Цель оправдывает средства. Иногда во имя добра приходится делать неправильные вещи.
Марк сбавил скорость и свернул у отеля «Эспланада» в зону движения со скоростью 30 километров в час, понятия не имея, где закончится их поездка и кто эта женщина, которая следует за ним против его воли и производит уже не только таинственное, а все больше угрожающее впечатление.
– Кто вы? – спросил он ее.
Эмма взглянула на него, немного помедлила и, снова опустив глаза, ответила:
– Я вам уже все рассказала. Все, что я о себе еще помню. Остальные воспоминания они стерли.
– Чушь.
Она вздрогнула, когда Марк со всей силы ударил по рулю «жука».
– Мы же не случайно встретились именно сегодня.
Эмма глубоко вздохнула.
– Нет, не случайно. Я ждала вас на стройке, уже забыли? Этого я от вас никогда не скрывала. – Эмма сердито посмотрела в окно. – Я на вашей стороне, какие вам еще нужны доказательства? Хотите, чтобы люди Бляйбтроя меня сначала убили?
После того как Марк пересек Постдамерштрассе, она расстегнула замок куртки и вытащила из внутреннего кармана телефон.
– Кому вы собираетесь звонить? – спросил Марк и направил «жук» в туннель у зоопарка. Красный запрещающий знак X сигнализировал, что нужно перестроиться в другой ряд.
– Никому.
Одной рукой Эмма терла виски, другой беспрестанно жала на кнопку телефона, пока не нашла то, что искала.
– Вот.
Она включила старую грязную лампочку над головой и поднесла дисплей Марку к лицу. Он как раз обгонял одинокую уборочную машину и лишь мельком взглянул на экран.
– Что это?
– Я обещала вам доказательство. Сами посмотрите. Она жива.
– Сандра?
Марк тут же нажал на тормоз, и «жук» тряхнуло. Автомобиль дважды дернулся, оси угрожающе заскрипели, когда Марк пересек боковую ограничительную линию и остановился перед эвакуационным выходом посередине туннеля.
– Вы считаете это хорошей идеей? – спросила Эмма, у которой выпал телефон из рук. Ей пришлось сначала очистить кнопки от влажной уличной грязи, прежде чем она передала телефон Марку.
– Где вы это сняли? – ответил он встречным вопросом.
– Я же сказала, что последовала за вами, после того как вы оставили меня одну в отеле.
Она почесала руку.
– Вот это я сфотографировала перед полицейским участком.
– Сандра была в участке?
Марк наклонил телефон, потому что в пластиковом экране отражался свет, но все равно ничего не смог рассмотреть. Желтый «вольво», перед которым стоял Константин и к водительскому окну которого наклонился, мог быть сфотографирован где угодно и в какой угодно вечер, даже если электронный тайм-код показывал время, когда Марк находился в полиции. Нет ничего проще, чем изменить электронный календарь сотового телефона.
– Это ведь она? – спросила Эмма и ткнула в место, от которого он и так не мог оторвать глаз. Профиль, светлые волосы, тонкие пальцы, указывающие на что-то за пределами фотографии, – все это казалось ему знакомым. Однако изображение было размытым и, несмотря на уличный фонарь, перед которым стояла машина, слишком темным, чтобы Марк мог быть уверен на сто процентов.
– Я пришла поздно, в тот момент, когда ваш тесть прощался с вашей женой.
«Сандра последовала за Константином к полицейскому участку? Но все это не имеет никакого смысла».
Зачем отцу и дочери разыгрывать для него такой жестокий спектакль? В какой-нибудь дешевой мыльной опере все это оказалось бы заговором с целью дискредитировать его в глазах опекунского суда и ограничить право распоряжения собственным имуществом.
«Но я бедняк. Это Сандра когда-то унаследует большие деньги».
У Марка по спине побежал холодок, а нижняя челюсть задрожала.
«Месть, – подумал он, и его еще сильнее бросило в холод. – Если они действительно хотят меня уничтожить, то мотивом может быть только месть».
Но что он им мог сделать? Какой поступок, которого он не помнил, оправдал бы эти невыносимые муки, на которые они его обрекли?
«Я сделал нечто ужасное, и за это Сандра хочет свести меня с ума? Нечто, из-за чего она уже однажды хотела меня бросить? Тогда, незадолго до выкидыша?»
Он уже хотел завести двигатель, как в голову ему пришла еще одна, не менее страшная мысль. Марк нагнулся к Эмме, схватил ее за плечо и пристально посмотрел в глаза.
– В моей медицинской карте, которую вы нашли в клинике…
– Да?
– Там была фотография моей жены?
– Нет.
– А она участвовала в программе Бляйбтроя?
– Насколько я знаю, нет.
– Ага? Тогда откуда вы ее знаете? – Марк еще сильнее сжал ее плечо.
– Вы делаете мне больно.
Он лишь кивнул.
– Почему вы так уверены, что на фотографии Сандра?
Эмма повернулась к нему.
– Вы рассказали мне о ней, а тот мужчина то и дело называл это имя.
– Константин?
– Если его так зовут, то да.
Она положила свою теплую ладонь на его руку. Марк тут же ослабил хватку.
– Что он сказал?
– Они ругались. Я только поэтому и сфотографировала эту сцену. Что говорила ваша жена, я не слышала, потому что она не выходила из машины и не заглушала двигатель.
«Это на нее не похоже. Сандра была такая сознательная, что даже на светофоре заглушала мотор», – подумал Марк и улыбнулся. С одной стороны, потому что он часто подтрунивал над ней, когда машины начинали гудеть, если она не сразу трогалась с места, с другой – потому что понял, что сомневается в поведении мертвой.
– А мой тесть?
– Он несколько раз повторил одну и ту же фразу.
– Какую?
Эмма нервно обхватила лицо. Вокруг глаз у нее были темные круги.
– Он сказал что-то типа: «Сандра, успокойся. Через несколько часов все закончится».
«Все?»
Мимо них один за другим промчались два мотоцикла, которые использовали закрытый туннель как гоночную трассу. А Марк искал в лице Эммы какой-нибудь намек на ложь, но даже в подергивании ее век видел одно лишь волнение, а не фальшь.
– Вот что он сказал. Затем она в ярости уехала, а он поднялся по ступеням в полицейский участок, чтобы забрать вас, Марк.
«Я не верю. Все это не имеет никакого смысла. Зачем Сандре и Константину затевать такое? Почему они ругаются? И что скоро закончится?»
Чем больше она говорила, тем больше разлетался пазл его жизни и тем меньше Марк понимал, кто страдает тяжелыми психотическими галлюцинациями – он сам или окружающие его люди.
Он еще раз взглянул на снимок Константина и своей жены.
– Какое совпадение, что автомобильный номер не попал на фотографию.
– Да, в спешке я не обратила на это внимания.
– Конечно. – Он безрадостно рассмеялся и завел двигатель.
– Но… – Эмма снова полезла во внутренний карман куртки и на этот раз вытащила маленький блокнот, из которого торчали остатки вырванных листов. – Может, это вам поможет. – Она повернула блокнот и ткнула в комбинацию цифр на корешке.
B-Q 1371.
– Я предпочитаю записывать.
38
– Какой сюрприз? – спросил Бенни, медленно идя по коридору и не ожидая от Валки ответа. Его ухо горело, словно он говорил по телефону уже два часа.
– Он ждет тебя в ванной.
Жуткое предположение Бенни оформилось в уверенность. В его квартире кто-то находился.
Он открыл дверь и заглянул в ванную комнату.
– Господи. – Естественным желанием было развернуться, но затем он поборол первый шок и вошел.
Она была голая, не старше четырнадцати лет, и неподвижно лежала в ванне. Ее руки были скрещены за головой, на запястьях наручники, которыми она была пристегнута к душевой штанге. Ее маленькие груди были покрыты темными пятнами – одни выглядели как синяки, другие – как ожоги. Между ее раздвинутых ног, зафиксированных капканом, на белой эмалированной поверхности ванны растеклось красное пятно.
– Это Магда. Она из Болгарии.
– Психованный ублюдок.
– Я воспринимаю это как комплимент.
Бенни проверил пульс девушки, но ничего не почувствовал.
– Зачем? Зачем ты это сделал? – спросил он смеющегося Валку.
– Я тебя умоляю. К этому я непричастен. Несчастный случай. Такое бывает, когда мои друзья немного забываются.
– Зачем? – еще громче закричал Бенни.
Он коснулся ее узкого лица и заплакал. Провел пальцем по потрескавшимся губам и каждой клеточкой своего тела чувствовал, какой страх и какие муки пришлось пережить этой девочке в последние дни своей безотрадной жизни.
Валка же, напротив, казался беззаботным.
– Как я уже сказал, она моя гарантия, на всякий случай, если ты собирался повесить на меня этого журналюгу Зуковски. Теперь это уже не так просто, когда малышку найдут в твоей квартире. Или ты думаешь, прокурор проявит понимание к серийному убийце?
Бенни закрыл лицо руками, прерывисто дышал и чувствовал трупный запах на своих пальцах, которыми только что касался Магды. Тот факт, что он знал ее имя, делал все еще хуже.
– Через полчаса я позвоню в полицию, – продолжил Валка. – Так что тебе лучше убраться оттуда как можно скорее. Поверь мне, даже если ты сможешь быстро избавиться от девчонки, в стоке полно следов ДНК.
На этом он положил трубку, оставив Бенни в море боли, от которой не было обезболивающего. Бенни присел на край ванны и задрожал всем телом. Позже он не мог вспомнить, сколько так просидел. По ощущениям – целую вечность; а может, прошло всего несколько минут, когда он вдруг услышал в коридоре шаги.
39
B-Q 1371.
Был только один человек, который мог сказать ему, как выяснить владельца автомобиля, не имея доступа к полицейскому компьютеру или базе данных зарегистрированных лиц. Правда, Марк предполагал, что по понятным причинам этот человек вряд ли будет настроен помогать ему, особенно в такое время. Но у него не было иного выхода, потому что он вряд ли мог обратиться в полицию во второй раз, тем более с такой просьбой, которая лишь усилит подозрение в его психическом расстройстве.
– Эй!
Марк медленно продвигался к свету, который падал в коридор из ванной комнаты через приоткрытую дверь. С каждым шагом у него усиливалось ощущение дежавю, которое вытесняло все мысли о непосредственной причине его визита.
Как это было в последний раз, когда он пришел без предупреждения. Он шагал по тому же коридору и через несколько мгновений обнаружил своего неподвижного брата в ванне. Правда, тогда дверь квартиры не стояла нараспашку, как сейчас.
– Бенни? – услышал он свой голос и почувствовал облегчение, увидев признак жизни. За молочным стеклом возникла тень. Она увеличилась, и вот перед ним открылось намного больше, чем просто дверь в ванную комнату.
Марку казалось, что чья-то невидимая рука перелистнула ломкие страницы старого фотоальбома. Лицо, в которое он глядел, было знакомым и одновременно чужим, как давно забытая пожелтевшая фотография, лишь отдаленно совпадающая с воспоминаниями. Во время дачи показаний перед следственной комиссией он сумел избежать встречи с Бенни. И вот теперь он впервые за много лет смотрел в лицо своему младшему брату.
– Привет, малой, – сказал Марк незнакомым самому себе голосом. Неуверенным, взволнованным и все равно небрежно-покровительственным. Бенни не ответил и посмотрел на него с таким же изумлением, как и женщина, которая несколько часов назад не впустила Марка в его квартиру и которую он все еще считал Сандрой.
Бенни нащупал за собой ручку и закрыл дверь в ванную, не отрывая глаз от своего брата. Он не поднял руку ни для приветствия, ни чтобы откинуть со лба черные волосы, которым Марк завидовал уже подростком.
Вместо этого Беньямин Лукас сунул кулаки в карманы зеленого бомбера и одарил его взглядом, который сложно было истолковать.
Отчаяние? Тревога? Ярость?
Неожиданно Марка посетила ужасная мысль, оставив в сознании красный обжигающий след, как крапива на голой коже.
«Что, если он меня не узнает? Как Сандра? Что, если этого всего не существует? Если все это мне только кажется: мой брат, коридор, ванная комната у него за спиной?»
Марк вспомнил статью в одном психологическом журнале, которую начал читать в приемной своего зубного врача. Речь шла о пациенте, посещавшем психиатра, которого он сам считал продуктом своей больной фантазии. Просто он был уверен, что является единственным пережившим вирусную эпидемию, последним человеком на планете, который сбежал в придуманный им самим же мир, чтобы не умереть от одиночества. Психиатр стоял перед неразрешимой задачей: как убедить пациента, что у него нет галлюцинаций, что все, что он видит и чувствует, действительно существует – и не только в его выдуманном мире, а в реальности.
Марка вызвали на прием прежде, чем он успел дочитать до конца. Еще никогда он так не сожалел о том, что не узнал, чем закончилась история.
«Ты знаешь, кто я?» – хотел спросить он, но Бенни его опередил:
– Сейчас неподходящий момент, Марк.
Обращение по имени, доверительная интонация, какую используют только со знакомыми, и короткое движение бровями – так они приветствовали друг друга раньше – все это рассеяло худшие опасения Марка. Он не был чужим.
– Ты меня знаешь, – с облегчением выпалил он, не думая о том, как абсурдно это звучит.
Но Бенни выглядел еще более сломленным, чем он сам, хотя и был в лучшей физической форме, чем раньше: высокий и подтянутый, как спортсмен, которому тренировки помогли овладеть своим телом. И все равно его брат казался изможденным, словно пропитанным меланхолической усталостью, которая не имеет ничего общего с сонным теплом, окутывающим человека, когда его будят посреди ночи. Словно на его плечах лежал невидимый груз, который не позволял ему сделать шаг к своему брату.
– Мне нужна твоя помощь, – сказал Марк.
– Я не могу.
Он рассчитывал на такой ответ, но все равно удивился. Потому что, с одной стороны, ответ был кратким, немногословным и отрицательным. С другой – его брат говорил намного мягче, чем Марк ожидал. Все-таки это он нес ответственность за принудительное лечение брата в психушке, однако в Бенни не было никакой враждебности; скорее он сам срочно нуждался в помощи.
– К сожалению, тебе нужно немедленно уйти, потому что… – Он оборвал себя на полуслове. Дверь была открыта, и где-то в подъезде раздался громкий хруст, как будто ботинком раздавили ореховую скорлупу.
Бенни замер.
– Послушай, я здесь с… – начал Марк, пытаясь объяснить, что пришел не один, но Бенни подал ему знак замолчать. Снова послышался хруст, и, хотя на этот раз звук походил на скрип балочных перекрытий в старом доме, Марк почувствовал, что брат занервничал еще сильнее.
– За тобой кто-нибудь шел? – прошептал Бенни.
– Нет.
В этот момент дверь открылась, и Бенни выхватил из кармана куртки то, чего Марк еще никогда не видел в руке своего маленького брата: снятый с предохранителя скорострельный пистолет.
40
Две минуты спустя – после того как Бенни чуть не застрелил Эмму, потому что она больше не хотела ждать за дверью, – все трое немного успокоились и перешли в гостиную к длинному дубовому обеденному столу ручной работы, на котором стояла ваза для фруктов с бананами, яблоками и виноградом. Марк не обнаружил ни отпечатков, ни пыли на отполированной столешнице. Леана, медсестра, сказала правду. Бенни действительно изменился. Похоже, его маленький брат, который постоянно сидел без денег и раньше предпочитал спать среди коробок из-под пиццы и пустых банок из-под «ред-булла», перешел на здоровое питание и нанял уборщицу. Или у него появилась подружка, что было маловероятно. Единственным, что напоминало о его старых привычках, был застоявшийся воздух во всей мансарде. Странный сладковатый запах, говорящий о том, что здесь давно не проветривали или что нужно срочно вынести мусор.
Тем временем Бенни убрал пистолет и взволнованно посмотрел на часы.
– Чего вы хотите? – неуверенно спросил он, моргая, словно кто-то насыпал ему в глаза песок. Его веки были опухшими. Он выглядел затравленным.
– Мне нужна информация, Бенни.
– Какая?
– Ты должен проверить для меня один автомобильный номер.
Его брат шумно выпустил воздух и наигранно засмеялся.
– Посреди ночи? Ты совсем спятил?
Марк кивнул.
– Хочешь верь, хочешь нет, но я здесь именно для того, чтобы это выяснить.
Он взял яблоко. Хотя Марк ничего не ел весь день, аппетита он не почувствовал и положил яблоко обратно.
– Ну… – Бенни посмотрел в сторону окна. – Если хочешь знать мое мнение: твоя толстая подружка с придурью, это точно.
Эмма отдалилась от них и подошла вплотную к окну. Одной рукой она трогала тяжелые льняные шторы, словно проверяя качество ткани; в другой руке держала сотовый, в который что-то шептала, до братьев долетали только обрывки:
– …сейчас… квартире Беньямина Лукаса… рядом с Кольвитцем… шестой этаж…
– Что она там делает?
– Записывает сообщения на свой автоответчик.
– Хм?
– Забудь, сейчас это не важно.
Марк начал свой рассказ о событиях последних часов с вопроса, слышал ли Бенни о его аварии, но тот лишь пожал плечами. Впервые на лице брата промелькнуло раздражение, но казалось, что Бенни стоило усилий говорить возмущенным голосом.
– Извини, но, как ты, наверное, знаешь, до недавнего времени я находился в психушке, а новости из внешнего мира туда почти не доходят.
Бенни придвинул стул. Следующие слова он сказал уже без упрека.
– Послушай, Сандру мне очень жаль, но я ничего не знал о ее смерти. Я даже не знал, что она была беременна. Но как бы тебе ни было тяжело, Марк, в настоящий момент у меня другие проблемы.
– Красиво, – послышалось бормотание Эммы за спиной, и они повернулись к ней.
Эмма уже отошла от окна и рассматривала картину без рамы, которая висела на стене над кожаным диваном.
– Вот бы мне там сейчас оказаться. – Она подошла ближе, сложив руки за спиной, как посетитель музея, пытающийся разобрать подпись под картиной.
«Вот бы мне там сейчас оказаться? Где же?..»
Картина представляла собой белую поверхность, на которой в некоторых местах просвечивал крупнозернистый светло-коричневый холст. Издалека казалось, что он покрыт нежной молочной пенкой.
– Я вкратце опишу, что со мной сегодня случилось… – начал было Марк, но его снова перебила Эмма:
– Это вы нарисовали?
К бесконечному удивлению Марка, произнеся эти несколько слов, она полностью завладела вниманием его брата. Бенни подошел к ней и устало кивнул:
– Да.
«Да»? Он знал о страсти Бенни к искусству, его брат даже как-то участвовал в оформлении обложки для их диска. Но тогда его композиции были далеко не такими абстрактными.
– Это чудесно. Этот дом… – Она указала на бледную картину. – Одинокий лес.
«Дом? Лес?» – удивился Марк и тоже подошел ближе к картине. Действительно, на заднем плане что-то виднелось, но никакого здания он не мог разглядеть, в лучшем случае холодную заснеженную пустыню или облака – и то если сильно напрячь фантазию.
– Бенни, ты можешь меня выслушать? – попытался он вернуться к разговору.
Его брат кивнул, но, как и Эмма, казался погруженным в рассматривание картины. Тогда Марк начал описывать события, которые произошли с ним в последние часы, не будучи уверенным, что его вообще кто-то слушает в комнате. Тем больше он удивился, когда его брат, оторвавшись от своей работы, резюмировал все правильно:
– Если я все правильно понял, то дело обстоит так: сначала ты засунул меня в психушку, а теперь заявляешься ко мне и говоришь, что Сандра с ребенком погибли в аварии. Затем кто-то стер твои воспоминания, в результате чего твоя жена воскресла, чему, однако, нет доказательств, кроме размытой фотографии какой-то блондинки в желтом «вольво», и тебе нужен адрес владельца в дополнение к его номерному знаку?
– B-Q 1371, – кивнул Марк.
Бенни хотел сказать что-то еще, но тут раздалось ритмичное жужжание, напомнившее Марку звук его дверного звонка. Его брат достал сотовый из кармана брюк, прочитал сообщение и поморщился, словно только что вытащил жвачкой пломбу.
– Что такое?
Марк с удивлением наблюдал, как Бенни, не говоря ни слова, подошел к телевизору, который стоял на комоде. Открыл лакированную дверцу и вытащил новую, наполовину открытую спортивную сумку. Марк не был уверен, но ему показалось, что он увидел внутри пачку купюр, прежде чем брат застегнул молнию на сумке.
– Кто шлет тебе так поздно эсэмэс?
Бенни безучастно посмотрел на него и закинул сумку на плечо.
– Нам нужно уходить, – сказал он и замер. – Где она? – спросил он Марка, который не сразу понял, о чем говорит Бенни. Затем и он увидел, что Эмма больше не стоит перед картиной.
Ее вообще не было в комнате!
– Без понятия, – ответил он и посмотрел на дверь в гостиную.
Разве она только что не была прикрыта?
Он знал ответ еще до того, как Эмма начала кричать в прихожей.
41
– Скорее! Нам нужно уйти отсюда!
Эмма в панике дергала входную дверь, которую Бенни запер еще до того, как они вошли в гостиную. Что-то настолько напугало Эмму, что она даже не заметила ключа, торчащего в замке.
– Что случилось? – спросил Марк.
– Прочь отсюда! – закричала она. По ее щекам текли слезы, и она принялась пинать дверь обеими ногами по очереди.
– Эй, успокойся, – попытался прояснить ситуацию Марк, но только он коснулся плеча Эммы, как она с неожиданной силой отбросила руку назад и случайно ударила его ребром ладони в челюсть.
– Черт возьми, что случилось? – закричал Марк так же громко, как и Эмма, которая подавилась собственной слюной и закашлялась.
– Она, она… – хрипела Эмма между приступами кашля, – мертвая.
– Кто? О ком она?
Марк посмотрел на Бенни, который стоял в двух метрах за ним рядом с ванной комнатой. Тот пожал плечами. Марк снова повернулся к Эмме, которую сотрясал новый приступ кашля. Она начала хрипеть, и Марк попытался расстегнуть ее пуховик, но это было невозможно, потому что она стала медленно сползать по стене на пол, где скорчилась перед дверью, как избитая собака.
– Не трогай меня! – заскулила Эмма. Защищаясь руками от воображаемых ударов, она начала задыхаться. – Мертвая, – в последний раз повторила она. И стала хватать ртом воздух, словно провела несколько минут под водой и вынырнула в последнюю секунду. С каждым вдохом ее массивная грудь поднималась все выше, но казалось, что в легкие попадает все меньше кислорода. Наконец, сделав последний отчаянный вдох, она закатила глаза и осела.
– Черт, ей место в психушке.
– Она и так оттуда, – подтвердил Марк и проверил пульс Эммы, хотя из-за двойного подбородка было непросто сразу нащупать сонную артерию. – Она в порядке, просто без сознания.
Марк беспомощно посмотрел на Бенни:
– А что теперь?
– Понятия не имею, в любом случае здесь она оставаться не может.
Быстрыми движениями рук Бенни отпер замки, что не удалось Эмме, и открыл дверь. Затем нажал на выключатель, и на лестничной клетке загорелась энергосберегающая лампочка.
– Поехали, ей нужно в больницу.
Подхватив Эмму под руки, они выволокли ее из квартиры. Марк с трудом справлялся с таким весом. За последние часы его и без того слабое тело сдало еще больше, и он задавался вопросом, насколько это хорошая идея – с осколком в затылке тащить тучного человека шесть этажей вниз. Константин уже во время переезда запрещал ему поднимать коробки.
– Я помогу тебе только до автомобиля, затем ты сам, – сказал Бенни, когда они дошли до четвертого этажа.
– Куда ты собрался в такое время? – задыхался Марк. Ему хотелось сделать паузу, но Бенни, похоже, спешил и даже ускорял темп.
– Прости, этого я тебе сказать не могу.
– Слушай, ты не можешь вот так просто сбежать от меня. За тобой должок.
Теперь им пришлось ненадолго остановиться, потому что ноги Эммы застряли в лестничном ограждении. Она застонала, но, похоже, не воспринимала происходившее вокруг нее.
– С чего ты взял? – спросил Бенни.
– Я спас тебе жизнь.
– Еще одна причина, чтобы держаться от тебя подальше.
– Я знаю, ты меня ненавидишь. Но думаешь, я пришел бы к тебе, будь у меня выбор?
Наконец они добрались до тяжелой кованой двери, и обливающемуся потом Марку пришлось одному держать Эмму. Холодный тяжелый воздух хлынул в и без того прохладный подъезд, когда его брат отворил ворота. Затем вернулся, и они вместе протащили Эмму несколько последних метров.
– Пожалуйста, сделай мне последнее одолжение, Бенни. Позвони кому-нибудь из твоих друзей. У тебя ведь есть связи. Пробей этот номерной знак, дай мне адрес владельца, и я навсегда исчезну из твоей жизни.
– Нет.
Они усадили Эмму на исписанный граффити парапет рядом с входом. Марк удостоверился, что она надежно опиралась на стену дома, а затем подошел к брату, который стоял посередине подъездной дорожки и ощупывал карманы куртки, ища ключ от автомобиля.
– Ты, чертов ублюдок, почему нет? – Его дыхание превращалось в густой пар.
Дом Бенни стоял на тихой мощеной улице, парковочные места были расположены так, что машинам волей-неволей приходилось сбрасывать скорость. Многочисленные магазины, витрины которых освещали окрестности, соответствовали клише района. В Пренцльберг переезжали продвинутые, современные, экологически сознательные, любящие детей и просвещенные. Как правило, не берлинцы, поэтому здесь преобладали испанские деликатесы, англоязычные детские сады, индийские чайные лавки и альтернативные дизайнерские магазинчики. Район вокруг Кольвитцплац относился к самым многодетным регионам Европы, поэтому неудивительно, что улица казалась вымершей. У работающих родителей осталось еще несколько часов, пока не прозвонит будильник. Художники и студенты и подавно спали или гуляли двумя улицами дальше, где еще были открыты бары и забегаловки.
– Эй, я с тобой говорю. Почему ты не можешь сделать мне последнее одолжение, прежде чем я навсегда исчезну из твоей жизни?
– Потому что номерной знак тебе не поможет. – Его брат свел брови и уставился через его плечо на дорогу. Марк почуял ловушку и подавил желание обернуться.
– Откуда ты знаешь?
– Я уже проверил.
– Как? Ты же никому не звонил.
«Или он с кем-то связался? Незаметно отправил эсэмэс, на которое только что пришел ответ?»
Марк не был уверен, сегодня уже столько всего произошло, объяснения чему он не находил.
– Для этого мне не нужно было никому звонить, – сказал Бенни и указал на противоположную сторону. Марк обернулся, и его сердце замерло.
На другой стороне улицы рядом с кофейней стояла машина скорой помощи. Как по команде водитель завел двигатель и медленно покатился по дороге.
На этот раз было не разглядеть, кто сидит за темным лобовым стеклом. Зато хорошо просматривался освещенный номерной знак:
B-Q 1371.
– Черт возьми, что здесь происходит? – спросил Марк и обернулся. Парапет был пуст, Эмма на нем больше не сидела, а стояла за ними, направляя пистолет Бенни ему в голову.
42
– Значит, так и есть! – Марк испытал почти облегчение, когда понял, что не ошибся. Эмма действительно представляла угрозу. Она не стояла с ним на краю пропасти – а если и стояла, то просто хотела столкнуть его вниз.
Все это лишь отвлекающий маневр. Папка в гостиничном номере, фотография Сандры, обморок Эммы, который помог ей вытащить пистолет Бенни, пока они волокли ее вниз по лестнице.
– Нам нужно сматываться, – прохрипела Эмма, которая выглядела совсем обессилевшей. Одутловатое лицо вспотело, и на щеках проступили багровые сосуды. Глаза устало моргали, но тем не менее у нее было достаточно сил, чтобы ежесекундно переводить пистолет с него на брата и обратно. При этом она бросала затравленные взгляды на машину скорой помощи, которая медленно проезжала мимо них, – вероятно, водитель вовремя заметил огнестрельное оружие в руке у Эммы и не хотел ввязываться в разборки.
– Что я должен делать? – спокойно спросил Марк. Его сознание автоматически переключилось в безучастный режим, которым он овладел за годы работы с конфликтными уличными детьми.
– К моей машине, пожалуйста! – Она указала на свой «жук», который стоял одним колесом на бордюре в двадцати шагах от них.
– О’кей, я пойду с вами, – ответил Марк. – Но сначала отдайте мне оружие.
– Нет, – задохнулась Эмма. – Разве вы не понимаете? Мы в опасности. Быстрее! – Последние слова она прокричала: – Нам нужно убраться отсюда.
– Тихо!
Все трое обернулись к входной двери соседнего дома, но никого не заметили. Мужчину, который на них прикрикнул, нигде не было видно. Однако входные ворота были открыты, за ними стояла кромешная тьма.
– Кто там? – спросила Эмма и еще раз бросила взгляд через плечо.
Вместо ответа, они услышали тихий скрежет, а затем металлическое бряканье цепочки, которая волочилась по камням.
– Ау? – позвала она, и тут гротескная ситуация стала вконец абсурдной, когда в воротах показалась мохнатая голова собаки. Черно-серый метис ретривера посмотрел в их сторону, широко зевнул и беззаботно вышел в дождь. Его густая шерсть так сильно свалялась, что капли не могли просочиться глубже верхнего слоя.
– Фредди, назад, – пробурчал голос, который только что кричал на них. – Вернись на место и спи дальше.
«Просто какой-то бомж. Мы помешали бездомному».
На лице у Эммы читалось облегчение. Единственный свидетель их разборки был безобидный бродяга, который вместе со своим уличным псом разбил лагерь в незапертом подъезде. Она снова сосредоточилась на Марке и Бенни и пистолетом указала им на машину.
– Куда вы хотите ехать?
– Сначала подальше отсюда. Но без него. – Она показала на Бенни, который лишь пожал плечами:
– Я не против.
– О’кей, давайте во всем разберемся, – мягко попросил Марк. – Но сначала отдайте мне оружие.
Эмма помотала головой:
– Нет, я не могу. Пойдемте же! – Эмма становилась все истеричнее и в отчаянии выкрикнула последние слова: – Иначе он нас тоже убьет!
Марк бросил непонимающий взгляд сначала на Бенни, потом на Эмму:
– Убьет?
– Да, он злой.
– Злой? Что вы имеете в виду?
– Разве вы не уловили запах? – закричала она, и собака, вернувшаяся к своему хозяину, поддержала ее лаем.
– Запах?
– Это же было очевидно. Вонь в его квартире.
– Что вы хотите этим сказать?
Смятение Марка усиливалось пропорционально его головной боли. Ему срочно нужно было принять таблетку.
Эмма открыла дверь машины.
– Он ее убил. Девочку в ванной комнате. Я пошла по запаху и нашла ее.
– У старухи паранойя, – сказал Бенни, озвучив мысли Марка.
– Пожалуйста, сядьте в машину, – взмолилась Эмма уже тише. – Только вы, Марк. Без вашего брата. Вы должны мне доверять.
– Доверять? – Марк с трудом сдерживался, чтобы не ударить ее в лицо. Единственное, что его останавливало, – пистолет у нее в руке.
– Да, я могу вам все объяснить.
– Тогда лучше всего сразу начните с автомобильного номера. Почему вы солгали?
Эмма задрожала еще сильнее.
– Мне ничего лучше не пришло в голову.
Бенни хотел сказать что-то еще, но Марк опередил его:
– То есть вы с ними заодно? Они наняли вас, чтобы свести меня с ума?
– Нет.
– Тогда почему? Кто заинтересован в том, чтобы разрушить меня?
– Это правильный вопрос, но я не могу на него ответить, Марк. – Затем она снова повторила: – Пожалуйста, вы должны мне доверять.
– И это говорит женщина, которая якобы находит трупы по запаху и размахивает перед нами краденым пистолетом. – Бенни рассмеялся.
Марк кивнул, соглашаясь, хотя что-то в голосе Эммы его смутило. Либо она была чертовски хорошей актрисой, либо действительно верила, что может оправдать свое поведение.
– Послушайте, Марк. Я знала, вы не поверите мне, что я видела вашу жену. Вам даже недостаточно фотографии Сандры.
Эмма левой рукой вытащила из кармана куртки свой телефон, активировала дисплей и передала телефон Марку.
– Вы были таким недоверчивым, а я не хотела снова остаться одна. Поэтому назвала первый попавшийся номерной знак, который пришел мне в голову. Машины скорой помощи, которая преследует меня с тех пор, как я сбежала из клиники.
– Да это очередная…
…Ложь, хотел договорить Марк, но запнулся, потому что его брат взял у него из руки телефон.
– Момент, – сказал Бенни и повернул дисплей на девяносто градусов. – Вы сделали это фото?