МАРКО



Ассад закатил глаза.

– У этого парнишки пальцы прямо-таки приспособлены для чесания спины, – заметил он. – Они способны проникать повсюду.

И то правда. Он был словно тенью тени.

– Мы еще верим в историю Золя о том, что этот мальчик мог убить человека? – спросил Карл.

Ассад опустил голову и глянул на него из-под густых бровей. Что еще он мог добавить к сказанному?

– Да я, собственно, и не верю, – прозвучал голос Розы. – Однако нельзя игнорировать тот факт, что пару лет назад он находился в препубертатном возрасте, столь привлекательном для большинства педофилов. Мальчика могли вовлечь в какие-нибудь грязные отношения, откуда нам знать наверняка. Возможно, именно Золя и склонил его к этому.

– Роза, я повторю свой вопрос. Ты веришь в то, что мальчик, который любой ценой пытается связаться с нами, мог убить взрослого мужчину, закопать его, выкопать снова и попытаться обвинить в произошедшем собственную семью?

Роза замотала головой.

– Понятное дело, нет. Но ведь нельзя закрывать глаза ни на один из вариантов, верно?

– Почему бы ему попросту не познакомиться с нами? Я думаю, Ассад, в определенный момент именно ты предложил возможный ответ на этот вопрос. Ты сказал, что, вероятно, он никак не связан со страной своего пребывания, у него даже нет карты социального страхования.

Брови ассистента поникли, темно-карие глаза несколько раз подряд метнулись вбок. Карл не понял подобной реакции.

«Это была Роза», – беззвучно имитировал Ассад уголком рта.

Мёрк повернулся к Розе:

– Оказывается, это ты высказала такое предположение, подсказывает мне суфлер.

– Карл, – перебил его Ассад. – Погляди на почерк. Он выглядит так, будто его обладателю пятнадцать лет?

– Нет, – ответила Роза. – Он такой же детский, как и твой, Ассад.

– Вот именно. Я о том же. Самый что ни на есть детский почерк, как и мой собственный.

Какого рожна Ассад так вдохновился этим фактом?

– Значит, мы знаем бо?льшую часть, так? – заключил он.

Карл наморщил нос.

– Большую часть чего?

– Ну, у него нет карты социального страхования, и мы практически уверены, что у него ее никогда не было. Отсюда мы делаем вывод, что он, видимо, не датчанин; да он и не выглядит как датчане. Прямо как я. – Из чрева Ассада донеслось хрюканье. – Ха-ха. Замечательный бронзовый цвет кожи и вьющиеся черные волосы, совсем как мои, правда? Почерк говорит о том, что ему не так уж много лет, однако пишет он на довольно правильном датском языке. А почему? Потому что он уже давно живет в этой стране, так я думаю. Но все-таки он не гражданин Дании, как и остальные представители клана Золя, это по полученным мною сведениям. Получается, мальчик находится в стране нелегально. Он и другие жильцы дома Золя не могут являться временными обитателями государства на период заключения торговых сделок. Они проживают здесь постоянно, а потому должны расцениваться как нелегальные мигранты. Таково мое объяснение нежелания мальчика разговаривать с нами.

Роза кивнула.

– Он нас боится, Карл, а мы еще и натравили на него все силы полиции.

* * *

Ожидание в кафетерии «Черный бриллиант» Королевской библиотеки длилось недолго, и Ассаду с тоской и отяжелевшими веками пришлось расстаться со своим сэндвичем посреди праздника желудка.

Парень заявился со своим пластиковым пакетом и совершенно явно не интересовался литературными изысками данного заведения, а устремился прямиком к заднему ряду ячеек камеры хранения неподалеку от туалетов, чтобы избавиться от своего груза. Он имел нездоровый вид, в отличие от Марко. Чуть постарше и побледнее, удивительно хорошо одет, в черном костюме и белой рубашке; по его внешности совершенно нельзя было предположить, что он является соучастником уличных преступлений.

– Можно нам взглянуть, что у тебя в сумке? – С этими словами Карл развернул перед ним удостоверение личности.

Парню потребовались какие-то доли секунды, чтобы осознать масштаб катастрофы и броситься к выходу, где стоял Ассад. Изумлению парнишки не было предела, когда этот чувак блокировал возможность побега, выставив ладонь ему наперерез, так что он вынужден был приземлиться на пятую точку.

– Откуда у тебя все это добро? – интересовался Карл несколькими минутами позже, обернувшись назад с водительского места и высыпав содержимое пакета в виде мобильников, часов и кошельков на колени воришки, сидевшего на заднем сиденье рядом с Ассадом.

Парень пожал плечами и ответил:

– Don’t understand[108].

– Так-так, Карл, он не говорит по-датски, нам придется с ним непросто, – заметил Ассад. – А давай-ка отвезем его за город и пристукнем, как тех двоих вчера… А потом поедем и как следует потусуемся вечерком, а?

Карл выпучил на него глаза, однако это было ничто по сравнению с вытаращенными глазами парня на заднем сиденье.

– Ну да, знаешь ли, – продолжал Ассад. – Мне кажется, две тысячи крон за убийство этого придурка – вполне неплохо. В анатомичке сейчас как раз не хватает трупов…

С такой фантазией ему бы податься в авторы детективов.

– Я требую свидания с адвокатом, – трясущимся голосом выдал парень.

Ассад улыбнулся.

– Лучше говори-ка ты сейчас. Тогда мы позаботимся о том, чтобы тебя не поместили в камеру с бандой скинхедов.

Парень не смог скрыть своего отчаяния, как и полчаса спустя, когда за ним приехал автозак.

Примерно через час улов пополнился. На этот раз в сети попался хорошо сложенный юноша с более экзотичной внешностью. Он пронырнул через вращающиеся двери. Такой же черный костюм. Однако этот парень обладал настолько настороженным и проницательным взглядом, что немедленно уловил бдительность, исходившую от Карла и Ассада.

– Если он направится вдоль столов к стене с ячейками у туалетов, – шепнул Карл, – блокируем его с двух сторон.

* * *

Парень отказался говорить, и если б не пара дамских наручных часов в его кармане, им пришлось бы его отпустить.

А теперь он сидел напротив них в комнате для допросов на третьем этаже и глядел исподлобья.

– Твой приятель Самюэль в данный момент находится здесь, – информировал его Карл. – Мы оставили рядом с камерой хранения пару полицейских, так что скоро задержим всех вас одного за другим. А если туда больше никто не придет, то мы возьмем всех оставшихся разом, когда вечером за ними приедет фургон на Ратушную площадь.

Парень чуть выпрямился в кресле, продолжая молчать. По всей видимости, ни стерильная обстановка, ни те, кто сидел напротив него, ни наличие наручников никоим образом на него не влияли. Он принадлежал к тому типу молодых ребят, которым не требовался большой опыт в криминальных делах, прежде чем с ними станет сложно, очень сложно иметь дело. Тюрьмы были переполнены такими юнцами, однако еще хуже было то, что гораздо большее количество этих пацанов разгуливали по улицам.

Карл отвел Ассада в сторону.

– Посмотрим, что они скажут завтра утром в суде; но, возможно, попозже объявится несколько более сговорчивых экземпляров…

– Я останусь здесь еще на некоторое время, – ответил Ассад. – Возможно, у меня получится растопить этот лед.

Карл прищурился. К сожалению, он не сомневался в способностях Ассада в этой области.

– Послушай, ты воробей стреляный. Выполняй свою работу поаккуратнее, договорились?

– Договорились, Карл. Только при чем тут воробей? Тем более стреляный?

– Забудь, Ассад, это всего лишь поговорка.

Вдруг в дверь постучали, и Мёрк открыл.

Святые угодники, на пороге стоял Гордон.

– Вы скоро закончите? – полюбопытствовал он. – Тут на очереди еще один «клиент», с которым нам надо побеседовать.

Он сказал «нам»?

* * *

Понятие «участливость» нечасто можно было применить в недрах кабинета Ларса Бьёрна, Карл уже давно это понял.

– Несмотря на то что ты воспринимаешь этого Марко в качестве ключевого свидетеля по делу об исчезновении Вильяма Старка, – излагал он свою позицию, – все же, Карл, ты не имеешь права запускать огромный аппарат расследования. Имей в виду, что я вызвал тебя в связи с тремястами тысячами человеко-часов в твоем бюджете. Возможно, это научит тебя в будущем согласовывать собственные распоряжения с твоим начальством. Таким образом, поиски мальчика отменяются.

Карл закусил верхнюю губу.

– О’кей, Бьёрн. В связи с прорывом в расследовании этого дела я рассматриваю данное решение как верх тупости. Но если уж мы затронули тему бюджета моего отдела, можешь начать сокращение с немедленного увольнения Гордона. Не знаю, соответствует ли это тремстам тысячам, но остаток ты всегда можешь добрать из коробки с кофе.

Даже эта реплика отскочила от Ларса Бьёрна, как от стенки горох. Напротив, он даже улыбнулся.

– Нет, Карл. Я не избавлю тебя от Гордона. Вполне возможно, он нелепо вел себя во время допроса главы департамента в Министерстве иностранных дел, но его можно извинить.

– Извинить?

– Ну да, он сказал, что ты не провел с ним заранее должный инструктаж.

В этот момент парочка артерий главы отдела «Q» получили мощный вброс крови. По крайней мере, щеки Карла запылали.

– Да что за чушь ты мелешь, приятель? Ты расселся тут и втюхиваешь опытнейшему вице-комиссару полиции, что этого долговязого засранца Гордона надо посвящать в подробности дела, к которому он не имеет ровно никакого отношения? Ты отдаешь себе отчет в том, что мы подобрались очень близко к получению подробнейшего обзора обстоятельств исчезновения Вильяма Старка и что, вполне вероятно, здесь речь пойдет об убийстве или об ином не менее криминальном поступке? А этот придурок Гордон назадавал одному из наших главных подозреваемых вопросов, которые недвусмысленно дают понять человеку, что мы собираемся копаться в его делишках, пока не достигнем дна.

– Ты уже достиг.

– Чего?

– Дна. Если ты не можешь справиться на своей работе с практикантом, видимо, ты не так крут, как воображаешь.

Карл поднялся. В прежние времена этот кабинет служил местом, откуда черпалась энергия для дальнейшей работы. Теперь же единственным грузом, выносимым оттуда, было неудержимое желание выяснить, сколько времени потребуется на полет новоиспеченного начальника отдела убийств с третьего этажа до тротуара. Черт бы его подрал!

Вслед Карлу неслись крики, чтобы он остановился, когда он хлопнул дверью кабинета и, клокоча от гнева, проскочил мимо вялых аплодисментов фру Сёренсен. Даже забыл пофлиртовать с Лизой, сидевшей за стойкой.

* * *

Мёрк совсем не удивился, обнаружив, что Гордон пускает слюни на пороге кабинета Розы.

– За мной, и немедленно! – заорал он парню, совершив вращательное движение указательного пальца в направлении своего кабинета.

Наглец еще осмелился поинтересоваться, с какой целью, но Карл заставил его помучиться еще немного. Он выложил все папки на стол, отодвинул на угол, закинул повыше ноги и закурил сигарету, неспешно втягивая дым в организм.

– Отныне у тебя есть два варианта, Джек Дэниэлсен, – наконец высказался он. – Либо ты сматываешь удочки и отправляешься назад в свою плюшевую страну, либо начинаешь наконец приносить пользу. Твой выбор?

– Я определенно считаю…

Карл стукнул по столу кулаком.

– Что ты выбираешь?

– Думаю, второе.

– Ты думаешь?

– Ну да.

Муссолини прибегал к замечательной позе, когда стремился произвести впечатление на толпу; в данный момент Карл воспользовался ею. Подбородок высоко задран, грудь и нижняя губа выпячены вперед, рука со сжатым кулаком упирается в бедро.

– Извинись! – скомандовал он.

Для описания выражения, возникшего на лице Гордона, лучше всего подошло бы слово «обескураженность». Но все-таки он извинился.

– Прекрасно, тогда ты принят на испытательный срок в отдел «Q». Сейчас будет проверка на вшивость, и если ты не дашь нормальный ответ, я все-таки высажу тебя с корабля. Я хочу знать, в каких отношениях ты состоишь с Ларсом Бьёрном.

Парень покачал головой и пожал плечами:

– Ни в каких. Он лучший друг моего отца.

– Вот как… Это многое объясняет. Друзья со времен пансиона, так я понимаю. И ты, наверное, ту же самую школу окончил?

Гордон кивнул.

– Хорошо. Бьёрн хотел оказать услугу твоему отцу и поэтому нанял тебя в качестве своего шпиончика, который мог бы контролировать меня. Он обожает контроль, понимаешь ли. Типичный подход для всех заморышей и неудачников.

Парень даже весь закипел от возмущения.

– Судя по всему, вы не понимаете, о чем говорите. Бьёрн гораздо более отважен, чем любой из здесь присутствующих.

Карл рывком откинул голову. О чем идет речь?

– Мы говорим об одном и том же человеке? Паинька с безукоризненными стрелками на брюках? Не вижу в нем ничего отважного. В связи с чем требую объяснений.

– Попробуйте попросить его закатать рукава, и вы увидите шрамы, подобные которым вряд ли когда-либо видели. Можно подумать, вы выдержали бы бесконечные пытки в течение месяца, а? А вот Ларс Бьёрн выдержал, и я могу рассказать вам еще кое-что…

– Вперед.

Гордон колебался, однако в своей юношеской самонадеянности все же не смог перебороть искушения выложить все начистоту.

– Конечно, вы знаете, что такое ЦПУБ, да?

– Нет! – Карл протянул вперед ладонь. – Может, Целенаправленно Пресные Ужимки Бьёрна?

– Вы понятия не имеете, о чем толкуете. Это Центральное пенитенциарное учреждение Багдада, которое Саддам Хусейн назвал тюрьмой Абу-Грейб.

– Ага, сейчас ты еще скажешь, что он там работал.

– Нет, не работал.

Карл перешел на более резкую интонацию. Тут вам не телевикторина «Счастливый случай», черт побери.

– Ну, дальше. Что там с Бьёрном и Абу-Грейб?

– А вы как думаете? Почему, по-вашему, я посоветовал вам попросить его закатать рукава?

Карл потупился, барабаня кончиками пальцев по столу. Ему совсем не нравилось то, что он только что услышал. Совершенно не нравилось.

– Что еще?

Подняв взгляд на собеседника, Мёрк, к своему удивлению, увидел, что парень весь красный.

– Я вижу по твоему лицу, что ты уже выложил больше, чем того хотелось бы Бьёрну, так?

Гордон кивнул.

– И, вообще-то, ты не должен был ничего этого про него знать, да? Ты просто случайно подслушал разговор у себя дома, я прав?

Парень снова кивнул.

– Ну ладно, Гордон. Вернемся к нашим баранам. У меня накопилось столько поводов вышвырнуть тебя к чертовой матери из полицейского управления… До этой поры ты находился под крылышком у Бьёрна, но не думаю, что ему захочется и дальше продолжать в том же духе, если я приду к нему в кабинет и, по твоему совету, попрошу закатать рукава. Предоставишь мне такое право?

– Да, – кротко промямлил он.

– Отныне ты будешь рассказывать Бьёрну об отделе «Q» лишь то, что мне хотелось бы до него донести, ты понял?

– Да.

– Значит, договорились.

Поднявшись, Карл направил кулак прямо в Гордона и наделил его таким тумаком, что ресницы парня продемонстрировали настоящий риверданс.

– Тогда иди к Бьёрну и сообщи ему, что убедился в том, что мы максимально приблизились к раскрытию весьма любопытного дела и что Карл Мёрк является просто-напросто одним из самых гениальных людей, которых ты когда-либо встречал.

Губы Гордона слегка скривились.

– Вы серьезно?

– Да, и запомни слово в слово: «один из самых гениальных людей, которых ты когда-либо встречал». Затем позвони главе департамента Рене Эриксену и попроси его задержаться после работы. Мы хотели бы поговорить с ним еще раз.

– Зачем? Мы же с ним в понедельник встретимся.

– Затем, что у меня сложилось четкое впечатление: этот человек знает гораздо больше, чем ему хотелось бы, и что в данный момент он, вероятно, сидит и придумывает объяснения тому, почему две командировки, предпринятые им самим и Старком с промежутком всего в несколько дней, нельзя было объединить в одну.

* * *

– Ты не в курсе, удалось ли криминалистам заполучить что-нибудь в ходе обследования места захоронения в Крегме? – поинтересовался Карл у Томаса Лаурсена.

Тот в очередной раз вытер пальцы о передник. Горько было лицезреть бывшего лучшего полицейского-криминалиста в фартуке, заляпанном жиром и остатками соуса ремулад.

– Кое-что обнаружили. Остатки волос. Кожи. Волокна одежды. Пару ногтей.

– Значит, кучу материала ДНК?

Лаурсен кивнул.

– Через пару дней ты получишь ответ на вопрос, соответствуют ли ДНК-пробы тем, что собраны в доме Вильяма Старка.

– Соответствуют. Мне даже не нужно знать результат проб. Одного факта, что в этой яме находился человеческий труп, мне вполне достаточно. Я абсолютно уверен в том, что это тот человек, которого мы искали.

Лаурсен вновь кивнул.

– Досадно, что самого тела там не оказалось. Ты знаешь, где оно находится в данный момент?

– Нет, и что-то мне подсказывает, что мы этого так и не узнаем. Уже зарытый труп не станут выкапывать для того, чтобы переместить туда, где его можно будет легко найти. Если тебе интересно мое мнение, я уверен, что тело расчленили и сбросили куда-нибудь поглубже в воду.

– Наверное, ты прав. По крайней мере, исходя из имеющегося у тебя опыта.

Он в очередной раз вытер руки о фартук и принялся месить комок теста. Новая волна успеха. Свежий хлеб, испеченный с утра пораньше в полицейском управлении, стал очередной всепоглощающей идеей фикс. Лаурсен не на шутку боролся за выживание столовой.

– Томас, еще одна вещь. Я много знаю о прошлом Бьёрна в Ираке, и у меня есть ощущение, что ты мог бы дополнить мои знания. Я прав?

Лаурсен остановился и нахмурился.

– Мне кажется, тебе лучше спросить у него напрямую, Карл. Меня это не касается.

– Значит, ты что-то знаешь?

– Можешь интерпретировать это как угодно.

– Он был в заключении. Ты знаешь, за что и когда?

– Карл, не спрашивай меня.

– Можешь, по крайней мере, сказать мне когда? Непосредственно перед падением Саддама Хусейна?

Лаурсен покачал головой из стороны в сторону.

– Значит, чуть раньше.

Никакого ответа.

– В каком году?

Лаурсен отбросил тесто в сторону.

– Карл, хватит. Мы с тобой хорошие друзья, правда?

Кивнув, Мёрк оставил бывшего коллегу в покое, однако его собственное состояние было далеко от спокойного.

В данный момент Ассад сидел внизу и допрашивал человека.

Маленький очаровашка Ассад из отдела «Q», полицейский без образования, нанятый на работу в полицейское управление с легкой руки Ларса Бьёрна, на что в конце концов все указывало. Нанятый человеком, который ныне стал начальником Карла, а ранее, при Саддаме, сидел в печально известной иракской тюрьме.

Карл остановился посреди лестницы.

«Черт возьми, Ассад! Да кто ж ты такой на самом деле?» – подумал он.

* * *

Мёрк наткнулся на Ассада, который стоял у комнаты для допросов и широко улыбался.

– А почему ты здесь? – поинтересовался он.

– У меня перерыв. Ведь не может одно и то же лицо постоянно маячить у них перед глазами, правда? Пусть посидят, поразмыслят о происходящем и сложившейся ситуации. Так им будет проще развязать языки. В конце концов они выложат все как на душе.

– Как на духу, Ассад. Кто там в комнате?

– Ромео. Паренек со следом от ожога, который никак не хотел называть свое имя.

– А ты все-таки его заставил?

– Ну да, хотя пришлось туговато.

Карл склонил голову вбок.

– Каким образом?

– Пойдем, сейчас покажу тебе.

Парень сидел на своем месте. Без наручников, без гневного выражения лица, без какой бы то ни было защитной маски презрения к представителям властей и стражам порядка, столь характерной для него прежде. Благовоспитанный молодой человек в черном костюме.

– Ромео, поздоровайся с Карлом Мёрком, – попросил Ассад.

Ромео поднял голову.

– Добрый день.

Карл кивнул.

– А теперь расскажи ему все, что ты уже рассказал мне, Ромео.

– Что конкретно? – с акцентом переспросил он.

– Про Золя и Марко.

– Я не знаю почему, но Золя хочет убить Марко. Все подряд разыскивают его. Не только мы. Еще и много других людей, которых он призвал на помощь. Эстонцы, латыши, белорусы, украинцы, африканцы… Все мы ищем.

– И почему же, Ромео, ты мне об этом рассказал?

На Ассада устремил взгляд совершенно измочаленный человек. Почему же тогда Ассад был как огурчик?

– Потому что вы пообещали мне, что я останусь в Дании.

Ассад посмотрел на Карла с каким-то торжеством во взгляде. Элементарно, говорило его выражение лица.

– Ты не можешь ему этого обещать, – возразил Карл три минуты спустя. – Завтра его посадят в тюрьму, возможно, даже в одиночную камеру, если он действительно знает так много, как только что продемонстрировал. И что же произойдет, когда он выйдет из одиночки? Каким образом ты собираешься защитить его и выполнить свое обещание?

Ассад пожал плечами. Не его забота, понял Карл. На его взгляд, жестковато так обходиться с допрашиваемыми.

– Я спросил, знает ли он Вильяма Старка. Говорит, не знает. А еще я спросил, принуждали ли Марко к оказанию сексуальных услуг в доме Золя, и он полностью отрицает это. По крайней мере сексуальному насилию они не подвергаются.

Карл кивнул. Вся информация оказалась очень полезной.

А цель оправдывает средства, как говорится, когда надо умыть руки.

Глава 35

Той ночью Марко продрог, как никогда в жизни.

Он уцепился за борт экскурсионной лодки, пока та проплывала Хольменс Кирке и Нюхавн, но не осмелился вылезти, так как все еще находился в пределах городского центра, который контролировался людьми Золя. Поэтому лодка продолжала тащить его сквозь ледяную воду по Индехавнен, затем по каналу вокруг Оперы, и отцепился он от нее только рядом с Русалочкой. Марко ступил на берег в темноте, настолько мокрый и обессилевший, что кое-кто из припозднившихся туристов пытался позвать его и кричал, спрашивая, как вызвать «Скорую»; другие щелкали затворами цифровых фотоаппаратов, стремясь запечатлеть это сказочного морского обитателя, в виде которого он предстал перед ними. И впрямь, подобное зрелище было поинтереснее самой Русалочки.

– Go away![109] – кричал Марко, расталкивая зевак и пробираясь через газон в обход Фрихавнен в направлении Сванемёллехавнен.

На этот раз найти пристанище в пришвартованных лодках оказалось не так уж и просто. Очередные теплые майские выходные пробудили владельцев судов, и слишком много взглядов следило за изможденным дрожащим парнишкой, под покровом тьмы перемещавшимся по мосткам. Он явно не был здесь желанным гостем.

* * *

Проснувшись в небольшой крытой моторной лодке, Марко был еще мокрый, однако теплый ветерок и яркий свет вынудили его встать и выбраться наружу.

Прищурившись, мальчик посмотрел на солнце и установил, что, судя по времени, он еще успеет добраться до квартиры Кая и Эйвина, прежде чем те уйдут на работу.

Последние сутки потрясли Марко. Два чернокожих парня подобрались к нему вплотную. Закрывая глаза, он отчетливо видел, как один из них выхватывает нож прямо перед его лицом, а второй выныривает из воды с вытаращенными бело-желтыми глазами.

Итак, Марко надо было уходить, он не мог рисковать оставаться здесь дальше. Не только в Копенгагене, но и вообще в Дании. Он отправится на поезде в Швецию и там попробует начать все с нуля. В стране, столь малонаселенной и столь обширной, что она может покрыть расстояние от Копенгагена до самого Рима, наверняка возможно будет затеряться. Марко много раз слышал шведскую речь на улице, язык не так уж сильно отличался от датского, так что выучить его будет легко. Тоже плюс.

Исходя из событий минувшего дня, месть в отношении Золя должна отойти на второй план. Перво-наперво ему требовалось выжить.

Добравшись до жилища Кая и Эйвина, он обсох – и настроился не покидать эти места, пока не обретет свои деньги. На этот раз они не смогут ему помешать.

Марко пару раз постучался, прежде чем Эйвин открыл дверь. Он совершенно не был похож сам на себя – настолько небритым, бледным и истощенным мальчик его еще не видел, – но, слава богу, не был настроен столь враждебно, как в последний раз. Кажется, он даже слегка оживился, увидев, кто пришел.

– О боже, Марко, – сказал Эйвин. – Где ты пропадал, мальчик мой? Мы с Каем так беспокоились… Ох, только посмотри на себя, как ты ужасно выглядишь! Заходи, переоденешься. Давай, давай.

Марко как-то расклеился. Губы его вновь задрожали. Как здорово было вновь здесь оказаться… Как раскрепощали теплые слова, улыбка Эйвина…

– Эй, Кай, – крикнул Эйвин. – Марко вернулся. Разве нам не повезло?

Вдруг мальчик услышал, как за его спиной входит в замок и поворачивается ключ.

Он инстинктивно обернулся и увидел Эйвина с ключом в руке. Взгляд его изменился на угрожающий, тело подалось вперед, словно он собирался напасть на Марко.

Тот резко повернулся к кухне и кухонной двери, однако в тот же миг подвергся настолько сильному удару по голове, что просто-напросто осел на пол.

– Эйвин, не давай ему подняться! – крикнул Кай, падая на колени у головы Марко, хватая его за руки и обматывая чем-то запястья.

Марко пытался сфокусироваться, но хаотичные световые вспышки в голове отфильтровывали все элементы окружающей обстановки, которые превращались в размытые и искаженные пятна.

Исключительно повинуясь рефлексу, он постарался прижать руки к себе и хотя бы немного повернуть тело, но в ту же секунду услышал какой-то шум в непосредственной близости от уха, за которым последовал еще один удар.

– Ай, – вскрикнул он и заплакал. – Почему вы так поступаете со мной? Я ведь ничего не сделал. Обещаю, что исчезну снова; я же только хотел забрать…

На него обрушился очередной удар. Затем он почувствовал, как костлявое колено Эйвина впилось ему в ребра, так что он едва не лишился возможности дышать.

– Да, он у нас, – донесся откуда-то сверху голос Эйвина. – Приезжайте прямо сейчас. Поторопитесь.

Теперь Марко увидел их обоих очень отчетливо. Эйвин с мобильным телефоном в руке сидел верхом у него на грудной клетке, а Кай находился рядом с его головой, крепко удерживая его предплечья. Кай выглядел плохо; лицо его было опухшим и избитым, кровоподтеки на нижней части шеи проступали черной дельтой на нежной коже.

Марко лежал совершенно неподвижно и чувствовал, как текли слезы, когда он посмотрел в отчаянные глаза Эйвина, которого так любил. Даже Эйвин предал его.

Возможно, из-за слез, возможно, из-за того, что Марко казался теперь таким маленьким и беззащитным в руках двух мужиков, но, вероятно, Эйвин увидел Марко таким, каким он и был. Их домашним мальчиком, которого они научили лучше говорить по-датски, играть в карты, писать и верить в возможность нормального будущего.

В тот миг он увидел в нем истинного Марко. И глубокие борозды, свидетельствовавшие о сильном гневе и разочаровании, уступили место иной мимике на пожилом лице – у Эйвина чуть вздернулись брови и задрожали уголки рта, и, наконец, просачиваясь через неровности дряблой кожи, по щекам покатились слезы.

– Марко, я понятия не имею, чем ты им досадил, – признался он дрожащим от плача голосом. – Но если ты не исчезнешь из нашей жизни навсегда, они вернутся, а мы этого больше не переживем. Поэтому нам придется выдать тебя. Господь позаботится о том, чтобы тебе не причинили вреда.

Кай подобного сострадания не испытывал.

– Надеюсь, они сделают с тобой то же самое, что сделали со мной, понял, Марко? Они разрушили нашу жизнь. Теперь мы боимся даже ходить на работу. И в этом виноват ты, понимаешь?

Марко замотал головой. Они ошибались. Ведь все обстояло совсем не так. Совершенно, абсолютно не так.

Он зажмурился и скорчился, чтобы Эйвин понял – он будет лежать спокойно, если только ослабить давление колена на грудь.

Через пять минут здесь будут враги, Марко знал это, потому что они рыскали по всей округе. Прибалты, африканцы, люди из банды Золя… да было абсолютно все равно, кто сейчас прибежит, потому что результат будет одинаковый. Золя был безгранично уверен в том, что он мог и чего хотел, – и его люди, соответственно, тоже.

Как можно медленнее Марко повернул голову набок и оглядел стену, оценивая возможные действия. Вариантов было немного.

Непосредственно над ним висела полочка, на которой находилась настольная лампа, замшевые перчатки и овальная миска с мелочью и ключами от подвала. Он хорошо помнил эту полочку. На уровне коленей тянулся провод от лампы, у ног стояли галоши и тапочки, в которые когда-то переобувался Марко. Ничего полезного для текущей ситуации.

Зато он почувствовал, что Эйвину постепенно становится неудобно сидеть в одной позе, потому что тот заерзал и вывернул колени наружу, упершись голенями в пол.

Марко затаился, как мышка. Сейчас Эйвин пересядет еще разок, и к этому моменту надо приготовиться, ибо другого шанса не представится.

Он дышал все глубже и глубже, так что мышцы живота и ягодицы напряглись, чего Эйвин не замечал; одновременно осторожно прижал к телу руки, так что захват Кая стал чуть жестче. Все зависело от того, в какой момент он ослабит захват.

Ровно в ту секунду, когда пальцы ног Эйвина прикоснулись к полу, Марко изо всех сил дернулся животом, резко выхватив руки. Результат оказался ошеломляющим – раздался звук от удара столкнувшихся старческих лбов.

Затем Эйвин упал на бок, задев полку, с которой тут же все посыпалось; Кай же повалился назад, рухнул на спину, не успев вытащить из-под себя ноги. Оба громко застонали, однако Марко это не остановило. Он с размаху ударил Эйвина в плечо, так что тот растянулся вдоль плинтуса, и, высвободившись, резко вскочил на ноги.

Кай попытался схватить его за ногу, но Марко отпихнул его руку ногой, так что та шмякнулась об стену.

Он услышал, как на тротуар въехал автомобиль. Когда хлопнула дверца, Марко уже оказался на кухне. С бешено колотящимся сердцем он обнаружил, что дверь на черную лестницу заперта и ключа в замке нет. Тогда он выхватил из кухонного ящика нож, вскочил на стол, распахнул настежь окно и выпрыгнул.

Он услышал стук в дверь, доносившийся из глубины квартиры, а также жалкие попытки Эйвина и Кая подняться и открыть стучавшим.

Сложно было добираться до велосипедного навеса со связанными руками, одновременно удерживая в руке нож, однако он преодолел еще два двора и проскользнул в лабиринт улиц, прежде чем осмелился остановиться и перерезать веревку.

Не успев пробежать и двадцати метров по улице, Марко заметил на противоположном конце прибалтов. Они еще не увидели его, но через несколько секунд обязательно увидят. Поэтому он нырнул в ближайший спуск к подвалу, встал, плотно прижавшись спиной к синей двери, ведущей в массажный кабинет, и принялся стучать в дверь пяткой.

«Открывайте, открывайте, открывайте», – вопил его внутренний голос в такт ударам.

В какой-то момент он услышал, как кто-то пробегает мимо по тротуару, а с противоположного конца улицы раздаются крики.

«Откройте, ну пожалуйста, откройте».

Он услышал за дверью какое-то движение.

– Кто там? – спросили на нечистом датском.

– Помогите мне, я простой мальчик, меня преследуют, – прошептал он.

Прошло несколько секунд, в течение которых удары бегущих ног по брусчатке становились все громче, и наконец дверь открылась так резко, что Марко буквально ввалился внутрь.

– Закройте, закройте, – умолял он, лежа на спине на полу и глядя в азиатское лицо, заспанное и без макияжа.

Женщина закрыла дверь, а через пять секунд мимо по тротуару пронесся человек.

Она представилась как Марлен, однако, очевидно, носила иное имя. Женщина втащила его на синий полосатый диван, стоявший под плакатом с прейскурантом на массажные услуги на разных языках. Здесь ему позволили посидеть, передохнуть и выплакаться.

Вскоре появились еще две девушки, как и первая, в пижамах и совершенно не готовые к встрече с божьим днем.

– От чего ты убегаешь? – спросила одна из них, погладив его по щеке.

Она была нежной, от нее исходил тяжелый запах парфюма, но лицо было все в морщинках и оспинках, а пропорции тела странным образом нарушены; грудь ее как-то неестественно топорщилась.

Вытерев слезы, Марко попытался объяснить свое положение, однако слушательницы явно не понимали ничего, кроме того, что речь шла о паре восточноевропейцев, которые в данный момент бегали вокруг с дикими воплями. Эта информация заметно обеспокоила их и заставила сбиться в кучку в уголке, о чем-то перешептываясь.

– Послушай, – сказала затем та, которая утешала его. – Ты не можешь оставаться у нас. Через два часа придет человек за деньгами, и он ни за что не свете не должен тебя здесь обнаружить, иначе придется плохо не только тебе, но и всем нам.

– Ну да, – добавила третья. – Сейчас мы дадим тебе поесть, потом помойся и уходи. Тебе придется покинуть нас через заднюю дверь, но мы постараемся проводить тебя через двор и через одну из квартир на Виллемоэсгэде выпустить наружу. А там уж выпутывайся сам как знаешь.

Марко спросил, не смогут ли они помочь вызвать ему такси, однако этого они уже не могли для него сделать. Сутенер ежедневно проверял списки вызовов на их мобильных телефонах, и если он заподозрит, что они оказывают услуги вне рабочего времени, вряд ли ему это понравится. Ибо кто же еще может воспользоваться такси, как не клиент?

Марко ощутил жалость по отношению к ним. Эти взрослые женщины жили самостоятельно, и все же их мучили точно так же, как Золя мучил своих подопечных. Он не понимал такого положения дел. Почему бы им просто не сбежать?

* * *

Женщины поступили в точности как пообещали – провели его через двор и проводили до третьего этажа стоявшего напротив дома, где жил человек, пообещавший вывести Марко сквозь свою квартиру наружу. Это был их давнишний клиент, готовый сделать ради них все что угодно, так они сказали.

– В следующий раз, Бенни, тебе достанется еще более нежное обхождение, – пообещала одна из проституток. Видимо, поэтому он к ним так и относился.

По крайней мере, выглядел Бенни довольным.

Марко была знакома улица Виллемоэсгэде. Здесь он как-то слонялся от магазина к магазину, тщетно пытаясь найти работу. Торговцы хотя бы не будут враждебно настроены к нему, если вдруг узнают. Проблему представляла «Ирма» на углу, где постоянно менялись мальчишки, работавшие приемщиками бутылок. Тут никогда не знаешь, откуда взялся очередной работник, поэтому Марко перешел на противоположный тротуар и целенаправленно устремился к пересечению с Эстеброгэде.

На эту территорию ему было особенно опасно ступить. Но, возможно, удастся сразу остановить такси и уехать в аэропорт. Оттуда можно будет сесть на поезд в Швецию, а уж там его ждет свобода.

Облокотившись на стену дома, Марко сунул руку в карман. Из денег, которые он взял из пакета Самюэля, осталось не больше пяти тысяч крон. Если повезет, он сможет достичь многого. Скоро наступит лето, погода стоит неплохая. Чего еще желать? Сон под открытым небом не стоил ни гроша. А добравшись до Даларны или Емтланда, он наверняка запросто найдет в изобилии необитаемые дома или редко посещаемые дачи. Все образуется, хотя мысль о куче денег, оставшихся под плинтусом в квартире Кая и Эйвина, терзала его до боли. Теперь ему предстояло начать все сначала, а кто знал, повезет ли ему так же в следующий раз?

Мимо проезжало не так уж много свободных такси, поэтому, перебравшись на противоположную сторону улицы, Марко решил попытать удачи вдоль Сортедамссёэн, направляясь в сторону Трианглен. Там-то уж такси выстраивались в очередь.

Однако ему было не суждено продвинуться настолько далеко.

Впереди он увидел припаркованный фургон Криса, заехавший двумя боковыми колесами на тротуар. Судя по всему, прибалты призвали на подмогу верных оруженосцев Золя, после того как Эйвин позвонил им, и вот фургон стоял в ожидании груза, живого или мертвого.

И этим грузом являлся он, Марко.

Внутри у него все похолодело. Если б он только посмел, то бросился бы к фургону и проткнул бы все шины кухонным ножом, прихваченным у Кая и Эйвина и спрятанным сейчас у него под курткой.

Мальчик посмотрел вниз на Сортедам Доссеринг. Возможно, лучше бежать этим путем, хотя он может оказаться опасным, если кто-то вдруг отрежет ему дорогу. Почти никаких ответвлений с одной стороны, водоем с другой. Нет-нет, такой вариант явно не подходил. Надо либо возвращаться к Лилле Триангель, либо оставаться на месте и ждать, пока не появится свободное такси.

Марко ни на миг выпускал из виду фургон. Все сущее зло воплощалось в этом средстве передвижения. Как часто они сидели на полу в задней части фургона, и, как приготовленных на заклание телят, их повергали в бездны существования, а они не могли противостоять этому! Как часто он лежал, совершенно измотанный, на дне этого фургона и мечтал о том, чтобы поездка длилась вечно? Но она всегда подходила к концу. Каждый божий день они оказывались в своей темнице в Крегме. Поспать, поесть и вновь отправиться утром на промысел – такова была их жизнь. Как же он ненавидел эту колымагу!