Я вылетел из комнаты и промчался через стоянку в фургон для допросов. Иранец лежал на полу и сотрясался в конвульсиях. Доктор Кто и две медсестры хлопотали вокруг него. На всех были хирургические маски и медицинские перчатки из латекса. Я тоже взял со стола комплект.
— Мы его теряем, — с отчаянием прошипел доктор Кто.
— Что происходит? — спросил я, опускаясь на пол рядом с Грейс, которая держала Алдина за ноги.
— Это контролирующая болезнь. Она активизировалась… он умирает.
Я бросил взгляд на Черча.
— Вы же говорили, что даете ему антидот.
— Да, — буркнул Черч. — Только он не помогает.
— Мне кажется, это другая болезнь, — сказал Кто, продолжая работать. — На сей раз более агрессивная. Возможно, другой штамм.
Я старался удержать бившегося в судорогах Алдина, но ничего не вышло.
— Господи, док… два разных вируса для контроля? Это уж чересчур.
Словно желая мне возразить, Алдин внезапно задергался с такой силой, что нас едва не отбросило от него. Каждый его вздох сопровождался мучительными спазмами.
— Мои… мои… — пытался выдавить несчастный сквозь, сжатые зубы.
— Очистите ему рот, — приказал я.
Кто колебался, глядя на Черча. Тот кивнул.
— Капитан отдал вам приказ, доктор.
С большой неохотой Кто удалил кислородную трубку. Алдин закашлялся и задохнулся.
— Мои… дети? — прохрипел он. — Они… спасены?
— Да, — сказал я, не зная, правда ли это. — Мы успели вовремя. Они спасены.
Он с облегчением закрыл глаза, судороги стали не такими яростными.
— Благодарю вас. Благодарю… Аллаха.
Я положил руку ему на плечо и чуть сжал.
— Скажи, как тебе помочь?
Алдин покачал головой.
— Не знаю. Пилюли всегда… помогали раньше.
— У нас нет ваших таблеток, — заявил доктор Кто. — Мы используем те, что нашли на первых двух точках.
У Алдина сделался новый приступ, после которого он совсем ослабел и выглядел скорее мертвым, чем живым. Бедняга силился что-то сказать, но мог лишь сипеть. Я придвинулся ближе, напрягаясь, чтобы услышать.
— Спасите… их…
— Твои дети спасены, — заверил я его, но он покачал головой.
— Нет. Спасите… всех. Пока… еще есть… время.
— Кого? Кого мы должны спасти?
— Л-л…
Он уже не мог говорить. Кровь потекла у него из носа. Он сомкнул веки, и кровавая слеза покатилась у него по щеке. Когда он открыл глаза, я заметил, что один зрачок стал огромным — верный признак повреждения мозга. Алдин изо всех сил пытался удержать в меркнущей памяти нужное слово и произнести его. Я восхищался этой титанической борьбой и, если честно, подвигом, совершенным ради спасения детей. Только битву ему было не выиграть. И он это знал, так же как и мы. Наконец иранец, собрав всю свою волю, выдавил:
— Л-лес-тер…
— Лестер? — повторил я. Он кивнул. — Какой Лестер?
Алдин хотел ответить, но не удалось, он повернул голову, сплюнул на пол кровь.
— Кто этот Лестер? Как его фамилия? Чем он занимается? Скажи хоть что-нибудь!
— Найди… Лестер… — пробормотал он, и новая волна спазмов скрутила его. Кровь проступала на коже, просачивалась из пор. Казалось, все его тело разваливается. Но вот невнятный шепот слетел с его губ, я придвинулся еще ближе и разобрал: «Б-белл… Беллмейкер…»
Его голова откинулась назад, и он застыл. Умер.
Грейс глубоко вздохнула, откидывая с глаз прядь волос. Она посмотрела на Алдина, затем на меня.
— Лестер Беллмейкер, — произнесла она. — Ты когда-нибудь слышал о таком?
Я протянул руку и закрыл Алдину глаза.
— Нет, — ответил я устало. — Мне это ни о чем не говорит.
— Не понять ни «беллмеса», а? — произнес Кто будничным тоном, и я развернулся к нему.
— Ты близок к тому, чтобы закончить жизнь на вентиляторе, задница.
Он отпрянул.
— Извини. Я просто пошутил. Все равно он был не из числа хороших парней.
— Заткнись, — произнес Черч совсем тихо.
Кто дернулся, как будто его ударили, вскочил, прошел в дальний конец фургона и бросился в кресло.
Я встал, поглядел еще раз на мертвого.
— Я лгал ему, Черч? Или мы действительно спасли его детей?
Черч поднялся с пола и стянул с себя маску и перчатки.
— Мы опоздали примерно на три дня. На деревню натравили бродяг. Тела сложили так, чтобы мы их нашли. Эль-Муджахид оставил очередную запись. Она у меня в компьютере.
Я пнул ближайший шкаф, оставив в нем вмятину.
— Не могу передать, как мне хочется отыскать этого парня. Можете не выдавать мне чек, Черч, только обещайте, что когда мы найдем эль-Муджахида, меня запрут с ним один на один где-нибудь. Только он и я.
— Тебе придется встать в очередь, — фыркнула Грейс.
— Давайте по порядку, — посоветовал Черч. — Нам требуется установить личность Лестера Беллмейкера. Если он ниточка, ведущая к эль-Муджахиду, мы должны потянуть за нее.
— Я забью данные в «Ясновидец», — предложила Кортленд. — Если его имя есть в какой-нибудь базе данных, мы его найдем. — Она спешно вышла.
Мы с Черчем стояли над телом Алдина.
— Вы узнали у него что-нибудь еще?
— Только обрывки и намеки. Похоже, крабовый завод был центром всей операции. Людей похищали, заражали, потом изучали. Алдин не слышал, чтобы их собирались выпустить в ближайшее время. Как только субъект полностью переходил в нужное состояние — он так это назвал, — его просто помещали на хранение. В лаборатории в течение четырнадцати месяцев исследовали скорость заражения в зависимости от возраста, расы, массы тела, этнического наследия и тому подобного. Дети в Делавэре — часть новой фазы эксперимента. Подробности неизвестны, но сержант Дитрих сообщает, что взрыв уничтожил не все компьютеры, а значит, мы сможем кое-что узнать. Доктор Кто, — тут Черч бросил короткий, жесткий взгляд на своего ручного чокнутого профессора, — полагает, что это кратчайший способ отыскать лекарство.
— Лекарство? Мне казалось, прионовые болезни не лечатся.
— Доктор? — Черч поманил его рукой. — Не могли бы вы подойти?
Кто приблизился ко мне с опаской, словно он был хромым оленем, а я леопардом.
— Да, верно, справиться с болезнью нельзя. Но главное — остановить паразита, который провоцирует агрессию и повышает уровень инфицированное. Может быть, нам удастся обуздать его, основываясь на сведениях, полученных от Алдина. Тогда скорость распространения инфекции снизится. Процесс будет занимать не минуты, а месяцы. Если мы сумеем обогнать время, появится шанс выработать иммунитет к паразиту. Это, разумеется, не спасет тех, кто уже заражен прионовой болезнью, но даст нам фору. Тогда мы изолируем носителей, и они будут просто пациентами. Думаю, не слишком агрессивными. Во всяком случае, кусаться мы им не дадим.
— Вы утверждаете, что произведете и распространите достаточное количество антидота, чтобы обработать всех? В стране больше трехсот миллионов американцев плюс приезжие, туристы, нелегальные мигранты…
— Ну, — произнес он смущенно, — придется призвать на помощь крупнейшие фармацевтические компании. Наверное, это будет дорого стоить. Миллиарды долларов потребуются на исследования и практическое распространение. Если вакцинировать каждого, кто проживает или собирается посетить США… это обойдется в триллионы.
— Не в том ли главная цель заговора? — прищурился Черч. — Кризис такого масштаба запросто вынудит Соединенные Штаты переместить экономический фокус с войны на превентивную медицину. Мы не сможем продолжать масштабные военные кампании за морем, если придется перебросить ресурсы на борьбу с болезнью. Армия джихада недостаточно велика, так что, кажется, они просто выбрали то поле боя, где наша многочисленность играет против нас.
Я присвистнул. Кошмарный план, но чертовски умный.
— И здесь у нас нет выбора, сражаться или нет, — вздохнул Кто. — Ведь нам угрожает эпидемия.
Я кивнул.
— И тот факт, что мы знаем об этом, не помешает им выпускать вирус на волю.
— Пора начинать переговоры с фармацевтическими компаниями, чтобы выработать общий подход, — заявил Кто. — Я хочу сказать… после того, как вы побеседуете с президентом.
— Мистер Черч, — усмехнулся я. — Уверен, что у вас найдется несколько друзей в этой отрасли промышленности.
Он почти улыбнулся.
— Один или два.
Глава 77
Крисфилд, Мэриленд.
Среда, 1 июля, 17.37
Выйдя из фургона для допросов, я отправился в центр связи и попросил отдельную линию для переговоров со Старшим Симсом, который повел отряд «Эхо» обратно на склад. Он коротко доложил мне обстановку, и мы несколько минут разрабатывали стратегию. После чего я провел несколько часов с Джерри Спенсером и пересказал ему, шаг за шагом, действия наших ребят.
Сделав это, я вызвал «краун Вик», принадлежавшую ОВН, выставил оттуда водителя, невнятно бурча что-то, и забрался на заднее сиденье, чтобы урвать несколько часов сна. Я ощущал себя не просто измотанным, мне казалось, что меня вскрыли, выпотрошили и избили молотками. В таком состоянии я ничем не мог помочь расследованию.
Прежде чем заснуть, я попытался рассортировать все события последних суток, взвесить то, что нам удалось узнать. Теперь, когда боевые задачи нынешнего дня были решены, главным у меня в голове сделался коп. Я мысленно выложил перед собой улики и начал рисовать картину преступления примерно так, как это делал Джерри.
Когда я провалился в сон, коп остался на часах.
Проснулся я после полуночи, хотя снаружи доносились все те же звуки: крики, невнятный гул голосов, шум переносных генераторов, жужжание вертолетов.
Теперь я понимал, что происходит. Зачем нужны бродяги, завод…
Иногда так бывает — ложишься спать, в голове крутятся обрывки мыслей, а потом, в глубинах сна, кусочки мозаики встают на места. Просыпаешься и видишь все с ошеломляющей ясностью.
Я открыл глаза и уставился в темный потолок машины.
— Ого… — произнес я вслух.
Пять секунд спустя я уже спешил на поиски Джерри Спенсера.
Глава 78
Себастьян Голь.
Гостиница «Иштар», Багдад.
Четверг, 2 июля
— Линия?
— Чиста, словно звук колокола, моя радость.
— Себастьян… — Амира произнесла его имя с такой интонацией, что на Голя словно обрушилась теплая волна. — Я так скучаю по тебе.
— И я тоже. — Его голос звучал сипло, он почти каркал. Голь прикрыл трубку рукой и откашлялся. — Хочу тебя, — пробормотал он.
— Ты нужен мне, — ответила она.
Он ощутил, как на лбу выступил пот.
Голь открыл глаза и окинул взглядом гостиничный номер. Он показался ему неуютным, бесконечно пустым. Тойз отправился на базар за покупками вместе с какой-то рок-звездой, приехавшей в город развлекать войска. Себастьян хотел снова оказаться в Афганистане. С ней. Он потряс головой и заставил себя сменить тему.
— Много всего произошло, — сказал он, и его голос внезапно стал ясным и деловитым. Он рассказал ей о рейде на крабовый завод.
— Ты позволил им захватить компьютеры? — В ее голосе слышалось потрясение, почти испуг.
— Только часть. С устаревшими сведениями, не позднее третьего поколения, хотя установить это по дате невозможно. Янки будут думать, что это последние исследования.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Они получат более чем достаточно, чтобы понять природу ранних поколений патогена. Ученые будут настаивать на выдаче федеральных дотаций для их изучения.
— О чем ты говоришь? Неужели мы это хотели получить? Разве в том цель операции?
— Господи, нет! Веселая шутка твоего любящего супруга станет розочкой на нашем торте. Иначе американцы погрязнут в бюрократии, когда все обсуждается в бесконечных комитетах, но ничего не делается. Нет, прелесть моя, нам надо, чтобы они испугались, пришли в ужас… тогда они закопошатся. Как только эль-Муджахид исполнит свой трюк, они будут на полном взводе, не сомневайся.
— Трюк? — повторила Амира. Ее тон резко похолодел. — Я едва ли назвала бы героическое самопожертвование трюком или шуткой.
— Прости, — проворковал Голь, — я не хотел оскорбить его. Я тебя обидел?
Он слушал очень внимательно, когда она отвечала, и уловил заминку, совсем короткую, прежде чем она заговорила снова.
— О, конечно нет. — Она непринужденно хохотнула. — Только мне кажется, нам следует проявлять уважение. В конце концов… он борец за свободу. И верит в свое дело, пусть не верим мы.
Вот оно, снова. Легчайшая тень сомнения, когда она произнесла «мы». У него едва не разрывалось сердце.
— Как идет процесс сборов? — спросил Себастьян, снова меняя тему.
— Все… хорошо. — (Опять! «Проклятье!» — мысленно воскликнул Голь.) — Мы будем полностью готовы к концу недели.
— А персонал?
— Я позабочусь о них.
Они с самого начала намеревались собрать работников, не имеющих особой ценности, после того как «героическое самопожертвование» эль-Муджахида будет подготовлено, и уничтожить их. Запереть в большой комнате и заполнить ее газом. Лишь несколько ключевых фигур останутся в живых — они станут ядром новой команды, которая займется совершенно новым направлением исследований. Данные по патогену Сейф аль-Дин, записи, сделанные за годы лабораторной работы, будут закодированы на дисках и помещены в одно из самых секретных хранилищ Голя. Остальное подвергнется уничтожению, память компьютеров будет стерта. В этом заключалась теперешняя задача Амиры, и она обещала все выполнить, но в ее голосе звучали нотки, беспокоившие Голя.
— Я рад, что ты справляешься сама, любовь моя. Хочешь, я приеду помочь и подчистить остатки?
— Нет, — поспешно ответила она. — У меня все под контролем. У тебя имеются дела и поважнее.
— Да, имеются. — Он помолчал и добавил тихо: — Я люблю тебя, Амира.
Последовала пауза, затем она проговорила:
— Я тоже тебя люблю.
После того как трубка была повешена, Голь долго стоял, глядя в окно на площадь внизу. Эротическое возбуждение, которое он ощутил, едва услышав ее голос, совершенно испарилось. Хотя нет, его осталось ровно столько, чтобы у Себастьяна заныло сердце.
— Амира… — прошептал он в темноту вне себя от горя. Зачем она, не слишком искушенная в искусстве лгать и обманывать, пыталась морочить его, опытного, понаторевшего в интригах… Как там любят говорить американцы? Не шей костюм портному. Слишком долгие и не к месту паузы, чересчур резкий тон. Голь сомневался, что Амира сознавала свои промашки. Она была слишком уверена в своей сексуальной власти над ним. К чему это вранье по поводу лаборатории и сотрудников? Неужели Принцесса хочет нажить проблемы? Голь решил сам присмотреть за делом, хотя возвращаться в Афганистан было чертовски рискованно, ведь механизм уже приведен в движение. А еще Амира, разумеется, пускала ему пыль в глаза, говоря об эль-Муджахиде. Ее комментарий по поводу его «самопожертвования» являлся прямым доказательством ее истинного отношения к Воину, и то, что крылось за ее словами, надрывало Голю душу.
Он смешал джин с тоником и, когда доставал из холодильника лед, заметил, как трясутся руки.
— Черт бы тебя побрал! — заревел он и вдруг швырнул стакан на середину пола с такой неистовой силой, что тот разлетелся на тысячи серебристых, засверкавших на ковре осколков.
Голь привалился к мокрому бару.
— Будь ты проклята, — произнес он, в его глазах блестели слезы.
Какой вывод следует из намеков, которые Себастьян улавливал в последние недели? Неужели Амира испытывает какие-то чувства к своему муженьку? Возможно ли такое? Неужели после бурного секса с ним, Голем, после стольких измен и заговоров у эль-Муджахида за спиной она может любить Воина? Голь потянулся за другим стаканом и сделал новый коктейль, влил половину в пересохшее горло, долил еще джина, не добавляя тоника.
И вдруг его осенило. Сердце в груди замерло. Он слышал ток крови в ушах, пока новая мысль вырастала из семени подозрения, распускалась пышным цветом, превращаясь в абсолютную уверенность. Проглоченный джин вызвал у Голя тошноту, когда пазлы сложились в картинку и она неприятно поразила его.
Что, если Амира никогда и не переставала любить эль-Муджахида? И с самого начала, еще до судьбоносной встречи в Тикрите, все, что она делала с ним и для него, было частью готового плана, плана, придуманного не им? Который Амира с эль-Муджахидом состряпали для себя и обставили дело так тонко, что Голь пребывал в полной уверенности, будто это он нанял их? Они сосали из него деньги для воплощения своих замыслов, а вовсе не для чего-то другого? Тойз однажды высказал подобное предположение, но Голь со смехом отмел его.
Но теперь… это похоже на правду.
— Господи Иисусе! — произнес Голь вслух, и руки у него дрожали так, что он выплеснул содержимое стакана на рубашку.
Значит, Амира с муженьком вовсе не помогали ему вытрясать из правительства США миллиарды на исследования. Интересовали ли эту парочку деньги вообще? Возможно ли такое, спрашивал он себя, но ответ был совершенно очевиден. Тойз не ошибся. Истина ослепляла Голя ярким пламенем. Лишь одно может быть сильнее, чем деньги, особенно в той части света.
Неужели джихад?
Голь отшатнулся и ударился спиной о бар. Ноги у него сделались ватными, он тяжело осел на пол, остатки коктейля потекли по ногам. Он не ощущал ни сырости, ни холода. Ничего, кроме нарастающего ужаса. Он своими руками дал самое кошмарное в мире оружие злобному хитрому убийце и устроил так — сам! — чтобы никто не сумел остановить распространение патогена Сейф аль-Дин. Эль-Муджахид наверняка захватил с собой не слабенький штамм. А самый новый, седьмое поколение. Тот, который невозможно остановить. Он заражает настолько быстро, что не остается времени дать отпор. Воин выпустит его на свободу, и зараза захлестнет Западное полушарие. Думает ли Амира о том, что рано или поздно болезнь вернется обратно через океан? Или она утратила способность мыслить логически в своем религиозном угаре?
Он скорчился на полу у стола и схватился за сотовый телефон, ткнул в «быструю» кнопку, выждал четыре показавшихся вечностью гудка. Наконец Тойз отозвался музыкальным «ал-ло».
— Возвращайся сюда! — сипло прошептал Голь.
— Что случилось? — спросил Тойз тихо и встревоженно.
— Это… — начал Голь, но рыдание сдавило ему грудь. — Господи, Тойз… кажется, я убил всех нас!
Телефон выпал у него из рук, и черная реальность апокалипсиса поднялась к потолку ядерным грибом.
Глава 79
Крисфилд, Мэриленд.
Четверг, 2 июля, 15.13
Полдня я провел с Джерри. Когда я изложил ему свою теорию, мы принялись сравнивать мои догадки с тем, что он выяснил за время расследования. И оба пришли к одинаковым выводам. Я велел Джерри собрать всех криминалистов, которые успели прибыть, пока я спал, а сам отправился на поиски Черча. По дороге я натолкнулся на Руди. Он проводил меня в фургон к компьютерщикам, где Черч и Грейс с помощью «Ясновидца» искали Лестера Беллмейкера.
— Джерри Спенсер готов дать предварительный отчет, — сказал я. — Мне кажется, следует выслушать его, и как можно скорее.
— Есть новости? — спросила Грейс, всматриваясь в мое лицо.
— Да, но сначала надо поговорить с криминалистами, а уж потом мы поиграем в «что, если».
Черч позвонил, назначая встречу.
Грейс сказала нам, что «Ясновидец» обнаружил двоих Лестеров Беллмейкеров в Северной Америке и еще шестерых в Соединенном Королевстве, однако никто из них до сих пор не был связан ни с террористами, ни с прионовой болезнью, ни с Балтимором. Более или менее годился Ричард Лестер Беллмейкер, срочник, который служил в военно-воздушных силах с 1984 по 1987 год и уволился с почетом. Парень теперь работал управляющим компанией «Чак Е. Чиз» где-то под Акроном, штат Огайо, но сколько бы Грейс ни копалась в его прошлом, она не находила ничего.
— Так мы ни к чему не придем, — сказала она.
— И потеряем время, — согласился Черч.
— А мог Алдин солгать нам? — спросила Грейс, бросив взгляд на Руди. — Вы смотрели записи допроса, читали отчеты. Каково ваше заключение?
Санчес пожал плечами.
— Этот человек говорил искренне. В его голосе было такое отчаяние… Он пытался сделать предсмертное заявление, хотел уйти с чистой совестью.
— Значит, он сказал правду? — уточнила Грейс.
Руди поджал губы.
— Полагаю, он честно сообщил все, о чем знал. Однако мы не можем отбросить вероятность того, что заложников намеренно дезинформировали.
— Тоже верно, — согласилась Грейс. — В этом случае мы впустую тратим время и ресурсы, гоняясь за призраком.
— Что же нам делать теперь? — спросил Руди.
— Наблюдать, — сказал Черч.
Глава 80
Себастьян Голь.
Гостиница «Иштар», Багдад.
2 июля
Дверь в гостиничный номер Голя с грохотом распахнулась, и ворвался Тойз. Не выказывая волнения, холодным, как у рептилии, взглядом он обвел комнату, выставив перед собой дуло пистолета. Увидев Голя на полу, Тойз пинком закрыл дверь и кинулся к своему хозяину.
— Ты не ранен? — быстро спросил он, выискивая следы крови на одежде Себастьяна.
— Нет, — просипел Голь. — Нет, просто… — И разразился слезами.
Тойз смотрел на него, прищурившись. Он убрал оружие в плечевую кобуру, которую носил под пиджаком. Затем подхватил Голя под мышки, с неожиданной силой поставил его на ноги, подтащил к креслу и усадил. Голь, закрыв лицо руками, рыдал.
Заперев дверь и убедившись, что электронные жучки все еще действуют, Тойз подвинул оттоманку и устроился напротив Голя.
— Себастьян, — позвал он мягко. — Расскажи, что случилось.
Голь медленно поднял на него залитое слезами лицо. В его глазах была паника.
— Что бы ни произошло, мы сумеем справиться с этим, — заверил его Тойз.
Неуверенно, запинаясь на каждом слове, Голь рассказал ему о звонке Амиры и своей ужасающей догадке. Тойз слушал сначала озабоченно, потом с недоверием и наконец впал в ярость.
— Эта чертова сука!
— Амира… — Голь снова стал всхлипывать.
Без предупреждения Тойз с силой ударил его по лицу. Тот почти вывалился из кресла. Он уставился на Тойза и от неожиданности перестал плакать. Тойз придвинулся ближе и произнес мертвенно-спокойным голосом:
— Хватит лепетать, Себастьян. Сейчас же, мать твою, прекрати!
Голь был слишком ошеломлен, чтобы ответить.
— Попробуй хоть раз пошевелить мозгами, а не членом, ведь если бы ты думал головой раньше, то видел бы, к чему все идет. Я, черт возьми, не один год предостерегал тебя по поводу этой сучки и ее муженька. Господи, Себастьян, почему я раньше не выбил из тебя это дерьмо?!
Голь ровно сел в кресле, все еще моргая.
Тойз с трудом подавил свой гнев.
— Насколько ты уверен, Себастьян? Это только домыслы или ты знаешь точно?
— Я… я… — выдавил Голь, — меня словно осенило. Просто свет зажегся.
— Иди ты! — Тойз засопел. — Матерь Мария, спаси меня!
— Я… если они…
— Заткнись, — рявкнул Тойз, выуживая телефон. Он набрал номер. Ему ответили после третьего гудка.
— Линия? — спросил Тойз.
— Чисто, — ответил американец.
— Я звоню по поручению нашего шефа. У нас проблема. Слушайте меня очень внимательно. Нужно предпринять все необходимые действия. Принцесса и Боксер покинули резервацию.
— Что? Как?
Рот Тойза злобно скривился, когда он произнес:
— Им кажется, что они до сих пор в церкви.
Выражение не входило в принятый между ними шифр, но Тойз был уверен, что американец поймет смысл, и тот понял.
— Я с самого начала не верил этим двоим. Господи Иисусе!
— Ваша проницательность — большое утешение для всех нас, не так ли?
Тойз отключил аппарат и уставился на Голя.
— Послушай меня, Себастьян… Поскольку эль-Паразит хочет выпустить последнее поколение чумы в Америке, мы должны предположить, что Амира предприняла некоторые защитные меры.
Зрачки Голя сфокусировались на нем, и его взгляд стал наконец осмысленным.
— Защитные меры?
— Она чокнутая, я согласен, но сомневаюсь, что она хочет уничтожить весь мир. Ведь в нем имеется и множество верных, не забывай об этом.
Голь выпрямился в кресле.
— Что ты имеешь в виду?
— У нее наверняка есть чертово лекарство от болезни. Или противоядие. Нечто такое, что не позволит заразе распространиться среди исламистов. Эль-Муджахид, может быть, уже привит, но это так, к слову. Все, что нам требуется сделать, — дотащиться до бункера, выбить кое-какую информацию из твоей подружки, а затем проследить за тем, чтобы компания «Ген2000» начала выпуск лекарства на тот случай, если наш американский друг не сумеет вовремя остановить Воина.
— Бункер… точно, — кивнул Голь. Его челюсть обрела прежнюю твердость, глаза сделались на несколько градусов холоднее. — Да, Амира должна была подумать об этом.
Тойз прервал его.
— Пойми, Себастьян, — произнес он ледяным тоном, — я работаю с тобой много лет и люблю тебя, как брата, но ты подвергнул меня опасности, выпустив из рук эту штуку. Я сто раз предостерегал тебя насчет Амиры, и вот теперь она наносит тебе удар в спину. Если у нее есть лекарство, мы обязаны его получить во что бы то ни стало. — Его зеленые глаза сверкнули. — А потом всадим ей пулю в лоб и вышибем ее гениальные мозги.
Голь на мгновение зажмурился, словно желая отгородиться от этого образа, но когда снова открыл глаза, Тойз увидел, что в нем произошли некоторые перемены. Опухшее от слез, искаженное лицо Голя превратилось в маску ненависти.
— Да, — прорычал он.
Глава 81
Крисфилд, Мэриленд.
Четверг, 2 июля, 18.00
Тент криминалистов установили в углу стоянки. Как и обещал Дитрих, это оказался настоящий купол цирка шапито. Туго натянутую шелковую ткань украшали красочные изображения экзотических животных — слонов, зебр, жирафов, обезьян, — а по периметру вдоль основания были нарисованы клоуны в натуральную величину. Внутри полновластно распоряжался Джерри Спенсер.
Отряды экспертов целый день собирали улики и выносили их из здания завода в пластиковых пакетах. Под тентом имелось несколько герметично закрытых отсеков, помеченных вывесками различных центров по контролю за распространением болезней. В одном из помещений производили вскрытия. Мужчины и женщины в белых защитных костюмах работали здесь, как на конвейере. К стенке шатра был подогнан фургон-рефрижератор, и раскромсанные тела бродяг упаковывали в двойные пластиковые мешки и заталкивали в кузов, словно дрова.
На собрание вместе с Джерри, Грейс, Дитрихом, Руди и Кто явилась добрая дюжина экспертов. Черч умудрился переодеться в чистый костюм. А я пришел в испачканных спортивных штанах и футболке, которые надевал под костюм «Саратога Хаммер». Должно быть, несло от меня соответственно.
— Давайте начнем с тел, — сказал Джерри, как только все расселись. Он кивнул высокой негритянке с золотистой кожей и светло-карими глазами.
Доктор Кларита Макуильямс была профессором судебной медицины из университетского госпиталя Джефферсона в Филадельфии.
— Всего у нас имеется двести семьдесят четыре тела. Расклад следующий: одиннадцать солдат-террористов, пять ученых и лаборантов, два представителя неизвестной специализации, пять сотрудников ОВН и двести пятьдесят один… гм… бродяга. — Она быстро окинула взглядом свою аудиторию сквозь полукруглые очки, откашлялась и продолжила отчет: — Девяносто один взрослый мужчина-бродяга, сто двадцать две взрослые женщины-бродяги, двадцать один ребенок мужского пола, не достигший восемнадцати лет, семнадцать детей женского пола примерно того же возраста. По этническому составу — сто двадцать четыре белых, семьдесят три негроидной расы, двадцать восемь азиатов и двадцать шесть латиноамериканцев. Если вы хотите узнать более точную расовую классификацию, придется потратить еще некоторое время.
— И о чем все это нам говорит? — спросил я.
— Данные довольно близки к общему процентному соотношению населения, — сказала Макуильямс. — Может, несколько нарушена пропорция между числом мужчин и женщин. Однако приведенная схема вполне реалистична.
— Известно, откуда взялись эти люди? — поинтересовался я.
Дитрих поднял руку.
— Я изучил найденные бумажники, сотовые телефоны и прочее. Большинство людей, судя по всему, из штатов Мэриленд, Нью-Джерси и Пенсильвания. Из других мест никого.
— Точно так же, как и с детьми в Делавэре, — произнес я. — Выбор случайный, но сплошь Восточное побережье.
— А нет ли кого по имени Лестер Беллмейкер? — спросила Грейс. — Или созвучные варианты? Фамилия Белмахер или что-то похожее?
Дитрих просмотрел лист бумаги на своем планшете.
— Ничего. Самое близкое, что есть, — Дженнифер Беллами. Никаких Лестеров.
— Мы зашли в тупик, — негромко проговорил Черч. — Надо признать, что это имя нам ничем не поможет.
— Алдин считал иначе, — возразил я. — Он называл его на последнем издыхании.
— Время покажет, — сказал Черч. — Что-нибудь еще, доктор Макуильямс?
Она покачала головой.
— Если иметь в виду медицинские показатели, пока что не обнаружено ничего такого, чего не узнал бы доктор Кто, изучая бродяг. Правда, интересно, что менее чем у половины жертв видны отчетливые следы укусов. Большинству делали инъекции, очевидно, именно таким способом был передан патоген.
Грейс спросила:
— Никто из них не укушен после того, как наступила смерть?
— Нет. Мы не нашли фактов, подтверждающих, что бродяги пожирают своих. Видимо, их привлекает только живая плоть. — Она казалась совсем больной, когда произносила эти слова.
— Как в кино, — хихикнул Кто, но Кларита не обратила на него внимания.
Я повернулся к Джерри.
— Кто следующий?
— Фрэнк, — указал он на Фрэнка Сесса, грузного человека лет шестидесяти, с обритой головой. Мозоли на костяшках пальцев выдавали в нем каратиста. Мы были знакомы, оба питали пристрастие к боевым искусствам, занимались химическим анализом, помогая криминалистам.
Сесса встал, поправил очки в проволочной оправе и подался вперед, опираясь о стол.
— Ваши террористы сделали странный выбор, когда дело дошло до взрывов. Они использовали органический пероксид. Это бесцветная жидкость с весьма сильным запахом. Ее главным образом хранят в виде двадцатипятипроцентного раствора в диметилфталате, чтобы избежать детонации. Тот, кто готовил мину-ловушку, знал кое-что о температурном режиме, необходимом для взрыва. С этим веществом трудно работать, так что уровень подготовки должен быть достаточно профессиональным.
Он выдал нам технические подробности — как сделать бомбу, что нужно для того, чтобы ею управлять. Чертовски пугающий доклад.
— Итак, насколько я понимаю, ходячие покойники тоже спят при низких температурах, — добавил Сесса, — поэтому сейчас же напрашивается мысль: э-э, скажем так, раз место холодное, то и выбрана взрывчатка, безопасная при низких температурах. Однако я не стал бы спешить с подобным заключением. Существует множество взрывчатых веществ, которые почти так же чувствительны к температуре. Я понятия не имею, откуда взялись эти ваши плохие парни, но, на мой взгляд, кто-то просто хотел порисоваться. Да и непонятно, какую цель они преследовали, по меньшей мере в двух случаях.
— Что вы имеете в виду? — спросил Дитрих. Я промолчал, потому что уже знал ответ. Как и Джерри.
— Ну, количество взрывчатки, сложенное под дверью, за которой держали зараженных людей… было слишком большим или, наоборот, недостаточным — опять же, с какой стороны посмотреть. Если они хотели сорвать взрывом дверь или убить того, кто попытается ее открыть, тогда зачем такой мощный заряд, а для уничтожения помещения и всех, кто в нем находился, этого мало. Когда бы речь шла о динамите, я бы решил, что бомбу ставил дурак, понятия не имеющий о природе взрыва. А в комнате с компьютерами было порядочное количество взрывчатого вещества, буквально засунутого в дальний угол. Если и эти ребята намеревались разнести все компьютеры вдребезги, они могли бы обойтись меньшей порцией, но поместить взрывчатку в каждый из них. Произошел бы взрыв меньшей силы, но гораздо более действенный с точки зрения защиты информации. — Он покачал головой. — Странное сочетание высоких технологий, больших денег и отсутствия логики.
Джерри понимающе улыбнулся мне, но я сидел с каменным лицом.
Следующие два часа мы выслушивали одного эксперта за другим. Баллистическая экспертиза подтвердила то, что мы предполагали: террористы использовали стандартные АК-47 и разнокалиберное оружие, купленное где-то с рук. «Калашниковы» переделали под магазины от М-16 и стандартные натовские патроны в 7,62 миллиметра. Обычное дело, продавцы оружия занимаются этим долгие годы. Специалисты по дактилоскопии подняли огромное количество материалов и установили, что имена троих убитых имеются в картотеке, каждый из них был связан с «Аль-Каедой» или эль-Муджахидом. Что касается ученых, никто из них не числился в базах данных, впрочем, это никого не удивило.
Затем выступил компьютерный гений Черча, Утада.
— Как подчеркнул мистер Сесса, нам здорово повезло, потому что два головных компьютера совершенно целы и удалось восстановить файлы еще в трех.
— И что мы имеем? — спросила Грейс.
На этот вопрос ответил Кто:
— Горы информации. Если она будет подкреплена лабораторной работой, какую мои парни проводят прямо сейчас, мы сможем определить составляющие паразита. Это сэкономит нам кучу времени.
Я поблагодарил криминальных экспертов и попросил их вернуться к своим делам, но Джерри задержался.
Черч произнес:
— На самом деле мы пока еще не услышали толком ваш отчет, детектив Спенсер. Что вы думаете обо всем?
Джерри усмехнулся и хитро посмотрел на меня.
— Ваш капитан Сорвиголова уже все знает, но позвольте, я расскажу это тем из вас, кто не относится к копам. — Это был камень в огород федералов. Я изо всех сил старался не улыбаться. — Первое, — проговорил он, загибая палец на руке, — здесь построен настоящий крысиный лабиринт. Единственный вход — дверь, через которую проник отряд Джо. Пытаться найти другие лазейки было бы небезопасно. Уверен, эти скоты именно на это рассчитывали. Второе: внутри Джо с ребятами могли двигаться только по одному маршруту. Ясно, оставляют у двери часового, который по вполне понятным соображениям выбирает единственную удобную для стрелка позицию. А прямо у него за спиной оказалась потайная дверь с прекрасно смазанными петлями. Открывается совершенно беззвучно. Оттуда незаметно выскальзывает бандит и вырубает тейзером вашего молодого человека, как бишь его там?
— Скип Тайлер, — подсказал я.
— Да. Тайлера. Они оттащили его подальше и затолкнули в комнату. Но зачем они положили его оружие там, где он легко мог его найти? Почему бы просто не перерезать ему горло или же не скормить бродягам? Этому находится только одно логичное объяснение. — Спенсер пока не стал развивать свою мысль. — Третье: они убирают второго бойца. Имя? — Он ткнул в меня пальцем.
— Олли Браун.
— Верно, они оглушают Брауна тейзером и волокут его в лабораторию. Итак, плохие парни знают наверняка, что к ним проникли лазутчики. К чему эти драматические эффекты? Зачем брать в плен бойцов Джо вместо того, чтобы уничтожить их? Тогда осталось бы всего трое вооруженных агентов ОВН, и, учитывая количество вооруженной охраны в здании и пару сотен бродяг, террористы запросто могли бы развеять отряд по ветру или взять в заложники, для шантажа. Они даже не использовали в качестве заложника Брауна, когда ворвался Джо! И не пытались бежать. Нет, не сходится. Казалось, предстоит жаркое побоище, настоящая резня… а такого не произошло.
— Но было здорово на то похоже, — пробормотала Грейс.
— Не поймите меня превратно, майор, — сказал Джерри. — Я не говорю, что эти парни заботились о благополучии вашего отряда. Пусть бы вы все там полегли, какая им разница.
— Прелестно, — произнесла Кортленд.
— Они всего-навсего не намеревались сопротивляться. Улики это подтверждают. Я прав, Джо?