включила рубильник, под потолком зажглась лампа. Взглянув на часы, Фэй быстро поднялась наверх.
В гостиной она выбрала торшер и вытащила провод из розетки. Достав припасенную отвертку, быстро раскрутила вилку и произвела с ней необходимые действия. В точности как в том видео, которое она посмотрела. В интернете можно найти все — надо только знать, где искать.
Достав металлическую проволоку, Фэй обмотала ею ручку входной двери. Виток за витком. Плотно-плотно. Затем вылила на верхнюю ступеньку воду из литровой бутылки, которую тоже привезла с собой. Получилась маленькая неглубокая лужица. В темноте она станет почти незаметной.
Закончив все, Фэй отметила, что пробыла в доме минут сорок. Погасив свет, она уселась на диван и стала ждать в темноте, то и дело посматривая на светящиеся цифры своих часов и сжимая в руке отвертку. Як точно придет не безоружным, и если что-то не сработает, ей придется защищаться от него.
Биться не на жизнь, а насмерть.
Возможно, ей придется умереть, но она умрет свободной, а не как испуганное, загнанное животное.
Прошло ровно девять минут, прежде чем Фэй услышала шум мотора.
___
Гул мотора стих, настала полная тишина. Фэй вскочила на ноги. Осторожно сняв туфли, она оставила их на диване и подкралась к торшеру, который поставила возле двери. Подключив его, кинула тревожный взгляд на ручку двери. Опустилась на пол, прижавшись спиной к стене.
Снаружи послышались шаги. Фэй облизала губы. Почувствовала, как все внутри скрутило от волнения. Як ходил вокруг дома. А что, если он решит войти не через главный вход, а через окно? Или через подвал?
Но зачем ему это делать? Он знает, что она ждет его. Уверен, что в доме Нора, что ее жизнь в опасности…
— Фэй! — крикнул Як. — Отдай мою дочь!
Она увидела за окном его силуэт, крепче вжалась в стену. Он не сможет разглядеть ее. В следующую секунду Як зажег фонарик и посветил внутрь через окно. Луч света прошел всего сантиметрах в десяти от ее правой ноги. Фэй перестала дышать. Он что-то заподозрил? Поэтому ходит вокруг дома?
Фэй представила себе его. Когда-то она любила его больше всех на свете — возможно, даже больше, чем Жюльенну. Теперь же мечтала лишь об одном: уничтожить его за то, что он сделал с их дочерью, за то унижение, которому подверг ее. За всех женщин, побывавших в этой ситуации, — сломленных, униженных, почувствовавших себя ненужными, наложивших на себя руки. Тех, кого держали как крепостных. Использовали как вещь. На женщинах до сих пор кандалы, хотя внешний вид кандалов меняется от века к веку.
Фэй отомстит за всех.
Она не станет очередной женщиной, павшей жертвой мужа или бывшего мужа.
— Выходи! — крикнул Як. — Если ты причинила ей вред, я убью тебя, Фэй.
Она услышала с трудом сдерживаемый гнев. Голос звучал позади нее, совсем близко, за стеной. Это значит, что Як идет к входной двери.
Фэй сглотнула.
— Она здесь, — ответила она глухо. — Здесь, внутри.
Як топтался на лестнице. Казалось, не мог решить, как ему поступить. Боялся. Знал, на что она способна. Знал, что она умнее его, что она опасна. И что он сам довел ее до такого состояния.
— Выходи с ней! — крикнул он.
Фэй не ответила. Стиснув зубы, она закрыла глаза. Не хотела зазывать его, чтобы он ничего не заподозрил.
«Ну давай же, — беззвучно прошептала она. — Давай».
Шаги прекратились. Вероятно, Як стоял неподвижно на верхней ступеньке, всего в метре от бывшей жены. Она ощущала его присутствие, его колебания, его страх.
От волнения у нее задрожали колени. Фэй вонзила ногти в ладони.
— Дотронься до ручки, Як, — пробормотала она. — Открой дверь. Я же здесь.
Секунду спустя до нее донесся характерный треск.
Улыбнувшись, Фэй открыла глаза.
— Раз, два, три, — сосчитала она, протянула руку и нажала на выключатель лампы.
За дверью раздался глухой удар. Фэй медленно поднялась, принюхалась. Из-за двери запахло паленым мясом.
___
Фэй медленно нажала на дверь, однако тело Яка блокировало выход. Через узкую щель она видела его ноги — он упал спиной назад. Фэй нажала еще, и наконец ей удалось протиснуться наружу.
Склонившись над ним, она изучила его лицо. Глаза широко раскрыты — и пусты. Присела, приложила два пальца к его шее. Не ощутила пульса.
Фэй смотрела на мужчину, которого когда-то любила больше всех на свете, пытаясь понять, что же она чувствует.
Лес стеной возвышался над домом, отгораживая его от всего остального мира.
Стояла полная тишина.
Они словно находились в ином измерении — здесь были только Фэй и Як.
История, начавшаяся много лет назад в Торговом институте, пришла к завершению. Фэй вспомнила все, что принес ей этот роман. Слезы. Мысли о самоубийстве. Унижение. Аборт. Женщин, с которыми он изменял ей. Однако все это принесло ей Жюльенну, получение доли в «Компэр», создание «Ревендж». Ее освобождение. Кто свободнее, чем тот, кто сидел в темнице? Как иначе ощутить вкус свободы? Один человек может стать тюрьмой для другого, его гнев или презрение могут держать другого в плену.
Фэй взяла Яка за запястье и поволокла тяжелое тело через порог в гостиную. Его голова билась об пол.
Як остался лежать на полу, а Фэй, уставшая от напряжения, села на диван, разглядывая его тело. Потом поднялась, подошла к нему и пнула ногой. Прозвучал глухой звук. Никакой реакции. Она отошла на пару шагов. Пнула сильнее, с разгона. Вспомнила фотографии Жюльенны в компьютере Яка. Его взгляд, когда она отдала ему пластиковую папку со снимком.
Она наклонилась над мертвым телом.
— Надо было отпустить меня, не быть таким упрямым, таким спесивым. Не следовало унижать меня и шантажировать моей собственной дочерью. И никогда, никогда не делать того, что ты сделал с Жюльенной.
Фэй принесла канистру с бензином, встала позади Яка и отвинтила крышку. Двигаясь параллельно его телу, промочила всю его одежду бензином. Открыла дверь и бросила спичку. В следующую секунду все тело Яка было охвачено огнем.
Фьельбака, давным-давно
Из комнаты Себастиана я почуяла запах курева и услышала позвякивание бутылок. Негромко, чтобы не разбудить папу, он включил музыку. Мама недавно вернулась домой — папа в очередной раз возил ее в отделение экстренной помощи. С объяснениями, что она упала, поскользнувшись на лестнице, — надо же, какая неловкая, вот неприятность… Ни один врач не мог всерьез поверить этим отговоркам, однако никто не нашел в себе сил или смелости разобраться.
Мама совершила ошибку, сказав, что собирается в гости к своему брату Эгилю, и папа столкнул ее с лестницы, с самого верха. Время истекало. Ярость папы становилась все разрушительнее. На этот раз мама сломала руку — в следующий раз она свернет себе шею, и тогда я останусь совершено одна на свете…
Только что миновала полночь. Мама и папа спали. Он всегда бывал поспокойнее в первое время, когда мама возвращалась из больницы. Я поняла, что лучшего шанса мне не представится.
Мне хотелось пощадить маму. Что будет испытывать папа, меня мало волновало. Им я займусь позже.
Захлопнув книгу, я босиком спрыгнула на дощатый пол. Как буду действовать, что именно делать, я тщательно спланировала заранее. Первым делом натянула белую полупрозрачную ночную рубашку, которую, как я знала, Себастиан любит; я заметила, что он не сводит с меня глаз, когда видит меня в ней. Затем достала три таблетки снотворного, которые стащила у папы и заранее измельчила в порошок.
Выйдя из комнаты, я сделала глубокий вдох и постучала в его дверь.
— Чего тебе?
Я нажала на ручку и вошла.
Он сидел за компьютером — обернулся, посмотрел на меня. Мутный взгляд остановился на моих голых ногах, скользнул выше.
— Я много думала о том, что ты сказал.
Себастиан наморщил лоб — синяк, который он недавно схлопотал от папы, стал заметнее.
— Что за хрень? Ты о чем?
— О вечеринке в лесу. Когда ты сказал, что мне нравилось, что вы со мной делали. Ты ошибся.
— Да? — равнодушно произнес брат и снова повернулся к монитору. Я шагнула в комнату, оказавшись под турником для подтягиваний, — никогда не видела, чтобы Себастиан им пользовался.
По стенам были развешаны плакаты с практически раздетыми женщинами — их груди свисали поверх лоскутков материи, изображавших одежду. В комнате царил бардак: тарелки с объедками, везде горы вещей, затхлый запах пота и испорченной еды. Я поморщилась от отвращения. Осторожно положила на пол крошечный мешочек и поддала по нему ногой, так что он оказался в углу.
— Мне не нравилось, когда они делали это со мной. Но мне нравится, когда ты это делаешь.
Он замер.
— Хочешь, я уйду? — спросила я. — Или ты не возражаешь, чтобы я осталась? Мама и папа спят.
Себастиан кивнул, по-прежнему сидя спиной ко мне, и я истолковала это как его желание, чтобы я осталась.
— Дашь мне пива?
— Оно теплое.
— Все равно.
Он лег на живот у кровати, протянул руку и вытащил оттуда бутылку. Открыл ее, протянул мне. На руке у него виднелись следы — от того раза, когда папа порезал его разбитой бутылкой.
Я села на краешек кровати, и он уселся рядом со мной. В молчании мы отпили по глотку. Я покосилась на его бутылку. Она почти опустела. Скоро он захочет взять еще одну. И тогда мне удастся всыпать ему снотворное. На столе стояли четыре пустые бутылки, а я ни разу не слышала, чтобы он ходил в туалет.
Скоро момент настанет. Надо быть готовой.
— Тебе нравится, когда я сопротивляюсь? — мягко спросила я.
Лицо у него покраснело, он не отрываясь смотрел в стену.
— Не знаю, — буркнул наконец. Голос его звучал сдавленно.
— Я просто хотела узнать, что тебе нравится. Ты можешь делать со мной все что захочешь.
— Угу.
Он заерзал на месте. Под трениками набух член. Себастиан заметил, что я это вижу, и даже, кажется, смутился.
— Все нормально, — сказала я.
Протянув руку, неумело положила ее ему на пах. Почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу, но поспешно сглотнула.
Себастиан пошевелился.
— Мне надо в туалет, — пробормотал он.
Я кивнула:
— Я подожду тебя…
___
Фэй шла по лесу совершенно голая, позади нее пылал дом. Свою одежду она швырнула в огонь — пусть все сгорит вместе с Яком.
Оранжевое пламя вздымалось к ночному небу, дым вставал столбом.
Она не оборачивалась, шла вперед, прочь от Яка, прислушиваясь к новому и острому ощущению свободы, заполнившему все тело.
Фары взятой напрокат машины светили со стороны маленькой лесной тропинки — как раз в том месте, где они с Ильвой назначили встречу. Подруга, все это время державшаяся неподалеку, должна была подъехать к месту встречи, едва заметив дым, поднимающийся от дома. И она приехала туда, как и обещала.
Ильва, сидевшая за рулем, слабо улыбнулась ей, Фэй с неподвижным лицом открыла дверь со стороны пассажирского сиденья. Машина была красная, старая, вся в пятнах ржавчины, без навигатора. Никто не сможет доказать, что они побывали здесь.
— Сделано? — спросила Ильва.
— Сделано.
Она кивнула и, потянувшись к заднему сиденью, протянула ей черную сумку с одеждой. Все чистое. Никаких следов Яка.
— Хочешь одеться до того, как мы тронемся в путь?
Фэй покачала головой и уселась на пассажирское сиденье, держа сумку в руках. Салон стал заполняться дымом, Ильва закашлялась.
— Нет, поехали.
Между стволами деревьев Фэй видела горящий дом — в эту минуту с грохотом обрушилась крыша. Ильва, собиравшаяся запустить мотор, замерла, потом медленно опустила руку.
Некоторое время они сидели молча, глядя на горящий старый дом, потом Ильва включила первую передачу, и машина пришла в движение.
— Что ты чувствуешь? — спросила она.
Некоторое время Фэй размышляла.
— Как ни странно, ничего. А ты?
Ильва сглотнула, потом взглянула на Фэй:
— То же самое.
Выезжая на шоссе, они встретили четыре пожарных машины, несущихся на полной скорости с воем сирен.
___
Утреннее солнце светило в окно комнаты для гостей в доме Алисы, освещая Ильву, державшую на коленях Нору. Та только что проснулась и немного капризничала.
— Ты в порядке? — спросила Фэй, которая только что заглянула к ней — после того, как пролежала без сна на одном из диванов Алисы.
Она внимательно изучала Ильву.
— Я в порядке, — ответила та, но ее словам и тону противоречило то, как судорожно она прижимала к себе Нору.
— Мы сделали то, что должны были сделать.
— Да, знаю, — ответила Ильва.
Она уткнулась носом в волосенки Норы, закрыла глаза. Ручки дочери крепко обнимали ее за шею.
В комнату вошла Алиса, посмотрела на них и улыбнулась.
— Завтрак подан, — сказала она.
Ночью, когда они вернулись домой, Фэй рассказала все Алисе. Это далось ей нелегко, да и Алиса пришла в состояние шока.
Зазвонил телефон Фэй — увидев, кто звонит, она нажала на зеленую кнопку.
— Привет, моя дорогая, — сказала она, когда лицо Жюльенны заполнило дисплей. — Сейчас я не могу говорить, позвоню позже. Но скоро я приеду к тебе. Обещаю. Скоро-скоро. Целую! Люблю тебя!
— Хорошо, мамочка, пока!
Фэй положила трубку.
— Скучает по тебе? — спросила Ильва. Глаза у Норы слипались — вот-вот снова заснет на руках у Ильвы.
— Да, — коротко ответила Фэй.
Сейчас она не в состоянии говорить о Жюльенне. Ее папа ушел. Навсегда. И хотя она ненавидела его, хотя считала, что ему нет места в жизни Жюльенны, все равно испытывала горе и грусть. Из-за того, что Жюльенне предстоит прожить всю жизнь без отца.
Чувство вины давило на плечи. Не за то, что Фэй лишила его жизни, а за то, что сделала когда-то такой плохой выбор. Но, не будь именно Яка, она не родила бы именно Жюльенну. Это мыслительное уравнение у нее в голове все никак не сходилось. Ах, как ей хотелось, чтобы у нее осталась та фотография в пластиковой папке!.. Это был ее талисман, придававший ей сил, напоминавший о самом главном. Но теперь он исчез — как и Як.
— Каков наш следующий шаг? — спросила Алиса. Она казалась сильной и решительной.
Фэй смотрела на Нору, на ее отяжелевшие веки и длинные ресницы. Временами она становилась так похожа на Яка…
— Придется пустить в ход фото- и видеодоказательства. Настал черед плана Б, придуманного Ильвой.
Алиса улыбнулась:
Луи Бриньон
— Ты хочешь сказать, что пора зажать в тиски Эйвинда?
Московский наследник
— Да, нам нужны бумаги из Управления патентов и регистрации.
— Это должны быть правильные документы, правильно сформулированные, — добавила Ильва, покачивая на руках Нору. — Я предельно точно указала, что нам нужно.
И снова Алиса улыбнулась.
ГЛАВА 1
— Увидев видео и фотографии, он точно сделает все, что мы попросим. Иначе пошлем их его жене.
Жёлтое такси с нью-йоркскими номерами остановилось у роскошного входа 48-этажного здания. Фасад здания сверкал под лучами полуденного солнца, гармонично вписываясь в ряд величественных зданий, расположенных на Уолл-стрит. Из задней дверцы такси вышли двое молодых людей. Наскоро расплатившись с таксистом, молодые люди поспешили к входу в здание. Пожилой швейцар услужливо распахнул перед ними дверь, при этом он наклонил голову Проходя мимо швейцара, один из молодых людей вытащил из кармана банкноту в сто долларов.
— Отлично, — Фэй кивнула.
— Возьмите, — молодой человек говорил на превосходном английском. Он протянул банкноту швейцару.
Она бросила взгляд на Нору, заснувшую на плече у Ильвы. Девочка выглядела в точности как Жюльенна во сне. На мгновение Фэй захотелось плакать. Из-за Жюльенны. Из-за Норы. Из-за Ильвы. Из-за самой себя. Из-за всех них.
— Благодарю вас, мистер, — швейцар аккуратно сложил банкноту и сунул её в карман. — Вы русские?
Фьельбака, давным-давно
Молодые люди собирались было войти внутрь, но остановились и с некоторым удивлением посмотрели на швейцара.
Я едва успела схватить мешочек, валявшийся в углу, кинулась на живот перед кроватью, вытащила новое пиво, открыла бутылку и высыпала туда порошок — а Себастиан уже вернулся.
— Вы различили акцент в моём голосе? — спросил швейцара тот из двух молодых людей, который дал деньги.
Я протянула ему новую бутылку. Не произнеся ни звука, он взял ее у меня из рук, уселся на кровать, поднес ее к губам и сделал большой глоток.
— Нет! Вы отлично говорите на английском!
Он по-прежнему осторожничал — казалось, все не мог поверить, что я вдруг сдалась и дам ему переспать со мной, не сопротивляясь.
— Так как же вы догадались?
— Можешь поставить какую-нибудь другую музыку?
Швейцар открыто улыбнулся молодым людям.
— Какую?
— В Нью-Йорке никто, кроме русских, не даст сто долларов чаевых.
Осталось только заставить Себастиана допить пиво, держа его на расстоянии от меня как можно дольше. Меня начинало тошнить от одной мысли, что я вынуждена буду сделать с ним.
— Что, и все русские такие? — молодой человек с недоверчивостью посмотрел на швейцара.
— Может быть, «Металлику»?
— Все, — последовал ответ швейцара.
Себастиан кивнул. Встал, подошел к стереоустановке, вынул из нее диск, провел пальцем по ряду дисков на полке, пока не нашел «Металлику». Вставил ее и нажал на «проигрывание». Сделал звук чуть-чуть погромче. Потом встал передо мной.
Молодой человек собирался было продолжить беседу, но спутник потянул его за руку Раздался недовольный голос:
— Мне надо захмелеть, — проговорила я. — Я знаю: то, что мы собираемся делать, неправильно, но мне нравится, ничего не могу с собой поделать.
— Александр, мы на встречу опаздываем, а ты с этим ничтожеством разговариваешь. Делать тебе нечего, ей-богу.
— Давай пить наперегонки, — ответил он.
Александр только порадовался, что его сводный брат Юра говорил на русском языке. Кивнув швейцару он вслед за братом вошёл внутрь здания, а ещё через минуту они стояли в лифте. Они поднялись на 38-й этаж. Едва они показались из лифта, к ним подошла элегантная женщина, одетая в строгий костюм. Она беглым взглядом оглядела молодых людей.
Я улыбнулась:
— Отличного качества костюмы от Пьера Кардена, дорогие туфли, галстук, как ни странно, отлично подобраны. Похоже, русские начали понимать разницу между вкусом и бессмысленной тратой денег, — все эти слова женщина пробормотала на французском, и уже после этого заговорила на английском.
— Отличная идея.
— Мистер О\'Брайен, мой босс, просил извинить его. Он задержится на полтора часа. Если вы не возражаете, я составлю вам компанию в его отсутствие.
Я запрокинула голову, и мы одновременно выпили пиво. Я задержала дыхание, чтобы не чувствовать вкуса. Охнула, когда допила все. Себастиан вытер рот рукой. Он смотрел на меня голодными глазами, и по всему телу у меня пробежал неприятный холодок. Как быстро подействуют таблетки?
— Отлично, нас это обстоятельство вполне устраивает. Юрий Воронцов, член совета директоров компании «Русская нефть» и ваш друг, надеюсь, — Александр молча смотрел, как его сводный брат с развязностью целует руку женщины.
— У тебя есть порнуха? — спросила я.
— Элизабет Нортон, — представилась женщина. При этих словах она не без некоторого усилия убрала свою руку из руки Юрия. Сделав вид, что развязное поведение Юрия, равно как и его недвусмысленная улыбка и откровенно похотливый взгляд, ничуть её не смущает, она устремила вопросительный взгляд на Александра.
Я знала, что у него есть тайный запас. Иногда он прятал стопку журналов за батареей, иногда под матрасом.
— Александр Дудецкий, — коротко представился он и продолжил, сменив английский на не менее безупречный французский: — Прошу прощения за поведение моего брата. Юра не знаком с правилами элементарной вежливости. Он из тех людей, которые воспринимают внешний мир через собственный эгоизм. Не хочется признаваться в подобных вещах, однако я почти всегда чувствую неловкость, находясь с ним рядом.
Повернувшись, Себастиан засунул руку под матрас. Протянул мне журнал. На обложке красовалась женщина с огромными грудями, которая позировала на камеру, раздвинув ноги. Лобок у нее был гладко выбрит.
— Миссис Нортон, — поправила женщина, силясь скрыть неловкость. Она всё же покраснела и, избегая взглядов молодых людей по совершенно разным причинам, добавила:
Я открыла журнал и стала листать его.
— Следуйте за мной, господа!
— Что тебе нравится? Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила я, не отрывая взгляда от журнала, пытаясь оттянуть время, дать снотворному подействовать.
Вслед за миссис Нортон молодые люди прошли по коридору с многочисленными дверями, на которых висели таблички с именами сотрудников. В конце коридора они увидели полукруглый стол, за которым сидели двое мужчин с эмблемами службы безопасности. Они деловито обыскали Юрия и Александра и только после этого пропустили в массивную дверь, которая вела в другое крыло здания. Оба брата прошли через дверь после миссис Нортон.
Себастиан пожал плечами.
— Обыскивать меня вздумали, — раздался раздражённый голос Юрия, говорившего на русском, — завтра же уволю их отсюда.
— Ну, что-то же тебе нравится больше, чем все остальное?
— Они выполняли свою работу, — тихо на русском ответил брату Александр.
— Не-а, не знаю, — тихо проговорил он.
— Плевать, — отозвался Юрий.
— Мне хотелось бы иметь большие сиськи. Ведь парням нравятся большие сиськи, правда?
— Сюда, господа, — раздался голос миссис Нортон. Они прошли всего несколько шагов, когда она открыла стеклянную дверь, находившуюся слева от них. Пропустив их вперёд, она вошла за ними и закрыла за собой дверь.
Себастиан не ответил.
Я листала дальше.
Место, куда их привела миссис Нортон, оказалось весьма впечатляющим. Картины на стенах мягко сочетались с роскошной мебелью. Слева находился бар, уставленный всевозможными напитками. У противоположной стены стоял большой аквариум, в котором плавали экзотические рыбки совершенно разных окрасок и форм. В обширной комнате стояли несколько низеньких столиков, окружённых роскошными креслами. За одним из таких столиков они и расположились. Александр слегка ослабил галстук и расстегнул пуговицы пиджака. Он удобно расположился в кожаном кресле. Предстоящая встреча была итогом многомесячных переговоров, поэтому Александр не думал о ней. Всё было решено, оставалось лишь подписать бумаги. Он сосредоточил свой взгляд на миссис Нортон, которая по-прежнему избегала смотреть на него. Александр невольно посочувствовал ей. Бедняжка, откуда она могла знать, что он владеет французским.
— Если б ты сказала, что тебе нравилось быть со мной, я никогда не позволил бы им прикоснуться к тебе, — пробормотал он.
— Чего желают господа? — раздался рядом с ними вежливый голос молодой девушки, одетой в мини-юбку с фартуком.
Я оторвалась от журнала, но Себастиан избегал смотреть мне в глаза.
— Колу со льдом, — отозвался Александр.
«Это ложь, — подумала я, — ты никогда не вступился бы за меня. Для этого ты слишком труслив».
— А я, пожалуй, сам выберу, — Юрий поднялся с кресла и через мгновение уселся на одном из барных стульев возле стола.
Вслух я сказала:
Официантка принесла Александру высокий бокал, наполненный колой… Поблагодарив её, Александр с наслаждением отпил несколько глотков. После этого он поставил на стол наполовину пустой бокал и посмотрел на Юрия, который пил виски и о чём-то увлечённо разговаривал с официанткой, по всей видимости, выполнявшей и роль бармена. Он видел, как по знаку Юрия она во второй раз наполнила его бокал виски.
— Знаю.
— Простите меня, — услышав слова миссис Нортон, Александр улыбнулся. Она наконец посмотрела на него. Вид у неё был весьма виноватый.
— Получается, я виноват, что они умерли.
— Ничего страшного, миссис Нортон. Я давно привык к подобным приёмам. Почему-то в Европе и Америке нас всё ещё считают людьми другого сорта, у которых нет ни воспитания, ни культуры.
«Ты прав, — подумала я. — А скоро умрешь и ты. И я ни слезинки по тебе не уроню. Я-то знаю, какая ты трусливая и жалкая пародия на человека. Ты никому больше не испортишь жизнь».
— О вас этого никак не скажешь…
— Не думай об этом.
— В отличие от моего брата, — подхватил фразу Александр, вновь вводя миссис Нортон в смущение.
Себастиан зевнул, веки его стали падать. Он откинулся назад, прислонился спиной к стене. Глаза у него слипались.
— Я не говорила этого, — возразила она.
— Ложись, — сказала я. — Я сделаю тебе хорошо.
— Но подумали!
Сложив порножурнал, отложила его в сторону. Придвинулась поближе к нему, подложила ему под голову подушку. Казалось, Себастиан уже спит, так что я свернулась клубочком рядом с ним, разглядывая его спокойное лицо.
Миссис Нортон не смогла выдержать прямого взгляда Александра и опустила глаза. Они на некоторое время замолчали, наблюдая за тем, как Юрий, жестикулируя руками, что-то рассказывает официантке, затем миссис Нортон нерешительным тоном сказала:
Несколько минут я лежала неподвижно, чтобы таблетки хорошо подействовали. Убедившись, что он спит глубоким сном, осторожно встала с постели и подошла к его компьютеру. Открыв текстовый редактор, написала прощальное письмо, в котором Себастиан говорил о том, как он тоскует по своим друзьям и как страдает от того, что не смог их спасти. Писала я лучше, чем он, поэтому сознательно выбирала самые простые слова и сделала несколько ошибок в правописании. Все это заняло массу времени, поскольку я нажимала на клавиши двумя зажигалками брата — на случай если кому-нибудь придет в голову проверить клавиатуру на предмет отпечатков пальцев.
— Могу я задать вам вопрос?
Открытый документ я оставила на экране, чтобы те, кто зайдет в комнату, сразу его увидели.
— Прошу вас!
Дальше началось самое трудное.
— Откуда вы знаете французский?
Я подошла к шкафу-кладовке, открыла дверь и разыскала ремень. Поставила на нужное место стул. Легла позади Себастиана, зажав его ногами с двух сторон, обвязала ремень вокруг шеи и затянула. Оказалось, сделать это тяжело. Куда тяжелее, чем я думала.
— Год учился в Париже. Город безумно красивый. Мне он настолько понравился, что я решил изучить французский. Я купил местечко на набережной Сены, недалеко от баржи, где обитает Пьер Ришар. Кстати, мы с ним часто виделись. Он оказал мне большую помощь в изучении французского. Прекрасный человек и очень серьёзный. Разговаривая с ним, поражаешься, как такой человек мог добиться успеха в комедийных фильмах?
Я встала в постели, потянула сильнее, упираясь ногами. Лицо у него посинело, губы хватали воздух, но глаза так и оставались закрытыми.
— Вы так воодушевлённо рассказываете, — миссис Нортон перешла с английского на французский, — а ведь я родом из Парижа. Это лучший город в мире, я так тоскую по нему.
Минут пять, не меньше, я тянула за ремень изо всех сил; потом отпустила, протянула руку и пощупала пульс у него на шее. Ничего. Никаких признаков жизни.
— Ну уж нет, миссис Нортон, — мягко возразил Александр, — самый лучший город — это Санкт-Петербург. Город моего детства. А уж потом Париж и все остальные города.
Тело показалось мне невероятно тяжелым. Я медленно оттащила его к кладовке, изо всех сил упираясь ногами в пол. Добравшись туда, усадила его на стул под шестом. Долго и мучительно пыталась закрепить ремень на шесте. Потом толкнула ногой стул, чтобы тот упал на пол. Себастиан безжизненно повис на ремне.
Миссис Нортон невольно рассмеялась, так по-детски прозвучали слова Александра. Она бросила на него мягкий взгляд.
Я оглядела комнату. Не упустила ли я чего? Мешочек, в котором у меня хранилось снотворное, я приложила к кончикам пальцев Себастиана, чтобы там остались отпечатки его пальцев. Меня точно никто не заподозрит. Самоубийство — логичное последствие после того трудного лета, которое выпало Себастиану, когда погибли двое его лучших друзей.
— Вы живёте в Петербурге?
В последний раз оглядев комнату, я взяла с собой свою бутылку пива и на цыпочках ушла в свою комнату. Поразмышляла над тем, не выйти ли мне на улицу, чтобы выбросить ее, но потом решила ограничиться тем, что спрятала ее под своей кроватью.
— В Москве! Вынужден. Моя юридическая фирма находится в Москве. Но я время от времени езжу домой. У меня квартира на набережной Невы.
До шести утра я пролежала без сна, читала, размышляла, пытаясь понять, мучает ли меня совесть. Нет, совесть меня не мучила. Нисколечко.
— Юридическая фирма? — миссис Нортон не могла скрыть удивления, — а разве не вы возглавите нашу компанию?
Около шести утра я услышала за дверью шаги папы. Должно быть, он обратил внимание на открытую дверь Себастиана, когда побрел в ванную, потому что вдруг остановился. В следующую секунду я услышала его дикий вопль.
— Мой брат Юрий занимается нефтяной компанией. Я лишь сопровождаю сделку как юрист.
Первая часть моего плана была выполнена, и все прошло относительно легко. Теперь оставалась мама…
По лицу Александра было заметно, что он весьма доволен своим положением.
___
— Но мы слышали, что корпорацию «Русская нефть» возглавляет Аристарх Дудецкий! Как нам известно, ваш дедушка.
— Что там дома? Уже утро?
Александр рассмеялся, глядя на растерянное лицо миссис Нортон. Он ничего не ответил, решив, что и так достаточно сказал. Его молчание было оценено верно. До начала встречи миссис Нортон больше не пыталась заговорить с ним. Ровно в 12 часов дня прибыл мистер О\'Брайен. Александр и Юрий в сопровождении миссис Нортон вошли в кабинет О\'Брайена. Кроме него самого, президента «Голд Петролеум», присутствовал весь совет директоров. Александр насчитал 14 человек. Они с Юрием сели на два свободных места. Всего за столом, включая двух юристов американской компании, оказалось 18 человек. Все смотрели на мистера О\'Брайена, перед которым лежал договор. Открыв последнюю страницу договора, президент американской компании поставил свою подпись. Почти сразу же один из юристов поднялся с места и, взяв договора, положил их перед Александром. Наскоро пробежавшись по договору и убедившись, что это именно тот документ, который они готовили, Александр подписал его, а вслед за ним подписался и Юрий. Юрист отнёс один договор мистеру О\'Брайену а второй остался у Александра. Взяв договор, мистер О\'Брайен поднялся со своего места.
Фэй кивнула. Керстин выглядела отдохнувшей. Счастливой. Это ее порадовало. Среди всего царившего вокруг хаоса счастье подруги внушало ей надежду.
— Что же, свершилось. Корпорация «Русская нефть», которая занимает четвёртое место в мире в рейтинге крупнейших компаний мира, купила «Голд Петролеум» за 1.400.000.000 долларов. Теперь у вас есть 1100 бензоколонок на всей территории США, семь нефтеперерабатывающих заводов и ещё многое другое, что входило в состав нашей компании. Могу лишь пожелать вам удачи!
Лицо Керстин придвинулось ближе к экрану. Четче проступили тонкие морщинки вокруг глаз. Ее взгляд светился такой заботой, что внутри у Фэй потеплело.
После этих слов все присутствующие начали поочерёдно подходить и поздравлять Александра и Юрия. Дело было сделано. «Голд Петролеум» стала частью гигантской корпорации «Русская нефть». Поздравления длились недолго. Теперь уже бывший совет директоров компании во главе со своим президентом покинул кабинет, а затем и здание. Отныне они могли прийти сюда только в качестве посетителей. По договору всё движимое и недвижимое имущество компании переходило в собственность «Русской нефти». Оставшись наедине с Юрием, который не преминул сразу же усесться в президентское кресло, Александр положил договор на стол и проговорил:
— Ты в порядке? — спросила Керстин.
Мимо проследовал еще один зверь, ненадолго замедляя ход, но не останавливаясь.
— Дело сделано. Я свою часть обязательств выполнил. Теперь дело за тобой, Юрий. По решению деда ты с сегодняшнего дня возглавляешь «Голд Петролеум».
— Как ни странно, да. Знаешь, я выучила урок. Больше никогда не выпущу из рук власть. Не позволю себе быть уязвимой.
Существо не устремилось вдогонку, зная, что попытка настигнуть жертву окажется тщетной. Оно ждало, чувствуя, как тело наливается силой.
— Расслабься, Александр. Тон такой официальный… расслабься. Сходим куда-нибудь, отдохнём по высшему разряду Мы же в Нью-Йорке, — Юра положил ноги на полированный стол и раскатисто засмеялся, — представь только, лучшие девочки, самые знаменитые люди, кинозвёзды, всё здесь, в Нью-Йорке. Это же центр вселенной, а ты о делах. Поработали и хватит. Пора и отдохнуть…
— Этого ты не можешь пообещать. Да я и не хочу, чтобы ты это обещала. Каждый должен не бояться быть немного уязвимым.
Появилось новое животное и на сей раз подошло ближе, начало медленно кружить, пристально разглядывая существо.
— Работал я один, — Александр бросил неприязненный взгляд на Юрия, — а ты развлекался. Так что будь добр, займись делами.
Фэй вздохнула и подумала о Жюльенне. О том будущем, которое она видит для своей дочери.
Существо висело в воде неподвижно, оно хотело выглядеть безобидным, мертвым.