— Так я и думал, — согласился Юкава. — Если б это было так просто, мастера, изготовляющие восковых кукол, остались бы без работы.

— Как ни старайся, мышцы лица изменяют форму. Самое большее, что получается, — лицо, точно обтянутое чулком. Вот мы и подумали: может быть, загвоздка в том, что мы экспериментируем с лицом живого человека? А если проделать то же с лицом трупа, результат будет другой?

— Потому что после смерти мышцы затвердевают, — кивнул Юкава. Улыбка с его лица исчезла.

— С тем, чтобы поэкспериментировать с настоящим трупом, возникли проблемы, поэтому мы использовали макет лица, сделанный в ходе другого следствия. В результате что-то похожее получилось.

— Что-то похожее?

— Я хочу сказать — что-то, похожее на лицо. К сожалению, результат не блестящий. — Кусанаги показал пальцем на маску в руках Юкавы. — Короче говоря, такого точного рельефа мы не смогли добиться. Вот если б в нашем распоряжении был материал потоньше, например алюминиевая плёнка, возможно, нам бы больше повезло. А с таким толстым листом слишком сложно.

— Я б удивился, если бы маска, сделанная из алюминиевой плёнки, так долго сохраняла свою форму.

— В любом случае необходимо очень сильное, а главное, абсолютно равномерное давление на алюминиевую пластину. Так говорят эксперты.

— Согласен, — Юкава положил маску на стол. — Итак, со способом изготовления вы зашли в тупик?

— В общем, да, — кивнул Кусанаги. — Ну а как ты, великий физик? Тоже сдаёшься?

— Я не настолько наивен, чтобы с ходу принимать твой вызов. — Юкава поднялся и направился к раковине, установленной возле двери. — Не выпить ли нам для начала кофе?

— Воздержусь. Опять небось растворимая бурда.

— Зря ты так пренебрежительно относишься к быстрорастворимому кофе. — Юкава насыпал порошок дешёвого кофе в чашку, которая, как обычно, не могла служить образцом чистоты. — Ты и представить не можешь, сколько потребовалось усилий, проб и ошибок, чтобы его изобрести. Мало кто знает, что первым промышленное изготовление растворимого кофе наладил японец. Он использовал так называемую барабанную сушку. Если коротко, всего лишь высушивал экстракт из кофейных зёрен. После этого компания «Максвелл» изобрела сушку с помощью распыления, в результате вкусовые качества растворимого кофе улучшились, а цена понизилась. Далее, в семидесятых годах, появился метод сублимации, который и стал в наше время основным. Как видишь, даже у быстрорастворимого кофе сложная предыстория.

— И всё равно на это пойло как-то не тянет.

— Как угодно, я только хочу сказать, что ничто не делается просто. Касается ли это быстрорастворимого кофе или алюминиевой маски, — Юкава налил в чашку кипяток и размешал ложкой, после чего, продолжая стоять, вдохнул кофейный аромат. — Чудесный запах. Запах научного прогресса.

— А у этой маски такой же запах? — Кусанаги показал пальцем на стол.

— Такой же. И даже очень сильный.

— В таком случае…

— У меня к тебе несколько вопросов, — сказал Юкава, не выпуская чашки. — Что собой представляет это Тыквенное озеро? Где оно расположено?

— Да как тебе сказать? — Кусанаги потёр подбородок. — Озеро как озеро. Маленькое, у подножия горы. Не знаю, можно ли считать его особенностью то, что оно находится в стороне от прогулочных маршрутов, при этом ужасно грязное, буквально завалено мусором, а вокруг заросли кустарников. И этот район объявлен природным парком.

— А охота там, случаем, не проводится?

— Охота?

— Не бродят ли там по кустам охотники с ружьями? Я имею в виду не дробовики, а именно ружья.

— Ружья? Шутишь? — засмеялся Кусанаги. — Откуда там взяться зверям, на которых охотятся с ружьями! Если только из зоопарка лев убежит, но я что-то о таком не слышал. В любом случае охота там запрещена.

— Ну разумеется, — Юкава с сосредоточенным выражением на лице потягивал кофе. Было очевидно, что он и не думал шутить, упомянув о ружье.

— Но при чём здесь ружьё? Я же сказал, что удар был нанесён тупым предметом в височную область.

— Это-то я понимаю. — Юкава свободной от чашки рукой остановил Кусанаги. — Я говорю не о причине смерти. Я размышляю о способе изготовить маску. Но, как видно, ружьё отпадает.

Кусанаги в недоумении посмотрел на своего странноватого приятеля. Разговаривая с ним, он частенько ощущал, что не поспевает за его мыслью. Вот и теперь никак не мог взять в толк, к чему этот разговор о ружье.

— Давай, что ли, сгоняем, — сказал вдруг Юкава. — На это озеро. Когда у тебя будет время.

— Слушаю и повинуюсь, — ответил Кусанаги.

4

Расставшись с Юкавой, Кусанаги решил заехать в дом покойного Синъити Какимото, сговорившись со своим коллегой, детективом Оцукой. Из-за похорон и поминок ему до сих пор не удалось подробно расспросить вдову.

Дом Какимото располагался в глубине жилого квартала на склоне холма, спускающегося к железной дороге. Пройдя в ворота, они поднялись по ступеням. Ставень на гараже был опущен.

Акиё Какимото была в доме одна. По понятным причинам выглядела она утомлённой, но волосы были аккуратно уложены, и она казалась моложе, чем при прежних встречах. Возможно, из-за траура на ней была чёрная блузка, но при этом в ушах — серёжки с маленькими жемчужинами: видно, что одевалась, готовясь к визиту полицейских, со всей тщательностью.

Она провела детективов в гостиную, довольно просторную, с большим кожаным диваном. На полках были расставлены спортивные трофеи. Судя по рисункам на них — получены на соревнованиях по гольфу.

Из разговора выяснилось, что Синъити Какимото был зубным врачом. Он унаследовал клинику, основанную его отцом. «Увы, не повезло его пациентам», — подумал Кусанаги, разглядывая развешанные на стенах дипломы и награды.

Терпеливо выслушав сетования Акиё, долго распространявшейся о том, какое тяжёлое испытание — похороны и поминки, Кусанаги решил наконец взять быка за рога:

— Вы не вспомнили ничего нового со времени нашей последней встречи?

Акиё прижала ладонь к щеке, как будто у неё внезапно заболели зубы:

— После того как обнаружили останки мужа, я много думала, припоминала, но так ничего и не пришло в голову. Ума не приложу, как вообще такое могло случиться.

— А насчёт связи между Тыквенным озером и вашим мужем? Никаких идей?

— Увы, — она отрицательно покачала головой.

Кусанаги раскрыл блокнот.

— Кажется, я уже спрашивал, но для большей уверенности — вы виделись с мужем в последний раз утром восемнадцатого августа, в понедельник, так?

— Да, — не задумываясь ответила Акиё, даже не взглянув на настенный календарь: этот вопрос ей задавали уже не раз.

— В тот день ваш муж собирался на гольф и в шесть часов утра выехал на машине из этого дома. Марка машины, — Кусанаги опустил глаза в блокнот, — «Ауди», чёрного цвета. Я ничего не напутал?

— Да-да, всё так и было, — ответила Акиё без малейшей запинки. — В тот же день наш сосед Хамада со всей семьёй отправлялся на отдых, кажется, в Идзу и с раннего утра грузил на машину вещи, поэтому я хорошо запомнила. Без всяких сомнений, это было восемнадцатого.

— Далее. Поскольку ваш муж не вернулся, вы на следующий день, во второй половине, обратились в полицию с заявлением о розыске.

— Всё правильно. Вначале я подумала, что он после гольфа перепил и остановился переночевать в какой-нибудь гостинице. Один раз такое случалось. Но и на следующий день от него не было никаких известий. Я стала обзванивать людей, которые в тот день должны были участвовать в игре, но все, с кем я говорила, сказали, что мужа на площадке не видели. Я, разумеется, забеспокоилась.

— И сообщили в полицию.

Акиё кивнула.

— После того как муж утром уехал, он вам не звонил?

— Нет.

— А вы не пытались ему позвонить? Ведь у него наверняка был при себе мобильный телефон.

— Пыталась, много раз. Но не могла дозвониться.

— В чём это выражалось? К примеру, гудок был, но никто не подходил?

— Точно не помню, кажется, на дисплее появлялась надпись, что абонент вне зоны действия сигнала или что батарейка разряжена.

— Ясно.

Кусанаги большим пальцем щёлкал головкой шариковой ручки, выбрасывая и убирая стержень. Привычка, выдававшая его раздражение.

Чёрный «ауди», на котором выехал из дома Синъити Какимото, был обнаружен через четыре дня после его исчезновения на обочине скоростной трассы в префектуре Сайтама. Никакого следствия по этому делу практически проведено не было. Если б через два месяца школьники не нашли в озере металлическую форму, если б им не пришла идея отлить в ней гипсовую маску, если бы учительница музыки не увидела эту маску и не обнаружила сходства с братом своей подруги, дело бы положили под сукно, и на этом всё бы закончилось.

В чёрном «ауди» были обнаружены клюшки для гольфа, спортивная сумка и спортивные ботинки. В салоне ни признаков борьбы, ни следов крови. Ничего не было украдено — так, во всяком случае, заявила тогда же Акиё Какимото.

Тыквенное озеро расположено довольно далеко от места, где была найдена машина. Но, конечно, нельзя исключить, что преступник умышленно отогнал машину подальше от места преступления, чтобы тело обнаружили как можно позже или чтобы запутать следствие.

— Машина в гараже? — спросил Кусанаги. Подумал, что было бы неплохо ещё раз провести криминологическую экспертизу.

Однако Акиё с виноватым выражением лица покачала головой:

— Я её уже продала.

— Продали? — удивился Кусанаги.

— Знаете, противно уже то, что ею пользовался какой-то неизвестный человек, убийца мужа, к тому же я всё равно не умею водить, — сказала она и тихо добавила: — Извините.

«Что ж, её можно понять», — подумал Кусанаги. Кому захочется иметь под боком машину, связанную с такими неприятными воспоминаниями!

— Вероятно, вас уже неоднократно об этом спрашивали, но ещё раз: не было ли людей, настроенных враждебно к вашему мужу, или тех, кому была выгодна его смерть? Может быть, ваш муж при жизни представлял для кого-то угрозу? — спросил Кусанаги без особой надежды.

Акиё, держа руки на коленях, тихо вздохнула.

— Меня действительно уже много раз спрашивали об этом, но, право слово, у меня нет ни малейших подозрений. Возможно, вам покажется странным услышать это от меня, но мой муж был человек слабовольный до малодушия, никогда никому не отказывал ни в одной просьбе. Даже когда ему предложили купить лошадь, он не смог отказать.

Всё это время молчавший детектив Оцука поднял глаза:

— Лошадь? Скаковую лошадь? — с интересом спросил он. Кусанаги вспомнил, что его молодой коллега был усердным посетителем ипподрома.

— Муж не был большим любителем скачек, но, когда приятель стал настойчиво уговаривать его, согласился купить на паях.

— Кажется, это довольно накладно? — спросил Кусанаги.

— Честно говоря, я не интересовалась подробностями. — Акиё качнула головой, жемчужные серёжки задрожали. — Слышала только, как он обсуждал покупку по телефону.

— Когда состоялся этот разговор? В этом году?

— Да, если не ошибаюсь, весной. — Акиё вновь поднесла ладонь к щеке.

— Вы знаете, как зовут его приятеля? Того, с кем он договаривался о совместной покупке.

— Знаю. Его фамилия — Сасаока. Он был пациентом моего мужа. Честно сказать, довольно противный, скользкий тип, я его не любила, но с мужем они, кажется, сошлись характерами. — Говоря это, она слегка поморщилась. Вероятно, с этим человеком у неё были связаны какие-то неприятные воспоминания.

— Вы знаете, как его найти?

— Да, подождите минутку.

Акиё, поднявшись, вышла из комнаты.

— Обалдеть! — шепнул Оцука. — Иметь скаковую лошадь! Ну и деньжищи у этих зубных врачей! — И, как будто представив себя в кресле с бормашиной, почесал щёку.

Ничего не ответив, Кусанаги стал просматривать свои записи. «Интересно, где она сейчас, эта лошадь?» — подумал он.

5

Юкава стоял неподвижно, сунув руки в карманы хлопчатобумажных штанов. В глазах за линзами очков читалась неподдельная тоска.

— Какой кошмар! — наконец проговорил он. — Очередной раз убедился в степени падения нравов. Это зрелище даже не столько возмущает, сколько печалит. Куда мы катимся?

Кусанаги стоял рядом с Юкавой и тоже смотрел на озеро. Как и в тот день, когда поднимали труп, повсюду были разбросаны всевозможные отходы и груды мусора. Валявшегося у их ног автомобильного аккумулятора в прошлый раз не было.

— Какой позор! Только японцы на такое способны!

— Ошибаешься. Нельзя сказать, что это характерно только для японцев.

— Думаешь?

— В Индии сбрасывают в реки радиоактивные отходы от атомных электростанций. В бывшем СССР такие же отходы топили в Японском море. Как ни развивается научный прогресс, люди, пользующиеся его плодами, в душе остаются теми же.

— По-твоему, вина исключительно потребителей? А как насчёт самих учёных? Ведь они всё это напридумывали!

— Учёные чисты в своих помыслах. Иначе их бы не посещало вдохновение, — сухо сказал Юкава и зашагал в сторону озера.

— Так я тебе и поверил! — хмыкнул Кусанаги и поспешил за ним.

Остановившись у кромки воды, Юкава окинул взглядом озеро.

— В каком месте обнаружили труп?

— Вон там. — Кусанаги показал на самый узкий участок озера. — Пойдём, покажу.

Там, куда они пришли, было особенно много мусора и металлического лома. Всё это вытащили из пруда, когда поднимали труп. Предметы были густо покрыты серой грязью, уже успевшей высохнуть.

Юкава быстро осматривал берег и вдруг замер, точно что-то обнаружил. Затем присел и поднял какой-то предмет.

— Уже можно поздравить с находкой? — спросил Кусанаги.

Юкава держал в руке квадратную пластину сантиметров тридцати в поперечнике. Кусанаги был разочарован. Он ещё в прошлый раз обратил внимание на целую кучу таких же.

— Какой-нибудь предприниматель выбросил. Наверное, бракованные заготовки. Мы сейчас ищем этого негодяя.

— Алюминий. Как и маска.

— Да, эксперты сказали, что качество материала совпадает.

Юкава, оглядевшись по сторонам, нашёл ещё две алюминиевые пластины. Затем поискал взглядом в траве и поднял провод в чёрной оболочке.

— На кой чёрт тебе провод? — удивился Кусанаги.

Юкава, не отвечая, внимательно осмотрел конец провода. Выходящий из оболочки кончик жилы оказался сильно оплавлен.

Не выпуская провода из руки, он прошёл несколько шагов и обнаружил, что его противоположный конец был прикручен к валявшемуся в нескольких метрах от пруда сильно проржавевшему тонкому металлическому каркасу.

— Помнится, такой же провод подняли вместе с трупом, — заметил Кусанаги.

Юкава развернулся так резко, что с него едва не слетели очки.

— И куда вы его выбросили?

— Вовсе не выбросили. Он же может иметь какое-то отношение к преступлению. Наверное, передали экспертам-криминалистам.

— Можно на него посмотреть?

— Думаю, можно. Я спрошу.

Юкава удовлетворённо кивнул.

— Неплохо бы ещё кое-что разузнать.

— Что именно?

— Надо узнать в метеобюро, в какие дни этим летом случалась гроза.

— Гроза?

— А лучше всего, если удастся узнать, когда гроза была в этом районе.

— Наверное, это несложно. Но при чём здесь гроза?

Юкава, вновь взглянув в сторону озера, только многозначительно усмехнулся.

— Мне это не нравится, — возмутился Кусанаги. — Ты что-то понял?

— Ещё рано что-либо утверждать. Вот когда разберусь окончательно, всё объясню.

— Мы так не договаривались. Если ты хоть что-то понял, не томи, рассказывай!

— Извини, но у нас, учёных, не принято выбалтывать свои гипотезы до тех пор, пока мы не проведём эксперимент и не получим положительных результатов. — Юкава протянул Кусанаги три алюминиевые пластины и провод.

— Возвращаемся?

6

Детективы Кусанаги и Оцука встретились с Ёсихисой Сасаокой в Синдзюку, в офисе довольно сомнительной фирмы под названием «Корпорация S&R».

— В основном мы занимаемся оптовыми поставками персональных компьютеров нашим постоянным клиентам. Кроме того, у нас налажены связи с компаниями, разрабатывающими программы. В последнее время дела пошли в гору, — рассказал Сасаока в ответ на вопрос о роде его занятий.

Лет сорока пяти. Язык хорошо подвешен. На один вопрос даёт с десяток ответов. Однако, если внимательно прислушаться к его разглагольствованиям, станет понятно, что в них не содержится никакой полезной информации, всё очень обтекаемо. В глубине помещения, за перегородкой, пусто, никаких признаков бурной деятельности. Да и в его словах: «Может быть, вы, господа детективы, купите у меня компьютеры? Для вашей работы это очень пригодится» — слышалась откровенная издёвка. Невольно вспомнились слова Акиё — «скользкий тип».

Прежде всего Кусанаги спросил, был ли он знаком с Синъити Какимото. Тотчас лицо Сасаоки приняло скорбное выражение.

— Не знаю, можно ли назвать это знакомством. Он вылечил половину моих задних зубов, — Сасаока потёр подбородок. — Какое же несчастье! Когда я узнал от его супруги, что он исчез, меня это ужасно взволновало: не оказался ли он замешан в какую-то скверную историю? Но прошло два месяца, и, честно говоря, было мало шансов, что он ещё жив. Всё это ужасно! Нет слов.

— Вы присутствовали на похоронах? — спросил Кусанаги.

— Увы, обстоятельства работы не позволили. Я послал телеграмму с извинениями.

— Откуда вы узнали, что найден труп Какимото?

— Из газет. Сообщалось, что его нашли благодаря тому, что какие-то пацаны выставили в школе слепок лица Какимото. Я тогда же позвонил его супруге и спросил о том, где состоятся похороны.

— Понятно. Некоторые газеты действительно раздули это как дешёвую сенсацию.

Кусанаги невольно вспомнил кричащие заголовки: «Школьный экспонат — маска смерти», «Полиция расследует сверхъестественный феномен», «Неразрешимая загадка».

— И впрямь странная история. Зачем понадобилось бросать в озеро маску с лица покойного? — Сасаока, скрестив на груди руки, задумчиво склонил голову. Затем вопросительно поднял глаза на Кусанаги. — Полиция смогла что-нибудь выяснить на этот счёт?

— Следствие ещё не окончено. Задействованы лучшие эксперты-криминалисты. Мой начальник, человек крайне суеверный, считает, что на случайно оказавшейся рядом металлической пластине запечатлелась ненависть убитого к убийце. Вы ведь знаете все эти рассказы о духах, мстящих своим обидчикам.

Кусанаги, конечно, соврал. Его начальник был прагматиком до мозга костей, презирающим всё, что противоречит научным данным.

— Неужели такое возможно?

Сасаока нервно улыбнулся. Кажется, слова Кусанаги произвели на него впечатление.

— И чем же я могу вам помочь? — Он отвернул рукав пиджака от Армани и демонстративно посмотрел на часы. — Я в вашем распоряжении, готов ответить на любые вопросы.

Говорил он любезным тоном, но в то же время всем своим видом хотел показать, что не располагает никакой важной информацией.

— Нас интересует лошадь, — сказал Кусанаги, — скаковая лошадь. Вы ведь обращались к Какимото с предложением о совместной покупке?

— А, вы об этом! — Сасаока смиренно кивнул. — Досаднейшая история. Раскаиваюсь, что втянул Какимото в это предприятие, наобещал, а в результате только зря его потревожил.

— Вы хотите сказать, что покупка на паях не состоялась?

— Дело было многообещающим — чистокровный жеребец! Но пока я собирал желающих поучаствовать, время было упущено, и нас опередили. История, в сущности, банальная.

— Вы вели переговоры через брокера?

— Да.

— Не могли бы сообщить нам его координаты? Всего лишь формальная проверка.

— Как вам угодно. Где-то была его визитка, — Сасаока сделал вид, что порылся в грудном кармане, и досадливо щёлкнул языком: — А, вспомнил! Она у меня дома. Позвольте, я вам потом сообщу?

— Разумеется. Оцука, свяжись сегодня вечером с господином Сасаокой.

Оцука кивнул.

— Какая-то нелепая ситуация. Как будто меня в чём-то подозревают, — сказал Сасаока, продолжая любезно улыбаться.

— Извините, я прекрасно понимаю, как вам это неприятно, но вы должны понять, что и мы со своей стороны не можем пренебречь тем фактом, что с банковского счета Какимото была переведена значительная сумма денег.

— Значительная?

— Да, десять миллионов иен. Для нас, госслужащих, это большие деньги. Вы получили чек на эту сумму? — спросил Кусанаги, глядя прямо в глаза собеседнику.

Сасаока откашлялся.

— Да. Это деньги за лошадь.

— Судя по всему, чек вы обналичили, а что стало с деньгами после?

— Разумеется, я их вернул. Господину Какимото.

— В какой форме? Перевели на его счёт?

— Нет, вернул живыми деньгами. Привёз ему домой.

— Когда это произошло?

— Дайте вспомнить… Уже довольно давно. Кажется, в конце июля.

— У вас сохранились какие-нибудь расписки, подтверждающие это?

— Когда я взял чек, то написал расписку в его получении, поэтому, вернув деньги, получил её обратно.

— Она у вас есть?

— Нет, я её выбросил. Зачем она мне? Только напоминание об этой злополучной истории.

Сасаока вновь посмотрел на часы. Сделано это было очень демонстративно. Видимо, хотел намекнуть, что пора закругляться.

— Последний, чисто формальный вопрос, — сказал Кусанаги, сделав ударение на «формальный». — Не могли бы вы рассказать, что делали в течение десяти дней, начиная с восемнадцатого августа? Чем подробнее, тем лучше.

Сасаока слегка покраснел. Но по-прежнему смотрел, не опуская глаз, на детективов, любезно улыбаясь.

— Значит, вы всё-таки меня подозреваете!

— Извините. Но с точки зрения людей, расследующих преступление, все так или иначе причастные — подозреваемые.

— Надеюсь, вы скоро вычеркнете меня из этого списка. — Сасаока раскрыл лежавший под рукой деловой ежедневник. — Вас интересует, начиная с восемнадцатого…

— Да.

— Отлично! У меня есть алиби.

— Какое алиби? — спросил Кусанаги.

— Как раз в тот день я улетел в Китай. На две недели. Вот, смотрите, здесь всё зафиксировано. — Он протянул ежедневник, раскрытый на соответствующей странице.

— Вы летели один?

— Ну что вы! Разумеется, с деловыми партнёрами, вчетвером. Если пообещаете не беспокоить их понапрасну, я сообщу вам телефоны.

— Конечно, обещаем.

— Тогда подождите минутку. — Сасаока поднялся и исчез за перегородкой.

Кусанаги переглянулся с сидевшим рядом Оцукой. Молодой следователь с сомнением покачал головой.

Вскоре Сасаока вернулся. В руках он держал объёмистую папку для визиток.

— Вылетали из Нариты? — спросил Кусанаги, переписывая имена и телефоны с визиток, на которые указал Сасаока.

— Да.

— Какой рейс?

— Около десяти утра. Впрочем, я уже в восемь был в аэропорту. Мы договорились встретиться в половине девятого.

— Понятно.

Кусанаги мысленно посчитал время. Синъити Какимото выехал из дома в шесть утра. Возможно ли было подловить его по дороге, убить, сбросить тело в Тыквенное озеро, отогнать машину в Сайтаму, а после успеть к восьми часам в аэропорт?

Ему хватило нескольких секунд, чтобы прийти к выводу: это невозможно.

7

Отправив в рот горсть попкорна, неизвестно почему завалявшегося у Юкавы, Кусанаги похлопал ладонью по спинке металлического стула.

— Всё равно, что ни говори, тип подозрительный. Кроме него, никого на примете, — сказал он, после чего хлебнул из чашки растворимого кофе. Из-за водопроводной воды у кофе был сильный привкус железа, но сегодня сыщик был не в том настроении, чтобы предъявлять претензии.

— Однако у твоего противника несокрушимое алиби, — сказал Юкава, стоявший у окна с чашкой в руках.

Редкий случай — окно было раскрыто. Лёгкий ветерок колыхал штору, полы белого халата, теребил тёмные волосы Юкавы.

— А тебе не кажется это странным? Именно в тот день, когда исчезает Синъити Какимото, этот тип улетает в Китай.

— Если это случайное совпадение, ему крупно повезло. Не будь у него алиби, представляю, какой бы ты устроил ему допрос с пристрастием!

— В наше время это не практикуется.

— Ну уж и не знаю, — Юкава, продолжая держать чашку, повернулся в сторону окна. Лучи заходящего солнца коснулись его лица.

Кусанаги вновь запихнул в рот горсть попкорна.

Он тщательно изучил алиби Сасаоки, и всё им сказанное подтвердилось. Сотрудники фирмы, сопровождавшие его в путешествии, согласно показали, что восемнадцатого августа в половине девятого они встретились с ним в аэропорту. Разумеется, во время путешествия он не мог тайком вернуться на родину.

Однако с точки зрения мотивов преступления Сасаока вызывал наибольшие подозрения. Брокер, на которого он указал, сообщил, что разговоры о покупке скаковой лошади действительно велись, но ничего конкретного. Более того, он впервые от детективов услышал о якобы предполагавшейся покупке на паях.

После изучения окружения Сасаоки выяснилось, что до этого лета у него были серьёзные долги перед несколькими финансовыми организациями. Однако летом он смог полностью расплатиться со всеми. Кусанаги предполагал, что часть из десяти миллионов иен, полученных у Какимото, пошла на уплату долгов.

Но сейчас он был вне досягаемости. Как ни крути, он не мог физически совершить преступление.

— Кстати, ты выяснил то, о чём я тебя просил? — Юкава повернулся в сторону комнаты. — О грозах.

— А, это! Разумеется, выяснил, — Кусанаги достал из внутреннего кармана блокнот. — Но какое это имеет отношение к нашему делу?

— Неважно, скажи, что ты узнал.

— Между прочим, не так просто добывать информацию, когда не знаешь цели. — Кусанаги открыл блокнот. — Начиная с июня…

— Достаточно с августа, — резко оборвал его Юкава.

Кусанаги недовольно взглянул в лицо приятеля, но не понял, что оно выражает: тот стоял против света.

— Ты говорил про лето. Вот я и спрашивал, начиная с июня.

— Спасибо. Но всё-таки достаточно августа. — Юкава невозмутимо поднёс чашку ко рту, как будто не замечая раздражения своего приятеля.

Кусанаги, вздохнув, вновь посмотрел в блокнот.

— В середине августа грозы были по всему региону Канто, а именно…

— Ограничимся Токио. Ведь Тыквенное озеро расположено в западной части Токио.

Кусанаги ударил блокнотом по столу.

— Почему ты сразу об этом не сказал? Облегчил бы мне работу!

— Извини, — сказал Юкава, — продолжай.

Пробормотав проклятья, Кусанаги вновь открыл блокнот.

— В районе Тыквенного озера в августе грозы были двенадцатого и семнадцатого. В сентябре — шестнадцатого.

— Подожди минутку!

— Что теперь?

— Ты сказал: семнадцатого августа. Точно семнадцатого?

— Точно, — сказал Кусанаги, несколько раз перечитав запись. — А в чём дело?

— Значит, семнадцатого. Семнадцатого августа. А в следующий раз гроза была шестнадцатого сентября.

Юкава поставил чашку на стол, сунул левую руку в карман халата и принялся медленно расхаживать по комнате. Правой он почёсывал затылок.

— Эй, ты чего? Это всё, что тебя интересует? — Кусанаги с удивлением наблюдал за кружащим по комнате приятелем.

Вдруг Юкава остановился. В тот же миг замерла и рука, чесавшая затылок. Устремив глаза в одну точку, он застыл как статуя.

И вдруг рассмеялся. Это было так неожиданно, что Кусанаги было подумал, что его приятель рехнулся.

— Сколько дней он был в поездке? — спросил Юкава.

— Что?

— Этот тип, которого ты подозреваешь. Как долго он был в Китае?

— Две недели.

— Две недели… Короче, вернулся в Японию в начале сентября.

— Ну и что?

— Нельзя ли предположить, что он совершил преступление после возвращения? Тогда не дающее тебе спать алиби разлетится вдребезги.

— У меня была такая мысль. Но, увы, это невозможно.

— Из-за времени, прошедшего после убийства?

— В общем, да. Специалисты говорят, что, судя по степени разложения трупа, убийство имело место самое позднее двадцать пятого августа. А уж сентябрь точно исключается.

— Вот как? — Юкава опустился на стул. — Значит, убийство в сентябре невозможно. Понятно, понятно. — Он вновь засмеялся, плечи его затряслись. — Так и есть. Иначе и быть не могло.

— Что ты хочешь сказать?

Юкава закинул ногу на ногу, обхватил руками колено.

— Детектив Кусанаги! Мне кажется, вы здорово запутались. Нет, извините, преступник вас запутал.

— Что ты хочешь сказать?

— Ладно, слушай. — Юкава кончиками пальцев поправил очки. — Убийство произошло не позже семнадцатого августа.

— Что?

— Никаких сомнений. Короче, утверждение о том, что убитый был жив восемнадцатого августа, — брехня.

8

Акиё Какимото призналась в том, что совершила преступление вместе с Ёсихисой Сасаокой, ровно через три недели после того, как школьники нашли «посмертную» маску, в воскресенье. После ареста Сасаоки она уже была близка к тому, чтобы начать давать признательные показания, а когда на дверях гаража были найдены отпечатки пальцев Сасаоки, ей просто не оставалось ничего другого, как рассказать всё начистоту.

— Это его идея — убить мужа! — заговорила она, чуть не брызжа слюной. — Я этого не хотела, но он пригрозил, что, если я не соглашусь, он обо всём расскажет мужу, я была в безвыходном положении!

Подо «всем» имелась в виду связь с инструктором спортивного клуба. По её словам, Сасаока пронюхал об этом и стал её шантажировать.

Однако версия Сасаоки была несколько иной.

— Она говорит, что это я её подбил? Чушь! Именно она обратилась ко мне за помощью, мол, муж узнал об измене и вот-вот подаст на развод. Обещала, что, если я помогу ей, она простит мне мой долг. Деньги, взятые на покупку лошади. Но я брал деньги, действительно намереваясь купить лошадь. Ни о каком мошенничестве я и не помышлял. Эта женщина — страшный человек. Она меня использовала.

Детективы, участвовавшие в расследовании, пока что не могли решить, кто из двоих говорит правду. Кусанаги, как и многие его коллеги, считал, что и Акиё, и Сасаока в своих показаниях не вполне искренни. Хотя бы потому, что оба активно участвовали в осуществлении задуманного преступления.

По их словам, убийство произошло вечером шестнадцатого августа. Когда Синъити Какимото отправился в ванную, Акиё, дав знак Сасаоке, впустила его в дом, и он убил её мужа ударами молотка.

От трупа они избавились утром следующего дня. Сасаока, воспользовавшись «ауди», принадлежавшим Какимото, отвёз труп к Тыквенному озеру и утопил. На обратном пути он оставил машину в Сайтаме.

Но главное дело предстояло провернуть на следующий день: они хотели создать видимость того, что Синъити в то утро был ещё жив, и тем самым обеспечить себе полное алиби. Для этого они заранее подготовили похожий «ауди» и подгадали так, чтобы соседи видели, как машина выезжает из гаража дома Какимото. Но именно эта уловка и стала для них роковой.

Исходя из предположения, что убийство произошло не позже семнадцатого августа, Кусанаги постарался выяснить, где в то время Сасаока мог добыть «ауди». В результате оказалось, что у одного из его друзей по скачкам есть машина той же марки. Этот человек, судя по всему не причастный к преступлению, подтвердил, что восемнадцатого августа уступил на время свою машину Сасаоке.

Задним числом казалось, что дело яйца выеденного не стоит. Но из-за того, что Акиё Какимото сама первой дала повод подозревать Сасаоку, Кусанаги упустил из виду, что они оба могут быть соучастниками преступления. Предположив, что следователи рано или поздно выйдут на Сасаоку, они решили этим воспользоваться, и план их прекрасно сработал.

— Но как ты догадался, что преступление было совершено до семнадцатого августа? — вновь и вновь спрашивал у Кусанаги начальник.

И каждый раз Кусанаги отвечал, постукивая пальцем по лбу:

— Вот такой я умный!

9