ЮН XА ЛИ.
ЦИТРА БЕЗ СТРУН
- Они не кажутся очень опасными, - заметила Сяо Лин Юнь, обращаясь к надзирательнице. Непонятно, чего от нее хочет командование «Феникса». Но Лин Юнь совершенно ничего не имела против любого повода немного отдохнуть от сочинения пьесы для двух флейт и цимбал, которая не давала ей покоя последние две недели.
В одностороннее окно наблюдения за общей камерой Сяо Лин Юнь рассматривала пятерых подростков, которые, скрестив ноги, сидели полукругом на полу. Перед ними лежали табличка и две кисти. Чернил не было, кисти не предназначались для каллиграфии. Девочка с короткими темными волосами вытянула руку и быстрыми движениями изобразила два символа. На табличке появилась карта, и все пятеро стали внимательно изучать ее.
- Тем не менее они предприняли попытку убить генерала «Феникса», - сказала надзирательница. - То, что мы захватили их в плен, это чистое везение.
Надзирательница начертала что-то в своей личной табличке, и здесь тоже появилась карта. На ней она обрисовала небольшую часть. Масштаб увеличился, и нужная область заполнила все пространство экрана.
- Кружочки обозначают планеры, - пояснила она, - а треугольники - драконов.
Лин Юнь взглянула на поле боя:
- Кто побеждает?
По велению надзирательницы табличка повторила последний ход. Эскадрилья драконов потеснила подразделение планеров. Один дракон побелел - значит, умер - и, растворившись, исчез с карты. Надзирательница улыбнулась:
- Террористы начинают совершать промашки.
Лин Юнь подумала, что генералу «Феникса» потребовались услуги музыканта для восстановления порядка в капризных и беспокойных Мирах Праха. Она не являлась лучшей кандидатурой для подобной цели, но не была и худшей: магистр музыки - да, но без философской склонности к истинной мудрости. Возможно, ее выбрали, учитывая высокое положение ее дяди, занимающего должность управляющего транспортом и поставками. Она была достаточно практичной, чтобы не обижаться на такие вещи.
- Вот уж не думала, что узникам предлагают какие-то развлечения, - несколько нерешительно заметила Лин Юнь. На самом деле она очень удивилась, что их тотчас же не казнили.
- Это не развлечение, - с упреком ответила надзирательница. - Каждый гражданин имеет право на образование.
Ну, конечно. Государственная установка провозглашает, что Миры Праха уже принадлежат империи, несмотря на реальное положение дел.
- Включая и классическое искусство, я полагаю, - сказала она. - Но я не художник, я музыкант.
Они предложат ей обучать музыке убийц? Если так, то зачем?
- Музыка - королева искусств, не правда ли? - сказала надзирательница.
Вот уж не ожидала, что придется беседовать о философии музыки с солдатом.
- Согласно традиции, - осторожно кивнула Лин Юнь. Она продвигалась по служебной лестнице, сочиняя произведения, которые никогда слишком далеко не отклонялись от традиционных устоев.
Самый важный урок музыки ей преподал не наставник, а один из слуг в доме ее родителей. Тот, чье имя Лин Юнь напрочь забыла, любил напевать, помешивая суп или нарезая хлеб. Его способности к пению не были выдающимися: голос дрожал в высоком диапазоне, а гласные звуки плавали, когда он не обращал на них внимания. (Она не говорила ему об этом. Она вообще с ним не разговаривала. Ее родители были бы недовольны.) Но у этого человека было двое маленьких детей, которые помогали ему в работе, и они тоже распевали песенки, громко и ужасно фальшиво.
Наблюдая за слугой и его детьми, Лин Юнь постигла главное: ценность музыки зависит не от возможности влиять на перемещение пяти элементов, но от способности затрагивать душу. Она хотела писать музыку, которую любой мог бы напевать для себя, которая нравилась бы каждому. Это мнение противоречило тем высоким идеалам, стремление к которым прививал ей наставник. Естественно, собственные рассуждения Лин Юнь держала при себе.
Надзирательница еще раз потыкала кистью в табличку. В ответ посредине экрана возник образ механического дракона. Он был белого цвета, с зубчатыми красными метками на суставчатых крыльях.
- Это один из захваченных драконов? - спросила Лин Юнь.
- К сожалению, нет, - ответила надзирательница. - Мы лишь мельком увидели, как два террориста спустились на них, но драконы исчезли, словно по волшебству. Мы хотим знать, где и как их прячут.
Лин Юнь вгляделась в дракона. Кто бы ни изобразил его, это явно был ненастоящий художник: недоставало свободной беглости линий. Но пропорции были выдержаны точно и аккуратно. Она могла видеть, где крылья соединяются с телом, сочленения, обеспечивающие движение, а если присмотреться повнимательнее, то даже некоторые элементы управления возле сиденья пилота.
- Кто это нарисовал?
Надзирательница качнула головой в сторону окна:
- Темноволосая девочка. Ее зовут У Вэнь Чжи.
Имя мужское, но в Мирах Праха, видимо, все не так. Лин Юнь ощутила всплеск недозволенного одобрения. Пытаясь подавить в себе мятежный дух, она сказала:
- Вэнь Чжи нарисовала вам картинку, а вы ожидаете, что изображение раскроет вам все тайны Миров Праха. Конечно, девочка - признанный террорист и не может ничего не знать... Или она пошла на это под мучительными пытками?
- Нет, это лишь часть игры, в которую они играют с генералом, - пояснила надзирательница.
- Не вижу связи, - сказала она.
Интересно, почему первоочередной задачей генерала стала игра? Вэйци
1 не является частью официального образования, и в табличке нет игр, которыми Лин Юнь баловалась, будучи студенткой.
Надзирательница улыбнулась, словно уловив ее мысли:
- Она воплощает переживания и ощущения. Когда игра подводит итоги битвы, она соотносит результаты с эмблемой пилота, чтобы определить ее силу и потери. Возьмем к примеру дракона Вэнь Чжи. Прежде всего, его дизайн явно намекает на специализацию в ближнем бою, в противовес дракону Мескеталиота, - она ненадолго переключила изображение на другое, - у которого на плечах находятся симметрично установленные самострелы. - Она вернулась к белому дракону Вэнь Чжи. - Как бы то ни было, обратите внимание на строгую сдержанность линий. Пилот всегда пребывает в состоянии боевой готовности, и это постоянно понуждает его быть в изнуряющем напряжении. Этим можно воспользоваться.
- У генерала тоже есть своя эмблема в игре, я полагаю, - сказала Лин Юнь.
- Конечно, - ответила надзирательница, но не спешила показать ее музыкантше. - Позвольте мне рассказать о наших пятерых террористах. У Вэнь Чжи родом из Первой колонии, - названиями двух основных колоний империи служили их номера. - Вэнь Чжи уже три раза пыталась убить себя. Она плохо спит по ночам, но отказывается от медитаций и лекарственных средств.
«Я бы тоже отказалась», - подумала Лин Юнь.
- Молодого человека с длинной косой зовут Ко. Он жил в нескольких Мирах Праха и говорит на многих языках, но по акценту можно предположить, что его родиной была Арани. Любопытно, что именно Ко предупредил нас о третьей попытке суицида Вэнь Чжи. И Вэнь Чжи это не понравилось.
Рядом с Ко сидит парень со шрамом, это Мескеталиот из Стрейкен Окх. Мы подозреваем, что он работал в отделе разведки Стрейкена, перед тем как завербоваться в Драконий корпус.
Девушка со светлыми волосами - Перетта, хотя остальные зовут ее Перьяс. Мы так и не выяснили почему, и они смотрят на нас, как на умалишенных, когда мы об этом спрашиваем, а сама девица откликается на любое из этих имен. Лингвисты говорят, что Перьяс - мужской вариант ее имени, но врачи подтверждают ее женскую сущность. Она из Кириса. Не обманись ее приятными манерами. Она та самая, что разрушила Шан Юань.
Лин Юнь от удивления даже приоткрыла рот, но через некоторое время смогла спросить:
- Она?
Шан Юань, город с населением в несколько миллионов человек, был полностью уничтожен во время ежегодного Фестиваля фонариков, которым и был знаменит.
- Я думала, что штормовой удар был природным катаклизмом...
Надзирательница смерила Лин Юнь особо циничным взглядом:
- Природные явления не сметают каждое здание в городе и не вызывают взрыв каждого фонарика. Это была элементная атака.
- Наверное, это секретная информация.
- Технически - да, но многие сами догадались.
- У нее было много помощников?
Губы надзирательницы скривились:
- Мир Праха Кирис не взял на себя ответственности за нападение. Насколько мы сумели выяснить, Перетта всё сделала сама.
- Ладно, - сказала Лин Юнь. Она шагнула к одностороннему окну и внимательно посмотрела на Перетту-Перьяса, пытаясь разглядеть черты убийственной жестокости в открытом, улыбчивом выражении нежного лица девочки. - А кто пятый, забившийся вон туда, в угол?
- Это Ли Чэн Го из Второй колонии, - ответила надзирательница. - В первый же день он убил двух наших стражников. Естественно, по пути сюда все они внесли свой вклад в копилку смерти, но первенство, безусловно, держит Перетта.
- Это ужасно, - сказала Лин Юнь, но подумала: «Должно быть, Миры Праха в совершенном отчаянии, если отправляют на смерть детей».
Генерал «Феникса» два года назад послал убийц к лидеру Миров Праха; видимо, это их контрудар.
- Итак, - продолжила она, - по одному террористу из каждого Мира Праха: Первая и Вторая колонии, Арани, Стрейкен Окх и Кирис. Последние три мира были основаны народами, впоследствии порабощенными империей.
- Верно. - Надзирательница повертела кисть в руке. - Генерал «Феникса» желает, чтобы вы открыли тайну террористов.
«О нет!» - подумала Лин Юнь. За все почетные награды, которыми императрица щедро одарила главнокомандующего «Феникса», его прозвали Неистовым генералом. Он начал карьеру пилотом планера, а ведь каждому известно, что пилоты безрассудны и сумасбродны. Чрезмерное влечение к огню и дереву выводит их разум из равновесия.
С другой стороны, Лин Юнь всю жизнь склоняла голову - пусть иногда и с некоторой досадой - перед вышестоящими персонами, а этот человек добился неоспоримых достижений и высокого общественного положения. Это достойно уважения.
- Я не солдат, - сказала Лин Юнь, - и не следователь. Чего вы ожидаете от меня?
Надзирательница улыбнулась:
- У каждого террориста в игре есть своя эмблема, свой символический образ.
Лин Юнь вдруг вспомнила, как в детстве нарисовала автопортрет. Это произошло, к ее смущению, прямо в прихожей дома ее родителей: кривоватый круг лица, малюсенькие глазки и точечка носа, плотная копна волос и широко разведенные ручки...
- Почему они согласились играть? - спросила она.
- Потому что альтернативой была смерть. Но у них есть и какая-то своя скрытая цель, а время, возможно, уходит. Вам следует изучить ход игры - мы обеспечим вас полной аналитической информацией, поскольку вряд ли вы хороший тактик - и изображения драконов. Ваша задача - сочинение сюиты из пяти частей, по одной для каждого дракона, а значит, для каждого пилота.
- Пилота?
- Они считают себя пилотами, хотя мы полностью уверены, что только Перетта и Мескеталиот обучались этому навыку. Возможно, их тайна заключается лишь в обнаружении нарушителей блокады и замысле уничтожить их, - несколько неуверенно сказала надзирательница.
- Каждому дракону своя часть сюиты... Вы думаете, что если соответствующие пилотам символические образы положить на музыку, гармонизировать с высшим искусством, то можно узнать тайну террористов и способ одержать над ними победу?
- Именно так.
- Я сделаю все, что в моих силах, - сказала Сяо Лин Юнь.
- Уверена, что сделаешь, - кивнула надзирательница.
Предки Сяо Лин Юнь поклонялись драконам. На празднике урожая они щедро окропляли землю рисовым вином в угоду братьям-драконам, покровителям Великой и Малой лун. Когда небеса империи озарялись многочисленными огнями летних метеоритных дождей, люди воскуряли ароматные травы душам падающих звезд.
И сейчас по ночам часто - слишком часто - можно увидеть в небе огни, прекрасные фейерверки, но никто не выносит на улицы благовония. Ибо это отблеск сражений, идущих высоко в атмосфере, битв между металлическими драконами Миров Праха и имперским боевым подразделением «Феникса».
Когда Лин Юнь была маленькой, ее дядя смастерил для нее игрушечный планер, хрупкую вещицу из бамбука и бумаги, и прикрепил на крыло тонкие щепочки, изображающие огнеметы. И с обеих сторон нарисовал красно-золотую эмблему корпуса «Феникса».
- Дядя, - спросила она, - почему мы сражаемся огнем, если планеры сделаны из дерева. Разве это не опасно?
Дядя погладил ее по руке и улыбнулся:
- Вспомни круг элементов, малый круг.
Она подумала: металл режет дерево, дерево прорастает сквозь землю, земля пьет воду, вода гасит огонь, и...
- Огонь плавит металл, - сказала она.
- Несомненно, - подтвердил он. - Миры Праха богаты металлом, добытым в поясах астероидов. Потому их драконы из него и сделаны. Мы должны использовать огонь для разрушения металла.
- Но дерево горит, - с непокорным любопытством возразила Лин Юнь, словно забыв все обычаи и традиции, призывающие к смирению и повиновению. Она бережно поворачивала планер в руках, рассматривая бумажные крылья. Они слегка сгибались от ее прикосновений.
- Так же, как и феникс, - ответил дядя.
Лин Юнь недоверчиво посмотрела на него, мысленно пытаясь примирить и согласовать «огонь-разрушает-металл», «огонь-сжигает-дерево» и «огонь-прогорает».
Сжалившись над девочкой, дядя добавил:
- Феникс - это символ, пришедший из южных краев пряностей после захвата наших земель, - он засмеялся, заметив ее удивленно распахнутые глаза. - О, да... Ты думаешь, что за многие тысячи лет империя никогда не бывала завоевана? В старых книгах по истории ты найдешь немало ужасных рассказов о Знамени Кабана и Знамени Тигра, о женщине, что низвергла стену, о Пришлой династии и ее великом флоте...
Лин Юнь приняла к сведению всё, что он упоминал, намереваясь позже посмотреть старинные книги.
- Пойдем-ка на улицу, Лин Юнь, - предложил дядя, - и проведем испытания планера.
Девочка поняла, что он отвлекает ее от дальнейших расспросов. Но если он не хотел, чтобы она знала древнюю историю, зачем сам рассказал ей о фениксе?
Тем не менее ей очень нравилось держать планер в руке, а любимый дядя навешал ее не слишком часто.
- Хорошо, - согласилась она.
Они вышли в вымешенный широкими каменными плитами внутренний дворик с небольшим водоемом и больше об элементах не разговаривали.
Лин Юнь начала сочинять сюиту на усянь цинь, пятиструнной цитре. Она привезла с собой свой любимый инструмент. Военные привыкли перевозить сложные и капризные музыкальные инструменты, ибо каждый планер боевого подразделения «Феникса» непременно должен быть настроенным, созвучным гармонии пяти элементов.
Склонной к самоубийству темноволосой У Вэнь Чжи музыкантша посвятила разбитую на отдельные мелодии тему с напряженными связующими мотивами, отражающими слияние силы и хаотичности, которые она увидела в белом драконе девочки. Белый и красный, кость и кровь, смерть и жизнь... Надзирательница сказала, что У Вэнь Чжи убила шестерых с момента приземления в империи. На драконе было девять меток. Лин Юнь больше доверяла дракону. Вэнь Чжи не казалась ей утонченной натурой. Ответом надзирательницы на это наблюдение была исполненная страдания усмешка.
Рисунок Ко больше походил на набросок в свободной, небрежной манере, и наставник Лин Юнь по каллиграфии одобрил бы его. Однако ее волновали цвета: черный и серый, ничего больше, ощущение беспокойной, даже гнетущей незавершенности. При этом отчеты следователей, приходящие каждое утро, отмечали непоколебимо веселое расположение духа и общительность. Лин Юнь почувствовала странное ощущение приязни к мальчику. Она не утешала себя обманом, что понимает, каково это - убивать, но она тоже умела скрывать часть своей натуры от внешнего мира. Она посвятила Ко блуждающую мелодию с постоянно меняющимся ритмом и игривыми, скользящими интонациями.
Синий дракон Мескеталиота выглядел самым воинственным из пяти, по крайней мере на взгляд Лин Юнь. Дракон Ко, если смотреть издалека, мог сойти за изображение легендарного божества, а не боевой машины. Эмблема Мескеталиота включала не только внешний вид дракона, но и поперечные сечения и разрезы, открывающие симметрично расположенные механизмы самострелов и способы их крепления между собой. Надзирательница уверяла, что это один из самых распространенных в Мирах Праха вид дракона, и снабдила Лин Юнь пояснениями инженеров. Видимо, она очень старалась убедить гостью для ее же блага, но безуспешно. В мелодию Мескеталиота музыкантша вложила воинственный дух в основной теме и вариациях, где мрачные созвучия словно отбрасывают друг на друга тени, а последняя нота - бесконечно тихое вибрато, задаваемое лишь пульсом в пальце, касающемся струны.
Перетта была лучшим художником из пятерки. Она нарисовала своего дракона без соразмерности, потому он смотрелся не больше крупной кошки; он слегка наклонил голову, чтобы наблюдать за двумя бабочками, небесно-голубой и усеянной звездочками черной. Он был окружен цветами, модными штучками и четко продуманными механическими инструментами. Лин Юнь подумала о Шан Юань, о его взорванных фонариках и разрушенных домах, о пустынных улицах, продуваемых ветрами и населенных одними лишь кузнечиками да мышами. Никто не предпринял попытки заново отстроить Город Фонариков. Песнь, которую она написала для Перетты, имела самую обычную, традиционную пятиступенчатую мелодию. Зато контрапункт звучал в приятной, логичной, но совершенно инородной тональности.
Последний из них, Ли Чэн Го, изобразил огненно-красного дракона с золотыми глазами. Интересно, подумала Лин Юнь, было ли это насмешкой над генералом «Феникса». С другой стороны, красный символизирует благосклонность судьбы. Планеры всегда были огненных цветов, тогда как драконы представали в любой раскраске, в самых невероятных сочетаниях. Лин Юнь любезно написала стремительную и пронзительную мелодию для Чэн Го, в лейтмотиве воинственную, но отстраненно враждебную там, где в части Мескеталиота мотив был тонким и изысканным.
В спальне Лин Юнь изображения драконов пяти террористов тоже присутствовали. И она очень разволновалась, когда обнаружила, что как бы она ни меняла их расположение на стене, но проснувшись и открыв глаза, первым видела дракона Перетты, наблюдающего за бабочками.
Осторожные расспросы дали ей представление, как живут террористы: спят каждый в своей камере, хотя им разрешено находиться в одной комнате вместе для обучения - видимо, так иносказательно называли допросы - и для игры с генералом. Лин Юнь спросила, как они удерживают убийц от уничтожения стражников или наставников.
- После нескольких подобных попыток они поклялись генералу «Феникса», что впредь будут придерживаться правил игры, - сказала надзирательница.
- И вы им доверяете? - спросила Лин Юнь.
- Они поклялись, - многозначительно подчеркнула надзирательница. - И если нарушат клятву, их казнят.
Раньше или позже, но она собиралась поговорить с генералом «Феникса», если он первым не потребует с нее отчет. Она предполагала, что командование «Феникса» может принять и какие-нибудь другие меры...
Две недели Лин Юнь работала над заданием и наконец обратилась к надзирательнице с просьбой:
- Я бы хотела поговорить с террористами.
- Если вы напишете список вопросов, - ответила та, - военные следователи добудут для вас необходимые ответы.
- Лично... - попросила Лин Юнь.
- Это неразумно по целому ряду причин, о которых вы, разумеется, уже могли поразмыслить.
- Одним музыкантом больше или меньше... Уверена, это не имеет значения для игры генерала, - сказала Лин Юнь, стараясь убрать даже малейший след иронии из своего голоса. Но вряд ли сумела ввести в заблуждение надзирательницу.
Суровая женщина твердо посмотрела ей в глаза и не сумела сдержать гнева:
- Знаешь ли ты, почему мы затребовали тебя, музыкант Сяо? Хотя вполне могли попросить персональную труппу императрицы выполнить распоряжение генерала.
- Было бы любопытно...
- Потому что большинство музыкантов твоего уровня мастерства имеют в мозгах, скажем так, философскую загогулину!
Лин Юнь могла выдумать гораздо большее количество менее лестных высказываний.
- Я уже слышала подобные отзывы, - неопределенно ответила она.
Надзирательница фыркнула:
- Конечно, слышала. Нам нужна именно ты, потому что у тебя репутация практичного человека. Или ты думала, что подобное проходит незамеченным? Исследования психологии императорских музыкантов не столь никчемны, как считают некоторые.
- Тогда верите ли вы, что у меня есть практичный и веский повод для личной встречи с убийцами, - спросила Лин Юнь. - Назовите это частью игры, и, уверена, вы не слишком отступите от истины. Одно дело - изучать ваши пояснения по ходу игры, но я хочу знать, что террористы представляют собой как люди. Я не следователь, но мне надо слышать скрытые тембры человеческого голоса. Возможно, я услышу что-нибудь полезное.
- Мы это обсудим, - сказала надзирательница.
- Спасибо, - ответила Лин Юнь, уверенная в успехе.
Когда Лин Юнь впервые настраивала планер на элементы своей музыки, она так волновалась, что ее дрожащие пальцы слишком сильно дернули колок, и струна порвалась.
Наставник сверху вниз посмотрел на Лин Юнь спокойно и хладнокровно:
- Возможно, флейта... - предложил он.
Многие музыканты подразделения «Феникса» предпочитали бамбуковые флейты: их звучание ассоциировалось с пением птиц, а следовательно, с небесными высями.
Лин Юнь пришла подготовленной, у нее был запасной набор струн.
- Я попробую еще раз, - сказала она.
Вместо того чтобы отрешиться от присутствия пилота и механиков, она подняла голову и внимательно посмотрела на них. Девушка-пилот - едва ли старше самой Лин Юнь - встретила пристальный взгляд музыкантши с вызывающей улыбкой. Механики напустили на себя вид вежливой учтивости, они и раньше проходили через подобное.
Очень осторожно, стараясь не тратить чужого времени понапрасну, но также памятуя о необходимой аккуратности, Лин Юнь заменила испорченную струну. Новая обещала слишком темпераментный звук, и девушка должна была играть так, чтобы уравновесить ее звучание с остальными струнами.
Удовлетворенная настройкой цитры, она несколько раз глубоко вздохнула и начала священную традиционную пьесу-молитву «Журавль летит домой». Вначале простое задание пробежать пальцами по мелодии пьесы захватило ее.
Затем Лин Юнь осознала, что планер отвечает ей. Это было небольшое израненное создание, в деревянном теле видны пробоины, оставшиеся с прошлых боев, и он тихонько гудел и рокотал, стоило ей коснуться струн, соответствующих дереву и огню. Памятуя совет наставника не пренебрегать и струнами остальных элементов, она нежными созвучиями убедительно напоминала планеру, что ему придется предстать пред водой, сражаться с металлом и вернуться на землю.
Лишь закончив играть, она почувствовала, что ее пальцы кровоточат, даже несмотря на уплотнившуюся от многолетних музыкальных упражнений кожу. Такого не было уже давно. Она обтерла кровь о край жакета. «Вода питает дерево», - подумала она.
Механики, обладающие своими музыкальными навыками, обследовали планер вдоль и поперек. Они о чем-то посовещались с наставником Лин Юнь, используя непонятную девушке терминологию. Тот повернулся к своей ученице и, улыбнувшись, кивнул.
- Вы же не летали на нем, - в замешательстве сказала Лин Юнь. - Как вы узнали, что я настроила его должным образом?
Катапульта для запуска находилась на другом конце летного поля.
- Услышал, - просто ответил он. - Прежде чем полететь физически, он должен духовно оторваться от земли. И ты добилась этого.
В ту ночь ей снились планеры, запускаемые катапультой в небеса - в момент отрыва они обращались птицами: цаплями и журавлями, воробьями и соколами, гусями и ласточками... Но ни одного красно-золотого феникса!..
Пятеро пилотов - как-то незаметно для себя Лин Юнь начала думать о них как о пилотах драконов, а не об убийцах, и надеялась, что эта перемена останется в тайне от командования «Феникса», - были облачены в одинаковую одежду, совершенно им не подходящую. Темноволосая У Вэнь Чжи равнодушно скрестила руки на груди. Ко, мальчик с косой, улыбался. Спокойный и бесстрастный Мескеталиот положил руки за спину; на виске пугающе белели шрамы. Перетта скромно потупила синие глаза, однако смиренно-послушное поведение не могло ввести в заблуждение Лин Юнь. Самый высокий юноша, Ли Чэн Го, стоял дальше всех и не пытался скрыть гневного взгляда.
- Я...
- Еще один следователь, - сказала Вэнь Чжи. Голос девочки был высоким и ясным, ее стремительная речь напоминала звон пересыпаемых камешков.
- И да, и нет, - ответила Лин Юнь. - У меня есть вопросы, но я не солдат, вы же видите, я не в форме. - На ней было представительное серое платье и жакет, в этой одежде она пришла бы на важные переговоры.
Вэнь Чжи схватила Лин Юнь за запястье и повернула. Музыкантша едва сдержала крик.
- Все в порядке! - быстро сказала она, зная, что стражники следят за встречей.
Девочка рассмотрела руку Лин Юнь, обратила особое внимание на плотную мозолистую кожу пальцев.
- Ты механик.
- Тоже и да, и нет, - ответила Лин Юнь. - Я музыкант.
Должно быть, Вэнь Чжи не играла на цитре, иначе она бы сразу заметила, что ногти у гостьи длинноваты, чтобы удобнее перебирать струны. Лин Юнь уже практически слышала упреки надзирательницы, но что она могла поделать? Отрицать очевидное?
Ко резко дернул головой и сказал:
- Правильным ответом, Вэнь Чжи, было бы: «Привет, это большая честь для меня познакомиться с вами». Затем назвать свое имя, хотя я уверен, что вы, госпожа, уже знаете наши имена. - По-имперски он говорил великолепно, хотя немного растягивал гласные. - Меня зовут Ко.
- Меня зовут Сяо Лин Юнь, - серьезно сказала она. Неужели у них в Арани нет фамилий? Или в Стрейкен Окх, или в Кирисе, если уж на то пошло?
Остальные тоже представились. У Мескеталиота голос спокойный, невыразительный, отстраненно вежливый. Перетта назвала себя именно так, женским вариантом имени, у нее приятный альт, но более заметный акцент, чем у остальных. Ли Чэн Го говорит по-имперски совершенно правильно, бегло и естественно: он обратился к Лин Юнь с откровенной прямотой, однако в речи его не было ничего оскорбительного.
Лин Юнь хотела было спросить, занимался ли кто-нибудь из них вокалом, и вдруг почувствовала себя глупо. Естественно, занимались. Конечно, не исполнением песенок в народном стиле у себя дома, но по тем канонам, по которым обучаются пилоты планеров: важной способности выдерживать тональность и еще более значительной способности постоянно слышать ежеминутные отраженные вибрации планера. Вот бы сочинить песнь для их голосов!
Весьма сомнительно, что надзирательница поддержит подобное стремление...
Повинуясь какой-то неясной прихоти, Лин Юнь принесла с собой маленький планер, который смастерил ей дядя. Очень медленно она опустила руку в карман жакета и вытащила игрушку.
- Какой миленький, - улыбнулась Перетта. - Он летает?
Мескеталиот протянул ладошки к Лин Юнь. Она положила на них планер. Он внимательно рассматривал его пропорции, и она внезапно похолодела: а вдруг он умеет рисовать чертежи планеров?
- Да, летает, - ответил Мескеталиот. - Но его никогда не настраивали, не так ли?
- Никогда, - произнесла Лин Юнь. - Это же игрушка.
Естественно, в детстве эти молодые люди забавлялись с игрушками. Какую жизнь они могли вести в Мирах Праха, в постоянной угрозе нападения планеров-бомбардировщиков?
- Даже игрушка способна стать оружием, - криво усмехнулся Чэн Го. - Я бы его настроил. Особенно, если бы сделался музыкантом...
- Умоляю, Чэн Го! - сказал Ко. - Что это вещица будет делать? Сбрасывать бумажные бомбочки? - Он потряс пальцами.
Чэн Го просверлил его сердитым взглядом, но Ко лишь широко улыбнулся в ответ.
Они гомонили, как студенты, вместе с которыми она ходила на занятия, когда сама была подростком, капризным, но искренним и чистосердечным. Однако в отличие от тех приятелей-студентов, эти молодые люди держались настороженно. Она заметила, что, расположившись возле нее полукругом, они сознательно оставили ей путь к беспрепятственному уходу.
- Мне разрешили задать вам несколько вопросов, - сказала Лин Юнь. Она хотела дать им ясное представление о своем месте в иерархии, которое, надо сказать, было невысоким.
- Вы часть игры? - спросила Вэнь Чжи.
«Интересно, улыбается ли эта девочка когда-нибудь?» - подумала Лин Юнь и была поражена неожиданным желанием взъерошить ее короткие волосы. Но вспомнила о девяти красных метках на ее драконе и преодолела внезапное побуждение.
- Нет, - ответила она, опасаясь, что подростки откажутся от дальнейшего разговора.
- Ладно, - коротко сказал Чэн Го, - вы не готовы.
Он опробовал свой суровый взгляд на Лин Юнь, будто бы это заставило ее уйти. Скорее, более эффективным оказалось бы абсолютное равнодушие.
- Скажите, как это - убивать? - спросила Лин Юнь.
Ко медленно прошествовал к стене, противоположной той, где стоял Чэн Го, и прислонился к ней, приводя в порядок конец растрепавшейся косы. Ему не дали никакой заколки для волос, а отрезать ее, по словам надзирательницы, он отказался. Ко проницательно взглянул на Лин Юнь:
- Вы можете спросить об этом и у солдат вашей армии, не так ли?
- Я знаю, что они чувствуют, но мне интересны ваши ощущения, - ответила она.
- Спрашивайте о том, что хотите узнать, - произнесла Перетта. Ее голос почти неуловимо изменился. Интересно, слышат ли остальные под гладким потоком ее речи скрытое течение безжалостности...
- Вам интересно, насколько мы разные.
- Ну ладно. Да, так и есть, - согласилась Лин Юнь. Ей ничего не стоило быть покладистой, этот давно усвоенный урок она привычно применяла всю жизнь.
- Не слушайте ее, - призвала Вэнь Чжи остальных. - Она пытается проникнуть в наши мысли.
- Ну да, - мягко согласилась Лин Юнь. - Но чем больше вы со мной разговариваете, тем дольше играете в игру и тем дольше живете.
Мескеталиот вздернул подбородок. Его шрамы сделались синеватыми. Он сказал:
- Жить - это не главное.
- А что главное? - спросила она.
Безо всякого предупреждения или намека - по крайней мере, для медленного восприятия Лин Юнь - Мескеталиот прихлопнул игрушечный планер в ладонях.
Лин Юнь уставилась на него, прижав кулаки к бокам. В глазах защипало. Чисто теоретически она подозревала, что может лишиться игрушки. О чем она только думала, притащив вещицу в дом, битком набитый террористами! Убийцами, которые осознают значимость символов и потому причисляют даже такой планер к вражеской эскадре. Она просто не ожидала, что они сломают это милое воспоминание о детстве.
«Это всего лишь игрушка», - напомнила она себе. Она может смастерить себе другую, если захочет.
Сколько же утрат понесли эти дети, перед тем как оказаться здесь?
Синие глаза Перетты встретились со взглядом Лин Юнь. Девочка слегка кивнула.
- «Даже игрушка способна стать оружием», - без выражения процитировал Мескеталиот. - Оружие бывает разным.
- Мы можем его починить! - с неподдельной искренностью попытался утешить музыкантшу Ко. - Они дадут нам немного клея, верно? К тому же вы нравитесь генералу. Если не починим, он велит казнить нас.
«Я никогда не встречалась с генералом «Феникса» лично», - подумала Лин Юнь, закусив губу, потом призвала все свое самообладание и спросила, стараясь не забывать, что перед ней убийцы и террористы:
- Сколько людей уничтожили вы?
Ко сказал, переплетая косу:
- Я держу свой счет в голове.
- В игре он подбил шестнадцать планеров, - презрительно сообщила Вэнь Чжи. - Эту информацию вы должны были получить, изучая ход игры.
- Вы продолжаете терять территории, - сказала Лин Юнь, припоминая последний рапорт. - Как вы собираетесь выиграть?
Чэн Го засмеялся из своего угла:
- Так мы вам и рассказали! Всегда пожалуйста!
«Генерал, - подумала Лин Юнь. - Во имя императрицы, неужели ваша идея так уж хороша?!» Она надеялась, что совсем не единственная, есть и другие музыканты, работающие над этим заданием. В целом беседа вызывала у нее тревожное и настойчивое ощущение необходимости срочно сделать что-то важное.
- В самом деле... - сказала она. - Спасибо.
- Оставьте нам планер, - предложил Ко. - Мы его починим. Вот увидите.
- Как вам будет угодно, - произнесла Лин Юнь. Интересно, что бы сказал ее дядя, узнав об этом. Но сообщать ему не обязательно. - Возможно, мы еще встретимся, если разрешат.
Перетта легко коснулась руки Лин Юнь. Музыкантша полуобернулась:
- Да?
Перетта сказала:
- Их должно быть шесть, а не пять. Но вы уже догадались, не так ли?
Волосы на затылке Лин Юнь зашевелились.
Перетта снова улыбнулась.
Лин Юнь подумала о двух бабочках на рисунке Перетты: интересно, едят ли драконы бабочек. Или музыкантов, если уж на то пошло...
- Было очень приятно встретиться с вами, - сказала на прощание она, потому что родители учили ее быть вежливой.
Ли Чэн Го и У Вэнь Чжи не обратили на нее никакого внимания, а остальные пробурчали свои «до свидания».
Покачав головой, Лин Юнь подала знак, как научили ее стражники, и дверь открылась. Ни один из террористов не предпринял попытки сбежать. Это ее напугало.
Лин Юнь увлеклась переработкой музыкальной части Мескеталиота, когда к ней прибыли вестовые. Наверняка посланцы генерала «Феникса», потому что солдаты не стали бы нарушать ее сосредоточенные занятия по другим причинам. Но Лин Юнь привыкла сочинять в самых разных, порой неподходящих условиях: в поезде под лязг колес, в уличном кукольном театре, среди шумных детей, выкрикивающих имена своих любимых персонажей пьес, во время утомительных званых вечеров, когда приходится пить слишком много вина. Сочиняла не подобострастные посвящения или баллады, но веселые песенки, которые напевала там, где никто не слышал, например, в ванной. Но у ассистентов были свои представления о том, как работают музыканты, и преодолеть их очень сложно. Надзирательница спросила:
- Вам понадобится цитра?
- Это зависит от того, захочет ли генерал послушать, что я успела сочинить, - ответила она.
- Нет, - поколебавшись, сказала женщина. - Он распорядится, когда захочет послушать произведения, я уверена.
Лин Юнь тайком несколько раз сжала и разжала пальцы, чтобы размять их. Просто на всякий случай.
Надзирательница проводила ее в малый приемный зал, дверь которого была украшена изображением ростка в пламени - символа командования «Феникса». Удивительно бесцеремонно она отворила дверь.
- Генерал, - позвала она. - Музыкантша Сяо прибыла. - Она похлопала Лин Юнь по плечу. - Проходите. Все будет хорошо.
Лин Юнь шагнула на минимально возможное расстояние и опустилась на колени со всем уважением и почтением, мимолетно увидев перед собой генерала «Феникса». У него были волосы с проседью и мощная нижняя челюсть.
- Достаточно, - сказал генерал. - Не будем терять время на церемонии.
Она медленно поднялась, пытаясь истолковать для себя выражение его лица. «Он пока не слышал, что ты сочинила, - напомнила она себе, - и потому не может выражать недовольство».
- Мой господин... - она невольно вновь склонилась в поклоне.
- Вижу в вас хорошую выучку, - скривился генерал. - Клянусь, это касается каждого музыканта, а встречался я со многими... Сядьте.
Лин Юнь не знала, что на это ответить, поэтому, скрестив ноги, послушно села за низкий столик и придала себе вид полезного помощника.
- Какие сны вам снятся? - спросил генерал. Его пальцы барабанили по стене. В самом деле, казалось, он не в состоянии остановить их.
- Последний раз я видела во сне рыбу, которую ела на обед, - сказала Лин Юнь, захваченная врасплох. - Она выплыла из моего рта и отругала меня за то, что я ее пересолила. Когда проснулась, у меня перед глазами был дракон с бабочками.
- Ах да, - откликнулся генерал. - Перетта, разрушитель Шан Юань. Когда она прилетела, я потерял целый эскадрон планеров. Как вы могли заметить, пилоты драконов - тоже люди неуравновешенные, и мы подумали, что она обычная жуликоватая бродяжка. Мы видели, как она убила парочку своих же товарищей. Потом ее дракон зарычал, и штормовой удар разрушил всё на его пути, а Город Фонариков погиб в огне.
- Вы были там, генерал?
Он ей не ответил, спросил сам:
- Как продвигается драконья сюита?
- Я вношу исправления, основанные на сегодняшних утренних результатах игры, мой господин, - ответила Лин Юнь.
- Вы играете в вэйци, музыкантша? - спросил он.
- Очень плохо, - ответила Лин Юнь. - Моя мать когда-то учила меня правилам, но это было так давно... Игра касается влияния на территорию и объекты, не так ли? Она необычна и удивительна, а мне гораздо легче постичь музыкальные объекты, чем визуальные.
Генерал сел напротив.
- Если бы музыканты оказывались столь же талантливы в вэйци, как искусны они в музыке, - сказал он, - они стали бы непобедимы.
Табличка лежала на столе. Он взял большую из двух кистей и начертал ИГРА, потом еще несколько символов. Треугольников-драконов не было видно и в помине.
- Я не знал, что они могут сделать это, - задумчиво проговорил генерал. - Так происходит, когда разрешаешь игре создавать свои собственные правила. - Он встретил чрезмерно пытливый взгляд Лин Юнь. - Как бы то ни было, не думаю, что они сдались.
- Значит, драконы не были захвачены, - сказала она, переходя снова в терминологию вэйци. - Что еще связано с этой игрой, генерал?
- Она настроена так же, как планер - музыкантом. Как табличка - каллиграфом. Она настроена развертыванием, ходом и последствиями настоящей войны.
- Понятно, - проговорила Лин Юнь, - что сюита замышлялась как противостояние пилотам и не должна воздействовать на них. Должна признаться, я так и не заметила ничего, что объяснило бы исчезновение драконов.
Генерал сказал:
- В музыке идеалом является беззвучная песнь на цитре без струн. Разве это не так?
Лин Юнь начертала в мыслях символы: усянь означает «пять струн», цинь - это цитра. Но слово у с третьим тоном значит «пять», а сказанное в первом тоне приводит на ум понятия «ничто», «пустота»... Цитра без Струн, благодатный инструмент, привилегия мудрецов. Древние предпочитали утонченность и сдержанность во всем, и цитра без струн - естественное тому подтверждение. Лин Юнь посвящала себя урокам с тем же терпеливым прилежанием, с каким занималась музыкой, но цитра без струн ее возмутила.
- Это лишь точка зрения теоретиков, - бесстрастно сказала она, - и современным музыкантам совсем необязательно с нею соглашаться.
Генерал «Феникса» только еще шире улыбнулся, будто видел истину в ее колебаниях.
- Музыка есть высшее выражение всех явлений жизни, как неоднократно изрекали мудрецы. Музыка при дворе императрицы хранит порядок. Тот же принцип следует применять и в войне.
Она уже знала, что он собирается сказать далее.
- Таким образом, идеальной войной будет бескровное сражение на пустом поле боя.
- А вы уверены, что в этом случае будет мудро оставить в живых детей Миров Праха? - спросила Лин Юнь. Необдуманный вопрос вселил в нее тревогу, ведь ей совсем не хотелось, чтобы генерал передумал. И эта мысль, наверное, была предательской.
- Они умрут, когда перестанут быть полезными, - откровенно заявил генерал.
Предательская мысль или нет, но неправильна та война, которая приводит к убийству детей. Даже беспощадных и ужасных детей. Даже Перетты, в чьих глазах затаилась сама смерть.
Вэйци - борьба за территории, колониальная война. Лин Юнь вспомнила все, чем обязана своим родителям, которые нанимали ей лучших наставников, своему дяде, который подарил ей планер и приносил другие подарки в течение многих лет. Но она больше не жила в родительском доме. А три колонии: Арани, Стрейкен Окх и Кирис - вообще даже не были основаны империей. Чем они обязаны Знамени Феникса?
На уроках истории она изучала, что феникс и дракон - символы бракосочетания, а поскольку дракон является символом Миров Праха, он должен присоединиться к империи. Конечно, были и другие способы союза и взаимодействия - например, торговля - без завоевания и порабощения.
Генерал на секунду прикрыл глаза и вздохнул:
- Если бы мы могли победить в войне без людских потерь, это было бы поистине чудом. Представьте планеры, летящие сами по себе на битву с драконами.
- Вряд ли жители миров глупы, мой господин, - сказала Лин Юнь. - Они пошлют своих собственных беспилотных драконов.
«Или, - подумала она, - бездраконных пилотов». Возможно, Миры Праха опередили генерала «Феникса». Но Лин Юнь решила, что говорить этого нельзя.
- Тогда нет никакого смысла посылать армию против армии, не так ли? - развеселился генерал. - Но люди есть люди. Сомневаюсь, что кто-нибудь окажется настолько глуп, чтобы полностью разоружиться и вести войну только лишь на бумаге, в качестве игры.
Лин Юнь поклонилась, даже зная о надоевших генералу церемониях, но ей нужно было немного времени подумать.
- Достаточно, - сказал генерал. - При помощи музыки мы победим в игре, а посредством игры мы выиграем войну. Я одобряю ваш труд, музыкантша. В вашем распоряжении столько времени, сколько требуется, но не более того.
- Как пожелаете, мой господин, - ответила Лин Юнь.
Население империи на планете согласно последней переписи составляет сто десять миллионов человек.
Население пяти Миров Праха примерно оценивается в семьдесят миллионов человек, хотя это число гораздо менее достоверно вследствие многочисленных переселений, а также временных приезжих, постоянно живущих в поясах астероидов.
Количество планеров на вооружении подразделения «Феникса» было строго засекречено. Количество боевых единиц в подразделении драконов тоже составляло тайну.