Глава 13

Утро специального агента ФБР. — Дэйл Купер вновь диктует свои сокровенные мысли Даяне. — Неудавшийся завтрак с Одри и некоторые подробности из жизни Лоры Палмер, рассказанные Одри. — Графологическая экспертиза и записка, найденная Дэйлом. — Одри приходится признаться… — Появление шерифа и его секретарши Люси. Дэйл Купер рассказывает им свой сон. Имя убийцы Лоры Палмер готово сорваться с его уст… — Драка в морге. — Дэйл Купер вынужден отказать своему лучшему другу. — Доктор Розенфельд неистовствует в морге.

Следующее утро началось для специального агента ФБР Дэйла Купера с висения на перекладине вниз головой.

Он как прежде висел скрестив руки на груди в спортивной майке и в красных шелковых широких трусах. Под его головой лежал диктофон. И он вновь рассказывал машинистке Даяне о новых прелестях, открытых им в этом отеле на самом обрыве возле водопада.

Этот водопад не дал Дэйлу хорошо выспаться. Это было то же самое, что жить возле международного аэропорта: такой шум стоял от низвергающихся с горных вершин потоков воды.

Наконец, Дэйл Купер закончил все свои физические упражнения и, довольный собой, отправился в душ. Дэйл очень жалел, что в ванной комнате невозможно пользоваться микрофоном и поэтому, пока он плескался под немного прохладными, не по вине администрации отеля, струями воды, то придумывал, что скажет в диктофон после водных процедур.

Наконец, Дэйл, еще более довольный собой, гладко выбрился, причесался, оделся и, критично осмотрев себя в зеркало, решился выйти в коридор.

Он страшно не любил, если в его одежде был какой-то диссонанс. Галстук — подобран в тон костюму, рубашка — идеально бела и накрахмалена. Носки — обязательно подобраны в тон галстуку.

Волосы на голове специального агента ФБР были аккуратно расчесаны и приглажены. Дэйл шагал по коридору и, не теряя зря времени, поднес к губам диктофон, принялся диктовать:

— Даяна, это снова я. В отеле ничего нового не произошло. Мне по-прежнему здесь все нравится. Надеюсь, утренний кофе будет сегодня не хуже, чем вчера, и бекон тоже. А после, скорее всего, мне придется встретиться с шерифом? и потом вместе с ним мы примем участие и похоронах Лоры Палмер. Не очень веселенькое занятие, но что сделаешь, профессию я выбрал себе сам.

Дэйл подошел к самым дверям ресторана, выключил диктофон и опустил его в нагрудный карман пиджака.

Тут же, из-за колонны навстречу ему вышла Одри. Она давно уже поджидала агента ФБР и узнала его по уверенным шагам.

— Доброе утро, агент, — игриво вильнув бедрами, сказала Одри. — Доброе утро, полковник Купер.

— У нас в бюро не принято называть друг друга по званию, просто зови меня «специальный агент», а можно проще «агент», это тоже самое, что перейти с «вы» на «ты», — пожал поданную ему руку Дэйл.

Одри явно была довольна этой встречей и своей заготовленной еще вчера шуткой. Ее мечты сбывались одна за другой.

— Ты не хочешь позавтракать со мной? — предложил Дэйл девушке.

Но Одри нужно было набить себе цену.

— Я не могу, я тороплюсь.

Но Дэйл понял, что это всего лишь дежурная вежливость, не больше.

Поэтому он слегка похлопал Одри по плечу и вкрадчиво произнес:

— Пойдем к столу.

Остановившись возле девушки, Дэйл глубоко вздохнул и принюхался. Ему хотелось сказать Одри что-нибудь приятное.

— У тебя великолепные духи.

— Конечно, я другими и не пользуюсь.

— Но ты еще школьница.

— Я работаю.

— Вот никогда бы не подумал.

— Я работаю в парфюмерном отделе магазина своего отца и толк в парфюмерии знаю. Если вы такой знаток, агент Купер, то вы должны по запаху определить название.

— Шанель номер пять, — заученно сказал Дэйл.

Одри деланно изумилась:

— Точно.

Она определенно знала, что душилась сегодня с утра шанелью номер три, но разочаровывать Дэйла ей не хотелось.

Они подошли к столику.

— Да, Одри, присаживайся. Хоть ты и спешишь, но все-таки, я думаю, лучше нам позавтракать вместе.

Девушка устроилась на стуле и посмотрела на агента ФБР Дэйла Купера. Тот недолго раздумывал, с чего бы начать разговор.

Он вытащил из кармана чистый лист бумаги, положил его перед Одри, потом достал ручку с вечным пером и предложил:

— А теперь, пожалуйста, напиши мне свое имя.

— Зачем это? — удивилась Одри.

— У тебя очень красивое имя. Мне не только хочется слышать, как оно звучит, но и увидеть его глазами, написанное твоей рукой.

Одри пожала плечами. Она как всякий человек любила свое имя и, аккуратно выводя буквы, еще немного ученическим, хотя уже и взрослым почерком, написала: Одри Хорн.

В это время агент ФБР Купер достал из нагрудного кармана пиджака другую бумажку и развернул ее. На ней было написано:

«Джек с одним глазом».

Эту записку Дэйл нашел под дверью своего номера.

Одри, наконец, подала листок с написанным именем и фамилией агенту Куперу и кокетливо улыбнулась.

Дэйл положил две записки рядом:

— Ну вот, Одри, значит, это ты написала записку и подсунула мне под дверь.

— Вы уверены, агент Купер?

— Конечно, а кто же еще? Почерк-то твой.

— Я… — Одри хотела сказать «не подсовывала», но поняла, что это глупо прозвучит, ведь ее словили с поличным. — Я… — вновь повторила Одри.

— Ну конечно, ты, а кто же еще? Ты попалась на простую полицейскую уловку. Видишь, как все просто? — сказал Дэйл. — А теперь я хотел бы узнать, зачем ты это сделала.

Одри замялась:

— Я хотела помочь вам.

— Зачем?

— Я хотела помочь вам ради Лоры.

— Извини, но вы же не были с ней особо близкими подругами?

— Конечно, близкими подругами мы с ней не были, но все-таки мы учились вместе, и Лора была хорошей девушкой. Она мне вполне нравилась, и через пару лет мы обязательно с ней подружились бы. Ведь так, агент Купер?

— Возможно, — ответил Дэйл. — Да, все, что я слышал о Лоре. Говорят, что она была лучше многих.

— Да, — согласилась Одри, — я знала о ней очень много, даже может быть больше, чем следовало.

— Ну ладно, оставим пока это в стороне, — сказал Дэйл.

— Я думала, вы хотите поговорить о Лоре.

— Но ты не очень-то разговорчива.

— Говорю, что знаю.

— Но не договариваешь.

— Это вам кажется.

— Мне кажется, ты очень красива…

— Не понимаю, к чему вы клоните, — кокетливо улыбнулась Одри.

— Красивым девушкам не к лицу врать.

Стиллер отвернулся и направился к дороге.

— Как видите, меня это не испортило.

Мы провожали его взглядом, пока он не свернул в сторону кафе.

— Впереди у тебя еще хватит на это времени.

И словно растворился в пустоте.

— Если я однажды утром посмотрюсь в зеркало и увижу, что дурнею, то в самом деле, перестану врать, и ним в том числе.

Продолжать разговор после такого предупреждения было немного легкомысленным, но специальный агент ФБР непременно хотел узнать о тайном смысле записки.

— Ты мне лучше, Одри, объясни, что значит «Одноглазый Джек»? Джеком, кажется, называют валета из карточной колоды?

32

Одри кивнула.

Вино в баре отеля отдавало на вкус мылом.

— Так вот, объясни мне, пожалуйста, что такое «Одноглазый валет». Мне раньше такое словосочетание никогда не попадалось на глаза.

— Мерзость, — сказала Люси, отодвигая бокал.

— «Одноглазый валет» — начала объяснять Одри, — это такое заведение на север от Твин Пикса, поблизости с канадской границей. Туда приезжают отдыхать мужчины.

— Ну и ладно! — Я жадно выпил кислятину. Будь у меня возможность ввести алкоголь внутривенно, я бы с радостью согласился.

— А женщинам разве не нужно отдыхать? — осведомился Дэйл.

— Она убила таксиста, — сказал я.

— Нет, женщинам, конечно, нужно отдыхать, но в этом заведении они не отдыхают. Они там… ну как бы вам это сказать… — Одри немного замялась, — они там, можно сказать, работают.

— Знаю, — сказала Люси.

— А Лора? — переспросил Дэйл.

— Но ее же не было той ночью в Галвестоне.

— Что?

Люси молчала.

— Лора там работала?

Я подтолкнул ее локтем.

— Не знаю.

— Люси, посмотри на меня. Ее там не было. Дженни можно верить. И она сохранила билет.

— А ты подумай, Одри.

Люси продолжала молчать.

— Лора работала в универмаге моего отца. Это точно. А что она делала в остальное время, я не могу сказать с уверенностью.

— Знаю, ты думаешь, билет мог принадлежать любому идиоту, но я уверен, он принадлежал Саре.

— Попробуй.

И только в этот миг я заметил, что Люси вот-вот заплачет.

— Я не хочу обманывать.

— Что с тобой, детка?

— Я об этом и не прошу.

На ее щеках проступили розовые пятна.

— Я же уже говорила, мы не были очень близки.

— Что со мной?

— Но ты же, Одри, сказала, что многое знала о Лоре. А где именно в универмаге работала Лора?

Она едва не кричала, и кое-кто в баре оглянулся на нас.

Одри кокетливо склонила голову набок.

Я попытался заставить ее понизить голос, но безуспешно.

— Да там же, где и я — в парфюмерном отделе.

— Но, послушай, Одри, ведь и Ронни Пуласки работала там же?

— Мартин, мы уехали из Стокгольма в разгар полицейского расследования, где ты — подозреваемый в двойном убийстве. Единственный свидетель, подтверждавший невиновность Сары, убит. Как ни посмотри, мы ни к чему не пришли. Тебя по-прежнему подозревают в убийствах, мы по-прежнему не знаем, кто приходил в контору под видом Бобби, и, дорогой мой, у нас по-прежнему нет убедительных доказательств, что Сара невиновна. Наоборот. — Она все-таки понизила голос. — С какой стати ты так уверен, что Дженни Вудс говорила правду? Откуда ты знаешь, вдруг она тоже сидела на наркотиках и занималась проституцией? С фактами не поспоришь: Сара Телль была человеком с никудышными задатками и принимала никудышные решения.

— Конечно, многие девушки из нашего класса подрабатывают в универмаге моего отца. В этом нет ничего странного. Тут не очень много рабочих мест, в Твин Пиксе. И каждый, еще не окончив школу, старается найти себе место.

Некоторое время я молчал, а ее слова как бы висели между нами. Дилемма очевидна. Мы не знали, кто из нас прав. И что еще хуже — не знали, как внести ясность.

— Послушай, Одри, как ты уже заметила, я неплохо разбираюсь в почерках. Так вот, твой почерк привлек внимание: у тебя буквы наклонены влево. Это нечасто встречается, особенно у девушек.

— Разве ты не согласна, что американские убийства отличаются от шведских? — в конце концов спросил я.

— А что это означает? — поинтересовалась Одри.

Люси тронула пальцами свой бокал.

— А вот что. У тебя, девочка, очень романтическая натура, поэтому советую тебе поостеречься. У вас в тихом Твин Пиксе начались не очень приятные вещи. Ты понимаешь, теперь тебе может угрожать опасность с твоими романтическими склонностями. Можно ввязаться в мало приятную историю, Одри.

— Почему? Согласна. Но я не очень уверена, что это имеет значение. Может, совершив первые два убийства, она сделала вывод, что надо стать менее импульсивной и более аккуратной.

— Вы сказали, редко встречается у девушек, — сказала Одри.

Я был не в силах спорить. Не в силах возражать.

— Да.

— Давай плюнем на все и ляжем в постель, — сказал я. Когда мы выходили из бара, Люси взяла меня за руку.

— А как быть с романтизмом?

— Ты ведь знаешь, да? Я на твоей стороне.

— Что тебя смутило?

Я кивнул.

— Мне казалось, мужчины менее сентиментальны.

Да, я знал. Это одна из немногих в жизни вещей, в каких я могу быть вполне уверен.

— По ком ты судишь, Одри?

В моей усталой голове складывался план. Сперва я хотел повидать хозяев Сары. Не потому, что считал, будто они располагают какой-то важной информацией, а просто чтобы получить более четкое представление о жизни Сары в Штатах.

— Я знаю многих.

— А я сужу по себе.

Далее, так называемый Люцифер. Я хотел повидать кого-нибудь из дознавателей, знакомых с ним и его сетью. Шериф Стиллер сказал, что Сара не имела к нему отношения, но ее дневник говорил о другом. А если вдобавок Сара вправду занималась наркотиками и проституцией, еще менее вероятно, что упомянутый в дневнике Люцифер не тот наркобарон, которого техасская полиция упекла за решетку.

— Так что, агент Купер, вы советуете мне быть осторожней?

Но больше всего мне хотелось встретиться с Ларри, полицейским, который опознал Сару по фотографии и утверждал, что виделся с ней в Галвестоне той ночью, когда произошло убийство. Он был последним, о ком я размышлял перед тем, как уснул. Для меня он был ключевым персонажем. Той нитью, что связывала Сару с местом убийства в Галвестоне. Сумей я заставить его изменить прежние показания, у Сары было бы твердое алиби.

— Конечно.

Однако оставалось в силе то, что нам с Люси сообщил Эстебан Стиллер и что поразило меня больше, чем я себе признавался: веские доказательства, что убийство таксиста в Хьюстоне — дело рук Сары.

— Постараюсь.

Наверняка она защищалась, думал я. Наверняка тут недоразумение.

— Думаю, стоит вернуться и к Лоре.



— Все, что я знала — рассказала.

— Не надо обманывать.

На рассвете я лежал без сна, щурясь в окно. Мы забыли задернуть шторы, и комната сейчас купалась в солнечном свете. Черт бы побрал авиаперелеты. Если летишь на запад, впадаешь в младенческий режим сна — засыпаешь рано, а просыпаешься еще раньше. Летишь на восток — вообще кранты. Невозможно привести жизнь в порядок. Направляясь в Техас, мы летели на запад. И, когда я проснулся в пять утра, у меня не было ощущения, что я выспался. Хотелось только одного — чтобы начался день и мы взялись за работу.

— Я еще никогда раньше не была так искренна, Специальный агент.

Я понимал, что, того и гляди, потеряю внутренний компас. Уже толком не понимал, за кем или за чем гоняюсь. За правдой, так я думал. Но чем больше я узнавал, тем неприятнее она становилась. Ведь я снова и снова сталкивался с обстоятельствами, от которых не отмахнешься.

— Можешь говорить просто агент.

Например, что родная сестра Сары Техас считала, что Сара могла совершить пять убийств, потому что развлеченья ради избивала в городе людей.

— Это слишком походит на кличку.

Или что был свидетель, уверенный, что он или она видел, как Сара клюшкой для гольфа убила таксиста.

— Но я привык.

Или что смущавшие меня противоречия и неясности в ее показаниях об убийствах легко объяснялись тем, что по меньшей мере два убийства она скорее всего совершила под сильным воздействием наркотиков.

— Но я против кличек.

Никакого просвета. Как для меня, так и для Сары. Но в конце концов именно этот вывод вернул меня в нужное русло. Ведь речь шла уже не только о Саре Техас. Во всяком случае для нас с Люси. Речь шла еще и обо мне и о том, почему меня втянули в эту мешанину странных событий.

— Так вернемся к Лоре.

Люси проснулась на четверть часа позже меня.

— …?

— В какое время можно без зазрения совести навестить Сариных хозяев? — спросил я.

— Я не поверю, что в школе ничего интересного про Лору не рассказывали.

Люси потянулась.

— Что вы имеете в виду под интересным?

— Если мы хотим повидать их, прежде чем они уедут на работу, то надо быть там часикам к семи. Хотя, с другой стороны, странновато являться к незнакомым людям в такую рань. Может, подождем до вечера?

— Всегда, если человек делает не то, что другие — это интересно остальным.

Мне эта идея не понравилась. Хозяева Сары слишком важны для меня, чтобы откладывать встречу с ними. Без двадцати семь мы подъехали к дому в Хайтс, который накануне вечером нам показал шериф Стиллер.

— А если этим занимаются все вокруг? — спросила Одри.

Люси оказалась права. Семь даже поздновато.

— Тут все зависит от того, скрывают они нет, — ответил Дэйл.

Мы застали супругов Браун возле дома, они собирались сесть в свои машины. Муж — в огромный «хаммер», жена — в авто поменьше. «Форд» незнакомой мне модели. Женщинам пора кое с чем завязывать. Например, с ездой на автомобилях меньшего размера, чем у мужей. Черт с ней, с окружающей средой, — речь-то идет о деньгах и власти.

— В школе тяжело что-нибудь скрыть от подруг, просто-таки следят друг за другом.

Оба с удивлением воззрились на нас, когда я подрулил к воротам и мы с Люси выскочили из машины, едва только она остановилась. Мы не стали звонить по телефону, не предупредили, что хотим с ними встретиться. Слишком боялись отказа.

— На это я и рассчитываю.

Удивление супругов Браун не уменьшилось, когда мы представились и сообщили о цели визита.

— Но у Лоры был талант.

— Не сомневаюсь.

— Вы журналисты? — спросила хозяйка Сары.

— Она была сверхскрытной.

— Юристы, — ответил я.

— Поясни, пожалуйста, Одри.

Я не стал подробно рассказывать о предшествующих событиях. Это займет слишком много времени, да и вряд ли супруги в итоге проникнутся к нам бо́льшим доверием. Они нервничали и говорить о Саре были явно не расположены.

— По-моему, она вела двойную жизнь.

— Для нас все это — дело прошлое, — коротко сказал мистер Браун. — И нам нечего добавить к тому, что мы рассказали полиции.

— Я читал ее дневник.

Солнце уже накалило воздух. Я стоял на подъездной дорожке, чувствуя, как по спине течет пот. В одном из окон мелькнул ребенок лет десяти. Девочка.

— Она была настолько скрытной, что, возможно, вела два дневника. Один, который читали вы, второй — только для себя.

— Вы не испытывали сомнений, когда нанимали Сару? — спросил я.

— Да, возможно.

— А почему вы спрашиваете? — спросила миссис Браун.

— Но одно я знаю точно.

Я пожал плечами.

— Что же?

— У меня у самого четырехлетняя дочка. Мне было бы чертовски трудно оставить ее на попечение двадцатилетней наркоманки, которая занималась проституцией, а к тому же участвовала в шайке, которая забавы ради разбивала людям головы.

— У нее была вторая жизнь, которую она тщательно скрывала от других.

У миссис Браун отвисла челюсть, а ее муж стремительно шагнул в мою сторону. Я едва не попятился. — Кто вы такой, чтобы судить нас? — рявкнул он. — Мы поступили так же, как поступают сотни других здешних семей. Наняли иностранку, чтобы она заботилась о наших детях, а мы могли заниматься своей карьерой. Вы что, думаете, в ходатайстве о работе Сара писала о своем прошлом и образе жизни? Ясное дело, нет. Иначе бы не видать ей работы. Эту информацию мы получили намного позже.

— У тебя тоже есть вторая жизнь? — спросил специальный агент.

Намного позже. Неужели это правда? Как можно не заметить, что у тебя в доме наркоман?

— Только собираюсь начать.

— Точнее говоря, мне интересно, как получилось, что вы не поняли, кто такая Сара, когда она к вам приехала, — спокойно сказал я. — Понятно, что она не писала в ходатайстве про наркотики и проституцию. Но как она работала?

— Жаль.

На этот вопрос ответила жена:

— Почему?

— Образцово. После нее у нас ни разу не было такой надежной няни. — Она помолчала. — Мы с мужем вовсе не наивны. Знаем, как выглядит наркоман. А Сара… она была совсем другая. Классная.

— Так бы я смог по аналогии узнать, что же случилось с Лорой.

Я перевел дух, чуть ли не с облегчением.

— Тогда я, возможно, не сидела бы сейчас рядом с вами, агент.

Наконец-то нашелся человек, который хорошо отзывался о Саре.

— Это была бы большая потеря.

— Вы серьезно?

— Абсолютно.

33

— Теперь уже врете вы.

Не в пример мужу, миссис Браун не отличалась взрывным темпераментом. От нее прямо-таки веяло предусмотрительностью. Взглянув на нее, я сразу понял: эта женщина никогда не оставит своих детей с няней, которая вызывает у нее хоть малейшее недоверие.

— В мою профессию входит вводить в заблуждение других.

— Я вам верю, — сказал я. — Но постарайтесь понять мое любопытство. Как Сара сумела скрыть от семьи, кто она такая, ведь она видела вас каждый день и даже ездила с вами на отдых?

— Я могу многому у вас научиться.

Муж вдруг погрустнел. Разобраться в нем было труднее, чем в его жене, но в целом он вызывал симпатию.

Тут в помещение ресторана решительно вошел Гарри Трумен. Он сразу же нашел среди посетителей ресторана специального агента Купера. Следом за ним в зал вошла с пухлой папкой в руках секретарша шерифа Люси.

— Мы очень много об этом думали, — сказал он, на сей раз спокойнее. — Как же мы могли не увидеть, не понять? Откровенно говоря, нам казалось, что полиция ошиблась. Что все дурные качества, которые приписывали Саре, выдумка. Но…

Она так спешила, что с разбегу уткнулась носом в широкую спину Гарри, так внезапно тот остановился. Люси выронила папку и вскрикнула:

Он беспомощно развел руками и умолк.

— Ах!

— Звучит не слишком правдоподобно, — заметила Люси.

Дэйл Купер сразу же повернулся на ее возглас:

— Да, так оно и есть.

— Извини, Одри, — сказал он, — но мне нужно побыть сейчас одному, тебе придется уйти.

Жена молча перебирала ключи от машины.

— А жаль, — сказала девушка, — я только решила, что никуда не спешу и с удовольствием бы позавтракала.

— Не поймите нас превратно, — сказала она. — Конечно, мы видели, что Сара измучена, чуть ли не затравлена. Но она была так благодарна, что стала частью нашей семьи. Ей нравилось у нас. И работала она прекрасно. У нас даже мысли не возникало расстаться с ней. Она старалась куда больше, чем девушки из приличных семей, которых мы нанимали.

— Извини, Одри, но ты же сама понимаешь, полицейские дела, я все-таки на службе.

— А жаль, — сказала Одри, — ладно, желаю вам удачи в полицейских делах, агент Купер. И спасибо за предупреждение, за то, что вы заботитесь обо мне.

Я слушал, что они говорили, и видел краеугольный американский принцип, который гласит, что нет ничего лучше, чем «self-made man»[16]. У Сары были все предпосылки стать человеком, который поднялся с самого дна общества и пробился в жизни. Но именно этого она и не сумела. Почему она была такой прилежной няней, если ее одновременно тянуло в преступные низы? Может, девушка была крайне дезориентирована? Или всерьез стремилась покончить с прежней жизнью, но безуспешно?

— Так ты воспользуешься моим предостережением? — поинтересовался Дэйл.

Черт его знает, сколько таких, как она, стремились и потерпели неудачу.

— Это как получится, — пожала плечами Одри, — вы же сами сказали, я натура романтическая.

Я устало смахнул пот, выступивший на лбу.

Немного вихляя бедрами, Одри прошла между столиками и вышла из зала. На прощанье она обернулась и помахала Куперу рукой. Но тот уже занят был другим.

— Я уже встречался с Дженни. Вы не знаете, здесь, в Хьюстоне, у нее были еще подружки, с которыми я мог бы поговорить? В смысле, чтобы составить себе более полное представление о Саре.

К нему за столик подсаживались Гарри Трумен и его секретарша Люси.

Супруги Браун переглянулись.

Нерасторопливая девушка все время роняла из папки на пол разные документы, охала, ахала, подхватывала их, клала назад в папку, но оттуда снова летел на пол новый водопад документов. Наконец, Гарри это все надоело, он забрал папку в свои руки, оставив Люси лишь один чистый лист бумаги и остро отточенный карандаш.

— Были еще две няни, с которыми она тоже общалась, — сказала жена. — Американки. Но они здесь больше не живут. Думаю, вряд ли они вообще в Техасе.

Девушка, наконец-то, успокоилась и пристально посмотрела в глаза Дэйлу. Ее взгляд был очень заинтересованным, но каким-то пустым.

— Может, в Галвестоне? — спросила Люси. — Мы так поняли, что вы часто там бывали.

Но и тут поговорить им не дала пожилая официантка. Она наклонилась над Купером и почти что прошептала ему на ухо:

— Мы и теперь там бываем, — сказал муж. — Но если у Сары и были там подружки, мне об этом неизвестно. Зазвонил мобильник. Мистер Браун достал его из внутреннего кармана пиджака и извинился.

— Вам, мистер Купер, снова две чашки горячего и душистого кофе?

— Хотя, если подумать, вообще-то была еще одна, — сказала жена. — Помнится, Сара упоминала девушку из Галвестона, ее звали Дениза. Я никогда ее не видела, но знаю, что она работала в «Карлтоне», где мы в ту пору всегда останавливались. Кто знает, может, и сейчас работает.

— Нет, теперь уже четыре. Две для меня и две для шерифа и его секретарши.

Дениза. Это имя я запомню.

— Хорошо, как же я сразу не сообразила, — спохватилась официантка, — конечно, четыре чашечки кофе.

Чуть повеселев, я думал о том, какой отель Брауны предпочитают теперь. «Карлтон» им явно надоел.

— И, слушайте дальше, — остановил официантку Дэйл, поскольку она уже было собиралась уходить, — я всегда завтракаю очень плотно. Потом никогда не остается времени основательно поесть. Все время какие-то дела, беготня. Так что слушайте: принесите бутылку красного местного кленового сиропа и обязательно блины .с ветчиной. Я просто умираю по вашему кленовому сиропу.

— Как вышло, что Сара ушла от вас, хотя вы так хорошо сработались? — спросила Люси.

— О, наш кленовый сироп — большая гордость Твин Пикса, — поспешила объяснить официантка, — у нас есть фермер, который специально делает этот кленовый сироп. На его участке растет много старых кленов. Он по весне добывает из них сок, сливает его в большие бочки и всю зиму выпаривает, сгущая, а потом он разливает его по бутылкам, затыкает пробками и заливает сургучом. Так делали здесь и двести и сто лет назад. Поэтому кленовый сироп такой вкусный.

Бывшая Сарина хозяйка вздохнула:

— Конечно, — сказал Дэйл, это же не фабричного приготовления. Все, что делается у вас в Твин Пиксе, я имею в виду кулинарию, великолепно и прекрасно. Я, если бы мог, остался здесь жить.

— Мы тоже недоумевали. Весной две тысячи восьмого она вдруг изменилась. Почти все свободное время проводила у себя в комнате, в город не выходила. А потом объявила, что увольняется. Через две недели она уехала. Задним числом мы сообразили, что ее поведение изменилось, когда был убит таксист. Во всяком случае, время совпадает. Мы с мужем не узнали Сару на фотографии, которую полиция показывала после убийства. Но сама-то она себя, разумеется, узнала.

— Ну что, Дэйл, — прервал его тираду Гарри, — наконец-то мы сможем ответить на вопрос — кто все же убил Лору Палмер?

— Странно, что она все же не слишком торопилась покинуть страну после убийства, — подумал я вслух. — Соверши я убийство, мне бы не хватило хладнокровия ждать несколько недель и только потом убраться в безопасное место.

— Конечно, — сказал Дэйл, отхлебывая первый, самый вкусный глоток кофе из большой белой чашки.

Миссис Браун энергично закивала:

Глаза Гарри Трумена и особенно секретарши Люси засветились интересом. Неужели, в самом деле, Дэйл сейчас вот так сможет им сказать имя убийцы Лоры Палмер, вот так назвать его, сидя тут, в ресторане, за чашечкой кофе, а не бегая в розысках по всему Твин Пиксу, не рыская в его окрестностях, не размахивая пистолетом, как это обычно делал Гарри Трумен.

— Мы думали точно так же. Что она очень рисковала. Но если она такая прожженная преступница, как говорит полиция, то, может, удивляться тут особо нечему. Она бы привлекла куда больше внимания, если бы снялась с места в одночасье.

Дэйл все тянул паузу. Наконец, Гарри не выдержал и схватил его за руку:

Я засунул руки в карманы брюк и посмотрел женщине прямо в глаза.

— Да поставь ты этот чертов кофе! Скажи, что ты узнал, до чего догадался?

— Скажите, как по-вашему, Сара действительно совершила все эти убийства, в каких ее обвиняли?

Люси уже поднесла карандаш к бумаге, готовая записать имя убийцы Лоры Палмер. Она уже представляла себе, с каким чувством сообщит всем своим многочисленным подругам об открытии специального агента ФБР Дэйла Купера.