Энид БЛАЙТОН

Тайна прибрежных скал.

КАНИКУЛЫ НАЧИНАЮТСЯ

– Ну вот! Камера прокололась! – сказал Дик. – Шина сплющивается. В самый неподходящий момент!

Джулиан посмотрел на заднее колесо велосипеда Дика. Потом глянул на часы.

– Успеешь только подкачать, и надейся, что обойдется, – сказал он. – До отхода поезда семь минут.

Дик соскочил с велосипеда и взялся за насос. Друзья остановились рядом, наблюдая за шиной. – надувается она или нет.

Взяв с собой велосипеды и все прочее, они направлялись к станции Киррин, чтобы сесть на поезд. Багаж ребята отправили раньше и теперь думали, что времени хватит, чтобы доехать до станции, оформить и погрузить велосипеды в багажный вагон, а потом с комфортом устроиться на своих местах.

– Нельзя нам опаздывать на поезд! – сердито сказала Джордж. Она просто не выносила, когда что-то было не так, как надо.

– Почему же? Вот возьмем и опоздаем, – отозвался Джулиан, ухмыляясь при виде ее хмурого лица. – А что ты скажешь, Тимми?

Тимми гавкнул, как бы желая сказать, что он, конечно же, согласен. Он лизнул руку Джордж, и она потрепала его по загривку. Ее лицо прояснилось, когда она увидела, что шина накачивается хорошо. Они успеют вовремя! Дик пощупал колесо, с облегчением перевел дух и убрал насос на место.

– Фу-у! Жарковато стало, – сказал он, садясь на велосипед. – Надеюсь, продержится до станции. Я уж боялся, что вам придется ехать без меня.

– Ну уж нет, – сказала Энн. – Поехали бы следующим поездом. Тимми, вперед!

Пес Тимми и четверо друзей – а они к тому же были и родственниками, двоюродными братьями и сестрами – устремились к станции. Они влетели на перрон, как раз когда раздался свисток – поезд был на подходе. Навстречу им вышел носильщик, круглолицый и краснощекий. Он улыбался.

– Ваш багаж я уже отправил, – сообщил он. – А у вас с собой, смотрю, вещей совсем немного – только одна сумочка!

– Ну, нам на каникулах нужно мало одежды, – ответил Джулиан. – Вы можете быстро оформить велосипеды? А то ведь поезд уже подходит.

Носильщик начал прицеплять бирки к велосипедам. Он не спешил. Покуда он не сделает своего дела, состав все равно не тронется, это уж точно. А вот из-за поворота показался и локомотив.

– Я вижу, вы едете в Корнуолл? – спросил носильщик. – Причем в Тремэннон? Будете купаться, так поосторожнее – там острые камни и опасные волны.

– О, вы знаете это место? – удивленно спросила Энн. – Как там, хорошо?

– Хорошо? Не знаю, не сказал бы, – ответил носильщик. – Я обычно плавал там вокруг в рыбачьей лодке моего дяди. Дикая природа и пустынная. Трудно представить, чтобы кто-то захотел провести там каникулы – ни пирса, ни ларьков с мороженым, ни концертов, ни кино, ни…

– Вот и хорошо, – сказал Джулиан. – Спасибо вам, но мы без всего этого можем обойтись. Собираемся купаться, нанять лодку, ловить рыбу и объезжать окрестности на великах. Мы считаем, что каникулы должны быть именно такими!

– Гав! – откликнулся Тимми, махая хвостом.

– Да, и ты, конечно, тоже, – Джордж погладила его большую голову. – Пошли, нам пора в вагон.

– О велосипедах я позабочусь, – сказал носильщик. – Отдыхайте хорошо, а если встретите моего дядю, передайте, что знакомы со мной. Его зовут так же, как меня, – Джон Полпенни.

– «Слышишь «Тре», «Пен» и «Пол», – значит, близко Корнуолл», – процитировал Джулиан, входя в вагон следом за остальными. – Спасибо, Джон. Заглянем к вашему дяде, если сможем.

Каждый из четверки выбрал место в уголке, а Тимми проследовал к двери, оперся лапами на поперечную планку и высунул нос в окошко. Он так и собирался ехать всю дорогу! Обожал скорость и ветер, дующий в ноздри.

– Тимми, слезь оттуда, – приказала Джордж. Тимми не обратил внимания на это распоряжение. Он был счастлив. Опять каникулы, и он снова со всеми, кого любит. Они вместе куда-то едут. Там, наверное, можно будет погоняться за кроликами. Тимми ни разу еще не поймал ни одного кролика, но надежды не терял.

– Ну вот мы и снова в пути! – сказал Джулиан, устраиваясь поудобнее в своем углу. – Эх, и люблю я, когда каникулы начинаются, когда готовишься, смотришь на карты, планируешь, как добираться туда или сюда, а потом наконец отправляешься!

– Да еще в такой чудесный денек, как сегодня, – вставила Энн. – Джордж, а как твоя мама узнала про ферму Тремэннон?

– Вообще-то услыхал о ней отец, – ответила Джордж. – Знаете, у него много друзей – ученых, которые любят забираться в глушь и размышлять над своими идеями в тишине и покое. Ну вот, один из них отправился на ферму Тремэннон, потому что слышал, что это один из самых тихих уголков в стране. Отец говорит, что когда этот его друг уезжал, он был просто кожа да кости, а вернулся раздобревший, как рождественский гусь. Тут мама и сказала, что, похоже, это место как раз подходящее для нас – на эти каникулы.

– Она права! – отозвался Дик. – Я вот чувствую, что и во мне многовато кожи да костей после трехмесячной школьной каторги. И мне бы лишний жирок не помешал!

Все рассмеялись.

– Может, ты и чувствуешь, что в тебе кожи и костей многовато, но по внешнему виду это незаметно, – сказал Джулиан. – Тебе надо немножко потренироваться, чтобы жирку поубавить. Нам, кстати, тоже. Будем ходить пешком, кататься на великах, плавать, карабкаться на скалы…

– И есть, – сказала Джордж. – Тимми, ты уж будь повежливее с собаками на ферме, а то тебе трудно придется.

– И ты должен помнить, что, когда выходишь поиграть, ты должен просить у других собак позволения погоняться за их кроликами, – подхватил Дик с серьезным видом.

Тимми шлепнул тяжелым хвостом по коленям Дика и открыл пасть, так что язык вывалился наружу. Вид у него был такой, будто он смеется.

– Вот это правильно, ухмыляйся моим шуткам, – сказал Дик. – Рад, что ты едешь с нами, Тим. Без тебя все было бы просто отвратительно.

– Он всегда был с нами, каждые каникулы, – добавила Джордж. – И разделял с нами все приключения, которые выпали на нашу долю.

– Старый добрый Тимми, – сказал Джулиан. – Что ж, разделит и на сей раз, если что выпадет. Никогда ведь не знаешь заранее.

– У меня никаких приключений в этот раз не будет, – решительно заявила Энн. – Я хочу, чтобы были каникулы, и ничего больше. Давайте весело проводить время, а не гоняться за чем-то странным и загадочным, за какими-то приключениями.

– Правильно, – сказал Джулиан. – На сей раз приключения исключаются. Абсолютно. А если что-то возникнет, мы не станем обращать внимания, а просто отвернемся. Согласны?

– Да, – сказала Энн.

– Ладно, – отозвалась Джордж. Но в ее голосе звучало сомнение.

– Прекрасно, – заявил Дик. По виду Джулиана можно было понять, что он удивлен.

– Ну, скажу я вам, бедные же вы, несчастные люди. Конечно, я соглашусь с вами, если вы все так единодушны. Даже если мы вдруг окажемся в самом центре Бог Знает Чего, то заявим: «Нет, спасибо», – и пойдем прочь. Договорились.

– Ну, – начала Джордж, – я не уверена, что если…

Но никто так и не узнал, в чем она не была уверена, так как именно в этот момент Тимми свалился со скамейки. Он взвизгнул, тяжело ударившись об пол, но тут же вернулся на свой пост у окна и высунул голову наружу.

– Надо бы втащить его обратно и закрыть окно, – сказала Джордж. – А то ему еще в глаз что-нибудь попадет.

– Нет, я не хочу изжариться и превратиться в пепел в этом раскаленном вагоне, да еще если окна закроют – даже ради глаз нашего Тимми, – решительно произнес Джулиан. – Если вы не можете заставить его слушаться и не высовываться наружу, так пускай уж ему залетает в глаза всяческая дрянь.

Как бы там ни было, проблема решилась очень быстро, потому что в этот момент паровоз издал какой-то сверхъестественный вопль и нырнул в непроницаемую тьму. Ошарашенный Тимми отпрянул в глубь вагона и в испуге попытался запрыгнуть на колени к Джордж.

– Не будь ребенком, Тимми, – сказала Джордж. – Это всего лишь туннель! Джу, оттащи его от меня. Слишком жарко, чтоб еще нянчиться с тяжеленной собакой. Перестань же, Тимми, говорят тебе, это всего лишь туннель!

Путешествие казалось бесконечным. В вагоне было так жарко, да еще пришлось сделать две пересадки. Тимми дышал громко и часто; Джордж просила у проводников воды после каждой пересадки.

У них с собой была еда, но аппетит совсем пропал. На лица и руки садилось все больше пыли, все больше хотелось пить, так как весь взятый в дорогу оранжад они очень быстро выпили.

– Фу! – воскликнул Джулиан, обмахиваясь журналом. – Чего бы я не дал за то, чтобы искупаться! Тимми, не дыши на меня. И без того жарища.

– Когда мы будем на месте? – спросила Энн.

– Ну, нам надо сойти в Полвилли Холт, – ответил Джулиан. – Оттуда ближе всего до фермы Тремэнион. Поедем на великах. Если повезет, должны поспеть к чаю.

– Надо было нам взять с собой гораздо больше питья, – заметил Дик. – Я себя сейчас чувствую, как человек, который несколько недель провел в пустыне под палящим солнцем.

То-то была для всех них радость, когда поезд наконец прибыл в Полвилли Холт. Сперва они не поняли, что это станция – там была хилая деревянная платформа рядом с рельсами, и все. Ребята сидели и ждали, что поезд отправится дальше. Они даже не заметили платформы, как не видели и маленькой вывески с надписью «Полвилли Холт».

Но тут на платформе послышались нетерпеливые шаги. В окне появилось лицо кондуктора.

– В чем дело? Вы не хотите выходить? Так и будете сидеть весь день?

– Боже! Так это Полвилли?! – воскликнул Джулиан, вскакивая с места. – Простите, мы не знали, что это станция. Выскочим через полминуты.

Поезд тронулся чуть ли не раньше, чем они захлопнули дверь. Они стояли на смешной маленькой платформе, совсем пустой, если не считать четырех велосипедов на другом конце. Крохотная станция казалась одинокой и заброшенной, затерянной посреди неровных полей и пологих холмов. И – ни одного строения вокруг!

Но вот там, совсем недалеко, на западе, зоркие глаза Джордж заметили что-то восхитительное. Она дернула Джулиана за рукав.

– Смотри, море! Вон там, между холмов, в низине. Не видишь? Я уверена, это море. Божественно синее.

– На побережье Корнуолла всегда такая яркая синева, – сообщил Дик. – Я себя уже лучше чувствую, когда ее вижу. Пошли, возьмем велики и поищем дорогу на ферму Тремэннон. Если я в ближайшее время чего-нибудь не попью, то наверняка язык высуну, как Тимми.

Они двинулись к велосипедам. Дик пощупал заднюю шину. Чуточку мягковата, но ничего страшного. Легко можно и подкачать.

– А далеко до фермы? – спросил он. Джулиан сверился со своими записями.

– Так. «Сойдите в Полвилли Холт. Оттуда четыре мили на велосипеде по узким дорожкам. Примерно за милю до фермы проедете деревню Тремэннон-Виллидж». Неплохо. В деревне, наверное, можно будет купить лимонаду, а может, даже мороженого.

– Гав, гав, – отозвался Тимми. Он прекрасно знал, что означает слово «мороженое».

– Бедняга Тим, – сказала Энн. – Жарко ему будет бежать за нашими велосипедами. Надо бы ехать помедленнее.

– Ну, если кто-то думает, что я рвану во весь опор, пусть подумает еще немного, – заявил Дик. – Я поеду так медленно, как тебе хочется, Энн.

Они двинулись по причудливо извивающейся дорожке между двумя стенами кустарника. Тимми бежал рядом. Они ехали неторопливо – из-за него. Пес тяжело дышал, пасть была широко открыта. Добрый старый Тимми! Он не сдается и не сдастся никогда, пока рядом четверо его друзей.

Было примерно пять часов очень приятного вечера. Они не встретили ни души, не увидели ни одной медлительной фермерской телеги. Жара мешала даже петь птицам. Полное безветрие. Повсюду какая-то странная тишина и уединенность.

Джулиан оглянулся; тройка катила вслед за ним. Он широко улыбнулся.

– Чувствую, здесь так и пахнет приключением! Нам бы к нему подготовиться… Но нет, мы от него отвернемся и скажем: «Убирайся! Мы так договорились!»

ФЕРМА ТРЕМЭННОН

Конечно же, приятно было ехать к ферме Тремэннон. Вдоль дороги росли сотни маков, а т кустарника, мимо которого они проезжали, доносился сладкий запах жимолости. На полях стеной стояли хлеба, кое-где уже отливавшие золотом и расцвеченные пурпуром маков.

Наконец они прибыли в Тремэннон-Виллидж. Деревня ничего собой не представляла – одна извилистая улица, несколько домов и лавок, а за ними остальные дома, разбросанные как попало. Дальше, уже на холмах, виднелось несколько фермерских домов, серые каменные стены которых отсвечивали на солнце.

Четверо ребят направились к самой большой лавке.

– Мороженое есть? – с надеждой спросил Джулиан.

Ответ был отрицательным. Ну вот! Зато здесь продавали оранжад и лимонад, довольно холодный, потому что его держали в подвале.

– Это вы будете жить у старой миссис Пенрутлан? – спросил деревенский лавочник. – Она вас ждет. Вы ведь нездешние?

– Ну, не совсем, – сказал Джулиан, помня, что очень и очень многие корнуольцы изначально были пришлыми и, собственно, не имели никакого отношения к Корнуоллу. – У моей матери была двоюродная бабушка, которая всю жизнь прожила в Корнуолле. Так что мы не совсем нездешние, да?

– Нет, вы точно нездешние, – сказал маленький, согбенный от старости лавочник, глядя на Джулиана птичьими глазами. – И говорите вы, как нездешние. Вроде того приезжего, что жил у миссис Пенрутлан раньше. Мы посчитали, что он чокнутый, хотя совсем был безобидный.

– Вот как? – отозвался Джулиан, вливая в себя третью бутылку лимонада. – Вообще-то он ученый, а вы же знаете, что если кто-то хочет стать действительно хорошим ученым, то надо, чтобы мозги были чуть-чуть набекрень. По крайней мере, так я слышал. А лимонад у вас хороший. Дайте, пожалуйста, еще бутылочку.

Тут раздался смех – смеялась старая женщина, причем очень похоже на то, как это бы сделала довольная собой курица.

– Ну и ну! Марта Пенрутлан для вас приготовила хороший ужин, но похоже, что вы ничего не сможете есть, ведь у вас животы полны лимонада! Так и булькает.

– Только не говорите, что слышите бульканье, – предупредил Джулиан. – Это очень некультурно! Так себя ведут только нездешние, я уверен. Ну ладно, сколько мы вам должны? Очень хороший был лимонад.

Он заплатил, и они снова взобрались на велосипеды, получив перед этим инструкции, как доехать до фермы. Тимми устремился вперед, вид у него был бодрый – он же лакал воду целых четыре минуты без остановки.

– По-моему, ты столько выпил, Тимми, что хватило бы наполнить лошадиное брюхо, – сказал ему Джулиан. – Честное слово, если такая погода сохранится, мы будем просто коричневые!

Дорога к ферме Тремэннон шла в гору, но в конце концов они ее одолели. Когда четверка въезжала в открытые ворота, ее встретила канонада собачьего лая – четыре громадных пса кинулись навстречу. Тимми разом остановился, шерсть у него на загривке встала дыбом, и он предостерегающе зарычал, пристально уставившись на собак.

В дверях дома появилась женщина, ее лицо расплылось в улыбке.

– Стоять, Бен! Баунсер, стоять! Нелли, ко мне! Вилли, негодник! Все в порядке, дети, это они так говорят: «Добро пожаловать на ферму Тремэннон!»

Теперь собаки, вывалив языки наружу, выстроились кольцом вокруг четверки ребят. Три колли и один маленький черный скотч-терьер. Тимми разглядывал их по очереди. Джордж держала его за ошейник – на всякий случай. Вдруг он почувствует себя этаким отчаянным храбрецом и вообразит, что может справиться со всеми четырьмя собаками одной левой!

Но Тимми ничего такого не вообразил. Он повел себя как настоящий джентльмен! Вежливо помахивал хвостом, шерсть улеглась. Малыш шотландец подбежал к нему и обнюхал его нос. Тимми тоже втянул воздух, и хвост его заходил еще энергичнее.

А тут и три другие пастушьи собаки подошли к Тимми. Красивые колли с пушистыми хвостами. Ребята перевели дух: ясно было, что фермерские собаки не собираются обращаться с Тимми как с «нездешним».

– Теперь все в порядке, – сказала миссис Пенрутлан. – Они представились друг другу. Пойдемте со мной. Вы, должно быть, устали и хотите умыться. Да и поесть и попить. Я вам приготовила ужин, а потом будет чай.

Она говорила не так, как корнуольцы. Ей было приятно встретить гостей и устроить им грандиозный прием. Она провела их на второй этаж, в ванную комнату, большую, хотя и примитивную. Там был только один кран – для холодной воды. И текла она, конечно, вялой струйкой!

Но уж холодная она была по-настоящему, и мягкая, и умываться ею было одно удовольствие. Усталые ребятишки умылись и причесались.

Им отвели две спальни, одну девочкам, другую мальчикам. Комнаты были довольно маленькие, с крохотными окнами, пропускавшими так мало света, что в помещении было сумрачно, несмотря даже на яркое, хотя и вечернее солнце.

Комнатки были и обставлены скудно – по две кровати в каждой, по одному креслу, одному комоду, одному шкафу и по два коврика. Ничего больше! Но зато – о! – какой вид из окон!

Взгляд улетал на целые мили, охватывая поля, пастбища, высокие живые изгороди и – местами – причудливо извивающиеся дорожки; на некоторых холмах высыпал вереск, отливавший пурпуром на солнце, а там, вдали, проглядывала глубокая синева сверкающего Корнуольского моря. Прекрасно!

– Поедем к морю, как только сможем, – сказал Дик, пытаясь пригладить несколько волосков, торчавших на макушке. – Там, у берега, есть пещеры. Мы их обследуем. Миссис Пенрутлан даст нам, наверное, с собой еду – так что мы сможем поехать на целый день, если захотим.

– Это точно, – отозвался Джулиан. – Она душечка. За всю жизнь я ни у кого в гостях так себя хорошо не чувствовал. Все готовы? Тогда спускаемся вниз. А то в животе начинает возникать вакуум.

Ожидавший их ужин был поистине великолепен. Гора ветчины, такой же розовой, как язык у Тимми; салат, достойный короля. Даже, как выразился Дик, достойный нескольких королей, так его было много. И было в нем все, чего только можно пожелать.

– Листья салата, помидоры, лук, редиска, горчица и кресс-салат, тертая морковь – ведь это морковь, не правда ли, миссис Пенрутлан? – спросил Дик. – И масса крутых яиц.

На столе стояла огромная миска с молодой картошкой, политой растопленным маслом и посыпанной петрушкой. Стояла и большая бутыль соуса к салату, домашнего изготовления.

– Взгляните и на этот сливочный сыр, – восхищался Дик, совершенно потрясенный увиденным. – И на этот фруктовый торт. А вот это ячменные лепешки, верно? Миссис Пенрутлан, вы думаете, мы в состоянии отведать хоть немного от каждого блюда?

– О, конечно, – сказала маленькая пухлая женщина, улыбаясь восхищенному Дику. – Там вон еще есть пирог с вишнями, из наших ягод, и к нему сливки, тоже домашние. Я знаю, что такое голодные дети. У меня было семеро собственных ребятишек, сейчас уже все женаты или замужем, живут своими семьями. Так что приходится стараться для чужих детей, когда они мне достаются.

– Как я рад, что вам достались именно мы, – сказал Дик, приступая к ветчине и салату. – Так и быть, мы обеспечим вас работой, миссис Пенрутлан. У нас у всех отличный аппетит!

– О, пока что мне не встречались дети, которые могли бы сравниться в еде с моими, – сказала миссис Пенрутлан, и в голосе ее была неподдельная печаль. – Как и мужчин я таких не встречала, которые могут есть, как мистер Пенрутлан. Он хороший едок, это уж точно. Он скоро придет.

– Надеюсь, мы оставим достаточно на его долю, – сказала Джордж, оглядывая ветчину и полупустое блюдо салата. – Не удивительно, что друг моего отца, тот, что останавливался у вас, миссис Пенрутлан, вернулся кругленький, как колобок.

– Ох, этот бедняжка! – сказала хозяйка, наливая в стаканы густое, жирное молоко. – Тонкий, как старые грабли моего мужа, все кости у него торчали наружу и скрипели. Он все говорил «нет», когда я ему предлагала то и это, но я просто не обращала внимания. Если он не съедал обед, я убирала тарелку, укладывала все на ней как следует и через десять минут снова подавала. И говорила: «Пора обедать, сэр, надеюсь, вы проголодались!» И он снова начинал есть и, бывало, съедал все!

– Но он разве не помнил, что вы ему уже подавали эту тарелку? – изумился Джулиан. – Боже, да он, должно быть, видел сны наяву.

– Один раз я ему подавала тарелку трижды, – сказала миссис Пенрутлан. – Так что берегитесь, иначе я и с вами то же проделаю!

– Мне бы это понравилось, – ухмыльнулся Джулиан. – Да, пожалуйста, я бы взял еще немного ветчины. И салата.

За дверью послышались громкие шаги: пол в прихожей был каменный. Дверь отворилась, и вошел сам хозяин. Дети воззрились на него с благоговейным трепетом.

Это был поразительно величественный мужчина – высокий, футов шести с лишком, с широченными плечами и очень смуглый. Волосы, целая грива, были у него черные и курчавые, а глаза такие же темные, как волосы.

– Это мистер Пенрутлан, – сказала его жена, и ребята, несколько даже напуганные видом мрачного гиганта, поднялись, чтобы пожать ему руку.

Он кивал и пожимал всем руки. Ладонь его была невероятного размера, рука заросла волосами, столь густыми, что они были похожи на мех. Энн подумала, что было бы, наверное, приятно его погладить: он мягкий, словно шерстка кошки!

Он не произнес ни слова, уселся, а жена принялась его обслуживать.

– Так, мистер Пенрутлан, – сказала она, – и как же чувствует себя корова?

– А-х, – сказал фермер, набирая себе на тарелку ветчины. Дети благоговейно смотрели, как он укладывал ломти – семь или восемь. Боже!

– О, я рада, что с коровой все в порядке, – сказала миссис Пенрутлан, собирая в стопку несколько грязных тарелок. – А теленок миленький? И какого цвета?

– А-х, – ответил, кивая, мистер Пенрутлан.

– Бело-рыжий, как мать! Это хорошо, а? – сказала жена, которая, по-видимому, обладала феноменальной способностью истолковывать его «А-х». – И как же мы его назовем?

У всех на устах просто-таки было «А-х», но никто не осмелился пикнуть. Как бы то ни было, на сей раз мистер Пенрутлан сказал не «А-х», а нечто, прозвучавшее как «Окк».

– Ладно, – сказала жена, кивая, – тогда так и назовем – Баттеркап[1]. Вы всегда так хорошо придумываете, мистер Пенрутлан.

Странно было слышать, что она называет своего мужа по фамилии, но все же детям было невозможно представить себе, что у этого гигантского мужчины может быть какое-то имя вроде Джека или Джима. Они занялись своей едой, наслаждаясь каждой минутой, но в то же время наблюдая за тем, как мистер Пенрутлан переправляет огромные порции себе в рот, быстро опустошая блюда. Миссис Пенрутлан заметила, как ребята смотрят на ее мужа.

– Знатный едок, не правда ли? – гордо спросила она. – И все мои дети были такие же. Когда они жили с нами, мне приходилось-таки вертеться, но нынче, когда надо кормить только мистера Пенрутлана, мне как-то не по себе. Вот почему я люблю, когда кто-то приезжает. Вы уж мне говорите, если вам будет не хватать еды, ладно?

Ребята засмеялись, а Тимми залаял. Он тоже прекрасно поужинал – ему дали все остатки из кастрюли миссис Пенрутлан, а они были, конечно, очень вкусны. Ему также досталась кость, самая большая из всех, что он глодал в своей жизни. Единственное, что действительно заботило сытого Тимми, так это где бы ему спрятать кость от фермерских собак.

Мистер Пенрутлан внезапно издал странный звук и стал копаться в заднем кармане. «Оо-а-х», – сказал он, доставая грязный, сложенный вдвое листок бумаги. Он протянул его жене, она развернула и прочитала. И с улыбкой взглянула на детей.

– Ну вот, очень интересная новость, – сказала она. – На неделе сюда прибывают Барни! Вам они понравятся, даже очень.

– А кто такие Барни? – спросила Джордж, удивленная явной радостью и волнением миссис Пенрутлан.

– О, это бродячие актеры, которые гастролируют в провинции и дают у нас представления в больших сараях, – сказала миссис Пенрутлан. – У нас тут, знаете, на много миль нет ни одного кинотеатра, так что когда Барни приезжают, их очень ждут.

– О, вы их называете Барни, потому что они выступают в ваших сараях[2], – догадалась Энн. – Конечно же, они нам очень понравятся, миссис Пенрутлан. А они будут выступать в вашем сарае?

– Да. Сюда вся деревня явится, когда Барни приедут, – ответила миссис Пенрутлан, и ее щеки покраснели от удовольствия. – А может, и жители Трелин-Виллидж тоже. Так что вот вам еще приятный сюрприз!

– А-х, – произнес мистер Пенрутлан, кивая своей большой головой. Было ясно, что Барни ему тоже по вкусу. Он вдруг рассмеялся и добавил что-то кратко и совершенно непонятно.

– Он говорит, что вам понравится конь Клоппер[3], – пояснил а его жена, посмеиваясь. – Какие он штуки вытворяет! Как усаживается и скрещивает ноги! Ну подождите, сами увидите. Ах, какой конь!

Все это звучало очень странно. Конь, который садится и скрещивает ноги? Джулиан подмигнул Дику. Конечно же, они должны увидеть этих Барни.

ПЕРВЫЙ ВЕЧЕР

После роскошного чаепития четверке ребят не очень-то хотелось что-либо делать. Дик подумал, что не мешало бы заняться ремонтом камеры, но не был уверен, что сможет наклониться как следует.

Миссис Пенрутлан начала собирать посуду и мыть ее. Джордж и Энн предложили свою помощь.

– Спасибо, Энн и Джорджина, очень мило с вашей стороны, – сказала фермерша. – Но сегодня вы устали. Можете помочь мне как-нибудь в другой раз. Кстати, кто из вас кто?

– Я Энн, – сказала Энн.

– А я Джордж, не Джорджина, – сказала Джордж. – Так что, пожалуйста, не называйте меня так. Мне это неприятно. Я всегда хотела быть мальчиком, так что мне нравится только когда меня называют Джордж.

– Она имеет в виду, что будет откликаться только на имя Джордж, – сказала Энн. – Ну ладно, если вы действительно уверены, что обойдетесь без нашей помощи, то мы пойдем с мальчиками.

Они вышли из дома. Джордж действительно выглядела скорее как мальчик, а не девочка – серые джинсы и рубашка, короткие курчавые волосы, лицо в веснушках. Она засунула руки в карманы, стараясь подражать походке Дика.

Дик быстро обнаружил прокол в камере и стал его заклеивать. Появился мистер Пенрутлан, он нес солому для коровы и ее новорожденного теленка. Мальчишки смотрели на него с восхищением – он тащил на спине чуть ли не целый вагон соломы! Ну и сила! Он кивнул, проходя мимо, но не сказал ни слова.

– Почему он не разговаривает? – удивился Дик. – Наверное, все его семеро детей были похожи на разговорчивую мать и у него просто не было возможности вставить словечко. А теперь уже поздно, он позабыл, как это делается.

Они засмеялись.

– Какой он громадный, – сказал Джулиан. – Вот бы мне таким вырасти.

– А я бы не хотел, ненавижу, когда босые ноги свисают ночью с кровати, – сообщил Дик. – Ну вот, с проколом справились. Видишь гвоздь? Я, должно быть, напоролся на него утром, когда мы отправлялись на станцию.

– Взгляни на Тимми, – сказал Джулиан. – Доволен как никогда, возится с этими фермерскими собаками совсем как щенок!

Пес прыгал по всему двору, носился вокруг собак, потом убегал прочь, снова подбегал, наскакивал то на одну, то на другую, пока все они не превратились в возбужденную, тявкающую кучу-малу. Малыш шотландец старался изо всех сил, чтобы успеть повсюду.

– Славные у Тимми будут здесь деньки, – заметил Дик. – И он скоро потеряет свою изящную талию, если будет есть так же, как и мы.

– Мы будем брать его с собой в многомильные велопробеги, – сказал Джулиан. – Не очень-то он растолстеет, если ему придется поспевать за нами.

В этот момент к ним подошли девочки. А в нескольких футах за ними семенил странный мальчик, босой, с густой копной волос на голове и очень грязный.

– Кто это? – спросил Дик.

– Не знаю, – сказала Джордж. – Он вдруг появился рядом с нами и теперь все время ходит следом. И просто не желает отстать!

Паренек был одет в драные джинсы и старый свитер. Глаза у него были черные, кожа темно-коричневая, так он обгорел на солнце. Он стоял совсем рядом, всего в нескольких футах, и усердно их разглядывал.

– Кто ты такой? – спросил Дик. Мальчик в испуге отступил на несколько шагов и помотал головой.

– Я тебя спрашиваю, кто ты такой? Или, если ты так предпочитаешь, как тебя зовут?

– Ян, – сказал мальчик.

– Ян? – отозвался Дик. – Что за странное имя.

– Он, верно, хочет сказать Жан, – предположила Джордж.

Мальчик кивнул.

– Да, Ян, – сказал он.

– Ну ладно, Жан. А теперь можешь идти, – сказала Энн.

– Я хочу остаться здесь, – твердо вымолвил мальчик.

И он остался – и следовал за ними по пятам чуть ли не повсюду, с жадным любопытством глазея на них и на все, что они делали, как будто никогда раньше за всю свою жизнь не видел других детей!

– Да он просто как комар, – сказал Дик. – Все время сшивается рядом. Мне это начинает надоедать. Эй, Ян!

– Да?

– Давай отваливай! Понял? Убирайся, уходи, рви когти, смывайся, мотай, хиляй и брысь отсюда, пошел вон! – строго уточнил Дик.

Ян глядел на него во все глаза.

В дверях появилась миссис Пенрутлан. Она слышала этот разговор.

– Ян вам докучает? – сказала она. – Его распирает любопытство. Иди домой, Ян. Отнеси вот это своему старому деду. А тут есть кое-что для тебя.

Ян встрепенулся и схватил сверток с едой, который ему протягивала миссис Пенрутлан, а также ломоть пирога. Он убежал, ни сказав ни слова, босые ноги беззвучно унесли его прочь.

– Кто он такой? – спросила Джордж. – Этакое пугало!

– Бедный малыш, – вздохнула фермерша. – Никого-то у него нет из родни, кроме старого прадедушки, а у них разница в возрасте больше восьмидесяти! Старик этот – наш пастух. Видите вон тот холм? Ну вот, у него там, на другой стороне, хибарка, в которой он живет что зимой, что летом, и этот ребенок с ним.

– Но в школу-то ему надо ходить? – сказал Джулиан. – И он, наверное, ходит?

– Нет, – ответила миссис Пенрутлан. – Он почти все время прогуливает. Вам бы надо сходить к старику, его прадеду, и побеседовать с ним – ведь его отец был одним из грабителей, орудовавших на этом побережье. Старик может порассказать вам немало удивительных историй про те ужасные времена.

– Обязательно сходим и побеседуем, – сказал дик. – я и забыл, что этот корнуольский берег был пристанищем грабителей. Они зажигали ложные огни, заманивая суда к берегу, чтобы те разбивались о камни, так ведь?

– Да, а потом грабили несчастные, беспомощные корабли, – подтвердила миссис Пенрутлан. – И, говорят, они не обращали никакого внимания на тонущих людей. Такие были нечестивые времена.

– Далеко ли тут до моря, если ехать на велосипедах? – спросила Джордж. – Я из окна спальни его вижу.

– О, ехать не больше десяти минут, – ответила фермерша. – Поезжайте завтра, если хотите. Сейчас-то вы все выглядите очень усталыми. Почему бы вам не прогуляться немного и не лечь спать? Когда вернетесь, у меня будет готов легкий ужин.

– О, спасибо, но мы, наверное, сегодня уже ничего больше съесть не сможем, – поторопился сказать Дик. – А насчет прогулки – хорошая идея. Нам бы хотелось посмотреть, что тут и как вокруг фермы.

Миссис Пенрутлан ушла, а Дик посмотрел на остальных.

– Легкий ужин! – сказал он. – Никогда не думал, что могу застонать при одной мысли об этом. Но держу пари, что мистер Пенрутлан не преминет как следует закусить, когда придет домой. Ладно, пошли. Давайте дойдем до тех вон сараев.

Они двинулись все вместе, Тимми вслед за ними, сопровождаемый четверкой новых друзей, чьи хвосты непрерывно сообщали о дружеском расположении. Вечер все еще был чудесный, а с холмов налетал прохладный ветерок, делая его еще более приятным. Дети обошли ферму, с удовольствием наблюдая проявления ее обычной жизни – вон утки на пруду, тут кудахтают куры, там овцы на склонах холмов, словно серые точки на зеленом. Мирно пасутся коровы, а вот старая лошадь подошла к воротам и уставилась на ребят.

Они погладили ее бархатный нос, и лошадь наклонилась, чтобы обнюхать Тимми – что это за незнакомое существо? Тимми ответил тем же и столь же серьезно.

Ребята заходили в сараи, разглядывали все вокруг. Большие темные помещения, заставленные разными вещами. Пахнет чем-то приятным. Дик сказал, что в самом большом сарае наверняка будут выступать Барни. Вот здорово!

– Уверен, порядочная это будет мура, но все равно позабавимся, – сказал он. – Должно быть, замечательно бродить по стране, связав все свои вещи в один-два узелка, восхищать сельских жителей песнями, танцами и представлениями. Я б и сам был не прочь этим заняться! Кстати, я неплохо фокусы показываю!

– Да, ты это можешь, – сказала Энн. – Было б, наверное, забавно нам тоже выступить со своим представлением, всего несколько номеров, если бы Барни позволили присоединиться к ним хотя бы на один вечер.

– Нам бы не разрешили, мы же «нездешние», – ухмыльнулся Дик. – Но погодите, что это там, за мешком?

Тимми побежал посмотреть, остановился и залаял. Ребята тоже подошли к мешку.

– Опять этот парень, Ян, – с неудовольствием сказал Джулиан и заставил мальчишку вылезти из укрытия. – Ну чего ты всюду ходишь за нами, придурок? – резко спросил он. – Нам это не нравится, понятно? Иди к своему старому деду, пока не слопал всю еду, которую миссис Пенрутлан тебе дала. Пошел, пошел!

Он вытолкнул мальчика из сарая и смотрел вслед, пока тот не начал пересекать соседнее поле.

– Отделались, слава Богу, – сказал Джулиан. – Мне кажется, он туповат. А к этому деду нам надо будет как-нибудь сходить. Посмотрим, может, он и в самом деле расскажет что-нибудь интересное про былых грабителей.

– Пошли-ка домой, – зевая сказал Дик. – Я тут увидел достаточно и думаю, что мне это место понравится, даже очень. Мне и постель моя сегодня ночью наверняка понравится. Идешь, Джу?

Все они чувствовали себя так же, как Дик. Его зевок заразил друзей, все мечтали завалиться спать. Сопровождаемые Тимом, который шел по пятам, и четырьмя другими собаками – на почтительном расстоянии сзади, – ребята двинулись к дому.

Они пожелали спокойной ночи обоим Пенрутланам, которые спокойно сидели, слушая радио. Миссис Пенрутлан хотела было проводить их наверх, но они запротестовали. В ответ на их «Спокойной ночи» фермер проворчал свое «А-х», даже не глядя на них, и продолжал слушать радиопередачу. Они поднялись на второй этаж, в свои комнаты.

Джулиан уже засыпал, когда снаружи, за окном, послышался какой-то скребущий звук. Он приоткрыл глаза и прислушался. «Надеюсь, не крысы», – подумал он. Ведь если это они, Энн тоже, наверное, их услышит и перепугается, а Тимми поднимет такой лай, что разбудит весь дом!

Скребущий звук повторился. Джулиан тихонько позвал Дика:

– Ты не спишь? Слышишь звук возле окошка?

Ответа не было. Дик провалился в глубокий сон. Ему снилось, что он проколол ногу и не может идти, пока ее не починит.

Джулиан лежал, прислушиваясь. Да, вот опять этот звук. А теперь кто-то уж точно пытается заглянуть в окошко.

Джулиан соскользнул с кровати и подкрался сбоку к окну.

Снаружи, вплотную к стене, рос толстый ствол плюща, и за него кто-то держался – Джулиан заметил, что листья все еще шевелятся. Он резко подался вперед и высунул голову в окно. Совсем близко, прямо перед собой, он увидел лицо парнишки, который со страхом глядел на него.

– Ян! Что же это ты такое делаешь? – свирепо рявкнул Джулиан. – Я очень рассержусь, если ты и дальше будешь глазеть на нас и заглядывать в окна. Что тут такого любопытного?

Ян был страшно напуган. Внезапно он словно кошка скользнул вниз по стволу, приземлился с легким стуком, кинулся бежать и исчез в наступивших сумерках.

«Надеюсь, он не станет все время следить за нами, – подумал Джулиан, снова укладываясь в постель. – А если станет, я его проучу. Просто вздую! Теперь из-за него, поди, и уснуть не смогу…»

Но очень скоро Джулиан захрапел не менее звучно, чем Дик. Ни тот, ни другой не открыли глаз до тех пор, пока петух, обосновавшийся у них под окном, не решил, что пора всему миру проснуться, и не заорал во весь голос:

– Ку-ка-ре-ку!

Мальчики так и подпрыгнули в постелях. Раннее солнце врывалось в комнату, и Джулиан глянул на часы. Совсем еще рано! Но с первого этажа уже доносились звуки, извещавшие о том, что миссис Пенрутлан встала и взялась за свои дела, как и ее муж-гигант.

Джулиан заснул опять и проснулся от стука в дверь. Миссис Пенрутлан громко сообщала:

– Половина восьмого, а ваш завтрак будет на столе в восемь. Вставайте!

Как приятно проснуться в каком-то новом, незнакомом месте в начале каникул, думать о том, как они будут купаться, кататься на великах, устраивать пикники, пить и есть, совершенно забыв об экзаменах, распорядке дня и наказаниях! Четверо ребят и Тимми потягивались, с восторгом глядя на сияние солнца за окнами. О, какой день!

Завтрак уже ждал их.

– Сила! – воскликнул Дик, оглядывая яичницу с беконом, холодную ветчину, домашний джем и мармелад. – Миссис Пенрутлан, семеро ваших детей, должно быть, очень жалели, что им приходится уезжать из дома, когда они выходили замуж или женились. Я бы на их месте оставался с вами до конца своих дней!

У ЗАЛИВА

Первые три дня на ферме Тремэннон были днями, когда ничего не происходило. Дни, полные лени, солнца, вкусной еды, собак и – мальца Яна.

Вот уж это было сущее божье наказание. Четверка ребят, по-видимому, чрезвычайно интересовала его, и этот босоногий соглядатай таскался за ними повсюду. Он появлялся из-за кустов на дорожках, там, где четверо располагались на пикник, и повсюду его черные глаза неотрывно наблюдали за ними.

– Что толку его прогонять, – вздыхал Джулиан. – Уйдет за одну изгородь, появится из-за другой. Как ему только не надоест все время заниматься этой слежкой? Да и какой в ней смысл?

– Какой там смысл, – сказала Джордж. – Просто любопытство. Чего я не могу понять, так это почему Тимми так к нему расположен. Ему бы, наверное, следовало лаять, или рычать, или еще что-нибудь, а он ведет себя как дурак, позволяет Яну играть с собой, тормошить, как глупого щенка.

– Что ж, завтра я собираюсь найти этого прадедушку и сказать ему, чтобы он не отпускал Яна от себя, – сказал Джулиан. – Парень меня просто с ума сводит. Так и хочется взять да прихлопнуть его как комара, вечно он жужжит над ухом. Боже, да он опять здесь!

И в самом деле. Черные глаза выглядывали из-за дерева, прячась за листьями. Тимми радостно кинулся туда и с таким восторгом стал скакать вокруг Яна, что Джордж стало не по себе.

– Тимми! Ко мне! – приказала она. – Ты что, не понимаешь, что тебе следует прогонять Яна, когда он сюда является, а не любезничать с ним? Мне стыдно за тебя!

Тимми поджал хвост, вернулся к ней и уселся рядом. Дик рассмеялся.

– Да он сердится! Не хочет глядеть на тебя, Джордж! Нарочно отворачивается!

Джулиан прогнал Яна, грозясь сделать с ним то-то и то-то, если поймает, но мальчишка был быстр, как заяц, и словно растворился в воздухе. Он и исчезал каким-то волшебным образом, и так же возникал снова.

– Не нравится мне этот парнишка, – сказал Джулиан. – У меня мурашки по коже бегают, когда он вдруг начинает где-нибудь за нами подглядывать.

– Но все-таки он не может быть столь уж плохим, раз Тимми его любит, – сказала Энн, очень доверявшая мнению Тимми. – Наш пес не стал бы так относиться к какому-то пакостнику.

– Ну, значит, на сей раз он ошибается, – сказала Джордж, которая сердилась на Тимми. – И очень глупо себя ведет. Я недовольна тобой, Тимми!

– Давайте-ка отправимся к морю купаться, – предложил Дик. – Поедем на великах, и Ян не сможет там возникнуть и глазеть на нас.

Они взяли велосипеды и поехали к морю. Миссис Пенрутлан приготовила им бутерброды, фруктовый пирог и разное питье. Когда они стартовали, за изгородью неподалеку они заметили Яна – он наблюдал за ними.

Дорожка к берегу оказалась просто тропинкой, она извивалась прихотливо, как ручей, поворачивая то туда, то сюда, так что они не могли даже разогнаться как следует.

– Гляньте – море! – крикнул Дик, когда они одолели последний поворот. Дорожка шла вниз между двумя высокими каменными утесами, а прямо перед ними виднелась бухточка, в которую врывались огромные волны прибоя, разбиваясь о камни и превращаясь в водяную пыль, взлетавшую высоко в воздух.

Они оставили велосипеды у кромки бухточки и, зайдя за большие камни, переоделись для купания. Снова вышли к воде, и Джулиан стал разглядывать море, ища место, где бы можно было поплавать. За камнями было прохладно, а у берега вода просто бушевала, и войти в нее было невозможно.

Ребята обогнули несколько скал и увидели большую заводь.

– То, что надо! – воскликнула Джордж и прыгнула в воду. – Боже, какая холодная!

Вообще-то вода должна была нагреться от солнца, но сюда то и дело врывались большие, а то и очень большие пенистые волны, принося холод из глубины. И это было хорошо! Четверка наплавалась досыта, да и Тимми получил удовольствие.

Они перекусили, усевшись на камнях. Брызги прибоя долетали и сюда. Потом решили обследовать окрестности у подножия скал.

– Замечательно, – заявила Джордж. – Пещеры, пещеры и опять пещеры! И заливчики, один за другим, все такие же симпатичные, как наш первый. Думаю, что во время прилива вода их сплошь покрывает, поднимается аж по плечо человеку.

– Уверен, так оно и есть, – сказал Джулиан, который, конечно же, помнил о приливе. – И многие из этих пещер тоже будут затоплены. Неудивительно, что миссис Пенрутлан так серьезно предостерегала нас насчет здешних приливов! Не хотелось бы мне оказаться на этих скалах, если бы вода нас застала врасплох!

Энн взглянула на скалы и содрогнулась – очень уж они были крутые и высокие. Они будто говорили ей, наморщив лбы: «Не потерпим ни от кого никаких шуточек! Так что берегись!»

– Черт меня подери! Гляньте, разве это не тот маленький зануда, этот паршивец Ян? – закричал вдруг Дик, указывая на камень, заросший травой. Из-за него выглядывал Ян!

– Он, должно быть, бежал всю дорогу сюда и нашел-таки нас, – сердито отозвался Джулиан. – Что ж, мы его тут и покинем. Нам пора домой. Прилив начинается. Так ему и надо – он только пришел, а мы уходим! Чокнутый он, что ли?

– Как ты думаешь, он знает про прилив? – озабоченно спросила Энн. – В смысле, что он вот-вот начнется и может его поймать в ловушку?

– Конечно, знает! – сказал Джулиан. – Не говори глупостей. Но мы остановимся там, у кромки бухты, попьем чаю, если хотите. Другой дороги назад нет, если он хочет убежать от прилива. Если, конечно, не вздумает вскарабкаться наверх прямо по скале, но не такой уж он, в самом деле, чокнутый?

У них осталось к чаю немного торта и бисквитов, и местечко для пикника нашлось хорошее, у самой кромки бухточки, где они оставили велосипеды. Они уселись и отдали должное произведениям кулинарного искусства, которыми их снабдила миссис Пенрутлан. Что ни говорите, готовила она великолепно!

Прибой явился во всей своей красе, грохот разбивающихся о камни громадных волн становился все сильнее.

– А Яна все нет, – заметила Энн. – Как вы думаете, с ним все в порядке?

– Если он все еще там, внизу, то, должно быть, принял изрядный душ, – сказал Дик. – Думаю, лучше нам пойти и посмотреть. Хоть он мне и не нравится, но не хотелось бы, чтобы он утонул.

Двое мальчиков, насколько это было возможно, прошли вниз по берегу заливчика, высматривая камень, за которым прятался Ян. Но все вокруг так изменилось!

– Ух ты, берега-то уже нет! – сказал пораженный Джулиан. – Теперь я вижу, как легко тут попасть в ловушку, – смотри, вон какая волна, она хлестанула прямо в пещеру, которую мы раньше осматривали.

– Что же случилось с Яном? – спросил Дик. – Нигде его не видно. От бухты он не шел, мы ведь там сидели все время. Куда же он девался?

Дик говорил с беспокойством, и оно начало передаваться Джулиану. «Что делать? – подумал он. – Попробовать пробраться чуть дальше по камням?» Но следующая волна убедила его, что это было бы безрассудно. Еще одна такая волна, и их с Диком смоет даже с того камня, на котором они сейчас стоят!

– Смотри, вот идет еще одна, еще больше! – закричал Джулиан, и, соскочив с камня, оба мальчика кинулись прочь. И все-таки волна лизнула их ноги.

Они вернулись к девочкам.

– Нигде не могли его обнаружить, – сказал Джулиан. Голос его звучал бодро, хотя чувствовал он нечто совсем другое. – Весь берег уже залило, прилив все покрыл. И пещеры, расположенные, тоже полны воды.

– Он… он ведь не утонул, – испуганно спросила Энн.

– Ну, я полагаю, он о себе мог позаботиться, – ответил Джулиан. – Здесь для него места привычные. Ну, поехали, нам пора домой.

Они двинулись к ферме, Тимми бежал за велосипедами. Никто не говорил ни слова, всех одолевало беспокойство за Яна. Что же такое могло с ним случиться?

Ребята доехали до фермы и поставили велосипеды на место, а потом разыскали миссис Пенрутлан и рассказали ей про Яна и про то, как он исчез.

– Вы не думаете, что его, может быть, смыло волной и он утонул? – спросила Энн. Миссис Пенрутлан рассмеялась:

– Боже милосердный, конечно, нет. Этот парень найдет с закрытыми глазами любую дорожку у берега и вдали от него. Он умнее, чем вы думаете. Он никогда ничего не пропустит. Он, конечно, бедняжка, но о себе позаботиться вполне способен!

Это успокоило ребят. Наверное, Ян скоро снова появится и уставит на них свои немигающие черные глаза.

После ужина – столь же обильного, как и накануне, – они вышли прогуляться по тропинкам, утопающим в сладком аромате жимолости. Как обычно, их сопровождали пять собак. Ребята присели на жерди у изгороди, и Дик раздал всем по леденцу.

– Смотрите! – воскликнула вдруг Джордж. – Видите? Да смотрите же!