— Ах, это! Кроны.

— Вы бросаете кроны в окно?

— Да, однокроновые монетки. Одна крона в минуту. Это проще всего, — заметил шеф типографии немного задумчиво, как всегда.

— Господи, о чем вы? Зачем выбрасывать кроны в окно?

— А не потому ли Агерн прислал вас сюда? Разве не затем, чтобы вы это спросили? — сказал Хальворсен, криво усмехнувшись. Как и остальные, кто работал в типографии, Хальворсен называл Аугустуса Агер-Ханссена просто Агерном. Кристиан хотел было сказать, что Агер-Ханссен вообще не участвует в проекте, но Хальворсен внезапно подался вперед и заговорил: — У нас двести двадцать трудовых договоров на год с работниками типографии! Но вы, вероятно, и сами это хорошо знаете, вы же сосчитали это со своим экселем, какие-то подсчеты, формулы… Таким образом, типографий подобного масштаба у нас получается на целых шестьдесят больше, чем это необходимо в Норвегии. И, как вы понимаете, сумма средней зарплаты работников составляет пятьсот двадцать пять тысяч шестьсот крон, включая различные надбавки. Однако сюда не входят выплаты за сверхурочную работу и другие, не предусмотренные в договоре.

Хальворсен строго посмотрел на Кристиана и замолчал. Он откинулся назад и взглянул на черную коробку, которая, как заметил Кристиан, была обычным дорожным будильником, засунул руку в ящик стола, достал крону и швырнул ее через плечо.

Кристиан проследил взглядом за полетом монетки.

Директор типографии заглянул ему прямо в глаза.

— Вы способный молодой человек, Кристиан. Может, вы сумеете подсчитать, сколько однокроновых монеток вылетело из окна за год? Я ведь все время бросаю их — днем и ночью, летом и зимой, осенью и весной?

Кристиан помрачнел. Речь Хальворсена напоминала интервью при поступлении на работу. Но он овладел собой и решил задавить Хальворсена цифрами: он научит считать этого старого хрыча!

Одну крону умножить на шестьдесят секунд, умножить на шестьдесят минут — это три тысячи шестьсот. Умножить на двадцать четыре часа, это шестьдесят восемь тысяч четыреста, умножить на сто шестьдесят пять дней, это будет тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч.

— Если вас еще интересует ответ на ваш вопрос, — сказал он ледяным тоном, — то это тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч крон.

— Абсолютно верно, тютелька в тютельку. И о чем же вам говорит эта цифра?

— Ну… — У Кристиана не возникло никаких ассоциаций, и он попытался занять мягкую позицию. — Может быть, вы объясните? — улыбнулся он дружелюбно.

Хальворсен только вздохнул.

— Не понимаете? — он начал говорить как-то по-деревенски, растягивая гласные. — Если тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч поделить на зарплату рабочих типографии?

Кристиан разозлился от своей растерянности, но решил легко не сдаваться: тридцать один миллион пятьсот тридцать шесть тысяч разделить на пятьсот двадцать пять тысяч шестьсот, будет… нет… да, так и есть. Почти шестьдесят.

— Ну, шестьдесят!

Хальворсен равнодушно смотрел прямо перед собой. Вдруг он захихикал Кристиану прямо в лицо.

— Браво, мой мальчик, абсолютно верно, именно такой ответ очень понравился бы старику Агерну, уж я уверен, — сказал он поучительным тоном.

Какая неслыханная наглость! Это же надо! Как изящно старик размазал его по стенке!

— Шестьдесят, абсолютно правильно, — бормотал Хальворсен, продолжая пялиться в потолок. Он снова посмотрел на будильник и сунул руку в ящик. Крона вылетела из окна и исчезла.

Кристиан мало-помалу приходил в себя.

— Ну и что? — спросил он раздраженно.

Хальворсен с изумлением уставился на Кристиана. Казалось, он только сейчас заметил, что тот сидит у него в кабинете.

— Что вам говорит число шестьдесят, Холл?

Но Кристиан уже взял себя в руки. Больше, черт возьми, он не позволит этому придурку измываться над собой. Он поспешно поднялся, оперся руками о край стола и сказал как можно более язвительно:

— Извините, Хальворсен, у меня нет времени на ваши числа. Я приехал сюда подтвердить вот эти данные, — он ткнул пальцем на распечатки, которые грудой лежали перед директором типографии, — а не для того, чтобы загадки разгадывать. Но при чем здесь все-таки эти проклятые шестьдесят секунд? А?

Хальворсен сложил руки на большом животе и улыбнулся уголком рта.

— Уж вы меня извините, Холл, я стал такой старый, и память уже не та, что раньше… Зачем, говорите, вы ко мне пришли?

Кристиана вдруг осенило, и он машинально снова плюхнулся в кресло. Шестьдесят! Наконец он понял, почему Хальворсен все время бросал из окна монетки. На самом деле старик отвечал на вопрос Кристиана. Бросая каждую минуту в окно по кроне, столько крон, сколько Кристиан просидел у него в кабинете, шеф типографии хотел показать, что за год выбросил бы ровно столько денег, сколько выбрасывает СМГ, нанимая большое число специалистов. Хальворсен даже не пытался подтвердить цифры. Кристиан понял наконец, что за примеры показал ему шеф типографии. Боже, ведь он считал, не понимая того, что лежит за цифрами, не видя глубокой символики. До Кристиана дошло, почему Хальворсен подтвердил свои данные таким хитрым образом: он не мог сказать прямо, что полиграфистов в Альнабру слишком много. Однако намек его был вполне ясен.

Молчание затянулось. Наконец Кристиан понял, что ему следует попрощаться. Он чувствовал, как в подмышках промокла рубашка.

Шеф типографии по-прежнему смотрел в пространство.

— Спасибо, я получил всю необходимую информацию, — сказал Кристиан и встал.

Старый шеф типографии поднялся, медленно и обстоятельно поднял правую руку. Кристиан протянул руку для рукопожатия, но Хальворсен просто сделал широкий и элегантный жест по направлению к дверям.

— Передай Агерну привет, — сказал он и снова сел.

ГЛАВА 6

Заговор!

На следующий день Кристиан в одиночестве сидел в своем кабинете. Он злился. Нет, не на Хальворсена. И даже не на Ягге, хотя было за что. Сразу после возвращения из Альнабру Кристиан получил известие, что Ягге перенес встречу на утро в понедельник. Особых причин на перенос встречи у Бьёрна не было, но, поскольку в СМГ никогда не обсуждали действия руководства, Кристиан ничего не стал спрашивать.

В результате субботним утром он сидел в офисе один и наводил последний лоск на презентацию. Собственно, все материалы были уже давно готовы. Но он не хотел допустить какой-нибудь случайности, даже самой малой. Первая презентация должна произвести хорошее впечатление. Если она не понравится, останется попросить Будиль выкинуть проект «Сехестед» в машинку для уничтожения бумаг. А если Бьёрн одобрит его идею, можно считать, что многое уже сделано. Хальворсен подтвердил напечатанные материалы, и работа с финансированием снова продолжалась: Кристиан уже послал один е-мейл в «Делуа энд Туше», а другой Бернштайну и Диноле в «Голдман Сахс» о том, что LILO снова в силе.

А злился он из-за недавнего разговора с Эрлендом.

Вскоре после того как Бьёрн перенес время встречи, Кристиан позвонил своему брату и почти заставил его прийти на ланч в «Габлер». Ему хотелось обсудить с Эрлендом материалы презентации. Провести, так сказать, генеральную репетицию перед завтрашней премьерой. Когда он практически изложил все пункты, Эрленд остановил его:

— Ты помнишь, я как-то говорил тебе, что у меня есть доступ к внутренним архивам «Ашехоуга» и «Гюльдендаля»? Я не знаю, корректно ли с моей стороны рассказывать это тебе, но… — Эрленд бросил на брата неуверенный взгляд, — у них там в архивах полный хаос, всякие письма и прочие бумажки. О какой-либо системе и говорить не приходится. — Он снова посмотрел на брата с сомнением и понизил голос: — Я нашел там кое-что про издательство «Сигнатур», — Эрланд остановился.

Кристиан сжал стакан «Перье» и кивнул ему, прося продолжать.

— Я наудачу немного полистал папки. Смотрел 1987 и 1988 годы, как раз когда отец обанкротился. И случайно нашел в корреспонденции между двумя тогдашними директорами «Ашехоуга» и «Гюльдендаля» кое-какие конфиденциальные записки, которые объяснили многое, что тогда происходило. Отец с ними как-то общался, я нашел у них письма от него, где он… — Эрленд помедлил. — Там были письма, где отец предлагал им разные варианты спасения издательства «Сигнатур». Он предлагал найти нового владельца, невзирая на цены и условия. В ответных письмах «Ашехоуга» и «Гюльдендаля» выказывался явный интерес, но они хотели подождать. Ответные письма были так похожи друг на друга, что я, ей-богу, насторожился. Естественно, это только частная переписка. Но, во всяком случае, все это говорит о том, что они решили раздавить «Сигнатур».

— Это же незаконно! — закричал Кристиан. — Это сговор!

Эрленд посмотрел на него успокаивающе.

— На бумаге это не более чем взаимное соглашение о том, что никто не скажет «да» на предложение отца. Да, конечно, похоже на сговор. Ведь каждый со своей стороны уверял отца, что заинтересован в том, чтобы взять на себя издательство, но пока они оба тянули и давали отцу надежду, наступило банкротство.

— Сговор! — прошипел Кристиан. — Мерзкий сговор… — Руки у него задрожали.



Кристиан уже в который раз щелкал по файлам на экране своего компьютера, но был совершенно не в состоянии сосредоточиться на презентации. Он зевнул. Вместо того чтобы спать, он полночи злобно таращился в потолок. Страдальчески наморщив лоб, он посмотрел на часы. Пять минут второго. Тесса взяла с него обещание быть дома самое позднее в полпятого. Кристиану казалось, что для субботнего обеда это слишком рано, но не спорил — их отношения все еще не наладились после ссоры из-за будильника.

До половины пятого еще уйма времени. Кристиан забарабанил пальцами по коврику для мыши, глядя в окно. В центре города было уже сухо, хотя на Солсванне по-прежнему лежал снег. Кристиан был там два дня назад, когда пытался выйти на первую весеннюю пробежку Пробежка. Может, именно это ему сейчас и надо, чтобы сжечь лишнюю агрессию? Он решил пробежать обычный круг до бухты Фрогнера и обратно. И он как раз успеет домой к назначенному времени — половине пятого. Кстати, сегодня же выходной, и завтра тоже. Очень хорошо потренироваться перед серьезным испытанием в понедельник.



Кристиан бежал по Ратушной площади. Он чувствовал себя прекрасно. Пробегая вдоль Акер Брюгге и мимо Чельфергена, Кристиан посмотрел на часы и проверил пульс. Он всегда проверял его именно тут. Сто сорок шесть ударов после девяти минут и тридцати пяти секунд бега — не так уж плохо. Ему сейчас просто необходимо подышать кислородом. Кристиан нажал на кнопку и побежал дальше.

— Ну я их уделаю, — простонал он и побежал по велосипедной дорожке. — Чертов сговор! — Кристиан прикидывал, как использовать эту информацию с наибольшей пользой. Воплощение в жизнь проекта «Сехестед» — единственный шанс его взлета.

На обратном пути он, как обычно, побежал по кругу, через Драмменсвейен. Приблизившись к дому номер девяносто девять, он замедлил шаг. За дощатым забором была вилла Ашехоугов. Именно здесь каждую осень проходили их знаменитые праздники. Кристиан остановился за кустом сирени и поставил часы на паузу. Опираясь руками о забор и изображая, что разминает ноги после долгого бега, он заглянул в щелочку между штакетинами. Сейчас лужайка была абсолютно пуста, но в августе, когда начнется «книжная» осень, сюда нагрянут несметные толпы — об этом газеты пишут каждый год.

«Дельцы от культуры, — подумал он, переводя дыхание. — Они считают, что владеют целым миром, но даже им не вечно бежать впереди. Время все равно бежит быстрее».

Кристиан выпрямился и размял затекшие мускулы. И верно, время бежит быстрее, оно просто убегает от них. Когда будет реализован проект «Сехестед», эти дельцы заговорят совсем другим тоном. Тогда в издательском мире начнется новая эра. Вилла Ашехоугов хороша, но для руководителей новой эры найдется кое-что получше. Например, один из больших домов на Бюгдёе. Ежегодный праздник АО «Сехестед» в представительной вилле директора издательства фон дер Холла, на улице Кристиана Беннеше, самой модной улице во всей Норвегии… Журналисты, фотографы, выступления в прессе… И центральная фигура события — Кристиан фон дер Холл, молодой шеф издательства…

Кристиан почувствовал, что замерзает. Он несколько раз подпрыгнул, чтобы размяться. Он им еще покажет, этим культурным снобам. Он сломит их сопротивление и станет, наконец, совершенно свободным.

Он пренебрежительно плюнул за забор в сад Ашехоугов и побежал дальше по Драмменсвейен.

Когда он добежал до маленького парка в районе домов шестьдесят восемь и семьдесят, в глаза ему внезапно ударило полуденное солнце. На горизонте виднелся ряд крыш на улице Кристиана Беннеше. Кристиан внезапно остановился. Он заметил, что по парковой дорожке к нему кто-то приближается. Этот кто-то уже был всего в нескольких метрах от него.

Странно, Кристиану показалось, что этого человека он уже когда-то видел. Он не был уверен в этом на сто процентов, потому что солнце светило прямо в глаза. Светлые, почти белые волосы мужчины были взлохмачены и торчали во все стороны. Его пиджак был размера на три больше необходимого и висел на плечах как на вешалке.

Едва Кристиан сделал пару шагов, старик поднял голову и недружелюбно взглянул на него. Обычно у стариков взгляд совсем другой — блеклый и уставший. Глаза же этого мужчины сверкнули с таким жаром, что Кристиан опешил. Такого он не ожидал.

Некоторое время они стояли друг против друга. Казалось, мужчина что-то силится вспомнить. Но вот он свернул за угол на улицу Бьёрна Фармана и поспешно вошел в дом номер шестьдесят восемь. Кристиан с неспокойным сердцем побежал дальше по Драмменсвейен. Определенно, этот человек знал его. Но сам Кристиан так и не смог его вспомнить. Злость, возникшая во время обеда с Эрлендом, снова начала одолевать его.

«Черт возьми, я их уделаю!» — в ярости думал он, пробегая мимо американского посольства. Злоба захлестнула его со страшной силой. На Толлинлёкке ему внезапно пришла идея. Он свернул к Норвежскому театру, прямо к Сехестед-пласс. Кристиан добежал до фасада обоих издательских домов — «Ашехоуга» и «Гюльдендаля» — и в слепой ярости показал им вытянутый средний палец.

ГЛАВА 7

Кинг Конг

— Черт возьми! — тихо выругался Кристиан, увидев сквозь стеклянную стену комнаты для встреч не только Ягге, но и Конрада Броша. Он рассчитывал провести первую презентацию проекта «Сехестед» только для Ягге, без финансового директора, «проклятой помехи», как его называл один остряк из отдела учета. Брош вечно встревал со своими комментариями. Однако ничего не поделаешь, с присутствием Конрада оставалось только мириться. Может, заодно получится свести с ним счеты.

Итак, утром в понедельник Кристиан был готов к бою. В субботу он успел домой вовремя после пробежки. Тренировка прошла отлично, но после обеда Кристиан был по-прежнему угрюм и замкнут. Тяжелые мысли не покидали его.

Открывая дверь в комнату для встреч, Кристиан на мгновение остановился. В стеклянном коридоре он был один.

Регины на месте не было. Кристиан посмотрел на ее аккуратно прибранный письменный стол. Скоро уже месяц, а она так и не показывает виду, что о чем-то знает. Может, и на самом деле это была не она? Нет, с этим определенно пора заканчивать. Ведь доктор Рейнертсен сказал, что это ничего не означает.

Кристиан попытался отогнать надоевшие мысли, но чувства неведения и сомнения измучили его.

Кристиан собрался с духом и открыл дверь. «Отделение для умалишенных». Все комнаты для встреч в Ибсеновском квартале имели названия из пьес Ибсена. Каждому этажу — своя пьеса. Помещения на верхнем этаже СМГ имели названия из пьесы «Пер Гюнт». Эта находка всегда казалась Кристиану идиотизмом. Другие комнаты для встреч в СМГ назывались «Хекстад» и «Бессеген». А комната для управления в другом конце стеклянного коридора называлась «Пещера троллей».

Бьёрн сидел спиной к двери и рассказывал одну из небылиц про высших руководителей концерна. На лице Конрада была нервная улыбка. Естественно, все они видели приближающегося Кристиана, но, даже когда тот поздоровался, Ягге не прервал свой рассказ.

Кристиан подошел к пульту управления на стене, быстро активировал видеокамеру, приглушил свет люстры и открыл стенные панели. На экране появилась сенсорная таблица. Чтобы на этаже никто не подсмотрел его презентацию, Кристиан нажал на кнопку с надписью «Жалюзи». Еще он запер дверь. Все это на случай, если кто-нибудь будет проходить мимо. Например, какой-нибудь ушлый стажер… Кристиан успел заметить, как по коридору уже бежит какая-то светленькая стажерка.

Он открыл первый файл. На экране появились слова: «Проект „Сехестед“, предварительный эскиз» в стандартном для СМГ формате. Кристиан повернулся к Бьёрну и Конраду. Он сомневался, уместно ли использовать проект «Сехестед» в качестве названия для этой презентации. Только в одном он был абсолютно уверен: не надо рассказывать об АО «Сехестед» в присутствии Конрада. Сейчас важно, чтобы именно Бьёрну понравилась идея покупки «Ашехоуга» и «Гюльдендаля». Тогда можно будет решать и остальные вопросы.

Ягге наконец дошел до сути в своей истории, где у знакомого норвежского руководителя любовница была дочерью шефа концерна, а жена — любовницей шефа концерна. Посмеявшись, они с Конрадом обратили внимание на экран.

— Проект «Сехестед»? — Конрад натянул на нос старомодные очки. — «Сехестед»? Что это такое?

— Сехестед — это название маленькой площади с фонтаном. Она располагается между зданиями «Ашехоуга» и «Гюльдендаля», прямо здесь, неподалеку, — Кристиан кивнул в сторону окна, на улицу Кристиана Августа. Краем глаза он заметил на столе крошки, не убранные еще с прошлой встречи.

— Издательская отрасль? — ухмыльнулся Конрад и защелкал длинными бледными пальцами, пытаясь поймать взгляд Ягге.

Но Бьёрн не реагировал.

— Позвольте мне высказаться, — произнес Кристиан почти по слогам, бросив на Конрада тяжелый взгляд. Сейчас ему следовало сохранять спокойствие и не позволить финансовому директору спровоцировать себя. Чтобы подчеркнуть свою уверенность, Кристиан повернулся к Бьёрну.

— Ничего себе, сколько здесь крошек! Что, Регина не протирала стол со времени последней встречи?

Ягге улыбнулся так, словно у него на языке вертелся остроумный ответ. Но Кристиан опередил его:

— У нас двадцать минут, не так ли? Тогда начнем. Насколько мы знаем, у «Скандинавской медиагруппы» в настоящее время есть три области деятельности в медиаиндустрии: телевидение и киноиндустрия, Интернет и печать, — начал он тоном, которым обычно вел презентации. — Интересы владельцев в отрасли телевидения и фильмов — главным образом, инвестиции. Вложения в печать и в Интернет, как мы все знаем, непостоянны: это анонсы в газетах и конъюнктура как в рубриках, так и на страницах, отведенных под рекламу, развитие курса в секторе информационных технологий, то есть выглядит как детская игрушка «ёё». Даже если бы мы за последние три недели с котировки курсов десятого марта констатировали такое снижение, это скорее просто естественная конкуренция. Но такое приспособленчество показывает, что возможна длительная кульминация. И, кроме того, отрасль управляется преимущественно механизмами без нашего контроля. Я думаю сейчас о NASDAQ[9] и…

— Да-да-да, — зевнул Конрад и театрально прикрыл рот рукой. Кристиан отлично знал, почему: они, вероятно, слышали об этом уже тысячи раз. Но он твердо решил с самого начала строить свою презентацию так, как ему было удобно, и приводить более твердую аргументацию. Бьёрну и Конраду будет трудно отмести проект из-за своей предубежденности. Он считал, что оба компетентны в издательской отрасли.

— Естественно, мы все это знаем, — продолжил Кристиан, не моргнув глазом, — но есть сигналы, полученные нами из разных секторов норвежской издательской отрасли, и, по-моему, и Аугустус тоже в этом заинтересован. — Кристиан неодобрительно посмотрел на Конрада. Говорил он, преимущественно глядя на Ягге, поскольку решал здесь Бьёрн. — Быть может, СМГ нуждается в исключении непостоянных видов деятельности из портфолио концерна. В медиаиндустрии есть только один отдел, который не финансируется за счет рекламы или, по крайней мере, не позиционируется исключительно как доходный отдел. Это книжная отрасль. Тем самым она не подвержена опасности колебаний конъюнктуры, как весь остальной медиарынок. Большее вложение в издательскую деятельность может позволить СМГ расширить риски и тем самым надежнее застраховаться. Так я понимаю линию стратегии Аугустуса.

Кристиан смолк, но продолжал пристально смотреть на Ягге. Ему было хорошо известно, что если и был кто-то, кто знал стратегическую линию Агер-Ханссена, то это был Ягге. Могущественный лидер СМГ был крещен как Август Агер-Ханссен, но никто не звал его иначе, как Аугустус.

Кристиан терпеливо ждал ответа. Но, казалось, Ягге нечего было сказать. Он просто сидел и строил гримасы. Кристиан с удовольствием отметил, что Ягге немного растерялся. Он хорошо знал, насколько Конрад не любит новые предпринимательские идеи. Финансовый шеф СМГ страдал аллергией на риск, и бытовало мнение, что Ягге держит его как сдерживающий фактор для совершенно безумных идей.

— Если посмотреть на обороты акций «Гюльдендаля» за последний год, объем и ликвидность, то становится странно, почему общество до сих пор имеет вес на бирже, — объяснил Кристиан и открыл следующий файл под названием «Обзор развития курса „Гюльдендаля“». — Акции едва ли оборачиваются, и, как вы видите, с 1 ноября 1999 года до сегодняшнего дня, 3 апреля 2000 года, они держатся от двухсот семидесяти до четырехсот тридцати. Но самая большая разница — это не тяжесть объема, этому причина, скорее, маленькие пакеты акций, которые часто меняют владельцев. — Кристиан хотел было показать файл с показателями объемов, которому придавал большое значение, но отложил его на потом.

У него было двадцать минут, чтобы обрисовать картину и подчеркнуть важнейшие проблемы.

— Акции «Гюльдендаля» имеют высокую фондособственническую часть, профессиональный норвежский акционерный рынок рассматривает инвестиции в издательскую деятельность как приемлемое наряду с государственными облигациями; плюс минус пять процентов годового выброса. Правильная тенденция — придавать книжному рынку уровень и создавать конъюнктурную зависимость. Тем не менее, — Кристиан выдержал искусственную паузу, щелкнул по пульту, и на экране появился очередной файл, — по моему мнению, в норвежской издательской отрасли кроются несметные богатства.

Он посмотрел на Бьёрна и задержал дыхание. Сольное выступление закончено, сейчас начнутся дебаты и прения.

— Деятельность «Ашехоуга» и «Гюльдендаля» определенно убыточна в отношении потенциала некоторых дочерних предприятий этих двух издательских домов. Особенно эта убыточность ясно видна в свете новой экономики. Позвольте привести небольшой пример, — Кристиан показал новый файл с заглавиями: «Норвежские книжные клубы» — справа и «Amazon.com» — слева. Под каждым заглавием стояли рубрики: «Число нанятых», «Оборот», «Количество клиентов/членов» и «Определение стоимости». — Если мы сравним норвежский книжный клуб, который контролируется и «Ашехоугом», и «Гюльдендалем» с сетевым обществом «Amazon», то увидим, что цена может быть повышена.

Кристиан включил лазерную указку, на экране задрожала красная точка. Он указал на две суммы внизу, в колонке под названием «Норвежский книжный клуб». Перед одной стояла сегодняшняя цена, а перед другой — стоимость, основанная на факторах NASDAQ. Кристиан удостоверился, что разница в стоимости усвоена слушателями и продолжил:

— Разумеется, это не проблема — приложить самые обычные критерии NASDAQ в основание при оценке стоимости книжных клубов, таких как продажная цена и число работников. Но это в меньшей степени покажет уровень ценностей общества. Особенно, если говорить о членах клубов. В настоящее время Пер занимается с…

Неожиданно в дверь постучали. Кристиан замолк на полуслове. В комнату заглянула Регина.

— Буссе на проводе. Говорит, что срочно, — обратилась она к Ягге.

— Скажи, что я перезвоню ему через пятнадцать минут, — сказал он и махнул ей рукой, чтобы уходила.

Перед тем как закрыть дверь, Регина посмотрела на Кристиана долгим взглядом.

Он несколько оторопел, но заставил себя сосредоточиться на нужном файле.

— Сегодня норвежские книжные клубы рассылают членские билеты по почте. Книги тоже рассылают. Зачем, спрашивается? Почему они не могут просто отвозить книги в книжные магазины? В книжных клубах по всей Норвегии шестьсот шестьдесят тысяч членов. Рассылка членских билетов по почте — одна из самых больших статей расходов в традиционной деятельности книжного клуба. Но торговля книгами через Интернет с двадцатипятипроцентными скидками на полмиллиона клиентов с высокой покупательной способностью — это одно. А распространение электронных книг — это другое. Сегодня это, естественно, невыгодно. Важно иметь права на книги. С правами на книги «Гюльдендаля» и «Ашехоуга» СМГ будет продавать электронные книги так, что они заполонят рынок. — Кристиан остановился, посмотрел вокруг и спросил: — А вы как думаете?

Ни Конрад, ни Бьёрн не отреагировали.

— Я думаю, что приблизительно восемьдесят процентов членов книжных клубов — женщины, в то время как Интернет и электронные новшества больше рассчитаны на мужчин. Но позвольте мне привести цитату из «Галлупа» за четвертый квартал: «Резко растет число женщин в он-лайне».

Конрад явно не понял, о чем идет речь. Бьёрн счел нужным объяснить ему несколько попроще:

— Понимаешь, все больше и больше женщин начинают пользоваться Интернетом. Не так ли?

Наконец-то финансовый директор осознал. Он зевнул, затем засмеялся и поправил свои очки.

Кристиану не понравился смех Конрада.

— Но почему книжные клубы продают своим членам только книги? — продолжил он риторически. — Почему бы не компактные диски, не компьютерное оборудование? Не машины, не мебель? Не прочие вещи? Почему бы не использовать всех членов, чтобы построить по-настоящему активно работающий шоппинг-портал? Да потому, что в противоположность другим интернет-магазинам, например «Amazon», все норвежские книжные клубы имеют своих клиентов, логистику и складские системы уже на месте.

Кристиан помолчал, чтобы этот аргумент уложился у них в головах.

— И вот у нас появляется еще один элемент. Как вы знаете, размещение товаров требует значительных расходов. Но «Гюльдендаль» и «Ашехоуг» за последнее время выкупили огромную долю книжных магазинов.

Как раз именно эти события навели Кристиана на тяжелые мысли. Во время обеда в «Габлере» Кристиан раздраженно стал говорить Эрленду о том, что «Гюльдендаль» и «Ашехоуг» выкладывают уйму денег, покупая такое количество книжных магазинов, вместо того чтобы вкладывать деньги в Интернет и электронные книги. Но Эрленд заговорил совсем о другом. Чем больше Кристиан думал о сенсационном для него объяснении брата, тем больше считал его правдоподобным, да таким красивым, что он сейчас посвятил этому целых две минуты из двадцати.

— Многие в медиаотрасли посмеиваются над закупками книжных магазинов. Должен признать, что и я посмеивался. Сейчас, перед началом новой экономической эпохи, традиционная книжная торговля на какое-то время может показаться золотым дном, — он сделал заранее задуманное отступление. — Но почему районные книжные магазины могут продавать только книги? Они могут работать и как пункты для расширенных торговых порталов. — Кристиан отметил, что Конрад непроизвольно скривил губы.

Сработало! Вот сейчас и надо их добивать! Как раз настал момент для презентационного трюка номер один: снимание пиджака. Помимо создания паузы эта уловка имела еще и сигнальный эффект. Кристиан показывал, что полностью уверен в себе: он мог продемонстрировать, что под мышками у него сухо, то есть он владеет собой. За годы работы в «Маккинси» Кристиан понял, что важнее всего несловесное поведение.

— Я считаю, что наша часть вложения в «Журнал-Централе» даст возможность продавать книги «Гюльдендаля» и «Ашехоуга» на стеллажах в «Рими» и «Рема» вместе со «Смотри и слушай» и остальными изданиями. Таким образом, мы можем использовать вложения в «Журнал-Централе» более эффективно. — Он подмигнул Бьёрну.

Ягге знал, что Кристиан ссылается на договор с «Ашеттом». Однако во взгляде шефа концерна было что-то, отчего Кристиану стало не по себе. Почему Ягге улыбается так равнодушно и холодно?

Кристиан забеспокоился. В это время раздался скрипучий голос Конрада:

— Ты что, на самом деле в этом уверен? В том, что…

— Позвольте мне привести вам другой пример, — прервал его Кристиан и аккуратно повесил пиджак на спинку стула. — Издательство «Знание», также находящееся во владении «Гюльдендаля» и «Ашехоуга», выпускает Большой норвежский словарь и ряд словарей вместе с некоторыми справочными изданиями. Он открыл следующий файл. — Если добавить научный, преподавательский и документальный отделы в эти два издательских дома, то в нем будет все, кроме художественной литературы. В результате мы придем к огромной качественной информации, из которой сможем составить основательный поисковый каталог в электронном виде. Посмотрите сюда!

Кристиан снова включил лазерную указку и направил на экран красный луч. В правом углу было написано «Факты „Сехестеда“» и «Yahoo.com» — в левом. Ниже под каждым названием стоял ряд сравнительных чисел.

— Для простоты назовем эту информацию «Факты „Сехестеда“». Естественно, невозможно сделать количественный сравнительный анализ качественной информации. Но если бы было возможно сделать электронный поиск в обобщенном виде, то в большинстве случаев мы нашли бы искомое, а также избежали бы всех ненужных моментов, которые всегда возникают в процессе поиска по Интернету. Из всех поисковых систем я выбрал «Yahoo», и вот почему. Во-первых, там не только автоматизация, там оперируют еще и люди. А во-вторых, мы знаем, насколько востребована сегодня эта система. Не так ли, господа?

Настало время для окончательного, сокрушительного удара.

— И каким же будет «Сехестед», если брать за исходный пункт систему «Yahoo»?

Кристиан снова сделал паузу, переводя взгляд с Ягге на Конрада. Внутренне он радовался. Конрад, который был помешан на цифрах, не мог не просуммировать ряды чисел. Кристиан перешел к следующему презентационному приему: он резко закатал манжеты рубашки до самых локтей.

— Отлично. С одной стороны, мы имеем отрасль со структурой, которая, как нам кажется, подходит для СМГ. Таким образом, происходит большее распределение рисков между отделами концерна. С другой стороны, у нас есть два общества, которые не только все больше и больше доминируют над отраслью с одобрения властей, но включают основательный нереализованный ценностный потенциал, если считать отправным пунктом нынешнюю биржевую стоимость «Гюльдендаля». Давайте посмотрим на третий элемент.

Он медленно поднял пульт и кликнул следующий файл. Бьёрн и Конрад сосредоточились на экране. Кристиан быстро посмотрел на «Патек». Прошло восемь минут. Осталось еще двенадцать. Вероятно, придется растянуть рассказ минут на пять или даже на десять. Ни Конрад, ни Бьёрн не намекали, что у них мало времени. И все же важно придерживаться двадцатиминутного регламента. Он напрягся. На экране появился самый важный презентационный файл.

— Эту систему вы знаете. Она не моя, ее придумал Буссе.

Буссе Шенкенберг любил файлы со сложной структурой. И этот, наполненный рамочками с иерархическими примерами, Кристиан позаимствовал из стратегического плана, который главный шеф «Скандорамы» представил для управления концерном сразу после Рождества. Сверху было написано «Скандорама», от нее отходил три линии к рамочкам, в которых было написано «Scope», «Scan» и «Scoop». Кристиана немного мучила совесть. То, что он не посвятил Буссе в свои планы, напоминало предательство. Но самое важное было договориться с Бьёрном, к тому же он условился с Буссе встретиться в ближайшее время.

— Как вы знаете, новая стратегическая структура «Скандорама» поделена на три части: общая служба новостей «Scope», услуги интернет-магазина «Scoop» — электронные покупки, аукционы и так далее — и наконец, поисковая система «Scan». — Он водил указкой по рубрикам «Scope», «Scoop» и «Scan». — Проект «Сехестед» в точности подходит для новой портальной стратегии «Скандорама». Существующая деятельность Книжного клуба — это то, что нам необходимо для того, чтобы заложить основу «Scan». Все могут запустить поиск на вебсайте и получить массу ссылок. Но только один человек может выпускать законы, права и информацию об «Ашехоуге» и «Гюльдендале». Это как если бы невостребованные возможности умоляли нас прийти и взять их, — Кристиан стал жестикулировать. — Чтобы добиться гарантий «Ашехоуга» и «Гюльдендаля», мы можем построить надежную поисковую систему которая позже позволит дать основание для скандинавского расширения. «Scan» может стать совершенно уникальной поисковой службой. Это просто необходимо!

Конрад и Ягге молчали, но было ясно, что они загорелись. Тонкие губы Конрада раздвинулись. Он энергично поправлял очки, а Ягге покусывал кончик галстука.

Кристиана пронзило радостное чувство. Он знал, что сегодня он в ударе. И то, как Бьёрн кусал галстук, напомнило ему о парижском успехе.

— Кстати, наши французские друзья, — блеснул он глазами в сторону Ягге, — сумеют быстро продвинуть поисковые системы на европейский уровень.

Шеф концерна отреагировал на упоминание об «Ашетт» лишь рассеянной улыбкой. На какое-то мгновение Кристиан испугался, не сказал ли он чего лишнего. Но вдруг понял, почему Ягге смотрит так осторожно. Он размечтался! Кристиану показалось, что Бьёрн явно видел дальнейшее сотрудничество и напрягся, чтобы сдержать триумфальную улыбку. Пришло время для последнего предварительного презентационного трюка — «Сжатый кулак». Кристиан наклонился вперед и сжатыми кулаками уперся в стол.

— То, что наличные деньги — King — король, мы говорили давно. Но интернационально медиаотрасль начала фокусироваться на содержании. Содержание — это ключевое слово нашего времени. Наличные — это типично и доступно всем. А содержание — совершенно уникально.

По лицам Бьёрна Ягге и Конрада Броша Кристиан увидел, что это превзошло все ожидания. Он воспользовался их замешательством, чтобы показать еще один презентационный трюк. Это был самый подходящий трюк для напряженных моментов. С очень серьезным лицом он снял очки для чтения, помахал ими в воздухе и произнес:

— У СМГ есть финансовые мускулы, то есть наличные деньги. В то время как «Ашехоуг» и «Гюльдендаль» — скелет, то есть содержание. Таким образом, мы получаем Кинг Конга от медиаиндустрии.

Кристиан немного помолчал, потом снова надел очки и медленно сел. Ягге, казалось, был доволен.

«Йес! Получилось!» — ликовал он в душе, разглядывая крошки на поверхности стола. Сейчас очередь Бьёрна и Конрада выступать с возражениями.

Прошло восемь секунд, прежде чем два директора зашевелились. — Кристиан считал секунды. Первым опомнился Конрад.

— Как ты думаешь протащить это через власти? Мы ведь не лучшие друзья с Сигве Грамстадом в инспекции по собственности. Я сомневаюсь, что департамент одобрит такую закупку.

Кристиан самоуверенно улыбнулся. Этого вопроса он ждал. Он снова посмотрел на «Патек Филипп», чтобы проверить время, а заодно показать, какой пустой и смехотворный вопрос задал Конрад. Еще пять-десять минут для возражений. С этим вопросом Конрада он разделается в два счета.

— Об этом я, естественно, думал. Вы правы, что мы не в лучших отношениях с «Грамстад и К°». Но в этом деле они нам и не нужны. Издательская отрасль не подчиняется инспекции по собственности. Так называемый закон о собственности в медиаотрасли от 13 июня, номер пятьдесят три, — эту сказку он выучил давно, — касается только работы в ежедневной прессе и в радиопередачах. Так что ограничения, с которыми мы, возможно, встретимся, не касаются издательской деятельности.

Слова Кристиана задели Ягге. Каждый раз, когда шеф концерна СМГ слышал «Комитет по собственности» или имя Грамстад, он страшно краснел и начинал хмыкать.

— Но мы можем использовать это для нашей выгоды, — продолжил Кристиан с энтузиазмом. — С тех пор как брат Эдварда Грига совершил знаменитую закупку «Гюльдендаля», распустив профсоюз в 1905 году, норвежские власти приняли аргумент о том, чтобы сохранить национальные издательства в норвежских руках. — Об этом он знал совсем немного. Что-то Эрленд такое рассказывал на ланче в «Габлере» перед поездкой в Париж. Собственно, на первой презентации он и не думал говорить нечто подобное. Но в пятницу Эрленд убедил его в том, что это важно с точки зрения культурной политики. И сейчас, после вопроса Конрада о позиции властей, очень уместно было ввернуть деталь из истории норвежской издательской отрасли. — Однако этот национальный аргумент может скоро обернуться против нас же: ни «Ашехоуг», ни «Гюльдендаль» ничего не имеют в своих статусах, что обеспечивает им норвежское владение. Кстати, забавно, что главный акционер «Гюльдендаля» Эрик Муст никогда ничего не делал. А Аугустус, как мы все хорошо знаем, грамотно обеспечил основное владение в «Скандинавской медиагруппе». Часть владения составляет двадцать шесть и одну десятую процента. Эта ядовитая пилюля против иностранного захвата действует несколько подавляюще на развитие курса СМГ, но это может оказаться ценным. Мы можем продемонстрировать властям, что СМГ — один из гарантов, которые продолжают доминировать в сфере норвежского владения в книжной отрасли. А возможно, это вообще единственный гарант.

Пока Кристиан говорил, Конрад как-то выпрямился и откинулся на спинку стула. Про Лекса Аугустуса ему было все хорошо известно. Кристиан заметил, что Конрад собирается нанести ему новый удар. И оказался прав.

— А вот, кстати, об Эрике Мусте, — произнес Конрад покашливая. — Как вы думаете осуществить этот захват на практике?

Кристиан не ответил. Он надеялся, что сумеет избежать детальных дискуссий. Естественно, у него был план, как осуществить конкретный захват. Но главное сейчас — заинтересовать Бьёрна самой идеей.

— Как вы знаете, «Гюльдендаль» — это эмиссионер, а «Ашехоуг» — семейное владение. Но для нас это не играет большой роли. Многие, вероятно, думают, что легче купить «Гюльдендаль», потому что он — акционерное общество. Но я хочу доказать, что и «Ашехоуг» легко завоевать. По слухам, существует конфликт поколений среди семейных акционеров. Однако, несмотря ни на что, всегда — в большей или меньшей степени — стоит вопрос цены. Сегодня структура владения «Ашехоуг» выглядит именно подобным образом. — Кристиан направил лазер на новый файл. — В соответствии со списком акционеров у «Ашехоуга» шестьдесят два владельца. Самый большой пакет — у административного директора общества Вильяма Нюгорда: десять и девять десятых процента, или шестнадцать тысяч триста пятьдесят акций из общего числа — сто пятьдесят тысяч. Далее, как видите, акции поделены на постоянно понижающееся количество между другими членами семьи. Тринадцать акционеров имеют больше трех процентов, что составляет шестьдесят девять процентов общества. В «Гюльдендале», — Кристиан открыл следующий файл, — совсем другая картина, — он провел красным лучом вдоль колонки самых крупных акционеров-собственников. — Эрик Муст контролирует сегодня приблизительно тридцать пять и семь десятых процента, а Келль Кристиан Ульриксен — десять и семь десятых процента. Остальными большими пакетами акций владеют различные фонды и общества. У «Одина» девять и восемь десятых процента, у фондов «Аванс» в общей сложности восемь и семь, у семейного предприятия «Бергессон» — четыре и четыре десятых процента. И так далее, по нисходящей. Одиннадцать акционеров имеют более одного процента, что составляет восемьдесят два и две десятых процента всего акционерного капитала. Гейр Морк, административный директор «Гюльдендаля», владеет лишь незначительным пакетом.

Кристиан остановился. Бьёрн яростно тер подбородок. Конрад поглаживал переносицу и нажимал на нос очки.

— Насколько вы можете убедиться, — продолжит Кристиан, — самое простое — это начать с управляющих фондами в «Гюльдендале». С «Ашехоугом» я не совсем уверен, но могу предположить, что…

— Все, что вы говорите, просто прекрасно, — заговорил Конрад нараспев, — но где же ваше предложение о ценах обществ?

Кристиан достаточно долго думал о ценовой политике. Именно этот аспект проекта он совершенно не желал обсуждать на первом круге. Поэтому он использовал еще один презентационный трюк: с часами. Он с трудом стащил «Патек» и положил перед собой на столе. Эта уловка всегда заставляла других участников встречи посмотреть на свои наручные часы и задуматься, сколько они успели сделать за это время. Кристиан отметил: Бьёрн и Конрад пришли в своих обычных наручных часах. У Бьёрна — относительно дорогие часы «Омега де Вилле», а у Конрада электронный «Шарп» с калькулятором. Такие часы были очень модными в восьмидесятые годы.

Конрад и Ягге разом уставились на свои запястья и синхронно нахмурились. Времени оставалось как раз для подведения итогов.

— Я вижу, мое время скоро закончится. Позвольте мне сделать выводы этой вводной презентации. — Кристиан сделал интонационное ударение на слове «вводной» и посмотрел Конраду прямо в глаза. «Теперь придержи-ка язык», — подумал он зло и понадеялся, что телепатия существует. — Как уже было сказано, общая покупка «Ашехоуга» и «Гюльдендаля» подходит для стратегии СМГ. Во-первых, это дает лучшее распределение рисков. Во-вторых, открывает ряд преимуществ во вложения «Скандорамы». В-третьих, позволяет стать поставщиком содержания в сеть. В-четвертых, проект «Сехестед» приемлем для руководства в лице Лекса Аугустуса. И, наконец, в-пятых, цена «Ашехоуга» и «Гюльдендаля» сегодня сильно занижена, если за высшую точку мы возьмем электронный потенциал этих обществ.

Кристиан наклонился вперед, поставил локти на стол, готовый защищаться в последнем пункте своей подготовленной программы. Но в тот момент, когда он раскрыл было рот, опять встрял Конрад:

— Ты не ответил на мой вопрос.

Кристиан знал, что так просто от Конрада ему не отделаться.

Конкретная оценка стоимости должна быть представлена профессионально. Кристиан проконсультировался по старой книге «Анализ» Тома Копиланда, чтобы обосновать свой ответ.

— Если ты дашь мне цифры, Конрад, то это будет очень приблизительно, потому что «Гюльдендаль» едва ли оборачивается на бирже, а «Ашехоуг» — семейное владение. Но, для того чтобы дать тебе ответ, я буду считать, что ценность этих обществ плюс премия за покупку обойдутся примерно около одного миллиарда. Каждое. Но это очень приблизительно, и…

— Пятьдесят один или тридцать четыре? — спросил Конрад.

— Пятьдесят один, — решительно ответил Кристиан, сам поразившись своей уверенности. — Бизнес-план будет намного проще осуществить, если СМГ станет основным владельцем в обоих предприятиях. — Такого вопроса от Конрада он не ждал, поэтому заговорил, осторожно подбирая слова: — Мы должны достичь главенства, чтобы осуществить переструктурирование, план которого я как раз набросал.

— Да-да, — сказал Конрад и довольно зачмокал. — Вот вы говорите, пятьдесят один, пятьдесят один… И каким же образом, молодой человек, вы полагаете, что СМГ сможет финансировать этот ваш проект? — усмехнулся Конрад. — Мне кажется, все вместе это будет составлять больше миллиарда.

Кристиан под столом сжал кулаки. Как же он ненавидел этот саркастический тон Конрада и его иронию при произнесении слова «проект». И эту самодовольную улыбку. И все-таки вопрос требовал ответа. Проблема состояла в синдикатном займе. Два года назад СМГ договорился на пятилетнюю валютную ссуду с привлечением семи международных банков, на двести миллионов долларов. Синдикатный заем был самой большой гордостью Конрада. Он лично договорился об условиях ренты. Они составляли всего восемнадцать пунктов. Он никогда не забывал напомнить о том, какую классную сделку он совершил и как невыносимо важно держать степень собственного капитала свыше двадцати пяти процентов. А это было нижней границей для репереговоров и репродажи в восемнадцати пунктах. После существенных вложений в «Скандораму» уровень собственного капитала в СМГ был ниже, чем тот, на который ориентировались аналитики. За два года СМГ имела высший рейтинг в «Стандард энд Пур». Но если степень экономического коэффициента опустится ниже четвертой части, то ничего не произойдет не только с синдикатным займом, но и с высшим рейтингом. В этом случае придется отказаться от изменения курса акций СМГ. И Ягге на это никогда в жизни не согласится. На что он никогда не пойдет, так это на понижение курса акций концерна.

Именно по этой причине Кристиан решил найти другую форму финансирования проекта «Сехестед». Но это не значило, что он планировал выложить на стол все карты. Нападение — лучшая защита, решил он и ответил на коварный вопрос Конрада:

— Ну вы же финансовый директор, вот вы и думайте, кто будет финансировать мой проект.

Контрудар был немедленно отбит.

— Как вы оба понимаете, — начал Конрад, откинувшись на спинку стула и опустив двойной подбородок на узел коричневого нейлонового галстука, — тот синдикатный заем, который я получил для СМГ столь изящным образом, да еще и на таких хороших условиях, — просто свято. И было бы очень странно упускать его, и если мы не хотим исказить первоначальный проект…

— Да-да, Конрад, — перебил его Кристиан, — мы с Бьёрном уже неоднократно это обсуждали, но, поскольку вы спросили, честно скажу вам свое мнение о финансировании этого проекта. — Кристиан глубоко вздохнул. — Не следует быть неуверенным! Ответ прост. В нем четыре буквы, — он перевел взгляд с Бьёрна на Конрада, — LILO!

— Миллиард LILO? — Конрад взмахнул рукой, пытаясь подобрать слова. — Но ведь эти деньги мы собираемся использовать в… — его слова беспомощно повисли в воздухе. Кристиан отметил, что Конрад виновато посмотрел на Ягге, но шеф концерна как будто не заметил этого взгляда, его лицо застыло, словно было высечено из гранита.

Наступила полная тишина. Кристиан замер. Что это было? Он предполагал возможные реакции Бьёрна, но такой он не ждал. LILO — это же его идея!

Он представлял, как будет долго выжидать, готовиться, а потом придет к Ягге и выложит ему эту идею, а также укажет, что прибыль с фирмы LILO будет такая же, как и с основного пакета — стоимость «Ашехоуга» и «Гюльдендаля» вместе взятых. Кристиан предполагал, что Ягге, получив готовое предложение, вспомнит, что проект LILO целиком и полностью был его идеей. Он рассчитывал, что Бьёрну будет интересно выслушать его предложение, на что пойдут деньги.

Но этого не случилось. Секунды шли, и Ягге с каменным лицом хранил гробовое молчание. Что происходит? Что значит умоляющий взгляд Конрада? О чем это он начал говорить, на чем осекся? Неужели у них какие-то свои, другие, планы на миллиард LILO? Кристиан, придумавший всю эту затею с LILO, готовый заключить миллиардную сделку, не был посвящен в эти планы?

В нем все кипело — от ярости и неведения. Однако он понимал, что ответа сейчас не получит. Можно попытаться сделать только одно: продолжать дальше в том же духе, как будто ничего не случилось.

Он снова оперся локтями о стол, глубоко вздохнул и продолжил с того же места, на котором остановился, когда Конрад прервал его.

— Ну, вот, господа, я уже на десять минут вышел из регламента. Вам, как и мне, есть чем заняться, так что я предлагаю закончить. Скажу только еще одно, — он снова самоуверенно улыбнулся, — некоторые сотрудники в СМГ развлекаются тем, что каждый вечер любуются по телевизору на собственное окно в отеле «Цезарь» по каналу ТВ-2. Вы ведь знаете, что здание СМГ у нас стали называть отелем «Цезарь». Это одна из наиболее выгодных инвестиций за всю историю СМГ. Но, может, пришло время, чтобы здание СМГ получило достойное название? — спросил он и по очереди посмотрел каждому в глаза. Оба директора, и Бьёрн и Конрад, сидели с одинаково тупым выражением лица. — Мы же находимся в Ибсеновском квартале! — Кристиан поднял руки. — С проектом «Сехестед» СМГ сделает шаг от отеля «Цезарь» до Хенрика Ибсена. Это даст нам…

— Ты утверждаешь, что мы начнем с прекрасной, тонкой, высокой культуры? — Конрад театрально поднял на лоб очки.

Кристиан взбесился.

— Да вы понимаете, какая тут выгода, какие возможности, — он сделал ударение на слово «выгода», любимом слове Конрада наравне со словом «риск», — которые несет нам этот проект? Завоевав «Гюльдендаль» и «Ашехоуг» путем частичной их интеграции в «Скандораму», СМГ действительно станет лучшим поставщиком медиауслуг. Он, конечно, дорогой, этот подарочек.

Взрыв Кристиана застал Конрада врасплох. Однако он быстро взял себя в руки и парировал:

— Упомянутые тобой издательские дома управляются весьма квалифицированными директорами. Что ты думаешь делать с Гейром Морком и Вильямом Нюгордом?

«Вот ведь подлец, что же он никак не уймется?» Кристиан с трудом сохранял спокойствие. Чтобы не сказать глупость и выиграть время, он направил на Конрада яростный взгляд и тут же посмотрел вниз, в стол.

Внезапно ему в голову пришла идея. Он медленно положил руку на полированную поверхность стола и щелчком отбросил пару крошек от печенья, так что они одна за другой взлетели и упали на пол.

Пару секунд стояла тишина. Вдруг Ягге неожиданно захохотал. Конрад опешил. Он не знал, как реагировать. Ягге за всю презентацию не произнес почти ни слова. Сейчас он поднялся, сцепив руки за спиной, подошел к окну и оглядел вид центра Осло.

— Кристиан, мне это кажется интересным. Очень интересным. Продолжай работать над своим проектом. В первую очередь, нам надо узнать, кто из уважаемых акционеров желает продать свои акции. — Он вдруг остановился и поднял два пальца вверх, вроде знака виктории «V». — Архиважно вступить с акционерами в контакт, причем сделать это со всей возможной деликатностью и сдержанностью.

«Сдержанность» — одно из любимых слов Бьёрна Ягге и Агер-Ханссена.

— Разумеется, я позабочусь об этом, — начал Кристиан, но Ягге тут же прервал его.

— Во-первых, осторожность. Во-вторых, держись подальше от Муста и Нюгорда.

— Я знаю…

— Естественно, что знаешь, но уж позволь напомнить об этом еще раз… Узнают — тогда конец всему. У них уши со всех сторон. Предварительно мы должны прозондировать остальных крупных акционеров, а потом посмотрим, что делать с Эриком Мустом и Вильямом Нюгордом. Вернее, не потом, а если вообще наступит такое время. Прежде чем ты пойдешь донимать акционеров, я хочу встретиться с тобой еще раз. На следующей встрече ты представишь свой проект в деталях, с финансовыми и стоимостными данными и прочим, имеющим отношение к концерну. Еще я хочу знать, каких акционеров ты имеешь в виду, то есть с кем мы будем работать, основательный анализ, худшие и лучшие сценарии, список потенциальных конкурентов, юридические тонкости, что об этом говорит закон о труде, различные варианты доли собственности — как пятьдесят один процент, так и тридцать четыре процента, возможные финансовые партнеры и так далее. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду?

Кристиан кивнул и что-то буркнул в спину Бьёрна, пока пытался запомнить важные моменты из речи шефа концерна.

Все это время Ягге стоял, подняв плечи и потрясая в воздухе кулаком. Но внезапно он развернулся и весьма чувствительно хлопнул Кристиана по плечу. После этого сразу расслабился, лицо его стало дружелюбным и приветливым. Он слегка, по-отечески, покачивал головой и болтал:

— Надо же, из отеля «Цезарь» к Хенрику Ибсену!

Кристиан чувствовал бурлящую радость. Пытаясь казаться равнодушным, он кивнул Бьёрну и взял со спинки стула пальто.

Ягге вышел из комнаты для встреч. Конрад продолжал сидеть, даже когда Кристиан выключил устройство для презентации. Вдруг Конрад зашептал:

— Твоя презентация блестяща, Кристиан. Она так хороша, что один пункт от нас ускользнул: какова же в этом твоя роль. Где Кристиан фон дер Холл, чудо-мальчик, Wonderboy? Кем же он видит себя в проекте с таким модным и стильным названием «Сехестед»?

Вот ведь сволочь! Кристиан ненавидел свое прозвище, а слышать его из уст этого мерзавца было еще отвратительней.

Он с ненавистью посмотрел на Конрада. Глаза их встретились. Конрад надменно улыбнулся. Сомнений нет. Ягге видит «Ашехоуг» и «Гюльдендаль» обычными дочерними предприятиями СМГ, а Конрад понял, что за этим кроется.

«Ладно, Конрад. Хочешь войны — ты ее получишь».

Он собирался уже выходить, но обернулся и бросил Конраду:

— Подожди и увидишь. Просто подожди, и ты все увидишь!

ЧАСТЬ II

ГЛАВА 8

«Первый вторник»

Кристиан встретил Фритьофа Киршоу, своего старого коллегу по «Маккинси», в баре на «Первом вторнике». В этот апрельский вторник была устроена корпоративная вечеринка на Форнебю. Атмосфера стояла совершенно безумная. В баре было слишком шумно, и Кристиан и Фритьоф сидели, близко наклонившись друг к другу, чтобы слышать хоть что-нибудь.

Последний раз они виделись года два назад. Оба ушли из «Маккинси» примерно в одно время. Фритьоф с четырьмя партнерами основал фирму «Вентура Капитал» и благодаря чрезвычайно удачному старту заработал свыше двухсот миллионов. Кристиан узнал это из статьи в газете «Финансы», где описывалась новая и особым образом обустроенная квартира Фритьофа с видом на Фрогнер-парк. Фритьоф Киршоу скупил все чердаки в квартале на улице Экеберга, пробил в стенах проходы и устроил себе там огромный пентхаус, площадью около полутора тысяч метров, с винным погребом, плавательным бассейном и сауной, которая, к большому разочарованию Фритьофа, по потолку покрылась плесенью. Во всяком случае, так говорилось в статье, которая называлась «Киршоу, который живет на крыше».

Это празднование «Первого вторника» казалось Кристиану каким-то натянутым, но в качестве директора СМГ по развитию он считал своим долгом принять в нем участие.

— Отлично, Кристиан, отлично, — ответил Фритьоф на вопрос Кристиана о том, как идут дела в его фирме.

Кристиан задал еще несколько вопросов, разговор потихоньку затихал. Взгляд Фритьофа начал бродить по залу, и Кристиан решил сразу перейти к делу.

— Послушай, Фритьоф, — прокричал он прямо в ухо старому коллеге, — ты что-нибудь смыслишь в опционных договорах? Мне как можно скорее надо сляпать нечто подобное.

— Какое-нибудь предложение по работе?

— Да, что-то вроде того.

Он замолчал, заметив, что глаза Фритьофа опять заскользили по залу. Кристиан понимал, что для такого деликатного разговора здесь не место и не время. Слишком шумно и много любопытных коллег.

Фритьоф это тоже понимал. Через какое-то время он наклонился к Кристиану и что-то прокричал ему. Кристиан расслышал только то, что у Фритьофа есть знакомый, который иногда устраивает «безумные праздники» в каком-то доме на улице Кристиана Беннеше, очень эксклюзивные вечеринки, и что он, вероятно, мог бы включить Кристиана в список гостей, ведь Кристиан фон дер Холл имеет обширные связи в «Ашетт». Не про него ли вчера было написано в газете «Экономическая жизнь»?

Кристиан попробовал объяснить ему, о чем идет речь, но Фритьоф сунул ему визитную карточку и прокричал: «Созвонимся!»

Кристиан дал ему свою визитку и заметил, что взгляд «капиталиста» снова скользит по сторонам, он явно кого-то высматривал.

Собственно, пора было уже отпустить Фритьофа и выпить чего-нибудь в баре. Он схватил Фритьофа за пиджак и заорал ему прямо в ухо: «Позвоню тебе».

Фритьоф тем временем уже махал кому-то знакомому.

Кристиан решил ехать домой. После вчерашней встречи с Бьёрном и Конрадом он чувствовал себя уставшим. Он уже собирался отставить в сторону «Мункхольмен» и идти к выходу, как вдруг увидел высокую женщину с длинными светлыми волосами. Это была Ребекка Лунд.

В нем все перевернулось. Кристиан вспомнил фотографию в «Экономическом ежедневнике». В толпе он узнал нескольких директоров из концерна «Шибстед».

Вот и причина завязать контакт! Ребекка, вероятно, видела статью про «Ашетт» в той же самой газете, где было напечатано ее интервью в рубрике «На ночном столике». И еще он мог бы спросить, действительно ли ее он видел в «Габлере» в тот день.

Можно запросто подойти к ней и завести дружескую беседу прямо перед носом крутившихся вокруг нее руководителей. Эта мысль развеселила Кристиана. Он решительно отставил пиво и направился в ее сторону. Ребекка обернулась и с улыбкой протянула ему руки. Он весь потеплел от радости и уже приготовился к объятию, когда она внезапно закричала: «Буссе!»

Кристиан остановился. Ее восторженная улыбка относилась не к нему, а к Буссе Шенкенбергу, шефу «Скандорамы», который в этот момент производил запоздалое, но от этого не менее эффектное антре в дверях позади Кристиана. Буссе шел в окружении служащих «Скандорамы», в пиджаке и в очках от «Хуго Босс».

Он подошел к Ребекке и сердечно ее обнял.

Кристиан вернулся к бару и взял новый бокал с пивом. Видела ли она его? Он стоял и смотрел на нее исподлобья с былым чувством ревности к Буссе Шенкенбергу, который вел с ней доверительный разговор. Топ-менеджер «Скандорамы» был одним из главных лиц в скандинавской отрасли Интернета. Он принадлежал к эксклюзивной группе специалистов информационных технологий высшей лиги в Стокгольме в конце девяностых годов. Норвежец по матери, швед по отцу, Буссе вырос в Осло, но получил образование в Высшей торговой школе в Стокгольме. Буссе, или Босс, как его окрестили в прессе, был с самого начала связан с отраслью информационных технологий. В возрасте тридцати двух лет он стал шефом в акционерном обществе «Скандинавия он-лайн». Он проработал там несколько месяцев, и примерно полгода назад Бьёрн Ягге начал заманивать его на должность нового топ-шефа в один из порталов СМГ. Ягге соблазнял его высокой зарплатой, интересной работой и перспективами при развитии дальнейших стратегий. За несколько месяцев молодой швед превратил старую Сеть СМГ в мощное предприятие «Скандорама. com», один из быстро растущих интернет-порталов Северной Европы. Кристиан отставил в сторону стакан и решил все-таки ехать домой. Он бросил последний взгляд на Ребекку. Она по-прежнему стояла в окружении блестящей свиты, настоящая королева ночи. Кристиан представил себе, как дома Тесса укладывает детей, вероятно, уставшая и угрюмая, с сутулыми плечами. Он расстроился еще больше и стал пробираться к двери через толпу людей. Вдруг его кто-то окликнул:

— Кристиан!

Он повернулся и увидел молодого человека примерно одного с ним возраста. У него была гладкая прическа, да и весь его облик был какой-то прилизанный, голубая рубашка в полосочку, а на шее шелковый платок.

— Помните меня? Мы вместе ездили в Берген. Я Магнус Скрамстад-младший.

— Ах да, точно, — ответил Кристиан и пожал протянутую руку. Имя показалось ему знакомым.

— Вы по-прежнему директор по развитию в СМГ? — спросил Скрамстад-младший, и когда Кристиан кивнул, продолжил: — У вас есть минутка? Я хотел бы обсудить с вами одно дело.

Кристиан попятился. Он не в силах был слушать сейчас про всякие информационные технологии, но Скрамстад-младший его удержал.

— Это не какая-то новая идея. Это про издательскую отрасль.

Кристиан навострил уши.

— Все между нами, да? — взгляд Магнуса Скрамстада-младшего стал серьезным. Кристиан снова кивнул. И тут он вспомнил: Скрамстад был почти самым крупным акционером «Ашехоуга», как Вильям Нюгорд и Констанс Шелдруп-Бедкер. Но разве он мог знать, что Скрамстад такой молодой?

— Вы, вероятно, знаете, что «Ашехоуг» — это семейное вложение. Сам я имею только сто пятьдесят акций, а у моего отца, Магнуса Скрамстада-старшего, их гораздо больше. Он и некоторые другие акционеры старшего поколения блокируют доступ профессиональных инвесторов к владению.

Кристиан слушал очень внимательно.

— Короче говоря, у меня к вам предложение: я знаю эту семью и знаю, на какие пункты можно надавить. Не заинтересуется ли СМГ, если большая часть «Ашехоуга» войдет в игру?



Кристиан шел к машине в вечернем сумраке и улыбался ядовитейшей улыбкой. Вот это удача! Скрамстад-младший будет прекрасным посредником. Владельцы «Гюльдендаля» прекрасно знают правила игры, но вот семейные акционеры в «Ашехоуге» — это то, что ему нужно.

Во время разговора с Магнусом Скрамстадом-младшим Кристиан сообразил не выдать своей заинтересованности и ничего не сказал, кроме общих фраз о том, что СМГ, возможно, даст правильную цену и большую долю владения. И еще он подчеркнул, что лично проследит за этим, а в конце добавил, что СМГ очень хорошо вознаграждает таких вкладчиков.

В прекрасном настроении Кристиан ехал вдоль побережья. Он не забыл, что Фритьоф говорил про «безумные праздники». «Надо обязательно позвонить ему, чтобы обсудить опционные пакеты и подтвердить мое приглашение», — подумал Кристиан и улыбнулся в темноте.

ГЛАВА 9

Девочка со спичками

Весна! Кристиан в первый раз в этом году обедал в «Габлере» на выносном столике. Он заказал «Перье» и фирменную пиццу и теперь сидел, наслаждаясь ласковым весенним теплом.

Кристиан улыбался. У него было на редкость хорошее настроение. Он достал из кармана солнечные очки и откинулся на стуле. Встреча с Бьёрном Ягге по поводу проекта «Сехестед» прошла точно по плану, и теперь до половины третьего он был совершенно свободен.

Прошло уже две недели с «Первого вторника». Фритьофу насчет праздника на Бюгдёе он еще не звонил. От Магнуса Скрамстада-младшего тоже пока еще ничего не слышно. Да сейчас он и не был готов разбираться с отношениями в семье Ашехоуг.

Выходные Кристиан провел в кругу семьи. В субботу Хансу-Кристиану исполнился год.

День рождения они праздновали все вместе в большой кровати, к великой радости Сары. В пятницу Кристиан купил сыну большие игрушечные часы. Смысл их состоял в том, чтобы поставить все двенадцать цифр по местам. Едва Сара распаковала подарок, как Ханс-Кристиан запихал все цифры кукушке в рот. Не страшно, с часами можно будет упражняться, когда малыш станет чуть постарше. Кристиан был почти счастлив. Последние пару недель у него с Тессой все шло вполне удачно.

Вечером Тесса объявила новость: она нашла новую работу в небольшой консалтинговой фирме, которая специализируется в сфере культуры. Кристиана удивило ее решение работать в такой маленькой фирме, как «Тэлоу и Партнеры». Главными аргументами Тессы был график работы, при котором она сможет закончить свой курс по литературоведению.

— Что это за фирма? — спросил он. — Там помимо тебя есть другие сотрудники? Мне кажется, тебе там просто будет нечего делать.

Однако Тесса была тверда и сказала, что ей там нравится, что она всегда хотела работать в сфере культуры, и что она всегда сможет вернуться в «Андерсен консалтинг».

С Ибен она уже договорилась, чтобы та сидела с детьми, разумеется, за дополнительную плату. Родители Тессы также были рады помогать — она, как всегда, обо всем позаботилась.

Кристиан засмотрелся на Хамброс пласс. После поездки в Париж прошло почти полтора месяца, а воспоминания о пережитом становились все нестерпимее. Взгляд его упал на ту самую рекламу на стене, которая несколько месяцев назад навела его на идею проекта «Сехестед». Реклама действительно некрасивая и изношенная, в этом Эрленд был прав. Встреча с Бьёрном прошла удачно, и теперь необходимо было только получить согласие Буссе на слияние проекта «Сехестед» и «Скандорамы». И Кристиан ждал сигнала от Бьёрна, раскрывать ли карты акционерам «Ашехоуга» и «Гюльдендаля». Разумеется, он еще не сообщил в «Голдман Сахс» о своей готовности найти партнера LILO, но Бернштейн сказал, что «администрация Клинтона желает заткнуть эту дыру», как было обговорено в конгрессе.

По бетонной дорожке к Ибсеновскому кварталу шла молодая женщина, на высоких каблуках, выпрямив спину. Коротко подстриженные платиновые волосы сияли на весеннем солнце. Боже, какая сексуальная! Кристиан рассматривал ее через солнечные очки.

Неожиданно в нем что-то сжалось. Ее платье! Как оно было похоже на то, что Регина купила в аэропорту Шарля де Голля для Тессы? Кристиан задумался. После возвращения из Парижа он несколько раз вспоминал про странный наряд, но всякий раз забывал спросить. А Тесса повесила его в шкаф и ни разу не надела.

Может, это была другая модель, но марка точно «Дольче энд Габбана». Пока женщина проходила мимо магазина одежды, Кристиан, откинувшись на спинку стула и сняв солнечные очки, внимательно рассматривал ее. «Так, часы фирмы „Альфекс“», — машинально отметил он, когда она посмотрела на свои наручные часы.

Неожиданно она остановилась, посмотрела ему прямо в лицо и улыбнулась так, как будто узнала его.

Ему ли? Однако он не знал никого с такой короткой платиновой стрижкой и с таким прямым острым носом. Кристиан почему-то вспомнил о симптомах болезни Альцгеймера. Он поднял брови и ткнул себя указательным пальцем в грудь:

— Привет?

Женщина не отреагировала. Он обернулся назад, ожидая увидеть того, кому она улыбалась.

Тут женщина достала из сумки пачку сигарет. Вынув одну, она взяла ее в манере Марлен Дитрих и спросила:

— Огоньку не найдется?

Кристиан автоматически начал хлопать себя по карманам пиджака, словно проверяя, нет ли у него случайно зажигалки или спичек, хотя прекрасно знал, что нет. Но едва он хлопнул по правому нагрудному карману, как что-то нащупал. Он вспомнил, что там у него лежит плоская упаковка, где спички уложены в ряд и закреплены на коробочке. Сама коробочка черная и на ней написано «Лилле». Он таскал ее собой с тех пор, как был на вечеринке в пятницу в СМГ, а после окончания праздника Кристиан поехал на такси вместе с коллегами в «Лилле». В бар они ввалились довольно поздно, перед самым закрытием, и Кристиан уже был хорош. Он сильно рисковал. Отмочить такое в крохотном Осло, где все друг друга знают! Однако он потерял все тормоза. И девочка была такая славная.

Она сидела к нему спиной и болтала с подругой. Ему захотелось продолжить с ней знакомство. Кристиан взял пачку спичек с барной стойки, осторожно вытянул одну спичку из самой середины и шариковой ручкой написал номер своего мобильного на внутренней стороне коробка. Сегодня он уже собирался домой — утром они должны были праздновать первый день рождения Ханса-Кристиана. Но если она была той, за кого он ее принял, то сообразит позвонить позже.

Кристиан осторожно коснулся ее плеча и незаметно вложил спичечный коробок ей в руку. Но девушка развернулась, сунула коробок ему во внутренний карман и продолжила болтать с подругой, как будто ничего не случилось.

…Кристиан вспомнил этот эпизод, пытаясь выудить спички из кармана.

Наконец он достал коробок и, смущенный взглядом женщины, быстро согнул коробок. На внутренний стороне был написан номер его мобильного. Прикрыв цифры, Кристиан выломал крайнюю спичку и резко царапнул ею о шероховатый край.

Красная головка с треском отломилась и упала под стол.

Кристиан виновато улыбнулся. Женщина смотрела на него с пугающей требовательностью. Кристиан вытащил новую спичку, но, не успев чиркнуть фосфорной головкой по вихлястой поверхности, нечаянно уронил и спичку, и коробок.

Женщина вскинула голову и опустила руку с сигаретой «Лаки Страйк». В ее очках отражалось солнце.

Обедающие за столиками начали обращать на них внимание. Кристиан сделал третью попытку. Пламя взметнулось, и он наклонился к женщине. Она зажала сигарету между кроваво-красными губами и нагнулась, но не успел Кристиан донести спичку до сигареты, как пламя погасло.