Эрин Хантер
Тайный враг
(Хроники Стаи — 2)
Посвящается Джейми Филипп. Особая благодарность Джилиан Филипп.
Пролог
Лай с восторгом потрогал лапой блестящего зеленого жука.
«Ага, попался, козявка!»
Теперь добыча никуда от него не спрячется. Он загнал ее, поймал и победил. Да здравствует Лай! Смотрите все: вот идет славный Охотник Лай, Быстроногий Лай, Храбрый Лай! Бесстрашный воин Молнии из стаи Небесных псов!
«Сейчас я с тобой расправлюсь!»
Он стал гонять лапой сучащего лапками жука, грозно оскалив клыки, чтобы жалкая козявка поняла, что сопротивление бесполезно, но вдруг вдалеке раздался зловещий вой.
Короткая шерстка на щенячьем загривке мгновенно встала дыбом, Лай задрожал всем телом, склонив голову набок.
«Собака? Чужая, злая собака?»
Жук скрылся под белым забором, Лай уже и думать о нем забыл. Сейчас бегство со двора было важнее охоты.
Неуклюже попятившись, Лай помчался через лужайку в сарай, спеша очутиться в уютном тепле, среди знакомых запахов. Щенки встретили вернувшегося брата звонким лаем, а он, сопя от натуги, растолкал их и прижался к теплому материнскому животу.
Когда мамино ласковое вылизывание немного успокоило его колотящееся сердечко, Лай почувствовал, как к нему потихоньку начинает возвращаться храбрость.
— Что это был за вой? — тоненько пискнул он. — Вы слышали? Слышали?
— Да! Да!
— Слышали-слышали!
— Ой, вой! Ой, страшный!
— Там собака-злюка! — затявкали щенки.
— Тихо, тихи, малыши, — проворчала Мать-собака, нежно вылизывая маленькие мордочки. — Нет, это была не собака. Это волк, но он сюда не придет.
Волк. При этом слове Лай снова задрожал от страха и почувствовал, как такой же трепет пробежал по шкурам братьев и сестер. Ему не понравилось это слово. Оно было страшное. Да, так мог называться только тот, кого стоит бояться…
Но в тихом голосе Матери-собаки прозвучал не страх, а улыбка.
— Ах, детки, вам нечего бояться. Волки не сильно отличаются от нас с вами. У них тоже четыре лапы, острые зубы и густая шерсть. Как и мы, они быстроногие, сильные и смелые, но только дикие, коварные и очень хитроумные.
— Спорим, я перехитрю волка! — немедленно взвизгнула Пискля.
— Надеюсь, этого не случится, — покачала головой Мать-собака. — Собаки так не поступают. Собаки умные, но не коварные. Мы благородные создания, мы знаем, что такое честь. И вы, малыши, должны крепко это запомнить!
— А почему этот волк выл собачьим голосом? — робко прошептал Вой.
— Потому что собаки и волки родня, пусть и неблизкая, наша связь началась в далекие незапамятные времена, — ответила мама. — Но волкам все равно нельзя доверять. Мы с ними не водимся. Если когда-нибудь увидите волка, держитесь от него подальше, поняли? А еще лучше — убегайте со всех лап!
— Почему? — выпалил Лай, недовольно воинственно наклоняя голову.
— Потому что стоит повернуться к волку спиной, как он вопьется клыками в твою шкуру, — сурово ответила Мать-собака. — Слышите? Никогда не приближайтесь к волку! Помните историю о любопытной Сопелке? Она нарушила это правило и горько об этом пожалела. Сколько раз мама говорила вам, что любопытство до добра не доводит? Сопелка услышала волчий вой и побежала вслед за волками, потому что она была не только непоседлива и любопытна, но еще и бесстрашна, как и положено настоящей собаке.
— Я тоже бесстрашная! — поспешила вставить Пискля.
— Пискля! — негромко заворчала мама. — Сколько раз мама говорила тебе, что умная собака никогда не путает бесстрашие с глупостью? Дикая волчья стая поймала Сопелку и окружила ее под Первой сосной, а предводитель волков, свирепый зверь по имени Клычище, решил растерзать ее за то, что она шпионила за ними.
Но мы с вами знаем, что Сопелка была внучкой самого Молнии, и хотя доблестный Молния ушел жить к Небесным псам, он продолжал любить своих детей и присматривал за ними с небес. Что же он сделал, когда увидел, что маленькой глупой Сопелке грозит страшная смерть от волчьих клыков? Он спрыгнул на землю, прямо на Первую сосну, и спалил ее дотла, а с ней и свирепого Клычищу! Дикая волчья стая в ужасе бежала прочь, позабыв о Сопелке. Вот почему глупенькая Сопелка не погибла, а выросла и стала умной и храброй собакой-воительницей по имени Дикое пламя. Но мы с вами, мои милые, не можем полагаться на заступничество Молнии, поэтому ни в коем случае не должны повторять ошибок Сопелки. Все понятно?
Вдалеке вновь раздался протяжный вой, и щенки еще ближе прижались к Матери-собаке, насторожив ушки, чтобы не пропустить ни одного ее слова.
Лай совсем успокоился.
Мягкий бок Матери-собаки был таким теплым, ее сердце мерно и убаюкивающее билось под его ухом. Бум-бум, бум-бум, бум-бум… Мать-собака большая и сильная, она все знает, она защитит их от любой беды.
Лай заворочался под передней лапой матери.
— Даже если волк придет сюда, с нами все равно ничего не случится, правда? — уточнил он, на всякий случай.
Пискля насмешливо тявкнула ему в ухо.
— Глупый Лай! — фыркнула она. — Ты не слышал, что мама сказала? Волк не может сюда прийти!
— Конечно, — веселый смех пророкотал в горле у Матери-собаки. — Волк никогда сюда не придет. Вы все в безопасности, поэтому давайте-ка спать…
Лай спрятал нос под лапу. Ему было тепло и уютно, только кончик его уха продолжал тревожно вздрагивать при звуках леденящего кровь воя, то раздававшегося, то замиравшего вдали.
«Я буду умным, — думал он, засыпая. — Я не такой, как глупая Сопелка! К волкам я даже близко не подойду!»
Потому что собачья жизнь должна быть теплой и безопасной, как сейчас в Щенячьей стае. В стороне от дикого мира, вдалеке от волков, под надежной защитой семьи…
Глава I
— Наша территория! Наша! Наша!
Птицы с потревоженным стрекотом вспорхнули с верхушек деревьев, осыпавшаяся листва, кружась, опустилась к лапам Счастливчика.
Весь дрожа от напряжения, на прямых лапах, он стоял и смотрел в ту сторону, откуда пришел. Там, в долине, была его стая — то есть нет, не стая, а друзья. И жуткий лай мог означать только одно — друзьям Счастливчика угрожала смертельная опасность.
Смертельная, потому что его не было рядом.
Счастливчик беспомощно покрутил головой, разрываясь на части. После рассвета, когда он распрощался с друзьями, пес успел проделать долгий путь. Дальние холмы превратились в туманные тени на горизонте. Счастливчик взобрался так высоко, что мог одним взглядом охватить весь лежавший внизу лес, в глубине которого скрывалась долина. Он уже почти вышел из леса — до гребня горы, к которому он стремился, оставалось совсем немного. Заветный гребень манил Счастливчика, придавая сил его усталым лапам, побуждая их бежать все быстрее и быстрее — но вот теперь он стоял как вкопанный, словно превратившись в дерево.
Его друзья были в беде.
Он был им нужен.
С бешено колотящимся сердцем Счастливчик развернулся и побежал назад.
«Собака-лес! Защити их, сбереги их от беды! Дай мне время успеть…»
Он мчался в сторону долины, перепрыгивая через опавшие ветки, разбрасывая лапами сухую листву. Почему он не доверился своим инстинктам? Ведь в глубине души Счастливчик с самого начала знал, что не должен покидать свою стаю! Но он убежал от них, как подлинный Пес-одиночка, а теперь его друзьям угрожала опасность.
«Кто защитит их, если не я?»
Он отчетливо слышал свирепый рев и незнакомые злые голоса, смешивавшиеся с лаем сестры и остальных собачек-на-поводочке.
— Наша земля! Наша вода! Убирайтесь! Прочь, прочь!
— Все сюда! Не разбегайтесь! Держитесь возле меня!
Сильные задние лапы Счастливчика в мгновение ока вознесли его на вершину небольшого холма и вдруг остановились, не спеша мчаться вниз.
«Постой, Счастливчик… — подсказал инстинкт. — Хорошенько осмотрись, прежде чем бросаться в пасть опасности».
Счастливчик окинул зорким взглядом долину. За густым лесом лежала широкая луговина, поросшая высокой травой. На первый взгляд, лучшего места для собачек-на-поводочках было не придумать. Это место подходило всем вместе и каждому в отдельности: Марте здесь было, где плавать, Микки — где охотиться, а Солнышке, Альфи и Дейзи — где прятаться. Не говоря уже о Бруно и Белле, которые могли с пользой для дела исследовать окружавшие долину обширные территории. Единственное, о чем они не подумали, решая здесь остановиться, так это о том, что такое прекрасное место вряд ли могло быть ничьим. Судя по всему, какая-то стая уже успела обосноваться в долине и теперь свирепо отстаивала свои права.
Вдалеке, у самого горизонта, серебряный свет сверкал на широкой глади воды — там, за краем леса, протекала река. Именно там Счастливчик в последний раз видел своих друзей. Он встряхнулся и помчался вниз по склону.
От злобного лая стаи вся шерсть на спине Счастливчика встала дыбом. Его сердце разрывалось от страха и гнева, но он понимал, что если выскочит из леса на яркий свет, то его сразу заметят. Значит, нужно было вести себя осторожнее.
Ему показалось, что с тех пор, как он расстался с друзьями, с рекой что-то произошло. На вид она была прежней, но только на вид. У Счастливчика был нюх на опасность.
«Странно, что бы это могло быть?» — насторожился он. Потом вспомнил ручьи и озера, разлившиеся возле погибшего города. Именно там он впервые почуял острый запах угрозы, щекотавший ему ноздри сейчас.
Счастливчик так испугался, что даже остановился. Так и есть, на поверхности воды ядовито поблескивала мерзкая зеленая пленка. А он-то счел это место безопасным убежищем! Но ведь река большая, она должна быть чистой, и она была такой еще вчера — если только они не приняли желаемое за действительное.
Но теперь Счастливчик ясно видел ядовитое зеленое пятно, расползавшееся вниз по течению.
«Я привел своих друзей к смертельной воде!»
Неужели во всем мире не осталось убежища от смерти, принесенной Большим Рыком? У реки даже кусты и деревья выглядели какими-то полудохлыми — поникшие, поломанные и изуродованные, словно их собака жевала.
Сорвавшись с места, Счастливчик помчался вдоль берега ручья, сердце тяжело и сильно бухало у него в груди. Если зараза Большого Рыка поразила даже это отдаленное от города место, то куда же идти собакам? Неужели на Собаке-Земле больше не осталось для них места?
— Убирайтесь!
Злобный вой прорвал воздух, потом раздалось испуганное тявканье и пронзительный визг боли.
Не помня себя, Счастливчик кубарем помчался вниз со склона холма, звонко цокая когтями по камням. Добежав до зарослей густого кустарника он, наконец, увидел, что происходит.
Его друзья выглядели до боли беспомощными и жалкими перед наступающими врагами. Им противостояла настоящая стая — дикая свора огромных собак на прямых напряженных лапах, с вздыбленными загривками и оскаленными зубами. Время от времени кто-то из своры выскакивал вперед, оглашая долину злобным лаем.
— Сейчас вы свое получите, собачки-на-поводочке!
Потом раздался голос Беллы — тихий, испуганный, но все равно мужественный:
— Все хорошо, не трусить! Держитесь вместе! Солнышко, спрячься за Бруно. Марта, помоги Дейзи.
Спрятавшись в тени огромного валуна, Счастливчик пригнулся и начал считать врагов. Во вражеской своре было семь собак. Кровь бурлила в жилах Счастливчика, его лапы были готовы сорваться с места, чтобы броситься в гущу сражения, но инстинкты, отточенные суровой городской жизнью, удержали его на месте. Как оказалось, совершенно правильно.
Счастливчик с облегчением перевел дух, сообразив, что настоящая битва еще не началась. Собаки из своры пока просто дразнили и оскорбляли своих врагов, но, если он сейчас по глупости выскочит на поляну, все может измениться в худшую сторону. Враги могут захотеть поскорее расправиться со слабыми противниками, чтобы затем, без помех, заняться Счастливчиком.
Поэтому он стоял и ждал.
Но вот две большие собаки, выскочив из рядов своры, щелкая пастями, бросились к маленьким Солнышку и Дейзи. Они не собирались загрызть их насмерть, пока они только запугивали.
— Выведите их из строя! — раздался резкий приказ. — Прыгушка, сбоку!
В тот же миг одна из диких подскочила к Солнышку справа и так страшно зарычала, что малютка, выскочив из-за спины Бруно, с паническим визгом понеслась в сторону кустов.
Счастливчик поискал глазами собаку, отдававшую приказы, но не смог ее разглядеть. Он знал, что если кто-нибудь из крупных собак посмеет броситься на защиту Солнышко или Дейзи, враги немедленно набросятся на них со всех сторон, кусая, дразня и изматывая до тех пор, пока не доведут до полного изнеможения. В результате, когда дело дойдет до настоящей драки, в которой трещат шкуры и льется кровь, Белла и ее друзья не смогут оказать врагам никакого сопротивления.
Счастливчик не раз видел такое раньше. Такую подлую, но очень эффективную тактику обычно применяли самые злобные собачьи банды, от которых он всегда старался держаться подальше.
Поэтому Счастливчик не на шутку удивился, увидев, что дикая свора пользуется столь коварными и грязными приемами.
«Держись, не торопись, — приказал он себе. — Будь мудрым, как Собака-лес».
Продолжая оставаться в тени и держась против ветра, Счастливчик, стал шажок за шажком подбираться ближе, чтобы в нужный момент одним прыжком выскочить на поляну. Он бесшумно крался среди деревьев, и только когда был уже совсем близко, впервые увидел предводителя своры.
Их альфу.
Это был огромный серый пес, изящный и поджарый, но в то же время мускулистый и сильный, как подобает настоящему вожаку. Он не принимал участия в битве, но внимательно следил за ней, отдавая отрывистые приказы:
— Не отставать! Преследуйте их! Покажите им, что бывает с теми, кто вторгается на нашу территорию!
Альфа откинул голову назад и залился долгим хриплым воем.
Мурашки страха пробежали по шкуре Счастливчика, желудок скрутило от нехорошего предчувствия.
«Это не собака…»
Не удивительно, что коварная тактика своры так напоминала волчьи приемы! Счастливчик никогда в жизни не видел вблизи своих дальних сородичей, но по полузабытым сказкам и смутным образам сразу узнал эти светлые глаза, страшные клыки и косматую шерсть. А голос! Ни с чем на свете он не смог бы перепутать этот жуткий вой, который слышал всего один раз в жизни, в далеком щенячестве. Воспоминание жаром прокатилось по его телу — след былого страха перед тем, чего он не видел, но услышал.
Значит, этот могучий серый пес был полуволком! Счастливчик слыхал о таких собаках, но прежде никогда с ними не встречался.
Приглядевшись повнимательнее, он выделил в своре еще двух собак, которые не спускали глаз с самых крупных собачек-на-поводочке и время от времени поглядывали на альфу, ожидая его приказаний. Счастливчик понял, что в иерархии своры эти двое занимают места сразу за вожаком. Один из них был крупным псом с мощной шеей и тяжелыми страшными челюстями. Этот следил за Мартой. Черная великанша была самой крупной из стаи, однако Счастливчик заметил, что она уже хромает на одну лапу, оставляя на траве кровавые отпечатки.
Вторая собака была гораздо стройнее и изящнее. Судя по всему, она принадлежала к тощим и длинноногим беговым собакам, которые умеют мчаться быстрее ветра. Эта собака стремительно проносилась вокруг места сражения, четко и деловито отдавая приказания. Она была меньше тяжелого мускулистого пса и выглядела гораздо более хрупкой, но безошибочное чутье подсказало Счастливчику, что быстрая собака занимает более высокое место.
Окрасом и фигурой эта красивая длинноногая особа мучительно напоминала Лапочку, с которой Счастливчик спасся из Ловушки, когда все их товарищи по несчастью погибли.
Но, в отличие от Лапочки, эта собака была злой. И она, не моргнув глазом, превратила бы в падаль всех собачек-на-поводочке, если бы альфа отдал ей такой приказ.
«Собака-лес, дай мне свою хитрость и мудрость…»
Счастливчик, по-прежнему держась против ветра, стал потихоньку, напрягая каждый мускул, пробираться ближе. Он был на расстоянии нескольких собак от места битвы, но его до сих пор никто не заметил. Вот что значит хитрость и удача! Если ему удастся застать свору врасплох, то у собачек-на-поводочке появится возможность унести лапы. Да, он поступит именно так — сейчас сорвется с места и одним прыжком выскочит на поляну…
Но Счастливчик замер с поднятой лапой. В каких-нибудь пяти прыжках от него бешено заколыхались кусты, и маленькая коричневая собачка, заливаясь лаем, выскочила на поляну. У Счастливчика оборвалось сердце.
Альфи!
Храбрый малыш Альфи остановился прямо перед огромным серым альфой. Дрожащие задние лапы выдавали его страх, но загривок стоял дыбом, а губы разъезжались в грозном рычании.
Собака-полуволк, склонив голову, уставился на дерзкого малыша, который огласил долины свирепым звонким лаем.
— Отстань от нас! Отстань от моих друзей! Кто сказал, что это ваша земля? Кто?
На морде альфы появилось задумчивое выражение, нечто среднее между брезгливостью и насмешкой.
Но Альфи, ничего не замечая, продолжал отчаянно лаять, яростно мотая головой из стороны в сторону. Видимо, ему казалось, что чем больше он будет двигаться, тем крупнее и опаснее покажется своим врагам.
— Мы ничего плохого не делали! Только искали чистую воду, а вы ни с того ни с сего на нас напали! Так не делается! Это нечестно! Вы — плохие собаки! — Остановившись, чтобы перевести дух, Альфи скользнул взглядом по деревьям… и заметил притаившегося в тени Счастливчика.
Альфи подскочил на месте, раздувшись от счастья, и на радостях залаял еще громче.
Счастливчик закатил глаза. Ему казалось, будто он слышит лихорадочные мысли, вихрем проносившиеся в маленькой голове Альфи:
«Счастливчик вернулся! Ура-ура, вернулся! Теперь все будет замечательно! Теперь мы победим, всех прогоним и всем зададим…»
Счастливчик содрогнулся, поняв, что невольно вселил в храброе сердце Альфи несбыточную надежду на благоприятный исход поединка с полуволком.
Так оно и было. Малыш свирепо наморщил нос и показал врагу зубы.
«Нет! Не делай этого!»
Счастливчик напружинил мышцы, приготовившись выпрыгнуть из засады, но было уже поздно. Альфи бросился на полуволка.
Альфа даже с места не сдвинулся. Одним ударом тяжелой лапы он швырнул отчаянного малыша на землю. Альфи кубарем покатился по траве, потом безжизненно замер. Кровь хлестала из глубокой раны на его боку.
Счастливчик оцепенел. Ему хотелось завыть от боли и гнева. Если бы Альфи не увидел его, то не посмел бы броситься на такого ужасного врага.
«Зачем ты меня увидел, Альфи? Ну зачем?»
И тут земля под лапами Счастливчика вдруг вздыбилась и заходила ходуном. На миг ему показалось, что Собака-земля тоже разгневалась на глупого Альфи.
А потом — бум! — Счастливчика швырнуло вперед, подбросило и перевернуло. Весь мир содрогнулся. Счастливчик больно ударился обо что-то, но нашел в себе силы вскочить и оглядеться. Его колотила дрожь.
«Еще один Большой Рык?»
Драка прекратилась, все собаки разом припали к земле. Дикая свора обратила взоры на своего альфу, который несколько секунд стоял, крепко упершись лапами в трясущуюся землю, потом запрокинул голову и испустил жуткий вой.
— Стая, ко мне! Это повторяется!
Дерево за спиной у Счастливчика с оглушительным треском надломилось и начало падать. Счастливчик едва успел отскочить в сторону, прежде чем оно обрушилось на скалу и треснуло, осыпав его грудой щепок.
Через несколько мгновений над долиной воцарился хаос — все новые и новые деревья с пронзительными стонами вырывались из земли и падали, с грохотом ударяясь о скалы.
Слепая паника охватила Счастливчика, и он бросился бежать, не разбирая дороги.
Только бы унести лапы от Рыка, только бы спастись…
Но Рык был повсюду, он бушевал вокруг Счастливчика и над его головой. Казалось, сама Земля в ужасе убегала у него из-под ног.
«Нет, не надо! Пожалуйста, хватит! Собака-Земля, не дай Рыку уничтожить и этот мир…»
Остановившись, Счастливчик обернулся назад и увидел, что обе стаи — дикая и его — в слепом ужасе мчатся наутек. Вдруг содрогающаяся земля с ревом раскололась, и страшная трещина побежала прямо через середину долины. Мелькнула светлая шерсть и пропала из виду. Кто-то упал в трещину!
Счастливчик резко отвернулся в сторону, страшась увидеть гибель собаки. Он разглядел, как Микки и Бруно волочат за собой безжизненное тело Альфи, а Марта хромает за ними, уворачиваясь от падающих веток.
«Моя стая!»
Инстинкт приказывал Счастливчику бежать за ними, но он опоздал. Над головой раздался страшный грохот, исполинский ствол треснул, корни с жутким стоном полезли из земли, словно дерево тоже пыталось вырваться и убежать.
Счастливчик перепрыгнул через огромную груду земли и корней, но оступился, взвизгнул от рвущей боли в передней лапе и повалился на траву, не в силах пошевелиться. Задрав голову, Счастливчик увидел, как дерево, покачиваясь, медленно встает на место, и решил, что все самое страшное уже позади, — но тут земля вновь встала на дыбы, и дерево угрожающе накренилось.
Парализованный ужасом, Счастливчик смотрел на нависший над ним содрогающийся ствол и слушал скрипучий предсмертный стон дерева.
Он с усилием пошевелил лапами, пополз на животе.
Но разве он мог успеть?
«Собака-Земля пришла за мной, — подумал Счастливчик, услышав оглушительный грохот сверху. — На этот раз мне точно конец».
Глава II
Дерево падало прямо на него. Спасения не было. Счастливчик услышал жуткий грохот, почувствовал дуновение воздуха и… в последний миг заметил над головой острый выступ нависающей скалы.
Безумный порыв отчаяния подхватил его, не чуя под собой лап, и Счастливчик вскарабкался на камень, кубарем скатился с него с другой стороны и юркнул под скалу. Забившись в это жалкое укрытие, он весь затрясся и заскулил, как щенок под материнским брюхом.
Долго, очень долго, не было слышно ничего, кроме грохота дерева, обрушившегося на камни, треска ломавшихся ветвей и стука коры и щепок, градом сыпавшихся на скалу над головой Счастливчика. Он взвизгнул, когда острая щепка впилась ему в бок, но заставил себя не шевелиться. Он знал, что как бы сильно ни было желание выскочить и броситься наутек, делать этого ни в коем случае нельзя.
«Собака-Земля, миленькая, — взмолился он, — пожалуйста, пожалей меня!»
Счастливчику казалось, что прошла целая вечность, прежде чем оглушительный треск и стон упавшего дерева отозвался последним эхом и начал стихать. Наконец, остался только шорох осыпающейся хвои. Постепенно скала под лапами Счастливчика перестала содрогаться. Собака-земля рыкнула в последний раз и тоже притихла.
Трясясь от носа до хвоста, Счастливчик выполз из своего убежища и начал продираться сквозь бурелом. Ствол упавшего дерева был толстый, как клетка-гремелка, и Счастливчик невольно заскулил от ужаса, представив, какой страшной смерти только что избежал.
«Он бы меня расплющил… Я был бы мертв… Ушел бы в Собаку-Землю…»
Счастливчик лизнул свою переднюю лапу, но острая боль уже стихла. Он с облегчением понял, что не ранен и не хромает. Вот это удача! У него только-только начала заживать рана, полученная во время первого Большого Рыка, не хватало еще охрометь на вторую лапу!
Все склоны вокруг него были взрыхлены ямами, засыпаны вывороченной землей и ветками, как будто какая-то огромная собака перерыла всю долину своими лапами. Словно завороженный, Счастливчик стоял и в ужасе смотрел на лежавший вокруг него изуродованный мир. Потом осторожно пополз по взрытому склону, со страхом переставляя лапы. К счастью, место, где недавно шла битва, лежало совсем недалеко внизу, так что скоро Счастливчик уже увереннее зашагал по ровной земле.
Во взбаламученном воздухе бурлил настоящий хаос запахов — пахло сырой, развороченной землей, корнями, кровью, расщепленным деревом, травой и бедой. Но сильнее всего был запах собачьего страха, хотя никаких собак вокруг не было видно.
Счастливчик насторожил уши и огляделся по сторонам в надежде увидеть кого-нибудь из своих. Но долина была пуста. Где же его друзья? И где ему теперь искать их? Неужели никто, кроме Альфи, не успел его увидеть?
Стоило Счастливчику подумать об Альфи, раненом и истекающем кровью, как до него вдруг донесся леденящий кровь вой. Это стонала собака — раненная, брошенная и беспомощная.
Счастливчик затравленно поджал хвост и напрягся. Откуда доносится стон? Ему казалось, будто собака воет где-то совсем рядом, но кругом было пусто.
Он покрутился на месте, шевеля носом, и вскоре заметил глубокую трещину в земле. Кровь застыла в его жилах, когда он вспомнил светлую собачью шерсть, промелькнувшую перед его глазами сразу после того, как треснула земля.
«Собака-Земля проглотила живую собаку!» — понял он.
Видно, Собака-Земля так прогневалась на свору полуволка, что решила проучить всех. Дрожа всем телом, Счастливчик попятился прочь от разлома. Если Собака-Земля так рассердилась на недавнюю драку, то кто знает, что вызовет ее ярость в следующий раз? Может быть, она и тех, кто не успел вмешаться, тоже не слишком жалует?
Значит, лучше будет поскорее унести лапы от трещины, и чем дальше, тем лучше. Что же касается собаки, душераздирающе завывавшей из провала, то Счастливчик ее не знал, поэтому и беспокоиться о ней не собирался. Главное, что это точно не была одна из собачек-на-поводочке — этих он узнал бы сразу, и по голосу, и по шерсти. Значит, в трещину провалился кто-то из своры полуволка. То есть враг.
«Никому из них нельзя доверять, — сказал себе Счастливчик. — С какой стати я буду спасать чужаков?»
И все-таки его шкура отчаянно чесалась и горела. Какая-то неведомая сила тащила его назад, и Счастливчик не мог ей противостоять. Он зарычал и остановился, насторожив уши. Что-то в этом жалобном, тоскливом вое рвало ему сердце, будило воспоминания. И еще этот запах… он был мучительно знаком Счастливчику, но в безумной мешанине, поднятой Большим Рыком, невозможно было как следует принюхаться.
Счастливчик яростно встряхнулся. Нет, он не мог бросить собаку в беде! Не мог уйти, повернувшись хвостом к чужому страданию. И неважно, друг эта собака или недруг. Он, Счастливчик, никогда не станет подлым псом, оставившим собрата умирать мучительной смертью! Чему учила его мама? Собаки — не волки. Они благородны и знают, что такое честь. Счастливчик никогда не предаст Собачий Дух!
Шумно вздохнув, Счастливчик стал осторожно подкрадываться к краю провала. Внутри притаилась чернота, но когда его глаза привыкли к темноте, Счастливчик разглядел смутный силуэт съежившейся на дне собаки.
Это была собака-бегунья.
Та сама злобная подручная полуволка, которая бегала туда-сюда вокруг сражающихся и отдавала приказы. Теперь она сжалась на узеньком каменном выступе и вся тряслась от страха. Свесив длинную морду, собака-бегунья с ужасом смотрела вниз, в черную бездну, но, заслышав скрежет когтей Счастливчика по камням, несчастная вскинула голову и посмотрела вверх. Прямо на него.
И окаменела.
Счастливчик даже вздрогнул от удивления.
Лапочка!
Его подруга из Западни… его сестра по несчастью и спасению!
Когда Лапочка покинула его, отправившись на поиски какой-нибудь стаи, Счастливчику хотелось выть от горя и одиночества. Много раз за это время он спрашивал себя, что с ней стало и выжила ли она.
И вот теперь оказалось, что Лапочка все-таки нашла себе стаю — дикую свору полуволка!
Но сейчас она плакала, беспомощно моргая глазами от резкого солнечного света.
Узнав Счастливчика, Лапочка тоненько взвизгнула от удивления.
— Что ты тут делаешь?
Они задали этот вопрос одновременно, а потом очень долго молча смотрели друг на друга. Первым пришел в себя Счастливчик.
— Это сейчас неважно, Лапочка. Сначала нужно как-то вытащить тебя оттуда.
Она прижалась к стене, дрожа всем своим длинным телом.
— Но как? Это невозможно.
Счастливчик сделал еще один робкий шажок к краю трещины. Но когда он хотел сесть и свесить голову вниз, чтобы получше оценить положение Лапочки, земля стала крошиться, и мелкие камешки градом посыпались из-под его лап в бездну. Назад! Вздыбив шерсть, Счастливчик отскочил прочь.
— Ты очень глубоко упала, — пролаял он с безопасного расстояния. — Скажи, ты не можешь встать на задние лапы и уцепиться когтями за край обрыва?
— Вряд ли, — проскулила Лапочка. — Видел, как земля осыпалась под тобой? А если я начну лезть наверх и сорвусь, то упаду уже не на выступ, а прямо… прямо…
— Я тебе помогу, — рявкнул Счастливчик, обрывая ее завывания. — Давай, попробуй!
Медленно, очень осторожно, Лапочка встала и с трудом описала круг по своему крохотному выступу, словно собираясь лечь спать. Ее длинный хвост был зажат между лапами, гладкая шерсть тряслась от страха. Еще медленнее, словно каждое движение давалось ей через силу, Лапочка поднялась на задние лапы и ухватилась когтями за край трещины.
— Умница! А теперь отталкивайся задними лапами. И тянись! Все будет хорошо, Лапочка, ты только…
Рыча от натуги, Лапочка подтянулась вверх, суча задними лапами в воздухе. В следующий миг она стала соскальзывать обратно и завыла от страха, но Счастливчик был тут как тут. Вытянув шею, он схватил Лапочку зубами за шкирку и потянул на себя, моля Собаку-Землю не дать им вместе свалиться вниз. Он больше не подбадривал Лапочку и не тявкал, он тянул ее вверх с такой силой, что его мышцы, казалось, готовы были лопнуть от натуги.
И тут за его спиной раздался слишком хорошо знакомый скрип, за которым последовал зловещий треск дерева.
От страха Счастливчик взвыл и с такой силой потянул Лапочку на себя, что та, в последний раз оттолкнувшись задними лапами, выбралась на край трещины. В тот же миг Счастливчик с силой отпихнул ее в сторону — а раненое дерево накренилось и с грохотом обрушилось на землю.
Собаки стояли, тяжело дыша от усталости и облегчения. Счастливчик часто-часто моргал и хрипло втягивал в себя воздух, сердце часто-часто колотилось в его ребра.
Отдышавшись, они с Лапочкой одновременно зашлись лаем и прыгнули друг к другу. Столкнувшись в воздухе, они повалились на землю и принялись кататься по траве, вылизывая друг друга и оглушительно тявкая от счастья.
— Мы перехитрили второй Большой Рык! — лаял Счастливчик.
— Да! Ох, Счастливчик, какой же ты счастливый! — заливалась Лапочка.
— А я даже не думал, что снова тебя увижу!
— И я тоже не думала, упрямый ты пес-одиночка! — Лапочка в упоении куснула его за шею.
— Лапочка… — Счастливчик слегка отстранился, только теперь вспомнив кое о чем. О том, как увидел Лапочку в своре и даже не узнал в этой жестокой и грозной собаке свою добрую подругу. — Почему твоя стая напала на… тех собак?
Лапочка презрительно тявкнула:
— На кого? А, на этих! Да какие они собаки? Ты их видел? Жалкие, беспомощные твари. Просто возмутительно, что такие недисциплинированные и нелепые существа имели наглость вторгнуться на нашу территорию!
— Ну да, я вот как раз об этом… — промямлил Счастливчик, опуская голову. Он отвел глаза и нервно облизнулся. — Они же совсем не умеют сражаться, это точно… Твоя стая обошлась с ними… — он замялся, подыскивая подходящие слова. На самом деле ему хотелось сказать «с беспощадной сноровкой», но вслух он произнес другое: — … чересчур круто.
Счастливчик едва не поперхнулся тявканьем, когда понял, что делает вид, будто не знает своих друзей.
«Выходит, я их стыжусь?»
— Собачки-на-поводочке, — прорычала Лапочка. — Ума не приложу, что они забыли в лесу, но им точно не стоило заходить на территорию настоящих собак. Сегодняшняя встряска послужит им хорошим уроком на будущее. Слабаков надо учить, согласен?
«А я-то еще тревожился за нее! — с горечью подумал Счастливчик. — Боялся, что она слишком добрая и нежная, чтобы выжить в новом мире. Неужели это та самая беговая собака, которая потеряла голову при виде мертвого Длиннолапого?»
Поймав растерянный взгляд Счастливчика, Лапочка горячо закивала головой.
— Пойми, это же для их пользы! Теперь эти собачки-на-поводочке будут умнее и никогда не сунут носы туда, где их не ждут. Они еще скажут нам спасибо!
— Н-наверное ты права, — проскулил Счастливчик, сгорая от стыда и чувства вины. На самом деле, это не собачки-на-поводочке пришли в долину. Это он привел их туда. Это была его вина.
— Еще бы! — твердо кивнула Лапочка. — И я была права, когда отправилась на поиски стаи. Ах, как я скучала по тебе, Счастливчик! — вздохнула она, с нежностью взглянув на него. — Но в конце концов я все-таки нашла настоящую стаю. Сильную, организованную, справедливую… — Она замолчала и, склонив голову, с недоумением посмотрела на Счастливчика: — Слушай, а ты-то как очутился так далеко от города? Я думала, ты твердо решил остаться там.
— Там нельзя оставаться, — ответил он. — Слишком опасно… Да, ты оказалась права и в этом.
Лапочка шутливо ткнула его носом.
— Видишь? Я всегда права!
Счастливчик нежно лизнул ее в щеку.
— Я ушел из города вместе со стаей, — сказал он, умолчав о том, какая это была стая. — Но потом оставил ее, чтобы вести жизнь пса-одиночки, и как раз проходил мимо, когда услышал звуки драки. — Счастливчик опустил голову и грустно взвизгнул. — Собаки дрались с другими собаками! Что в этом хорошего? Ведь мы все спаслись от Большого Рыка! Нас и так мало, уцелевших. Мне показалось, что это… странно. Вот я и подошел, чтобы посмотреть. — Он замолчал, решив, что сказал достаточно.
Лапочка в изумлении смотрела на него.
— Ты был со стаей? Но мне казалось, ты ненавидишь стаи! Ты сам так говорил. Ты отказался пойти со мной, потому что ты пес-одиночка.
— Все не совсем так, Лапочка, — смутился Счастливчик, не зная, как ей объяснить.
Лапочка долго молчала, глядя на свои лапы. Когда она снова подняла голову, Счастливчик увидел в ее глазах обиду и гнев.
— Ты называл себя псом-одиночкой, говорил, что хочешь быть свободным и жить сам по себе! Выходит, ты мне врал?
Счастливчика бросило в жар, мурашки раскаяния пробежали по его шкуре, когда он вспомнил обо всем, что наговорил Лапочке в городе, когда отказался пойти вместе с ней.
— Я не член стаи, — выдавил он, не поднимая глаз. — То есть не совсем. Так получилось. Случайно, понимаешь? Они не знали, как им жить дальше и что делать, вот я и увязался за ними. Никого из них я не знал раньше, но им нужна была помощь, и я им помог. Так же, как помог бы тебе, если бы ты не сбежала и не бросила меня там, в городе.
— Я не хотела тебя бросать! — тоненько проскулила Лапочка. — Ты сам сказал, что никуда не уйдешь и останешься в городе. Что я могла поделать? А мне нужна стая. Понимаешь, я не могу одна. Я не одиночка по природе. Мне жаль, что ты меня не понимаешь.
Счастливчик поежился. На самом деле, он понимал гораздо больше, чем она думала.
— Ты нашла свою стаю. Похоже, тебе повезло. Мне показалось, что эти собаки слушаются тебя.
— Да, я быстро выдвинулась, — с некоторой запинкой призналась Лапочка. — Ты же знаешь, в стае как в стае. Все не могут быть равны. Кто-то всегда наверху, а кто-то внизу.
Счастливчик задрал голову и жадно повел носом, почувствовав дуновение ветра. После зловещей тишины, сопровождавшей Большой Рык, снова почувствовать мордой движение воздуха было особенно приятно. Но ветер нес с собой не только свежесть, но и запахи — как жизни, так и смерти.
— Мне пора идти, Лапочка.
— Ты уходишь? Опять? Но куда?
Счастливчик замолчал, обдумывая ее вопрос. Ему не терпелось как можно скорее разыскать Беллу и остальных, узнать, как дела у Альфи, но он не мог рассказать об этом Лапочке. Ведь он уже дал ей понять, что не имеет ничего общего с той беспомощной стаей, на которую она напала вместе с со своими сторонниками, а теперь было уже поздно признаваться в обратном.
Лапочка ласково потерлась носом о его бок.
— Пойдем со мной, Счастливчик? Пойдем в мою стаю! Тебе понравится, честное слово! Ты спас мне жизнь, а значит, они все тебя полюбят!
— Ну, не знаю…
— Счастливчик, в такое время нельзя выжить в одиночку! Подумай, что если новый Рык схватит тебя, когда ты будешь один, и некому будет прийти тебе на помощь? Ты видишь, что творится кругом? Ручьи и реки отравлены. Где ты найдешь чистую воду? Пойдем со мной!
Холодок пробежал по шкуре Счастливчика, но он поспешно встряхнулся, чтобы прогнать сомнения.
— Прости, Лапочка! Мне бы очень хотелось быть с тобой, но я все-таки одиночка!
— В такие времена собаки должны держаться вместе! — убежденно возразила Лапочка, задрав вверх свою изящную узкую морду. — Ты нужен другим, Счастливчик! Ты сильный и умный, ты верный — ты просто не имеешь права быть сам по себе, не поделившись всем, что имеешь, с другими! — Голос Лапочки звучал почти гневно, но в ее глазах, обращенных на Счастливчика, светилась нежность. — Ты нужен собачьему миру, Счастливчик! Идем со мной! Обещаю, что ты будешь счастлив!
Но Счастливчик опустил глаза, былое упрямство уже вернулось к нему, укрепив пошатнувшуюся решимость.
— Пожалуй, я все-таки буду счастливее один.
Лапочка грустно опустила голову.
— Я никак не могу тебя переубедить? — тихо спросила она, потом вздохнула. — Мне так жаль расставаться с тобой, Счастливчик. Но что ж, прощай. Береги себя, пожалуйста. Ради меня.
— Непременно! Будь счастлива, Лапочка!
Он в последний раз кивнул ей и побежал прочь, но через несколько шагов сожаление с такой силой стиснуло его живот, что он не выдержал и обернулся.
Лапочка уже неслась через искалеченную долину, легко и изящно перескакивая через поваленные деревья. Горькое воспоминание, как удар, обрушилось на Счастливчика: он вновь увидел ее, опрометью выбегающую из холодной комнаты Дома еды, до смерти перепугавшуюся при виде мертвого Длиннолапого. Тогда она бежала с той же грациозной легкостью, но во всем остальном это была другая собака. Нынешняя Лапочка высоко держала голову, ее уши стояли торчком. Ее гладкая шерсть лоснилась, а мышцы, перекатывавшиеся под шерстью, выдавали неутомимую силу.
Счастливчику мучительно захотелось залаять ей вслед, окликнуть, позвать с собой. Такая собака, как Лапочка, была бы спасением и благословением для стаи Беллы. Но даже это было не самым главным. Счастливчику просто не хотелось расставаться с ней. Что если они больше никогда не увидятся? Он будет страдать без Лапочки, он будет тосковать по ней…
Но было слишком поздно. Лапочка скрылась из виду, Счастливчик понимал, что ему никогда ее не догнать. Значит, оставалось только пуститься на поиски своей стаи.
Повернувшись в сторону леса, он вновь почувствовал легкий холодок страха.
«Они уцелели, — сказал себе Счастливчик. — Они пережили один Рык, переживут и второй. Ничего с ними не случилось, я уверен…»
Глава III
Счастливчику оказалось совсем нетрудно проследить след Беллы и ее стаи по разгромленной долине. Нужно было только идти по каплям и лужицам крови, пролитой Альфи и Мартой. Металлический запах крови выстуживал кости и мышцы Счастливчика, жуткий страх гнал его вперед, заставляя перескакивать через трещины и опрометью мчаться по хрустящим под лапами веткам.
«Ничего, — думал он, — долина быстро восстановится. Вырастут новые молодые деревца, постепенно заменят погибшие деревья, а трещины в земле и вывороченные корни скоро покроются травой, свежим мхом и растительностью, зелень скроет следы гибели. Жизнь победит смерть».
В отличие от города, Собака-Земля умеет сама залечивать свои раны.
Перескочив через последний толстый сосновый ствол, Счастливчик помчался к реке, сверкавшей уже неподалеку. Как и в ручьях возле города, серебряная вода в реке уже подернулась той же ядовитой радужной пленкой. Яд расползался очень быстро, за короткое время, прошедшее после того, как Счастливчик оставил стаю, отрава дошла уже до долины. От этих мыслей Счастливчик совсем повесил хвост. Может быть, он напрасно надеется, что долина сможет так быстро восстановиться…
Крутой обрыв резко уходил вниз, к реке, сильные волны пролизали землю до самых корней, торчавших над водой.
Спрыгнув вниз, Счастливчик сразу увидел песчаную пещерку под корнями. Там, в сырой тесноте, сидели семеро собачек-на-поводочке — напутанных и несчастных.
— Все будет хорошо, — скулила Дейзи, лихорадочно вылизывая прокушенную лапу Марты. — Только не шевелись, слышишь? Не шевелись, и все заживет!
Бруно стоял над Альфи, неподвижно распростертым на песке. Солнышко, трясясь всем туловищем, смотрела на него.
— Ой, ему нужен ве-те-ри-нар! — по слогам протявкала она. — Ой, очень нужен! — Солнышко запрокинула мордочку и тоненько завыла: — Ой, где же мои Длиннолапые, где? Они умеют звать ве-те-ри-нара и спасать собак! Ой, ой!
— Длиннолапых больше нет, — сказал Микки, лизнув ее в макушку. Он тоже дрожал, но держался молодцом.
Дейзи повернула голову и вдруг заметила Счастливчика. Взгляд ее вспыхнул, она испуганно тявкнула. Остальные тоже всполошились, вскочили со своих мест и бросились к выходу, толкаясь и наступая друг на друга.
«Кажется, меня приняли за дикого пса», — понял Счастливчик. Он успокаивающе заворчал и вышел из тени берега, чтобы друзья могли лучше его рассмотреть.
— Это я! — пролаял он.
Собаки настороженно уставились на него, подняв загривки, но Белла первая, вскинув уши, бросилась к брату и прижалась щекой к его морде.
— Ты вернулся!
— Счастливчик! Счастливчик! — теперь уже все обступили его, скуля, тявкая и подвывая от радости. Они вылизывали его и скакали вокруг, и только Бруно остался стоять над телом Альфи.
Счастливчик услышал, как тот проворчал себе под нос:
— Поздновато для геройского возвращения.
Солнышко и Дейзи еще несколько раз высоко подпрыгнули, чтобы лизнуть Счастливчика в нос, но даже их радость быстро сменилась унынием. Запах крови заглушал даже ядовитое дыхание расползавшегося по реке яда.
Медленно, на негнущихся лапах, Счастливчик подошел к лежавшему на песке Альфи. Глаза маленького храбреца были полузакрыты, слабое дыхание едва теплилось в его теле. Бурый бочок еле шевелился в такт слабым прерывистым вздохам.
При виде Счастливчика из горла Альфи вырвался тоненький вой, но несчастный даже не смог поднять голову, чтобы поприветствовать друга. Песок под ним зловеще потемнел от крови. Но даже это было не самое страшное. Хуже всего было то, что кровь больше не хлестала из глубокой раны на боку, а едва сочилась тоненькой, замирающей струйкой.
Счастливчик зажмурился, собираясь с силами. Он никогда не думал, что сказать это будет так тяжело.
— Кровотечение у него почти остановилось! — пропищала Солнышко, и робкая надежда, прозвучавшая в ее голосе, едва не разорвала сердце Счастливчику.
Он лизнул ее в нос.
— Солнышко… Мы ничем не можем помочь Альфи.
— Но… — пролепетала Дейзи.