Вероника рассмеялась.

– Не подведу.

Максим послал ей взглядом отнюдь не воздушный поцелуй и «дал газу».

Аэробайк сиганул в небо как застоявшийся заяц, отчего вцепившийся в талию пилота Костя ойкнул и захохотал.

– Ура! Летим!

В очередной раз у Максима захватило дух от картины бескрайнего гигантского леса, границ которого они до сих пор не разведали. Лес казался бесконечным, исключительно светлым, наполненным сонным покоем и дружелюбием, но майор отчётливо уловил в этом внушённом людям покое нотку напряжённого ожидания и постарался мысленно передать ментальному собеседнику (воображение рисовало гигантский дуб с очертаниями человеческого лица) свои уверения в поддержке.

Путь до чёрного леса занял у «спецназовцев» почти два часа.

Один раз Максим поднимался на высоту в десять километров (до тех пор, пока разреженность воздуха не начинала сказываться на дыхании), чтобы сориентироваться. Ещё раз они опустились практически на кроны «секвой», так как глазастый ботаник увидел ранее не встречающийся вид растительности и попросил пилота снизиться.

Зависли над озерцом с бирюзовой водой, окружённым густыми зарослями какого-то кустарника (ни одного высокого дерева в этих зарослях не было видно), и Костя воскликнул с удивлением:

– Батюшки-светы! Да это же чистой воды эхиноцистис шиповатый!

– Да ну? – равнодушно отозвался Максим, не понимая, что взволновало ботаника.

– Ну да, форма кустов, листья, ветвление… В Америке эхоноцистиса полно, но, оказывается, он и здесь прекрасно себя чувствует.

– Чем же он знаменит?

– Это злостный сорняк! По инвазивности он занимает третье место после клёна ясенелистного, кстати, тоже американского происхождения, пыльца которого является сильнейшим аллергеном, и мелколепестника канадского. Забивает насмерть сады и берега рек.

– Странно…

– Что странного?

– Зачем нашему райскому лесу такая агрессивная растительность?

– Если это действительно Заповедник, то в нём могут произрастать любые формы растительности. Тем более что лес, защищая основное население, каждое такое семейство окружает своими роботами-охранниками.

– Ты имеешь в виду «мангры» и «баньяны»?

– По сути это плантоиды, призванные блокировать инвазивные очаги флоры.

– Но они окружают и, так сказать, мирные ареалы, такие как наш березняк вокруг болотца.

– Все эти болотца когда-то были воронками от бомб, я уже говорил об этом. Абсолютно убеждён, что здесь тысячи лет назад шла война и лес вырастил вокруг воронок, впоследствии ставших болотцами, цепи защитных растений – баньянов, баобабов и мангров. Он и сейчас продолжает контролировать лесное население, выращивая цепи плантоидов вокруг новообразований. И ракету-яйцо он заблокировал, и ваш чёрный лес пытается остановить плантоидами, если верить вашим рассказам.

– Увидишь сам.

– В общем, я полагаю, что наш лес – мощная экосистема, обладающая зачатками интеллекта. Вы даже общаетесь с ним, так что могли бы спросить напрямую, прав я или не прав.

Максим промолчал. Его общение с лесом нельзя было сравнить с общением двух людей, так как прямого диалога пока не получалось. Но ботаник был прав: стоило достучаться до сознания леса и выяснить, что предшествовало созданию экосистемы Заповедника и что в конце концов представляет собой этот мир.

Оставив «инвазивную поросль» в окружении толстопузых плантоидов за кормой, аэробайк устремился «на север», где располагался ещё один агрессивный пришелец – чёрный лес, наступавший на лес Заповедника, и через час достиг цели.

Зависли перед гигантской растительной опухолью на высоте полукилометра.

Максим уже дважды любовался «армией вторжения» чужого леса и то невольно поёжился, ощутив дыхание жуткого растительного монстра.

Костя же был просто потрясён увиденным.

– Отпад! – пробормотал он прерывающимся голосом. – Феноменально! Я думал, вы преувеличиваете…

– У нас мало времени, – потянулся к прикладу винтовки Максим. – Можешь определить наиболее опасные виды растительности?

– Да их тут до фига!

– Ну хотя бы самые выделяющиеся.

– Во-первых, лианы, смотрите, как они душат завитками нормальные деревья на краю зарослей. А лианы, как известно, почти все являются самыми настоящими паразитами. Прицепляясь к деревьям, они высасывают из них соки. Вон ещё петли, похожи на корни дикого муската, – мы такие уже видели. А это, по-моему, родич буджума. – Костя ткнул кулаком вниз. – Видите, деревья в форме перевёрнутой морковки с двумя-тремя отростками наподобие щупалец на макушке? Листьев у него нет, вместо них ствол и ветки усеяны колючками, как у фагары.

– Как у кого?

– Фагара – дерево в Южной Африке, его ещё называют «лихорадочным». Весь его ствол усеивают шишки с острыми шипами.

– Ты видишь эти шипы с полукилометрового расстояния?

– Вижу, – радостно признался Костя. – А там вон скопление кустов – точь-в-точь юкка, только помассивнее. У нас она растёт в калифорнийской пустыне. А это пальма астрокариум. Видите высокие жерди с канделябрами? И у этой пальмы весь ствол покрыт щетиной шипов. А там дальше, по-моему, родственница бумажной шелковицы. Видите заворот кишок?

Максим снизился на добрых сто метров и увидел самое настоящее гигантское кружево, сотканное из переплетающихся, как багровые кишки, древесных стволов, своеобразным хоботом вонзившееся в пояс из многоходульных «панданусов».

– Копьё… такое впечатление, что эту поросль натравили на деревья нашего леса.

– Направленное ветвление, – важно сказал Костя, чувствуя себя в своей стихии. – Земная флора тоже демонстрирует подобные эффекты, только в меньшей степени.

– Интересно, ведь кто-то же управляет этим процессом?

– Не обязательно, – передёрнул плечами Костя.

Максим заметил под аппаратом сгущавшуюся дымку из чёрных точек, поднял машину повыше.

– Шмели проснулись. Сделаем облёт, потом спустимся к найденному трупу инопланетянина.

– Хорошо.

Аэробайк поднялся на километровую высоту, потом ещё выше, так как Максиму захотелось увидеть сразу всю территорию «лагеря агрессора». Однако рассмотреть «опухоль» не удалось ни в деталях, ни как единое образование. Со времени последнего визита к нему хотя и прошли всего сутки, чёрный лес успел продвинуть свои «полки-щупальца-копья» на несколько километров вглубь заповедного леса, и его площадь выросла. Судя по скруглению «опухоли» – ну чисто морская звезда с полусотней (а то и больше) щупалец, – она составила уже больше пяти тысяч квадратных километров и продолжала расти.

– Мне кажется или на самом деле там в центре стоит какой-то пуп земли? – спросил Костя.

– Пуп?

– Ну фонтан… полупрозрачный.

– Это столб дыма… или пара.

– Давайте слетаем, посмотрим.

– Не вижу надобности.

– Мы же должны всё оценить как разведчики?

– Успеем. Нашёл хотя бы одну нормальную поросль, разведчик? – поинтересовался Максим, останавливая аэробайк над границей чёрного леса.

– Смотря с какой точки зрения смотреть, – развеселился Константин. – Лес как лес, только неухоженный.

– Его не упорядочишь и ничем не вычистишь. – Максим подумал и добавил: – Кроме разве что напалма. Повторить вопрос, шутник?

– Если рассматривать лес под вашим углом…

– Короче.

– Все эти виды растений – родственники наших сорняков, только в гипертрофированном масштабе.

– Это я и хотел услышать. Как ты думаешь, профессор, кто его обслуживает кроме шмелей?

– Ещё надо доказать, что шмели служат ему.

– Тут и доказывать нечего, видно невооружённым взглядом. Но достаточно ли ему шмелей? Они могут использоваться всего лишь в качестве разведчиков, в то время как такие образования должны иметь более серьёзных помощников и слуг.

– Чёрт его знает, – почесал в затылке Костя. – Пока что нам никто больше не встречался. А было бы интересно познакомиться.

– Исключительно интересно, – согласился Максим, – особенно если встретится какой-нибудь голодный динозавр.

– Динозавры все вымерли.

– У нас, на Земле, если кто-то забыл, что мы сейчас не на родной планете. Кстати, не понимаю, как лес может управлять представителями фауны. Ведь шмели подчиняются ему.

– На Земле полно примеров симбиоза флоры и фауны. По большей части это соседство животных и человека с бактериями, но есть примеры и крупного сосуществования.

– Поконкретнее.

– Грибы, к примеру, управляют насекомыми с помощью спор, выделяющих химические вещества. Стреляют спорами и некоторые виды цветов и лиан. Так что вполне вероятно, что этот лес тоже внедрил в шмелей своих нанороботов и спокойно управляет ими.

– Ладно, пора возвращаться. – Максим хотел добавить: у меня нехорошее предчувствие, но пугать спутника не стал.

– Вы же хотели посмотреть на останки пилота яйца, – напомнил Костя.

– В другой раз.

– Да кто его знает, когда этот другой раз предоставится! – возмутился молодой человек. – Может, мы больше сюда не попадём.

– Не переживай, мы вернёмся сюда не раз.

– Всё равно можно глянуть на труп одним глазком ради научного интереса.

Максим усмехнулся в душе, представляя, каким трусом в глазах спутника он выглядит. Подумал: почему бы и не посмотреть на инопланетянина, в конце концов? По крайней мере узнаем, как он погиб.

– Хорошо, завернём на пару минут. Но там полно шмелей, поэтому команды выполнять мгновенно!

– Слушаюсь, товарищ майор! – хрюкнул Костя.

Аэробайк развернулся, следуя воле пилота.

Место упокоения инопланетянина нашли через полчаса. Память у Максима была профессиональная, ориентировался он в незнакомой местности отлично.

Аппарат нырнул к окну среди зарослей ненормальной флоры, где в ложбинке стоял разбитый вдребезги аэробайк, точная копия воздушного мотоцикла, на котором летали земляне, и где поодаль лежал на спине, согнув коленчатые ноги и руки, мёртвый инопланетянин.

Соскочив с аппарата, Костя вытащил свой лэптоп, до сих пор находившийся в рабочем состоянии, бурча что-то себе под нос.

– Рептилоид! – донеслось до Максима. – Как пить дать! Ноги как у козла, руки почти человеческие, но с двумя локтями… блеск!

– Заканчивай, – сказал Максим, обойдя высохший за много лет нахождения на воздухе труп и кося глазами на ближайшие заросли; стал слышен тихий звон – это неподалёку зашевелились шмели.

– Сейчас, сейчас, я только сниму с него медальончик, если позволите.

– Какой медальончик?

– Да вот этот. – Костя сковырнул с грудного панциря «рептилоида» некий предмет шестиугольной формы, напоминающий почерневший от времени орден. – Тут ещё на поясе под ним какая-то штуковина торчит.

– Не трогай.

Но Костя уже вцепился в сизую пупырчатую рукоять, выглядывавшую из-под трупа, дёрнул и вытащил самый настоящий револьвер с толстым гранёным дулом.

– Отпад! Пушка! «Смит-и-Вессон», блин!

Максим отобрал у ботаника «пушку», ощутив ее холодную металлическую тяжесть, отметил, что в барабане револьвера осталось три патрона – красного цвета цилиндрики, осторожно ощупал, стараясь не задеть курок – замысловатой формы скобу, расположенную не по центру конструкции, под стволом, а сбоку. По-видимому, создавалось оружие под физиологические особенности владельца, ладонь которого должна была иметь оттопыренный под девяносто градусов палец.

– Дайте пальнуть! – азартно предложил Костя.

– Я те пальну, – отвёл его руку Максим. – Дома будем экспериментировать. Спрячь пока в багажник.

Загудело со всех сторон.

Из-за волнистых пузырчатых скоплений «кишок» взметнулись вверх тучи насекомых.

– Бежим!

Прыгнули в седло мотоцикла, причём Костя промахнулся, и его пришлось подсаживать, на что ушло несколько секунд. Пара шмелей успела-таки атаковать мотоциклистов, но к счастью, не попала на открытые участки лиц и рук.

Аэробайк взлетел.

И в этот момент из стены зарослей буджума и лиан выпрыгнул вслед за аппаратом удивительный четырёхкрылый зверь, напоминающий помесь черепахи, крокодила и гигантского грифа.

Тело зверя, всё в дырах и щелях, просвечивало в разных местах, отчего казалось ажурным и рыхлым, но крокодилья пасть, набитая острыми иглами вместо зубов, впечатляла и внушала страх.

Костя вскрикнул, съёжившись за спиной пилота:

– Бафомет![4]

Максим утопил рукоять газа, форсируя двигатель.

Аэробайк круто вонзился в небо, закрытое тучами.

Но удивительная тварь отстала ненамного, демонстрируя хорошую реакцию и прыть.

– Стреляйте! – пискнул Костя.

– Держись!

Максим сделал пируэт, освобождая винтовку из петли. Не переставая вести машину одной рукой, вскинул другой «шёпот смерти» к плечу, выстрелил.

Но ажурный монстр словно не заметил пули. Впечатление было такое, будто пуля насквозь пронзила ажурное тело твари, не задев жизненно важных органов.

– «Фаустпатрон»! – донёсся голос Кости, изо всех сил цеплявшегося за пилота.

Максим увеличил скорость аппарата, удивлённый тем, что четырёхкрылое чудовище почти не отстаёт. Подумал о «фаустпатроне», но выбрал другое оружие.

– Мяч!

– А?!

– Достань мяч!

Костя сообразил, что от него требуется, поелозил на седле, открывая багажную сумку, передал майору тяжёлый пушистый шар.

Максим сманеврировал, прикидывая траекторию полёта преследователя, вдавил одну за другой красную и чёрную кнопки, швырнул «гранату» таким образом, чтобы монстр сам налетел на неё.

Ни глазомер, ни инопланетная граната не подвели.

Взрывом процесс её расширения назвать было нельзя, скорее объёмным электрическим разрядом, вызывающим мощную волну холода. Молнии в точке разряда сплелись в неистовый зелёный клубок огня, пробили воздух в радиусе двадцати метров, а когда растаяли, оказалось, что от четырёхкрылого монстра не осталось ничего! Только вниз редкой струйкой просыпалась сажа.

– Получил?! – ликующе вскричал Костя, оживая. – Как мы его, товарищ майор!

Максим притормозил, сделал круг, вглядываясь в угрюмое колючее плоскогорье чёрного леса под аппаратом. Показалось, заросли задымились, словно там подожгли мусор. Дымки стали плотнее, струями устремились ввысь.

– Сколько их! – пробормотал притихший Костя.

Но это были не шмели. Струи чёрных точек собрались в плотные хвосты и замахали крыльями.

Костя присвистнул, округляя глаза.

– Драконы!

Это были такие же «птицекрокодилы», какой только что потерпел поражение.

– Ни фига себе, товарищ майор! Их тут целая армия!

Не отвечая, Максим погнал аэробайк прочь от чудовищной растительной цитадели…

Глава 15. В тылу врага не расслабляйся

Будучи дисциплинированным воином Редошкин не стал откладывать в долгий ящик задание, выданное командиром группы. Запустил над территорией вокруг лагеря беспилотник, научил Веронику управлять им, а сам занялся аудитом инвентаря и оружия, выложив его на поляне перед шалашом «арсенала».

Вероника отвлеклась на его манипуляции, что едва не послужило причиной потери аппарата, вылетевшего за пределы зоны управления. Редошкину пришлось спешно покинуть лагерь и искать дрон, но всё закончилось благополучно. Беспилотник пролетел над «полуостровом», где когда-то располагался лагерь боевиков СОА, передал изображение речной петли и берега, на котором была видна не потревоженная никем надпись из камней, и снова пошёл по кругу, бдительно обозревая окрестности «базы» переселенцев.

Поскольку ресурс беспилотника был ограничен запасом энергии аккумулятора, Редошкин решил поднимать его в воздух не чаще одного раза в час. Что они будут делать после того как закончится ресурс, он не думал, справедливо полагая, что такими проблемами должен заниматься командир группы.

Чтобы Вероника не обиделась и не чувствовала себя виноватой (её статус для сержанта изменился в связи с интересом командира к девушке), он послал её за грибами и ягодами, а сам продолжил инвентаризацию имущества, доставшегося переселенцам после всех их мытарств и приключений в чужом мире.

Оружие порадовало, хотя для войны с чёрным лесом оно по большому счёту не годилось. Тем не менее Редошкин с удовольствием проверил работоспособность российского противотанкового гранатомёта «Крюк», способного одним выстрелом поразить современный танк (двухконтурная кумулятивная ракета РПГ умеет пробивать и динамическую защиту, и броню танка), поносил трубу на плече, ловя прицелом цели. Потом точно так же вскрыл контейнер с ПЗРК «Верба», способным сбивать воздушные цели в радиусе пяти километров.

Кроме этих комплексов, сброшенных с вертолёта, прорвавшегося в этот мир с Земли и забравшего почти всех членов экспедиции ЮНЕСКО, переселенцы имели три автомата «Калашников» (добытых у боевиков) с небольшим запасом патронов, два карабина М4 (личное оружие Редошкина и убитого Хасика), снайперскую винтовку Реброва, два пистолета – «Зигзауэр» Редошкина и «Беретту» майора, две гранаты немецкого производства, ножи, мачете, а также инопланетное оружие, уже проверенное в действии. Особенно понравился Редошкину «фаустпатрон», хотя его неудобно было носить и целиться: предназначался он явно не для применения человеком.

Но и электрическая граната в форме теннисного мяча впечатляла. Она тоже использовалась не людьми, а по мощи воздействия на объекты превосходила все известные виды гранат, и оставалось только пожалеть, что этих мячей у землян было мало, не больше десятка.

Вернулась Вероника, притащив рюкзак грибов и котелок суперземляники. С интересом осмотрела арсенал группы, уделив земным образцам оружия больше внимания, чем инопланетным.

Редошкин понял её чувства: земные изделия выглядели более технологичными, сложными и внушали уважение.

– Я нашла гриб, каких раньше не видела. – Девушка вывалила содержимое рюкзака на инопланетную клеёнку, игравшую роль скатерти. – Вот, посмотри.

Редошкин достал из груды необычной формы – в виде пятипалой человеческой руки розового цвета – гриб. В месте среза толстой ножки выступил белый млечный сок.

– Ты уверена, что это гриб?

– А что? – округлила глаза Вероника. – Пахнет приятно, как и другие грибы.

– Пахнет, – усмехнулся сержант. – Некоторые яды тоже пахнут приятно. Существует гипотеза, что все растения и животные на Земле – выродившиеся потомки неких могущественных предков. Особенно это касается грибов, семейство которых представляло собой разумное существо.

– Смеёшься?

– Ничуть. За миллионы лет это существо – разумная грибница – деградировало, а современные земные грибы являются его недоразвитыми потомками. Недаром же они способны выживать даже в местах ядерных испытаний и в открытом космосе.

– Костя об этом тоже говорил.

– Ну, он ботаник, ему положено знать такие вещи.

– Но ты-то не ботаник?

– Я просто любознательный, – ухмыльнулся Редошкин.

Вероника начала разбирать и чистить грибы.

Редошкин убрал оружие в шалаш, зажёг костёр.

– Помочь?

– Я уже почти справилась. Сегодня сварим суп с добавлением «чеснока» и «перца», что нашёл Костя, и сделаем жарёнку. Жаль хлебное дерево мы так и не нашли. Как ты думаешь, наши разведчики скоро прилетят?

В голосе девушки прозвучало скрытое беспокойство – она переживала за своего любимого человека, – и Редошкин постарался ответить ей предельно убедительно:

– Думаю, будут через час.

Она передёрнула плечами.

– Этот чёрный лес… как адская кухня! Неужели его специально выращивали обитатели Заповедника?

– Не сомневаюсь, такие заросли сами по себе не возникают. Их могли создать в качестве оружия или же он вырос после неудачного эксперимента. Хотя наш профессор предложил другую идею: чёрный лес прорвался в наш лес из другого мира.

– Не понимаю, как такое возможно.

– Возможно, раз мы с тобой оказались здесь.

– А ты к какой версии склоняешься?

Редошкин подбросил в костёр веток.

– Мы здесь болтаемся уже месяц и ещё ни разу не встретили ни одного обитателя Заповедника, обладающего такими же характеристиками, что и человек.

– А пилоты из ракеты?

– Они тоже здесь гости, как и мы, и, судя по всему, попали сюда вопреки своей воле.

– Не слишком ли много попаданцев? – засмеялась Вероника.

Он пожал плечами.

– Пока что мы можем только предполагать, что произошло. Идея с другими попаданцами мне нравится больше. Если нас легко выбросило в этот грандиозный лес, то и других могло выбросить с такой же лёгкостью. Командиру надо связаться с лесом, как он это умеет, и допросить его со всей строгостью.

Вероника прыснула.

– Допросить? Это совсем непросто. Он рассказывал мне свои сны…

Она замолчала, сообразив, что проговорилась о своей близости с Максимом, но Редошкин сделал вид, что не понял.

– Лес посылает ему мысленные образы, – продолжила девушка. – Но разобраться в них трудно.

– Так помоги ему.

– Как? – удивилась Вероника.

– Объедините мысленные усилия, у вас получится.

– Мы не пробовали… – смущённо проговорила она, – но попробуем.

Какой-то странный звук, долетевший из-за границ «берёзовой» рощицы, привлёк внимание Редошкина. Показалось, где-то захлопала крыльями ворона.

– Ничего не слышишь? – спросил он.

– Нет, – ответила девушка, хлопоча у костра.

Редошкин напряг слух, ощущая растущее беспокойство, хотел запустить тетракоптер и подсесть к монитору, но в этот момент из-за крон деревьев на поляну свалилась громадная птица, резко захлопав четырьмя (!) крыльями.

Вероника взвизгнула, роняя в костёр котелок с водой.

Редошкин застыл на мгновение, рефлекторно прокачивая в голове сценарий разновекторных действий: бежать, схватив девчонку за руку, толкнуть её за шалаш, схватить карабин, метнуться к арсеналу, чтобы завладеть адекватным ситуации оружием. Выбрал самый простой вариант.

– За шалаш! К деревьям!

Вероника послушалась, проявляя хорошую реакцию и владение собой, несмотря на испуг.

Он прыгнул к карабину, прислонённому к стенке шалаша; находясь «в тылу врага», что бы это ни значило, он никогда не расставался с оружием, что уже не раз спасало жизнь.

Секунда, в которую уложились все его расчёты и маневры, истекла.

Крылатый зверь, потерявший эту секунду на оценку действий целей – на кого первого напасть, – прыгнул вслед за девушкой, но получил пулю в голову, и хотя это его не остановило (пуля пробила крокодилье рыло как решетчатый муляж), но притормозило. Редошкин сделал ещё пять выстрелов с полусекундным интервалом, ища глаза на морде монстра (их не было видно), и выругался: рожок М4 опустел.

Надо было поменять вовремя! – прилетела мысль сожаления.

Грохнуло сбоку. Раз, другой, третий!

Редошкин ошеломлённо повернул голову налево, увидел за кустами «ивы» пёстрый силуэт комбеза и ствол.

– Беги! – раздался полузабытый, но знакомый голос. – Я прикрою!

Но Редошкин не побежал вслед за скрывшейся за деревьями Вероникой, продолжая держать концентрацию боевого режима. Прыгнул к арсеналу, ударом ноги сорвал тростниковую дверцу, схватил трубу «Крюка», одним движением воткнул в неё гранату и кинул ствол на плечо. Не выбегая из шалаша, навёл гранатомёт на четырёхкрылое чудище, повернувшееся мордой к появившемуся стрелку.

– Падай!

Силуэт бойца в камуфляже исчез.

Редошкин нажал на пусковую скобу «Крюка», ныряя на травяной пол шалаша.

Расстояние до монстра – не более пятнадцати метров – ракета преодолела за долю секунды.

Взрыв разнёс чудовище на куски!

Ударная волна снесла все шалаши, в том числе и арсенальный, вынесла за пределы поляны остатки костра и готовый к полёту беспилотник.

Во все стороны полетели странные зубчатые осколки, гнутые полосы, детали, трубки и зазубренные ошмётки! Один из осколков упал прямо перед лицом Редошкина, и он ошалело дёрнулся назад, увидев, что выпуклый «мускул» вдруг вырастил ножки и попытался юркнуть в траву.

Не вставая, сержант шлёпнул по нему тубусом гранатомёта, пригвождая к земле. Вскочил, отбрасывая тубус.

По всей поляне разбегались дымящиеся, ожившие чудесным образом куски летучей крокодилоподобной твари, не все, но многие. Поляна со снесёнными шалашами и столиками выглядела так, как и должна была выглядеть после взрыва гранаты. Ближайшие кусты были ободраны до корней, с деревьев слетела листва, а стволы их были испещрены шрамами.

Куст «ивы» на противоположной стороне поляны шевельнулся, и оттуда выбрался человек в спецкостюме «хамелеон» с неработающей маскер-системой, откинул забрало шлема. На Редошкина глянули карие глаза заросшего щетиной лейтенанта Мирона Мирадзе.

– Мир! – хрипло выговорил Редошкин, не веря самому себе.

– Дом, – заулыбался Мирадзе. – Как же я рад тебя видеть!

– Ты как тут оказался?!

– Стреляли, – скривил губы лейтенант. – Что тут у вас происходит? Откуда взялась эта тварь? Где командир?

Редошкин опомнился, позвал:

– Вероника!

В зарослях по другую сторону болотца послышался голос девушки:

– Я здесь…

– Выходи, всё кончено.

Мирадзе опустил карабин, заметил ползущий по траве бурый «корень», с отвращением раздавил его ногой.

– Дерьмо!

Появилась Вероника, глаза на пол-лица, оглядела поляну, остановила взгляд на незнакомом для неё человеке.

– Знакомьтесь, – сказал Редошкин. – Вероника Соловьёва, археолог. Вика, это Мир, то есть Мирон, боец группы товарища майора, как и я.

– Рад, – неуверенно сказал Мерадзе.

Вверху свистнуло.

С неба на поляну выпал «астероид», превращаясь в аэробайк.

– Что тут у вас… – начал Максим, соскакивая с седла, и запнулся. – Мир?!

– Он, – снова заулыбался лейтенант.

Глава 16. На ощупь и вслепую

Суета, возникшая в связи с обнаружением объекта, похожего на иномериану, захватила и Сергея Макаровича. Он подключился к обслуживающей экспедицию бригаде и по своим каналам помог доставить к «Советскому» недостающее оборудование, а главное – экспроприировать на время у тюменского отделения ГРУ, закамуфлированного под воинскую часть № 10507, новенький Ми-171Ш. Вертолёт мог понадобиться уже в ближайшие часы для прорыва в канал «межбранного» пробоя, соединявшего, по мысли Карапетяна, Землю и соседнюю брану-вселенную. Распоряжение президента обеспечить всяческую поддержку экспедиции работало, и никаких трений с командованием региональных воинских частей у Плащинина не возникало. Транспорт и всё необходимое оборудование группе выделялись по первому требованию.

Вертолёт прибыл на базу через два часа, финишировав на берегу реки.

Сергей Макарович лично проинструктировал пилотов, не углубляясь в детали теории суперструн, и лётчики прониклись важностью предстоящих походов «в потусторонний мир». Оба были молоды, энергичны, прилично подготовлены и опытны, хотя, разумеется, о полётах за пределы России, а тем более Земли, до сих пор не думали.

Воспользовавшись паузой в подготовке первого пуска беспилотника в канал иномерианы (хотелось верить, что Карапетян не ошибся), Сергей Макарович поговорил с Плащининым и добился разрешения взять на борт «вертушки» кое-какое снаряжение.

– Оружие, что ли? – усмехнулся спавший с лица генерал, на котором по-прежнему лежала полнота ответственности за успех поисков.

– В том числе, – не смутился Савельев, улыбнувшись в ответ.

– Бери всё, что считаешь нужным, тебе разбираться с ситуацией по ту сторону. Хотя что там происходит, живы ли наши ребята, мы не знаем.

– Зато мы знаем, что туда кинуло и бандитов СОА, а у наших ребят патронов на один бой.

– Ты же сбросил им в Баире оружие.

– Один ПЗРК, один ПТРК и два дрона – это практически ничего. Я возьму что-нибудь посерьёзнее.

– Составь список, обмозгуем, и я свяжусь с главным.

Плащинин имел в виду директора ГРУ.

Сделав всё возможное на данный момент, Сергей Макарович нашёл Карапетяна, колдовавшего с экспертами группы над программой беспилотника.

Снегопад кончился, и группа подготовки дрона возилась возле открытого парящего бассейна, установив мониторы управления и контроля среды на его бордюре.

– Как дела? – спросил полковник, обменявшись взглядом со своим помощником Ильёй Спицыным.

– Голова пока цела, – буркнул Егор Левонович, не отрываясь от дела. Капюшон куртки он откинул, хотя температура воздуха не поднималась выше минус трёх градусов и было видно его распаренное лицо.

– Помочь?

– Помощников у меня хватает.

– Я тут подумал…

– Поздравляю.

Сергей Макарович рассмеялся, не обидевшись.

– Оторвись на минуту, есть разговор. Если канал иномерианы пробил Землю, он должен был на всём протяжении захватить породы планеты?

Карапетян не обратил внимания на вопрос приятеля.

– Закончу – поговорим.

Сергей Макарович понаблюдал за запуском дрона, хотел было ещё раз поговорить с пилотами вертолёта, но передумал, решив дождаться возвращения беспилотника.

Вокруг Карапетяна собралась толпа специалистов группы, прислушиваясь к разглагольствованиям Кондратюка. Уфолог рассказывал, как он участвовал в экспедиции на плато Путорана в поисках следов НЛО и с помощью беспилотника нашёл древнюю пирамиду.

– Никогда не надо сомневаться в древних сказаниях, – закончил он. – Мифы всегда отражают реально произошедшие события, хотя зачастую и приукрашивают их.

Беспилотник плавно поднялся в воздух.

Разговоры стихли. Толпа сдвинулась теснее, поближе к экрану, отражавшему передачи с видеокамер аппарата.

Помня прошлый опыт с запуском дронов в Баире, на этом тетракоптере установили целых шесть камер, две из которых смотрели вверх и вниз, со спины дрона и из-под брюха.

Долгое время он маневрировал, не попадая в створ канала иномерианы, видимого на отдельном мониторе как призрачный световой конус. Если в Баире канал был иногда виден даже визуально, особенно во время моросящего дождя, то здесь, над горячим источником, его смогли оконтурить только лазеры и лучи ускорителя, поэтому оператору приходилось по десятку раз заходить в конус, пользуясь подсказками Карапетяна. Длилось это маневрирование до тех пор, пока Сергея Макаровича не осенило.

– Попробуйте зайти в него сверху, – предложил полковник.

– Но в Баире мы заходили снизу, – неуверенно сказал оператор; им был второй помощник Савельева капитан Барышников.

– Там иномериана вошла в землю, а здесь вышла. Ты ведь так утверждал? – Сергей Макарович посмотрел на физика. – Может, в этом всё дело?

– Спасибо, Сергей, – повернулся к нему красный от напряжения Карапетян. – Хорошая мысль, я не подумал о таких нюансах.

– Ничего, идём на ощупь и вслепую.

Дрон запустили сверху вниз, чтобы он вошёл в узкий конец конуса и двинулся к широкому.

Через несколько секунд аппарат исчез, вызвав в толпе хор восклицаний. В воздухе осталась висеть бечева, связывающая его с лебёдкой на земле.

– Ч-чёрт! – сказал Плащинин, глянув на Сергея Макаровича как на волшебника. – Честно говоря, я сомневался.

– Я тоже, – простодушно признался Карапетян, вытирая струившийся по лицу пот.

– Не сомневаются в своих заявлениях только уфологи, – проговорил кто-то.

К счастью, Кондратюк это замечание не услышал.

– Пойду готовить «вертушку», – сказал Сергей Макарович Плащинину.

– Не торопитесь, – сказал Карапетян, кусая губы, – дождёмся возвращения дрона. Ещё неизвестно, куда он попадёт и попадёт ли вообще.

– Что ты имеешь в виду?

– Есть соображения… потом обсудим.

Возвращения аппарата ждали недолго. Он был запрограммирован вернуться через четверть часа после запуска, но выскочил из невидимости всего через четыре минуты, причём с работающими винтами. Впечатление было такое, будто его вытолкнула какая-то сила. Мало того, вместе с ним выпала из воздуха струйка чёрных точек, оказавшихся гигантскими четырёхкрылыми насекомыми, похожими на шмелей и трёхсекционных гусениц. Облачко этих странных созданий тут же распалось на отдельные экземпляры, которые понеслись к лесу и исчезли.

Беспилотник подтянули к земле и посадили.

Началась возня с осмотром аппарата и его камер. Кто-то обратил внимание на неприятный запах, исходящий от дрона.