Эрин Хантер
Прерванный путь
(Хроники Стаи — 4)
Пролог
— Сдавайся, Лай! Я твоя альфа!
Пыхтя от натуги, Пискля перекатилась через Лая, подняв гигантскую тучу пыли. Стояли долгие знойные дни. Собака-Солнце превратила аккуратно подстриженную травку на лужайке в сухие желтые колючки, поэтому щенки катались по грядкам с яркими цветами, которые высадили Длиннолапые. Их собственная крошечная территория, обнесенная невысоким заборчиком, была слишком аккуратной и безопасной, никаких приключений! Щенкам давно хотелось устроить настоящую потасовку — с визгом, писком, грязью и, желательно, с разрушениями.
Отчаянно дергая коротенькими лапками, Лай вырвался из-под навалившейся на него Пискли и набросился на нее:
— А вот и нет! Это я альфа!
Пискля звонко чихнула, отплевывая землю и песок, потом пронзительно заверещала:
— Погоди у меня, Лай!
Она неуклюже подпрыгнула, пытаясь схватить его зубами за загривок, но ловкий Лай перекувырнулся на спину, заставив Писклю растянуться на земле, и схватил ее за переднюю лапу своими маленькими щенячьими зубками.
— Ой. О-оооой! — заскулила Пискля.
— Тебе больно? — пропыхтел Лай, не разжимая зубов.
— Ха!
Пискля, воспользовавшись его испугом, вырвалась и заверещала во всю глотку:
— Обманули дурака на четыре коготка! Попался, который кусался!
— Ах ты… — Лай вскочил и бросился в погоню за сестрой. — Погоди, омега, сейчас ты у меня получишь!
Внезапно он резко остановился, подняв облако пыли. Замер, сморщил черный нос.
«Чем это пахнет?»
Пискля уже скрылась за углом дома Длиннолапых, ее истошный визг таял вдалеке, но Лай уже потерял интерес к догонялкам.
Странный запах неприятно покусывал ноздри щенка, от него першило в горле и хотелось кашлять. Лай поскреб лапой мордочку, потряс головой, несколько раз моргнул. И звонко чихнул.
Долго задерживать воздух не получалось, значит, хочешь не хочешь, нужно было вдохнуть в себя мерзкий вонючий воздух. Лай жалобно заскулил.
Запах был ужасный. Отвратительный. Откуда он взялся? И куда подевалась Мама-Собака? Весь дрожа, Лай скорчился в пыли и приготовился к худшему.
Но не такой у него был характер, чтобы молча сдаваться.
«Погоди-ка, — вдруг вспомнил он, — ведь я уже большой щенок!»
Лай вскочил и как следует отряхнулся. Запах был очень сильный, а он, Лай, был превосходным следопытом — и собирался стать самым лучшим на свете! Значит, он может пойти по следу и сам разузнать все про эту непонятную вонючку. Задрав нос, Лай ухватил разлитую в воздухе струю мерзкого запаха и побежал за ней, стараясь не расчихаться и не закашляться. Противный воздух душил его, обжигал гортань.
«Это здесь! Попался!»
Дверь в дом Длиннолапых была слегка приоткрыта, но Лай еще шире распахнул ее носом. Здесь запах был еще сильнее, от него слезы наворачивались на глаза.
«Но ведь я следопыт! Я не могу взять и сбежать, тем более сейчас, когда я почти выследил вонючку».
Лай осторожно прокрался в дом, зацокал когтями по твердому полу. Первым делом он увидел Длиннолапую малышку, самую младшую, с длинными желтыми волосами, закрученными в подобие короткого хвостика Лай любил эту малышку. Она часто лаяла на него и просила поиграть с ней, но сейчас малышка была занята чем-то другим.
Она выдумала себе какую-то новую игру — взобралась задними лапами на коробку для сидения и склонилась над блестящей металлической башней, на которой Длиннолапые обычно обжигали свою еду. Лай сморщил нос и склонил голову набок, зачарованно следя за малышкой.
Она держала что-то в передних лапах, но Лай никак не мог понять, что это. Вот малышка встряхнула своей игрушкой — раздался веселый сухой перестук — и вытащила из нее короткую палочку.
«Ага, это новая игра! — сообразил Лай. — Может, я тоже смогу в нее поиграть?»
Все было бы хорошо, если бы не запах Эта короткая палочка пахла совершенно неправильно, Лай даже издалека это чувствовал. Один конец у палочки был красный, как капелька крови, и пахло от него очень нехорошо — едко и опасна Внезапно Лай услышал, как палочка тихо, по-змеиному, зашипела.
«Нет, это плохая игра! Я не буду в нее играть!»
Чувство опасности было так велико, что Лай перестал бояться, что Длиннолапые застанут его в доме и будут ругать. Запах и звук, исходившие от странной палочки, были невыносимы.
«Это плохая игра! Перестань в нее играть, маленькая Длиннолапка, перестань сейчас же!»
Лай запрокинул голову и зашелся оглушительным лаем.
Желтоволосая малышка испуганно вздрогнула и выронила свою игрушку. Целая груда маленьких палочек с шорохом раскатилась по полу. Лай снова залаял и попятился по блестящему полу к дверям — он так боялся этих маленьких опасных палочек, что не мог повернуться к ним спиной. А змеиное шипение тем временем становилось все громче и громче.
Мордочка желтоволосой малышки сморщилась от огорчения и испуга, но Лай уже не мог остановиться. Он лаял все громче, все отчаяннее. Он не понимал, что происходит и что будет дальше, поэтому звал на помощь Маму-Собаку.
Но первой на его зов прибежала совсем не мама. Внезапно в комнате оказалась целая толпа взрослых Длиннолапых, которые хором закричали и заохали, размахивая лапами. Одна из них, самка, с истошным визгом бросилась к желтоволосой малышке и схватила ее на руки. Когда она начала сердито ворчать на малышку, Лай немедленно перестал лаять, испугавшись, что сейчас ему по-настоящему влетит.
Но Длиннолапые не обращали на него никакого внимания. Один из самцов подскочил к прозрачному камню, вставленному в стену, и широко распахнул его, выпуская наружу жуткий удушливый запах. Второй самец, с виду младше первого, но старше желтоволосой малышки, плюхнулся на колени рядом с Лаем и крепко-крепко прижал его к груди.
Лай испуганно задрожал, но молодой Длиннолапый совсем не сердился на него. Напротив, он ласково гладил Лая по спинке, обнимал его и щекотал под подбородком.
— Славный мальчик, хороший мальчик, — приговаривал Длиннолапый, вынося Лая из дома. — Хороший мальчик!
На открытом воздухе сразу стало легче дышать, запах быстро слабел, и вскоре все Длиннолапые обступили Лая. Они гладили его по голове, чесали за ушами. Старшая самка, только что сердито кричавшая на желтоволосую малышку, так крепко прижимала ее к себе, что Лай сразу понял — она кричала от страха, а не от злости. Он заметил, что глаза у нее были мокрые, как будто она плакала.
Задрав голову, Лай смотрел на Длиннолапых и нервно постукивал хвостом, но никто и не думал ругать его за поднятый переполох.
— Хороший мальчик, — на все голоса повторяли Длиннолапые и прибавляли: — Нет, это чудо, что нам так повезло! Счастье, что он был тут…
— Этот пес приносит счастье…
— Счастливчик!
— Счастливчик!
Нет, это было уже слишком. Не на шутку перепуганный Лай забился на руках у обнимавшего его Длиннолапого, и тот поставил его на землю. Тут уж Лай не стал терять времени даром и со всех лап кинулся наутек.
Мать-Собака встретила его на полпути, она остановилась и завертела хвостом, с любовью и гордостью глядя на своего насмерть перепуганного сына. Лай с писком бросился ей под ноги, а мама принялась ласково вылизывать его.
— Умница, Лай, — приговаривала она. — Молодец! Ты вовремя подал знак Длиннолапым!
— Ой, мама, — проскулил Лай, — я боялся, что они будут ругать меня за лай, как в прошлый раз… Но они почему-то не стали сердиться.
— Нет, милый, — проурчала Мама-Собака, нежно вылизывая ему ушки, — они совсем не рассердились, они очень обрадовались и хвалили тебя. Ты все сделал правильно, мой милый. И еще мне кажется, что Длиннолапые придумали, как назвать тебя, когда ты подрастешь. Они назовут тебя Счастливчиком.
Лай сморщил нос. Наверное, он должен был радоваться и гордиться собой, но все-таки не мог избавиться от разочарования.
— Но я хотел сам выбрать себе имя!
— Ах, милый, так делают только дикие псы, — с легким недовольством заметила Мама-Собака, — и некоторые Поводочные собаки, из тех, кому не нравятся имена, которые им дали Длиннолапые. Но тебе не придется жаловаться, мой милый! Тебе повезло, Длиннолапые выбрали для тебя замечательное имя! Ты должен гордиться им, оно особенное!
— Счастливчик? — пробормотал Лай, пробуя новое имя на язык. Он повернулся, чтобы посмотреть на Длиннолапых, но они уже ушли в дом и закрыли за собой дверь. — Счастливчик!
Мама-Собака ласково потерлась лбом о его щеку:
— Это прекрасное имя, мой маленький Лай, Вспомни, как счастлив был Молния, когда Небесные псы спасли его! А Собаку-Лес во всех сказках не зря зовут счастливицей, — Мать-Собака весело заурчала, словно хотела рассмеяться. — Это имя убережет тебя от неприятностей, мой маленький храбрец! Сердце подсказывает мне, что в жизни тебе понадобится непрошеное счастье. Считай это имя подарком Собаки-Лес, ее благословением.
От этих слов в груди у Лая стало тесно, его сердце затрепетало от гордости.
— Счастливчик! — Он облизнул клыки. — Да, мама! Раз это имя дает Собака-Лес, значит, оно самое лучшее!
Мать-Собака зафыркала от смеха и подтолкнула своего сына к сараю, где было устроено их логово. Низкое вечернее солнце окрашивало золотом деревянные стены, и Лая сразу стало клонить в сон. День выдался долгий и трудный, теперь можно и поспать… Ах, как сладко спать рядом с Мамой-Собакой, растянувшись на мягкой подстилке, которую дали им Длиннолапые…
Длиннолапые дали Лаю дом. Дали подстилку, дали тепло и вот теперь подарили ему имя. Длиннолапые — хорошие. Они всегда хорошо относились к Лаю. Да, им можно доверять.
«Я — Счастливчик, — сонно подумал Лай, укладываясь рядом с Мамой-Собакой в приятной прохладе сарая. — Хорошо бы всегда им быть!»
Глава I
Счастливчик мчался через лес, сухая листва хрустела под его лапами. Бронзовый солнечный свет, пробиваясь сквозь ветки деревьев, пятнами лежал на земле, вспыхивал на палых листьях Прямо перед Счастливчиком мелькали сильные задние лапы Пороха.
Счастливчик припустил еще быстрее, сильнее растягивая мышцы, чтобы угнаться за могучим товарищем. Где-то позади него бежала маленькая Лизушка, но Счастливчик даже не мог обернуться и посмотреть, как она там. Ему оставалось только надеяться, что ученица справится и не отстанет. Счастливчик весь превратился в бег. Именно сейчас — с бешено колотящимся сердцем, с высунутым языком, который обжигал холодный воздух Алого Листа, — он чувствовал себя не только сильным и стремительным, но и по-настоящему живым. Он уже давно не испытывал подобного чувства, Счастливчику хотелось, чтобы этот бег продолжался вечно.
«А все-таки дикая жизнь хороша! — думал он, проносясь сквозь падающие на тропу косые солнечные лучи. — Это совсем не похоже на мое старое городское житье и на беготню по улицам, до чего же здорово!»
Какое-то время назад он бы зарычал на самого себя за такие крамольные мысли. А может, просто не поверил бы, что можно настолько перемениться… Счастливчику нравилось быть псом-одиночкой, он любил бродить по городским улицам, где он с охотой подбирал объедки Длиннолапых. Смешно сказать, но было время, когда он страшно гордился тем, что ухитрился первым украсть старого обглоданного цыпленка из мусорного бака при Доме еды!
«А что теперь? Теперь я живу вдали от города, под присмотром Собаки-Леса, сам по себе… Живу полной жизнью, использую все свои чувства, чтобы догнать и поймать быстроногую дичь!»
Счастливчик перепрыгнул через поваленное дерево и ощутил жаркий прилив гордости. Еще совсем недавно он был вынужден исполнять позорную роль Омеги в наказание за предательство стаи, которое он совершил, поддавшись уговорам Беллы пошпионить за дикими собаками. Счастливчик очень тяжело перенес это унижение, но сейчас вынужден был признать, что временное положение Омеги многому научило его. Теперь он больше знал о вещах, о которых не задумывался раньше, — о преданности и смирении, о том, что чувствуют собаки, занимающие самое низшее положение. Пожалуй, испытание закалило его, сделало храбрее и терпеливее. Кроме того, теперь он стал больше ценить свое новое положение. Быть Омегой означало находиться в самом низу стаи: для Счастливчика было потрясением низвержение на это дно с почетного места охотника и патрульного!
Но правда жизни заключалась в том, что Омега необходим каждой стае: кто-то должен подносить и подавать, исполнять самую грязную и неприятную работу. Теперь Счастливчик понимал, что это важная роль и нужное место.
Только он больше никогда не будет его занимать.
Теперь, когда стая пустилась в долгое путешествие, надобность в патрульных отпала, зато понадобились охотники. Скатиться на дно легко, выбраться наверх куда труднее, но Счастливчик был исполнен решимости во что бы то ни стало перестать быть Омегой. Он выполнял грязную работу, которую от него требовали, но при этом постоянно держал ухо востро, чтобы не пропустить возможность проявить себя в ритуальной схватке с кем-нибудь из высокоранговых собак. Позор первого поражения до сих огнем жег его шкуру, но Счастливчик все-таки добился своего. Теперь он тоже был охотником, высокоранговым членом стаи, пользовавшимся заслуженным уважением товарищей. Сейчас Счастливчик охотился, чтобы накормить стаю, отдыхавшую в новом лесном лагере.
Узкое ущелье было далеко не таким прекрасным местом, как их прежний лагерь, оставшийся по другую сторону белого гребня. Но лесная долина вполне годилась для краткой передышки, не говоря уже о том, что отсюда было далеко до свирепых псов, угрожавших самому существованию стаи.
Лес был незнакомый, но Счастливчик с радостью положился на свои обострившиеся инстинкты и веру в Собаку-Лес. Его гордость была серьезно уязвлена тем, что нападение Стали заставило стаю Альфы сорваться с места и пуститься в бега, но в глубине души он был рад перемене мест. Последние несколько кругов Собаки-Солнца были самыми замечательными в его новой жизни. Все шло, как надо, и Счастливчик мечтал только о том, чтобы это длилось как можно дольше.
— Счастливчик! — рявкнул через плечо могучий Порох. — Главное, не забывай держать нос по ветру, чтобы вовремя учуять Сталь и ее прихвостней!
— Не беспокойся! — пролаял Счастливчик. Кто-кто, а уж он ни за что не забудет о страшной предводительнице свирепых псов! При одном воспоминании о ее оскаленной злобной морде у него сама собой начинала шевелиться шерсть на загривке. Счастливчик несколько раз втянул ноздрями душистый лесной воздух, ища следы врагов, но не учуял ничего, кроме запаха сухой листвы, бегущей воды и мелких земных зверьков.
«Я не позволю Стали подобраться к моей стае!»
— Вот и славно! — пробасил Порох. — Будь начеку, и смотри, чтобы остальные тоже не зевали. — Здоровенный пес повернул свою тяжелую голову и обвел взглядом лес. — Альфа считает, что Сталь непременно вернется, чтобы отомстить нам.
— Я тоже так думаю, — процедил Счастливчик. Он ускорил шаг, догнал Пороха и побежал рядом: — Альфа правильно делает, что не позволяет никому отходить от стаи одному.
Могучие мышцы Пороха вздулись, как корни дерева, и тут же расслабились. Он перешел с бега на мерный шаг.
— Теперь давай пойдем потише, — проворчал охотник. — Мы почти на месте.
Это Альфа приказал Пороху сопровождать Счастливчика в день его первого самостоятельного выхода в лес в качестве полноправного охотника. Счастливчик не сомневался, что на этот раз полуволк принял такое решение из соображений безопасности, а вовсе не из-за недоверия к бывшему Омеге. Конечно, было странно думать, будто Альфа дорожит жизнью Счастливчика — это после всего, что было между ними! — но в последнее время они с полуволком как будто помирились.
На время.
Счастливчик не думал, что когда-нибудь сможет снова доверять Альфе, но он был не настолько глуп, чтобы делиться этими соображениями с Порохом. В иерархии стаи могучий Порох занимал место сразу после Лапочки, мудрой и жесткой Беты полуволка, и был неизменно и яростно предан своему вожаку.
— Счастливчик!
Из зарослей травы слева от Счастливчика раздался восторженный лай, а потом показалась Лизушка.
— Догнала все-таки! — радостно воскликнул Счастливчик. — Ты умница!
Молодая свирепая собака приосанилась, польщенная его похвалой, и высоко вскинула голову. Счастливчик был горд за нее, но его радость, как всегда в последнее время, была омрачена тревогой. Лизушка была еще очень молода, но ее свирепая порода уже явственно сказывалась в могучем развороте плеч, в густой лоснящейся шерсти и, главное, в тяжелых челюстях со смертоносными клыками. Многие члены стаи старались держаться от Лиэушки подальше. Они считали, что Альфа совершил страшную ошибку, приняв в стаю такую свирепую собаку.
«Глупцы! Лизушка не опаснее кролика!»
— Смотри в оба, Лизушка, — негромко шепнул он молодой собаке. — Помни, мы охотимся за белым кроликом. Стрела клянется, что видела здесь такого.
— А почему именно на белого? — полюбопытствовала Лизушка. — Я чую тут столько дичи, что просто не знаю, за кем бежать!
У Счастливчика сжалось сердце, но он постарался ответить как ни в чем не бывало:
— Альфа потребовал раздобыть белого кролика для церемонии Наречения.
Лизушка низко опустила голову, мгновенно растеряв весь свой веселый задор.
— Ну да, конечно… Для Носишки и Вьюна Наверное, это будет нечто особенное. — Она сглотнула, потом слегка оскалила зубы и с напускной беззаботностью сказала: — Вообще-то, я ничего не знаю о Наречении.
— Я тоже, — признался Счастливчик, шутливо пихая ее носом. — У меня никогда не было такой церемонии.
— Правда? — встрепенулась Лизушка. Счастливчику показалось, что она даже слегка повеселела.
— Правда. Я даже не помню, как получил свое имя. То есть, у меня остались какие-то смутные воспоминания, но и только, — Счастливчик передернул плечами. — Я помню маленькую Длиннолапую с желтыми волосами, похожими на хвостик. Она была в какой-то опасности. Помню, что Мама-Собака хвалила меня. Помню чей-то голос, повторяющий: «Счастливчик…», но когда я пытаюсь понять, что все-таки произошло, воспоминание убегает, как шустрый кролик от охотника.
Лизушка раскатисто рассмеялась, и этот гулкий смех, больше похожий на рык, снова напомнил Счастливчику о том, как быстро она растет.
— Что ж, здорово, что я не одна такая!
— Да что ты, совсем не все собаки получают имя на особой церемонии! — заверил ее Счастливчик. — Вспомни поводочных собак, им всем имена дали их Длиннолапые.
Лизушка сухо фыркнула:
— Тоже мне, сравнил! Разве Длиннолапые понимают в таких вещах!
«Бедная, бедная Лизушка! Она храбрится, но я-то знаю, как она мечтает получить взрослое собачье имя наравне с остальными членами стаи!»
В такие моменты Счастливчик готов был растерзать Альфу за его бессердечие, но приходилось делать вид, будто ничего не происходит. Он весело боднул Лизушку лбом и уверенно сказал:
— Выше нос, у тебя непременно будет церемония Наречения!
— Надеюсь! — буркнула Лизушка. — А почему Альфа не хочет, чтобы мне дали имя сегодня, вместе со всеми?
— Хотите расскажу, как я получил свое имя? — пробасил Порох, оборачиваясь к ним.
— Конечно, — воскликнул Счастливчик, искренне обрадовавшись возможности хоть ненадолго отвлечь Лизушку от ее переживаний. Конечно, он предпочел бы, чтобы Порох рассказал историю, не связанную с именами и наречением, но, как говорится, выбирать не приходилось.
Разумеется, Лизушка уже вся обратилась в слух и уставилась на Пороха.
— А какое у тебя было щенячье имя?
— Улитка! — со смехом гавкнул Порох.
— Улитка? — недоверчиво переспросила Лизушка.
— Именно, — кивнул Порох. — Моя Мама-Собака дала мне такое имя, потому что я был без ума от улиток. Целыми днями я охотился на них, переворачивал и поедал, выгрызая мясо из ракушки.
— Фу! — содрогнулась Лизушка.
— Цыц, Лизушка! — прикрикнул Счастливчик, хотя его самого передернуло от отвращения.
— Ну да, мне нравились улитки. Я и сейчас не прочь время от времени полакомиться ими, — весело проворчал Порох. — Конечно, вы понимаете, что я не мог вечно оставаться Улиткой. И вот в один прекрасный день, вскоре после того, как у меня выросли задние зубы, я попросил стаю дать мне настоящее имя.
— А как ты выбрал себе имя? — с плохо скрытой завистью спросила Лизушка.
— Я просто пораскинул мозгами и подумал, какое имя мне подойдет. Я всегда знал, что для такого крупного пса я очень быстро бегаю. В ту пору я был молод и нахален, поэтому не сомневался, что могу обогнать самого Молнию. Я несколько раз видел Молнию в небе и думал, что он похож на вспышку пламени. От Длиннолапых я знал, что молнии бывают не только в небе Длиннолапые умеют делать ручные молнии с помощью порошка, который трещит и взрывается громче грома. Такой порошок называется порох. Вот я и решил, что раз уж мне не довелось помериться силами с самим Молнией, то я выберу себе имя в честь его земного брата. Что скажете? Подходит мне это имя?
Счастливчик одобрительно рыкнул, немного смущенный тем, что Порох так искренне гордится своим прекрасным именем.
— Очень подходит. Значит, так все и происходит на церемонии? Собака выбирает себе имя и судьбу?
Порох важно кивнул.
— Да. Имя должно отражать характер собаки. Вот почему оно так важно! Собака должна выбрать имя как следует, чтобы потом не жалеть, ведь имя — оно на всю жизнь!
— Мне это нравится, — пробормотал Счастливчик.
— Мне тоже, — мрачно процедила Лизушка.
Счастливчик ласково лизнул ее в ухо.
— Я всегда был псом-одиночкой, и никакая стая никогда не учила меня, как выбирать себе имя. Но раз уж собаки живут в стае, то, наверное, они должны сами решать, кем хотят быть и какое место занять.
— Вот именно, — пробасил Пороз. — Выбрав себе имя, собака становится полноправным членом стаи, — сказал он, добродушно улыбнувшись Лизушке.
— Пожалуй, это справедливее, чем когда имя собаке дают Длиннолапые, — пробормотал Счастливчик, чувствуя нечто вроде сожаления, хотя он и сам не понимал, о чем жалеет.
— Гораздо справедливее! — горячо подтвердил Порох. — О, глядите-ка! Вон!
Быстрая тень мелькнула в кустах впереди. Тень была светло-бурая, не белая, но это определенно был…
— Кролик! — тявкнула Лизушка и бросилась в погоню, оглашая долину заливистым лаем.
— Лизушка! — Счастливчик кинулся за ней, догнал и куснул за заднюю лапу. — Тише!
Лизушка резко остановилась, взметнув в воздух целую охапку сухих листьев.
— Ой, прости.
Порох поравнялся с ними, покачал головой:
— Ничего, их еще много будет — если, конечно, ты всех не распугаешь.
Лизушка опустила голову и хвост.
— Прости, Порох.
Счастливчик примирительно куснул ее за ухо.
— Не переживай. Все собаки ошибаются, без этого не бывает.
И все-таки по его шкуре пробежал холодок тревоги. Длиннолапые специально вывели свирепых собак для нападения, откуда у них могут взяться навыки терпеливого выслеживания дичи? Лизушка была очень доброй собакой, но осторожность и хитрость не были у нее в крови, поэтому ей нелегко давались охотничьи навыки, что тоже сказывалось на ее положении в стае.
Напружинив плечи, Счастливчик стал осторожно пробираться вперед через завалы из веток и сучьев. Порох в точности повторял его движения, только держался чуть левее, чтобы при первой возможности броситься на дичь с другой стороны. К сожалению, дичь была уже встревожена — хотя собаки и подкрадывались против ветра, самые умные и чуткие кролики уже попрятались в свои норы. Оставшиеся сидели на задних лапках, насторожив длинные уши, и с тревогой шевелили розовыми носами.
Что ж, в этом не было ничего необычного — ведь когда дело доходит до охоты на такую пугливую дичь как кролики, даже самые хитрые и искусные собаки испытывают большие трудности. Счастливчик со вздохом напомнил себе об этом, когда сразу трое кроликов прямо на его глазах шмыгнули в норы. Поискав глазами темную фигуру Пороха, прячущегося в зарослях, Счастливчик поймал взгляд умного пса и моргнул ему в ответ. Он знал, чего хочет Порох, а тот доверил Счастливчику сделать это.
«Вот на этом и держится стая…»
Повернув голову, Счастливчик наклонил одно ухо в сторону Лизушки. Та покорно припала к земле и подползла ближе, с готовностью заглядывая в глаза своему наставнику.
— Лизушка, теперь нам понадобится твоя сила, — прошептал Счастливчик. — Ты все еще меньше нас, поэтому сможешь сделать то, что нам не удастся. — Он с удовольствием увидел, как просияли глаза Лизушки. — Видишь вон ту кроличью норку? Сделай вид, будто хочешь добраться до кроликов. Подбеги и начни рыть, поняла?
— Только сделать вид? — Лизушка вопросительно склонила набок голову.
— Пока да. Иди! — Счастливчик кивнул в сторону склона. — Можешь поднять столько шума, сколько захочешь, сейчас это нам только на пользу.
Лизушка радостно тявкнула и помчалась к норе. Оставшиеся кролики бросились врассыпную и скрылись в дальних норках, только белые хвостики мелькнули на прощание. Но Лизушка даже не посмотрела им вслед, ее внимание было приковано к норе, на которую указал ей Счастливчик. Заливаясь оглушительным лаем, она просунула голову в тесное отверстие и принялась разбрасывать землю передними лапами. Ее хвост бешено крутился в воздухе, задние лапы дрожали от натуги.
Дальше все пошло так гладко, как будто сама Собака-Лес взялась помогать охотникам. Изо всех ближайших норок стали в панике выскакивать кролики. Стремительные бурые вихри замелькали по желтеющей траве долины, и Счастливчик не стал терять времени даром. Он кидался, кусал, прыгал и убивал, стараясь делать это как можно быстрее и аккуратнее. Время как будто остановилось, остались только кролики и охотник.
С размаху поставив лапу на спину очередного удирающего кролика, Счастливчик прикончил его укусом в шею и остановился перевести дух. Потом повернул голову и поискал глазами Пороха.
Три кролика промчались прямо перед его носом, но пес даже не взглянул на них. На его плечах ходили ходуном могучие мышцы, охотничий инстинкт гнал Пороха следом за дичью, но огромный пес пересилил себя. Он не тронулся с места даже когда один из удирающих кроликов в панике споткнулся и перекувырнулся через голову.
— Вот он! — тявкнул Счастливчик, увидев промельк белого меха, вылетевший из норы.
Но Порох не нуждался в сигналах. Он уже мчался по траве. Прыжок, удар, щелканье могучих челюстей, тихий хруст хрупких косточек — и в зубах у Пороха повисло обмякшее белое тельце. На миг Счастливчик почувствовал уже знакомый прилив радости, от которого кровь начинала бурлить в жилах.
Славная охота!
Но потом странная дрожь пробежала по его телу. Словно темная тень легла на долину, омрачая все вокруг грозным предзнаменованием беды. Лес зловеще притих, и Счастливчик тоже застыл как вкопанный, не в силах отвести остановившихся глаз от белого тельца мертвого кролика Порох склонил голову, вопросительно взглянул на него.
«Что со мной? — в смятении подумал Счастливчик. — Ведь все хорошо! Мы выполнили задание!»
Он встряхнулся, сбрасывая с себя оцепенение. С усилием подняв голову и хвост, Счастливчик бросился бежать.
Лизушка продолжала рыться норе, ее глухое тявканье то и дело прерывалось восторженным визгом. Несколько мгновений Счастливчик постоял рядом с ней, потом боднул свою ученицу в подпрыгивающий от восторга зад.
— Хватит, хватит, Лизушка! Уже все.
Она с усилием заработала задними лапами и вытащила из норы перепачканную землей голову. Уши у нее стояли торчком, из широко разинутой пасти свешивался розовый язык. Лизушка громко фыркнула и слизнула с морды приставшие комья земли.
— До чего же было здорово! — проскулила она.
— Я рад, что тебе понравилось, — пробасил Порох, не выпуская из пасти кролика. — Ты молодец, отлично справилась.
Медленно помахивая хвостом, Счастливчик обнюхал белую тушку. Вновь странная дрожь пробежала по его шерсти, холодок расползся по хребту, но на этот раз Счастливчик не поддался на эти глупости. Он громко щелкнул зубами и пошел подбирать свою добычу.
— Лизушка, идем со мной. Сегодня ты не добыла свою дичь, но помогла нам справиться с делом, а значит, имеешь полное право отнести добычу в лагерь!
— Ура!
Лизушка даже запрыгала от счастья, как веселый щенок. Подскочив к Счастливчику, она схватила в пасть сразу двух кроликов.
Перед тем как уйти, Счастливчик снова обернулся на то место, где Порох убил белого кролика На белой скале темнела лужица свежей крови. Содрогнувшись, Счастливчик крепче сжал зубами свою добычу.
«Это была охота. Обычная, ничем не примечательная охота, такая же, как вчера и три солнца назад. В этом кролике тоже нет ничего особенного… кроме броской белой шерстки».
Глава II
Обратный путь лежал через узкую долину, со всех сторон окаймленную колючими кустами и зарослями чертополоха. В пору Алого листа Собака-Солнце не забиралась высоко в небо, поэтому даже самые короткие деревца отбрасывали длинные тени. До лагеря было хвостом подать, но Счастливчик все равно оставался начеку.
В неподвижном воздухе, звонком от легкого холодка, все звуки резко обострялись, поэтому Счастливчик немедленно встрепенулся, услышав тихий шорох неподалеку. Он замер и вскоре увидел знакомую золотистую шерсть, мелькавшую за голыми стволами деревьев.
— Белла? — настороженно тявкнул Счастливчик.
Она в замешательстве покосилась на Пороха и Лизушку, потом встряхнулась, но осталась стоять и тихо сказала:
— Привет, Счастливчик.
Он положил на землю своих кроликов, коротко тявкнул Пороху:
— Идите, я вас догоню.
Порох обернулся через плечо, кивнул и погнал Лизушку вперед.
Счастливчик перевел глаза на Беллу, которая нервно расхаживала перед ним взад-вперед, не решаясь поднять глаза.
«Это же моя сестра», — напомнил он себе, но Белла все равно казалась ему более чужой, чем Порох. Наверное, простить можно все, но вряд ли возможно сохранить прежнее отношение к тому, кто тебя предал.
Бела перестала расхаживать и царапнула землю передней лапой, оставив на пыльной земле похожие на раны полосы.
— Счастливчик, — выдавила она, — мы так и не поговорили после того…
— После чего? — резко перебил ее Счастливчик. — Давай, Белла, продолжай. Или не можешь найти слов для того, что сделала?
Сестра подняла свою золотистую голову и впервые взглянула ему в глаза Счастливчик увидел, как сокращаются мышцы на ее шее.
— После того, как я отправила тебя в стаю Альфы и обманула, — тихо выдавила Белла, — после того, как я устроила нападение на лагерь Альфы и привела с собой лис.
— Я твой брат, — с горечью сказал Счастливчик. — Я помогал тебе. Но для тебя я не больше, чем средство. Ты, не задумываясь, использовала меня, а потом обманула и предала. Из-за тебя я едва не погиб, но ты стояла и смотрела, как Альфа собирался меня искалечить, а потом выгнал из стаи.
— Ах, Счастливчик! — жалобно взмолилась Белла. Она села и обвила хвостом задние лапы. — Ты помнишь нашу щенячью стаю? Помнишь, как мы спали вместе, в тепле нашей Мамы-Собаки?
В горле у Счастливчика заклокотало рычание.
— Думаешь, воспоминания заставят меня забыть о том, что ты сделала?
— Нет! Я не этого хочу, Счастливчик! Ты помнишь сказки, которые рассказывала нам Мама-Собака? — карие глаза Беллы смотрели на него с мольбой. — Помнишь, что она говорила нам о волках? «Держитесь подальше от волков! — вот что она постоянно нам твердила. — Они плохие. Не приближайтесь к ним, щенята!» Я не забыла мамины уроки. Я думала, что сразиться с Альфой и победить его — это хорошее дело. Я думала, что это важнее всего.
«Важнее меня, — сухо подумал Счастливчик. — И важнее жизней тех собак, о которых ты ничего не знала, но была готова отдать на растерзание лисам. Ты хотела победить волка из маминой сказки, а в результате погиб маленький Пушок, только-только начавший жить… Не слишком ли легко ты распоряжаешься чужими жизнями, сестренка?»
— Значит, это детские сказки заставили тебя предать меня? — хмыкнул он вслух. — Я правильно тебя понял?
— Он, конечно, полуволк, — сбивчиво продолжала Белла, — но ведь с виду вылитый волк, правда? Я решила, что он опасен для всех! И для тебя тоже!
— Вот это новость! — скривился Счастливчик. — Прости, Белла, но я не успеваю за твоими мыслями. Ты считала, что Альфа угрожает нашей жизни, но вместо того, чтобы поделиться со мной своими опасениями, отправила меня в стаю Альфы и попросила шпионить за ним? А когда я хотел уйти, ты врала мне и уговаривала не торопиться? Знаешь, если ты хотела меня защитить, то выбрала очень странный способ!
— Но ведь когда ты хотел уйти, я как раз придумала попросить помощи у лис! — пролепетала Белла. — Честное слово, Счастливчик, я считала, что поступаю правильно! Я думала, что если ты узнаешь о моих планах, то тебе будет грозить еще большая опасность…
Счастливчик больше не мог слушать этот бессвязный бред.
— Хватит, Белла. Вспомни, где ты живешь сейчас. В стае полуволка. Под его началом, выполняя его приказы. Мамины сказки остались в прошлом, ты не заметила?
Белла еще ниже припала к земле и просительно забила хвостом. Она уткнулась подбородком в пыль и уставилась на брата:
— Я знаю, что поступила плохо, Счастливчик. Но поверь, я не хотела подвергать тебя опасности! Я думала как лучше, а вышло плохо… Это была просто ошибка!
Ее глаза блестели, уши жалобно повисли.
«Она ждет, что я ее прощу, — в смятении подумал Счастливчик. Его сердце разрывалось от жалости и тоски. — Но беда в том, что я не могу! Пока не могу».
Белла вскочила так стремительно, что Счастливчик невольно отпрянул. Ее глаза, только что такие темные и несчастные, вспыхнули бешенством:
— Хватит жалеть себя, Счастливчик!
— Что? — он удивленно поднял уши, внутренне оцепенев.
— А где ты был, когда Альфа собирался меня убить? — визгливо пролаяла Белла. — Да, я твоя сестра! А ты ничего не сделал, чтобы меня спасти!
Стыд обжег Счастливчика, мгновенно поглотив его гнев.
«Она права. Тогда за Беллу заступился только Бруно, а я промолчал».
Счастливчик сел и внимательно посмотрел на сестру. Ее морда была перекошена выражением ярости и искреннего горя.
Счастливчик вспомнил тот день, когда он встретил Беллу после долгой разлуки, когда его сестра и члены ее нелепой стаи бросились в битву в брошенном супермаркете. Он вспомнил, как был потрясен встретив сестру, как был счастлив… Вспомнил, как искренне обрадовалась Белла, когда он согласился на время остаться с ней и ее стаей. Кто бы тогда мог подумать, что все закончится вот так?
«Я не хочу, чтобы так было, но Белла… Она так ничего и не поняла! Никакие испытания не научили ее тому, что такое ответственность за свои поступки. Она не учится на своих ошибках, а думает, что достаточно попросить прощения и все снова станет, как раньше… Я люблю ее, но не могу ей доверять. Кто знает, какая безумная затея придет ей в голову завтра?»
Новый запах защекотал ему ноздри. Покосившись на огораживавшие лагерь колючие кусты, Счастливчик заметил два любопытных черных глаза и длинную узкую мордочку. Оказывается, юная Свирепая собака все это время наблюдала за ними и слушала их разговор.
— Лизушка! — сердито гавкнул Счастливчик.
Лизушка нехотя протиснулась сквозь колючки и подошла к Белле и Счастливчику, виновато повесив хвост. Закатный свет Собаки-Солнце окрашивал ее блестящую шкуру сверкающей бронзой, делая добродушную Лизушку пугающе похожей на Сталь, безжалостную Альфу свирепой стаи.
Вот только виноватый голосок Лизушки ничем не напоминал страшный рык Стали:
— Прости, Счастливчик… Я знаю, что подслушивать нехорошо, но я забеспокоилась, куда ты пропал, и вот…
Счастливчик бросил сокрушенный взгляд на Беллу, потом сурово насупился на Лизушку:
— Ради Собаки-Земли, о чем ты беспокоилась? Разве ты не знаешь Беллу?
— Ну да, вот поэтому я и… — Лизушка плюхнулась на задние лапы, опустила уши. — Я подумала, вдруг вы поссоритесь… Вы даже не представляете, какие вы счастливые! Вот если бы мои братья были со мной, то я бы… — Она жалобно заскулила и отвернулась.
Чувство вины тяжелым камнем упало в живот Счастливчика. Бедная, бедная Лизушка! Сколько горя она вынесла в своей короткой жизни! Ее мать умерла, одного ее брата убили у нее на глазах, второго забрала жестокая Сталь…
— Прости меня, Лизушка, — тихо сказал Счастливчик. — Я не забыл о твоих потерях, я всегда помню о них. Но между мной и Беллой… знаешь, такое тоже случается. Жизнь, она разная… Нам нужно…
Лизушка подняла на него несчастные темные глаза.
— Вы должны радоваться, что вы вместе, вот и все, — смущенно пробормотала Лизушка. — Я просто так думаю. Вот и все.
Выпалив это, молодая свирепая собака вскочила и бросилась в лагерь, грустно повесив хвост и уши.
Сердце Счастливчика дрогнуло, он громко забил хвостом по земле от гордости.
«До чего же она умная! — с невольным восхищением подумал он. — Просто невероятно, что такая юная собака может быть настолько мудра. Какая жалость, что Альфа не слышал нашего разговора! Может, тогда до него, наконец, дошло бы, до чего Лизушка добрая и чуткая собака!»
Белла тихонько заскулила, и Счастливчик заставил себя заглянуть ей в глаза. Там была боль — та же самая, которая уже давно камнем лежала на его сердце.
«Лизушка права. Мы оба несчастны, но…»
Он уже открыл пасть, чтобы произнести несколько примирительных слов, но тут оглушительный треск разорвал небеса и из-за туч сверкнула вспышка Белла и Счастливчик дружно вскинули головы, разом забыв о своей ссоре. Прямо над ними висели черные страшные тучи, набухшие грозой и ливнем.
— Молния! — протявкала Белла, — Он лает!
— Нужно найти укрытие! — провыл Счастливчик.
Он быстро подхватил с земли своих кроликов, и они с Беллой помчались по пыльной земле, по которой уже застучали первые тяжелые капли дождя. Молния снова прыгнул из туч, огласив долину хриплым раскатистым лаем.
— Счастливчик! — в ужасе завыла Белла.
— Быстрее! Сюда!
Счастливчик заметил полуосыпавшийся песчаный склон, но все же обещавший какое-никакое укрытие. Было ясно, что до лагеря им не добежать, так что выбирать не приходилось.
В два прыжка Счастливчик взлетел по рыхлому, съезжающему под лапами песку и заметил чуть в стороне темную пасть небольшой пещерки.
«В таких маленьких пещерах обычно водятся…»
Барсуки!
Страшный косматый зверь в бешенстве выскочил из своего логова. Счастливчик уже успел умчаться далеко вверх, но Белла как раз приближалась к норе, и рассвирепевший хищник бросился на нее, прямо ей на спину. Счастливчик увидел крохотные злые глазки и длинную черную морду с белыми полосами по бокам, потом сверкнули страшные белые клыки. Барсук зубами схватил Беллу за шею и прошелся своими страшными когтями по ее плечу. Раздался захлебывающийся визг боли.
Счастливчик швырнул своих многострадальных кроликов на землю и помчался вниз по склону. Подбежав к барсуку, он на ходу выбросил вперед обе передние лапы, чтобы отшвырнуть злодея прочь, но напрасно. С поразительной быстротой барсук развернулся и размашисто полоснул Счастливчика когтями по морде. Раны оказались так глубоки, что Счастливчик отчаянно затряс головой, пытаясь облегчить жгучую боль, но барсук не собирался давать ему время на передышку и ударил еще раз, злобно скаля острые мелкие зубы.
Берег озарился мертвенным белым светом — это Молния снова прыгнул через все небо. Ошеломленный барсук наконец-то опустил когти, и еле живой Счастливчик кубарем откатился в сторону. Белла подпрыгнула, шлепнув хвостом по песку. Счастливчик изо всех сил впился зубами в барсучий загривок, пытаясь удержать рвущегося зверя.
Грудь ломило, боль горячими вспышками прожигала шкуру на морде, но Счастливчик из последних сил наваливался на барсука.
«Только бы не укусил!»
Ему уже доводилось встречаться с этими страшными зверями в битве, и он знал, что разъяренный барсук будет сражаться насмерть, но не отступит.
Молния снова прыгнул, сотрясая тучи. Но на этот раз вспышка света принесла с собой запах, который опалил ноздри Счастливчика. Страшно знакомый запах…
«Это он! — в ужасе подумал Счастливчик. — Тот самый плохой дождь — тот, который едва не убил нас в старом лагере!»
Он извернулся всем телом и посмотрел в небо. Барсук тут же воспользовался этим, сбросил с себя Счастливчика и отскочил в сторону, в последний миг увернувшись от прыгнувшей на него Беллы. Раздосадованный неудачей барсук с утроенной злобой обрушил свои когти на истерзанный бок Счастливчика.
В первый миг Счастливчик ничего не почувствовал, потом боль накрыла его с головой, так что в глазах почернело. И тут с неба обрушился дождь — настоящий поток воды и мокрого пепла. Черные хлопья мгновенно осыпали Счастливчика с ног до головы, прилипли к его мокрой шерсти, забились в раны. Дождь обжигал страшнее барсучьих когтей, казалось, это был какой-то невидимый страшный зверь, с чудовищной силой вгрызавшийся в плоть и пожиравший кости.
Ослепнув от боли и бешенства, Счастливчик кинулся на барсука и впился зубами в его шею. Он несколько раз яростно встряхнул тяжелую тушу врага и едва не упал, когда барсук вдруг обмяк и осел на землю.
— Счастливчик, ты его убил! — донесся до него срывающийся лай Беллы. Она лежала на земле, дрожа всем телом.
— Белла… Ты цела? — прохрипел Счастливчик, с тревогой обнюхивая ее.
— Целехонька! — Белла с трудом поднялась на лапы и стряхнула с себя мокрый черный пепел: — Это ты ранен!
Первый порыв обжигающего ливня уже прошел, теперь с неба падали лишь редкие капли, да несколько черных хлопьев лениво кружились в сыром воздухе.
Бока Счастливчика горели огнем. Повернув голову, он хотел обнюхать и облизать свои раны, но содрогнулся от едкой вони и привкуса пепла.
— Все нормально, — буркнул он. — Пара царапин, это пустяки. Просто дождь жжется.
Он поднял голову и посмотрел вслед уползающей фиолетово-черной туче, уносящей жгучий дождь куда-то за дальние горы. Выходит, страшная туча до сих пор идет за ними по пятам, значит, Альфа был прав, когда принял решение пуститься в путь. Нужно убраться как можно дальше от этих отравленных мест. Жизнь показала, что их новый лагерь на другой стороне белой гряды ничуть не безопаснее предыдущего. Сколько же еще им предстоит странствовать? С тех пор, как Большой Рык разрушил город и дома собак, они только и делают, что куда-то идут, создают свои стаи, вливаются в чужие, сражаются со свирепыми псами…
«Когда же это все закончится?» — в который раз спросил себя Счастливчик.
Он вспомнил Хромого, замкнутого гордого пса, который по своей воле ушел из стаи. Счастливчик привык считать себя одиночкой, который ни в ком не нуждается, но не он, а Хромой принял решение уйти в никуда, чтобы не чувствовать себя чужим в собственной стае. Как он? Жив ли? Как справляется в одиночку в эти страшные времена?
— Ты спас мне жизнь, — прошептала Белла. — Спасибо.
Счастливчик облизнул клыки и встряхнулся. Наверное, когда мир рушится на твоих глазах, единственное, что остается, — когтями держаться за надежду. Без нее можно сразу отказаться от борьбы и погибнуть под первым же черным ливнем или землетрясением.
Белла продолжала смущенно переминаться с лапы на лапу. Счастливчик вздохнул и ткнул ее носом в шею. Наверное, Лизушка права — им повезло, что они вместе. Что бы ни натворила Белла, как бы ни сердился на нее Счастливчик, он не мог навсегда отвернуться от сестры.
— Идем, — тявкнул он. — Пора возвращаться в лагерь. Нужно рассказать всем, что случилось, да и церемонию не хочется пропустить!
— Мы и так опоздали, — пропыхтела Белла, взбираясь следом за братом по песчаному склону. — Надеюсь, Альфа поймет, когда мы расскажем ему о барсуке.
— Как бы то ни было, я должен с ним поговорить, — процедил сквозь зубы Счастливчик. — Слишком много решений нужно принять, и чем быстрее, тем лучше.
Собака-Солнце сидела над верхушками холмов, озаряя собакам путь последними лучами густого медного света. Сумерки сгущались, и вскоре пришлось идти в темноте.
Выйдя из-за деревьев, Счастливчик остановился и ошеломленно разинул пасть.