— У-у-у! — громко затрубил слонёнок, чтобы сообщить маме, что скоро будет с ней.

– Мне понадобилось кое-что проверить.

– Что именно?

К несчастью, малыш не привык летать, а главное, приземляться с двумя пассажирами на спине. Он не учёл вес Милли и Джо и слишком резко вильнул вниз.

– Заказ белья. Но это не важно.

Бум! Бум! Бум! Слонёнок несколько раз отскочил от земли, прежде чем, вытянув ноги вперёд, сумел затормозить на гравийной дорожке.

Я старалась сохранять небрежный тон, но в нем уже проснулся охотничий азарт, и он уловил, откуда дует ветер.

— Ту-у-у-ух! — Миссис Джамбо подняла хобот вверх и затрубила, здороваясь с сыном.

Слонёнок вскочил на ноги и быстро отряхнулся. Едва дети спрыгнули, он ту же бросился к матери, чтобы поскорее прижаться к ней. Джо и Милли тоже немедленно угодили в чьи-то крепкие объятия.

– С кем вы приехали сюда? – спросил он, прищурив глаза.

— Ох, вы целы! — облегчённо вздохнула Колетт. — Я так за вас переживала!

– Одна.

Она расцеловала детей и прижала их к себе, пока не в силах отпустить даже на миг. Но через секунду радостное лицо омрачилось, она отстранилась и тихо спросила:

Я смело встретила его взгляд, и ему это не понравилось.

— Где ваш отец?

– Вы изменились, Флитвуд. – Я продолжала молча смотреть на него, ожидая пояснений, но он лишь раздраженно добавил: – Неужели нам не подадут хотя бы легких закусок?

— Он в порядке. Скоро приедет, — убеждённо ответила Милли.

Ничего не ответив, я отвернулась к пыльному серому окну. Ричард неловко поерзал в кресле.

В это же мгновение они услышали цокот копыт по мостовой. Из-за поворота появился Холт, который уверенно сидел верхом на красивом коне. Наконец-то они все снова были вместе, и он мог обнять своих детей! С озорной усмешкой ковбой щёлкнул Милли и Джо по носу и спросил:

– Недавно Роджер привез для вас один интересный сверток. – Я следила за ним краем глаза. – С рубиновым ожерельем.

— Ну как вам? Что я говорил? Я знал, что вы прирождённые наездники.

– Тем самым, что пропало?

Дети рассмеялись в ответ.

– Их горничная обнаружила его в кровати Дженнет Дивайс. Несомненно, у нее авантюрные склонности.

Прамеш неуверенно шагнул вперёд, за ним послушно двинулась Миссис Джамбо. Заклинатель змей немного помедлил, явно сожалея, что приходится портить такой момент, но наконец сказал:

– Так она еще и воровка… Однако странно, как же она умудрилась… я же не оставляла ее ни на минуту. – Тут я вспомнила, как я ходила на кухню за холодным пирогом для Роджера, и у меня сжалось сердце. – Она выходила из зала без меня?

— Простите, что прерываю, но нам пора. Чем быстрее окажемся в международных водах, тем лучше.

– Наверное, выходила.

Все замолчали и сгрудились вокруг Дамбо и его мамы. Колетт наклонилась и чмокнула слонёнка в лоб.

– Надеюсь, вы принесли извинения слугам?

— Мерси, мой отважный маленький друг, ты научил меня летать по-настоящему.

Вспышка досады промелькнула по его лицу, и пока мы злились друг на друга в напряженном молчании, на меня нахлынули воспоминания того дня… на редкость богатого на события.

Следующим прощался Холт.

– А та горничная, Сара… как ее здоровье?

— Спасибо тебе. За всё, — сказал он просто. Словами было не объяснить, как сильно повлияло появление Дамбо на его судьбу. Именно он помог им с детьми снова стать семьёй.

– Еще не поправилась, но ей уже лучше. Доктор приехал вовремя. А теперь за ней пока продолжает ухаживать ее мать.

— Пока, Дамбо, — сказал Джо, почесав слонёнка за ухом. — Жаль, у меня нет арахиса. — Он захлюпал носом, пытаясь сдержать слёзы, а потом обнял Дамбо, прижавшись к его хоботу. Прощаться было трудно — этот неуклюжий слонёнок навсегда изменил его жизнь. — Я буду очень скучать!

– Где вы теперь спите, в нашей спальне?

Джо встал и пошёл к отцу, а Милли опустилась на колени перед малышом и заглянула ему в глаза.

– Да. – Он вновь сменил позу. – Я привез сюда карету, в ней вам будет удобно вернуться в Готорп. Мне надо еще решить некоторые деловые вопросы с моим посредником на границе, поэтому до возвращения домой я должен заехать в Карлайл. А вы можете выехать уже завтра.

— Ты всегда будешь здесь, — сказала она, указав рукой на сердце.

Я подумала об Алисе, оставшейся наверху на своей выдвижной кровати. Подумала о том, что ее может ожидать, если мы уедем отсюда.

Дамбо вытянул хобот, взял её руку и приложил к себе. Он её понял.

– Я не могу вернуться.

Ричарда, видимо, возмутило мое поведение, он напряженно растопырил пальцы, блеснув кольцами, и резко сжал кулаки.

– Мне жаль, что вы обнаружили такое непонимание, однако мое терпение на исходе. Никому не нужна строптивая жена. Между терпением и глупостью очень тонкая грань.

Жгучие, злые слезы брызнули из моих глаз.

– И, полагаю, вы не считаете, что сделали из меня дурочку? Для вас я ничем не отличаюсь от ваших драгоценных ловчих птиц. Вы так же держите меня на поводке, и вам достаточно щелкнуть по запястью, чтобы я прилетела обратно на вашу руку.

По крайней мере ему хватило деликатности, чтобы изобразить огорчение.

Высказывая свое возмущение, я понимала, что нарушила границы, которые следует соблюдать женщине и жене. Я не обладала ни красотой, ни изысканными манерами. «Едва ли удивительно, – печально подумала я, – что он предпочел покинуть нашу постель и готов разрушить нашу семейную жизнь».

– Пора вам осваиваться с вашей новой ролью, – лишь добавил Ричард.

– Отвергнутой жены?

– Матери.

– Мне хотелось бы пожить здесь еще немного.

В этот момент, словно его и дожидались, раздался резкий стук в дверь, и в гостиную вошла моя мать.

– Вы распорядились подготовить отъезд? – спросил Ричард.

Она кивнула и мельком взглянула на меня.

– Я не поеду, – проворчала я.

Легко и изящно, словно нож масло, меня резанули слова матери:

– Вы не будете жить здесь, пока ваш муж еще нуждается в вас. Вам пора уезжать.

Поднявшись с кресла, я вытянулась во весь свой далеко не впечатляющий рост и ответила ледяным тоном:

– Раз уж таково и ваше желание, то мне остается подчиниться.

* * *

Ричард поскакал верхом дальше на север, а я удалилась в свою спальню. К тому времени, когда я поднялась на верхнюю лестничную клетку, в голове у меня успел сложиться план, и я сразу же поделилась им с Алисой.

– Ты вернешься со мной в Готорп, как моя повитуха и компаньонка, только на таких условиях я соглашусь простить Ричарда.

Но Алиса с сомнением глянула на меня, продолжая крутить в руках свой чепец. Ее кудрявые золотистые волосы рассыпались по плечам точно львиная грива.

– Разве он просил прощения? – только и промолвила она.

– Он же изменил мне, Алиса, ты вернешься со мной, а уж я сама обо всем позабочусь. Позабочусь о том, чтобы с тебя сняли дурацкие подозрения… таково будет мое условие. И Ричард согласится на него. Мы вернемся в Готорп, поселим тебя в одной из спален, а через день-другой приедет Ричард, и я поставлю ему еще одно условие: я останусь жить там только с тобой. Без тебя я не смогу родить ребенка.

На лице ее отразилось глубочайшее сомнение, но, несмотря на все случившееся, я лучше знала своего мужа.

Мы упаковали наши вещи… вернее, я упаковалась, поскольку Алиса приехала налегке. У нее не было ни сундука, ни обручального кольца, ни мужа, призвавшего ее домой, и никаких любопытных золовок. Она не ждала ребенка и не могла никому подарить наследника. Она могла уйти куда угодно в любой момент, и если бы она того захотела, мне пришлось бы отпустить ее, хотя я и понимала, что нуждаюсь в ее помощи. Однако она забралась в карету и села рядом со мной, точно так же, как и по пути сюда. Я решила, что опять дам ей лошадь, когда мы доберемся домой, невзирая на странную пропажу первой, поскольку теперь я полностью доверяла ей… когда Ричард примет мои условия, она сможет съездить навестить своего отца и сообщит ему, что получила постоянное место работы. Но какие новости нас ждут дома? Впервые после того, как Алиса поведала мне свою историю, я задумалась о Пенделских ведьмах и о том, что с ними будет. Возможно, Роджеру не удастся завести судебные дела на всех гостей Малкинг-тауэр; возможно, он удовлетворится Дивайсами и их соседями и бросит в огонь черный список Ника Баннистера.

Карету нещадно трясло на ухабистой дороге, я поддерживала живот, чувствуя, как мой ребенок брыкается и вертится от сильной тряски, и с удивлением думала, как же можно считать, что езда в карете безопаснее верховой езды. Пак скулил у моих ног, устав от этого непрерывного движения. Я мягко сказала ему, что мы скоро приедем домой и он получит вдоволь молока и хлеба, и, видимо, успокоенный, он кротко лизнул мою руку.

Через несколько часов езды я потеряла интерес к мелькавшему за окном пейзажу; серое небо еще больше потемнело, начал сеять мелкий дождь, и все вокруг опять стало хмурым и унылым. Алиса сидела с закрытыми глазами, ее голова откинулась на спинку сиденья. Интересно, она действительно спит или, так же как я, волнуется о том, что может случиться, когда мы доедем до дома. Даже мой ребенок, зачастую засыпавший в самых неудобных условиях, успокоился и затих.

Последняя часть пути превратилась в состязание с наползающей тьмой, и все же только уже в сумерках я осознала, что карета замедлила ход, повернув на подъездную дорогу к Готорп-холлу. Здесь, в обрамлении густого леса, темнота выглядела еще более непроглядной. Лошадиные копыта цокали по булыжникам; мы проехали мимо амбара и служебных построек. Карета на минуту остановилась, и я услышала, как кучер сообщил кому-то, что ему велено доставить меня прямо к крыльцу. К тому времени мое сознание уже затуманилось сном, и я забыла о сидевшей рядом Алисе. Мы так много времени проводили вместе, что я перестала чувствовать себя одинокой. В карете было темно, и я не видела, проснулась ли она, а сама мечтала только о нормальной кровати. Я могла пока поселить Алису в соседней гардеробной, где раньше спал Ричард, чтобы она находилась поблизости. Может, они с Алисой даже подружатся, учитывая, что тайна ожерелья разгадана.

Наконец карета остановилась. Лошади шумно фыркали и дрожали. Кучер слез с верхних козел, и я услышала, как он спрыгнул на землю. Я сразу повернулась к дверце, но она сама распахнулась, и я едва не свалилась с сиденья.

Передо мной стоял Ричард. Его лицо скрывалось в тени, и не успела я даже издать слова и восклицания, как он взял меня за руку и помог спуститься. Мои ноги коснулись твердой земли, и я услышала, что Пак спрыгнул за мной, и тогда одновременно случились два события: следом за мной из кареты вылезла Алиса, а я увидела Роджера Ноуэлла на верхней ступени крыльца.

И он, и Ричард хранили молчание, а в полумраке я не могла четко разглядеть выражения их лиц. По обеим сторонам двери горели факелы, их пламя раздувалось своевольным ветром. У меня появилось ощущение, будто кто-то окатил меня сзади холодной водой.

– Ричард, что вы здесь делаете? – спросила я.

Он по-прежнему держал меня за руку.

С крыльца донесся властный голос Роджера:

– Алиса Грей, вы арестованы за убийство посредством колдовства Энн Фаулдс, дочери Джона Фаулдса из Колна, и будете содержаться в тюрьме Его Величества до рассмотрения в суде вашего дела.

Через мгновение его призрачная фигура оказалась рядом с ней.

– Роджер! – возмущенно воскликнула я. – Что вы делаете?

Но Ричард уже потащил меня в дом. Я неистово извивалась, пытаясь высвободиться от него.

– Алиса! Да что же это такое? Роджер, Ричард, объясните же мне… Отпустите меня немедленно!

Собрав все силы, я оттолкнула Ричарда и умудрилась вырваться из его хватки, однако даже не успела сбежать с крыльца, поскольку он вновь завладел моими руками и заломил их мне за спину.

– Флитвуд! – крикнула Алиса, в свете факелов я смогла разглядеть лишь ее лицо и чепец.

Темная фигура Роджера насильно усаживала ее обратно в карету. Она зарыдала от страха, исчезая из поля моего зрения, но я еще слышала ее тихое бормотание: «Нет, нет, нет, нет».

Одна из лошадей испуганно заржала, дернувшись в упряжке. Но тут меня втащили в прихожую, Ричард закрыл дверь, я оказалась в доме, а она – в карете.

Часть 3

Мужчина ли, или женщина, если будут они вызывать мертвых или волховать, да будут преданы смерти; камнями должно побить их, кровь их на них. Третья книга Моисеева. Левит, гл. 20, ст. 27.
Глава 15

Ричард резко отпустил меня, точно обжегшись, и быстро удалился по коридору в сторону большого зала. Я бросилась обратно к выходу и, нащупав ручку, рывком распахнула дверь, однако увидела лишь силуэт удаляющейся кареты, уже покинувшей раструбы факельного света. Сбежав по ступеням, я едва не упала, споткнувшись о сундук, оставленный около крыльца, догнала карету и, глядя в окошко, призывно звала Алису, но шторки оставались закрытыми.

– Остановитесь! – воскликнула я. – Остановитесь!

Кучер продолжал невозмутимо смотреть вперед, подстегивая лошадей. Они поскакали быстрее, я невольно отстала и лишь бессильно смотрела им вслед, видя, как ночь поглощает все: саму карету, дребезжание колес, затихающий стук копыт и оставляя мне лишь метущиеся по обочинам ветви деревьев.

Я долго стояла, окутанная мраком, пока холод не начал пробирать меня до костей. Мне казалось, что меня готовы поглотить водные глубины, и лишь невообразимо потяжелевшее платье удерживает меня на этой земле. От дома донеслись голоса двух слуг, которые затащили внутрь мой дорожный сундук.

Я привезла Алису прямиком в сплетенную паутину, где ее уже поджидал паук.

Войдя в большой зал, я обнаружила, что Ричард поджидает меня возле нерастопленного камина. Я могла лишь возмущенно смотреть на него, и он ответил мне таким же взглядом.

– Вы обманули меня. Солгали мне!

– И вы тоже обманывали и лгали мне.

– В каком смысле?

– Вы говорили мне, что уехали одна.

– И вы расставили ловушку… добились, чтобы мы угодили в нее. Как вы могли?..

– Алиса Грей разыскивалась за преступление. Ее все равно арестовали бы, не важно где: либо здесь, либо в доме вашей матери.

– Еще как важно. Кто вам сказал, что она поехала со мной… ваши сестры?

– Нет, ваша мать. Нечаянно, конечно; сомневаюсь, что она способна предать родную дочь. Она написала мне о старательной молодой акушерке по имени Джилл, приехавшей вместе с вами. Ей хотелось узнать, не порекомендовала ли нам ее госпожа Старки. В следующий раз получше заметайте следы. Мне казалось, что вы уже изрядно поднаторели в охотничьем искусстве.

Глубоко вздохнув, я постаралась обуздать свой гнев.

– Почему арестовали Алису?

– Подробности мне неизвестны.

– Роджер заявил, что она убила ребенка? Какая чепуха.

– Неужели вы так уверены в ней?

– Конечно, уверена. Она не обидит даже муху.

– Тогда ей нечего бояться.

– Роджер стремится выслужиться, – с горечью заметила я, – он всячески старается умиротворить короля и явиться при дворе, распушив хвост, как павлин. Его не волнуют последствия, не волнует, что на кон поставлены жизни людей. Сколько еще он обнаружил ведьм с тех пор, как я уехала?

– Точно не знаю.

– Сколько?

– Около десятка. Это не составило труда: они сами называли ему все имена, полагая, что тем самым получат свободу. Они сами выдвигали обвинения, а не он.

– Мы должны что-то предпринять.

– Ничего мы не должны! – взревел Ричард. – Вы уже и без того натворили достаточно!

Он выплеснул наконец свой гнев. Расхаживая перед камином, он обрушил на меня всю полноту своей ярости. Мне сразу вспомнился дождливый апрельский день, когда мы с Роджером стояли в большой галерее. «Стыд тому, кто дурно об этом подумает».

Я подошла к креслу и оперлась на его спинку, не желая садиться и низведя наше общение до обычного семейного разговора.

– Вы лишили меня повитухи, – после долгого молчания устало произнесла я.

– Флитвуд, она далеко не единственная. Не понимаю, почему вы так настаиваете на услугах этой местной неряхи, которая к тому же – возможно, – убила ребенка. Неужели вы хотите, чтобы такая особа помогла вам родить нашего наследника?

– Да.

– Мы пошлем за другой повитухой.

– Никто, кроме нее, мне не поможет.

– Тогда вы умрете. Неужели вы этого хотите?

– Вероятно… этого хотите вы.

– Господи, что за чушь вы несете.

Я покрепче ухватилась за кресло.

– Алиса незаменима. Объясните мне, Ричард: почему вам позволено содержать женщину, а мне нет?

Кровь пульсировала у меня в ушах и, продолжая все сильнее сжимать край кресла, я пожелала, чтобы его дубовая спинка раскололась под моими пальцами. Лицо Ричарда побагровело от едва сдерживаемой ярости и, не дождавшись ответа, я продолжила:

– Алиса Грей спасала мне жизнь, и не один, а много раз. Когда у меня началась почесуха, она принесла мне растения, чтобы втирать их в кожу. Когда я болела, она делала для меня настойки. Она поддерживала меня в самые тяжелые моменты. И посадила растения, способные укрепить мое здоровье.

– Такое впечатление, что вы рассказываете о какой-то ведьме, – язвительно заметил Ричард, – иначе откуда еще вы могли бы узнать такие подробности?

— Ту-у-у-у! — Корабль подал громкий сигнал.

– Она повитуха, такая же, как ее покойная мать. Неужели вы, подобно королю, полагаете, что все бедные знахарки, травницы и повитухи являются пособницами дьявола? Пожалуй, он стал крупнейшим работодателем в Ланкашире.

— Последнее предупреждение. Все на борт! — крикнул им капитан и помахал рукой.

Холт с детьми отошли, а Прамеш с улыбкой достал из сумки свежий пальмовый лист и поманил Миссис Джамбо за собой.

Внезапно на меня навалилась дикая усталость, и я невольно опустилась в кресло. Мое платье запылилось от долгой поездки, но мысленно я все еще находилась в карете с Алисой и Роджером на тряских ночных дорогах. Моя голова просто раскалывалась.

— За мной, мои чудесные друзья. Мы с вами отправляемся домой! — приговаривал он, ведя слониху по трапу.

– Далеко ли он повез ее?

Дамбо фыркнул и захлопал ушами. Он оттолкнулся от земли, пару раз перекувырнулся в воздухе и полетел за матерью.

– Возможно, в Рид-холл. Или прямо в Ланкастер.

Милли и Джо подошли к остальной труппе Медичи. Циркачи махали на прощание Прамешу, Араву и двум удивительным слонам, стоящим на борту корабля. Матросы подняли трап, и можно было трогаться.

– Но судебная сессия начнется только в августе.

— Ту-ту! — Громко гудя, корабль «Добрая надежда» вышел из порта, развернулся и направился в открытое море, постепенно исчезая из вида. Слонёнок в последний раз взлетел и сделал круг над головами своих друзей, помахал им хоботом на прощание и поспешил обратно к маме.

До меня донесся стук его каблуков по плитам пола, и через мгновение он опустился возле меня на колени, и его серьга блеснула золотом, отразив огоньки свечей.

Колетт вытерла слёзы и повернулась к Холту:

– Забудьте Алису, – сказал он, – вы уже достаточно для нее сделали.

— Ну что, ковбой, теперь наша очередь. Будем прощаться?

– Забыть ее? Да что же, интересно, я сделала для нее?! О чем вы говорите? Единственное, что мне удалось, так это привезти ее прямиком на виселицу!

Холт внимательно на неё посмотрел:

– Меня волнует лишь ваша безопасность. Едва я услышал, кто такая ваша Алиса, то сразу помчался к вам, что вполне естественно. Флитвуд, что с вами произошло? Вы изменились с тех самых пор, как привели ее сюда.

— А надо?

Его лицо излучало откровенную ненависть. Я вытерла нос рукавом. Мне отчаянно хотелось прилечь.

Она улыбнулась и протянула ему руку. Холт без лишних размышлений притянул девушку к себе и нежно поцеловал. Минуту спустя он отстранился и спросил:

– Мне нужно съездить в Рид-холл, – заявила я.

— Как тебе такое прощание?

– Ни в коем случае. Уже слишком поздно.

— Во Франции целуются дважды, — со смехом ответила Колетт и снова прижалась к нему.

И вновь меня посадили на незримый поводок. Не странно ли: я сидела в своем доме с мужем и собакой, но никогда еще не чувствовала себя более несчастной. Долгое время их общество вполне устраивало меня, но сейчас я внезапно осознала себя всего лишь гостьей в своей собственной жизни. Я обвела взглядом зал с темными окнами, полированными панелями и галереей, где в лучшие времена выступали актеры и менестрели. Над камином по-прежнему красовались гербы – моего рода в том числе; в зал вели двойные двери, дабы пары людей равного положения могли входить одновременно. Но мой ли это дом на самом деле?

Милли и Джо смущённо переглянулись. Кажется, здесь начинается новое приключение не только для семьи Дамбо, но и для их семьи тоже.

Ричард помог мне встать с кресла, и я, положив руку на голову Пака, вышла из зала. Едва не засыпая на ходу, я поднялась по темной лестнице.

Вокруг детей столпились Иван и Катерина, Мисс Атлантида и Пак, Ронго и клоуны с акробатами. Вдруг они увидели, как к ним вдоль причала идёт Макс Медичи.

С тех пор как я последний раз находилась в своей спальне, произошло так много событий, что она показались мне совершенно незнакомой. Я смотрела на кровать, предназначенную для капризной юной невесты, с передней стенкой, украшенной резными рыцарскими шлемами, коронами и змеями. Посередине – два объединенных гербовых крыжа: три челнока с пятиконечной звездой – знаком младшей линии в генеалогии Шаттлвортов и шесть геральдических птиц рода Бартонов. Мне не хотелось видеть здесь полное изображение крыжа Бартонов.

— Я всё пропустил? — спросил он, оглядываясь в поисках Дамбо и его мамы, хотя прятать их явно было негде.

Эту ночь Ричард спал со мной, то ли из чувства солидарности, то ли чувствуя себя виноватым, хотя для меня это не имело значения. Пак спал на полу в изножье кровати, громко посапывая, и в кои-то веки Ричард не выразил своего недовольства. Лежа без сна, я взирала на маячивший передо мной полог, и в голове моей крутились тревожные мысли.

— Как ты нас нашёл? — спросил Холт.

— По следу из удивлённых людей, тыкающих пальцами в небо.

Алису обвиняли в убийстве дочери какого-то мужчины по имени Джон. Неужели этот ребенок умер, когда она принимала роды? Или это просто выдумка, порожденная мстительным языком Элизабет Дивайс? Может, Роджер хорошо знал этого Джона Фаулдса, давно похоронившего дочь на церковном кладбище и согласившегося дать лживые показания ради денег. Мне хотелось уснуть, но забыться сном мешало сознание того, что теперь никто не охраняет меня, свернувшись калачиком рядом на выдвижной кровати.

— Корабль уже уплыл. Прамеш отвезёт их домой, в Индию. Их место там, — сказал ковбой тоном, не терпящим возражений.

* * *

Медичи кивнул.

На следующее утро я провела достаточно много времени, приводя себя в порядок после долгого путешествия. Вымыла с мылом волосы, расчесала их и высушила распущенными перед тем, как перейти к выбору платья. Статуи Благоразумия и Справедливости безучастно взирали на мою утреннюю суету; теперь, когда я отказалась от корсета, помощь служанки мне практически не требовалась. Достав из гардероба чистый воротник и расшитый жемчугом головной убор, я аккуратно надела их. Натянула шелковые чулки, и, хотя они плотно держались на моих опухших ногах, завязала их над и под коленями. Завершая туалет, сунула ноги в домашние туфельки. Слегка подушилась розовым маслом за ушами и на запястьях, почистила зубы льняной салфеткой, набрала в рот чистой воды и, прополоскав его, сплюнула в остывшую ванну с водой, смывшей с меня дорожную пыль, пот и грязь. И вот, выпустив на волю Пака, направилась вместе с ним в столовую завтракать. После долгого и тряского путешествия из манора моей матери я еще чувствовала себя усталой и разбитой, а из-за того, что случилось вчера вечером, не могла думать ни о чем, кроме Алисы.

— Жаль, я не успел попрощаться.

Он хлопнул в ладоши и оглядел свою труппу:

Как обычно, к столу подали традиционно пресные блюда Барбары, и я едва прикоснулась к ним, вспоминая вкусные имбирные пряники с вишнями и пирожные, которые мы ели в доме моей матери. Все здесь теперь казалось мне безрадостным. Напротив меня за столом завтракал Ричард, подкармливая сидевшего на плече его любимого турецкого сокола, в таком виде он напоминал какого-то рыцаря из мифического царства. Если Ричард пытался позлить меня, запомнив, что я сравнивала себя с его птицей, то ему это удалось. Я следила за ними, не касаясь своей тарелки. Муж мой выглядел жизнерадостным и поглощенным едой и, казалось, вообще не замечал меня. Возможно, он привык к моему отсутствию, так же как и я к его…

— Ну что, ребята, вот мы снова вместе. Простите, что так вышло с Вандервиром. С ним покончено. Мы свободны и можем отправляться в путь. Что скажете?

Помешав ложкой овсянку, я сделала вид, что пью пиво.

Артисты загалдели, некоторые недоверчиво скрестили руки на груди.

– Мне хотелось бы, чтобы вы не приносили в дом эту тварь, – нарушив молчание, заявила я.

— Ох, да ладно! Подумайте, сколько радости мы сможем принести людям. А ещё до меня дошли слухи, что один парень продаёт тигров…

Хотя я старалась говорить безучастно, получилось весьма язвительно. Птица разглядывала меня своим змеиноподобным глазком.

Ронго шагнул вперёд.

– Я приучаю ее к себе. Разве вам не нравится то, что она любит бывать там, где живет ее хозяин?

— Нет! Никаких тигров, никаких медведей и никаких слонов. Мы не станем держать животных в клетках. Мы все вместе решили, что нам нужен совершено другой цирк.

– А вдруг она сорвется со шнура и улетит на стропила?

Медичи с сомнением посмотрел на свою труппу.

– «Будь неизменно полон сил, ибо иначе ловчая птица недолго будет послушна твоим приказам, вынудив тебя подчиняться ей». – Я в недоумении взирала на мужа, и он, усмехнувшись, добавил: – Я процитировал первое правило из книги о подготовке ловчих птиц. Чтобы убедить ее вернуться, достаточно кусочка мяса.

— Ну ладно, — пожал он наконец плечами, — никаких животных. Что-то ещё?

– А что, если кусочком мяса станет палец служанки?

— Вообще-то, да, — ответила Милли.

Ричард удивленно прищурился; он явно пребывал в беззаботном настроении. И то, что был способен на такую беспечность, несмотря на все случившееся, пробудило во мне ненависть к нему. Никогда он не посмеет выступить против закона. Никогда его не запихнет в карету опьяненный властью судья. Я наблюдала за ним с чистой и холодной ненавистью.

Она хитро улыбнулась и рассказала идею, которая недавно пришла ей в голову. Остальные подхватили её мысль и начали предлагать, как можно было бы улучшить их номера. Джо, прикусив губу, наблюдал за остальными. Он выбирал момент, чтобы кое-что рассказать: мальчик тоже придумал, как хотел бы выступать. Поток предложений и не думал заканчиваться, директор цирка только успевал кивать. Теперь артисты были согласны работать только на своих условиях.

– Сегодня утром я хочу съездить в Рид-холл, – спустя пару минут заявила я.

– Повидать Кэтрин?

ГЛАВА 25

– Да, – ответила я, облизнув пересохшие губы.

Город Джоплин в штате Миссури совсем не изменился за прошедшие девять месяцев. Началась и закончилась зима, но станция, городские улицы и пустынный луг выглядели точно так же.

– Не смогу составить вам компанию. Нам с Джеймсом надо разобраться с арендными землями.

Медичи бродил туда-сюда и улыбался своим артистам — хотя правильнее сказать своей семье, — пока те распаковывали вещи и ставили палатки их модернизированного цирка. Загонов для животных больше не было, остался один главный шатёр. Сначала Макс долго сомневался, что им удастся заинтересовать зрителей без животных, но первая же репетиция убедила его в обратном.

– Для чего?

Где ещё можно было назначить премьеру новой программы, если не в месте их встречи с Дамбо? Медичи надеялся, что удача им не изменит, ведь вечером здесь будет полно журналистов. Репортёрам не терпелось узнать, какой козырь он на сей раз спрятал в рукаве. И скоро он им это покажет.

– Я покупаю землю, оставленную одним фермером. Вы знаете, его сын признался, что во время строительства дома отец захоронил в стене кошку?

* * *

– Зачем ему это понадобилось?

Милли заканчивала собирать некий загадочный механизм. Она осторожно поставила жестяной барабан с прорезями в виде звёздочек на стенках в центр горизонтально лежащего колеса. Джо нетерпеливо ёрзал рядом.

– Может, чтобы уберечься от зла? – Он пожал плечами. – У местных жителей бывают на редкость странные обычаи. Лучше бы вставили стекла в окна.

— Почти готово!

Догадавшись, что он пошутил, я заставила себя улыбнуться. Он подал мне одну идею.

Милли наклонилась и осторожно приклеила фотографии родителей внутрь барабана.

* * *

— Так, можно запускать, — сказала девочка и крутанула колесо.

Я медленно ехала верхом на лошади в сторону Рид-холла, радуясь свежему воздуху и возможности спокойно все обдумать и спланировать. Проезжая мимо привычных домов и ферм по знакомым старым дорогам, я приглядывалась к их фасадам, где каждая трещина и вмятина свидетельствовала о тяготах многотрудной жизни их обитателей. По обочинам с трудом тащились люди, их лица скрывались под капюшонами плащей, плечи согнулись от упорного противостояния страданиям, болезням и горестям. Обмазанные глиной ветхие дома выглядели не лучше их хозяев, чьи спины сгорбились от тяжелой работы. Я надеялась, что порой на их жизненном пути встречались веселые праздничные дни; надеялась, что и они имели возможность попробовать вкусные блюда и испытать потрясающие радостные эмоции. Если бы только здесь построили театр, то, возможно, не понадобилось бы никакой охоты на ведьм. Возможно, я смогу построить для них театр.

Они с Джо прижались друг к другу и заворожённо смотрели, как по стене палатки на фоне звёздного неба скачут Энни и Холт.

— Она всегда будет с нами, — сказал Холт, заходя в шатёр.

Под облачными небесами зеленели луга и леса, и если путник уставал от созерцания такого однообразия, то дорога к Рид-холлу все равно не могла порадовать его ничем иным. Я проехала по безлюдному двору к особняку Роджера, заметив лишь подростка, везущего сено к конюшне. Поручив ему заботу о своей лошади, я направилась к парадной двери, постучала и, не дождавшись отклика, – постучала еще раз. Когда дверь открылась, я ожидала увидеть Кэтрин, но сначала я вообще никого не увидела и, лишь опустив глаза, заметила девочку, ростом доходившую до моей груди и взиравшую на меня большими слезящимися глазами.

Милли и Джо подвинулись, чтобы отец сел рядом. Так вот зачем Милли собирала их старые рекламные афиши! Конечно, лучше бы их не рвали, но ей удалось склеить фотографии так, что разрывы были почти незаметны. Удивительно, что девочка смогла сама собрать такой сложный аппарат — своеобразный проектор с движущейся картинкой, который называли зоотроп.

– Дженнет, – сказала я, пытаясь скрыть удивление, – я приехала повидать господина Ноуэлла.

— Милли, родная, — сказал Холт, — это просто чудо!

Девочка продолжала пожирать меня глазами.

— Погоди, вот увидишь, что мы заказали тебе, — ответила Милли.

– Нету дома. Уехамши, – прошептала она.

— Что? Ты о чём? — Холт с удивлением наблюдал, как Джо достаёт из-под кровати коробку.

Ее лицо выглядело бледно-пепельным, почти прозрачным.

— Колетт нам помогла. Сказала, что хочет потратить свой гонорар за фильмы на хорошее дело. А ещё, что теперь ты не сможешь увильнуть от уборки, — смеясь, сказала Милли.

У меня екнуло сердце.

Холт открыл коробку и ахнул. Металлическая рука поблёскивала на свету. Когда Милли и Джо помогли надеть протез, он сел гораздо удобнее, чем тот, что когда-то дал ему Медичи. Пальцами своей новой руки он смог взять стакан и поднести его ко рту. Затем он поставил его на стол и покрепче прижал к себе самое ценное для него в этом мире — Милли и Джо. Все трое стояли рядом и молча наблюдали, как в темноте мерцают лица Энни и Холта.

– Далеко уехал?

Прошлое уже не вернуть, но будущее готовило им множество чудес. Холт верил, что где-то там она улыбается, глядя на них, а они точно сохранят её в своих сердцах навсегда.

– Дженнет! – донесся призывный голос из глубины дома.

— Ну что, готовы к завтрашнему дню? — наконец спросил Холт.

И через мгновение появилась Кэтрин. В нашу последнюю встречу она запомнилась мне менее напряженной, сейчас у нее даже лицо осунулось.

— Конечно! — Джо сиял от радости.

– Доброе утро, Кэтрин, – подавив волнение, поздоровалась я.

— У них носки от удивления слетят, парень, — сказал ему отец, а затем повернулся к дочери: — Милли, ты отлично постаралась. Я так вами горжусь!

– Флитвуд, – не дойдя до двери, она заломила руки, – Дженнет, живо уходи отсюда. Я же говорила тебе не подходить к двери. Немедленно возвращайся к себе наверх.

* * *

Несмотря на выражение недовольства, ее голос звучал встревоженно. Девочка тут же метнулась в сторону и исчезла в полумраке холла.

Следующим вечером любопытные зрители ещё засветло потянулись к цирковым воротам на лугу, за которыми начиналась дорожка, ведущая к главному шатру сквозь ряды лавочек и палаток ярмарки. Медичи стоял на подиуме у входа и приветствовал гостей. У него на голове поблёскивал новенький чёрный цилиндр, а за спиной привычно болтались полы фрака.

– Кэтрин, дома ли Роджер?

— Дамы и господа, — воскликнул Медичи, — представляю вам нашего знаменитого летающего слона!

– Нет, он уехал в Ланкастер.

Вжух! Воздушная пушка выстрелила, и в воздух взмыл клоун, наряженный слоном. Он приземлился ровно в центре большого батута и отскочил в сторону, сделав в воздухе сальто. Медичи улыбнулся и продолжил:

– С Алисой?

— Добро пожаловать в «Семейный цирк Медичи»! Мы верим, что диких животных нельзя держать в клетках!

– С какой Алисой?

Директор взмахом руки показал на шатёр и начал представлять своих артистов.

– Алиса, моя повитуха. Алиса.

— Встречайте Ивана Расчудесного и Катерину Превеликую!

Кэтрин прищурилась, нервно сцепив бледные руки.

Из облака дыма появились фокусник и его помощница. Они выпустили в небо стайку белоснежных голубей.

– Не пойму, Флитвут, что вас беспокоит? Может, вы зайдете? Я прикажу подать вина и…

— А теперь перед вами Ронго — самый сильный человек в мире!

– Нет, благодарю. Мне необходимо узнать, повез ли он Алису в тюрьму Ланкастера.

Силач стоял на небольшой платформе и играл бицепсами. Перед ним на доске сидели четыре акробатки в костюмах зебр. Он нагнулся и поднял доску таким лёгким движением, словно девушки ничего не весили. Тренировки не прошли даром, теперь Ронго мог сразить зрителей наповал без всякого обмана.

– Он уехал вчера вечером и с тех пор не возвращался… сообщил мне, что направляется именно туда.

Медичи немного выждал, пока гости пройдут дальше, и продолжил:

Значит, не всех обвиняемых он устраивал в своем доме, превращая его в своеобразный постоялый двор. Только тех, от кого хотел добиться нужных признаний. Я отступила назад и вздохнула, раздумывая, что дальше делать.

— Сегодня наша очаровательная русалка Мисс Атлантида и единственный в мире водяной Пак покажут вам невероятную фантазию на тему всемирно известной пьесы Шекспира «Сон в летнюю ночь»!

– А вы знаете человека по имени Джон Фаулдс?

Мисс Атлантида и Пак помахали зрителям из огромного аквариума — между двух слоёв стекла пузырилась вода. Они написали адаптацию любимого произведения, споря во время долгих репетиций, кому достанутся лучшие строки. Но название они придумали вместе: «Дышать или не дышать». Мисс Атлантида игриво махала гостям хвостом, а Пак широко улыбался.

На лице Кэтрин отразилось замешательство.

— И не забудьте заглянуть в «Невиданный мир Милли Фарьер», где собраны невероятные изобретения, которые даже лучше, чем любое волшебство, — объявил Медичи, указывая на ближайшую к главному шатру палатку.

– Боюсь, что не знаю. А должна знать? – Я покачала головой. – Роджер говорил, что вы жили у вашей матушки в Киркби-Лонсдейл, – оживляясь, продолжила Кэтрин, – хорошо… отдохнули?

Милли выглянула из палатки и помахала гостям, приглашая осмотреть свою скромную выставку. Конечно, её коллекция не могла сравниться с той, что была в «Стране грёз», но девочке всё же удалось найти пару интересных экспонатов и самой сделать несколько моделей, которые наглядно демонстрировали самые захватывающие из законов физики. Ей уже не терпелось поделиться с людьми всей силой и красотой науки.

– Очень. Я спешу. Извините, Кэтрин.

Когда зрители входили в главный шатёр, Медичи представлял клоунов, суетящихся на арене. Комедианты в цветастых костюмах выстроились друг за другом и шагали по земле ногами и руками, словно огромная гусеница. Верхом на последнем клоуне гордо восседал Джо. Он размахивал в воздухе новенькой ковбойской шляпой.

Она нерешительно медлила на крыльце, казалось, пребывая на грани нервного срыва, словно ей хотелось вырваться из этого дома и решиться поехать со мной.

— И-ха! — крикнул он, изображая лихого наездника.

– Флитвуд, – окликнула она меня, и я оглянулась.

— Вас ждёт встреча с ковбоем будущего — легендарным Холтом, который покажет вам самую невероятную выездку, что вам приходилось видеть! — крикнул Медичи.