– Оставьте нас, мальчики! – потребовал хозяин, и эльфы беспрекословно выполнили это распоряжение, притворили за собой дверь.
Червь оказался немногим выше среднего роста и стройным… кем-то. Его бесполое и совершенно точно нечеловеческое лицо наводило на мысли о рептилиях. Белая кожа, полное отсутствие волос, крупные глаза с вертикальными зрачками, вместо носа – две узких дыхательных щели, едва заметная линия широкого рта. Одеяние, пошитое из ромбов-лоскутов красного и чёрного цвета, тесно облегало фигуру, но определить пол собеседника не помогло и это.
Я замешкался, не зная с чего начать, а Червь вдруг приложил к лицу указательный палец и прошипел-просвистел:
– Тс-с-с… – Длинные заострённые ногти были выкрашены поочерёдно красным и чёрным. – Ничего не говори.
Червь предлагает дать клятву о неразглашении*
Привязанная к мачте девчонка уже не стонала — выла. Спина ее быстро превращалась в бурое кровавое месиво. Остальные рабы в страхе смотрели на взбесившегося хазарина.
Услыхав крики, не раздумывая, вспрыгнул на борт ладьи проходивший мимо Хельги-ярл. Хоть и понимал умом, что негоже вмешиваться в отношения хозяина и собственности, тем не менее... словно что-то его подтолкнуло...
Хельги, подбежав к мачте, схватил хазарина за руку, вывернул... Плеть со стуком упала на окровавленные доски палубы. Имат скривился от боли и зашипел, злобно, словно оторванный от сметаны кот. С холодной улыбкой ярл положил руку на рукоять меча. Хазарин подхватил плеть и стрелой вылетел из ладьи.
— Кто ты? — Подойдя ближе, ярл приподнял за подбородок заплаканное лицо рабыни. Дрожащая от страха и боли девушка была почти полностью обнажена, лишь бедра прикрывала рваная грязная тряпка. Хельги всмотрелся. Белая, чуть тронутая загаром, кожа, растрепанные волосы по плечам, словно спелая рожь, глаза чистого василькового цвета, полные слез и надежды. Не эту ли девушку ярл видел тогда на улицах Альдегьюборга?
— Меня... меня зовут Ладислава, — сквозь слезы прошептала рабыня.
— Ладислава? — вздрогнув, переспросил ярл. — Где-то я уже слышал это имя...
— Что ты здесь делаешь, князь? — раздался за спиной молодого ярла хрипловатый голос Вергела. Из-за высокой костистой фигуры купца выглядывало перекошенное злобой лицо Имата.
— Я? Спасаю твою собственность, купец Вертел, — с усмешкой ответил Хельги. — Иначе твой сумасшедший слуга забил бы ее до смерти.
— Эта рабыня — собственность Имата, и он волен делать с ней, что хочет, — сухо произнес купец. — Если же уважаемому ярлу угодно что-либо, он может высказать это мне, и мы всё уладим.
Хазарин неплохо говорил по-словенски.
— Уважаемому ярлу угодно, чтоб здесь не было никаких воплей. Они очень мешают размышлять о спасении Халисы, — резко заявил Хельги.
— О спасении? Но ведь за нее назначен выкуп?
— Напрасно ты веришь в это, купец. Я расскажу тебе всё, но прежде прикажи своему слуге не бить больше своих рабынь.
— Он всё исполнит. — Вергел строго посмотрел на приказчика. Тот посерел лицом, даже вроде бы словно стал ниже ростом. — Ты же поведай мне всё, что узнал, ярл. — Хазарин повернулся к варягу: — Я и сам чувствую, тут не в одном выкупе дело...
— Что же вы там встали, входите, — увидев чью-то тень перед шатром, громко произнесла Халиса. В шатер, плотоядно улыбаясь, вошли Истома Мозгляк, Альв и мокроносый Лейв Копытная Лужа.
— Ну, кто будет иметь ее первым? — оглянувшись, вымолвил Истома на языке славян. — Ты, Альв? Или уступим молодому хозяину, хоть, говорят, ему больше нравятся мальчики-рабы?
— Первого же, кто дотронется до меня, сожгут, — ничуть не испугавшись, надменно произнесла пленница. — Остальных оскопят и продадут людям халифа — скопцы там ценятся дорого.
— Откуда ты знаешь словенский? — усаживаясь рядом со связанной девушкой, удивленно спросил Истома Мозгляк. Та ничего не ответила, лишь презрительно скривила губы.
«А хороша! — подумалось Истоме. — Хороша! И ведь, похоже, совсем не боится». Последнее сильно насторожило его. Мозгляк по опыту знал, что подобная смелость должна иметь под собой хоть какие-то основания.
— У вас на ладье полно лишних глаз, — соизволила пояснить Халиса. — И вы думаете, их не заставят говорить?
Истома сглотнул слюну. Не глупа, змея, не глупа! Эх, надо было убить ее сразу, там бы и закопали. Быстро и безопасно. А всё Альв... Ишь, захотелось попробовать красавицу.
— Что? Что она говорит? — нетерпеливо выпытывал Лейв, а Альв Кошачий Глаз молчал, вожделенно пяля на красавицу маленькие бесцветные глаза.
— Она смиренно просит не трогать ее, — соврал Истома. — Обещает рассказать кое-что об отцовских делах. Думаю, неплохо будет послушать.
Не слушая его, Альв дернулся было к красавице. Истома тут же ухватил его за рукав туники.
[Принять/Отклонить]
— Разве я когда-нибудь советовал тебе плохое, Альв? — яростно шепнул он. Варяг кивнул, задумался...
— Завтра ты можешь иметь ее хоть всю ночь, — снова шепнул ему Мозгляк. — А сегодня надо воспользоваться моментом, задобрить ее и побольше вызнать.
Согласно условиям клятвы, мне запрещалось говорить с кем-либо о сфере деятельности хозяина кабинета, равно как и раскрывать полученные от него сведения под угрозой проклятия Гнилой крови, и после недолгих колебаний я согласился взять на себя очередной обет.
— Хорошо, — уяснив суть идеи, кивнул Лейв. — Узнавай, что надо. А мы, пожалуй, придем завтра.
– Имя?
Натужно зевнув, он вышел на кормовую палубу. Потоптавшись, Альв Кошачий Глаз тоже последовал за ним. Повернулся и Истома Мозгляк.
– Джон.
— Не уходи. Сядь, — тихо произнесла Халиса, и Истома послушно опустился на кошму.
Тогда Червь описал ногтем указательного пальца окружность напротив собственного лица, и я понятливо снял маску чумного доктора. Резко усилились ароматы непонятных благовоний, закружилась голова. Пришлось вновь прикрыть лицо.
— Я слушаю тебя, ханум, — произнес он на родном языке пленницы. Та улыбнулась.
– Человек… – с нескрываемым разочарованием прошипел хозяин кабинета, а потом уселся в кресло, закинул ногу на ногу и уже совершенно нормальным, пусть и бесполым голосом спросил: – И чего же хочет твой наставник? Твой наставник – Роман, ведь так?
— Ты почему-то показался мне умней остальных, — сказала она. — Слушай же... Я хочу стать женой шада Хазарии. Главной женой. И ты можешь помочь мне в этом. Представляешь, какова будет награда?
Памятуя о прежней клятве, я этот вопрос проигнорировал, сразу перешёл к делу.
— И как же я тебе помогу?
– Сейчас я представляю исключительно себя самого. Хочу расширить свои познания в магии.
— Ты поможешь мне бежать. Наймешь в ближайшем селении лодку и людей.
Червь покачал головой, как мне показалось, без особого сожаления.
Истома кивнул. Вот это женщина! Как она близка ему по духу... Вот бы...
– Не выйдет. Я ничего не могу дать тому, кто принёс клятву не ступать на путь Гнилой крови.
— Не бойся, я не обману тебя. Слишком мелким был бы обман.
– Понимаю и не настаиваю, но надеюсь, вы поможете найти наставника магии Крови.
— Что я получу сейчас?
– О, как! Интересует магия Крови?
— За мое спасение? — Халиса рассмеялась. — Часть серебра моего отца. Но не здесь, в Булгаре. Я умею быть благодарной. Ну, решайся же быстрее. Думаю, за нами уже скачет погоня. Они быстро догонят нас, ведь река петляет.
– Да, но об этом я поговорю с наставником.
Червь резким движением поднялся из кресла и вдруг крутанулся на левой пятке, а потом потребовал:
А ведь хазарка права, во всём права, подумал Истома. Особенно в том, что касается тайной части похищения. Да, всем этим слугам, гребцам, кормчим на роток не накинешь платок. Разболтают, обязательно разболтают. А если еще кого-нибудь и пытать будут... Им с Лейвом еще в Булгар плыть, а Булгар — это почти Хазария. Булгарский каган хазарскому подчиняется, это так. И не скроешься там нигде — земля незнакомая, народ чужой. Найдут, схватят — дело времени, — а потом... Не очень-то хочется быть оскопленным, правда, этого пока не понимают соратнички. Глуповат Альв, да и Лейв этот — тоже не ума палата. У него, у Истомы, по здравом размышлении два выхода осталось: либо немедля бежать обратно в Белоозеро и дальше, до Ладоги... А бежать нельзя — тот, за кем велено следить, как раз в Булгар поплывет. А Дирмунд-князь хоть и далек, да гневлив больно. Правда, и щедр, этого не отнимешь. Нет, возвращаться нельзя. Значит, один путь остается — тот, что предложила эта хитрая хазарская девка. Ну, умна, ну, хитра, ну, коварна!
– Говори!
— Вижу, ты уже решился, — улыбнулась Халиса. — Вечером обговорим всё. Сейчас иди... Нет, постой... Поцелуй меня...
Я недоумённо захлопал глазами и едва за это не поплатился.
У Истомы задрожали колени. Это ж надо, он, Истома Мозгляк, лежит в жарких объятиях молодой хазарской красавицы, быть может будущей царевны.
– Червь! – с бешенством прошипел хозяин кабинета. – Этот невоспитанный юнец полагает, будто стал жертвой розыгрыша! Какое возмутительное неуважение!
— Ну, хватит, хватит... — расхохоталась Халиса. — Моя девственность слишком дорогой товар, чтобы ею разбрасываться. Помни про оскопление.
Последовал ещё один оборот, и в голос моего странного собеседника вернулись нотки снисходительного превосходства.
— А как... как я найду тебя в Булгаре?
– Скорее уж, виной всему банальная невнимательность, Пиявка. Если так, нам он не интересен…
— А, ты насчет денег? — Халиса задумалась, потом сняла с левой руки синий стеклянный браслет, слишком дешевый, чтобы кто-то попытался его с нее снять. С силой разломив браслет пополам, девушка протянула половину Истоме:
Я прокашлялся и попросил:
— Будь у крайних рядов, там, где торгуют купцы халифата. Надень это на шею, мой человек найдет тебя...
– Приношу свои глубочайшие извинения, но не могли бы вы вернуть Пиявку?
Ночью к становищу каравана Лейва бесшумно подплыла лодка-однодеревка с двумя гребцами. Ее встречал сам Истома. Выбрался на топкий берег, прокричал по-утиному, махнул гребцам, затем обернулся. Легкая женская фигурка, закутанная в длинный плащ, выбежала из леса и проворно прыгнула в лодку, тут же исчезнувшую в ночи.
Помимо голоса некоторым почти неуловимым образом менялась и моторика, движения становились заметно отрывистей, и хоть в голову и закрались мысли о розыгрыше, я решил пока не принимать такую возможность в расчёт. Что же касается психического состояния собеседника, то диагноз ему пусть ставит специалист.
— Вот так женщина... — стоя на берегу, восхищенно прошептал Истома.
Червь посмотрел на меня с нескрываемым сомнением, но всё же крутанулся на пятке, после этого Пиявка резко бросила:
А лодка к утру вылетела к излучине, что за бобровой запрудой. Халиса велела гребцам держать к берегу. Место уж больно удобное.
– Говори!
— Для чего удобное? — переглядываясь, пожимали плечами гребцы, но не спорили — уж слишком щедро было заплачено, да и еще обещано столько же.
– Я хочу стать адептом магии Крови. По правилам вы…
Где-то на берегу, за ближайшим лесом, послышался стук копыт. Хазарка вздрогнула.
– Халявы не будет! Знания придётся отработать! И вот ещё что – уровень у тебя определённо маловат. Не вытянешь. Надо подрасти.
— Ну вот, кажется, и они... По крайней мере, хоть не тащиться до Белоозера. Эй, гребцы, высаживайте меня на берег, сами — в камыши. Если махну — подплывете, если нет — плывите до Белоозера, там получите расчет.
– Но…
Стук копыт приближался, еще миг — и из-за леса вылетели всадники. Остановились у излучины. Халиса разглядела всех: отца, Имата, красивого варяжского ярла...
— Эй, сюда! — замахала она руками. — Я здесь. Сюда же скорей!
Получено новое задание: «Саморазвитие»!
Всадники прислушались и, увидев девушку, во всю прыть помчались к реке.
Цель: достичь восемнадцатого уровня.
Срок: 05:59:59…58…57…
Глава 7
– Исполняй! – потребовала Пиявка и отмахнулась, будто от назойливого попрошайки. – Всё, проваливай! Не уложишься в срок, можешь не приходить вовсе.
ПЕСНЬ ХАЛИСЫ
– До вечера, – проворчал я и вышел за дверь.
Август 862 г. Итиль-река
Откровенная нестабильность психики нового наставника ничего хорошего не сулила, но я решил раньше времени по этому поводу не переживать. Не стоит мерить виртуальность мерками реального мира. По тем меркам ещё неизвестно, кто из нас больший псих: Червь/Пиявка или я сам, некромант недоделанный…
До восемнадцатого уровня оставалось набить немногим более трёхсот очков опыта, поэтому суетиться я не стал и для начала час тягал железо в атлетическом зале, благо тот располагался точно по дороге домой и крюк делать не пришлось. Потом заскочил в ночлежку, взял фламберг и сменил одеяние чумного доктора на старую куртку и соломенную шляпу. Дальше двинул на храмовую площадь.
Отмолить грехи оказалось делом не слишком-то и простым и уж точно не самым дешёвым: десять пунктов негатива стирал чуть больше получаса, и обошлось мне это удовольствие в золотую марку. И это ещё, как подсказали, в Отстойнике созданы все условия для исправления ошибок, а при выходе ауры из центральной «серой» трети расценки клириков и вовсе взлетали до небес.
Как маски, тут девичьи лица, Спит смех на мраморных губах. И голубой огонь искрится У юношей на темных лбах.
Герман Казак. «Плот мертвых»
После я спустился в подземелье, только в этот раз впустую тратить время на блуждания по Гнилым коридорам не стал, а вместо этого прибился к компании подобных мне одиночек и скинулся на создание портала сразу в Костяные чертоги. Но приглашение вступить в группу проигнорировал и сразу ушёл из центрального зала в боковой проход подальше от ватаги шумных новичков.
Ну и пошла жара. Здешняя нежить нацеливалась на меня из-за чёрной метки, будто акулы на кровь, да ещё доставшийся нам уровень оказался вычищен далеко не лучшим образом, скелеты валили со всех сторон. Если бы не «Костолом», меня попросту порубили бы на куски, а с новым заклинанием я худо-бедно успевал отбиваться, хоть и приходилось беспрестанно пятиться, не позволяя себя окружить.
В урочище, что на правом берегу реки, на поляне, окруженной темными елями, горели костры. Темнело небо, по краям которого ходили мелкие неприметные тучки, сизые, как внутренности кобылы. Никто их покуда не воспринимал всерьез, да и не особо заметно было, за деревьями. Уткнувшиеся носами в песчаный берег ладьи издали напоминали огромных водомерок с убранными на время лапами-веслами. От судов к поляне, громко переговариваясь, непрестанно сновали люди. Готовились к ночи — ставили шатры, настилая для тепла и мягкости лапник, конопатили износившуюся во время пути обшивку, варили сытную мясную похлебку, заправляя ее ячменной мукой. Примерно через трое-четверо суток, по словам Хакона, должно было показаться становище кочевников булгар, которое все по привычке именовали городом. Да и, собственно, как еще его называть, коли в тех местах, кроме Хакона, никто никогда не был. Да и Хакон-то побывал там лет двадцать назад и мало что помнил. Широкая река, называемая хазарами Итиль, неспешно несла свои воды на юг, и караван Лейва казался мелким и никчемным по сравнению с великой мощью реки, просторы которой вызывали невольное уважение даже у норманнов.
Фламберг больше не застревал в рёбрах, он крушил их, а когда проходил критический или калечащий урон, костяные отродья и вовсе разваливались на части. Опыт капал с завидной регулярностью, но вот со сбором трофеев дела обстояли далеко не лучшим образом: зачастую я просто не успевал их подбирать, едва хватало сил отбиваться. Зато и повышение уровня не заставило себя ждать.
Усевшись у костра прямо на лапнике, начальники каравана тщательно подсчитывали товары, планируя возможную прибыль. Лейв Копытная Лужа, склонив голову набок, внимательно прислушивался к разговору. Говорили в основном Истома Мозгляк и старый Хакон, официальное доверенное лицо Скъольда Альвсена. Альв Кошачий Глаз, пока не очень стемнело, отправился на охоту, а остальные караванщики были не настолько важными людьми, чтобы с ними советоваться.
Задание «Саморазвитие» – выполнено
Сам Лейв, слушая Истому и Хакона, время от времени глубокомысленно кивал головой. Он сообразил наконец, что начавшие уже местами подгнивать кожи следует продать болгарам. То же касалось и нескольких тюков подмоченного сукна, а также стеклянных бус, которые предпочтительнее было сплавить диким болгарам, нежели рассчитывать на удачу в Хазарии. Наибольшие споры вызывала судьба рабов — двух женщин и нескольких юношей, включая того самого мальчика, Карла, которого слуга Грюм почти каждую ночь приводил в шатер Лейва. Истома Мозгляк (хотя никто его вроде и не просил давать советы, кто он был-то — никто, но Лейв ему сильно доверял с некоторых пор) предлагал немедленно продать их булгарам — уж больно не нравился ему понурый вид живого товара, как бы не сдохли раньше времени. Хакон же противился этому, мотивируя тем, что чем дальше на юг, тем дороже ценятся светловолосые невольники.
Опыт: +500
— Дороже всего там ценятся скопцы, — устав спорить, усмехнулся Мозгляк. — Их можно выгодно продать людям халифа. Очень выгодно.
Одно заклинание школы Крови по выбору наставника
— Да, скопцы стоят раз в тридцать дороже обычных рабов, — соглашаясь, кивнул Хакон. — Их охотно берут евнухами в гаремы.
— Неужто и в самом деле так дорого? — усомнился Лейв. Видно было, что в голове его зарождалась какая-то идея. Он в задумчивости походил по лесу, снова вернулся к костру и несколько раз о чем-то спрашивал Хакона с Истомой. К костру при этом никого из остальных караванщиков не подпускали, даже верного Грюма, до ушей которого доносились лишь случайные обрывки фраз:
Тут-то я и заподозрил подвох: очень уж жирную награду отвалили мне за пустяковое поручение, которое и поручением-то счесть можно было с большой натяжкой. А ведь говорили, что знания придётся отработать!
— ...Опасно... помрут, так что можем оказаться в убытке...
Но раньше времени паниковать я не стал, пересчитал серебряные монеты и обнаружил, что стал богаче на три кроны и восемь марок – по сравнению с предыдущим заходом результат нисколько не воодушевил, а вот о последствиях очередного повышения уровня такого сказать было нельзя; они меня порадовали и даже очень. Игровая механика ожидаемо закинула по очку в волю и силу, последний параметр подрос ещё и за счёт «Культуризма». Сам же я увеличил интеллект и восприятие. Пусть на убойную мощь заклинаний они и не влияли, но деваться оказалось некуда; условности класса было не обойти.
— Надо просто крепче перевязать тряпками ноги и не давать поначалу пить...
Ржавое трофейное оружие и мятые доспехи из подземелья я не потащил, поэтому от храмовой площади отправился прямиков в «Сад наслаждений». По пути к немалому своему удивлению отметил, что игроков на улицах заметно убавилось, а стражи не попадалось на глаза вовсе, да ещё стал свидетелем сразу четырёх достаточно масштабных стычек, в трёх из которых принимали участие игроки с белыми повязками на рукавах. И вообще атмосфера в городе как-то очень уж обострилась. Возникло даже ощущение надвигающейся войны.
Так ничего и не поняв, Грюм махнул рукой и поспешил к одной из ладей, где как раз раздавали промокшую муку. Неплохое дело вот так, на халяву, разжиться харчами. Зря радовался! Не успел он набрать и полплошки, как в небе загрохотало, и тут же налетел ветер, срывая шатры и раздувая пламя костров почти до самого неба. Небеса разверзлись — вот они, тучки! — и хлынул дождь, быстро перешедший в самый настоящий ливень, из тех, что налетают внезапно и так же быстро проходят, не оставляя после себя ни единого сухого места.
В одном из глухих переулков я переоделся и в клуб заявился уже в своём обличье чумного доктора, только на сей раз дополнил образ фламбергом. В кабинет владельца меня проводили без единого вопроса, а там какие-то неуловимые детали подсказали, что в кресле сидит Червь.
— Ну, только тебя и не хватало! — прячась под раскидистой елью, злобно погрозил небу Истома Мозгляк. А дождь шел всё сильнее, барабанил по кронам деревьев, заливал ладьи, куда старый Хакон отправил уже слуг — накрывать припасы. Самое ценное вытаскивали на берег и укрывали еловыми лапами — впрочем, помогало это мало: что на берегу, что в ладьях, повсюду было мокро, скользко и холодно. Ударил гром, такой силы, что, казалось, вот-вот лопнут перепонки в ушах. Сверкнула молния, поразив высоченную сосну. Вмиг объятая пламенем, она с треском повалилась на землю, расщепленная на две половины.
– При всём уважении, хотелось бы поговорить с наставником.
Несчастные людишки, попрятавшиеся под деревьями, напрасно взывали к милости богов — ливень всё не кончался, наоборот, усилился, так что за серой пеленой дождя стало не видно ни зги, лишь сполохи молний терзали фиолетовую мглу да звуки грома и треск падающих деревьев заглушали истошные крики...
– Всему своё время, – ответил некромант, задумчиво изучая чёрные и красные ногти, потом указал на кресло. – Прошу!
Я присел в ожидании продолжения, и оно не заставило себя ждать.
— Выпьем за дочь мою, Халису, и за тех, кто спас ее от позора и смерти! — напыщенно произнес Вергел, в очередной раз поднимая бокал. — Удачи тебе, ярл! Удачи и милости богов.
– Знания ты получишь, Джон, но их придётся отработать. Не смотри на меня так, это будет весело!
Хельги-ярл встал, поклонился, приложив руку к груди. Именно он настоял тогда на немедленных поисках пропавшей девушки, и кто знает, если б не эта настойчивость, что бы случилось с ней? Да всё что угодно...
Получено новое задание: «Кровавое золото»
Сам купец, его старший приказчик Имат и доверенные дружинники Хельги в лице Снорри, Ирландца и Радимира вольготно расположились в хозяйском шатре, вкушая только что поджаренную на костре баранину, грецкие орехи в меду, халву и прочие яства, коими потчевал их благодарный хазарин. Шатер — впрочем, не один — располагался на большой красивой поляне, поросшей ярко-зеленой травой, небесно-голубыми васильками, синими колокольчиками, желто-бело-пурпурными фиалками, розовато-красным иван-чаем и еще целым сонмищем разноцветных цветов. Темнело вечернее небо, чистое, словно слеза младенца, ни одно дуновение ветерка, даже самое легкое, не раскачивало ветви склонившихся к самой воде ив, не тревожило листву на березах, даже травинки и те не шевелились. Тишь. Не верилось, что всего пять дней назад бушевала гроза и желтые молнии пронзали лиловое небо, а ветер швырял в лица потоки воды и даже чуть было не перевернул одно из судов. Спасли, слава богам и искусству кормчего Иосифа.
Немедленный отказ приведёт к неприязни со стороны Червя/Пиявки
У одной из раскидистых сосен, что росли на самом краю поляны, на коленях стоял Никифор и, подняв глаза к небу, молился, испрашивая у Господа удачи и прощения за то, что бросил родную обитель.
Последующий отказ будет наказан малым проклятием «Гнилой крови»
— Господи, Иисусе! — с легкой улыбкой шептал он. — Я знаю, что не так достоин милостей Твоих, как брат Константин, что отправился в здешние места два лета назад нести Твое слово заблудшим душам. Но всё же... Но всё же я никогда не желал никому зла... как не желают его и мои друзья, прости же их, Господи, за то, что они язычники, я же со своей стороны приложу все усилия, все старания и всё терпение, какое только Ты ниспошлешь мне, аминь.
Разглашение условий будет наказано проклятием «Гнилой крови»
Поднявшись, он отряхнул колени от налипших иголок, оглянулся вокруг, восхищаясь открывшейся красотой, и с наслаждением вдохнул теплый, напоенный ароматом цветов, воздух. Брат Никифор — бывший раб, бывший пастух Трэль Навозник, — казалось, в точности различал запахи самых разных цветов. Да и как было их не различить? Вот этот, сладковатый, — клевер, пряный — иван-чай, немного горьковатый — чабрец, а вот и кислый щавель, а вот это... вот это... смолистая сосна и еще что-то... гниль, что ли... что-то тяжелое, мерзкое...
Награда: вариативно
Монах обошел сосну и увидел забросанную ветками яму. Подошел ближе, нагнулся, откидывая ветви...
— О Боже! — в ужасе воскликнул он, отступая...
Сыр в мышеловке в виде обучения магии Крови пах не так заманчиво, чтобы я сунул шею в петлю. Одно дело прямо сейчас расстаться с потенциальным наставником врагами и совсем другое – заполучить не самое приятное проклятие в случае отказа от сотрудничества. А такого развития событий исключить было никак нельзя.
И всё же я не поднялся и не ушёл, для начала полюбопытствовал:
На берегу, напротив лодок, караванщики неспешно занимались своими делами, наслаждаясь тихим погожим вечером, а в шатре Вергела продолжался пир. Хельги-ярл не то чтобы сильно опьянел от вина и меда, но чувствовал себя каким-то отяжелевшим, уставшим. Может, и на самом деле устал, что и немудрено. Снорри с Ирландцем тоже клевали носами, лишь один Радимир держался довольно бодро, то и дело разражаясь взрывами неуемного хохота.
– Что придётся делать?
— Где же ходит ваш друг? — поинтересовался хозяин.
Червь откинулся на спинку кресла, заложил ногу за ногу и растянул узкий рот едва ли не до ушей.
— Какой друг? А, Никифор. Так он же монах. Ему нельзя пить. Поди, молится где-нибудь своему богу.
– Ничего сложного, поможешь нам взять банк!
— Вот как? Молодец. — Хазарин одобрительно покивал. Он был иудеем, как и многие хазары вот уже более полутора веков, со времен кагана Обадии. Особой строгости в вере Вергел не придерживался и, почитая Иегову, иногда даже приносил небольшие жертвы Тенгри-хану, старинному божеству неба. Впрочем, сам не очень строго соблюдая обряды, купец уважал это качество в других, даже и в иноверцах.
— Знаете, други, — подняв вверх золоченую чашу, широко улыбнулся Вергел. — Моя дочь просила меня дозволения спеть вам. — Он хитро подмигнул Хельги.
Услыхав это, молодой ярл оживился, а Снорри с Ирландцем и Радимиром радостно загалдели.
Глава 9
— Думаю, я позволю ей это, хотя, конечно, и поступлю против обычаев... Эй, Имат, сходи позови Халису, она уж, верно, вся извелась в нетерпении.
Моё лицо скрывала маска, но Червь будто воочию увидел гримасу недоумения, до того язвительно он осклабился, ещё и провёл по тонким бесцветным губам кончиком чёрного языка. А потом хозяин кабинета изумил меня ещё больше, спросив:
Поклонившись, Имат бесшумно выбрался из шатра... Отсутствовал он недолго. Казалось, не прошло и мига, как, откинув расшитый узорами полог, в шатер вошла Халиса. На ней было длинное темное покрывало, падающее до самой земли, волосы схватывал узкий золотой обруч. Тенью следовавший за ней Имат нес изящный, напоминающий высохшую и отполированную тыкву инструмент с длинным грифом и тремя туго натянутыми струнами.
– Роман уже выдал тебе билет в один конец?
Халиса поклонилась, села, сложив по-турецки ноги, осторожно тронула струны, отозвавшиеся высоким звенящим звуком, и запела, мечтательно подняв глаза. Голос ее был приятен и нежен, а смуглые, украшенные золотыми браслетами руки без устали порхали по струнам, наигрывая простую, но не лишенную приятности мелодию. Девушка раскачивалась в такт музыке, томно прикрывая глаза.
– В смысле?
— Это песня о богатыре Булане и его возлюбленной, красавице Хануссе, дочери великого кагана Арпада, — нагнувшись к Хельги, прошептал Вертел. — Чтоб добиться руки Хануссы, Булан совершил тысячи разных подвигов. Но пока он их совершал, Ханусса умерла, да и сам Булан, возвратившись, вскоре умер от горя.
– Свиток портала! Он выдал тебе свиток портала, который следует активировать по достижению двадцатого уровня?
Я немного поколебался, прежде чем ответить, в итоге всё же осторожно подтвердил:
— Хей, Булан, хей! — пела Халиса, и в черных глазах ее, казалось, навеки застыла грусть.
– У меня есть такой свиток, если вы об этом.
– Отлично! – Червь соскочил с кресла, вертеться на пятке не стал, вместо этого нервными и хищными, при этом очень пластичными движениями начал вышагивать по кабинету. – Городской банк ещё ни разу не грабили, эффект неожиданности на нашей стороне. Захватим карету перевозчиков денег, заедем внутрь, атакуем охрану и прорвёмся в хранилище. Точнее – это сделаешь ты и пара учеников Пиявки. Унесёте золота столько, сколько сможете!
Мелодия постепенно становилась всё быстрее, ритмичнее. Халиса вскочила на ноги, передала инструмент Имату, сбросила покрывало и закружилась по шатру, помахивая над головой руками. В узких зеленых шальварах, расшитых золотыми узорами, в облегающем лифе, открывающем плоский живот, Халиса была столь прекрасна, что дыхание перехватило не только у Хельги. Ирландец и Снорри тоже попытались покачиваться в такт песне, только вот получилось у них это не очень удачно — опрокинули вазу с орехами и заляпали медом кошму. А Халиса всё плясала, томно изгибаясь всем телом, и черные, с желтыми искорками, глаза ее неотрывно смотрели на молодого ярла. Наконец она утомилась и, выдохнув, села рядом с отцом...
У меня план никого воодушевления не вызвал.
А уходя, поманила за собой Хельги...
– Допустим, мы проникнем внутрь. Но кто нас выпустит обратно? Пока вломимся в хранилище, туда вся городская стража сбежится и половина игроков.
В ее шатре пряно пахло благовониями. Хельги вошел, опустился на мягкое ложе и почувствовал, как нежные руки Халисы взлохматили его волосы. Ощутив теплый запах женского тела, молодой ярл обнял девушку. Та не сопротивлялась, даже позволила снять лиф, обнажив дивной красоты грудь... но когда Хельги протянул руку к шальварам...
– Вот! – Червь выставил перед собой указательный палец с алым ногтем. – Все так и думают. Ты прав, сбежать – невозможно. Пути отступления заблокирует стража, а охранные заклинания не дадут сработать телепортам. Но заблокируют они только стандартные заклинания, а у тебя на руках артефакт, который завязан на исполнение системного задания. Он не подпадает под действие охранных чар!
— Нет, — смеясь, покачала головой хазарка. — Не сейчас... и не здесь.
Я задумался над словами собеседника, ставить их под сомнение не стал, спросил о другом:
Разочарованный ярл готов был кричать. Готов был взять красавицу силой... как и поступил бы на его месте почти любой викинг, без всякой оглядки на последствия... Но Хельги сдержался. Обидеть женщину — низкий, подлый, неблагородный поступок. Это женщине позволительно обижать мужчин. Да и, в конце концов, Халиса ведь не его наложница и вообще еще девственна. А отнять девичью честь — значит опозорить не только девушку, но и весь ее род. Так поступают только нидинги.
– Допустим, всё так и есть. Мы набьём карманы золотом и покинем Отстойник, а в чём ваша выгода?
— Как же тебе всё-таки удалось бежать? — отстраняясь, спросил Хельги. Спросил просто так, лишь бы что-нибудь спросить. Он так и не знал толком всей этой запутанной истории, которую Халиса, говорят, рассказывала.
Червь тихонько рассмеялся.
— Это был местный народец, меряне, — с улыбкой пояснила хазарка. — Их вождь хотел взять меня замуж...
– Пиявка! А мальчик зрит в корень! – обратился он к своему альтер-эго, после наставил на меня указательный палец. – А какую выгоду получил Роман, натравив на Итана блюстителей?
— Вот как? — удивился ярл. — А мне почему-то казалось, что к этому причастны мои соплеменники. Ну да, ведь задержать твоего отца — прямая им выгода!
– Понятия не имею, о чём вы, – выдал я без малейшей заминки, поскольку чего-то подобного ожидал с самого начала.
— Ах, да... — досадливо отмахнулась Халиса. — Я их тоже помню. Несколько ладей. Но они, кажется, остались в Белоозере. Я больше не видела на реке караванов. Тихо! — Девушка прислушалась. — Кажется, отец идет. Беги! Нет, не сюда, во-он за то покрывало...
– Да брось! – всплеснул руками некромант. – Мы задаём тренды! Мы обостряем игру, придаём ей должную остроту! Думаешь, Роман просто хотел запереть старого урода в своём квартале? Чушь! Он втравил «Светлых львов» в масштабное событие! Слабые умерли и стали ещё слабее, сильные неожиданно для самих себя перешагнули через рубеж двадцатого уровня и будут вынуждены в самое ближайшее время убраться из Отстойника. Равновесие нарушилось, неужели ты не ощущаешь приближения хаоса? Начинается грызня за власть, и самое время половить рыбку в мутной воде. Банк считается неприступным, пора доказать обратное!
Выбравшись из шатра, Хельги направился к своим. Было темно, если б не звезды — хоть глаз выколи, как бывает в Халогаланде зимой или поздней осенью. Навстречу из кустов ломанулись вдруг две черные тени. Хельги схватился за меч...
– Во-первых, не факт, что свиток сработает.
— А вот наконец-то и ты, ярл!
– Сработает!
В свете звезд Хельги узнал Радимира. Рядом с ним, похоже, был Никифор. Да, он.
– Во-вторых, не факт, что я достигну двадцатого уровня к тому времени, когда придёт время им воспользоваться.
— А где Снорри с Ирландцем?
— Спят в шатре, не добудишься. — Радимир усмехнулся. — Слушай, ярл, тут такое дело... Никифор, скажи!
– Не беспокойся на этот счёт, мы всё рассчитали. Опыта тебе хватит.
— Нет, — покачал головою монах. — Пойдемте, и увидите всё сами...
Я покачал головой, тогда Червь крутнулся на пятке, и ко мне обратилась Пиявка:
Он быстро пошел к краю поляны, туда, где на фоне усыпанного желтыми звездами неба маячили черные кроны сосен. Хельги с Радимиром, придерживая мечи, последовали за ним.
– Брось ломать комедию, мальчик! Ты уже в игре! Мы уже потратили на тебя немало опыта, а его лимиты не безграничны. Мы не можем позволить себе безвозвратные потери!
— Вот... — Зайдя за сосну, Никифор указал куда-то вниз. — Жаль, вы не прихватили факел или огниво.
– Весь риск берут на себя исполнители. Награда сомнительна.
— Ну, кто не прихватил, а кто... — Радимир хлопнул по подвешенному к поясу огниву с тяжелой бронзовой ручкой. Наклонился, нашарив смолистые ветки, высек искру. Ветка вспыхнула ярким оранжевым пламенем.
Пиявка угрожающим движением подалась ко мне и зашипела.
— Смотрите! — кивнул Никифор.
– Последнее предложение, мальчик! Навык! Авансом. Вдобавок к заклинанию школы Крови!
Это были трупы. Юноши, почти что дети... Кто-то убил их и, бросив в яму, прикрыл сосновыми ветками. А сколько крови вокруг! Бурой, запекшейся, пахнущей сладковато-пряно... Но что это?
Хельги наклонился ниже. Трупы были в таком состоянии, как будто их терзали дикие звери!
Пиявка предлагает изучить навык «Комбинаторика»
— Да они ж все оскоплены! — всмотревшись, прошептал Радимир. — Ну да... Видно, кто-то хотел с выгодой продать их, да, похоже, просчитался. Не всякому сделать такое под силу, тут опыт нужен и сноровка. Видно, они умерли от закипания крови... Страшная смерть! — Радимир поежился, да и Хельги почувствовал озноб. — Люди не должны умирать так. Даже рабы. Думаю, это сделали хазары или болгары, чтоб им подавиться собственными испражнениями.
Внимание! Требуется знание навыка верхнего уровня «Ритуалистика»
— Напрасно ты обвиняешь в этом хазар, Радимир, — тихо произнес ярл. — Похоже, здесь поработали мои соплеменники. Что скажешь, брат Никифор?
В случае согласия условия задания «Кровавое золото» изменятся:
Вздрогнув, монах подошел ближе, склонился над ямой.
отказ будет наказан проклятием «Гнилой крови»
— Кровавый орел! — выдохнул он. — Жестокая забава викингов.
[Принять/Отклонить]
— Да, кто-то хорошо поглумился здесь над мертвым телом. Оттачивал выучку? Или — не над мертвым? Впрочем, им уже всё равно...
Проклятие было чрезвычайно неприятным, а польза от изучения непонятной «Комбинаторики» представлялась в высшей степени сомнительной, и Пиявка уловила эти сомнения, пояснила:
— Их надо закопать, — с твердостью в голосе произнес Никифор. — Я буду молиться, хоть, похоже, они и язычники. О Господи, накажи тех, кто сотворил это.
– Сможешь комбинировать заклинания одной или соседних школ, изменять и усиливать их качества. Не пожалеешь.
— Думаю, не стоит будить остальных, — перебил его Радимир. — Пожалуй, мы справимся сами.
– Ладно, – вздохнул я. – Тогда последний вопрос: зачем вам вообще некромант?
Хельги кивнул, погружаясь в неприятные мысли. «Кровавый орел». Здесь явно были норманны! И не так давно. Но почему же Халиса утверждала, что... Почему она сказала неправду? Зачем ей было лгать? Зачем?
Пиявка крутнулась на одной ноге, вместо неё ответил уже Червь. Он обвёл рукой кабинет и сказал:
– Я крайне привязан к этому месту и не хочу его терять. Отголоски твоих заклинаний замаскируют магию Крови. Любой здравомыслящий человек первым делом подумает о том, что сделал ход обозлённый мастер Итан.
А хазарская красавица Халиса в этот момент поила сладким шербетом Имата. Почему бы не приручить и его? Как почти приручила этого глупого молодого варяга. Как приручила хитрого славянина Истому. Именно поэтому Халиса и не распространялась о тех, кто на самом деле похитил ее. Зачем? А может, стоило бы сказать, чтобы, в случае чего, не вызывать лишних подозрений? Ну, уж как получилось — так и получилось. Даже и самым коварным и хитрым людям не всегда удается просчитать все ходы. И у них бывают проколы... А вот с этими троими — не должно! Славянин может пригодиться в Булгаре или даже дома: умен, хитер, коварен. Что же касается этих двоих, из них могут выйти неплохие любовники... После того, как удастся удачно выйти замуж. Халиса засмеялась, перевернулась на живот и, выпроводив Имата, уснула, крепко, без сновидений, как спят исключительно простые и честные люди. Виделся ей во сне древний небесный бог Тенгри и несчастный хазарский витязь Булан, почему-то с лицом молодого варяжского ярла...
В слово «мастер» оказалось вложено столько яда, что удивительно, как это оно ещё не обернулось в воздухе кислотой и не прожгло ковёр, ну а потом хозяин клуба вернул контроль над телом своему альтер-эго, и Пиявка поставила вопрос ребром:
– Да или нет?
Глава 8
Я подтвердил участие в этой авантюре, вложив свободное очко умений в навык «Комбинаторики», и сразу спросил:
ЛАДИСЛАВА
– А что с магией Крови?
Сентябрь 862 г. Булгар
Пиявка неуловимым движением перехватила мою руку и сунула пальцы под обшлаг плаща, а только они соскользнули с перчатки и царапнули ногтем голую кожу, меня передёрнуло от необъяснимого отвращения, голова закружилась, накатила тошнота, и лишь наставление Романа позволило вовремя сглотнуть и подавить рвотный порыв.
– Крепкий мальчик, – улыбнулась уголками тонкого рта моя новая наставница. – Что до заклинаний, то неофиту твоей специализации доступны «Пиявки», «Кровавый пот», «Плащ теней» и «Бег крови».
Названия эти мне ровным счётом ничего не говорили, ладно хоть ещё последовало продолжение:
– «Пиявок» брать не советую, это те же «Могильные черви», только кровососущие. «Бег крови» улучшает реакцию и скорость движений, идеальный выбор, если готов пить кровь. Сразу предупреждаю: мертвячья не пойдёт и запасы делать не получится. «Плащ теней» – это усреднённый вариант «Магического доспеха», «Ауры страха» и любых маскировочных чар. Неплохой выбор для игры с упором на скрытность, нужен он тебе или нет, решай сам.
Где звуки жизней дальних? Где он, поющий лес? Куклы в цепях кандальных Под кривизной небес.
Герман Казак. «Куклы в сумерках»
– Ударного вообще ничего нет? – не выдержал я.
Пиявка закатила глаза.
Почему же, почему Халиса сказала неправду? Может, она просто не знала про других варягов? Да, скорее всего, так, и совершенно незачем подозревать девушку во лжи. А вдруг, вдруг... вдруг?
– Бери «Кровавый пот». Урон невелик, зато растянут по времени и может привести к ошибке при наложении чар.
– Договорились.
Вряд ли такие тонкие вопросы интересовали бы обычного варяжского наемника. Хельги же давно привык продумывать любые возможные последствия, вытекающие или даже только могущие произойти из, казалось бы, совсем уж мелких и малозначительных событий. Вот и на этот раз не успокаивался почему-то молодой бильрестский ярл, не давала ему покоя возможная ложь Халисы, не спал ярл, ворочался в расшитом хазарском шатре, думал. Допустим, всё же соврала хазарка. Тогда возникает вопрос — зачем ей это надо? Нет... Вопрос не совсем точный. Ведь вполне может статься, что Халиса просто выполняла просьбу отца. Но зачем это Вергелу? Похоже, что незачем, будем пока так считать. Значит, скорее всего, имеется здесь у Халисы свой собственный интерес. Какой? В той варяжской дружине есть ее хороший знакомый? И они вместе что-то замыслили — к примеру, убрать Вергела, а его богатства поделить. Могла на такое пойти купеческая дочка? А кто ее знает? Может, и могла. А может, и не могла. Но если могла, то что же, выходит, она сама же и организовала собственное похищение? Или всё произошло случайно? Но тогда... Тьфу ты, совсем запутался.
Кровавый пот, 10 ранг
Хельги вышел из шатра, поставленного на берегу, рядом с пристанью. Город Булгар, куда наконец-таки прибыли суда Вергела, располагался вовсе не у самой реки, а дальше, ближе к холмам, поросшим редким лесом, и бескрайним лугам-пастбищам, тянувшимся, говорят, до самой Камы-реки. На этих-то просторах и кочевали болгары — родственные хазарам племена, пытавшиеся создать свое отдельное государство. Пока с этим получалось плохо: хоть и платили проходившие мимо купцы десятину болгарскому вождю, да тот всё ж таки подчинялся Хазарии, даже вынужден был отдать сына в заложники кагану и в гарем — дочь. К тому же не все болгары подчинялись единому правителю, были такие орды — сувар и баранд-жар, — которые вообще никому не подчинялись.
Урон в секунду: от 2 до 4
Срок действия: 3 секунды
Обо всём этом поведал ярлу Вергел еще вчера вечером, когда караван подходил к деревянным причалам Булгара — главного города (а фактически просто-напросто зимнего становища) кочевого народа болгар. Во-он он, Булгар, на холме, видны строящиеся укрепления, башни. Рядом с ними — шатры, кибитки, кони. Не очень-то много было населения в городе, да оно и понятно — не закончились еще кочевья, не пожухли сочные травы. Еще неделю-другую вполне можно прихватить, а уж как наступят заморозки, тогда все и откочуют в Булгар, где и теплее, и веселее, где многие уж и корма на зиму заготовили, ну, а кто не заготовил — купит, если есть на что. Если нет — конь, лук да стрелы — и к печенегам, грабить караваны да хазарские города. Глядишь, даст Аллах, и на сено заработать удастся!
Эффект: кровотечение
Со стороны города вдруг раздался протяжный истошный вопль. Настолько пронзительный и неожиданный, что Хельги подумал было — там кого-то режут. Привычно положил руку на меч, прислушался...
— Это муэдзин, помощник священника, — подойдя сзади, пояснил Никифор. — Я видел таких в Никее. Болгары поклоняются Аллаху, а не Иегове, как хазары. Что, тоже не спится, ярл?
Я досадливо поморщился, очень уж маленьким оказался урон, но при столкновении с колдунами или жрецами чары могли стать настоящим тузом в рукаве, переживать по поводу своего выбора не стал. К тому же активный значок навыка «Комбинации» подсказал, что это заклинание можно совместить с уже имеющимися в моём распоряжении. Вот и поэкспериментирую.
Хельги молча пожал плечами.
– Идём! – позвал за собой уже Червь. – Пора заняться делом!
— А я вот всё думаю о недавней находке. О тех убитых оскопленных рабах, вернее, о «кровавом орле» на спине одного из них. — Монах поежился. — Это ведь работа кого-то из викингов.
Мы спустились по лестнице, но в зал выходить не стал и вместо этого владелец клуба повёл меня каким-то тёмным коридором в другую часть здания, а то и вовсе в соседний дом. Точнее – в подвал оного.
— Но, кроме нас, здесь нет ни одного викинга! — воскликнул Хельги. — Или они всё-таки были здесь раньше?
Там пахло кровью и смертью. Всюду стояли клетки, на полу – всё те же желоба стоков и решётки канализаций. Но в отличие от клуба здесь горели нормальные лампы и не приходилось напрягать глаза, чтобы разглядеть теряющиеся в полумраке детали.
— Быть может, они отплыли лишь только вчера, ярл! И я бы дорого дал, чтобы знать наверняка, кто они такие и какой пакости можно от них ожидать...
– Вот твой фронт работ, – указал Червь на трёх дохлых обезьян, напоминавших внешним видом павианов. – Оживить, подчинить, поместить в клетки, ждать дальнейших распоряжений.
Ярл усмехнулся:
Обезьяны были куда крупнее собак, с которыми мне довелось работать вчера, к тому же ингредиенты за исключением рёбер, костей и суставов я уже использовал, и это могло стать настоящей проблемой.
— Я бы хотел это знать не меньше тебя. И еще одно хотелось бы вызнать — солгала или нет дочь Вергела?
– Всё необходимое найдёшь на леднике, – оповести меня владелец клуба и выставил на разделочный стол четыре хрустальных фиала с уже знакомым эликсиром, заметно искрившимся в свете ламп. – Этого должно хватить. Приступай!
— О том, что ее украли меряне, а не чужие викинги?