Юрий ЯКОВЛЕВ

Большие чёрные перчатки

Старые вещи как затопленные корабли: они долго лежат на дне сундуков, забытые и ненужные. Но иногда они неожиданно всплывают. Так случилось с большими чёрными перчатками.

Что это были за перчатки! Пять растопыренных пальцев расходились, как пять лучей звезды. Запястье стягивали ремешки с никелированными пряжками. Но на этом перчатки не кончались. Дальше шли высокие гладкие краги, которые доходили чуть ли не до локтей. А внутри вместо подкладки мягкий мех. Стоило натянуть перчатку, как рука начинала гореть, словно её поднесли к пылающей печке.

Может быть, эти перчатки принадлежали когда-то полярному капитану, а может быть, лётчику или танкисту. Они сжимали штурвал или засылали в орудие снаряды. А теперь их носит Вов.



Роберт Артур

В квартире было две комнаты. Одна из них называлась детской. В ней жили маленький Серёжа, старшая сестра Аля и Вов. В другой комнате жили родители. Когда вся семья собиралась обедать, родительская комната становилась столовой, когда приходили гости — превращалась в гостиную, когда папа работал — в кабинет. А ночью она была спальней.

Тайна Огненного Глаза

Детская всегда оставалась детской. Даже когда дети стали довольно большими.



АЛЬФРЕД ХИЧКОК ПРЕДСТАВЛЯЕТ:

«…А ещё мне хочется уехать к морю. Я никогда не купалась в большой солёной воде. Я хочу поплыть на пароходе и попасть в сильный шторм. Интересно, что со мной тогда будет? Я думаю, что выдержу… Ещё мне хочется красивое голубое платье и туфли на высоких каблуках. Я понимаю, что это мещанство — мечтать о платье и туфлях, но мне всё равно хочется… Вообще у меня много желаний, а средств нет. Мы с мамой решили отложить всё это на потом, когда будут деньги…»

Здравствуйте, мои юные друзья! Рад сообщить вам, что мы опять встречаемся с Тремя Сыщиками в новой истории, полной запутанных происшествий. На сей раз мы столкнемся с загадочным посланием, таинственным завещанием, подозрительным господином из Индии и многим другим, о чем я пока умолчу. Скажу только, что если вам по душе тайны, расследования, опасности и загадки, то эта история полна ими.

Это написала Аля. В сочинении. А Вов прочёл и решил накопить деньги ей на туфли. И всё было бы хорошо, но тут появилась Шкиперская бородка. И жить стало плохо.

Маленький Серёжа боднул брата в плечо и спросил:

Те, кто с ними уже знаком, могут перевернуть страницу и сразу начать читать, а новичкам я с удовольствием представлю трио моих юных друзей — Юпитера Джонса, Боба Андрюса и Пита Креншоу, которые называют себя «Три Сыщика». Их девиз — «Мы расследуем любое дело». И в самом деле расследуют. В прошлом им приходилось иметь дело с Зеленым Призраком, с замком, излучавшим ужас, с Шепчущей Мумией и другими историями, которые были, мягко говоря, немножко необычными.

— Вов, ты скоро умрёшь?

Юпитер Джонс славится удивительной наблюдательностью и сообразительностью. Пит Креншоу — самый сильный из этой тройки. Боб Андрюс более склонен к научным исследованиям и занимается ими очень хорошо. Вместе они — замечательная команда.

— Зачем мне умирать? — удивился Вов.

— Вов, когда ты умрёшь, — объяснил Серёжа, — твои большие чёрные перчатки станут моими.

Живут друзья в городке Роки-Бич, в Калифорнии, совсем рядом со знаменитым Голливудом. Их штаб размещается на складе утильсырья, принадлежащем тете и дяде Юпитера — Матильде и Титусу Джонс.

— Почему?

Вот мы и познакомились. А теперь — история начинается!

— По наследству.

— А я не собираюсь умирать.

СЫЩИКОВ ЗОВУТ НА ПОМОЩЬ

— Жаль.

На складе Джонса кипела работа. Матильда Джонс руководила своим племянником Юпитером и его друзьями Бобом и Питом. Сидя на садовом кресле из кованого чугуна рядом с аккуратным вагончиком, в котором помещалась ее контора, она орлиным взором следила за мальчиками. А те разгружали большой грузовик с разными диковинами, приобретенными Титусом Джонсом во время последней поездки по округе.

Вов рассердился:

— Кто тебе говорил про наследство?

— Юпитер! — крикнула она. — Осторожнее с этими статуями на грузовике! Несите, мальчики, их сюда да поставьте в ряд на этом столе, рассмотрим-ка их хорошенько.

— Он.

Она имела в виду скульптуры великих людей, аккуратно уложенные на холстину в кузове грузовика. Строго говоря, это были не статуи, а бюсты, примерно вполовину натуральной величины, они состояли только из голов и плеч. Такие бюсты иногда можно увидеть в музеях или библиотеках.

— Шкиперская бородка?

Вов отвернулся от младшего брата и стал лохматить волосы. Ему хотелось поддать как следует Серёже. Но вместо этого он подошёл к окну, снял с батареи перчатки. Они ещё не просохли, но были тёплыми.

Юпитер, Боб и Пит залезли на грузовик и стали рассматривать скульптуры. По мнению мальчиков, вряд ли они могли кому-нибудь понравиться. Всего бюстов было тринадцать. От пыли, годами оседавшей на их поверхности, они порядком посерели. На постаментах были высечены имена.

— Я тебе их когда-нибудь так дам, — сказал Вов.

— Юлий Цезарь, Октавиан, Данте, Гомер, Френсис Бэкон, Шекспир, — прочел Юпитер несколько надписей. — Ого, да это все великие люди!

— Ну ладно, — примирился Серёжа.

— Хочешь померить?

— Август Сильный, — прочел Боб, — не слышал о таком.

— Давай.

— Как и о Бисмарке или Лютере, — добавил Пит, указывая на бюсты очень сурового вида.

Маленькие руки утонули в больших перчатках, и Серёжа сразу стал похожим на краба с двумя чёрными клешнями.

Вов рассмеялся. А младший брат сказал:

— Но уж зато вы наверняка слышали о королеве Виктории, — заметил Юпитер, — а также о Вашингтоне, Франклине и Линкольне.

— Хорошие перчатки.

— Еще бы, — отозвался Пит, — ну, начнем, что ли, с Вашингтона. Ух ты, тяжелый!

Трое суток в посёлке шёл снег. Он завалил улицы, поля, дороги. Словно белый океан вышел из берегов и разлился по земле. У въезда в посёлок застряла машина — села на мель. Неподалёку стоял высокий прямой дуб, похожий на мачту фрегата. Снег белел на ветвях, как свёрнутые паруса. Паруса действительно следовало свернуть, потому что, когда снег перестал наконец сыпать, наступило безветрие. Штиль.

— Осторожно, Пит, — окликнула его миссис Джонс, — это очень ценная скульптура. Я ее собираюсь продать за пять долларов.

Но если сильный дуб выдержал натиск трёхдневного снегопада, то с другими деревьями дело обстояло хуже. Под тяжестью снега стволы изогнулись арками, а те, что послабей, не выдержали веса последних снежинок и сломались. Елки опустили тёмные лапы, словно в каждой лапе держали по гире.

Вов шёл по лесу и бил палкой по стволам и веткам. От его ударов снег падал. Деревья распрямились, а ветки ёлок покачивались, как на пружинах. Сам Вов был с головы до ног в снегу, но не обращал внимания: он освобождал пленников снегопада.

— Я слезу на землю, а ты мне ее подашь, — сказал Юпитер.

За этим занятием его застали Шкиперская бородка и Серёжа.

Пит встал в кузове на колени и осторожно опустил бюст Вашингтона на руки Юпитеру. Юп крепко обхватил скульптуру и, пятясь назад, пошел к столу. Он бережно опустил на стол бюст первого президента США и вытер пот со лба.

Серёжа был закутан по всем правилам, а руки с рукавицами он запихнул в карманы пальто. Бровей не видно, щёки красные, глаза — круглые синие глазищи — восторженно смотрели на своего спутника. Дундик — Шкиперская бородка — покровительственно положил на плечо малышу руку.

— Тетя Матильда, — сказал он, — а не подождать ли нам Ганса с Конрадом, чтобы они сгрузили эти бюсты, а то мы с Питом можем их уронить.

Дундику лет шестнадцать. На его худом вытянутом лице редкая шкиперская бородка. Двумя рыжими струйками она cтекала по щёкам и острым клинышком свисала с подбородка. Хозяин очень дорожил своей бородкой, поминутно подносил к ней руку: проверял, на месте ли она. Одет он был в лыжную куртку с треугольным капюшоном за спиной. Из-под мышки у него торчало духовое ружьё.

— Здравствуй, Вов, — крикнул он, — что ты тут делаешь?

— И то правда, — согласилась тетя, внимательно наблюдавшая за мальчиками. — И плакали тогда мои пять долларов. Хорошо, Юпитер, вы пока свободны. Можете устроить заседание своего клуба или еще чем-нибудь заняться.

— Гуляю, — отозвался мальчик, смахивая с бровей морозную пыль.

Дело в том, что Боб, Пит и Юп организовали клуб разгадывателей головоломок, который потом превратился в агентство юных детективов под названием «Три Сыщика». Но миссис Джонс так и не поняла, что, хотя мальчики продолжали разгадывать разные ребусы и иногда посылали свои решения на конкурс, на самом деле их теперь занимали только настоящие тайны, встречавшиеся в реальной жизни.

— Гуляй, гуляй, — засмеялась Шкиперская бородка, — а мы пойдём птичек постреляем.

— Зачем ты их стреляешь?

Миссис Джонс знала, что у Юпитера есть своя мастерская с разными инструментами и даже печатным станком в дальней части двора, скрытой от глаз грудами строительных материалов, Но она не знала, что рядом с мастерской мальчики устроили штаб Трех Сыщиков.

— Настоящий мужчина должен быть охотником, — был ответ. — А тебе что, жалко?

Вов ничего не ответил. Он ударил палкой по изогнутой сосенке, и та сразу распрямилась, как катапульта, выпустившая снаряд.

Штаб помещался в старом жилом автофургоне, который Титус Джонс не смог продать, потому что фургон был сильно поврежден в аварии. Титус отдал его в распоряжение Юпитера, чтобы ему было где собираться с друзьями. За последний год мальчики с помощью Ганса и Конрада, двух белобрысых немцев, работающих на складе, возвели вокруг фургона настоящую баррикаду из обрезков пиломатериалов и разного хлама. Фургона теперь совершенно не было видно со двора, и пробираться в штаб приходилось только потайными ходами.

— Зашагали, — скомандовал «настоящий мужчина» и запел себе под нос: «Мы дадим тебе конфет, чаю с сухарями…»

В фургоне размещался маленький кабинет с письменным столом, телефоном, магнитофоном и другими необходимыми приспособлениями, а рядом с кабинетом была устроена лаборатория и темная комната для занятий фотографией. Почти все это оборудование попало к Титусу в сломанном виде и было аккуратно восстановлено и отремонтировано Юпитером и его друзьями.

Они ушли. А Вов поморщился и принялся воевать со снегом. Он ударял палкой по стволам и веткам, пока не выбился из сил.



Ребята собирались уже отправиться в штаб, когда во двор въехал другой грузовик, поменьше. За рулем был Конрад, а рядом с ним сидел Титус Джонс, низенький человек с огромными усами, едва ли не более длинными, чем он сам. Ганс, брат Конрада, ехал в кузове.

Когда Вов вернулся из леса, Серёжа был уже дома. А на окне лежала птичка. У неё красная грудка и серая головка. На красной грудке — ещё более красное пятнышко.

— Смотри, трофей! — радостно сказал Серёжа брату.

Грузовик остановился, и Титус спрыгнул на землю. Мальчики увидели, что весь кузов был заполнен странными черными штуковинами, которые назывались «портновскими болванами». Они представляли собой металлический каркас, обтянутый черной материей; по форме они были похожи на женский силуэт, но без головы и с металлической подставкой вместо ног. Раньше такого «болвана» держали почти в каждой семье, и хозяйки пользовались ими, когда шили себе платья, но сегодня уже мало кто прибегал к помощи этого предмета.

Аля молчала. Она сидела на кровати, поджав ноги, и читала книгу.

Миссис Джонс вскочила, хватаясь за голову:

— Аля, — тихо сказал Вов, — зачем он учит Серёжу убивать?

— Титус Джонс, ты что, совсем ума лишился? Как, скажи мне ради всего святого, ты думаешь продать целый грузовик таких болванов?

— Он охотник, — сказала Аля.

— Тогда пусть охотится на волков и тигров, а не бьёт снегирей.

— На что-нибудь мы их приспособим, — ничуть не смутившись, ответил Титус. Джонс был весьма необычным старьевщиком — он покупал не то, что легко было бы продать, а то, что нравилось ему. Но так или иначе ему удавалось сбыть все свои приобретения, причем с неплохой прибылью.

— Где он тебе возьмёт тигров в нашем лесу, — раздражённо сказала сестра. — Ты злой человек. Ты всегда говоришь о нём всякие гадости.

— Юпитер, подумай-ка, на что может пригодиться старый портновский болван, — скомандовал дядюшка.

— Он другого и не стоит.

— Ты стоишь! Посмотри на себя, что в тебе хорошего? Ты или молчишь, уставясь в одну точку, или ворчишь.

— Из них, — не задумываясь, откликнулся Юпитер, — вышли бы неплохие мишени для стрельбы из лука.

— Почему тебе так нравится Шкиперская бородка?

— М-м-м-м, — оценивающе промычал Титус, — неплохо, неплохо. Для начала сойдет! Ага, я вижу, вы уже начали разгружать мою замечательную коллекцию гипсовых бюстов. Удивительно художественное, скажу я вам, приобретение.

— Тебе этого не понять. Дундик очень тонкий, интересный человек. Он — романтик. А ты грубый. У тебя волосы лежат на ушах, потому что ты не любишь подстригаться. Тебе тринадцать лет, а ты…

Она не нашла, что ещё сказать плохого о брате, и уткнулась в книгу. Серёжа играл с убитой птичкой. Он утешал птичку:

— Я сперва-то не могла понять, зачем ты их купил, — сказала Матильда, — а теперь, кажется, придумала, как их продать — как украшения для сада. Они прекрасно будут смотреться в саду, на маленьких колоннах, среди цветочков и кустиков.

— Мы дадим тебе конфет, чаю с сухарями.

— Я всегда в тебя верил, Матильда, — воскликнул дядюшка, — в самую точку! Ганс, Конрад, разгружайте их скорее, да, смотрите, не разбейте!

Вов повернулся и пошёл на улицу.

Он уселся в тенечке, достал трубку и стал ее раскуривать, а Ганс и Конрад приступили к разгрузке бюстов.

По вечернему посёлку полз бульдозер. Из-под стального ножа поднималась белая волна снега. Вов шёл за бульдозером и думал: «Когда буду военным, надену длинную шершавую шинель. И сапоги — тяжёлые и громкие. Такие сапоги идут по лужам, по грязи, по снегу. Им всё нипочём. Они стучат, словно говорят: идёт солдат, идёт солдат».

Когда Вову становится не по себе, он всегда думает о том, как станет военным. Ему кажется, что военный всё решит по справедливости и докажет Але, что Шкиперская бородка ничего не стоит.

— Эти головы, — начал рассказывать Титус, — я нашел в старом доме в каньоне за холмами. Хозяин дома умер. Мебель и ковры распродали до меня — такая досада! Ничего не осталось, кроме всякого барахла, которое уже никто брать не хотел, — эти бюсты, какие-то книги, солнечные часы, садовая мебель. Ну, я их и купил.

В посёлке загорелся свет. И оказалось, что все окна разные. В одном заискрилась яркая лампочка. Другое было тусклым. В окне углового дома виднелся большой оранжевый абажур с отвисшими краями. Он был похож на медузу. И Вову казалось, что это не окно, а прозрачная стенка аквариума, в котором вместо рыб завели медузу. В соседнем окне вообще не было света, зато на тёмном стекле мерцала отражённая звёздочка. И Вов подумал, что неплохо освещать комнаты звёздами. Каждый выбрал бы себе звезду по вкусу: белую, зелёную, золотистую. И не нужно никаких медуз.

Он замолчал и только пыхтел трубкой. Юпитер, Пит и Боб воспользовались случаем, чтобы потихоньку улизнуть. Через минуту они уже сидели в своей мастерской.

«Может быть, мне достанется шинель, которая была на войне, и оружие — старое, боевое, — которое било по врагу… Я куплю Але платье и туфли, а Серёже подарю большие чёрные перчатки. Всё будет как надо».

— Ух, — выдохнул Пит, — я уж думал, что твоя тетушка заставит нас целый день работать, Юп.

Ночью его разбудила Аля.

— Вов, ты спишь?

— И заставила бы, если бы не испугалась, что мы уроним эту гипсовую башку, — откликнулся Юпитер. — Тетя Матильда терпеть не может понапрасну терять деньги.

Он нарочно промолчал.

— Ну, что будем делать? — спросил Пит. — Никаких тайн для расследования у нас под рукой нет. Может, достанем карты городов-призраков в пустыне, которые мы давно собирались изучить?

— Вов.

— Или можно помудрить над заданиями конкурса, в котором первый приз — двухдневная поездка на Гавайские острова, — предложил Боб.

Он нехотя открыл глаза и увидел, что Аля сидит на постели. В белой ночной рубашке, свесив ноги.

— Значит, так… — начал Юпитер, но тут вдруг замигала красная лампочка на панели, укрепленной над печатным станком.

— Что тебе? — спросил Вов.

— Смотрите, — закричал Боб, — телефон звонит!

— Вов… Он поцеловал меня… в щёку.

— Может, у кого-то завелась какая-нибудь тайна, — с надеждой произнес Юпитер.

Вов почувствовал боль, словно кто-то коснулся его щеки калёным железом.

— Вов.

А Пит уже отодвинул лист железа, которым был накрыт большой ящик рядом с печатным станком. Он прыгнул в ящик и оказался в Туннеле II — широкой гофрированной трубе, которая, проходя под грудами строительных материалов и даже спускаясь в одном месте под землю, вела к хорошо замаскированному фургону. Боб и Юпитер устремились вслед. Пит открыл люк на другом конце трубы, и мальчики вылезли через него в свой штаб.

Больше он не отозвался.

Телефон продолжал звонить. Юпитер снял трубку.

На другой день его разбудил Серёжа:

— Вов, смотри, солнце сломалось.

— Алло, Юпитер Джонс слушает!

Все его будили. Все сообщали ему разные неприятности.

— Минутку, пожалуйста, — произнес женский голос, который был слышен и другим мальчикам благодаря присоединенному к телефону динамику. — Будете говорить с Альфредом Хичкоком.

Маленький Серёжа стоял во весь рост на подоконнике и смотрел в небо. С солнцем действительно творилось что-то неладное. Была видна только половина красного диска, а вторую половину как бы отрезали. Она была скрыта тёмным облаком.

— Вов, как его починить? — озабоченно спрашивал брат.

Альфред Хичкок! Обычно он звонил, когда у него появлялась какая-нибудь тайна, требующая немедленного расследования.

— Не знаю. Само починится.

— Привет тебе, мой юный друг Юпитер, — пророкотал в тесном кабинете густой бас Альфреда Хичкока. Надеюсь, ты сейчас не очень занят. У меня тут сидит один молодой человек, которому нужна помощь, и я думаю, что вы с друзьями именно те люди, которые могли бы ее оказать.

— Само не чинится, — сказал Серёжа, — может быть, попросить Шкиперскую бородку?

— Глупости. Ничего он не починит.

— Мы с удовольствием попробуем, мистер Хичкок, — сказал Юпитер. — А что случилось у вашего друга?

— Починит, — убеждённо пролепетал малыш.



— Ему оставили в наследство нечто очень ценное, — ответил Хичкок, — только вся беда в том, что он совершенно не представляет, что это такое и где его искать. Если вы приедете ко мне завтра в десять часов утра, он будет здесь и сам вам все расскажет.

А вечером Аля как-то неестественно торопливо спросила:

— У тебя есть деньги?

СПОР С МИСТЕРОМ ГЕЛБЕРТОМ

— Зачем тебе?

— Мне очень нужно. Если есть, дай, пожалуйста.

— Замечательно! — воскликнул Пит. — У мистера Хичкока опять появилась для нас загадка.

Вов стал лохматить волосы.

— Мальчик, которому оставили в наследство что-то ценное, но он не знает, что и где оно, — озадаченно протянул Боб. — Мне это кажется слишком сложным делом.

— Понимаешь, я скопил немного денег… тебе на туфли… Пока только на одну туфлю…

— Мне сейчас не нужны туфли, — поспешно сказала Аля. — Если ты хочешь сделать мне подарок, дай мне деньги.

— Чем непонятнее, тем лучше, — заметил Юпитер.

Она густо покраснела, Вов почувствовал себя скверно. Он молча полез в свой ящик, достал коробочку с деньгами и сунул её в руку сестре.

— Нам нужна машина, чтобы доехать до Голливуда, — вставил Пит, — нельзя же ехать на всемирно известную киностудию в офис Альфреда Хичкока на старом грузовике!

Серёжа наблюдал за всем с открытым ртом и, желая подбодрить Вова, сказал:

— Ты не жалей. Мы ружьё покупаем. Централку.

— Позвоним-ка в агентство по прокату автомобилей «Катайся на здоровье», — заявил Юпитер, набирая номер, — и попросим прислать сюда Уортингтона с «роллс-ройсом» завтра утром.

— Какую централку? — Вов вопросительно посмотрел на сестру.

Не так давно Юпитер выиграл конкурс, главным призом в котором был бесплатный прокат старинного позолоченного «роллс-ройса» с шофером. Эта машина сослужила друзьям неоценимую службу в их прошлых расследованиях, потому что расстояния в Южной Калифорнии огромные и без машины очень трудно куда-либо добраться. Конечно, иногда мальчики пользовались маленьким грузовиком дядюшки Титуса, а возили их Ганс или Конрад. Но для визита к Альфреду Хичкоку, всемирно известному режиссеру, грузовик явно не годился.

— Он покупает ружьё, — она имела в виду Шкиперскую бородку, — ему не хватает денег.

Вов ударил кулаком по своей ладони.

— Алло, — произнес Юпитер в трубку, — могу я поговорить с управляющим? …Алло, мистер Гелберт, здравствуйте, это Юпитер Джонс. Пришлите, пожалуйста, нам завтра Уортингтона с «роллс-ройсом» к половине десятого.

— Ты же сам говорил, что настоящий охотник охотится на волков и тигров, — терпеливо объяснила сестра. — Как же он будет охотиться на хищников с духовым ружьём?

Серёжа сказал:

Но, к своему немалому удивлению, в ответ он услышал:

— Мы пойдём на сохатого. Вот увидишь.

— Извините, но это невозможно. Тридцать дней бесплатного проката машины истекли.

Вов презирал себя, что дал деньги на централку Шкиперской бородке. Он сделал это помимо своей воли. Видимо, его воля не сильна, если он так легко сдался. Но не отбирать же у Али деньги.



— Надо же! — с досадой воскликнул Пит. — А мы-то и забыли. Конечно, срок истек, пока мы ездили на запад и возились там с тайной Зеленого Призрака.

Вов представил себе, как Шкиперская бородка вернётся с первой охоты.

Однако Юпитер не собирался сдаваться так легко:

— Поздравьте меня, я убил сохатого. («Разве с убийством поздравляют?») Была отличная охота. Нас было шесть человек. («Шестеро против одного!») Всё было обставлено в лучшем виде. Егеря выгнали зверя прямо к нашему рубежу. («Привели — убивайте!») И он пошёл на нас. Большой. Красивый. С огромными бурыми рогами. («Тебя бы на эти рога!») Он шёл медленно, не подозревая, что ждёт его впереди. («Подлецы!») Мы подпустили зверя так близко, что было слышно его прерывистое дыхание. Я выстрелил первым. («Так и знал…») Ноги лося сразу подкосились, и он тяжело упал на снег.

— Согласно моим подсчетам, мистер Гелберт, тридцати дней еще не прошло.

Вов не выдержит и крикнет:

— Да замолчи ты!

— Как же не прошло, — громко прошептал Пит, — давно прошло — он прав!

— Вов, Вов, надо укреплять нервы, — примирительно скажет Шкиперская бородка. — Одним словом, приглашаю вас отведать лосятины.

Но Первый Сыщик замахал на него рукой. А управляющий агентством твердо сказал:

Вову покажется, что борода Дундика рыжая от крови лося.

— Боюсь, что вы ошибаетесь.

— Не хочу, — буркнет Вов.

— Ты вегетарианец? — с усмешкой скажет «настоящий мужчина». — А ты будешь есть лося? — обратится он к Серёже.

— Мистер Гелберт, — с достоинством произнес Юпитер, — я думаю, нам нужно устранить расхождение в подсчетах. Я буду у вас в агентстве через двадцать минут для обсуждения этого вопроса.

Серёжа спросит:

— А лосятина без жилок?

— Да чего тут обсуждать-рассуждать! — Управляющий начал выходить из себя. — Приезжайте, только все равно ничего вы не докажете.

— Без жилок.

— Спасибо, — сказал Юпитер и повесил трубку. Повернувшись к друзьям, он скомандовал:

— Тогда буду. И Аля будет.

Аля будет сиять. Ей будет казаться, что это ради неё Дундик совершил свой подвиг. И во время его рассказа её сердце наполнится гордостью.

— На велосипеды — и поехали!

— Поздравьте меня, я убил сохатого. («Я горжусь тобой».) Была отличная охота. Нас было шесть человек. («Только шесть против такого огромного зверя?») Всё было обставлено в лучшем виде. Егеря выгнали зверя прямо к нашему рубежу. («Как это должно быть опасно!») И он пошёл на нас. Большой. Красивый. С огромными бурыми рогами. («Я бы умерла от страха!») Он шёл медленно, не подозревая, что ждёт его впереди. («Какая у тебя выдержка!») Мы подпустили зверя так близко, что было слышно его прерывистое дыхание. Я выстрелил первым. («Да, да, ты во всём первый».) Ноги лося сразу подкосились, и он тяжело упал на снег.

— Но он же прав, — протестовал Пит, пока они карабкались по Туннелю II. — Тридцать дней — они и есть тридцать дней.

— Как хорошо, что всё так кончилось! — воскликнет Аля. И вся просияет. И будет счастлива.

— Это как считать, — загадочно заметил Юпитер. — Предоставьте это дело мне.

А Вов наденет свои большие чёрные перчатки и уйдёт.



— Да уж конечно, предоставим, — проворчал Боб. — Нам все равно сказать нечего, только время зря теряем.

В далёкие времена люди, недовольные жизнью, отправлялись на Кавказ. Там они испытывали судьбу на скалистых тропах, где их подстерегала меткая пуля горцев. Теперь другое дело. На Кавказ едут загорать, есть виноград. Никакой там опасности — одни удовольствия. Для неутешных людей нет специальных мест. Что оставалось делать Вову: он целился в Шкиперскую бородку, а попадал в сестру. Это обезоруживало его.

Юпитер промолчал. Они выехали за ворота и проехали полмили по направлению к центру Роки-Бич. Слева от них разливалась синева Тихого океана, на волнах которого качалось множество лодок, а справа поднимались бурые утесы гор Санта-Моника.

А маленький Серёжа спрашивал:

— Вов, скоро у меня борода вырастет?

Агентство «Катайся на здоровье» помещалось на углу главной улицы города. Сыщики оставили велосипеды у входа и вошли в контору. Впереди шел Юпитер, а за ним весьма неохотно брели Пит и Боб.

— Нет, не скоро, — сердился Вов.

Их проводили в кабинет управляющего. Мистер Гелберт, краснолицый толстяк, взглянул на них крайне неприветливо.

— А если скрести ногтями?

— Бесполезно.

— Ну, — спросил он Юпитера. — Вы выиграли наш конкурс и тридцать дней бесплатно пользовались автомобилем. С чего это вы взяли, что можете пользоваться им и дальше? Вы что, считать не умеете?

— Я хочу убить лося.

— Умеем, мистер Гелберт, — очень вежливо ответил Юпитер, — и я старался считать очень точно.

— Этого ещё недоставало!

— А ты боишься убить лося? У тебя мозги набекрень. Да?

Он достал из кармана блокнотик и конверт. Из конверта он вынул аккуратно сложенный листок, который оказался рекламным объявлением о конкурсе, выигранном Юпитером. Вот что было сказано в объявлении.

— Тебе очень нравится Шкиперская бородка?

ВЫ ПОЛУЧИТЕ «РОЛЛС-РОЙС» С ШОФЕРОМ
В ПОЛНОЕ ВАШЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ
на 30 дней, по 24 часа в каждом,
если угадаете, сколько в кувшине фасолин
Агентство по прокату автомобилей «Катайся на здоровье»

— Очень. А тебе?

— Ну и уходи к ней. Понял?

— Ну и что? — спросил мистер Гелберт, заглядывая в объявление. — Что вы этим хотите сказать? Вы пользовались автомобилем тридцать дней, когда вам было угодно, а в каждом дне, само собой, по двадцать четыре часа. И все на этом.

— Ладно. Только ты отведи меня.

— Я вот размышляю над тем, как сформулировано ваше объявление, мистер Гелберт, — сказал Юпитер. — В нем говорится, что победитель получает автомобиль на тридцать дней, в каждом из которых двадцать четыре часа.

Все ушли к Шкиперской бородке. Вов остался один. Он ходил с опущенной головой и всё думал, думал.



— Ну, так! — рявкнул Гелберт. — Вы им и пользовались тридцать дней, а в каждом дне — двадцать четыре часа. Кто же этого не знает?

В посёлке поднялся ветер. Он бил в глаза и распахивал полы пальто, но мальчик не обращал на него внимания. Так он дошёл до дуба. Ветер срывал с веток снег, словно разворачивал паруса и готовил корабль к отплытию.

— Именно, мистер Гелберт, — произнес Юпитер. — А если все знают, что день состоит из двадцати четырех часов, зачем писать об этом в объявлении? Почему бы не сказать просто: «Получите „роллс-ройс“ на тридцать дней»?

А через несколько дней Вов услышал, как Аля плачет. Она плакала, положив голову на локоть, чтобы не видно было лица. А Серёжа сидел рядом и ждал, когда она кончит плакать.

— Аля, что с тобой? — спросил Вов.

— Почему? — озадаченно переспросил Гелберт. — Да просто мне хотелось, чтобы это звучало попривлекательнее.

Девушка заплакала ещё сильнее. А потом выдавила из себя:

— Очень хорошо, — с готовностью согласился Юпитер. — Ну а что получается? Из текста вашего объявления я узнаю о том, что победитель может пользоваться «роллс-ройсом» тридцать раз по двадцать четыре часа. То есть, другими словами, тридцать дней, состоящих из двадцати четырех часов поездок на автомобиле. А согласно моим подсчетам, — он раскрыл свой блокнотик, — мы использовали машину в общей сложности семьдесят семь часов и сорок пять минут, что равно трем дням пяти часам и сорока пяти минутам. Так что у нас остается почти двадцать шесть дней бесплатного проката автомобиля. Точнее говоря, двадцать шесть дней по двадцать четыре часа в каждом.

— Он сказал, что у меня кривые ноги…

— Я так и знал, что он выкинет что-нибудь мерзкое.

Пит с Бобом не верили своим ушам. Юпитер не мог быть прав, но то, что он говорил, звучало ужасно убедительно. В самом деле, в условиях конкурса было сказано: «30 дней по 24 часа в каждом», а если считать, что один день — это двадцать четыре часа пользования автомобилем, то получается, что Юпитер прав.

Вов стал ходить по комнате и лохматить волосы.

— Женские слёзы — вода, — произнёс Серёжа.

Гелберт, казалось, лишился дара речи. Он даже весь покраснел.

— Молчи, попугай! — прикрикнул на него брат.

— Но это же чушь! — вскричал он. — Я никогда ничего такого не говорил! Во всяком случае, не хотел сказать.

Аля всхлипнула и подняла голову. Глаза и нос у неё распухли, волосы растрепались. Все краны открылись, все насосы заработали и кривые ручейки слёз потекли по щекам.

— Я так и знал, — твёрдо сказал Вов.

— Вот почему всегда нужно особенно тщательно следить, чтобы то, что вы говорите, не расходилось с тем, что вы хотите сказать, — заметил Юпитер. — А в данном случае вы сказали…

Ему показалось, что он старший, а сестра Аля маленькая и беспомощная. И он стал гладить её по волосам.

А во взрослой комнате не знали, что происходит в детской. Там жили привычной жизнью, привычными заботами, привычным представлением о детях. И комната постоянно превращалась из столовой в спальню, из спальни в кабинет, из кабинета в гостиную.

— Не говорил я этого! — взревел Гелберт. — В любом случае, если вы думаете, что можете бесконечно долго бесплатно пользоваться моей лучшей машиной и лучшим шофером, вы сошли с ума. Плевал я на то, что написано в объявлении. Я хотел сказать — тридцать дней. И точка! Ваш срок вышел! Еще раз точка!

Вов не спал. Большие чёрные перчатки лежали у него под подушкой. Он нащупывал гладкие прохладные краги и вдыхал запах кожи. Ему казалось, что это не просто перчатки, а грозные, справедливые, бывшие в бою. Он наденет их и пойдёт к Шкиперской бородке. Он будет драться, как с врагом. Вов не думал о том, что Дундик старше его на три года и выше на целую голову. Видимо, смелые люди никогда не думают о таких вещах.

— Но нас же целую неделю не было в городе, мистер Гелберт, — вдруг вступил в разговор Боб. — И мы в это время не пользовались машиной. Не могли бы вы просто прибавить эту неделю к нашим тридцати дням?

Надо скорее становиться военным.



— Нет! — взвизгнул управляющий. И вдруг он кивнул головой. — Ну, хорошо, я пойду вам навстречу. Если вы пообещаете оставить меня в покое, я разрешу вам еще два раза вызвать мой автомобиль. Но два раза — значит два раза, а потом — все!

А потом наступила весна. Она должна была наступить и наступила. И было слышно, как пригретый солнцем наст с шорохом оседал. На фоне голубого неба белели берёзы, словно их на зиму завернули в белую бумагу, а теперь не успели ещё распаковать.

Юпитер вздохнул. Он очень не любил срывов в своих планах. Он так рассчитывал на то, что формулировка рекламного объявления обеспечит им пользование «роллс-ройсом» еще на долгое время. В конце концов, разве он неправильно поставил вопрос: если вы пишете «30 дней по 24 часа в каждом», то это значит 30 умножить на 24? Но взрослые, к сожалению, очень часто ведут себя неразумно и нелогично.

И хотя от посёлка до моря было много сотен километров, тёплый сырой ветер пах морем. Местами образовались проталины — острова земли. Белый океан отступал.

— Ну, хорошо, — произнес он, — еще два раза. Первый раз — завтра в 9.30 утра. Спасибо, мистер Гелберт. Он повернулся к своим друзьям: — За мной, Второй и Секретарь!

В такой день Вов очутился в лесу. И снова он встретил Шкиперскую бородку. Из-под мышки, как огромный градусник, торчал ствол ружья. А сзади бежал Серёжа. Дундик хотел проскользнуть мимо незамеченным, но Вов поднял голову, и глаза их встретились.

Пит и Боб молча последовали за ним. Друзья вернулись к Джонсам.

— Здравствуй, Вов. Что поделываешь? — как ни в чём не бывало крикнул Дундик.

— Гуляю.

— Ну вот, — мрачно сказал Пит, — а что будем делать после этих двух раз? Если нам подвернутся еще какие-нибудь расследования, что мы, на велосипедах, что ли, должны кататься по всей Южной Калифорнии?

— Гуляй, гуляй.

— Придется побольше работать на складе, — ответил Юпитер, — чтобы тетя Матильда разрешала нам пользоваться грузовиком и отпускала с нами Ганса или Конрада.

Вов натянул на руки большие чёрные перчатки.

— А мы на охоту, — сказал Серёжа.

— Но то они бывают заняты, то грузовик, — возразил Боб. — Похоже, конец приходит Трем Сыщикам, Юп, и ты сам это понимаешь.

Охотники уже собрались двинуться дальше, но Вов преградил Дундику путь:

— Пока мы еще два раза можем вызвать «роллс-ройс», — твердо сказал Юпитер, — а там, глядишь, еще что-нибудь придумаем. Я очень многого жду от завтрашней встречи с мистером Хичкоком. Кажется мне, что он приготовил нам хорошенькую тайну!

— Стой.

Дундик остановился.

— Чего тебе?

ТАИНСТВЕННОЕ ПОСЛАНИЕ